- Слушаю... Да... - Разговаривая, старлей крутил в руках визитную карточку. - Еду... - Он, наконец, рассмотрел визитку, поднял глаза на Качана. - "Коржаков Евгений Иванович, Фирма "Освальд". Старший консультант по менежменту. Телефон. Факс..."
Качану показалось - старлей както странно на него посмотрел, но ничего не сказал. Не обращая больше внимания на Качана, быстро пошел к машине. Патрульные умчали.
"Коржаков Евгений Иванович... - Качан испытал настоящее потрясение. Фирма - "Освальд"...
Коржакова он помнил. Этой зимой они оба участвовали в задержании нигерийских наркокурьеров в международном аэропорту "Шереметьево". Тот занимался борьбой с международной контрабандой наркотиков по линии одной из спецслужб.
Какой именно - Качан не знал. Спецслужба эта была из глубоко законспирированных и реализовывала свои агентурные данные на нигерийских наркодельцов через линейную и воздушную милицию. Этим объяснялось участие в операции Качана и начальника уголовного розыска другого аэропорта "Домодедово"- Желтова...
Мысли Качана приняли новое направление.
"Коржаков был здесь неделю назад. Он странно повел себя в коммерческой палатке "Азас". Сделал подарки "торфушкам", пообещал работу охраннику... - Тут все было со значением. - После Никола увидел на станции наркодельцов, опознал Мосула Авье... Тут цепочка..."
Об этом стоило подумать.
"У Коржакова интерес к Домодедово..."
Но... С пропажей "макарова"все остальное теряло смысл...
В Домодедово его держало только поручение Игумнова:
"Никола..."
Того нигде не было.
С отъездом патрулей на платформе ничего не изменилось. Тускло горели огни.
Между тем ночная жизнь продолжалась.
Где-то близко на парке отправления вдоль состава пробежала громкая дрожь сцепки. Там подцепили тепловоз. Холодная искра вверху обозначила контактную сеть, там, где ее касался поднятый токоприемник. Еще через несколько минут невидимый в темноте состав двинулся к выходному светофору.
Качан проследил убегающий проблеск. Поднял глаза.
Плечистая фигура на переходном мосту возникла неожиданно.
Высокий, молодой африканец в пальтишке, в светлых брюках, в шапкеушанке, завязанной под подбородком, молча смотрел а него сверху...
"Мосул Авье тут?!"
Нигериец на переходном мосту продолжал наблюдать.
Кроме платформы он видел плоский участок пути за переходным мостом, площадь, коммерческие палатки... Острый взгляд привычно выхватывал среди деталей ночного пейзажа припарковавшиеся иномарки.
Час машин, которых он ждал, еще не наступил...
Родом из провинции, обучавшийся в Москве в Институте русского языка, Мосул Авье легко ориентировался в чужом пригороде.
Время от времени ему приходилось приезжать сюда по своим делам то одному, то со своей русской подружкой, которую он брал обычно с собой, чтобы поездки не выглядели особенно подозрительно.
Но, когда наступал "день икс"- такой, как сегодня, - его сопровождала охрана. Эскорт входил в крупную подмосковную группировку, которая давала нигерийцам "крышу".
Бойцы прибыли сюда еще до полуночи, своим ходом, и все это время вели наблюдение за местом, где должна была произойти встреча на высшем уровне.
Нигериец окончательно успокоился, когда последним появился один из авторитетов группировки - плечистый, в трехцветной куртке с наброшенным на глаза капюшоном...
... Мосул Авье перевел взгляд на платформу внизу.
Человек у скамьи попрежнему не уходил, ждал первого поезда на Москву.
Он не внушал опасения.
"Одинокий пассажир . Ночные русские дела..."
Нигериец подозревал о его проблемах.
Там, на родине, были тоже похожие ситуации.
Если проецировать на Нигерию - это как если бы бомж из народностей фeльбе или ибо поддал бы в поезде, заснул и проснулся за Лагосом или Ломе, в локомотивном депо, а потом маялся бы, ожидая утреннего поезда...
Мосул Авье на мосту рассматривал сверху ночную картину подмосковной глубинки. Видел он и подъехавший милицейский патруль и сцену личного обыска.
Что-то все-таки ему не нравилось.
Он отошел от перил. Обтянутая подвязанной внизу ушанкой, круглая, как футбольный мяч, голова нигерийца отбрасывала на платформу овальную тень.
Качан отошел от скамьи.
Мосула Авье с несколькими африканцами он видел месяц назад в Городском суде во время процесса над двумя их земляками - наркокурьерами.
Московских нигерийцев сопровождали крепкие парни из видновской братвы. Те ни во что не вмешивались - только присутствовали. И этого было достаточно.
Африканцы, напротив, вели себя шумно. Что-то кричали на своем подсудимым, которых арестовали в международном аэропорту "Шереметьево"при попытке провоза кокаина транзитом через Россию в Нигерию...
- Чего они? - спросил Качан у студентапереводчика.
Тот объяснил:
- Интересуются, кто их сдал...
Удалось ли московским нигерийцам получить ответ на свой вопрос, Качан не узнал. Емуто истина была хорошо известна:
"Данные на нигерийцев поступили из фирмы "Освальд"через Коржакова..."
Отсюда следовало, что и неделю назад, когда Коржаков появился в коммерческой палатке, он тоже приезжал сюда по делам нигерийских наркодельцов. Что-то готовил...
"А, впрочем, Бог с ними, с африканцами, с наркотой..."
Качан отвернулся, сделал несколько шагов пог платформе.
Никакое даже самое сверхуспешное задержание наркокурьеров не могло уже его спасти.
Требовалась воля, чтобы осознать это, поставить на всем крест.
"Меня все равно выгонят..."
Позади оставалась ментовская жизнь, о которой никому не расскажешь, которую сможет оценить только тот, кто ею жил, кто с нею сросся, для кого она стала неотделимой.
Качан взглянул на часы: время почти не двигалось. Остаток его последней ментовской ночи тянулся впустую, зазря...
С платформы была видна та же картина, что и африканцу на мосту притихшая вокзальная площадь, витрины, разноцветные бутылки, коробки, отсвечивающие на снегу елочным золотом...
Нешумная ночная суета на площади шла своим чередом.
Рядом с коммерческой палаткой "Азас", где Качан недавно тусовался с афганцем и "торфушками", снова остановилась иномарка - на этот раз "джип".
Несколько покупателей на фоне освещенной витрины выглядели как плоские одномерные силуэты.
"Накануне Мосул Авье и его партнеры приезжали "пустые"- проверяли... Они убедились, что слежки нет. Сегодня все должно повторится, но уже по настоящему..."
Тут наверняка готовилась с т р е л к а.
Перед тем, как встречаться, охрана наркодельцов и той, и другой стороны обычно проводила серьезную работу. Бойцам- охранникам поручали зачистить само место встречи и все вокруг. Подъезды к станции, последние электрички...
"Платформа постоянно находилась под наблюдением... - Качан машинально потянулся к пустой наплечной кабуре. - Это значит, кто-то обязательно должен был видеть, что произошло со мной. Может тот же Мосул Авье..."
Додумать не пришлось. Из-за вокзала показался патрульный "жигуль". Качан снова увидел грубо раскрашенный герб и все тот же бортовой номер.
Это возвращался давешний старший лейтенант.
Все это время "жигуль", видимо, кружил где-то в районе станции.
Появление патрульных было кстати.
"Три мента - это уже сила..."
Отсутствие у него милицейского удостоверения Качана не могло смутить: то, что он человек из к о н т о р ы, можно было быстро проверить. Задать парутройку вопросов. Хотя бы - кого он знает в Домодедовском управлении?.. Имен двух оперов, бравших перед полуночью "гжелку"в коммерческой палатке "Азас", было бы достаточно...
Уже знакомый Качану старлей вышел из патрульной машины, двинулся к платформе. За ним из "жигуля"показался еще сотрудник в форме, пошел рядом.
. На секунду оба попали под мерцание светильника
Внешность старлея снова показалась Качану приятной. Правильные черты лица, деревенские промытые веснушки.
Мент шел легко. Правая рука покоилась глубоко в кармане шинели. Его напарник был в сержанских погонах - кряжистый угловатый. По тому, как он двигался - тяжело, вразвалку - можно было предположить в нем мрачноватую ленивую силу. Сержант не проявлял инициативу, смотрел кудато в сторону. Старлей, напротив, выглядел озабоченным.
На этот раз их интересовал Качан. Если не считать африканца на переходном мосту, вверху, других людей вокруг не было,.
- Поедешь с нами! - объявил старлей. - Пошли.
Качан не возражал. Заметил только:
- Погоди, командир...
- Без шума!
Тон патруля исключал малейшее возражение. Правую руку старлей попрежнему держал в кармане.
Все же Качан сделал еще попытку снять напряжение:
- А, может, здесь разберемся, ребята?! - У него было что им сказать.
Вместо ответа старлей вытянул из кармана руку. В ней был "макаров".
Качан на секунду впился глазами в пистолет. Братблизнец пропавшего у него "макарова". Клонированный экземпляр.
Ствол уперся Качану в грудь.
- Давай в машину! Живо!
- Ребята...
Качан поднял глаза.
Африканец на мосту спокойно наблюдал за действиями патрулей внизу. Может вспоминал родную нигерийскую ментуру.
Сержант сделал шаг за спину задержанного. Скомандовал негромко:
- Руки!
Выхода не было.
После того, как он враз лишился пистолета и служебного удостоверения, ничто больше уже не могло его особенно расстроить.
Качан протянул руки. Он не был напуган. Своих коллег, в том числе и незнакомых, он знал, как облупленных. "При исполнении"перечить им было бесполезно и небезопасно.
Старлей присовокупил:
- Иди и молчи.
Качан продемонстрировал им спокойное, даже ироничное восприятие происходящего.
- К вашим услугам...
Сержант проворно обхватил дужками металлических браслетов обе его кисти. Запорные устройства щелкнули. Качан скосил глаза: наручники были стандартные милицейские.
"Это ты зря, между прочим..."
У него было с собой чем их открыть.
- Шевелись...
- Как скажешь, командир...
Все приказания коллег и действия были знакомы. Оригинальностью не отличались. Теперь старший опер мог на себе ощутить их давящую бессмысленную тупость.
Втроем спустились с платформы. Старлей и сержант вышагивали, как и положено, по бокам. Старлей снова сунул руку с пистолетом назад в карман.
"Крутые ребята... - Качан не мог не признать. - Интересно, откуда они..."
Таких тут сроду не водилось.
"Может гастролеры? Заехали в чужой район, на бутылку сшибают.. "
При случае следовало расспросить о них коллег. Домодедовские опера должны были тут всех знать.
Патрули подвели его к машине.
Со стороны все выглядело обычно: стражи порядка конвоировали бомжа или пьяного, а, может, и находящегося в розыске опасного преступника...
Сержант открыл заднюю дверцу.
- Забирайся...
Качан мельком оглядел машину.
Обычный патрульный "жигуль".
На водительском месте никого не было. Машину вел один из этих двоих. Рация была включена, оттуда, не переставая, выдавалась текущая оперативная информация. Патрули находились на дежурном приеме и были в курсе всех криминальных новостей и передвижений соседних постов..
Качана сунули на место позади шофера. Старлей отстегнул браслет на левой кисти Качана, замкнул на металлической ручке под крышей салона. В каждом экипаже придумывали свое. В их линейном управлении до этого пока не додумались.
"Чтобы пристегнть обычного задержанного?! Это уж слишком круто!"
- Может ни к чему, командир?..
- Помолчи, целее будешь...
Качан впервые взглянул на происходящее серьезно.
"Непонятно, что у них на уме..."
С такими следовало быть осторожнее. Качан представлял себе эту публику. Они вполне могли вывезти из города и высадить гденибудь в лесу. "Пусть выбирается на своих двоих..."
Наиболее оборзевшие так и поступали в отношении бомжей, цыган, проституток...
Теперь он рад был, что не сказал им, кто он.
Убоявшись ответственности, такие могли решиться на все.
Патрули вели себя странно. У них явно были какието планы в отношении его.
- Будешь шуметь... - старлей, стоя у открытой дверцы, ткнул его стволом в висок. - Замочу и брошу тут, на рельсы...
Угроза выглядела не пустой.
- И в жизни никто ничего узнает. Так?
Качан не ответил.
Как розыскник он не мог не признать его правоту:
"Глухой час. Труп под платформой. Сотня версий. Наши пути - мои и старлея с сержантом - нигде раньше не пересекались. Никаких причин для убийства: ни месть, ни ревность... На них никогда не выйдут. Ни одному розыскнику в голову не придет..."
Вот и очередной висяк к предстоящей Коллегии по нераскрытым убийствам...
- Д о г н а л?!
- Да..
Он был нужен им для какого-то серьезного разговора.
Старлей опустил пистолет, свободной рукой что-то достал из кармана.
Сержант стоял тут же, оба не сводили с Качана глаз. Старлей протянул руку:
- А ну! Быстро! Откуда у тебя это?
- Не вижу!
Старлей сунул ему к лицу прямоугольный листок плотной бумаги.
- Как к тебе это попало?
Одной рукой он все сжимал "макаров", во второй белела визитная карточка.
На этот раз Качан прочитал ее:
"Коржаков Евгений Иванович"...
- Говори быстро! - старлей бросил визитку на сиденье рядом, свободной рукой передернул затвор.
- Хочешь поплохому?! - Старлей приблизился к нему вплотную.
Качан бросил взгляд на площадь. Несколько одиноких прохожих тянулись к ларькам.
Борьке показалось, он узнал Николу.
"Никола, наверняка, сообщил, что мы не встретились. Возможно, меня уже ищут!.."
3.
После звонка Николы Игумнов первым делом связался с Домодедовской милицией.
Фальшивый заявитель из МВД - подполковник Черных - и его неудачная попытка подставить ночной наряд под удар Коллегии на время ушли в сторону. Игумнов сразу забыл о них.
- Алло, дежурный...
Поговорить с домодедовским дежурным не удалось. Трубку снял помощник, ничего вразумительного о готовящейся на станции разборке он сказать не мог.
- Я доложу ответственному, когда приедет...
- И еще. Там, на станции, наш старший опер. Качан... Пусть его объявят по перронному радио.
- Это мы сейчас.
Прошли еще полчаса. Качан так и не объявился.
Оставалось ждать и одновременно готовиться на случай, если старший опер оказался в гуще начинающейся в Домодедове разборки. Для начала следовало еще заранее, сейчас, определить возможный состав ее участников.
Игумнов задумался.
Никола сообщил про две бригады. Одна была связана с нигерийскими наркокурьерами, вторые - частные охранники неизвестной фирмы. Сюда входили и те двое, с которыми Никола ехал в электричке от Нижних Котлов. Эти выслеживали первых..
Мосул Авье на переходном мосту, скорее всего, ждал третью команду партнеров по наркобизнесу.
Впрочем, у Игумнова были и до этого сообщения на африканца. Они поступили от другого его помощника, точнее помощницы.
Агент Игумнова - Ксения работала "по иностранцам". Еще в январе, беседуя с соотечественниками, Мосул Авье в ее присутствии вставил в разговор название знакомой станции. Он упомянул "Домодедово"...
Компания тусовалась в Конькове на пересечении Островитянова и Академика Волгина - в студенческом общежитии нигерийцев. Там в тот раз языки развязались полностью.
Из осторожности Игумнов не вписал название станции в сообщение. Как и подозрения Ксении по поводу пистолета и наркотиков, находившихся в тот момент у ее нигерийских приятелей в общежитии.
Игумнов записал лишь десяткую часть намеков и разговоров.
Предосторожность шла от его, Игумнова, опыта.
Любое сообщение с упоминанием наркобизнеса или огнестрельного оружия немедленно попадало на контроль Вверху. Потом ни с Игумнова, ни с его помощницы уже не слезли бы...
И вот этой ночью данные его помощницы неожиданно получили подтверждение. Никола тоже говорил об Африканце и о Домодедове.
Данные агентов совпали.
Ни о чем не подозревавший Качан оказался в самом эпицентре событий...
Игумнов взглянул на часы, набрал номер телефона.
- Алло!
- Я слушаю...- У телефона была Ксения, она уже спала: - Чего так поздно, начальник?!
Они работали вместе несколько лет. Сотрудничество их началось почти сразу после ее совершеннолетия.
- Как ты?
- Я в порядке... - У Ксении был молодой свежий голос.
- Догадываюсь.
Отношения их за все это время претерпели различные изменения - от самых близких до чисто служебных. Сейчас в них снова заметно наступало потепление. Дело шло к весне...
- Что-нибудь срочное?
- Ты както говорила об африканце и Домодедово...
- Да. Это Мосул.
- Напомни еще раз, как он выглядит...
- Высокого роста, стройный. Правильные черты лица.....
- Одет?
- По разному. Иногда в длинное пальто до пят. Знаешь? Иногда , как наши, в кожаной куртке или даже в джинсовке...
- На голове шапка...
- С наушниками. Обычно он их завязывает под подбородком. У него отморожено ухо.
"Точно он..."
- Что-нибудь еще, Игумнов?
- Я хочу, чтобы ты срочно перебралась к ним в общежитиие.
- Прямо сейчас?! - Она подумала. - А что? Это мысль...
Ксения была авантюрного склада. В ее лице Федеральная Служба Безопасности наверняка потеряла разведчицу экстра- класса, российскую Мата Хари...
- Возьми такси. Придумай причину. Самого Мосула Авье в общежитии сейчас нет. Он в Домодедово в интересной компании. Будет лучше, если ты подождешь его возвращения. Может удастся что-нибудь узнать.
- А что там, в Домодедове?
- Похоже готовится разборка. Там Качан. Для него это может оказаться... ф а ш л о й!..
Игумнов привез словцо из Афгана: так арабы называли н е п р у х у.
- Что ж! - Задание оказалось ей по душе. - Сейчас выезжаю...
- Если будут какието осложнения, по первому твоему звонку мы сразу подъедем...
- Ребята живут на шестом, так что прихвати пожарную лестницу...
- Мы выстелим внизу коробки, чтоб мягче приземляться...И еще. Помнишь? Ты приезжала в суд, когда судили нигерийцевнаркокурьеров...
- Задержанных в Шереметьево...
- Да.
О посещении его помощницей судебного заседания в ее рабочем деле тоже не было ни слова. И это Игумнов тоже сделал намеренно. В Главке наверняка нашлись бы охотники использовать Ксению по линии борьбы с незаконным оборотом наркотиков гденибудь на другой Дороге, на СевероКавказском или Азиатском направлении.
Это было опасно и хлопотно. Неизвестно в чьи руки она могла попасть.
"Чужой агент, а оперативники - они разные..."
Ради карьерного успеха кто-то мог послать девчонку в самое пекло. Подставить, спалить.
- Я им сказала тогда, что хочу попрактиковаться в синхронном переводе...
Ксения усиленно зубрила на своих курсах английский.
- Мосул Авье и наркокурьеры, которых судили, знали друг друга?
Ксения ни минуты не сомневалась:
- И очень хорошо. Они все из Ломе.
- А кто еще был тогда на суде? Наших, российских, много ?
В сегодняшней ночной разборке, судя по сообщению Николы , участвовали уголовники. Надо было узнать как можно точнее.
- Человек пять. Помоему, это видновская братва... Кстати, Игумнов: Качан тоже тогда был на суде...
- Его сейчас нет.
- Я скажу тебе, кто еще в курсе! Начальник розыска с в о з д у ш к и!.
- Желтов?!
Игумнов набрал номер.
- Слушаю... - У телефона оказался их дежурный.
- С ж е л е з к и беспокоят...
- Наконецто... - иронически пропел тот. У них были нормальные отношения с коллегами. - Тыто чем обрадуешь, друг?
- Это зависит от величины запросов. Начальник розыска ваш, конечно, дома, второй сон досматривает...
- Желтовто?
- Ну да.
- Обижаешь, начальник...
- Неужели здесь?! Нука покличь его. Тото он рад будет...
Игумнов представил, как его закадычный дружбан Желтов тяжелый, лысый, с грубым в серых щербинках лицом - понимая, что речь идет о нем, еще не зная, кто звонит, грозит дежурному кулаком.
Емуто что ждать хорошего от ночного звонка?!
- Слушаю, Желтов...
- Игумнов. Ты чего злишься? Может голоден?
- А что - у меня на лице написано?!
- Просто представляю. Чего не дома?
- Да тут...
Желтова задержали неожиданно возникшие обстоятельства - грабеж в центре площади. Прямо у подня-того на пьедестал самолетапамятника "ТУ104"...
- Сумку выхватили. А там у них документы, билеты, деньги...
Грабителей было трое. Им помешал случайно вмешавшийся миллиционерпассажир. Заорал, бросился следом. Один из преступников, спасаясь, побежал в сторону находившейся в отстое электрички. Двое других бросились в залы. Желтов вместе с потерпевшим обследовали электропоезд, но никого не нашли. Видимо, в последнюю минуту тот изменил маршрут, свернул в здание...
- Все закоулки обыскали, урны... Хоть бы билеты выбросили! Зачем им?! А у потерпевших через полтора часа самолет. Скоро посадку объявят...
- Пойдешь уговоривать пассажирскую службу...
- А че делать?!
Для порядка перебросились ничего незначащими фразами.
- Говори, зачем звонил, - потребовал Желтов.
- Ты был вместе с Качаном свидетелем по делу нигерийских наркокурьеров...
- Это Качан был со мной.
- Точно. Меня интересуют некоторые данные...
- На нигерийцев ?
. - В основном, на их московские связи. Найдешь?
- Для этого мне надо зайти к себе, поднять записи. А что за спешка? Скажешь?
- Качан, как сквозь землю провалился.
- Послал куданибудь?
- В Домодедово, на станцию. А там нигерийцы. Готовится разборка...
Никола еще не успел повесить трубку после звонка Игумнову, как ситуация на площади начала быстро меняться.
Издали раздался шум приближающихся машин. Первым шел "мерседес", он быстро правил к платформе. У переходного моста водитель резко тормознул.
Никола передвинулся к ближайшей витрине, чтобы ничего не упустить.
Из машины никто не выходил, за тонированными окнами все было глухо.
Так прошло несколько минут
Была уже глубокая ночь. Людей вокруг видно не было. Только освещенные витрины палаток, светильники. Африканец на переходном мосту внимательно следил за происходящим.
Никола ждал.
Дверцы "мерседеса"захлопали неожиданно и одновременно.
Из машины показались четверо - накачанные, крутые - двинулись к мосту. Появившийся первым - в длинном пальто, видимо, старший, держался в средине. Двое других были телохранители. Лиц их Никола не видел. Сзади справа шел еще один - коренастый, в незастегнутой куртке - в руке он нес кейс.
Приехавших в "мерседесе"на переходном мосту ждали. Увидев их внизу, негр в ушанке с опущенными наушниками приветственно поднял руку...
Тот , что шел впереди, в черном пальто, тоже посигналил рукой. Шедший позади - в незастегнутой куртке, с кейсом, ускорил шаг, он, несомненно, нес, валюту.
Это были те, кого тут еще с ночи желали видеть.
Обе бригады встречались в соответствии с намеченным ими же уговором для передачи товара.
Вновьприбывшие уже поднимались по скользким обледенелым ступеням, когда на площадь вылетела еще машина - черный джип "Чероки".
На полном ходу он поскочил к опорам переходного моста и замер. Машина, показалось Николе, словно взбрыкнула, останавливаясь. К выскочившим из нее пассажирам - высоких, в камуфляжной форме, в высоких ботинках и омоновских черных масках - примкнули еще двое, появившихся откудато из-за палаток. Никола узнал знакомых охранников, ехавших вместе с ним в электричке из Нижних Котлов. Теперь вся команда бросились наверх, вслед за прибывшими в "мерседесе".
Появление "третьей силы"произвело наверху впечатление разорвавшейся бомбы.
Увидев их, высокий, в ушанке, африканец на мосту что-то крикнул своим внизу. С другой стороны пешеходного моста уже поднималась братва...
Прибывшие в "мерсе"повернули назад.
Старший - в длинном пальто обернулся, что-то крикнул. Телохранитель справа от него поднес ко рту сотовый телефон.
На всем протяжении лестницы и вверху уже шла разборка...
Разговор сразу пошел громко, на повышенных тонах. Разбирались быстро. Никола не мог уяснить смысла. Братву оттеснили. Негра взяли в кольцо вновьприбывшие в камуфляжах. Никола сходу вернулся к телефону. Набрал номер Игумнова.
- Началось...
Он быстро обрисовал ситуацию. С места, где он сейчас находился, можно было разглядеть происходившее на мосту лишь отчасти.
Над путями сбилось в кучу человек пятнадцать.
Все три группы сошлись посредине. Можно было догадаться, что разговор идет крутой.
Охранники в камуфляжах - "третья сила"- все больше оттесняли африканца в сторону.
Каждую минуту можно было ожидать начала стрельбы.
Однако, выстрелы прогремели совсем с другой стороны. Со стороны площади.
Стреляли патрульные ПМГ. Их машина находилась за палатками. Там у них что-то произошло. Но Никола этого не видел. Внимание его было привлечено к тому, что происходило на мосту.
- Я еще позвоню! Все!
- Качана не видно?
Нет!
Ствол уперся Качану в висок.
- Ну! Откуда она у тебя?
- Тебе визитка нужна, командир? - Качан попробовал отойти дуриком. Но внутренне готовился к любому развитию событий, улучив момент, он убрал очки и, как потом оказалось, вовремя. - Забирай ее и разойдемся!
- Знаешь, о чем говорю! Саша, напомни!
Старлей посторонился. Сержант возник сбоку.
Качан поднял плечо под удар, но сержант оказался левшой - удар пришел с другой стороны, откуда Качан не ждал.
- Вы че, ребята?!
- От кого ты ее получил? Откуда она у тебя?
Отмалчиваться дальше было нельзя. Подставлять "торфушек"из "Азаса"и охранника , которому Коржаков оставил визитку, ему как менту было западло. Да старлей и не поверил бы.
Качану показалось - старлей както странно на него посмотрел, но ничего не сказал. Не обращая больше внимания на Качана, быстро пошел к машине. Патрульные умчали.
"Коржаков Евгений Иванович... - Качан испытал настоящее потрясение. Фирма - "Освальд"...
Коржакова он помнил. Этой зимой они оба участвовали в задержании нигерийских наркокурьеров в международном аэропорту "Шереметьево". Тот занимался борьбой с международной контрабандой наркотиков по линии одной из спецслужб.
Какой именно - Качан не знал. Спецслужба эта была из глубоко законспирированных и реализовывала свои агентурные данные на нигерийских наркодельцов через линейную и воздушную милицию. Этим объяснялось участие в операции Качана и начальника уголовного розыска другого аэропорта "Домодедово"- Желтова...
Мысли Качана приняли новое направление.
"Коржаков был здесь неделю назад. Он странно повел себя в коммерческой палатке "Азас". Сделал подарки "торфушкам", пообещал работу охраннику... - Тут все было со значением. - После Никола увидел на станции наркодельцов, опознал Мосула Авье... Тут цепочка..."
Об этом стоило подумать.
"У Коржакова интерес к Домодедово..."
Но... С пропажей "макарова"все остальное теряло смысл...
В Домодедово его держало только поручение Игумнова:
"Никола..."
Того нигде не было.
С отъездом патрулей на платформе ничего не изменилось. Тускло горели огни.
Между тем ночная жизнь продолжалась.
Где-то близко на парке отправления вдоль состава пробежала громкая дрожь сцепки. Там подцепили тепловоз. Холодная искра вверху обозначила контактную сеть, там, где ее касался поднятый токоприемник. Еще через несколько минут невидимый в темноте состав двинулся к выходному светофору.
Качан проследил убегающий проблеск. Поднял глаза.
Плечистая фигура на переходном мосту возникла неожиданно.
Высокий, молодой африканец в пальтишке, в светлых брюках, в шапкеушанке, завязанной под подбородком, молча смотрел а него сверху...
"Мосул Авье тут?!"
Нигериец на переходном мосту продолжал наблюдать.
Кроме платформы он видел плоский участок пути за переходным мостом, площадь, коммерческие палатки... Острый взгляд привычно выхватывал среди деталей ночного пейзажа припарковавшиеся иномарки.
Час машин, которых он ждал, еще не наступил...
Родом из провинции, обучавшийся в Москве в Институте русского языка, Мосул Авье легко ориентировался в чужом пригороде.
Время от времени ему приходилось приезжать сюда по своим делам то одному, то со своей русской подружкой, которую он брал обычно с собой, чтобы поездки не выглядели особенно подозрительно.
Но, когда наступал "день икс"- такой, как сегодня, - его сопровождала охрана. Эскорт входил в крупную подмосковную группировку, которая давала нигерийцам "крышу".
Бойцы прибыли сюда еще до полуночи, своим ходом, и все это время вели наблюдение за местом, где должна была произойти встреча на высшем уровне.
Нигериец окончательно успокоился, когда последним появился один из авторитетов группировки - плечистый, в трехцветной куртке с наброшенным на глаза капюшоном...
... Мосул Авье перевел взгляд на платформу внизу.
Человек у скамьи попрежнему не уходил, ждал первого поезда на Москву.
Он не внушал опасения.
"Одинокий пассажир . Ночные русские дела..."
Нигериец подозревал о его проблемах.
Там, на родине, были тоже похожие ситуации.
Если проецировать на Нигерию - это как если бы бомж из народностей фeльбе или ибо поддал бы в поезде, заснул и проснулся за Лагосом или Ломе, в локомотивном депо, а потом маялся бы, ожидая утреннего поезда...
Мосул Авье на мосту рассматривал сверху ночную картину подмосковной глубинки. Видел он и подъехавший милицейский патруль и сцену личного обыска.
Что-то все-таки ему не нравилось.
Он отошел от перил. Обтянутая подвязанной внизу ушанкой, круглая, как футбольный мяч, голова нигерийца отбрасывала на платформу овальную тень.
Качан отошел от скамьи.
Мосула Авье с несколькими африканцами он видел месяц назад в Городском суде во время процесса над двумя их земляками - наркокурьерами.
Московских нигерийцев сопровождали крепкие парни из видновской братвы. Те ни во что не вмешивались - только присутствовали. И этого было достаточно.
Африканцы, напротив, вели себя шумно. Что-то кричали на своем подсудимым, которых арестовали в международном аэропорту "Шереметьево"при попытке провоза кокаина транзитом через Россию в Нигерию...
- Чего они? - спросил Качан у студентапереводчика.
Тот объяснил:
- Интересуются, кто их сдал...
Удалось ли московским нигерийцам получить ответ на свой вопрос, Качан не узнал. Емуто истина была хорошо известна:
"Данные на нигерийцев поступили из фирмы "Освальд"через Коржакова..."
Отсюда следовало, что и неделю назад, когда Коржаков появился в коммерческой палатке, он тоже приезжал сюда по делам нигерийских наркодельцов. Что-то готовил...
"А, впрочем, Бог с ними, с африканцами, с наркотой..."
Качан отвернулся, сделал несколько шагов пог платформе.
Никакое даже самое сверхуспешное задержание наркокурьеров не могло уже его спасти.
Требовалась воля, чтобы осознать это, поставить на всем крест.
"Меня все равно выгонят..."
Позади оставалась ментовская жизнь, о которой никому не расскажешь, которую сможет оценить только тот, кто ею жил, кто с нею сросся, для кого она стала неотделимой.
Качан взглянул на часы: время почти не двигалось. Остаток его последней ментовской ночи тянулся впустую, зазря...
С платформы была видна та же картина, что и африканцу на мосту притихшая вокзальная площадь, витрины, разноцветные бутылки, коробки, отсвечивающие на снегу елочным золотом...
Нешумная ночная суета на площади шла своим чередом.
Рядом с коммерческой палаткой "Азас", где Качан недавно тусовался с афганцем и "торфушками", снова остановилась иномарка - на этот раз "джип".
Несколько покупателей на фоне освещенной витрины выглядели как плоские одномерные силуэты.
"Накануне Мосул Авье и его партнеры приезжали "пустые"- проверяли... Они убедились, что слежки нет. Сегодня все должно повторится, но уже по настоящему..."
Тут наверняка готовилась с т р е л к а.
Перед тем, как встречаться, охрана наркодельцов и той, и другой стороны обычно проводила серьезную работу. Бойцам- охранникам поручали зачистить само место встречи и все вокруг. Подъезды к станции, последние электрички...
"Платформа постоянно находилась под наблюдением... - Качан машинально потянулся к пустой наплечной кабуре. - Это значит, кто-то обязательно должен был видеть, что произошло со мной. Может тот же Мосул Авье..."
Додумать не пришлось. Из-за вокзала показался патрульный "жигуль". Качан снова увидел грубо раскрашенный герб и все тот же бортовой номер.
Это возвращался давешний старший лейтенант.
Все это время "жигуль", видимо, кружил где-то в районе станции.
Появление патрульных было кстати.
"Три мента - это уже сила..."
Отсутствие у него милицейского удостоверения Качана не могло смутить: то, что он человек из к о н т о р ы, можно было быстро проверить. Задать парутройку вопросов. Хотя бы - кого он знает в Домодедовском управлении?.. Имен двух оперов, бравших перед полуночью "гжелку"в коммерческой палатке "Азас", было бы достаточно...
Уже знакомый Качану старлей вышел из патрульной машины, двинулся к платформе. За ним из "жигуля"показался еще сотрудник в форме, пошел рядом.
. На секунду оба попали под мерцание светильника
Внешность старлея снова показалась Качану приятной. Правильные черты лица, деревенские промытые веснушки.
Мент шел легко. Правая рука покоилась глубоко в кармане шинели. Его напарник был в сержанских погонах - кряжистый угловатый. По тому, как он двигался - тяжело, вразвалку - можно было предположить в нем мрачноватую ленивую силу. Сержант не проявлял инициативу, смотрел кудато в сторону. Старлей, напротив, выглядел озабоченным.
На этот раз их интересовал Качан. Если не считать африканца на переходном мосту, вверху, других людей вокруг не было,.
- Поедешь с нами! - объявил старлей. - Пошли.
Качан не возражал. Заметил только:
- Погоди, командир...
- Без шума!
Тон патруля исключал малейшее возражение. Правую руку старлей попрежнему держал в кармане.
Все же Качан сделал еще попытку снять напряжение:
- А, может, здесь разберемся, ребята?! - У него было что им сказать.
Вместо ответа старлей вытянул из кармана руку. В ней был "макаров".
Качан на секунду впился глазами в пистолет. Братблизнец пропавшего у него "макарова". Клонированный экземпляр.
Ствол уперся Качану в грудь.
- Давай в машину! Живо!
- Ребята...
Качан поднял глаза.
Африканец на мосту спокойно наблюдал за действиями патрулей внизу. Может вспоминал родную нигерийскую ментуру.
Сержант сделал шаг за спину задержанного. Скомандовал негромко:
- Руки!
Выхода не было.
После того, как он враз лишился пистолета и служебного удостоверения, ничто больше уже не могло его особенно расстроить.
Качан протянул руки. Он не был напуган. Своих коллег, в том числе и незнакомых, он знал, как облупленных. "При исполнении"перечить им было бесполезно и небезопасно.
Старлей присовокупил:
- Иди и молчи.
Качан продемонстрировал им спокойное, даже ироничное восприятие происходящего.
- К вашим услугам...
Сержант проворно обхватил дужками металлических браслетов обе его кисти. Запорные устройства щелкнули. Качан скосил глаза: наручники были стандартные милицейские.
"Это ты зря, между прочим..."
У него было с собой чем их открыть.
- Шевелись...
- Как скажешь, командир...
Все приказания коллег и действия были знакомы. Оригинальностью не отличались. Теперь старший опер мог на себе ощутить их давящую бессмысленную тупость.
Втроем спустились с платформы. Старлей и сержант вышагивали, как и положено, по бокам. Старлей снова сунул руку с пистолетом назад в карман.
"Крутые ребята... - Качан не мог не признать. - Интересно, откуда они..."
Таких тут сроду не водилось.
"Может гастролеры? Заехали в чужой район, на бутылку сшибают.. "
При случае следовало расспросить о них коллег. Домодедовские опера должны были тут всех знать.
Патрули подвели его к машине.
Со стороны все выглядело обычно: стражи порядка конвоировали бомжа или пьяного, а, может, и находящегося в розыске опасного преступника...
Сержант открыл заднюю дверцу.
- Забирайся...
Качан мельком оглядел машину.
Обычный патрульный "жигуль".
На водительском месте никого не было. Машину вел один из этих двоих. Рация была включена, оттуда, не переставая, выдавалась текущая оперативная информация. Патрули находились на дежурном приеме и были в курсе всех криминальных новостей и передвижений соседних постов..
Качана сунули на место позади шофера. Старлей отстегнул браслет на левой кисти Качана, замкнул на металлической ручке под крышей салона. В каждом экипаже придумывали свое. В их линейном управлении до этого пока не додумались.
"Чтобы пристегнть обычного задержанного?! Это уж слишком круто!"
- Может ни к чему, командир?..
- Помолчи, целее будешь...
Качан впервые взглянул на происходящее серьезно.
"Непонятно, что у них на уме..."
С такими следовало быть осторожнее. Качан представлял себе эту публику. Они вполне могли вывезти из города и высадить гденибудь в лесу. "Пусть выбирается на своих двоих..."
Наиболее оборзевшие так и поступали в отношении бомжей, цыган, проституток...
Теперь он рад был, что не сказал им, кто он.
Убоявшись ответственности, такие могли решиться на все.
Патрули вели себя странно. У них явно были какието планы в отношении его.
- Будешь шуметь... - старлей, стоя у открытой дверцы, ткнул его стволом в висок. - Замочу и брошу тут, на рельсы...
Угроза выглядела не пустой.
- И в жизни никто ничего узнает. Так?
Качан не ответил.
Как розыскник он не мог не признать его правоту:
"Глухой час. Труп под платформой. Сотня версий. Наши пути - мои и старлея с сержантом - нигде раньше не пересекались. Никаких причин для убийства: ни месть, ни ревность... На них никогда не выйдут. Ни одному розыскнику в голову не придет..."
Вот и очередной висяк к предстоящей Коллегии по нераскрытым убийствам...
- Д о г н а л?!
- Да..
Он был нужен им для какого-то серьезного разговора.
Старлей опустил пистолет, свободной рукой что-то достал из кармана.
Сержант стоял тут же, оба не сводили с Качана глаз. Старлей протянул руку:
- А ну! Быстро! Откуда у тебя это?
- Не вижу!
Старлей сунул ему к лицу прямоугольный листок плотной бумаги.
- Как к тебе это попало?
Одной рукой он все сжимал "макаров", во второй белела визитная карточка.
На этот раз Качан прочитал ее:
"Коржаков Евгений Иванович"...
- Говори быстро! - старлей бросил визитку на сиденье рядом, свободной рукой передернул затвор.
- Хочешь поплохому?! - Старлей приблизился к нему вплотную.
Качан бросил взгляд на площадь. Несколько одиноких прохожих тянулись к ларькам.
Борьке показалось, он узнал Николу.
"Никола, наверняка, сообщил, что мы не встретились. Возможно, меня уже ищут!.."
3.
После звонка Николы Игумнов первым делом связался с Домодедовской милицией.
Фальшивый заявитель из МВД - подполковник Черных - и его неудачная попытка подставить ночной наряд под удар Коллегии на время ушли в сторону. Игумнов сразу забыл о них.
- Алло, дежурный...
Поговорить с домодедовским дежурным не удалось. Трубку снял помощник, ничего вразумительного о готовящейся на станции разборке он сказать не мог.
- Я доложу ответственному, когда приедет...
- И еще. Там, на станции, наш старший опер. Качан... Пусть его объявят по перронному радио.
- Это мы сейчас.
Прошли еще полчаса. Качан так и не объявился.
Оставалось ждать и одновременно готовиться на случай, если старший опер оказался в гуще начинающейся в Домодедове разборки. Для начала следовало еще заранее, сейчас, определить возможный состав ее участников.
Игумнов задумался.
Никола сообщил про две бригады. Одна была связана с нигерийскими наркокурьерами, вторые - частные охранники неизвестной фирмы. Сюда входили и те двое, с которыми Никола ехал в электричке от Нижних Котлов. Эти выслеживали первых..
Мосул Авье на переходном мосту, скорее всего, ждал третью команду партнеров по наркобизнесу.
Впрочем, у Игумнова были и до этого сообщения на африканца. Они поступили от другого его помощника, точнее помощницы.
Агент Игумнова - Ксения работала "по иностранцам". Еще в январе, беседуя с соотечественниками, Мосул Авье в ее присутствии вставил в разговор название знакомой станции. Он упомянул "Домодедово"...
Компания тусовалась в Конькове на пересечении Островитянова и Академика Волгина - в студенческом общежитии нигерийцев. Там в тот раз языки развязались полностью.
Из осторожности Игумнов не вписал название станции в сообщение. Как и подозрения Ксении по поводу пистолета и наркотиков, находившихся в тот момент у ее нигерийских приятелей в общежитии.
Игумнов записал лишь десяткую часть намеков и разговоров.
Предосторожность шла от его, Игумнова, опыта.
Любое сообщение с упоминанием наркобизнеса или огнестрельного оружия немедленно попадало на контроль Вверху. Потом ни с Игумнова, ни с его помощницы уже не слезли бы...
И вот этой ночью данные его помощницы неожиданно получили подтверждение. Никола тоже говорил об Африканце и о Домодедове.
Данные агентов совпали.
Ни о чем не подозревавший Качан оказался в самом эпицентре событий...
Игумнов взглянул на часы, набрал номер телефона.
- Алло!
- Я слушаю...- У телефона была Ксения, она уже спала: - Чего так поздно, начальник?!
Они работали вместе несколько лет. Сотрудничество их началось почти сразу после ее совершеннолетия.
- Как ты?
- Я в порядке... - У Ксении был молодой свежий голос.
- Догадываюсь.
Отношения их за все это время претерпели различные изменения - от самых близких до чисто служебных. Сейчас в них снова заметно наступало потепление. Дело шло к весне...
- Что-нибудь срочное?
- Ты както говорила об африканце и Домодедово...
- Да. Это Мосул.
- Напомни еще раз, как он выглядит...
- Высокого роста, стройный. Правильные черты лица.....
- Одет?
- По разному. Иногда в длинное пальто до пят. Знаешь? Иногда , как наши, в кожаной куртке или даже в джинсовке...
- На голове шапка...
- С наушниками. Обычно он их завязывает под подбородком. У него отморожено ухо.
"Точно он..."
- Что-нибудь еще, Игумнов?
- Я хочу, чтобы ты срочно перебралась к ним в общежитиие.
- Прямо сейчас?! - Она подумала. - А что? Это мысль...
Ксения была авантюрного склада. В ее лице Федеральная Служба Безопасности наверняка потеряла разведчицу экстра- класса, российскую Мата Хари...
- Возьми такси. Придумай причину. Самого Мосула Авье в общежитии сейчас нет. Он в Домодедово в интересной компании. Будет лучше, если ты подождешь его возвращения. Может удастся что-нибудь узнать.
- А что там, в Домодедове?
- Похоже готовится разборка. Там Качан. Для него это может оказаться... ф а ш л о й!..
Игумнов привез словцо из Афгана: так арабы называли н е п р у х у.
- Что ж! - Задание оказалось ей по душе. - Сейчас выезжаю...
- Если будут какието осложнения, по первому твоему звонку мы сразу подъедем...
- Ребята живут на шестом, так что прихвати пожарную лестницу...
- Мы выстелим внизу коробки, чтоб мягче приземляться...И еще. Помнишь? Ты приезжала в суд, когда судили нигерийцевнаркокурьеров...
- Задержанных в Шереметьево...
- Да.
О посещении его помощницей судебного заседания в ее рабочем деле тоже не было ни слова. И это Игумнов тоже сделал намеренно. В Главке наверняка нашлись бы охотники использовать Ксению по линии борьбы с незаконным оборотом наркотиков гденибудь на другой Дороге, на СевероКавказском или Азиатском направлении.
Это было опасно и хлопотно. Неизвестно в чьи руки она могла попасть.
"Чужой агент, а оперативники - они разные..."
Ради карьерного успеха кто-то мог послать девчонку в самое пекло. Подставить, спалить.
- Я им сказала тогда, что хочу попрактиковаться в синхронном переводе...
Ксения усиленно зубрила на своих курсах английский.
- Мосул Авье и наркокурьеры, которых судили, знали друг друга?
Ксения ни минуты не сомневалась:
- И очень хорошо. Они все из Ломе.
- А кто еще был тогда на суде? Наших, российских, много ?
В сегодняшней ночной разборке, судя по сообщению Николы , участвовали уголовники. Надо было узнать как можно точнее.
- Человек пять. Помоему, это видновская братва... Кстати, Игумнов: Качан тоже тогда был на суде...
- Его сейчас нет.
- Я скажу тебе, кто еще в курсе! Начальник розыска с в о з д у ш к и!.
- Желтов?!
Игумнов набрал номер.
- Слушаю... - У телефона оказался их дежурный.
- С ж е л е з к и беспокоят...
- Наконецто... - иронически пропел тот. У них были нормальные отношения с коллегами. - Тыто чем обрадуешь, друг?
- Это зависит от величины запросов. Начальник розыска ваш, конечно, дома, второй сон досматривает...
- Желтовто?
- Ну да.
- Обижаешь, начальник...
- Неужели здесь?! Нука покличь его. Тото он рад будет...
Игумнов представил, как его закадычный дружбан Желтов тяжелый, лысый, с грубым в серых щербинках лицом - понимая, что речь идет о нем, еще не зная, кто звонит, грозит дежурному кулаком.
Емуто что ждать хорошего от ночного звонка?!
- Слушаю, Желтов...
- Игумнов. Ты чего злишься? Может голоден?
- А что - у меня на лице написано?!
- Просто представляю. Чего не дома?
- Да тут...
Желтова задержали неожиданно возникшие обстоятельства - грабеж в центре площади. Прямо у подня-того на пьедестал самолетапамятника "ТУ104"...
- Сумку выхватили. А там у них документы, билеты, деньги...
Грабителей было трое. Им помешал случайно вмешавшийся миллиционерпассажир. Заорал, бросился следом. Один из преступников, спасаясь, побежал в сторону находившейся в отстое электрички. Двое других бросились в залы. Желтов вместе с потерпевшим обследовали электропоезд, но никого не нашли. Видимо, в последнюю минуту тот изменил маршрут, свернул в здание...
- Все закоулки обыскали, урны... Хоть бы билеты выбросили! Зачем им?! А у потерпевших через полтора часа самолет. Скоро посадку объявят...
- Пойдешь уговоривать пассажирскую службу...
- А че делать?!
Для порядка перебросились ничего незначащими фразами.
- Говори, зачем звонил, - потребовал Желтов.
- Ты был вместе с Качаном свидетелем по делу нигерийских наркокурьеров...
- Это Качан был со мной.
- Точно. Меня интересуют некоторые данные...
- На нигерийцев ?
. - В основном, на их московские связи. Найдешь?
- Для этого мне надо зайти к себе, поднять записи. А что за спешка? Скажешь?
- Качан, как сквозь землю провалился.
- Послал куданибудь?
- В Домодедово, на станцию. А там нигерийцы. Готовится разборка...
Никола еще не успел повесить трубку после звонка Игумнову, как ситуация на площади начала быстро меняться.
Издали раздался шум приближающихся машин. Первым шел "мерседес", он быстро правил к платформе. У переходного моста водитель резко тормознул.
Никола передвинулся к ближайшей витрине, чтобы ничего не упустить.
Из машины никто не выходил, за тонированными окнами все было глухо.
Так прошло несколько минут
Была уже глубокая ночь. Людей вокруг видно не было. Только освещенные витрины палаток, светильники. Африканец на переходном мосту внимательно следил за происходящим.
Никола ждал.
Дверцы "мерседеса"захлопали неожиданно и одновременно.
Из машины показались четверо - накачанные, крутые - двинулись к мосту. Появившийся первым - в длинном пальто, видимо, старший, держался в средине. Двое других были телохранители. Лиц их Никола не видел. Сзади справа шел еще один - коренастый, в незастегнутой куртке - в руке он нес кейс.
Приехавших в "мерседесе"на переходном мосту ждали. Увидев их внизу, негр в ушанке с опущенными наушниками приветственно поднял руку...
Тот , что шел впереди, в черном пальто, тоже посигналил рукой. Шедший позади - в незастегнутой куртке, с кейсом, ускорил шаг, он, несомненно, нес, валюту.
Это были те, кого тут еще с ночи желали видеть.
Обе бригады встречались в соответствии с намеченным ими же уговором для передачи товара.
Вновьприбывшие уже поднимались по скользким обледенелым ступеням, когда на площадь вылетела еще машина - черный джип "Чероки".
На полном ходу он поскочил к опорам переходного моста и замер. Машина, показалось Николе, словно взбрыкнула, останавливаясь. К выскочившим из нее пассажирам - высоких, в камуфляжной форме, в высоких ботинках и омоновских черных масках - примкнули еще двое, появившихся откудато из-за палаток. Никола узнал знакомых охранников, ехавших вместе с ним в электричке из Нижних Котлов. Теперь вся команда бросились наверх, вслед за прибывшими в "мерседесе".
Появление "третьей силы"произвело наверху впечатление разорвавшейся бомбы.
Увидев их, высокий, в ушанке, африканец на мосту что-то крикнул своим внизу. С другой стороны пешеходного моста уже поднималась братва...
Прибывшие в "мерсе"повернули назад.
Старший - в длинном пальто обернулся, что-то крикнул. Телохранитель справа от него поднес ко рту сотовый телефон.
На всем протяжении лестницы и вверху уже шла разборка...
Разговор сразу пошел громко, на повышенных тонах. Разбирались быстро. Никола не мог уяснить смысла. Братву оттеснили. Негра взяли в кольцо вновьприбывшие в камуфляжах. Никола сходу вернулся к телефону. Набрал номер Игумнова.
- Началось...
Он быстро обрисовал ситуацию. С места, где он сейчас находился, можно было разглядеть происходившее на мосту лишь отчасти.
Над путями сбилось в кучу человек пятнадцать.
Все три группы сошлись посредине. Можно было догадаться, что разговор идет крутой.
Охранники в камуфляжах - "третья сила"- все больше оттесняли африканца в сторону.
Каждую минуту можно было ожидать начала стрельбы.
Однако, выстрелы прогремели совсем с другой стороны. Со стороны площади.
Стреляли патрульные ПМГ. Их машина находилась за палатками. Там у них что-то произошло. Но Никола этого не видел. Внимание его было привлечено к тому, что происходило на мосту.
- Я еще позвоню! Все!
- Качана не видно?
Нет!
Ствол уперся Качану в висок.
- Ну! Откуда она у тебя?
- Тебе визитка нужна, командир? - Качан попробовал отойти дуриком. Но внутренне готовился к любому развитию событий, улучив момент, он убрал очки и, как потом оказалось, вовремя. - Забирай ее и разойдемся!
- Знаешь, о чем говорю! Саша, напомни!
Старлей посторонился. Сержант возник сбоку.
Качан поднял плечо под удар, но сержант оказался левшой - удар пришел с другой стороны, откуда Качан не ждал.
- Вы че, ребята?!
- От кого ты ее получил? Откуда она у тебя?
Отмалчиваться дальше было нельзя. Подставлять "торфушек"из "Азаса"и охранника , которому Коржаков оставил визитку, ему как менту было западло. Да старлей и не поверил бы.