Страница:
Александр Скрягин
Исполнитель желаний
Читатель! Все, о чем здесь рассказано, к сожалению, происходило на самом деле.
Эта книга не должна была появиться на свет.
Автор узнал обо всем по случайному стечению обстоятельств. А именно, благодаря тому, что однажды в соседнем доме появился и начал жить профессор пенсионного возраста.
Автор долго сомневался, стоит ли делать свое знание всеобщим достоянием. Дело решил случай. Автор имел неосторожность рассказать о сюжете еще не написанной повести в одной малознакомой компании. И очень скоро получил настоятельную рекомендацию от очень серьезного учреждения: не писать ее, даже если книга будет носить художественный, а не документальный характер. При этом автору прямо заявили: в противном случае его безопасность никто не гарантирует. И тогда я твердо решил написать эту книгу.
Люди должны знать правду. Какой бы страшной она ни была.
Автор.
Эта книга не должна была появиться на свет.
Автор узнал обо всем по случайному стечению обстоятельств. А именно, благодаря тому, что однажды в соседнем доме появился и начал жить профессор пенсионного возраста.
Автор долго сомневался, стоит ли делать свое знание всеобщим достоянием. Дело решил случай. Автор имел неосторожность рассказать о сюжете еще не написанной повести в одной малознакомой компании. И очень скоро получил настоятельную рекомендацию от очень серьезного учреждения: не писать ее, даже если книга будет носить художественный, а не документальный характер. При этом автору прямо заявили: в противном случае его безопасность никто не гарантирует. И тогда я твердо решил написать эту книгу.
Люди должны знать правду. Какой бы страшной она ни была.
Автор.
Бэби-систер (от английского baby-sister – сестра для ребенка) – офицер, опекающий важного для спецслужб человека – важного свидетеля, секретоносителя и т. д. Бэби-систер отвечает за безопасность подопечного и его моральное состояние.
Основы контрразведывательной деятельности. Закрытый курс лекций. Гл. 6, стр. 156.
Творец создал не Человека. Он создал Мир с Человеком. Нет Человека без Мира. Нет Мира отдельно от Человека. Есть единый Мирочеловек.
Фома Аквинский(1225-1274 гг.н.э.) – христианский философ.Сумма теологии.
Пролог
– Ставки сделаны. Ставок больше нет. – привычно произнес крупье.
Белый шарик прыгал по вертящемуся кругу.
Он со щелканьем отскакивал от твердого полированного дерева.
Мимо него пролетали красно-черные ячейки, пронумерованные от 1 до 36, и загадочная зеленая ячейка с цифрой 0 – «зеро». Сидящие за большим рулеточным столом, не отрываясь, следили за скачущим шариком. А он никак не мог решить: в какой же ячейке остановиться?
«Ну, выбери мою! Ну, что тебе стоит?» – беззвучно молили люди капризного попрыгунчика.
Возможно, шарик слышал обращенные к нему просьбы, но, разумеется, и не думал их выполнять. Все люди были для него одинаково безразличны.
Равнодушный колобок прыгнул последний раз. Утрачивая энергию, пробежал по конусообразной поверхности колеса и вкатился в одну из ячеек.
Кто-то выиграл.
Если бы костяной шарик знал, к каким последствиям приведет его случайный выбор, он, несмотря на свое безразличие, скорее всего, выбрал бы другую ячейку.
Любую другую. Но не эту.
Белый шарик прыгал по вертящемуся кругу.
Он со щелканьем отскакивал от твердого полированного дерева.
Мимо него пролетали красно-черные ячейки, пронумерованные от 1 до 36, и загадочная зеленая ячейка с цифрой 0 – «зеро». Сидящие за большим рулеточным столом, не отрываясь, следили за скачущим шариком. А он никак не мог решить: в какой же ячейке остановиться?
«Ну, выбери мою! Ну, что тебе стоит?» – беззвучно молили люди капризного попрыгунчика.
Возможно, шарик слышал обращенные к нему просьбы, но, разумеется, и не думал их выполнять. Все люди были для него одинаково безразличны.
Равнодушный колобок прыгнул последний раз. Утрачивая энергию, пробежал по конусообразной поверхности колеса и вкатился в одну из ячеек.
Кто-то выиграл.
Если бы костяной шарик знал, к каким последствиям приведет его случайный выбор, он, несмотря на свое безразличие, скорее всего, выбрал бы другую ячейку.
Любую другую. Но не эту.
1. Происшествие в казино «Континенталь»
В дверь аккуратно постучали.
На пороге кабинета появился мужчина с широкими плечами и укатанным лицом боксера. Он был одет в плотный двубортный костюм, белую рубашку и шелковый черный галстук.
– Валерий Михайлович, можно к вам? – спросил он, застыв на пороге.
Хозяин кабинета несколько секунд молчал, смотрел сквозь очки на своего ближайшего сотрудника, потом вяло кивнул.
Вошедший приблизился к столу.
Верхний свет не горел. Комнату освещала только настольная лампа с зеленым сферическим абажуром.
Над полированным простором письменного стола виднелась большая тщательно вылепленная голова с большим лбом. На голове блестели стеклами большие очки в тонкой оправе. Под головой находилась узкие плечи, будто предназначенные для другого человека.
Сидящий за столом являлся известным в городе человеком. Это был владелец казино «Континенталь» Валерий Михайлович Извольцев.
В кабинет к нему вошел начальник службы безопасности казино Олег Полубонцев.
Извольцев спросил вялым голосом:
– Что случилось?
Крутые плечи Полубонцева съежились, словно под дорогим пиджаком были не плотные мышцы, а наполненные воздухом резиновые камеры.
– Небольшое недоразумение, Валерий Михайлович…
– Да? – хозяин кабинета посмотрел на него поверх оправы.
От этого взгляда у начальника службы безопасности, человека совсем не слабого и не трусливого, побежали по спине злые мураши. Но он справился и ответил ровным, даже вяловатым голосом:
– Понимаете, Валерий Михайлович, там один бобик на «зеро» поставил… И выиграл.
– Сколько? – негромко спросил хозяин.
– Десять тысяч штатовских.
– Везет же некоторым… – чуть приподнял негустые бровки Валерий Михайлович. – Кто такой? Из серьезных людей?
– Да нет, вроде дворняга какой-то… Из Академического поселка… То ли кочегар, то ли безработный. Его Василич, наш швейцар знает. Крупье говорит, он сначала на «вуазан» двадцатку поставил, выиграл, потом на «орфелен»… Еще на «тиер». Там выигрыш-то пустяковый… Никто и внимания не обратил… После всего у него фишек на триста зеленых набралось. Тогда он на «зеро» и поставил. Ну, и выкатилось ему.
Начальник службы безопасности замолчал.
– Ну, а чего пришел-то? В чем проблема? – начал рыться в ящике стола хозяин кабинета. – Везунчик сильно возмутился, что выигрыш не дали? Помяли вы его сильно, что ли? Или… – он прекратил свои поиски и внимательно взглянул на визитера. – Вы его… не кончили ненароком, а? А? Что молчишь? Говори, раз уж натворили!
– Нет, Валерий Михайлович! В этом смысле все в порядке! – энергично возразил Олег, но тут же неожиданно понизил голос: – Только вот, понимаете… Этот бобик получил выигрыш и… ушел… – тихо закончил он.
– Что? – удивленно произнес Валерий Михайлович. – Я не понял… Ты сказал: получил деньги и… – он запнулся. – Ушел? Так? Я не ослышался?
– Да, тут так получилось, Валерий Михайлович, – переминаясь с ноги на ногу, начал объяснять Олег, – кассирша заболела, и мы новенькую девчонку из бухгалтерии на кассу посадили. Ну, не было никого больше под рукой… Она первый раз, порядка ж не знает… И, как назло, у нее в кассе на тот момент десять тысяч зеленых лежало … Бобик этот фишки ей предъявил, она посчитала – все правильно…
Начальник службы вздохнул и, смотря в темный угол, закончил:
– Она бабульки и отдала…
Полубонцев стал как будто уже в плечах и меньше ростом.
Хозяин кабинета долго молчал.
– Ты чего мне девчонку подставляешь, а? – наконец, тяжело произнес он. – За выигрыши, кто отвечает – ты или кассирша? Ну, ладно, этот барбос ей фишки подал, и она, дура, деньги ему вывалила, а ты-то где был? Твои-то бойцы что делали?
Олег собрался что-то сказать, но хозяин его опередил:
– Как только барбос такие бабаньки выиграл, – блеснув очками, прошипел Извольцев, – вы должны были от него не отходить и сразу объяснить, что никто такие деньги никогда не получает! За такие деньги жадным придуркам головенки откручивают! А если уж он десять тонн бабанек все-таки по ошибке получил, то потом-то с деньгами, как это он мог дальше, чем на пятнадцать метров от казино отойти? Что там вокруг кустов мало? Или вы общественности испугались? А?
Полубонцев, казалось, перестал дышать.
– Валерий Михайлович, – сиплым голосом начал он. – Как раз, когда этот барбос «зеро» взял и деньги получать пошел, во втором игровом зале непорядок образовался… Седельников перебрал и с крупье начал спорить, чтобы тот его фишки с черного на красное поле сдвинул. – от волнения Олег начал помогать себе жестами, хотя все и без них было понятно. – А ставки уже были закрыты…
– Ну, и что? – сквозь губу проронил Извольцев.
– Так, скандал мог быть, Валерий Михайлович! За столом серьезные люди сидели. Красков и сам Варыгин… Я, как шум услышал, сразу туда пошел, и все ребята там у стола собрались. Пока мы Седельникова успокаивали, этот шакал и слинял… Валерий Михайлович, мы же не могли не вмешаться!… – Полубонцев взмахнул рукой. – Там же заварушка чуть не началась! Как мы могли не вмешаться?… Наша репутация бы пострадала!
– Чего? – тихо, почти шепча, произнес Извольцев. Он, не вставая с кресла, придвинул к лицу подчиненного свою большую голову, словно она была укреплена не на обычной шее, а на раздвигающейся телескопической штанге.
– Репутация… – кашлянул бывший боксер.
– Репутация? – с нотками изумления в голосе повторил хозяин «Континетналя». – Где ты таких слов нахватался! Профессор прямо! – Извольцев изобразил голосом восхищение, но тут же сломал голос и зло зашипел: – О репутации он заботится! А то, что из казино десять тысяч уплыли, это для него – чепуха! Мелочь! Ерунда! Шелуха от семечек!
Он рассматривал начальника службы безопасности с таким удивлением, будто увидел оживший стул.
– Да, нет, Валерий Михайлович, я все понимаю… Ну, так получилось… – забормотал начальник службы безопасности. – Ну, кто ж знал, что пока мы с Седельниковым разбирались, этот барбос ускользнет…
Извольцев притянул назад к маленькому туловищу большую голову и откинулся на спинку кресла.
После минутного молчания он поставил локти на стол и тихо произнес:
– Деньги вернуть! Олег, ты понял меня? Деньги вернуть!
– Понял. – энергично кивнул Полубонцев. – Вернем! Не сомневайтесь, Валерий Михайлович!
Хозяин сощурился.
– Только чтоб тихо… – бесшумно опустил он ладонь на стол. – Никакой милиции! Поучить, конечно, барбоса надо!… Чтоб навсегда запомнил, что наши деньги – не для него… Только аккуратно. Нам лишних проблем не нужно!
– Да, не беспокойтесь, Валерий Михайлович, все сделаем! И деньги вернем! И щенку дворовому объясним, как в нашем казино себя вести…
Полубонцев переступил с ноги на ногу.
– Валерий Михайлович, только поселок – это же территория Пахома… – просительным тоном произнес он. – Вы не могли бы ему звоночек сделать, предупредить его, что мы там появимся… Ну, что бы Пахом чего зря не подумал.
Маленькие бровки Извольцева медленно полезли вверх.
– Как? – изумленно прошелестел он. – Что бы я еще у всякого уголовника разрешения спрашивал? Меня, дескать, тут один барбосик обул, разрешите, ваше благородие, мне его навестить? Можно, ваше превосходительство, мне с ним разобраться? Так, да? Ну, Олег, ты молодец! – протянул он. – Герой! Настоящая крутизна!
– Да, нет, Валерий Михайлович, вы меня не так поняли… – начал объяснять Полубонцев. – Я же о деле думаю!… Что бы из-за какого-то барбоса большой каши не заварилось… Я же что говорю? Я говорю: просто предупредить Пахома и все! Сказать ему, придет к вам мой человек, он по нашим делам, они к вам никакого отношения не имеют! Мы договор помним, мир соблюдаем! Я же о вас, Валерий Михайлович, беспокоюсь!
Извольцев даже засопел от сдерживаемой ярости:
– Олег! Ты обо мне не беспокойся! Ты о себе беспокойся! О себе! Ясно? Считай, что я твои слова не слышал! Мне! – он ткнул себе в лацкан пиджака большим пальцем. – У уголовника разрешения просить? Да, он в поселке только до весны! Весной я его выкину из Академического, как паршивого котенка! Вместе со всеми его корешами, кентами и шестерками! На просторы родной страны! Географию изучать!
Валерий Михайлович смотрел на Полубонцева так, словно пытался взглядом свалить его на ковер. И, казалось, продлись этот взгляд еще секунд десять, так и случится.
Но хозяин кабинета, видимо, решил пока пощадить своего сотрудника. Он нагнул большую голову и уставился в стол. Посидел так с минуту. Когда поднял лицо, его взгляд был уже спокойным и даже, немного сонным.
– Это у тебя уже третья ошибка, Олежек… – негромко и задумчиво протянул Извольцев.
– Да, Валерий Михайлович, что о тех делах вспоминать! – неохотно пробормотал Полубонцев.
– Я и не хочу вспоминать… – совсем тихо, угасающим голосом произнес хозяин кабинета. – Само вспоминается. Ну, ладно, действуй… Завтра деньги должны лежать на этом столе. – Извольцев показал пальцем на полированное дерево перед собой.
Подчиненные, друзья и соперники по бизнесу знали: хуже всего, когда Валерий Михайлович говорит негромко, так, что приходится напрягать слух. Это означало, что владелец «Континенталя» разъярен до последней степени. Конечно, знал об этом и начальник его службы безопасности Олег Полубонцев.
Когда дверь за ним закрылась, Извольцев дернул большой головой, снял очки и зло произнес:
– Ба-ба-ба! С кем приходиться работать!
Если бы он мог предвидеть, к каким последствиям приведет только что закончившийся разговор, Валерий Михайлович плюнул бы на эти десять тысяч долларов и никогда больше о них не вспоминал. В конце концов, и для казино и для него лично это была не такая уж значительная сумма.
Однако, Валерий Михайлович не обладал даром прозревать будущее. И он не остановил, не окликнул, не догнал осторожно закрывшего за собой дверь начальника службы безопасности казино «Континенталь» Олега Полубонцева.
Зря.
На пороге кабинета появился мужчина с широкими плечами и укатанным лицом боксера. Он был одет в плотный двубортный костюм, белую рубашку и шелковый черный галстук.
– Валерий Михайлович, можно к вам? – спросил он, застыв на пороге.
Хозяин кабинета несколько секунд молчал, смотрел сквозь очки на своего ближайшего сотрудника, потом вяло кивнул.
Вошедший приблизился к столу.
Верхний свет не горел. Комнату освещала только настольная лампа с зеленым сферическим абажуром.
Над полированным простором письменного стола виднелась большая тщательно вылепленная голова с большим лбом. На голове блестели стеклами большие очки в тонкой оправе. Под головой находилась узкие плечи, будто предназначенные для другого человека.
Сидящий за столом являлся известным в городе человеком. Это был владелец казино «Континенталь» Валерий Михайлович Извольцев.
В кабинет к нему вошел начальник службы безопасности казино Олег Полубонцев.
Извольцев спросил вялым голосом:
– Что случилось?
Крутые плечи Полубонцева съежились, словно под дорогим пиджаком были не плотные мышцы, а наполненные воздухом резиновые камеры.
– Небольшое недоразумение, Валерий Михайлович…
– Да? – хозяин кабинета посмотрел на него поверх оправы.
От этого взгляда у начальника службы безопасности, человека совсем не слабого и не трусливого, побежали по спине злые мураши. Но он справился и ответил ровным, даже вяловатым голосом:
– Понимаете, Валерий Михайлович, там один бобик на «зеро» поставил… И выиграл.
– Сколько? – негромко спросил хозяин.
– Десять тысяч штатовских.
– Везет же некоторым… – чуть приподнял негустые бровки Валерий Михайлович. – Кто такой? Из серьезных людей?
– Да нет, вроде дворняга какой-то… Из Академического поселка… То ли кочегар, то ли безработный. Его Василич, наш швейцар знает. Крупье говорит, он сначала на «вуазан» двадцатку поставил, выиграл, потом на «орфелен»… Еще на «тиер». Там выигрыш-то пустяковый… Никто и внимания не обратил… После всего у него фишек на триста зеленых набралось. Тогда он на «зеро» и поставил. Ну, и выкатилось ему.
Начальник службы безопасности замолчал.
– Ну, а чего пришел-то? В чем проблема? – начал рыться в ящике стола хозяин кабинета. – Везунчик сильно возмутился, что выигрыш не дали? Помяли вы его сильно, что ли? Или… – он прекратил свои поиски и внимательно взглянул на визитера. – Вы его… не кончили ненароком, а? А? Что молчишь? Говори, раз уж натворили!
– Нет, Валерий Михайлович! В этом смысле все в порядке! – энергично возразил Олег, но тут же неожиданно понизил голос: – Только вот, понимаете… Этот бобик получил выигрыш и… ушел… – тихо закончил он.
– Что? – удивленно произнес Валерий Михайлович. – Я не понял… Ты сказал: получил деньги и… – он запнулся. – Ушел? Так? Я не ослышался?
– Да, тут так получилось, Валерий Михайлович, – переминаясь с ноги на ногу, начал объяснять Олег, – кассирша заболела, и мы новенькую девчонку из бухгалтерии на кассу посадили. Ну, не было никого больше под рукой… Она первый раз, порядка ж не знает… И, как назло, у нее в кассе на тот момент десять тысяч зеленых лежало … Бобик этот фишки ей предъявил, она посчитала – все правильно…
Начальник службы вздохнул и, смотря в темный угол, закончил:
– Она бабульки и отдала…
Полубонцев стал как будто уже в плечах и меньше ростом.
Хозяин кабинета долго молчал.
– Ты чего мне девчонку подставляешь, а? – наконец, тяжело произнес он. – За выигрыши, кто отвечает – ты или кассирша? Ну, ладно, этот барбос ей фишки подал, и она, дура, деньги ему вывалила, а ты-то где был? Твои-то бойцы что делали?
Олег собрался что-то сказать, но хозяин его опередил:
– Как только барбос такие бабаньки выиграл, – блеснув очками, прошипел Извольцев, – вы должны были от него не отходить и сразу объяснить, что никто такие деньги никогда не получает! За такие деньги жадным придуркам головенки откручивают! А если уж он десять тонн бабанек все-таки по ошибке получил, то потом-то с деньгами, как это он мог дальше, чем на пятнадцать метров от казино отойти? Что там вокруг кустов мало? Или вы общественности испугались? А?
Полубонцев, казалось, перестал дышать.
– Валерий Михайлович, – сиплым голосом начал он. – Как раз, когда этот барбос «зеро» взял и деньги получать пошел, во втором игровом зале непорядок образовался… Седельников перебрал и с крупье начал спорить, чтобы тот его фишки с черного на красное поле сдвинул. – от волнения Олег начал помогать себе жестами, хотя все и без них было понятно. – А ставки уже были закрыты…
– Ну, и что? – сквозь губу проронил Извольцев.
– Так, скандал мог быть, Валерий Михайлович! За столом серьезные люди сидели. Красков и сам Варыгин… Я, как шум услышал, сразу туда пошел, и все ребята там у стола собрались. Пока мы Седельникова успокаивали, этот шакал и слинял… Валерий Михайлович, мы же не могли не вмешаться!… – Полубонцев взмахнул рукой. – Там же заварушка чуть не началась! Как мы могли не вмешаться?… Наша репутация бы пострадала!
– Чего? – тихо, почти шепча, произнес Извольцев. Он, не вставая с кресла, придвинул к лицу подчиненного свою большую голову, словно она была укреплена не на обычной шее, а на раздвигающейся телескопической штанге.
– Репутация… – кашлянул бывший боксер.
– Репутация? – с нотками изумления в голосе повторил хозяин «Континетналя». – Где ты таких слов нахватался! Профессор прямо! – Извольцев изобразил голосом восхищение, но тут же сломал голос и зло зашипел: – О репутации он заботится! А то, что из казино десять тысяч уплыли, это для него – чепуха! Мелочь! Ерунда! Шелуха от семечек!
Он рассматривал начальника службы безопасности с таким удивлением, будто увидел оживший стул.
– Да, нет, Валерий Михайлович, я все понимаю… Ну, так получилось… – забормотал начальник службы безопасности. – Ну, кто ж знал, что пока мы с Седельниковым разбирались, этот барбос ускользнет…
Извольцев притянул назад к маленькому туловищу большую голову и откинулся на спинку кресла.
После минутного молчания он поставил локти на стол и тихо произнес:
– Деньги вернуть! Олег, ты понял меня? Деньги вернуть!
– Понял. – энергично кивнул Полубонцев. – Вернем! Не сомневайтесь, Валерий Михайлович!
Хозяин сощурился.
– Только чтоб тихо… – бесшумно опустил он ладонь на стол. – Никакой милиции! Поучить, конечно, барбоса надо!… Чтоб навсегда запомнил, что наши деньги – не для него… Только аккуратно. Нам лишних проблем не нужно!
– Да, не беспокойтесь, Валерий Михайлович, все сделаем! И деньги вернем! И щенку дворовому объясним, как в нашем казино себя вести…
Полубонцев переступил с ноги на ногу.
– Валерий Михайлович, только поселок – это же территория Пахома… – просительным тоном произнес он. – Вы не могли бы ему звоночек сделать, предупредить его, что мы там появимся… Ну, что бы Пахом чего зря не подумал.
Маленькие бровки Извольцева медленно полезли вверх.
– Как? – изумленно прошелестел он. – Что бы я еще у всякого уголовника разрешения спрашивал? Меня, дескать, тут один барбосик обул, разрешите, ваше благородие, мне его навестить? Можно, ваше превосходительство, мне с ним разобраться? Так, да? Ну, Олег, ты молодец! – протянул он. – Герой! Настоящая крутизна!
– Да, нет, Валерий Михайлович, вы меня не так поняли… – начал объяснять Полубонцев. – Я же о деле думаю!… Что бы из-за какого-то барбоса большой каши не заварилось… Я же что говорю? Я говорю: просто предупредить Пахома и все! Сказать ему, придет к вам мой человек, он по нашим делам, они к вам никакого отношения не имеют! Мы договор помним, мир соблюдаем! Я же о вас, Валерий Михайлович, беспокоюсь!
Извольцев даже засопел от сдерживаемой ярости:
– Олег! Ты обо мне не беспокойся! Ты о себе беспокойся! О себе! Ясно? Считай, что я твои слова не слышал! Мне! – он ткнул себе в лацкан пиджака большим пальцем. – У уголовника разрешения просить? Да, он в поселке только до весны! Весной я его выкину из Академического, как паршивого котенка! Вместе со всеми его корешами, кентами и шестерками! На просторы родной страны! Географию изучать!
Валерий Михайлович смотрел на Полубонцева так, словно пытался взглядом свалить его на ковер. И, казалось, продлись этот взгляд еще секунд десять, так и случится.
Но хозяин кабинета, видимо, решил пока пощадить своего сотрудника. Он нагнул большую голову и уставился в стол. Посидел так с минуту. Когда поднял лицо, его взгляд был уже спокойным и даже, немного сонным.
– Это у тебя уже третья ошибка, Олежек… – негромко и задумчиво протянул Извольцев.
– Да, Валерий Михайлович, что о тех делах вспоминать! – неохотно пробормотал Полубонцев.
– Я и не хочу вспоминать… – совсем тихо, угасающим голосом произнес хозяин кабинета. – Само вспоминается. Ну, ладно, действуй… Завтра деньги должны лежать на этом столе. – Извольцев показал пальцем на полированное дерево перед собой.
Подчиненные, друзья и соперники по бизнесу знали: хуже всего, когда Валерий Михайлович говорит негромко, так, что приходится напрягать слух. Это означало, что владелец «Континенталя» разъярен до последней степени. Конечно, знал об этом и начальник его службы безопасности Олег Полубонцев.
Когда дверь за ним закрылась, Извольцев дернул большой головой, снял очки и зло произнес:
– Ба-ба-ба! С кем приходиться работать!
Если бы он мог предвидеть, к каким последствиям приведет только что закончившийся разговор, Валерий Михайлович плюнул бы на эти десять тысяч долларов и никогда больше о них не вспоминал. В конце концов, и для казино и для него лично это была не такая уж значительная сумма.
Однако, Валерий Михайлович не обладал даром прозревать будущее. И он не остановил, не окликнул, не догнал осторожно закрывшего за собой дверь начальника службы безопасности казино «Континенталь» Олега Полубонцева.
Зря.
2. Майор получает задание
В кабинете пахло влажной степью.
С утра в городе стригли газоны. Тяжелый глицериновый аромат свежескошенной травы стлался над улицами и сквозь зазоры рам проникал даже в закрытые окна.
Майор Мимикьянов сидел в кабинете начальника отдела по охране особых объектов промышленности и науки областного управления службы безопасности подполковника Пигота.
– Ефим, ты давно своего подопечного навещал? – спросил подполковник.
– Еще до командировки. Недели две назад. Случилось что-нибудь? – насторожился майор Мимикьянов.
– Случилось, – тоном, обещавшим неприятности, произнес начальник.
Майор замер, как зверь в засаде.
Мимикьянов вообще был похож на волка.
Редко мигающими глазами сизого цвета. Остроконечными ушами прижатыми к черепу. Широкими кистями рук, покрытыми густой шерстью. Майор благоухал хорошим одеколоном, имел острую стрелку на брюках. И все равно вызывал ассоциацию с диким степным зверем.
– Вчера ночью, – Гоша Пигот придвинул к себе лежащую на столе папку, – в дом профессора Вулканова проникли неизвестные. Они вынесли из его дома сейф.
Ефим Мимикьянов вздернул густые звериные брови.
– Вот так-то, уважаемый бэби-систер! Я тебе о таких вещах должен сообщать или, наоборот, ты – мне? – начальственно поджал губы Пигот.
– Георгий, что ты воспитательную работу на ровном месте проводишь? – отозвался Ефим. – Ты ж меня сам в командировку в Татарск заслал! Я месяц в Академическом поселке не был.
От своего рыжего медвежковатого руководителя майор Мимикьянов был не в восторге.
Гоша очень сильно любил себя в должности начальника отдела. Круг его внеслужебных интересов ограничивался футболом, охотой и постоянной заботой о совершенствовании собственной дачи. Подполковник постоянно занимался покупкой и транспортировкой туда строительных материалов и саженцев из плодопитомника.
Любые попытки завести беседу на отвлеченные темы, например, о перспективах развития оборонных отраслей науки или, тем более, смысле человеческой жизни, вызывали у него откровенную скуку или даже испуг. После окончания средней школы Гоша вообще вряд ли прочел хоть одну художественную книгу.
Ефим знал всех любовниц подполковника. То есть – двух. И никак не мог понять, зачем они ему нужны? Свою супругу, Гоша, похоже, искренне любил. По-крайней мере, по десять раз на день звонил своей Людмиле по телефону. Узнавал, как у нее дела, и с удовольствием докладывал об очередных успехах в покупке стройматериалов для дачи.
Особого сексуального темперамента у сорокапятилетнего Гоши не было. Мимикьянов видел, как он изворачивается и придумывает всякие сказки, для того, чтобы уклониться от встреч со своими женщинами наедине. Но при этом Пигот постоянно занимался решением их личных проблем – покупал обои для ремонта, устраивал на обследование в диагностический центр и профессионально угрожал работникам коммунальных служб, не желающим промывать его любовницам отопительные батареи.
Майор Мимикьянов был не в восторге от подполковника Пигота. Но не хотел бы работать с другим начальником. При всех своих недостатках Гоша обладал одним большим достоинством.
И оно перевешивало все.
У Гоши была настоящая оперативная интуиция. Таинственное качество интеллекта, позволяющее чувствовать нарушение естественного порядка вещей там, где внешне все обстоит благополучно. В работе спецслужб ценность оперативной интуиции не сравнима ни с чем. Но встречается она не часто.
Подполковник вытащил из папки лист бумаги и начал говорить, время от времени, опуская глаза в текст:
– Утром профессор обнаружил открытым окно своего кабинета. Из кабинета исчез сейф, а, точнее, металлический ящик с приваренным к внутренней поверхности дверцы накладным замком. Больше из комнаты и вообще из дома ничего не пропало. Профессор сразу же по телефону связался с участковым уполномоченным по поселку» Академический» капитаном Кудакаевым. Последний сообщил о происшедшем в районное управление. Через сорок минут розыскная бригада прибыла в поселок. К розыску был привлечен кинолог с собакой. Собака взяла след, который привел к лесополосе у железной дороги. Там был найден вскрытый сейф. Пустой.
Подполковник поднял глаза и упрекающе посмотрел на майора Мимикьянова.
Майор виновато пожал плечами.
– Правда, по утверждению самого профессора Вулканова, – продолжил Гоша, – в этом сейфе ничего важного или ценного не хранилось. Только авторские экземпляры научных статей, а так же двести долларов в сотенных купюрах. Научные статьи – не секретного характера, в свое время публиковались в открытой печати.
Подполковник замолчал.
– По преступникам – ничего? – спросил майор.
– Нет, – закрыл папку Пигот. – Из лесополосы служебная собака привела к пригородной железнодорожной платформе. Там след потеряла. Вот, собственно, по милицейской линии и все.
Георгий Иванович начал постукивать согнутым большим пальцем по подлокотнику кресла. Глаза начальника уткнулись в прикрепленный к стене старый, едва ли не послевоенный, плакат: матрос в бескозырке строго грозит пальцем легкомысленной дамочке с тонкой талией и обнаженными плечами.
Плечи были обнажены, а вот грудь, по строгим нормам того времени почти совсем прикрыта – сверху только крохотная ложбинка-черточка. «Не болтай!» – шла внизу надпись устрашающими черными буквами.
Гоша нашел его в спецбиблиотеке управления. Плакат использовался там, как подстилка на полке. Гоша сказал, что выпросил его у начальника библиотеки старшего лейтенанта Лиды Майстренко. Но Мимикьянов подозревал, что подполковник его просто стащил, когда Лида отвлеклась. Плакат Гоше очень нравился. Он считал, что изображение и подпись под ним тактично указывают подчиненным, во-первых, на необходимость краткости в их докладах, а, во-вторых, на молчание во время служебных разносов.
– Может быть, конечно, это и обычные уголовники на сейф позарились… – медленно произнес Гоша. – Решили, раз стоит у профессора сейф, то уж в нем обязательно большие деньги лежат…
Подполковник прекратил стучать пальцем по подлокотнику.
– А, может быть, и нет… – сжал он губы в твердую линию. – Когда у секретоносителя особой категории воруют сейф, тут надо разбираться внимательно… Тут надо все обстоятельства проверить до донышка… Чует моя душа, что-то здесь не так…
Пигот поднялся из-за стола, подошел к раскрытому окну.
На тихой улочке, куда выходило окно кабинета, дворник поливал газон. Вода лилась тоненькой вялой струйкой. На расчерченном мелом асфальте две девчушки дошкольного возраста играли в классики. В отличие от городского водопровода, их-то энергия переполняла: они ни секунды не стояли на месте.
Гоша несколько раз втянул в себя бальзамический степной воздух и повернулся внутрь кабинета.
– Короче говоря, – озабоченным тоном обратился он к Ефиму, – сегодня же повстречайся с профессором! Поговори. Может быть, у него свои соображения по поводу случившегося есть… Все ли так уж чисто с содержимым сейфа, как он заявил в милиции? Не могло ли там быть что-то посерьезнее, чем экземпляры старых статей и двести долларов? Окружение вокруг него пощупай… Не появился ли в последние дни рядом с профессором кто-нибудь интересующийся его прошлым?
– Ясно, – ответил майор.
– Ефим, ты не хуже меня понимаешь, что по любому происшествию с секретоносителем списка «А» мы должны проводить собственную оперативную проверку с последующим сообщением о ее результатах в главное управление… Так что…
– Я все понимаю… – заверил майор.
– Через два дня, – внушительно произнес Гоша, – в среду утром ты должен представить мне итоги проверки, которые я буду сообщать в Москву!
– Разрешите выполнять? – дисциплинированно произнес Ефим.
– Действуй! И чтоб оно все! – невнятно, но исчерпывающе напутствовал его подполковник.
Мимикьянов кивнул, поднялся со стула, и покинул начальственный кабинет.
Если бы майор мог прозревать будущее, оправляясь в Академический поселок, он непременно открыл бы свой сейф, вынул из него и положил в карман летней куртки табельный «Макаров». Но, так же, как и владелец казино «Континенталь» Валерий Михайлович Извольцев, майор не обладал этим полезным качеством. Поэтому, оружия он с собой не взял. В самом деле, зачем во время бесед со старым профессором и его тихими соседями нужен пистолет?
Как Ефим Алексеевич ошибался!
Если б можно было прозревать будущее…
С утра в городе стригли газоны. Тяжелый глицериновый аромат свежескошенной травы стлался над улицами и сквозь зазоры рам проникал даже в закрытые окна.
Майор Мимикьянов сидел в кабинете начальника отдела по охране особых объектов промышленности и науки областного управления службы безопасности подполковника Пигота.
– Ефим, ты давно своего подопечного навещал? – спросил подполковник.
– Еще до командировки. Недели две назад. Случилось что-нибудь? – насторожился майор Мимикьянов.
– Случилось, – тоном, обещавшим неприятности, произнес начальник.
Майор замер, как зверь в засаде.
Мимикьянов вообще был похож на волка.
Редко мигающими глазами сизого цвета. Остроконечными ушами прижатыми к черепу. Широкими кистями рук, покрытыми густой шерстью. Майор благоухал хорошим одеколоном, имел острую стрелку на брюках. И все равно вызывал ассоциацию с диким степным зверем.
– Вчера ночью, – Гоша Пигот придвинул к себе лежащую на столе папку, – в дом профессора Вулканова проникли неизвестные. Они вынесли из его дома сейф.
Ефим Мимикьянов вздернул густые звериные брови.
– Вот так-то, уважаемый бэби-систер! Я тебе о таких вещах должен сообщать или, наоборот, ты – мне? – начальственно поджал губы Пигот.
– Георгий, что ты воспитательную работу на ровном месте проводишь? – отозвался Ефим. – Ты ж меня сам в командировку в Татарск заслал! Я месяц в Академическом поселке не был.
От своего рыжего медвежковатого руководителя майор Мимикьянов был не в восторге.
Гоша очень сильно любил себя в должности начальника отдела. Круг его внеслужебных интересов ограничивался футболом, охотой и постоянной заботой о совершенствовании собственной дачи. Подполковник постоянно занимался покупкой и транспортировкой туда строительных материалов и саженцев из плодопитомника.
Любые попытки завести беседу на отвлеченные темы, например, о перспективах развития оборонных отраслей науки или, тем более, смысле человеческой жизни, вызывали у него откровенную скуку или даже испуг. После окончания средней школы Гоша вообще вряд ли прочел хоть одну художественную книгу.
Ефим знал всех любовниц подполковника. То есть – двух. И никак не мог понять, зачем они ему нужны? Свою супругу, Гоша, похоже, искренне любил. По-крайней мере, по десять раз на день звонил своей Людмиле по телефону. Узнавал, как у нее дела, и с удовольствием докладывал об очередных успехах в покупке стройматериалов для дачи.
Особого сексуального темперамента у сорокапятилетнего Гоши не было. Мимикьянов видел, как он изворачивается и придумывает всякие сказки, для того, чтобы уклониться от встреч со своими женщинами наедине. Но при этом Пигот постоянно занимался решением их личных проблем – покупал обои для ремонта, устраивал на обследование в диагностический центр и профессионально угрожал работникам коммунальных служб, не желающим промывать его любовницам отопительные батареи.
Майор Мимикьянов был не в восторге от подполковника Пигота. Но не хотел бы работать с другим начальником. При всех своих недостатках Гоша обладал одним большим достоинством.
И оно перевешивало все.
У Гоши была настоящая оперативная интуиция. Таинственное качество интеллекта, позволяющее чувствовать нарушение естественного порядка вещей там, где внешне все обстоит благополучно. В работе спецслужб ценность оперативной интуиции не сравнима ни с чем. Но встречается она не часто.
Подполковник вытащил из папки лист бумаги и начал говорить, время от времени, опуская глаза в текст:
– Утром профессор обнаружил открытым окно своего кабинета. Из кабинета исчез сейф, а, точнее, металлический ящик с приваренным к внутренней поверхности дверцы накладным замком. Больше из комнаты и вообще из дома ничего не пропало. Профессор сразу же по телефону связался с участковым уполномоченным по поселку» Академический» капитаном Кудакаевым. Последний сообщил о происшедшем в районное управление. Через сорок минут розыскная бригада прибыла в поселок. К розыску был привлечен кинолог с собакой. Собака взяла след, который привел к лесополосе у железной дороги. Там был найден вскрытый сейф. Пустой.
Подполковник поднял глаза и упрекающе посмотрел на майора Мимикьянова.
Майор виновато пожал плечами.
– Правда, по утверждению самого профессора Вулканова, – продолжил Гоша, – в этом сейфе ничего важного или ценного не хранилось. Только авторские экземпляры научных статей, а так же двести долларов в сотенных купюрах. Научные статьи – не секретного характера, в свое время публиковались в открытой печати.
Подполковник замолчал.
– По преступникам – ничего? – спросил майор.
– Нет, – закрыл папку Пигот. – Из лесополосы служебная собака привела к пригородной железнодорожной платформе. Там след потеряла. Вот, собственно, по милицейской линии и все.
Георгий Иванович начал постукивать согнутым большим пальцем по подлокотнику кресла. Глаза начальника уткнулись в прикрепленный к стене старый, едва ли не послевоенный, плакат: матрос в бескозырке строго грозит пальцем легкомысленной дамочке с тонкой талией и обнаженными плечами.
Плечи были обнажены, а вот грудь, по строгим нормам того времени почти совсем прикрыта – сверху только крохотная ложбинка-черточка. «Не болтай!» – шла внизу надпись устрашающими черными буквами.
Гоша нашел его в спецбиблиотеке управления. Плакат использовался там, как подстилка на полке. Гоша сказал, что выпросил его у начальника библиотеки старшего лейтенанта Лиды Майстренко. Но Мимикьянов подозревал, что подполковник его просто стащил, когда Лида отвлеклась. Плакат Гоше очень нравился. Он считал, что изображение и подпись под ним тактично указывают подчиненным, во-первых, на необходимость краткости в их докладах, а, во-вторых, на молчание во время служебных разносов.
– Может быть, конечно, это и обычные уголовники на сейф позарились… – медленно произнес Гоша. – Решили, раз стоит у профессора сейф, то уж в нем обязательно большие деньги лежат…
Подполковник прекратил стучать пальцем по подлокотнику.
– А, может быть, и нет… – сжал он губы в твердую линию. – Когда у секретоносителя особой категории воруют сейф, тут надо разбираться внимательно… Тут надо все обстоятельства проверить до донышка… Чует моя душа, что-то здесь не так…
Пигот поднялся из-за стола, подошел к раскрытому окну.
На тихой улочке, куда выходило окно кабинета, дворник поливал газон. Вода лилась тоненькой вялой струйкой. На расчерченном мелом асфальте две девчушки дошкольного возраста играли в классики. В отличие от городского водопровода, их-то энергия переполняла: они ни секунды не стояли на месте.
Гоша несколько раз втянул в себя бальзамический степной воздух и повернулся внутрь кабинета.
– Короче говоря, – озабоченным тоном обратился он к Ефиму, – сегодня же повстречайся с профессором! Поговори. Может быть, у него свои соображения по поводу случившегося есть… Все ли так уж чисто с содержимым сейфа, как он заявил в милиции? Не могло ли там быть что-то посерьезнее, чем экземпляры старых статей и двести долларов? Окружение вокруг него пощупай… Не появился ли в последние дни рядом с профессором кто-нибудь интересующийся его прошлым?
– Ясно, – ответил майор.
– Ефим, ты не хуже меня понимаешь, что по любому происшествию с секретоносителем списка «А» мы должны проводить собственную оперативную проверку с последующим сообщением о ее результатах в главное управление… Так что…
– Я все понимаю… – заверил майор.
– Через два дня, – внушительно произнес Гоша, – в среду утром ты должен представить мне итоги проверки, которые я буду сообщать в Москву!
– Разрешите выполнять? – дисциплинированно произнес Ефим.
– Действуй! И чтоб оно все! – невнятно, но исчерпывающе напутствовал его подполковник.
Мимикьянов кивнул, поднялся со стула, и покинул начальственный кабинет.
Если бы майор мог прозревать будущее, оправляясь в Академический поселок, он непременно открыл бы свой сейф, вынул из него и положил в карман летней куртки табельный «Макаров». Но, так же, как и владелец казино «Континенталь» Валерий Михайлович Извольцев, майор не обладал этим полезным качеством. Поэтому, оружия он с собой не взял. В самом деле, зачем во время бесед со старым профессором и его тихими соседями нужен пистолет?
Как Ефим Алексеевич ошибался!
Если б можно было прозревать будущее…
3. Академический поселок
Поселок Академический возник в далекие послевоенные годы.
Как поселок дачный.
Сначала здесь строили летние дома ученые местного отделения Сибирской сельскохозяйственной Академии. Затем к ним разрешили присоединиться профессорскому составу местных высших учебных заведений. Потом – солистам местного музыкального театра. А со временем – и наиболее известным членам творческих союзов – литераторам и художникам.
Когда поселок только возникал, считалось, что он расположен от города на вполне приличном расстоянии, позволяющим дышать чистым природным воздухом. Но с годами, как-то незаметно Академический оказался под самым боком у расползающегося по степи областного центра. Теперь от его серых высоток поселок отделяло только заросшее кустарником поле, шириной, хорошо, если километра в полтора.
И поселок теперь совсем не был дачным. Большая часть его обитателей проживала здесь постоянно, как и в обычных городских районах.
Постепенно менялся и состав поселкового населения. К постаревшей интеллектуальной элите прошлых лет присоединялись разные люди. Жизнь не любит постоянства: люди рождались и умирали, дома покупались и продавались. А в последние годы на узких улицах Академического начали появляться и новые краснокирпичные особняки. Они принадлежали удачливым предпринимателям и чиновникам областного уровня.
И все-таки что-то в атмосфере поселка от прошлых времен оставалось. Загадочное и притягивающее. Во всяком случае, в местном магазине не редко можно было услышать уже забытое: «Вы не будете так добры…». Из затененных ветками окон слышались живые звуки фортепиано, рожденные не электронными усилителями, но живыми человеческими пальцами. А играющие в шахматы старики могли часами спорить о таких бесполезных вещах, как смысл жизни или устройство мироздания. Название «Академический» закрепилось за поселком не только в муниципальных бумагах, но и в сознании горожан.
Майорская «десятка» стояла в гараже, разобранная еще накануне командировки в Татарск.
Около шести часов Мимикьянов сел в оперативную машину. На серой «Волге» ребята из отдела наружного наблюдения ехали в попутном направлении. Майор вышел в конце улицы Строителей. Дальше находилось заросшее высоким кустарником поле. За ним и лежал Академический поселок.
Между зарослями ивы и краснотала петляла нахоженная дорожка, связывающая единый городской массив с бывшим дачным поселком.
Ефим неоднократно ходил по ней, навещая своего подопечного – профессора Вулканова. Два года назад, выйдя на пенсию, тот приобрел там половину рубленого одноэтажного дома с просторной верандой.
Идти было недолго – минут пятнадцать неторопливым шагом.
Разумеется, в поселок можно было попасть и на автомобиле по асфальту: по свертку с окружной дороги, или чуть дальше – с федеральной трассы. Но так, через поле, было быстрее. Да и приятнее. Майор любил ходить пешком. Во время ходьбы ему думалось лучше всего.
Сделав несколько шагов по черной тропке, майор оглянулся. За его спиной высились светло-серые плиты многоэтажных домов. Медленно опускающееся, но еще высокое солнце било в них своими лучами, и ровные шеренги окон на верхних этажах сияли так, словно за бетонными стенами домов бурлила сталеплавильная печь.
Мимикьянов неторопливо двинулся в коридоре между высокими – в рост человека – кустами.
От расположенного за ними небольшого болотца веяло сыростью и сладким ароматом тины.
Майор шел и думал. Было о чем.
После окончания Новосибирской спецшколы Ефим начинал свою деятельность в кадрах главного управления по охране стратегически важных объектов промышленности и науки, на закрытом Объекте «17-17». Здесь трудился и доктор физико-математических наук Леонид Иванович Вулканов.
На Объекте шла работа над проектом, имевшем условное наименование «Атомос». Этот проект являлся одним из самых, а, возможно, и самым секретным оборонным проектом в стране.
Лейтенант Мимикьянов входил в группу офицеров, обеспечивающих защиту Объекта от проникновения иностранных спецслужб, а так же международных террористических и иных преступных сообществ. Однако, это совсем не означало, что он знал, чем занимались ученые, работавшие над проектом «Атомос».
Как поселок дачный.
Сначала здесь строили летние дома ученые местного отделения Сибирской сельскохозяйственной Академии. Затем к ним разрешили присоединиться профессорскому составу местных высших учебных заведений. Потом – солистам местного музыкального театра. А со временем – и наиболее известным членам творческих союзов – литераторам и художникам.
Когда поселок только возникал, считалось, что он расположен от города на вполне приличном расстоянии, позволяющим дышать чистым природным воздухом. Но с годами, как-то незаметно Академический оказался под самым боком у расползающегося по степи областного центра. Теперь от его серых высоток поселок отделяло только заросшее кустарником поле, шириной, хорошо, если километра в полтора.
И поселок теперь совсем не был дачным. Большая часть его обитателей проживала здесь постоянно, как и в обычных городских районах.
Постепенно менялся и состав поселкового населения. К постаревшей интеллектуальной элите прошлых лет присоединялись разные люди. Жизнь не любит постоянства: люди рождались и умирали, дома покупались и продавались. А в последние годы на узких улицах Академического начали появляться и новые краснокирпичные особняки. Они принадлежали удачливым предпринимателям и чиновникам областного уровня.
И все-таки что-то в атмосфере поселка от прошлых времен оставалось. Загадочное и притягивающее. Во всяком случае, в местном магазине не редко можно было услышать уже забытое: «Вы не будете так добры…». Из затененных ветками окон слышались живые звуки фортепиано, рожденные не электронными усилителями, но живыми человеческими пальцами. А играющие в шахматы старики могли часами спорить о таких бесполезных вещах, как смысл жизни или устройство мироздания. Название «Академический» закрепилось за поселком не только в муниципальных бумагах, но и в сознании горожан.
Майорская «десятка» стояла в гараже, разобранная еще накануне командировки в Татарск.
Около шести часов Мимикьянов сел в оперативную машину. На серой «Волге» ребята из отдела наружного наблюдения ехали в попутном направлении. Майор вышел в конце улицы Строителей. Дальше находилось заросшее высоким кустарником поле. За ним и лежал Академический поселок.
Между зарослями ивы и краснотала петляла нахоженная дорожка, связывающая единый городской массив с бывшим дачным поселком.
Ефим неоднократно ходил по ней, навещая своего подопечного – профессора Вулканова. Два года назад, выйдя на пенсию, тот приобрел там половину рубленого одноэтажного дома с просторной верандой.
Идти было недолго – минут пятнадцать неторопливым шагом.
Разумеется, в поселок можно было попасть и на автомобиле по асфальту: по свертку с окружной дороги, или чуть дальше – с федеральной трассы. Но так, через поле, было быстрее. Да и приятнее. Майор любил ходить пешком. Во время ходьбы ему думалось лучше всего.
Сделав несколько шагов по черной тропке, майор оглянулся. За его спиной высились светло-серые плиты многоэтажных домов. Медленно опускающееся, но еще высокое солнце било в них своими лучами, и ровные шеренги окон на верхних этажах сияли так, словно за бетонными стенами домов бурлила сталеплавильная печь.
Мимикьянов неторопливо двинулся в коридоре между высокими – в рост человека – кустами.
От расположенного за ними небольшого болотца веяло сыростью и сладким ароматом тины.
Майор шел и думал. Было о чем.
После окончания Новосибирской спецшколы Ефим начинал свою деятельность в кадрах главного управления по охране стратегически важных объектов промышленности и науки, на закрытом Объекте «17-17». Здесь трудился и доктор физико-математических наук Леонид Иванович Вулканов.
На Объекте шла работа над проектом, имевшем условное наименование «Атомос». Этот проект являлся одним из самых, а, возможно, и самым секретным оборонным проектом в стране.
Лейтенант Мимикьянов входил в группу офицеров, обеспечивающих защиту Объекта от проникновения иностранных спецслужб, а так же международных террористических и иных преступных сообществ. Однако, это совсем не означало, что он знал, чем занимались ученые, работавшие над проектом «Атомос».