Страница:
Как показывает переписка, шедшая через министерство внутренних дел, первоначально мобилизация населения проходила успешно. Об этом сообщали уполномоченные из Семипалатинска, Тары, Томска, УстьКаменогорска, Ишима, Тобольска и других городов{144}.
Приказом командующего Сибирской армией №53 от 30 августа 1918 г. была образована особая комиссия "для решения вопросов по организации армии" под председательством начальника штаба армии генерала П.П.Белова. Комиссией было решено разбить территорию Сибири и Дальнего Востока на 5 корпусных районов во главе с соответствующими командирами: Уральский, Среднесибирский, Степной, Восточно-Сибирский и Приамурский. Ими были назначены командовать: генерал от артиллерии М.В.Ханжин, генерал-майор А.Н.Пепеляев, генерал-майор А.Ф.Матковский (сменил генерала П.П.Иванова-Ринова, назначенного командующим Сибирской армией вместо убывшего вскоре на юг России генерала А.Н.Гришина-Алмазова), полковник Элерц-Усов и полковник Г.М.Семенов. Была принята территориальная система комплектования.
Планировалось, что каждый уезд выставит в среднем один полк. Две губернии формировали корпус, включавший две дивизии, по численности доходившие до 10 тыс.человек. Как отмечалось 9 сентября 1918 г. на одном из заседаний комиссии, мобилизация двух возрастов дала Степному корпусу 39 тыс., Уральскому - 33 тыс. и Среднесибирскому - 50 тыс.человек. Ожидалось, что в целом призыв должен был дать около 200 тыс.человек{145}.
Решения комиссии по вопросам организации сибирских войск были утверждены приказом по армии №80 от 4 октября 1918 г.{146} С этого момента формирование войсковых контингентов велось главным образом на основе мобилизации сибирского населения, хотя, добровольческий принцип действовал и в Сибири. Но добровольчество не получило там широкого распространения, так как главные усилия командования сосредоточивались на проведении призывных кампаний.
К 10 июня 1919 г. вооруженные силы под командованием адмирала Колчака уже состояли из трех армий: Сибирской под командованием генерала Гайды численностью 57 тыс.штыков и 4 тыс.сабель; Западной под командованием генерала К.В.Сахарова численностью 24 тыс.штыков и 6500 сабель и Южной под командованием генерала П.П.Белова численностью 15 тыс.штыков и 12 тыс.сабель. Кроме того, на отдельных направлениях действовали Уральская армия генерала Толстова (на территории Уральского казачьего войска) и 2-й отдельный Степной корпус генерала Ерофеева. Всего в армиях Колчака к указанному выше числу числилось 95547 штыков и 22581 сабля{147}.
Однако отсутствие средств на содержание армии, трудности с доставкой по единственной железнодорожной линии от Владивостока необходимых предметов снабжения и многие другие причины сдерживали процесс увеличения численности войск. Например, в Западной армии к 10 июня 1919 г. было 1714 невооруженных бойцов, а в Южной - 7089{148}. А вот как описывал обеспеченность обмундированием Западной армии к маю 1919 г. ее командующий генерал К.В.Сахаров: "...внешний вид этих русских полков... как будто это были не воинские части, а тысячи нищих, собранных с церковных папертей. Одежда на них самая разнообразная, в большинстве своя, крестьянская... но все потрепалось, износилось за время непрерывных боев... почти на всех рваные сапоги, иногда без подошв; кое-кто в валенках (2-я половина мая!), у иных ноги обернуты тряпками и обвязаны веревочкой; татары большей частью в лаптях. Штаны почти у всех в дырах, через которые просвечивает голое тело. Сверху одеты кто как: кафтаны, зипуны, рубахи и изредка попадается солдатский мундир или гимнастерка. Офицеры ничем не отличались по внешности от солдат. Они стояли в строю, обвешанные мешками и котомками с патронами и все тело их, согнутые ноги, опущенные плечи - показывало, как они устали за время долгой войны и последних боев..."{149} Далее генерал указывал на полное отсутствие белья, отсутствие возможности готовить и давать горячую пищу ввиду недостатка походных кухонь, в результате чего войска были вынуждены питаться консервами и хлебом{150}.
Неудивительно, что при подобных условиях обеспечения армии имелся довольно высокий процент дезертирства мобилизованных. Те же причины нередко приводили и к грабежам местного населения под видом реквизиций. Боевой дух таких войск был невысок. Поэтому при первых поражениях мобилизованные или расходились по домам, или переходили на сторону противника.
Со временем самым простым способом восполнения потерь стал захват пленных у Красной Армии. Он получил наибольшее распространение в армиях Деникина. Если при зарождении Добровольческой армии солдатская масса в ее составе почти отсутствовала, то с течением времени наблюдался рост ее численности. Последний происходил главным образом за счет захваченных в плен красноармейцев. Ко времени боев 1920 г. за Крымский полуостров, по оценке полевых командиров, они составляли до 90 процентов состава даже лучших офицерских полков и в боях действовали безукоризненно{151}.
По мнению составителя сборника, посвященного Корниловскому полку, М.А.Критского, среди бывших красноармейцев редки были случаи ухода обратно к красным или массовые сдачи в бою. Дезертирство наблюдалось в основном в моменты кризисов. Солдат, прямой представитель русского народа, не был враждебен белому движению и очень ценил простые дружелюбные отношения с офицерами в боевой и бытовой обстановке{152}.
По состоянию на 18 октября 1919 г., когда вооруженные силы Юга России переживали время наибольших успехов в продвижении к Москве, они включали 7 группировок войск: войска Северного Кавказа под командованием генерала И.Г.Эрдели численностью 11167 штыков и 5513 сабель; Кавказскую армию генерала барона П.Н.Врангеля, 8640 штыков и 6115 сабель; Донскую армию генерала В.И.Сидорина, 25834 штыка и 24689 сабель; Добровольческую армию генерала В.З.Май-Маевского, 17791 штык и 2664 сабли; войска Киевской области генерала А.М.Драгомирова, 8551 штык и 331 сабля; войска Новороссийского края генерала Н.Н.Шиллинга, 12585 штыков и 1570 сабель и войска Черноморского побережья под командованием генерала Тяжельникова численностью 6504 штыка и 1303 сабли. Всего, таким образом, в вооруженных силах Юга России по состоянию на 18 октября 1919 г. числилось: 107395 штыков и 45687 сабель{153}.
Северо-Западный фронт генерала Н.Н.Юденича к октябрю 1919 г.
включал только Северо-западную армию генерала А.П.Родзянко (на время операции на Петроград командование ею принял на себя генерал Юденич) в составе: 1 стрелкового корпуса под командованием графа Палена численностью 5500 штыков и 600 сабель; 2 стрелкового корпуса генерала Арсеньева, 5500 штыков и 100 сабель и отдельных частей общей численностью 3500 штыков. Всего в Северо-Западной армии насчитывалось 17800 штыков и 700 сабель{154}.
Что касается Северного фронта, то там долгое время всем заправляли англичане. Все войска до августа 1919 г., момента начала завершения эвакуации союзных войск, находились в полном подчинении союзного командования. Русскими силами, действовавшими на второстепенных направлениях, командовал генерал Марушевский. Последний так оценивал свою деятельность: "Русское военное командование было лишено самостоятельности и исполняло предначертания союзного штаба"{155}.
После того, как 27 сентября 1919 г. последний солдат союзников покинул Северную область, собственно и началась история белого движения на Севере. Его возглавил генерал Е.К.Миллер, еще в июле сменивший генерала Марушевского. К этому времени русские войска состояли из 12 Северных стрелковых полков и 3 Северных драгунских эскадронов, входивших в состав войск восьми районов: Двинского, Пинежского, Печорского, Мезенского, Селецкого, Железнодорожного, Онежского и Мурманского общей численностью 20000 штыков и 300 сабель{156}.
Таким образом, численность войск белых, действовавших на различных фронтах гражданской войны, можно свести в таблицу.
Приход в белое движение различных общественно-политических организаций обусловливался теми процессами, которые происходили в различных кругах российской общественности и приводили к выделению из ее среды наиболее деятельного состава политиков. Последние, в конечном счете, образовали три основные "внепартийные" политические организации: Союз возрождения России, Национальный центр и Совет государственного объединения России, объединивших слева направо широкий спектр разнородных политических сил.
Таблица. Боевая численность войск белого движения на фронтах гражданской войны:
Фронты белого движения: Количество штыков: Количество сабель:
Южный 107395 45687
Восточный{*10} 95547 22581
Северо-западный 17800 700
Северный 20000
Итого: 240742 68968
Как следует из анализа эмигрантского историка С.Мельгунова, активные деятели Союза возрождения действовали главным образом на востоке, в то время как члены Национального центра, к которым впоследствии присоединились активные участники Совета государственного объединения, на Юге.
Восприняв белую идею, указанные организации проводили широкую общественно-политическую работу по изысканию средств на организацию белой борьбы, стремились формировать общественное мнение в странах держав Согласия на оказание моральной и материальной поддержки движению, активно участвовали в законодательной практике белых правительств и принимали участие в управлении занимаемыми белыми армиями областями{157}. Опираясь на многочисленные свидетельства непосредственных участников белого движения{158} и документы той поры, содержащиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации{159}, можно сделать следующий вывод. Общественно-политическая поддержка белого движения в целом способствовала превращению его из партизанской борьбы нескольких тысяч добровольцев в организованную силу, выступавшую на четырех фронтах гражданской войны и активно использовавшую помощь союзников для ликвидации большевизма с целью установления в стране основ правового демократического государства в интересах не одного или нескольких классов, а всего населения России.
Оформившаяся организационная структура белого движения содействовала осуществлению целей борьбы, пропаганде идей добровольческого движения и привлечению в него новых сил, а также поддержке его со стороны мирового общественного мнения.
3. Упадок белого движения и причины его краха в годы гражданской войны
С течением времени, скорее в силу объективных, чем субъективных причин, белое движение пришло в упадок и, несмотря на громкие победы летом и осенью 1919 г., в конечном счете потерпело катастрофу.
Бросается в глаза одна общая черта, присущая всем белым режимам: в период успехов социальные структуры, окружавшие центр движения в том или ином белом регионе, имели тенденцию к консолидации, несмотря на раздиравшие их внутренние противоречия. Напротив, в периоды неудач, не в пример большевикам, все противоречия, упрятанные вглубь до поры, расцветали пышным цветом, что в геометрической прогрессии убыстряло крах белого движения. Последнее находило свое выражение в разлившемся по тылам белых армий партизанском движении и массовом дезертирстве с фронта. Эту особенность видели большевики. Л.Д.Троцкий, несомненно, понимая проблему намного шире, в одном из своих выступлений заметил: "У нас развитие борьбы дает сплочение, дает запал, у них развитие борьбы дает разложение и распад. Вот где основа всего"{160}.
Если до июля 1919 г. не отмечалось серьезных столкновений в тылу войск Колчака с действовавшими там партизанскими отрядами, то с момента поражения армий Восточного фронта в Челябинской операции наблюдался заметный рост крестьянских волнений. Продолжавшиеся неудачи белых на фронте и их отступление в глубь Сибири привели к созданию "благоприятной обстановки для агитации большевиков"{161}.
Этому способствовала возобновившаяся борьба между различными политическими группировками за преобладающее влияние в белом движении. Ко времени окончательного перелома на Восточном фронте, по данным Н.Е.Какурина, в Томской губернии насчитывалось 7 тыс. организованных партизан, в Енисейской - 14 тыс., в Иркутской - 3 тыс., в Амурской и Приморской областях - по 6 тыс. Всего в Сибири действовало примерно 35-40 тыс. партизан{162}.
К концу 1919 г. повстанческое движение, охватившее Сибирь, носило уже "поголовный характер", а возникший из числа бывших союзников Колчака "Политический центр", в который вошли ЦК ПСР, Комитет бюро земств, профессиональные союзы и социал-демократы, 24 декабря 1919 г.
произвел в Иркутске переворот, поддержанный главнокомандующим союзными войсками в Сибири генералом Жаненом. Указанные события привели к самоликвидации правительства Колчака к вечеру 4 января 1920 г.{163} Примерно такое же положение к концу осени 1919 г. сложилось и в тылу войск генерала Деникина. Как справедливо заметил Какурин, "проиг рыш решительного сражения "вооруженными силами Юга России" одним из своих результатов имел начало господства частных интересов над общими. Он же окончательно развязал те силы, которые подтачивали их тыл изнутри"{164}. К этому моменту по всей Украине развернулось широкое партизанское движение, восстали крестьяне Ахтырского, Купянского, Сумского, Изюмского и других уездов Харьковской губернии. Повстанцы Донбасса почти полностью дезорганизовали движение воинских эшелонов на многих участках Юго-Восточной и Северо-Донецкой железных дорог. Огнем повстанческого движения была охвачена Херсонская губерния. Это обстоятельство сыграло огромную роль в поражении войск Деникина к концу года{165}.
На фоне этой картины началась работа центробежных сил и в самих вооруженных силах Юга России. По мнению того же Какурина, она выразилась прежде всего в стремлении отдельных армий опереться на те районы и прикрыть те направления, которые для них являлись наиболее жизненными, не заботясь о других{166}. Так, кубанцы тянули на Кубань, причем на их настроениях не в последнюю очередь сказалась та борьба, которую вел Деникин с Кубанской Радой. Донская армия стала искать опору в Донской области. На это время пришлись и первые осторожные шаги генерала П.Н.Врангеля, который начал прощупывать почву для возможного смещения Деникина. Ярко стали проявляться те черты, которые так тонко подметил генерал А.К.Кельчевский в момент своего первого посещения штаба Добровольческой армии осенью 1918 г.: "Единение отсутствовало. Подозрительность, клевета, сплетни, злостное критиканство царствовали во всех екатеринодарских штабах, управлениях и учреждениях. Все как бы боялись, что у них отнимут пальму первенства в деле спасения России..."{167} Потерпев решающие поражения в осенних боях вокруг Орла, вооруженные силы Юга России к началу 1920 г. сосредоточились по левому берегу Дона, использовав его как естественный оборонительный рубеж. Попытки генерала А.И.Деникина и его штаба произвести перегруппировку сил с тем, чтобы выиграть время и в последующем попытаться вновь перехватить инициативу у красных, ни к чему не привели.
12 февраля 1920 г. штаб Кавказского фронта красных закончил разработку Тихорецкой операции. Планировалось силами 8,9 и 10 армий форсировать реки Дон и Маныч, прорвать оборону и вводом 1-й конной армии в стык между Донской и Кубанской армиями{*11} белых рассечь и нанести им решительное поражение. В последующем предусматривалось овладеть Тихорецкой{168}.
Наступление войск Кавказского фронта началось 14 февраля 1920 г.
До конца месяца шли упорные бои, пока 2 марта не наступил решающий перелом, приведший к отходу войск Деникина на линию р.Кубань. С потерей 17 марта Екатеринодара сопротивление белых в районе Северного Кавказа было окончательно сломлено{169}.
То, что осталось от вооруженных сил Юга России, неудержимо хлынуло к Новороссийску. Ни о каком планомерном перемещении войск в Крым, который обороняли части под командованием генерала Я.А.Слащова-Крымского, нельзя было и думать. Несмотря на срочно прибывшие в порт союзные суда, в создавшейся обстановке, когда людей охватила паника, справиться с эвакуацией не удалось. 27 марта 1920 г. передовые части 9-й армии красных овладели Новороссийском. Таким образом, в Крым удалось эвакуироваться только Добровольческому корпусу и части сил Донской армии. При этом в Новороссийске были брошены огромные запасы материального имущества.
Под впечатлением неудачи А.И.Деникин писал в те дни семье: "Сердцу бесконечно больно: брошены громадные запасы, вся артиллерия, весь конский состав. Армия обескровлена..."{170} По данным, которые привел в своих воспоминаниях генерал П.Н.Врангель, в Крым было переброшено около 25 тыс.добровольцев и 10 тыс.донцов. Все эти люди были совершенно деморализованы и неспособны к ведению каких-либо боевых действий. Только благодаря действиям Крымского корпуса{*12} под командованием генерала Слащова-Крымского возможные пути на полуостров были надежно прикрыты.
Принятый генералом план обороны Крыма состоял в том, чтобы, учитывая жестокие морозы и отсутствие жилья, оборонять крымские перешейки только сторожевым охранением, а главные силы корпуса сосредоточить за ними в виде резервов. Последние должны были использоваться для нанесения контратак в случае попыток красных к прорыву. Как заметил в предисловии к воспоминаниям Слащова-Крымского А.Г.Кавтарадзе, такая тактика соответствовала духу и психологии армий в годы гражданской войны и вполне себя оправдала, сорвав планы советского командования прорваться в Крым{171}.
28 марта, спустя день после оставления Новороссийска, в штабе Деникина появился любопытный документ, характеризующий определенный сдвиг менталитета высшего офицерского состава белых сдвиг менталитета высшего офицерского состава белых армий влево. Доклад начальнику штаба вооруженных сил Юга России генералу И.П.Романовскому за подписью генерал-квартирмейстера штаба генерала П.С.Махрова содержал перечень необходимых, на взгляд офицеров штаба, мер по реорганизации армии и смене политических лозунгов. Признавая, что политика белого движения до сих пор была чуждой массе населения, в силу чего оно оказалось изолированным от народа, П.С.Махров предлагал издать от имени армии декларацию, в которой провозгласить отказ от завоевания России силой оружия. Одновременно предлагалось объявить о прекращении всякого преследования за участие в работе советских органов власти и упразднить дискредитировавшие себя органы контрразведки{172}.
В области управления предусматривалось оставить во главе движения "демократического диктатора" генерала А.И.Деникина. При нем предлагалось учредить законодательную комиссию и правительственный аппарат. На местах должен был использоваться принцип широкого местного самоуправления с подчинением ему органов поддержания правопорядка.
Внешняя политика меняла свои приоритеты с ориентации на Антанту к более тесному взаимодействию с Польшей, петлюровской Украиной, Румынией и "всеми новыми новообразованиями"{173}.
То, что последовало затем, один из видных деятелей белого движения, бывший член Особого совещания Н.В.Савич назвал как впечатление "осуществления левой политики правыми руками"{174}.
2 апреля 1920 г. генерал А.И.Деникин, потрясенный неудачами на фронте, принял решение уйти от руководства белым движением и назначил расширенное, с участием фронтовых командиров, заседание Военного совета для выборов себе преемника. Через два дня своим последним приказом он утвердил решение совета и назначил генерала П.Н.Врангеля главнокомандующим вооруженными силами на Юге России{175}.
Предложения, содержавшиеся в вышеприведенном докладе генерала П.С.Махрова, с назначением его начальником штаба вооруженных сил Юга России вместо генерала И.П.Романовского, в основном были приняты к исполнению. Полагая, что все предыдущие неудачи белого движения проистекали из-за отсутствия серьезной народной поддержки, новые вожди белого движения сделали ставку на следующие два положения: во-первых, декларировался отказ от уничтожения большевиков силой оружия и провозглашался курс на образование самостоятельного демократического государства в Крыму и Северной Таврии как противовеса Советской России. Вовторых, начался процесс разработки и принятия основных законодательных актов: о земле и местном самоуправлении с тем, чтобы добиться действенной поддержки новому курсу со стороны местного населения.
11 апреля генерал П.Н.Врангель своим приказом объявил новое "Положение об управлении областями, занимаемыми вооруженными силами на Юге России". По нему "Правитель и Главнокомандующий вооруженными силами на Юге России" обладал всей полнотой военной и гражданской власти. Вскоре правитель пригласил к себе представителей местной и зарубежной печати, в выступлении перед которыми коротко изложил основу своей политической программы. Одним из центральных пунктов нового курса стал отказ от "марша на Москву".
Врангель заявил буквально следующее: "Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской территории такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа"{176}.
Одновременно с этим генерал заявил о своем желании как можно скорее разрешить вопрос о земле передачей в частную собственность мелким землевладельцам максимально возможно большего ее количества. Улучшение материального благосостояния рабочих и удовлетворение их профессиональных нужд он также назвал своей главной задачей{177}.
В письме на имя главы французского правительства М.Мильерана за подписью П.Б.Струве, управляющего внешнеполитическим ведомством в правительстве Врангеля, детализировались принципы внутренней и внешней политики Южно-русского правительства. Захват крестьянами поместных земель безусловно признавался во всех случаях, где он имел место.
Предполагалось только оформить его юридически.
В отношении будущей России впервые белым движением выдвигался лозунг федерации. "Будущая организация России должна быть основана на договоре, заключенном между политическими новообразованиями... исходящем из общности интересов... Такая политика ни в коем случае не старается добиться объединения силой". Касаясь будущего статуса Крыма, Струве писал: "Прекращение гражданской войны... означало бы... не капитуляцию вооруженных сил на Юге России перед красной армией, а разграничение между Россией советской и Россией антибольшевистской, основанное на обеспечении жизненных потребностей обеих территорий"{178}.
Отказ от лозунга единой неделимой России привел к признанию прав на государственную независимость казачьих территорий. 4 августа 1920 г.
состоялось подписание соответствующего соглашения между белым движением в лице генерала П.Н.Врангеля, с одной стороны, и атаманами и пра вительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани, с другой. Первым его пунктом "Государственным образованиям Дона, Кубани, Терека и Астрахани" гарантировалась полная независимость в определении ими своего внутреннего устройства и управления. В то же время главнокомандующему присваивалась вся полнота власти над вооруженными силами указанных выше государств "как в оперативном отношении, так и по принципиальным вопросам организации армии". Указанное соглашение заключалось "впредь до полного окончания гражданской войны"{179}.
Вскоре появились первые признаки благоприятной реакции западных правительств на смену политического курса белого движения.
22 июля 1920 г. глава правительства А.В.Кривошеин сообщил Врангелю о готовности Франции признать территорию Крыма и Таврии самостоятельным государством. Спустя месяц, 23 августа Мильеран письмом на имя Базили, советника русского посольства в Париже, уведомил о признании правительства Юга России de facto{180}.
Несомненно данное признание стало событием в истории белого движения во время гражданской войны в России. Оно же во многом позволило сохранить его организационные структуры в период изгнания с родной земли после того, как оборона Крыма потерпела фиаско.
7 июня 1920 г. был опубликован приказ Врангеля "О земле". В нем декларировался следующий принцип земельной реформы: "земля - трудящимся на ней хозяевам". Согласно правилам о передаче земель все земельные угодья оставались во владении "обрабатывающих их или пользующимися ими хозяев". Бывшим собственникам полагалось выплатить компенсацию деньгами или зерном. Все спорные вопросы по земле должны были разрешаться демократически избранными волостными земельными советами{181}.
28 июля 1920 г. вышел другой приказ Врангеля, которым вводилось в действие "Временное положение о Волостных Земских Учреждениях".
Главным мотивом, как его обозначил сам правитель, явился принцип: "Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения". Высшим органом на местах отныне становилось волостное земское собрание, избираемое местным населением сроком на один год. Для ведения текущей работы из своего состава оно выделяло волостную земскую управу{182}.
Приказом командующего Сибирской армией №53 от 30 августа 1918 г. была образована особая комиссия "для решения вопросов по организации армии" под председательством начальника штаба армии генерала П.П.Белова. Комиссией было решено разбить территорию Сибири и Дальнего Востока на 5 корпусных районов во главе с соответствующими командирами: Уральский, Среднесибирский, Степной, Восточно-Сибирский и Приамурский. Ими были назначены командовать: генерал от артиллерии М.В.Ханжин, генерал-майор А.Н.Пепеляев, генерал-майор А.Ф.Матковский (сменил генерала П.П.Иванова-Ринова, назначенного командующим Сибирской армией вместо убывшего вскоре на юг России генерала А.Н.Гришина-Алмазова), полковник Элерц-Усов и полковник Г.М.Семенов. Была принята территориальная система комплектования.
Планировалось, что каждый уезд выставит в среднем один полк. Две губернии формировали корпус, включавший две дивизии, по численности доходившие до 10 тыс.человек. Как отмечалось 9 сентября 1918 г. на одном из заседаний комиссии, мобилизация двух возрастов дала Степному корпусу 39 тыс., Уральскому - 33 тыс. и Среднесибирскому - 50 тыс.человек. Ожидалось, что в целом призыв должен был дать около 200 тыс.человек{145}.
Решения комиссии по вопросам организации сибирских войск были утверждены приказом по армии №80 от 4 октября 1918 г.{146} С этого момента формирование войсковых контингентов велось главным образом на основе мобилизации сибирского населения, хотя, добровольческий принцип действовал и в Сибири. Но добровольчество не получило там широкого распространения, так как главные усилия командования сосредоточивались на проведении призывных кампаний.
К 10 июня 1919 г. вооруженные силы под командованием адмирала Колчака уже состояли из трех армий: Сибирской под командованием генерала Гайды численностью 57 тыс.штыков и 4 тыс.сабель; Западной под командованием генерала К.В.Сахарова численностью 24 тыс.штыков и 6500 сабель и Южной под командованием генерала П.П.Белова численностью 15 тыс.штыков и 12 тыс.сабель. Кроме того, на отдельных направлениях действовали Уральская армия генерала Толстова (на территории Уральского казачьего войска) и 2-й отдельный Степной корпус генерала Ерофеева. Всего в армиях Колчака к указанному выше числу числилось 95547 штыков и 22581 сабля{147}.
Однако отсутствие средств на содержание армии, трудности с доставкой по единственной железнодорожной линии от Владивостока необходимых предметов снабжения и многие другие причины сдерживали процесс увеличения численности войск. Например, в Западной армии к 10 июня 1919 г. было 1714 невооруженных бойцов, а в Южной - 7089{148}. А вот как описывал обеспеченность обмундированием Западной армии к маю 1919 г. ее командующий генерал К.В.Сахаров: "...внешний вид этих русских полков... как будто это были не воинские части, а тысячи нищих, собранных с церковных папертей. Одежда на них самая разнообразная, в большинстве своя, крестьянская... но все потрепалось, износилось за время непрерывных боев... почти на всех рваные сапоги, иногда без подошв; кое-кто в валенках (2-я половина мая!), у иных ноги обернуты тряпками и обвязаны веревочкой; татары большей частью в лаптях. Штаны почти у всех в дырах, через которые просвечивает голое тело. Сверху одеты кто как: кафтаны, зипуны, рубахи и изредка попадается солдатский мундир или гимнастерка. Офицеры ничем не отличались по внешности от солдат. Они стояли в строю, обвешанные мешками и котомками с патронами и все тело их, согнутые ноги, опущенные плечи - показывало, как они устали за время долгой войны и последних боев..."{149} Далее генерал указывал на полное отсутствие белья, отсутствие возможности готовить и давать горячую пищу ввиду недостатка походных кухонь, в результате чего войска были вынуждены питаться консервами и хлебом{150}.
Неудивительно, что при подобных условиях обеспечения армии имелся довольно высокий процент дезертирства мобилизованных. Те же причины нередко приводили и к грабежам местного населения под видом реквизиций. Боевой дух таких войск был невысок. Поэтому при первых поражениях мобилизованные или расходились по домам, или переходили на сторону противника.
Со временем самым простым способом восполнения потерь стал захват пленных у Красной Армии. Он получил наибольшее распространение в армиях Деникина. Если при зарождении Добровольческой армии солдатская масса в ее составе почти отсутствовала, то с течением времени наблюдался рост ее численности. Последний происходил главным образом за счет захваченных в плен красноармейцев. Ко времени боев 1920 г. за Крымский полуостров, по оценке полевых командиров, они составляли до 90 процентов состава даже лучших офицерских полков и в боях действовали безукоризненно{151}.
По мнению составителя сборника, посвященного Корниловскому полку, М.А.Критского, среди бывших красноармейцев редки были случаи ухода обратно к красным или массовые сдачи в бою. Дезертирство наблюдалось в основном в моменты кризисов. Солдат, прямой представитель русского народа, не был враждебен белому движению и очень ценил простые дружелюбные отношения с офицерами в боевой и бытовой обстановке{152}.
По состоянию на 18 октября 1919 г., когда вооруженные силы Юга России переживали время наибольших успехов в продвижении к Москве, они включали 7 группировок войск: войска Северного Кавказа под командованием генерала И.Г.Эрдели численностью 11167 штыков и 5513 сабель; Кавказскую армию генерала барона П.Н.Врангеля, 8640 штыков и 6115 сабель; Донскую армию генерала В.И.Сидорина, 25834 штыка и 24689 сабель; Добровольческую армию генерала В.З.Май-Маевского, 17791 штык и 2664 сабли; войска Киевской области генерала А.М.Драгомирова, 8551 штык и 331 сабля; войска Новороссийского края генерала Н.Н.Шиллинга, 12585 штыков и 1570 сабель и войска Черноморского побережья под командованием генерала Тяжельникова численностью 6504 штыка и 1303 сабли. Всего, таким образом, в вооруженных силах Юга России по состоянию на 18 октября 1919 г. числилось: 107395 штыков и 45687 сабель{153}.
Северо-Западный фронт генерала Н.Н.Юденича к октябрю 1919 г.
включал только Северо-западную армию генерала А.П.Родзянко (на время операции на Петроград командование ею принял на себя генерал Юденич) в составе: 1 стрелкового корпуса под командованием графа Палена численностью 5500 штыков и 600 сабель; 2 стрелкового корпуса генерала Арсеньева, 5500 штыков и 100 сабель и отдельных частей общей численностью 3500 штыков. Всего в Северо-Западной армии насчитывалось 17800 штыков и 700 сабель{154}.
Что касается Северного фронта, то там долгое время всем заправляли англичане. Все войска до августа 1919 г., момента начала завершения эвакуации союзных войск, находились в полном подчинении союзного командования. Русскими силами, действовавшими на второстепенных направлениях, командовал генерал Марушевский. Последний так оценивал свою деятельность: "Русское военное командование было лишено самостоятельности и исполняло предначертания союзного штаба"{155}.
После того, как 27 сентября 1919 г. последний солдат союзников покинул Северную область, собственно и началась история белого движения на Севере. Его возглавил генерал Е.К.Миллер, еще в июле сменивший генерала Марушевского. К этому времени русские войска состояли из 12 Северных стрелковых полков и 3 Северных драгунских эскадронов, входивших в состав войск восьми районов: Двинского, Пинежского, Печорского, Мезенского, Селецкого, Железнодорожного, Онежского и Мурманского общей численностью 20000 штыков и 300 сабель{156}.
Таким образом, численность войск белых, действовавших на различных фронтах гражданской войны, можно свести в таблицу.
Приход в белое движение различных общественно-политических организаций обусловливался теми процессами, которые происходили в различных кругах российской общественности и приводили к выделению из ее среды наиболее деятельного состава политиков. Последние, в конечном счете, образовали три основные "внепартийные" политические организации: Союз возрождения России, Национальный центр и Совет государственного объединения России, объединивших слева направо широкий спектр разнородных политических сил.
Таблица. Боевая численность войск белого движения на фронтах гражданской войны:
Фронты белого движения: Количество штыков: Количество сабель:
Южный 107395 45687
Восточный{*10} 95547 22581
Северо-западный 17800 700
Северный 20000
Итого: 240742 68968
Как следует из анализа эмигрантского историка С.Мельгунова, активные деятели Союза возрождения действовали главным образом на востоке, в то время как члены Национального центра, к которым впоследствии присоединились активные участники Совета государственного объединения, на Юге.
Восприняв белую идею, указанные организации проводили широкую общественно-политическую работу по изысканию средств на организацию белой борьбы, стремились формировать общественное мнение в странах держав Согласия на оказание моральной и материальной поддержки движению, активно участвовали в законодательной практике белых правительств и принимали участие в управлении занимаемыми белыми армиями областями{157}. Опираясь на многочисленные свидетельства непосредственных участников белого движения{158} и документы той поры, содержащиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации{159}, можно сделать следующий вывод. Общественно-политическая поддержка белого движения в целом способствовала превращению его из партизанской борьбы нескольких тысяч добровольцев в организованную силу, выступавшую на четырех фронтах гражданской войны и активно использовавшую помощь союзников для ликвидации большевизма с целью установления в стране основ правового демократического государства в интересах не одного или нескольких классов, а всего населения России.
Оформившаяся организационная структура белого движения содействовала осуществлению целей борьбы, пропаганде идей добровольческого движения и привлечению в него новых сил, а также поддержке его со стороны мирового общественного мнения.
3. Упадок белого движения и причины его краха в годы гражданской войны
С течением времени, скорее в силу объективных, чем субъективных причин, белое движение пришло в упадок и, несмотря на громкие победы летом и осенью 1919 г., в конечном счете потерпело катастрофу.
Бросается в глаза одна общая черта, присущая всем белым режимам: в период успехов социальные структуры, окружавшие центр движения в том или ином белом регионе, имели тенденцию к консолидации, несмотря на раздиравшие их внутренние противоречия. Напротив, в периоды неудач, не в пример большевикам, все противоречия, упрятанные вглубь до поры, расцветали пышным цветом, что в геометрической прогрессии убыстряло крах белого движения. Последнее находило свое выражение в разлившемся по тылам белых армий партизанском движении и массовом дезертирстве с фронта. Эту особенность видели большевики. Л.Д.Троцкий, несомненно, понимая проблему намного шире, в одном из своих выступлений заметил: "У нас развитие борьбы дает сплочение, дает запал, у них развитие борьбы дает разложение и распад. Вот где основа всего"{160}.
Если до июля 1919 г. не отмечалось серьезных столкновений в тылу войск Колчака с действовавшими там партизанскими отрядами, то с момента поражения армий Восточного фронта в Челябинской операции наблюдался заметный рост крестьянских волнений. Продолжавшиеся неудачи белых на фронте и их отступление в глубь Сибири привели к созданию "благоприятной обстановки для агитации большевиков"{161}.
Этому способствовала возобновившаяся борьба между различными политическими группировками за преобладающее влияние в белом движении. Ко времени окончательного перелома на Восточном фронте, по данным Н.Е.Какурина, в Томской губернии насчитывалось 7 тыс. организованных партизан, в Енисейской - 14 тыс., в Иркутской - 3 тыс., в Амурской и Приморской областях - по 6 тыс. Всего в Сибири действовало примерно 35-40 тыс. партизан{162}.
К концу 1919 г. повстанческое движение, охватившее Сибирь, носило уже "поголовный характер", а возникший из числа бывших союзников Колчака "Политический центр", в который вошли ЦК ПСР, Комитет бюро земств, профессиональные союзы и социал-демократы, 24 декабря 1919 г.
произвел в Иркутске переворот, поддержанный главнокомандующим союзными войсками в Сибири генералом Жаненом. Указанные события привели к самоликвидации правительства Колчака к вечеру 4 января 1920 г.{163} Примерно такое же положение к концу осени 1919 г. сложилось и в тылу войск генерала Деникина. Как справедливо заметил Какурин, "проиг рыш решительного сражения "вооруженными силами Юга России" одним из своих результатов имел начало господства частных интересов над общими. Он же окончательно развязал те силы, которые подтачивали их тыл изнутри"{164}. К этому моменту по всей Украине развернулось широкое партизанское движение, восстали крестьяне Ахтырского, Купянского, Сумского, Изюмского и других уездов Харьковской губернии. Повстанцы Донбасса почти полностью дезорганизовали движение воинских эшелонов на многих участках Юго-Восточной и Северо-Донецкой железных дорог. Огнем повстанческого движения была охвачена Херсонская губерния. Это обстоятельство сыграло огромную роль в поражении войск Деникина к концу года{165}.
На фоне этой картины началась работа центробежных сил и в самих вооруженных силах Юга России. По мнению того же Какурина, она выразилась прежде всего в стремлении отдельных армий опереться на те районы и прикрыть те направления, которые для них являлись наиболее жизненными, не заботясь о других{166}. Так, кубанцы тянули на Кубань, причем на их настроениях не в последнюю очередь сказалась та борьба, которую вел Деникин с Кубанской Радой. Донская армия стала искать опору в Донской области. На это время пришлись и первые осторожные шаги генерала П.Н.Врангеля, который начал прощупывать почву для возможного смещения Деникина. Ярко стали проявляться те черты, которые так тонко подметил генерал А.К.Кельчевский в момент своего первого посещения штаба Добровольческой армии осенью 1918 г.: "Единение отсутствовало. Подозрительность, клевета, сплетни, злостное критиканство царствовали во всех екатеринодарских штабах, управлениях и учреждениях. Все как бы боялись, что у них отнимут пальму первенства в деле спасения России..."{167} Потерпев решающие поражения в осенних боях вокруг Орла, вооруженные силы Юга России к началу 1920 г. сосредоточились по левому берегу Дона, использовав его как естественный оборонительный рубеж. Попытки генерала А.И.Деникина и его штаба произвести перегруппировку сил с тем, чтобы выиграть время и в последующем попытаться вновь перехватить инициативу у красных, ни к чему не привели.
12 февраля 1920 г. штаб Кавказского фронта красных закончил разработку Тихорецкой операции. Планировалось силами 8,9 и 10 армий форсировать реки Дон и Маныч, прорвать оборону и вводом 1-й конной армии в стык между Донской и Кубанской армиями{*11} белых рассечь и нанести им решительное поражение. В последующем предусматривалось овладеть Тихорецкой{168}.
Наступление войск Кавказского фронта началось 14 февраля 1920 г.
До конца месяца шли упорные бои, пока 2 марта не наступил решающий перелом, приведший к отходу войск Деникина на линию р.Кубань. С потерей 17 марта Екатеринодара сопротивление белых в районе Северного Кавказа было окончательно сломлено{169}.
То, что осталось от вооруженных сил Юга России, неудержимо хлынуло к Новороссийску. Ни о каком планомерном перемещении войск в Крым, который обороняли части под командованием генерала Я.А.Слащова-Крымского, нельзя было и думать. Несмотря на срочно прибывшие в порт союзные суда, в создавшейся обстановке, когда людей охватила паника, справиться с эвакуацией не удалось. 27 марта 1920 г. передовые части 9-й армии красных овладели Новороссийском. Таким образом, в Крым удалось эвакуироваться только Добровольческому корпусу и части сил Донской армии. При этом в Новороссийске были брошены огромные запасы материального имущества.
Под впечатлением неудачи А.И.Деникин писал в те дни семье: "Сердцу бесконечно больно: брошены громадные запасы, вся артиллерия, весь конский состав. Армия обескровлена..."{170} По данным, которые привел в своих воспоминаниях генерал П.Н.Врангель, в Крым было переброшено около 25 тыс.добровольцев и 10 тыс.донцов. Все эти люди были совершенно деморализованы и неспособны к ведению каких-либо боевых действий. Только благодаря действиям Крымского корпуса{*12} под командованием генерала Слащова-Крымского возможные пути на полуостров были надежно прикрыты.
Принятый генералом план обороны Крыма состоял в том, чтобы, учитывая жестокие морозы и отсутствие жилья, оборонять крымские перешейки только сторожевым охранением, а главные силы корпуса сосредоточить за ними в виде резервов. Последние должны были использоваться для нанесения контратак в случае попыток красных к прорыву. Как заметил в предисловии к воспоминаниям Слащова-Крымского А.Г.Кавтарадзе, такая тактика соответствовала духу и психологии армий в годы гражданской войны и вполне себя оправдала, сорвав планы советского командования прорваться в Крым{171}.
28 марта, спустя день после оставления Новороссийска, в штабе Деникина появился любопытный документ, характеризующий определенный сдвиг менталитета высшего офицерского состава белых сдвиг менталитета высшего офицерского состава белых армий влево. Доклад начальнику штаба вооруженных сил Юга России генералу И.П.Романовскому за подписью генерал-квартирмейстера штаба генерала П.С.Махрова содержал перечень необходимых, на взгляд офицеров штаба, мер по реорганизации армии и смене политических лозунгов. Признавая, что политика белого движения до сих пор была чуждой массе населения, в силу чего оно оказалось изолированным от народа, П.С.Махров предлагал издать от имени армии декларацию, в которой провозгласить отказ от завоевания России силой оружия. Одновременно предлагалось объявить о прекращении всякого преследования за участие в работе советских органов власти и упразднить дискредитировавшие себя органы контрразведки{172}.
В области управления предусматривалось оставить во главе движения "демократического диктатора" генерала А.И.Деникина. При нем предлагалось учредить законодательную комиссию и правительственный аппарат. На местах должен был использоваться принцип широкого местного самоуправления с подчинением ему органов поддержания правопорядка.
Внешняя политика меняла свои приоритеты с ориентации на Антанту к более тесному взаимодействию с Польшей, петлюровской Украиной, Румынией и "всеми новыми новообразованиями"{173}.
То, что последовало затем, один из видных деятелей белого движения, бывший член Особого совещания Н.В.Савич назвал как впечатление "осуществления левой политики правыми руками"{174}.
2 апреля 1920 г. генерал А.И.Деникин, потрясенный неудачами на фронте, принял решение уйти от руководства белым движением и назначил расширенное, с участием фронтовых командиров, заседание Военного совета для выборов себе преемника. Через два дня своим последним приказом он утвердил решение совета и назначил генерала П.Н.Врангеля главнокомандующим вооруженными силами на Юге России{175}.
Предложения, содержавшиеся в вышеприведенном докладе генерала П.С.Махрова, с назначением его начальником штаба вооруженных сил Юга России вместо генерала И.П.Романовского, в основном были приняты к исполнению. Полагая, что все предыдущие неудачи белого движения проистекали из-за отсутствия серьезной народной поддержки, новые вожди белого движения сделали ставку на следующие два положения: во-первых, декларировался отказ от уничтожения большевиков силой оружия и провозглашался курс на образование самостоятельного демократического государства в Крыму и Северной Таврии как противовеса Советской России. Вовторых, начался процесс разработки и принятия основных законодательных актов: о земле и местном самоуправлении с тем, чтобы добиться действенной поддержки новому курсу со стороны местного населения.
11 апреля генерал П.Н.Врангель своим приказом объявил новое "Положение об управлении областями, занимаемыми вооруженными силами на Юге России". По нему "Правитель и Главнокомандующий вооруженными силами на Юге России" обладал всей полнотой военной и гражданской власти. Вскоре правитель пригласил к себе представителей местной и зарубежной печати, в выступлении перед которыми коротко изложил основу своей политической программы. Одним из центральных пунктов нового курса стал отказ от "марша на Москву".
Врангель заявил буквально следующее: "Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской территории такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа"{176}.
Одновременно с этим генерал заявил о своем желании как можно скорее разрешить вопрос о земле передачей в частную собственность мелким землевладельцам максимально возможно большего ее количества. Улучшение материального благосостояния рабочих и удовлетворение их профессиональных нужд он также назвал своей главной задачей{177}.
В письме на имя главы французского правительства М.Мильерана за подписью П.Б.Струве, управляющего внешнеполитическим ведомством в правительстве Врангеля, детализировались принципы внутренней и внешней политики Южно-русского правительства. Захват крестьянами поместных земель безусловно признавался во всех случаях, где он имел место.
Предполагалось только оформить его юридически.
В отношении будущей России впервые белым движением выдвигался лозунг федерации. "Будущая организация России должна быть основана на договоре, заключенном между политическими новообразованиями... исходящем из общности интересов... Такая политика ни в коем случае не старается добиться объединения силой". Касаясь будущего статуса Крыма, Струве писал: "Прекращение гражданской войны... означало бы... не капитуляцию вооруженных сил на Юге России перед красной армией, а разграничение между Россией советской и Россией антибольшевистской, основанное на обеспечении жизненных потребностей обеих территорий"{178}.
Отказ от лозунга единой неделимой России привел к признанию прав на государственную независимость казачьих территорий. 4 августа 1920 г.
состоялось подписание соответствующего соглашения между белым движением в лице генерала П.Н.Врангеля, с одной стороны, и атаманами и пра вительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани, с другой. Первым его пунктом "Государственным образованиям Дона, Кубани, Терека и Астрахани" гарантировалась полная независимость в определении ими своего внутреннего устройства и управления. В то же время главнокомандующему присваивалась вся полнота власти над вооруженными силами указанных выше государств "как в оперативном отношении, так и по принципиальным вопросам организации армии". Указанное соглашение заключалось "впредь до полного окончания гражданской войны"{179}.
Вскоре появились первые признаки благоприятной реакции западных правительств на смену политического курса белого движения.
22 июля 1920 г. глава правительства А.В.Кривошеин сообщил Врангелю о готовности Франции признать территорию Крыма и Таврии самостоятельным государством. Спустя месяц, 23 августа Мильеран письмом на имя Базили, советника русского посольства в Париже, уведомил о признании правительства Юга России de facto{180}.
Несомненно данное признание стало событием в истории белого движения во время гражданской войны в России. Оно же во многом позволило сохранить его организационные структуры в период изгнания с родной земли после того, как оборона Крыма потерпела фиаско.
7 июня 1920 г. был опубликован приказ Врангеля "О земле". В нем декларировался следующий принцип земельной реформы: "земля - трудящимся на ней хозяевам". Согласно правилам о передаче земель все земельные угодья оставались во владении "обрабатывающих их или пользующимися ими хозяев". Бывшим собственникам полагалось выплатить компенсацию деньгами или зерном. Все спорные вопросы по земле должны были разрешаться демократически избранными волостными земельными советами{181}.
28 июля 1920 г. вышел другой приказ Врангеля, которым вводилось в действие "Временное положение о Волостных Земских Учреждениях".
Главным мотивом, как его обозначил сам правитель, явился принцип: "Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения". Высшим органом на местах отныне становилось волостное земское собрание, избираемое местным населением сроком на один год. Для ведения текущей работы из своего состава оно выделяло волостную земскую управу{182}.