– А что могу рассказать я? Настроение «на нуле». Мои любимые женщины пошли работать, и я себя чувствую заброшенным и потерянным.
   – И кто эти женщины?
   – Мамочка, не нужно притворяться глупенькой. Конечно, это ты и Лена. Может, и мне пойти на работу устроиться?
   – Тебе учиться надо. Ты умный. Работать надо, если… – Ксения не закончила, услышав Антошкино сопение.
   Андрей, досмотрев до конца фильм, выключил телевизор, выйдя из кухни, остановился в дверях комнаты и спросил Ксению:
   – Уложила ребенка и собаку? Иди теперь со мной полежи.
   Ксения осторожно поднялась с тахты и прошла за Андреем в другую комнату.
   – А жизнь-то у тебя какая! С тем посидела, у того полежала, около другого постояла… – зевнул Андрей.
   Ксения не смогла заснуть, она обдумывала вопрос Никиты о злых людях. Ведь попадались во все времена добрые люди в руки людей злых. Бог не избавлял от этого. Христиане пережили и голод, и войну. Почему? Ответ пришел очень неожиданно. Но ведь «Бог Сына Своего не пожалел…» Всплыли слова: «Только Его жертву Я приму…» Именно так. В определенных трудностях проливали слезы христиане, и слезы их принимал Бог, чтобы помиловать всех, живущих рядом, в этих же трудностях.
   «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков…»

2

   Ксения перебирала в шкафу детские вещи, которые уже давно были малы ее парням. Вещи эти попросила соседка для своего внука. Глядя на коротенькие штанишки и маленькие рубашечки, она вспоминала времена, когда для ее сыновей все самое простое в этом мире было невероятно интересным для исследования, например вода! Вода – это что-то сверхзамечательное! Если возьмешь чашку и поднесешь ее к струе, то образовавшийся водопад продолжит форму перевернутой вверх дном чашки. Опустишь чашку ниже – и вода начнет бить по ней, а брызги разлетятся в разные стороны. Поднимешь чашку к самому крану – и вода польется в форме зонтика, а если прижмешь чашку к крану вплотную, то вода забьет во все стороны…
   Максим с восхищением смотрел на фокусы, которые Миша проделывал с водой, бегущей из-под крана, потом зачем-то побежал в комнату. Из комнаты он появился со стопкой тарелок, которые достал из серванта. Максим нес столько тарелок, сколько унести не смог. Когда тарелки с грохотом рухнули на пол, из ванной выскочила Ксения, бросив стирку, выхватила из груды осколков Максима и поставила в кухне возле раковины.
   После этого она решила помочь Мише домыть посуду, но проснулся Данилка и разбудил Антошку.
   Ксения выключила воду, вытерла Мишу и Максима, взяв их за руки, привела в комнату и посадила на диванчик, дав в руки яркую книжку.
   Пока разогревалась смесь для кричащего Антошки, Ксения переодела мокрого после сна Данилку и посадила его на стульчик возле маленького столика, поставив перед ним коробочку с кубиками.
   Наконец Антон с удовольствием принялся потягивать через соску вкусную смесь из бутылочки, поглядывая по сторонам.
   Миша, перелистав в книжке картинки и объяснив Максиму, что к чему, дошел до нарисованной желтой милицейской машины.
   – Это машина, в которой милиция ездит, – сказал Миша.
   Максим спросил:
   – А куда она ездит?
   Ксения пояснила Мише:
   – Миша, Максим думает, что милиция – это такая тетя, которая ездит в желтой машине.
   Миша внимательно посмотрел на Ксению, потом спросил:
   – А она что, не в желтой машине ездит?
   Ксения ничего не ответила и сосредоточилась на бутылочке со смесью, которой становилось все меньше.
   Данилка за это время перебросал все кубики из коробочки на пол и стал капризничать. Ксения докормила Антона, положила его в кроватку и повесила над ним длинную яркую погремушку. Потом налила компоту Максиму и Мише, после чего послышалось их довольное причмокивание, сквозь которое Максим спросил:
   – Мама, а это папа компот варил?
   Ксения ответила:
   – Да, папа.
   Максим спросил:
   – А зачем он в ягоды косточки «насувал»?
   – Чтобы вы считать быстрее научились. Сколько косточек ты уже выловил?
   – Пять, – сказал Максим радостно.
   – А я четыре! – сосчитал Миша.
   – А я, а я… а я сколько? – заерзал на стульчике Данилка, которому Ксения компот налила без ягод.
   – А ты, – сказала Ксения, – сегодня поспал лучше всех!
   Данилка весело затараторил:
   – Я паля, паля… и вот!
   – А тем, кто «паля» лучше всех, положено пойти на прогулку!
   – Ура-а-а! – запрыгали на диване Миша и Максим.
   Миша оделся самый первый, Даньку Ксения одела сама и почти одела Антона, когда к ней подошел Максим, сосредоточенно застегивая пуговки на кофточке. Он долго определял, где самая верхняя пуговка и самая верхняя петелька, чтобы правильно соединить две половинки этой кофточки, и спросил:
   – Мама, а где дырочка для этой пугавки?
   Ксения посмотрела на кофточку и ответила:
   – Это запасная пуговка.
   Максим аккуратно застегнул все пуговки и надел курточку, на которой не смог найти одну «пугавку». При этом петелька для той самой отсутствующей «пугавки» была. Через пару секунд он спросил:
   – А это запасная петелька?
   Ксения посмотрела на курточку, посадила Данилку на стульчик и ушла в комнату за иголкой с ниткой.
   За Ксенией увязался Миша:
   – Мама, а когда мой день рождения?
   – В феврале.
   – А когда мы поедем в февраль?
   – Очень скоро.
   – Мама, я описаюсь! – захныкал Максим.
   Ксения помогла ему снова раздеться и посадила на горшок. Зачем после этого Максим полез мыть руки, не понятно, только вода затекла к нему в рукава, и он истошно заорал, что ему там, в рукавах, противно и мокро.
   На этот крик среагировал Антон и тоже заорал, сидя в своей коляске, решив, что произошло что-то страшное.
   В дверь позвонили. Эта была подруга Ксении Нина, которая забежала, чтобы спросить расписание женской консультации. Нина избавлялась от очередной нежелательной беременности.
   Увидев через открытую дверь в ванной гору невыстиранного белья, разбросанные по коридору игрушки и орущих под дверью детей, Нина спросила:
   – Все рожаешь? Твой Бог не разрешает аборты делать, а жить в такой обстановке разрешает? Вот так любовь Бога к Своим детям! А я, знаешь, весь месяц по Крыму ездила, теперь никак не могу в ритм обычной жизни войти.
   Ксения ничего не ответила и молча протянула Нине листок из записной книжки с расписанием.
   Нина не унялась:
   – Нищету плодишь? Как только вы все помещаетесь в этой квартире? Думаешь, твое государство даст тебе другую?
   – Мы на очереди стоим. Ребята хорошо одеты, я шью и вяжу на них… – попыталась защититься Ксения.
   – А когда они все вырастут? С вами стыдно будет здороваться!
   Нина ушла, Ксения собрала всех детей и вышла с ними на площадку.
   В песочнице Ксения с Мишей построили широкую дорогу, по которой за веревочку катали грузовик. Максим нагрузил свой грузовик песком и катал его по луже. Брызги летели из-под колес как от настоящей машины, и Данилка бегал за Максимом, с восторгом повизгивая.
   Максим закричал:
   – Я папа! Я еду на стройку!
   Миша выкатил свой грузовик из песочницы и помчался наперегонки с Максимом с воплем:
   – Я тоже папа! Я тоже еду на стройку!
   К Ксении подошла пожилая женщина с ребенком, которого держала крепко за руку, и спросила:
   – Вы что, не видите, что ваши дети делают?
   – А что они делают? – спросила Ксения. – Грабят кого-то или бьют?
   – Они у вас по луже бегают! Представляю, что из них вырастет! Родить, милочка, мало, детей нужно воспитывать!
   Миша и Максим почему-то сразу расхотели играть и запросились домой. Ксения собрала все игрушки и покатила Антошку в коляске к дому. Все молчали. Дома Ксения переодела, отмыла ребят после прогулки и зашла в кухню. Открыла буфет, взяла с полки пакет с горохом, чтобы достать стоящую за пакетом коробку с вермишелью. Пакет лопнул, и весь горох рассыпался по полу. Ксения, потеряв остатки сдержанности и мужества, села на табуретку посреди кухни и абсолютно отрешенным взглядом уставилась в пол. На шум рассыпавшегося по полу гороха прибежали из комнаты Миша, Максим и Данилка, которые до этого прыгали по дивану. Они увидели маму и молча принялись ползать по полу, собирать в ладошки рассыпавшийся горох, а Миша приговаривал:
   – Мам, ты не расстраивайся, у меня, например, тоже такое бывает…
   Ксения устало улыбнулась и поставила посередине кухни большую миску, в которую из детских ладошек весело застучал горох.
   Вечером, когда Андрей вернулся с работы, Ксения читала Библию, но слова Нины перебивали слова священного текста, и Ксения прошептала:
   «Господи, я благодарна тебе за то, что Ты не стыдишься нас и любишь бедных и богатых. Я знаю, что если действительно важно все то, что сказала сегодня Нина, то Ты решишь эти вопросы. У меня нет времени думать обо всем и не хватает сообразительности. Помоги нам».
   – Ты о чем бормочешь? – спросил Андрей.
   – Нина заходила сегодня, – ответила Ксения и пересказала разговор с подругой.
   Андрей сказал:
   – Я расстался со всеми своими друзьями, потому что они не смогли понять моего образа жизни. Может, тебе сделать то же самое со своей школьной подругой? Напиши ей прощальное письмо, например…
   Ксения вздрогнула при слове «письмо» и сказала:
   – Я напишу! Я в Москву напишу про то, что нам нужна квартира.
   Ксения взяла лист бумаги и авторучку и принялась составлять письмо в Москву. Аккуратно запечатала конверт и на следующий день, во время прогулки с малышами, опустила конверт в почтовый ящик.
   По дороге к дому Ксения столкнулась с Ниной.
   Ксения сказала весело:
   – Я письмо отправила в Москву, чтобы нам квартиру дали!
   Нина взглянула на Ксению как на больную и ответила:
   – В Москву пишут со всей нашей необъятной Родины! Так ты никогда квартиру не получишь!
   …Ответ из Москвы Ксения с Андреем получили через три месяца в виде пяти вариантов новых квартир, предложенных горисполкомом.
   Очень скоро семья переехала в новый район Рыбацкое, в четырехкомнатную квартиру. Ксения сняла с книжки накопленные деньги, которые включали в себя отпускные, декретные и детские пособия, и, заняв за три часа до открытия мебельного магазина очередь, смогла купить великолепную чешскую жилую комнату. Этим гарнитуром, двумя кроватями и кухонным столом со стульями, купленными вдобавок на оставшиеся деньги, была обставлена новая квартира, а буквально через два месяца произошло печальное событие в государстве – обесценились все деньги и остановились все очереди на квартиры в исполкомах города.
   Произошел развал СССР.
* * *
   Утро 5 мая 2006 года для Ксении обещало быть суматошным. Перед работой ей нужно было успеть занести соседке пакет с детскими вещами и съездить с Никитой в поликлинику.
   Ксения заварила кофе и, потянув носом кофейный аромат, прищурила глаза от удовольствия.
   В кухню вошел Никита:
   – Мама, мы не успеем. Давай быстрее.
   Он уже был готов выходить и смотрел на маму. Ксения проворчала:
   – Никса, ты же знаешь, что выпить кофе для меня – ритуал. Не стой над душой.
   – Мама, мне еще в школу нужно успеть.
   – А мне на работу.
   – Тем более.
   Ксения сделала бутерброд с сыром, и мгновенно возле ее ног оказался Каспер – рыжий шарпей. Ксения отодвинулась от него подальше и откусила кусочек от бутерброда. Каспер нервно заерзал и пошевелил хвостом. Ксения откусила еще кусочек, Каспер приподнялся, вытянул шею и коснулся мордой локтя Ксении, подсказывая ей, что он, Каспер, тут, рядом. Ксения вздохнула, посмотрела на собаку, потом на бутерброд и отдала бутерброд собаке, а себе сделала другой.
   Ксения спешно допила остатки кофе и быстро собралась.
   На машине они с Никитой доехали до поликлиники. Ксения припарковалась и только в здании поликлиники вспомнила про бахилы.
   – Никита, – сказала она, – у меня нет мелочи, а с тысячной купюры в гардеробе сдачи не наберут.
   Никита вздохнул и, достав из кармана десятирублевую бумажку, сказал:
   – Ладно, сегодня я угощаю.
   Никита подошел к стойке гардероба, облокотился на косяк, положил десятирублевку на стойку и объявил гардеробщице:
   – На все!
   Гардеробщица весело выдала две пары бахил, в которых Ксения и Никита поднялись на второй этаж к кабинету.
   Народу возле кабинета было много. Ксения оставила Никиту на диванчике, а сама спустилась к регистратуре и подошла к киоску, в котором продавались детские книжки.
   – Что желаете? – спросила продавщица.
   – Сказки, раскраски – все равно, – ответила Ксения.
   – А для какого возраста?
   – Девятый…
   – На девятый годик у меня много чего.
   – Девятый класс.
   Продавщица рассмеялась:
   – Тогда сами выбирайте.
   Ксения купила сказки с яркими картинками, раскраски и бутылочку с мыльными пузырями. После этого она поднялась к кабинету и вручила покупки Никитке, сказав:
   – На, это тебе, чтобы у доктора вел себя хорошо.
   Никита радостно взял книжки и пузыри:
   – Вот спасибо, мамочка! Особенно за пузыри.
   Ксения, ожидая своей очереди, рассматривала людей и всматривалась во взаимоотношения между детьми и родителями. Ксения уже давно не была в поликлинике, и ее поразила огромная разница между тем, чем занимались родители в очередях десять лет назад, и тем, чем занимались родители сегодняшние в этих же самых очередях. Когда-то поход к врачу был особым проявлением заботы о своем чаде, и мамы копались в толстых медкартах, исследуя записи в них, отыскивая то, о чем могли умалчивать врачи, боясь расстроить родителей. В коридорах поликлиник царила тишина, и все состояние души родителей фиксировалось на ребенке, на его здоровье и благополучии.
   Что же стало теперь? Ксения видела совершенно отчужденных друг от друга детей и родителей, а некоторые семьи просто шокировали своими уродливыми отношениями.
   Вот, например, мама с четырнадцатилетней дочкой. Мама – яркая блондинка с высокой грудью, обтянутой свитером, в джинсах, подчеркивающих стройность бедер, – стояла посередине коридора и демонстрировала свое неувядание перед молодыми людьми – ровесниками ее дочери. Дочь на фоне своей мамы выглядела серой мышкой. Она явно была закомплексована и сидела на скамейке, опустив голову. Ее темные длинные волосы еще не знали краски и завивки. Девочка надеялась, что не внешность играет решающую роль в этой жизни. Она, эта девочка, сопротивлялась и не хотела следовать примеру своей матери, еще не понимая почему. Еще наивно дорожа чистотой и искренностью, а именно – сердцем.
   Ксения всматривалась в поведение матери, которая легко разрушила бы хрупкие чаяния своего ребенка и легко увела бы парня у своей дочери ради того, чтобы почувствовать силу своих женских чар.
   «Бедная девочка! – подумала Ксения. – Господи, найди для нее человека, который сможет сохранить эту душу и спасти ее мечту!»
   Возле окна стояли папа и дочка-подросток. Эта парочка обсуждала конкурс красоты, прошедший на днях в Европе. Отец явно видел себя продвинутым и современным и с молодой дочерью был просто «не разлей вода». Затем они стали насмехаться над серостью и отсталостью жены, а для девочки – матери.
   Ксения с печалью представила обстановку в доме этих людей: отец и дочь вместе рассматривают каталоги и журналы, обсуждая фигуры и прически, а мать на этом фоне, конечно, выглядит ворчливой, когда пытается объяснить дочери, что в этой жизни действительно стоящее, а что – сор, ко всему этому пытаясь занять в сердце и жизни своего мужа законное положение жены. Этот статус у нее отняла собственная дочь.
   «Бедная женщина! – подумала Ксения. – Господи, помоги ей!»
   Еще одна пара – стройная мама и толстая дочка. Страшно не это, а то, что мать стыдилась своей дочери, а дочь пыталась зарыться в свою мать, обнимая ее, чтобы спрятаться от взглядов сверстников.
   Десять лет прошло, а словно два века пролетело. Как изменился мир! Как страшно изменился мир. Изуродованные жизни и души, разбитые сердца и молчаливый вопль из этих самых разбитых сердец. Война без войны. Великая Отечественная война не принесла столько разрухи, сколько принесло новое веяние «свободы» и раскрепощенности во всех темах на телевидении, в прессе, в кино и литературе. Ксения выросла на историях, в которых радовались возвращению с войны. Не важно было, косой, хромой или изуродованный – лишь бы живой. Сегодня пропаганда красоты сделала так, что если у человека не доставало хоть одного зуба, этого человека требовалось менять на молодого или молодую, на красивого или красивую. Просто неприлично прийти в круг друзей с «неполноценным» партнером или партнершей.
   Ксения дождалась Никиткиной очереди. Врач выдала справку.
   К машине Ксения шла молча.
   – Ты, мам, чего это притихла? – спросил осторожно Никита.
   – Страшно, – ответила Ксения.
   – От чего?
   – От того, куда мир катится.
   – Да, согласен, – сказал Никита, – а делать что?
   – Наверное, спасаться каждому самому, по отдельности. За собой наблюдать, чтоб не увязнуть. Я думаю, что самая нелепая ошибка – это браться кого-то спасать. «Спасай душу свою», то есть, занимайся собой, и все, кто окружает тебя, сами увидят, что ты следуешь правильным курсом, и за тобой вырулят. Так и спасутся. А время сейчас непростое. Видишь, раньше куклы какие были? Пупсы! Девочки в мам играли. А сейчас? Барби! Чему девочки учатся, играя в них? Наряжаться, фигуру беречь, влюбляться по несколько раз.
   Ксения завезла Никиту домой за портфелем, дала ему триста рублей, которые нужно было сдать на охрану, а сама поехала на работу.
   Работала она поваром в магазине. Готовила обеды работающим там продавцам. Работа занимала всего три часа в день, и деньги, которые ей платили, были не большими, но не лишними. «Лучше, чем совсем ничего, – говорила Ксения, – а на весь день я не могу. Сережка еще маленький».
   Добросовестно отработав свое рабочее время, Ксения отправилась не куда-нибудь, а на приятнейшую встречу с подругами по своей прежней работе. Планировалось обсудить предстоящую поездку в Крым.
   Ксения ехала в своей машине и улыбалась, предвкушая это мероприятие. А состоялось оно в самый разгар подготовки Петербурга к знаменательному политическому событию мира – встрече правительств восьми стран.
   Под яркой вывеской торгового комплекса «Норд» Вероника, Люся и Саша уже ждали Ксению на ступеньках мраморной лестницы. Не хватало в компании Леночки, но у нее отпуск был намечен на другое время, и она не попадала в Крым вместе со всеми. Леночка даже не знала, что все остальные из дружной компании едут в Крым.
   – Море! Увезите меня на море… – захныкала Люся, увидев Ксению.
   – Не плачь, Люсенька, – успокоила ее Вероника, – прямо сейчас и поедем.
   – Нет, – захныкала Люся, – накормите сначала меня мороженым! Ужасно мороженого хочется.
   Девушки поднялись на последний этаж в сеть кафе и заняли столик у окна, после чего разбрелись по огромному залу в разные стороны в поисках вкусной еды.
   Первой вернулась Ксения с пирожным и чашечкой кофе. К ней скоро подошла Люся тоже с пирожным и кофе. Она поставила все на стол и сказала:
   – Не нашла мороженого.
   С другого конца зала подошли Вероника и Саша. Они принесли в высоких красивых вазочках мороженое. Люся молча и быстро ушла в ту сторону, откуда принесли мороженое Вероника и Саша.
   – Куда это она? – спросила Вероника, усаживаясь за столик.
   – Не знаю, – пожала плечами Ксения.
   Когда мороженое Вероникой и Сашей было съедено, к столику подошла счастливая Люся с большой красивой вазочкой.
   Вероника отодвинула от себя свою опустевшую вазочку и, заглянув в вазочку, которую поставила на стол Люся, спросила:
   – А ты почему одинаковое взяла?
   – Разное, – честно ответила Люся, – здесь шоколадное и смородиновое.
   – Да? – спросила Вероника и пододвинула Люсину вазочку к себе.
   – Вкусное, – после нескольких ложечек сказала она.
   Люся пододвинула к себе свое пирожное и принялась его смаковать, запивая кофе.
   Через несколько минут Вероника отодвинула от себя опустевшую Люсину вазочку и спросила:
   – Ну что? Готовы слушать?
   Все насторожились, а Вероника достала из своей сумочки чистый лист бумаги и, положив его на стол, нарисовала карту Черноморского побережья с цепочкой городов, начиная с Севастополя.
   – Вот здесь Алупка. Сюда мы и едем, – закончила она через некоторое время.
   – Алупка? – переспросила Ксения. – А у меня в Алуште родной дядя живет.
   Вероника нарисовала на карте точку, где расположен город Алушта. Ксения удивилась:
   – Интересно, а дядя мой говорил, что его дом на самом берегу моря, а Алушта, получается, вообще от моря в стороне?
   Вероника невозмутимо подрисовала берег моря, подтянув его к обозначенному на карте точкой городу Алуште и сказала:
   – Здесь море идет вот так…
   – А, понятно, – удовлетворилась Ксения.
   – Кафе закрывается! – раздался громовой голос омоновца, отшлифовывающего предстоящее дежурство в кафе накануне политического события – встречи правительств восьми стран.
   Девушки повернули головы в сторону прозвучавшего голоса и встретились взглядами с проговорившим «кафе закрывается» омоновцем. Очень исполнительным, почувствовавшим себя конкретно при деле и перепутавшим поддержание порядка с военным положением в стране.
   Девушки пожали плечами, поднялись из-за стола и направились к выходу, по дороге успев проговорить несколько ярких фраз в адрес омоновца и тем самым напитав свое самолюбие.
   Ксения, Александра, Вероника и Людмила вышли из кафе, спустились по лестнице на улицу и, дойдя до парковки, расположились в машине у Ксении, чтобы продолжить разговор. Вероника вырисовала на очередном листе бумаги, изъятом из сумочки, план поездки, дополнив его живописными пейзажами. Когда в ход пошел следующий лист, Люся спросила:
   – Ты сколько там бумаги из офиса стащила?
   – Много, – ответила спокойно Вероника и продолжила: – Вернемся к листу 2. Приезжаем мы сюда. Отсюда будем ездить сюда и сюда…
   – Я уже в Крыму… – загадочно прошептала Люся.
   – Я тоже, – подхватила Ксюша.
   – У поезда встречаемся в 20:00! – закончила Вероника.
   Саша рассмеялась:
   – Приходят Люся с Ксюшей такие загорелые, отдохнувшие уже. В общем, намечтавшиеся!
   – Пора расходиться, – серьезно сказала Вероника.
   Выходя из машины, каждая взяла по экземпляру нарисованного Вероникой плана.
   Уже открыв дверцу машины, Люся сказала:
   – Мне очень стыдно, но придется Леночке не говорить про эту поездку. Она не понимает, что на работе нельзя проговориться. Там есть люди очень не расположенные к моей персоне, и я не хочу, чтобы они испортили своими завистливыми взглядами мой отъезд на море.
   – Леночка думает, что если она по-доброму, то и все без злого умысла, – сказала Ксения.
   – А как вернемся, так повинимся перед ней, – сказала Вероника.
   – Леночка простит, – сказала Саша.
   – А если не простит? – спросила Ксения.
   – Чего это? – спросила Люся.
   – Ой, как стыдно-то будет Леночке врать… – выдохнула Ксения, закрывая двери машины.
   Ксения вернулась домой.
   Дома ее встретил Никита. Выглядел он подавленным и растерянным.
   Ксения спросила:
   – Что-то случилось у тебя, сынуль?
   – Да, – ответил Никита.
   В кухню из комнаты пришли Антон и Сережа и приготовились слушать. Никита вздохнул и начал:
   – Иду я сегодня в школу, ну ты, мам, знаешь, ко второму уроку. Подошли ко мне вплотную три парня, приставили нож и сказали: «Отдавай телефон».
   Я сказал: «У меня нет телефона». Они мне: «А мы поищем». И стали меня обыскивать. Нашли те триста рублей, которые ты мне дала, и убежали.
   Ксения несколько секунд молчала, потом сказала:
   – Какой ужас! Ведь это чьи-то дети! Как страшно, когда твой ребенок способен пойти на кого-то с ножом! Никит, пусть бы все забрали, отпусти их из сердца с благодарностью Богу за то, что Он тебя сохранил от такого зла, за то, что ты не способен на такие поступки.
   Никита посмотрел на маму посветлевшим взглядом и сказал:
   – Об этом я и не подумал.
   Он успокоился, ушел в комнату, надел наушники и лег на тахту. К нему подсел Сережа и стал просить:
   – Никит, дай послушать, какая там музыка, ну дай наушники послушать…
   Никита сказал:
   – Серег, там нет ничего особенного. Сначала барабаны, а потом: «птумс, птумс, птумс…»
   Раздался телефонный звонок, и трубку снял Сережа:
   – Алло!
   Через несколько секунд Сережа обратился к Никите:
   – Никит, Данил спрашивает, сможешь ли ты завтра перекинуть новую игру на его телефон? У него будет время заехать.
   Никита снял наушники и, сдвинув задумчиво брови, спросил:
   – А посмотри, какое над нами завтра созвездие, Старой свиньи? Мне нужно созвездие Волосатого бабуина. Скажи Данилу, что завтра не смогу.
   Ксения с трудом сдерживала смех, а Сережа, поддерживая Никиткин розыгрыш, спокойно ответил в трубку:
   – Нет, Данил, Никита не сможет завтра. Не то созвездие.
   Ксения спросила:
   – Ребята, может кто-нибудь со мной чай попить?
   Никита поднялся с тахты и направился в кухню. Сережа поставил чайник и включил мультик «Немо».
   Только послышалась вступительная музыка, как открылась входная дверь и в квартиру с шумом вбежали Андрей со старшим сыном Мишей и его женой Наташей, Максим с женой Катей и с ними малыши-внучата: Лерочка, Димочка и Артемка.