Но «ленд ровер» все сильнее отрывался от погони. Проспект, по которому мчались, был прямым, как стрела. Машин в сторону центра двигалось не так много. Те, что двигались по крайнему левому ряду, новенький джип оставлял стоять дальше. Для него они стояли на месте.
Подлое английское изделие имело коленвал, который крутился быстрее французского. Очень скоро племянник Матвея Скотча с разочарованием обнаружил: в бешеной гонке участвуют не две машины, – четыре.
Глянув в зеркало, – это произошло случайно, Дэн предпочитал не оглядываться назад, – увидел вишневый «мерседес».
Автомобиль цвета подмосковных ягод вертел колесами так, что все кто ехал в левом ряду для него тоже стояли. Почти так же стоят вдоль дороги дома, фонарные столбы и сотрудники ДПС.
Зеркало привлекло внимание Дэна еще раз – очень странно, но «мерседес» и догоняли, а потом и перегоняли «жигули»-»копейка». Какого цвета они были при рождении – неизвестно. Последний раз кто-то злой и насмешливый покрыл их морковной краской.
«Морковка» сделала «мерс» и теперь приближалась к изящному «рено».
«Что это значит?» – в полном недоумении спросил себя Дэн.
Тут же едва не врезался в «десятку». На скорости примерно в девяносто километров в час белая машина «стояла» на взлетной полосе перед Дэном.
Руль пошел вправо – так опытный капитан избегает столкновения с айсбергом. Чудом «рено» не перевернулось…
Теперь Скотопасских не столько смотрел на несшийся впереди джип, сколько на морковного цвета рухлядь, стремительно приближавшуюся к нему сзади…
Десять минут назад спустившись, сходя с ума от нетерпения, вниз на лифте, Дэн выбежал во двор. Дяди Матвея нигде не было. Дэн судорожно хватал ртом воздух. Сердце его колотилось.
Взгляд упал на «ленд ровер», – новенький автомобиль, пятясь задом, выезжал со своего места в парковочном кармане. Присмотревшись, Скотопасских различил: за рулем – Мэтью.
Машина уже ринулась к выходу из двора. За тот десяток метров, что он проехал, «ленд ровер» успел набрать такую скорость, – Дэн не рискнул выскочить на дорогу, – наверняка оказался бы под колесами. Скотопасских замахал руками, – сидевший за рулем дядя не посмотрел в его сторону.
Дэн побежал к «рено»…
…Морковная «копейка» поравнялась с ним… Повернув голову, – при бешеной гонке это непросто и опасно, – Скотопасских рассмотрел сидевшего за рулем человека.
Тот тоже стремился разглядеть водителя соседней машины… То и дело поворачивался в сторону Дэна, таращил глаза, радостно улыбался и время от времени высовывал язык.
Скотопасских разнервничался: «Что, черт возьми, за придурок?!» Снизил скорость – в таком состоянии трудно лавировать между мчащимися автомобилями. Старенькие «жигули» вырвались на полкорпуса вперед. Теперь и они летели вперед чуть медленнее… Водители-попутчики уступали дорогу, заблаговременно перестраиваясь в соседний ряд.
Скотопасских глянул в зеркало: вишневый «мерседес» догонял их. Следом за ним, хвост в хвост, на огромной скорости неслась белая спортивная машина неизвестной Дэну марки.
«А это-то еще что такое?! Сколько же их, участвующих в этой бешеной гонке?!»
Он уже не смотрел на задние фонари дядиного «ленд ровера», мелькавшие между машинами впереди. Морковная развалюха сбавила скорость, окно водителя поравнялось с окном «рено». Человек в «жигулях» корчил рожи.
Только тут Дэн обратил внимание на маленький квадратик белой пленки с номером. Он был наклеен на крыле «жигуленка».
Развалюха явно участвовала в спортивных соревнованиях по городским гонкам.
Заметив, что совсем скоро врежется в багажник очередного застывшего на скорости примерно в сто километров в час автомобиля, Скотопасских нажал на тормоз. Как бравый рулевой сухогруза с чувством крутанул баранку вправо. Но и на тамошней полосе еще более неподвижно – где-то на уровне семидесяти километров в час, стоял иностранный автобус. Уходить еще правее было невозможно – несколько машин, двигавшиеся одна за другой, препятствовали маневру. Скрип тормозов, изданный в ночи изящным «рено» походил на вопль отчаяния. Морковные «жигули» ушли далеко вперед. Дядин «ленд ровер» вообще не видно… Полный провал!
Дэн подрулил к обочине.
Мимо проносились участники городских гонок. На крыльях машин наклеены спортивные номера.
Погоня не удалась.
Расстроившийся Скотопасских не заметил: в группу гонщиков затесалось два автомобиля без спортивных номеров. Это были «РАФ» и новенькая иномарка. Через сотню метров «РАФ» задымил. Сойдя с трассы он подкатил к обочине. Инерция толкала его по грешной земле.
Тот, что выскочил из кабины на ровный, как стол для обеда, асфальт, в отчаянии пнул колесо ногой.
И от него тоже скрылась разгадка.
33. Неожиданности и воспоминания
34. Тихо в Москве, только не спит…
35. Задница. Голая
36. Угонщики, воры…
Подлое английское изделие имело коленвал, который крутился быстрее французского. Очень скоро племянник Матвея Скотча с разочарованием обнаружил: в бешеной гонке участвуют не две машины, – четыре.
Глянув в зеркало, – это произошло случайно, Дэн предпочитал не оглядываться назад, – увидел вишневый «мерседес».
Автомобиль цвета подмосковных ягод вертел колесами так, что все кто ехал в левом ряду для него тоже стояли. Почти так же стоят вдоль дороги дома, фонарные столбы и сотрудники ДПС.
Зеркало привлекло внимание Дэна еще раз – очень странно, но «мерседес» и догоняли, а потом и перегоняли «жигули»-»копейка». Какого цвета они были при рождении – неизвестно. Последний раз кто-то злой и насмешливый покрыл их морковной краской.
«Морковка» сделала «мерс» и теперь приближалась к изящному «рено».
«Что это значит?» – в полном недоумении спросил себя Дэн.
Тут же едва не врезался в «десятку». На скорости примерно в девяносто километров в час белая машина «стояла» на взлетной полосе перед Дэном.
Руль пошел вправо – так опытный капитан избегает столкновения с айсбергом. Чудом «рено» не перевернулось…
Теперь Скотопасских не столько смотрел на несшийся впереди джип, сколько на морковного цвета рухлядь, стремительно приближавшуюся к нему сзади…
Десять минут назад спустившись, сходя с ума от нетерпения, вниз на лифте, Дэн выбежал во двор. Дяди Матвея нигде не было. Дэн судорожно хватал ртом воздух. Сердце его колотилось.
Взгляд упал на «ленд ровер», – новенький автомобиль, пятясь задом, выезжал со своего места в парковочном кармане. Присмотревшись, Скотопасских различил: за рулем – Мэтью.
Машина уже ринулась к выходу из двора. За тот десяток метров, что он проехал, «ленд ровер» успел набрать такую скорость, – Дэн не рискнул выскочить на дорогу, – наверняка оказался бы под колесами. Скотопасских замахал руками, – сидевший за рулем дядя не посмотрел в его сторону.
Дэн побежал к «рено»…
…Морковная «копейка» поравнялась с ним… Повернув голову, – при бешеной гонке это непросто и опасно, – Скотопасских рассмотрел сидевшего за рулем человека.
Тот тоже стремился разглядеть водителя соседней машины… То и дело поворачивался в сторону Дэна, таращил глаза, радостно улыбался и время от времени высовывал язык.
Скотопасских разнервничался: «Что, черт возьми, за придурок?!» Снизил скорость – в таком состоянии трудно лавировать между мчащимися автомобилями. Старенькие «жигули» вырвались на полкорпуса вперед. Теперь и они летели вперед чуть медленнее… Водители-попутчики уступали дорогу, заблаговременно перестраиваясь в соседний ряд.
Скотопасских глянул в зеркало: вишневый «мерседес» догонял их. Следом за ним, хвост в хвост, на огромной скорости неслась белая спортивная машина неизвестной Дэну марки.
«А это-то еще что такое?! Сколько же их, участвующих в этой бешеной гонке?!»
Он уже не смотрел на задние фонари дядиного «ленд ровера», мелькавшие между машинами впереди. Морковная развалюха сбавила скорость, окно водителя поравнялось с окном «рено». Человек в «жигулях» корчил рожи.
Только тут Дэн обратил внимание на маленький квадратик белой пленки с номером. Он был наклеен на крыле «жигуленка».
Развалюха явно участвовала в спортивных соревнованиях по городским гонкам.
Заметив, что совсем скоро врежется в багажник очередного застывшего на скорости примерно в сто километров в час автомобиля, Скотопасских нажал на тормоз. Как бравый рулевой сухогруза с чувством крутанул баранку вправо. Но и на тамошней полосе еще более неподвижно – где-то на уровне семидесяти километров в час, стоял иностранный автобус. Уходить еще правее было невозможно – несколько машин, двигавшиеся одна за другой, препятствовали маневру. Скрип тормозов, изданный в ночи изящным «рено» походил на вопль отчаяния. Морковные «жигули» ушли далеко вперед. Дядин «ленд ровер» вообще не видно… Полный провал!
Дэн подрулил к обочине.
Мимо проносились участники городских гонок. На крыльях машин наклеены спортивные номера.
Погоня не удалась.
Расстроившийся Скотопасских не заметил: в группу гонщиков затесалось два автомобиля без спортивных номеров. Это были «РАФ» и новенькая иномарка. Через сотню метров «РАФ» задымил. Сойдя с трассы он подкатил к обочине. Инерция толкала его по грешной земле.
Тот, что выскочил из кабины на ровный, как стол для обеда, асфальт, в отчаянии пнул колесо ногой.
И от него тоже скрылась разгадка.
33. Неожиданности и воспоминания
Дэн поднялся по лестнице и остановился перед дверью, нажал на кнопку. По ту сторону металлического листа, обитого дерматином, негромко зашелестел звонок.
Скотопасских приготовился ждать, но не прошло и десяти секунд – дверь распахнулась.
– Здравствуйте, барин!…
Физиономия могильщика излучала подобострастие.
– Перестань кривляться!… – Дэн устало шагнул за порог. – Выпить есть?…
– Есть, пожалте… – попятился Кошелев.
– Не успел до квартиры добраться, уже затарился? – голос Скотопасских был злым.
– Напрасно гневаетесь, барин… Прикупил для протирки оборудования…
Кошелев отчаянно вращал глазами.
– Да что ты все «барин», «барин»!… Думаешь, не барин, да?! Да я тебе покажу, какой я барин, сукин ты сын!
– У нас барышня в гостях… Дарья Сергеевна.
Скотопасских вздрогнул, замер, глянул вдоль коридора.
Дарья Дай, мило улыбаясь, вышла из кухни в прихожую.
– О, господи! – прошептал Дэн и от слабости прислонился к стене.
– Что с тобой?
– Что с вами, барин?
Могильщик подскочил к Дэну, угодливо взял его под локоток.
– Чувствую себя вернувшимся с того света… – слабым голосом произнес Скотопасских, не отлипая от стены. – Только что, у светофора, меня ужасно подрезали! Чуть не впаялся в столб… – тут же в оправдание сочинил он. – Даша, как вещи?…
– Вещи?… Что такое?… Какие вещи?…
– Твои вещи!…
Дэн отлепился от стены и приблизился к ней.
– Ты ничего не растеряла?… Когда мы подвезли тебя к офису и ты вошла внутрь, мне показалось, у тебя дырка в пакете…
– Дырка? В пакете?!… Что с тобой? У тебя какой-то взгляд странный!… – девушка с испугом шагнула назад. Тем не менее проговорила:
– Дэн, я решила немного у тебя поработать… И еще: не разрешишь мне сегодня остаться в офисе. Хочу кое-что сделать…
– Значит, пакеты целы!…
– Барин бредит! – тоном, не подразумевающим возражений, заявил могильщик. – Боюсь, Дарья Сергеевна, его сегодня тоже придется оставить здесь… До родового поместья в таком состоянии не доедет. Да и мне там делать нечего… Еще потянут на конюшню… Знамо дело, как в поместье покажешься, так сразу тащат пороть. Для профилактики… Лучше я с вами останусь!… И потом – не могу я бросить барина. Придется всем здесь опять… В тесноте да не в обиде!
– Я пожалуй прилягу… – пролепетал Дэн и развернувшись, поплелся в комнату… – Полежу немного, а потом и напьюсь!…
Лежа на топчане с одним приоткрытым глазом, – второй для конспирации был зажмурен, – Дэн чувствовал: настроение его улучшается.
– Две тысячи баксов! Если проеду тридцать метров за рулем вашей машины! – Дэн выкрикнул это, раскрыв дверь авто. – Я дам их, поверьте!
И водитель «ленд ровера» быстро согласился. Что-то слишком Дэну везло!…
– Садись!… – водитель посмотрел на молодого человека, полез на пассажирское место. Вот до чего могут довести даже водителя «ленд ровера» две тысячи долларов!
– Нет, не сюда… Ты должен лезть назад!… А когда подъедем к зданию, ляжешь на диван. Никто не должен тебя видеть! – распорядился Скотопасских.
– Так не договаривались, – неуверенно возразил незнакомец.
– Две штуки плачу! – с напором произнес Дэн.
Водитель сразу полез назад. Волшебное действие двух тысяч баксов не ослабевало. Оно даже усиливалось: водитель перебирался назад с сопением. Он был похож на свинью, которая рвется через перегородку, которая отделяет ее от кучи вкусных отбросов.
Все же он был человеком очень осторожным, этот водитель, и конечно опасался, что Дэн одним резким ударом, как спецагент, вышвырнет его из машины под колеса грузовиков, – на всякий случай осторожный тупой мужик перебирался на заднее сиденье через спинку переднего.
– Я застрял… – прохрипел он через минуту.
– Твою мать!… Дебил!… Сорвал операцию.
Управляемый Дэном «ленд ровер» плыл в медленном потоке. В соседних автомобилях глазели: человек в британском джипе зацепился брюхом за подголовник, – терся спиной о крышу, дрыгал ногами. Руки его хватали воздух… Ладони с пухлыми пальцами прилипали к стеклам, как будто «ленд ровер» – аквариум, в котором подыхает выловленный рыбаками осьминог.
– Браток, я застрял. Помоги!…
– Вот скот!… Такого я и пасти не хочу! Еще не хватает – ворочать такого хряка!…
– Да подтолкни за ногу, чего ругаться! Ниже… За носок хватай.
Дэн подтолкнул незнакомца за ногу. Положение усугубилось.
– Нет не пролезть. Крепко брюхо застряло. Слышь, может опустить у сиденья спинку?… Ох! Что же ты так резко!…
– Опустись ниже. Иначе будет заметно с улицы!
– Не могу. Не помещаюсь я здесь! Ох, все… Влез!… Ну парень, ты меня и втянул в историю. Опять брюхо застряло. Как бы не заболело… Я чувствительный…
Дэн на хорошей скорости подкатил к офису «Хаум Раум Баранаум», зарулил на автостоянку.
– Не поднимай головы, обормот!… Откуда у тебя деньги на джип?… Сколько колбасы сегодня сожрал?
– Кружок краковской с чесноком… Где мы?…
– Неважно!… Сейчас выйду, а потом вернусь с деньгами!…
– Что это значит?!… Мы так не договаривались!… Две тысячи!… – простонал мужик.
– Не волнуйся, не обману. Головы, главное, не поднимай! Спину прижми!… Втяни живот…
Дэн прищелкнул языком: несмотря на старания туша в проеме между сиденьями оставалась заметна.
– Живот свело!… – простонал мужик. – Краковская, падла, забурлила… Чесночок…
– Убери зад… Вот так! Ниже! Втяни брюхо.
– Не могу. Болит. Чеснок зря употребил… Переборчик с ним вышел.
– Не дыши. Я буду показывать машину, тебя не должно быть видно… Поднимешь голову – останешься без денег!… Крохобор недоделанный. Я его осчастливил своим присутствием, а он даже между сидений уместиться не смог.
Скотопасских уже вытащил из замка ключи. Прежде чем водитель успел что-либо сообразить, молодой человек выскочил из «ленд ровера», привел в действие механизмы замков.
Туша не шевелилась…
– Молодец, хряк! – пробормотал Дэн сам себе. – Будешь вознагражден за свои поросячьи мучения!… Если, конечно, атака не захлебнется из-за твоей жирной задницы. Тогда – ни денег, ни славы!
«Обманет меня, с такой-то рожей! – думал в этот момент водитель. – Ну и дурак же я, напрасно ел чеснок! Если через пять минут не вернется, мне – конец! Брюхо пучит отчаянно».
Скотопасских приподнялся на локтях. Плотные шторы не пропускали с улицы свет. В комнате – ничего не разглядеть. Он встал. Двигаясь еле-еле, по шажочку добрался до коридора. Нащупал выключатель, постаравшись не издать громкого щелчка, зажег лампочку в ванной. Из под двери пробилась тонкая полоска света. Дэн заглянул на кухню.
Дай спала, свернувшись калачиком на топчане.
На цыпочках вернулся в коридор.
У стены стояли пакеты. Дэн взял тот из них, который стоял к нему ближе, потом осторожно отворил дверь в ванную. Проскользнув внутрь, прикрыл ее, задвинул щеколду.
Поиски его завершились, едва начавшись. Кроссворды торчали между прозрачной сумочкой с косметикой и скомканными Дашиными перчатками.
Дэн вынул сборник, перелистал. Рассмотрел несколько страниц на свет. Сомнений не было – тот самый. Он аккуратно сложил его вдвое, запихнул в задний карман брюк.
Подхватив пакет, выбрался из ванной. Замер. Из кухни, как и раньше, не доносилось ни звука. Скотопасских поставил пакет на прежнее место и на цыпочках двинулся в комнату.
Дэн знал, что будить сейчас могильщика – занятие очень рискованное: спросонья он мог начать шуметь и разбудить Дай. Но не растормошить его было невозможно: этой ночью Виталик мог ему понадобиться.
Со всей силы Скотопасских грубо пнул могильщика носком в бок.
Тот проснулся и тараща глаза вскочил на ноги…
– Я – сука?!… Где мильон?… Кого закапывать?
Скотопасских приготовился ждать, но не прошло и десяти секунд – дверь распахнулась.
– Здравствуйте, барин!…
Физиономия могильщика излучала подобострастие.
– Перестань кривляться!… – Дэн устало шагнул за порог. – Выпить есть?…
– Есть, пожалте… – попятился Кошелев.
– Не успел до квартиры добраться, уже затарился? – голос Скотопасских был злым.
– Напрасно гневаетесь, барин… Прикупил для протирки оборудования…
Кошелев отчаянно вращал глазами.
– Да что ты все «барин», «барин»!… Думаешь, не барин, да?! Да я тебе покажу, какой я барин, сукин ты сын!
– У нас барышня в гостях… Дарья Сергеевна.
Скотопасских вздрогнул, замер, глянул вдоль коридора.
Дарья Дай, мило улыбаясь, вышла из кухни в прихожую.
– О, господи! – прошептал Дэн и от слабости прислонился к стене.
– Что с тобой?
– Что с вами, барин?
Могильщик подскочил к Дэну, угодливо взял его под локоток.
– Чувствую себя вернувшимся с того света… – слабым голосом произнес Скотопасских, не отлипая от стены. – Только что, у светофора, меня ужасно подрезали! Чуть не впаялся в столб… – тут же в оправдание сочинил он. – Даша, как вещи?…
– Вещи?… Что такое?… Какие вещи?…
– Твои вещи!…
Дэн отлепился от стены и приблизился к ней.
– Ты ничего не растеряла?… Когда мы подвезли тебя к офису и ты вошла внутрь, мне показалось, у тебя дырка в пакете…
– Дырка? В пакете?!… Что с тобой? У тебя какой-то взгляд странный!… – девушка с испугом шагнула назад. Тем не менее проговорила:
– Дэн, я решила немного у тебя поработать… И еще: не разрешишь мне сегодня остаться в офисе. Хочу кое-что сделать…
– Значит, пакеты целы!…
– Барин бредит! – тоном, не подразумевающим возражений, заявил могильщик. – Боюсь, Дарья Сергеевна, его сегодня тоже придется оставить здесь… До родового поместья в таком состоянии не доедет. Да и мне там делать нечего… Еще потянут на конюшню… Знамо дело, как в поместье покажешься, так сразу тащат пороть. Для профилактики… Лучше я с вами останусь!… И потом – не могу я бросить барина. Придется всем здесь опять… В тесноте да не в обиде!
– Я пожалуй прилягу… – пролепетал Дэн и развернувшись, поплелся в комнату… – Полежу немного, а потом и напьюсь!…
Лежа на топчане с одним приоткрытым глазом, – второй для конспирации был зажмурен, – Дэн чувствовал: настроение его улучшается.
* * *
Мысли «барина» крутились в прошлом: события минувшего дня…– Две тысячи баксов! Если проеду тридцать метров за рулем вашей машины! – Дэн выкрикнул это, раскрыв дверь авто. – Я дам их, поверьте!
И водитель «ленд ровера» быстро согласился. Что-то слишком Дэну везло!…
– Садись!… – водитель посмотрел на молодого человека, полез на пассажирское место. Вот до чего могут довести даже водителя «ленд ровера» две тысячи долларов!
– Нет, не сюда… Ты должен лезть назад!… А когда подъедем к зданию, ляжешь на диван. Никто не должен тебя видеть! – распорядился Скотопасских.
– Так не договаривались, – неуверенно возразил незнакомец.
– Две штуки плачу! – с напором произнес Дэн.
Водитель сразу полез назад. Волшебное действие двух тысяч баксов не ослабевало. Оно даже усиливалось: водитель перебирался назад с сопением. Он был похож на свинью, которая рвется через перегородку, которая отделяет ее от кучи вкусных отбросов.
Все же он был человеком очень осторожным, этот водитель, и конечно опасался, что Дэн одним резким ударом, как спецагент, вышвырнет его из машины под колеса грузовиков, – на всякий случай осторожный тупой мужик перебирался на заднее сиденье через спинку переднего.
– Я застрял… – прохрипел он через минуту.
– Твою мать!… Дебил!… Сорвал операцию.
Управляемый Дэном «ленд ровер» плыл в медленном потоке. В соседних автомобилях глазели: человек в британском джипе зацепился брюхом за подголовник, – терся спиной о крышу, дрыгал ногами. Руки его хватали воздух… Ладони с пухлыми пальцами прилипали к стеклам, как будто «ленд ровер» – аквариум, в котором подыхает выловленный рыбаками осьминог.
– Браток, я застрял. Помоги!…
– Вот скот!… Такого я и пасти не хочу! Еще не хватает – ворочать такого хряка!…
– Да подтолкни за ногу, чего ругаться! Ниже… За носок хватай.
Дэн подтолкнул незнакомца за ногу. Положение усугубилось.
– Нет не пролезть. Крепко брюхо застряло. Слышь, может опустить у сиденья спинку?… Ох! Что же ты так резко!…
– Опустись ниже. Иначе будет заметно с улицы!
– Не могу. Не помещаюсь я здесь! Ох, все… Влез!… Ну парень, ты меня и втянул в историю. Опять брюхо застряло. Как бы не заболело… Я чувствительный…
Дэн на хорошей скорости подкатил к офису «Хаум Раум Баранаум», зарулил на автостоянку.
– Не поднимай головы, обормот!… Откуда у тебя деньги на джип?… Сколько колбасы сегодня сожрал?
– Кружок краковской с чесноком… Где мы?…
– Неважно!… Сейчас выйду, а потом вернусь с деньгами!…
– Что это значит?!… Мы так не договаривались!… Две тысячи!… – простонал мужик.
– Не волнуйся, не обману. Головы, главное, не поднимай! Спину прижми!… Втяни живот…
Дэн прищелкнул языком: несмотря на старания туша в проеме между сиденьями оставалась заметна.
– Живот свело!… – простонал мужик. – Краковская, падла, забурлила… Чесночок…
– Убери зад… Вот так! Ниже! Втяни брюхо.
– Не могу. Болит. Чеснок зря употребил… Переборчик с ним вышел.
– Не дыши. Я буду показывать машину, тебя не должно быть видно… Поднимешь голову – останешься без денег!… Крохобор недоделанный. Я его осчастливил своим присутствием, а он даже между сидений уместиться не смог.
Скотопасских уже вытащил из замка ключи. Прежде чем водитель успел что-либо сообразить, молодой человек выскочил из «ленд ровера», привел в действие механизмы замков.
Туша не шевелилась…
– Молодец, хряк! – пробормотал Дэн сам себе. – Будешь вознагражден за свои поросячьи мучения!… Если, конечно, атака не захлебнется из-за твоей жирной задницы. Тогда – ни денег, ни славы!
«Обманет меня, с такой-то рожей! – думал в этот момент водитель. – Ну и дурак же я, напрасно ел чеснок! Если через пять минут не вернется, мне – конец! Брюхо пучит отчаянно».
* * *
Черт возьми, он спал!… Рядом похрапывал могильщик. Из кухни не доносилось ни звука.Скотопасских приподнялся на локтях. Плотные шторы не пропускали с улицы свет. В комнате – ничего не разглядеть. Он встал. Двигаясь еле-еле, по шажочку добрался до коридора. Нащупал выключатель, постаравшись не издать громкого щелчка, зажег лампочку в ванной. Из под двери пробилась тонкая полоска света. Дэн заглянул на кухню.
Дай спала, свернувшись калачиком на топчане.
На цыпочках вернулся в коридор.
У стены стояли пакеты. Дэн взял тот из них, который стоял к нему ближе, потом осторожно отворил дверь в ванную. Проскользнув внутрь, прикрыл ее, задвинул щеколду.
Поиски его завершились, едва начавшись. Кроссворды торчали между прозрачной сумочкой с косметикой и скомканными Дашиными перчатками.
Дэн вынул сборник, перелистал. Рассмотрел несколько страниц на свет. Сомнений не было – тот самый. Он аккуратно сложил его вдвое, запихнул в задний карман брюк.
Подхватив пакет, выбрался из ванной. Замер. Из кухни, как и раньше, не доносилось ни звука. Скотопасских поставил пакет на прежнее место и на цыпочках двинулся в комнату.
Дэн знал, что будить сейчас могильщика – занятие очень рискованное: спросонья он мог начать шуметь и разбудить Дай. Но не растормошить его было невозможно: этой ночью Виталик мог ему понадобиться.
Со всей силы Скотопасских грубо пнул могильщика носком в бок.
Тот проснулся и тараща глаза вскочил на ноги…
– Я – сука?!… Где мильон?… Кого закапывать?
34. Тихо в Москве, только не спит…
– Не шуми, а то разбудишь лохушку! Двигай за мной. Нас зовет труба, пока слава богу не на твое кладбище, а к новому счастью. Оно будет, обязательно будет. Я верю в него так же, как верил всегда в дядю Мэтью.
Медленно они вышли в коридор, потихонечку, стараясь не шуметь, обулись, накинули куртки, вышли за дверь.
Едва она затворилась, в квартире заиграла мелодия мобильного телефона. Секунд через тридцать Даша проснулась и схватила трубку, лежавшую на кухонном столе.
– Алло… – хриплым голосом старой алкоголички спросонья ответила она.
– Нам нужно встретиться… Давайте сейчас! – проговорил незнакомый мужской голос.
«Черт их побери, заграничных производителей! – думал он. – Дерево – высший класс, ножки металлические, дизайн – продвинутый, а не уснешь!… Наши отечественные столы хоть по дизайну и качеству уступают, а будь здесь такой, давно бы храпел. Импортные столы красивые, но уснуть на них трудно».
Тупозаглотышев ушел с работы всего полтора часа назад. Поначалу, видимо, надеялся – подчиненный не выдержит и покинет рабочее место раньше него, но потом понял: высиживать бесполезно. Бацука остался один.
В комнату никто не заглядывал, никто не звонил, никто ни о чем не спрашивал… Бацука перевернулся на другой бок. Хотелось жрать. Выйти до конца рабочего дня и поесть как-то не догадался, а теперь покидать офис опасно, – охрана могла не пустить обратно…
Зобкинбац уселся на столе, обхватил колени руками, призадумался: чего бы сожрать? В большом офисе должны найтись припасы! «Секретари больших начальников имеют привычку хранить в шкафах коробки с печеньем – подают к чаю важным гостям! – размышлял Бацука. – Эдакие большие красивые коробки с датским печеньем!» Он сглотнул слюну. «Хорошо бы чайку с печеньем! Сожрал бы всю коробку…»
Жестяная коробка с датским печеньем, аккуратно разложенным внутри в бумажные корзиночки, настолько живо представилась ему, – он соскочил со стола. Слюна во рту набегала сильнее. «Чем я рискую?! – лихорадочно думал Бацука. – Подумаешь, какая-то коробка с печеньем!»
Он рассуждал, будто коробка с датским печеньем действительно существует, лежит в шкафу у секретаря.
«На каждой фирме постоянно происходят случаи: кто-то сжирает предназначенное гостям печенье. Тогда секретарь говорит: «Ну вот, опять кто-то сожрал печенье!», берет у шефа деньги, идет за новой коробкой. Всего-то и дел. Это не считается пропажей. В конце-концов, первый, на кого в таких случаях думает секретарь – это шеф. Общеизвестно, что печенье, предназначенное для важных гостей, втихаря сжирает он сам. Ему замечания не сделают!»
Бацука слез со стола, прошел несколько шагов, отворил дверь в коридор…
Из комнаты не доносилось ни звука.
Некоторые люди во сне всхлипывают, как будто жалуются кому-то на дневные обиды, некоторые отдуваются, как остановившийся на перекрестке тяжелый грузовик с железобетонными панелями, некоторые хрипят и рокочут глоткой, как будто дня им не хватило, чтобы отхаркаться. Великий бизнесмен и его раб лежали в соседней комнате тихо, как покойники…
Дарья сунула ноги в тапочки, замерла. Отчего-то стала припоминать: что они ели на ужин? Тут же пришла к выводу: поскольку она жива, вряд ли причина гробового сна в ветчинке, – ту явно переупаковали в магазине, проставив новый срок годности… К тому же Скотопасских с ними не ужинал. Дай слушала еще секунд сорок. Женская интуиция никогда не подводила.
Более не сомневаясь, резко поднялась на ноги и ринулась через маленький коридорчик, хватаясь рукой за стену…
Молодые люди исчезли.
– Вот твари!…
Так же стремительно Даша вернулась на кухню. Резким движением раздвинула занавески. Тут же схлопнула обратно. Для наблюдения оставила лишь маленькую щелочку…
В салоне дэновского «рено» горел свет. На передних сиденьях отлично просматривались Скотопасских и его слуга. Дэн держал в руках какую-то маленькую книжечку и водил по странице тонким кощеевым пальцем.
Раб откинулся на сиденье и, разинув огромную пасть для лучшего поступления воздуха, дрых. По крайней мере так казалось со стороны.
Вот Скотопасских на мгновение поднял книжку выше. Мелькнула характерная пестрая обложка. Дай догадалась! Она подскочила к своим пакетам, схватила один. Так же, как совсем недавно Дэн, закрылась с ним в освещенной ванной.
Все точно – они вытащили у нее тот самый сборник кроссвордов, который до этого забыли на кухне.
Даша вернулась к шторам. Выглянула в щель… Скотопасских сделал характерный жест: глядя на страницу кроссворда, он прищелкнул пальцами.
Могильщик вздрогнул, взмахнул во сне руками, подпрыгнул на сиденье и ударился о крышу головой.
Подфарники и свет в салоне погасли.
Медленно они вышли в коридор, потихонечку, стараясь не шуметь, обулись, накинули куртки, вышли за дверь.
Едва она затворилась, в квартире заиграла мелодия мобильного телефона. Секунд через тридцать Даша проснулась и схватила трубку, лежавшую на кухонном столе.
– Алло… – хриплым голосом старой алкоголички спросонья ответила она.
– Нам нужно встретиться… Давайте сейчас! – проговорил незнакомый мужской голос.
* * *
Зобкинбац ворочался с боку на бок. Впервые в жизни приходилось спать на офисном столе.«Черт их побери, заграничных производителей! – думал он. – Дерево – высший класс, ножки металлические, дизайн – продвинутый, а не уснешь!… Наши отечественные столы хоть по дизайну и качеству уступают, а будь здесь такой, давно бы храпел. Импортные столы красивые, но уснуть на них трудно».
Тупозаглотышев ушел с работы всего полтора часа назад. Поначалу, видимо, надеялся – подчиненный не выдержит и покинет рабочее место раньше него, но потом понял: высиживать бесполезно. Бацука остался один.
В комнату никто не заглядывал, никто не звонил, никто ни о чем не спрашивал… Бацука перевернулся на другой бок. Хотелось жрать. Выйти до конца рабочего дня и поесть как-то не догадался, а теперь покидать офис опасно, – охрана могла не пустить обратно…
Зобкинбац уселся на столе, обхватил колени руками, призадумался: чего бы сожрать? В большом офисе должны найтись припасы! «Секретари больших начальников имеют привычку хранить в шкафах коробки с печеньем – подают к чаю важным гостям! – размышлял Бацука. – Эдакие большие красивые коробки с датским печеньем!» Он сглотнул слюну. «Хорошо бы чайку с печеньем! Сожрал бы всю коробку…»
Жестяная коробка с датским печеньем, аккуратно разложенным внутри в бумажные корзиночки, настолько живо представилась ему, – он соскочил со стола. Слюна во рту набегала сильнее. «Чем я рискую?! – лихорадочно думал Бацука. – Подумаешь, какая-то коробка с печеньем!»
Он рассуждал, будто коробка с датским печеньем действительно существует, лежит в шкафу у секретаря.
«На каждой фирме постоянно происходят случаи: кто-то сжирает предназначенное гостям печенье. Тогда секретарь говорит: «Ну вот, опять кто-то сожрал печенье!», берет у шефа деньги, идет за новой коробкой. Всего-то и дел. Это не считается пропажей. В конце-концов, первый, на кого в таких случаях думает секретарь – это шеф. Общеизвестно, что печенье, предназначенное для важных гостей, втихаря сжирает он сам. Ему замечания не сделают!»
Бацука слез со стола, прошел несколько шагов, отворил дверь в коридор…
* * *
Нажав отбой, Даша несколько мгновений неподвижно сидела на топчане. Ее волновало: слышали ли, о чем она только что говорила, Дэн и его слуга?…Из комнаты не доносилось ни звука.
Некоторые люди во сне всхлипывают, как будто жалуются кому-то на дневные обиды, некоторые отдуваются, как остановившийся на перекрестке тяжелый грузовик с железобетонными панелями, некоторые хрипят и рокочут глоткой, как будто дня им не хватило, чтобы отхаркаться. Великий бизнесмен и его раб лежали в соседней комнате тихо, как покойники…
Дарья сунула ноги в тапочки, замерла. Отчего-то стала припоминать: что они ели на ужин? Тут же пришла к выводу: поскольку она жива, вряд ли причина гробового сна в ветчинке, – ту явно переупаковали в магазине, проставив новый срок годности… К тому же Скотопасских с ними не ужинал. Дай слушала еще секунд сорок. Женская интуиция никогда не подводила.
Более не сомневаясь, резко поднялась на ноги и ринулась через маленький коридорчик, хватаясь рукой за стену…
Молодые люди исчезли.
– Вот твари!…
Так же стремительно Даша вернулась на кухню. Резким движением раздвинула занавески. Тут же схлопнула обратно. Для наблюдения оставила лишь маленькую щелочку…
В салоне дэновского «рено» горел свет. На передних сиденьях отлично просматривались Скотопасских и его слуга. Дэн держал в руках какую-то маленькую книжечку и водил по странице тонким кощеевым пальцем.
Раб откинулся на сиденье и, разинув огромную пасть для лучшего поступления воздуха, дрых. По крайней мере так казалось со стороны.
Вот Скотопасских на мгновение поднял книжку выше. Мелькнула характерная пестрая обложка. Дай догадалась! Она подскочила к своим пакетам, схватила один. Так же, как совсем недавно Дэн, закрылась с ним в освещенной ванной.
Все точно – они вытащили у нее тот самый сборник кроссвордов, который до этого забыли на кухне.
Даша вернулась к шторам. Выглянула в щель… Скотопасских сделал характерный жест: глядя на страницу кроссворда, он прищелкнул пальцами.
Могильщик вздрогнул, взмахнул во сне руками, подпрыгнул на сиденье и ударился о крышу головой.
Подфарники и свет в салоне погасли.
35. Задница. Голая
Много часов назад, оставив «ленд ровер» на стоянке перед «Хаум Раум», войдя в офис и поднявшись на этаж, Дэн сразу столкнулся с Виноградом… К ним подошел Хоппер фон Поппер Первый. Позже присоединилась Люда Тупозаглотышева.
Опираясь рукой о плечо Хоппера, принимаемого за Константина Виноградова, Люда, – он постоянно забывал, что выступает в амплуа молодой девушки, – сказал:
– Мы идем осматривать новинку?
– Дэн, правда, пошли к «роверу»! – поддержал Костя.
Виноград нервничал, глядя, как Люда ведет себя с шефом «Хаум Раум». Опасался, зная характер Первопоппера, взрыва.
– Давай глянем! – обнимая фон Поппера за плечи, Тупозаглотышев толкнул его к лифту. – Закурить есть?…
– В кабинете…
– Сгоняй, чего стоишь? На улице закурим…
– Была охота гонять! – заартачился «фон».
– Ладно, не бегай, – смилостивился Тупозаглот. – Двигай джип смотреть! – он с силой хлопнул Поппера по плечу.
Четверо вышли на улицу. В дверях Костя шепнул:
– Ты это… Полегче с ним!
– Подумаешь! Чего он мне?!… Кроме начальника меня никто не волнует… -Не таких видали. В рейсе радисту так по морде заехала – он башкой радио расколол. Ты в курсе: я летала?…
Окружили автомашину.
– Дэн, великолепно!… Только… Ты говорил: двойной?!… А этот…
– Ты что, мерил мощность? – раздраженно произнес Дэн.
– Хорошо… Пусть двигатель… А фары?… – продолжал недоумевать Виноград, обходя «ровер» кругом. – Фары только две. И потом… – он заглянул в салон. – Где вторая музыка?… Музыка только одна!
Вслед за Костей в салон заглянул Первопоппер.
– Там кто-то есть! – произнес он.
Задние стекла – тонированы и непрозрачны, но сквозь переднее салон просматривался неплохо.
– Как, есть? – Скотопасских сделал вид: ничего не понял.
– Вон, за передними сиденьями…
«Туша» заворочалась, – почувствовала на себе взгляд.
«Ленд ровер» заметно качнулся.
– Никого нет!… Взгляните на колеса. Офигеть, какие широкие…
Фон Поппер постучал по стеклу. «Туша» заворочалась сильнее.
«Ленд ровер» закачался.
– Амортизация пошла! – сказал Дэн. – У этих машин всегда так: после езды по неровной дороге амортизаторы реагируют с запозданием.
– Что вы обманываете?! – возмутился Хоппер. – Я вижу: там кто-то есть…
– И фары ординарные! – поддакнул Костя.
– А голой задницы вы в окне не видите?… – вспылил Дэн.
Первопоппер медленно отвернулся от машины. Слегка запрокинул голову, в осанке почувствовалась надменность. Взгляд случайно скользнул по окнам второго этажа…
– Вижу…
В окне второго этажа белели чьи-то ягодицы. Дэн на них не смотрел.
– Неудивительно, что вам мерещится кто-то в салоне… Пора закруглятся!
– Там… – пробормотал Хоппер Первый, показывая рукой на «видение». Оно исчезло.
Скотопасских брякнул:
– Я пошел. Медосмотр окончен. Можно одеваться… Здоровых здесь нет.
– Я тоже видел, Денис Анатольевич! – вступился за «коллегу» Тупозаглот. – Была задница!
Джип опять закачался…
Опираясь рукой о плечо Хоппера, принимаемого за Константина Виноградова, Люда, – он постоянно забывал, что выступает в амплуа молодой девушки, – сказал:
– Мы идем осматривать новинку?
– Дэн, правда, пошли к «роверу»! – поддержал Костя.
Виноград нервничал, глядя, как Люда ведет себя с шефом «Хаум Раум». Опасался, зная характер Первопоппера, взрыва.
– Давай глянем! – обнимая фон Поппера за плечи, Тупозаглотышев толкнул его к лифту. – Закурить есть?…
– В кабинете…
– Сгоняй, чего стоишь? На улице закурим…
– Была охота гонять! – заартачился «фон».
– Ладно, не бегай, – смилостивился Тупозаглот. – Двигай джип смотреть! – он с силой хлопнул Поппера по плечу.
Четверо вышли на улицу. В дверях Костя шепнул:
– Ты это… Полегче с ним!
– Подумаешь! Чего он мне?!… Кроме начальника меня никто не волнует… -Не таких видали. В рейсе радисту так по морде заехала – он башкой радио расколол. Ты в курсе: я летала?…
Окружили автомашину.
– Дэн, великолепно!… Только… Ты говорил: двойной?!… А этот…
– Ты что, мерил мощность? – раздраженно произнес Дэн.
– Хорошо… Пусть двигатель… А фары?… – продолжал недоумевать Виноград, обходя «ровер» кругом. – Фары только две. И потом… – он заглянул в салон. – Где вторая музыка?… Музыка только одна!
Вслед за Костей в салон заглянул Первопоппер.
– Там кто-то есть! – произнес он.
Задние стекла – тонированы и непрозрачны, но сквозь переднее салон просматривался неплохо.
– Как, есть? – Скотопасских сделал вид: ничего не понял.
– Вон, за передними сиденьями…
«Туша» заворочалась, – почувствовала на себе взгляд.
«Ленд ровер» заметно качнулся.
– Никого нет!… Взгляните на колеса. Офигеть, какие широкие…
Фон Поппер постучал по стеклу. «Туша» заворочалась сильнее.
«Ленд ровер» закачался.
– Амортизация пошла! – сказал Дэн. – У этих машин всегда так: после езды по неровной дороге амортизаторы реагируют с запозданием.
– Что вы обманываете?! – возмутился Хоппер. – Я вижу: там кто-то есть…
– И фары ординарные! – поддакнул Костя.
– А голой задницы вы в окне не видите?… – вспылил Дэн.
Первопоппер медленно отвернулся от машины. Слегка запрокинул голову, в осанке почувствовалась надменность. Взгляд случайно скользнул по окнам второго этажа…
– Вижу…
В окне второго этажа белели чьи-то ягодицы. Дэн на них не смотрел.
– Неудивительно, что вам мерещится кто-то в салоне… Пора закруглятся!
– Там… – пробормотал Хоппер Первый, показывая рукой на «видение». Оно исчезло.
Скотопасских брякнул:
– Я пошел. Медосмотр окончен. Можно одеваться… Здоровых здесь нет.
– Я тоже видел, Денис Анатольевич! – вступился за «коллегу» Тупозаглот. – Была задница!
Джип опять закачался…
36. Угонщики, воры…
Вперед убегал автомобиль с Дэном и могильщиком. Назад убегали уличные фонари и ночные витрины магазинов. Так всегда бывает поздно ночью с фонарями, автомобилями и ночными витринами.
– Дом семнадцать… Дом семнадцать! – бормотал себе под нос Скотопасских. – Что может значить этот ребус? Что находится в доме?… Дверь… Буква… Совсем непонятно. Какая-то полная чушь! Но там миллион… И это ко многому обязывает!…
– С игральными автоматами тоже было непонятно, – философствовал могильщик.
За рассуждениями он пытался скрыть тревогу: в поздний час его против обыкновения не одолевала дремота. Это настораживало. «Перевозбудился после покупки «рено»«– думал Виталик.
– Однако фишка сработала! Написано «под втор», под «втор» и оказалось, – проговорил он вслух.
– Надеюсь, на этот раз будут деньги! Не записка.
– Заколебали эти записки!… – воскликнул могильщик. – Сколько можно переписываться?! По мне – засунь миллион хоть в толчок, но не морочь голову. Тем более не кому-нибудь, – собственному племяннику. Как думаешь, моя машина может ездить без меня?… – он с тревогой смотрел в боковое зеркало.
– Если уж она смогла ездить с тобой…
– Я классно рулил! – обиделся Вит. – Ты ничего не понимаешь: это агрессивный стиль вождения. Создание вокруг себя пространства. Для безопасности! Я нарочно рыскал – разгонял вокруг другие автомобили. Заставлял их держать требуемую дистанцию. Иначе не понимают… Притираются вплотную. Как не быть аварии! А ты думал: я не умею рулить?… Напрасно. Если надо, еду как по линейке… А если это угонщики, которым просто со мной по пути?
– Сомневаюсь… – Скотопасских взглянул в зеркало: позади, на некотором расстоянии мчалось изящное «рено». Модель и цвет совпадали с покупкой Кошелева. – Будут носиться по городу без номеров да еще с такой скоростью… Угнав, поедут тихонечко, не привлекая внимания. Пока болван-владелец дрыхнет в своей кроватке…
Пользуясь светом, проникавшим с улицы, Бацука осмотрелся: большие шкафы, – в них потенциально могло быть датское печенье, – высились у стен. Зобкинбац прикрыл дверь.
Подошел к крайнему шкафу. Открыл… Круглая коробка лежала на полке в окружении чистых кружек. Бацука сглотнул слюну. «Наверняка пустая!» – подумал он. Не верил в удачу.
Печеньки под крышкой лежали одно к другому. Все было на месте – и сахарок, и изюмчик, и милые бумажные корзиночки.
Бацука застонал. Голова закружилась. Устояв на ногах, запустил руку в жестяную банку. Принялся чавкать. Зубищи нового сотрудника «Хаум Раум» остервенело перемалывали хрупкое печенье.
В офисном здании напротив ярко освещен целый этаж. Отсветы сияния падали на коробку. Но свет вдруг погас…
В кабинете Первопоппера стало темно.
Бацука брал печеньку за печенькой, отправлял в рот. Урчал от удовольствия. Одно беспокоило: аппетит не уменьшался, а увеличивался…
Коробка пуста! С сожалением водрузил на место. Что бы еще сожрать?
Раскрыл соседний шкаф: в темноте ничего не видно, но на ощупь – папки.
Сунулся в третий шкаф. Ого, коробочка! Приподнял крышку: сахар! Лизнул кубик, бросил обратно.
Зобкинбац пошарил еще. Клацнула жесть. Датское печенье!… Взвизгнул от восторга!… Содрал крышку, не глядя запустил руку.
Разочарование: какие-то конфетки. Зачерпнув горсть, отправил в рот. Гадость!… Проглотил. Голод моментально притупился. Взял еще горсть, съел… Стало нехорошо…
И тут дверь с шумом распахнулась и под потолком вспыхнули яркие лампы.
Вошедший вскрикнул:
– Кто это?!… Вор!…
Хоппер Первый! В руках – целлофановый мешок: бутылки, закуска. Из-за спины его медленно выходили те, что приезжали на милицейском «форде». Мордастый в форме, огромной фуражке рявкнул:
– Документы!
– Нет документов…
Все вернулось к нему: нервная аллергия, нервная водянка головы, нервная базедова болезнь и нервное заикание…
Нервное плоскостопие вместе с нервным искривлением позвоночника приближались.
Краем глаза успел заметить – сожрал корм для рыб…
– Дом семнадцать… Дом семнадцать! – бормотал себе под нос Скотопасских. – Что может значить этот ребус? Что находится в доме?… Дверь… Буква… Совсем непонятно. Какая-то полная чушь! Но там миллион… И это ко многому обязывает!…
– С игральными автоматами тоже было непонятно, – философствовал могильщик.
За рассуждениями он пытался скрыть тревогу: в поздний час его против обыкновения не одолевала дремота. Это настораживало. «Перевозбудился после покупки «рено»«– думал Виталик.
– Однако фишка сработала! Написано «под втор», под «втор» и оказалось, – проговорил он вслух.
– Надеюсь, на этот раз будут деньги! Не записка.
– Заколебали эти записки!… – воскликнул могильщик. – Сколько можно переписываться?! По мне – засунь миллион хоть в толчок, но не морочь голову. Тем более не кому-нибудь, – собственному племяннику. Как думаешь, моя машина может ездить без меня?… – он с тревогой смотрел в боковое зеркало.
– Если уж она смогла ездить с тобой…
– Я классно рулил! – обиделся Вит. – Ты ничего не понимаешь: это агрессивный стиль вождения. Создание вокруг себя пространства. Для безопасности! Я нарочно рыскал – разгонял вокруг другие автомобили. Заставлял их держать требуемую дистанцию. Иначе не понимают… Притираются вплотную. Как не быть аварии! А ты думал: я не умею рулить?… Напрасно. Если надо, еду как по линейке… А если это угонщики, которым просто со мной по пути?
– Сомневаюсь… – Скотопасских взглянул в зеркало: позади, на некотором расстоянии мчалось изящное «рено». Модель и цвет совпадали с покупкой Кошелева. – Будут носиться по городу без номеров да еще с такой скоростью… Угнав, поедут тихонечко, не привлекая внимания. Пока болван-владелец дрыхнет в своей кроватке…
* * *
На этот раз Зобкинбац сразу нашел кабинет Хоппера фон Поппера Первого. Потянул за ручку – дверь открылась. Лампы не горели.Пользуясь светом, проникавшим с улицы, Бацука осмотрелся: большие шкафы, – в них потенциально могло быть датское печенье, – высились у стен. Зобкинбац прикрыл дверь.
Подошел к крайнему шкафу. Открыл… Круглая коробка лежала на полке в окружении чистых кружек. Бацука сглотнул слюну. «Наверняка пустая!» – подумал он. Не верил в удачу.
Печеньки под крышкой лежали одно к другому. Все было на месте – и сахарок, и изюмчик, и милые бумажные корзиночки.
Бацука застонал. Голова закружилась. Устояв на ногах, запустил руку в жестяную банку. Принялся чавкать. Зубищи нового сотрудника «Хаум Раум» остервенело перемалывали хрупкое печенье.
В офисном здании напротив ярко освещен целый этаж. Отсветы сияния падали на коробку. Но свет вдруг погас…
В кабинете Первопоппера стало темно.
Бацука брал печеньку за печенькой, отправлял в рот. Урчал от удовольствия. Одно беспокоило: аппетит не уменьшался, а увеличивался…
Коробка пуста! С сожалением водрузил на место. Что бы еще сожрать?
Раскрыл соседний шкаф: в темноте ничего не видно, но на ощупь – папки.
Сунулся в третий шкаф. Ого, коробочка! Приподнял крышку: сахар! Лизнул кубик, бросил обратно.
Зобкинбац пошарил еще. Клацнула жесть. Датское печенье!… Взвизгнул от восторга!… Содрал крышку, не глядя запустил руку.
Разочарование: какие-то конфетки. Зачерпнув горсть, отправил в рот. Гадость!… Проглотил. Голод моментально притупился. Взял еще горсть, съел… Стало нехорошо…
И тут дверь с шумом распахнулась и под потолком вспыхнули яркие лампы.
Вошедший вскрикнул:
– Кто это?!… Вор!…
Хоппер Первый! В руках – целлофановый мешок: бутылки, закуска. Из-за спины его медленно выходили те, что приезжали на милицейском «форде». Мордастый в форме, огромной фуражке рявкнул:
– Документы!
– Нет документов…
Все вернулось к нему: нервная аллергия, нервная водянка головы, нервная базедова болезнь и нервное заикание…
Нервное плоскостопие вместе с нервным искривлением позвоночника приближались.
Краем глаза успел заметить – сожрал корм для рыб…