Соболева Лариса. Жертвы требуют красоты

   Иногда Валдис и Платон приходят к согласию.
 
   Клара рано выпроводила Красавчика Витю, потом долго валялась в кровати. Какое счастье, что она может позволить себе встать, когда ей захочется. Но именно сегодня предстояло подняться раньше обычного, потому что вчера договорилась сходить в сауну с одной пампушкой, а вечером по плану у нее встреча с Мартыном. Неважно, что ночью она занималась сексом с весьма потрепанным Красавчиком, на самом деле это была репетиция перед близостью с Мартыном. Когда-то же он перейдет к делу? Иначе зачем встречается с ней, дарит цветы, влюбленно смотрит?
   Она оделась, приготовила сумку для сауны и маленькую сумочку под цвет обуви, где хранила документы, косметику, ключи, сигареты. Клара вышла на площадку и, закрывая дверь, заметила, как кто-то будто спрятался на верхней площадке. «Детвора», – подумала Клара, спустилась на лифте вниз, машинально проверила почту. Из ящика выпал конверт, Клара успела подхватить его. Без надписи, но запечатан. Она вскрыла конверт, письма внутри не оказалось – странно. Клара потрясла конвертом, на ладонь упала маленькая, извилистая...
   В следующий миг Клара взвизгнула, отскочив и глядя на пол, куда из ее руки упала... змея! Минуту спустя она с облегчением выдохнула, шок чуточку ослаб, и мозг подал логичный сигнал: а откуда в городе, да еще в почтовом ящике, змея? В полумраке подъезда Клара нашла ее на полу у плинтуса, змейка не двигалась, но сохраняла все изгибы. Клара присела.
   – О господи! – рассмеялась она. – Игрушка! Ах, маленькие негодяи!
   Конечно, это дети подбросили сюрприз в конверте. Подняв змейку, Клара с интересом рассматривала резиновое изобретение, потом взбежала на первый пролет и положила игрушку на подоконник, чтоб детки забрали. День она начала, отбросив лирический туман с мечтаниями о Мартыне, вернее, отложив это до вечера. Она вспомнила задачи, которые вчера не обсудила с Красавчиком. Клара выбрала его номер на мобиле, тут же услышала:
   – Клара, хочешь позвать меня на еще один ночной раунд?
   – Пошляк, – осадила его она.
   – Почему же пошляк? Ты так стонала... как никогда.
   «Потому что в мыслях была с другим, а не с тобой», – чуть не выпалила Клара, но сдержалась.
   – Забыла тебе вчера сказать. У меня проблемы, без тебя – незабываемого Красавчика – я не обойдусь.
   – Ты без ядовитых подколов жить не можешь. Но у меня дело на завершающей стадии, я не могу его бросить даже ради тебя.
   – Ах да! – вспомнила она. – Хорошо, даю тебе пару дней, так что поторопись.
   – Как я потороплюсь? У меня должен быть Кенар, а я с ним не встретился. Сегодня ему звонил – молчит, урод.
   – Да твоего Канарейку, ублюдка недоразвитого, давно пора на помойку выкинуть. Делай что хочешь, но через два дня я тебя жду. Ты понял? Два дня! Наберись силенок, не трать их зря.
   – Слушаюсь, – хихикнул он.
 
   Мирон Демьянович проснулся поздно, да и спал-то плохо, но момент, когда встала Илона, – проспал. Он спустился вниз, поплелся на кухню, где кухарка парила-жарила, будто в дом нагрянут гости. Это с приходом Илоны появилась традиция готовить здоровую пищу, которая требует затрат времени. Выполняя приказ Илоны не допрашивать кухарку, он взял стеклянный кувшин со свежим апельсиновым соком, налил в стакан, пил по глотку, следя за маневрами у плиты. Пожилая женщина ловко управлялась, Мирон Демьянович мысленно согласился с Илоной – не кухарка подсунула пресмыкающуюся тварь, куда ей! А кто? Кто так гнусно подшутил? Всем известно, что прислуга не любит хозяев, дающих им работу и заработок.
   – Где Илона? – спросил он, все же обуреваемый сомнениями.
   – Уехала, – ответила кухарка. – Куда – не сказала.
   Мирон Демьянович со стаканом сока перешел в гостиную, набрал номер мобильного Илоны, она ответила:
   – Мирон, что-то случилось?
   – С чего ты взяла, что случилось? – проворчал он.
   – После ужей в постели ничего хорошего ждать не приходится.
   – Нет, все нормально. Ты где?
   – Еду к подруге, которую обещала устроить в ателье, я говорила тебе.
   – Да? Не помню. С кухаркой беседовала?
   – Конечно. Мирон, это не она. Заставь охранников проверить все окна. Я подумала, и знаешь, что мне кажется? Кто-то из твоих друзей, которые мне не нравятся, пробрался в дом. Надо точно знать, где спальня, чтобы пройти туда незамеченным, а комнат у нас много.
   – Заставлю. Ты скоро?
   – Не знаю, как получится. Отдыхай.
   После диалога он пил маленькими глотками сок, попеременно думая то о шнурке в постели, то об Илоне. Ему нравилось в ней своенравие, взрывной темперамент, а когда того требует обстановка – чопорность светской дамы. Последнее – игра, не более, Илона далеко не светская львица, может на приеме снять туфли и танцевать босиком, но играть в львицу умеет. Ему нравился ее острый язык, ум, случалось, советы Илоны, брошенные вскользь и ненавязчиво, здорово помогали ему в трудных ситуациях. Все эти качества являются достоинствами и недостатками одновременно, но именно потому, что в Илоне намешано всего и много, она не скучна, кстати, очень красивая женщина, это тоже немаловажно. Раньше он млел от длинноногих и костлявых блондинок, потому что положение банкира обязывает иметь дом – супер, машину – супер, девочка в ней тоже должна быть супер по установленным стандартам. Илона небольшого роста, с округлыми формами и брюнетка с крупными чертами лица, но теперь он плюет на стандарты. Нельзя сказать, что в Илону он влюбился безоглядно и без памяти, на такие сугубо юношеские подвиги он не способен. Но в жены никого не звал, род деятельности не позволял ему обзавестись семьей, потому что семья – это всегда слабое место, по которому враги бьют беспощадно. Любовниц имел постоянных и временных, за измены их жестоко карал, а иногда легко с ними расставался. На данный момент он достиг положения, когда битвами и врагами можно пренебречь, поэтому оказал Илоне честь и позвал ее в жены, а она в ответ:
   – Не морочь мне голову, и так сойдет.
   Его задело: она не захотела поменять хлипкий статус сожительницы на положение жены?! Как это понимать? Все бабы от мала до велика набиваются ему в жены, а Илона отказалась? Нормально? Он (!) хочет узаконить отношения, а она нет. Существует женская логика, но есть и мужская. Так вот мужская логика взбунтовалась:
   – А почему, собственно, ты не хочешь идти за меня замуж? Я что – из одних изъянов состою? Или гол как сокол? Или ты выжидаешь, когда появится более крупная птица?
   Илона лишь сострадательно улыбалась, тем самым возбудив в нем дремучее чувство – ревность. Его логика была элементарна: от завидной роли жены такого человека, как он, отказываются либо ненормальные, либо те, у кого есть выбор. Мозги у нее в порядке, значит, кто-то имеется. Мирон Демьянович приставил шпика к Илоне, чтоб выяснить, кто посмел претендовать на нее, она это заметила и устроила ему скандал. Впрочем, скандалом ее ультиматум невозможно назвать, прозвучало это так:
   – Прекрати шпионить за мной. Имей в виду: еще раз засеку слежку, ты меня больше не увидишь.
   – От меня просто так не уходят, – прозвучала с его стороны угроза.
   – А я уйду. У тебя сдвинуты понятия, дорогой. Я не акция, не компания, не активы и пассивы предприятия, которые ты можешь отобрать или купить. Именно поэтому я не выхожу за тебя замуж – не хочу дать тебе право собственника. Со штампом загса ты приобретешь свободу, а я кандалы. Лучше построим наши отношения на взаимном доверии и уважении, этого вполне достаточно. Не хочешь – давай расстанемся.
   Он заподозрил, что она мудрит, преследуя некие цели, и стал наблюдать за ней. В конце концов понял: Илоне действительно наплевать на статусы и прочее, она с ним только потому, что ей нравится быть с ним. Но время от времени он ей напоминал: «Ты не передумала?» Однажды услышал:
   – Пожалуй, я пересмотрю свои взгляды. Кажется, ты достоин меня.
   В этом она вся: не он осчастливил ее, а она его. Так вот данная позиция гласит: завоюй меня. Приходится прилагать усилия, а объект, на который потрачены силы, становится тебе дорог. Все просто.
   Мирон Демьянович допил сок, поставил стакан на стол и вернулся к больной теме: кто подсунул ужа. От одного воспоминания его затрясло.
   – Узнаю и шкуру сдеру.

Глава 4

   Вечером она упивалась общением с Мартыном, хотя он вел себя обычно, казалось, ничто не предвещало бурных страстей. Клара давно забыла, что такое смущение, а с ним смущалась. Забыла, как бывает, когда только и думаешь, чтоб не сказать глупость, и вдруг нечаянно говоришь именно глупую фразу, потом хихикаешь как дура и не знаешь, как быть. Откуда в ней появляется сугубо женская мягкость, когда она с ним? И почему проходит ток по всему телу, когда он берет ее за руку? Почему темнеет в глазах, сердце бьется аритмично? Есть одно объяснение – то самое слово, казавшееся ей ранее выдумкой писателей и поэтов. Люди искусства чрезмерно эмоциональны, вот и называют обычное сексуальное влечение любовью. Клара далека от эмоций, но тем не менее они ее захватили. И это приятно.
   У него нет белокурых кудрей, делающих мужчин немного женственными. Нет красивеньких, даже сладких черт лица, нет ухоженного, как у девушки, тела, нет отшлифованных маникюршей ногтей... У Мартына многого нет из набора, позволяющего назвать его красивым, и все же он красив до такой степени, что у Клары мозги стопорились и начинали работать на полную мощность инстинкты. Смотришь на него и видишь: это мужчина от и до. Он не хамло, которое думает, будто наглыми выходками походит на самца. Мартын не педерастичное и субтильное существо, а мужик, пусть небогатый, но с ним чувствуешь себя женщиной. Красавчик, уделяющий внешности все свободное время, меркнет перед Мартыном.
   Пили коктейли в баре. Клара, волнуясь и оттого плохо контролируя себя, набралась больше положенного, и тут вдруг позвонил Красавчик:
   – У меня дела хреновые, все сорвалось по не зависящим от меня причинам. Извини, но тебе придется подождать.
   – Плохо, – ворчливо сказала она, у нее испортилось настроение. На миг Клара забыла о Мартыне. – Хорошо, я могу немного подождать, а когда ты планируешь закончить?
   – Теперь – как повезет. Может, на днях, а может, через неделю.
   – В таком случае завтра я жду тебя. О точном времени сообщу.
   – На два фронта я не работаю.
   – Я все сказала, – отрубила Клара и выключила телефон, чтоб никаких звонков больше не поступало.
   – У тебя неприятности? – спросил Мартын.
   Она вздрогнула, вернувшись в реальность. Нельзя же так отключаться, то есть переключаться на паршивого Красавчика.
   – Да... – протянула она, нервно смеясь. – Дела не очень... Поехали ко мне? Выпьем кофе в тишине.
   – Давай ключи, – поднялся он. – Ты машину вести не в состоянии.
   Клара с удовольствием расслабилась в машине и под звук мотора задумалась о будущем, опять о будущем. Так хочется послать всех к чертям собачьим, хочется чего-то полноценного. А полноценность сидит за рулем и смотрит на дорогу. Ни разу Мартын не заигрывал с Кларой, не говорил пошлостей, не делал намеков на интим. Что он за человек?
   В квартире, когда Клара засуетилась и собралась сварить обещанный кофе, Мартын поймал ее за руку, неожиданно и несколько грубовато притянул к себе, опять-таки по-мужски. Дальше у Клары сознание затуманилось. Единственное, что пульсировало в висках, – наконец-то!
 
   В баре было очень шумно.
   – Что? – не расслышал Валдис, подставил ухо почти ко рту Ники.
   – Голова трещит! – крикнула она.
   – Терпи, – буркнул он.
   Но она догадалась только по артикуляции, что он сказал, обвела глазами зал, набитый молодыми и подозрительными людьми. Платон тоже скучал, часто поглядывал на часы. Четвертый час они торчали в баре, ожидая приятелей Канарина. Музыка... это не музыка, а удары по нервной системе. Музыка гремела без перерывов, отупляя до бараньего состояния. За все двадцать четыре года Ника ни разу не бывала в подобных заведениях. Во-первых, не с кем было ходить, во-вторых, отец стучал пальчиком по столу: ни-ни, там одни негодяи, они увезут, изнасилуют, убьют. А Ника была послушной девочкой и правильно делала, что не шаталась по притонам. Вокруг не молодые люди, а неизвестные науке существа, дикари. И жарко, душно. А запахи – хуже некуда: воняет потом, дешевым парфюмом, пылью и гадостью непонятного происхождения. У Ники было обостренное обоняние, дурные запахи ее просто выводили из себя. Она старательно отвлекалась, думая о Канарине. Ничего при нем не нашли – ни документов, ни сотового телефона, ни денег. Но золотую «гайку» убийца не снял, как это понимать? Сейчас почти все имеют мобильники, Канарин тем более должен иметь. Если допустить, что трубку и деньги забрал убийца, то почему не забрал «гайку»?
   Просидели до двенадцати. У Ники чуть не вырвалось: «Попадет же мне от родителей». Но вспомнила, что она вполне взрослый человек, работает, а ее работа требует затрат времени. Хотя все равно проблем не избежать, потому что мать и отец до сих пор считают ее маленькой. Хоть квартиру снимай!
   Нужный Валдису парень так и не появился. Когда Ника вышла из бара, то с наслаждением вдохнула выхлопные газы от проезжающих автомобилей. Но у нее едва не развилась болезнь Паркинсона – все тело тряслось после децибел.
 
   Клара встала рано, чтоб смыть вчерашний слой косметики и нанести новый – Мартын не должен видеть ее блеклой молью и небрежно одетой. Какая чудная ночь была! Первый раз он немного разочаровал Клару, после самца Красавчика не каждый мужчина способен поразить, зато потом... Нет, теперь никаких Красавчиков, у которых работает лишь один инструмент – в паху, а на большее они не годятся.
   Мартын громко фыркал в ванной под душем, Клара напевала себе под нос, готовя завтрак и одновременно сервируя стол. Ей нравилось сегодняшнее утро, обещавшее новый виток в их отношениях.
   На кухню Мартын пришел с мокрой головой, в халате Клары, маловатом ему, оттого, наверное, выглядел домашним и смешным, а именно домашнего тепла всегда не хватало Кларе. Она рассмеялась:
   – Ты же мокрый. В ванной на полке фен...
   – И так высохну, – сказал он, присаживаясь на стул. – У тебя хорошо, уютно. Ого, ты и завтрак успела приготовить?
   – Я жаворонок, встаю рано, поэтому успеваю много сделать, – не преминула похвастать она. Он должен знать обо всех ее достоинствах.
   Клара положила на тарелку гору салата, кусок жареного мяса, картофель фри и поставила перед ним. Она больше наблюдала за Мартыном, чем ела сама, да и не в ее духе набивать желудок с утра, но он – мужчина, ему положено.
   – Ты никогда не рассказывала о своей работе, – сказал Мартын.
   – Ты тоже не рассказывал, – игриво напомнила Клара.
   – Разве? Я работаю заурядным страховым агентом. Кстати, у тебя застраховано имущество, машина? Могу помочь на очень выгодных условиях.
   – Все застраховано. Тебя что-то смущает? – Клара тонко почувствовала, что ему немного дискомфортно.
   – Да так... Просто интересно, чем занимается одинокая женщина, чтобы добиться такого уровня, – и легким жестом руки обвел вокруг.
   – Мой уровень, если уж на то пошло, не слишком высок, а занимаюсь я связями, контактами... нечто вроде сводни.
   – Сваха, что ли? – недоверчиво спросил он.
   Клара залилась смехом, давая понять, что его мысль далека от истины, но шутливо подтвердила:
   – Где-то близко. Я действительно свожу одних людей с другими, получаю проценты от сделок.
   Умудрилась сказать правду и при этом ничего не сказать. Он больше не расспрашивал о работе, а предложил вечером сходить в кино.
   – Почему в кино? – удивилась Клара, ее в кино никто не приглашал со школьной скамьи. – Сейчас любой фильм можно посмотреть в записи.
   – Впечатление не то. Я люблю кинотеатры, большой экран и когда ничто не отвлекает от фильма.
   – Кино, хм, – улыбнулась она. – Ну, хорошо, пойдем.
   В нем, таком серьезном и вдумчивом, оказывается, сохранилось что-то от мальчишки. Ну, кто еще любит загоны для просмотра фильмов? Только мальчишки.
 
   Они издевались. Нет, на самом деле. Милиционеры, искавшие змею в ту кошмарную ночь и прибывшие в полном составе, решили отыграться, потому и доканывали их идиотскими вопросами. Мирон Демьянович терпеливо отвечал, хотя не избегал язвительности. Илона психовала, но держала себя в руках. Менты сначала осмотрели дом, камеры наблюдения, комнату охранников, измерили (!) расстояния в доме от одной стены к другой, от одних дверей к другим, будто собирались его перепланировать. Заче-ем? Потому что издевались. Потом начались вопросы, ответы на которые тщательно записывались.
   – Во сколько вы приехали домой? – спрашивал капитан.
   – Без пяти два, – ответила Илона.
   – Куда вы пошли? – вскинул он на нее свои глаза козла перед закланием.
   – Я поднялась наверх, сбросила одежду и голой пошла в ванную.
   – А вы что делали? – Вопрос он адресовал Мирону Демьяновичу.
   – Выпил тоника здесь, в этой комнате, – ответил тот. – Потом поднялся наверх в спальню.
   – Как шли: медленно, быстро?
   – Медленно, – проговорил Мирон Демьянович с тоской в голосе, вот так три часа эти уроды мурыжили его, Илону и охранников. – По дороге раздевался. Пришел в спальню, бросил одежду в кресло, лег.
   Подробности, по мнению Мирона Демьяновича, помогут избежать лишних вопросов. Нет, не избежал, капитан спросил:
   – А сколько времени вы пробыли внизу?
   – Минуты три. Максимум пять.
   Мент записал, повернулся к охранникам:
   – Вы знали, когда приедут хозяева?
   – Нет, – ответил тот, который нежно отнесся к ужонку. – Наше дело маленькое: дежурим.
   – А вы спали до приезда хозяев? Например, по очереди?
   – Нет, – ответили оба в унисон.
   – Выходили из своей комнаты?
   – Я выходил в туалет, – сказал второй охранник.
   – В котором часу?
   – Да разве я помню! – пожал тот плечами. – Часов в десять...
   – А сколько минут вы пробыли в туалете?
   – А сколько надо, чтобы... э... справить малую нужду? Сортир рядом, так что мы переговаривались.
   – Значит, надолго никто из вас не отлучался?
   И в таком духе еще час. Вопросы были и к кухарке, мол, что она готовила, куда ходила, кто ее видел... Осатанеть можно. Закончил капитан высокопарно:
   – Будем думать.
   И менты удалились с довольными рожами, посмеиваясь.
   – Полдня отняли! – Мирон Демьянович наконец позволил себе выплеск гнева. – Полдня издевались над нами!
   – Сам напросился, – сказала Илона, расслабившись в кресле. – Мы их продержали до утра, вот они нам и отомстили.
   – Я этого так не оставлю... – бушевал Мирон Демьянович.
   – Брось. Тебе скажут, что они выполняли свои обязанности по нашему требованию. Поехали, поплаваем?
   – Не хочу, настроение не то. Я поеду в казино.
   – Зря, вода снимает напряжение. А я поплаваю.
   Илона поднялась наверх собраться, а он еще долго не мог успокоиться.
 
   Забытые ощущения, когда сидишь в темном кинотеатре, позабавили Клару. Она не столько следила за действием на экране, сколько смотрела по сторонам. Оказывается, зрители в зале – это второе кино. Кто-то ел чипсы, кто-то пил пиво, кто-то целовался, кто-то не отрывался от экрана. Но сколько в этих разных людях, собравшихся в одном зале, непосредственности и естественности, первозданности и свободы! Клара забыла, когда она была такой же, завидовала их умению отключаться, если фильм захватывал, и умению переключаться на партнера рядом, а то и совмещать одно с другим. У нее так не получалось. Глядя на экран, она думала о своих проблемах, а отвлекаясь на зрителей, смеялась над их реакциями, Мартын завораживал ее тем, что он рядом. Но именно в темном зале кинотеатра она поняла, как далека от обычной беззаботной жизни.
   – Спасибо за прекрасный вечер, – сказала Клара, когда они после кино решили прогуляться.
   – Тебе понравился фильм?
   – Очень, – солгала она, так как толком не вникла в сюжет.
   – А мне нет. Надуманный.
   – Извини. – Клара остановилась, достала из сумочки мобильник, это позвонил Красавчик. – Слушаю.
   – Я звонил тебе несколько раз, почему не брала трубу?
   – Была занята, отключила мобилу. Что случилось?
   – Все в порядке, он улетел. Я назначил на завтра.
   – Отлично. Завтра среда, а мне ты нужен в субботу. Позвони после, ладно? Хочу быть уверена, что у меня не будет сбоя.
   – Ладно, отчитаюсь. Но в успехе я уверен. Пока.
   – Кто звонил в такой поздний час? – поинтересовался Мартын.
   – Это по работе, – сказала Клара, беря его под руку.
   А майская ночь, расцвеченная огнями, теплая и свежая, настраивала на лирический лад, что тоже было незнакомо Кларе. Она медленно и в ногу шагала рядом с Мартыном, чувствуя себя юной девушкой. И дышала полной грудью, наслаждаясь моментом, и в небо смотрела, но звезд не было видно из-за света фонарей. Как же хорошо просто идти по улице.
 
   Третий день они, как на работу, ходили в один и тот же бар. Ника привыкла к диковатой публике, с интересом наблюдала за всеми.
 
   – Я сейчас, – подскочил Валдис.
   Он подошел к стойке, парень, сидевший на высоком стуле, повернул к нему голову, видимо, на приветствие. Переговорив коротко, оба двинули к выходу.
   – Идем за ними, – вскочила Ника со своего места и начала протискиваться сквозь танцующую толпу.
   – Стой, он вернется!.. – крикнул Платон.
   Но разве в этом реве можно что-нибудь услышать? Пришлось и ему пробираться следом за ней. После дикого шума Нике на улице показалось, что она оглохла и не слышит привычных звуков – до того было тихо. Валдис разговаривал с парнем из бара у бордюра, отделяющего проезжую часть от пешеходной.
   – Не подходи к ним, – сказал за спиной Платон.
   – Почему?
   – Одному Валдису он, может, и расскажет что-нибудь, а троим вряд ли. Жди.
   Минут десять постояли, делая вид, будто Валдис и парень им до фонаря, висевшего над входом. Но вот парень вернулся в бар, Валдис махнул рукой, мол, подойдите. Ника приблизилась к нему с вопросом:
   – Что он рассказал?
   – Ничего, что поможет нам, – нахмурился Валдис. – Он понятия не имеет, где Кенар. Я показал фотографию, так у него глаза на лоб полезли. Говорит, свои замочить его не могли, как будто не было к тому предпосылок, но он не уверен.
   – Кто он? – спросила Ника.
   – «Шестерка». Кенара знает неплохо, выполнял его мелкие поручения, к серьезным делам не допущен. Обещал разузнать, кому Кенар дорогу перешел.
   – А почему ты ему доверяешь?
   – Потому что у него нет вариантов. Попался мне однажды по мелочовке, я его пощадил, но с условием. Теперь стучит мне. Послезавтра, а именно в субботу, договорились с ним встретиться здесь же. Ну, что? Поехали?
   Третий раз Платон и Валдис провожали Нику домой, не желая уступать друг другу, – ей это нравилось.
 
   В субботу с раннего утра четверка молодых людей загрузила в багажник еду, приготовленную с вечера, пиво, удочки и еще много чего, что вовсе не пригодится. Ехали по свободной трассе весело, хором подпевая известным певцам. Минут через сорок прибыли на поляну и с разочарованием загалдели:
   – Что за дела! Наше место занято! Кто посмел? Прогоним!
   – Тихо! – поднял руки Валера. Он выпросил у отца иномарку, с ветерком гнал машину и был горд. – Не шумите. Сейчас разберемся.
   Он и Кирилл вышли из машины, огляделись. Девчонки тоже вышли, но стояли, держась за распахнутые дверцы. Мальчики обошли небольшой пятачок на поляне, Валера поддел ногой скомканный плед, тем временем Кирилл задержался у столика, на который наверняка кто-то сел, отчего он не выдержал и развалился. Заметил сложенные камни, на них шампуры.
   – Да нет здесь никого, – сказал он. – Но были. Дня два назад. Смотри, Валерка, шашлыки обуглились, видно, наелись до отвала, напились как свиньи и свалили, не убрав за собой.
   – Козлы, – выругался Валера. – Изгадили такое место. Девчонки, приберитесь тут, в сторонку все снесите, потом отвезем и выбросим. А мы с Кириллом удочки наладим.
   – Ого! – Кирилл поднял с земли бутылку шампанского. – Непочатая. Повезло нам.
   Девочки засуетились, одна взяла плед, поморщилась:
   – Фу, он, кажется, в крови.
   – Ну, так... Где пьянка, там и морды бьют, – со знанием дела, доставая сумки, сказал Валера. – Думаю, костер сразу надо развести и поставить котел. Пока вода закипит, мы успеем наловить рыбы.
   – А если не наловите? – спросила Аня, девушка тонкая и беленькая.
   – На этот случай я захватил здоровенного карпа, вчера отцу привезли полмешка, так что уха будет.
   – Смотрите, что я нашла! – воскликнула Аня, подняв видеокамеру.
   Мальчики подскочили к ней, Рита тоже. Валера выхватил камеру из рук девушки, включил:
   – Работает! Ну и зажрались! Такие игрушки бросают.
   – Забыли, – уточнил Кирилл. – Перепились и забыли.
   – Кассеты нет. – Валера бросил камеру в машину. – Заберем. Что с воза упало, то пропало, так?
   Ему ответили дружным «да». Потом девушки с брезгливыми физиономиями сносили в сторонку остатки чужого пиршества, Кирилл разводил костер, Валера собирал удочки. Пятачок поляны очистили, ветки потрескивали в чаше из камней, достали рыбину, поразившую их размерами, разумеется, чистить и потрошить ее придется девчонкам. Но возник вопрос, кто пойдет за водой.
   – Ты иди, – сказала Аня Рите.
   – Тогда ты будешь чистить всю рыбу, – поставила условие Рита. – Я терпеть не могу запах тины.
   – Ну и подумаешь, – пожала плечами Аня. – А ты тогда будешь чистить овощи и варить уху.
   – Ладно. – Рита подхватила котел, черный от сажи, и направилась к воде. – Давайте искупаемся, а потом займемся...