Смирнов Игорь. Сага о драконе

   - А Саул? - Кулаки Сипака сжались под одеялом. Если он пробыл без сознания пять дней, то теперь окружающие уже должны догадаться, что родительской связи нет.
   - Он сейчас с няней, - пояснила Аманда.
   Сипак кивнул, но не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Она заметила его беспокойство и подняла глаза выше. Сарек, до того хранивший молчание, заявил о своем присутствии.
   - Его рождение зарегистрировали надлежащие власти. Было объявлено, что он - твой сын. Карен позаботилась об этом, когда родился Саул.
   Сарек подошел к постели и кивком отослал целителя вместе с Амандой.
   Несколько минут стояла тишина. Хотя Сарек и расположился прямо перед ним, Сипак был не в состоянии встретиться взглядом со своим дальним родственником. Наконец Сарек заговорил:
   - Ставак немного рассказал нам о тебе.
   Сипак вздрогнул и кивнул, но от Сарека не укрылось облегчение, которое старался не выдать Сипак, и то, что лежавшее на постели тело чуть расслабилось. Сарек продолжил:
   - Ты много говорил, пока мы пытались ввести тебя в транс. Твой мозг сопротивлялся нам на каждом шагу.
   Сипак снова напрягся.
   - Что я сказал?
   - В основном ты говорил о Сауле и о том, что не смог установить родительскую связь. Остальное касалось раны, которую ты получил из-за разрыва связи с женой, и того, что надо сделать, чтобы сохранить жизнь вам с Пэном. - Сарек примолк. - Могу сказать, что все это затронуло тебя глубже, чем ты признал. Связь, существовавшая между тобой и Карен, наиболее глубокая и сильная из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Причиной тому - способности Карен.
   Сипак не ответил. Он попытался повернуться спиной к Сареку, но обнаружил, что слишком слаб даже для такой малости. Пришлось лишь отвернуться. Горькая слеза помимо воли прочертила тоненькую дорожку по его лицу.
   Сарек искренне сочувствовал страданиям молодого вулканита, лежавшего перед ним на кровати.
   - Сипак, родительская связь не настолько необходима, как ты, кажется, веришь. И ее отсутствие ни в коей мере не нарушает твоего отцовства. Как и материнства. Карен тоже не сразу установила родительскую связь с Саулом.
   - Но я должен был знать о своем сыне. Я должен был почувствовать нечто, исходившее от Карен... хотя бы родовые муки, - едва слышно плакал Сипак.
   - Насколько я знаю женщин и драконов, а заодно силу разума Карен, они могли скрыть от тебя все, что хотели. Не твоя вина, что Карен предпочла утаить от тебя рождение сына - неважно, по каким причинам - и что несчастье оборвало ее жизнь. Если бы не эта трагедия, она известила бы тебя о Сауле, и все пошло бы своим чередом.
   - Но я же знал, должен был знать, что Пон Фарр не заканчивается, - по крайней мере, когда оба здоровы - если не наступает беременность. Мне следовало бы заподозрить что-то, когда все закончилось так быстро, - с мукой в голосе откликнулся Сипак.
   - Теперь делать нечего, - мягко ответил Сарек. - Что прошло, то прошло. Сейчас никто этого не в состоянии изменить. Лучшее, что ты можешь сделать - принять все как есть и жить дальше. Целители не позволят тебе вернуться на корабль, пока ты не готов к этому.
   Сипак вздохнул, но повернул голову, чтобы посмотреть на Сарека.
   - Уйдет когда-нибудь эта боль? - спросил он.
   Понимая, что Сипак имел в виду боль утраты, а не физическое страдание, Сарек сказал:
   - Нет, но переносимой станет. Дай срок.
   Сипак кивнул. Прежде чем он заговорил вновь, в комнату вернулся целитель.
   - Сейчас тебе надо отдохнуть. То, что тебе довелось испытать, истощило тебя более, чем ты думаешь.
   Взмахом руки он попросил Сарека выйти. Сипак, только теперь понимая, насколько, оказывается, устал, закрыл глаза. Перед тем, как заснуть более естественным сном, Сипак услышал слова целителя, обращенные к его хозяевам:
   - Завтра утром он сможет вставать, но никаких чрезмерных усилий.
   - Если он хоть в чем-то похож на Спока...
   Больше он ничего не слышал: сон взял над ним верх.
   Теперь, однако, когда он более не находился в лечебном трансе, его тревожили сновидения. Не настолько, чтобы полностью разбудить, но достаточно, чтобы заставить метаться и ворочаться в постели, постанывая, точно от боли. Через некоторое время Сарек зашел посмотреть, не проснулся ли Сипак. Увидел он молодого полувулканита запутавшимся в насквозь мокрых от пота простынях. Сарек коснулся чуткой рукой чела Сипака, устанавливая неглубокое слияние и посылая волну успокоения. Когда молодой вулканит утих, Сарек разомкнул слияние и удостоверился, что Сипак будет спать. Потом он вышел из комнаты.
   Аманда встретила Сарека в коридоре и вопросительно посмотрела на мужа. Тот заявил:
   - Сипак сейчас встревожен. Он во власти вины за многое, самое малое из которого - родительская связь. И он чувствует себя в высшей степени виноватым за то, что не сумел защитить Карен от того нападения, которое унесло ее жизнь. Ему кажется, что он должен был употребить больше усилий, добиваясь совместного с нею прохождения службы.
   - Он сможет избавиться от этого чувства вины? - спросила она.
   - Когда к нему вернутся силы, он сможет шире взглянуть на многое. Но на него обрушилось так много за столь короткий срок. Ему нужно время, чтобы сжиться со всем этим без нажима со стороны. Целитель Силан проследит за этим. - Сарек оглянулся на комнату, из которой только что вышел. - А Сипак излечится сам.
   Через несколько дней Сипаку дозволялось уже бывать аж в самом пэновом "гнезде" за садом. Но даже это разрешение ему дали, взяв с него обещание через Пэна немедленно сообщать Аманде в случае любых осложнений. Целитель ежедневно трудился над ним, помогая вернуть душевные силы, но Сипаку по-прежнему мало что позволяли. Кроме того, приходилось все так же принимать лекарства против психического ожога. По крайней мере, со времени пробуждения от лечебного сна его более не мучили головные боли, и телепатическое общение с Пэном перестало причинять страдания.
   Он сорвал с себя тунику и вздохнул с облегчением.
   - Наконец-то! Никто не стоит надо мной и не пытается кормить на убой.
   "Но ты же еще - кожа да кости. Надо побольше мяса на твои мослы, поддразнил бронзовый дракон. - Когда тебе разрешат вернуться на твой корабль? - уже серьезно спросил Пэн, но глаза его счастливо переливались, потому что Сипаку после столь томительного ожидания все-таки позволили навестить друга. Дома у Сарека дракон никак не мог уместиться. - И что будет со мной и Саулом?"
   "Как только меня обследуют и выяснится, насколько велик причиненный ущерб, они сообщат. Пока сказали, что я нахожусь в бессрочном отпуске по болезни и моего возвращения ждут не раньше полного выздоровления. - Сипак привалился к своему бронзовому товарищу и ткнул его в бок. - Ты, дружище, как и Саул, возвратитесь вместе со мной. Приняв во внимание сложившееся положение, Звездный флот без промедления перевел тебя с "Экскалибура" на "Зарю Вулкана". Однако, поскольку в Академии ты проучился недолго и сменил место службы в разгар обязательной для кадетов стажировки, на "Заре" тебе придется какое-то время прослужить в качестве гардемарина. Возможно, месяца три или около того. Потом тебе присвоят очередное звание".
   От радости глаза Пэна закружились голубизной.
   "Пока я с тобой, не имею ничего против того, чтобы оставаться гардемарином. Не знаешь, куда меня направят?"
   "Нет, но, думаю, тебе найдется место в службе безопасности. Там ты, наверное, окажешься полезней всего!"
   Сипак скользнул вдоль пэнова бока и опустился на теплый песок. Несколько минут они сидели молча.
   Потом Пэн осторожно спросил:
   "А как ты себя чувствуешь? Нет, правда? Когда мы прибыли сюда, ты так терзался - обо мне, Сауле и Карен".
   "Мне стало лучше во всех отношениях. Целитель Силан объяснил: мои чувства естественны, особенно если учесть, через что мне пришлось пройти. Я всегда принимал тебя. Было нетрудно мысленно "поглотить" тебя в отсутствие Карен: она играла роль посредника".
   Он замолк. Пэн спросил:
   "А Саул?"
   "Я теперь его "слышу", - отозвался Сипак. - Как только целитель признает меня здоровым, Сарек поможет установить связь с сыном. Он пояснил, что никто не осуждает меня за отсутствие родительской связи. По правде говоря, они поняли гораздо больше, чем я предполагал".
   Пэн кивнул.
   "Думаю, я тоже понимаю".
   Довольный, он поудобней улегся в песке. Сипак уютно устроился между передних лап Пэна. Скоро оба задремали под теплым солнышком.
   Только через три дня целитель Силан провозгласил стопроцентное психическое и физическое выздоровление Сипака, но прошло еще два дня, прежде чем Сарек всерьез воспринял саму мысль о попытке установления родительской связи. Сипак невольно вздрогнул, когда Сарек коснулся его лица, и не расслаблялся, пока тот не вошел в устойчивое слияние. Потом он почувствовал, как его старший соотечественник привнес в слияние и Саула.
   Сипак не испытывал ничего более чудесного с тех самых пор, как впервые установил связь с Карен. Сипак мог глубоко проникнуть в душу Саула и знал, что Саул - на самом деле его сын. Он впервые увидел вселенную глазами ребенка, и понял, что отныне и навек все станет совсем иным, а прежнее никогда не вернется.
   Он ощутил присутствие Пэна краем слившегося с другими сознания, и, спросив разрешения у Сарека, пригласил дракона присоединиться. И впервые глубоко заглянул и в душу Пэна. Проникновение не было односторонним. Пэну тоже открылись души Сипака и Саула; он понял, почему Сипак поступал именно так, а не иначе. Связь между Пэном и Сипаком стала еще теснее, превратившись в точное подобие той, которая возникает при Запечатлении, хоть Сипак и не присутствовал при появлении Пэна на свет.
   Сарек сплел из "волокон" этой связи замысловатую паутину. От отца к сыну, и от сына к отцу. От дракона к напарнику и обратно. Он боялся связывать ребенка и дракона; но вместо этого оставил между ними тоненькое волоконце, чтобы, если тому суждено было случиться, оно росло и укреплялось. Когда создание связей завершилось, Сарек вышел из слияния, оставив объединенных вновь созданными узами открывать самих себя и свой новый мир. Трое, особенно двое старших, упивалась этими неизведанными переживаниями. Потом Сарек неохотно разъединил их, зная, что они смогут при необходимости в любое время возобновить связь.
   Спустя три недели после того, как Сипак столь внезапно покинул лазарет, он вновь появился в ангаре челноков, на этот раз заранее уведомив о своем прибытии. За его спиной в особом рюкзачке уместился Саул. Хотя Сипака и ждали, никто не приветствовал его возвращения домой. "Заря Вулкана" по приказу командования спешила на помощь "Карсону", боровшемуся с кинджи теми самыми кинджи, которые погубили жену Сипака. Вся команда готовилась к искоренению кинджи из этой вселенной и ни у кого не нашлось времени приветствовать вернувшегося на борт начмеда, сбившегося с дороги, пусть и ненадолго.
   На этот раз Сипак был готов. Он мог управлять своими чувствами, был в мире с собой, Саулом и Пэном. Для полного рубцевания разорванной связи потребуется еще много времени, и не скоро он сможет оправиться от удара, нанесенного смертью жены, но теперь он располагал необходимой поддержкой. И друзья с "Зари" тоже ему помогут.
   Сипак снова оказался дома, среди того, чему принадлежал, и с ним была его семья. Какое-то время придется туго; Сипака уже предупредили, что Ставак сжует его целиком. Но он заслужил и ожидал этого, ибо не подчинился приказу. Он понимал, что Ставак доведет дело до конца, невзирая на необычайные обстоятельства. Но здесь - его дом, и только это имело значение.
   * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПЕРЕРЫВ *
   1. ИМПРОВИЗИРОВАННАЯ СЕМЬЯ
   Новоиспеченный младший лейтенант Аппукта Чехов потянулся и заворочался. Еще с закрытыми глазами он почувствовал, что вокруг него что-то изменилось. Окружающее пространство казалось более... открытым... чем его обычная каюта. Кровать была удобной - совсем не как в лазарете. Пока он пытался вспомнить, что же случилось вчера вечером, чья-то липкая рука легла на его нос.
   - У-У-у! - недовольно и громко возгласил он, одновременно вытаращивая глаза и резко садясь в постели.
   - Саул! - послышалось в ответ. Широко шагая, вошел Сипак и подхватил восемнадцатимесячного остроухого ковыляку.
   - Говорил же тебе не приставать к мичману. - Потом, моргнув, улыбнулся Аппукте. - Эх. Извини. К лейтенанту.
   Пока Аппукта обалдело смотрел на начмеда-вулканита (хоть он и знал, что Сипак - наполовину вулканит, наполовину человек, и более чем способен выражать чувства, его всегда приводило в оцепенение, если тот проделывал такое у него на глазах), Саул хихикнул и, дотянувшись, ляпнул теперь уже отца по лицу своей липкой рукой. Аппукта расслышал приглушенное кудахтанье дракона. Обернувшись, он увидел Пэна, лежащего, обернувшись хвостом, в чем-то очень похожем на громадную чашу с песком. Сумев вернуть на свое место нижнюю челюсть, он спросил, глядя на Сипака:
   - Сор, сто я здесь делаю? Посему я не в своей кровати?
   - Ты заснул вчера вечером на обзорной палубе. Пэн решил, что не сможет доставить тебя в твою каюту. К тому же, он чувствовал, что ты измучен... и не хотел тебя будить. Вот мы и решили перенести тебя сюда.
   Сипак посадил Саула обратно в его высокое кресло.
   Аппукта сбросил ноги с постели и сел. Он заметил, что все еще одет в уставное белье, но это его не слишком заботило. По крайней мере, здесь.
   - Спасибо, сор. Вы осень предупредительны. - Он потянулся за формой, висевшей в изножье кровати. - Сейсас иду.
   Хоть он такого и не сказал, но чувствовал, что и так уже достаточно времени навязывал свое общество доктору и его семье.
   "Нет, Пука. Оставайся. Ты сегодня не дежуришь. Пожалуйста".
   Пука изучающе посмотрел на молодого дракона.
   "Засем?"
   "А чем бы ты хотел сегодня заняться? Ты что-то намечал?" - уклончиво осведомился Пэн.
   "Восе-то нет, но..."
   "Тогда оставайся. Не понравится - уйдешь".
   В последней слабой и обреченной попытке возразить Пука сказал:
   "А как же одежда? У меня тут только форма".
   Глаза Пэна закружились вихрем от сдерживаемого веселья.
   "Сипак уже об этом позаботился. Утром он сходил к тебе в каюту и взял у соседа твою набедренную повязку и гамаши. Вон они, на кресле".
   Пука посмотрел - и правда, одежда лежала там. Чувствуя на себе взгляд Сипака, он спросил:
   - А это нисего, сор? Сто я останусь?
   Сипак улыбнулся.
   - Я бы не позволил Пэну спрашивать тебя, если бы уже не дал согласия. Он прав: чем бы ты сегодня занялся? Сидел бы в каюте, уставившись в стену? И еще, Аппукта, пожалуйста, зови меня Сипак. От этих "сэр" я за день устаю. Когда я свободен, приятно слышать имя вместо "сэр".
   Удивляясь, как это Сипак прочитал его мысли - он пока никого на корабле достаточно хорошо не знал, и почти все свободное время сидел у себя в каюте и учился - он ответил:
   - Да, С...Сипак. - Потом, потянувшись за набедренной повязкой, спросил: - Где здесь душ? Если я собираюсь остаться, надо прилично выглядеть.
   Сипак показал.
   - За гнездом Пэна. Не возьмешь ли ты с собой Саула? Ему тоже нужно искупаться. - Сипак посмотрел на сына, рисовавшего теперь посредством пальца и остатков завтрака.
   Пука улыбнулся.
   - Я не возражаю.
   Сипак поднял едва начавшего ходить ребенка и поставил на пол, тем временем Пука в одном белье подошел взять Саула за руку.
   Глядя, как они вдвоем обходят гнездо Пэна, Сипак сказал:
   - Я почищу тут, а вы пока почиститесь там.
   Детского хихиканья вперемежку с юношеским смехом не пришлось долго ждать. Пэн заметил, обращаясь к Сипаку:
   "Думаю, забавляются вовсю... - Потом чуть тоскливо добавил: - Эх, мне бы к ним..."
   "Может быть, потом. - Сипак кончил чистить кресло и устанавливать его на прежнее место. - Рад видеть, что парень немного расслабился. Очень уж мрачен он был в последнее время".
   Сипак едва успел застелить кровать, когда из двери ванной голышом выбежал Саул и с воплем "Папа!" помчался через комнату.
   За ним последовал завернутый в полотенце Пука.
   - Извините, сор, - запыхавшись, сказал он. - Я не знал, сто он сможет открыть дверь!
   - Он умеет много такого, чего не ждешь от карапуза его возраста. Единственное, чего он не умеет, хотя, по вулканитским меркам, ему полагалось бы уже - так это разговаривать.
   Сипак схватил сына, подбросил его в воздух вверх тормашками и поставил обратно на пол. Достав чистую одежду, он быстро нарядил мальчика, пока тот не успел выскользнуть.
   "Он говорит, Сипак, - заметил Пэн. - Когда хочет".
   - Мысленное и словесное общение - разные вещи, - возразил старший вулканит. - Ему нужно этому научиться, чтобы его понимали окружающие; ему обязательно надо научиться общаться при помощи слов.
   Саул унаследовал часть парапсихологических способностей матери. Сейчас он мог телепатически общаться с Сипаком и Пэном.
   - Он станет говорить, когда захочет, - заявил Пука. - И когда другие перестанут угадывать его желания и ему придется их просить.
   - Откуда вы знаете, молодой человек? - спросил Сипак.
   - Я тоже одно время был похож на него, - откликнулся Пука. - Хоть я и знал новый язык, но, когда папа хотел, чтоб я на нем изъяснялся, я не всегда слушался. И так продолжалось до сих пор, пока папа не сказал другим не обращать на меня внимания, если только я не заговорю.
   - Хм... - с задумчивым видом отозвался Сипак. - Над этим стоит подумать. А пока тебе нужно одеться. Пэн, - обернулся он к дракону, двигал бы ты тоже из этого гнезда свои чешуйчатые телеса. И тебе ванна не помешает.
   "Сипак! Я же вчера принимал ванну!"
   - Ты разве не видел, что Пука не спорил со мной по поводу своего похода в душ? Как ты мог заметить, он сам вызвался туда сходить и даже взял с собой Саула.
   Сипак стоял, подбоченясь и свирепо глядя на напарника. Но в глазах его сверкали огоньки.
   Пука услышал ворчание дракона через ту зыбкую связь, которая, видимо, меж ними наметилась, и хихикнул.
   "Не с твоей ли стороны исходило нечто, услышанное мной сейчас?" подозрительно спросил Пэн.
   - Сто? Я? - ответил Пука. - Я нисего не говорил, - Но, вопреки собственным словам, опять хихикнул.
   Пэн поднял бровь, едва ли не безупречно подражая Сипаку.
   "А вот второй смешок прозвучал подозрительно похоже на первый. Значит, должно быть, тебя я слышал".
   Эта поднятая бровь и решила дело. Пука расхохотался:
   - Ты не можешь себе представить, как смешно выглядит дракон, пытающийся изобразить вулканита.
   Скоро он сполз на пол от смеха.
   Пэн зашипел.
   "Ты... ты... Доберусь я до тебя!"
   И в следующий миг он исчез в Промежутке.
   - Пэн! - возопил Сипак, но было поздно. Дракон уже пропал.
   Очень скоро Пэн вернулся - весь в воде! Появившись так высоко над Пукой, как только мог, он распростер крылья. На Пуку, а заодно и на Саула с Сипаком, обрушился целый ливень.
   - Пэн, опускайся.
   Пэн замешкался, и Сипак добавил:
   - Сейчас же!
   Усевшись, Пэн пробормотал (никогда не слышали, как бормочет дракон, разговаривая телепатически? Очень занятно!):
   "Сам хотел, чтоб я принял ванну".
   - Но не так, как предпочел ты! - дал сдачи Сипак.
   Он принялся читать Пэну мораль, но потом, уголком глаза, приметил Пуку и Саула. Обернувшись, он увидел, как Пука, все еще смеясь, пытается оттащить Саула, мастерившего что-то из песка, от самой большой лужи. Чего уж там - мальчишки и так промокли. Увидев происходящее в истинном комичном - свете, Сипак вскинул руки и засмеялся сам.
   - А, ладно. Ох, уж эта пацанва... Давайте-ка приберемся.
   Пэн удивленно поднял взгляд, еще не веря, что ему сошло с рук озорство. Поняв, что Сипак его простил, он кинулся помогать Пуке собирать с пола воду. На постель вода не попала, и менять ее не пришлось. Работая, он из-под надбровных гребней глянул на индейца.
   Чтобы увидеть, как Пука, в свою очередь, смотрит на него, а с концов его косичек падает вода.
   "Слушай, Пэн. Если Сипак посмотрел на твою выходку сквозь пальцы, это еще не сначит, что так же поступлю я. Ты свое получишь, обещаю".
   "Ой-ой-ой! И когда же? Когда?" - Пэн принялся подпрыгивать, отчего пол стал подпрыгивать тоже.
   - Перестань, Пэн! - воскликнул Пука, снова смеясь. И, понизив голос, добавил: - Не то скажу Сипаку, что ты переборки ломаешь.
   Пэн тут же замер.
   "Врешь".
   "Посмотрим", - Пука хихикнул.
   "Ну, ладно, ладно. - Он сердито посмотрел на парня. - Давай покончим с беспорядком, а потом займемся чем-нибудь другим".
   "Ты его устроил. Надо бы тебя одного заставить прибираться". - Пука с независимым видом скрестил руки на голой груди.
   Пэн чуть ли не умолял, вращая глазами:
   "Помоги, ну, пожалуйста! Если поможешь, я тебя возьму с собой полетать в ангар челноков!"
   Пука, казалось, на несколько минут задумался. Когда Пэн уже заволновался. Пука уступил.
   "Да перестань ты смотреть на меня щенячьими глазами. Помогу я тебе, так и быть".
   Он вернулся к прерванной работе, и скоро в комнате стало посуше, да и почище тоже.
   Вернувшись, Сипак увидел, как двое юнцов кидаются друг в друга подушками, а Саул перебегает от одного к другому, стараясь схватить не попавшие в цель снаряды. Все трое то хохотали, то хихикали, а Сипак, хоть и не хотел прерывать войну подушек, но не желал, чтобы содержимое летавших деталей мебели рассыпалось по всей комнате.
   - Угомонитесь, хватит.
   Он сказал это негромко, но всякое движение в комнате мгновенно прекратилось. За исключением одной уже находившейся в воздухе подушки, которая бултыхнулась почему-то очень громко для такого рода предмета. На него взглянули три пары расширившихся глаз. Сипак возвел глаза небу и мысленно спросил: "Почему я?"
   "Потому что ты сам когда-то был молод и знаешь, что это такое".
   "А ты не прислушивайся к моим мыслям!" - сказал Сипак.
   "Я и не слушал. Все сказал твой взгляд", - в глазах Пэна кружился спокойный зеленый вихрь.
   - Ладно, с меня хватит. - Он сгреб Саула. - Вы, двое, займитесь чем-нибудь полезным. У Саула - уроки.
   Когда Саул укоризненно посмотрел на отца, Пэн услышал тихое:
   "Я хочу играть с Пэном и Пукой. У них уроков нет".
   - Говори вслух, Саул. Это будет твой сегодняшний урок. Если ты не скажешь вслух, чего хочешь, я тебя слушать не буду.
   Он махнул рукой дракону и юноше: "Кыш отсюда!", прогоняя их из комнаты отдыха, которую Сипак, Саул и Пэн называли своей каютой.
   - Идите. Вы отвлекаете того, кому предстоит настоящая работа.
   По пути к выходу Пэн прихватил летные снасти. Когда дверь закрылась, едва не прищемив парню концы косичек, Пэн послал Пуке:
   "Пойдем, поглядим, кто еще не на дежурстве!"
   - Ведите себя прилично! - прокричал Сипак, хоть и знал, что те двое уже не слышат его. Потом он уселся позаниматься с Саулом перед обходом в лазарете. Когда старшие ребята ушли, Саул утих и стал вести себя, как подобает ребенку-вулканиту его возраста: серьезно и уважительно.
   Пука и Пэн пошли сначала в главную комнату отдыха. После вчерашней вечеринки она пустовала. В остальных комнатах отдыха тоже никого не нашлось, и недоросли направились в ангар челноков.
   Пэну пришлось объяснять Пуке, как надевать и подгонять летное снаряжение. Когда все оказалось на месте. Пука попрыгал и затянулся.
   "Ладненько, Пэн. Я готов. Поехали!"
   Одно могучее движение - и Пэн оказался в воздухе. Пука испустил громкий радостный крик:
   - Э-ге-гей!
   Он пригнулся к шее Пэна, а потом начал колотить его пятками в бока.
   Снизу донеслось:
   - Давай-давай, ковбой!
   От неожиданности Пэн замер и едва не грохнулся; пришлось как следует поработать крыльями, чтобы остаться в воздухе. Счастье еще, что Пука был привязан, а то свалился бы. Когда они стартовали, в ангаре никого не было. Теперь внизу стоял лейтенант Киахрон, главный инженер.
   - О-го-го!
   Выравнявшись, Пэн сел рядом с кзинти, смеявшимся теперь над выкрутасами, которые пришлось проделать дракону, чтобы приземлиться.
   - Не думал, что вы сумеете, салажата.
   Сейчас Пэн и Пука тоже смеялись. Мудрено было не засмеяться при виде ухмыляющегося высоченного кошкочеловека, который, к тому же, держался за ребра от хохота. Пэн послал:
   "Я бы вас прокатил, да мне думается, вы уж слишком большой. Я ни за что не взлечу".
   - Что он сказал, малыш? - спросил Киахрон.
   - Вы, должно быть, не осень хорошо знаете Пэна, сор, - вежливо предположил Пука.
   - Да, не очень. Думаю, я лишь однажды видел этого дракона, да и то всего несколько минут. А что? Это имеет какое-то значение?
   - Сем больше он ваз знает, тем лусе вы его понимаете. А сказал он, сто прокатил бы вас, да вы слишком велики.
   Киахрон опять засмеялся.
   - Велик, это точно! Еще раздавлю тебя, как жука! - Но в глазах его при этом мелькали веселые огоньки.
   Пэн повернулся к Пуке и сказал:
   "Спроси, можно нам полетать?"
   - Сор, Пэн спрашивает, можно ли нам полетать.
   - Какие вопросы! Но только если я смогу на вас посмотреть.
   - Договорились, сор!
   Пука опять забрался на спину к Пэну, и лягнул его в крепкие бока.
   "Полетели! И чтоб ничто нас не остановило!"
   "Идет!" - откликнулся Пэн.
   Они снова взлетели. Кружились и вертелись вдвоем по ангару. Не чистое небо, конечно, но тоже пойдет. Наконец, минут через сорок пять, Пэн остановился, утомленный. Пука тоже устал. Хоть он и не тратил силы для полета, но почти все время гикал и улюлюкал, как дикий индеец, которым, по сути, и был.
   Счастливый, он снял с Пэна упряжь.
   "Я никогда так не веселился с тех пор, как расстался с папой".
   Он перекинул сбрую через голое плечо, и они вдвоем вышли из ангара.