Кулак Гау нацелился ему в затылок, но прыжок капитана Джонса ослабил силу удара. Все же он упал, а Кеннет приготовился размозжить ему череп. Луч луны скользнул между домов и... остановил матросскую руку. На земле лежал саутгемптонский судья Хью Куикли, такой же паскудник, как сам дьявол. Да и какая, в сущности, разница между судьей и дьяволом? И тот и другой так при случае опутают вас, что вы позабудете имена своих родителей. Притом, скажу вам по секрету, судья еще хуже сатаны. От нечистого можно спастись молитвой, а от судьи вас не спасет сам епископ Кентерберийский. Видя, что дело принимает такой оборот, наутек пустился теперь Гау, посылая в душе страшные проклятия хитрости Дэви Джонса, подсунувшего под его пятерню самого ехидного человека в Англии. Нечего говорить, что все время стоянки Кеннет просидел на "Михаиле Архангеле", как трюмная мышь, опасаясь вторичного знакомства с мистером Куикли, разрази его молния! Но все-таки встреча с Дэви Джонсом состоялась. Это случилось возле Дувра, в осеннюю ночь, в тот год, когда боцман Лесли Смит сломал себе ногу, спрыгнув со шкафута, чтобы дать очередную зуботычину новобранцу. Гау бродил у Мелового утеса, когда услышал плеск весел подходившей к берегу шлюпки. Было темно, как в старом трюме, и он едва различил тень соскочившего на землю человека. - Ждите меня через три часа у нормандской могилы! - крикнул он невидимому экипажу и побежал к городу. Ни одна христианская душа, даже контрабандист, не назначает этого места свидания. Нормандская могила у Дувра-такая же заклятая дыра, как остров Тумана или как люк в преисподнюю. Это прибрежный холм, на котором в Иванову ночь пляшут синие огни, а в такие ночи, как эта, сами соскакивают в море большие камни, Только голова черного висельника Дэви Джонса могла придумать подобное место для причала. Гау бросился вслед за черным капитаном. Но теперь он был хитрее и бормотал про себя заклинание против нечистой силы, которому его выучил кривой кок Джонни. Чувствуя на себе силу этого заклинания, капитан Джонс убегал, но рас-стояние между ними не уменьшалось и не увеличивалось. Прямо скажем, что эта ночь пропала даром для Дэви Джонса, и ни один бедняга, который мог бы польститься на адские червонцы, не повис на его удочке. Только страх перед Гау и ненависть матроса поддерживали силы обоих в ночных блужданиях. Достаточно вам сказать, что их сапоги после той ночи выглядели как увеселительные суда с открытыми иллюминаторами, а до этого на них не было ни одной дырки. Время приближалось к трем, и волей-неволей Дэви Джонсу приходилось убираться восвояси, к назначенному месту. - Слушайте, эй вы!- крикнул он преследователю.-Какого дьявола вам нужно от меня, разрази вас тысяча молний! - Имею ли я честь путешествовать совместно с достоуважаемым капитаном Джонсом? - спросил Гау в свою очередь. - А хоть бы и так! Что вам от меня нужно? - Ничего более, дорогой сэр, как только, с вашего поэво-ления, вбить вашу проклятую голову в плечи. - Отвяжитесь от меня, дурацкий моряк, или я позову полисмена! - К вашему великому сожалению, ваша честь, бобби не большие охотники до прогулок по дуврским пустырям. - В таком случае, я выверну ваши ребра своим кортиком. - Прошу прощения, мой добрый джентльмен, но я смогу это сделать более совершенным способом, чем вы. - Если вы от меня отстанете, то я дам вам столько чер-вонцев, сколько понадобится для того, чтобы насыпать над вами холм высотой в Тауэрскую башню. - Ваши червонцы воняют серой, почтеннейший мистер Джонс, а мой нос не привык к таким непотребным запахам. - Отвяжитесь от меня, и я сделаю вас прославленным человеком, как Френсис Дрейк или Виттингтон. - Покорнейше благодарю, ваша милость, но мне нужно от вас немногого: либо выдубить вам шкуру, либо узнать о моем дорогом, погубленном вами друге, Дике Долгоносе. Тут черный прохвост расхохотался скрипучим, кашляющим смехом: - А, вы хотите узнать судьбу боцмана Долгоноса? Вы сегодня услышите его самого, если у вас хватит смелости и нахальства дойти со мною до нормандской могилы. От этих слов силы Кеннета удесятерились, - Дик, дорогой Дик! Неужели мы снова встретимся? Не сбавляя шага, они приближались к остроконечному холму. - Эй, лодка! - крикнул Джонс. - Есть лодка!-послышался в ответ знакомый голос. Сердце у Гау заплясало, словно от звуков гобоя. - Дик! - гаркнул Гау. - Хелло, дорогой дружище, лети ко мне, десять тысяч дохлых дьяволов, и мы пошлем к черту все адские силы, которые когда-либо существовали! Дик тоже узнал голос друга. - Все кончено, дорогой! Я могу жить только в море. Никакими заклятиями меня не препроводить на берег. А договор - на черном корабле. Тебе туда не попасть, не погубив свою душу. Прощай и не поминай меня злом! В эту минуту Гау и Дэви Джонс стояли на краю обрыва. Капитану оставалось только спуститься вниз, к шлюпке, мутным пятном толкавшейся у берега. Но он медлил. В темноте блестели его острые белые зубы, оскаленные в улыбке. Его кошачьи глаза ехидно посматривали на Гау, как будто ожидали мольбы и покорности. Кровь ударила Кеннету в голову. и его рука схватила горло чертова капитана. Камень под ними подпрыгнул кверху и с грохотом покатился по склону. Пока матрос летел, над ним промелькнул черный плащ Дэви Джонса, как распростертые крылья птицы. Место было неглубокое, но вода холодная, и при падении Гау сильно расшибся. Пока он вылезал наверх, в его ушах шумел удаляющийся плеск весел, жалобный голос Дика: "Прощай, друг!"- и злой хохот капитана Джонса. Дрожащий и лиловый, страшнее утопленника, добрался Гау до кубрика "Михаила Архангела". Стоявший на вахте Майкл Ринг уложил его на койку и долго возился, стараясь просунуть между дробно стучащими зубами горлышко бутылки с ромом. Даже боцман Смит не заикнулся о наказании матроса, опоздавшего с берега. Капитан Джемс Грэм приказал не трогать больного. А тот стонал и кричал в бреду: - Не смотри так печально, Дик! Открывай дверь капитанской каюты! Видишь этот дубовый, окованный железом сундук? Сбивай замок! На самом дне-листы бумаги в четвертую долю. Рви свой договор! Хватай за шиворот Дэви Джонса! Кидай его за борт! Судовой врач посоветовал отправить матроса в госпиталь. Только через год измученный лихорадкой Гау встретился с Рингом. - Как дела на фрегате? Майкл горько вздохнул: - Пока вы болели, умер наш капитан сэр Джемс Грэм, царство ему небесное. Из команды мало кто остался. Недавно восстание на флоте было. Тюрьмы полны матросами. Боцмана Смита кто-то из наших ножом успокоил. А вас списали с фрегата по нездоровью и по старости. Вздохнул и Кеннет: - Придется заканчивать свои дни в таверне у зятя, вроде на положении устаревшего каботажного парусника. Только теперь держись матросские вербовщики!-погрозил он кулаком. - Никого из них не впущу в нашу таверну. А коли сам Дэви Джонс встретится, - так его уважу, что даже кривой Джонни не сумеет из него ростбиф приготовить!
Рассказ о воздушном корабле На полу своей темницы мелом Начертил он узкую ладью. В. Рождественский
Леди и джентльмены! С особой признательностью обращаюсь к тем достопочтенным мужьям, которые не только сами посетили наше собрание, но и сумели заинтересовать им своих прелестных супруг. Чрезвычайные обстоятельства вынудили меня, скромного ливерпульского адвоката, выступить сегодня перед вами и быть свидетелем и активным участником в принятии ответственного решения, которое мы, надеюсь, скрепим своими подписями, не выходя из этого зала. Мы все вместе, in omnia, разберемся в происшедших на этих днях в местной тюрьме событиях, взволновавших общественное мнение и вызвавших многочисленные догадки и кривотолки. Все, что произошло, еще раз доказывает, к нашему стыду, как самого просвещенного и организованного государства мира, неспособность нашего тюремного ведомства быть, так сказать, созвучным общему хору современной английской цивилизации. Идя навстречу желаниям многих жителей нашего Соединённого королевства, группа наиболее предприимчивых и прогрессивно мыслящих людей организовала "Акционерное общество тюремной реформы", представителем правления которого я имею честь выступить перед этим высоким собранием и призвать вас, всех присутствующих, к записи в члены этого общества. По вопросу о порядке оформления членства выступит вслед за мной уважаемый председатель правления сэр Эдуард Ренсфильд (охотно присоединяюсь к вашим возгласам одобрения), а по вопросу, связанному с финансами и материальными ценностями,-наш казначей, не менее уважаемый и известный вам мистер Гарольд Блэк. В мою задачу входит объяснить вам причины необходимости организации такого обшества и те цели, которые мы ставим перед собою. Вкратце это можно сформулировать таким образом. Причины (подробнее я расскажу о них несколько позже) - непорядки в тюремном ведомстве. Цели - добиться в парламенте принятия двух постановлений, во-первых, о более тщательном осмотре вновь принимаемых заключенных, дабы избежать в дальнейшем незаконного проноса этими заключенными в предназначенные им тюремные камеры мела, угля, графита, грифеля, туши и прочих зловредных предметов, не имеющих никакого отношения к перечню вещей, необходимых для рядового заключенного; во-вторых, о снабжении всех тюрем королевства усовершенствованными стальными решетками, замками и кандалами, производство которых будет незамедлительно налажено "Акционерным обществом металлических изделий в городе Бирмингаме", с каковым наше общество находится в договорных отношениях. * Только эти предметы могут создать полноту бытия для всех лиц, временно или постоянно содержащихся в тюрьмах Британии. Я твердо уверен, что в связи с процветанием английской цивилизации спрос на перечисленные мною изделия будет повышаться с каждым годом. Теперь перейдем к более подробному выяснению причин, заставивших нас собрать вас в этом зале Просто говоря, произошло следующее. Из местной тюрьмы бежал приговоренный к смертной казни пират и контрабандист ирландец Патрик о'Керри. Вместе с ним бесследно исчез тюремный сторож Тоби Кроуфорд После тщательного обследования обнаружено: кусок угля, ручные и ножные кандалы заключенного без признаков каких-либо повреждений; потолок, стены, пол камеры, решетка на окне и двери находились в полной исправности. Версия о том, что сторож Тоби Кроуфорд просто выпустил Патрика о'Керри из корыстных или иных побуждений, оказалась несостоятельной. Наличие других сторожей и часовых, а также выяснившиеся дополнительные обстоятельства оконча-тельно отвергли ее. Могу с гордостью удостоверить, что наше общество потру-дилось недаром. Три лучших сыщика Англии, фамилии которых не назову по некоторым соображениям, изучили это дело досконально. Нам пришлось затратить не одну тысячу фунтов стерлингов, за которые перед вами отчитается наш уважаемый казначей мистер Гарольд Блэк. Наши усилия увенчались блестящим успехом. Нам удалось восстановить полную картину похождений Патрика о'Керри, которую я сейчас буду иметь честь представить вам со всеми подробностями. Вы можете возразить: "Какое значение для судеб нашего королевства имеет история, хотя бы и необычайная, но все-таки мелкая история жалкого контрабандиста?" Увы! Нет ничего незначительного в мире. Незаметная мышь может превратить в труху судебное дело, над состав-лением которого поседели ученые прокуроры и адвокаты. По имеющимся у нас данным, Патрик о'Керри был не только бандитом, но и отличным моряком и лучшим лоцманом Ирландского моря. Его история, как вам станет понятно из дальнейшего, весьма поучительна. Наши поэты могли бы сказать о нем: "Когда желтые осенние туманы падали на свинцовые волны, о'Керри свободно пробирался на своем парусном баркасе куда хотел, не боясь сесть на банку или заблудиться между Дублином, Дугласом и Ливерпулем. С английского берега он увозил оружие и боевые припасы, а на обратном пути нападал на суда с деньгами и правительственной почтой. Но руки его не были обагрены человеческой кровью". Правда, все такое прочее хорошо в поэзии, а каково было государственным властям? Поговаривали, будто он служил связным между сепаратистами, которых противозаконно называют в Ирландии борцами за свободу, и проирландски настроенными помещиками северо-восточной части острова. Был он связан и со злокозненными людьми в сердце нашей старой доброй Англии. Десять лет гонялись за ним полицейские и таможенная стража, и всем были известны его приметы: фигура плотная, мускулистая, рост выше среднего, волосы ярко-рыжие, глаза зеленоватые, у правого уха родимое пятно. А он частенько издевался над представителями закона и порядка. Расхаживал по улицам портовых городов да при встрече, скажем, с судьей еще вежливенько раскланивался: "Как поживаете, мистер Груэл? Ваша уважаемая тетушка еще не умерла? Иногда хаживал с ватагой свирепых молодцов и тогда чувствовал себя совсем свободно. К нашему общему благополучию, 6 апреля вечером пяти полицейским удалось подкараулить его у входа в городской парк и оглушить кастетом, а в прошлый четверг Патрик о'Керри предстал перед судом. Судебный зал был полон публики, но обвиняемый не соизволил замечать ее и держался как восточный деспот в толпе рабов. Он был спокоен и только изредка поправлял повязку на своих медно-красных волосах. Вы можете себе представить-он даже не нанял адвоката! "Ваша возня меня мало касается". Такого возмутительного поведения история судопроизводства еще не знала. На вопросы суда и прокурора отвечал кратко, признавал свою вину, хотя и не считал ее виною, и не выдал ни одного из сообщников. Встречных вопросов не задавал, от последнего слова отказался. Процесс закончился очень быстро. У присутствующих создалось впечатление, словно они находятся не в почетном английском суде, а на лондонских скачках. Когда суд удалился на совещание, обвиняемый сосредоточенно смотрел на темное пятнышко в трех дюймах от судейского кресла. Я сам видел, как при появлении судьи пират даже не вздрогнул. Надев шляпу, судья произнес роковые слова: - Вы будете повешены за шею до тех пор, пока не умре-те, и да сжалится небо над вашей грешной душою. Лицо осужденного осталось равнодушным. И судья и публика недоумевали. А прокурор, который от волнения грыз ногти, чуть не задохнулся, засунув указательный палец далеко себе в рот. Судья не выдержал. - Патрик о'Керри, может быть, вы недовольны ходом судебного процесса? - Нет, ваша честь, все прошло как полагается. Вы исполнили свой долг, и я на вас нисколько не обижаюсь. - Может быть, Патрик о'Керри, у вас есть вопросы? Тот на минуту задумался, а потом сказал, улыбнувшись: - У меня есть один вопрос, ваша честь, но, боюсь, будет ли он уместен в этом зале и сможете ли вы на него ответить. Судья решил оставаться любезным до конца: - Пожалуйста, задавайте его, Патрик о'Керри. - Скажите, ваша честь, сторож у входных ворот тюрьмы, в которой я нахожусь, Тоби Кроуфорд, служил рулевым на корабле "Провидение"? Судья удивленно пожал плечами: вопрос был более чем неуместен. Пришлось посовещаться с присяжными и спросить находившегося здесь начальника тюрьмы. Так как выяснилось, что Тоби Кроуфорд никогда не был знаком с осужденным и никогда не назначается на дежурство по коридору, судья счел возможным удовлетворить любопытство клиента и ответил на его вопрос утвердительно. - Больше у меня нет вопросов, ваша честь, - сказал Патрик о'Керри.-Попрошу вас препроводить меня в камеру. Если бы у осужденного был адвокат, он поднял бы вопрос о его невменяемости. Каждый выходил из здания суда с ощу-щением только что увиденного причудливого сна. Интересные показания дал тюремный коридорный сторож. Очутившись в камере, Патрик о'Керри измерил ее вдоль и поперек шагами и, вынув из кармана штанов кусок угля, вычертил на ее полу подобие лодочной палубы. Аккуратно разметив кружками места для трех мачт, он стал между воображаемыми гротом и бизанью и уставился в освещенное полной луной окно. Лунный свет играл в переплете оконной решетки и, сливаясь со слабым лучом коридорного фонаря, не давал возможности успешно наблюдать за тем, что делалось в камере. Вокруг узника и над его головой колебались какие-то тени, напоминавшие парусные полотнища. В это время у ворот дежурил Тоби Кроуфорд. Он был несколько медлительным, грузным мужчиной с седыми бакенбардами и сломанной ногой, заставившей его уйти с флота, и странным характером. Когда, бывало, он пропустит лишний стаканчик виски, то всегда жаловался на свою судьбу и с иронией рассказывал, что тюрьма похожа на хорошо оснащенный корабль, а он, привратник, похож на рулевого. Если ему приказывали запереть ворота, он притворялся глухим. А на окрик: "Задраить люк!"-поспешно и аккуратно исполнял приказание. Службу он нес исправно, никогда не болел, не напивался пьяным, а поэтому с его странностями мирились. По показанию второго привратника, в вечер суда Тоби чувствовал себя беспокойно. Он ворчал, что никогда раньше ему не приходилось встречать Патрика о'Керри, но возмути-тельно, что ему, бывшему матросу, приходится сторожить, как цепной собаке, сидящего в тюрьме прославленного капитана. Тоби усиленно курил трубку и рисовал мелом на воротах и на серых стенах тюрьмы замысловатые каракульки, изображавшие, по его словам, галеры и бригантины. Захлопнув ворота за тюремной каретой, в которой привезли Патрика о'Керри, он хотел возобновить свое художество, по на ворогах и на стене не оставалось уже свободного места. Тогда он на плитах двора начертил лодку, стал в нее и задумался. Сколько времени прошло в этом положении, второй привратник не помнил. Вдруг в тишине тюремного двора прогремел голос: - Тоби Кроуфорд, к штурвалу! Земля под Тоби покачнулась. Он стоял в тузике, слегка раскачивающемся на волнах. Пробили склянки. Это, очевидно, упали цепи с рук и ног Патрика о'Керри, точно их сняла невидимая сила. Стоявший на башне часовой Джереми Ленг ясно видел, как в окне камеры о'Керри забелел под лунным светом острый край кливера и прямоугольник на фор-марса-рее. Тузик Кроу-форда поднялся на воздух и поплыл к этому окну. Через несколько минут стены тюрьмы раздвинулись, и из камеры О'Керри вышел корабль с поднятыми парусами. На шканцах видна была огненная голова Патрика О'Кер-ри, а Тоби Кроуфорд вглядывался в стрелку компаса и поворачивал штурвал. Корабль поднялся над тюремным двором и повернул к порту. - Так держать! - раздалась команда О'Керри. Ни обитатели тюрьмы, ни запоздавшие пешеходы не поняли, что произошло. Медленно проходя над городом и портом, воздушный корабль поплыл по направлению к Ирландии и исчез за горизонтом. Как выяснилось, в порту и в тавернах старые моряки зло-радно шептали: - Для моряка тюрьмы нет. Попадешь туда-начерти на полу корабль, упорно думай о нем и выйдешь из любой темни-цы. А не сумеешь выйти сам - тебе помогут простые люди, такие же моряки. Так Патрик О'Керри провел тюремное ведомство и последний раз ускользнул из рук правосудия, Леди и джентльмены! Заканчивая свой доклад, я еще раз хочу обратить ваше благосклонное внимание на самую активную защиту священного принципа собственности от покушений всяких темных личностей вроде ранее названного Патрика 0'Керри. Это особенно важно в таком значительном для нашего государства районе, каким являются прекрасные города Ливерпуль, Манчестер и Бирмингам. Не верьте кажущемуся спокойствию! Злокозненные силы действуют, не боясь нашего косного тюремного ведомства. Я провозглашу, как римский сенатор Катон: "Ceterum censeo, Karthaginem esse delendam" - "Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен...", а в нашем тюремном ведомстве необходимо навести порядок. Кстати, леди и джентльмены! Если удастся заполучить снова Патрика о'Керри, нашему обществу необходимо будет заключить коммерческое соглашение с солидными владельцами английских верфей и назначить указанного Патрика о'Керри главным советником по строительству британского военного и торгового флотов. Тогда мы станем едиными и не-раздельными повелителями мира. Dixi. Я сказал.
Рассказ о воздушном корабле На полу своей темницы мелом Начертил он узкую ладью. В. Рождественский
Леди и джентльмены! С особой признательностью обращаюсь к тем достопочтенным мужьям, которые не только сами посетили наше собрание, но и сумели заинтересовать им своих прелестных супруг. Чрезвычайные обстоятельства вынудили меня, скромного ливерпульского адвоката, выступить сегодня перед вами и быть свидетелем и активным участником в принятии ответственного решения, которое мы, надеюсь, скрепим своими подписями, не выходя из этого зала. Мы все вместе, in omnia, разберемся в происшедших на этих днях в местной тюрьме событиях, взволновавших общественное мнение и вызвавших многочисленные догадки и кривотолки. Все, что произошло, еще раз доказывает, к нашему стыду, как самого просвещенного и организованного государства мира, неспособность нашего тюремного ведомства быть, так сказать, созвучным общему хору современной английской цивилизации. Идя навстречу желаниям многих жителей нашего Соединённого королевства, группа наиболее предприимчивых и прогрессивно мыслящих людей организовала "Акционерное общество тюремной реформы", представителем правления которого я имею честь выступить перед этим высоким собранием и призвать вас, всех присутствующих, к записи в члены этого общества. По вопросу о порядке оформления членства выступит вслед за мной уважаемый председатель правления сэр Эдуард Ренсфильд (охотно присоединяюсь к вашим возгласам одобрения), а по вопросу, связанному с финансами и материальными ценностями,-наш казначей, не менее уважаемый и известный вам мистер Гарольд Блэк. В мою задачу входит объяснить вам причины необходимости организации такого обшества и те цели, которые мы ставим перед собою. Вкратце это можно сформулировать таким образом. Причины (подробнее я расскажу о них несколько позже) - непорядки в тюремном ведомстве. Цели - добиться в парламенте принятия двух постановлений, во-первых, о более тщательном осмотре вновь принимаемых заключенных, дабы избежать в дальнейшем незаконного проноса этими заключенными в предназначенные им тюремные камеры мела, угля, графита, грифеля, туши и прочих зловредных предметов, не имеющих никакого отношения к перечню вещей, необходимых для рядового заключенного; во-вторых, о снабжении всех тюрем королевства усовершенствованными стальными решетками, замками и кандалами, производство которых будет незамедлительно налажено "Акционерным обществом металлических изделий в городе Бирмингаме", с каковым наше общество находится в договорных отношениях. * Только эти предметы могут создать полноту бытия для всех лиц, временно или постоянно содержащихся в тюрьмах Британии. Я твердо уверен, что в связи с процветанием английской цивилизации спрос на перечисленные мною изделия будет повышаться с каждым годом. Теперь перейдем к более подробному выяснению причин, заставивших нас собрать вас в этом зале Просто говоря, произошло следующее. Из местной тюрьмы бежал приговоренный к смертной казни пират и контрабандист ирландец Патрик о'Керри. Вместе с ним бесследно исчез тюремный сторож Тоби Кроуфорд После тщательного обследования обнаружено: кусок угля, ручные и ножные кандалы заключенного без признаков каких-либо повреждений; потолок, стены, пол камеры, решетка на окне и двери находились в полной исправности. Версия о том, что сторож Тоби Кроуфорд просто выпустил Патрика о'Керри из корыстных или иных побуждений, оказалась несостоятельной. Наличие других сторожей и часовых, а также выяснившиеся дополнительные обстоятельства оконча-тельно отвергли ее. Могу с гордостью удостоверить, что наше общество потру-дилось недаром. Три лучших сыщика Англии, фамилии которых не назову по некоторым соображениям, изучили это дело досконально. Нам пришлось затратить не одну тысячу фунтов стерлингов, за которые перед вами отчитается наш уважаемый казначей мистер Гарольд Блэк. Наши усилия увенчались блестящим успехом. Нам удалось восстановить полную картину похождений Патрика о'Керри, которую я сейчас буду иметь честь представить вам со всеми подробностями. Вы можете возразить: "Какое значение для судеб нашего королевства имеет история, хотя бы и необычайная, но все-таки мелкая история жалкого контрабандиста?" Увы! Нет ничего незначительного в мире. Незаметная мышь может превратить в труху судебное дело, над состав-лением которого поседели ученые прокуроры и адвокаты. По имеющимся у нас данным, Патрик о'Керри был не только бандитом, но и отличным моряком и лучшим лоцманом Ирландского моря. Его история, как вам станет понятно из дальнейшего, весьма поучительна. Наши поэты могли бы сказать о нем: "Когда желтые осенние туманы падали на свинцовые волны, о'Керри свободно пробирался на своем парусном баркасе куда хотел, не боясь сесть на банку или заблудиться между Дублином, Дугласом и Ливерпулем. С английского берега он увозил оружие и боевые припасы, а на обратном пути нападал на суда с деньгами и правительственной почтой. Но руки его не были обагрены человеческой кровью". Правда, все такое прочее хорошо в поэзии, а каково было государственным властям? Поговаривали, будто он служил связным между сепаратистами, которых противозаконно называют в Ирландии борцами за свободу, и проирландски настроенными помещиками северо-восточной части острова. Был он связан и со злокозненными людьми в сердце нашей старой доброй Англии. Десять лет гонялись за ним полицейские и таможенная стража, и всем были известны его приметы: фигура плотная, мускулистая, рост выше среднего, волосы ярко-рыжие, глаза зеленоватые, у правого уха родимое пятно. А он частенько издевался над представителями закона и порядка. Расхаживал по улицам портовых городов да при встрече, скажем, с судьей еще вежливенько раскланивался: "Как поживаете, мистер Груэл? Ваша уважаемая тетушка еще не умерла? Иногда хаживал с ватагой свирепых молодцов и тогда чувствовал себя совсем свободно. К нашему общему благополучию, 6 апреля вечером пяти полицейским удалось подкараулить его у входа в городской парк и оглушить кастетом, а в прошлый четверг Патрик о'Керри предстал перед судом. Судебный зал был полон публики, но обвиняемый не соизволил замечать ее и держался как восточный деспот в толпе рабов. Он был спокоен и только изредка поправлял повязку на своих медно-красных волосах. Вы можете себе представить-он даже не нанял адвоката! "Ваша возня меня мало касается". Такого возмутительного поведения история судопроизводства еще не знала. На вопросы суда и прокурора отвечал кратко, признавал свою вину, хотя и не считал ее виною, и не выдал ни одного из сообщников. Встречных вопросов не задавал, от последнего слова отказался. Процесс закончился очень быстро. У присутствующих создалось впечатление, словно они находятся не в почетном английском суде, а на лондонских скачках. Когда суд удалился на совещание, обвиняемый сосредоточенно смотрел на темное пятнышко в трех дюймах от судейского кресла. Я сам видел, как при появлении судьи пират даже не вздрогнул. Надев шляпу, судья произнес роковые слова: - Вы будете повешены за шею до тех пор, пока не умре-те, и да сжалится небо над вашей грешной душою. Лицо осужденного осталось равнодушным. И судья и публика недоумевали. А прокурор, который от волнения грыз ногти, чуть не задохнулся, засунув указательный палец далеко себе в рот. Судья не выдержал. - Патрик о'Керри, может быть, вы недовольны ходом судебного процесса? - Нет, ваша честь, все прошло как полагается. Вы исполнили свой долг, и я на вас нисколько не обижаюсь. - Может быть, Патрик о'Керри, у вас есть вопросы? Тот на минуту задумался, а потом сказал, улыбнувшись: - У меня есть один вопрос, ваша честь, но, боюсь, будет ли он уместен в этом зале и сможете ли вы на него ответить. Судья решил оставаться любезным до конца: - Пожалуйста, задавайте его, Патрик о'Керри. - Скажите, ваша честь, сторож у входных ворот тюрьмы, в которой я нахожусь, Тоби Кроуфорд, служил рулевым на корабле "Провидение"? Судья удивленно пожал плечами: вопрос был более чем неуместен. Пришлось посовещаться с присяжными и спросить находившегося здесь начальника тюрьмы. Так как выяснилось, что Тоби Кроуфорд никогда не был знаком с осужденным и никогда не назначается на дежурство по коридору, судья счел возможным удовлетворить любопытство клиента и ответил на его вопрос утвердительно. - Больше у меня нет вопросов, ваша честь, - сказал Патрик о'Керри.-Попрошу вас препроводить меня в камеру. Если бы у осужденного был адвокат, он поднял бы вопрос о его невменяемости. Каждый выходил из здания суда с ощу-щением только что увиденного причудливого сна. Интересные показания дал тюремный коридорный сторож. Очутившись в камере, Патрик о'Керри измерил ее вдоль и поперек шагами и, вынув из кармана штанов кусок угля, вычертил на ее полу подобие лодочной палубы. Аккуратно разметив кружками места для трех мачт, он стал между воображаемыми гротом и бизанью и уставился в освещенное полной луной окно. Лунный свет играл в переплете оконной решетки и, сливаясь со слабым лучом коридорного фонаря, не давал возможности успешно наблюдать за тем, что делалось в камере. Вокруг узника и над его головой колебались какие-то тени, напоминавшие парусные полотнища. В это время у ворот дежурил Тоби Кроуфорд. Он был несколько медлительным, грузным мужчиной с седыми бакенбардами и сломанной ногой, заставившей его уйти с флота, и странным характером. Когда, бывало, он пропустит лишний стаканчик виски, то всегда жаловался на свою судьбу и с иронией рассказывал, что тюрьма похожа на хорошо оснащенный корабль, а он, привратник, похож на рулевого. Если ему приказывали запереть ворота, он притворялся глухим. А на окрик: "Задраить люк!"-поспешно и аккуратно исполнял приказание. Службу он нес исправно, никогда не болел, не напивался пьяным, а поэтому с его странностями мирились. По показанию второго привратника, в вечер суда Тоби чувствовал себя беспокойно. Он ворчал, что никогда раньше ему не приходилось встречать Патрика о'Керри, но возмути-тельно, что ему, бывшему матросу, приходится сторожить, как цепной собаке, сидящего в тюрьме прославленного капитана. Тоби усиленно курил трубку и рисовал мелом на воротах и на серых стенах тюрьмы замысловатые каракульки, изображавшие, по его словам, галеры и бригантины. Захлопнув ворота за тюремной каретой, в которой привезли Патрика о'Керри, он хотел возобновить свое художество, по на ворогах и на стене не оставалось уже свободного места. Тогда он на плитах двора начертил лодку, стал в нее и задумался. Сколько времени прошло в этом положении, второй привратник не помнил. Вдруг в тишине тюремного двора прогремел голос: - Тоби Кроуфорд, к штурвалу! Земля под Тоби покачнулась. Он стоял в тузике, слегка раскачивающемся на волнах. Пробили склянки. Это, очевидно, упали цепи с рук и ног Патрика о'Керри, точно их сняла невидимая сила. Стоявший на башне часовой Джереми Ленг ясно видел, как в окне камеры о'Керри забелел под лунным светом острый край кливера и прямоугольник на фор-марса-рее. Тузик Кроу-форда поднялся на воздух и поплыл к этому окну. Через несколько минут стены тюрьмы раздвинулись, и из камеры О'Керри вышел корабль с поднятыми парусами. На шканцах видна была огненная голова Патрика О'Кер-ри, а Тоби Кроуфорд вглядывался в стрелку компаса и поворачивал штурвал. Корабль поднялся над тюремным двором и повернул к порту. - Так держать! - раздалась команда О'Керри. Ни обитатели тюрьмы, ни запоздавшие пешеходы не поняли, что произошло. Медленно проходя над городом и портом, воздушный корабль поплыл по направлению к Ирландии и исчез за горизонтом. Как выяснилось, в порту и в тавернах старые моряки зло-радно шептали: - Для моряка тюрьмы нет. Попадешь туда-начерти на полу корабль, упорно думай о нем и выйдешь из любой темни-цы. А не сумеешь выйти сам - тебе помогут простые люди, такие же моряки. Так Патрик О'Керри провел тюремное ведомство и последний раз ускользнул из рук правосудия, Леди и джентльмены! Заканчивая свой доклад, я еще раз хочу обратить ваше благосклонное внимание на самую активную защиту священного принципа собственности от покушений всяких темных личностей вроде ранее названного Патрика 0'Керри. Это особенно важно в таком значительном для нашего государства районе, каким являются прекрасные города Ливерпуль, Манчестер и Бирмингам. Не верьте кажущемуся спокойствию! Злокозненные силы действуют, не боясь нашего косного тюремного ведомства. Я провозглашу, как римский сенатор Катон: "Ceterum censeo, Karthaginem esse delendam" - "Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен...", а в нашем тюремном ведомстве необходимо навести порядок. Кстати, леди и джентльмены! Если удастся заполучить снова Патрика о'Керри, нашему обществу необходимо будет заключить коммерческое соглашение с солидными владельцами английских верфей и назначить указанного Патрика о'Керри главным советником по строительству британского военного и торгового флотов. Тогда мы станем едиными и не-раздельными повелителями мира. Dixi. Я сказал.