Страница:
д) остальные части (т.е. истребительные и штурмовые полки. – М.С.) 7 и 8 САД действуют по плану командующих армиями.
е) встреча 31 БАП с 31 ИАП над пунктом Каунас на высоте 4000 метров.
Четвертое. Первый удар нанести: 6 САД в 12.00, 7 САД в 12.30 22.6.
Пятое. Напряжение: истребители и штурмовики – три полко-вылета, бомбардировщики – два полко-вылета в день.
Шестое. Ночные экипажи бомбардировочных полков подготовить для ночных действий по району Кенигсберг.
Седьмое. КП – Паневежис». (61)
Оригинальный текст приказа наглядно показывает стремительное изменение планов командования ВВС фронта. Если исходный, напечатанный на машинке текст (не исключено, что заготовленный еще в мирное время, в рамках разработки Плана прикрытия) предполагает нанесение удара по аэродромам и войскам противника на территории Восточной Пруссии, то внесенная в приказ правка отчетливо меняет задачу – теперь главные усилия бомбардировочной авиации предполагается сосредоточить на уничтожении мотомехколонн противника, продвигающихся по советской территории.
Можно спорить о том, насколько такой поворот в постановке задач был оправданным. По крайней мере, командование Люфтваффе настойчиво проводило в жизнь тезис о том, что в первые часы и дни кампании главным объектом удара должны стать аэродромы противника – какими бы важными и срочными ни представлялись заявки на авиационную поддержку со стороны наземных войск («отступление от этих положений нельзя допустить даже в самых неотложных случаях, ибо это может иметь отрицательные последствия как для сухопутных войск, так и для люфтваффе»)[4]. В любом случае Боевой приказ № 01 свидетельствует о том, что командование фронта достаточно быстро и точно выявило направления главных ударов противника и пыталось организовать мощное противодействие.
1.3. «Мой КП – в воздухе»
е) встреча 31 БАП с 31 ИАП над пунктом Каунас на высоте 4000 метров.
Четвертое. Первый удар нанести: 6 САД в 12.00, 7 САД в 12.30 22.6.
Пятое. Напряжение: истребители и штурмовики – три полко-вылета, бомбардировщики – два полко-вылета в день.
Шестое. Ночные экипажи бомбардировочных полков подготовить для ночных действий по району Кенигсберг.
Седьмое. КП – Паневежис». (61)
Оригинальный текст приказа наглядно показывает стремительное изменение планов командования ВВС фронта. Если исходный, напечатанный на машинке текст (не исключено, что заготовленный еще в мирное время, в рамках разработки Плана прикрытия) предполагает нанесение удара по аэродромам и войскам противника на территории Восточной Пруссии, то внесенная в приказ правка отчетливо меняет задачу – теперь главные усилия бомбардировочной авиации предполагается сосредоточить на уничтожении мотомехколонн противника, продвигающихся по советской территории.
Можно спорить о том, насколько такой поворот в постановке задач был оправданным. По крайней мере, командование Люфтваффе настойчиво проводило в жизнь тезис о том, что в первые часы и дни кампании главным объектом удара должны стать аэродромы противника – какими бы важными и срочными ни представлялись заявки на авиационную поддержку со стороны наземных войск («отступление от этих положений нельзя допустить даже в самых неотложных случаях, ибо это может иметь отрицательные последствия как для сухопутных войск, так и для люфтваффе»)[4]. В любом случае Боевой приказ № 01 свидетельствует о том, что командование фронта достаточно быстро и точно выявило направления главных ударов противника и пыталось организовать мощное противодействие.
1.3. «Мой КП – в воздухе»
Первый (и самый сильный) удар по немецким мехколоннам нанес 31-й БАП (6-я САД, аэродром Митава).
«Боевой приказ № 01 штаб 31 БАП, 10.30 22.6.41, Митава
1. Противник занял район Кальвария и сосредоточил большое количество танков.
Погода – ясно.
2. 31 СБАП двумя группами бомбардировать скопления танков Кальвария.
а) 1-я группа: 1-2-3 АЭ 12.45 бомбардировать скопления танков противника в районе Кальвария, командир группы – я.
б) 2-я группа: 4 и 5 АЭ 12.45 бомбардировать скопления танков противника в районе Кальвария, командир группы капитан Петров.
3. Маршрут полета: ИПМ – Шедува – Круки – Пильвишки – Цель – Каунас – Шедува – КПМ.
4. Боевая зарядка ФАБ-100 и ФАБ-250.
5. Походный боевой порядок: колонна девяток, сбор район Митава.
6. Последующая готовность № 2 к 15.45.
7. Мой КП в воздухе ведущий первой группы, заместитель – капитан Вильдяскин.
8. КПП мз Липету.
Командир 31 БАП подполковник Добыш». (40)
В первый боевой вылет командир полка, участник войны в Китае и Финляндии, повел своих подчиненных сам – уже одно это говорит о многом. Легкую оторопь вызывает решение использовать тяжелые ФАБ-250. С позиций знаний сегодняшнего дня, это не самый оптимальный вариант – как показал опыт войны, для поражения небронированных машин вполне хватало ФАБ-50 или даже АО-25, и наиболее эффективным способом использования легкого бомбардировщика СБ в этом случае была бы загрузка 12 (больше не позволяла конструкция бомбоотсека и подкрыльевых держателей) 50-кг бомб. Однако Ф.И. Добыш, видимо, решил действовать наверняка...
Оперативные сводки штаба 57-й САД за 20 и 21 июня 1941 г.
В 11.10 бомбардировщики 31-го БАП (всего в этом налете приняли участие 38 экипажей) пошли на взлет и в 12.20 в районе южнее Кальварии с высоты 2 км (что, по меркам советских ВВС, можно охарактеризовать как незаурядно смелые действия) обрушили на скопление войск противника 18 ФАБ-250 и 174 ФАБ-100. (63) В районе цели самолеты были обстреляны малокалиберными зенитками (немцы старались, насколько могли, прикрывать свои мехколонны мобильными зенитными установками), однако все экипажи 31-го БАП во главе со своим командиром благополучно вернулись на аэродром Митава. (40)
Чуть позже (в 11.40) с аэродрома Виндава поднялись две девятки бомбардировщиков 40-го БАП – второго по счету бомбардировочного полка 6-й САД. Перед этим немецкие бомбардировщики нанесли (точнее говоря, пытались нанести) удар по аэродрому полка, но безрезультатно: «В 10.00 семь «Хейнкель-111» бомбили Виндава, бомбы сброшены в стороне от аэродрома на берег моря. Повреждений нет. Высота бомбометания 7000—8000 метров».(129)
Объектом удара летчиков 40-го БАП стали немецкие войска на шоссе Тильзит – Тауроген. Судя по ЖБД полка, бомбы были сброшены с высоты 2—2,5 км, экипажами отмечены прямые попадания. В районе цели бомбардировщики 40-го БАП также были обстреляны немецкими зенитками, но безрезультатно – все самолеты вернулись на базу. С еще меньшей высоты (1700 метров) атаковала скопление немецких войск в районе Тильзит «сводная группа капитана Лавренцова» (девять экипажей СБ из состава 40-го БАП и Курсов командиров звеньев 6-й САД). Несмотря на то что эта группа была встречена не только зенитным огнем, но и атакована истребителями, потерь не было, все 9 СБ вернулись на аэродром Рига. (40)
Ни в одном из доступных документов штаба ВВС СЗФ, 6-й и 8-й авиадивизий мне не удалось обнаружить какие-либо упоминания о том, что истребители 15-го и 31-го полка выполнили приказ и прикрыли вылет бомбардировщиков 6-й САД (и это при том, что, судя по отчетам командиров этих полков, 22 июня 31-й ИАП выполнил 120 боевых вылетов, а 15-й ИАП – так и все 202). (64) В такой ситуации необычайно удачные (особенно в сравнении с трагическим эпизодом боевых действий 46-го БАП, безвозвратно потерявшего в одном рейде 10 из 18 самолетов) действия бомбардировщиков 6-й САД могут служить еще одной наглядной иллюстрацией того, насколько эфемерным было то «абсолютное господство в воздухе», которое приписали немецкой авиации позднейшие сочинители. В реальности увлеченные «свободной охотой» над советскими аэродромами асы Люфтваффе не удосужились даже обеспечить надежное прикрытие стратегически важного моста через р. Неман у Тильзита и шоссе Тильзит – Тауроген, по которому выдвигались главные силы 4-й ТГр.
Как было выше отмечено, Боевой приказ № 01 командующего ВВС фронта поставил перед бомбардировочными частями задачу выполнить «два полко-вылета в день». В целом для советской авиации такое боевое напряжение выглядит почти нереальным, однако 22 июня 1941 г. три полка ВВС СЗФ попытались этот приказ выполнить.
Первым выполнил второй боевой вылет 9-й БАП. После раннего утреннего налета на Тильзит полк перебазировался из Паневежиса в Скварбай, при этом была нарушена связь со штабом дивизии (7-я САД); вероятно, именно по этой причине приказ о нанесении удара по скопление войск противника в районе Тильзит – Тауроген поступил в полк с большим запозданием. В 15.00 две девятки бомбардировщиков СБ вылетели на задание. Истребительное прикрытие опять же отсутствовало, однако военная удача и на этот раз сопутствовала летчикам 9-го БАП – истребители Люфтваффе прозевали и этот налет. К сожалению, немецкие зенитчики (а район Тильзит – Тауроген прикрывали в общей сложности четыре зенитных дивизиона) были более настойчивы, в результате два бомбардировщика были сбиты (судя по тому, что пяти членам экипажей сбитых СБ удалось вернуться в полк, пилоты смогли дотянуть свои пробитые осколками снарядов машины до советской территории). В кратком донесении заместителя командира 9-го БАП батальонного комиссара Дорофеева отмечено, что задание было выполнено успешно, за что от командующего СЗФ генерал-полковника Кузнецова получена благодарность. (40)
Командование и летные экипажи 31-го и 40-го бомбардировочных полков 6-й САД с незаурядной быстротой подготовились к повторному вылету, и уже в 16.30 первые самолеты 40-го БАП оторвались от взлетной полосы аэродрома Пилтене. На этот раз оба полка 6-й САД должны были атаковать немецкие мото-мехколонны в районе Кальвария – Мариамполь – Алитус, и снова без истребительного прикрытия! Увы, этот бомбовый рейд показал, что дважды испытывать судьбу нельзя. В районе цели первая волна (17 бомбардировщиков 40-го БАП) была атакована большой формацией немецких истребителей (предположительно в побоище приняли участие две эскадрильи «мессеров» из состава 54-й истребительной эскадры). Противостоять такому натиску с легким оборонительным вооружением СБ (по одному ШКАСу в верхней и нижней огневых точках стрелка-радиста) было трудно. Результат неравного боя – 7 сбитых советских бомбардировщиков, включая ведущего группы капитана Панкова (самолет совершил вынужденную посадку на своей территории, экипаж остался жив). (40)
Тяжелые потери понесла во втором вылете и «сводная группа капитана Лавренцова». 11 СБ стартовали с рижского аэродрома и, преодолев расстояние в 300 км, нанесли бомбовый удар по скоплению немецких войск восточнее Кальвария. Истребителями противника были сбиты 4 бомбардировщика, при этом стрелок-радист сержант Никитин сбил один Ме-109. Очень может быть (совпадают время и место), что это был самолет командира эскадры JG-54 майора Траутлофта («Мессершмитт» совершил вынужденную посадку с убранным шасси, сам Траутлофт чудом остался цел).
Самый мощный удар по противнику и на этот раз нанес 31-й БАП. Подполковник Добыш снова лично повел в бой группу из 37 СБ своего полка. В 17.55 северо-восточнее Кальвария на танковые колонны противника с высоты 2000 метров было сброшено 17 ФАБ-250 и 120 ФАБ-100. К этому времени немецкие истребители уже плотно прикрывали боевые порядки 3-й ТГр, и в завязавшемся воздушном бою были сбиты 3 бомбардировщика 31-го БАП; воздушные стрелки заявили 4 сбитых «Мессершмитта», но эта информация не подтверждается сводками немецких истребительных эскадр.
Дальше всех от района начавшихся боевых действий располагались аэродромы 4-й САД, и хотя, теоретически рассуждая, бомбардировщик СБ вполне мог преодолеть расстояние в 500 км (от линии Хаапсалу, Выхма, Тарту до Тильзита) до цели и обратно, командующий ВВС СЗФ принял вполне благоразумное решение прежде всего перебазировать три бомбардировочных полка 4-й САД на аэродромы Рига, Митава, Платоне (см. выше Боевой приказ № 01/ОП).
Судя по Оперсводке № 03/ОП «паневежского штаба комбрига Крупина», к 19.00 22 июня приказ командующего ВВС фронта был выполнен следующим образом: 35-й БАП в полном составе боеготовых экипажей перелетел на аэродром в Платоне, 50-й БАП («полк десяти Героев») частью сил (28 СБ и 5 Пе-2) перебазировался на аэродром Митава, 63-й БАП просто остался в Эстонии. (65) Хотя Оперсводка № 03/ОП, не приводя каких-либо подробностей, сообщает, что 35-й и 50-й полки «произвели по одному вылету на уничтожение танков в районе Кальвария, Лозьдзее», документы дивизии и полков не подтверждают факт участия 35-го БАП в боевых действиях 22 июня. (40)
Фактически из всего состава 4-й САД в первый день войны бомбил противника только 50-й БАП. Перед этим полк перелетел из Хаапсалу в Митава, т.е. на аэродром базирования чрезвычайно активного 31-го БАП, и, видимо, темп и напор подполковника Добыша передался командиру 50-го БАП.
В интервале времени от 18.40 до 19.00 тремя группами (9+9+6) самолетов СБ (новейшие Пе-2 в первом боевом вылете не участвовали) последовательно, с высоты 3000—3400 метров полк бомбил скопление немецких войск в районе Таурогена. В общей сложности на мотомехколонны врага было сброшено 144 ФАБ-100 и 24 «зажигалки» ЗАБ-50 (внимательный читатель может заметить, что бомбардировщики 50-го БАП в дополнение к стандартной загрузке – шесть бомб в центральном внутреннем бомбоотсеке – взяли еще и седьмую, случай для июня 41-го едва ли не уникальный).
По докладам экипажей, в районе цели бомбардировщики были обстреляны зенитками и неоднократно атаковывались истребителями противника (прикрытия своими истребителями и в этом случае не было) общей численностью до 14 «мессеров» (эта цифра, скорее всего, завышена). Опыт, полученный экипажами полка в «зимней войне», а также везение обеспечили весьма низкие потери: один СБ произвел вынужденную посадку в районе Шауляй, остальные самолеты благополучно вернулись на аэродром Митава, при этом воздушные стрелки заявили один сбитый истребитель противника (эта потеря немецкими документами не подтверждается). (40)
Ближе всех к полосе прорыва 3-й ТГР вермахта находились аэродромы базирования 57-й САД. От Вильнюса до Кальварии не более получаса полета на крейсерской скорости бомбардировщика СБ; еще ближе (Ораны, Перлоя) были аэродромы 42-го и 237-го истребительных полков, на которых скопилось не менее 80 бипланов И-153 и И-15бис, которые могли достаточно эффективно атаковать колонны немецких автомашин, используя как свое мощное стрелковое вооружение (110 пуль в секунду выбрасывали 4 ШКАСА «чайки»), так и уникальную горизонтальную маневренность (время установившегося виража от 10 до 13 секунд).
О действиях истребительных полков ВВС Северо-Западного фронта речь пойдет в следующем разделе; что же касается единственного бомбардировочного полка 57-й авиадивизии (54-й БАП), то история его боевых действий оказалась весьма короткой и печальной.
Прежде всего надо отметить, что к моменту начала войны полк оказался без наиболее опытных экипажей, включая командиров эскадрилий! Строго говоря, уже на одном этом можно завершать обсуждение причин стремительного разгрома 54-й БАП. «Без хозяина и дом – сирота». Несмотря на весь град приказов и директив о повышении боевой готовности, обрушившийся на Прибалтийский ОВО 18—21 июня, 12 экипажей убыли из части для переучивания на новый бомбардировщик Пе-2, другие накануне 22 июня перегоняли 13 СБ из полка в окружную летную школу. Правда, в полку был в наличии главный «хозяин» – командир полка майор Скибо, но это не помогло исправить ситуацию. В отчете командира дивизии («Итоговые сведения о боевой работе частей 57-й САД с 22.6 по 30.7.41 г.») работа командира полка охарактеризована так:
«54-й Краснознаменный БАП работал неудовлетворительно, командование полка: майор Скибо, его заместитель по политчасти батальонный комиссар Устименко и начштаба подполковник Писаков, не сумели организовать четкого управления эскадрильями, не добились должного порядка на аэродромах, мало лично бывали у самолетов (интересная формулировка! – М.С.)... Восстановление и ремонт матчасти шли медленно и под большим нажимом командования дивизии, при перебазировании забывали своевременно брать нужное имущество – замки бомбодержателей, фотоаппараты и пр. (как будет показано далее, в полку «забывали при перебазировании» не только бомбодержатели, но и бомбардировщики. – М.С.). В полку имелись настроения, что на самолете СБ летать опасно, т.к. его легко догоняют истребители противника и поражает ЗА. Командование полка решительной борьбы с этими настроениями не вело, а иногда и само проявляло растерянность...» (66)
В докладной записке начальника 3-го отдела (военная контрразведка) Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Бабича (№ 03 от 28 июня 1941 г.) действиям командира 54-го БАП дана, как и следовало ожидать, более жесткая оценка:
«Командир 54-го СБАП майор Скиба боевыми вылетами руководит плохо, на аэродромах не бывает, приказания отдает из блиндажа, без всяких данных: «Идите бомбить – цель найдете сами». На замечание, что без данных о противнике можно разбомбить и своих, Скиба отвечал: «Я ничего не знаю»... Сам Скиба на боевое задание не вылетал и прикрепленный к нему самолет передал другому летчику, так же поступил его помощник майор Леонтьев. Перед перебазированием с одного аэродрома на другой Скиба, имея возможность вывозить ценное боевое имущество, бросал или уничтожал его...» (53)
Судя по Оперсводке № 1 штаба 57-й САД, составленной к 10.00, утром 22 июня полк не потерял от ударов авиации противника ни одного боевого самолета! Сказалось своевременно проведенное рассредоточение подразделений полка на аэродромах Кивишки и Крыжаки (ныне Крижёкай, 30 км к востоку от Вильнюса); на разведанном немцами заранее аэродроме Порубанок (Вильнюс) были повреждены лишь оставленные там неисправные машины. Как и в большинстве других бомбардировочных полков ВВС СЗФ, ранний утренний приказ о нанесении удара по объектам на территории Восточной Пруссии в 54-м БАП был проигнорирован (или вовсе не получен). Боевые действия полка начались через 6 часов после начала войны. Оперативная сводка № 1 штаба 57-й САД сообщает: «54 БАП в 10.20 в составе 10 самолетов ушел в зону ожидания, имея в последующем задачу методом сопровождения противника в хвост бомбардировать его при посадке на аэродромы. Три эскадрильи в составе 19 самолетов находятся в состоянии боевой готовности на оперативных аэродромах». (67)
Поставленная группе бомбардировщиков 54-го БАП задача, как видим, дословно повторяет указания, данные в 8.40 «рижским штабом полковника Рассказова» («при массовых налетах авиации противника на нашу территорию поднимать бомбардировочную авиацию и следовать в хвосте для атаки на его аэродромы»). Дальнейшие события не вполне понятны. Как пишет М.Тимин, «десятка СБ без прикрытия вылетела на бомбардировку аэродрома Гумбинен... немецкие истребители атаковали нашу группу несколько раз; в результате 5-я эскадрилья 54-го СБАП потеряла три СБ вместе с экипажами». (40) К сожалению, эта версия не подтверждается другими документами; более правдоподобным – и соответствующим исходному заданию, поставленному перед группой бомбардировщиков 54-го БАП, – представляется мне описание событий, данное в упомянутой выше докладной записке начальника 3-го отдела СЗФ:
«Эскадрилья, вооруженная самолетами Ар-2 и четырьмя самолетами СБ, ожидала распоряжения (или появления немецких самолетов, за которыми она должна была «следовать в хвосте». – М.С.) в воздухе 1,5 часа, в результате чего боевое задание выполнить не могла, так как она всего может находиться в полете 3—4 часа. Самолеты Ар-2 вынуждены были сесть на свой аэродром с бомбами, а звено СБ, вылетевшее на боевое задание после 1,5 часов пребывания в воздухе, полностью погибло».
Как бы то ни было, потеря в первом боевом вылете трех самолетов 54-го БАП не вызывает сомнения. В 11.40 еще одна группа в составе 8 бомбардировщиков 54-го БАП вылетела – опять же без прикрытия истребителями – для нанесения удара по аэродромам Восточной Пруссии. Подробности этого вылета неизвестны. (40)
Боевое донесение № 357 (так в документе) штаба 57-й САД от 24.00 23 июня описывает потери 54-го БАП за два дня войны так: «2 самолета сбиты в воздушном бою, экипаж жив, выпрыгнул на парашюте; 3 экипажа пропали без вести». (68) Итого – за два дня потеряно в воздухе 5 самолетов. Однако за сутки до этого в Оперсводке № 03/ОП «паневежского штаба ВВС фронта» сообщается, что к 19.00 22 июня в частях 57-й САД «в воздушных боях сбиты и повреждены 10 СБ», при этом 54-й БАП якобы продолжает базироваться на аэродроме Кивишки. (69) С другой стороны, выпущенная на 2 часа раньше (к 17.00) Оперсводка № 1/ОП «рижского штаба», никак не упоминая о боевых действиях 54-го БАП, называет уже местом базирования полка два аэродрома: Вильнюс (этим названием составитель сводки мог обозначить все три аэродрома вильнюсского аэроузла) и Ликсна. (70)
Ликсна – это уже за Даугавой, в 200 км к северу от Вильнюса. К вечеру 23 июня 54-й БАП в полном составе находился на этом аэродроме, правда, «полный состав» сократился с 55 до 27 бомбардировщиков (21 СБ и 6 Ар-2). Если верить Боевому донесению с удивительным номером 357, 23 самолета (17 СБ и 6 Ар-2) «уничтожены противником на аэродроме». Где и когда это произошло – вопрос совсем не простой. Утром 22 июня, как было уже отмечено выше, ни один самолет 54-го БАП на земле потерян не был. В составленном значительно позднее (10 октября 1941 г.) отчете «Итоги боевой работы 57-й САД с 22.6 по 23.9.41 г.» перечислены все аэродромы, на которых базировались части дивизии, и указано количество налетов авиации противника на каждый из них (всего таковых было 73); аэродромы Кивишки и Крыжаки в этом перечне даже не упоминаются. (150) Остается предположить, что 23 бомбардировщика были потеряны на земле при минимальном участии в этом противника... В дальнейшем потери этого полка оказались рекордно высокими – к моменту вывода на переформирование (9—10 июля) в 54-м БАП оставался в строю один-единственный СБ. (167)
22 июня 1941 г. Первое боевое донесение начальника штаба 7-й САД
Подведем теперь первые, самые простые (т.е. арифметические) итоги боевых действий бомбардировочных полков ВВС СЗФ в первый день войны (см. Таблицу 2).
Таблица 2
Примечания:
– первая цифра – число самолето-вылетов, вторая со знаком (+) – число сбитых или получивших серьезные повреждения самолетов;
– действия «сводной группы капитана Лавренцова» учтены в строке 40-го БАП.
227 самолето-вылетов, более 115 тонн бомб за один день. Абсолютный рекорд июня 41-го для советской фронтовой авиации (бомбардировщики «левого соседа» – ВВС Западного фронта – выполнили 22 июня не более 200 вылетов, бомбардировочная авиация Юго-Западного фронта в первый день войны выполнили всего 34 вылета; в ВВС Южного фронта пиковый уровень боевого напряжения был достигнут 26 июня, когда бомбардировщики выполнили 151 вылет и сбросили 60 тонн бомб). Экстраполируя известные данные по бомбовой загрузке в 142 вылетах (из общего числа 227), можно предположить, что в общей сложности на врага было сброшено более тысячи 100-кг бомб. Но и это еще не все. По району Сувалки, Кальвария в первый день войны работала дальняя авиация (3-й ДБАК) и части 12-й БАД ВВС Западного фронта. По подсчетам М.Тимина, в общей сложности на район выдвижения 4-й и 3-й танковых групп вермахта (Тильзит, Тауроген, Сувалки, Алитус) было выполнено 352 с/в советских бомбардировщиков. (40)
Более полутора тысяч фугасных бомб обрушилось на мехколонны 4-й и 3-й танковых групп, т.е. на огромное скопление трофейных французских грузовиков, бельгийских автобусов, голландских хлебных фургонов, немецких мотоциклов, вспыхивающих от первого же осколка бензоцистерн... Да, были в этих колоннах и танки – почти все (1272 из 1544, если быть точным) легкие, весом до 10 тонн (Pz-I, Pz-II, Pz-35(t), Pz-38(t). От близкого взрыва 250-кг фугаски такая легкотанковая мелюзга могла развалиться по сварным швам... Где же мемуары командиров немецких танковых соединений, в которых они объясняют разгром вверенных им войск тем, что «вражеская авиация уничтожила все тылы полков и оставшиеся без горючего и боеприпасов танкисты вынуждены были рассеяться по лесам»? Где работы западных историков, в которых твердым, не допускающим сомнения тоном сказано, что «недостаточность средств войсковой ПВО, отсутствие должного истребительного прикрытия позволили авиации противника разгромить механизированные соединения еще на этапе их выдвижения в исходные для боя районы»?
А нигде. В мемуарах Манштейна (в июне 41-го он командовал корпусом в 4-й ТГр) нет вообще ни одного упоминания о действиях советской авиации. Буквально ни одного слова. И это при том, что броску от границы на Двинск в его мемуарах посвящена целая глава («Танковый рейд»). Первое упоминание о налетах советских бомбардировщиков в мемуарах Манштейна появляется лишь в описании боевых действий 30 июня, уже после форсирования Даугавы.
В мемуарах командующего 3-й танковой группой Г.Гота несколько слов по обсуждаемому вопросу есть. Вот они, все до одного: «Действий танков и авиации не отмечалось. Воздушная разведка, проводившаяся при ясной погоде, никаких передвижений противника восточнее Немана не обнаружила». Так Гот описывает события первого дня войны. Затем, «после огромного успеха, достигнутого в первый день наступления, события второго дня не оправдали ожиданий; причина – не действия противника и не ошибки наших войск и командования, а трудности, связанные с условиями местности...» Про сокрушительные удары авиации противника по-прежнему не сказано ни слова. Правда, в косвенном виде оценка действий советских ВВС появляется через несколько страниц: «Вечером второго дня наступления... командующий группой приказал остановить колонны машин 8-го авиакорпуса и убрать их с дороги, предназначенной для движения танков... Если бы противник располагал сильной авиацией, тогда, пожалуй, следовало бы принять другое решение». (71)
Для полноты картины следует еще уточнить «масштабный фактор». Во второй половине дня 22 июня в районе Алитус 20-я и 7-я немецкие танковые дивизии вступили в бой с разрозненными подразделениями советской 5-й танковой дивизии. При этом было потеряно 11 танков, в том числе четыре т.н. «тяжелых» (так в вермахте обозначали средний танк Pz-IV). Этот эпизод в телеграмме штаба 3-й ТГр в адрес командования Группы армий «Центр» был охарактеризован как «крупнейшая танковая битва за период этой войны». (72) Если потеря 11 танков вызывала такую бурную реакцию, то едва ли уничтожение хотя бы нескольких десятков боевых машин от ударов советской авиации осталось бы незамеченным...
Как связать воедино отчеты штабов ВВС Северо-Западного фронта с личными впечатлениями (точнее говоря – с отсутствием таковых) командиров вермахта? Удовлетворительного ответа на этот вопрос у меня нет. Едва ли послужит утешением констатация того факта, что традиционная советская историография отказывалась видеть сам вопрос. В качестве некоторых, частных, отнюдь не исчерпывающих проблему пояснений можно отметить следующие три момента.
«Боевой приказ № 01 штаб 31 БАП, 10.30 22.6.41, Митава
1. Противник занял район Кальвария и сосредоточил большое количество танков.
Погода – ясно.
2. 31 СБАП двумя группами бомбардировать скопления танков Кальвария.
а) 1-я группа: 1-2-3 АЭ 12.45 бомбардировать скопления танков противника в районе Кальвария, командир группы – я.
б) 2-я группа: 4 и 5 АЭ 12.45 бомбардировать скопления танков противника в районе Кальвария, командир группы капитан Петров.
3. Маршрут полета: ИПМ – Шедува – Круки – Пильвишки – Цель – Каунас – Шедува – КПМ.
4. Боевая зарядка ФАБ-100 и ФАБ-250.
5. Походный боевой порядок: колонна девяток, сбор район Митава.
6. Последующая готовность № 2 к 15.45.
7. Мой КП в воздухе ведущий первой группы, заместитель – капитан Вильдяскин.
8. КПП мз Липету.
Командир 31 БАП подполковник Добыш». (40)
В первый боевой вылет командир полка, участник войны в Китае и Финляндии, повел своих подчиненных сам – уже одно это говорит о многом. Легкую оторопь вызывает решение использовать тяжелые ФАБ-250. С позиций знаний сегодняшнего дня, это не самый оптимальный вариант – как показал опыт войны, для поражения небронированных машин вполне хватало ФАБ-50 или даже АО-25, и наиболее эффективным способом использования легкого бомбардировщика СБ в этом случае была бы загрузка 12 (больше не позволяла конструкция бомбоотсека и подкрыльевых держателей) 50-кг бомб. Однако Ф.И. Добыш, видимо, решил действовать наверняка...
В 11.10 бомбардировщики 31-го БАП (всего в этом налете приняли участие 38 экипажей) пошли на взлет и в 12.20 в районе южнее Кальварии с высоты 2 км (что, по меркам советских ВВС, можно охарактеризовать как незаурядно смелые действия) обрушили на скопление войск противника 18 ФАБ-250 и 174 ФАБ-100. (63) В районе цели самолеты были обстреляны малокалиберными зенитками (немцы старались, насколько могли, прикрывать свои мехколонны мобильными зенитными установками), однако все экипажи 31-го БАП во главе со своим командиром благополучно вернулись на аэродром Митава. (40)
Чуть позже (в 11.40) с аэродрома Виндава поднялись две девятки бомбардировщиков 40-го БАП – второго по счету бомбардировочного полка 6-й САД. Перед этим немецкие бомбардировщики нанесли (точнее говоря, пытались нанести) удар по аэродрому полка, но безрезультатно: «В 10.00 семь «Хейнкель-111» бомбили Виндава, бомбы сброшены в стороне от аэродрома на берег моря. Повреждений нет. Высота бомбометания 7000—8000 метров».(129)
Объектом удара летчиков 40-го БАП стали немецкие войска на шоссе Тильзит – Тауроген. Судя по ЖБД полка, бомбы были сброшены с высоты 2—2,5 км, экипажами отмечены прямые попадания. В районе цели бомбардировщики 40-го БАП также были обстреляны немецкими зенитками, но безрезультатно – все самолеты вернулись на базу. С еще меньшей высоты (1700 метров) атаковала скопление немецких войск в районе Тильзит «сводная группа капитана Лавренцова» (девять экипажей СБ из состава 40-го БАП и Курсов командиров звеньев 6-й САД). Несмотря на то что эта группа была встречена не только зенитным огнем, но и атакована истребителями, потерь не было, все 9 СБ вернулись на аэродром Рига. (40)
Ни в одном из доступных документов штаба ВВС СЗФ, 6-й и 8-й авиадивизий мне не удалось обнаружить какие-либо упоминания о том, что истребители 15-го и 31-го полка выполнили приказ и прикрыли вылет бомбардировщиков 6-й САД (и это при том, что, судя по отчетам командиров этих полков, 22 июня 31-й ИАП выполнил 120 боевых вылетов, а 15-й ИАП – так и все 202). (64) В такой ситуации необычайно удачные (особенно в сравнении с трагическим эпизодом боевых действий 46-го БАП, безвозвратно потерявшего в одном рейде 10 из 18 самолетов) действия бомбардировщиков 6-й САД могут служить еще одной наглядной иллюстрацией того, насколько эфемерным было то «абсолютное господство в воздухе», которое приписали немецкой авиации позднейшие сочинители. В реальности увлеченные «свободной охотой» над советскими аэродромами асы Люфтваффе не удосужились даже обеспечить надежное прикрытие стратегически важного моста через р. Неман у Тильзита и шоссе Тильзит – Тауроген, по которому выдвигались главные силы 4-й ТГр.
Как было выше отмечено, Боевой приказ № 01 командующего ВВС фронта поставил перед бомбардировочными частями задачу выполнить «два полко-вылета в день». В целом для советской авиации такое боевое напряжение выглядит почти нереальным, однако 22 июня 1941 г. три полка ВВС СЗФ попытались этот приказ выполнить.
Первым выполнил второй боевой вылет 9-й БАП. После раннего утреннего налета на Тильзит полк перебазировался из Паневежиса в Скварбай, при этом была нарушена связь со штабом дивизии (7-я САД); вероятно, именно по этой причине приказ о нанесении удара по скопление войск противника в районе Тильзит – Тауроген поступил в полк с большим запозданием. В 15.00 две девятки бомбардировщиков СБ вылетели на задание. Истребительное прикрытие опять же отсутствовало, однако военная удача и на этот раз сопутствовала летчикам 9-го БАП – истребители Люфтваффе прозевали и этот налет. К сожалению, немецкие зенитчики (а район Тильзит – Тауроген прикрывали в общей сложности четыре зенитных дивизиона) были более настойчивы, в результате два бомбардировщика были сбиты (судя по тому, что пяти членам экипажей сбитых СБ удалось вернуться в полк, пилоты смогли дотянуть свои пробитые осколками снарядов машины до советской территории). В кратком донесении заместителя командира 9-го БАП батальонного комиссара Дорофеева отмечено, что задание было выполнено успешно, за что от командующего СЗФ генерал-полковника Кузнецова получена благодарность. (40)
Командование и летные экипажи 31-го и 40-го бомбардировочных полков 6-й САД с незаурядной быстротой подготовились к повторному вылету, и уже в 16.30 первые самолеты 40-го БАП оторвались от взлетной полосы аэродрома Пилтене. На этот раз оба полка 6-й САД должны были атаковать немецкие мото-мехколонны в районе Кальвария – Мариамполь – Алитус, и снова без истребительного прикрытия! Увы, этот бомбовый рейд показал, что дважды испытывать судьбу нельзя. В районе цели первая волна (17 бомбардировщиков 40-го БАП) была атакована большой формацией немецких истребителей (предположительно в побоище приняли участие две эскадрильи «мессеров» из состава 54-й истребительной эскадры). Противостоять такому натиску с легким оборонительным вооружением СБ (по одному ШКАСу в верхней и нижней огневых точках стрелка-радиста) было трудно. Результат неравного боя – 7 сбитых советских бомбардировщиков, включая ведущего группы капитана Панкова (самолет совершил вынужденную посадку на своей территории, экипаж остался жив). (40)
Тяжелые потери понесла во втором вылете и «сводная группа капитана Лавренцова». 11 СБ стартовали с рижского аэродрома и, преодолев расстояние в 300 км, нанесли бомбовый удар по скоплению немецких войск восточнее Кальвария. Истребителями противника были сбиты 4 бомбардировщика, при этом стрелок-радист сержант Никитин сбил один Ме-109. Очень может быть (совпадают время и место), что это был самолет командира эскадры JG-54 майора Траутлофта («Мессершмитт» совершил вынужденную посадку с убранным шасси, сам Траутлофт чудом остался цел).
Самый мощный удар по противнику и на этот раз нанес 31-й БАП. Подполковник Добыш снова лично повел в бой группу из 37 СБ своего полка. В 17.55 северо-восточнее Кальвария на танковые колонны противника с высоты 2000 метров было сброшено 17 ФАБ-250 и 120 ФАБ-100. К этому времени немецкие истребители уже плотно прикрывали боевые порядки 3-й ТГр, и в завязавшемся воздушном бою были сбиты 3 бомбардировщика 31-го БАП; воздушные стрелки заявили 4 сбитых «Мессершмитта», но эта информация не подтверждается сводками немецких истребительных эскадр.
Дальше всех от района начавшихся боевых действий располагались аэродромы 4-й САД, и хотя, теоретически рассуждая, бомбардировщик СБ вполне мог преодолеть расстояние в 500 км (от линии Хаапсалу, Выхма, Тарту до Тильзита) до цели и обратно, командующий ВВС СЗФ принял вполне благоразумное решение прежде всего перебазировать три бомбардировочных полка 4-й САД на аэродромы Рига, Митава, Платоне (см. выше Боевой приказ № 01/ОП).
Судя по Оперсводке № 03/ОП «паневежского штаба комбрига Крупина», к 19.00 22 июня приказ командующего ВВС фронта был выполнен следующим образом: 35-й БАП в полном составе боеготовых экипажей перелетел на аэродром в Платоне, 50-й БАП («полк десяти Героев») частью сил (28 СБ и 5 Пе-2) перебазировался на аэродром Митава, 63-й БАП просто остался в Эстонии. (65) Хотя Оперсводка № 03/ОП, не приводя каких-либо подробностей, сообщает, что 35-й и 50-й полки «произвели по одному вылету на уничтожение танков в районе Кальвария, Лозьдзее», документы дивизии и полков не подтверждают факт участия 35-го БАП в боевых действиях 22 июня. (40)
Фактически из всего состава 4-й САД в первый день войны бомбил противника только 50-й БАП. Перед этим полк перелетел из Хаапсалу в Митава, т.е. на аэродром базирования чрезвычайно активного 31-го БАП, и, видимо, темп и напор подполковника Добыша передался командиру 50-го БАП.
В интервале времени от 18.40 до 19.00 тремя группами (9+9+6) самолетов СБ (новейшие Пе-2 в первом боевом вылете не участвовали) последовательно, с высоты 3000—3400 метров полк бомбил скопление немецких войск в районе Таурогена. В общей сложности на мотомехколонны врага было сброшено 144 ФАБ-100 и 24 «зажигалки» ЗАБ-50 (внимательный читатель может заметить, что бомбардировщики 50-го БАП в дополнение к стандартной загрузке – шесть бомб в центральном внутреннем бомбоотсеке – взяли еще и седьмую, случай для июня 41-го едва ли не уникальный).
По докладам экипажей, в районе цели бомбардировщики были обстреляны зенитками и неоднократно атаковывались истребителями противника (прикрытия своими истребителями и в этом случае не было) общей численностью до 14 «мессеров» (эта цифра, скорее всего, завышена). Опыт, полученный экипажами полка в «зимней войне», а также везение обеспечили весьма низкие потери: один СБ произвел вынужденную посадку в районе Шауляй, остальные самолеты благополучно вернулись на аэродром Митава, при этом воздушные стрелки заявили один сбитый истребитель противника (эта потеря немецкими документами не подтверждается). (40)
Ближе всех к полосе прорыва 3-й ТГР вермахта находились аэродромы базирования 57-й САД. От Вильнюса до Кальварии не более получаса полета на крейсерской скорости бомбардировщика СБ; еще ближе (Ораны, Перлоя) были аэродромы 42-го и 237-го истребительных полков, на которых скопилось не менее 80 бипланов И-153 и И-15бис, которые могли достаточно эффективно атаковать колонны немецких автомашин, используя как свое мощное стрелковое вооружение (110 пуль в секунду выбрасывали 4 ШКАСА «чайки»), так и уникальную горизонтальную маневренность (время установившегося виража от 10 до 13 секунд).
О действиях истребительных полков ВВС Северо-Западного фронта речь пойдет в следующем разделе; что же касается единственного бомбардировочного полка 57-й авиадивизии (54-й БАП), то история его боевых действий оказалась весьма короткой и печальной.
Прежде всего надо отметить, что к моменту начала войны полк оказался без наиболее опытных экипажей, включая командиров эскадрилий! Строго говоря, уже на одном этом можно завершать обсуждение причин стремительного разгрома 54-й БАП. «Без хозяина и дом – сирота». Несмотря на весь град приказов и директив о повышении боевой готовности, обрушившийся на Прибалтийский ОВО 18—21 июня, 12 экипажей убыли из части для переучивания на новый бомбардировщик Пе-2, другие накануне 22 июня перегоняли 13 СБ из полка в окружную летную школу. Правда, в полку был в наличии главный «хозяин» – командир полка майор Скибо, но это не помогло исправить ситуацию. В отчете командира дивизии («Итоговые сведения о боевой работе частей 57-й САД с 22.6 по 30.7.41 г.») работа командира полка охарактеризована так:
«54-й Краснознаменный БАП работал неудовлетворительно, командование полка: майор Скибо, его заместитель по политчасти батальонный комиссар Устименко и начштаба подполковник Писаков, не сумели организовать четкого управления эскадрильями, не добились должного порядка на аэродромах, мало лично бывали у самолетов (интересная формулировка! – М.С.)... Восстановление и ремонт матчасти шли медленно и под большим нажимом командования дивизии, при перебазировании забывали своевременно брать нужное имущество – замки бомбодержателей, фотоаппараты и пр. (как будет показано далее, в полку «забывали при перебазировании» не только бомбодержатели, но и бомбардировщики. – М.С.). В полку имелись настроения, что на самолете СБ летать опасно, т.к. его легко догоняют истребители противника и поражает ЗА. Командование полка решительной борьбы с этими настроениями не вело, а иногда и само проявляло растерянность...» (66)
В докладной записке начальника 3-го отдела (военная контрразведка) Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Бабича (№ 03 от 28 июня 1941 г.) действиям командира 54-го БАП дана, как и следовало ожидать, более жесткая оценка:
«Командир 54-го СБАП майор Скиба боевыми вылетами руководит плохо, на аэродромах не бывает, приказания отдает из блиндажа, без всяких данных: «Идите бомбить – цель найдете сами». На замечание, что без данных о противнике можно разбомбить и своих, Скиба отвечал: «Я ничего не знаю»... Сам Скиба на боевое задание не вылетал и прикрепленный к нему самолет передал другому летчику, так же поступил его помощник майор Леонтьев. Перед перебазированием с одного аэродрома на другой Скиба, имея возможность вывозить ценное боевое имущество, бросал или уничтожал его...» (53)
Судя по Оперсводке № 1 штаба 57-й САД, составленной к 10.00, утром 22 июня полк не потерял от ударов авиации противника ни одного боевого самолета! Сказалось своевременно проведенное рассредоточение подразделений полка на аэродромах Кивишки и Крыжаки (ныне Крижёкай, 30 км к востоку от Вильнюса); на разведанном немцами заранее аэродроме Порубанок (Вильнюс) были повреждены лишь оставленные там неисправные машины. Как и в большинстве других бомбардировочных полков ВВС СЗФ, ранний утренний приказ о нанесении удара по объектам на территории Восточной Пруссии в 54-м БАП был проигнорирован (или вовсе не получен). Боевые действия полка начались через 6 часов после начала войны. Оперативная сводка № 1 штаба 57-й САД сообщает: «54 БАП в 10.20 в составе 10 самолетов ушел в зону ожидания, имея в последующем задачу методом сопровождения противника в хвост бомбардировать его при посадке на аэродромы. Три эскадрильи в составе 19 самолетов находятся в состоянии боевой готовности на оперативных аэродромах». (67)
Поставленная группе бомбардировщиков 54-го БАП задача, как видим, дословно повторяет указания, данные в 8.40 «рижским штабом полковника Рассказова» («при массовых налетах авиации противника на нашу территорию поднимать бомбардировочную авиацию и следовать в хвосте для атаки на его аэродромы»). Дальнейшие события не вполне понятны. Как пишет М.Тимин, «десятка СБ без прикрытия вылетела на бомбардировку аэродрома Гумбинен... немецкие истребители атаковали нашу группу несколько раз; в результате 5-я эскадрилья 54-го СБАП потеряла три СБ вместе с экипажами». (40) К сожалению, эта версия не подтверждается другими документами; более правдоподобным – и соответствующим исходному заданию, поставленному перед группой бомбардировщиков 54-го БАП, – представляется мне описание событий, данное в упомянутой выше докладной записке начальника 3-го отдела СЗФ:
«Эскадрилья, вооруженная самолетами Ар-2 и четырьмя самолетами СБ, ожидала распоряжения (или появления немецких самолетов, за которыми она должна была «следовать в хвосте». – М.С.) в воздухе 1,5 часа, в результате чего боевое задание выполнить не могла, так как она всего может находиться в полете 3—4 часа. Самолеты Ар-2 вынуждены были сесть на свой аэродром с бомбами, а звено СБ, вылетевшее на боевое задание после 1,5 часов пребывания в воздухе, полностью погибло».
Как бы то ни было, потеря в первом боевом вылете трех самолетов 54-го БАП не вызывает сомнения. В 11.40 еще одна группа в составе 8 бомбардировщиков 54-го БАП вылетела – опять же без прикрытия истребителями – для нанесения удара по аэродромам Восточной Пруссии. Подробности этого вылета неизвестны. (40)
Боевое донесение № 357 (так в документе) штаба 57-й САД от 24.00 23 июня описывает потери 54-го БАП за два дня войны так: «2 самолета сбиты в воздушном бою, экипаж жив, выпрыгнул на парашюте; 3 экипажа пропали без вести». (68) Итого – за два дня потеряно в воздухе 5 самолетов. Однако за сутки до этого в Оперсводке № 03/ОП «паневежского штаба ВВС фронта» сообщается, что к 19.00 22 июня в частях 57-й САД «в воздушных боях сбиты и повреждены 10 СБ», при этом 54-й БАП якобы продолжает базироваться на аэродроме Кивишки. (69) С другой стороны, выпущенная на 2 часа раньше (к 17.00) Оперсводка № 1/ОП «рижского штаба», никак не упоминая о боевых действиях 54-го БАП, называет уже местом базирования полка два аэродрома: Вильнюс (этим названием составитель сводки мог обозначить все три аэродрома вильнюсского аэроузла) и Ликсна. (70)
Ликсна – это уже за Даугавой, в 200 км к северу от Вильнюса. К вечеру 23 июня 54-й БАП в полном составе находился на этом аэродроме, правда, «полный состав» сократился с 55 до 27 бомбардировщиков (21 СБ и 6 Ар-2). Если верить Боевому донесению с удивительным номером 357, 23 самолета (17 СБ и 6 Ар-2) «уничтожены противником на аэродроме». Где и когда это произошло – вопрос совсем не простой. Утром 22 июня, как было уже отмечено выше, ни один самолет 54-го БАП на земле потерян не был. В составленном значительно позднее (10 октября 1941 г.) отчете «Итоги боевой работы 57-й САД с 22.6 по 23.9.41 г.» перечислены все аэродромы, на которых базировались части дивизии, и указано количество налетов авиации противника на каждый из них (всего таковых было 73); аэродромы Кивишки и Крыжаки в этом перечне даже не упоминаются. (150) Остается предположить, что 23 бомбардировщика были потеряны на земле при минимальном участии в этом противника... В дальнейшем потери этого полка оказались рекордно высокими – к моменту вывода на переформирование (9—10 июля) в 54-м БАП оставался в строю один-единственный СБ. (167)
Подведем теперь первые, самые простые (т.е. арифметические) итоги боевых действий бомбардировочных полков ВВС СЗФ в первый день войны (см. Таблицу 2).
Таблица 2
– первая цифра – число самолето-вылетов, вторая со знаком (+) – число сбитых или получивших серьезные повреждения самолетов;
– действия «сводной группы капитана Лавренцова» учтены в строке 40-го БАП.
227 самолето-вылетов, более 115 тонн бомб за один день. Абсолютный рекорд июня 41-го для советской фронтовой авиации (бомбардировщики «левого соседа» – ВВС Западного фронта – выполнили 22 июня не более 200 вылетов, бомбардировочная авиация Юго-Западного фронта в первый день войны выполнили всего 34 вылета; в ВВС Южного фронта пиковый уровень боевого напряжения был достигнут 26 июня, когда бомбардировщики выполнили 151 вылет и сбросили 60 тонн бомб). Экстраполируя известные данные по бомбовой загрузке в 142 вылетах (из общего числа 227), можно предположить, что в общей сложности на врага было сброшено более тысячи 100-кг бомб. Но и это еще не все. По району Сувалки, Кальвария в первый день войны работала дальняя авиация (3-й ДБАК) и части 12-й БАД ВВС Западного фронта. По подсчетам М.Тимина, в общей сложности на район выдвижения 4-й и 3-й танковых групп вермахта (Тильзит, Тауроген, Сувалки, Алитус) было выполнено 352 с/в советских бомбардировщиков. (40)
Более полутора тысяч фугасных бомб обрушилось на мехколонны 4-й и 3-й танковых групп, т.е. на огромное скопление трофейных французских грузовиков, бельгийских автобусов, голландских хлебных фургонов, немецких мотоциклов, вспыхивающих от первого же осколка бензоцистерн... Да, были в этих колоннах и танки – почти все (1272 из 1544, если быть точным) легкие, весом до 10 тонн (Pz-I, Pz-II, Pz-35(t), Pz-38(t). От близкого взрыва 250-кг фугаски такая легкотанковая мелюзга могла развалиться по сварным швам... Где же мемуары командиров немецких танковых соединений, в которых они объясняют разгром вверенных им войск тем, что «вражеская авиация уничтожила все тылы полков и оставшиеся без горючего и боеприпасов танкисты вынуждены были рассеяться по лесам»? Где работы западных историков, в которых твердым, не допускающим сомнения тоном сказано, что «недостаточность средств войсковой ПВО, отсутствие должного истребительного прикрытия позволили авиации противника разгромить механизированные соединения еще на этапе их выдвижения в исходные для боя районы»?
А нигде. В мемуарах Манштейна (в июне 41-го он командовал корпусом в 4-й ТГр) нет вообще ни одного упоминания о действиях советской авиации. Буквально ни одного слова. И это при том, что броску от границы на Двинск в его мемуарах посвящена целая глава («Танковый рейд»). Первое упоминание о налетах советских бомбардировщиков в мемуарах Манштейна появляется лишь в описании боевых действий 30 июня, уже после форсирования Даугавы.
В мемуарах командующего 3-й танковой группой Г.Гота несколько слов по обсуждаемому вопросу есть. Вот они, все до одного: «Действий танков и авиации не отмечалось. Воздушная разведка, проводившаяся при ясной погоде, никаких передвижений противника восточнее Немана не обнаружила». Так Гот описывает события первого дня войны. Затем, «после огромного успеха, достигнутого в первый день наступления, события второго дня не оправдали ожиданий; причина – не действия противника и не ошибки наших войск и командования, а трудности, связанные с условиями местности...» Про сокрушительные удары авиации противника по-прежнему не сказано ни слова. Правда, в косвенном виде оценка действий советских ВВС появляется через несколько страниц: «Вечером второго дня наступления... командующий группой приказал остановить колонны машин 8-го авиакорпуса и убрать их с дороги, предназначенной для движения танков... Если бы противник располагал сильной авиацией, тогда, пожалуй, следовало бы принять другое решение». (71)
Для полноты картины следует еще уточнить «масштабный фактор». Во второй половине дня 22 июня в районе Алитус 20-я и 7-я немецкие танковые дивизии вступили в бой с разрозненными подразделениями советской 5-й танковой дивизии. При этом было потеряно 11 танков, в том числе четыре т.н. «тяжелых» (так в вермахте обозначали средний танк Pz-IV). Этот эпизод в телеграмме штаба 3-й ТГр в адрес командования Группы армий «Центр» был охарактеризован как «крупнейшая танковая битва за период этой войны». (72) Если потеря 11 танков вызывала такую бурную реакцию, то едва ли уничтожение хотя бы нескольких десятков боевых машин от ударов советской авиации осталось бы незамеченным...
Как связать воедино отчеты штабов ВВС Северо-Западного фронта с личными впечатлениями (точнее говоря – с отсутствием таковых) командиров вермахта? Удовлетворительного ответа на этот вопрос у меня нет. Едва ли послужит утешением констатация того факта, что традиционная советская историография отказывалась видеть сам вопрос. В качестве некоторых, частных, отнюдь не исчерпывающих проблему пояснений можно отметить следующие три момента.