Людофоб

   Наконец кончилось царство металла: одна из лестниц привела в горизонтальную каменистую шахту, по сторонам которой через равные промежутки висели лампы в толстых стеклянных колпаках. Вику понравилась эта упорядоченность – она свидетельствовала об осмысленной человеческой деятельности.
   Они пошли по этой шахте.
   – Тихо! – прошептал вдруг Вик и остановился.
   Где-то впереди слышались осторожные шаги, словно кто-то крался.
   Братья переглянулись.
   И опять пошли – и опять им послышались шаги.
   Остановились – остановился и неведомый человек.
   – Эй! – крикнул Ник. – Кто здесь?
   Подземелье разнесло его голос и раздробило на десятки голосов – словно разом крикнули десять мальчишек, причем некоторые очень далеко.
   Неведомый человек побежал, уже не опасаясь, что его услышат.
   Братья побежали за ним. Конечно, страшновато – неизвестно, кто он такой. Но других людей нет. И вряд ли он опасен, если сам так боится.
   Тоннель поворачивал несколько раз, потом превратился в узкий лаз. Братьям было еще ничего, а вот человеку, судя по всему, пришлось туго: его шаги становились все тяжелее, он пробирался здесь с трудом; вскоре Вик и Ник услышали его хриплое дыхание.
   Еще несколько поворотов – и они оказались в пещере, откуда уже никаких ходов не было.
   – Боюсь! – раздался вопль, от которого у братьев мурашки пробежали по коже.
   Вик высветил фонарем хилого мужчину в изодранной одежде, который сидел у стены, скрючившись и закрыв голову руками.
   – Убейте меня! – закричал он. – Скорее, скорее! Боюсь!
   – Алё, вы успокойтесь, – сказал Ник с интонацией мамы – она всегда так увещевала людей, которые в ее присутствии начинали неоправданно нервничать. – Вам никто ничего не сделает!
   Человек, прикрывая глаза рукой, раздвинул пальцы.
   – Вы дети?
   – Подростки, – уточнил Вик.
   – Какой ужас!
   Человек, вместо того чтобы успокоиться, впал в отчаянье.
   – Чем вы меня будете убивать? – жалобно спросил он. – Камнями? Ногами? Ножами? А пистолет у вас есть? Застрелите меня, пожалуйста! Не надо меня мучить!
   – Да никто вас убивать и мучить не собирается! – сердито сказал Вик. – Мы что, похожи на убийц?
   Он посветил на себя, а потом на Ника, чтобы человек рассмотрел их.
   – Похожи! – сокрушенно ответил он.
   – Это почему? – поинтересовался Ник.
   – Потому что люди!
   – Ну и что?
   – Все люди убийцы! Убивают животных и едят их! Убивают растения и тоже едят! И друг друга тоже без конца убивают! Это кошмар!
   – Ну, вы скажете! – тут же ввязался в спор умный Вик. – Нет, понятно, все биологические существа существуют за счет других биологических существ. Закон природы. Пищевая цепочка. Вам это, что ли, не нравится?
   – А еще они заражают друг друга! Мучают! Люди – враги людей! – слезливым голосом выкрикнул пугливый человек.
   – Он просто больной какой-то, – тихо шепнул Вику Ник.
   – Да, больной! – расслышал пугливый. – У меня людофобия, я боюсь людей! Я людофоб, понимаете?
   – Фобия – это боязнь, страх, – пояснил Вик Нику, но тот отмахнулся:
   – Знаю!
   И приврал: этого слова он до этого не знал. Мания – знал. Означает – чем-то ненормально увлекаться. Мама вечно упрекает его, что он болен игроманией. Это, конечно, неправда. Он играет всего несколько часов в день, а игроманы – сутками подряд.
   – Нас бояться не надо, – сказал Вик Людофобу. – Мы попали сюда случайно. Лучше объясните, где мы находимся?
   – Вы действительно не знаете? – спросил Людофоб.
   – Нет.
   – Этого не может быть! Сюда попадают только специально!
   – А мы вот не специально!
   И тут Людофоб затрясся.
   Совсем напугался, подумал Ник.
   Но тот не совсем напугался, он так хихикал. Потом начал все громче смеяться и вовсе захохотал.
   – Ну и дурачки! – закричал он. – Не специально! Вам же хуже!
   – Вы чем смеяться, вы лучше объясните, – обиженно сказал Ник.
   Людофоб успокоился, сел, насмешливо осмотрел братьев и сказал:
   – Вы находитесь в подземелье страха. Это огромное подземелье, целая страна. Страна Страха! – торжественно произнес Людофоб.
   – Как это? – спросил Ник и сделал шаг, чтобы сесть на плоский камень, что выступал из стены неподалеку – он устал.
   – Не двигаться! – закричал Людофоб. – Стойте, где стоите, я боюсь! Я поэтому и попал сюда. Я с детства боялся людей. Даже маму с папой. Я боялся в детском саду, в школе, боялся на улице, в кино, дома, везде. Я уже не хотел жить. Наконец я решил лечиться. Мне порекомендовали замечательного доктора. Он привез меня сюда.
   – Потому что тут нет людей? – спросил Вик.
   – Есть.
   – Значит, они не страшные, – догадался Ник.
   – Еще какие страшные! Страшнее просто нет на свете! Говорят же вам – тут Страна Страха!
   – Зачем же вы сюда согласились приехать? – спросил Ник.
   – Доктор Страхов мне все объяснил.
   – Доктор страхов? – уточнил Вик. – То есть доктор, который лечит страхи?
   – Фамилия у него такая! – сердито ответил Людофоб. – Но он действительно лечит страхи. У него есть замечательные лекарства, стабилизаторы.
   – Что-то незаметно, что они вас стабилизировали, – сказал Вик.
   – В том-то и дело! – Людофоб скуксился. – Сначала он лечил, мне было хорошо, а потом он вдруг сказал, что мне это не помогает, что мне нужна инъекция страха!
   – У вас его и так девать некуда, – заметил Ник.
   – И я ему говорил! А он сказал, что это новый метод. Он сказал, что есть верный способ победить страх – довести себя до крайней степени испуга. Надо напугаться так, что после этого уже некуда пугаться. И поэтому перестаешь пугаться – и становишься смелым!
   – Ты что-нибудь понял? – спросил Ник Вика.
   – В общих чертах, – сказал Вик, хотя понял далеко не все. – Прививка ведь что? От кори, например? Это немного той же кори, чтобы ты переболел, но слегка.
   – Какой умник! – ехидно сказал Людофоб. – Тебе бы такую прививку! Тебе переболеть так слегка! Он мне что-то вколол, и я чуть не умер от ужаса. Я дошел до крайней степени, но смелее от этого не стал. И я побежал… Я уже два дня блуждаю в этих пещерах…
   – Хотите сбежать? – спросил Ник.
   – Да вы что?! Тут людей – несколько сотен, а там, наверху – миллионы! Я там не выживу. Я просто отдыхал здесь, в одиночестве. Но пора возвращаться, доктор подумает, что я в самом деле решил убежать.
   – Можно мы пойдем с вами? – вежливо попросил Вик.
   – А вы не будете кидаться камнями?
   – Нет, – ответили Вик и Ник в два голоса.
   – И обзываться не будете?
   – Нет.
   – И плеваться?
   – Нет.
   – И вообще не причините мне вреда?
   – Нет.
   – Это плохо, – огорчился Людофоб. – Доктор Страхов объяснил: я боялся еще потому, что не знал, от кого чего ждать. Когда ты уверен, что все люди хотят тебе зла, ты успокаиваешься. А из-за вас я могу расслабиться. Потерять бдительность. Ужасно!
   И Людофоб, схватив камень, метнул его в сторону братьев, они еле успели увернуться.
   – Эй, вы что? – крикнул Ник.
   – Я хочу вас разозлить. Чтобы вы на меня напали. Чтобы я вас боялся.
   – Уже разозлили! – сказал Ник, поднимая камень.
   Людофоб тут же скорчился, закрылся руками и закричал:
   – Негодяи! Бейте меня! Убивайте!
   – Псих, – Ник бросил камень на землю.
   – Ну уж нет! – тут же возразил Людофоб. – Я больной, но не псих. Псих тот, кто не понимает, что людей надо бояться!
   – Ладно, – сказал Вик. – Проводите нас к этому доктору. Или куда-нибудь, где люди.
   – Нет! Там страшно!
   – Но вы же хотели вернуться!
   – Да, верно. Придется вернуться. Там страшно, но на поверхности страшнее. Что ж, пойдемте.

Крыс Кинг

   Людофоб с братьями выбрался из пещеры обратно через узкий лаз и повел их по пещерам и лабиринтам. Вернее, получилось так, будто они его вели: он попросил их идти первыми, потому что боялся оставить братьев за спиной.
   Они шли довольно долго в свете редких и тусклых ламп – и вдруг впереди появилась большая и жуткая тень. Братья застыли.
   – Пошли назад, – прошептал Ник.
   – Это сзади! – также шепотом ответил ему Вик. Он сообразил: тень впереди, но лампа сейчас за их спинами, поэтому то, что отбрасывает тень, находится именно сзади.
   Он медленно повернулся. И невольно вскрикнул.
   А Ник, тоже повернувшийся, и вовсе завопил от ужаса.
   Рядом с Людофобом появилось существо чудовищного вида: мохнатое, с острой мордой, черными круглыми глазами, выступающими вперед зубами и торчащими во все стороны усами. Оно было размером с большую собаку.
   От вопля Ника существо присело, а потом скакнуло в сторону, к стене, волоча за собой длинный толстый хвост.
   – Нечего орать! – прикрикнул на братьев Людофоб. – Это всего лишь крыс.
   – Крыса? – уточнил Вик.
   – Крыс, говорю. Крыс Кинг. Самый мощный и большой крыс на земле. И самый бесстрашный.
   – Здравствуйте! – сказал Ник крысу на всякий случай.
   – Не сходи с ума, мальчик, тут тебе не сказка какая-нибудь, животные не разговаривают. Хотя иногда кажется, что Кинг мог бы – очень умная тварь! Крыся ты мой! Крысеныш! – Людофоб потрепал Кинга по холке, шерсть вздыбилась, и чудовище стало поводить головой туда-сюда. Видимо, ему было приятно.
   – Вы его не боитесь? – спросил Вик.
   – С какой стати? Это же не человек. Я только людей боюсь.
   – То есть он не опасный? – Ник брезгливо морщился, разглядывая крыса.
   – Еще какой опасный! Запросто может покусать и даже сожрать. Но со мной дружит. А я его вообще обожаю. Крысы замечательные животные, чтоб вы знали! Живучие, сообразительные, а главное – не имеющие страха. Доктор Страхов хочет найти и выделить у крыс гормон бесстрашия. Он их тут тысячи развел.
   Вик и Ник огляделись.
   – Да нет, их осталось теперь несколько сотен, Кинг их жрет.
   – Поэтому он такой большой? Или он мутант? – разглядывал Вик крыса.
   – Естественный отбор, – коротко ответил Людофоб. – Чего стоим, пойдем дальше.
   – А нельзя ли как-нибудь ему намекнуть, что мы хотим без него? – спросил Вик.
   – Нельзя. Он обидится. И когда он рядом, я меньше вас боюсь.
   – Зато мы его боимся! – сказал Ник.
   – Ваши проблемы, – беззаботно откликнулся Людофоб.
   – Тогда вы идите вперед, – предложил Вик. – Если он будет рядом с вами, вам нечего бояться.
   – Пожалуй, – согласился Людофоб.
   Он прошел мимо братьев, крыс Кинг вперевалку затрусил за ним.
   Ник и Вик прижались к стене.
   Кинг на мгновенье остановился и осмотрел их своими страшными глазами, словно прикидывал, слопать ли мальчишек сейчас же или не стоит марать о них зубы.
   И проследовал дальше, волоча жуткий хвост.
   Идти за этой парочкой было крайне неприятно.
   – Я думаю, – негромко сказал Вик Нику, – надо приготовиться, что здесь будет еще много всяких гадостей.
   – Ты меня нарочно пугаешь?
   – Очень надо. Но есть древняя мудрость: кто предупрежден, тот вооружен.
   – От пулемета я сейчас не отказался бы.
   Крыс будто понял, о чем речь, и на ходу повернул к ним свою хищную морду.
   Ник тут же состроил ему умильную улыбку: дескать, я про пулемет не в том смысле, чтобы стрелять в вас, уважаемый крыс, а так, на всякий случай…
   И вот очередной поворот, лабиринт стал темнее, послышались какие-то звуки – попискивание, пощелкивание.
   Братья увидели: навстречу им бежит стайка крыс. Они были, конечно, противными, но по сравнению с крысом Кингом показались безобидной серой мелочью. Вик мысленно отметил это и сделал вывод: если бы не встреча с чудовищным Кингом, эти крысы напугали бы их. Может быть, не так уж неправ неведомый доктор Страхов, когда лечит большим страхом от страхов меньших?
   Крысы же, обнаружив перед собой огромного собрата, замерли, а потом дружно пустились наутек. Кинг издал урчащий звук и бросился за добычей.
   Крысиная стая куда-то свернула, и братьям не пришлось наблюдать за тем, как гигант расправляется со своими соплеменниками, осуществляя процесс естественного отбора. Вряд ли это было приятное зрелище.

Лабиринт Темноты

   Людофоб, как только исчез крыс, вернулся на прежнее место – позади братьев.
   А им идти было все труднее: лампы стали совсем тусклыми и попадались реже, а потом и совсем исчезли.
   И за очередным поворотом они оказались в полной темноте.
   – Вперед, вперед, – подбодрил Людофоб.
   – А где оно, это вперед? – огрызнулся Ник.
   Вик легонько толкнул его локтем: он не любил, когда грубили взрослым. Но вместо бока Ника он ощутил что-то жесткое. Протянул руку и нащупал нечто пупырчатое, прохладное, скользкое, слегка влажное – похожее на кожу лягушки. Вик никогда не брал в руки лягушек и не знал, какие они на ощупь, но на то нам и даны человеческие мозги, чтобы представлять то, чего мы никогда не ощущали.
   Вик отдернул руку и голосом, поневоле дрогнувшим, спросил:
   – Что это с тобой?
   – А чего? – спросил Ник не там, где только что была рука Вика.
   Вик вздохнул с облегчением.
   – Да так… Показалось.
   – Ой! – вскрикнул в это время Ник.
   – Что?
   – Нащупал что-то! Противное!
   – Скользкое с пупырышками?
   – Нет. Колючее что-то! Это что, Людофоб?
   – Кто знает! – тут же ответил Людофоб. – Может, просто колючая стена, а может, какой-нибудь дикобраз. Мы с вами в Лабиринте Темноты. Не бойтесь, он скоро кончится. И он не страшный, людей я тут почти не встречал.
   – А что-нибудь другое? – Вик осторожно водил руками вокруг себя.
   – Другого много, но только не знаю чего. Темно же.
   – У тебя фонарик, – сказал Ник брату. – Посвети.
   Вик достал фонарик, нажал на кнопку, но свет не появился. Батарейка разрядилась.
   – Ничего, ничего, дойдем на ощупь! Главное, все время идти прямо! – не унывал Людофоб.
   Что делать, они пошли прямо, постоянно натыкаясь на что-то неведомое – жесткое, пушистое, гладкое, холодное, горячее, колючее, вонючее, бугристое, каменистое, слизистое, грязистое, гадистое и просто поганое непонятно что. Да еще звуки какие-то слышались со всех сторон – свистящие, шипящие, шелестящие, шепчущие, шушукающиеся, шебуршащиеся, копошащиеся… Очень неприятно. То есть просто страшно.
   А потом начались сюрпризы – кто-то вдруг пробежит рядом, что-то летающее опахнет лицо, паутина облепляет рот, нос, глаза, приходится отцеплять ее пальцами, а вот провели по ноге – то ли хвостом, то ли щупальцем…
   Ник и Вик шли, выставив вперед руки. Им меньше всего хотелось касаться стен, но иначе пришлось бы натыкаться на них всем телом. Чтобы не потеряться, они прижались друг к другу плечами. Не очень удобно, зато надежно.
   – А вам не страшно? – спросил Ник Людофоба.
   – Не очень, – послышался сзади голос. – Я же говорю, людей здесь почти нет, они сюда заходить боятся. А на мелочи я не обращаю внимания. Один раз что-то по уху ударило, потом какая-то гадость на голову свалилась и глаза залепила, бывало, пауки за шиворот сваливались…
   – Не надо рассказывать! – взмолился Ник.
   – Сам просил.
   – Я не просил!
   У Ника зачесалось меж лопатками. Возможно, просто зачесалось, а возможно, что-то попало. Нику показалось: живое и гадкое.
   – Паук! – закричал он и бросился вперед, что было глуповато: если это даже и паук, он ведь за шиворотом, какой смысл бежать от того, что на тебе?
   Вик, боясь, что брат заблудится, помчался вслед за ним.
   Они бежали, натыкаясь о стены, ушибаясь о них.
   Людофоб тоже прибавил шагу. Топот ног убегающих братьев помогал ему ориентироваться, следовать за ними и не натыкаться на стены.
   Вик догнал Ника, уцепил за рубашку, Ник взвизгнул и ударил его по руке.
   – Это я! – закричал Вик.
   – Предупреждать надо!
   Наконец стало светлее.
   Вик и Ник увидели обычные каменные стены.
   Братья стали успокаиваться.
   Впрочем, и до этого, когда бежали, им было уже не так страшно, хотя они и стукались, и ушибались. Вик успел мысленно сделать еще один вывод: когда бежишь, не так боишься. И еще: когда что-то осторожно и боязливо нащупываешь в темноте, оно кажется страшнее, чем если об него стукнуться или просто схватить. В будущем так и буду делать, решил он. Пока в темноте что-то ощупываешь, оно успеет сто раз показаться и жабой, и ящером, и крокодилом. А если сразу ухватишь – тут же понятно что… Что? Что все-таки крокодил? Ну и пусть крокодил. Но только крокодил, а не сразу и жаба, и ящер. Уж что-нибудь одно. Одного, но понятно чего боишься меньше, чем многого и непонятного.

Нормальные пацаны, конкретные парни

   Итак, стало светлее.
   Братья приободрились, а Людофоб, напротив, помрачнел.
   – В чем дело? – спросил Вик.
   – Тут уже люди встречаются.
   – Вот и хорошо! – обрадовался Ник.
   Людофоб метнул на него раздраженный взгляд, но ничего не сказал.
   Первыми встреченными людьми, возникшими в полусумраке, оказались два подростка лет примерно четырнадцати. Братьям они показались тоже братьями – очень уж похожи. Прически одинаковые, глаза смотрят одинаково (сурово), у каждого в левом ухе по серьге, на запястье одинаковые татуировки (нарисованные) в виде стрел и черепа, на пальцах каждой руки по два металлических перстня – тоже с черепушками и стрелками, футболки на них были черные с какими-то скорпионами и тараканами, штаны широкие, со множеством карманов, кроссовки на толстых подошвах. Просто близнецы! Но, приглядевшись, братья заметили, что различия все-таки есть: у одного была родинка на щеке, а у второго родинки не было.
   Людофоб трясся от страха.
   – Не трогайте меня, пожалуйста! – попросил он.
   Но подростки не собирались его трогать и вообще не заинтересовались им. Они уставились на Вика и Ника, и тот, который без родинки, спросил:
   – Вы откуда?
   – Оттуда, – махнул рукой Вик.
   – Лечиться прибыли?
   – Нет, мы так.
   – Как это так? – не понимали подростки. – Так здесь никого не бывает. Или там есть где-то вход? – Они переглянулись.
   – Был. Теперь закрылся, – сообщил Вик.
   Подростки заметно огорчились.
   – Говорил я тебе, нечего тут делать! – сказал тот, что без родинки.
   – А вы не сбежать, случайно, пытались? – полюбопытствовал Людофоб.
   – С какой стати? Нам и тут хорошо. Мы просто… Гуляем, – сказал тот, что с родинкой, и Вик с Ником тут же по его интонации поняли, что он врет. Уж как подростки умеют врать взрослым, они прекрасно знали. Но Людофоб оказался таким же наивным и доверчивым, какими обычно бывают учителя и родители, он не усомнился. И посоветовал:
   – Ну и гуляйте дальше, только одни! Мне и без вас страха хватает!
   Подростки не торопились гулять. Оглядев Ника и Вика, тот, что без родинки, сказал:
   – Какие-то вы не крутые.
   – И прикид на вас не прикольный! – добавил второй.
   Людофоб не понял, о чем речь, хоть и был местным, а Вик и Ник прекрасно поняли: подростки имели в виду, что выглядят они очень уж просто. И пирсинга у них нет (а это модно). И штанов нет со множеством карманов (это тоже модно). И татуировок нет (вот уж что модно так модно!). В их школе многие обзавелись всем этим, чтобы выглядеть круто. Вик, обладая большей, чем брат, самостоятельностью поведения, не обращал на моду внимания, а Ник заикнулся было о том, чтобы проколоть ему ухо, но Олег с усмешкой спросил:
   – Хочешь быть лучше самого себя?
   Ник не вполне понял, но смутно догадался. И все же сказал:
   – Нет, но у нас в классе все так ходят.
   Он имел в виду, конечно, не всех, а лучших, авторитетных, тех, кто называет себя нормальными пацанами и конкретными парнями.
   – А тебе очень надо быть похожим на всех? – спросил Олег.
   – Да нет, не обязательно, – вяло ответил Ник, хотя, если по правде, именно этого он и хотел.
   Меж тем тот, который с родинкой, подошел к Вику, как к старшему, и протянул руку:
   – Паша!
   Вик хотел пожать руку, но Паша хлопнул его ладонь своей ладонью, а потом выставил кулак.
   Этот ритуал братья тоже знали: сейчас у нормальных пацанов не принято просто здороваться. Надо так: сначала хлопнуться ладонями, потом стукнуться кулаками, потом локтями, потом рубануть себя по горлу, а потом два раза дернуть сверху вниз обеими согнутыми руками. Это круто. Это значит – ты свой.
   Но Вик не стал этого делать. Ему эти глупости никогда не нравились.
   Тот, что без родинки, немедленно оскорбился.
   – Ты нас в отстое держишь? – спросил он Вика.
   – Держу, держу, – кивнул Вик.
   – Да ладно тебе! – урезонил Ник Вика. – Ты не видишь, что ли, свои же парни!
   И он, подойдя к тому, что без родинки, исполнил вместо Вика ритуал приветствия.
   – Ладно, – удовлетворенно сказал тот, что с родинкой. – По любому мы с вами еще увидимся.
   – Не уверен, – сказал Вик. – Мы тут ненадолго.
   Подростки вылупили глаза и начали хохотать. Они не просто хохотали, они, грубо говоря, ржали, ударяя себя кулаками в грудь, захлебываясь и даже плача от хохота, повторяя:
   – Ненадолго! Сдохнуть, как смешно!
   Это братьям тоже было знакомо: в их школе нормальным пацанам положено именно так проявлять эмоции. Просто смеются девчонки и ботаники, крутые именно ржут, бугагакают, откидываются, подыхают от прикола и т. п.
   Отбугагакавшись, подростки сказали:
   – Спасибо, посмешили.
   А потом, помявшись, один из них спросил Людофоба:
   – Извините, а у вас таблеточки нет?
   – Какой таблеточки? Нет у меня никакой таблеточки! Вы стабилизатор имеете в виду? Объявили же: строго по норме! Идите к профессору, он вам выдаст!
   – Да уже выдавал, кончились.
   Подростки грустно вздохнули и ушли, свернув в один из лабиринтов.
   – Чумные какие-то, – сказал Ник.
   – Вот-вот, – поддакнул Людофоб. – Они страбыты или страбынеты. По классификации профессора Страхова, стрыбынеты – подростки или вообще люди, которые болеют страхом быть не такими. Не такими, как образцы. У всех же есть образцы, понимаете? Отсюда и название болезни – СТРАх БЫть НЕ Таким. «Страбынет» получилось. Профессор умеет придумывать! А есть еще страбыты. У которых СТРАх БЫть Такими, как все. Страбыты и страбынеты без конца враждуют. Ладно, хватит болтать, мы так за целый день до центра не дойдем. Господи, как я боюсь туда идти!
   – А чего же тогда торопитесь? – спросил Ник.
   – Чтобы скорее уже испугаться. Потому что ожидание страха хуже самого страха.
   – А какие они таблетки просили? Что за стабилизаторы такие?
   – О! – сказал Людофоб. – Стабилизаторы – это чудо! Жаль, что профессор мне их отменил, я ужасно себя чувствую, просто ужасно! – Людофоб с опаской оглянулся, хотя вокруг никого не было, и прошептал: – Ходят слухи, что они вообще кончились! Но я вам этого не говорил! Поняли?
   – Поняли, – ответил Вик, хотя не все понял, но подумал, что на месте разберется.
   И они пошли дальше.

Паша и Саша

   Пока они пробираются извилистыми лабиринтами, я вкратце расскажу, что случилось с Пашей и Сашей (так звали этих, как мы узнаем после, страбынетов).
   Это очень простая и довольно грустная история.
   Паша жил с мамой, а Саша с папой, потому что у Паши папа, как говорила мама, куда-то уехал еще до его рождения, а мама Саши погибла от болезни. Вот так им не повезло. Мама Паши и отец Саши были люди очень порядочные, но не очень обеспеченные. Говоря честно – бедные. Это с порядочными людьми случается – и даже довольно часто. То есть, конечно, им хватало на все необходимое, но ничего лишнего они не могли себе позволить. Оба при этом старались дать детям хорошее образование и перевели Пашу и Сашу из обычных школ в школу престижную – там мальчики и познакомились.
   В прежних школах каждый ходил, в чем хотел, обычаи были у каждого свои, хотя какие-то общие правила все-таки существовали, как везде. Положено было драться, если задирают. Не плакать, если упал. И вообще не плакать. С девчонками если заигрывать, то с достоинством, вести себя по-мужски, не сюсюкать. Ни в коем случае не стараться понравиться учителям, особенно тем, которые уроды и придурки.
   В общем, был в этих школах обычный кодекс поведения, что тут объяснять.
   А новая школа была особенной. Здесь почти все были крутыми пацанами. Супер-нормальными. Они соблюдали множество понятий. Они считали позором ходить не в прикольной одежде – в каких-нибудь обычных кроссовках или футболке с дешевой распродажи. У них были навороченные мобильники, часы, мини-компьютеры и всякое прочее другое. Положено было носить серебряные или хотя бы мельхиоровые перстни на пальцах и серьги в ухе, как у пиратов или рок-музыкантов. Учителя сопротивлялись этой моде, но им грубили и хамили. С девочками в этом классе было принято вести себя галантно, но еще более по-мужски, чем в прежних школах Саши и Паши – пугать их откровенными словами на темы секса, посылать им эротические sms-ки и т. п. Много еще чего, перечислять не буду – знаю, как это бывает: ты рассказываешь в смысле осуждения, но это почему-то нравится, начинают брать пример. Действие литературы непредсказуемо!
   Саша и Паша сказали родителям: или забирайте нас из этой школы, или обеспечьте так, чтобы мы не были в отстое, чтобы выглядели нормальными пацанами. Мама Паши и папа Саши пытались их как-то успокоить и урезонить, но мальчики лишь усмехались. По кодексу нового класса слова родителей не следовало воспринимать всерьез, ибо они лишь не намного меньше придурки, чем учителя, а уж в реальной жизни понимают совсем плохо.
   Родители Саши и Паши наконец сообразили, что убеждать сыновей бесполезно.