Снегов Сергей Александрович. Люди как боги

   Ору задумали как галактическую гостиницу, как место, пригодное для всех форм жизни, - Ора многообразна, как жизнь. Естественные планеты, как бы их ни оборудовали, не годились для такой цели. Ора - не планета, заставленная механизмами, а механизм, выросший до размеров планеты. И ее поместили на таком отдалении от Земли для того, чтоб она была поближе к нашим звездным соседям: Ора возведена в геометрическом центре нашего звездного района.
   И это также первое в истории человечества небесное тело, сотворенное из вакуума, из "ничего", по терминологии древних. Флотилия Звездных Плугов многие годы сгущала пространство в этом уголке вселенной - космическая пыль заклубилась между Тельцом и Гиадами новой туманностью. Воистину они напылили, эти машины! А потом пыль уплотняли, формируя в металлы и минералы, газы и воду, - выстилались равнины, возводились холмы, устанавливались здания.
   Необычна и форма Оры. Конструкторы отказались от шара, в шаре много излишнего - практически используется лишь его поверхность. Ора - плоскость. Ее расстелили гигантским листом в космосе. Толщина почвенного покрова - несколько метров, а под ним - десятки этажей машин, создающих на своих участках заданные условия существования. я бы сказал еще так: Ора - это ящик, заполненный механизмами и накрытый крышкой, а крышка ее - жилая поверхность планеты.
   Уникально и солнце Оры, другого такого пока нет, оно недвижно подвешено над центром планеты. Здесь оно всегда в зените, а в других районах видно под постоянным углом. От вращающегося солнца вроде тех, что мы запустили на Плутоне, отказались именно потому, что Ора - плоскость, а не шар. Но это не помешало устроить правильные чередования дня и ночи, рассвета и сумерек, и притом так остроумно, что, уверен, схожие конструкции солнц появятся вскоре и на других планетах. Солнце на Оре управляемое, температура его меняется по графику: на рассвете оно тусклое, потом разгорается, свирепеет до белокалильного жара, снова ослабевает, становится из желто-белого красноватым, меркнет совсем и через некоторое время опять зажигается, но уже холодным лунным светом, и работает не во весь диск, а по долям, согласно расписанию ночных фаз. Полный цикл изменений активности охватывает двадцать четыре земных часа - чтоб люди не отказывались от привычек, усвоенных с детства.
   И последнее - воздух! Нигде нет такого воздуха, как на Оре. Атмосфера создана по образцу земной, но на старушке Земле я никогда не дышал так легко, так радостно, так весело. Дыхание на Оре не потребность, а наслаждение. Уверен, в нем не только ароматы, но и питательные калории. В старину шутили: "Питаться святым духом". Когда-нибудь я попытаюсь покормиться одним здешним воздухом.
   Такова Ора.
   24
   На второй день Вера сказала:
   - Итак, начинается наша работа, Эли. Ты свои обязанности, конечно, знаешь?
   я их, конечно, не знал. Вера разъяснила, чего от меня ждет. Секретарствовать оказалось несложно. Для начала всюду нужно было ходить с Верой и помогать ей. Хожу я хорошо, а что до помощи, то до сих пор она помогала мне, не я ей, - думаю, так будет и впредь.
   - Сейчас идем на совещание к Спыхальскому, он доложит, как они выполнили решение Большого Совета.
   Спыхальский торжественно поздравил нас с прибытием. Доклад его был неутешителен. Получив предписание с Земли, Спыхальский разослал специальные экспедиции во все звездные окрестности. Но на звездах вне Гиад о галактах не слыхали, а в Гиадах ничего нового не узнали.
   - Правда, к нам на Ору привезли с девятой планеты Пламенной В одного четырехкрылого молодца с яркими сновидениями о галактах, - сказал Спыхальский. - Вы сможете с ним потолковать. Он захулиганил и сейчас отделен от собратьев. К людям он относится с уважением, но своих не переносит. Между прочим, мы открыли в Гиадах любопытный астрофизический факт: Гиады удаляются от всех окружающих звезд, расстояние между ними и всеми другими светилами растет по всем координатным осям.
   - Вы хотите сказать, что Гиады генерируют вокруг себя новое пространство? - спросила Ольга с удивлением.
   - Да, это. Очевидно, какая-то часть вещества в Гиадах аннигилирует. Причины этого явления пока не установлены.
   я посмотрел на Андре. У Андре был взволнованный вид, он что-то горячо доказывал Лусину, тот лишь покачивал головой. я не сомневался, что Андре уже придумал теорию, полностью объясняющую выпадение Гиад из окружающего звездного мира.
   В заключение Спыхальский сообщил, что на Ору приглашены представители всех звездных народов, населяющих окружающие Солнце светила. Звездожители поселены в гостиницах, создающих привычные им условия жизни.
   - Через час отправимся в гости к звездожителям, - сказала мне Вера. Позаботься о дешифраторе.
   я подошел к Андре.
   - Даже издали видно, что ты нафантазировал что-то ошеломляющее. Ну, обрушивай на мою бедную голову.
   - И обрушу! - закричал он. - Твоя усмешка меня не смутит! Только глупцы заранее издеваются над тем, о чем и краем уха еще не слыхали.
   - Выделяю тебе не край уха, а полностью два.
   Андре, смягчившись, с увлечением изложил родившуюся у него гипотезу. Должен признаться, что и меня она захватила - если не правдоподобностью, то яркостью. Андре полагал, что удаление Гиад от всех светил - следствие бушевавшей когда-то в этом скоплении космической схватки галактов с разрушителями. Одна воюющая сторона уничтожала пространство, сталкивая планеты, другая уничтожала вещество, превращая его в пространство, чтоб не дать планетам обрушиться друг на друга. Короче, были одновременно запущены обе реакции Танева - и прямая, и обратная. Прямая давно исчерпала себя, а обратная - превращение вещества в пространство - продолжается, и в результате Гиады медленно погружаются в созданный некогда провал в космосе.
   - Этот провал и в наши дни расширяется! - энергично закончил Андре. - А питает его та пыль, что образовалась после взрыва планет. я утверждаю, что это не простая пыль, а аннигилирующая. Хочу попросить Большой Совет направить в Гиады экспедицию для проверки моей гипотезы.
   - Ладно, проси! - разрешил я. - А я попрошу у тебя дешифратор. Ты пойдешь знакомиться со звездожителями?
   - Хочу навестить крылатого буяна, которого поселили отдельно. Дешифратор возьмешь у меня в номере.
   В номере у Андре я с сомнением поглядел на солидный чемодан, последний вариант того ДП-2, что так подвел Аллана в Малом Псе.
   - Теперь он называется малым универсальным, а не переносным, - сказал Андре. - ДУМ, понял?
   - Дело не в названии.
   - Название отвечает сути. Каждый дурак, посмотрев шкалу настройки, сумеет общаться с любым разумным звездожителем. Забирай и проваливай, Эли!
   я пожелал Андре, чтоб сварливый ангел вцепился ему в кудри. Андре хохотал, глядя, как я сгибаюсь под тяжестью дешифратора. Но я вызвал авиатележку и не торопясь удалился, а тележка с прибором колыхалась на уровне моего плеча - ее тянуло мое индивидуальное поле. На Оре все снабжаются такими полями.
   Вера с Ромеро уже ждали меня в ее номере. На улице нас встретил Спыхальский. Он поинтересовался, к кому мы раньше других пойдем в гости.
   - К тем, что всех интересней, - сказал я.
   Спыхальский улыбнулся странноватой улыбкой - косой, не оживляющей, но словно бы перерубающей лицо: один ус поднимался, другой опускался.
   - Мне все интересны, юноша. А вас что больше интересует - ум или красота? Умом они нас не превосходят, а что до красоты... Впрочем, сами увидите.
   То, что мы увидели в гостинице "Созвездие Тельца и Возничего"- она была первой, куда мы вошли, - особенного впечатления на меня не произвело. Обитателей Капеллы и Альдебарана - это были первые мыслящие существа, открытые нашими звездопроходцами, - часто показывали в стереопередачах, в них все было знакомо. Конечно, было удивительно, что существа, похожие на земных бегемотов, способны внятно рассуждать, а целый пояс глаз на боках альдебаранцев впрочем, в сумме все они видели не больше наших двух - способен был восхитить не одного Лусина. Общение с ними не шло дальше разговоров о еде, о тепле, о силе тяжести - массивные альдебаранцы особенно к ней чувствительны. Мне показалась скучноватой первая встреча с обитателями иных миров. Ромеро, когда мы уходили, сказал, пожимая плечами:
   - Не знаю, насколько эти существа разумны, но что они очень уж нечеловечны... я имею в виду их облик.
   - Что вы называете человеческими особенностями? - спросил Спыхальский Ромеро. - Тонкие талии и бледность кожи?..
   - Лучше бледность и полупрозрачность, чем непроницаемая массивность. Тонкая талия также больше меня устраивает, чем туша. И я предпочел бы два синих глаза, а не сорок восемь бесцветных.
   Спыхальский удовлетворенно мотнул головой.
   - Сейчас мы навестим посланцев Альтаира. Если вы не признаете их сверхлюдьми, так не знаю, что вам требуется.
   25
   После такого предисловия я с нетерпением ожидал встречи с альтаирцами. Гостиница "Созвездие Орла" была зданием из металла, без окон, - ящик, поставленный на почву. В вестибюле мы надели скафандры, прозрачные и гибкие. За вестибюлем открылся высокий пустой зал. Единственным его украшением, если это можно назвать украшением, был пояс прожекторов, протянувшийся чуть ниже потолка.
   Спыхальский смотрел на нас с ироническим торжеством.
   - Почему такая невежливость, дорогие земляне? Вас окружают приветливые альтаирцы, жаждущие беседы с людьми, а вы словно воды в рот набрали.
   Ромеро с недоумением поворачивался, пытаясь уловить что-нибудь в пустоте.
   - Сдаюсь, - признался он. - Ничего не понимаю.
   Пояс прожекторов тускло засветился. И мгновенно вокруг нас зажглись полупрозрачные силуэты, зеленые и фиолетовые. Это были, несомненно, живые существа, но они смахивали на призраков: не то гигантские пауки на тонких ножках, не то шары с жесткими волосиками. Они отталкивались от пола ногами-волосиками и скоплялись вокруг нас: мы были окружены облаком таких существ.
   - Паукоподобные из созвездий Орла, - сказала Вера, перехватив иронический взгляд Спыхальского. - Жизнедеятельны лишь под жестким облучением.
   я задал дешифратору программу: "Район Орла, жесткое излучение". Ромеро не пожелал признать себя побежденным. Вера, пользуясь дешифратором, как передатчиком, беседовала с альтаирцами, а он прошептал мне на ухо:
   - Существа эти, пожалуй, прозрачнее наших медуз. Но изящества в них не больше, чем в медузах.
   Пока альтаирцы реяли вокруг Веры, Спыхальский рассказал мне и Ромеро об их образе жизни.
   Альтаир - звезда класса А с температурой поверхности 9000 градусов, в его излучении жесткие компоненты сильнее, чем у Солнца. Белковые организмы, попав на планеты Альтаира, вскоре были бы истреблены беспощадным светилом. И вот совершилось чудо приспособления - жизнь на Альтаире превратила в свое животворное начало именно то, что несло ей смерть. Клетки в организмах альтаирцев функционируют лишь под действием жестких лучей, исторгаемых звездою. Каждое из этих существ, окружавших нас, само являлось источником радиоактивности, даже мысли их несли в себе смертельную радиацию - они мыслят, убивая.
   Забавен образ жизни этих опасных для нас, но добродушных по характеру существ: они просыпаются и становятся видимыми на рассвете, когда поднимается Альтаир, в полдень жизнедеятельность в максимуме, а к вечеру, когда поток рентгеновских лучей ослабевает, становятся вялыми и впадают в спячку, из которой их могут вывести лишь гамма-лучи.
   На Оре в определенные часы их облучают, в другие часы радиация ослабевает и они засыпают. Позаботились и об их работе. Альтаирцы - прекрасные строители, возводят здания, роют каналы. За этим залом простирается площадка, заполненная их созданиями. Кстати, альтаирцы - отличные живописцы, но картины их жестковаты: они пишут не красками, а радиоактивными веществами, иначе не увидали бы своих творений.
   я стал прислушиваться к беседе Веры с альтаирцами. Наших гостей из созвездия Орла интересовало, нельзя ли привезти им на Альтаир великолепный пламень, пронизывающий члены, - они имели в виду гамма-излучатели. Вера пообещала прислать им партию таких приборов.
   Ромеро негромко сказал мне:
   - Нет, меня определенно не восхищают ни эти нитеобразные разбойники с Альтаира, ни бегемоты с Альдебарана и Капеллы. И свирепое их солнце не вызывает симпатии. Помните в стихах Танева строчки, как бы специально посвященные Альтаиру:
   ...Он, осужденный, помощи не просит
   И не находит. Нет пощады. Поздно.
   Некрепкой жизни быстро рвутся узы.
   Лишь мстительное солнце грозно
   Стоит над всем, как голова Медузы.
   Отвращение Ромеро к этим странным звездным существам показалось мне наигранным. Но и увлечения Веры я не понимал. Она раскраснелась, глаза ее радостно блестели. Она поворачивалась то к одному, то к другому альтаирцу, старалась ответить каждому.
   - Теперь идемте в гостиницу "Созвездие Лиры", к мыслящим змеям с планетной системы Веги, - предложил Спыхальский.
   Змей на Земле я не переношу. я с тревогой посмотрел на Спыхальского. Его кривая усмешка была зловеща.
   Когда мы удалялись, произошло событие, показавшее предусмотрительность конструкторов Оры. Вокруг меня увивался ярко-зеленый альтаирец. Он пытался охватить меня ножками-волосиками, чуть ли не прижимался к скафандру. Мне показалось, что он хлестнул меня холодной ножкой по лицу. я непроизвольно содрогнулся - альтаирца словно сдуло вихрем.
   Оказалось, наше защитное силовое поле мгновенно отбрасывает то, что вызвало страх или отвращение. В некоторой степени оно заменяет милых Охранительниц.
   26
   И вот мы вошли в третью гостиницу - купол и внутри купола сад.
   я помню, с каким нехорошим чувством переступал порог, как внутренне сжался перед встречей с ползучими гадами, где-то на далекой звезде, одной из прекраснейших звезд земного неба, развившихся до ранга разумных существ. Вега горячее Альтаира, в ее излучениях жестких компонентов больше, какими же уродами должны оказаться вегажители, если альтаирцы так страшны?
   А Мартын Спыхальский громко проговорил:
   - О чем замечтались, юноша? Прошу настроить дешифратор на звуко-цветовую речь.
   Мне странно теперь, что перелом моего существования от примитивного человеческого эгоизма к ощущению единства мира был ознаменован прозаическим советом настроить дешифратор. я отрегулировал прибор и перенесся в другой мир. Вначале было темно. Вокруг высились одни растения - темные деревья, густые шапки кустов, пряно пахнущие цветы. И вдруг повсюду замерцали оранжевые огоньки - тусклые, как и все в этом сумеречном саду, быстро передвигающиеся среди деревьев. Горло мне сжала немота, непроизвольная, как приступ. На меня глядело человеческое лицо, необыкновенное лицо, прекрасней всех человеческих! я оглянулся. Такие же лица смотрели и сбоку, и сзади. Нас окружили существа, до того великолепно похожие на людей, что мне захотелось закричать от испуга и восхищения.
   Да, конечно, у них было туловище, похожее на змеиное, очень гибкое, но человеческое лицо и руки, чуть лишь покороче и потоньше наших, свидетельствовали, что они все-таки не змеи.
   Как я потом разглядел, у них не было ног, туловище оканчивалось пятою, они передвигались, вращаясь на пяте, и так быстро, что превращались в сверкающий столб. В ту первую встречу с вегажителями я даже не заметил, что они приближаются, вращаясь.
   я открыл их, когда они стояли рядом, приветствуя нас голосом и сиянием. Очарованный, я не мог оторвать от них взгляда.
   я сказал, что их лица напоминают человеческие. Это справедливо лишь в грубом приближении. У них очертания человеческого лица, контур нашей головы, такие же глаза, рот и нос. Но и лучшая из красавиц Земли и мечтать не может о такой матовой коже, таких ярких губах, таких четких бровях и мохнатых ресницах. Все это неважно, я говорю о пустяках. Они одеты в разноцветные, полупрозрачные одежды - платья или плащи... Нет, и это не то! Самое необыкновенное у вегажителей - их глаза. Глаза вспыхивали и погасали, они меняли свой цвет. Это были огни, а не глаза. Жители Веги разговаривают сиянием своих глаз!
   - Начнем! - сказала Вера. - я хочу узнать, как чувствуют себя наши гости.
   Это был стандартный Верин вопрос, у меня же дрогнули руки, когда я поднимал шар дешифратора. Шар засиял и запел, из него исторгались цвета и звуки. А когда он замолк, один из жителей Веги запел и засиял глазами в ответ. Это было так красиво, что казалось фантастически неправдоподобным. Шар перевел его ответ на человеческий скучный язык хрипловатым человеческим голосом одинаковый на всех звездных мирах обмен любезностями: в гостях, мол, хорошо, мы благодарны за гостеприимство.
   Один из пришельцев с Веги - вернее одна, это была девушка - с интересом рассматривала меня. я тоже залюбовался ею. Среди прекрасных вегажителей она была всех прекрасней.
   - Как вас зовут? - спросил я.
   Она пропела свое имя нежным голосом, напоминавшим флейту. Чтобы повторить, что она произнесла, нужны ноты, а не буквы. Одновременно глаза ее озарились фиолетовым пламенем. я воскликнул:
   - Фиола! я понял, вас зовут Фиола!
   Все кругом засмеялись, даже Вера. В глазах девушки тоже вспыхнул розовато-голубой смех. Она смеялась ярко, радостными цветами.
   - Фиола, - повторил я, смущенный. - Разве я не так выговариваю?
   - Фиола, - проговорил машинный голос дешифратора. - Фиола.
   - Пусть Фиола, - сказала Вера. - Имя красивое, как и девушка. Однако, друзья, довольно отвлекаться. Эли, будь внимательнее!
   Внимательным я не сумел стать. я подносил шар тому, с кем разговаривала Вера, но смотрел на одну Фиолу.
   И она глядела на меня, разговаривала со мной вспыхивающими и погасающими, меняющими цвет глазами. Вера не завершила и половины своих расспросов, как я научился понимать этот восхитительный красочный язык. Нет, я не мог отвечать ей такими же вспышками и сияньем глаз, вероятно, я лишь глупо таращился на нее, но Фиола разбирала мои молчаливые крики, мои смятенно-страстные объяснения - мы понимали друг друга без слов.
   *
   Вы удивительные создания - люди, говорила Фиола, а среди людей ты лучший. У тебя доброе лицо, ты строен и красив, ты так нежно смотришь на меня, мне хотелось бы, чтоб ты схватил меня своими большими руками, у всех у вас большие сильные руки, ты же сильнее других землян. Да, конечно, отвечал я, то есть наоборот, я вовсе не самый сильный и красивый, это смешно - я красивый! Но вот ты - поразительная, мне и не снилось, что могут быть такие существа, я дрожу от радости, когда ты смотришь на меня, смотри, смотри, сияй своими сверхъестественными глазами! Да, я буду смотреть, и ты смотри, это так хорошо, когда ты идешь вперед, а голову оборачиваешь ко мне, прости, я не знаю, как звать тебя, я не могу осветиться твоим именем, но я уверена, оно звучно и стройно, как ты. Меня зовут Эли, ты этого не услышишь, обыкновенное имя, на Земле много таких имен - ни звучных, ни стройных, ни худощавых, просто имен, вот и мое такое - Эли. Нет, я услышала, тебя зовут Эли, это прекрасно и могущественно - Эли, вот я зажгусь твоим именем, эти красно-голубые пламена ты, это твои цвета, Эли, Эли! Ты скоро уйдешь, вы всегда торопитесь, люди, хоть и тихо передвигаетесь, и ты уйдешь, как другие, а я буду в сумраке гореть твоим именем, Эли, Эли, какое звучное имя, Эли, какое сверкающее имя, Эли, не уходи, Эли, Эли! я не уйду, Фиола, я останусь, я хочу, очень хочу остаться с тобою...
   *
   - Очнись, Эли! - сказала Вера. - Беседа закончена.
   - Надо уходить? Неужели надо уходить, Вера?
   - Разве ты думал, что мы поселимся здесь?
   я повернулся к Спыхальскому:
   - Мартын Юлианович!.. В эту гостиницу вход для землян не запрещен?
   Лицо его снова перекосила усмешка. я вдруг понял, что он добрый человек.
   - Эта гостиница - единственное местечко, где для человека нет опасностей, кроме красоты ее обитательниц.
   я схватил руки Фиолы, заглянул в глаза - они были темны.
   - Фиола! - сказал я, забыв о дешифраторе. - я приду. Жди меня, Фиола!
   я повторял "я приду!", пока черные глаза Фиолы опять не вспыхнули цветом морской воды, освещенной солнцем. Ромеро потянул меня за собою. я махал Фиоле рукой. За воротами гостиницы Вера сделала мне выговор. Сколько раз я слышал в детстве этот суровый голос!
   - я недовольна, Эли. Чего ты уставился так на бедную девушку?
   - я любовался ею, Вера. я не озорничал, а любовался!
   - Отворачиваться от всех земных девушек, чтоб увлечься первой встречной звездожительницей, - кто тебе поверит, Эли?
   - Главное, чтоб я поверил, - пробормотал я. я верил.
   А Ромеро пошутил:
   - В древних преданиях змей искусил прародительницу людей, некую Еву. Бедный Эли, кажется, дал обольстить себя коварной и красочной змее.
   я молча глядел на него. я слышал голос из прежнего моего мира, а сам был в новом.
   Ромеро опирался на свою дурацкую трость - надменный, высокомерно подтянутый. я словно бы впервые заметил, что он красив и его короткая бородка расчесана волосок к волоску. Между нами что-то оборвалось, он больше не был мне другом.
   27
   - Теперь ангелы с Гиад, - сказала Вера. - В этих крылатых обществах сохранились враждующие классы.
   - Вздорный народец, - подтвердил Спыхальский. - Каждый день у них драки. Перья летят, как пух с тополей.
   - И их много. Двадцать три обитаемые звездные системы в Гиадах, сто семь густо населенных планет. Ни одно из разумных племен не размножилось так почти четыреста миллиардов...
   - Разумное племя? - переспросил Спыхальский. - Что, конечно, считать разумом... Одно добавлю - голодное племя. Посмотрели бы вы, что происходит, когда звонят к столу.
   Вера задумалась. я был полон мыслей о Фиоле. Мы долетели до гостиницы "Гиады". В этом здании размером с город масса зелени и света, прямоугольники домов образуют улицы, на пересечении улиц разбиты амфитеатры с экранами ангелы любят картины. Условия тут подобны земным. Крылатые легко приспосабливаются к любым параметрам гравитации, атмосферы и температур. Вероятно, этим и объясняется, что они широко расселились на планетах.
   На нас сразу набросились, осатанело зашумев крыльями, три обрадованных ангела. Через минуту вокруг носилась, сталкиваясь и дерясь в воздухе, целая толпа крылатых. я хлопал их по крыльям, приветствуя, но их было слишком много, чтоб со всеми здороваться.
   В ангелах есть что-то внушающее неприязнь. Внешне они импозантны, даже величественны, - белое тело, золотые волосы, широкие мощные крылья, причудливо окрашенные: розовые, фиолетовые, оранжевые, даже черные, особенно среди четырехкрылых, чаще же всего - разноцветные. Зато лица ангелов грубы. я не встретил ни в тот день, ни после ангела без морщин, морщинисты даже молодые, каждый кажется состарившимся ребенком. Впечатление это усиливается еще и оттого. что они галдят и носятся, как расшалившиеся дети. К тому же, ангелы редко моются. В вертепах ангелов вряд ли лучше, чем в конюшнях пегасов.
   Когда мы продирались сквозь крылатую толпу, я увидел в стороне Андре с Лусином. я наклонился к Ромеро.
   - Павел, замените меня у дешифратора.
   Выбравшись из толпы, я припустил к Андре. Какой-то шальной ангелочек, восторженно завизжав, ринулся на меня с распахнутыми крыльями, но я ускользнул от него.
   - Молчи и слушай! - закричал Андре. - Новые данные о галактах. Говорю тебе, молчи! Мы получили великолепные записи у того четырехкрылого. Чего ты размахиваешь руками?
   - я молчу! - закричал я. - Покажи записи.
   - Сперва выслушай, потом покажу.
   Андре и Лусину повезло. Когда они пришли к изолированному четырехкрылому, тот спал и ему снились кошмары, мозг его усиленно излучал.
   Андре, не дожидаясь пробуждения ангела, поспешил материализовать записанные излучения на большом дешифраторе.
   Он тут же, на улице, при сиянии дневного солнца, вызвал видеостолб. я с усилием всматривался, внешний свет был сильнее внутреннего свечения видеостолба. я увидел те же картины, что уже демонстрировались на Земле, скалы, яркие звезды, черное озеро, спускающийся сигарообразный корабль. Нового не было и дальше - те же галакты, башня с вращающимся глазом...
   - Ну? - спросил Андре. - Понимаешь ли ты, что это такое?
   - Понимаю. Бледная копия старых записей Спыхальского.
   - Правильно, - проговорил молчавший Лусин. - Копия. Уже видели.
   - Вы дураки! - сказал Андре радостно. - Ну и что, если видели? Важно одно: звездные видения посещают нашего четырехкрылого очень часто, раз мы записали их в первом же обследованном сне. Только личные впечатления могут дать такую четкость образов. Короче, он видел галактов сам! - Андре с торжеством смотрел на нас. я хладнокровно рассмеялся ему в лицо:
   - И сейчас ты идешь выспрашивать своего ангела, правильно ли толкуешь его сновидения?
   - Совершенно верно.
   - я пойду с тобой, чтобы присутствовать при оглушительном крушении твоей очередной теории.
   Четырехкрылый буян был громадный, мужиковатый ангелище со свирепой мордой и могучими крыльями. Он уставился на нас мутными глазами и что-то проворчал. У ангелов тонкие, писклявые голоса. Разговаривая, они захлебываются от торопливости - в любом их сборище трескотня и писк. У этого даже голос был мощный, он не пищал, а грохотал. Он мне понравился.
   Андре настроил дешифратор и вежливо проговорил:
   - Разрешите задать вам несколько вопросов.
   - На колени! - рявкнул ангел. - На колени, не то - к чертовой матери!
   Его ярость была так внезапна и буйна, что мы рассмеялись. Смех озлил его. Он грозно вздыбился, распахнув крылья и клокоча.
   - У людей не принято становиться на колени, - сказал Андре.