Слизар Генри. Три мили до Марлейбоуна

   - Конечно, нет.
   - Нет, не последовали бы. Но если бы я вам внушил, что это не кошка, а смертельно опасная змея... В этом случае, Мэри, вы бы, скорее всего, разрядили это ружье мгновенно.
   - Если вы пытаетесь испугать меня, я должна признать, что вы добиваетесь успеха.
   - Я не желаю этого делать. Просто я хочу сказать, что гипнотерапия неплохая вещь, но предупреждаю вас, чтобы вы были осторожны при выборе гипнотизера.
   После обеда они решили прокатиться на машине. К удивлению, Барт хорошо ориентировался в этой местности. Они поехали по дороге, которая заканчивалась небольшим живописным озером, таким поразительным по красоте, что захватывало дух.
   - Вы уже бывали здесь? - с оттенком некоторой ревности спросила Мэри.
   - Один или два раза.
   - Я даже не собираюсь спрашивать вас с кем. В течение нескольких минут они молча наслаждались сказочным видом, а затем Мэри проговорила:
   - Барт, считаете ли вы, что со мной происходит что-то странное? Я имею в виду психологически?
   - Я не знаю, - ответил серьезно Барт. - Я думаю, что-то беспокоит вас, Мэри, но я не знаю что. Если бы я попытался просто угадать, я бы определил это как чувство вины.
   - Вины? Но это смешно. За что я должна была бы испытывать вину?
   - Я не могу вам этого сказать.
   - Я думаю, что, возможно, это смерть отца сказывается на мне таким вот образом. Мне его сейчас сильно не хватает, и я очень скучаю без него.
   - Вы думаете, что именно в этом причина?
   - Да, - резко сказала она. - Да, я скучаю. Я его так сильно любила! Я несколько лет ухаживала и заботилась о нем.
   - Конечно, вы его любили, и это вполне естественно. Но человек может одновременно любить и ненавидеть, Мэри. Кому-то, может, не нравится, что другие требуют его любовь.
   - Это всего-навсего лишь дешевая философия.
   - Я вовсе не говорил, что она дорогая. Рассуждая в этом ключе и дальше, вполне вероятно предположить, что кто-то может даже почувствовать своего рода облегчение в результате смерти близкого человека. И вот тогда может возникнуть чувство собственной вины.
   Она уставилась на него с выражением нескрываемого ужаса.
   - Не хотите ли вы сказать, что я испытала удовольствие от смерти моего отца? Он коснулся ее руки,
   - Речь идет не о вас, Мэри. Я еще слишком мало с вами знаком, чтобы делать определенные выводы, хотя и пытаюсь кое-что объяснить. Давайте оставим эту тему, а?
   - Да, - ответила она холодно. - Давайте прекратим. И, если вы не возражаете, я бы желала теперь же отправиться домой.
   Он хотел было уговорить ее остаться, но она уже не слушала его. Возле ее дома Барт почти тотчас же откланялся, и эта краткость и холодность прощания утвердили в нем ощущение того, что, скорее всего, это была их последняя встреча.
   Мэри поднималась по лестнице к себе в спальню, когда из гостиной ее окликнул дядя Верной.
   - Прекрасно провела время, дорогая?
   Она боялась посмотреть ему в глаза, поскольку солгала:
   - Да, дядя, все было хорошо.
   - Этот твой доктор кажется вполне симпатичным человеком. Интересно знать, говорила ли ты ему о нашем утреннем разговоре? Вспоминаешь?
   - А, о гипнозе? Да, рассказала. Он считает, что это неплохая идея.
   - Да? - просиял дядя Верной. - Что ж, прекрасно, Мэри. Я очень доволен этим. Возможно, я немного опережаю события, но я позвонил коекому из своих знакомых, чтобы посоветоваться. И мне кажется, что я уже нашел нужного человека.
   - Да?
   - Его зовут доктор Герберт Дадли; у него офис в Бостоне. Это один из лучших специалистов в области гипнотерапии. - Он подошел к ней и взял ее руки. - Ради Бога, Мэри, не обижайся на своего старого дядю Вернона. Но я уже связался с ним.
   - И что он сказал?
   - Что ж, все вполне приемлемо. Я ему рассказал о твоей проблеме: бессонница и все такое. Его ответ был очень ободряющим. Он уверен, что сможет тебе помочь. Ты посетишь его, малышка, ради меня?
   Она взглянула в его любящие и умоляющие глаза.
   - Хорошо, дядя Верной, - ответила Мэри. - Конечно же я повидаю его.
   По указанному адресу на Комменвелс-авеню находился жилой дом. Никаких характерных указателей о нахождении медицинского кабинета поблизости не было. За исключением небольшой пластинки, расположенной непосредственно на двери прямо над звонком: "ГЕРБЕРТ Л. ДАДЛИ, доктор медицины". Она нажала маленькую белую кнопку, и мягкий перезвон колокольчиков пригласил доктора к входной двери.
   Первое, что поразило Мэри, были его глаза. Так или иначе, но она ожидала увидеть черные, вынуждающие подчиняться глаза. Однако глаза доктора Дадли были мягкие, карие, их свет приглушали расположенные над ними лохматые седые брови. Он был стар, с сутулой спиной и имел вид утомленного человека. Вместе с тем его голос на удивление сохранил свою силу и звонкость.
   - Мисс Сомерсет? - спросил он. - Входите, входите, моя дорогая.
   Она с некоторой нерешительностью вошла в квартиру. Да, это действительно была жилая квартира. Ничего из обычных атрибутов медицины: кабинета, стеклянного шкафа, инструментов. Доктор Дадли, видимо, проводил свои сеансы, сидя за столом. Громадных размеров кожаное кресло, стоявшее перед столом, явно было предназначено для пациентов.
   Она села, повинуясь его жесту, и в течение нескольких минут они говорили. Он задавал самые обычные вопросы, а она механически отвечала. Только руки ее нервно перебирали полу юбки на коленях.
   - Пожалуйста, расслабьтесь, моя дорогая, - произнес он успокаивающе. - Вы поймете, что это совсем не трудно. Как только позволите себе подчиниться гипнотическому внушению, вы сразу почувствуете приятное ощущение. Самое главное, что необходимо усвоить, - это полностью довериться мне.
   Он подошел к окну, находившемуся за его столом, и опустил шторы. Затем включил маленькую настольную лампу и приблизился к краю стола прямо напротив нее.
   - Вот так, - сказал он, - откиньтесь немного назад в кресле и расслабьтесь. Это кресло очень удобно, не так ли? Вы знаете, некоторые из моих пациентов настолько хорошо подготовлены к сеансу, что впадают в транс в тот самый момент, как только усаживаются в это кресло. Мы попробуем использовать метод очаровывания, - сказал доктор Дадли, внося какой-то предмет в полосу света, излучаемого настольной лампой.
   Это было маленькое колесико, смонтированное на оси и состоящее из мельчайших зеркал. Электрический шнур, тянущийся от основания, говорил о том, что колесо может вращаться от тока. Когда он щелкнул выключателем, колесо начало крутиться, отражая в зеркальцах мерцающий свет лампы.
   - Как вы видите сами, - вновь заговорил доктор, - здесь используется эффект зачаровывания. Ваши глаза приковываются к этому устройству, вы хотите беспрестанно наблюдать эти вращающиеся зеркальца. Наблюдайте за ними, мисс Сомерсет. Просто наблюдайте и освободите ваш мозг от всего постороннего. Если вы ощущаете легкое навевание дремоты, это прекрасно...
   Она почувствовала, как его руки гладят ее кисти, и доктор Дадли, как будто бы из другой комнаты, спросил, может ли она оторвать от подлокотника правую руку и подержать ее поднятой некоторое время, несмотря на то что ее рука стала тяжелой как свинец. Она отрицательно покачала головой, и он, кажется, был доволен этим ответом. Затем он спросил:
   - Как вы себя чувствуете? Мэри ответила:
   - Очень хорошо, - и взглянула на его доброе лицо, удивляясь тому, что на него падал дневной свет. Потом она перевела взгляд на окно и увидела, что шторы были подняты, а маленькое зеркальное колесико неподвижно.
   Доктор Дадли смотрел на нее с улыбкой, вызванной ее смущением.
   - Да, мисс Сомерсет, вы побывали в состоянии гипноза. Вы оказались на редкость контактной особой, поэтому я уверен, что у нас все хорошо получится.
   - Но я, однако, ничего не помню.
   - Я просто дал вам команду не помнить ничего, что случилось во время сеанса гипноза. И полагаю, что на сегодня это самый подходящий метод терапии для вас. Рассчитываю на положительный результат уже этим вечером.
   - Вы имеете в виду мою бессонницу?
   - Увидим, - сказал неопределенно доктор Дадли. - Во всяком случае, я хотел бы снова увидеть вас в это же время в четверг.
   - Да, да, конечно.
   Она поднялась и протянула ему руку.
   - Большое спасибо, доктор. И я должна признать, что это в самом деле не так уж плохо.
   Он засмеялся и проводил ее до самой двери.
   Мэри была в приподнятом настроении, когда входила в свой дом. Но как только она увидела Софи, это настроение мгновенно исчезло.
   - Так это действительно правда? - произнесла экономка сквозь сжатые от неудовольствия губы. - Вы ходили к этому шарлатану, не так ли?
   - Пожалуйста, Софи. Я не хотела бы обсуждать этот вопрос.
   - Гипнотизер! Я полагаю, что в качестве следующего доктора вы выберете ведьму.
   - Дядя Верной дома?
   - Нет, он умотал со своими дружками. В ваше отсутствие он позволяет себе вспоминать старые добрые времена. Кстати, он прихватил ваш фотоаппарат, самый хороший.
   - Мой аппарат?
   - Да. Ваш дядя в одно мгновение превратился в фотолюбителя. Он взял камеру и машину и стал объезжать округу, везде делая снимки.
   - Я не вижу ничего плохого в этом, Софи.
   - Может быть. Сначала я не хотела давать ему аппарат, но, поскольку он настаивал, я уступила. Я не могу понять этого вашего дядю, Мэри.
   - Хорошо, я пойду переоденусь, - сказала Мэри и поднялась наверх.
   В этот вечер она подошла к постели с чувством осторожности, боясь обмануться в силе гипноза. Она забралась под простыню и подумала, сохранилось ли в ее подсознании гипнотическое внушение, которое в конечном счете принесло бы ей желанный сон.
   Она выключила свет. Странным ей показалась необычная продолжительность момента, в течение которого тускнела нить накала. Когда это произошло, наступила такая кромешная темнота, что ей не было никакой необходимости опускать веки. Но они были настолько тяжелые, что закрылись сами по себе, и Мэри Сомерсет заснула.
   Когда она спустилась к завтраку, дядя Верной сидел на веранде с чашкой кофе и свежим номером газеты в руках. Она подошла прямо к нему и поцеловала его лоб. Он глядел на нее благодарным взглядом.
   - О моя малышка, - сказал он мягко. - Это сработало, не так ли? Это действительно сработало!
   Софи восприняла добрую новость с меньшим удовольствием, но старалась не показывать этого. Она была счастлива, что Мэри обрела вновь сон, но одновременно понимала, что потеряла в доме важную стратегическую позицию.
   В три часа дня позвонил Барт Хазелтон. "Хэлло", произнесенное Мэри, отдавало холодом.
   - Не пугайтесь, - сказал Барт, - это чисто профессиональный разговор. Как вы себя чувствуете?
   - Спасибо, очень хорошо.
   - Бессонница?
   - Я же сказала, что чувствую себя замечательно. Кстати, прошедшую ночь я спала хорошо без приема таблеток.
   - Да, отлично. Слушайте, Мэри, я хотел бы снова увидеть вас, я имею в виду у себя в офисе. Ничего серьезного, просто нужно сделать контрольный анализ крови.
   - Зачем? Вы обнаружили что-то ненормальное?
   - Давайте назовем это просто отклонением от обычного. Анализ показал, что в вашей крови содержится избыточное количество мочевой кислоты.
   - Что это такое - мочевая кислота?
   - Ну, в некотором смысле это индикатор превышения нормы кофеина в организме. И это может быть причиной вашей проблемы.
   - Я не считаю больше, что у меня существуют какие-то проблемы, произнесла, несколько раздражаясь, Мэри. - Я снова сплю.
   - Хорошо, тем не менее повторный контроль вам бы не повредил.
   - Я подумаю, - ответила Мэри.
   Когда она положила трубку, ее охватило желание поговорить с кем-то, и она пошла искать дядю Вернона. Она нашла его в кабинете; ряд глянцевых фотографий был разложен на письменном столе, словно карты в пасьянсе. Он взглянул на нее несколько растерянно и даже с испугом и стал быстро собирать фотографии в стопку.
   - Софи сказала мне, что вы делали снимки, - произнесла Мэри. - Я даже не знала, что вы увлекаетесь фотографией.
   - Конечно, я не мастер, - хихикнул дядя. - Некоторые из снимков откровенно бездарны. Просто мои друзья интересуются местом, где я расположился, и вот я решил послать им фото.
   - Можно посмотреть?
   Он немного помедлил, но затем вручил ей всю стопку.
   - Ничего особенного, всего лишь несколько кадров.
   Мэри мельком просмотрела их. Большинство составляли снимки, сделанные из окна машины, поэтому на них были запечатлены главным образом строения, расположенные по обеим сторонам дороги. Несколько фотографий представляли отдельные части дороги Марлейбоун-роуд между Марлейбоуном и Монткалмом. В частности, то место, где шоссе делает резкий поворот. Мэри не любила этот участок, поскольку сразу же за дорожным ограждением, служащим для безопасности движения, находился глубокий обрыв, почти пропасть. За сотню ярдов до поворота через все шоссе был перекинут большой указатель с надписью: "ДО МАР-ЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".
   - Для чего вам все это понадобилось, дядя? - улыбнулась Мэри. Снимок дорожного знака?
   - А, этот? - рассмеялся дядя Верной. - Я хочу послать его своим друзьям в Англию. Думаю, для них это будет настоящим ударом видеть, как янки пишут слово "Марлейбоун". - Он взял у нее фотографии и сказал: - Послушай, Мэри, я надеюсь, что ты будешь продолжать сеансы с доктором Дадли. Видишь ли, одна ночь с нормальным сном еще не означает полного выздоровления.
   - Конечно, я навещу его снова. Мы назначили встречу на то же время в четверг.
   - Я очень доволен, - произнес дядя Верной.
   В этот вечер Мэри заснула так же хорошо, но следующую ночь спала хуже, поэтому в четверг она с нетерпением ждала момента, чтобы увидеть доктора Дадли и получить дополнительную порцию гипнотического внушения. Почти сразу же, как он опустил шторы, она почувствовала приятное ощущение дремоты. Едва стало набирать обороты зеркальное колесико, она уже полностью подчинилась его доброму, убедительному голосу. Вечером дома она уснула, как только ее голова коснулась подушки, спала без всяких сновидений, а когда встала, было солнечное, многообещающее утро. В третье посещение Мэри почувствовала нечто странное, состоявшее в том, что теперь она сама стала более раскованной и более спокойной, чем доктор.
   - Доктор, ваш метод действительно делает чудеса, - сообщила она ему. - Я спала хорошо каждую ночь с момента нашего последнего сеанса.
   - Это прекрасно, моя дорогая. Я очень доволен.
   - Как вы думаете, сколько сеансов еще понадобится?
   - Совсем немного, - рассеянно произнес доктор Дадли. - Возможно... возможно даже, что следующий сеанс будет последним.
   - Вы так помогли мне, доктор, я вам очень благодарна.
   - Да, да, - сказал доктор. - Как насчет следующей пятницы?
   Все предыдущие визиты, прощаясь с доктором, она подавала ему руку, но на этот раз он почему-то не протянул свою. Стоял позади стола и слегка улыбался, наблюдая, как она покидала его офис.
   Когда дверь за Мэри закрылась, улыбка сразу исчезла с лица доктора Дадли. Он вздохнул и сел за стол. Затем открыл верхний выдвижной ящик стола и вынул из него конверт с наклеенными марками. Дрожащими руками он вытянул из конверта глянцевую фотографию. Это был снимок места, где шоссе делало резкий поворот, а за железной предохранительной оградой сразу же начинался глубокий и крутой обрыв. Перед поворотом находился большой дорожный указатель: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".
   Мэри сознавала, что тучи войны между дядей Верноном и Софи скапливались со дня его приезда. Однако она надеялась, что ее собственный нейтралитет предупредит открытый конфликт. Но теперь война закончилась, и закончилась она сдачей позиций. Единственное, что Софи могла спасти от поражения, была ее гордость. Именно по этой причине она оказалась твердой и неприступной, несмотря на слезы и просьбы со стороны Мэри.
   - Простите меня, Мэри, - произнесла Софи, делая вид, что все ее внимание занято упаковкой вещей. - Ваш дядя и я просто не можем жить в одном доме.
   - Я поговорю с дядей, - сказала Мэри. - Я скажу ему о твоих чувствах. Думаю, что мы сможем решить этот вопрос.
   - Я никогда не смогу довериться этому человеку, Мэри. Никогда, даже если он и обернется вдруг самым лучшим добряком. Это вас он заставил думать о себе как о порядочном человеке, которым на самом деле не является.
   - Ты думаешь, я не знаю, кто он в действительности? - Она подошла вплотную к экономке. - Я не такая глупая, Софи. Я знаю правду. Я знаю, что он всего лишь хитрый, старый человек, который не смог устроить свою жизнь, но это ничего не значит, во всяком случае, для меня.
   - Он полон фальши, - с горечью отрезала Софи. - Ничтожный вымогатель. Все эти истории, которые он вам рассказывал...
   - Хорошо. Все они являются выдумкой, иллюзией. Но дядя Верной нуждается в иллюзии прежде всего по отношению к самому себе, Софи. Может быть, мы все нуждаемся в этом.
   Взгляд Софи был одновременно любящим и сожалеющим.
   - Да, - произнесла она с печалью в голосе, - мы все нуждаемся в иллюзиях, как я полагаю. Только я отгоняю их от себя, Мэри. Вот почему я должна покинуть этот дом.
   Дядя Верной был в гостиной, когда Софи спустилась сверху со своим чемоданом. Она высоко держала голову, не желая показаться удрученной своим поражением.
   Следующий день был пятница. У Мэри даже не нашлось времени поразмыслить над отъездом Софи; ей самой предстояло длительное путешествие в Бостон, в офис доктора Герберта Дадли, чтобы в последний раз подвергнуться сеансу гипноза. Она хорошо провела ночь, но вместе с тем была обеспокоена сновидением, в котором видела себя бегущей кудато в кромешной темноте.
   - Направляешься за покупками? - спросил дядя Верной.
   - Да, приходится, - ответила Мэри, глядя на него с другой стороны стола, за которым они завтракали. - Пока агентство предложит кого-то, мне придется самой вести хозяйство.
   - Хочешь, чтобы я поехал с тобой, малышка?
   - Нет, спасибо, дядя, я управлюсь сама. Я поеду в Монткалм, в супермаркет. Постараюсь быстро вернуться, чтобы приготовить обед.
   Когда Мэри отъезжала от дома, она увидела в окне гостиной дядю Вернона, внимательно наблюдавшего за ней.
   Был чудесный, теплый летний день. Голубое, безоблачное небо навеяло на нее потерянное чувство удовлетворенности. Она вспомнила о Софи. Мэри не могла себе представить, что та покинула ее безвозвратно. Она считала, что в конечном счете все устроится и Софи возвратится в ее дом.
   Супермаркет в Монткалме был ярким и веселым заведением, и она получала большое удовольствие от его посещения. Управляя коляской, Мэри обошла все ряды, импульсивно бросая в нее одну покупку за другой, совершенно забыв о подготовленном заранее списке. В отделе деликатесов она потянулась к корзинке с персиками и внезапно почувствовала легкий удар по руке. Это был Барт Хазелтон, и она вдруг вспыхнула румянцем, когда увидела его улыбающееся лицо.
   - Ой-ой, - сказал он. - Я бы вам не рекомендовал этого. Вы можете съесть их и тем самым нарушить ваш установившийся сон.
   - Доктор, официальное рабочее время кончилось, и советы ваши излишни, ведь сегодня уже наступает уик-энд.
   - Многие доктора очень часто работают даже по субботам. Она повернула коляску в сторону от него.
   - Эй, как насчет перемирия? - настаивал он. - Вы ведь не можете обижаться на меня; мой грех - всего лишь пара глупых замечаний.
   - Я не обижаюсь, я просто сильно занята. Он сопровождал ее до самой кассы. Покупки, которые он сделал, включали лишь хлеб и банку арахисового напитка.
   - Ленч, - сказал он. - Это моя порция по субботам. Она улыбнулась:
   - Вы разбиваете мое сердце. Мне просто жаль вас.
   - Конечно, я в любой момент могу пойти в ресторан. Теперь, если вы согласитесь присоединиться ко мне, мы могли бы восстановить наш прерванный роман.
   Кассирша слушала эти слова с неподдельным интересом и не скрывала этого. Барт отвел Мэри в сторону.
   - Я действительно имею такое намерение, - сказал он серьезно. - Я хочу видеть вас снова, Мэри.
   - Но мне нужно вернуться домой, Барт. Я должна позаботиться об обеде для дяди Вернона. Софи вчера ушла от меня... - Она встретилась с его взглядом. - Слушайте, почему бы вам не поехать со мной? Я могу сделать обед на трех человек.
   - У вас постоялец? - Он усмехнулся.
   Если прекрасный день можно превратить в еще более прекрасный, именно это и имело место. Настроение Мэри было беззаботным и веселым, когда они ехали в направлении Марлейбоуна.
   - Я не могу поверить в то, что она действительно решила уйти, возобновила Мэри тему о Софи. - Я знаю, что она не может отсутствовать бесконечно.
   - Речь идет о собственной гордости, как я могу догадываться. Однако имя Софи у меня ассоциируется с мягкостью, доброжелательностью, поэтому я уверен, что она в конце концов вернется и будет все хорошо.
   - Я надеюсь на это, - сказала Мэри, почувствовав вдруг веру в то, что с этого момента дела у нее пойдут намного лучше.
   Машина приближалась к месту резкого поворота на Марлейбоун-роуд, которое всегда вызывало у Мэри непонятный испуг, поэтому ее нога автоматически коснулась педали тормоза еще до того, как она увидела дорожный знак, требующий от водителей повышенного внимания. Еще через несколько мгновений впереди появился другой знак: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".
   - Я ненавижу этот поворот, - произнесла Мэри. - Этот отвесный обрыв на другой стороне дороги; они действительно что-то должны сделать, чтобы обезопасить этот участок шоссе.
   - Просто-напросто снизить скорость, - сказал Барт.
   Она сбросила газ, и машина пошла медленнее. Неясные очертания знака быстро увеличивались в размере и становились более отчетливо различимыми.
   Мэри вдруг начала ощущать странную обеспокоенность, а ее руки мгновенно стали влажными.
   - Кто-то стоит на шоссе, - прошептала она невнятно.
   - Что?
   - Перед самым указателем...
   Машинально ее нога вместо тормоза надавила на педаль акселератора, и машина резко набрала скорость.
   - Эй, потише, потише, - предупредил Барт.
   Теперь она видела его совсем отчетливо. Он медленно передвигался к середине шоссе, совершенно игнорируя мчащиеся на него машины. На нем было серое твидовое пальто и шляпа, а из-под пальто выступали несуразно короткие ноги в пижамных брюках; солнечный свет превратил стекла его очков в два ярко светящихся пятна. Руки были подняты до уровня головы, словно он делал ей знак остановиться. Затем она увидела его лицо, и оно было настолько ужасным, что она не могла удержать взгляд; ее руки бросили руль, и она закрыла ими глаза, закричав от страха так сильно, что, казалось, ее крик забил шум работавшего на максимальных оборотах двигателя и пронзительный визг колес, которые, не слушаясь руля, безумно скользили по шоссе, крутили машину в разные стороны и несли ее к самому обрыву, обозначавшему начало зоны небытия...
   Мэри все еще продолжала рыдать в истерике, Барт поддерживал ее голову, прижавшись своей щекой к ее щеке.
   - Боже мой, - произнесла Мэри. - Ведь я могла убить нас обоих...
   - Теперь все в порядке, все неприятности позади. Это было довольно острое ощущение, Мэри. Что это такое вы увидели на шоссе?
   - Человек! Разве вы не заметили его? Барт покачал головой.
   - Он вышел на проезжую часть, Барт. Прямо перед указателем. Он был в пальто, и, я знаю, это покажется глупым, под пальто была пижама. Мы почти наехали на него.
   - Мэри, на шоссе никого не было. Она пристально смотрела на Барта.
   - Но я видела его, - прошептала Мэри. - Я видела его совершенно отчетливо!
   - О'кей, итак, вы что-то увидели. Но вы же не попытались объехать его, Мэри. Вы просто бросили руль.
   - Его лицо, - простонала она. - Я едва могла смотреть на него, Барт. Я должна была спрятать свои глаза, должна!
   - А что особенного в этом лице?
   - Я даже не знаю. На нем были очки, и я не могла видеть глаз. Кроме того, на стеклах играли солнечные зайчики...
   - Мэри, вы должны верить мне. На дороге не было никакого человека. Это галлюцинация.
   - О нет. Вы думаете, что я сошла с ума, Барт?
   - Конечно, нет. Просто каждый из нас в то или иное время может заметить что-то страшное. Поскольку сегодня очень яркое солнце, возможно, это была всего лишь тень от чего-то.
   - Это была не тень, - дрожащим голосом промолвила Мэри. - Я видела его, Барт, действительно видела. Барт взялся за ручку дверцы.
   - Хорошо. Давайте поменяемся местами.
   -Что?
   - Теперь я поведу машину. Только я не хочу ехать к вашему дому, Мэри. Пока. Я поверну машину, и мы снова проедем весь путь.
   - Зачем?
   - Мы еще раз минем этот крутой поворот, - ответил Барт. - Я хочу, чтобы вы посмотрели на то место опять и убедились, что там никого нет. Возможно, что этот эксперимент ничего не докажет, но я хочу тем не менее попытаться.
   - Мы действительно должны это сделать?
   - Да, должны.
   Они молча поехали в сторону Монткалма. Около мили на юг от указателя Барт съехал на боковую дорогу и развернулся в обратном направлении. Примерно через три-четыре минуты они были на расстоянии, когда отчетливо различались буквы на указателе. Мэри прочитала про себя: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".
   В этот момент человек, одетый в твидовое пальто, вышел прямо на полосу их движения; панталоны его пижамы немного колыхались от слабого ветра, а стекла очков отражали солнечный свет. Однако Барт не затормозил машину даже в тот момент, когда фигура взмахнула руками. И даже когда его мертвенно-бледное лицо возникло перед лобовым стеклом с таким выражением, что Мэри стремительно закрыла лицо руками и в ужасе закричала.