Солнцева Наталья. Красный лев друидов

   Ольшевский пожалел, что не расспросил старушку, как к ней попали эти исписанные английскими словами желтые, сложенные вчетверо листы, хрупкие от времени, истертые на местах сгибов, с потрепанными краями...
   Сначала он все ходил на Кузнецкий, надеясь встретить там пожилую даму или хотя бы узнать, где она живет. Но никто ее не запомнил. И сама она более там не появлялась. Сколько ей было лет? Семьдесят? Восемьдесят? К какому сословию она принадлежала? В ее речи и жестах сквозило хорошее воспитание, но одежда выдавала крайнюю бедность. Раз она читала эти письма, то знала языки. Вероятно, она окончила институт благородных девиц, давала уроки детям из богатых семей, учила их говорить по-французски, по-немецки, по-английски... Вероятно, была замужем, но все ее близкие умерли или уехали из охваченной волнениями России. Вероятно, она решила умереть там, где прошли лучшие годы ее жизни.
   Предположения, догадки...

Москва. Наше время

   Паровые котлеты были такими же пресными, безвкусными, как и рагу. Ни соли, ни пряностей, ни румяной хрустящей корочки. Матвей вяло жевал, проклиная свою слабость. Пошел на поводу у Ларисы, позволил испортить себе обед!
   «Ну, погоди же, отплачу я тебе сторицей! Знаю твою чувствительную мозоль!» – подумал он и с наслаждением заговорил о Калмыкове.
   – После пятидесяти у мужчин наступает вторая молодость, – с мстительной радостью заявил Матвей, глядя, как вытягивается холеное, почти без морщин, лицо Ларисы. – Они наверстывают упущенное. Твой муж – не исключение.
   – Ты же сам только что говорил про переломный период...
   – У всех это проходит по-разному. Последняя любовь куда безрассуднее первой. Как бы Калмыков не развелся с тобой...
   – Типун тебе на язык! – возмутилась она. – У нас же ребенок, сын!
   – Если мужчина влюбляется, его ничто не останавливает.
   – Ты нарочно меня пугаешь...
   Матвей промолчал, пережевывая кусочек котлеты. Лариса тоже молчала, осмысливая его слова.
   – Я хочу выяснить, кто она! Что их может связывать?
   – Есть несколько вариантов. Бывает и платоническая любовь, – не унимался он. – Или роковая поздняя страсть! В зрелом мужчине вдруг вспыхивает непреодолимая тяга к юной девушке. Если верить Фрейду, редкая дочь не мечтает переспать со своим отцом. А старики охотно женятся на молодых. Таким образом они надеются возродить сексуальную функцию.
   – Какая еще страсть?! Я тебя умоляю... Калмыков и в молодости-то не горел, а тлел, как затухающий костер. Ему уже с давних пор необходим допинг, чтобы хоть раз в месяц исполнять супружеский долг! Но и это становится проблемой. Лишний вес, переедание, полная гиподинамия сделали его ленивой неповоротливой тушей! Он слышать не желает о тренажерном зале или мало-мальски умеренном питании.
   Матвей отодвинул тарелку и раздраженно вздохнул.
   – К чему ты клонишь, Лара? Хочешь, чтобы я взял Калмыкова в свою группу? Он уже вышел из подросткового возраста. И потом, раз у него появилась любовница, все не так безнадежно...
   Она со стуком бросила вилку и сплела белые, не знающие физического труда пальцы. Два золотых кольца, – обручальное и перстень с топазом, – были подобраны с безукоризненным вкусом.
   – Это самое подозрительное! – прошептала она, наклонившись вперед. – Помоги мне, Карелин. Я не могу на старости лет остаться на улице без копейки за душой. Это несправедливо!
   – Вот чего ты боишься... Расслабься! Калмыков тебя не обидит. У него хватит денег и для тебя, и для любовницы.
   – Вдруг он и правда вздумает разводиться?
   – Переживешь. Не ты первая, не ты последняя...
   – Не смей так говорить! – оскорбилась Лариса. – Я промучилась с ним всю свою молодость, потратила время и силы... чтобы теперь какая-то длинноногая свистулька увела у меня мужа?!
   – Ба, ба, ба! Что я слышу?! Ты боишься потерять Калмыкова или доступ к его банковскому счету?
   – Какая разница? Он – мой! Я завоевала его, терпела все его причуды, родила от него, наконец! Чуть не испортила себе фигуру беременностью и родами! Я заслужила все, что у меня есть, и не собираюсь уступать без боя. Да, я привыкла к достатку, к высокому уровню комфорта... Я имею на это право!
   Лариса распалилась не на шутку. Матвей гадал: прикидывается ли она, или действительно взволнована? Эта женщина могла решиться на любую интригу... от пресыщенности, которая толкает порой людей на странные вещи.
   – С чего ты взяла, будто Калмыков завел любовницу?
   – Он начал следить за собой. Одеваться тщательнее, чем обычно... пользоваться дорогим парфюмом. Раньше он не придавал этому значения. Даже когда ухаживал за мной! Я чувствую, с ним что-то происходит... Он начал скрывать от меня, куда идет, где задерживается... Иногда я ловлю его на лжи!
   – Не все же тебе обманывать.
   – Я никогда не обманывала Калмыкова, – возразила она. – Между нами существует взаимная договоренность – не ущемлять свободу друг друга.
   – Но до сих пор этой свободой пользовалась только ты.
   – Неправда! Он тоже... ни в чем себя не стеснял. И потом, я никогда не помышляла бросить его!
   – Еще бы! Отказаться от курочки, несущей золотые яйца? Ты ведь умная женщина, Лара.
   – Я готова была бы закрыть глаза на его похождения, если бы не знала, что у него напрочь отсутствует либидо. Ты понимаешь?
   – Любое чувство может внезапно проснуться.
   – Не зли меня, Карелин! Лучше скажи: поможешь?
   Зал ресторана постепенно заполнялся, преимущественно, обеспеченными пожилыми дамами. Они не просто обедали, но и оживленно болтали, с интересом разглядывая Матвея и Ларису. Официантки разносили заказы, виляя тощими бедрами.
   – Смотря, в чем это будет заключаться... – осторожно произнес он.
   Раздался мелодичный сигнал мобильного.
   – Твой телефон звонит, – недовольно сказала Лариса. – Не бери трубку. Неужели нельзя хоть раз спокойно поговорить?
   – Извини... – Он все-таки достал мобильник, взглянул на дисплей и коротко ответил: – Что-то срочное? Нет? Понял... я перезвоню попозже. Немного занят... Вечером буду... Да. Обязательно.
   Женское чутье подсказало ей, с кем он говорил. Его взгляд потеплел, голос смягчился, черты лица разгладились...
   – Это она? – догадалась Лариса. – Твоя барышня? Обвиняешь меня в меркантильности, а сам путаешься с богатой наследницей? Небось, не нашел себе девчушку-простушку!
   – Ревнуешь?
   – Нет... констатирую факт.
   – Я не намерен обсуждать с тобой Астру. Кажется, я уже предупреждал, что...
   – Успокойся! Никто никого не обсуждает. Я даже рада, что ты с ней... близко знаком. Ходят слухи о ее необычных способностях. Она на самом деле видит людей насквозь?
   – Не больше, чем ты и я. Астра умеет оригинально мыслить... и делать выводы, которые не приходят другим людям в голову. Только и всего.
   – Завидую.
   Лариса вложила в это слово двойной смысл. Матвей уловил его и напрягся. Не то, чтобы бывшая любовница вешалась ему на шею... но она явно намекала на возобновление связи. А он уже потерял к ней интерес.
   – Может, госпожа Ельцова возьмется за мое дело? – усмехнулась она. – Я денег не пожалею, лишь бы она выяснила, с кем путается Калмыков.
   – Почему бы тебе не нанять частного детектива?
   – Ты меня за дуру принимаешь? Если Калмыков узнает, он взбесится! Я слышала, Астра очень деликатно подходит к решению подобных вопросов. А ребята из детективных агентств грубо работают.
   – Ошибаешься. Среди них попадаются отличные спецы.
   – Не смеши меня, Карелин! Они станут ездить за Калмыковым по городу, подслушивать его разговоры и все фотографировать. Или подсунут ему жучка. Знаю я их методы!
   – Астра не занимается слежкой за неверными мужьями. Деньги ее интересуют в последнюю очередь.
   – Кто бы сомневался! Я не прошу ее проследить за Калмыковым... Пусть она проведет сеанс ясновидения. Посмотрит, что с ним происходит... на тонком плане...
   Если в лексиконе Ларисы появилось выражение «тонкий план», значит, ее серьезно зацепило. Она была убежденной материалисткой.
   – Вряд ли Астра согласится. Семейные разборки нагоняют на нее скуку.
   – А ты спроси у нее!
   – Нет.
   – Значит, тебе все равно, что со мной будет? – Лариса промокнула салфеткой сухие глаза. – Пусть меня убьют, да?!
   – Кому нужно тебя убивать?
   – Калмыков не захочет делить бизнес.
   – Уже так далеко зашло? – саркастически произнес Матвей.
   – Дальше, чем я думала. С ним стало рядом страшно находиться...

* * *

   Астра стояла на остановке и смотрела, как Долгушина садится в такси. Очевидно, с финансами у нее все в порядке, экономить не требуется.
   «Хорошую зарплату получают в фирме «Маркон», – подумала она, провожая взглядом отъезжающий автомобиль с шашечками. – Или же у смуглой дамы имеется состоятельный возлюбленный...»
   Астра с досадой поддела носком брошенную кем-то пачку из-под сигарет. Разговор с черноволосой бухгалтершей отчего-то разбередил ей душу. Яркие пятна кленовых листьев на мостовой вызывали безотчетную тревогу.
   Матвей обещал перезвонить, но – до сих пор молчит. Занят! Она раздраженно передернула плечами и зашагала вдоль улицы. Хотелось успокоиться и непредвзято осмыслить всю эту историю о зловещей вечеринке с Бабой Ягой. Комедия с трагическим финалом... Возможно, смерть директора фирмы и не связана с представлением. Чрезмерно впечатлительная сотрудница просто испугалась, приукрасила факты, нагородила чепухи...
   Астра прикинула: успеет ли она добраться до «Маркона» за час? Долгушина просила не откладывать расследование в долгий ящик. По свежим следам всегда легче установить истину.
   «Прежде всего, речь идет о моей жизни! – повторила она напоследок. – Можете считать меня неврастеничкой, но я боюсь! Я даже взяла отпуск за свой счет. Как приду в офис, мне всюду та ведьма мерещится... Донна Луна в блестящей маске! Только вы меня не выдавайте. Если жена Тетерина узнает, что я обратилась к вам за помощью... она меня уволит! Теперь фирма наверняка перейдет к ней...»
   «Разве она не заинтересована в выяснении причин смерти мужа?» – удивилась Астра.
   «Вдруг они с Донной Луной... заодно? И Мими с ними? Тогда мне точно не жить!»
   Астра решилась. Ждать, пока Матвей освободится и отвезет ее на Щербаковскую, где расположен офис «Маркона», нет необходимости. Она сама доедет...

ГЛАВА 7

   – Вы к кому? – вежливо осведомилась молодая женщина в сером костюме.
   Тесно облегающий пиджак, короткая юбка, туфли на высоких каблуках. Судя по описанию бухгалтерши, это была Мими, секретарша покойного Тетерина.
   Никаких признаков траура по поводу потери шефа она не демонстрировала. В офисе царила мирная деловая обстановка. Помещение сияло чистотой, на подоконниках цвели фиалки, в углу зеленела большая пальма. Сама секретарша сдержанно улыбалась.
   – Я вас слушаю, – вымолвила она.
   С места в карьер спрашивать про Тетерина было бы ошибкой. Астра сделала вид, что робеет, и принялась рассматривать рекламные панно на стенах. Мими терпела. Она явно обладала недюжинной выдержкой.
   – Вы по какому поводу? – через пару минут напомнила она о себе.
   Посетительница скромно опустила глаза и покраснела.
   – Мы с мужем собираемся купить кафе... вот, подбираем оборудование для кухни...
   – Показать вам каталог?
   – Если можно... Надеюсь, цены у вас приемлемые?
   – Сейчас в нашей фирме действует гибкая система скидок...
   Мими вызвала парня по имени Гарик, и тот увлек «заказчицу» в коридор, к двери с надписью «Менеджеры». Астра нарочно замешкалась, незаметно оглядываясь. В коридор выходило несколько дверей. Вероятно, одна из них вела в зал для торжественных мероприятий и вечеринок. Она не успела сообразить, какая именно.
   Гарик усадил ее за стол, подал каталог и предложил чаю. Астра «смущенно» кивнула. Посыпались заученные вопросы.
   – Какое у вас кафе? Для взрослых, для молодежи, для детей?
   – Для детей...
   – Дизайн уже готов?
   – Не совсем...
   – Это усложняет нашу задачу, – покачал патлатой головой Гарик. – Ну, ничего... Выбирайте, что вам больше по вкусу!
   Он развернул каталог на нужной странице и пододвинул его к посетительнице. На его руке поблескивали часы, стоившее больше, чем годовая зарплата менеджера. Астра отважилась на прощупывание почвы.
   – А кто мне все обсчитает? У вас есть бухгалтер?
   – Есть... но в данный момент она в отпуске.
   – Какая жалость! Понимаете, наши средства ограничены, и мы с мужем хотели бы знать, во сколько обойдется заказ.
   – Нет проблем. Я сам все подсчитаю, – бодро заявил Гарик. – Сначала выберите все необходимое.
   Астра послушно уставилась на яркие картинки, которыми пестрел каталог. Она не продумала заранее, как будет действовать. Ее интересовала атмосфера фирмы, настроение сотрудников, даже интерьер имел значение. Пока здесь ничего не производило гнетущего впечатления.
   – Ой! А мне, вообще-то, посоветовали обратиться к Леоноре Истоминой! – вдруг выпалила она. – Можно ее позвать?
   Гарик дернулся и выдавил кривую улыбочку:
   – Истомина у нас не работает.
   – Ка-а-ак? Разве это не «Маркон»?
   – «Маркон»... только фирма Истоминой называется по-другому. «Маркус»! Вас ввело в заблуждение похожее название. Они продают такое же оборудование, но гораздо дороже.
   – Да? Что вы говорите? А мне сказали...
   – У нас разная ценовая политика! – пустился в объяснения менеджер.
   Он бил на дешевизну их товара, сулил Астре значительные выгоды. Она же прислушивалась к возне в коридоре. То ли любопытная секретарша прильнула ухом к двери, что ли кто-то еще...
   Дверь вдруг распахнулась, и на пороге в негодовании застыла уборщица.
   – Опять зал закрыт на ключ! – заверещала она. – Гарик! Когда я там уберусь? Мне уходить пора! Дети позвонили, просят внука забрать из садика. Самое позднее, через час я должна уходить. А зал закрыт!
   – Потом уберете, Зина Петровна... – отмахнулся он. – Не видите, я с клиенткой разговариваю?
   – Там уже пылищи, наверное, с палец толщиной накопилось, – продолжала гундосить уборщица. – И проветрить надо!
   – Идите, Зина Петровна! Не мешайте!
   – Дайте мне ключ, и я уйду.
   – Нет у меня ключа. Искал, не нашел.
   – Как же теперь быть-то?
   – Потом разберемся! – отрезал менеджер. – Потом!
   Она неожиданно смирилась и кивнула.
   – Ладно, Гарик, я тогда пойду... за внуком. А вы ключ поищите. Нехорошо без ключа-то! В зал не попадешь, грязь накапливается... с кого за беспорядок спросят? Зина Петровна будет отдуваться! Я, Гарик, уже не в том возрасте, чтобы замечания от начальства выслушивать.
   – Валите все на меня. Я ключ потерял, мне и ответ держать.
   – Ладно... – огорченно повторила уборщица. – Так вы меня отпускаете?
   – Сказал же, идите с богом.
   Зина Петровна скрылась за дверью, в коридоре раздались ее торопливые шаги. Гарик набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, успокаиваясь. На его впалых щеках чернела модная, аккуратно выбритая местами щетина.
   – Простите. Технический персонал у нас невоспитанный.
   – Ничего, – улыбнулась Астра. – Бывает... Я, пожалуй, пойду.
   – Почему? – опешил парень. – Вы же еще не выбрали товар!
   – Я забыла снять размеры.
   – Ну, хоть приблизительно...
   – В следующий раз.
   Он уже понял, что заказчица «срывается с крючка», и делал отчаянные попытки заинтересовать ее большими скидками. Но Астра не слушала. Она думала, как бы ей успеть выйти на улицу, перехватить по дороге уборщицу и завести с ней знакомство.
   Отделавшись от разочарованного Гарика, она на ходу попрощалась с секретаршей и выскочила из офиса. Зина Петровна, по ее расчетам, должны была появиться с минуты на минуту...

* * *

   Матвей вышел из диетического ресторана в скверном расположении духа. Трудно было определить, что сильнее испортило ему настроение – безвкусная пища или щекотливая просьба Ларисы? Возможно, им вообще не стоило встречаться. Она поцеловала его на прощание, на мгновение тесно прижавшись к нему в полумраке гардеробной. Старик-гардеробщик, подававший ей легкое манто из меха шиншиллы, деликатно отвел глаза.
   Матвей ощутил горячий внутренний всплеск – не то проснувшегося желания, не то вины перед Астрой. Ужасно глупо!
   – Я по-дружески, – усмехнулась Лариса, отстраняясь. – Не пугайся!
   Для дружеского поцелуя прикосновение ее губ было слишком страстным, слишком горячим.
   «Должен ли я помогать ей? – спрашивал он себя. – Тем более, впутывать в это Астру? У ее мужа появилась любовница... Эка невидаль! Лариса сама меняет бойфрендов, как перчатки... Чего же она ждала от Калмыкова? Безответной верности?»
   Матвей отвез Ларису в салон красоты. Они ехали в полном молчании.
   – У меня нет ни одного искреннего друга, – сказала она, когда «Пассат» притормозил у салона. – Кроме тебя. Я поздно поняла, насколько ты мне дорог.
   – Как же твои молодые мужчины?
   – Им нужны от меня только деньги и секс. Я все еще хороша в постели!
   – Получается, Калмыков субсидирует молодых плейбоев, которые ублажают твою чувственность? И ты удивляешься, что он тоже решил развлечься на стороне?
   – Там что-то другое... Его серьезно взяли в оборот, понимаешь? Калмыков испытывает оргазм от еды, а не от женского тела! Поверь мне. Я живу с ним не первый год.
   – Но...
   – Хватит талдычить про «второе дыхание», – разозлилась она. – Скажи еще про «беса в ребро»! Это к Калмыкову не относится.
   – Он у тебя особенный?
   – Знаешь, да! Мы с ним оба особенные. Каждый по-своему.
   Она разъяренно хлопнула дверцей и зашагала к салону. В ее походке, в напряженном наклоне головы ощущался немой упрек. Вот, мол, какой ты подлец, Карелин! Отказываешь в помощи женщине, которая когда-то дарила тебе нежность и наслаждение... Ты такой же неблагодарный самец, как все мужчины!
   Его проняло. Он и без того был на взводе. Возможно, на него повлияли ночные кошмары, возможно, обида на Астру. Она занималась чем угодно, только не их отношениями. Ей наплевать, что творится у него в душе! Она с головой погружается в чужие проблемы. Разгадывает чужие загадки! Рискует его и своей жизнью из-за каких-то чертовых тайн! Она – азартный игрок, готовый поставить на кон все ради сомнительного триумфа...
   – В чем же состоит ее выигрыш? – пробормотал Матвей, выезжая с тихой улочки на проспект и встраиваясь в поток машин. – Все мы – участники заранее предопределенного процесса, тщетно следящие за безумным вращением рулетки. Но шарик уже занял свое положение! Все уже так или иначе свершилось...
   Застряв в пробке на Кутузовском, он получил время для размышлений. Заторы на дороге далеко не всегда тебя задерживают. Порой они позволяют человеку остановиться и словно бы выпасть из суеты, оглянуться вокруг, осмыслить, куда он мчится. И стоит ли ему продолжать путь?..
   Матвей вдруг вспомнил, что отец одного из его подопечных – близкий приятель Калмыкова. Именно по просьбе Ларисы подросток попал в группу Карелина и начал посещать военно-спортивный клуб. Отец парня недавно звонил, рассыпался в благодарностях. Что, если поговорить с ним?
   Он прямо из машины попробовал связаться с господином Аврамовым. Тот почти сразу ответил.
   – Рад слышать вас, Матвей. Вы по поводу моего балбеса?
   – Нет...
   – Слава богу! Я уж думал, опять сорвался мой недоросль!
   – С ним все в порядке. Я по другому вопросу...
   – Хорошо. Долг платежом красен, – прогрохотал в трубку Аврамов. – Чем могу служить?
   – Надо бы встретиться...
   – Понял. Давайте через пару часов, в бильярдной «Черный конь».

ГЛАВА 8

Москва. Август 1917 года

   Ольшевскому пришлось поломать голову, прежде чем он привел содержание «писем из шкатулки», как он окрестил свое приобретение, в соответствие с современным стилем изложения. Все языки с течением времени претерпевают определенные изменения. Английский – не исключение.
   Он не сразу смог сделать точный перевод эпистолярных откровений неизвестной дамы, которая подписывалась Sworthy. – Что сие означало? Имя? Фамилию? Прозвище? Лексику писем можно было отнести приблизительно к семнадцатому веку, посему далеко не все слова и обороты оказались понятными. Но сию трудность ему достаточно быстро удалось преодолеть. Чем глубже пытливый ум исследователя проникал в смысл этих необычный посланий, тем сильнее они его интриговали. На поверхностный взгляд можно было бы подумать, что некая дама сообщает своему благодетелю – то ли наставнику, то ли родственнику, то ли опекуну, – о жизни в чужой стране, о новых для нее обычаях и правилах, о своих душевных порывах и сердечных переживаниях. Однако за всеми перечисленными обыденностями жизни крылась некая сокровенная суть, которую Sworthy старательно вуалировала. Казалось, она нарочно облекает свои послания в такую форму, дабы придать им вид банальной переписки. А на самом же деле за строчками, рисующими быт и нравы той среды, куда забросила автора писем судьба, прятался некий подтекст. Тем более серьезный, чем тщательнее он маскировался. Подразумевалось, что адресат должен был уловить сей подтекст, как именно ту информацию, которую истинно желала донести до него неизвестная Sworthy...
   – Впрочем, я могу ошибаться, – бормотал ученый, потягиваясь и разминая затекшие члены. – У меня с детства бойкое воображение, из-за коего родители мои и товарищи по играм имели множество неприятностей и впадали в заблуждения.
   У Ольшевского сложилось мнение, будто переписка велась между мужчиной и женщиной, которых связывали отнюдь не родственные и не любовные отношения. Однако же они, несомненно, являлись единомышленниками, и вообще, людьми, духовно близкими между собою. Собственно, писала дама... а дошли ли ее послания по адресу? Кстати, адреса сего указано не было. Можно догадаться, что отправлять письма намеревались с нарочным, сначала сухопутным, а потом морским путем в Англию. Нарочный сей должен был знать, кому доставить корреспонденцию. Но вот доставил ли он ее? Вопрос!
   Ежели не доставил, то что ему помешало? Ежели доставил, то по какой причине послания вернулись в Москву? Впрочем, потомки адресата могли приехать в Россию и привезти с собой семейный архив. Вариантов много...
   Письма были сложены в хронологическим порядке и пронумерованы... видимо, уже в более позднее время. Не похоже, чтобы нумерация принадлежала руке старушки, продавшей Ольшевскому сундучок с письмами. Скорее, она получила их уже в том виде, в каком они предстали перед покупателем.
   Опыт работы с архивными документами, старинными рукописями и манускриптами позволил Ольшевскому сделать вышеозначенные заключения. Как ученый-филолог он дивился красоте стиля этих затейливых посланий из прошлого. Как человек – удивлялся перечисляемым подробностям и взгляду приезжей особы на житие российское, предшествовавшие славным преобразованиям Петра Великого. Как мужчина, – испытал вдруг необъяснимую жгучую потребность увидеть воочию даму, оставившую после себя сии строки... а пуще того разгадать тайну, которая будто бы проступала между словами, однако не давалась уразумению...
   Ольшевский завел специальную тетрадку, куда переписал на современный манер «письма из шкатулки». Разговоры доктора про грабителей, от которых он прежде отмахивался, теперь показались ему достойными внимания. Он нашел укромное местечко в кладовой, где вместо съестных припасов хранил книги, и спрятал туда деревянный сундучок, окованный по углам почерневшим металлом, вместе с его содержимым. Уходя, он прятал под матрац и тетрадку, что совершенно уж не вязалось с его убеждениями, будто бы к нему не залезут, ибо красть у него нечего, кроме бумаг и книжных томов, коими воры мало интересуются...
   Тетрадка стала олицетворять для него развлечение совершенно особого рода. Читая и перечитывая сии свидетельства из прошлого, Ольшевский погружался в мир чужих страстей и тайных стремлений, постичь которые стало для него делом чести...
   Первое письмо было довольно длинным:
   «Мой дорогой! Уж и не чаяла добраться живой до стольного града царей московских. Не раз и не два прощалась я с белым светом и горевала о том, что не сумею оправдать ваше доверие и возложенные вами на меня надежды. Жизнь здешняя оказалась куда проще и опаснее, чем мы могли предполагать. Впрочем, и простота сия, и опасности заключаются в странных нравах жителей этой северной страны, холодной и пустынной, где можно долго-долго ехать, не встретив ни путника, ни селения, ни самих признаков человеческого обитания. Ужасающая нищета соседствует в Московии с невиданной роскошью, а чрезмерная богобоязненность – с самыми дичайшими суевериями. Никогда не знаешь наверняка, что на уме у кучера, у хозяина постоялого двора... у торговца в захудалой лавчонке... тем более, у служилых людей – бояр и дворян, окольничих, стольников, стряпчих, думных дьяков и прочих придворных, кои окружают особу государя. Мгновение назад наивные и доверчивые, они вдруг становятся подозрительными и лицемерными, способными на любое злодейство. Как с ними вести себя, неведомо.
   По дороге к Москве мне чудом удалось избежать столкновения с разбойниками. Шайки вооруженных грабителей совершают повсеместно необычайно дерзкие и жестокие нападения. Лесную чащу, овраг, болото и даже станционный домишко, где меняют лошадей, они превращают в укрытие, откуда набрасываются на путников, ничего дурного не ожидающих. Сии сборища беглых слуг, городских бедняков и разорившихся крестьян нередко совершают ужасные смертоубийства, не щадя никого. Предводительствуют ими иногда умные вожаки из высших сословий, даже княжеского роду, обиженные властелином своим. Никакие предосторожности не спасают от сей лютой напасти. Путешественника, который отправляется дальше двадцати верст, считают обреченным на неминучую погибель. Вот какова Россия! Бесконечными унылыми трактами я добиралась до города, куда вы изволили послать меня. Представьте, как я волновалась за главное мое сокровище, без коего мои действия будут сильно затруднены, если вообще возможны.