Страница:
— В таком случае найди, чем заняться.
Джеймс скривил губы в улыбке, которая напоминала маску то ли гнева, то ли отчаяния.
— Но ведь нечем, черт побери! Не остается ничего, кроме чтения, размышлений и воспоминаний.
Похоже, на Сару это не произвело впечатления.
— Скажи мне, когда ты последний раз покидал дом?
— Я иногда выхожу на прогулку. Но это такое испытание, когда с тобой обращаются, как с инвалидом, и вокруг полно слуг и зевак. Так что не предлагай мне делать это чаще.
Герцогиня наклонила голову.
— Знаешь, что я думаю? — мягко спросила она. — Я думаю, что ты боишься.
Плотно сжатые губы Джеймса побелели от гнева. Желая предотвратить беду, Алисия встала между Джеймсом и Сарой, она вдруг высказала вслух идею, которая только что пришла ей в голову:
— Джеймс, а ты не хотел бы куда-нибудь отправиться с нами прямо сейчас?
Он нетерпеливо отмахнулся:
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу таращиться на магазинные полки.
— Отлично, — сказала Алисия. — Пусть будут не магазины. У меня есть другие планы.
В глазах Джеймса засветился легкий интерес:
— В таком случае куда?
Странно, почему ей раньше не приходила в голову эта мысль? Зная, что Дрейк не выйдет из дома до вечера, она собралась с духом и заявила:
— Мы отправляемся в игорный дом.
Дрейк шел по дорожке Грин-Парка упругим, энергичным шагом. Солнечный свет выкрасил в пестрые цвета траву, в воздухе ощущалось приближение лета. Он чувствовал себя расслабленным и умиротворенным и в то же время бодрым после любовной игры с Алисией. Сон его был глубоким, и он проснулся свежим через каких-то четыре часа. Он решил отправиться в игорный дом пешком, отказавшись от кареты.
Дрейк не надеялся найти удовлетворение в браке с аристократкой. Он считал Алисию абсолютно холодным существом. Он женился на ней исключительно из-за мести, и поэтому их совместимость в постели оказалась неожиданной наградой. Он довольно улыбнулся, предвкушая любовные схватки в ближайшие недели. Понадобится немало времени, пока он вытравит из своей крови дьявольски сильное желание. И, похоже, Алисия будет рада всему, что он способен ей предложить. Она даже сказала о том, что любит его.
Дрейк глубоко вдохнул бодрящий воздух. Конечно же, она ошибается. В силу присущей аристократке тонкой чувствительности Алисии нужно было найти оправдание грубой природе ее страсти. И она облекла свое вожделение в романтически иллюзорный образ.
Пусть будет так. Если это помогает ей оставаться страстной, он готов позволить ей наслаждаться своими фантазиями.
Выйдя из парка, Дрейк прошел по тропке между двумя зданиями и оказался среди конюшен, расположенных в тыльной части его дома. Он полюбовался высоким зданием из белого строительного известняка и вошел в него через небольшую зеленую дверь. На кухне возились у плиты несколько девушек. Они поклонились ему — даже беременная Молли, которой он тут же велел сесть и отдыхать. Дрейк испытывал неловкость от их подчеркнутой почтительности, но он давно уже отказался от попыток пресечь ее. Люди смотрели на него как на своего господина и работодателя. И в каком-то смысле это было правдой: игорный дом был его замком, его поместьем.
Черт возьми, он, кажется, доволен жизнью. И тут он увидел Фергуса, выходящего из двери, ведущей в номер из нескольких комнат. При виде Дрейка шотландец на мгновение замер и удивленно приподнял кустистые брови.
— Черт возьми! — удивленно проговорил он. — Я не знал, что ты придешь так рано…
— Я хорошо выспался. И подумал, что нужно просмотреть счета за прошлый месяц. — Дрейк шагнул к двери. — Лазарус здесь?
Фергус метнулся мимо него и загородил собой дверь.
— Чивер плохо себя чувствует. Иди в свой кабинет, и я принесу тебе все книги.
Что-то в поведении Фергуса вызвало у Дрейка подозрение.
— Я сам заберу их.
Он взялся за дверную ручку, но Фергус протянул руку, чтобы помешать Дрейку.
— Только веди себя прилично. Иначе я буду вынужден тебе ответить.
Даже сейчас этот суровый, колючий взгляд мог превратить Дрейка в худосочного десятилетнего ребенка. Не желая отступать, Дрейк смело встретил взгляд старика.
— Отодвинься.
Фергус, не переставая сверлить Дрейка своим взглядом, все же отступил на шаг. Дрейк толкнул дверь. До него долетел гул голосов из дальней комнаты.
Теряясь в догадках, что или кого Фергус мог прятать, Дрейк бесшумно подошел к комнате. Дверь была приоткрыта, и ему видна была часть голубой стены. Он поднял руку, чтобы постучаться, но возобновившийся разговор остановил его.
— Как ты передвигаешься в этой штуковине? — спросил незнакомый мужской голос.
— Верхние этажи, безусловно, представляют проблему, — ответил Лазарус своим мягким проникновенным голосом. — Но Уайлдер устроил пандус в тыльной части здания. Я могу двигаться по цокольному этажу совершенно самостоятельно.
— Значит, ты мог бы передвинуть свою комнату на цокольный этаж. — Этот ледяной женский голос показался Дрейку знакомым. Герцогиня? — По крайней мере, ты бы не зависел от лакея, который должен переносить тебя на руках, словно младенца.
— А главное, я могу теперь улизнуть от тебе подобных, — буркнул незнакомец. — В этом самое большое преимущество такого кресла.
— Не надо ссориться. Вы ведете себя хуже детей. — Алисия. Сердце Дрейка бухнуло о грудную клетку. Какого черта она здесь? И почему Фергус защищает ее?
Толкнув дверь, Дрейк вошел в комнату. Разговор мгновенно прекратился. Четыре головы повернулись в его сторону. За столом сидел, откинувшись в кресле-каталке и сложив руки на своем массивном животе, Лазарус Чивер. Рядом с ним восседала на обыкновенном стуле, словно на троне, Сара, герцогиня Федерстоун. Сбоку от нее — Алисия в элегантном шелковом красновато-коричневом платье, белокурые волосы обрамляли ее бледное лицо, губы были упрямо поджаты.
А незнакомец вовсе не был никаким незнакомцем.
Дрейк почувствовал напряженность в груди, когда встретился с ним взглядом. Он полулежал на сооружении, напоминающем носилки, обложенном подушками, словно некий восточный принц. Глаза его были ясно-голубые, плечи широкие, волосы темно-каштановые, на нем был великолепно сшитый сюртук. На губах блуждала слабая улыбка.
На какое-то мгновение Дрейку показалось, что на его надменном лице сверкнула искра узнавания. Казалось, он знает о существовании некой связующей нити между ними. О существовании близости, нет, родства.
Невозможно. Этот напыщенный аристократ ничего не может знать о существовании незаконнорожденного брата. И Дрейк не стремился к тому, чтобы он это знал… пока что.
Сосредоточившись, Дрейк почувствовал привычную ненависть. Наконец-то он встретился лицом к лицу со своим единокровным братом. С Джеймсом.
Наследником Хейлстока.
Любимым и обожаемым сыном маркиза.
Глава 20
Глава 21
Джеймс скривил губы в улыбке, которая напоминала маску то ли гнева, то ли отчаяния.
— Но ведь нечем, черт побери! Не остается ничего, кроме чтения, размышлений и воспоминаний.
Похоже, на Сару это не произвело впечатления.
— Скажи мне, когда ты последний раз покидал дом?
— Я иногда выхожу на прогулку. Но это такое испытание, когда с тобой обращаются, как с инвалидом, и вокруг полно слуг и зевак. Так что не предлагай мне делать это чаще.
Герцогиня наклонила голову.
— Знаешь, что я думаю? — мягко спросила она. — Я думаю, что ты боишься.
Плотно сжатые губы Джеймса побелели от гнева. Желая предотвратить беду, Алисия встала между Джеймсом и Сарой, она вдруг высказала вслух идею, которая только что пришла ей в голову:
— Джеймс, а ты не хотел бы куда-нибудь отправиться с нами прямо сейчас?
Он нетерпеливо отмахнулся:
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу таращиться на магазинные полки.
— Отлично, — сказала Алисия. — Пусть будут не магазины. У меня есть другие планы.
В глазах Джеймса засветился легкий интерес:
— В таком случае куда?
Странно, почему ей раньше не приходила в голову эта мысль? Зная, что Дрейк не выйдет из дома до вечера, она собралась с духом и заявила:
— Мы отправляемся в игорный дом.
Дрейк шел по дорожке Грин-Парка упругим, энергичным шагом. Солнечный свет выкрасил в пестрые цвета траву, в воздухе ощущалось приближение лета. Он чувствовал себя расслабленным и умиротворенным и в то же время бодрым после любовной игры с Алисией. Сон его был глубоким, и он проснулся свежим через каких-то четыре часа. Он решил отправиться в игорный дом пешком, отказавшись от кареты.
Дрейк не надеялся найти удовлетворение в браке с аристократкой. Он считал Алисию абсолютно холодным существом. Он женился на ней исключительно из-за мести, и поэтому их совместимость в постели оказалась неожиданной наградой. Он довольно улыбнулся, предвкушая любовные схватки в ближайшие недели. Понадобится немало времени, пока он вытравит из своей крови дьявольски сильное желание. И, похоже, Алисия будет рада всему, что он способен ей предложить. Она даже сказала о том, что любит его.
Дрейк глубоко вдохнул бодрящий воздух. Конечно же, она ошибается. В силу присущей аристократке тонкой чувствительности Алисии нужно было найти оправдание грубой природе ее страсти. И она облекла свое вожделение в романтически иллюзорный образ.
Пусть будет так. Если это помогает ей оставаться страстной, он готов позволить ей наслаждаться своими фантазиями.
Выйдя из парка, Дрейк прошел по тропке между двумя зданиями и оказался среди конюшен, расположенных в тыльной части его дома. Он полюбовался высоким зданием из белого строительного известняка и вошел в него через небольшую зеленую дверь. На кухне возились у плиты несколько девушек. Они поклонились ему — даже беременная Молли, которой он тут же велел сесть и отдыхать. Дрейк испытывал неловкость от их подчеркнутой почтительности, но он давно уже отказался от попыток пресечь ее. Люди смотрели на него как на своего господина и работодателя. И в каком-то смысле это было правдой: игорный дом был его замком, его поместьем.
Черт возьми, он, кажется, доволен жизнью. И тут он увидел Фергуса, выходящего из двери, ведущей в номер из нескольких комнат. При виде Дрейка шотландец на мгновение замер и удивленно приподнял кустистые брови.
— Черт возьми! — удивленно проговорил он. — Я не знал, что ты придешь так рано…
— Я хорошо выспался. И подумал, что нужно просмотреть счета за прошлый месяц. — Дрейк шагнул к двери. — Лазарус здесь?
Фергус метнулся мимо него и загородил собой дверь.
— Чивер плохо себя чувствует. Иди в свой кабинет, и я принесу тебе все книги.
Что-то в поведении Фергуса вызвало у Дрейка подозрение.
— Я сам заберу их.
Он взялся за дверную ручку, но Фергус протянул руку, чтобы помешать Дрейку.
— Только веди себя прилично. Иначе я буду вынужден тебе ответить.
Даже сейчас этот суровый, колючий взгляд мог превратить Дрейка в худосочного десятилетнего ребенка. Не желая отступать, Дрейк смело встретил взгляд старика.
— Отодвинься.
Фергус, не переставая сверлить Дрейка своим взглядом, все же отступил на шаг. Дрейк толкнул дверь. До него долетел гул голосов из дальней комнаты.
Теряясь в догадках, что или кого Фергус мог прятать, Дрейк бесшумно подошел к комнате. Дверь была приоткрыта, и ему видна была часть голубой стены. Он поднял руку, чтобы постучаться, но возобновившийся разговор остановил его.
— Как ты передвигаешься в этой штуковине? — спросил незнакомый мужской голос.
— Верхние этажи, безусловно, представляют проблему, — ответил Лазарус своим мягким проникновенным голосом. — Но Уайлдер устроил пандус в тыльной части здания. Я могу двигаться по цокольному этажу совершенно самостоятельно.
— Значит, ты мог бы передвинуть свою комнату на цокольный этаж. — Этот ледяной женский голос показался Дрейку знакомым. Герцогиня? — По крайней мере, ты бы не зависел от лакея, который должен переносить тебя на руках, словно младенца.
— А главное, я могу теперь улизнуть от тебе подобных, — буркнул незнакомец. — В этом самое большое преимущество такого кресла.
— Не надо ссориться. Вы ведете себя хуже детей. — Алисия. Сердце Дрейка бухнуло о грудную клетку. Какого черта она здесь? И почему Фергус защищает ее?
Толкнув дверь, Дрейк вошел в комнату. Разговор мгновенно прекратился. Четыре головы повернулись в его сторону. За столом сидел, откинувшись в кресле-каталке и сложив руки на своем массивном животе, Лазарус Чивер. Рядом с ним восседала на обыкновенном стуле, словно на троне, Сара, герцогиня Федерстоун. Сбоку от нее — Алисия в элегантном шелковом красновато-коричневом платье, белокурые волосы обрамляли ее бледное лицо, губы были упрямо поджаты.
А незнакомец вовсе не был никаким незнакомцем.
Дрейк почувствовал напряженность в груди, когда встретился с ним взглядом. Он полулежал на сооружении, напоминающем носилки, обложенном подушками, словно некий восточный принц. Глаза его были ясно-голубые, плечи широкие, волосы темно-каштановые, на нем был великолепно сшитый сюртук. На губах блуждала слабая улыбка.
На какое-то мгновение Дрейку показалось, что на его надменном лице сверкнула искра узнавания. Казалось, он знает о существовании некой связующей нити между ними. О существовании близости, нет, родства.
Невозможно. Этот напыщенный аристократ ничего не может знать о существовании незаконнорожденного брата. И Дрейк не стремился к тому, чтобы он это знал… пока что.
Сосредоточившись, Дрейк почувствовал привычную ненависть. Наконец-то он встретился лицом к лицу со своим единокровным братом. С Джеймсом.
Наследником Хейлстока.
Любимым и обожаемым сыном маркиза.
Глава 20
Алисия повернулась в кресле, чтобы получше разглядеть Дрейка. Ей вдруг стало душно. Настроенный весьма воинственно, Дрейк удостоил ее и Сару лишь беглого взгляда. Его взор остановился на Джеймсе.
Сердце у Алисии упало — она сразу поняла, что Дрейк узнал сына лорда Хейлстока.
— Что здесь, черт побери, происходит? — резко спросил он.
Вплоть до этого момента Алисия была довольна встречей. Когда Джеймс увидел кресло-каталку Чивера, в его глазах засветился неподдельный интерес, и после этого события развивались весьма благоприятно. Она не позволит Дрейку вмешиваться. Все портить.
— Мы пришли с визитом к мистеру Чиверу, — чопорным тоном сказала Алисия. — Джеймс, это мой муж Дрейк.
— Наследник маркиза Хейлстока, — капризно растягивая слова, представился Джеймс, и на его губах появилась лукавая высокомерная улыбка. — Моя семья и семья Алисии с давних пор поддерживают дружеские отношения.
— Я знаю об этом, — сказал Дрейк. — Вероятно, теперь пора моей жене расширить свои горизонты.
Джеймс, сардонически хмыкнув, приподнял бровь.
— В самом деле? Неужели вы заставите ее искать знакомых среди низших сословий? Я думаю, это едва ли достойно леди.
— Ваше мнение не имеет ни малейшего значения. Она моя леди.
Боже милостивый, неужели она снова должна стать свидетельницей их вражды? Алисия вскочила.
— Я сама способна выбрать себе друзей, — твердо заявила она. — Джеймс, у тебя есть еще какие-нибудь вопросы к мистеру Чиверу?
Джеймс покачал головой, все его внимание было приковано к Дрейку.
Бухгалтер откашлялся.
— Я счастлив, помочь, чем могу, — сказал он. — Но мистер Уайлдер сможет лучше ответить на все вопросы, касающиеся конструкции кресла. Он видел подобное кресло в Риме, изучил его конструкцию и заказал для меня.
Сара следила за развитием разговора с неподдельным интересом.
— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, мистер Уайлдер. Вы не могли бы направить нас к тому, кто выполнил заказ. Мы закажем такое кресло немедленно.
— Слово «мы» здесь неуместно, — заявил Джеймс, бросив раздраженный взгляд на Сару. — Смею заметить, что я самостоятельно займусь деталями.
— Но ведь ты беспомощный, — без обиняков проговорила герцогиня. — Ты сам об этом сказал.
— А ты слишком самоуверенна. Ты бы поторопилась за покупками. По крайней мере, владельцы магазинов будут счастливы тебя видеть.
— А как ты доберешься домой?
— Я пошлю за моей каретой. — Отпустив ее жестом, он снова с явным интересом посмотрел на Дрейка. — Садитесь, Уайлдер. Мне интересно услышать, как вы сумели построить игорный клуб из ничего.
— Простите, я слишком занят для праздных разговоров, — не слишком любезным тоном осадил его Дрейк. — Чивер, мне нужен гроссбух за последний месяц.
Грубость мужа рассердила Алисию. Куда подевались щедрость, и широта его души?
Пока бухгалтер ездил за гроссбухом и доставал его с полки, Алисия наклонилась к Джеймсу и пробормотала:
— Пожалуйста, подожди меня в карете Сары. Мне нужно перекинуться, словом с мужем.
— Ты должна пообещать, что мы вернемся сюда очень скоро. — На губах молодого человека заиграла хитрая улыбка. — Возможно, я даже приведу своего отца в следующий раз. Я уверен, что как только он разберется во всем, он захочет получше познакомиться с твоим мужем.
Джеймс знал, что у лорда Хейлстока нет такого желания. Была ли тому причиной скука, что Джеймс вдруг преисполнился решимости разбудить спящее лихо? Алисии оставалось лишь надеяться, что кресло-каталка сделает юношу более мобильным и у него появятся новые интересы.
Два лакея понесли носилки к карете, Сара последовала за ними, бросив на прощание загадочный взгляд на Дрейка и Алисию.
— Не торопись. Это страшно рассердит Джеймса, — пробормотала она.
После этого кабинет покинул и Чивер, оставив Алисию и Дрейка наедине.
Едва она закрыла дверь и собралась попенять мужу, как его сильные руки обхватили ее сзади. Она уловила запах мыла для бритья и почувствовала, как предательски участился у нее пульс. Его пальцы уверенно поползли к ее животу. Он терся щекой о ее волосы, его теплое дыхание щекотало ей ухо, и по ее телу побежали мурашки.
— Я думал, что они никогда не уйдут, — проговорил Дрейк хриплым шепотом.
— Я думала, что ты занят сегодня, — сказала Алисия, стараясь отбиться от него.
— Для тебя я всегда свободен, миледи. — Его губы блуждали по затылку, а руки — по ее груди. В ней рождалось желание, грозя погасить вспышку гнева.
Она выскользнула из объятий мужа и повернулась к нему лицом.
— Довольно, — строго сказала она. — Я хочу знать, почему ты так нелюбезен с Джеймсом.
— Разве я был нелюбезен? Возможно, я был нацелен на совершенно другие вещи. — Он дьявольски красив в своем темно-синем сюртуке и желтовато-коричневых бриджах. — Но я не мог думать ни о чем другом, только о том, как поскорее остаться наедине со своей женой.
Чувствуя, что сердце у нее забилось еще сильнее, Алисия отступила за письменный стол.
— А я не могу думать ни о чем другом, только о твоем грубом обращении с гостем — моим давним другом. Джеймс заслуживает сочувствия, но никак не твоего презрения.
— Если он хотел моего сочувствия, он должен был вести себя лучше.
— Ты запрезирал его еще до того, как он сказал хотя бы слово! Как это объяснить, ты проявляешь редкое сочувствие к Чиверу и не способен проявить его к Джеймсу?
— Чивер — человек трудолюбивый. А его светлость тщеславный, пекущийся только о себе аристократ.
— Причина не в этом. Ты не любишь его просто потому, что он сын лорда Хейлстока.
Глаза Дрейка блеснули каким-то особым блеском, и теперь причиной не была чувственная страсть. Уперевшись ладонями о стол и наклонившись к Алисии, он проговорил:
— Если речь зашла о Хейлстоке, то я хотел бы знать, почему ты ослушалась меня и пошла в его дом?
— Потому что я не стану бросать друзей в угоду твоим капризам.
— Мы условились, что ты подождешь, когда я смогу сопроводить тебя.
— А когда ты сможешь? В следующем году? Или через пять лет?
Губы Дрейка сложились в ядовитую ухмылку.
— Ты права, — признал он. — У меня нет желания общаться с теми, кто считает себя стоящим выше других.
Это смутило Алисию. Неужели его раздражение не ограничивается лордом Хейлстоком?
— Ты противоречишь себе, — медленно проговорила она. — Ты женился на мне, чтобы быть принятым в свете. Ты знал, что в обществе многие смотрят на других людей свысока. А сейчас ты говоришь, что не хочешь с ними обещаться.
Его глаза прищурились. В узенькой голубой щелке Алисии снова почудилась тайна, которую он скрывает и которая ускользает от ее понимания. Если он презирает всю аристократию, то почему это не относится к ней?
В мгновение ока он обогнул стол, схватил Алисию и заключил в объятия. Спрятав лицо у нее в волосах, он вдохнул их запах.
— Я презираю любого человека, который смеет коснуться тебя. А Хейлсток посмел. У него хватает нахальства ухаживать за тобой.
Его горячий тон несколько смягчил Алисию. Но неужели он не понимает, что никакой другой мужчина ее не прельщает? Однако она не станет вновь признаваться в любви к нему, во всяком случае, до того времени, пока он этого не заслужит.
— Неужели ты думаешь, что я шлюха, способная забраться в постель к другому мужчине!
— Я просто хочу сказать, что Хейлсток — надменный сноб. Ему нельзя доверять.
— А тебе можно? — с ехидцей спросила Алисия. — Обстоятельства нашей женитьбы говорят об ином.
Дрейк устремил горящий взор на ее грудь, затем перевел глаза на ее лицо.
— Наш брак был для тебя спасением, Алисия. Ведь если бы не я, ты до сих пор оставалась бы старой девой.
И с полной уверенностью он прижался в поцелуе ртом к ее губам, парализовав ее способность к сопротивлению. Как могла она любить человека, который одновременно мог оскорбить ее и соблазнить? Однако остается фактом, что могла. Она сдалась его ласкам. А он целовал ее с такой силой, словно не мог насытиться ею. А затем стал целовать ее шею, вызывая трепет во всем теле.
Он хотел отвлечь ее. Хотел, чтобы она забыла, что сын Хейлстока ждет ее в карете. Он избрал коварный метод разрешения их спора, пользуясь своей властью над ее телом, Алисия ладонью толкнула Дрейка в грудь.
— Ты меня не соблазнишь, — сказала она. — Во всяком случае, пока мы не уладим эту ссору.
— Нам нечего улаживать, — возразил он грубоватым и оттого еще более обольстительным тоном. — Мы хотим друг друга. И только это имеет значение.
— Нет, ты просто хочешь отвлечь меня. В браке существует не только любовная игра.
— Да, но любовная игра — это его лучшая сторона!
Он снова впился в нее поцелуем, а его руки обхватили ее ягодицы и приподняли ее настолько, чтобы она могла ощутить его возбужденную плоть. Ее сопротивление стало слабеть. Она обняла Дрейка за шею, и все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы не шевелиться, не поддаться его убийственной магии.
Но когда он стал ласкать сквозь лиф ее грудь, она не выдержала и тихонько застонала. Словно в полусне она почувствовала, что его рука скользит ниже, к животу, задирает платье и юбку.
Разум вступил в схватку с неистовым желанием. Она задергалась, пытаясь вырваться из его железных объятий.
— Дрейк, не надо!
— Надо, — возразил он. И вот его рука уже под ее юбкой, ложится на голое бедро в том месте, где подвязка встречается с чулком. — Дай мне потрогать тебя… Всего лишь потрогать…
Он сжимает ладонью подушечку волос, его палец находит расщелину, погружается в нее — и ни с чем не сравнимое наслаждение заставляет Алисию забыть о реальности и всех ее проблемах. О блаженство! Она прижалась плотнее к его руке, инстинктивно ища сладостной награды. Умелые и нежные движения его пальца исторгли из ее груди новый стон. Она спрятала лицо в его галстук, чтобы заглушить новые вскрики. И хотя желание ее возрастало с каждым мгновением, она хотела сохранить хотя бы остаток сдержанности. Она не позволит ему одержать победу.
Видимо, чувствуя ее сопротивление, Дрейк крепко держал ее одной рукой, а другая продолжала творить настоящие чудеса. Он шептал ей бесстыдные слова, которые, казалось бы, не должны были ее возбуждать, но, тем не менее, возбуждали. Она поняла, что не сможет остановиться до тех пор, пока не разразится приближающаяся буря. Своими прикосновениями, голосом, искусством он в конечном итоге довел ее до пика, и перед ее глазами рассыпалось целое море падающих звезд.
Ошеломленная и опустошенная, она вернулась к действительности. Через высокое окно в кабинет лился яркий дневной свет. Она стояла, прижимаясь к Дрейку, с задранными до пояса юбками. Его ладонь все еще находилась у нее между ног.
— Отпусти карету, — пробормотал он. — Наверху есть спальня, соединенная с моим кабинетом. Мы проведем этот день там.
Ей трудно было думать.
— Дрейк, я…
Для пущей убедительности Дрейк пошевелил ладонью между ее бедер.
— Дорогая моя Алисия! — хриплым голосом проговорил он. — Я мечтал о том, чтобы побыть там с тобой. Чтобы ты ждала там меня каждую ночь, моя любимая рабыня, готовая выполнить мою волю.
Она сунула пальцы ему под сюртук:
— Нет, это ты будешь моим рабом. Радуя меня тем, что прикажу тебе я.
— В таком случае я твой, о моя благородная любовница! — Отступив на шаг, он сложил ладони и низко поклонился. — Пожалуйста, скажи, какое удовольствие ты хочешь получить?
Алисия зачарованно смотрела на его черные волосы, на его театрально покорную позу. Ей снова грозило искушение. Вот сейчас он станет раздевать ее, радовать своими любовными ласками. Но разве не более возбуждающе видеть, как он делает то, что приказывает она?..
Алисия протянула руку, но остановилась, не дотронувшись до него.
Всего лишь несколько минут назад он продемонстрировал явное пренебрежение к ее желаниям. С его стороны это было не столько проявлением искреннего чувства, сколько игра, холодный расчет для достижения своей цели. Кажется, он смотрит на любовные утехи как на верный способ удержать ее подальше от Джеймса… и лорда Хейлстока.
Похоже, это именно так.
Дрейк таил свои чувства в тайнике, куда ей нет доступа. Он закрыт для нее. И хочет от нее только физического удовольствия. Вероятно, в силу того, что она принадлежит к аристократии, которую он так ненавидит, он не испытывал к ней ничего, кроме привязанности плоти.
Как долго будет продолжаться его увлечение?
Преодолевая слабость в ногах, она сделал шаг назад, и поправила платье.
— Я должна идти. И ты знаешь почему.
— Вздор! — возразил он. — Ты не можешь сейчас уйти.
Глаза у него потемнели от неудовлетворенной страсти. Алисия видела контуры его возбуждения под бриджами. Его неудовлетворенность вызвала в ней чувство злорадства.
Баланс власти изменился, поняла она. Возможно, будет полезным подержать мужа в столь невыгодном для него положении. Это один из способов заставить его смотреть на нее не только как на объект вожделения.
Идя к двери, она обернулась и улыбнулась, увидев его сердитое лицо.
— Ты сказал, что готов доставить мне любое удовольствие. Так вот, мне доставит удовольствие, если ты подождешь.
Сердце у Алисии упало — она сразу поняла, что Дрейк узнал сына лорда Хейлстока.
— Что здесь, черт побери, происходит? — резко спросил он.
Вплоть до этого момента Алисия была довольна встречей. Когда Джеймс увидел кресло-каталку Чивера, в его глазах засветился неподдельный интерес, и после этого события развивались весьма благоприятно. Она не позволит Дрейку вмешиваться. Все портить.
— Мы пришли с визитом к мистеру Чиверу, — чопорным тоном сказала Алисия. — Джеймс, это мой муж Дрейк.
— Наследник маркиза Хейлстока, — капризно растягивая слова, представился Джеймс, и на его губах появилась лукавая высокомерная улыбка. — Моя семья и семья Алисии с давних пор поддерживают дружеские отношения.
— Я знаю об этом, — сказал Дрейк. — Вероятно, теперь пора моей жене расширить свои горизонты.
Джеймс, сардонически хмыкнув, приподнял бровь.
— В самом деле? Неужели вы заставите ее искать знакомых среди низших сословий? Я думаю, это едва ли достойно леди.
— Ваше мнение не имеет ни малейшего значения. Она моя леди.
Боже милостивый, неужели она снова должна стать свидетельницей их вражды? Алисия вскочила.
— Я сама способна выбрать себе друзей, — твердо заявила она. — Джеймс, у тебя есть еще какие-нибудь вопросы к мистеру Чиверу?
Джеймс покачал головой, все его внимание было приковано к Дрейку.
Бухгалтер откашлялся.
— Я счастлив, помочь, чем могу, — сказал он. — Но мистер Уайлдер сможет лучше ответить на все вопросы, касающиеся конструкции кресла. Он видел подобное кресло в Риме, изучил его конструкцию и заказал для меня.
Сара следила за развитием разговора с неподдельным интересом.
— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, мистер Уайлдер. Вы не могли бы направить нас к тому, кто выполнил заказ. Мы закажем такое кресло немедленно.
— Слово «мы» здесь неуместно, — заявил Джеймс, бросив раздраженный взгляд на Сару. — Смею заметить, что я самостоятельно займусь деталями.
— Но ведь ты беспомощный, — без обиняков проговорила герцогиня. — Ты сам об этом сказал.
— А ты слишком самоуверенна. Ты бы поторопилась за покупками. По крайней мере, владельцы магазинов будут счастливы тебя видеть.
— А как ты доберешься домой?
— Я пошлю за моей каретой. — Отпустив ее жестом, он снова с явным интересом посмотрел на Дрейка. — Садитесь, Уайлдер. Мне интересно услышать, как вы сумели построить игорный клуб из ничего.
— Простите, я слишком занят для праздных разговоров, — не слишком любезным тоном осадил его Дрейк. — Чивер, мне нужен гроссбух за последний месяц.
Грубость мужа рассердила Алисию. Куда подевались щедрость, и широта его души?
Пока бухгалтер ездил за гроссбухом и доставал его с полки, Алисия наклонилась к Джеймсу и пробормотала:
— Пожалуйста, подожди меня в карете Сары. Мне нужно перекинуться, словом с мужем.
— Ты должна пообещать, что мы вернемся сюда очень скоро. — На губах молодого человека заиграла хитрая улыбка. — Возможно, я даже приведу своего отца в следующий раз. Я уверен, что как только он разберется во всем, он захочет получше познакомиться с твоим мужем.
Джеймс знал, что у лорда Хейлстока нет такого желания. Была ли тому причиной скука, что Джеймс вдруг преисполнился решимости разбудить спящее лихо? Алисии оставалось лишь надеяться, что кресло-каталка сделает юношу более мобильным и у него появятся новые интересы.
Два лакея понесли носилки к карете, Сара последовала за ними, бросив на прощание загадочный взгляд на Дрейка и Алисию.
— Не торопись. Это страшно рассердит Джеймса, — пробормотала она.
После этого кабинет покинул и Чивер, оставив Алисию и Дрейка наедине.
Едва она закрыла дверь и собралась попенять мужу, как его сильные руки обхватили ее сзади. Она уловила запах мыла для бритья и почувствовала, как предательски участился у нее пульс. Его пальцы уверенно поползли к ее животу. Он терся щекой о ее волосы, его теплое дыхание щекотало ей ухо, и по ее телу побежали мурашки.
— Я думал, что они никогда не уйдут, — проговорил Дрейк хриплым шепотом.
— Я думала, что ты занят сегодня, — сказала Алисия, стараясь отбиться от него.
— Для тебя я всегда свободен, миледи. — Его губы блуждали по затылку, а руки — по ее груди. В ней рождалось желание, грозя погасить вспышку гнева.
Она выскользнула из объятий мужа и повернулась к нему лицом.
— Довольно, — строго сказала она. — Я хочу знать, почему ты так нелюбезен с Джеймсом.
— Разве я был нелюбезен? Возможно, я был нацелен на совершенно другие вещи. — Он дьявольски красив в своем темно-синем сюртуке и желтовато-коричневых бриджах. — Но я не мог думать ни о чем другом, только о том, как поскорее остаться наедине со своей женой.
Чувствуя, что сердце у нее забилось еще сильнее, Алисия отступила за письменный стол.
— А я не могу думать ни о чем другом, только о твоем грубом обращении с гостем — моим давним другом. Джеймс заслуживает сочувствия, но никак не твоего презрения.
— Если он хотел моего сочувствия, он должен был вести себя лучше.
— Ты запрезирал его еще до того, как он сказал хотя бы слово! Как это объяснить, ты проявляешь редкое сочувствие к Чиверу и не способен проявить его к Джеймсу?
— Чивер — человек трудолюбивый. А его светлость тщеславный, пекущийся только о себе аристократ.
— Причина не в этом. Ты не любишь его просто потому, что он сын лорда Хейлстока.
Глаза Дрейка блеснули каким-то особым блеском, и теперь причиной не была чувственная страсть. Уперевшись ладонями о стол и наклонившись к Алисии, он проговорил:
— Если речь зашла о Хейлстоке, то я хотел бы знать, почему ты ослушалась меня и пошла в его дом?
— Потому что я не стану бросать друзей в угоду твоим капризам.
— Мы условились, что ты подождешь, когда я смогу сопроводить тебя.
— А когда ты сможешь? В следующем году? Или через пять лет?
Губы Дрейка сложились в ядовитую ухмылку.
— Ты права, — признал он. — У меня нет желания общаться с теми, кто считает себя стоящим выше других.
Это смутило Алисию. Неужели его раздражение не ограничивается лордом Хейлстоком?
— Ты противоречишь себе, — медленно проговорила она. — Ты женился на мне, чтобы быть принятым в свете. Ты знал, что в обществе многие смотрят на других людей свысока. А сейчас ты говоришь, что не хочешь с ними обещаться.
Его глаза прищурились. В узенькой голубой щелке Алисии снова почудилась тайна, которую он скрывает и которая ускользает от ее понимания. Если он презирает всю аристократию, то почему это не относится к ней?
В мгновение ока он обогнул стол, схватил Алисию и заключил в объятия. Спрятав лицо у нее в волосах, он вдохнул их запах.
— Я презираю любого человека, который смеет коснуться тебя. А Хейлсток посмел. У него хватает нахальства ухаживать за тобой.
Его горячий тон несколько смягчил Алисию. Но неужели он не понимает, что никакой другой мужчина ее не прельщает? Однако она не станет вновь признаваться в любви к нему, во всяком случае, до того времени, пока он этого не заслужит.
— Неужели ты думаешь, что я шлюха, способная забраться в постель к другому мужчине!
— Я просто хочу сказать, что Хейлсток — надменный сноб. Ему нельзя доверять.
— А тебе можно? — с ехидцей спросила Алисия. — Обстоятельства нашей женитьбы говорят об ином.
Дрейк устремил горящий взор на ее грудь, затем перевел глаза на ее лицо.
— Наш брак был для тебя спасением, Алисия. Ведь если бы не я, ты до сих пор оставалась бы старой девой.
И с полной уверенностью он прижался в поцелуе ртом к ее губам, парализовав ее способность к сопротивлению. Как могла она любить человека, который одновременно мог оскорбить ее и соблазнить? Однако остается фактом, что могла. Она сдалась его ласкам. А он целовал ее с такой силой, словно не мог насытиться ею. А затем стал целовать ее шею, вызывая трепет во всем теле.
Он хотел отвлечь ее. Хотел, чтобы она забыла, что сын Хейлстока ждет ее в карете. Он избрал коварный метод разрешения их спора, пользуясь своей властью над ее телом, Алисия ладонью толкнула Дрейка в грудь.
— Ты меня не соблазнишь, — сказала она. — Во всяком случае, пока мы не уладим эту ссору.
— Нам нечего улаживать, — возразил он грубоватым и оттого еще более обольстительным тоном. — Мы хотим друг друга. И только это имеет значение.
— Нет, ты просто хочешь отвлечь меня. В браке существует не только любовная игра.
— Да, но любовная игра — это его лучшая сторона!
Он снова впился в нее поцелуем, а его руки обхватили ее ягодицы и приподняли ее настолько, чтобы она могла ощутить его возбужденную плоть. Ее сопротивление стало слабеть. Она обняла Дрейка за шею, и все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы не шевелиться, не поддаться его убийственной магии.
Но когда он стал ласкать сквозь лиф ее грудь, она не выдержала и тихонько застонала. Словно в полусне она почувствовала, что его рука скользит ниже, к животу, задирает платье и юбку.
Разум вступил в схватку с неистовым желанием. Она задергалась, пытаясь вырваться из его железных объятий.
— Дрейк, не надо!
— Надо, — возразил он. И вот его рука уже под ее юбкой, ложится на голое бедро в том месте, где подвязка встречается с чулком. — Дай мне потрогать тебя… Всего лишь потрогать…
Он сжимает ладонью подушечку волос, его палец находит расщелину, погружается в нее — и ни с чем не сравнимое наслаждение заставляет Алисию забыть о реальности и всех ее проблемах. О блаженство! Она прижалась плотнее к его руке, инстинктивно ища сладостной награды. Умелые и нежные движения его пальца исторгли из ее груди новый стон. Она спрятала лицо в его галстук, чтобы заглушить новые вскрики. И хотя желание ее возрастало с каждым мгновением, она хотела сохранить хотя бы остаток сдержанности. Она не позволит ему одержать победу.
Видимо, чувствуя ее сопротивление, Дрейк крепко держал ее одной рукой, а другая продолжала творить настоящие чудеса. Он шептал ей бесстыдные слова, которые, казалось бы, не должны были ее возбуждать, но, тем не менее, возбуждали. Она поняла, что не сможет остановиться до тех пор, пока не разразится приближающаяся буря. Своими прикосновениями, голосом, искусством он в конечном итоге довел ее до пика, и перед ее глазами рассыпалось целое море падающих звезд.
Ошеломленная и опустошенная, она вернулась к действительности. Через высокое окно в кабинет лился яркий дневной свет. Она стояла, прижимаясь к Дрейку, с задранными до пояса юбками. Его ладонь все еще находилась у нее между ног.
— Отпусти карету, — пробормотал он. — Наверху есть спальня, соединенная с моим кабинетом. Мы проведем этот день там.
Ей трудно было думать.
— Дрейк, я…
Для пущей убедительности Дрейк пошевелил ладонью между ее бедер.
— Дорогая моя Алисия! — хриплым голосом проговорил он. — Я мечтал о том, чтобы побыть там с тобой. Чтобы ты ждала там меня каждую ночь, моя любимая рабыня, готовая выполнить мою волю.
Она сунула пальцы ему под сюртук:
— Нет, это ты будешь моим рабом. Радуя меня тем, что прикажу тебе я.
— В таком случае я твой, о моя благородная любовница! — Отступив на шаг, он сложил ладони и низко поклонился. — Пожалуйста, скажи, какое удовольствие ты хочешь получить?
Алисия зачарованно смотрела на его черные волосы, на его театрально покорную позу. Ей снова грозило искушение. Вот сейчас он станет раздевать ее, радовать своими любовными ласками. Но разве не более возбуждающе видеть, как он делает то, что приказывает она?..
Алисия протянула руку, но остановилась, не дотронувшись до него.
Всего лишь несколько минут назад он продемонстрировал явное пренебрежение к ее желаниям. С его стороны это было не столько проявлением искреннего чувства, сколько игра, холодный расчет для достижения своей цели. Кажется, он смотрит на любовные утехи как на верный способ удержать ее подальше от Джеймса… и лорда Хейлстока.
Похоже, это именно так.
Дрейк таил свои чувства в тайнике, куда ей нет доступа. Он закрыт для нее. И хочет от нее только физического удовольствия. Вероятно, в силу того, что она принадлежит к аристократии, которую он так ненавидит, он не испытывал к ней ничего, кроме привязанности плоти.
Как долго будет продолжаться его увлечение?
Преодолевая слабость в ногах, она сделал шаг назад, и поправила платье.
— Я должна идти. И ты знаешь почему.
— Вздор! — возразил он. — Ты не можешь сейчас уйти.
Глаза у него потемнели от неудовлетворенной страсти. Алисия видела контуры его возбуждения под бриджами. Его неудовлетворенность вызвала в ней чувство злорадства.
Баланс власти изменился, поняла она. Возможно, будет полезным подержать мужа в столь невыгодном для него положении. Это один из способов заставить его смотреть на нее не только как на объект вожделения.
Идя к двери, она обернулась и улыбнулась, увидев его сердитое лицо.
— Ты сказал, что готов доставить мне любое удовольствие. Так вот, мне доставит удовольствие, если ты подождешь.
Глава 21
Прижимая большую карту Англии к стене, Сара украдкой посмотрела на Алисию, которая молотком прибивала уголки. При утреннем солнечном свете, который заливал кабинет в Пембертон-Хаусе, ее подруга выглядела очаровательной и свежей. Синее платье выгодно оттеняло голубизну ее глаз и золото волос, тонкие черты ее лица выражали спокойствие и умиротворенность.
Сара сделала глубокий вдох, чтобы освободиться от давящей тяжести в груди. Если бы снова оказаться вовлеченной в круговерть жизни. Она готова отдать свой титул, свое богатство и положение в обществе, только бы избавиться от постоянного ощущения горечи одиночества.
Она посмотрела в дальний конец кабинета, где в несколько рядов стояли столики, все они были пусты, за исключением последнего. Там сидел Уильям, а рядом с ним восседал на своем новом плетеном кресле-каталке Джеймс. Головы их почти соприкасались — ее черноволосый сынишка и широкоплечий Джеймс вели тихую беседу.
Сару мучило любопытство, о чем Джеймс мог беседовать с ее молчаливым сыном. Если он посмеет сказать хоть одно резкое слово Уильяму…
Алисия отступила на шаг, чтобы издали взглянуть на карту.
— Ну вот. Как ты думаешь, теперь это место можно считать оборудованным?
— Думаю, что да. — Сару все еще продолжал смущать неординарный план ее подруги. Она окинула взглядом кабинет, взглянула на дубовую парту, на которой возвышалась стопка книг, стоял глобус и лежали грифельные доски с мелом. — Хотя я и не склонна одобрять эту эксцентричную затею с открытием школы для слуг.
Алисия упрямо вскинула подбородок.
— Открытие школы — никакая не причуда. Я хочу внести свою скромную лепту и помочь тем, кто испытывает нужду. Это достойное занятие — учить менее удачливых людей, чтобы они могли улучшить свое положение.
Сара не могла не признать доброты Алисии. Ей бы самой хотелось быть столь же альтруистичной. Но организация школы далеко выходила за рамки благотворительности, приличествующей даме света.
— Если кто-нибудь в обществе это узнает, ты подвергнешься остракизму. Нет нужды напоминать тебе, что свет едва принял тебя.
Пожав плечами, Алисия подошла к парте и поставила на полку словарь.
— Мнение аристократов меня не волнует.
— Но почему бы тебе не нанять штат для преподавания в этой школе для бедных? Почему это должны делать ты и Джеймс? — Сара заметила, как Джеймс хмыкнул по поводу того, что ему сказал Уильям.
— Ну, чтобы помочь им, — с беззаботным видом ответила Алисия. — У меня в хозяйстве есть несколько человек, которым пойдет на пользу грамотность. Может быть, ты пожелаешь тоже прислать сюда нескольких своих учеников. Всего на несколько часов в день.
Сара поджала губы.
— Слугам платят за работу, а не за отлынивание от нее… У меня такое ощущение, что ты не объясняешь всех причин своего решения.
Голубые глаза Алисии широко раскрылись. Она стала поправлять стопку букварей.
— Все очень просто. Мама больше не нуждается во мне. Не нуждается также и Джеральд. А Дрейк… — В голосе ее послышалась легкая хрипотца. — Дрейк спит днем, так что я могу делать все, что мне захочется.
— Aгa… — Похоже, это еще более разожгло любопытство герцогини. Она села на подоконник и внимательно посмотрела на подругу. — А твой муж знает об этой школе?
Мгновение, поколебавшись, Алисия энергично замотала головой.
— Я скажу ему в нужный момент. Он одобрит.
— Я не столь уверена. Судя по всему, он нацелен на то, чтобы пробиться в высшее общество. Он запретит тебе проводить время с представителями низших классов.
— О, ты здорово ошибаешься! Дрейк дал работу многим бедным людям. Он помогает нуждающимся, и я тоже должна. Я намерена показать ему, что мы совместимы с ним не только… — Она вдруг оборвала фразу на полуслове, при этом щеки ее зарделись.
— На любовном ложе, — продолжила Сара, потрясенная догадкой. — Он радует тебя как любовник.
Глаза у Алисии подернулись поволокой, она покрутила глобус на парте. Сара почувствовала что-то вроде укола ревности, хотя и не хотела этого признать. Конечно, Дрейк Уайлдер мог быть весьма привлекательным мужчиной, но он шел порочным путем повесы, и тут Алисии не позавидуешь в будущем. Однако Саре так хотелось снова ощутить на себе мужское прикосновение. Поймать взгляд, который сулит тайные наслаждения в спальне. Почувствовать себя обожаемой и желанной…
По какой-то неуловимой причине ее взгляд переместился в сторону Джеймса. Луч солнца золотил его каштановые волосы. Саре подумалось, насколько иной была бы ее жизнь, выбери она пять лет назад его…
Она отмахнулась от бесплодных фантазий. Какой смысл предаваться ненужным сожалениям. Если бы она вышла замуж за кого-то другого, у нее не было бы Уильяма.
У нее сжалось сердце, когда она перевела взгляд на сына. Ни за что на свете она не отдаст его.
Все-таки интересно, что Джеймс ему рассказывает?
Уильям сидел за столом прямо, лицо у него было серьезное и сосредоточенное. Для четырехлетнего малыша он слишком тихий. Он не болтал ногой и не ерзал на сиденье подобно другим детям его возраста. Вероятно, Сара не должна была приводить его сюда. Но они так мало времени бывали вместе, и она хотела компенсировать то время, когда была слишком занята своим несчастьем и не могла уделить ему внимание. Он был настолько замкнут, что Сара даже не знала, о чем с ним говорить.
Сара сделала глубокий вдох, чтобы освободиться от давящей тяжести в груди. Если бы снова оказаться вовлеченной в круговерть жизни. Она готова отдать свой титул, свое богатство и положение в обществе, только бы избавиться от постоянного ощущения горечи одиночества.
Она посмотрела в дальний конец кабинета, где в несколько рядов стояли столики, все они были пусты, за исключением последнего. Там сидел Уильям, а рядом с ним восседал на своем новом плетеном кресле-каталке Джеймс. Головы их почти соприкасались — ее черноволосый сынишка и широкоплечий Джеймс вели тихую беседу.
Сару мучило любопытство, о чем Джеймс мог беседовать с ее молчаливым сыном. Если он посмеет сказать хоть одно резкое слово Уильяму…
Алисия отступила на шаг, чтобы издали взглянуть на карту.
— Ну вот. Как ты думаешь, теперь это место можно считать оборудованным?
— Думаю, что да. — Сару все еще продолжал смущать неординарный план ее подруги. Она окинула взглядом кабинет, взглянула на дубовую парту, на которой возвышалась стопка книг, стоял глобус и лежали грифельные доски с мелом. — Хотя я и не склонна одобрять эту эксцентричную затею с открытием школы для слуг.
Алисия упрямо вскинула подбородок.
— Открытие школы — никакая не причуда. Я хочу внести свою скромную лепту и помочь тем, кто испытывает нужду. Это достойное занятие — учить менее удачливых людей, чтобы они могли улучшить свое положение.
Сара не могла не признать доброты Алисии. Ей бы самой хотелось быть столь же альтруистичной. Но организация школы далеко выходила за рамки благотворительности, приличествующей даме света.
— Если кто-нибудь в обществе это узнает, ты подвергнешься остракизму. Нет нужды напоминать тебе, что свет едва принял тебя.
Пожав плечами, Алисия подошла к парте и поставила на полку словарь.
— Мнение аристократов меня не волнует.
— Но почему бы тебе не нанять штат для преподавания в этой школе для бедных? Почему это должны делать ты и Джеймс? — Сара заметила, как Джеймс хмыкнул по поводу того, что ему сказал Уильям.
— Ну, чтобы помочь им, — с беззаботным видом ответила Алисия. — У меня в хозяйстве есть несколько человек, которым пойдет на пользу грамотность. Может быть, ты пожелаешь тоже прислать сюда нескольких своих учеников. Всего на несколько часов в день.
Сара поджала губы.
— Слугам платят за работу, а не за отлынивание от нее… У меня такое ощущение, что ты не объясняешь всех причин своего решения.
Голубые глаза Алисии широко раскрылись. Она стала поправлять стопку букварей.
— Все очень просто. Мама больше не нуждается во мне. Не нуждается также и Джеральд. А Дрейк… — В голосе ее послышалась легкая хрипотца. — Дрейк спит днем, так что я могу делать все, что мне захочется.
— Aгa… — Похоже, это еще более разожгло любопытство герцогини. Она села на подоконник и внимательно посмотрела на подругу. — А твой муж знает об этой школе?
Мгновение, поколебавшись, Алисия энергично замотала головой.
— Я скажу ему в нужный момент. Он одобрит.
— Я не столь уверена. Судя по всему, он нацелен на то, чтобы пробиться в высшее общество. Он запретит тебе проводить время с представителями низших классов.
— О, ты здорово ошибаешься! Дрейк дал работу многим бедным людям. Он помогает нуждающимся, и я тоже должна. Я намерена показать ему, что мы совместимы с ним не только… — Она вдруг оборвала фразу на полуслове, при этом щеки ее зарделись.
— На любовном ложе, — продолжила Сара, потрясенная догадкой. — Он радует тебя как любовник.
Глаза у Алисии подернулись поволокой, она покрутила глобус на парте. Сара почувствовала что-то вроде укола ревности, хотя и не хотела этого признать. Конечно, Дрейк Уайлдер мог быть весьма привлекательным мужчиной, но он шел порочным путем повесы, и тут Алисии не позавидуешь в будущем. Однако Саре так хотелось снова ощутить на себе мужское прикосновение. Поймать взгляд, который сулит тайные наслаждения в спальне. Почувствовать себя обожаемой и желанной…
По какой-то неуловимой причине ее взгляд переместился в сторону Джеймса. Луч солнца золотил его каштановые волосы. Саре подумалось, насколько иной была бы ее жизнь, выбери она пять лет назад его…
Она отмахнулась от бесплодных фантазий. Какой смысл предаваться ненужным сожалениям. Если бы она вышла замуж за кого-то другого, у нее не было бы Уильяма.
У нее сжалось сердце, когда она перевела взгляд на сына. Ни за что на свете она не отдаст его.
Все-таки интересно, что Джеймс ему рассказывает?
Уильям сидел за столом прямо, лицо у него было серьезное и сосредоточенное. Для четырехлетнего малыша он слишком тихий. Он не болтал ногой и не ерзал на сиденье подобно другим детям его возраста. Вероятно, Сара не должна была приводить его сюда. Но они так мало времени бывали вместе, и она хотела компенсировать то время, когда была слишком занята своим несчастьем и не могла уделить ему внимание. Он был настолько замкнут, что Сара даже не знала, о чем с ним говорить.