Страница:
Захарченко поблагодарил пожилого соседа и отправил его спать (не забыв вручить конвертик с шестьюстами гривнами – как бы плата за месяц вперед).
Он прошел в дом, освещая себе путь бошевским фонарем. Нашел электрощит, включил питание. Устраивать иллюминацию ему было не с руки, поэтому он включил минимум освещения. Снаружи было около ноля, в доме температура всего градуса на три или четыре выше. По-хорошему, надо бы договориться с дедом Степаном, чтобы тот каждый день хотя бы на пару-тройку часов включал мощные электрические батареи – помещения нужно прогреть, просушить. М-да. Этот дом начали строить полтора года назад, когда дела шли в гору. Особняк и хозпостройки возводили местные строители под приглядом Оксаны. Но пришлось «заморозить», хотя обьект готов на девяносто процентов – первый этаж полностью отделан. Да и хрен с ней, с этой недвижимостью. Всё имущество записано на Оксану и на племяша. Со временем можно будет распродаться и – как минимум – вернуть вложенные средства. Но не об этом сейчас надо думать, а о главном.
О том, что его, экс-полковника СБУ, капитально «развели», – он едва-едва унес ноги, обеспечив себе временную передышку. И о том, как ему теперь выбраться из того чрезвычайно сложного положения, в котором он оказался отчасти по собственной вине, отчасти по воле драматических обстоятельств.
Захарченко прошел в полностью обставленную комнату, которой – по первоначальному замыслу – предстояло быть его домашним кабинетом. Включил настольную лампу, снял кожаное пальто, перебросив его через спинку кресла. Перевел питание электробатареи на максимум – ему здесь предстоит заночевать, так что пусть хотя бы эта комната прогреется, как следует. Прошел в санузел, умылся ледяной водой, вытерся банным полотенцем, после чего несколько секунд разглядывал себя в зеркале: лицо как-то резко осунулось за последние несколько часов, лоб прочертила глубокая морщина, под глазами залегли глубокие тени… «Спокойно, Сашко, – сказал он себе. – Главное сейчас – не паниковать. Еще не факт, что случившееся следует считать провалом. Конечно, теперь придется уносить отсюда ноги. Валить не только из Киева, но и из Украины. Но и это не смертельно. Вон, тот же бывший коллега Мельниченко в схожей ситуации не пропал. Не то что б парень был в „шоколаде“, но и не бедствует. Ты тоже окажешься за кордоном не с пустыми руками, у тебя есть что предложить (и ты точно знаешь – кому). „Помаранчевые“ ведь не навсегда пришли. Если и они и дальше так будут себя отвязно вести, то их самих уже вскоре попрут. А самым буйным затянут узел на шее, да и подвесят на оранжевых шарфах – да хотя бы на том же Майдане, где их еще недавно славили, называя истинными героями украинской нации…»
Он надел поверх пиджака меховую безрукавку. Нажав кнопку потайного механизма, сдвинул чуть в сторону одну из книжных полок. Пошарил рукой в нише, нашел там небольшую связку ключей. Сунул их в карман брюк, взял «бошевский» фонарь и направился – через коридор и вниз по заскрипевшей под ногами лестнице – в «подземный» этаж особняка.
Тайник был оборудован в подвальном помещении, где предполагалось хранить запас овощей, разные соления, консерванты и прочие нескоропортящиеся продукты. Все это можно купить в ближайшем маркете, но Оксана настояла, чтобы было и «своё, домашнее». Капитальная металлическая дверь; четырехригельный замок открывается длинным, с желобками и насечками, ключом. Небольшое усилие и вот уже дверь отперта. Захарченко щелкнул включателем; подсиненный свет вспыхнувшего светильника высветил помещение размерами примерно четыре на два с половиной метра, совершенно пустое, если не считать деревянных «рыбинсов», которыми, поверх плитки, был выложен пол кладовки.
Захарченко прошел в противоположный от входа конец. Нагнувшись, выдернул один из «рыбинсов» и прислонил к боковой стене. Нащупал пальцами паз, поддел плитку – она здесь не была посажена на цементный раствор – отложил ее в сторонку. Туда же переместились еще несколько плиток. Затем он подцепил предусмотрительно захваченным сверху ножом выкрашенную под цвет бетона металлическую крышку, снял и ее. А вот и «нычка»: вмурованный в фундамент – дверкой вверх – непритязательный, но вполне надежный, с двадцатимиллиметровой стенкой и двумя механическими замками сейф времен позднего Брежнева…
Захарченко не удержался от соблазна: первым предметом, который он достал из чрева открытого им сейфа, оказался темно-вишневого окраса кейс. Щелкнули замки; внутри лежат аккуратные пачки денег – евро сотнями и полтинниками, а также доллары США в сотенных купюрах. Всего здесь – в переводе на баксы – около шестисот тысяч. Это примерно половина тех сумм, которые ему выплачивались в виде гонораров за его профессиональные услуги. А также то, что он исхитрился отщипнуть от выдававшихся ему и его людям налом средств со стороны тех, кто спонсировал различные аспекты происходящих нынче в Украине «революционных» перемен.
На какое-то время он замер, настороженно повернув голову в сторону открытой двери. Приглушенно, откуда-то издалека, послышался сердитый собачий лай. Похоже, это соседский Сирко? Через несколько секунд все затихло. Захарченко вытер ладонью лоб, покрытый липкой испариной. Нервы у него на пределе, могло и почудиться.
Там же, в кейсе, хранится «барсетка», а в ней запасной загранпаспорт на другую фамилию, но с его фотографией. Примерно полгода тому назад, когда он перешел из Главного управления СБУ по Киеву и области в полуофициальное Агентство региональной безопасности (структура эта тесно связана с людьми, нынче возглавляющими украинский нефтегазовый гигант, и не только), Захарченко обновил свой «резервный» комплект документов и затем «легализовал», проведя «новоделы» через республиканские базы данных. Когда занимаешься столь рискованным, неспокойным, непредсказуемым бизнесом, как он, никакая заначка лишней не покажется. Помимо загранпаспорта и сертификата «евростраховки», в барсетке хранится еще нал: три тысячи евро сотенными, тысяча в гривнах, а также две кредитные карточки.
Захарченко закрыл кейс и отставил его пока в сторонку. Он вновь опустился на правое колено, наклонился еще сильнее… Извлек из тайника «хьюлиттовский» ноут-бук, упакованный в специальный чехол… Потом коробку из-под женской обуви, в которую был вложен контейнер для хранения «сидюшек»… Так… запасная мобила с подзарядкой… Еще один сверток, завернутый в бумагу и старый пуховый платок – австрийский «глок» с запаской и пачкой патронов к нему. Пожалуй, этот ствол ему сейчас без надобности. Хотя бы потому, что у него в поясной кобуре есть свой ПСМ, зарегленный… Зачем ему лишний ствол? Ситуация такова, что надо работать головой, а не обвешивать себя оружием – сила по-любому сейчас не на его стороне.
Захарченко вновь повернул голову к выходу: какие-то странные звуки долетали до него… Как-будто что-то сломалось или треснуло… Может, это дед Степан вернулся? Забыл, к примеру, что-то важное сказать?
Через секунду отчетливо послышался звон битого стекла.
Экс-полковник резво вскочил на ноги. Метнулся к двери, замер в проеме, чутко прислушиваясь… Сверху вновь донеслись какие-то странные, довольно громкие звуки. Кажется, кто-то там бродит… и похоже на то, что в дом проникла целая компания…
– Ну i де вiн? – вполне отчетливо прозвучал голос, показавшийся Захарченко знакомым. – Де ця тварина?! Шукайте, вiн десь тут сховався!..[5]
«Ну все, п…ц!! – промелькнуло в голове у Захарченко. – Вычислили!!!»
– А де тут погрiб? – донеслось сверху. – Десь повинен бути!.. Майбуть вiн, як пацюк, в яку щiлину залiз?![6]
У экс-эсбэушника пересохло во рту. Судя по голосу, это Мыкола Франчук… Но как они только пронюхали, что он, Захарченко, решил «залечь» не в Киеве или в любом другом месте, а здесь, в пригородной Вите-Почтовой?!
Захарченко заметался… и в правду, как загнанная в угол крыса! Выход-то из этого «погреба» только один – по лестнице, к запертой им изнутри на ключ двери!.. Которую, они, судя по репликам и возне наверху, в коридоре первого этажа – уже обнаружили.
Так и есть: через каких пару минут оттуда послышалось: «бережысь!!». А затем что-то грохнуло так, что у экс-полковника зазвенело в ушах!..
Он отступил в подвал, которому, кажется, суждено стать ловушкой для своего хозяина. Суки… высадили верхнюю дверь при помощи ВУММ![7] Захарченко дернул на себя металлическую дверь. Есть… заперся изнутри, на засов! Резко щелкнул по выключателю, после чего подвальное помещение погрузилось в кромешную темноту.
Несколько секунд он ничего не слышал. Потом – как сквозь вату – послышалось «гуп!», «гуп-гуп!!» Кажется, кто-то из этой компании уже смайнался по лестнице вниз и теперь пытается высадить плечом очередную вставшую на их пути преграду…
– Друже Мыкола! – послышался сверху голос «консультанта». – Ну что там?! Где наш общий friend?
– Та в погрiбi сховався! Хвилинку…
– What?! Stupids!..[8]*** Motherfucking!.. Эй!! Take easy! Полегче! Он нам нужен живым!!
«Консультант» обменялся короткими отрывистыми репликами – на английском – со своим сотрудником (тот, впрочем, тоже мог бегло изьясняться на вполне доступной пониманию местных аборигенов смеси сербско-польско-русско-украинских слов).
В коридоре едко подванивало пластидом и металлической окалиной. Мыкола отправил двух своих бойцов наверх – по пожеланию «консультанта», который, видя, как не ладится дело у его местных коллег, решил взять все в свои руки. Площадка, которой заканчивается лестница, всего метра два на два, много народу здесь не поместится. Надо вот еще дом обыскать. Не лишним будет также обследовать весь участок, включая хозпостройки. Опять же, соседские дед с бабкой могут поведать что-нибудь интересное: сейчас они сидят взаперти у себя в клуне, собаку же, устроившую переполох, когда спецгруппа подьехала сюда на трех транспортах, пришлось пристрелить… Дел невпроворот. Но главное – вытащить «крысу» из норы, куда она успела юркнуть в последний момент.
– То що будемо робити, Джон… э-э… друже Iван? – Мыкола Франчук, равно как и его иностранный коллега, сегодня – учитывая цель их ночного визита – были одеты несколько попроще, нежели сутки с лишним назад, когда они вдвоем накоротке посетили ресторан Da Vinci. – Одну його мобiлу знайшли наверху! Але ж вiн може мати при собi резервну трубку!
– Ну? – почти весело произнес «консультант». – И кому он станет звонить? Своим русским друзьям… о которых мы с ним как раз хотим поговорить? Пусть приезжают… welcome!.. Но они не такие stupids… не приедут.
– Це так.
– Wait… подожди, я хочу с ним поговорить!
Они встали с двух сторон дверного косяка. Кто знает, что на уме у этого загнанного в угол человека? Возможно, – и вполне вероятно – Захарченко вооружен. Вдруг он начнет палить через дверь? С виду она крепкая, из металла, но все ж лучше поберечься.
Франчук, прижимаясь спиной к стене, в которую была вмурована эта треклятая дверь, держал ствол двумя руками, дулом вверх. Один из его бойцов, вооруженный АКСУ, страховал двух старших товарищей, стоя на нижней ступени лестницы. Что касается консультанта, то он по обыкновению обходился без оружия.
– Look!.. слушай, что скажу! – громко крикнул закордонный спец. – Узнал?! Не будь идиотом… выходи! Я гарантирую тебе соблюдение human rights!! С тобой будут обращаться гуманно! Полковник, мы знаем, что ты – здесь!! Все для тебя не так плохо… believe me! Ты хотел сделать отдельно от нас свой небольшой bussines… Слить секреты… и получить за это money… да? Good. O’kay! Твое желание – понятно. Но у нас есть свои желания, и есть questions… вопросы! Ты нам расскажешь, с кем из русских у тебя bussines?! И что ты успел им сообщить о наших планах?!
Из-за двери не доносилось ни звука, лишь слышалось учащенное дыхание замершего по другую сторону косяка Франчука. Последний вдруг, не выдержав, стукнул кулаком в металл и проорал:
– Вiдчини, бо вб’ю, якщо сам не вийдеш!
– Полковник, ты слышал голос своего приятеля? – поинтересовался «консультант». – Если сам не выйдешь, они… они из тебя будут ремни резать! Я верно говорю, пан Мыкола?
– Так, це дiло!
– Time is money! – напомнил Джон. – Даем тебе… три минуты на размышления! А потом… взорвем эту fucking door!!
Захарченко коротко простонал сквозь стиснутые зубы. Он забился в дальний угол подвала – на случай, если они надумают подорвать и эту дверь. Хотя понимал, что его это не спасет… Вот же влип! Эту парочку, равно как и их сотрудников, он знает, как облупленных. Надо быть идиотом, чтобы рассчитывать на снисхождение! И уж тем более – на их «гуманное поведение»… Штатовские цэрэушники – и не только они – уже не раз демонстрировали свой «гуманизм». Сейчас вообще спецслужбы любой страны действуют жестко, нет, жестоко, так сказать – «на результат». Ему ли об этом не знать.
Но как же все-таки они тут его вычислили? Он оставил служебную мобилу у себя в кабинете! Тачку поменял, даже верхнюю одежду сменил!!
И тут его «озарило»…
Захарченко медленно стащил с головы свою новую – купил три недели назад, с наступлением зимних холодов – «пыжиковую» шапку. Классный мастер делал: такая вещица будет хорошо носиться и долго держать форму. Трясущимися пальцами развязал шнурки, с усилием опустил «уши»… Да, так и есть: пальцы без труда нащупали со стороны затылочной части инородное тело… это была капсула размером с желудь…
– Б…ь! – в сердцах выругался он. – Суки… вшили «маячок» прямо в ушанку! А я то… ну и придурок!
Вышло так, как в старом присловье: «Козак может в шинке все с себя пропить, но только не саблюку и шапку»…
– Ты что-то сказал, my friend? – донеслось из-за двери. – Решай быстрее! Ты нам не нужен… как это… поломанный?! Кстати, Alex. Мы знали о каждом твоем шаге. Могли задержать и раньше, но хотели знать, куда ты нас приведешь! Вчера был test… и ты – попался! Alex, ты помнишь ваш русский фильм? Как его… «Адьютант ваше… вашего…»? Э-э… Как там «белые» шпиона придумали ловить? Его надо было заставить себя обнаружить. Они устроили – provocation! Do you understand me? Ты понимаешь, о чем я? Мы заставили тебя расскрыться! Остальное… остальное дело техники!
Американец выдавил из себя короткий хохоток.
– Ты поверил, Alex, что мы готовы устроить такой «action»? – он сделал знак появившему подрывнику, чтоб тот устанавливал свой микрозаряд (не торчать же вечно у этой двери). – Good… мы действительно способны работать по крупному!! Но «Милениум»… никто и не собирался делать boom!!.. это была only provocation! «Подстава» по-вашему. Ну ты меня теперь понял, да?!
Он стал подниматься по лестнице в коридор, за ним – Франчук. За дверью – где засела «крыса» – раздался показавшийся совсем негромким щелчок.
Джон процедил ругательства – у него возникло дурное предчувствие.
Через несколько секунд спец направленным взрывом спецзаряда вышиб и эту дверь. В подвале обнаружили экс-полковника. Захарченко выстрелил себе из штатного ПСМ в правый висок. Когда в «бункер» вошли Франчук и иностранный спец, «крыса» уже агонизировала…
– Здох, клятий пацюк! – зло произнес Франчук. – Туди тобi i дорога!
Джон бросил на него задумчивый взгляд.
– Не понимаю, чему ты радуешься, пан Мыкола? Эххх… жаль, не получилось с ним переговорить!
Он присел на корточки и стал осматривать тайник, а также найденные там вещи и предметы.
– Это все в мою машину! – распорядился он. – Потом тщательно обыщите дом!!
– А что с этим делать? – спросил один из сотрудников.
Закордонный спец криво усмехнулся.
– Как обычно – самоубийство. Тело перевезите в его городскую квартиру… здесь вы слишком наследили! Сможете? Но действуйте аккуратно, чтобы соседи не засекли! Understand?
– А якщо… якщо його оформити як росiйского шпигуна! I об’явити, що вiн сам пустив собi при задержаннi кулю в лоб?![9]
– Извини, пан Мыкола, но это глупо… это не есть good, – консультант скривил губы. – Не забывай, что мы и сами действуем сепаратно от ваших государственных органов… хотя и в интересах «нэзалежной»! Если сделать так, как говоришь ты, возникнут ненужные нам разговоры. Мы и сами не должны светиться! Понял?
– Так, зрозумiло.
– Предсмертную записку напечатайте на его собственном домашнем компьютере. Все следы за собой убрать, «пальчики» протереть!! Трех человек для выполнения этой задачи будет достаточно. Со стариками решайте проблему сами. Думайте, я за вас всю работу делать не намерен! O’kay?
– Добре, друже Iване, все зробимо!
Выйдя на свежий воздух, «консультант» покачал головой. Разве кто-нибудь поверит, что этот сам застрелился?! Что он сам – без сторонней помощи – свел свои счеты с жизнью?
Опять будет работа политикам, досужим журналюгам и злым языкам.
ГЛАВА 4
Он прошел в дом, освещая себе путь бошевским фонарем. Нашел электрощит, включил питание. Устраивать иллюминацию ему было не с руки, поэтому он включил минимум освещения. Снаружи было около ноля, в доме температура всего градуса на три или четыре выше. По-хорошему, надо бы договориться с дедом Степаном, чтобы тот каждый день хотя бы на пару-тройку часов включал мощные электрические батареи – помещения нужно прогреть, просушить. М-да. Этот дом начали строить полтора года назад, когда дела шли в гору. Особняк и хозпостройки возводили местные строители под приглядом Оксаны. Но пришлось «заморозить», хотя обьект готов на девяносто процентов – первый этаж полностью отделан. Да и хрен с ней, с этой недвижимостью. Всё имущество записано на Оксану и на племяша. Со временем можно будет распродаться и – как минимум – вернуть вложенные средства. Но не об этом сейчас надо думать, а о главном.
О том, что его, экс-полковника СБУ, капитально «развели», – он едва-едва унес ноги, обеспечив себе временную передышку. И о том, как ему теперь выбраться из того чрезвычайно сложного положения, в котором он оказался отчасти по собственной вине, отчасти по воле драматических обстоятельств.
Захарченко прошел в полностью обставленную комнату, которой – по первоначальному замыслу – предстояло быть его домашним кабинетом. Включил настольную лампу, снял кожаное пальто, перебросив его через спинку кресла. Перевел питание электробатареи на максимум – ему здесь предстоит заночевать, так что пусть хотя бы эта комната прогреется, как следует. Прошел в санузел, умылся ледяной водой, вытерся банным полотенцем, после чего несколько секунд разглядывал себя в зеркале: лицо как-то резко осунулось за последние несколько часов, лоб прочертила глубокая морщина, под глазами залегли глубокие тени… «Спокойно, Сашко, – сказал он себе. – Главное сейчас – не паниковать. Еще не факт, что случившееся следует считать провалом. Конечно, теперь придется уносить отсюда ноги. Валить не только из Киева, но и из Украины. Но и это не смертельно. Вон, тот же бывший коллега Мельниченко в схожей ситуации не пропал. Не то что б парень был в „шоколаде“, но и не бедствует. Ты тоже окажешься за кордоном не с пустыми руками, у тебя есть что предложить (и ты точно знаешь – кому). „Помаранчевые“ ведь не навсегда пришли. Если и они и дальше так будут себя отвязно вести, то их самих уже вскоре попрут. А самым буйным затянут узел на шее, да и подвесят на оранжевых шарфах – да хотя бы на том же Майдане, где их еще недавно славили, называя истинными героями украинской нации…»
Он надел поверх пиджака меховую безрукавку. Нажав кнопку потайного механизма, сдвинул чуть в сторону одну из книжных полок. Пошарил рукой в нише, нашел там небольшую связку ключей. Сунул их в карман брюк, взял «бошевский» фонарь и направился – через коридор и вниз по заскрипевшей под ногами лестнице – в «подземный» этаж особняка.
Тайник был оборудован в подвальном помещении, где предполагалось хранить запас овощей, разные соления, консерванты и прочие нескоропортящиеся продукты. Все это можно купить в ближайшем маркете, но Оксана настояла, чтобы было и «своё, домашнее». Капитальная металлическая дверь; четырехригельный замок открывается длинным, с желобками и насечками, ключом. Небольшое усилие и вот уже дверь отперта. Захарченко щелкнул включателем; подсиненный свет вспыхнувшего светильника высветил помещение размерами примерно четыре на два с половиной метра, совершенно пустое, если не считать деревянных «рыбинсов», которыми, поверх плитки, был выложен пол кладовки.
Захарченко прошел в противоположный от входа конец. Нагнувшись, выдернул один из «рыбинсов» и прислонил к боковой стене. Нащупал пальцами паз, поддел плитку – она здесь не была посажена на цементный раствор – отложил ее в сторонку. Туда же переместились еще несколько плиток. Затем он подцепил предусмотрительно захваченным сверху ножом выкрашенную под цвет бетона металлическую крышку, снял и ее. А вот и «нычка»: вмурованный в фундамент – дверкой вверх – непритязательный, но вполне надежный, с двадцатимиллиметровой стенкой и двумя механическими замками сейф времен позднего Брежнева…
Захарченко не удержался от соблазна: первым предметом, который он достал из чрева открытого им сейфа, оказался темно-вишневого окраса кейс. Щелкнули замки; внутри лежат аккуратные пачки денег – евро сотнями и полтинниками, а также доллары США в сотенных купюрах. Всего здесь – в переводе на баксы – около шестисот тысяч. Это примерно половина тех сумм, которые ему выплачивались в виде гонораров за его профессиональные услуги. А также то, что он исхитрился отщипнуть от выдававшихся ему и его людям налом средств со стороны тех, кто спонсировал различные аспекты происходящих нынче в Украине «революционных» перемен.
На какое-то время он замер, настороженно повернув голову в сторону открытой двери. Приглушенно, откуда-то издалека, послышался сердитый собачий лай. Похоже, это соседский Сирко? Через несколько секунд все затихло. Захарченко вытер ладонью лоб, покрытый липкой испариной. Нервы у него на пределе, могло и почудиться.
Там же, в кейсе, хранится «барсетка», а в ней запасной загранпаспорт на другую фамилию, но с его фотографией. Примерно полгода тому назад, когда он перешел из Главного управления СБУ по Киеву и области в полуофициальное Агентство региональной безопасности (структура эта тесно связана с людьми, нынче возглавляющими украинский нефтегазовый гигант, и не только), Захарченко обновил свой «резервный» комплект документов и затем «легализовал», проведя «новоделы» через республиканские базы данных. Когда занимаешься столь рискованным, неспокойным, непредсказуемым бизнесом, как он, никакая заначка лишней не покажется. Помимо загранпаспорта и сертификата «евростраховки», в барсетке хранится еще нал: три тысячи евро сотенными, тысяча в гривнах, а также две кредитные карточки.
Захарченко закрыл кейс и отставил его пока в сторонку. Он вновь опустился на правое колено, наклонился еще сильнее… Извлек из тайника «хьюлиттовский» ноут-бук, упакованный в специальный чехол… Потом коробку из-под женской обуви, в которую был вложен контейнер для хранения «сидюшек»… Так… запасная мобила с подзарядкой… Еще один сверток, завернутый в бумагу и старый пуховый платок – австрийский «глок» с запаской и пачкой патронов к нему. Пожалуй, этот ствол ему сейчас без надобности. Хотя бы потому, что у него в поясной кобуре есть свой ПСМ, зарегленный… Зачем ему лишний ствол? Ситуация такова, что надо работать головой, а не обвешивать себя оружием – сила по-любому сейчас не на его стороне.
Захарченко вновь повернул голову к выходу: какие-то странные звуки долетали до него… Как-будто что-то сломалось или треснуло… Может, это дед Степан вернулся? Забыл, к примеру, что-то важное сказать?
Через секунду отчетливо послышался звон битого стекла.
Экс-полковник резво вскочил на ноги. Метнулся к двери, замер в проеме, чутко прислушиваясь… Сверху вновь донеслись какие-то странные, довольно громкие звуки. Кажется, кто-то там бродит… и похоже на то, что в дом проникла целая компания…
– Ну i де вiн? – вполне отчетливо прозвучал голос, показавшийся Захарченко знакомым. – Де ця тварина?! Шукайте, вiн десь тут сховався!..[5]
«Ну все, п…ц!! – промелькнуло в голове у Захарченко. – Вычислили!!!»
– А де тут погрiб? – донеслось сверху. – Десь повинен бути!.. Майбуть вiн, як пацюк, в яку щiлину залiз?![6]
У экс-эсбэушника пересохло во рту. Судя по голосу, это Мыкола Франчук… Но как они только пронюхали, что он, Захарченко, решил «залечь» не в Киеве или в любом другом месте, а здесь, в пригородной Вите-Почтовой?!
Захарченко заметался… и в правду, как загнанная в угол крыса! Выход-то из этого «погреба» только один – по лестнице, к запертой им изнутри на ключ двери!.. Которую, они, судя по репликам и возне наверху, в коридоре первого этажа – уже обнаружили.
Так и есть: через каких пару минут оттуда послышалось: «бережысь!!». А затем что-то грохнуло так, что у экс-полковника зазвенело в ушах!..
Он отступил в подвал, которому, кажется, суждено стать ловушкой для своего хозяина. Суки… высадили верхнюю дверь при помощи ВУММ![7] Захарченко дернул на себя металлическую дверь. Есть… заперся изнутри, на засов! Резко щелкнул по выключателю, после чего подвальное помещение погрузилось в кромешную темноту.
Несколько секунд он ничего не слышал. Потом – как сквозь вату – послышалось «гуп!», «гуп-гуп!!» Кажется, кто-то из этой компании уже смайнался по лестнице вниз и теперь пытается высадить плечом очередную вставшую на их пути преграду…
– Друже Мыкола! – послышался сверху голос «консультанта». – Ну что там?! Где наш общий friend?
– Та в погрiбi сховався! Хвилинку…
– What?! Stupids!..[8]*** Motherfucking!.. Эй!! Take easy! Полегче! Он нам нужен живым!!
«Консультант» обменялся короткими отрывистыми репликами – на английском – со своим сотрудником (тот, впрочем, тоже мог бегло изьясняться на вполне доступной пониманию местных аборигенов смеси сербско-польско-русско-украинских слов).
В коридоре едко подванивало пластидом и металлической окалиной. Мыкола отправил двух своих бойцов наверх – по пожеланию «консультанта», который, видя, как не ладится дело у его местных коллег, решил взять все в свои руки. Площадка, которой заканчивается лестница, всего метра два на два, много народу здесь не поместится. Надо вот еще дом обыскать. Не лишним будет также обследовать весь участок, включая хозпостройки. Опять же, соседские дед с бабкой могут поведать что-нибудь интересное: сейчас они сидят взаперти у себя в клуне, собаку же, устроившую переполох, когда спецгруппа подьехала сюда на трех транспортах, пришлось пристрелить… Дел невпроворот. Но главное – вытащить «крысу» из норы, куда она успела юркнуть в последний момент.
– То що будемо робити, Джон… э-э… друже Iван? – Мыкола Франчук, равно как и его иностранный коллега, сегодня – учитывая цель их ночного визита – были одеты несколько попроще, нежели сутки с лишним назад, когда они вдвоем накоротке посетили ресторан Da Vinci. – Одну його мобiлу знайшли наверху! Але ж вiн може мати при собi резервну трубку!
– Ну? – почти весело произнес «консультант». – И кому он станет звонить? Своим русским друзьям… о которых мы с ним как раз хотим поговорить? Пусть приезжают… welcome!.. Но они не такие stupids… не приедут.
– Це так.
– Wait… подожди, я хочу с ним поговорить!
Они встали с двух сторон дверного косяка. Кто знает, что на уме у этого загнанного в угол человека? Возможно, – и вполне вероятно – Захарченко вооружен. Вдруг он начнет палить через дверь? С виду она крепкая, из металла, но все ж лучше поберечься.
Франчук, прижимаясь спиной к стене, в которую была вмурована эта треклятая дверь, держал ствол двумя руками, дулом вверх. Один из его бойцов, вооруженный АКСУ, страховал двух старших товарищей, стоя на нижней ступени лестницы. Что касается консультанта, то он по обыкновению обходился без оружия.
– Look!.. слушай, что скажу! – громко крикнул закордонный спец. – Узнал?! Не будь идиотом… выходи! Я гарантирую тебе соблюдение human rights!! С тобой будут обращаться гуманно! Полковник, мы знаем, что ты – здесь!! Все для тебя не так плохо… believe me! Ты хотел сделать отдельно от нас свой небольшой bussines… Слить секреты… и получить за это money… да? Good. O’kay! Твое желание – понятно. Но у нас есть свои желания, и есть questions… вопросы! Ты нам расскажешь, с кем из русских у тебя bussines?! И что ты успел им сообщить о наших планах?!
Из-за двери не доносилось ни звука, лишь слышалось учащенное дыхание замершего по другую сторону косяка Франчука. Последний вдруг, не выдержав, стукнул кулаком в металл и проорал:
– Вiдчини, бо вб’ю, якщо сам не вийдеш!
– Полковник, ты слышал голос своего приятеля? – поинтересовался «консультант». – Если сам не выйдешь, они… они из тебя будут ремни резать! Я верно говорю, пан Мыкола?
– Так, це дiло!
– Time is money! – напомнил Джон. – Даем тебе… три минуты на размышления! А потом… взорвем эту fucking door!!
Захарченко коротко простонал сквозь стиснутые зубы. Он забился в дальний угол подвала – на случай, если они надумают подорвать и эту дверь. Хотя понимал, что его это не спасет… Вот же влип! Эту парочку, равно как и их сотрудников, он знает, как облупленных. Надо быть идиотом, чтобы рассчитывать на снисхождение! И уж тем более – на их «гуманное поведение»… Штатовские цэрэушники – и не только они – уже не раз демонстрировали свой «гуманизм». Сейчас вообще спецслужбы любой страны действуют жестко, нет, жестоко, так сказать – «на результат». Ему ли об этом не знать.
Но как же все-таки они тут его вычислили? Он оставил служебную мобилу у себя в кабинете! Тачку поменял, даже верхнюю одежду сменил!!
И тут его «озарило»…
Захарченко медленно стащил с головы свою новую – купил три недели назад, с наступлением зимних холодов – «пыжиковую» шапку. Классный мастер делал: такая вещица будет хорошо носиться и долго держать форму. Трясущимися пальцами развязал шнурки, с усилием опустил «уши»… Да, так и есть: пальцы без труда нащупали со стороны затылочной части инородное тело… это была капсула размером с желудь…
– Б…ь! – в сердцах выругался он. – Суки… вшили «маячок» прямо в ушанку! А я то… ну и придурок!
Вышло так, как в старом присловье: «Козак может в шинке все с себя пропить, но только не саблюку и шапку»…
– Ты что-то сказал, my friend? – донеслось из-за двери. – Решай быстрее! Ты нам не нужен… как это… поломанный?! Кстати, Alex. Мы знали о каждом твоем шаге. Могли задержать и раньше, но хотели знать, куда ты нас приведешь! Вчера был test… и ты – попался! Alex, ты помнишь ваш русский фильм? Как его… «Адьютант ваше… вашего…»? Э-э… Как там «белые» шпиона придумали ловить? Его надо было заставить себя обнаружить. Они устроили – provocation! Do you understand me? Ты понимаешь, о чем я? Мы заставили тебя расскрыться! Остальное… остальное дело техники!
Американец выдавил из себя короткий хохоток.
– Ты поверил, Alex, что мы готовы устроить такой «action»? – он сделал знак появившему подрывнику, чтоб тот устанавливал свой микрозаряд (не торчать же вечно у этой двери). – Good… мы действительно способны работать по крупному!! Но «Милениум»… никто и не собирался делать boom!!.. это была only provocation! «Подстава» по-вашему. Ну ты меня теперь понял, да?!
Он стал подниматься по лестнице в коридор, за ним – Франчук. За дверью – где засела «крыса» – раздался показавшийся совсем негромким щелчок.
Джон процедил ругательства – у него возникло дурное предчувствие.
Через несколько секунд спец направленным взрывом спецзаряда вышиб и эту дверь. В подвале обнаружили экс-полковника. Захарченко выстрелил себе из штатного ПСМ в правый висок. Когда в «бункер» вошли Франчук и иностранный спец, «крыса» уже агонизировала…
– Здох, клятий пацюк! – зло произнес Франчук. – Туди тобi i дорога!
Джон бросил на него задумчивый взгляд.
– Не понимаю, чему ты радуешься, пан Мыкола? Эххх… жаль, не получилось с ним переговорить!
Он присел на корточки и стал осматривать тайник, а также найденные там вещи и предметы.
– Это все в мою машину! – распорядился он. – Потом тщательно обыщите дом!!
– А что с этим делать? – спросил один из сотрудников.
Закордонный спец криво усмехнулся.
– Как обычно – самоубийство. Тело перевезите в его городскую квартиру… здесь вы слишком наследили! Сможете? Но действуйте аккуратно, чтобы соседи не засекли! Understand?
– А якщо… якщо його оформити як росiйского шпигуна! I об’явити, що вiн сам пустив собi при задержаннi кулю в лоб?![9]
– Извини, пан Мыкола, но это глупо… это не есть good, – консультант скривил губы. – Не забывай, что мы и сами действуем сепаратно от ваших государственных органов… хотя и в интересах «нэзалежной»! Если сделать так, как говоришь ты, возникнут ненужные нам разговоры. Мы и сами не должны светиться! Понял?
– Так, зрозумiло.
– Предсмертную записку напечатайте на его собственном домашнем компьютере. Все следы за собой убрать, «пальчики» протереть!! Трех человек для выполнения этой задачи будет достаточно. Со стариками решайте проблему сами. Думайте, я за вас всю работу делать не намерен! O’kay?
– Добре, друже Iване, все зробимо!
Выйдя на свежий воздух, «консультант» покачал головой. Разве кто-нибудь поверит, что этот сам застрелился?! Что он сам – без сторонней помощи – свел свои счеты с жизнью?
Опять будет работа политикам, досужим журналюгам и злым языкам.
ГЛАВА 4
НЕОЖИДАННЫЙ РАЗВОРОТ
19 декабря,
бизнес-терминал аэропорта «Внуково-3».
С командировкой в Киев что-то не клеилось. Рейндж пока мог лишь гадать, по какой причине откладывается вылет. В аэропорт они приехали около восьми утра. Тремя машинами, но с интервалами в несколько минут. Первыми к стоянке перед «Космосом» подкатил черный «BMW-5X». Антон за рулем, Шувалов в кресле пассажира. Оба в штатском. У «икса» обычные, не спецслужбистские номера. Как и у двух других машин, которые несколькими минутами спустя свернули с киевской трассы к аэропорту. Для ведомства, в котором последние несколько лет служит Рейндж, это обычная практика: чем меньше внимания ты на себя обращаешь, тем большие шансы успешно выполнить поставленную задачу.
Второй транспорт, седан «Mercedes W220» серебристого цвета, подкатил к КПП, через который, минуя пассажирский терминал, можно было проехать во внутренню зону аэропорта. Шофер предьявил местным стражам документы. Венглинская и состоящий при ней «секретарь-референт» – крепыш лет тридцати с небольшим, сотрудник СБ крупного столичного банка, ее личный bodyguard – показали погранцу свои загранпаспорта. Задержались они здесь не более минуты. Проезд открыли, все ОК. На одной из двух полос ревел движками «Boeing-737», выруливая к стартовому отрезку взлетки. Нет, это чужой борт. Их самолет «ЯК-40», зафрахтованный у компании «Харьковские авиалинии», стоит последним в ряду разнокалиберных «птичек», многим из которых предстоит подняться в небо уже в ближайшие часы…
Рядом с ним – и тоже в полной готовности к перелету – замер в ожидании своих пассажиров еще один «ЯК», но уже приписанный к российской частной авиакомпании. Этот борт зафрахтован для нужд компании «РосУкрГазэкспорт», которая, впрочем, несмотря на звучное название, имеет лишь косвенное, опосредственное отношение к прокачке российского газа через Украину. И тот и другой самолеты должны вылететь в Киев. Первый, зафрахтованный для Венглинской, осуществит – так первоначально планировалось – посадку в аэропорту «Жуляны». Второй, на котором в Киев должны отправиться Мокрушин и Бушмин в компании двух самых что ни на есть настоящих бизнесменов, должен будет приземлиться в Бориспольском международном аэропорту…
Пара спецагентов прибыла в аэропорт на «лексусе». Андрей – именно он был за рулем – нашел свободное место на паркинге, втиснув джип между двумя чужими «меринами». С собой у них имеются две небольших дорожные сумки с обычным для отправляющегося в короткую служебную командировку чела набором вещей и предметов личной гигиены. А также служебный кейс, в котором сугубо для отмазки хранятся «деловые бумаги». Ничего такого, что могло бы указать на истинные мотивы их визита в украинскую столицу. Абсолютно ничего, что могло бы вызвать вопросы или подозрение у тамошних «органов», коль вдруг кто-то ими, вновь испеченными «экспертами», вместе, или каждым по отдельности, там вдруг заинтересуется…
Для предстоящего им дела вряд ли понадобится спецоборудование. На крайняк, нужную экипировку и даже оружие можно будет заполучить уже на месте. Да, именно на самый крайний случай, потому что Шувалов, когда ставил задачу, строго предупредил: «Не забывайте, что Украина нам… гм… братская страна! Задание деликатное! Так что попрошу без „экспромтов“!.. То есть, действуем по-возможности тихо, результат даем без „шума и пыли“!..
– «Наши» бизнеры приехали! – подал реплику Андрей, заметив подьехавшую ко входу в здание терминала «Volvo». – Я тебя с ними уже в самолете познакомлю. Они, вобщем-то, в теме, оба неглупые мужики, но при них все равно наши дела обсуждать не следует.
Из «вольво» наружу выбрались двое делового вида мужчин, среднего возраста, прикинутых вполне типажно для своего статуса и рода деятельности. У одного при себе портфель, у другого – небольшой кожаный баул с ремнем, который он повесил себе на правое плечо (этот на ходу общается с кем-то по мобиле). Как только бизнесмены изчезли за дверьми терминала, где имеется – в числе прочего – и зал ожидания для VIPов, водитель «вольво» тронул с места. Но направился не на выезд, а попросту перепарковал машину – по-видимому, ему была дана команда не уезжать покамест, а ожидать ЦУ на той же стоянке, где стоял и «лексус» двух федеральных спецагентов…
Прошло около получаса, а «отмашки» от Шувалова – ставить тачку на платную стоянку и проходить с вещами в терминал и далее к самолету – все еще не было.
– Я термос с кофе захватил, – сказал Андрей. – Налить?
– Хорошая идея, – Мокрушин взял у приятеля стаканчик с горячим черным кофе. – Не люблю эти аэропорты. Вечно приходится ждать.
Рейндж сделал несколько мелких глотков, после чего задучиво уставился в лобовое стекло «лексуса». За последние несколько часов он узнал немало нового для себя. Например то, что он – оказывается – состоит в штате одной совсем недавно созданной коммерческой структуры – имеется в виду «РосУкрГазэкспорт». В должности «старшего эксперта». Что он получает там зарплату, начиная с октября месяца (хотелось бы подержать эту денежку в руках). Что его фамилия есть в списке персонала данной компании – в этом может убедиться каждый, кто надумает заглянуть на корпоративный сайт…
Точно такая же, надо сказать, история случилась с Андреем Бушминым. Который также, как выяснилось, с некоторых пор числится в списках персонала этой в сущности не очень известной – несмотря на звучное название – компании…
Еще один небезынтересный момент. С этой Ларисой Венглинской, несмотря на состоявшуюся вчера почти трехчасовую беседу, по-прежнему многое остается неясным. Откуда только, спрашивается, она свалилась на их с Андреем головы? И почему вдруг Шувалов, человек, реально являющийся одной из влиятельнейших фигур как в явной, так и в тайной иерархии российских спецслужб, относится к ней, как к очень, очень важной персоне и едва ли не ходит перед этой bussiness-women на цырлах?
– Андрей, а вот эта…
– Лариса? – Бушмин повернул голову к приятелю.
– Ну да. Скажи… э-э-э… а сколько ей лет?
– Она тех же годов, что и мы с тобой, Рейндж. Но я полагаю, ты хотел о другом спросить.
Мокрушин допил кофе и передал стаканчик другу.
– Я сначала думал, она моложе… где-то в районе тридцатника. Но когда о деле стали базарить, то как-то быстро врубился, что она далеко не девочка. И что не только в голове, но и в штанах у нее будет поболее, чем у иного мужика. Ты ее давно знаешь, Андрей?
– Я знаком с ней на несколько часов больше, чем ты, – усмехнулся Бушмин. – Пару раз видел ее на тусиловах в «европах», но представлен, кажется, не был. Венглинская – доверенное лицо олигарха М. Ведет некоторые его инвестиционные проекты. До недавних пор проживала постоянно в Будапеште, но не реже раза в месяц – на несколько дней – прилетала к нам, в Москву. Часто бывает на Украине, у них там тоже бизнес. Последние пару лет – так мне Юрьич сказал – Венглинская в основном проживает в Лондоне. Кстати. У этого вот М. и его людей есть доля в той самой компании, в штат которой мы с тобой были так резко зачислены… Собственно, это все, что мне удалось на данный момент вытащить из нашего начальника.
Мокрушин, приспустив боковое стекло, закурил «мальборину».
– Так они… эти вот Лариса и ее шеф… Они что – наши? Ну, ты понимаешь о чем я?
– Начальству виднее, чьи они будут, – Бушмин пожал плечами. – Тут какой-то бизнес, Рейндж. Наши – вашим, а ваши – нашим. Знаешь, я давно уже ничему не удивляюсь. Абсолютно ничему.
– Ну а этот вот – М? Помнится, мы о нем говорили? Вот, типа, появились олигархи новой волны… такие, как М. Но базар этот был давно…
– Сам знаешь, этот субьект не особо любит рекламировать себя. Скорее, наоборот. Что за выгода у него? Полагаю, он надеется войти в пул посредников по газовому транзиту через Украину. Но это моя собственная догадка. Я когда спросил у Юрьича о нем, так тот сказал, как отрезал: «задание простое», а потому – «нехрен глубоко копать».
– Так это что – «газовая тема»? – Рейндж удивленно приподнял бровь. – Блядь!.. Извини, брат, но в последнее время только про эти вот дела и слышно. Вот ты умный у нас, Андрюша, обьясни мне…
бизнес-терминал аэропорта «Внуково-3».
С командировкой в Киев что-то не клеилось. Рейндж пока мог лишь гадать, по какой причине откладывается вылет. В аэропорт они приехали около восьми утра. Тремя машинами, но с интервалами в несколько минут. Первыми к стоянке перед «Космосом» подкатил черный «BMW-5X». Антон за рулем, Шувалов в кресле пассажира. Оба в штатском. У «икса» обычные, не спецслужбистские номера. Как и у двух других машин, которые несколькими минутами спустя свернули с киевской трассы к аэропорту. Для ведомства, в котором последние несколько лет служит Рейндж, это обычная практика: чем меньше внимания ты на себя обращаешь, тем большие шансы успешно выполнить поставленную задачу.
Второй транспорт, седан «Mercedes W220» серебристого цвета, подкатил к КПП, через который, минуя пассажирский терминал, можно было проехать во внутренню зону аэропорта. Шофер предьявил местным стражам документы. Венглинская и состоящий при ней «секретарь-референт» – крепыш лет тридцати с небольшим, сотрудник СБ крупного столичного банка, ее личный bodyguard – показали погранцу свои загранпаспорта. Задержались они здесь не более минуты. Проезд открыли, все ОК. На одной из двух полос ревел движками «Boeing-737», выруливая к стартовому отрезку взлетки. Нет, это чужой борт. Их самолет «ЯК-40», зафрахтованный у компании «Харьковские авиалинии», стоит последним в ряду разнокалиберных «птичек», многим из которых предстоит подняться в небо уже в ближайшие часы…
Рядом с ним – и тоже в полной готовности к перелету – замер в ожидании своих пассажиров еще один «ЯК», но уже приписанный к российской частной авиакомпании. Этот борт зафрахтован для нужд компании «РосУкрГазэкспорт», которая, впрочем, несмотря на звучное название, имеет лишь косвенное, опосредственное отношение к прокачке российского газа через Украину. И тот и другой самолеты должны вылететь в Киев. Первый, зафрахтованный для Венглинской, осуществит – так первоначально планировалось – посадку в аэропорту «Жуляны». Второй, на котором в Киев должны отправиться Мокрушин и Бушмин в компании двух самых что ни на есть настоящих бизнесменов, должен будет приземлиться в Бориспольском международном аэропорту…
Пара спецагентов прибыла в аэропорт на «лексусе». Андрей – именно он был за рулем – нашел свободное место на паркинге, втиснув джип между двумя чужими «меринами». С собой у них имеются две небольших дорожные сумки с обычным для отправляющегося в короткую служебную командировку чела набором вещей и предметов личной гигиены. А также служебный кейс, в котором сугубо для отмазки хранятся «деловые бумаги». Ничего такого, что могло бы указать на истинные мотивы их визита в украинскую столицу. Абсолютно ничего, что могло бы вызвать вопросы или подозрение у тамошних «органов», коль вдруг кто-то ими, вновь испеченными «экспертами», вместе, или каждым по отдельности, там вдруг заинтересуется…
Для предстоящего им дела вряд ли понадобится спецоборудование. На крайняк, нужную экипировку и даже оружие можно будет заполучить уже на месте. Да, именно на самый крайний случай, потому что Шувалов, когда ставил задачу, строго предупредил: «Не забывайте, что Украина нам… гм… братская страна! Задание деликатное! Так что попрошу без „экспромтов“!.. То есть, действуем по-возможности тихо, результат даем без „шума и пыли“!..
– «Наши» бизнеры приехали! – подал реплику Андрей, заметив подьехавшую ко входу в здание терминала «Volvo». – Я тебя с ними уже в самолете познакомлю. Они, вобщем-то, в теме, оба неглупые мужики, но при них все равно наши дела обсуждать не следует.
Из «вольво» наружу выбрались двое делового вида мужчин, среднего возраста, прикинутых вполне типажно для своего статуса и рода деятельности. У одного при себе портфель, у другого – небольшой кожаный баул с ремнем, который он повесил себе на правое плечо (этот на ходу общается с кем-то по мобиле). Как только бизнесмены изчезли за дверьми терминала, где имеется – в числе прочего – и зал ожидания для VIPов, водитель «вольво» тронул с места. Но направился не на выезд, а попросту перепарковал машину – по-видимому, ему была дана команда не уезжать покамест, а ожидать ЦУ на той же стоянке, где стоял и «лексус» двух федеральных спецагентов…
Прошло около получаса, а «отмашки» от Шувалова – ставить тачку на платную стоянку и проходить с вещами в терминал и далее к самолету – все еще не было.
– Я термос с кофе захватил, – сказал Андрей. – Налить?
– Хорошая идея, – Мокрушин взял у приятеля стаканчик с горячим черным кофе. – Не люблю эти аэропорты. Вечно приходится ждать.
Рейндж сделал несколько мелких глотков, после чего задучиво уставился в лобовое стекло «лексуса». За последние несколько часов он узнал немало нового для себя. Например то, что он – оказывается – состоит в штате одной совсем недавно созданной коммерческой структуры – имеется в виду «РосУкрГазэкспорт». В должности «старшего эксперта». Что он получает там зарплату, начиная с октября месяца (хотелось бы подержать эту денежку в руках). Что его фамилия есть в списке персонала данной компании – в этом может убедиться каждый, кто надумает заглянуть на корпоративный сайт…
Точно такая же, надо сказать, история случилась с Андреем Бушминым. Который также, как выяснилось, с некоторых пор числится в списках персонала этой в сущности не очень известной – несмотря на звучное название – компании…
Еще один небезынтересный момент. С этой Ларисой Венглинской, несмотря на состоявшуюся вчера почти трехчасовую беседу, по-прежнему многое остается неясным. Откуда только, спрашивается, она свалилась на их с Андреем головы? И почему вдруг Шувалов, человек, реально являющийся одной из влиятельнейших фигур как в явной, так и в тайной иерархии российских спецслужб, относится к ней, как к очень, очень важной персоне и едва ли не ходит перед этой bussiness-women на цырлах?
– Андрей, а вот эта…
– Лариса? – Бушмин повернул голову к приятелю.
– Ну да. Скажи… э-э-э… а сколько ей лет?
– Она тех же годов, что и мы с тобой, Рейндж. Но я полагаю, ты хотел о другом спросить.
Мокрушин допил кофе и передал стаканчик другу.
– Я сначала думал, она моложе… где-то в районе тридцатника. Но когда о деле стали базарить, то как-то быстро врубился, что она далеко не девочка. И что не только в голове, но и в штанах у нее будет поболее, чем у иного мужика. Ты ее давно знаешь, Андрей?
– Я знаком с ней на несколько часов больше, чем ты, – усмехнулся Бушмин. – Пару раз видел ее на тусиловах в «европах», но представлен, кажется, не был. Венглинская – доверенное лицо олигарха М. Ведет некоторые его инвестиционные проекты. До недавних пор проживала постоянно в Будапеште, но не реже раза в месяц – на несколько дней – прилетала к нам, в Москву. Часто бывает на Украине, у них там тоже бизнес. Последние пару лет – так мне Юрьич сказал – Венглинская в основном проживает в Лондоне. Кстати. У этого вот М. и его людей есть доля в той самой компании, в штат которой мы с тобой были так резко зачислены… Собственно, это все, что мне удалось на данный момент вытащить из нашего начальника.
Мокрушин, приспустив боковое стекло, закурил «мальборину».
– Так они… эти вот Лариса и ее шеф… Они что – наши? Ну, ты понимаешь о чем я?
– Начальству виднее, чьи они будут, – Бушмин пожал плечами. – Тут какой-то бизнес, Рейндж. Наши – вашим, а ваши – нашим. Знаешь, я давно уже ничему не удивляюсь. Абсолютно ничему.
– Ну а этот вот – М? Помнится, мы о нем говорили? Вот, типа, появились олигархи новой волны… такие, как М. Но базар этот был давно…
– Сам знаешь, этот субьект не особо любит рекламировать себя. Скорее, наоборот. Что за выгода у него? Полагаю, он надеется войти в пул посредников по газовому транзиту через Украину. Но это моя собственная догадка. Я когда спросил у Юрьича о нем, так тот сказал, как отрезал: «задание простое», а потому – «нехрен глубоко копать».
– Так это что – «газовая тема»? – Рейндж удивленно приподнял бровь. – Блядь!.. Извини, брат, но в последнее время только про эти вот дела и слышно. Вот ты умный у нас, Андрюша, обьясни мне…