Дивэйн молча потягивал вино, но он почувствовал себя неловко, услышав, что его называют негодяем.
– И кто станет ее защищать, – продолжал мистер Ирвин, – мистер Кейн – еще один неопытный и наивный человек, тем более уже после всего случавшегося. Да он не будет знать, как поступить с какой-нибудь проституткой, бросившей носовой платок на его пути. Он подберет его, вернет ей и пойдет дальше.
– А что из себя представляет этот мистер Кейн и какие у них отношения?
– Он ей друг и сосед из Суррея. В некотором роде брат. Леди Кэмден и его младшая сестра были закадычными подругами. Сейчас, кажется, Кейн уже сыт по горло всем этим делом. Я разговаривал с ним сегодня утром. Он надеется уговорить Франческу уехать в деревню.
– В таком случае, он не является ее поклонником?
– Нет, он скорее всего женится на какой-нибудь дочери епископа, если, конечно, найдет такую отчаянную, которая согласится выйти за него замуж.
– Хм…Если леди Кэмден уедет из города с этой грозовой тучей, висящей над ее головой – она никогда не сможет вернуться вновь.
– А она действительно уедет. Старый Мондли вышвыривает ее из своего дома и урезает из ее приданого стоимость ожерелья. Это оставляет ей слишком мало средств, чтобы жить в Лондоне, даже если бы она этого захотела.
– А Вы что, давний друг леди Кэмден? – спросил Дивэйн, чтобы удостовериться в том, что этот человек знает, о чем говорит.
– Нет, я недавно познакомился с ней, но я знаком с Селби Кейном черт знает сколько лет. Мы вместе учились в Гарроу и Оксфорде. Соль земли. Ему и в голову не могло придти говорить мне неправду, даже при всем желании. Кроме того, Вам стоит лишь пять минут поговорить с Френ – леди Кэмден – чтобы понять, что у нее еще молоко на губах не обсохло.
Дивэйн вдруг отчетливо вспомнил цыпленка, подошедшего к их столу в пивном баре и как Франческа заулыбалась, глядя на него. Она говорила о воспитании и продолжала рассказывать о своем доме. В тот день он был уверен, что все, о чем она говорила – правда. "Но что же можно сделать?" – пробормотал он больше себе под нос, чем своему собеседнику.
– Мондли уже что-то предпринимает, не так ли? Он нанял адвоката и обвинил ее в краже.
– Я имею в виду – что можно сделать, чтобы вернуть ожерелье?
– Я сделал все возможное, но столкнулся с каменной стеной, Дивэйн. Ожерелье где-то надежно спрятано или разбито на отдельные бриллианты и каждый камень продан отдельно.
Дивэйн вдруг принял какое-то решение и неожиданно поднялся.
– Спасибо за угощение.
– Вы сами за все заплатили.
– Ну, в таком случае, спасибо за приятную компанию и за информацию.
– И куда Вы направляетесь, Дивэйн?
– Я должен встретиться с одной женщиной и поговорить с ней о бриллиантах.
Вина и стыд боролись в сердце Дивэйна, когда он подходил к экипажу. Он оскорбил респектабельную леди, и к тому же леди, попавшую в беду. Попытка воспользоваться ее шатким положением уже была оскорблением. Чтобы не потерять честь, Дивэйн должен был заплатить за оскорбление, нанесенное женскому достоинству. Он мог только удивляться, что Кейн и Ирвин не смогли справиться с таким пустячным делом, тем не менее Дивэйн был рад, что им это не удалось. Возвращение бриллиантового ожерелья станет своего рода извинением перед леди Кэмден. И возможно, однажды она даже простит его.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
– И кто станет ее защищать, – продолжал мистер Ирвин, – мистер Кейн – еще один неопытный и наивный человек, тем более уже после всего случавшегося. Да он не будет знать, как поступить с какой-нибудь проституткой, бросившей носовой платок на его пути. Он подберет его, вернет ей и пойдет дальше.
– А что из себя представляет этот мистер Кейн и какие у них отношения?
– Он ей друг и сосед из Суррея. В некотором роде брат. Леди Кэмден и его младшая сестра были закадычными подругами. Сейчас, кажется, Кейн уже сыт по горло всем этим делом. Я разговаривал с ним сегодня утром. Он надеется уговорить Франческу уехать в деревню.
– В таком случае, он не является ее поклонником?
– Нет, он скорее всего женится на какой-нибудь дочери епископа, если, конечно, найдет такую отчаянную, которая согласится выйти за него замуж.
– Хм…Если леди Кэмден уедет из города с этой грозовой тучей, висящей над ее головой – она никогда не сможет вернуться вновь.
– А она действительно уедет. Старый Мондли вышвыривает ее из своего дома и урезает из ее приданого стоимость ожерелья. Это оставляет ей слишком мало средств, чтобы жить в Лондоне, даже если бы она этого захотела.
– А Вы что, давний друг леди Кэмден? – спросил Дивэйн, чтобы удостовериться в том, что этот человек знает, о чем говорит.
– Нет, я недавно познакомился с ней, но я знаком с Селби Кейном черт знает сколько лет. Мы вместе учились в Гарроу и Оксфорде. Соль земли. Ему и в голову не могло придти говорить мне неправду, даже при всем желании. Кроме того, Вам стоит лишь пять минут поговорить с Френ – леди Кэмден – чтобы понять, что у нее еще молоко на губах не обсохло.
Дивэйн вдруг отчетливо вспомнил цыпленка, подошедшего к их столу в пивном баре и как Франческа заулыбалась, глядя на него. Она говорила о воспитании и продолжала рассказывать о своем доме. В тот день он был уверен, что все, о чем она говорила – правда. "Но что же можно сделать?" – пробормотал он больше себе под нос, чем своему собеседнику.
– Мондли уже что-то предпринимает, не так ли? Он нанял адвоката и обвинил ее в краже.
– Я имею в виду – что можно сделать, чтобы вернуть ожерелье?
– Я сделал все возможное, но столкнулся с каменной стеной, Дивэйн. Ожерелье где-то надежно спрятано или разбито на отдельные бриллианты и каждый камень продан отдельно.
Дивэйн вдруг принял какое-то решение и неожиданно поднялся.
– Спасибо за угощение.
– Вы сами за все заплатили.
– Ну, в таком случае, спасибо за приятную компанию и за информацию.
– И куда Вы направляетесь, Дивэйн?
– Я должен встретиться с одной женщиной и поговорить с ней о бриллиантах.
Вина и стыд боролись в сердце Дивэйна, когда он подходил к экипажу. Он оскорбил респектабельную леди, и к тому же леди, попавшую в беду. Попытка воспользоваться ее шатким положением уже была оскорблением. Чтобы не потерять честь, Дивэйн должен был заплатить за оскорбление, нанесенное женскому достоинству. Он мог только удивляться, что Кейн и Ирвин не смогли справиться с таким пустячным делом, тем не менее Дивэйн был рад, что им это не удалось. Возвращение бриллиантового ожерелья станет своего рода извинением перед леди Кэмден. И возможно, однажды она даже простит его.
ГЛАВА 10
"Глупости!" – заявила леди Кэмден, когда миссис Денвер и мистер Кейн вернулись и рассказали ей о перспективе аренды домика в Кроли, местечке, расположенном недалеко, но и не слишком близко к ее родному дому. "Если я сейчас уеду, все будут думать, что я действительно виновата. Я должна остаться и защитить свое доброе имя!"
– И что ты предлагаешь для этого сделать? – потребовала объяснений миссис Денвер.
– У меня есть друзья. Я подниму их всех на ноги, чтобы узнать все возможное об этой проклятой подружке Дэвида. Кто-то же должен знать, кто она такая!? Я была до сих пор слишком наивной, пытаясь сберечь нервы леди Мондли. Сами Мондли ни в чем не жалеют меня, а поэтому я начну принимать против них активные меры.
– Даже если тебе и удастся узнать, кто эта женщина, Френ, – она наверняка где-нибудь надежно припрячет ожерелье. Ты никогда не сможешь доказать, что Дэвид отдавал ей драгоценность, – заметил мистер Кейн.
– Об этом я стану беспокоиться после того, как узнаю, кто она такая, – непреклонно ответила Франческа. – Я не позволю, чтобы эти ужасные люди называли меня воровкой или говорили что-нибудь похуже. Я приму помощь от любого из моих друзей, кто захочет поддержать меня.
В это утро никто больше не пришел. Миссис Денвер и мистер Кейн тщетно пытались расхваливать преимущества жизни в тихом и спокойном местечке Кроли.
– Думаю, что мы в достаточной степени пользуемся этими преимуществами и здесь, – сказала Франческа, нахмурившись. В какой-то степени ей самой хотелось сбежать от неприятностей, свалившихся ей на голову, но, с другой стороны, она ни за что не позволит таким, как лорд Дивэйн порочить ее имя. По крайней мере, она попытается доказать, что является порядочной женщиной. А как только ей удастся это сделать – она, тем не менее, надолго уедет из Лондона.
– Как ты отнесешься к тому, чтобы навестить Мэри? – предложил мистер Кейн, надеясь, что такая формулировка будет звучать мягче, нежели предложение уехать совсем.
– Я с удовольствием это сделаю – после того, как найду ожерелье.
Мистер Кейн остался на ленч, поскольку не хотел оставлять миссис Денвер одну со своей неуправляемой воспитанницей. Похоже, бедная миссис Денвер итак уже была на грани полного упадка сил. В два тридцать послышался долгожданный звонок в дверь и Франческа с триумфом улыбнулась. "Я же говорила Вам, что мои друзья не оставят меня в беде." Она даже на мгновение не позволяла себе подумать, что это пришел с извинениями лорд Дивэйн.
Это был мистер Ирвин. По тому, как в ожидании замерло ее сердце. Франческа поняла, что, несмотря ни на что, в ней живет надежда.
– Я пришел узнать – не могу ли еще чем-нибудь быть Вам полезен в трудное время, как-то утешить Вас? – сказал мистер Ирвин таким тоном, будто в их доме был покойник.
Мистер Кейн, с готовностью принимая на себя привычную для него роль главного плакальщика, ответил: "Очень любезно с твоей стороны, Джон. Пожалуйста, присаживайся."
– Вы можете предложить мне больше, чем соболезнование, сэр. Вы действительно можете помочь мне, – сказала леди Кэмден, предлагая ему место возле себя.
– Для меня ничего не может быть приятнее, мадам. Скажите только слово, и я все сделаю.
– Я предлагаю совершить прогулку, – ответила она. – Возьмите меня на небольшую прогулку в парк. Мне бы хотелось встретиться со своими друзьями и попытаться сбить вокруг себя круг людей, готовый помочь в этой сложной ситуации.
– Нет, она просто сошла с ума! – сказал мистер Кейн в сторону, обращаясь к миссис Денвер. Мистер Ирвин тоже выглядел ошеломленным. "Вы хотите показаться в обществе!? Не думаю, что это хорошая идея, леди Кэмден. Куда ни глянь – всюду целый водоворот сплетен вокруг Вашего имени. Думаю, что почувствуете себя очень неловко, когда увидите, как на Вас глазеют и шепчутся.
– Я не сделала ничего плохого. И я не собираюсь прятаться от этих злобных сплетников! Ну что, Вы поедете со мной или мне ехать одной? – Ее смелый, надменный взгляд говорил, что она способна и на это. Мистер Ирвин посмотрел на остальных, ища у них поддержки, но все они, видимо, были слишком утомлены, чтобы продолжать спор.
– Поезжайте, – сказала миссис Денвер. – Пусть она сама убедится в том, на что идет.
– Но я еду в открытом экипаже…
– Хорошо, – сказала Франческа.
Придя в свою комнату, чтобы немного поправить прическу, Франческа едва могла узнать в зеркале свое бледное, опустошенное лицо. Румяна несколько вернули ему здоровый цвет, а ее замечательная шляпка, соломенные поля которой создавали над глазами тень, хоть отчасти скрывала остановившийся взгляд. Но уголки губ устало опустились вниз. Больше она не может вынести все это… Может быть, ей действительно стоит уехать? И только воспоминание о презрительно усмехающемся, ненавистном ей лице Дивэйна давало Франческе силу продолжать задуманное. Она добьется извинения от этого ничтожества, если даже ей самой придется прочесать каждый публичный дом в Лондоне, чтобы найти ожерелье…
С высоко поднятой головой Франческа спустилась вниз. На ее лице играла какая-то нездорово радостная почти лихорадочная улыбка. "Все готово!"
Проехав лишь один квартал города, Франческа поняла, что прогулка станет для нее тяжелым испытанием. Ее непосредственные соседи отводили взгляд, чтобы избежать необходимости приветствовать ее. А ведь среди всех них она была одной из самых благородных дам! А раньше соседи приоткрывали окна и вытягивали шеи в надежде, что она остановится хоть на минутку поговорить с ними.
– Плебеи! – с насмешкой сказал мистер Ирвин.
– Давайте поедем по Пикадилли и дальше в Сейнт Джеймс Парк. Там мы сможем встретить чуть ли не полгорода.
Не успели они отъехать слишком далеко, как встретили экипаж, в котором были сэр Эдмунд и леди Трир, – старые друзья Франчески еще с первого ее сезона в Лондоне. Они намерено отвели взгляд и стали смотреть в другую сторону.
– Они были больше друзьями Дэвида, чем моими, – пояснила леди Кэмден. – Мондли добрался и до них.
В следующем экипаже были друзья, с которыми Франческа познакомилась сравнительно недавно, уже после смерти Дэвида. Миссис Снекинс на четверть дюйма кивнула ей головой, но с таким ледяным выражением, что лучше бы она этого не делала совсем. А ее муж и вовсе смотрел прямо перед собой. Эта история с небольшими вариациями повторялась с каждым экипажем, показавшимся на их пути.
Когда они подъехали к Моллу, Мистер Ирвин спросил: "Ну что, с Вас достаточно? Поедем домой?"
Франческа испытывала сильное желание повернуть назад, но отчаяние добавило ей храбрости. "Нет, я могу ехать дальше. И если так обстоят дела, я должна об этом знать. Вы согласны ехать дальше?"
– Что же тут поделаешь, – покорно сказал мистер Ирвин и дернул за поводья. Ему было жаль леди Кэмден, но он уже начал беспокоиться и о своей собственной репутации. Все-таки, это было так отважно с его стороны – быть рядом с дамой, находящейся с таком затруднительном положении. Самое худшее, что могли о нем говорить – глупый дурачок попал в сети к своей несравненной. Во всем этом была даже какая-то романтика.
Казалось, дела несколько пошли на лад, когда они въехали в парк. Движение здесь было весьма интенсивным, и не чувствовалось, что они привлекают к себе много внимания. Ни один из экипажей не остановился, но мисс Перкинс попросила ехать чуть медленнее и сказала Франческе, высунувшись из окошка: "Мне так жаль, Френки. Поверь, очень жаль". Тут же ее экипаж стремительно помчался дальше.
Мистер Ирвин слышал, как Франческа глубоко и горестно вздохнула и почувстовал, что его сердце разорвется.
– Довольно! Я везу Вас домой. Я не позволю, чтобы с Вами обращались подобным образом такие как мисс Перкинс, и не позволю, чтобы Вас оскорбил кто-либо еще.
– Да, отвезите, пожалуйста, – сказала она умирающим голосом.
– Черт побери! Дивэйн!
Франческа резко повернула голову и заметила на некотором расстоянии от них поблескивающий желтый экипаж и упряжку стремительных серых лошадей Дивэйна, приближающихся к ним. Она постаралась взять себя в руки и бросила взгляд на сидевшую рядом с Дивэйном женщину. Увиденное заставило заледенеть ее кровь. Это была рћжеволосая, очень красивая женщина. Не Мария Мондейл, а миссис Ритчи, одна из бывших любовниц Дэвида. Можно было предположить, что Дивэйн сделал это специально. Он поймал ее взгляд и смотрел прямо на нее. Конечно, он не мог не заметить экипаж, только что проехавший мимо Франчески. Сидевшие в нем совершенно проигнорировали ее. Франческа почувствовала, как ею целиком овладел стыд.
Дивэйн не остановил своего экипажа и даже не замедлил ход, но, проезжая мимо, кивнул и громко сказал, в довольно дружелюбном тоне: "Добрый день, леди Кэмден. Какой чудесный день сегодня". Она кивнула ему в ответ. Для Франчески было унизительно, что он видит ее позор. "Развернитесь на следующем повороте и отвезите меня домой, пожалуйста".
– Ну почему же, кажется, дела меняются к лучшему! Это был Дивэйн и он говорил с Вами довольно прилично. Если бы он не был с той женщиной, я уверен – он остановился поговорить с Вами.
– Это его новая любовница?
– Должно быть так. Хотя, насколько мне известно, у него нет сейчас какой-то постоянной любовницы. Его видят с самыми разными женщинами. Та женщина, с которой мы его видели, не совсем проститутка, хотя и ведет себя подобно им. Я встречался с ней несколько раз на различных респектабельных вечерах.
– Я знаю, кто она такая. Я просто не знала, является ли она любовницей Дивэйна. Ее зовут миссис Ритчи.
– Он всегда выбирает самых красивых дам… а… женщин. Единственно как могла она ответить на все это – рассмеяться, но по мере того, как смех усиливался и нес в себе некий оттенок истерии, мистер Ирвин испугался, как бы его спутница не упала в обморок. Он заехал под широко раскинувшийся вяз, давая ей возможность немного успокоиться и после сразу повез ее домой. Франческа сидела в экипаже с безразличным видом, даже не желая знать, кивают ли ей проезжающие мимо и хотят ли они с ней поговорить. Возможно, она даже уснула, устав от всех этих волнений.
А голова Франчески была занята другими мыслями. Как же мало времени понадобилось Дивэйну, чтобы найти себе другую любовницу! Франческе казалось странным, что он так подчеркнуто проявлял к ней интерес, но теперь она поняла, что его необъяснимо тянуло к самым разным женщинам, и в этом он был похож на Дэвида. Будучи столь же порочным, Дивэйн, тем не менее, умел проводить грань между настоящей леди и такой женщиной, как миссис Ритчи, которую можно было просто купить, если устраивала цена. По крайней мере, Дэвид, в отличие от Дивэйна, предложил выйти за него замуж.
Когда Ирвин доставил Франческу домой на Хаф Мун Стрит, она сразу же отправилась в свою комнату в каком-то полубессознательном состоянии. Мистер Ирвин остался в гостиной объяснить миссис Денвер и Селби, что произошло.
– Что же все-таки случилось? – испуганно спрашивала миссис Денвер. – Как прошла прогулка?
– Произошло самое худшее, я бы сказал – неотвратимая беда – от нее все отвернулись.
– Я так и знал, что что-то произойдет. Френ сама ищет на свою голову неприятности, – добавил мистер Кейн, раскачиваясь из стороны в сторону в своем медленном, размеренном ритме и глядя на каминную решетку.
– Но во всей этой ситуации есть одно преимущество, – заметил мистер Ирвин. – Я сомневаюсь, что Франческа теперь захочет остаться в городе.
– Я поднимусь к ней, – сказал миссис Денвер.
– Оставьте ее. Я думаю, ей хочется побыть одной. Разве только отнести немного бренди?…
– Боже мой! Неужели дела обстоят так плохо?!
– Она держала себя в руках до тех пор, пока мы не встретили Дивэйна и миссис Ритчи, и тогда…
– Миссис Ритчи! – воскликнул Кейн. – Господи, так вот что сделало ее такой несчастной! Эта миссис Ритчи была любовницей Дэвида.
– Это не та ли женщина, которая урвала себе бриллианты? – спросил мистер Ирвин.
– Нет, эта женщина была у Дэвида еще до той неизвестной воровки.
– А-а.
Мистер Ирвин ушел, чувствуя, что он сделал все, что требовалось от настоящего друга и даже больше. Он надеялся встретить Дивэйна в своем клубе и подбодрить его в намерении оказать поддержку леди Кэмден. Однако Дивэйна в клубе не оказалось.
Дивэйн проводил время с наибольшей пользой, расспрашивая миссис Ритчи, пытаясь узнать у нее – к каким еще женщинам за последнее время лорд Кэмден проявлял благосклонность и интерес. Миссис Ритчи отвечала довольно неопределенно, за исключением вопросов, касавшихся темы "кто кого оставил".
– После того, как я бросила Кэмдена, он заводил романы чуть ли не с дюжиной девок и, наконец, стал увиваться за какой-то смазливой блондинкой.
– Чувствуется, что он тяготел к разнообразию.
– Любил всех, кроме брюнеток… Его жена – брюнетка, как Вам известно. Возможно, он хотел забыть ее, – усмехнулась миссис Ритчи.
Дивэйн подавил в себе гнев и произнес: "А Вы не помните имени той блондинки, или знаете о ней что-то?"
Собеседница кокетливо взглянула на Дивэйна своими порочными зелеными глазами: "Неужто, милорд, это надо понимать, что Вы устали от женщин с таким цветом волос, как у меня?"
– Как Вы могли подумать?… Но вернемся к той блондинке.
– А… я мало общаюсь с такими откровенными проститутками из варьете, как женщина, которой вы интересуетесь. Кто-то мне говорил, что она из Лейк Дистрикта.
Дивэйн отметил, что миссис Ритчи обижалась, когда ее ставили в ряд с известными всем любовницами. И вот сейчас она все еще цеплялась за остатки респектабельности. Но она и не расскажет ничего по сути, поскольку боится соперничества блондинки. Видно, что она озлоблена, что Кэмден бросил ее ради другой, А теперь, хоть и по мелочам, старается той мстить. Дивэйн был уверен: если и существует хоть один человек, который бы остался счастливым, оказав блондинке Рите дурную услугу – она, миссис Ритчи. Дивэйн старался очаровать ее, добиваясь своей цели.
– Конечно, Вы и не могли иметь ничего общего с распутной компанией, но когда леди имеет столько знакомых в обществе, как Вы, – мимо такой леди не пройдут мимо никакие слухи. Мой интерес к этой даме не любовного характера, поверьте.
Умные зеленые глаза с удивлением распахнулись на него:
– Какой же тогда интерес? Не имеет ли он отношения к ожерелью, о котором все судачат в городе?
– Именно.
– Если я расскажу что-нибудь, меня отправят в Ковентри.
– Но я уже знаю, что ожерелье у нее, имя же мог бы узнать из любого другого источника. Кому какое дело, кто меня осведомил? Ваше имя не появится в этой истории.
– Ну…
– Сто гиней, – подстегнул решимость миссис Ритчи лорд Дивэйн.
У нее гордость боролась с алчностью и гордость проиграла. Миссис Ритчи перестала играть утонченную леди: "Полторы!" "Скрепим ладони, что сделка состоялась". "Но запомните, Вы от меня ничего не слышали. Имя этой женщины… Маргарита Салливан. Ей покровительствует сейчас сэр Перси Кругер."
– У Вас есть предположения, где она хранит ожерелье?
– Нет, мы не настолько близки. Но я бы на ее месте – запрятала куда подальше, ведь она понимает, что ее ждет, если бриллианты найдут.
– Драгоценность ей отдали. Она же не крала. Ей придется только признаться, что ничего не знала о занесении ожерелья в завещание о наследстве.
Миссис Ритчи была даже слегка разочарована, услышав такое заключение. И с жаром выдохнула: "Она наверняка знала! Да и какая польза держать у себя драгоценность, если ее не нацепить? Я даже слышала, что уже после смерти Дэвида она хвасталась, что ожерелье у нее. такие, как Рита, и подрывают авторитет веселенькой компании.
– Ну ладно… Знаете ли, где она живет?
– Дом 2/4 на Сохо Сквер, насколько мне известно.
– Премного благодарен! Где Вас высадить?
– Возле любого дома после того, как Вы заедете в Ваш банк.
Дивэйн с улыбкой похлопал по бумажнику: "Я пришел на встречу подготовленным". Миссис Ритчи бросила на него застенчивый, но вместе с тем лукавый взгляд: "Я тоже, но, как вы понимаете, не для этого". Она запихнула в карман свой так легко полученный заработок и отправилась за покупками, чтобы ими облегчить чувство вины, что провела женщину, подобную себе. Длинное, изумрудного цвета шелковое платье и соломенная шляпка оказались эффектны для избавления от вины.
А лорд Дивэйн поехал по Сохо Сквер. И узнал, где живет мисс Салливан. Но в тот вечер не навестит ее. Вначале надо было приготовиться к визиту. Кое-что подразузнать о блондинке Рите, пополнить бумажник, если эта дамочка окажется невосприимчивой к его угрозам.
– И что ты предлагаешь для этого сделать? – потребовала объяснений миссис Денвер.
– У меня есть друзья. Я подниму их всех на ноги, чтобы узнать все возможное об этой проклятой подружке Дэвида. Кто-то же должен знать, кто она такая!? Я была до сих пор слишком наивной, пытаясь сберечь нервы леди Мондли. Сами Мондли ни в чем не жалеют меня, а поэтому я начну принимать против них активные меры.
– Даже если тебе и удастся узнать, кто эта женщина, Френ, – она наверняка где-нибудь надежно припрячет ожерелье. Ты никогда не сможешь доказать, что Дэвид отдавал ей драгоценность, – заметил мистер Кейн.
– Об этом я стану беспокоиться после того, как узнаю, кто она такая, – непреклонно ответила Франческа. – Я не позволю, чтобы эти ужасные люди называли меня воровкой или говорили что-нибудь похуже. Я приму помощь от любого из моих друзей, кто захочет поддержать меня.
В это утро никто больше не пришел. Миссис Денвер и мистер Кейн тщетно пытались расхваливать преимущества жизни в тихом и спокойном местечке Кроли.
– Думаю, что мы в достаточной степени пользуемся этими преимуществами и здесь, – сказала Франческа, нахмурившись. В какой-то степени ей самой хотелось сбежать от неприятностей, свалившихся ей на голову, но, с другой стороны, она ни за что не позволит таким, как лорд Дивэйн порочить ее имя. По крайней мере, она попытается доказать, что является порядочной женщиной. А как только ей удастся это сделать – она, тем не менее, надолго уедет из Лондона.
– Как ты отнесешься к тому, чтобы навестить Мэри? – предложил мистер Кейн, надеясь, что такая формулировка будет звучать мягче, нежели предложение уехать совсем.
– Я с удовольствием это сделаю – после того, как найду ожерелье.
Мистер Кейн остался на ленч, поскольку не хотел оставлять миссис Денвер одну со своей неуправляемой воспитанницей. Похоже, бедная миссис Денвер итак уже была на грани полного упадка сил. В два тридцать послышался долгожданный звонок в дверь и Франческа с триумфом улыбнулась. "Я же говорила Вам, что мои друзья не оставят меня в беде." Она даже на мгновение не позволяла себе подумать, что это пришел с извинениями лорд Дивэйн.
Это был мистер Ирвин. По тому, как в ожидании замерло ее сердце. Франческа поняла, что, несмотря ни на что, в ней живет надежда.
– Я пришел узнать – не могу ли еще чем-нибудь быть Вам полезен в трудное время, как-то утешить Вас? – сказал мистер Ирвин таким тоном, будто в их доме был покойник.
Мистер Кейн, с готовностью принимая на себя привычную для него роль главного плакальщика, ответил: "Очень любезно с твоей стороны, Джон. Пожалуйста, присаживайся."
– Вы можете предложить мне больше, чем соболезнование, сэр. Вы действительно можете помочь мне, – сказала леди Кэмден, предлагая ему место возле себя.
– Для меня ничего не может быть приятнее, мадам. Скажите только слово, и я все сделаю.
– Я предлагаю совершить прогулку, – ответила она. – Возьмите меня на небольшую прогулку в парк. Мне бы хотелось встретиться со своими друзьями и попытаться сбить вокруг себя круг людей, готовый помочь в этой сложной ситуации.
– Нет, она просто сошла с ума! – сказал мистер Кейн в сторону, обращаясь к миссис Денвер. Мистер Ирвин тоже выглядел ошеломленным. "Вы хотите показаться в обществе!? Не думаю, что это хорошая идея, леди Кэмден. Куда ни глянь – всюду целый водоворот сплетен вокруг Вашего имени. Думаю, что почувствуете себя очень неловко, когда увидите, как на Вас глазеют и шепчутся.
– Я не сделала ничего плохого. И я не собираюсь прятаться от этих злобных сплетников! Ну что, Вы поедете со мной или мне ехать одной? – Ее смелый, надменный взгляд говорил, что она способна и на это. Мистер Ирвин посмотрел на остальных, ища у них поддержки, но все они, видимо, были слишком утомлены, чтобы продолжать спор.
– Поезжайте, – сказала миссис Денвер. – Пусть она сама убедится в том, на что идет.
– Но я еду в открытом экипаже…
– Хорошо, – сказала Франческа.
Придя в свою комнату, чтобы немного поправить прическу, Франческа едва могла узнать в зеркале свое бледное, опустошенное лицо. Румяна несколько вернули ему здоровый цвет, а ее замечательная шляпка, соломенные поля которой создавали над глазами тень, хоть отчасти скрывала остановившийся взгляд. Но уголки губ устало опустились вниз. Больше она не может вынести все это… Может быть, ей действительно стоит уехать? И только воспоминание о презрительно усмехающемся, ненавистном ей лице Дивэйна давало Франческе силу продолжать задуманное. Она добьется извинения от этого ничтожества, если даже ей самой придется прочесать каждый публичный дом в Лондоне, чтобы найти ожерелье…
С высоко поднятой головой Франческа спустилась вниз. На ее лице играла какая-то нездорово радостная почти лихорадочная улыбка. "Все готово!"
Проехав лишь один квартал города, Франческа поняла, что прогулка станет для нее тяжелым испытанием. Ее непосредственные соседи отводили взгляд, чтобы избежать необходимости приветствовать ее. А ведь среди всех них она была одной из самых благородных дам! А раньше соседи приоткрывали окна и вытягивали шеи в надежде, что она остановится хоть на минутку поговорить с ними.
– Плебеи! – с насмешкой сказал мистер Ирвин.
– Давайте поедем по Пикадилли и дальше в Сейнт Джеймс Парк. Там мы сможем встретить чуть ли не полгорода.
Не успели они отъехать слишком далеко, как встретили экипаж, в котором были сэр Эдмунд и леди Трир, – старые друзья Франчески еще с первого ее сезона в Лондоне. Они намерено отвели взгляд и стали смотреть в другую сторону.
– Они были больше друзьями Дэвида, чем моими, – пояснила леди Кэмден. – Мондли добрался и до них.
В следующем экипаже были друзья, с которыми Франческа познакомилась сравнительно недавно, уже после смерти Дэвида. Миссис Снекинс на четверть дюйма кивнула ей головой, но с таким ледяным выражением, что лучше бы она этого не делала совсем. А ее муж и вовсе смотрел прямо перед собой. Эта история с небольшими вариациями повторялась с каждым экипажем, показавшимся на их пути.
Когда они подъехали к Моллу, Мистер Ирвин спросил: "Ну что, с Вас достаточно? Поедем домой?"
Франческа испытывала сильное желание повернуть назад, но отчаяние добавило ей храбрости. "Нет, я могу ехать дальше. И если так обстоят дела, я должна об этом знать. Вы согласны ехать дальше?"
– Что же тут поделаешь, – покорно сказал мистер Ирвин и дернул за поводья. Ему было жаль леди Кэмден, но он уже начал беспокоиться и о своей собственной репутации. Все-таки, это было так отважно с его стороны – быть рядом с дамой, находящейся с таком затруднительном положении. Самое худшее, что могли о нем говорить – глупый дурачок попал в сети к своей несравненной. Во всем этом была даже какая-то романтика.
Казалось, дела несколько пошли на лад, когда они въехали в парк. Движение здесь было весьма интенсивным, и не чувствовалось, что они привлекают к себе много внимания. Ни один из экипажей не остановился, но мисс Перкинс попросила ехать чуть медленнее и сказала Франческе, высунувшись из окошка: "Мне так жаль, Френки. Поверь, очень жаль". Тут же ее экипаж стремительно помчался дальше.
Мистер Ирвин слышал, как Франческа глубоко и горестно вздохнула и почувстовал, что его сердце разорвется.
– Довольно! Я везу Вас домой. Я не позволю, чтобы с Вами обращались подобным образом такие как мисс Перкинс, и не позволю, чтобы Вас оскорбил кто-либо еще.
– Да, отвезите, пожалуйста, – сказала она умирающим голосом.
– Черт побери! Дивэйн!
Франческа резко повернула голову и заметила на некотором расстоянии от них поблескивающий желтый экипаж и упряжку стремительных серых лошадей Дивэйна, приближающихся к ним. Она постаралась взять себя в руки и бросила взгляд на сидевшую рядом с Дивэйном женщину. Увиденное заставило заледенеть ее кровь. Это была рћжеволосая, очень красивая женщина. Не Мария Мондейл, а миссис Ритчи, одна из бывших любовниц Дэвида. Можно было предположить, что Дивэйн сделал это специально. Он поймал ее взгляд и смотрел прямо на нее. Конечно, он не мог не заметить экипаж, только что проехавший мимо Франчески. Сидевшие в нем совершенно проигнорировали ее. Франческа почувствовала, как ею целиком овладел стыд.
Дивэйн не остановил своего экипажа и даже не замедлил ход, но, проезжая мимо, кивнул и громко сказал, в довольно дружелюбном тоне: "Добрый день, леди Кэмден. Какой чудесный день сегодня". Она кивнула ему в ответ. Для Франчески было унизительно, что он видит ее позор. "Развернитесь на следующем повороте и отвезите меня домой, пожалуйста".
– Ну почему же, кажется, дела меняются к лучшему! Это был Дивэйн и он говорил с Вами довольно прилично. Если бы он не был с той женщиной, я уверен – он остановился поговорить с Вами.
– Это его новая любовница?
– Должно быть так. Хотя, насколько мне известно, у него нет сейчас какой-то постоянной любовницы. Его видят с самыми разными женщинами. Та женщина, с которой мы его видели, не совсем проститутка, хотя и ведет себя подобно им. Я встречался с ней несколько раз на различных респектабельных вечерах.
– Я знаю, кто она такая. Я просто не знала, является ли она любовницей Дивэйна. Ее зовут миссис Ритчи.
– Он всегда выбирает самых красивых дам… а… женщин. Единственно как могла она ответить на все это – рассмеяться, но по мере того, как смех усиливался и нес в себе некий оттенок истерии, мистер Ирвин испугался, как бы его спутница не упала в обморок. Он заехал под широко раскинувшийся вяз, давая ей возможность немного успокоиться и после сразу повез ее домой. Франческа сидела в экипаже с безразличным видом, даже не желая знать, кивают ли ей проезжающие мимо и хотят ли они с ней поговорить. Возможно, она даже уснула, устав от всех этих волнений.
А голова Франчески была занята другими мыслями. Как же мало времени понадобилось Дивэйну, чтобы найти себе другую любовницу! Франческе казалось странным, что он так подчеркнуто проявлял к ней интерес, но теперь она поняла, что его необъяснимо тянуло к самым разным женщинам, и в этом он был похож на Дэвида. Будучи столь же порочным, Дивэйн, тем не менее, умел проводить грань между настоящей леди и такой женщиной, как миссис Ритчи, которую можно было просто купить, если устраивала цена. По крайней мере, Дэвид, в отличие от Дивэйна, предложил выйти за него замуж.
Когда Ирвин доставил Франческу домой на Хаф Мун Стрит, она сразу же отправилась в свою комнату в каком-то полубессознательном состоянии. Мистер Ирвин остался в гостиной объяснить миссис Денвер и Селби, что произошло.
– Что же все-таки случилось? – испуганно спрашивала миссис Денвер. – Как прошла прогулка?
– Произошло самое худшее, я бы сказал – неотвратимая беда – от нее все отвернулись.
– Я так и знал, что что-то произойдет. Френ сама ищет на свою голову неприятности, – добавил мистер Кейн, раскачиваясь из стороны в сторону в своем медленном, размеренном ритме и глядя на каминную решетку.
– Но во всей этой ситуации есть одно преимущество, – заметил мистер Ирвин. – Я сомневаюсь, что Франческа теперь захочет остаться в городе.
– Я поднимусь к ней, – сказал миссис Денвер.
– Оставьте ее. Я думаю, ей хочется побыть одной. Разве только отнести немного бренди?…
– Боже мой! Неужели дела обстоят так плохо?!
– Она держала себя в руках до тех пор, пока мы не встретили Дивэйна и миссис Ритчи, и тогда…
– Миссис Ритчи! – воскликнул Кейн. – Господи, так вот что сделало ее такой несчастной! Эта миссис Ритчи была любовницей Дэвида.
– Это не та ли женщина, которая урвала себе бриллианты? – спросил мистер Ирвин.
– Нет, эта женщина была у Дэвида еще до той неизвестной воровки.
– А-а.
Мистер Ирвин ушел, чувствуя, что он сделал все, что требовалось от настоящего друга и даже больше. Он надеялся встретить Дивэйна в своем клубе и подбодрить его в намерении оказать поддержку леди Кэмден. Однако Дивэйна в клубе не оказалось.
Дивэйн проводил время с наибольшей пользой, расспрашивая миссис Ритчи, пытаясь узнать у нее – к каким еще женщинам за последнее время лорд Кэмден проявлял благосклонность и интерес. Миссис Ритчи отвечала довольно неопределенно, за исключением вопросов, касавшихся темы "кто кого оставил".
– После того, как я бросила Кэмдена, он заводил романы чуть ли не с дюжиной девок и, наконец, стал увиваться за какой-то смазливой блондинкой.
– Чувствуется, что он тяготел к разнообразию.
– Любил всех, кроме брюнеток… Его жена – брюнетка, как Вам известно. Возможно, он хотел забыть ее, – усмехнулась миссис Ритчи.
Дивэйн подавил в себе гнев и произнес: "А Вы не помните имени той блондинки, или знаете о ней что-то?"
Собеседница кокетливо взглянула на Дивэйна своими порочными зелеными глазами: "Неужто, милорд, это надо понимать, что Вы устали от женщин с таким цветом волос, как у меня?"
– Как Вы могли подумать?… Но вернемся к той блондинке.
– А… я мало общаюсь с такими откровенными проститутками из варьете, как женщина, которой вы интересуетесь. Кто-то мне говорил, что она из Лейк Дистрикта.
Дивэйн отметил, что миссис Ритчи обижалась, когда ее ставили в ряд с известными всем любовницами. И вот сейчас она все еще цеплялась за остатки респектабельности. Но она и не расскажет ничего по сути, поскольку боится соперничества блондинки. Видно, что она озлоблена, что Кэмден бросил ее ради другой, А теперь, хоть и по мелочам, старается той мстить. Дивэйн был уверен: если и существует хоть один человек, который бы остался счастливым, оказав блондинке Рите дурную услугу – она, миссис Ритчи. Дивэйн старался очаровать ее, добиваясь своей цели.
– Конечно, Вы и не могли иметь ничего общего с распутной компанией, но когда леди имеет столько знакомых в обществе, как Вы, – мимо такой леди не пройдут мимо никакие слухи. Мой интерес к этой даме не любовного характера, поверьте.
Умные зеленые глаза с удивлением распахнулись на него:
– Какой же тогда интерес? Не имеет ли он отношения к ожерелью, о котором все судачат в городе?
– Именно.
– Если я расскажу что-нибудь, меня отправят в Ковентри.
– Но я уже знаю, что ожерелье у нее, имя же мог бы узнать из любого другого источника. Кому какое дело, кто меня осведомил? Ваше имя не появится в этой истории.
– Ну…
– Сто гиней, – подстегнул решимость миссис Ритчи лорд Дивэйн.
У нее гордость боролась с алчностью и гордость проиграла. Миссис Ритчи перестала играть утонченную леди: "Полторы!" "Скрепим ладони, что сделка состоялась". "Но запомните, Вы от меня ничего не слышали. Имя этой женщины… Маргарита Салливан. Ей покровительствует сейчас сэр Перси Кругер."
– У Вас есть предположения, где она хранит ожерелье?
– Нет, мы не настолько близки. Но я бы на ее месте – запрятала куда подальше, ведь она понимает, что ее ждет, если бриллианты найдут.
– Драгоценность ей отдали. Она же не крала. Ей придется только признаться, что ничего не знала о занесении ожерелья в завещание о наследстве.
Миссис Ритчи была даже слегка разочарована, услышав такое заключение. И с жаром выдохнула: "Она наверняка знала! Да и какая польза держать у себя драгоценность, если ее не нацепить? Я даже слышала, что уже после смерти Дэвида она хвасталась, что ожерелье у нее. такие, как Рита, и подрывают авторитет веселенькой компании.
– Ну ладно… Знаете ли, где она живет?
– Дом 2/4 на Сохо Сквер, насколько мне известно.
– Премного благодарен! Где Вас высадить?
– Возле любого дома после того, как Вы заедете в Ваш банк.
Дивэйн с улыбкой похлопал по бумажнику: "Я пришел на встречу подготовленным". Миссис Ритчи бросила на него застенчивый, но вместе с тем лукавый взгляд: "Я тоже, но, как вы понимаете, не для этого". Она запихнула в карман свой так легко полученный заработок и отправилась за покупками, чтобы ими облегчить чувство вины, что провела женщину, подобную себе. Длинное, изумрудного цвета шелковое платье и соломенная шляпка оказались эффектны для избавления от вины.
А лорд Дивэйн поехал по Сохо Сквер. И узнал, где живет мисс Салливан. Но в тот вечер не навестит ее. Вначале надо было приготовиться к визиту. Кое-что подразузнать о блондинке Рите, пополнить бумажник, если эта дамочка окажется невосприимчивой к его угрозам.
ГЛАВА 11
Лорд Мондли считал ниже своего достоинства встречаться со своей жертвой и послал адвоката, чтоб тот обговорил с Франческой предпринимаемые им меры. Мистер Рафферти выглядел довольно сомнительным типом, больше похожим на капитана Шарпа, чем на адвоката. Черноволосый, с темными глазами и желтоватого оттенка лицом. Он попросил встречи в леди Кэмден, которую с ее стороны поддерживали миссис Денвер и всегда преданный им мистер Кейн. Листая дело клиента мистер Рафферти пользовался какими-то латинскими выражениями и цитатами из свода законов, при этом не забыв напомнить Франческе – как бы мимоходом! – что стоимость пропавшего ожерелья будет вычтена из причитающегося ей, как вдове, суммы. Присутствующие остались ошеломленные таким известием, а адвокат быстрехонько сунул на подпись документы: "Я освобождаю вас от необходимости присутствовать на суде, только подпишите вот здесь".
Мистер Кейн бурно выразил протест против уменьшения наследства, ведь леди Кэмден потеряет пять тысяч фунтов. А ничего еще не доказано! Пусть выдвигают официальные обвинения!
Леди Кэмден, бледная и пораженная происходящим, дотронулась до руки мистера Кейна: "Мне не хочется доводить дело до того, чтобы являться в суд".
На что последовали новые негодования:
– Но это же нарушение всяких законов! Он не вправе просто затак отхватить у тебя пять тысяч фунтов! Из-за того, что ты уклонишься от судебных процедур. Ведь доказательств-то нет! Мондли пользуется лишь тем, что он опекун твоих денег. Все не законно, не законно!
– Если леди подпишет сейчас бумагу, – подталкивая Франческе документ, торопился Рафферти, – она избежит личных проблем.
– Не подписывай этого, Френ! – настаивал мистер Кейн. Ты даже не прочла документ. Подпись – равносильна признанию вины. Оставьте документ, сэр, а мы отдадим его на рассмотрение адвокату, которого выберет леди Кэмден.
Мистер Рафферти покорно вздохнул. У него сложилось очень плохое мнение о них, если бы они не настояли на предосторожности. Жаль, что здесь присутствует этот джентльмен. Если бы дама осталась одна – подписала бы, несомненно. И вслух сказал:
– Этот документ составлен для того, чтобы избежать публичной огласки дела – обвинения в воровстве. Но, если желаете, чтобы Ваш адвокат внимательно ознакомился… Оставляю бумагу. А что касается Вашего жительства здесь – это полностью за лордом Мондли. Вы занимали этот дом без уплаты ренты благодаря его воле. Когда Вам будет удобно переехать, леди Кэмден? Это помещение желает занять – и как можно скорее! – сестра лорда.
Это была самая откровенная и очевидная уловка со стороны Мондли. Его сестра живет с ним уже двадцать лет.
Старая дева, которой за шестьдесят, вряд ли неотложно возжелает собственного жилья.
– Надеюсь, Вы понимаете, что она не в самом подходящем возрасте для переезда? – воскликнула миссис Денвер.
Франческа выглядела так, будто ее больную подняли с постели, что, впрочем, было недалеко от истины.
– Я действительно заболею, если эту грязь придется выносить еще куда-нибудь. Мы освободим помещение на этой неделе, мистер Рафферти.
Он осклабился:
– Вам не стоит беспокоиться о перевозке мебели, все принадлежит лорду Мондли. Может завтра начнете переезд?
– В один из дней на этой неделе, – твердо повторил мистер Кейн. – А если лорд Мондли захочет прислать сюда судебного пристава, он сам будет обвинен…" – от волнения мистеру Кейну не приходило в голову никакое обвинение, которое можно предъявить Мондли.
– Давайте договоримся на послезавтра, – предложил мистер Рафферти, при сем на его желтоватом лице стала появляться зловещая ухмылка.
– Подходит, – заключила леди Кэмден.
После того, как мрачный посетитель удалился, Франческа совершенно убитым голосом попросила: "Не будешь ли так добр, Селби, снять для нас дом в Кроли?… Сколько это стоит?"
Кейн назвал довольно скромную плату. Франческа кивнула: "Подходит. К тому же, как заявил адвокат, перевозить нечего. Я сейчас же иду укладывать вещи".
– Ложитесь спать, Френ. Прислуга займется, – сказала миссис Денвер. Она волновалась и за физическое, и за душевное состояние Франчески.
– Правда, – согласилась Франческа, – отдохну, прежде чем собираться.
Подписала чек, отдала Селби.
Упадок сил был полнейшим. Ей даже наверх представлялось подняться невозможно, словно дикий груз привязан к ногам. Что скажут отец и мать, узнав о таком позоре. Можно ли скрыть от них случившееся? Пять тысяч фунтов, с таким неимоверным трудом ими заработанных, будут пущены на ветер лишь потому, что она вышла замуж за никудышного расточительного человека.
Уехать из Лондона казалось самым разумным решением. Она – в подобных мыслях – еще долга лежала, уставив в потолок невидящие глаза. Лондон – ужасное место, а самым ужасным в нем представлялся лорд Дивэйн. Если бы она осталась здесь дольше, самое лучшее, на что можно было бы решиться – на предложение Дивэйна. Впрочем, станут ли они щедрее теперь? Конечно, среди знакомых ей мужчин были и порядочные. Мистер Ирвин, например. Но он не принадлежит к тому типу мужчин, за которых хочется выйти замуж. Во-первых, он и не делал предложения. Во-вторых, и мысли не допускал, чтобы его имя хоть малейше запятналось. Ее веки сами собой сомкнулись, и Франческа впала в какой-то неестественный, лихорадочный сон.
Мистер Кейн бурно выразил протест против уменьшения наследства, ведь леди Кэмден потеряет пять тысяч фунтов. А ничего еще не доказано! Пусть выдвигают официальные обвинения!
Леди Кэмден, бледная и пораженная происходящим, дотронулась до руки мистера Кейна: "Мне не хочется доводить дело до того, чтобы являться в суд".
На что последовали новые негодования:
– Но это же нарушение всяких законов! Он не вправе просто затак отхватить у тебя пять тысяч фунтов! Из-за того, что ты уклонишься от судебных процедур. Ведь доказательств-то нет! Мондли пользуется лишь тем, что он опекун твоих денег. Все не законно, не законно!
– Если леди подпишет сейчас бумагу, – подталкивая Франческе документ, торопился Рафферти, – она избежит личных проблем.
– Не подписывай этого, Френ! – настаивал мистер Кейн. Ты даже не прочла документ. Подпись – равносильна признанию вины. Оставьте документ, сэр, а мы отдадим его на рассмотрение адвокату, которого выберет леди Кэмден.
Мистер Рафферти покорно вздохнул. У него сложилось очень плохое мнение о них, если бы они не настояли на предосторожности. Жаль, что здесь присутствует этот джентльмен. Если бы дама осталась одна – подписала бы, несомненно. И вслух сказал:
– Этот документ составлен для того, чтобы избежать публичной огласки дела – обвинения в воровстве. Но, если желаете, чтобы Ваш адвокат внимательно ознакомился… Оставляю бумагу. А что касается Вашего жительства здесь – это полностью за лордом Мондли. Вы занимали этот дом без уплаты ренты благодаря его воле. Когда Вам будет удобно переехать, леди Кэмден? Это помещение желает занять – и как можно скорее! – сестра лорда.
Это была самая откровенная и очевидная уловка со стороны Мондли. Его сестра живет с ним уже двадцать лет.
Старая дева, которой за шестьдесят, вряд ли неотложно возжелает собственного жилья.
– Надеюсь, Вы понимаете, что она не в самом подходящем возрасте для переезда? – воскликнула миссис Денвер.
Франческа выглядела так, будто ее больную подняли с постели, что, впрочем, было недалеко от истины.
– Я действительно заболею, если эту грязь придется выносить еще куда-нибудь. Мы освободим помещение на этой неделе, мистер Рафферти.
Он осклабился:
– Вам не стоит беспокоиться о перевозке мебели, все принадлежит лорду Мондли. Может завтра начнете переезд?
– В один из дней на этой неделе, – твердо повторил мистер Кейн. – А если лорд Мондли захочет прислать сюда судебного пристава, он сам будет обвинен…" – от волнения мистеру Кейну не приходило в голову никакое обвинение, которое можно предъявить Мондли.
– Давайте договоримся на послезавтра, – предложил мистер Рафферти, при сем на его желтоватом лице стала появляться зловещая ухмылка.
– Подходит, – заключила леди Кэмден.
После того, как мрачный посетитель удалился, Франческа совершенно убитым голосом попросила: "Не будешь ли так добр, Селби, снять для нас дом в Кроли?… Сколько это стоит?"
Кейн назвал довольно скромную плату. Франческа кивнула: "Подходит. К тому же, как заявил адвокат, перевозить нечего. Я сейчас же иду укладывать вещи".
– Ложитесь спать, Френ. Прислуга займется, – сказала миссис Денвер. Она волновалась и за физическое, и за душевное состояние Франчески.
– Правда, – согласилась Франческа, – отдохну, прежде чем собираться.
Подписала чек, отдала Селби.
Упадок сил был полнейшим. Ей даже наверх представлялось подняться невозможно, словно дикий груз привязан к ногам. Что скажут отец и мать, узнав о таком позоре. Можно ли скрыть от них случившееся? Пять тысяч фунтов, с таким неимоверным трудом ими заработанных, будут пущены на ветер лишь потому, что она вышла замуж за никудышного расточительного человека.
Уехать из Лондона казалось самым разумным решением. Она – в подобных мыслях – еще долга лежала, уставив в потолок невидящие глаза. Лондон – ужасное место, а самым ужасным в нем представлялся лорд Дивэйн. Если бы она осталась здесь дольше, самое лучшее, на что можно было бы решиться – на предложение Дивэйна. Впрочем, станут ли они щедрее теперь? Конечно, среди знакомых ей мужчин были и порядочные. Мистер Ирвин, например. Но он не принадлежит к тому типу мужчин, за которых хочется выйти замуж. Во-первых, он и не делал предложения. Во-вторых, и мысли не допускал, чтобы его имя хоть малейше запятналось. Ее веки сами собой сомкнулись, и Франческа впала в какой-то неестественный, лихорадочный сон.