Страница:
Роберта, заметив это, в возбуждении стиснула пальцами салфетку. Сегодня вечером что-то непременно должно было произойти. У них обоих не оставалось больше сил терпеть подобную пытку. Они были так близко и одновременно так далеко друг от друга.
Роберте вдруг стало жаль, что Джеймс дал обещание не прикасаться к ней и, судя по всему, готов его выполнить. А ей этого уже совсем не хотелось, ведь она капитулировала еще до того, как пришла сюда. Значит, придется сделать первый шаг самой. Будь, что будет, решила Роберта и дотронулась пальцами до его губ.
В следующий миг она оказалась у него на коленях, трепеща и тая в крепких объятиях. Джеймс жадно целовал ее, а она, закрыв глаза, наслаждалась каждым мгновением. Но когда он дотронулся до ее груди, мягко отвела его ладонь и подняла ресницы. Затем встала и уклонилась от протестующего движения его рук, не желающих выпускать теплое желанное тело.
– Я хочу тебя. – Это прозвучало так неожиданно и откровенно, что Джеймс застонал от охватившего его горячего желания. Однако когда он попытался привстать и вновь обнять ее, Роберта сказала: – Прошу тебя, подожди немного, впереди вечер и вся ночь. Не торопи меня.
– Согласен на все. Только освободи меня от моего тяжкого обещания! – взмолился Джеймс.
– Освобождаю. Более того, просто приказываю оказать моему исстрадавшемуся по тебе телу все мыслимые и немыслимые знаки внимания… но не сию секунду. – Роберта торопливо отодвинулась, поскольку он моментально оказался рядом, и шутливо ударила его по руке, пробиравшейся к ее бедру. – Я пошла в кухню, а ты открой еще вина.
Когда она вернулась с горячим блюдом, открытая бутылка отличного французского вина уже стояла на столе. Они воздали должное и мясу, и вину, пытаясь непринужденно беседовать. Однако возбуждение становилось все сильнее, и они все чаще встречались взглядами, их пальцы то и дело сплетались.
Сделав по последнему глотку вина, они слились в поцелуе. Затем Джеймс оторвался от заметно припухшего женского рта, чтобы припасть к нежной шее. Тогда Роберта откинула голову, постанывая от удовольствия и этим заставляя его действовать смелее.
Под умелыми пальцами молния на спине платья быстро оказалась расстегнутой до талии, и Роберта сама высвободила плечи из мешавшей ей одежды. Он благоговейно провел руками по ее плечам и рукам, окончательно освобождая их из рукавов платья. Под ним у Роберты оказалось черное кружевное белье.
Горящий взгляд Джеймса заставил ее соски затвердеть и заныть. Роберта подалась ему навстречу, влекомая непреодолимым желанием прижаться грудью к его груди. Но на них обоих осталось еще слишком много одежды. Она торопливо стянула с него джемпер и восхищенно замерла при виде могучего торса, покрытого темными волосами.
Теперь Роберта могла удовлетворить любопытство и легонько прикоснулась кончиками пальцев к этим слегка вьющимся волосам, поражаясь их мягкости. Джеймс издал невнятный возглас и прижал ее руки к своему горячему телу. Под ее пальцами его соски тоже отвердели. Она нагнула голову и прикусила один из них зубами, отпустила его и вновь коснулась, но уже языком.
Эта ласка свела на нет выдержку Джеймса. Подумать только, еще только самое начало любовной игры, а он уже более чем готов к действию. Если Роберта будет продолжать в том же духе, он не удержится и возьмет ее прямо на этом диване или на столе, сметя с него все одним движением руки. Эта мысль слегка отрезвила Джеймса, и он, стиснув зубы, сжал ее пальцы. Она подняла голову и посмотрела на него взглядом, в котором сквозило ничем не прикрытое желание.
– Пора перебираться в спальню, – прерывисто дыша, сказал он и подхватил Роберту на руки.
Она прижалась лицом к его шее и даже не смотрела, куда Джеймс ее несет. Сейчас ей было все равно, где именно произойдет то, к чему так стремились они оба. Как легко он несет ее, прижимая крепко-крепко к своему телу! Как возбуждающе пахнет его кожа, к которой она прильнула жаждущим ртом! Как хорошо и правильно находиться в его объятиях!
В спальне Джеймс опустил драгоценную ношу на роскошное ложе, прямо-таки предназначенное для любви. Роберта лежала и протягивала к нему руки, а он быстро освободился от еще остававшейся на нем одежды и принялся раздевать ее. Туфли были брошены возле постели. Наполовину снятое прежде платье в одну секунду оказалось на полу. Туда же отправилось и кружевное белье, сорванное нетерпеливой рукой.
Обнаженное женское тело в неярком свете бра контрастировало с черными атласными простынями. Джеймс не мог оторвать глаз от дивного видения. Округлые груди манили к себе, и вот уже он ласкал их нежно и возбуждающе. Сильные пальцы то едва касались кожи, то энергично сминали обольстительные полушария, не причиняя боли, лишь вызывая во всем теле Роберты томление и заставляя ее выгибать спину.
Она не помнила, было ли в ее жизни что-либо более прекрасное, чем эти минуты. Ласки Джеймса заставляли изнывать от неутоленного желания, стонать и извиваться от наслаждения. Роберта понимала, что он хотел сначала доставить ей удовольствие и лишь потом позволить самому себе насладиться близостью с нею.
Но она жаждала другого, поэтому остановила его, когда он снова начал целовать пушистый треугольник между ее раздвинутыми ногами. Роберта потянула его на себя и заставила лечь на нее сверху. Когда Джеймс повиновался, она подняла согнутые в коленях ноги и, обвив руками его талию, прижала к себе. А затем опустила руки на его ягодицы.
Джеймс ощутил влажность и жар ее тела и уже не мог терпеть дольше эту сладкую пытку. Ему едва хватило сил, чтобы спросить:
– Ты предохраняешься или я должен воспользоваться презервативом?
– Не волнуйся, я предохраняюсь. Дальнейшее вряд ли кто-нибудь из них помнил связно. Ушли куда-то все мысли, им на смену пришел инстинкт. Следуя ему, они ринулись в бездну страсти, а затем вознеслись к вершинам любви… Много позже, когда они лежали рядом, приходя в себя и собираясь с силами, Джеймс повернулся на бок и погладил бедро Роберты.
– Никогда не испытывал ничего подобного, – признался он, наклонился и поцеловал довольно улыбающиеся припухшие губы. – Ты заставила меня полностью утратить над собой контроль.
– Это хорошо или плохо?
– Мое тело говорит, что хорошо, а разум предостерегает, чтобы я опасался. Ты можешь полностью поработить мои чувства, стать необходимой мне. Что я буду делать, если ты захочешь меня бросить?
– Это ты можешь поработить мои чувства. Я чувствую себя твоей рабыней. Но вот что странно: мне даже не хочется возмущаться собственной покорностью. Ты заставил меня испытать нечто прекрасное. Боюсь, что я опять хочу…
– Я тоже. Иди-ка сюда. В этот раз все будет медленно и томительно сладко. Я хочу услышать твой крик восторга и только потом потерять голову.
– Ммм… как приятно. Твои ласки так нежны… Она мурлыкала от удовольствия, подставляя его губам то грудь, то живот, то бедро. Потом вдруг перекатилась на край постели и капризно заявила, что хочет шампанского.
Джеймс оживился.
– Я о нем совершенно забыл. Есть еще кое-что. Ты помнишь, что я тебе обещал? – С этими словами он встал и вышел из спальни.
В ожидании Джеймса Роберта, раскинув руки, бездумно смотрела в потолок и чувствовала себя удовлетворенной и счастливой. Исчезли все опасения относительно сложностей и последствий взаимоотношений с этим исключительным мужчиной. Радость, подаренная им, была слишком пронзительной.
Она с дрожью представила, что могла бы и не согласиться на его предложение. Или такого просто не могло быть? Да что теперь об этом думать. Она здесь, ее тело поет после бурной любовной схватки, из которой оба вышли победителями. И она готова спорить на что угодно, что это было не в последний раз!
Джеймс вернулся с шампанским, бокалами и блюдом клубники. Роберта улыбнулась, вспомнив его слова, сказанные днем в офисе. Что ж, теперь они без помех могут полакомиться ягодами, вкус которых так хорошо сочетается с шампанским.
Роберта села в постели. Джеймс устроился рядом, поставив между ними принесенные лакомства. Он кормил Роберту клубникой, поднося к ее губам ягоду за ягодой. Но она откусывала белоснежными зубами только половину ягоды, вторая медленно исчезала во рту Джеймса. Он облизывал губы и часто целовал Роберту, будучи не в силах удержаться от прикосновений к ней при виде того, как она томно жмурится.
Покончив с ягодами, они вновь занялись любовью. И на этот раз все было так, как он и хотел – медленно и пронзительно нежно. После бурного финала, переживая который Роберта залилась счастливыми слезами, оба уснули в обнимку, не желая расставаться даже во сне.
Глубокой ночью она внезапно проснулась и долго смотрела на спящего Джеймса, поглаживая его твердые губы и шелковистые брови. Она пыталась обдумать случившееся и понять, как все сложится дальше. Смогут ли они установить прочные долгие отношения, которые устроят обоих? Она надеялась, что да. В самом деле, у них очень много общего. Обжегшись на неудачном браке, они оба не хотят снова связывать себя семейными узами.
Ей будет трудно вновь полностью довериться мужчине, даже такому, как Джеймс. Да и он испытывает то же самое. Достаточно посмотреть на него, когда в разговоре всплывает имя бывшей жены.
Но и партнеры на одну ночь им тоже не нужны. На их долю остается только ровная продолжительная связь. Оба будут жить, как раньше, с той лишь разницей, что теперь есть к кому прижаться всем телом, чтобы испытать божественные ощущения, без которых, как запоздало поняла Роберта, просто невозможна полноценная жизнь. С этими мыслями она и уснула, чувствуя даже во сне тепло сильного мужского тела.
8
Роберте вдруг стало жаль, что Джеймс дал обещание не прикасаться к ней и, судя по всему, готов его выполнить. А ей этого уже совсем не хотелось, ведь она капитулировала еще до того, как пришла сюда. Значит, придется сделать первый шаг самой. Будь, что будет, решила Роберта и дотронулась пальцами до его губ.
В следующий миг она оказалась у него на коленях, трепеща и тая в крепких объятиях. Джеймс жадно целовал ее, а она, закрыв глаза, наслаждалась каждым мгновением. Но когда он дотронулся до ее груди, мягко отвела его ладонь и подняла ресницы. Затем встала и уклонилась от протестующего движения его рук, не желающих выпускать теплое желанное тело.
– Я хочу тебя. – Это прозвучало так неожиданно и откровенно, что Джеймс застонал от охватившего его горячего желания. Однако когда он попытался привстать и вновь обнять ее, Роберта сказала: – Прошу тебя, подожди немного, впереди вечер и вся ночь. Не торопи меня.
– Согласен на все. Только освободи меня от моего тяжкого обещания! – взмолился Джеймс.
– Освобождаю. Более того, просто приказываю оказать моему исстрадавшемуся по тебе телу все мыслимые и немыслимые знаки внимания… но не сию секунду. – Роберта торопливо отодвинулась, поскольку он моментально оказался рядом, и шутливо ударила его по руке, пробиравшейся к ее бедру. – Я пошла в кухню, а ты открой еще вина.
Когда она вернулась с горячим блюдом, открытая бутылка отличного французского вина уже стояла на столе. Они воздали должное и мясу, и вину, пытаясь непринужденно беседовать. Однако возбуждение становилось все сильнее, и они все чаще встречались взглядами, их пальцы то и дело сплетались.
Сделав по последнему глотку вина, они слились в поцелуе. Затем Джеймс оторвался от заметно припухшего женского рта, чтобы припасть к нежной шее. Тогда Роберта откинула голову, постанывая от удовольствия и этим заставляя его действовать смелее.
Под умелыми пальцами молния на спине платья быстро оказалась расстегнутой до талии, и Роберта сама высвободила плечи из мешавшей ей одежды. Он благоговейно провел руками по ее плечам и рукам, окончательно освобождая их из рукавов платья. Под ним у Роберты оказалось черное кружевное белье.
Горящий взгляд Джеймса заставил ее соски затвердеть и заныть. Роберта подалась ему навстречу, влекомая непреодолимым желанием прижаться грудью к его груди. Но на них обоих осталось еще слишком много одежды. Она торопливо стянула с него джемпер и восхищенно замерла при виде могучего торса, покрытого темными волосами.
Теперь Роберта могла удовлетворить любопытство и легонько прикоснулась кончиками пальцев к этим слегка вьющимся волосам, поражаясь их мягкости. Джеймс издал невнятный возглас и прижал ее руки к своему горячему телу. Под ее пальцами его соски тоже отвердели. Она нагнула голову и прикусила один из них зубами, отпустила его и вновь коснулась, но уже языком.
Эта ласка свела на нет выдержку Джеймса. Подумать только, еще только самое начало любовной игры, а он уже более чем готов к действию. Если Роберта будет продолжать в том же духе, он не удержится и возьмет ее прямо на этом диване или на столе, сметя с него все одним движением руки. Эта мысль слегка отрезвила Джеймса, и он, стиснув зубы, сжал ее пальцы. Она подняла голову и посмотрела на него взглядом, в котором сквозило ничем не прикрытое желание.
– Пора перебираться в спальню, – прерывисто дыша, сказал он и подхватил Роберту на руки.
Она прижалась лицом к его шее и даже не смотрела, куда Джеймс ее несет. Сейчас ей было все равно, где именно произойдет то, к чему так стремились они оба. Как легко он несет ее, прижимая крепко-крепко к своему телу! Как возбуждающе пахнет его кожа, к которой она прильнула жаждущим ртом! Как хорошо и правильно находиться в его объятиях!
В спальне Джеймс опустил драгоценную ношу на роскошное ложе, прямо-таки предназначенное для любви. Роберта лежала и протягивала к нему руки, а он быстро освободился от еще остававшейся на нем одежды и принялся раздевать ее. Туфли были брошены возле постели. Наполовину снятое прежде платье в одну секунду оказалось на полу. Туда же отправилось и кружевное белье, сорванное нетерпеливой рукой.
Обнаженное женское тело в неярком свете бра контрастировало с черными атласными простынями. Джеймс не мог оторвать глаз от дивного видения. Округлые груди манили к себе, и вот уже он ласкал их нежно и возбуждающе. Сильные пальцы то едва касались кожи, то энергично сминали обольстительные полушария, не причиняя боли, лишь вызывая во всем теле Роберты томление и заставляя ее выгибать спину.
Она не помнила, было ли в ее жизни что-либо более прекрасное, чем эти минуты. Ласки Джеймса заставляли изнывать от неутоленного желания, стонать и извиваться от наслаждения. Роберта понимала, что он хотел сначала доставить ей удовольствие и лишь потом позволить самому себе насладиться близостью с нею.
Но она жаждала другого, поэтому остановила его, когда он снова начал целовать пушистый треугольник между ее раздвинутыми ногами. Роберта потянула его на себя и заставила лечь на нее сверху. Когда Джеймс повиновался, она подняла согнутые в коленях ноги и, обвив руками его талию, прижала к себе. А затем опустила руки на его ягодицы.
Джеймс ощутил влажность и жар ее тела и уже не мог терпеть дольше эту сладкую пытку. Ему едва хватило сил, чтобы спросить:
– Ты предохраняешься или я должен воспользоваться презервативом?
– Не волнуйся, я предохраняюсь. Дальнейшее вряд ли кто-нибудь из них помнил связно. Ушли куда-то все мысли, им на смену пришел инстинкт. Следуя ему, они ринулись в бездну страсти, а затем вознеслись к вершинам любви… Много позже, когда они лежали рядом, приходя в себя и собираясь с силами, Джеймс повернулся на бок и погладил бедро Роберты.
– Никогда не испытывал ничего подобного, – признался он, наклонился и поцеловал довольно улыбающиеся припухшие губы. – Ты заставила меня полностью утратить над собой контроль.
– Это хорошо или плохо?
– Мое тело говорит, что хорошо, а разум предостерегает, чтобы я опасался. Ты можешь полностью поработить мои чувства, стать необходимой мне. Что я буду делать, если ты захочешь меня бросить?
– Это ты можешь поработить мои чувства. Я чувствую себя твоей рабыней. Но вот что странно: мне даже не хочется возмущаться собственной покорностью. Ты заставил меня испытать нечто прекрасное. Боюсь, что я опять хочу…
– Я тоже. Иди-ка сюда. В этот раз все будет медленно и томительно сладко. Я хочу услышать твой крик восторга и только потом потерять голову.
– Ммм… как приятно. Твои ласки так нежны… Она мурлыкала от удовольствия, подставляя его губам то грудь, то живот, то бедро. Потом вдруг перекатилась на край постели и капризно заявила, что хочет шампанского.
Джеймс оживился.
– Я о нем совершенно забыл. Есть еще кое-что. Ты помнишь, что я тебе обещал? – С этими словами он встал и вышел из спальни.
В ожидании Джеймса Роберта, раскинув руки, бездумно смотрела в потолок и чувствовала себя удовлетворенной и счастливой. Исчезли все опасения относительно сложностей и последствий взаимоотношений с этим исключительным мужчиной. Радость, подаренная им, была слишком пронзительной.
Она с дрожью представила, что могла бы и не согласиться на его предложение. Или такого просто не могло быть? Да что теперь об этом думать. Она здесь, ее тело поет после бурной любовной схватки, из которой оба вышли победителями. И она готова спорить на что угодно, что это было не в последний раз!
Джеймс вернулся с шампанским, бокалами и блюдом клубники. Роберта улыбнулась, вспомнив его слова, сказанные днем в офисе. Что ж, теперь они без помех могут полакомиться ягодами, вкус которых так хорошо сочетается с шампанским.
Роберта села в постели. Джеймс устроился рядом, поставив между ними принесенные лакомства. Он кормил Роберту клубникой, поднося к ее губам ягоду за ягодой. Но она откусывала белоснежными зубами только половину ягоды, вторая медленно исчезала во рту Джеймса. Он облизывал губы и часто целовал Роберту, будучи не в силах удержаться от прикосновений к ней при виде того, как она томно жмурится.
Покончив с ягодами, они вновь занялись любовью. И на этот раз все было так, как он и хотел – медленно и пронзительно нежно. После бурного финала, переживая который Роберта залилась счастливыми слезами, оба уснули в обнимку, не желая расставаться даже во сне.
Глубокой ночью она внезапно проснулась и долго смотрела на спящего Джеймса, поглаживая его твердые губы и шелковистые брови. Она пыталась обдумать случившееся и понять, как все сложится дальше. Смогут ли они установить прочные долгие отношения, которые устроят обоих? Она надеялась, что да. В самом деле, у них очень много общего. Обжегшись на неудачном браке, они оба не хотят снова связывать себя семейными узами.
Ей будет трудно вновь полностью довериться мужчине, даже такому, как Джеймс. Да и он испытывает то же самое. Достаточно посмотреть на него, когда в разговоре всплывает имя бывшей жены.
Но и партнеры на одну ночь им тоже не нужны. На их долю остается только ровная продолжительная связь. Оба будут жить, как раньше, с той лишь разницей, что теперь есть к кому прижаться всем телом, чтобы испытать божественные ощущения, без которых, как запоздало поняла Роберта, просто невозможна полноценная жизнь. С этими мыслями она и уснула, чувствуя даже во сне тепло сильного мужского тела.
8
Пробуждение было прекрасным. Еще не открывая глаз, они потянулись друг к другу и сладостно вздохнули от полноты счастья, охватившего обоих. Рука Джеймса медленно проследовала по обнаженному женскому телу, старательно обводя его контуры и снова зажигая в Роберте костер любви. Вполне естественно, что в ответ она прижалась к нему еще крепче и поцеловала его в грудь.
Джеймс глухо застонал и, нагнувшись, прикусил белое женское плечо зубами, затем приласкал языком. Она задохнулась от наслаждения и подставила его жадному рту сначала левую грудь, потом, чуть повернувшись, правую.
Но вот Джеймс лег на нее сверху. О, как она ждала этого момента! С каждым его движением она чувствовала, что Джеймс проникает все глубже, и мечтала навсегда слиться с ним в единое существо – так велико было испытываемое ею блаженство.
– Посмотри на меня, – прохрипел он и, сделав последнее усилие, поймал ртом ее крик восторга.
Затем он выскользнул из ее объятий и лег рядом, положив на влажное тело Роберты руку. Оба тяжело дышали, медленно приходя в себя.
– Какой приятный способ пожелать друг друга доброго утра, – с коротким довольным смешком произнес Джеймс.
Роберта была с ним совершенно согласна. Она поймала себя на мысли, что хотела бы вот так встречать каждый новый день, но тут же нахмурилась. О чем это она? Кажется, ведь решила не торопиться и не планировать слишком многого во взаимоотношениях с Джеймсом.
Она приподнялась на постели и с удовольствием посмотрела на распростертое тело мужчины, которому за последние сутки принадлежала уже трижды. И судя по всему, если она сейчас же не встанет с кровати, то будет принадлежать ему и в четвертый раз.
Роберта обернулась черной атласной простыней и неверными шагами отправилась на поиски ванной. Ее слегка пошатывало после пережитых удовольствий.
В ванной Роберта открыла краны и скинула с себя простыню. Она всмотрелась в отражение в зеркале. Сияющие глаза, разрумянившиеся щеки, зацелованные губы – словом, женщина, только что со всей страстью предававшаяся любви.
Она пригладила рукой светлые растрепавшиеся волосы и сладко потянулась. Насытившееся тело бесстыдно выставляло напоказ следы любовных игр. От сладострастных поцелуев-укусов Джеймса остались легкие покраснения на груди и плечах. Роберта погладила эти следы и вздохнула. Он оказался изумительным любовником и разбудил в ней то, что не сумел или не захотел разбудить Ланс. Уже за одно это она была благодарна Джеймсу. Но им необходимо поговорить обо всем случившемся откровенно, чтобы решить, как вести себя дальше.
Приняв ванну, она надела найденный там махровый халат, затянула потуже поясом и вернулась в спальню. Истерзанная постель была пуста. Вероятно, в квартире Джеймса есть еще по крайней мере одна ванная.
Роберта собрала белье, подняла платье и встряхнула его. К счастью, оно практически не помялось, поэтому его можно было сразу же надеть. Но ей не хотелось лишаться удобства теплого длинного халата, поэтому, надев белье, она снова накинула халат и прилегла на кровать.
Через несколько минут в спальню вернулся Джеймс в шелковом кимоно до колен, неся в руках поднос с двумя чашками и небольшим кофейником. Сразу же запахло свежесваренным кофе. Этот аромат заставил ее подумать о завтраке.
Джеймс поставил поднос на постель и налил Роберте кофе. Она благодарно кивнула и пригубила божественный напиток, который был приготовлен именно так, как она любила. Откуда Джеймс узнал, что она пьет черный кофе с одной ложечкой сахару? Ах да, они уже пили кофе за ланчем в офисе. Очень приятно, что он обратил внимание на подобную мелочь.
Пока она наслаждалась кофе, блаженно прикрыв глаза и витая в облаках, он откинул полу ее халата. Обнаружив, что Роберта уже наполовину одета, Джеймс издал возмущенный возглас. А она от смеха чуть не выронила чашку из задрожавших рук.
– Ты ненасытен, – пожурила она его, в то время как крайне разочарованный любовник, нахмурив брови, обозревал так расстроившую его кружевную деталь ее туалета.
– Нам нужно поговорить, – решительно сказала она, одновременно торопливо отодвигая ногу, на которую уже легла тяжелая мужская рука.
Он столь же решительно воспротивился ее действиям и, завладев тонкой лодыжкой, принялся поглаживать ее голень сверху вниз, до самых пальцев, поджимавшихся от легкой ласки.
Роберта только отчаянным усилием воли заставила себя начать трудный разговор.
– Перестань, пожалуйста, мне и так невозможно сосредоточиться, – жалобно попросила она.
Джеймс неохотно убрал руку и выпрямился, всем своим видом показывая, что недоволен таким поворотом событий.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросил он, наполняя свою чашку.
– Не знаю, как и сказать. Одним словом, это у нас с тобой на одну ночь?
Внешне она выглядела спокойной, но по нервным движениям пальцев, стиснувших тонкую ручку чашки, он понял, что Роберта волнуется.
Джеймс почувствовал, что ступил на тонкий лед. От его ответа, от того, сумеет ли он успокоить женщину и прогнать ее сомнения и страхи, зависело их будущее. А ему бы хотелось, чтобы оно было у них общим. В то же время он знал, что Роберта пока и мысли не допускает о том, чтобы довериться мужчине целиком и полностью. Значит, придется лавировать, исподволь приучать к себе, не давя и не торопя ее, чтобы не спугнуть зарождающегося чувства к нему. Поэтому он ответил очень осторожно:
– Я бы хотел, чтобы это стало чем-то большим для нас обоих.
– Насколько большим? Надеюсь, ты говоришь не о браке? – Широко раскрытые глаза молили ответить со всей искренностью.
– Пока не о браке. Я понимаю: мы оба уже совершили по одной крупной ошибке. Теперь стоит хорошенько все проверить и обдумать, прежде чем снова делать столь решительный шаг. Но взрослые люди и без брачных уз могут прекрасно сосуществовать. Я предлагаю попробовать. Как ты на это смотришь?
– Пожалуй, меня бы устроили частые встречи с тобой. Но не может быть и речи о совместном проживании. Я останусь в своей квартире, ты – в своей. Все мои вечера и выходные дни в твоем распоряжении. Только иногда я бы хотела навещать свою подругу Синтию. Кстати, вам непременно нужно познакомиться. Она тебе понравится. Когда Синтия увидит тебя, она наконец успокоится и перестанет подыскивать мне кавалеров для выхода в театр или вечеринок.
– С удовольствием познакомлюсь с твоей подругой, только не вздумай приревновать меня к ней, – засмеялся Джеймс и ловко увернулся от брошенной в него подушки. – И никаких больше мужчин рядом с тобой! Я слишком плохо переношу их присутствие поблизости от твоей восхитительной фигурки.
– Как тебе не стыдно! Я ведь не смотрю ни на кого, кроме тебя. Едва ты прикоснулся губами к моей руке тогда, во время нашей второй встречи, я поняла, что подсознательно стремилась тебя увидеть. Оказалось, я не забыла ни одной черты твоего лица. Это меня так удивило, что я на миг онемела.
– Но ты так умело скрыла свои чувства, что я подумал, будто не слишком-то нравлюсь тебе. К тому же я умудрился выставить себя полным идиотом, когда решил, что ко мне придет мужчина. Хорошо, что ты не рьяная феминистка, иначе у меня бы просто не осталось шансов завоевать твою благосклонность.
– Ладно, не будем больше предаваться воспоминаниям. Похоже, мы обо всем договорились, да?
– Да… А можно будет впоследствии пересмотреть условия нашего соглашения? – осторожно поинтересовался Джеймс. – Вдруг возникнут некоторые неучтенные обстоятельства, которые потребуют определенных уступок друг другу.
Роберта задумалась. А ведь он прав: мало ли что может случиться. Ну, тогда они и решат, как им быть. А пока она станет строго придерживаться оговоренных условий, если и Джеймс поступит таким же образом.
– Согласна – все сразу не учтешь. И потом, у нас ведь не коммерческая сделка. Все зависит от нашей доброй воли… Знаешь, я так рада, что ты меня понял. Ночью я размышляла обо всем, что случилось с нами, и мысленно произносила те же слова, что и ты сейчас. Это удивительно, что мы думаем одинаково. Такое совпадение кажется мне обнадеживающим.
– Весьма обнадеживающим, я бы сказал. А сейчас, когда мы все выяснили, пора скрепить наш союз поцелуем. Иди ко мне, я уже соскучился по твоим губам.
Джеймс властно притянул ее к себе и припал к полуоткрытым алым губам. Роберта нисколько не противилась ласкам, ее руки зарылись в густые волосы и нежно поглаживали его затылок. Он довольно урчал и, не отрываясь от ее рта, умудрился пробраться руками под тонкое кружевное белье. Но она вздохнула и отстранилась.
– Ты знаешь, который час? Нам ведь нужно в офис, мой дорогой босс.
Явное сожаление, прозвучавшее в словах Роберты, заставило его усмехнуться. Он ласково погладил ее грудь и поднялся с постели.
– Ты совершенно права, моя прелесть. Тебе я даю выходной день, а сам отправлюсь на службу. Хотел бы, очень хотел бы остаться на весь день с тобой, но, видит Бог, не могу. Если бы я знал, как ты будешь отзываться на мои ласки, то не назначил бы ни одной деловой встречи на сегодня. Но, увы, мне нужно поторапливаться. Надеюсь, я застану тебя здесь вечером?
– Лучше взять тайм-аут на сегодня. Ты настолько выбил меня из привычной колеи, что мне нужно немного опомниться и прийти в себя. Да и переодеться не мешало бы. Кроме того, завтра суббота. Мы сможем провести вместе целый день. Разве тебе этого мало?
– Я предчувствую, что мне всегда будет мало. Но не смею настаивать. Я позвоню тебе вечером, и мы решим, что будем делать завтра, хорошо? Вот, возьми ключи от моей квартиры, они могут тебе понадобиться.
– Нет, как-нибудь потом.
Ей не хотелось обижать его, но пока она не стремилась стать абсолютно своей в его доме. Всему свое время, не стоит с этим торопиться. Ведь сама она и не подумала дать ему ключи.
Если Джеймс и обиделся, то никак не показал этого. Только пожал плечами и начал одеваться. Роберта тоже встала с кровати и хотела было привести ее в порядок, но он властным движением остановил ее.
– Не думай о мелочах, это сделает прислуга. Лучше пойди перекуси. Я же знаю, какой у тебя аппетит по утрам.
– Нет, мне лучше побыстрее собраться – ведь ты торопишься. Я позавтракаю дома.
– Десять – пятнадцать минут ничего не изменят, но поступай, как хочешь. Пойду позвоню Рите, а то она решит, что я потерялся. – С этими словами Джеймс вышел.
Роберта живо скинула халат и натянула платье. Она оглянулась в поисках сумочки и вспомнила, что оставила ее вечером в гостиной на диване. Пришлось идти туда. Найдя сумочку, она извлекла из нее тюбик помады, пудреницу и небольшую расческу.
Несколько выверенных движений – и она была готова. Раздавшиеся шаги Джеймса возвестили о том, что они могут выходить из квартиры. Осталось только надеть пальто.
Стоя рядом с ним в лифте, Роберта любовалась точеным профилем своего спутника и с удовольствием вдыхала аромат его одеколона. Решимость не видеться с Джеймсом вечером таяла как дым, но он уже мысленно находился в офисе. Это было видно по его посерьезневшему лицу. Она беззаботно улыбнулась, скрывая сожаление от близкого расставания с ним.
Отвезя Роберту домой, Джеймс нежно поцеловал ее на прощание и плавно тронулся с места. Она смотрела ему вслед, пока машина не затерялась в сплошном автомобильном потоке.
Дома она разделась, легкомысленно разбросав одежду по всей квартире, налила в ванну воды и добавила в нее немного любимой пены с запахом луговых трав, после которой тело приятно пахло летней свежестью. И неважно, что она уже принимала ванну в квартире Джеймса. Для Роберты это была прекрасная возможность расслабиться и немного помечтать без помех.
Полежав в шапках пены минут пятнадцать, она поднялась, ополоснула тело теплым душем и зевнула. Прошедшая ночь была чудесной, но отняла так много сил, что организму явно требовался отдых. Роберта посочувствовала Джеймсу, вынужденному торчать сейчас в офисе, в то время как она вот-вот нырнет в мягкую постель и блаженно закроет глаза. Но прежде нужно поесть.
Роберта открыла холодильник и недовольно нахмурилась. Как кстати пришлись бы сейчас паштеты, оставшиеся нетронутыми в кухне Джеймса! Но чего нет, того нет. Придется обойтись сандвичем с ветчиной и стаканом соку. Покончив с нехитрым завтраком и почти засыпая на ходу, она отправилась в спальню. Скоро ей уже снились теплые ласковые руки Джеймса, и она довольно улыбалась.
Долгожданный звонок раздался поздним вечером. Роберта уже собиралась снова лечь. Дневной отдых пошел ей на пользу, но полностью восстановить силы не удалось. И сейчас Роберта сидела на диване в халате, держа в руке телефонную трубку и глупо улыбаясь от радости, что слышит родной голос.
Судя по нему, Джеймс тоже был рад поговорить с ней. После сетований на долгий и трудный день он пригласил Роберту в субботу на вернисаж. Автором выставленных в художественной галерее скульптурных работ являлась жена одного из его давних друзей. Сам Джеймс в скульптуре ничего не понимал, но считал необходимым отдать долг вежливости и поддержать молодое дарование.
Роберта подозревала, что придется кривить душой, нахваливая нечто кошмарное из бетона и колючей проволоки. Но ради дорогого ей человека была готова почти на любые жертвы и согласилась сопровождать его.
Они еще немного поговорили о разных пустяках, но волновало обоих совершенно другое. В самом конце разговора Джеймс пожаловался, что уже соскучился по ней, что постель без Роберты кажется ему слишком большой и одинокой. Чувствуя возбуждение от одних только слов Джеймса, Роберта со вздохом призналась, что разделяет его чувства. Но добавила, что еще не пришла в себя после бурной предыдущей ночи.
Джеймс поинтересовался, в чем она обычно спит, и застонал, получив красочное описание сорочки. При этом Роберта слегка преувеличила размер выреза на груди и преуменьшила длину ночного одеяния. Богатое воображение Джеймса моментально нарисовало столь соблазнительную картину, что он торопливо попрощался, собираясь принять перед сном холодный душ.
Повесив трубку, Роберта мечтательно улыбалась. Неважно, о чем они говорили, важно, что он хочет слышать ее голос и скучает по ней. И эти чувства взаимны.
Художественная галерея на Парк-авеню была полна почитателей таланта молодого скульптора. Среди приглашенных на открытие выставки было много «известных ньюйоркцев. То и дело щелкали фотоаппараты, освещая вспышками довольные и недовольные таким вниманием лица.
Роберта впервые оказалась в центре такого события и радовалась, что выглядит должным образом. Ее черное платье было в меру элегантно, оно облегало фигуру, открывая ноги чуть выше колен. Они с Джеймсом привлекли всеобщее внимание. Папарацци почуяли добычу.
Хауэлл и до развода редко позволял себя фотографировать, избегая попадать на страницы газет и журналов. А после развода совершенно пропал из поля зрения журналистов. Его личная жизнь была тайной за семью печатями. И вдруг он появляется на людях с очень привлекательной женщиной, бросает на нее такие взгляды, что любому становится ясно, кем она ему приходится. Неужели в жизни неуловимого промышленного магната назревают важные перемены? Кое-кому из фотографов удалось сделать поистине стоящие снимки.
Любопытные взгляды окружающих поначалу смущали Роберту, но постепенно она освоилась и стала получать удовольствие и от созерцания экспонатов, и от новых знакомых.
Молодая женщина, чью выставку собирались поддержать своим присутствием Джеймс и Роберта, абсолютно не нуждалась в чьей-то снисходительности. Ее работы были очень оригинальны и многим понравились. На некоторых уже красовались таблички «Продано». Не было никакого бетона, не было и грубой проволоки. Изящные фигурки из бронзы вызывали неподдельный интерес как у знатоков, так и у остальных посетителей выставки.
Джеймс глухо застонал и, нагнувшись, прикусил белое женское плечо зубами, затем приласкал языком. Она задохнулась от наслаждения и подставила его жадному рту сначала левую грудь, потом, чуть повернувшись, правую.
Но вот Джеймс лег на нее сверху. О, как она ждала этого момента! С каждым его движением она чувствовала, что Джеймс проникает все глубже, и мечтала навсегда слиться с ним в единое существо – так велико было испытываемое ею блаженство.
– Посмотри на меня, – прохрипел он и, сделав последнее усилие, поймал ртом ее крик восторга.
Затем он выскользнул из ее объятий и лег рядом, положив на влажное тело Роберты руку. Оба тяжело дышали, медленно приходя в себя.
– Какой приятный способ пожелать друг друга доброго утра, – с коротким довольным смешком произнес Джеймс.
Роберта была с ним совершенно согласна. Она поймала себя на мысли, что хотела бы вот так встречать каждый новый день, но тут же нахмурилась. О чем это она? Кажется, ведь решила не торопиться и не планировать слишком многого во взаимоотношениях с Джеймсом.
Она приподнялась на постели и с удовольствием посмотрела на распростертое тело мужчины, которому за последние сутки принадлежала уже трижды. И судя по всему, если она сейчас же не встанет с кровати, то будет принадлежать ему и в четвертый раз.
Роберта обернулась черной атласной простыней и неверными шагами отправилась на поиски ванной. Ее слегка пошатывало после пережитых удовольствий.
В ванной Роберта открыла краны и скинула с себя простыню. Она всмотрелась в отражение в зеркале. Сияющие глаза, разрумянившиеся щеки, зацелованные губы – словом, женщина, только что со всей страстью предававшаяся любви.
Она пригладила рукой светлые растрепавшиеся волосы и сладко потянулась. Насытившееся тело бесстыдно выставляло напоказ следы любовных игр. От сладострастных поцелуев-укусов Джеймса остались легкие покраснения на груди и плечах. Роберта погладила эти следы и вздохнула. Он оказался изумительным любовником и разбудил в ней то, что не сумел или не захотел разбудить Ланс. Уже за одно это она была благодарна Джеймсу. Но им необходимо поговорить обо всем случившемся откровенно, чтобы решить, как вести себя дальше.
Приняв ванну, она надела найденный там махровый халат, затянула потуже поясом и вернулась в спальню. Истерзанная постель была пуста. Вероятно, в квартире Джеймса есть еще по крайней мере одна ванная.
Роберта собрала белье, подняла платье и встряхнула его. К счастью, оно практически не помялось, поэтому его можно было сразу же надеть. Но ей не хотелось лишаться удобства теплого длинного халата, поэтому, надев белье, она снова накинула халат и прилегла на кровать.
Через несколько минут в спальню вернулся Джеймс в шелковом кимоно до колен, неся в руках поднос с двумя чашками и небольшим кофейником. Сразу же запахло свежесваренным кофе. Этот аромат заставил ее подумать о завтраке.
Джеймс поставил поднос на постель и налил Роберте кофе. Она благодарно кивнула и пригубила божественный напиток, который был приготовлен именно так, как она любила. Откуда Джеймс узнал, что она пьет черный кофе с одной ложечкой сахару? Ах да, они уже пили кофе за ланчем в офисе. Очень приятно, что он обратил внимание на подобную мелочь.
Пока она наслаждалась кофе, блаженно прикрыв глаза и витая в облаках, он откинул полу ее халата. Обнаружив, что Роберта уже наполовину одета, Джеймс издал возмущенный возглас. А она от смеха чуть не выронила чашку из задрожавших рук.
– Ты ненасытен, – пожурила она его, в то время как крайне разочарованный любовник, нахмурив брови, обозревал так расстроившую его кружевную деталь ее туалета.
– Нам нужно поговорить, – решительно сказала она, одновременно торопливо отодвигая ногу, на которую уже легла тяжелая мужская рука.
Он столь же решительно воспротивился ее действиям и, завладев тонкой лодыжкой, принялся поглаживать ее голень сверху вниз, до самых пальцев, поджимавшихся от легкой ласки.
Роберта только отчаянным усилием воли заставила себя начать трудный разговор.
– Перестань, пожалуйста, мне и так невозможно сосредоточиться, – жалобно попросила она.
Джеймс неохотно убрал руку и выпрямился, всем своим видом показывая, что недоволен таким поворотом событий.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросил он, наполняя свою чашку.
– Не знаю, как и сказать. Одним словом, это у нас с тобой на одну ночь?
Внешне она выглядела спокойной, но по нервным движениям пальцев, стиснувших тонкую ручку чашки, он понял, что Роберта волнуется.
Джеймс почувствовал, что ступил на тонкий лед. От его ответа, от того, сумеет ли он успокоить женщину и прогнать ее сомнения и страхи, зависело их будущее. А ему бы хотелось, чтобы оно было у них общим. В то же время он знал, что Роберта пока и мысли не допускает о том, чтобы довериться мужчине целиком и полностью. Значит, придется лавировать, исподволь приучать к себе, не давя и не торопя ее, чтобы не спугнуть зарождающегося чувства к нему. Поэтому он ответил очень осторожно:
– Я бы хотел, чтобы это стало чем-то большим для нас обоих.
– Насколько большим? Надеюсь, ты говоришь не о браке? – Широко раскрытые глаза молили ответить со всей искренностью.
– Пока не о браке. Я понимаю: мы оба уже совершили по одной крупной ошибке. Теперь стоит хорошенько все проверить и обдумать, прежде чем снова делать столь решительный шаг. Но взрослые люди и без брачных уз могут прекрасно сосуществовать. Я предлагаю попробовать. Как ты на это смотришь?
– Пожалуй, меня бы устроили частые встречи с тобой. Но не может быть и речи о совместном проживании. Я останусь в своей квартире, ты – в своей. Все мои вечера и выходные дни в твоем распоряжении. Только иногда я бы хотела навещать свою подругу Синтию. Кстати, вам непременно нужно познакомиться. Она тебе понравится. Когда Синтия увидит тебя, она наконец успокоится и перестанет подыскивать мне кавалеров для выхода в театр или вечеринок.
– С удовольствием познакомлюсь с твоей подругой, только не вздумай приревновать меня к ней, – засмеялся Джеймс и ловко увернулся от брошенной в него подушки. – И никаких больше мужчин рядом с тобой! Я слишком плохо переношу их присутствие поблизости от твоей восхитительной фигурки.
– Как тебе не стыдно! Я ведь не смотрю ни на кого, кроме тебя. Едва ты прикоснулся губами к моей руке тогда, во время нашей второй встречи, я поняла, что подсознательно стремилась тебя увидеть. Оказалось, я не забыла ни одной черты твоего лица. Это меня так удивило, что я на миг онемела.
– Но ты так умело скрыла свои чувства, что я подумал, будто не слишком-то нравлюсь тебе. К тому же я умудрился выставить себя полным идиотом, когда решил, что ко мне придет мужчина. Хорошо, что ты не рьяная феминистка, иначе у меня бы просто не осталось шансов завоевать твою благосклонность.
– Ладно, не будем больше предаваться воспоминаниям. Похоже, мы обо всем договорились, да?
– Да… А можно будет впоследствии пересмотреть условия нашего соглашения? – осторожно поинтересовался Джеймс. – Вдруг возникнут некоторые неучтенные обстоятельства, которые потребуют определенных уступок друг другу.
Роберта задумалась. А ведь он прав: мало ли что может случиться. Ну, тогда они и решат, как им быть. А пока она станет строго придерживаться оговоренных условий, если и Джеймс поступит таким же образом.
– Согласна – все сразу не учтешь. И потом, у нас ведь не коммерческая сделка. Все зависит от нашей доброй воли… Знаешь, я так рада, что ты меня понял. Ночью я размышляла обо всем, что случилось с нами, и мысленно произносила те же слова, что и ты сейчас. Это удивительно, что мы думаем одинаково. Такое совпадение кажется мне обнадеживающим.
– Весьма обнадеживающим, я бы сказал. А сейчас, когда мы все выяснили, пора скрепить наш союз поцелуем. Иди ко мне, я уже соскучился по твоим губам.
Джеймс властно притянул ее к себе и припал к полуоткрытым алым губам. Роберта нисколько не противилась ласкам, ее руки зарылись в густые волосы и нежно поглаживали его затылок. Он довольно урчал и, не отрываясь от ее рта, умудрился пробраться руками под тонкое кружевное белье. Но она вздохнула и отстранилась.
– Ты знаешь, который час? Нам ведь нужно в офис, мой дорогой босс.
Явное сожаление, прозвучавшее в словах Роберты, заставило его усмехнуться. Он ласково погладил ее грудь и поднялся с постели.
– Ты совершенно права, моя прелесть. Тебе я даю выходной день, а сам отправлюсь на службу. Хотел бы, очень хотел бы остаться на весь день с тобой, но, видит Бог, не могу. Если бы я знал, как ты будешь отзываться на мои ласки, то не назначил бы ни одной деловой встречи на сегодня. Но, увы, мне нужно поторапливаться. Надеюсь, я застану тебя здесь вечером?
– Лучше взять тайм-аут на сегодня. Ты настолько выбил меня из привычной колеи, что мне нужно немного опомниться и прийти в себя. Да и переодеться не мешало бы. Кроме того, завтра суббота. Мы сможем провести вместе целый день. Разве тебе этого мало?
– Я предчувствую, что мне всегда будет мало. Но не смею настаивать. Я позвоню тебе вечером, и мы решим, что будем делать завтра, хорошо? Вот, возьми ключи от моей квартиры, они могут тебе понадобиться.
– Нет, как-нибудь потом.
Ей не хотелось обижать его, но пока она не стремилась стать абсолютно своей в его доме. Всему свое время, не стоит с этим торопиться. Ведь сама она и не подумала дать ему ключи.
Если Джеймс и обиделся, то никак не показал этого. Только пожал плечами и начал одеваться. Роберта тоже встала с кровати и хотела было привести ее в порядок, но он властным движением остановил ее.
– Не думай о мелочах, это сделает прислуга. Лучше пойди перекуси. Я же знаю, какой у тебя аппетит по утрам.
– Нет, мне лучше побыстрее собраться – ведь ты торопишься. Я позавтракаю дома.
– Десять – пятнадцать минут ничего не изменят, но поступай, как хочешь. Пойду позвоню Рите, а то она решит, что я потерялся. – С этими словами Джеймс вышел.
Роберта живо скинула халат и натянула платье. Она оглянулась в поисках сумочки и вспомнила, что оставила ее вечером в гостиной на диване. Пришлось идти туда. Найдя сумочку, она извлекла из нее тюбик помады, пудреницу и небольшую расческу.
Несколько выверенных движений – и она была готова. Раздавшиеся шаги Джеймса возвестили о том, что они могут выходить из квартиры. Осталось только надеть пальто.
Стоя рядом с ним в лифте, Роберта любовалась точеным профилем своего спутника и с удовольствием вдыхала аромат его одеколона. Решимость не видеться с Джеймсом вечером таяла как дым, но он уже мысленно находился в офисе. Это было видно по его посерьезневшему лицу. Она беззаботно улыбнулась, скрывая сожаление от близкого расставания с ним.
Отвезя Роберту домой, Джеймс нежно поцеловал ее на прощание и плавно тронулся с места. Она смотрела ему вслед, пока машина не затерялась в сплошном автомобильном потоке.
Дома она разделась, легкомысленно разбросав одежду по всей квартире, налила в ванну воды и добавила в нее немного любимой пены с запахом луговых трав, после которой тело приятно пахло летней свежестью. И неважно, что она уже принимала ванну в квартире Джеймса. Для Роберты это была прекрасная возможность расслабиться и немного помечтать без помех.
Полежав в шапках пены минут пятнадцать, она поднялась, ополоснула тело теплым душем и зевнула. Прошедшая ночь была чудесной, но отняла так много сил, что организму явно требовался отдых. Роберта посочувствовала Джеймсу, вынужденному торчать сейчас в офисе, в то время как она вот-вот нырнет в мягкую постель и блаженно закроет глаза. Но прежде нужно поесть.
Роберта открыла холодильник и недовольно нахмурилась. Как кстати пришлись бы сейчас паштеты, оставшиеся нетронутыми в кухне Джеймса! Но чего нет, того нет. Придется обойтись сандвичем с ветчиной и стаканом соку. Покончив с нехитрым завтраком и почти засыпая на ходу, она отправилась в спальню. Скоро ей уже снились теплые ласковые руки Джеймса, и она довольно улыбалась.
Долгожданный звонок раздался поздним вечером. Роберта уже собиралась снова лечь. Дневной отдых пошел ей на пользу, но полностью восстановить силы не удалось. И сейчас Роберта сидела на диване в халате, держа в руке телефонную трубку и глупо улыбаясь от радости, что слышит родной голос.
Судя по нему, Джеймс тоже был рад поговорить с ней. После сетований на долгий и трудный день он пригласил Роберту в субботу на вернисаж. Автором выставленных в художественной галерее скульптурных работ являлась жена одного из его давних друзей. Сам Джеймс в скульптуре ничего не понимал, но считал необходимым отдать долг вежливости и поддержать молодое дарование.
Роберта подозревала, что придется кривить душой, нахваливая нечто кошмарное из бетона и колючей проволоки. Но ради дорогого ей человека была готова почти на любые жертвы и согласилась сопровождать его.
Они еще немного поговорили о разных пустяках, но волновало обоих совершенно другое. В самом конце разговора Джеймс пожаловался, что уже соскучился по ней, что постель без Роберты кажется ему слишком большой и одинокой. Чувствуя возбуждение от одних только слов Джеймса, Роберта со вздохом призналась, что разделяет его чувства. Но добавила, что еще не пришла в себя после бурной предыдущей ночи.
Джеймс поинтересовался, в чем она обычно спит, и застонал, получив красочное описание сорочки. При этом Роберта слегка преувеличила размер выреза на груди и преуменьшила длину ночного одеяния. Богатое воображение Джеймса моментально нарисовало столь соблазнительную картину, что он торопливо попрощался, собираясь принять перед сном холодный душ.
Повесив трубку, Роберта мечтательно улыбалась. Неважно, о чем они говорили, важно, что он хочет слышать ее голос и скучает по ней. И эти чувства взаимны.
Художественная галерея на Парк-авеню была полна почитателей таланта молодого скульптора. Среди приглашенных на открытие выставки было много «известных ньюйоркцев. То и дело щелкали фотоаппараты, освещая вспышками довольные и недовольные таким вниманием лица.
Роберта впервые оказалась в центре такого события и радовалась, что выглядит должным образом. Ее черное платье было в меру элегантно, оно облегало фигуру, открывая ноги чуть выше колен. Они с Джеймсом привлекли всеобщее внимание. Папарацци почуяли добычу.
Хауэлл и до развода редко позволял себя фотографировать, избегая попадать на страницы газет и журналов. А после развода совершенно пропал из поля зрения журналистов. Его личная жизнь была тайной за семью печатями. И вдруг он появляется на людях с очень привлекательной женщиной, бросает на нее такие взгляды, что любому становится ясно, кем она ему приходится. Неужели в жизни неуловимого промышленного магната назревают важные перемены? Кое-кому из фотографов удалось сделать поистине стоящие снимки.
Любопытные взгляды окружающих поначалу смущали Роберту, но постепенно она освоилась и стала получать удовольствие и от созерцания экспонатов, и от новых знакомых.
Молодая женщина, чью выставку собирались поддержать своим присутствием Джеймс и Роберта, абсолютно не нуждалась в чьей-то снисходительности. Ее работы были очень оригинальны и многим понравились. На некоторых уже красовались таблички «Продано». Не было никакого бетона, не было и грубой проволоки. Изящные фигурки из бронзы вызывали неподдельный интерес как у знатоков, так и у остальных посетителей выставки.