Скворцова Елена. Аквариум для сушеной воблы

   — Бегу...
   Запыхавшаяся Наташка появилась через десять минут.
   — Чем это пахнет? — принюхалась она.
   — Там рыба, иди попробуй! — понравится ли моя еда такому асу?
   Наташка была в восторге:
   — Ну, Капка, ты даешь! Сроду такой вкуснятины не ела! Можно я все съем, Вовка не очень-то рыбу...
   — Да на здоровье! — обрадовалась я.
   — Рецептик дашь? — пускала слюни Наталья.
   — Обязательно! — сказала я и скрылась в своей комнате. Все-таки не халя-баля, к посещению клуба надо основательно подготовиться...

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

   ...Мы сумасшедшие. Из таких можно смело рекрутировать полки и дивизии. И даже целые округа... Короче говоря, приодевшись, мы двинули в «Страус».
   Капка опять преобразилась и стала неотразимой! Глаз я не мог оторвать от нее.
   Слава богу, мы сошли за своих в «Страусе»... Таких злачных мест мы с Букашкиной не посещали, а видели только в кино. На смену первой растерянности к нам пришла полная уверенность. Расталкивая завсегдатаев локтями, мы искали знакомые лица. Но, увы!...
   Здесь творилось что-то дикое. Народу было не очень много, но шум превышал все мыслимые и немыслимые децибелы. К тому же узнать нашу вдову, скорбящую над прахом своего мужа, так рано покинувшем ее, просто не представлялось возможным. Меня охватили большие сомнения, что здесь нам удастся раздобыть какую-либо информацию...
   Капка двинула меня острым локотком в бок и кивнула головой в сторону Зубастика.
   Сотрудники «Аргуса» не имели понятия об элементарных навыках маскировки, этот «денди» в клетчатом пиджаке и с лошадиными зубами смотрелся здесь не совсем уместно. Кстати, он тоже был в полной растерянности и упорно искал вдову глазами.
   Заиграла медленная музыка, и все резко повисли друг на друге. Мы с Капкой тоже стали топтаться в толпе танцующих. Капка положила мне свою чудесную головку на плечо, придвинулась ко мне поближе, я нагло ухватил ее чуть выше ягодиц, как это сделали все местные кавалеры, и полетел на небо от счастья!.. Единственно, все портил парик, от него несло синтетической краской, а я-то помнил чудесный, непередаваемый запах Капкиных волос.
   Но все же я заприметил со своих заоблачных высот Штольца. Уверенной походочкой он направлялся к дамочке в оранжевом парике и длинном черном жилете, застегнутом на одну-единственную пуговицу, нижнюю часть вдовьего гардероба я так и не сумел рассмотреть: то ли это была короткая юбка, то ли шорты «секси»...
   Герр Штольц ухватил Занозину за талию и поволок ее в коридор. Не сговариваясь, мы с Букашкиной рванули за ними и, резко затормозив в нескольких метрах от них, принялись изображать из себя целующуюся парочку.
   — Когда я получу свои деньги? — прорычал немец.
   Что-то парень рассердился сегодня не на шутку.
   — Ну, пусик, не дуйся, сказала же — будут!
   Пойдем лучше к Валерке. Оттянемся!.. — капризничала вдова.
   — Нет, забудь об этом, пока не получу деньги, можешь не просить меня ни о чем! — Штольц круто развернулся и двинул к выходу.
   «Натуральный ариец»! — с уважением подумал я и принялся для большей достоверности и с еще большой охотой поглаживать Капкину спинку.
   Занозина достала откуда-то свой сотик:
   — Изольда, Герка — дурак, денег требует! — жаловалась кому-то вдова, — звала, не пошел... о'кей, договорились...
   И походкой опытной путаны наша вдова решила тоже покинуть клуб...
   Бежать за ней напролом было непростительной ошибкой при такой ловкой маскировке, да и, если честно, я никак не мог оторваться от Капки. Все-таки Букашкина уперла свои противные кулачки мне в грудь и стала страшно вращать глазами: «Упустим!»
   Мы еле протискивались сквозь разросшуюся толпу, но выскочили уже на пустынную улицу. Упустили...
   И тут мы заметили сыщика из «Аргуса».
   — Эй, приятель, телку в оранжевом парике не видел? — прогнусавил я на манер завсегдатая «Страуса».
   — Только что на BMW укатила...
   ...И ты лоханулся, друг...

БУКАШКИНА

   ...Прохладный апрельский вечер был пропитан запахом асфальта и выхлопных газов автомобилей. Улица и ночью не знала покоя.
   Даже ветер уснул где-то на своем насесте, но улица бодрствовала.
   Наш верный пони весело отозвался нам миганием фар на щелчок сигнализации.
   — Давай сначала в Немчиновку заскочим, все равно по пути! — дал дельный совет Мамонт.
   — Нет, думаю, в Немчиновке резиденция Штольца, поехали сразу в Алабино! — как всегда, я была полна противоречий.
   Да и не отошла я еще от Мамонтовых обжиманий! Каков, а?! А я-то?!.. Растаяла, как мороженое в вафельном стаканчике!..
   Вот, если б не дела, можно было бы еще поцеловаться, да «легавые» на пятки наступают!
   На сыщиков из «Аргуса» рассчитывать не стоит, им за каждый шаг «башлять» побольше надо, тогда, может быть, они начнут шевелиться.
   — Ну и сыщики в этом «Аргусе»! — возмутился Мамонтов.
   — Профессионалами и не пахнет! — подхватила я. — Сплошное дилетантство. Завтра все скажу Найденову, что я об этом думаю!
   — Слышь, Букашкина, вдова небось к Изольде намылилась, давай плюнем на погоню, продолжим вечерок в том же духе, в каком он начался... — мечтательно закатил свои похотливые глазки Мамонт.
   Вот дурак-то, ей-богу, и что ему моя фамилия покоя не дает, издевается, что ли? Букашкина сюда, Букашкина туда... Ну, никакой нежности у человека! Хотя целуется он — высший пилотаж! Где только научился?! С Иркой, что ли, тренируется? — взыграла во мне ревность.
   — Ну, чего молчишь, согласная? — оборвал ход моих мыслей нахальный Мамонт.
   — Мамонтов, если не заткнешься, то как дам в бок, так и пойдешь с протянутой рукой по Киевке! — шуганала я его.
   Всю последнюю совесть потерял человек.
   Все же я завернула в Немчиновку, но лезть на забор в платье и оголяться перед Аркашкой я не решилась.
   — Лезь давай! — приказала я ему.
   Этот мешок с мукой начал кряхтеть, пыхтеть и, наконец, взгромоздился на забор.
   — Отвернись! — опять скомандовала я и мухой влетела на забор. — Ни Штольца, ни вдовы, ни BMW! — прокомментировала я обстановку, оглядывая сверху местность.
   — Прыгай, поймаю... — послышался голос Мамонтова снизу.
   — Ага, щас! И прямо к тебе в лапы...
   — Боишься меня, что ли? — расцвел Аркашка.
   — Мамонтов, какой же ты все-таки чайник! — сказала я и спрыгнула подальше от него.
   На «чайника» мой дружок обиделся и молчал до самого Алабино, путь, между прочим, неблизкий — тридцать километров.

* * *

   ...Покойный Димка Занозин обустроил загородный дом с шиком, участок соток на двадцать, преимущественно с любимыми мною соснами. Домик отгрохал тоже ничего, метров триста в квадрате с огромными панорамными окнами. Видимо, ему попался отличный дизайнер, сумевший удачно сочетать чудесный ландшафт с интерьером дома, теперь можно было в любую погоду любоваться мерным покачиванием вечнозеленых сосен.
   Нашу «малышку» мы бросили за поворотом и потопали пешком. Ночью подморозило, и мои коленки замерзли. В которой раз я на собственном опыте убедилась, что безмозглым дамочкам, щеголяющим в тонких колготках, приходится туго, но дурочки идут на любые жертвы, только бы выглядеть поэкстравагантнее!
   Игра стоила свеч, BMW стоял у дома. Мы с Мамонтом здесь уже в третий раз, первый раз знакомились с хозяином, второй — заселяли аквариум черепахами, и вот третий...
   Аркашка потянул меня куда-то в сторону, к гаражу... Что ему там понадобилось? Ба, да здесь еще «Мерседес», наверное, покойного Димки.
   — Из гаража есть дверь в маленький коридорчик! — пояснил свои действия Аркадий.
   — В доме горит свет, значит, хозяйка еще не спит. Вдруг попадемся, — начала нервничать я.
   Но этот «дон-жуан» пер напролом, хоть бы не топал так!
   Дверь даже не скрипнула. Аркашка юркнул первым в чуланчик под лестницей, я за ним.
   И только тут, среди ведер, тряпок, швабр, порошков и двух пылесосов, я перевела дыхание.
   Из огромной гостиной, занимавшей почти весь первый этаж, слышались голоса — два женских и один мужской.
   — Хорошо бы пробраться в кабинет... — предложил Мамонт. Определенно сегодня с ним что-то происходит, его так несет на геройство, неужели Джеймсом Бондом себя вообразил?
   Только он приоткрыл дверь, как замелькали тени и голоса зазвучали ближе.
   — Нет, пойдемте на кухню, я не собираюсь таскать вам еду в гостиную... — заявил один из женских голосов, взяв слишком высокую ноту.
   — Что за плебейство, распивать чаи на кухне! — возразил другой, более капризный голос.
   — Я рассчитала экономку, слишком идейная, терпеть не могу таких! — продолжила дама с визгливым голосом. Определенно он принадлежал вдове, а как со Штольцем-то мурлыкала, ни капли раздражения.
   На кухне гремели чашками... Мы же раздумывали, что предпринять — остаться на месте или продвинуться поближе.
   Однако интересующие нас люди уселись почти у нашего носа, и не нужно было делать очередную глупость, лезть напролом. Единственное неудобство — пришлось прикрыть дверь. Мы оказались в кромешной темноте.
   Только бы не расчихаться от стиральных порошков. Вдохновляло лишь то, что слышимость была великолепная, хотя слушать особо было нечего, троица была занята едой.
   У меня свело желудок, с часу дня и маковой росинки во рту не было, не считая двух жутких коктейлей, выданных нам в «Страусе».
   — Здесь останешься? — чересчур резко прозвучал голос вдовы, так напугавший меня.
   — Надеюсь, не прогонишь нас на ночь глядя...
   — Оставайтесь, места много, но на будущее... — вдова сделала красноречивую паузу. — Носа сюда не показывай! — и каблучки ее туфелек застучали у нас прямо над головами.
   Ничего интересного. Так бездарно потратить время, уж лучше б с Аркашкой согласилась целоваться...

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

   ...Все испортил, дурак! К Букашкиной нужен особый подход, но как найти этот ключик, ума не приложу.
   — Будешь булочки? — предложил я Капитолине вчерашние булки, забытые мной в машине.
   — Давай, с голоду умираю.
   — Уже два часа ночи...
   — В три приедем домой, — ответила Капка, аппетитно уплетая булочку.
   — Не видать Вовану «щенков»... — вспомнил я нервозную обстановку в доме.
   — Почему? — удивилась Капитолина.
   — Интуиция.
   — Так скажи Вовке, чтоб не ждал.
   — Я пытался, помнишь, в самом начале сказал, что в неволе размножение «собак» — дело гиблое, но Вован об этом и слышать не захотел!
   — Да, тяжелый случай, но наш случай потяжелее будет. Вдова — как мартовская кошка, а этот Штольц требует денег, за что? Гонорар за убийство Занозина? Сомневаюсь, чтобы этакий красавчик собственноручно испачкал руки! Почему подружке запрещено навещать вдову? Ни на шаг не продвинулись, — огорченно вздохнула Капка и замолчала аж до самой Москвы.
   В Москву мы добрались за сорок минут, первым делом я бросился к аквариуму, несколько икринок покрылись белым налетом, дело «швах», подумал я и отправился спать.
   Через минуту я уже забылся тяжелым сном...
   ...Только меня навестили приятные сновидения в виде огромных бабочек, как кто-то с силой дернул меня за ногу.
   — А? Что? Сейчас иду-у... — конечно, это Вован зовет меня к своим «собакам», понял я сквозь сон, но раскрыть глаза мне никак не удавалось. Я кое-как сбросил ноги на пол и поплелся за Вовкой.
   — Аркадий, че это творится-то, а?! Че она делает-то, а, в натуре? — со слезами в голосе стонал Вовчик.
   Я пошире продрал глаза и уставился на аквариум: вследствие ли того, что мы с Капкой подняли температуру, или того, что икра была не оплодотворена, икринки начали белеть и покрываться плесенью. Заметив это, самка пришла в сильное волнение, тщательно собирала испорченные икринки, разгрызала их и относила как можно дальше от гнезда.
   — Обломились у тебя «щенки», Вован! Скорее всего икра была не оплодотворена...
   — Вот блин, а мне так хотелось, чтоб у моих «собак» появились дети! — чуть не плакал Вовка.
   — Может, еще все устроится, посмотри, сколько икры осталось, около ста штук, не меньше. Хоть парочка «щенков» должна вылупиться! — я попытался его успокоить и изобразить все совершеннейшим пустяком.
   — Да я и на одного малыша согласен! — ответил сразу повеселевший Вовка, и мы пошли пить кофе.
   Подскакивать в шесть утра и ложиться в три ночи — это уже становится моим образом жизни.
   После крепчайшего кофе мне уже не уснуть, пойду приму душ. Я с наслаждением плескался в ванной, вчера я даже не заметил, как мы извозились с Капкой в апрельской грязи.
   Мои новые джинсы были заляпаны от коленок до самого низа. Пришлось взяться за стирку.
   И тут при виде мыльной пены на меня вдруг напало пессимистическое настроение.
   «Расследование наше бессмысленно. — Я в отчаянии даже бросил стирку. — Каждый должен заниматься своим делом, мы с Капкой разводить рыб, милиция искать преступника, политики сулить народу золотые горы, электрики следить за освещением... Все, пойдем сегодня сдаваться с Букашкиной!» — твердо решил я и заглянул в комнату Капитолины. Девчонка так намаялась вчера, что спала без задних ног. Секунду я полюбовался на спящую Капку и сел у двери с намерением охранять ее сон от очередного вторжения Вована.
   ...К этому времени нервы у меня были так взвинчены, что мне уже мерещилось судебное разбирательство, и безуспешные попытки растолковать присяжным обстоятельства дела, и всеобщее недоверие, и приговор, осуждающий меня на двадцать лет каторжных работ. Мне уже нарисовалась воочию жуткая картина, как я в ватнике и солдатском треухе на бритой голове в заснеженной Сибири валю огромные сосны, и вот одна из них повалилась на меня и.., больно ударила!
   — А-а-а... — закричал я и проснулся.
   Это Капка пыталась выйти из комнаты, она с силой толкнула дверь, подпертую моей спиной.
   — Ты чего здесь уселся? — спросила выспавшаяся Капка.
   — Да, так, задумался. Знаешь, Букашкина, у меня появилась отличная идея.
   — Как бы с утра пораньше поцеловаться с кем-нибудь? — фыркнула она, никак не могла простить мне вчерашнего.
   — Что ты так злишься из-за такой отличной маскировки, согласись, это была производственная необходимость!
   — Ладно, проехали. А что за идея-то? — спросила Капка, наливая себе кофе.
   — А давай смотаемся к Леноре Гербовне! — все-таки не повернулся мой язык пригласить Букашкину на добровольную сдачу правоохранительным органам.
   — Это действительно стоящая идея! Только не заложит ли нас эта бабка?
   Ну, не дурак, ли, совать голову в петлю!
   Только у такого идиота, как я, могла возникнуть эта плоская идея — бабка и без того натравила на нас всю милицию! И как точно описала нас: «нервный молодой человек», «спортивная Букашкина». Мои поджилки начали трястись... А Букашкина, наоборот, расцвела в предвкушении приключений. Чем больше сваливается их на ее голову, тем лучше она себя чувствует! Ну, надо же иметь такой характер!
   Заставь по делу хлопотать, ну там обед приготовить или постирать чего, так нет, не впряжешь. А предложи бежать куда-нибудь сломя голову, тут же крылышками начинает намахивать от счастья...

КАПИТОЛИНА БУКАШКИНА

   ...Какой все-таки Мамонт храбрый! Напрасно я о нем плохо думала, ну там «рохля» и все такое... Даже мне эта идея не пришла в голову, Ленора должна многое знать из семейной жизни Занозина и описать выкрутасы «вдовы».
   Надо звонить Найденову.
   — Алле! Это Букашкина, встретиться бы... — кратко попросила я о встрече.
   — В десять в кафе «У Земляники», — определил Найденов очередное место встречи.
   — Где это? Не слышала о таком.
   — На Ленинском, бывшая «Диета», — пояснил директор сыскного агентства.
   Что за привычка встречаться в кафешках?
   В кафе «У Земляники» из всех щелей так и лезла земляника с клубникой, даже официантка нарядилась кустиком земляники. Кафе занимало одну двенадцатую часть бывшей «Диеты» и теснилось на двадцати квадратных метрах, на звание «кафе» сие заведение никак не тянуло, так, «чайная».
   Мы с Мамонтовым уселись пить чай с земляничным вареньем.
   — Кх-кх! — раздалось сзади.
   Еще одна дурацкая привычка появляться, не привлекая к себе внимания. Неужели за Найденовым установлена слежка, я даже чуть не поперхнулась.
   — За вами следят? — не выдержала я.
   — Нет, профессиональная привычка быть незаметным.
   — Вы были шпионом? — мри брови полезли вверх.
   — Вроде того, работал в Главном разведывательном управлении в отделе статистики.
   Мальчишка! Проработать всю жизнь с бумажками и изображать из себя резидента на вражеской территории, нарочно не придумаешь.
   Неужели все особи мужского пола такие придурки или только косят под них? У Вовки пунктик — «собаки», у Найденова игра с явочными кафе, скоро пароль введет при встречах, Мамонтов помешан на своем генеалогическом древе, кости всех вымерших мамонтов будут наверняка у истоков его рода, а мамонтенок Дима из палеонтологического будет считаться его кровным братишкой!
   Но вслух я сказала, подыгрывая Найденову:
   — Нужен срочно адрес Леноры Гербовны, экономки Занозина.
   — Через пару минут, — таким же заговорщицким тоном ответил Колян и скрылся в туалете.
   Слава Всевышнему, Колян не стал занудничать: «зачем она вам?», «она вас сдаст!» А я не стала закладывать его нерадивых сотрудников. И когда я проглатывала очередную ложку земляники, зажмурившись от удовольствия, Аркашка толкнул меня ногой под столом.
   — Адрес есть, пошли... — и незаметно озираясь по сторонам, он начал пробираться на выход.
   И этот туда же!
   — Получил шифровку? — издевалась я.
   — Ага, вот она! — не заметил Мамонт моего подвоха и достал листок бумаги.
   — Улица Академика Пилюгина. Славное место жительства выбрала себе Ленора.
   Сжечь! — я решила подыграть этим двум «неуловимым шпионам» и протянула бумажку Мамонту. Но он не понял моего юмора и всерьез стал искать, чем поджечь адрес. Зажигалки у Аркадия не оказалось ввиду того, что он не курит, поэтому ему пришлось приставать к прохожим...
   Мы отлично знали это место, расположенное неподалеку от Воронцовского парка, и даже несколько раз прошлой весной гуляли там. «Счастливые времена!» — с грустью подумала я. Сейчас же шифруемся, как настоящие уголовники. «От тюрьмы и от сумы не зарекайся!» — это точно про нас, даже в кошмарном сне такое не приснится.
   — Ну, с богом! — хлопнула я побольнее Мамонта по спине, приводя его в чувство. Вон как побледнел, только б в обморок не грохнулся, с утра вроде повеселее был...
   — Только б не повязали, в этих домах консьержи! — отчаянно трусил Аркашка:
   — Боишься, с бабкой не справишься? — подколола я его.
   Ну, чисто грушевый кисель!
   Наконец охватившая его душевная буря улеглась, и он произнес тоном раскаяния:
   — Да при чем здесь бабка...
   И я, улыбаясь в тридцать два зуба, нажала на кнопку домофона.
   — Кто там?
   — Ленора Гербовна, это те двое неудачников с аквариумом у Занозина, помните? Хотелось бы поговорить...
   — Открываю... — пропела Ленора, и раздался писк запорного устройства, приглашая нас войти внутрь. Мы не стали мешкать и сразу сообщили консьержке, что нас ждет Ленора Гербовна из шестьдесят пятой.
   Ленора выглядела совсем иначе в домашней обстановке. Спортивно-подтянутая, в светлых брючках и футболке «адидас» она казалась значительно моложе, чем в накрахмаленной униформе у Занозина.
   — А вы совсем другая! — вслух оценила я ее.
   — Так вы еще на свободе? — не стала слушать моих комплиментов эта леди.
   Вроде за шестьдесят пять, а бабкой и не назовешь, тетенькой тем более.
   — Да, Ленора Гербовна, везение пока на нашей стороне, и скажем вам по секрету, что не только мы являемся счастливыми подозреваемыми, но и мадам Занозина в этом списке проходит под номером один!
   — Значит, знаете о ней?
   — Осведомлены-с! — ершилась я.
   Аркадий длинношерстным Мамонтом перебирал огромными лапами и тревожно втягивал воздух своим хоботом на предмет опасности.
   — Пойдемте, настоящим колумбийским кофе вас угощу, один знакомый на днях прислал из Боготы.
   На свой страх и риск мы потопали за ней на кухню, предварительно сняв башмаки, маршировать в грязных кроссовках по сверкающему паркету было не в нашем характере.
   Кухня сияла и сверкала, Мамонтов уселся первым за небольшой круглый столик. Волнуется... — определила я.
   — Так, значит, и ее подозревают, — разливала по крохотулечным чашкам ароматный кофе Ленора Гербовна. — А я и не подозреваю ее, а точно знаю — она! Да только как это ей удалось, в толк не возьму! Но ничего, молодые люди, я соберу этот «пазл», и недостающее звено ляжет на свое место!
   — Вы не любили жену Занозина! — сделала я вывод, прихлебывая кофе.
   Аркашка свой уже вылакал и теперь таращился на Ленору, ожидая от нее подвоха.
   — Не любила — это мягко сказано! — нервно заговорила Ленора Гербовна, забыв золотое правило: не говори длинно, потому что жизнь слишком коротка. — Она всю жизнь Дмитрию поломала, а ведь я знала его со школьной скамьи. Мальчик рос идейным, такому прямая дорога в комсомол, что с ним и случилось, конечно при моем участии. Я тогда третьим секретарем райкома партии работала, мы ему с его покойной матушкой уже и невесту подобрали, а он раз-два и с этой путаной связался, никакие угрозы не помогли. Мы смирились, но не теряли надежды их развести. Только карьеру потом не я Диме помогла сделать, а эта девка, у которой в голове был только маркиз де Сад и которая успевала скакать из койки одного высокопоставленного чиновника к другому.
   Димка все знал, но гордился женушкой неимоверно.
   — Так получается наоборот, они были славной парочкой, она ему карьеру, он ей свободу.
   За что же убивать-то? — удивилась я.
   — Было за что! — загадочно произнесла Ленора Гербовна. — Этот кроссворд только мне по зубам, а вы лучше рыбками займитесь! — и она стала подталкивать нас к выходу.
   — С превеликим удовольствием, да только подозрение с нас никто не снимал. Вы уж постарайтесь, Ленора Гербовна, побыстрее решить этот кроссвордик, мы в долгу не останемся, чудный аквариум вам организуем, нервы успокаивает не то слово! — и я толкнула Аркашку в бок, чтоб и он подтвердил мое намерение расплатиться с Ленорой доступным нам методом. Но Мамонтов только топтался на месте и мычал что-то нечленораздельное.

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

   ...Мое сердце усиленно билось, а в ногах я ощущал удивительную усталость.
   — Букашкина, а я ведь с утра пораньше хотел звать тебя идти сдаваться! — честно признался я, с облегчением вздыхая, что у Леноры нас не повязали менты. — Не найдем мы улик против вдовы, как пить дать, вон сколько лет под нее роют, и ничего, как с гуся вода, еще резвее кувыркаться стала, да клиентура помоложе пошла, устала карьерой мужа заниматься.
   — Что-то темнит Ленора Гербовна. — Подозрительную Капку не так-то легко сбить с толку. — Пойдем по парку прогуляемся, красота-то какая!
   — Пойдем, — легко согласился я, красота и вправду была налицо, с такой подружкой можно всю жизнь гулять не нагуляешься, да и птички щебетали славно, плюс травка начала уже пробиваться кое-где, весна, любовь...
   Мы бездумно бродили по асфальтовым дорожкам. Где в это время пребывали Капкины мысли, поди узнай...
   — Стоять! — вдруг что-то острое уперлось мне в спину.
   От страха я чуть не залез на близстоящую березу, спасла только Капкина невозмутимость. Кто ее предки? Никакой реакции! Полуулыбка Джоконды и медленный поворот... Я за ней. Ба! Господин Оков, собственной персоной! Этот занудный соратник Занозина по партии, который, как и Ленора, сдал нас с потрохами ментам.
   — Испугались?! — веселился Оков.
   — Да не особенно... — остудила его пыл Капка.
   — Ребята, а ведь я обыскался вас!
   — Нас многие ищут, и что же? — с сарказмом спросила Капитолина этого политического деятеля.
   — У меня такие перипетии в аквариуме начались, аппетит даже пропал, целыми днями у него просиживаю, заседания в Думе пропускаю... — жаловался на жизнь «слуга народа».
   — Херосы произвели икрометание? — догадалась Букашкина, с ее легкой руки наши клиенты на глазах обзаводились многочисленным потомством.
   — Да-да-да! — Оков ухватил Капку за талию. — И вы должны на это зрелище взглянуть, так сказать, своим профессиональным взглядом.
   Я и без господина Окова знал, что херосы принадлежат к числу одних из самых интересных рыб по той заботливости, которую они выказывают к своей икре и вышедшей из нее молоди. В этом отношении они превосходят даже значительно прославленных макроподов, так как здесь ухаживает за мальками не только отец, но и мать.
   — Вы должны взглянуть и дать мне совет, естественно, я оплачу ваши услуги, как мне быть дальше с потомством? — полностью завладел он вниманием Букашкиной, увлекая ее к своему дому, который находился поблизости, на Гарибальди.
   Идея с оплатой Капке понравилась, я знал, что она на мели. Букашкина бодро зашагала с Оковым, слушая его трескотню. Он расписывал ярчайшими красками все из жизни своих херосов, воспитанная Капка не стала его прерывать, хотя ей доподлинно были известны все стадии размножения.
   Тут Окову пришлось замолчать, он стал лихорадочно рыться в карманах в поисках ключа.
   Наконец дверь была открыта, и мы вошли внутрь, на этот раз политик не стал цыкать на нас, оберегая свой ковер и обои, а прямиком, не снимая обуви, двинулся к аквариуму. Картинка и вправду была мила!