Это заняло не так уж много времени. Очутившись в подвале, среди пустых винных бочек, старого хлама и сложенных у стены дров, Сергей задумался. Ни окон, ни дверей здесь не оказалось, – только люк посреди усыпанного известкой и стружками пола. Видимо, в подвале держали стройматериалы для ремонта. Куда может вести этот люк? Под такими постройками часто сооружали подземные переходы и выходы наружу на случай осады, нападения или иной опасности. Чем черт не шутит? А вдруг, именно таким способом удастся выбраться из проклятого дома?
Горский не стал долго размышлять, – он открыл тяжелый люк и увидел крутую узкую лестницу, ведущую вниз. Показалось, что из глубины раздается слабый, еле слышный шум воды. Сергей осторожно преодолел несколько ступенек вниз, держась руками за края люка. Свеча все еще горела, и ее могло хватить надолго. Черный воск плавился очень медленно, и скупой огонек был как раз то, что надо.
Незадачливый путешественник по чужим жилищам сделал еще пару шагов вниз, как ступенька под его ногой треснула, он потерял равновесие и упал вниз. Кажется, от удара он потерял сознание, а когда пришел в себя, его окружала тяжелая, непроницаемая тьма, полная сырости и падающих сверху капель воды… Свеча откатилась в сторону и погасла. Горский приподнялся, пытаясь рассмотреть люк вверху, но ничего не увидел. На какой-то миг ему показалось, что люк, так же, как и входная дверь, сам по себе захлопнулся. Он прогнал от себя эту нехорошую мысль и впал в странное и тревожное забытье.
Время от времени его сознание прояснялось, и он понимал, что попал в ужасное положение, из которого ему самому не спастись. Почему он не сказал в редакции, куда направляется? Почему не предупредил родителей, или хотя бы Лили? Ему хотелось сохранить все в тайне, и теперь ни одна живая душа не знает, где он находится. Теперь ему неоткуда ждать помощи. Никто не придет сюда искать его. Никто не знает, что он здесь. Никто…
Горский застонал, то ли от досады на самого себя, то ли от боли в затылке. Как получилось, что он оказался совершенно один в пустом чужом доме? Как глупо! Глупо! Дурацкие тайны! Вот чем все это кончается! Любитель острых ощущений имеет все шансы испытать желаемые ощущения в полной мере и даже сверх того! Браво! Никто не искал его, не пытался убить или ограбить… Он сам залез в брошенный хозяевами дом, захлопнул дверь, провалился в подземелье! Все сам! Обошелся без помощников! Здорово, ничего не скажешь! Умный мужчина всегда сумеет обеспечить себе интересное времяпрепровождение.
Сергей снова провалился в спасительное беспамятство…
ГЛАВА 7
Горский не стал долго размышлять, – он открыл тяжелый люк и увидел крутую узкую лестницу, ведущую вниз. Показалось, что из глубины раздается слабый, еле слышный шум воды. Сергей осторожно преодолел несколько ступенек вниз, держась руками за края люка. Свеча все еще горела, и ее могло хватить надолго. Черный воск плавился очень медленно, и скупой огонек был как раз то, что надо.
Незадачливый путешественник по чужим жилищам сделал еще пару шагов вниз, как ступенька под его ногой треснула, он потерял равновесие и упал вниз. Кажется, от удара он потерял сознание, а когда пришел в себя, его окружала тяжелая, непроницаемая тьма, полная сырости и падающих сверху капель воды… Свеча откатилась в сторону и погасла. Горский приподнялся, пытаясь рассмотреть люк вверху, но ничего не увидел. На какой-то миг ему показалось, что люк, так же, как и входная дверь, сам по себе захлопнулся. Он прогнал от себя эту нехорошую мысль и впал в странное и тревожное забытье.
Время от времени его сознание прояснялось, и он понимал, что попал в ужасное положение, из которого ему самому не спастись. Почему он не сказал в редакции, куда направляется? Почему не предупредил родителей, или хотя бы Лили? Ему хотелось сохранить все в тайне, и теперь ни одна живая душа не знает, где он находится. Теперь ему неоткуда ждать помощи. Никто не придет сюда искать его. Никто не знает, что он здесь. Никто…
Горский застонал, то ли от досады на самого себя, то ли от боли в затылке. Как получилось, что он оказался совершенно один в пустом чужом доме? Как глупо! Глупо! Дурацкие тайны! Вот чем все это кончается! Любитель острых ощущений имеет все шансы испытать желаемые ощущения в полной мере и даже сверх того! Браво! Никто не искал его, не пытался убить или ограбить… Он сам залез в брошенный хозяевами дом, захлопнул дверь, провалился в подземелье! Все сам! Обошелся без помощников! Здорово, ничего не скажешь! Умный мужчина всегда сумеет обеспечить себе интересное времяпрепровождение.
Сергей снова провалился в спасительное беспамятство…
ГЛАВА 7
Баба Надя вышла в сарай за дровами. За ночь опять намело снега, так что ей пришлось откапывать дверь. Бледноватый рассвет серебрил крышу дома, заснеженные ели, между которыми мелькала чья-то фигурка.
Женщина поправила платок и прищурилась, пытаясь рассмотреть, кто же это к ним в лесной дом пожаловал.
– Петька, ты, что ли? – крикнула она, когда маленький лыжник вынырнул из леса, направляясь во двор. – Стряслось что?
Мальчик раскраснелся от быстрого бега. Пушок на его лице покрылся инеем. Это и в самом деле оказался Петька, тринадцатилетний сын соседей бабы Нади, который нередко лазал к ней в сад воровать груши и яблоки.
– И чего ты, Петька, по ночам в саду шастаешь? – стыдила парубка баба Надя, обнаружив следы его набегов. – Приди по хорошему, я тебе и груш, и яблок, и слив дам, сколько захочешь! Ну, чего тебе по заборам штаны рвать? Мать-то, небось, ругает?
– Ругает… – соглашался Петька, шмыгал носом, извинялся, и…снова принимался за свое.
Ночью в саду было страшно и интересно, а яблок и груш у Петькиных родителей самих было навалом, так зачем просить у бабы Нади? Она просто не понимает, что дело не в яблоках, а в интересе.
Баба Надя с тревогой смотрела на задохнувшегося Петьку, который с пыхтением отстегивал крепления лыж.
– Да говори же, окаянный! – не выдержала она. – А то зараз поленом приласкаю, будешь знать!
– Не кричите, баба Надя, – степенно ответил парубок. – Отдышаться дайте! Не видите, человек дух перевести не может?
– Человек! – возмущенно завопила баба Надя. – Тебе еще до человека шагать да шагать! Сопли подотри сначала! Бери вот!
Она вручила Петьке, который то и дело шмыгал носом, часть дров и заспешила в дом. Печка уже горела вовсю, пахло дрожжами и горячим молоком.
– Садись, нехристь, – беззлобно сказала хозяйка. – Молока налью, а то вон посинел весь. Ну, сказывай, что случилось?
– А где дядька Иван? Куды он подевался? – спросил Петька, громко потягивая молоко из чашки. – Вот вы на меня кричите, а дядька Иван как пошел в лес, так и загулял. Вы ему скажите!
– Молод ты еще, меня да дядьку Ивана учить, – ворчала баба Надя, доставая из шкафчика блюдо с печеньем. – Раз пошел, значит, надо ему! Может, хвороста набрать на растопку… Или корм зверью разбросать.
– Ничего себе… хвороста набрать! – возмутился Петька, с трудом пережевывая несколько печений, которые он одновременно засунул в рот. – Скотина третий день ревет, некормленая. Куры кудахчут… Собака ваша воет! Батяня мой не выдержал, ходил давать еды кроликам и корове! Это ж не дело, чтобы всему селу покоя не было!
Баба Надя так и села на лавку, потому что ноги у нее подкосились. Чуяло ее сердце недоброе, а она гнала от себя страшные мысли. Больше всего ей не понравилось, что собака воет. Дурной знак…
– К-как это третий день? – не поверила она своим ушам. – Неужто Вани так долго нету? Куды ж это он подевался?
– Так вот и я говорю, куды? Затем и пришел! Думаете, мне делать нечего, кроме как без толку по лесам бегать? Хорошо, что у меня лыжи новые. Батяня их смазал как следует…
– Постой! – перебила его баба Надя, чувствуя нарастающее беспокойство. – Иван дом и скотину бросил, и третий день не показывается?
– Ага! – кивнул головой для пущей важности Петька и почесал вихрастый затылок. – Может, он на рыбалку пошел, да поскользнулся на льду, ногу подвернул…или еще чего…
Петька отвел глаза и принялся рассматривать носки своих валенок. Тесто, которое баба Надя поставила на оладьи, приподняло крышку и медленно начало выползать из-под нее. Но хозяйке было не до теста. Вспомнилось предупреждение Марфы во сне… Сердце бабы Нади учащенно забилось, руки задрожали. Мысли, одна страшнее другой, запрыгали в голове, как сумасшедшие.
Ах, беда какая! Беда! Дурак он и есть дурак! Мог Иван с дури-то пойти на озеро, – то ли на рыбалку, то ли за кладом своим проклятым… В пустую голову глупые мысли сами лезут, как грибы после дождя! Стоило бабе Наде дурака без присмотра оставить, как на тебе… хлебай лихо полными ложками! Надо идти на озеро, искать Ивана!
– Лидка! Илья! Вставайте! – заголосила она на весь дом, забыв и про Петьку, и про всякие приличия и достоинство. – Иван пропал!
Элина уже не спала и сразу начала одеваться: валенки, полушубок, теплый платок. На улице было студено, дул ветер, кидал в лицо колкий снежок. Илья с Лидой вышли попозже, догнали бабу Надю с Элиной уже у самого леса.
– А я дядю Ваню дня три назад видела, – рассказывала Элина. – Воду из колодца брала, гляжу – он идет вдалеке, за елками, и вроде бы как не в себе: сам в своем уме разговаривает.
– И откуда это ты все знаешь? – недовольно ворчала баба Надя. – Кто что думает? Кто что сказать собирается?
Элина смутилась и пожала плечами. Она не считала это чем-то удивительным.
– Почему ты его не окликнула? – спросила Лида. – В дом не позвала?
– Так он не пошел бы… Он на озеро направился.
– Откуда ты все знаешь, девка? – проскрипел дед Илья, едва поспевая за женщинами по глубокому снегу.
– Не могу ответить, дедушка, – задумчиво произнесла Элина. – Знаю, и все! Это очень даже просто.
– Куды еще проще! – взорвалась баба Надя. – Дурак помешался совсем с кладом этим, который на озере! И чего выдумал, бузотер бестолковый, – зимой, по льду бродить… Чудо царьградское!
– Не боись, – успокаивал ее старый Илья. – Лед на озере крепкий. Гляди, как мороз крепчает! Никуда Ванька не денется. Может, он вовсе и не клад ищет, а рыбу ловит.
Озеро открылось, как всегда, неожиданно, – белое, как плоская чаша со сверкающим дном. Ледяная поверхность его вся была засыпана снегом. Вековые деревья в снеговых шапках, стояли вокруг, как молчаливые стражи. Даже ветер утих. Нигде не было видно ни души.
– Ну, где этот ирод по-вашему? Где это горе ходячее? – закричала баба Надя, вне себя от тревоги и страха. – Никаких следов даже нету!
– Какие следы? Метель всю ночь бушевала! – возразил Илья, прикладывая руку ко лбу козырьком и рассматривая утопающие в сугробах берега. – Ванька-а-а! Ванька-а-а! – громко звал он, но никто так и не откликнулся.
Зато неизвестно, откуда, налетели вороны, расселись по веткам, осыпая снег, раскаркались.
– Фу-ты, окаянные! – замахнулся на них Илья. – Брысь!
– Нехорошо это, – сказала Элина. – К покойнику!
– Да ты чего говоришь-то? Чего мелешь своим поганым языком? – набросилась на нее баба Надя, покраснев от быстрой ходьбы и злости. – Сама как ворона стала, каркаешь и каркаешь! Замолчи лучше!
– Ива-а-ан! Ива-а-а-н! – продолжали звать Илья и Лида.
Громкое карканье ворон было им ответом.
– Ладно, хватит орать, – баба Надя потуже завязала платок и огляделась вокруг. – Пошли! Искать надо…
Вокруг простирались снега и лес. Дед Илья с бабой Надей обошли озеро, – никаких следов Ивана. Решили посмотреть на льду, – может, лунка старая найдется или еще что. Уходить вот так, ничего не выяснив, было невмоготу.
Илья смел валенком снег, из-под которого показалась темная, зеленая толща льда.
– Как чугун! – вздохнул старик. – Такой не провалится… Видать, Ванька в лес подался.
– Чего ему в лесу делать? – взвилась баба Надя. – К озеру он прикипел, из-за клада своего дурацкого! Разум совсем потерял! А в лесу что? Из-за этого он бы скотину нипочем не бросил голодную, на произвол судьбы. Ох, неладное моя душа чует…
– Гляди, что там?
Дед Илья, – откуда только прыть взялась, – подскочил к едва заметному бугорку на снежной поверхности, наклонился. – Рукавица Ванькина…
Баба Надя выхватила у него из рук рукавицу, заголосила на все озеро:
– Утонул! Утонул мой Ванечка!
Слезы замерзали на ее красном от ветра лице.
– Где утонул? Полыньи не видно… – недоумевал Илья. – Просто был он тут, рукавицу потерял. Перестань вопить, девчонок испугаешь!
Лида и Элина стояли под огромной старой елью, прислушивались. Дед Илья махнул им рукой, – идите, мол, сюда. Решили искать вокруг того места, где обнаружили рукавицу… Может, еще что найдется? В двух шагах лежал заметенный снегом рюкзак Ивана. Больше ничего. Баба Надя, причитая, стала разгребать снег. Лед был корявый, весь в непонятных буграх, но прочный. В одном месте в него намертво вмерз конец веревки.
Дальнейшие поиски ничего нового не принесли. Ивана звали, бродили по лесу, где по пояс намело снега, устали, замерзли, и решили возвращаться в дом. Было непонятно, утонул Иван или нет. Куда он вообще делся?
Никто не знал, что делать. Они немного потоптались, забрали рюкзак, рукавицу и поплелись домой. Илья шагал впереди, углубившись в свои думы, за ним – баба Надя, ворча что-то себе под нос и всхлипывая. Лида и Элина вздыхали и оглядывались, словно надеясь, что вот-вот из-за елей вынырнет фигурка Ивана в старом овечьем полушубке…
На пороге дома их ждал Петька, переминаясь с ноги на ногу. Времени прошло порядочно. Мальчику пришлось несколько раз подбрасывать поленья в печку, чтобы она не потухла. Солнце клонилось к лесу.
– Я у вас ночевать останусь, баба Надя, – сказал Петька за чаем.
За столом было невесело, все молчали. Слышно было, как воет за стенами дома метель.
– Конечно. Куды ж идти по темени? Да и холодно, – согласилась хозяйка.
– Можно мне с дедом Ильей, на печке? – попросил Петька, допивая третью чашку чая с медом. – Боязно что-то…
Женщина поправила платок и прищурилась, пытаясь рассмотреть, кто же это к ним в лесной дом пожаловал.
– Петька, ты, что ли? – крикнула она, когда маленький лыжник вынырнул из леса, направляясь во двор. – Стряслось что?
Мальчик раскраснелся от быстрого бега. Пушок на его лице покрылся инеем. Это и в самом деле оказался Петька, тринадцатилетний сын соседей бабы Нади, который нередко лазал к ней в сад воровать груши и яблоки.
– И чего ты, Петька, по ночам в саду шастаешь? – стыдила парубка баба Надя, обнаружив следы его набегов. – Приди по хорошему, я тебе и груш, и яблок, и слив дам, сколько захочешь! Ну, чего тебе по заборам штаны рвать? Мать-то, небось, ругает?
– Ругает… – соглашался Петька, шмыгал носом, извинялся, и…снова принимался за свое.
Ночью в саду было страшно и интересно, а яблок и груш у Петькиных родителей самих было навалом, так зачем просить у бабы Нади? Она просто не понимает, что дело не в яблоках, а в интересе.
Баба Надя с тревогой смотрела на задохнувшегося Петьку, который с пыхтением отстегивал крепления лыж.
– Да говори же, окаянный! – не выдержала она. – А то зараз поленом приласкаю, будешь знать!
– Не кричите, баба Надя, – степенно ответил парубок. – Отдышаться дайте! Не видите, человек дух перевести не может?
– Человек! – возмущенно завопила баба Надя. – Тебе еще до человека шагать да шагать! Сопли подотри сначала! Бери вот!
Она вручила Петьке, который то и дело шмыгал носом, часть дров и заспешила в дом. Печка уже горела вовсю, пахло дрожжами и горячим молоком.
– Садись, нехристь, – беззлобно сказала хозяйка. – Молока налью, а то вон посинел весь. Ну, сказывай, что случилось?
– А где дядька Иван? Куды он подевался? – спросил Петька, громко потягивая молоко из чашки. – Вот вы на меня кричите, а дядька Иван как пошел в лес, так и загулял. Вы ему скажите!
– Молод ты еще, меня да дядьку Ивана учить, – ворчала баба Надя, доставая из шкафчика блюдо с печеньем. – Раз пошел, значит, надо ему! Может, хвороста набрать на растопку… Или корм зверью разбросать.
– Ничего себе… хвороста набрать! – возмутился Петька, с трудом пережевывая несколько печений, которые он одновременно засунул в рот. – Скотина третий день ревет, некормленая. Куры кудахчут… Собака ваша воет! Батяня мой не выдержал, ходил давать еды кроликам и корове! Это ж не дело, чтобы всему селу покоя не было!
Баба Надя так и села на лавку, потому что ноги у нее подкосились. Чуяло ее сердце недоброе, а она гнала от себя страшные мысли. Больше всего ей не понравилось, что собака воет. Дурной знак…
– К-как это третий день? – не поверила она своим ушам. – Неужто Вани так долго нету? Куды ж это он подевался?
– Так вот и я говорю, куды? Затем и пришел! Думаете, мне делать нечего, кроме как без толку по лесам бегать? Хорошо, что у меня лыжи новые. Батяня их смазал как следует…
– Постой! – перебила его баба Надя, чувствуя нарастающее беспокойство. – Иван дом и скотину бросил, и третий день не показывается?
– Ага! – кивнул головой для пущей важности Петька и почесал вихрастый затылок. – Может, он на рыбалку пошел, да поскользнулся на льду, ногу подвернул…или еще чего…
Петька отвел глаза и принялся рассматривать носки своих валенок. Тесто, которое баба Надя поставила на оладьи, приподняло крышку и медленно начало выползать из-под нее. Но хозяйке было не до теста. Вспомнилось предупреждение Марфы во сне… Сердце бабы Нади учащенно забилось, руки задрожали. Мысли, одна страшнее другой, запрыгали в голове, как сумасшедшие.
Ах, беда какая! Беда! Дурак он и есть дурак! Мог Иван с дури-то пойти на озеро, – то ли на рыбалку, то ли за кладом своим проклятым… В пустую голову глупые мысли сами лезут, как грибы после дождя! Стоило бабе Наде дурака без присмотра оставить, как на тебе… хлебай лихо полными ложками! Надо идти на озеро, искать Ивана!
– Лидка! Илья! Вставайте! – заголосила она на весь дом, забыв и про Петьку, и про всякие приличия и достоинство. – Иван пропал!
Элина уже не спала и сразу начала одеваться: валенки, полушубок, теплый платок. На улице было студено, дул ветер, кидал в лицо колкий снежок. Илья с Лидой вышли попозже, догнали бабу Надю с Элиной уже у самого леса.
– А я дядю Ваню дня три назад видела, – рассказывала Элина. – Воду из колодца брала, гляжу – он идет вдалеке, за елками, и вроде бы как не в себе: сам в своем уме разговаривает.
– И откуда это ты все знаешь? – недовольно ворчала баба Надя. – Кто что думает? Кто что сказать собирается?
Элина смутилась и пожала плечами. Она не считала это чем-то удивительным.
– Почему ты его не окликнула? – спросила Лида. – В дом не позвала?
– Так он не пошел бы… Он на озеро направился.
– Откуда ты все знаешь, девка? – проскрипел дед Илья, едва поспевая за женщинами по глубокому снегу.
– Не могу ответить, дедушка, – задумчиво произнесла Элина. – Знаю, и все! Это очень даже просто.
– Куды еще проще! – взорвалась баба Надя. – Дурак помешался совсем с кладом этим, который на озере! И чего выдумал, бузотер бестолковый, – зимой, по льду бродить… Чудо царьградское!
– Не боись, – успокаивал ее старый Илья. – Лед на озере крепкий. Гляди, как мороз крепчает! Никуда Ванька не денется. Может, он вовсе и не клад ищет, а рыбу ловит.
Озеро открылось, как всегда, неожиданно, – белое, как плоская чаша со сверкающим дном. Ледяная поверхность его вся была засыпана снегом. Вековые деревья в снеговых шапках, стояли вокруг, как молчаливые стражи. Даже ветер утих. Нигде не было видно ни души.
– Ну, где этот ирод по-вашему? Где это горе ходячее? – закричала баба Надя, вне себя от тревоги и страха. – Никаких следов даже нету!
– Какие следы? Метель всю ночь бушевала! – возразил Илья, прикладывая руку ко лбу козырьком и рассматривая утопающие в сугробах берега. – Ванька-а-а! Ванька-а-а! – громко звал он, но никто так и не откликнулся.
Зато неизвестно, откуда, налетели вороны, расселись по веткам, осыпая снег, раскаркались.
– Фу-ты, окаянные! – замахнулся на них Илья. – Брысь!
– Нехорошо это, – сказала Элина. – К покойнику!
– Да ты чего говоришь-то? Чего мелешь своим поганым языком? – набросилась на нее баба Надя, покраснев от быстрой ходьбы и злости. – Сама как ворона стала, каркаешь и каркаешь! Замолчи лучше!
– Ива-а-ан! Ива-а-а-н! – продолжали звать Илья и Лида.
Громкое карканье ворон было им ответом.
– Ладно, хватит орать, – баба Надя потуже завязала платок и огляделась вокруг. – Пошли! Искать надо…
Вокруг простирались снега и лес. Дед Илья с бабой Надей обошли озеро, – никаких следов Ивана. Решили посмотреть на льду, – может, лунка старая найдется или еще что. Уходить вот так, ничего не выяснив, было невмоготу.
Илья смел валенком снег, из-под которого показалась темная, зеленая толща льда.
– Как чугун! – вздохнул старик. – Такой не провалится… Видать, Ванька в лес подался.
– Чего ему в лесу делать? – взвилась баба Надя. – К озеру он прикипел, из-за клада своего дурацкого! Разум совсем потерял! А в лесу что? Из-за этого он бы скотину нипочем не бросил голодную, на произвол судьбы. Ох, неладное моя душа чует…
– Гляди, что там?
Дед Илья, – откуда только прыть взялась, – подскочил к едва заметному бугорку на снежной поверхности, наклонился. – Рукавица Ванькина…
Баба Надя выхватила у него из рук рукавицу, заголосила на все озеро:
– Утонул! Утонул мой Ванечка!
Слезы замерзали на ее красном от ветра лице.
– Где утонул? Полыньи не видно… – недоумевал Илья. – Просто был он тут, рукавицу потерял. Перестань вопить, девчонок испугаешь!
Лида и Элина стояли под огромной старой елью, прислушивались. Дед Илья махнул им рукой, – идите, мол, сюда. Решили искать вокруг того места, где обнаружили рукавицу… Может, еще что найдется? В двух шагах лежал заметенный снегом рюкзак Ивана. Больше ничего. Баба Надя, причитая, стала разгребать снег. Лед был корявый, весь в непонятных буграх, но прочный. В одном месте в него намертво вмерз конец веревки.
Дальнейшие поиски ничего нового не принесли. Ивана звали, бродили по лесу, где по пояс намело снега, устали, замерзли, и решили возвращаться в дом. Было непонятно, утонул Иван или нет. Куда он вообще делся?
Никто не знал, что делать. Они немного потоптались, забрали рюкзак, рукавицу и поплелись домой. Илья шагал впереди, углубившись в свои думы, за ним – баба Надя, ворча что-то себе под нос и всхлипывая. Лида и Элина вздыхали и оглядывались, словно надеясь, что вот-вот из-за елей вынырнет фигурка Ивана в старом овечьем полушубке…
На пороге дома их ждал Петька, переминаясь с ноги на ногу. Времени прошло порядочно. Мальчику пришлось несколько раз подбрасывать поленья в печку, чтобы она не потухла. Солнце клонилось к лесу.
– Я у вас ночевать останусь, баба Надя, – сказал Петька за чаем.
За столом было невесело, все молчали. Слышно было, как воет за стенами дома метель.
– Конечно. Куды ж идти по темени? Да и холодно, – согласилась хозяйка.
– Можно мне с дедом Ильей, на печке? – попросил Петька, допивая третью чашку чая с медом. – Боязно что-то…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента