Страница:
Сигурд промолчал.
– Эй, ты что? Все равно решил идти?
– Не твое дело.
– Но ты не выдержишь.
– Заткнись, ты.
– Вот что. Я попытаюсь его отключить. Конечно, я не спец, но в моем ремне есть набор программ от бигемовских ошейников.
Сигурд промолчал. Он напряженно думал. Вот так албы… Ну как они до всех этих хитростей доходят?
Ладно. Опять – ладно.
Они шли дальше, путаясь в зарослях. Сигурд то и дело выхватывал нож, рассекал ветки, освобождая проход. Время от времени он входил в состояние скачка, легко подхватывал спутницу и карабкался по толстым ветвям деревьев.
Из-за гор выглянула луна. Иногда она пробивалась между крон, освещая дорогу.
Через час остановились на краю оврага.
– Еще один кусок жизни канул в прошлое, – грустно сказала Руна.
Сигурд посмотрел на нее. Она вся блестела от пота.
Почесав у себя под ошейником, он поправил натершие кожу ремни, стал всматриваться в дно оврага.
Вот погибли бигемы. Все они стали ненавистными еще тогда, когда сестру Кару погубили. Но бигемы были нужны ему. Как пить дать, нужны. С ними он чувствовал, что мир, в котором он живет, будет существовать и завтра. Все мироздание было замкнуто невидимыми пределами Шедара и этим поганым ошейником. Теперь пределов нет. И нет устойчивости. Кто его знает, что будет завтра, а вчера попросту утратило смысл.
– Лезь на спину, – велел Сигурд. – Лезь и рассказывай. Я несу – ты учишь. Ясно тебе?
Он наклонился, подставляя спину. Руна послушно взобралась на нее. Их крышки соприкоснулись.
– Держись крепко.
Он соскочил в овраг, пробежал по вязкому дну, перепрыгивая через валуны и заболоченные места, взобрался по глинистому склону, схватился за влажный ствол дуба.
– Все-таки лучше было идти на запад, – пробормотала Руна.
– Станешь об этом болтать – стряхну, – хладнокровно предупредил он.
– Я не буду, – торопливо сказала она. – Сиг, что ты знаешь о бигемах и албах?
– Мы – сильные, вы – слабые, – прохрипел он, подтягиваясь. – И еще у вас хитрые мозги.
– И все? Тебя прежде никогда не интересовало, почему так сложилось?
– Интересовала охота, – отозвался он, выбираясь на твердую поверхность.
«Отсюда чуть больше мили – и начнется предгорье Антары, – смекнул Сигурд. – Малость протопать, и будет Северная Черта».
– Терракотеры прилетели на Землю, когда на ней был рай, – сказала Руна. – В ту пору человечество достигло вершины расцвета.
– Дурацкие байки, – бросил Сигурд. – Говори, как убивать этих твоих тер… про кого ты болтала.
– Это не байки, это история, – сказала Руна. Она покачивалась за спиной, цепко обнимая его руками за шею, пропустив их под крышкой. – Ты мог бы о многом еще узнать. Терракотеры – не слуги чхаря, как считают бигемы. Терракотеры – посланцы иного мира. Они прилетели, чтоб очистить планету от нас, коренных обитателей. Возможно, они готовят ее для кого-то. Например… для пришельцев.
– Кто такие? Говори толком.
– Чужаки. – Она показала пальцем в небо. – Видел звезды, Сигурд? Это далекие солнца, вокруг которых…
– Я не идиот, – отрезал он. – Я говорю, что они такое, эти твари? Как вы, албы, до всего этого дошли?
– Подумай сам. Терракотеры – обычные машины, хоть и сложные. Кто-то должен был создать их, верно? Не сами же они себя изготовили. Албы изучают терракотеров. На западе есть большая община. Долгие годы она занимается подготовкой. У них есть камеры слежения, терракотеры не в состоянии их обнаружить. Терракотеры строят города, создают условия для существования созданий, подобных нам. Мало того, они повторяют историю, вернее, копируют ее, снимают кальку с определенного времени. С той эпохи, которая уже была однажды на земле. Это странно, наши ученые не могут понять… Есть несколько догадок, но ни одна из них не убедительна. Некоторые думают, это просто стиль, мода. Но ты ведь не знаешь, что такое мода, я объясню потом, это непросто…
– Говори тихо, – сказал Сигурд. – Буду следить. Шум, зверье… Надо поймать ночью. Днем нужна будет жратва.
– Ты прав, Сигурд, – шепнула Руна, прижимаясь крепче. – Слушай дальше.
Она продолжала рассказ. В голове у Сигурда рисовались города, похожие на скалы, возникали пришельцы, смахивающие лицами на албов, и злобные железяки-терракотеры. Вскоре Сигурду надоело слушать. Не умея уложить в голове так много нового, он переключился на звуки леса.
– Говорят, технологии терракотеров имеют общие корни с нашими, – где-то далеко бормотала Руна. – Албам не раз удавалось заправиться от их источников. Но та цивилизация, которую они создают, слишком отстала. Она уступает в технологическом развитии не только их собственной, но и нашей. Это шаг назад, в прошлое. Один мудрый алб, его звали Велимир, считал, что подобная стилизация имеет скорей игровой характер, чем…
Тут Сигурд одним движением стряхнул Руну со спины, не заботясь о том, куда и как она приземлится. В один миг он превратился в хищника. Заяц, притаившийся в кустах и спугнутый разговором Руны, выдал себя нечаянным шорохом и через несколько секунд Сигурд в немыслимом прыжке накрыл его.
Вернувшись к Руне, он нашел ее перепуганной.
– Я думала, ты меня бросил, – сказала она.
Сигурд показал зайца. В темноте она его не увидела.
– Скоро Черта, – пробурчал он. – Что ты там про ошейник болтала? Можешь его снять совсем?
– Иди сюда, – позвала она. – Присядь.
Он опустился на колени.
– Свяжись с ним, – попросила Руна.
– Чего?
– Ты должен визуализировать ключ. Помнишь тот день, когда тебе его меняли?
– День посвящения. Не знаю. Это Мерло делал. Мне стукнуло шестнадцать.
– Помнишь, что он тебе говорил?
Сигурд заскрежетал зубами и сдавил заячью тушку.
– Он сказал, нельзя за Черту. Сволочь…
– Не сердись, Сиг… Я о другом. Перед тем, как защелкнуть замок, он попросил тебя кое о чем подумать, верно?
Сигурд насупился. Он хорошо помнил тот день. Это был его третий – пожизненный – ошейник. Первый, самый маленький, на него нахлобучили в шесть лет; второй, побольше, – в двенадцать.
«Ярость – твоя сила, – говорил старый Мерло, положив руку ему на плечо. – Контролируй ее, и ты станешь неплохим охотником». «Верно, Мерло! Он будет лучшим охотником», – подтвердил стоявший рядом дядя Огин. Сигурду дали кувшин какого-то настоя. Он его опустошил. А в следующую минуту его схватили за руки двое – Гатт и Флай. Мерло накинул ошейник и, приблизив лицо, заорал: «Твой страх! Думай о том, чего боишься!» – И выхватил нож.
Сигурд вскипел. Войдя в скачок, он напряг мышцы и изо всех сил дернулся. В эту секунду ошейник захлопнулся сам собой, Мерло успел отскочить, Флай полетел на землю, а Гатт едва удержался на ногах.
«Готово!» – крикнул Мерло, и Сигурда отпустили.
– Глупость, – проворчал Сигурд. – Он велел о страхе думать.
– И?.. – Руна отогнула на своем ремне какую-то пластину, затем просунула руки под крышку Сигурда, взялась за ошейник.
– К чхарю, – сказал он. – Дерьмо это. Не знаю.
– Чего не знаешь?
– Как бояться.
– Хм… Может, ты боялся кого-то потерять? – осторожно предположила она.
– Что за дела? – Допрос его злил. Он не любил, когда лезут в душу. Терпеть не мог. – Эй, чего ты хочешь, албианка? Сними его!
– Успокойся, Сиг. Ты должен вспомнить, о чем думал, когда надевали ошейник. Пойми: это и есть ключ.
– Дерьмо! – Он зажмурился, напрягал память, пока не удалось оживить лицо Флая, но Гатта он никак припомнить не мог: Гатт погиб два с половиной года назад. Вспомнились только его раскосые зеленые глаза. – Не хочу думать… Пускай чхарь пожрет!
Он оттолкнул ее, впихнул ей в руки зайца.
– На! Пошли.
– Сиг, ты не сможешь преодолеть Черту, – сказала Руна. – Надо вспомнить. Напряги ум. Дай мне ключ – все остальное я сделаю сама.
– Вставай! – он вскочил на ноги и двинулся с места.
– Подожди! – она поднялась, посеменила следом. – Здесь темно, Сигурд! Помоги мне…
Он шагнул назад; не оборачиваясь, закинул ее на спину и помчался по лесу. Руна затихла, прижалась к нему. Заяц сплющился между ними, он был теплым и влажным.
Начался пологий спуск в низину. Лес стал гуще, дубы сменились буком. Сигурд петлял, не снижая скорости. Что там впереди, за Чертой? Ему хотелось пересечь ее и как можно дальше углубиться в запретную территорию.
«Страх… страх… Проклятый Мерло…»
Сигурд знал, как его боялись косули, которых он преследовал в лесу, у их страха был особый запах. Бигемы, на которых он, бывало, косился тяжелым взглядом, тоже боялись. Все боялись. Но не он. Разве он боялся?
Иной раз что-то не ладилось, тогда его бросало в жар, в глазах темнело… Вот то, что с ним случалось. Но это не страх, это злоба. Должно быть, ему надлежало опасаться самого себя. Да только и себя он не боялся.
Всплески!
На бегу Сигурда передернуло. Он едва успел свернуть, чтоб не врезаться в ствол бука. Руна за плечами вскрикнула.
Ругнувшись про себя, он побежал дальше. Место было топким. Где-то рядом то ли ручей, то ли болотце, – он не видел. Взяв немного влево, Сигурд оказался на каменистом подъеме. Слева, за лесом – отроги Антары. Выбежав на оголенную площадку, Сигурд увидел впереди узкий обрыв.
– Держись! – бросил Руне и, разогнавшись, прыгнул.
Перед глазами вспыхнули огни – как раз в ту секунду, когда летел над обрывом. Он успел выставить руки вперед, шмякнулся о мокрую глину. Тяжесть за спиной неудержимо потянула вниз. Руки наткнулись на что-то твердое – похоже корневище дерева.
– Держись, – хрипел он.
Руна впилась в плечи Сигурда и крепче обхватила его ногами.
Зрение начало возвращаться. Сигурд напрягся и в два рывка оказался на краю. Вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и остановился.
– Ладно. Давай еще раз. – Он выпрямился, давая Руне сползти на землю. Заяц шлепнулся к ногам.
Сигурд развернулся и приподнял крышку, освобождая пространство для ее рук.
– Ну!
– Подожди минуту… пальцы онемели.
Руна растерла руки, взялась за ошейник.
– Персоль… то есть, мой ремень – его сканирует, – сказала она. – Как только дашь ему ключ, персоль это обнаружит и отключит замок. Вспоминай, что было в твоей голове в тот момент, когда Мерло…
– Ничего не было, – отрезал Сигурд. – Мерло… он хотел, чтобы я о страхе думал, и только.
– Но ты не думал, – догадалась она. – Выходит, ты нечаянно создал другой ключ. Теперь вспоминай. Это мог быть какой-нибудь образ. Или цвет. Или голос.
Сигурд раздраженно фыркнул, однако задумался и стал перебирать в памяти голоса тех, кого знал. Все они звучали глухо и отдаленно. Он вспомнил унылый серый цвет шахты.
– Нет. Сделай сама, – сказал Сигурд. – Я не вспомню.
– Ты сможешь. Это мог быть звук. Или запах. Давай, Сиг…
– Ладно, все! – отрезал он. – Надо к Черте топать и баста! Малость потерпим, за Чертой попустит.
– Нет! За Чертой будет еще хуже.
– Брехня… попустит.
– Хочешь, чтобы я объяснила тебе механизм действия территориального ограничителя?
– Дерьмо, какого чхаря!
– Тогда вспоминай.
Он стиснул зубы и стал ворошить прошлое. Память снова подсунула Флая, затем безликого Гатта: одни только зеленые глаза не забылись… От напряжения затошнило: съеденное мясо лезло к горлу.
Сигурд зарычал, схватил Руну за руки, крепко сдавил, она завопила, – крики их слились воедино. В эту минуту в его голове будто сместилось что-то, такое на него бешенство накатило, что кожа на Руниных запястьях вмялись под его пальцами.
Щелкнул ошейник. Пару мгновений он оставался на месте, затем свалился в ладони албианки.
Жуть! – Сигурд схватился за шею: точно кожу сняли.
Он даже попятился от неожиданности.
– Однако ж… как это?
Она тихо засмеялась, шагнула следом, удерживая ошейник под крышкой.
– Сиг, да это… вроде как злость твоя! Ярость! Погоди, теперь мне отключиться надо. – Руна несколько минут стояла, держа руки у него на груди, чего-то ожидая. Он слышал ее дыхание и думал: «Ишь ты… Мозги албианские… тоже сила…»
– Все, – сказала она наконец.
Он схватил ошейник, развернулся, метнул его между двух темных крон. Пробив листву, ошейник исчез в небе. Через несколько секунд послышалось, как он ударился о ствол дальнего дерева и, отрикошетив, шлепнулся на землю.
– А твой ремень, – спросил Сигурд. – Он-то как… пустит тебя через Черту?
– Черты нет, – сказала она. – Ты последний, для кого она существовала. Албы сами управляют персолями.
– Подбери зайца, влезай на спину, – буркнул он, разворачиваясь.
Руна подобрала зайца и влезла ему на спину.
Сигурд не общался с другими албами, но эта женщина терпеть умела. Это хорошо.
Он ухватил ее под колени и побежал вполсилы. Теперь можно и не спешить. Он вошел в самое легкое состояние скачка, которое мог удерживать. Бывало, он входил и раньше в такой вот «полускачок» – особенно, когда после удачной охоты оставалось время, а чутье говорило, что добычи больше не предвидится. Тогда он летел над плато невесомым бегом, едва отталкиваясь ногами, дыша полной грудью. Это были его самые лучшие минуты…
За полчаса он проделал миль десять. Лес начал редеть, горы понемногу расступились. Впереди долина расширялась, вспучивалась холмом. Сигурд вбежал на взгорок, остановился и глянул назад. Антара была непривычно мала. Край Шедара слева от нее походил на ступени. Справа от Антары темнели незнакомые горы.
– Слезай, – сказал он. – Смотри-ка.
– Не вижу ничего, только контуры, – призналась Руна.
– Горы… вишь, какие низкие, – с удивлением сказал Сигурд.
– Издали, – согласилась Руна.
Она вздохнула и устало опустилась на землю.
– Нет. Идем дальше.
– Рана, – прошептала она. – Все горит. Нужна перевязка… Только здесь я точно не найду ничего. Прошу тебя.
Он присел на корточки рядом с ней, заглянул в лицо: оно вытянулось, рот казался темным и слишком большим.
Сигурд потер шею. Странно без ошейника, непривычно. Он повертел головой, просунул руки себе под крышку, стащил вязаную шапку, вытер вспотевшее от бега лицо.
– Слышь? Ладно. Привал.
Руна что-то промычала в ответ.
4
– Эй, ты что? Все равно решил идти?
– Не твое дело.
– Но ты не выдержишь.
– Заткнись, ты.
– Вот что. Я попытаюсь его отключить. Конечно, я не спец, но в моем ремне есть набор программ от бигемовских ошейников.
Сигурд промолчал. Он напряженно думал. Вот так албы… Ну как они до всех этих хитростей доходят?
Ладно. Опять – ладно.
Они шли дальше, путаясь в зарослях. Сигурд то и дело выхватывал нож, рассекал ветки, освобождая проход. Время от времени он входил в состояние скачка, легко подхватывал спутницу и карабкался по толстым ветвям деревьев.
Из-за гор выглянула луна. Иногда она пробивалась между крон, освещая дорогу.
Через час остановились на краю оврага.
– Еще один кусок жизни канул в прошлое, – грустно сказала Руна.
Сигурд посмотрел на нее. Она вся блестела от пота.
Почесав у себя под ошейником, он поправил натершие кожу ремни, стал всматриваться в дно оврага.
Вот погибли бигемы. Все они стали ненавистными еще тогда, когда сестру Кару погубили. Но бигемы были нужны ему. Как пить дать, нужны. С ними он чувствовал, что мир, в котором он живет, будет существовать и завтра. Все мироздание было замкнуто невидимыми пределами Шедара и этим поганым ошейником. Теперь пределов нет. И нет устойчивости. Кто его знает, что будет завтра, а вчера попросту утратило смысл.
– Лезь на спину, – велел Сигурд. – Лезь и рассказывай. Я несу – ты учишь. Ясно тебе?
Он наклонился, подставляя спину. Руна послушно взобралась на нее. Их крышки соприкоснулись.
– Держись крепко.
Он соскочил в овраг, пробежал по вязкому дну, перепрыгивая через валуны и заболоченные места, взобрался по глинистому склону, схватился за влажный ствол дуба.
– Все-таки лучше было идти на запад, – пробормотала Руна.
– Станешь об этом болтать – стряхну, – хладнокровно предупредил он.
– Я не буду, – торопливо сказала она. – Сиг, что ты знаешь о бигемах и албах?
– Мы – сильные, вы – слабые, – прохрипел он, подтягиваясь. – И еще у вас хитрые мозги.
– И все? Тебя прежде никогда не интересовало, почему так сложилось?
– Интересовала охота, – отозвался он, выбираясь на твердую поверхность.
«Отсюда чуть больше мили – и начнется предгорье Антары, – смекнул Сигурд. – Малость протопать, и будет Северная Черта».
– Терракотеры прилетели на Землю, когда на ней был рай, – сказала Руна. – В ту пору человечество достигло вершины расцвета.
– Дурацкие байки, – бросил Сигурд. – Говори, как убивать этих твоих тер… про кого ты болтала.
– Это не байки, это история, – сказала Руна. Она покачивалась за спиной, цепко обнимая его руками за шею, пропустив их под крышкой. – Ты мог бы о многом еще узнать. Терракотеры – не слуги чхаря, как считают бигемы. Терракотеры – посланцы иного мира. Они прилетели, чтоб очистить планету от нас, коренных обитателей. Возможно, они готовят ее для кого-то. Например… для пришельцев.
– Кто такие? Говори толком.
– Чужаки. – Она показала пальцем в небо. – Видел звезды, Сигурд? Это далекие солнца, вокруг которых…
– Я не идиот, – отрезал он. – Я говорю, что они такое, эти твари? Как вы, албы, до всего этого дошли?
– Подумай сам. Терракотеры – обычные машины, хоть и сложные. Кто-то должен был создать их, верно? Не сами же они себя изготовили. Албы изучают терракотеров. На западе есть большая община. Долгие годы она занимается подготовкой. У них есть камеры слежения, терракотеры не в состоянии их обнаружить. Терракотеры строят города, создают условия для существования созданий, подобных нам. Мало того, они повторяют историю, вернее, копируют ее, снимают кальку с определенного времени. С той эпохи, которая уже была однажды на земле. Это странно, наши ученые не могут понять… Есть несколько догадок, но ни одна из них не убедительна. Некоторые думают, это просто стиль, мода. Но ты ведь не знаешь, что такое мода, я объясню потом, это непросто…
– Говори тихо, – сказал Сигурд. – Буду следить. Шум, зверье… Надо поймать ночью. Днем нужна будет жратва.
– Ты прав, Сигурд, – шепнула Руна, прижимаясь крепче. – Слушай дальше.
Она продолжала рассказ. В голове у Сигурда рисовались города, похожие на скалы, возникали пришельцы, смахивающие лицами на албов, и злобные железяки-терракотеры. Вскоре Сигурду надоело слушать. Не умея уложить в голове так много нового, он переключился на звуки леса.
– Говорят, технологии терракотеров имеют общие корни с нашими, – где-то далеко бормотала Руна. – Албам не раз удавалось заправиться от их источников. Но та цивилизация, которую они создают, слишком отстала. Она уступает в технологическом развитии не только их собственной, но и нашей. Это шаг назад, в прошлое. Один мудрый алб, его звали Велимир, считал, что подобная стилизация имеет скорей игровой характер, чем…
Тут Сигурд одним движением стряхнул Руну со спины, не заботясь о том, куда и как она приземлится. В один миг он превратился в хищника. Заяц, притаившийся в кустах и спугнутый разговором Руны, выдал себя нечаянным шорохом и через несколько секунд Сигурд в немыслимом прыжке накрыл его.
Вернувшись к Руне, он нашел ее перепуганной.
– Я думала, ты меня бросил, – сказала она.
Сигурд показал зайца. В темноте она его не увидела.
– Скоро Черта, – пробурчал он. – Что ты там про ошейник болтала? Можешь его снять совсем?
– Иди сюда, – позвала она. – Присядь.
Он опустился на колени.
– Свяжись с ним, – попросила Руна.
– Чего?
– Ты должен визуализировать ключ. Помнишь тот день, когда тебе его меняли?
– День посвящения. Не знаю. Это Мерло делал. Мне стукнуло шестнадцать.
– Помнишь, что он тебе говорил?
Сигурд заскрежетал зубами и сдавил заячью тушку.
– Он сказал, нельзя за Черту. Сволочь…
– Не сердись, Сиг… Я о другом. Перед тем, как защелкнуть замок, он попросил тебя кое о чем подумать, верно?
Сигурд насупился. Он хорошо помнил тот день. Это был его третий – пожизненный – ошейник. Первый, самый маленький, на него нахлобучили в шесть лет; второй, побольше, – в двенадцать.
«Ярость – твоя сила, – говорил старый Мерло, положив руку ему на плечо. – Контролируй ее, и ты станешь неплохим охотником». «Верно, Мерло! Он будет лучшим охотником», – подтвердил стоявший рядом дядя Огин. Сигурду дали кувшин какого-то настоя. Он его опустошил. А в следующую минуту его схватили за руки двое – Гатт и Флай. Мерло накинул ошейник и, приблизив лицо, заорал: «Твой страх! Думай о том, чего боишься!» – И выхватил нож.
Сигурд вскипел. Войдя в скачок, он напряг мышцы и изо всех сил дернулся. В эту секунду ошейник захлопнулся сам собой, Мерло успел отскочить, Флай полетел на землю, а Гатт едва удержался на ногах.
«Готово!» – крикнул Мерло, и Сигурда отпустили.
– Глупость, – проворчал Сигурд. – Он велел о страхе думать.
– И?.. – Руна отогнула на своем ремне какую-то пластину, затем просунула руки под крышку Сигурда, взялась за ошейник.
– К чхарю, – сказал он. – Дерьмо это. Не знаю.
– Чего не знаешь?
– Как бояться.
– Хм… Может, ты боялся кого-то потерять? – осторожно предположила она.
– Что за дела? – Допрос его злил. Он не любил, когда лезут в душу. Терпеть не мог. – Эй, чего ты хочешь, албианка? Сними его!
– Успокойся, Сиг. Ты должен вспомнить, о чем думал, когда надевали ошейник. Пойми: это и есть ключ.
– Дерьмо! – Он зажмурился, напрягал память, пока не удалось оживить лицо Флая, но Гатта он никак припомнить не мог: Гатт погиб два с половиной года назад. Вспомнились только его раскосые зеленые глаза. – Не хочу думать… Пускай чхарь пожрет!
Он оттолкнул ее, впихнул ей в руки зайца.
– На! Пошли.
– Сиг, ты не сможешь преодолеть Черту, – сказала Руна. – Надо вспомнить. Напряги ум. Дай мне ключ – все остальное я сделаю сама.
– Вставай! – он вскочил на ноги и двинулся с места.
– Подожди! – она поднялась, посеменила следом. – Здесь темно, Сигурд! Помоги мне…
Он шагнул назад; не оборачиваясь, закинул ее на спину и помчался по лесу. Руна затихла, прижалась к нему. Заяц сплющился между ними, он был теплым и влажным.
Начался пологий спуск в низину. Лес стал гуще, дубы сменились буком. Сигурд петлял, не снижая скорости. Что там впереди, за Чертой? Ему хотелось пересечь ее и как можно дальше углубиться в запретную территорию.
«Страх… страх… Проклятый Мерло…»
Сигурд знал, как его боялись косули, которых он преследовал в лесу, у их страха был особый запах. Бигемы, на которых он, бывало, косился тяжелым взглядом, тоже боялись. Все боялись. Но не он. Разве он боялся?
Иной раз что-то не ладилось, тогда его бросало в жар, в глазах темнело… Вот то, что с ним случалось. Но это не страх, это злоба. Должно быть, ему надлежало опасаться самого себя. Да только и себя он не боялся.
Всплески!
На бегу Сигурда передернуло. Он едва успел свернуть, чтоб не врезаться в ствол бука. Руна за плечами вскрикнула.
Ругнувшись про себя, он побежал дальше. Место было топким. Где-то рядом то ли ручей, то ли болотце, – он не видел. Взяв немного влево, Сигурд оказался на каменистом подъеме. Слева, за лесом – отроги Антары. Выбежав на оголенную площадку, Сигурд увидел впереди узкий обрыв.
– Держись! – бросил Руне и, разогнавшись, прыгнул.
Перед глазами вспыхнули огни – как раз в ту секунду, когда летел над обрывом. Он успел выставить руки вперед, шмякнулся о мокрую глину. Тяжесть за спиной неудержимо потянула вниз. Руки наткнулись на что-то твердое – похоже корневище дерева.
– Держись, – хрипел он.
Руна впилась в плечи Сигурда и крепче обхватила его ногами.
Зрение начало возвращаться. Сигурд напрягся и в два рывка оказался на краю. Вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и остановился.
– Ладно. Давай еще раз. – Он выпрямился, давая Руне сползти на землю. Заяц шлепнулся к ногам.
Сигурд развернулся и приподнял крышку, освобождая пространство для ее рук.
– Ну!
– Подожди минуту… пальцы онемели.
Руна растерла руки, взялась за ошейник.
– Персоль… то есть, мой ремень – его сканирует, – сказала она. – Как только дашь ему ключ, персоль это обнаружит и отключит замок. Вспоминай, что было в твоей голове в тот момент, когда Мерло…
– Ничего не было, – отрезал Сигурд. – Мерло… он хотел, чтобы я о страхе думал, и только.
– Но ты не думал, – догадалась она. – Выходит, ты нечаянно создал другой ключ. Теперь вспоминай. Это мог быть какой-нибудь образ. Или цвет. Или голос.
Сигурд раздраженно фыркнул, однако задумался и стал перебирать в памяти голоса тех, кого знал. Все они звучали глухо и отдаленно. Он вспомнил унылый серый цвет шахты.
– Нет. Сделай сама, – сказал Сигурд. – Я не вспомню.
– Ты сможешь. Это мог быть звук. Или запах. Давай, Сиг…
– Ладно, все! – отрезал он. – Надо к Черте топать и баста! Малость потерпим, за Чертой попустит.
– Нет! За Чертой будет еще хуже.
– Брехня… попустит.
– Хочешь, чтобы я объяснила тебе механизм действия территориального ограничителя?
– Дерьмо, какого чхаря!
– Тогда вспоминай.
Он стиснул зубы и стал ворошить прошлое. Память снова подсунула Флая, затем безликого Гатта: одни только зеленые глаза не забылись… От напряжения затошнило: съеденное мясо лезло к горлу.
Сигурд зарычал, схватил Руну за руки, крепко сдавил, она завопила, – крики их слились воедино. В эту минуту в его голове будто сместилось что-то, такое на него бешенство накатило, что кожа на Руниных запястьях вмялись под его пальцами.
Щелкнул ошейник. Пару мгновений он оставался на месте, затем свалился в ладони албианки.
Жуть! – Сигурд схватился за шею: точно кожу сняли.
Он даже попятился от неожиданности.
– Однако ж… как это?
Она тихо засмеялась, шагнула следом, удерживая ошейник под крышкой.
– Сиг, да это… вроде как злость твоя! Ярость! Погоди, теперь мне отключиться надо. – Руна несколько минут стояла, держа руки у него на груди, чего-то ожидая. Он слышал ее дыхание и думал: «Ишь ты… Мозги албианские… тоже сила…»
– Все, – сказала она наконец.
Он схватил ошейник, развернулся, метнул его между двух темных крон. Пробив листву, ошейник исчез в небе. Через несколько секунд послышалось, как он ударился о ствол дальнего дерева и, отрикошетив, шлепнулся на землю.
– А твой ремень, – спросил Сигурд. – Он-то как… пустит тебя через Черту?
– Черты нет, – сказала она. – Ты последний, для кого она существовала. Албы сами управляют персолями.
– Подбери зайца, влезай на спину, – буркнул он, разворачиваясь.
Руна подобрала зайца и влезла ему на спину.
Сигурд не общался с другими албами, но эта женщина терпеть умела. Это хорошо.
Он ухватил ее под колени и побежал вполсилы. Теперь можно и не спешить. Он вошел в самое легкое состояние скачка, которое мог удерживать. Бывало, он входил и раньше в такой вот «полускачок» – особенно, когда после удачной охоты оставалось время, а чутье говорило, что добычи больше не предвидится. Тогда он летел над плато невесомым бегом, едва отталкиваясь ногами, дыша полной грудью. Это были его самые лучшие минуты…
За полчаса он проделал миль десять. Лес начал редеть, горы понемногу расступились. Впереди долина расширялась, вспучивалась холмом. Сигурд вбежал на взгорок, остановился и глянул назад. Антара была непривычно мала. Край Шедара слева от нее походил на ступени. Справа от Антары темнели незнакомые горы.
– Слезай, – сказал он. – Смотри-ка.
– Не вижу ничего, только контуры, – призналась Руна.
– Горы… вишь, какие низкие, – с удивлением сказал Сигурд.
– Издали, – согласилась Руна.
Она вздохнула и устало опустилась на землю.
– Нет. Идем дальше.
– Рана, – прошептала она. – Все горит. Нужна перевязка… Только здесь я точно не найду ничего. Прошу тебя.
Он присел на корточки рядом с ней, заглянул в лицо: оно вытянулось, рот казался темным и слишком большим.
Сигурд потер шею. Странно без ошейника, непривычно. Он повертел головой, просунул руки себе под крышку, стащил вязаную шапку, вытер вспотевшее от бега лицо.
– Слышь? Ладно. Привал.
Руна что-то промычала в ответ.
4
Наутро ей стало еще паршивее. Она сидела, привалившись к стволу дерева, и ее всю трясло.
– Оставишь меня здесь? – слабым голосом спросила Руна.
– Не знаю, – буркнул Сигурд.
Перед сном он чувствовал внутри непонятную пустоту; пробудившись же, ощутил раздражение.
Походил, насобирав веток, сложил шалаш. Стенки вышли провислыми, зато почти не пропускали свет, а это важно: после вчерашнего солнечного дня в глазах пекло, словно на них соли насыпали. В убежище, где обитала община, осталось две пары солнцезащитных очков. Там было еще немало полезных штуковин, которые могли бы пригодиться, и теперь Сигурд жалел о них.
Заяц оказался что надо – жирный, мясной. Свежуя его, Сигурд старался не испортить шкурку. Из нее он смастерил своеобразный бурдюк. Затем помотался по округе, отыскал родник, напился и набрал воды. На обратном пути надергал пахучих трав для мяса.
Когда вернулся, Руна спала. Дышала она часто и неглубоко. Сигурд сел рядом.
Албианка лежала в такой позе, в какой он ее оставил – полусидя: главное, что крышка не сползла. Сигурд попробовал пристроить мешок с водой, но вода начала растекаться. Он снял с пояса веревку, завязал мешок и подвесил его внутри шалаша, затем снова повернулся к албианке.
«Вон оно как, – думал он. – Железяки-то – поганцы… да ежели бы не они, бигемы и албы уж давно бы из нор повылазили. И что? Как пить дать уже все друг друга перебили бы – вот что».
Конечно, у него не было сомненья, что на самом деле бигемы албам задали бы перцу, хотя и албам надо отдать должное – хитры, как лисы, и совладать с ними было бы не так-то просто. Впрочем, могло бы и перемирие случиться, ведь как-то же удалось обеим расам договориться в тех смешанных общинах, что за морем.
Левая рука Руны лежала вдоль туловища, правая на груди. На месте раны темнело пятно. На ремне также были пятна засохшей крови. Толстая, мягкая туника плотно облегала низ живота, бедра, образуя между ними ровную ложбинку. Сигурду отчего-то захотелось провести по дну этой ложбинки пальцем. Он поднял руку, подержал несколько секунд на весу, затем осторожно опустил на колено Руны. Она вздрогнула, тихо застонала. Сигурд отдернул руку.
Он выглянул наружу.
Солнце уже взошло над лесом, и свет желтыми столбами пронизал кроны. Птицы принялись свистеть и щелкать на все лады, сотрясая тишину. Сигурд прислушался к их голосам, пытаясь по оттенкам уловить, какой будет день.
Но кто их знает, этих дневных птиц? В гомоне их – радость, осторожность, жалостность, надежда… Должно быть, обитатели леса – и большие, и малые – готовились к зиме, точно так же, как совсем недавно это делала община бигемов, и каждый теплый день давал новый прилив бодрости.
Сигурд выбрался из шалаша и, подойдя к солнечному пятну, стал в самую его середину, задрал голову. Свет ударил по глазам, заискрился на исцарапанной поверхности крышки. Он зажмурился, затем медленно открыл глаза, попытался удержать взглядом солнечный круг. Снова резь – снова зажмурился.
«Не сразу, но привыкну», – сказал себе.
В животе стало посасывать. Вернувшись в шалаш, Сигурд покромсал зайца на ломти и потянулся к ремню албианки, хотел отсоединить пластины. Руна открыла глаза, испуганно оттолкнула его руки.
– Мясо надо жарить, – сказал он.
– Нет. Ты все равно не сумеешь. Ремень – персональный. – Она приставила палец ко лбу. – Я одна могу им управлять.
Руна села, и лицо ее на миг исказила гримаса боли, но она тут же справилась и стала отсоединять пластины. Сигурд положил мясо на листья папоротника, и уже через минуту в воздухе пахло печеной зайчатиной.
Покончив с приготовлением мяса, Руна выбралась из шалаша. Сигурд остался жевать в одиночестве. Заяц был сочным, вприкуску с черемшой мясо казалось неправдоподобно вкусным. Вообще поедать жратву на поверхности было куда смачнее, чем в подземной кухне. Странно…
Руна долго не возвращалась.
Наконец зашелестела опавшая листва, и албианка заглянула в шалаш. Лицо ее казалось еще более бледным.
– Сделала повязку, – сообщила она. – Рана пока ничего, и будто бы уже не так знобит.
– Вода там. – Сигурд кивнул на мешок. – Еду тебе оставил. Ешь и снова ложись. И мне надо покемарить. Я ночной зверь. Днем идти не хочу.
– Это светобоязнь. Временное явление. – Руна принялась за жареную печень. – Потом проходит. Ты адаптируешься. Знаю по себе.
Когда она поела, он заставил ее лечь и лег сам. Почесывая бок, покусанный спиногрызами, попросил ее рассказать еще о железяках, но, стоило ей начать, как им овладел сон.
Ему снилось, что он завалил килуна, но, убивая его, сломал нож.
Проснулся он, когда в лес возвратились сумерки. Руна сидела рядом, дожаривала остатки мяса.
– Мне лучше, – решительно сообщила она. – Это поверхностный порез. Процедуры помогли. Я могу идти сама. Но сначала хочу еще раз кое-что предложить. Альтернативный вариант. Слушай, Сиг, еще не поздно вернуться к Шедару и пойти на запад.
Сигурд замотал головой, схватил кусок мяса и, обжигаясь, стал жевать.
«Дикие места, – подумал он. – Непуганые звери. Сегодня поймаю косулю. Будет много мяса».
– Пойдем на север, – сказал он. – Больше не болтай про запад.
Глаза его слипались, – казалось, в них попала пыль. Наверняка это из-за солнца.
Руна защелкнула пластины на ремне, положила перед Сигурдом на лист сумши еще кусок, себе взяла переднюю лапу.
– Какой ты злобный, – не вытерпела она. – Комок ярости… тебе бы только крушить… Почему так?
Ее вопрос ничуть его не задел.
– Месть, – спокойно ответил он.
Разделавшись с едой, Сигурд вытер руки о штаны, поправил ремни и придвинулся к албианке.
– Почему ты здесь? Со мной? Хочу знать.
Она перестала жевать, положила заячью ножку на подстилку из широких листьев.
– Мы нужны друг другу, – сказала тихо, с упрямством.
Сигурд самодовольно хохотнул.
– Лукавая… это я нужен тебе. Я – сильный. Без меня пропадешь.
Она опустила глаза, не то пряча обиду, не то притворяясь, что делает это.
– Ты сняла ошейник, – сказал он. – Ты правильно сделала. Но это не все. Мы вместе найдем железяк. Потом ты мне поможешь.
– Как? – Она рассмеялась и на глазах у нее блеснули слезы. – Я предложила тебе идти в каньон, к албам, ты мог бы там многому научиться. Но ты отказался. Что теперь собираешься делать? Бить терракотеров кулаками?
– Сперва хочу их увидать. Близко. Надо повадки их уразуметь. Ты – помогай. А потом… потом грохнем одного из них. Или двух.
Она шумно вздохнула и покачала головой.
– Сиг, ты сам понимаешь, что говоришь? Это не повадки, это сложные технологии. Ты не сможешь понять терратокеров, не имея базовых знаний.
– Тебя заставлю, – сказал он, насупившись.
– Боюсь, я тебя разочарую, Сиг. Я простая албианка, меня никто толком не учил… Персоль, мой ремень – это все, что у меня есть.
– Заткнись! – Сигурд с размаху хлопнул себя ладонью по бедру. Руна вздрогнула.
Он сидел, задумавшись, потом сказал:
– Тьфу… размяк… из-за тебя, лиса. Пока все таво… пущай – как есть, так и есть, ладно… Буду и дальше тащить тебя. Но ежели увижу, что силу забираешь, избавлюсь от тебя, и только… Слыхала, ты?
Она кивнула и сделалась серьезной.
Сигурд подобрал лежавшую рядом веревку, обвил ею пояс.
– Вылезай! – велел он.
Руна выбралась, Сигурд – за ней. Одним пинком он снес шалаш, – от него осталась лишь куча наваленных веток.
Было еще слишком светло, но под кронами передвижение казалось безопасным.
Они двинулись вперед, на север. Когда сгустилась тьма, он подставил спину, Руна взобралась, и Сигурд побежал. Через час он поднялся на голую вершину холма. Северный склон был обрывистым и лишенным растительности. Впереди, в нескольких милях возвышалась гряда невысоких скал. Сигурд хотел указать на них Руне, но тут смекнул, что она едва ли увидит их в темноте.
Перескакивая через камни и буераки, он побежал к скалам. Спустя четверть часа оказался в низине и вскоре набрел на ручеек, там и тут поросший очеретом, местами задавленный гладкими камнями. Отыскав участок чистого русла, он ссадил Руну.
Подошли к ручью, попили.
– Можно помоюсь? – робко спросила Руна.
Он с недоумением посмотрел на нее, потом понял, чего ей надо и, поднявшись, отошел в сторону.
Пока Руна мылась и застирывала – большей частью на ощупь – тунику, Сигурд забрался на крупный валун и внимательно осмотрел окружающую местность.
Луна уже взошла, и пространство вокруг заполнилось ее холодным светом. Всюду выпучивались голубоватые холмы и взгорки, то там, то здесь торчали кустарники да валуны. Казалось, это – огромное плато, вроде Шедара, хотя Сигурд знал – теперь они куда ниже.
Тут его взгляд наткнулся на кое-что, заставившее оцепенеть. Вдали, между двух покатых холмов, выглядывала самая странная и нелепая штука, которую он когда-либо видел: скала – ни скала, лестница – ни лестница… Это было грандиозное сооружение, сделанное, как казалось, из прямых столбов.
Увиденное было до того невероятным, что Сигурд невольно вошел в скачок. Взяв себя в руки, он спрыгнул с валуна и снова застыл, таращась на обнаруженное диво.
Чудо-штуковина имела на удивление правильную форму и походила на неподвижного великана с растопыренными в стороны руками-перекладинами. От перекладин уползали в пространство тонкие нити.
До сооружения было миль шесть, а то и семь. Чтобы как следует его рассмотреть, необходимо было подобраться ближе. Оба холма по бокам от «великана» плешивы, но чуть западнее была возвышенность, поросшая лесом. Вблизи-то этот лес мог оказаться растущими там-сям деревцами с полуосыпавшейся листвой и негодным для укрытия, но других вариантов, кроме как идти в ту сторону, не было.
Сигурд еще раз оглядел равнину и, удостоверившись, что никто за ними не следит, вернулся к Руне.
Подрагивая от холода, женщина расправляла на бедрах влажную тунику. Сигурд недовольно фыркнул. Далось ей это пятно! В любом случае тепло он предпочел бы чистоте. Поди, пойми этих албов, как они устроены, в который раз убедился он и развернулся к женщине спиной.
– А ну давай, ты…
Она поднялась, молча влезла ему на спину, вцепилась в плечи.
Сигурд вошел в скачок, перепрыгнул ручей и помчался на северо-запад. Вздрагивая и искажаясь, неслась перед ним его собственная зловещая тень…
Минут через десять, обогнув один из холмов, он перешел на шаг, стряхнул на ходу цепняк. Теперь «великан» возвышался справа. Луна четко высвечивала железные грани столбов.
«Спаро!» – пробормотал Сигурд, сроду до этого даже в мыслях не взывавший к подземному духу. «Великан» подпирал небо. Теперь было видно, что на самом деле он держал толстые канаты, которые тянулись с севера, от другого «великана», стоявшего в полумиле, а за тем, в свою очередь, имелся еще ряд «великанов»-близнецов.
– Демоны… – прошептал Сигурд. – Гиганты…
– Что? – Руна встрепенулась и тоже увидела сооружение. – Возможно, линия электропередач…
Сигурд повторил про себя ее слова и стал высматривать место на верхняке, где лес погуще. Выбрав большое скопление лиственных деревьев, стал подниматься.
Добравшись до леса, он вошел в заросли, принялся выискивать удобное для наблюдения место. Пришлось немного побродить, пока не наткнулся на подходящую площадку. Ссадив Руну, Сигурд пробрался к густому кустарнику. Отсюда открывался вид на просторную равнину, на которой и стояли «великаны». Сигурд смотрел на них еще несколько минут и понял, что ни чего нового не высмотрит. Между тем, внимание привлекла гладкая светлая полоса: приличный кусок ее просматривался сквозь заросли. Чтобы увидеть, куда она тянется, пришлось перейти на другое место. Велев Руне ждать, Сигурд выбрался из зарослей и лесом пробрался в северную сторону шагов на сто. Дважды натыкался на колючие кусты, обходил, продираясь глубже. Неожиданно впереди проглянуло звездное небо, деревья закончились, и Сигурд оказался на краю невысокого обрыва.
– Оставишь меня здесь? – слабым голосом спросила Руна.
– Не знаю, – буркнул Сигурд.
Перед сном он чувствовал внутри непонятную пустоту; пробудившись же, ощутил раздражение.
Походил, насобирав веток, сложил шалаш. Стенки вышли провислыми, зато почти не пропускали свет, а это важно: после вчерашнего солнечного дня в глазах пекло, словно на них соли насыпали. В убежище, где обитала община, осталось две пары солнцезащитных очков. Там было еще немало полезных штуковин, которые могли бы пригодиться, и теперь Сигурд жалел о них.
Заяц оказался что надо – жирный, мясной. Свежуя его, Сигурд старался не испортить шкурку. Из нее он смастерил своеобразный бурдюк. Затем помотался по округе, отыскал родник, напился и набрал воды. На обратном пути надергал пахучих трав для мяса.
Когда вернулся, Руна спала. Дышала она часто и неглубоко. Сигурд сел рядом.
Албианка лежала в такой позе, в какой он ее оставил – полусидя: главное, что крышка не сползла. Сигурд попробовал пристроить мешок с водой, но вода начала растекаться. Он снял с пояса веревку, завязал мешок и подвесил его внутри шалаша, затем снова повернулся к албианке.
«Вон оно как, – думал он. – Железяки-то – поганцы… да ежели бы не они, бигемы и албы уж давно бы из нор повылазили. И что? Как пить дать уже все друг друга перебили бы – вот что».
Конечно, у него не было сомненья, что на самом деле бигемы албам задали бы перцу, хотя и албам надо отдать должное – хитры, как лисы, и совладать с ними было бы не так-то просто. Впрочем, могло бы и перемирие случиться, ведь как-то же удалось обеим расам договориться в тех смешанных общинах, что за морем.
Левая рука Руны лежала вдоль туловища, правая на груди. На месте раны темнело пятно. На ремне также были пятна засохшей крови. Толстая, мягкая туника плотно облегала низ живота, бедра, образуя между ними ровную ложбинку. Сигурду отчего-то захотелось провести по дну этой ложбинки пальцем. Он поднял руку, подержал несколько секунд на весу, затем осторожно опустил на колено Руны. Она вздрогнула, тихо застонала. Сигурд отдернул руку.
Он выглянул наружу.
Солнце уже взошло над лесом, и свет желтыми столбами пронизал кроны. Птицы принялись свистеть и щелкать на все лады, сотрясая тишину. Сигурд прислушался к их голосам, пытаясь по оттенкам уловить, какой будет день.
Но кто их знает, этих дневных птиц? В гомоне их – радость, осторожность, жалостность, надежда… Должно быть, обитатели леса – и большие, и малые – готовились к зиме, точно так же, как совсем недавно это делала община бигемов, и каждый теплый день давал новый прилив бодрости.
Сигурд выбрался из шалаша и, подойдя к солнечному пятну, стал в самую его середину, задрал голову. Свет ударил по глазам, заискрился на исцарапанной поверхности крышки. Он зажмурился, затем медленно открыл глаза, попытался удержать взглядом солнечный круг. Снова резь – снова зажмурился.
«Не сразу, но привыкну», – сказал себе.
В животе стало посасывать. Вернувшись в шалаш, Сигурд покромсал зайца на ломти и потянулся к ремню албианки, хотел отсоединить пластины. Руна открыла глаза, испуганно оттолкнула его руки.
– Мясо надо жарить, – сказал он.
– Нет. Ты все равно не сумеешь. Ремень – персональный. – Она приставила палец ко лбу. – Я одна могу им управлять.
Руна села, и лицо ее на миг исказила гримаса боли, но она тут же справилась и стала отсоединять пластины. Сигурд положил мясо на листья папоротника, и уже через минуту в воздухе пахло печеной зайчатиной.
Покончив с приготовлением мяса, Руна выбралась из шалаша. Сигурд остался жевать в одиночестве. Заяц был сочным, вприкуску с черемшой мясо казалось неправдоподобно вкусным. Вообще поедать жратву на поверхности было куда смачнее, чем в подземной кухне. Странно…
Руна долго не возвращалась.
Наконец зашелестела опавшая листва, и албианка заглянула в шалаш. Лицо ее казалось еще более бледным.
– Сделала повязку, – сообщила она. – Рана пока ничего, и будто бы уже не так знобит.
– Вода там. – Сигурд кивнул на мешок. – Еду тебе оставил. Ешь и снова ложись. И мне надо покемарить. Я ночной зверь. Днем идти не хочу.
– Это светобоязнь. Временное явление. – Руна принялась за жареную печень. – Потом проходит. Ты адаптируешься. Знаю по себе.
Когда она поела, он заставил ее лечь и лег сам. Почесывая бок, покусанный спиногрызами, попросил ее рассказать еще о железяках, но, стоило ей начать, как им овладел сон.
Ему снилось, что он завалил килуна, но, убивая его, сломал нож.
Проснулся он, когда в лес возвратились сумерки. Руна сидела рядом, дожаривала остатки мяса.
– Мне лучше, – решительно сообщила она. – Это поверхностный порез. Процедуры помогли. Я могу идти сама. Но сначала хочу еще раз кое-что предложить. Альтернативный вариант. Слушай, Сиг, еще не поздно вернуться к Шедару и пойти на запад.
Сигурд замотал головой, схватил кусок мяса и, обжигаясь, стал жевать.
«Дикие места, – подумал он. – Непуганые звери. Сегодня поймаю косулю. Будет много мяса».
– Пойдем на север, – сказал он. – Больше не болтай про запад.
Глаза его слипались, – казалось, в них попала пыль. Наверняка это из-за солнца.
Руна защелкнула пластины на ремне, положила перед Сигурдом на лист сумши еще кусок, себе взяла переднюю лапу.
– Какой ты злобный, – не вытерпела она. – Комок ярости… тебе бы только крушить… Почему так?
Ее вопрос ничуть его не задел.
– Месть, – спокойно ответил он.
Разделавшись с едой, Сигурд вытер руки о штаны, поправил ремни и придвинулся к албианке.
– Почему ты здесь? Со мной? Хочу знать.
Она перестала жевать, положила заячью ножку на подстилку из широких листьев.
– Мы нужны друг другу, – сказала тихо, с упрямством.
Сигурд самодовольно хохотнул.
– Лукавая… это я нужен тебе. Я – сильный. Без меня пропадешь.
Она опустила глаза, не то пряча обиду, не то притворяясь, что делает это.
– Ты сняла ошейник, – сказал он. – Ты правильно сделала. Но это не все. Мы вместе найдем железяк. Потом ты мне поможешь.
– Как? – Она рассмеялась и на глазах у нее блеснули слезы. – Я предложила тебе идти в каньон, к албам, ты мог бы там многому научиться. Но ты отказался. Что теперь собираешься делать? Бить терракотеров кулаками?
– Сперва хочу их увидать. Близко. Надо повадки их уразуметь. Ты – помогай. А потом… потом грохнем одного из них. Или двух.
Она шумно вздохнула и покачала головой.
– Сиг, ты сам понимаешь, что говоришь? Это не повадки, это сложные технологии. Ты не сможешь понять терратокеров, не имея базовых знаний.
– Тебя заставлю, – сказал он, насупившись.
– Боюсь, я тебя разочарую, Сиг. Я простая албианка, меня никто толком не учил… Персоль, мой ремень – это все, что у меня есть.
– Заткнись! – Сигурд с размаху хлопнул себя ладонью по бедру. Руна вздрогнула.
Он сидел, задумавшись, потом сказал:
– Тьфу… размяк… из-за тебя, лиса. Пока все таво… пущай – как есть, так и есть, ладно… Буду и дальше тащить тебя. Но ежели увижу, что силу забираешь, избавлюсь от тебя, и только… Слыхала, ты?
Она кивнула и сделалась серьезной.
Сигурд подобрал лежавшую рядом веревку, обвил ею пояс.
– Вылезай! – велел он.
Руна выбралась, Сигурд – за ней. Одним пинком он снес шалаш, – от него осталась лишь куча наваленных веток.
Было еще слишком светло, но под кронами передвижение казалось безопасным.
Они двинулись вперед, на север. Когда сгустилась тьма, он подставил спину, Руна взобралась, и Сигурд побежал. Через час он поднялся на голую вершину холма. Северный склон был обрывистым и лишенным растительности. Впереди, в нескольких милях возвышалась гряда невысоких скал. Сигурд хотел указать на них Руне, но тут смекнул, что она едва ли увидит их в темноте.
Перескакивая через камни и буераки, он побежал к скалам. Спустя четверть часа оказался в низине и вскоре набрел на ручеек, там и тут поросший очеретом, местами задавленный гладкими камнями. Отыскав участок чистого русла, он ссадил Руну.
Подошли к ручью, попили.
– Можно помоюсь? – робко спросила Руна.
Он с недоумением посмотрел на нее, потом понял, чего ей надо и, поднявшись, отошел в сторону.
Пока Руна мылась и застирывала – большей частью на ощупь – тунику, Сигурд забрался на крупный валун и внимательно осмотрел окружающую местность.
Луна уже взошла, и пространство вокруг заполнилось ее холодным светом. Всюду выпучивались голубоватые холмы и взгорки, то там, то здесь торчали кустарники да валуны. Казалось, это – огромное плато, вроде Шедара, хотя Сигурд знал – теперь они куда ниже.
Тут его взгляд наткнулся на кое-что, заставившее оцепенеть. Вдали, между двух покатых холмов, выглядывала самая странная и нелепая штука, которую он когда-либо видел: скала – ни скала, лестница – ни лестница… Это было грандиозное сооружение, сделанное, как казалось, из прямых столбов.
Увиденное было до того невероятным, что Сигурд невольно вошел в скачок. Взяв себя в руки, он спрыгнул с валуна и снова застыл, таращась на обнаруженное диво.
Чудо-штуковина имела на удивление правильную форму и походила на неподвижного великана с растопыренными в стороны руками-перекладинами. От перекладин уползали в пространство тонкие нити.
До сооружения было миль шесть, а то и семь. Чтобы как следует его рассмотреть, необходимо было подобраться ближе. Оба холма по бокам от «великана» плешивы, но чуть западнее была возвышенность, поросшая лесом. Вблизи-то этот лес мог оказаться растущими там-сям деревцами с полуосыпавшейся листвой и негодным для укрытия, но других вариантов, кроме как идти в ту сторону, не было.
Сигурд еще раз оглядел равнину и, удостоверившись, что никто за ними не следит, вернулся к Руне.
Подрагивая от холода, женщина расправляла на бедрах влажную тунику. Сигурд недовольно фыркнул. Далось ей это пятно! В любом случае тепло он предпочел бы чистоте. Поди, пойми этих албов, как они устроены, в который раз убедился он и развернулся к женщине спиной.
– А ну давай, ты…
Она поднялась, молча влезла ему на спину, вцепилась в плечи.
Сигурд вошел в скачок, перепрыгнул ручей и помчался на северо-запад. Вздрагивая и искажаясь, неслась перед ним его собственная зловещая тень…
Минут через десять, обогнув один из холмов, он перешел на шаг, стряхнул на ходу цепняк. Теперь «великан» возвышался справа. Луна четко высвечивала железные грани столбов.
«Спаро!» – пробормотал Сигурд, сроду до этого даже в мыслях не взывавший к подземному духу. «Великан» подпирал небо. Теперь было видно, что на самом деле он держал толстые канаты, которые тянулись с севера, от другого «великана», стоявшего в полумиле, а за тем, в свою очередь, имелся еще ряд «великанов»-близнецов.
– Демоны… – прошептал Сигурд. – Гиганты…
– Что? – Руна встрепенулась и тоже увидела сооружение. – Возможно, линия электропередач…
Сигурд повторил про себя ее слова и стал высматривать место на верхняке, где лес погуще. Выбрав большое скопление лиственных деревьев, стал подниматься.
Добравшись до леса, он вошел в заросли, принялся выискивать удобное для наблюдения место. Пришлось немного побродить, пока не наткнулся на подходящую площадку. Ссадив Руну, Сигурд пробрался к густому кустарнику. Отсюда открывался вид на просторную равнину, на которой и стояли «великаны». Сигурд смотрел на них еще несколько минут и понял, что ни чего нового не высмотрит. Между тем, внимание привлекла гладкая светлая полоса: приличный кусок ее просматривался сквозь заросли. Чтобы увидеть, куда она тянется, пришлось перейти на другое место. Велев Руне ждать, Сигурд выбрался из зарослей и лесом пробрался в северную сторону шагов на сто. Дважды натыкался на колючие кусты, обходил, продираясь глубже. Неожиданно впереди проглянуло звездное небо, деревья закончились, и Сигурд оказался на краю невысокого обрыва.