Страница:
Квинт Друзас чувствовал себя как рыба в воде в окружении хорошеньких девиц на выданье, которые крутились вокруг него. Он увидел, как подошла Кейлин с маленькой пухленькой блондинкой, но решил подождать, пока она заговорит с ним, и только после этого обратить на нее внимание.
— Кузен Квинт, это моя хорошая подруга Антония Порция. — Кейлин подтолкнула глупо ухмылявшуюся женщину вперед. — Антония, это мой важный кузен из Рима. Я уверена, что у вас много общего. Антония — единственный ребенок начальника магистрата Кориниума, Квинт.
» Ну и ну! — подумал он, — Маленькая кузина Кейлин в самом деле может быть очень полезной. Что же она выкинет на этот раз?«Да, он был озадачен. Она вполне определенно сообщила ему, что блондинка — дочь влиятельного человека и к тому же наследница. Он не мог понять, почему Кейлин решила помочь ему. Она открыто проявляла неприязнь к нему с первой минуты их встречи. Предлагаемая претендентка должна иметь какой-то изъян. Он пристально посмотрел в прозрачные голубые глаза Антонии, пытаясь понять, какой же это изъян. Хорошо бы отыскать его!
Он приложил руку к сердцу и сказал:
— Глядя на вас, госпожа Антония, я наконец понимаю, почему британские женщины так славятся своей красотой. Я припадаю к вашим ногам.
Губы Антонии округлились в восторженном» О!..«, в то время как другие девицы, толпившиеся вокруг Квинта Друзаса, раскрыли рты от удивления. Затем красивый молодой римлянин взял Антонию Порцию под руку и попросил, чтобы она показала ему сады. Пара медленно удалялась от собравшихся, вызывая восхищение одних, тогда как другие таращили глаза от изумления.
— В вашей семье не было сумасшедших, Кейлин Друзас? — спросила Нона Клавдия весьма раздраженным тоном.
— Что на тебя нашло — представлять Антонию Порцию такому достойному человеку? — допытывалась Барбара Джулия.
— И что он в ней нашел? — громко удивлялась Элиза Октавия. — Мы намного моложе и красивее.
— Я не хотела огорчить вас, — невинно сказала Кейлин. — Я просто посочувствовала бедной Антонии. Я только что узнала, что она разводится. Секстус, ее муж, сбежал с девчонкой-рабыней. Я искала способ ободрить ее, представив моему кузену. Конечно, я никогда не думала, что он увлечется ею. Она старше всех нас, и ты права, Элиза, заметив, что мы красивее. — Кейлин пожала плечами. — Вкусы мужчин не поймешь. Может быть, она быстро наскучит Квинту и он вернется к вам.
— Если бы ваша вилла, Кейлин, была не так далеко от Кориниума, ты бы знала о разводе Антонии, — заметила Барбара с раздражением. — Откровенно говоря, никто из нас не винит Секстуса Сципио. Антония эгоистична от рождения. Все, что увидит, сразу желает иметь. Секстус клялся, что она довела его до бедности. Если он запрещал ей что-нибудь, ее отец донимал беднягу укорами. Она плохая мать, она груба с рабами, как говорит мой отец. О, она мила и очаровательна, когда все делается так, как она хочет, но если скажешь слово поперек — берегись! Ей нужен был Секстус Сципио — самый красивый и богатый человек в округе. Однажды она завлекла его в свои сети, однако стала еще хуже, чем была, маленькая испорченная сучка! В самом деле, тебе надо предупредить своего кузена.
— Я слышала, — проговорила Нона Клавдия, понизив голос так, что другие девушки были вынуждены наклониться вперед, — что, хотя Антония получила поместье мужа, его движимое и недвижимое имущество, Секстус Сципио и его маленькая любовница сбежали с большим количеством золота. Мой отец был его банкиром, ты знаешь. Он говорит, что Секстус Сципио перевел деньги за границу за несколько месяцев до этого. Антония никому не говорит об этом. Не хочет даже думать. Мысль о том, что ее муж может вернуться и счастливо жить в достатке, для нее невыносима.
— Она, очевидно, расставила сети для нового мужа, — сказала Барбара с досадой, — и опять это самый красивый мужчина в провинции, да к тому же он богат. Не знаю, почему Антонии так везет?!
— Он вовсе не богат, — сообщила им Кейлин, надеясь отпугнуть их и поспособствовать делу Антонии. — Он младший сын двоюродного брата моего отца в Риме. Это очень большая семья. Бедному Квинту ничего не досталось. Мой отец пожалел его и предложил своему кузену Манию прислать его к нам. Затем дал ему виллу у реки со всеми прилегающими к ней землями. Конечно, он одолжил ему рабов, чтобы обрабатывать земли и содержать фруктовый сад, так что мой кузен Квинт имеет очень мало, кроме своего красивого личика.
— Земли Антонии такие же, как у реки, — сказала Нона. — Когда твой великолепный кузен узнает это, он еще больше заинтересуется ею. Антония — богатая женщина. Откровенно говоря, Квинт Друзас будет дураком, если упустит ее. Боюсь, у нас нет шансов.
— Ты действительно так думаешь? — воскликнула Кейлин. — О, дорогая!
Бренна присоединилась к внучке, когда девочки удалились.
— Твой план коварен, как друид, Кейлин Друзас, — пробормотала она.
— Скоро он женится, — сказала Кейлин, — и я буду спасена. Спасибо богам, что он сразу не понравился мне. В нем есть что-то такое, бабушка, чего я не могу объяснить, но чувствую: Квинт Друзас опасен для меня и для всех нас. Надеюсь, он женится на Антонии Порции из-за ее богатства и связей. Я не успокоюсь, пока он не покинет наш дом. — Она заглянула в добрые глаза Бренны:
— Ты не считаешь меня глупой, что я сужу так резко?
— Нет, — ответила Бренна. — Я всегда говорила: в тебе больше кельтското, чем в твоих братьях. Твой внутренний голос предостерегает тебя от Квинта Друзаса. Слушайся его, дитя мое. Этот голос не обманет тебя. Когда мы не прислушиваемся к этому голосу, » мы совершаем ошибки. Всегда доверяй своим инстинктам, Кейлин, — посоветовала бабушка.
Глава 2
— Кузен Квинт, это моя хорошая подруга Антония Порция. — Кейлин подтолкнула глупо ухмылявшуюся женщину вперед. — Антония, это мой важный кузен из Рима. Я уверена, что у вас много общего. Антония — единственный ребенок начальника магистрата Кориниума, Квинт.
» Ну и ну! — подумал он, — Маленькая кузина Кейлин в самом деле может быть очень полезной. Что же она выкинет на этот раз?«Да, он был озадачен. Она вполне определенно сообщила ему, что блондинка — дочь влиятельного человека и к тому же наследница. Он не мог понять, почему Кейлин решила помочь ему. Она открыто проявляла неприязнь к нему с первой минуты их встречи. Предлагаемая претендентка должна иметь какой-то изъян. Он пристально посмотрел в прозрачные голубые глаза Антонии, пытаясь понять, какой же это изъян. Хорошо бы отыскать его!
Он приложил руку к сердцу и сказал:
— Глядя на вас, госпожа Антония, я наконец понимаю, почему британские женщины так славятся своей красотой. Я припадаю к вашим ногам.
Губы Антонии округлились в восторженном» О!..«, в то время как другие девицы, толпившиеся вокруг Квинта Друзаса, раскрыли рты от удивления. Затем красивый молодой римлянин взял Антонию Порцию под руку и попросил, чтобы она показала ему сады. Пара медленно удалялась от собравшихся, вызывая восхищение одних, тогда как другие таращили глаза от изумления.
— В вашей семье не было сумасшедших, Кейлин Друзас? — спросила Нона Клавдия весьма раздраженным тоном.
— Что на тебя нашло — представлять Антонию Порцию такому достойному человеку? — допытывалась Барбара Джулия.
— И что он в ней нашел? — громко удивлялась Элиза Октавия. — Мы намного моложе и красивее.
— Я не хотела огорчить вас, — невинно сказала Кейлин. — Я просто посочувствовала бедной Антонии. Я только что узнала, что она разводится. Секстус, ее муж, сбежал с девчонкой-рабыней. Я искала способ ободрить ее, представив моему кузену. Конечно, я никогда не думала, что он увлечется ею. Она старше всех нас, и ты права, Элиза, заметив, что мы красивее. — Кейлин пожала плечами. — Вкусы мужчин не поймешь. Может быть, она быстро наскучит Квинту и он вернется к вам.
— Если бы ваша вилла, Кейлин, была не так далеко от Кориниума, ты бы знала о разводе Антонии, — заметила Барбара с раздражением. — Откровенно говоря, никто из нас не винит Секстуса Сципио. Антония эгоистична от рождения. Все, что увидит, сразу желает иметь. Секстус клялся, что она довела его до бедности. Если он запрещал ей что-нибудь, ее отец донимал беднягу укорами. Она плохая мать, она груба с рабами, как говорит мой отец. О, она мила и очаровательна, когда все делается так, как она хочет, но если скажешь слово поперек — берегись! Ей нужен был Секстус Сципио — самый красивый и богатый человек в округе. Однажды она завлекла его в свои сети, однако стала еще хуже, чем была, маленькая испорченная сучка! В самом деле, тебе надо предупредить своего кузена.
— Я слышала, — проговорила Нона Клавдия, понизив голос так, что другие девушки были вынуждены наклониться вперед, — что, хотя Антония получила поместье мужа, его движимое и недвижимое имущество, Секстус Сципио и его маленькая любовница сбежали с большим количеством золота. Мой отец был его банкиром, ты знаешь. Он говорит, что Секстус Сципио перевел деньги за границу за несколько месяцев до этого. Антония никому не говорит об этом. Не хочет даже думать. Мысль о том, что ее муж может вернуться и счастливо жить в достатке, для нее невыносима.
— Она, очевидно, расставила сети для нового мужа, — сказала Барбара с досадой, — и опять это самый красивый мужчина в провинции, да к тому же он богат. Не знаю, почему Антонии так везет?!
— Он вовсе не богат, — сообщила им Кейлин, надеясь отпугнуть их и поспособствовать делу Антонии. — Он младший сын двоюродного брата моего отца в Риме. Это очень большая семья. Бедному Квинту ничего не досталось. Мой отец пожалел его и предложил своему кузену Манию прислать его к нам. Затем дал ему виллу у реки со всеми прилегающими к ней землями. Конечно, он одолжил ему рабов, чтобы обрабатывать земли и содержать фруктовый сад, так что мой кузен Квинт имеет очень мало, кроме своего красивого личика.
— Земли Антонии такие же, как у реки, — сказала Нона. — Когда твой великолепный кузен узнает это, он еще больше заинтересуется ею. Антония — богатая женщина. Откровенно говоря, Квинт Друзас будет дураком, если упустит ее. Боюсь, у нас нет шансов.
— Ты действительно так думаешь? — воскликнула Кейлин. — О, дорогая!
Бренна присоединилась к внучке, когда девочки удалились.
— Твой план коварен, как друид, Кейлин Друзас, — пробормотала она.
— Скоро он женится, — сказала Кейлин, — и я буду спасена. Спасибо богам, что он сразу не понравился мне. В нем есть что-то такое, бабушка, чего я не могу объяснить, но чувствую: Квинт Друзас опасен для меня и для всех нас. Надеюсь, он женится на Антонии Порции из-за ее богатства и связей. Я не успокоюсь, пока он не покинет наш дом. — Она заглянула в добрые глаза Бренны:
— Ты не считаешь меня глупой, что я сужу так резко?
— Нет, — ответила Бренна. — Я всегда говорила: в тебе больше кельтското, чем в твоих братьях. Твой внутренний голос предостерегает тебя от Квинта Друзаса. Слушайся его, дитя мое. Этот голос не обманет тебя. Когда мы не прислушиваемся к этому голосу, » мы совершаем ошибки. Всегда доверяй своим инстинктам, Кейлин, — посоветовала бабушка.
Глава 2
— Почему из всех хорошеньких девушек в провинции Квинт выбрал Антонию Порцию? — громко удивлялась Каина, обращаясь к мужу и семье.
Роскошно обставленное венчание их кузена состоялось утром в Кориниуме. Теперь они возвращались на свою виллу, которая находилась в восемнадцати милях от города. Стояла хорошая погода. Гай и его сыновья ехали верхом на лошадях. Три женщины сидели в открытой повозке. Они путешествовали большой компанией семей из близлежащих вилл. Соседи собрались вместе, чтобы нанять отряд хорошо вооруженных людей для защиты во время пути.
— Антония Порция — очень привлекательная женщина, — ответил Гай жене.
— Не то я имела в виду, — возразила Каина, — и ты хорошо знаешь, о чем я говорю. Гай! Квинт мог бы выбрать невинную девушку из хорошей семьи. Вместо этого он решил жениться на разведенной женщине с двумя детьми и отцом, который не может ни в чем отказать своей дочери. Антоний Порций — трудный тесть, бедный Секстус Сципио уже испытал это.
— Подожди, дорогая, — прервал ее Гай Друзас, — ты знаешь не хуже меня, что Квинт выбрал Антонию по трем причинам. Она богата. Ее земли не хуже тех, что я дал ему. Это ведь не секрет. Каина. Квинту была обещана земля и жена, если он приедет в Британию. Конечно, я предполагал, что женой станет Кейлин, но поскольку она не захотела — и в самом деле, если говорить честно, Кейлин и Квинт были бы плохой парой, — Квинт разумно выбрал Антонию. Он достаточно тверд, чтобы справиться с ней. Это будет хороший брак.
— Я думаю, они очень красивая пара, — вмешалась Кейлин. Ее мать засмеялась:
— Ты думаешь. Квинт и Антония хорошая пара, потому что спаслась от брака с ним, дочка! Теперь где ты будешь искать супруга?
— Когда появится настоящий мужчина, мама, я узнаю его, — ответила Кейлин уверенно.
— Почему, — спросил Флавий, — Антония и Квинт выбрали тебя в качестве свидетельницы, сестричка?
Кейлин улыбнулась с наигранной любезностью:
— Ты не знаешь почему, Флавий? Я представила нашего кузена Квинта моей дорогой подруге Антонии. Полагаю, они решили, что в проделках Купидона есть и моя доля ответственности за то большое счастье, которое они обрели друг с другом.
— Кейлин! — воскликнула ее мать. — Ты представила Квинта и Антонию друг другу? Ты раньше никогда пе говорила мне об этом. Я удивлялась, как они встретились в тот день.
— Разве я не упоминала об этом, мама? Наверное, это вылетело у меня из головы, просто я решила, что это не важно, — ответила Кейлин. — Да, я познакомила их. Это было на либералии, когда мои братья стали мужчинами.
— Ты коварна, как друид! — воскликнула мать.
— Бабушка сказала то же самое, — ужаснулась Кейлин.
— Действительно, — согласилась Бренна. — Из трех твоих детей она больше всех похожа на девушку из кельтского племени добунни. Берикос одобрил бы ее.
— Мама, — спросила Кейлин, — почему Берикос был против твоего брака с отцом? — Она никогда не думала об отце матери как о деде. Его имя редко упоминалось в их доме, и она ни разу не видела его. Для Кейлин он оставался загадкой, как, вероятно, и она для него.
— Мой отец — очень гордый человек, — объяснила Каина. — Может быть, слишком гордый. Добунни входили в состав могущественного кельтского племени катувеллони. Сын их великого правителя Коммиуса по имени Тинкоммиус привел группу соплеменников в эти края много веков назад. Они стали называться добунни. Твой дед — потомок Тинкоммиуса. Он очень гордится своим родом и еще тем, что до меня никто и никогда не заключал браков с римлянами. Он всегда ненавидел римлян, хотя с нами делить ему было нечего.
Когда я увидела твоего отца и влюбилась в него, Берикос страшно разгневался. Он уже выбрал для меня мужа, человека по имени Карвилиус. Но мне не нужен был Карвилиус. Мне хотелось соединиться с твоим отцом, поэтому Берикос отказался от меня. Я возненавидела его. Я возненавидела добунни.
— Он дурак и всегда был таким, — проворчала Бренна. — Когда ему сообщили о рождении близнецов, на его лице на мгновение появилась улыбка, а потом он помрачнел и сказал:
«У меня нет дочери». Другие его жены. Сира, Брайна и эта маленькая глупая Маеве, всегда так хвастались своими внуками, а мой единственный ребенок был изгнан, и мне нельзя было слова сказать. Действительно, что я могла сказать? Я не могла даже повидать мальчиков.
— Но, — спросила Кейлин Бренну, — если Берикос имел еще трех жен и других детей, почему он так разозлился на маму за то, что она последовала зову своего сердца? Разве он не желал ей счастья?
— У Берикоса было десять сыновей от других жен, но мой ребенок — его единственная дочь. Каина была любимицей своего отца, вот почему он позволил ей уйти и вот почему никогда не мог простить то, что она отвернулась от родных очагов, — печально пояснила Бренна и продолжила:
— Однако когда ты родилась, я сказала Берикосу, что, если он не может простить римско-британского брака твоей матери, я должна покинуть племя, чтобы жить с моей дочерью. У него есть другие внуки, а у меня — только дети твоей матери. Несправедливо лишать меня дочери и права качать на коленях своих внуков. Это случилось четырнадцать лет назад. Я никогда не жалела о своем решении. Я гораздо счастливее с моей дочерью и ее семьей, чем с Берикосом и его убийственной гордостью.
Каина взяла мать за руку и крепко пожала ее. Женщины улыбнулись друг другу, затем Бренна протянула руку и ласково похлопала Кейлин по щеке.
Бракосочетание Квинта отпраздновали первого июня. К удивлению всех и его самого, он оказался достаточно умелым хозяином своих поместий, включая обширные земли жены. Он решил, что вилла у реки слишком обветшала, и разрушил ее. Его поля колосились тучным зерном. Фруктовые сады разрастались. Квинт, с комфортом устроившийся на роскошной вилле жены, прибавил в весе. Его привязанность к Антонии всех удивляла. Хотя он имел возможность взять любую рабыню для удовлетворения своих прихотей в постели, он не делал этого. Пасынки боялись и уважали его. Рабам не на что было жаловаться. Что касается Антонии, то ранней осенью она забеременела.
— Просто поразительно! — сказал Гай жене. — Бедная Гонория Порция за все годы замужества смогла родить только одного ребенка, а ее дочь созревает как дыня каждый раз, как муж переступит порог ее спальни. Ну, я должен признать, что сватовство Кейлин оказалось удачным. Мой кузен Маний должен быть благодарен мне за счастье своего сына.
Однако Квинт Друзас был совсем не тем человеком, каким казался. Приобретенное богатство только разожгло его аппетит. Правительство распадалось вместе с городами. Квинт понимал, что центральная власть скоро прикажет долго жить. Когда это произойдет, Британией начнут управлять богатые и могущественные люди. Квинт Друзас решил, что к этому времени он обязательно станет самым богатым и влиятельным человеком в Кориниуме. Он с жадностью поглядывал на поместья своего дяди Гая Друзаса Кориниума.
Антония недавно болтала о возможных браках его двоюродных братьев Тита и Флавия. Они уже баловались с девушками-рабынями в доме своего отца. Поговаривали, что один из них — и неизвестно, кто именно, поскольку они были похожи, — сделал ребенка молоденькой девочке-рабыне. Их браки означали возможность скорого появления детей, нового поколения наследников поместья Гая Друзаса Кориниума.
И еще Кейлин. Ее родители скоро найдут мужа для нее. Весной она тоже будет праздновать день рождения. Пятнадцать лет вполне подходящий возраст для замужества. Могущественный муж в союзе с дядей Гаем — эта мысль не радовала Квинта Друзаса. Он хотел завладеть землями, принадлежащими его благодетелю, и чем быстрее он получит эти земли, тем меньше сложностей будет с их продажей. Оставался один вопрос: как достичь цели и при этом не попасться?
Надо избавиться от Гая и его семьи, но как? Никто не должен заподозрить его. Нет. Он больше всех будет горевать на похоронах Гая Друзаса Кориниума и его семьи, и он останется единственным наследником поместий его дяди. Квинт улыбнулся. В конце концов он будет богаче всех своих братьев в Риме! Он вспомнил, как противился поездке в Британию. Дурак, он упустил бы единственный шанс в своей жизни.
— Ты выглядишь таким счастливым, любовь моя, — сказала Антония, улыбаясь ему, когда они лежали в постели.
— Как же мне не быть счастливым, дорогая, — ответил Квинт Друзас жене. — У меня есть ты и еще многое другое. — Он подвинулся поближе и потрогал ее заметно увеличившийся живот. — Он первый в нашей великолепной семье, Антония.
— О да! — согласилась она, поймав его руку и целуя ее. «Сыновья Антонии, — подумал он, нежно лаская любимую жену. — Они так юны и так слабы. Любая болезнь может унести их жизнь…» Досадно, что сыновья Секстуса Сципио могут однажды завладеть всем его имуществом. Конечно, Антония не допустит, чтобы они остались без наследства. Она хоть и не очень хорошая мать, но любит своих детей. Однако все может случиться. Все…
Сын Квинта Друзаса родился первого марта, точно через девять месяцев со дня бракосочетания отца и матери. Младенец появился на свет крупным, здоровым ребенком. Однако радость Антонии по поводу рождения ребенка была кратковременной: на следующее утро ее сыновей от брака с Секстусом Сципио обнаружили в атрии на дне бассейна с рыбками. Обе женщины-рабыни, приставленные наблюдать за детьми, были найдены при самых компрометирующих обстоятельствах: обнаженные, слившиеся в сладострастном объятии и пьяные. Никто не сомневался в их причастности к преступлению. Обеих удавили и захоронили еще до исхода рокового дня. Антония была вне себя от горя.
— Я назову его Постхьюмус в память о его братьях, — трагически объявила Антония. Крупные слезы катились по ее щекам, когда она смотрела на своего сына, который жил на свете всего один день. — Как жаль, что он никогда не увидит их!
— Он будет назван Квинтом Друзасом-младшим, — сказал Квинт, целуя жену и надевая ей на руку два тяжелых золотых браслета. — Ты не должна терзать себя так, дорогая. А то у тебя пропадет молоко. Я не хочу, чтобы он сосал грудь какой-нибудь рабыни. Молоко рабынь не так полезно, как материнское. Моя мать Ливия всегда верила в это. Она сама выкормила моего брата, сестру и меня. — Он подошел к ней и, положив руку на одну из ее грудей, произнес с некоторой угрозой в голосе:
— Антония, не лишай моего сына того, что ему положено. Сыновья Секстуса Сципио были невинными младенцами, и потому сейчас они с богами. Ты ничем не можешь помочь им, дорогая. Это пройдет, тебе надо подумать о живом ребенке, которого милостиво послали нам боги. — Наклонившись, он опять поцеловал ее в губы.
Няня забрала младенца у Антонии и положила ребенка к ногам своего хозяина. Квинт Друзас взял на руки завернутый в пеленки комочек, тем самым признавая мальчика своим истинным отпрыском. Это формальное признание означало, что новорожденный принят в его римскую семью со всеми ее правами и привилегиями. Через девять дней после рождения Квинт Друзас-младший должен официально получить имя на большом семейном празднике.
— Ты не забудешь, дорогая, о чем я говорил, не так ли? — спросил Квинт Друзас жену, передавая сына няне и поднимаясь с постели. — Наш ребенок — это самое главное для тебя.
Антония кивнула, ее голубые глаза расширились от удивления. В муже появилось что-то такое, чего она раньше не замечала, и она вдруг испугалась. Квинт всегда был так снисходителен к ней. Теперь, казалось, он не видит ее, сын стал самым главным в его жизни.
Он улыбнулся ей:
— Я доволен тобой, Антония. Ты достойно прошла через суровое испытание. Ты подходящая мать для моих детей.
Он покинул спальню и направился в библиотеку. Теперь, без пасынков, бегающих повсюду, в доме стало спокойнее. Даже как-то грустно. Но через несколько лет вилла снова наполнится смехом и криком детей. Его детей. На столе горел единственный светильник, когда он вошел в личное святилище, плотно закрыв за собой дверь. Только в самом крайнем случае его могли здесь побеспокоить, когда эта дверь была закрыта. Сразу после женитьбы на Антонии он приучил слуг к тому, что его комната — святая святых. Никто не мог войти туда без его приглашения.
— Вы сделали все очень хорошо, — сказал он двум мужчинам, которые появились из полумрака комнаты.
— Это не составило труда, хозяин, — ответил тот, что повыше. — Обе няньки быстро напились. Немного вина с порошком, немного любви, опять немного вина, опять немного…
— Да, да! — сказал раздраженно Квинт Друзас. — Картина, которую ты нарисовал, совершенно ясна. Расскажите мне о мальчишках. С ними не было хлопот? Я не хочу, чтобы потом вдруг объявились какие-нибудь свидетели.
— Мы придушили их в постели, когда они спали, хозяин. Потом перетащили их тела в бассейн в атрии. Никто нас не видел, уверяю вас. Это произошло в полночь, все спали. До того как прикончить мальчишек, мы приготовили хорошенькую сценку для тех, кто обнаружит нянек. Эти девицы выглядели совершенно непристойной парой. — Он похотливо хихикнул.
— Вы обещали нам свободу, — обратился второй мужчина к Квинту Друзасу. — Когда это произойдет? Мы сделали все, как нам было приказано.
— Я говорил, что вы должны выполнить два моих задания, — ответил Квинт Друзас. — Это было только первое.
— Какое же второе? Нам нужна свобода! — заявил высокий мужчина.
— Ты слишком нетерпелив, Като. — Квинт Друзас посмотрел на него с недовольным выражением лица. Квинта забавляло, что он так вежливо обращается со своими рабами. — Через девять дней, — продолжал он, — моему сыну официально дадут имя и состоится церемония очищения. Это семейное событие, которое отмечается дома. Мой тесть приедет из Кориниума, дядя Гай и его семья прибудут из соседней виллы. Я хочу, чтобы вы как следует занялись моим дядей и его семьей.
В мае — кельтский праздник. Я помню это по прошлому году. В этот вечер Гай Друзас отпускает своих рабов после захода солнца и до рассвета. Я собираюсь использовать этот обычай. Ночью вы уберете дядю и его семью. В качестве дополнительной награды можете украсть его золото из потайного места, о котором я вам скажу, когда придет время. Поднимется переполох, и через несколько дней я обнаружу, что те два новых раба из Галлии, которых я недавно купил, сбежали. Вы поняли меня? — Он смотрел на рабов холодным взглядом, обдумывая, как бы получше убрать их, чтобы его никогда не разоблачили. Нет. Он может на них положиться. Он знал людей: эти негодяи исчезнут мгновенно, пересеку! пролив и скроются в Галлии.
— Это праздник костров, — сказал Като.
— Праздник костров? — Квинт Друзас посмотрел вопросительно.
— Вы упомянули кельтский праздник. Он отмечается первого мая, хозяин. Других весенних праздников нет.
— Сколько совпадений! — Квинт Друзас мимолетно улыбнулся. — Я женился первого июня. Наш сын родился первого марта. Теперь первого мая я окажусь на пороге моей судьбы. Я начинаю верить, что единица — мое счастливое число. — Он посмотрел на двух галлов. — Я затемню на время светильник. Выходите через сад и ведите себя осмотрительно. Оба! Вы можете легко проникнуть в дом, когда дядя и его семья будут гостить у нас. Если не сумеете, управляющий отправит вас на поля. Там вы и поработаете для меня.
Утром Квинт Друзас отправил послания своему тестю в Кориниум с просьбой приехать и дяде Гаю, приглашая всю его семью на день объявления имени нового Друзаса и очищения.
До прибытия на празднование Гай Друзас Кориниум и его семья не знали о смерти двух старших сыновей Антонии.
— О, дорогая, — сказала Каина, целуя молодую женщину, — я ужасно огорчена. Почему ты не обратилась ко мне? Моя мать и я приехали бы. Кейлин тоже. Женщине так тяжело оставаться наедине с собой во время такого несчастья.
— В этом не было нужды, — тихо произнесла Антония. — Мои малыши теперь с богами. Квинт уверил меня в этом. Я ничего не могу сделать для них. Я должна думать о младенце. Квинт не хочет, чтобы его кормила рабыня. Я не могу истощать себя, иначе у меня пропадет молоко. Это очень не понравилось бы Квинту, а он так добр ко мне.
— Он околдовал ее, — сказала Кейлин с отвращением.
— Она влюблена в него, — ответила Каина.
— Я думаю, кому-то очень выгодно, что оба сына Секстуса Сципио исчезли, — тихо заметила Кейлин. Каину поразили эти слова:
— Кейлин! Что ты говоришь? Неужели ты обвиняешь Квинта Друзаса в таком противоестественном поступке? Он любил этих маленьких мальчиков и был хорошим отчимом для них обоих.
— Я никого ни в чем не обвиняю, мама! — отрезала Кейлин, — Я просто заметила, что отсутствие малышей Антонии выгодно. Ты должна признать. Квинта очень устраивает, что остался только его ребенок, который однажды унаследует все им приобретенное.
— Почему, когда ты говоришь о Квинте, — спросила Каина, — у тебя всегда такие мрачные мысли, Кейлин? Девушка покачала головой.
— Не знаю, — честно призналась она. — Мой внутренний голос предостерегает меня, он шепчет мне о какой-то опасности, еще не знаю какой. Я думала, что после его женитьбы на Антонии этот голос замолчит, но нет, с каждым разом он становится еще громче в присутствии Квинта.
— Может быть, ты завидуешь браку Квинта? — допытывалась Каина. — Может, ты сожалеешь о своем решении не выходить замуж за него?
— Ты с ума сошла, мама! — Отвращение на прелестном личике Кейлин красноречиво говорило Каине, что она ошибается.
— Извини, я только спросила, — пробормотала Каина. — Иногда мы сожалеем о том, от чего отказываемся или что сами бросаем.
Их позвали в атрий, где был установлен семейный алтарь. С гордостью Квинт назвал сына своим именем. Осторожно надел на шею младенца красивую золотую буллу. В медальон с крышкой, соединенной пружинкой, между двух створок он вложил талисман, который будет защищать его сына до совершеннолетия. С достоинством патриарха большой семьи Квинт Друзас вознес молитву богам, особенно богу Марсу, так как это был месяц Марса. Он молился о том, чтобы младший Квинт Друзас прожил долгую, счастливую жизнь. Затем он принес в жертву ягненка, который родился в тот же день, что и его сын, и двух белоснежных голубей в честь богов, чтобы они благосклонно приняли его молитвы.
Когда религиозный обряд закончился, началось празднование и застолье. Все члены семьи Гая Друзаса преподнесли младенцу маленькие игрушки: сделанные из золота и серебра фигурки зверей, рыб, цветов, миниатюрные мечи, плуги. Это были традиционные подарки новорожденному в день очищения и объявления его имени.
Квинт Друзас расслабился, пребывая в хорошем настроении. Распивая вино со своими двоюродными братьями Титом и Флавием, он пристал к ним:
— Я слышал, что есть какая-то девчонка-рабыня на вилле вашего отца, которая созрела, как летняя дыня. Кто из вас виноват, а?.. — Он шутливо ткнул пальцем в их сторону и усмехнулся.
Близнецы покраснели и виновато засмеялись.
— Точно не знаем, — признался Флавий. — С детства мы всем делились.
— Мать очень рассердилась на нас. Она говорит, мы должны найти себе пару и жениться до окончания лета, иначе станем причиной скандала, — сказал Тит своему старшему кузену. — У девушки случился выкидыш, поэтому мы никогда не узнаем, кто был отцом, хотя нам и не хотелось это знать.
— А отец говорит, мы не должны опускать свои ведра в колодцы, не зная, свежая ли там вода, — добавил Флавий.
Роскошно обставленное венчание их кузена состоялось утром в Кориниуме. Теперь они возвращались на свою виллу, которая находилась в восемнадцати милях от города. Стояла хорошая погода. Гай и его сыновья ехали верхом на лошадях. Три женщины сидели в открытой повозке. Они путешествовали большой компанией семей из близлежащих вилл. Соседи собрались вместе, чтобы нанять отряд хорошо вооруженных людей для защиты во время пути.
— Антония Порция — очень привлекательная женщина, — ответил Гай жене.
— Не то я имела в виду, — возразила Каина, — и ты хорошо знаешь, о чем я говорю. Гай! Квинт мог бы выбрать невинную девушку из хорошей семьи. Вместо этого он решил жениться на разведенной женщине с двумя детьми и отцом, который не может ни в чем отказать своей дочери. Антоний Порций — трудный тесть, бедный Секстус Сципио уже испытал это.
— Подожди, дорогая, — прервал ее Гай Друзас, — ты знаешь не хуже меня, что Квинт выбрал Антонию по трем причинам. Она богата. Ее земли не хуже тех, что я дал ему. Это ведь не секрет. Каина. Квинту была обещана земля и жена, если он приедет в Британию. Конечно, я предполагал, что женой станет Кейлин, но поскольку она не захотела — и в самом деле, если говорить честно, Кейлин и Квинт были бы плохой парой, — Квинт разумно выбрал Антонию. Он достаточно тверд, чтобы справиться с ней. Это будет хороший брак.
— Я думаю, они очень красивая пара, — вмешалась Кейлин. Ее мать засмеялась:
— Ты думаешь. Квинт и Антония хорошая пара, потому что спаслась от брака с ним, дочка! Теперь где ты будешь искать супруга?
— Когда появится настоящий мужчина, мама, я узнаю его, — ответила Кейлин уверенно.
— Почему, — спросил Флавий, — Антония и Квинт выбрали тебя в качестве свидетельницы, сестричка?
Кейлин улыбнулась с наигранной любезностью:
— Ты не знаешь почему, Флавий? Я представила нашего кузена Квинта моей дорогой подруге Антонии. Полагаю, они решили, что в проделках Купидона есть и моя доля ответственности за то большое счастье, которое они обрели друг с другом.
— Кейлин! — воскликнула ее мать. — Ты представила Квинта и Антонию друг другу? Ты раньше никогда пе говорила мне об этом. Я удивлялась, как они встретились в тот день.
— Разве я не упоминала об этом, мама? Наверное, это вылетело у меня из головы, просто я решила, что это не важно, — ответила Кейлин. — Да, я познакомила их. Это было на либералии, когда мои братья стали мужчинами.
— Ты коварна, как друид! — воскликнула мать.
— Бабушка сказала то же самое, — ужаснулась Кейлин.
— Действительно, — согласилась Бренна. — Из трех твоих детей она больше всех похожа на девушку из кельтского племени добунни. Берикос одобрил бы ее.
— Мама, — спросила Кейлин, — почему Берикос был против твоего брака с отцом? — Она никогда не думала об отце матери как о деде. Его имя редко упоминалось в их доме, и она ни разу не видела его. Для Кейлин он оставался загадкой, как, вероятно, и она для него.
— Мой отец — очень гордый человек, — объяснила Каина. — Может быть, слишком гордый. Добунни входили в состав могущественного кельтского племени катувеллони. Сын их великого правителя Коммиуса по имени Тинкоммиус привел группу соплеменников в эти края много веков назад. Они стали называться добунни. Твой дед — потомок Тинкоммиуса. Он очень гордится своим родом и еще тем, что до меня никто и никогда не заключал браков с римлянами. Он всегда ненавидел римлян, хотя с нами делить ему было нечего.
Когда я увидела твоего отца и влюбилась в него, Берикос страшно разгневался. Он уже выбрал для меня мужа, человека по имени Карвилиус. Но мне не нужен был Карвилиус. Мне хотелось соединиться с твоим отцом, поэтому Берикос отказался от меня. Я возненавидела его. Я возненавидела добунни.
— Он дурак и всегда был таким, — проворчала Бренна. — Когда ему сообщили о рождении близнецов, на его лице на мгновение появилась улыбка, а потом он помрачнел и сказал:
«У меня нет дочери». Другие его жены. Сира, Брайна и эта маленькая глупая Маеве, всегда так хвастались своими внуками, а мой единственный ребенок был изгнан, и мне нельзя было слова сказать. Действительно, что я могла сказать? Я не могла даже повидать мальчиков.
— Но, — спросила Кейлин Бренну, — если Берикос имел еще трех жен и других детей, почему он так разозлился на маму за то, что она последовала зову своего сердца? Разве он не желал ей счастья?
— У Берикоса было десять сыновей от других жен, но мой ребенок — его единственная дочь. Каина была любимицей своего отца, вот почему он позволил ей уйти и вот почему никогда не мог простить то, что она отвернулась от родных очагов, — печально пояснила Бренна и продолжила:
— Однако когда ты родилась, я сказала Берикосу, что, если он не может простить римско-британского брака твоей матери, я должна покинуть племя, чтобы жить с моей дочерью. У него есть другие внуки, а у меня — только дети твоей матери. Несправедливо лишать меня дочери и права качать на коленях своих внуков. Это случилось четырнадцать лет назад. Я никогда не жалела о своем решении. Я гораздо счастливее с моей дочерью и ее семьей, чем с Берикосом и его убийственной гордостью.
Каина взяла мать за руку и крепко пожала ее. Женщины улыбнулись друг другу, затем Бренна протянула руку и ласково похлопала Кейлин по щеке.
Бракосочетание Квинта отпраздновали первого июня. К удивлению всех и его самого, он оказался достаточно умелым хозяином своих поместий, включая обширные земли жены. Он решил, что вилла у реки слишком обветшала, и разрушил ее. Его поля колосились тучным зерном. Фруктовые сады разрастались. Квинт, с комфортом устроившийся на роскошной вилле жены, прибавил в весе. Его привязанность к Антонии всех удивляла. Хотя он имел возможность взять любую рабыню для удовлетворения своих прихотей в постели, он не делал этого. Пасынки боялись и уважали его. Рабам не на что было жаловаться. Что касается Антонии, то ранней осенью она забеременела.
— Просто поразительно! — сказал Гай жене. — Бедная Гонория Порция за все годы замужества смогла родить только одного ребенка, а ее дочь созревает как дыня каждый раз, как муж переступит порог ее спальни. Ну, я должен признать, что сватовство Кейлин оказалось удачным. Мой кузен Маний должен быть благодарен мне за счастье своего сына.
Однако Квинт Друзас был совсем не тем человеком, каким казался. Приобретенное богатство только разожгло его аппетит. Правительство распадалось вместе с городами. Квинт понимал, что центральная власть скоро прикажет долго жить. Когда это произойдет, Британией начнут управлять богатые и могущественные люди. Квинт Друзас решил, что к этому времени он обязательно станет самым богатым и влиятельным человеком в Кориниуме. Он с жадностью поглядывал на поместья своего дяди Гая Друзаса Кориниума.
Антония недавно болтала о возможных браках его двоюродных братьев Тита и Флавия. Они уже баловались с девушками-рабынями в доме своего отца. Поговаривали, что один из них — и неизвестно, кто именно, поскольку они были похожи, — сделал ребенка молоденькой девочке-рабыне. Их браки означали возможность скорого появления детей, нового поколения наследников поместья Гая Друзаса Кориниума.
И еще Кейлин. Ее родители скоро найдут мужа для нее. Весной она тоже будет праздновать день рождения. Пятнадцать лет вполне подходящий возраст для замужества. Могущественный муж в союзе с дядей Гаем — эта мысль не радовала Квинта Друзаса. Он хотел завладеть землями, принадлежащими его благодетелю, и чем быстрее он получит эти земли, тем меньше сложностей будет с их продажей. Оставался один вопрос: как достичь цели и при этом не попасться?
Надо избавиться от Гая и его семьи, но как? Никто не должен заподозрить его. Нет. Он больше всех будет горевать на похоронах Гая Друзаса Кориниума и его семьи, и он останется единственным наследником поместий его дяди. Квинт улыбнулся. В конце концов он будет богаче всех своих братьев в Риме! Он вспомнил, как противился поездке в Британию. Дурак, он упустил бы единственный шанс в своей жизни.
— Ты выглядишь таким счастливым, любовь моя, — сказала Антония, улыбаясь ему, когда они лежали в постели.
— Как же мне не быть счастливым, дорогая, — ответил Квинт Друзас жене. — У меня есть ты и еще многое другое. — Он подвинулся поближе и потрогал ее заметно увеличившийся живот. — Он первый в нашей великолепной семье, Антония.
— О да! — согласилась она, поймав его руку и целуя ее. «Сыновья Антонии, — подумал он, нежно лаская любимую жену. — Они так юны и так слабы. Любая болезнь может унести их жизнь…» Досадно, что сыновья Секстуса Сципио могут однажды завладеть всем его имуществом. Конечно, Антония не допустит, чтобы они остались без наследства. Она хоть и не очень хорошая мать, но любит своих детей. Однако все может случиться. Все…
Сын Квинта Друзаса родился первого марта, точно через девять месяцев со дня бракосочетания отца и матери. Младенец появился на свет крупным, здоровым ребенком. Однако радость Антонии по поводу рождения ребенка была кратковременной: на следующее утро ее сыновей от брака с Секстусом Сципио обнаружили в атрии на дне бассейна с рыбками. Обе женщины-рабыни, приставленные наблюдать за детьми, были найдены при самых компрометирующих обстоятельствах: обнаженные, слившиеся в сладострастном объятии и пьяные. Никто не сомневался в их причастности к преступлению. Обеих удавили и захоронили еще до исхода рокового дня. Антония была вне себя от горя.
— Я назову его Постхьюмус в память о его братьях, — трагически объявила Антония. Крупные слезы катились по ее щекам, когда она смотрела на своего сына, который жил на свете всего один день. — Как жаль, что он никогда не увидит их!
— Он будет назван Квинтом Друзасом-младшим, — сказал Квинт, целуя жену и надевая ей на руку два тяжелых золотых браслета. — Ты не должна терзать себя так, дорогая. А то у тебя пропадет молоко. Я не хочу, чтобы он сосал грудь какой-нибудь рабыни. Молоко рабынь не так полезно, как материнское. Моя мать Ливия всегда верила в это. Она сама выкормила моего брата, сестру и меня. — Он подошел к ней и, положив руку на одну из ее грудей, произнес с некоторой угрозой в голосе:
— Антония, не лишай моего сына того, что ему положено. Сыновья Секстуса Сципио были невинными младенцами, и потому сейчас они с богами. Ты ничем не можешь помочь им, дорогая. Это пройдет, тебе надо подумать о живом ребенке, которого милостиво послали нам боги. — Наклонившись, он опять поцеловал ее в губы.
Няня забрала младенца у Антонии и положила ребенка к ногам своего хозяина. Квинт Друзас взял на руки завернутый в пеленки комочек, тем самым признавая мальчика своим истинным отпрыском. Это формальное признание означало, что новорожденный принят в его римскую семью со всеми ее правами и привилегиями. Через девять дней после рождения Квинт Друзас-младший должен официально получить имя на большом семейном празднике.
— Ты не забудешь, дорогая, о чем я говорил, не так ли? — спросил Квинт Друзас жену, передавая сына няне и поднимаясь с постели. — Наш ребенок — это самое главное для тебя.
Антония кивнула, ее голубые глаза расширились от удивления. В муже появилось что-то такое, чего она раньше не замечала, и она вдруг испугалась. Квинт всегда был так снисходителен к ней. Теперь, казалось, он не видит ее, сын стал самым главным в его жизни.
Он улыбнулся ей:
— Я доволен тобой, Антония. Ты достойно прошла через суровое испытание. Ты подходящая мать для моих детей.
Он покинул спальню и направился в библиотеку. Теперь, без пасынков, бегающих повсюду, в доме стало спокойнее. Даже как-то грустно. Но через несколько лет вилла снова наполнится смехом и криком детей. Его детей. На столе горел единственный светильник, когда он вошел в личное святилище, плотно закрыв за собой дверь. Только в самом крайнем случае его могли здесь побеспокоить, когда эта дверь была закрыта. Сразу после женитьбы на Антонии он приучил слуг к тому, что его комната — святая святых. Никто не мог войти туда без его приглашения.
— Вы сделали все очень хорошо, — сказал он двум мужчинам, которые появились из полумрака комнаты.
— Это не составило труда, хозяин, — ответил тот, что повыше. — Обе няньки быстро напились. Немного вина с порошком, немного любви, опять немного вина, опять немного…
— Да, да! — сказал раздраженно Квинт Друзас. — Картина, которую ты нарисовал, совершенно ясна. Расскажите мне о мальчишках. С ними не было хлопот? Я не хочу, чтобы потом вдруг объявились какие-нибудь свидетели.
— Мы придушили их в постели, когда они спали, хозяин. Потом перетащили их тела в бассейн в атрии. Никто нас не видел, уверяю вас. Это произошло в полночь, все спали. До того как прикончить мальчишек, мы приготовили хорошенькую сценку для тех, кто обнаружит нянек. Эти девицы выглядели совершенно непристойной парой. — Он похотливо хихикнул.
— Вы обещали нам свободу, — обратился второй мужчина к Квинту Друзасу. — Когда это произойдет? Мы сделали все, как нам было приказано.
— Я говорил, что вы должны выполнить два моих задания, — ответил Квинт Друзас. — Это было только первое.
— Какое же второе? Нам нужна свобода! — заявил высокий мужчина.
— Ты слишком нетерпелив, Като. — Квинт Друзас посмотрел на него с недовольным выражением лица. Квинта забавляло, что он так вежливо обращается со своими рабами. — Через девять дней, — продолжал он, — моему сыну официально дадут имя и состоится церемония очищения. Это семейное событие, которое отмечается дома. Мой тесть приедет из Кориниума, дядя Гай и его семья прибудут из соседней виллы. Я хочу, чтобы вы как следует занялись моим дядей и его семьей.
В мае — кельтский праздник. Я помню это по прошлому году. В этот вечер Гай Друзас отпускает своих рабов после захода солнца и до рассвета. Я собираюсь использовать этот обычай. Ночью вы уберете дядю и его семью. В качестве дополнительной награды можете украсть его золото из потайного места, о котором я вам скажу, когда придет время. Поднимется переполох, и через несколько дней я обнаружу, что те два новых раба из Галлии, которых я недавно купил, сбежали. Вы поняли меня? — Он смотрел на рабов холодным взглядом, обдумывая, как бы получше убрать их, чтобы его никогда не разоблачили. Нет. Он может на них положиться. Он знал людей: эти негодяи исчезнут мгновенно, пересеку! пролив и скроются в Галлии.
— Это праздник костров, — сказал Като.
— Праздник костров? — Квинт Друзас посмотрел вопросительно.
— Вы упомянули кельтский праздник. Он отмечается первого мая, хозяин. Других весенних праздников нет.
— Сколько совпадений! — Квинт Друзас мимолетно улыбнулся. — Я женился первого июня. Наш сын родился первого марта. Теперь первого мая я окажусь на пороге моей судьбы. Я начинаю верить, что единица — мое счастливое число. — Он посмотрел на двух галлов. — Я затемню на время светильник. Выходите через сад и ведите себя осмотрительно. Оба! Вы можете легко проникнуть в дом, когда дядя и его семья будут гостить у нас. Если не сумеете, управляющий отправит вас на поля. Там вы и поработаете для меня.
Утром Квинт Друзас отправил послания своему тестю в Кориниум с просьбой приехать и дяде Гаю, приглашая всю его семью на день объявления имени нового Друзаса и очищения.
До прибытия на празднование Гай Друзас Кориниум и его семья не знали о смерти двух старших сыновей Антонии.
— О, дорогая, — сказала Каина, целуя молодую женщину, — я ужасно огорчена. Почему ты не обратилась ко мне? Моя мать и я приехали бы. Кейлин тоже. Женщине так тяжело оставаться наедине с собой во время такого несчастья.
— В этом не было нужды, — тихо произнесла Антония. — Мои малыши теперь с богами. Квинт уверил меня в этом. Я ничего не могу сделать для них. Я должна думать о младенце. Квинт не хочет, чтобы его кормила рабыня. Я не могу истощать себя, иначе у меня пропадет молоко. Это очень не понравилось бы Квинту, а он так добр ко мне.
— Он околдовал ее, — сказала Кейлин с отвращением.
— Она влюблена в него, — ответила Каина.
— Я думаю, кому-то очень выгодно, что оба сына Секстуса Сципио исчезли, — тихо заметила Кейлин. Каину поразили эти слова:
— Кейлин! Что ты говоришь? Неужели ты обвиняешь Квинта Друзаса в таком противоестественном поступке? Он любил этих маленьких мальчиков и был хорошим отчимом для них обоих.
— Я никого ни в чем не обвиняю, мама! — отрезала Кейлин, — Я просто заметила, что отсутствие малышей Антонии выгодно. Ты должна признать. Квинта очень устраивает, что остался только его ребенок, который однажды унаследует все им приобретенное.
— Почему, когда ты говоришь о Квинте, — спросила Каина, — у тебя всегда такие мрачные мысли, Кейлин? Девушка покачала головой.
— Не знаю, — честно призналась она. — Мой внутренний голос предостерегает меня, он шепчет мне о какой-то опасности, еще не знаю какой. Я думала, что после его женитьбы на Антонии этот голос замолчит, но нет, с каждым разом он становится еще громче в присутствии Квинта.
— Может быть, ты завидуешь браку Квинта? — допытывалась Каина. — Может, ты сожалеешь о своем решении не выходить замуж за него?
— Ты с ума сошла, мама! — Отвращение на прелестном личике Кейлин красноречиво говорило Каине, что она ошибается.
— Извини, я только спросила, — пробормотала Каина. — Иногда мы сожалеем о том, от чего отказываемся или что сами бросаем.
Их позвали в атрий, где был установлен семейный алтарь. С гордостью Квинт назвал сына своим именем. Осторожно надел на шею младенца красивую золотую буллу. В медальон с крышкой, соединенной пружинкой, между двух створок он вложил талисман, который будет защищать его сына до совершеннолетия. С достоинством патриарха большой семьи Квинт Друзас вознес молитву богам, особенно богу Марсу, так как это был месяц Марса. Он молился о том, чтобы младший Квинт Друзас прожил долгую, счастливую жизнь. Затем он принес в жертву ягненка, который родился в тот же день, что и его сын, и двух белоснежных голубей в честь богов, чтобы они благосклонно приняли его молитвы.
Когда религиозный обряд закончился, началось празднование и застолье. Все члены семьи Гая Друзаса преподнесли младенцу маленькие игрушки: сделанные из золота и серебра фигурки зверей, рыб, цветов, миниатюрные мечи, плуги. Это были традиционные подарки новорожденному в день очищения и объявления его имени.
Квинт Друзас расслабился, пребывая в хорошем настроении. Распивая вино со своими двоюродными братьями Титом и Флавием, он пристал к ним:
— Я слышал, что есть какая-то девчонка-рабыня на вилле вашего отца, которая созрела, как летняя дыня. Кто из вас виноват, а?.. — Он шутливо ткнул пальцем в их сторону и усмехнулся.
Близнецы покраснели и виновато засмеялись.
— Точно не знаем, — признался Флавий. — С детства мы всем делились.
— Мать очень рассердилась на нас. Она говорит, мы должны найти себе пару и жениться до окончания лета, иначе станем причиной скандала, — сказал Тит своему старшему кузену. — У девушки случился выкидыш, поэтому мы никогда не узнаем, кто был отцом, хотя нам и не хотелось это знать.
— А отец говорит, мы не должны опускать свои ведра в колодцы, не зная, свежая ли там вода, — добавил Флавий.