- Опаздываю, понимаешь? - опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка. - "Пионерская правда" требует. Я им говорю: "Мы вдвоем шарик нашли", - а они ко мне пристают. Мне раже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.
- Лететь раздумал?
- Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался? - обижается Лешка.
- Какой болтовни?
- Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит на обратную дорогу...
Может быть, для того Лешка и стал носить темные очки, чтобы не видно было, как порой жалки бывают его глаза. Но Мажид все понял.
- А! Иди! - толкает он Лешку. - Лекцию читать иди. В газету писать иди! Бегать иди!.. Хвастун!
И Лешка идет...
А Мажид возвращается к дому Бахарева и садится на ступеньку.
Он дождался старого профессора, и между ними произошел разговор, который перевернул дальнейшую жизнь Мажида.
Кабинет профессора. Полный радостного оживления и энергии профессор говорит Мажиду:
- Уверяю вас, голубчик! Высоко ценю вашу самоотверженную решимость, но... никто из людей не собирается лететь на Венеру!
- Согласен остаться на Венере. Для науки согласен! - упрямо твердит Мажид.
Бахарев порывисто обнимает его:
- Мой дорогой, даю вам слово... слово очень старого человека, слово аксакала: никто из людей не собирается лететь на Венеру!
Мажид потупился и идет к двери. Но прежде чем открыть ее, он делает последнюю попытку уговорить профессора.
- Не всякий человек имеет право лететь. Кто больше всех думал, больше всех хотел, больше всех сделал - такой человек достоин. Но я не прошу - я просто говорю, что хочу лететь. Ведь если я сам не скажу, кто об этом догадается? Вот я и говорю, чтобы вы знали. Запишите там где-нибудь, что Мажид Сармулатов хочет лететь!
И Бахарев возвращает Мажида, сажает его в кресло и сам садится напротив.
- Шарик душу разбередил? За живое задел?
- Спать не могу! Работать не могу! Жить не могу! - с глубоким волнением отвечает Мажид - Другой тропой идти надо!
- Дорогой мой юноша, это прекрасно, когда рабочий человек решает идти в науку, но ведь придется все начинать сначала и учиться. В три смены учиться!
- Никакой работы я не боюсь!
- Хорошо! - встает Бахарев. - Я помогу вам.
- Рахмет! - благодарно хватает Мажид руку Бахарева. - Кой рахмет! Большое спасибо!..
Мы вновь в комнате Бахарева, где он вспоминает события минувших дней.
Вращаются бобины диктофона, тянется лента... Сидит, облокотившись на стол, старый профессор.
- И, конечно, это должен сделать Мажид! Только он... - бормочет Бахарев.
Выключив диктофон, он подходит к двери и кричит:
- Все, воспоминания окончены! Наступил сегодняшний день! Мажид!.. Позовите Мажида! Скорее!
С особой подставки в углу кабинета Бахарев берет шар - находку шахтеров и нетерпеливо оглядывается на дверь... Входит Дарья Матвеевна.
- Где Мажид? Позвать немедленно! - требует Бахарев.
- Он улетел на ЦСУ за очередной партией материалов, - отвечает Дарья Матвеевна.
- Ну да, ну да! - досадливо машет рукой Бахарев и смотрит на стену, где висит фотография Венеры.
Фотография Венеры "оживает".
Мажид, словно зачарованный, смотрит на большой экран ЦСУ. Помещение ЦСУ содрогается от шумов, тресков, то беспорядочных и обрывистых, то монотонных и гулких.
Лицо Забродина - измученное и растерянное.
- Только эти звуки? - мрачно спрашивает он.
- Да, - отвечает Градов.
- По всему диапазону?
- По всему диапазону! - неприязненно отвечает Градов и, все больше и больше раздражаясь, продолжает: - Только отголоски магнитных бурь. Вот они!
Поворачивается ручка настройки, и возникает мощное шипение, которое "волнами" то наполняет все ЦСУ, то отступает от него.
- Только отголоски самых обыкновенных гроз. Гроз по всей Венере. Двести ударов в одну секунду! - продолжает Градов.
Он еще поворачивает ручку настройки, и из репродуктора вырывается бесконечная и беспорядочная очередь коротких сухих тресков разной силы.
Венера занимает весь экран. Она видна вся целиком. Ночная ее половина бледно светится пепельным светом, и над полюсами ее колышутся величественно "сполохи" - полярные сияния. На дневной половине плывут в мутном хаосе серебристо-желтые массивы. Ниже их в мутной глубине плывут другие желтые пыльные пятна. И где-то совсем на дне хаоса еще угадываются неподвижные темные и оранжевые образования - участки загадочной поверхности планеты. Слышен голос Градова:
- А вот то, что Алексей Павлович Бахарев считает излучением растительности Венеры...
Теперь ЦСУ во власти звуков совершенно нового тембра: растения Венеры "выбрасывают" в пространство избыток тепла, вредный для их жизни.
- И ничего другого приемники ракеты не принимают, - заключает Градов, щелкая ручкой переключателя.
- Иван Митрофаныч, дорогой, что же вы нервничаете? - примирительно спрашивает Забродин, поднимая на инженера усталые, измученные глаза.
- Я не знаю, Федор Платоныч, каких радиопередач с Венеры вы ожидаете, поворачивается к нему Градов. - Мы напрасно тратим остатки горючего на их поиски, в то время когда нам необходимо искать место для посадки ракеты. Осталось пять суток!
- Вы можете в этом хаосе выбрать место для посадки? - досадливо морщится Забродин, указывая на экран.
- Мы должны посадить ракету. За это отвечаю я. Отвечаю как командир корабля.
- Прошу вас. Иван Митрофаныч, выполнять мои распоряжения, ибо я здесь выполняю обязанности начальника экспедиции, - холодно обрывает инженера Забродин. - Включите еще раз приемники. Послушаем Венеру в длинноволновом диапазоне.
Этот разговор слышит Мажид. Разговор производит на него ошеломляющее впечатление. Забрав из рук Алимкулова папку с очередной партией материалов, Мажид бегом выскакивает из помещения Центрального поста.
...И вот он уже в кабинете Бахарева.
- Какая безответственность! - яростно кричит старый профессор и со всего размаха ударяет кулаком по столу. Во все стороны летят карандаши, ручки, детали чернильного прибора.
Бахарев пробегает по кабинету и, подскочив к радиотелефону, яростно нажимает кнопку вызова.
Мигает огонек отзыва, слышится холодный голос Забродина:
- Я вас слушаю, Алексей Павлович.
- Вам, уважаемый Федор Платоныч, и командиру корабля Градову объявляю выговор! Строгий! Последний! С тремя предупреждениями, с занесением в личное дело, с опубликованием в приказе и прочая-прочая!..
- Алексей Павлович...
- Не пререкаться! Выговор за то, что утаили потерю электростанции и резервного бака с рабочей жидкостью! Далее...
- Вы были тогда в таком состоянии... - начинает Забродин, однако Бахарев не желает слушать никаких оправданий.
- Далее!.. Приказываю все мероприятия, связанные с затратой горючего, немедленно прекратить! Далее... разверните фотокарту Венеры.
Бахарев кивает Мажиду, и тот раскладывает на столе большую карту Венеры.
- Развернули там, на ЦСУ?
- Да, Алексей Павлович, - отвечает репродуктор, но уже голосом Градова.
- Найдите в северном полушарии океан Ломоносова - берег Красных Лесов...
Мажид на карте Бахарева в хаосе расплывчатых разноцветных пятен выбирает то, что нужно: оранжевую каемку, обрамляющую огромное серо-желтое пятно.
- Найдите Большую реку, впадающую в океан Ломоносова!
- Нашли, Алексей Павлович, - опять слышен голос Градова.
- В оставшиеся пять суток уточняйте место посадки ракеты именно в этом районе! - приказывает Бахарев.
- Разрешите только один вопрос, уважаемый Алексей Павлович? - раздается голос Забродина.
- С удовольствием, уважаемый Федор Платоныч, - расшаркивается перед радиотелефоном Бахарев.
- Почему вы предлагаете посадить ракету в арктической полосе Венеры, да еще в северном полушарии, где сейчас зима?
- А потому, голубчик, что Венера находится слишком близко к Солнцу. Только на Марсе и Земле жизнь ищет тепла. На Венере жизнь ищет прохлады, жмется подальше от экватора к полюсам. И зима на Венере - это самое золотое время, расцвет жизни!
- Вопросов больше не имею, - говорит Забродин.
- Ваше приказание будет выполнено! - добавляет Градов.
- Будьте здоровы! - кланяется Бахарев радиотелефону и выключает его.
- А теперь, мой дорогой, у меня к вам будет... особый разговор, - обнимает Бахарев за плечи Мажида. - Сначала сядьте и успокойтесь...
Старик усаживает Мажида на диван, проходит по кабинету, заложив руки за спину, ибо успокоиться-то нужно именно ему, а не Мажиду... Потом он подходит к диктофону и кладет руку на стопку плоских рулонов магнитной ленты.
- Вот здесь, Мажид... запись моего рассказа о достижениях разных наук, о жизни на других мирах, о полетах в космос, о находке шара, о его разгадке... Бахарев берет в руки модель шара, найденного когда-то Мажидом в забое. - Вы человек... верный своим мыслям, решениям, задуманному. Вы добьетесь своего, когда-нибудь станете настоящим ученым и полетите на Венеру... когда меня уже не будет в живых...
- Алексей Павлович!.. - восклицает Мажид.
- Дайте мне слово, - продолжает Бахарев, остановив жестом Мажида. - Дайте мне слово сделать одно... дело!
- Все, что вы скажете! Любое дело! Вы для меня...
- Погодите, голубчик! - досадливо перебивает его старик. - Дайте мне слово, что вы... заберете с собой на Венеру такой шар. Несколько таких шаров, чтобы бросить их там в болото! А если не вы полетите на Венеру, то сделайте все для того, чтобы другие захватили с собой такие же шары... Дайте мне слово, что вы добьетесь изготовления этих шаров, подготовите материалы, которыми их начините и... Вы будете большим ученым, Мажид! Вы должны это сделать ради науки!..
Мажид сначала сидит недвижимо, удивленный странной просьбой старого профессора, стараясь понять ее смысл, потом вдруг вскакивает, берет из рук профессора шар.
- Посылку будущим хозяевам Венеры, да? - жарко говорит он. - Мы - гости будущих жителей Венеры, да?.. Они через сотни миллионов лет найдут наш шар и все поймут, да?
- Поняли, голубчик, милый вы мой... - Старик обнимает и трижды целует Мажида. - Может быть, такой шар нашим гостям тоже когда-то оставили жители еще одной, третьей планеты, а они передали его нам. Как эстафету! Эстафету разума, победившего смерть, время, пространство! С планеты на планету... А теперь нам пришел черед выполнить свой долг и передать эстафету дальше! В будущее, в бесконечное время!..
И оба замолчали. Оба глядят на шар, братья которого, может быть, кочуют по вселенной уже миллиарды лет и еще не закончили своего пути, и когда-нибудь, еще через миллиарды лет, где-нибудь совсем на другом краю Галактики, разумные существа совсем другой планеты будут вот так же глядеть на шар, потрясенные той же догадкой, согретые приливом благодарной любви ко всем, кто пронес эстафету через время и пространство...
- Алексей Павлович, только ведь через триста миллионов лет мы не погибнем, а наоборот! - говорит вдруг Мажид. - Мы к ним сами полетим на Венеру. У нас там целые города будут...
"Облака непроницаемы! Красавица стыдлива!"
Из множества репродукторов и с газетных страниц звучат эти слова. Внимание всего мира приковано в эти дни к ничтожной пылинке, заброшенной с Земли в космос, которая все приближается и приближается к Венере.
- Красавица безобразна, - утверждает ученый-консультант господин Альфиери. - Облачным саваном она закрывает свое уродливое тело. Облака представляют собой ядовитый формальдегид. В пластмассовых берегах на Венере плещутся пластмассовые реки и моря. Венера покрыта мощным слоем пластмассы. Пластмассовая планета!
- Венера покрыта сплошным океаном воды. Венера - это водяной шар!
- Завтра ракета пойдет на посадку. Завтра ракета пробьет загадочную атмосферу Венеры!
- Завтра мы увидим, что скрывает красавица под своим облачным покрывалом!
- Завтра мы ничего не увидим.
- Завтра мы узнаем все!
- Завтра мы не узнаем ничего!
Ослепительный зимний день. Снежная степь горит под солнцем. Паломничество и Планетной обсерватории начинается с утра. Битком набитые автобусы останавливаются у Планетной обсерватории. Подъезжают грузовики... Люди выходят из легковых машин... Целыми отрядами юноши и девушки проходят на лыжах...
- Жди, пока в газетах напечатают, а тут сам Бахарев! Он с Венерой по радио связь держит.
- Бахарев не принимает!
- А мы его избиратели! Мы к нему, как к депутату!
- Болен старик...
Идут и едут люди не только из ближайшего города. Вот, например, шагает паренек с новым чемоданом. Он из тех, кто в войну удирает на фронт, кто в мирное время жаждет подвигов и путешествий в неведомые страны. Наверняка у паренька имеется собственный план экспедиции на другую планету... Да паренек не один!
- Сашка! - кричит он. - Ну, где ты застрял, вон уж народу сколько собралось!
Из толпы вынырнул Сашка с точно таким же чемоданом. Он хватает дружка за рукав и тащит за собой.
- Гляди, Витька! Ты знаешь, кто это?.. Это сам Алексей Ракитин!
На голос Сашки оборачивается долговязый человек в помятой шляпе и противосолнечных очках.
- Точно, хлопцы, я Алексей Ракитин. Это я шарик нашел! - громко, с радостной, даже заискивающей готовностью представляется Лешка.
- Как же вы его нашли? - сдавленным от почтения голосом спрашивает Витька.
- Скептики часто спрашивают: если на других планетах есть жизнь и межпланетные сообщения возможны, то почему к нам никто не прилетал до сих пор?.. После моей находки мы можем ответить скептикам: "К нам прилетали!" бойко как по-писаному, отвечает Лешка.
- Видал?!. - многозначительно подталкивает друга Сашка. - Все знает!.. А как вы, товарищ Ракитин, предполагаете, откуда они к нам прилетали?
- Может, с Марса? - добавляет почтительно Витька.
- "Они прилетали с Марса?" - спросим мы "А может, они прилетали с Венеры?" - спрашивает академик Забродин. "Я не знаю, откуда они прилетали", - сказал знаменитый Бахарев! - с готовностью сыплет Лешка.
Ребята переглядываются, сияют, поощренные такой словоохотливостью "самого" Ракитнна.
- Вы человек знаменитый, от вас ничего не скрывают. Началось, правда? доверительно спрашивает у него Витька.
- Не робей, хлопцы! - подтверждает Ракитин, шмыгая красным носом. - У вас еще все впереди. Может, и вы какой-нибудь шарик найдете!
Витька и Сашка понимающе перемигиваются. Конечно, Ракитин не хочет, да и не может разговаривать с ними о делах секретных. Однако...
- На повестке дня теперь один лозунг: даешь космос! Верно? - подмигивает Сашка. - Одна ракета без людей скоро на Венеру приземлится, а десять других небось готовятся лететь?!
Постепенно вокруг начинает образовываться толпа. И если сначала это радовало Лешку, то теперь, заметив в глазах обступающих молодых людей "практический" интерес к беседе, он уже подумывает, как бы улизнуть. А пареньки наседают.
- Вы не думайте, хоть у нас десятилетка за плечами, мы люди не гордые! заверяет Лешку Витька. - Мы на все согласны; таскать, что потяжелее, землю копать, гвоздики забивать - только бы для межпланетного полета!
- Если нужно для опыта забросить кого-нибудь на Марс или другую планету, то пожалуйста! - выступает еще один паренек из толпы. - Всё лучше меня, чем кроликов...
- Мы еще вернемся к этому разговору, а пока... Адью, старики, адью! многозначительно говорит Ракитин и поспешно выбирается из толпы.
Гигантские антенны ЦСУ, сверкающие над облачным полетом. К их подножию опускаются сразу два вертолета. На площадке уже стоят три вертолета.
В нише у основания антенн стоят ученые. Многих из них мы уже видели при разгадке тайны шара. Здесь и "тектонист", и руководитель института радиоактивных веществ, и другие.
Президент смотрит на часы и говорит:
- Ну что ж, товарищи... до посадки ракеты осталось пятнадцать минут... Пойдемте потихонечку.
И вся группа во главе с президентом входит в помещение ЦСУ.
Большой экран ЦСУ. Венера уже не умещается на нем. Сплошной сверкающий желтый хаос! Мутные расплывчатые пятна бесконечным потоком ползут перед глазами...
Сразу от экрана начинается амфитеатр столиков в три ряда. Здесь устанавливают свою аппаратуру звукооператор и кинооператор. Осторожно рассаживаются ученые.
На табло виден кружок Венеры - конечный пункт полета. Огонек ракеты летит уже по круговой орбите вокруг Венеры.
Завершает амфитеатр сплошная стеклянная стена, и за нею расположен главный пульт управления ракетой. Там видны лица Градова и Забродина.
Градов с своего места говорит Забродину:
- Разрешите связаться с профессором Бахаревым?
- Не надо! - отвечает Забродин.
- Я догадываюсь, что вы хотите сделать! - отвечает на это Градов.
- Прошу вас... не надо угадывать, что я думаю и что хочу делать, не надо! - болезненно морщится Забродин. Он встает и зажигает свет во всем помещении ЦСУ.
Ученые, заполнившие три ряда амфитеатра, выжидательно смотрят на академика Забродина, стоящего под экраном.
- Товарищи... вы видите, что посадку на поверхность Венеры, в этот хаос и ад, надо было бы производить вслепую! - постукивая кончиком указки по изображению Венеры на экране, говорит он. - Но вам известно о катастрофе, постигшей корабль при встрече с метеорным роем. У нас... не осталось горючего для посадки вслепую!
- Что?!. Позвольте, что же делать?
- Возвращаться назад?
- Лететь обратно на Землю? - шумит амфитеатр.
- Корабль закончил свой путь! - слышится голос Градова из репродуктора. На обратную дорогу горючего тоже не хватит!..
- Да, товарищи, корабль не может вернуться на Землю, - все увереннее звучит голос Забродина. - И есть только одно решение: превратить ракету в вечного спутника Венеры. Оставить ракету на круговой орбите. Навсегда!
- Сколько времени будет работать радиостанция ракеты? - спрашивает президент.
- Два года! - отвечает Забродин. - Разве науке мало необыкновенной возможности ДВА ГОДА БЕСПРЕРЫВНО иметь автоматическую лабораторию на круговой орбите Венеры?!
- Если на Венере имеется водоем площадью в сто квадратных километров и глубиной в один километр, я РУЧАЮСЬ за благополучную посадку ракеты! - опять слышится голос Градова. И опять в глазах Забродина появляется выражение усталости.
- Если ракета... даже благополучно опустится на Венеру, она все равно будет потеряна для нас, - вяло говорит он.
- Почему? - спрашивает президент.
- Сильно ионизированная близким Солнцем атмосфера Венеры не пропускает радиоволн. Связь оборвется, и... конец всему!.. - отвечает Забродин.
- Это неверно! - звучит из главного пульта голос Градова. - Радиоизлучение гроз и растений проходит через атмосферу Венеры! И все дело в том... что если бы здесь был профессор Бахарев...
- Здесь нет профессора Бахарева! - обрывает Градова Забродин.
И вдруг все слышат насмешливый старческий голос:
- Здесь я, здесь, голубчик Федор Платоныч...
Все головы, как по команде, поворачиваются к двери Центрального поста.
Там стоит профессор Бахарев... Из-за его плеча поблескивают черные глаза Мажида Сармулатова.
Бахарев обращается к Забродину:
- Три минуты как ракета должна быть на Венере. В чем же дело, Федор?
- Венера, вот она, под нами. До нее рукой подать, а мы не получили почти никаких новых данных о строении ее поверхности, - растерянно говорит Забродин. - Облака! Непроницаемые, загадочные облака!
- Но тем более надо заглянуть под облака, посадить ракету! Посадить в океан Ломоносова, в воду! - говорит Бахарев.
Штурвал. Над ним табличка: "АВТОМАТИЧЕСКАЯ ПОСАДКА".
Руки Градова резко поворачивают штурвал.
Пульт. Гаснут почти все сигнальные глазки, кроме тех, что загорелись под штурвалом. Тревожно жужжит зуммер.
Гаснет центральный экран.
Головы всех поворачиваются к световому табло.
Огонек ракеты все еще ползет вокруг Венеры.
Гудит от напряжения мощная аппаратура ЦСУ.
И, словно ощущая это напряжение, гудят могучие фермы антенн. Сверкая над облаками, они обратили свои решетчатые рефлекторы в чистое синее небо Земли. И радиокоманда, сорвавшаяся с рефлекторов, устремляется вверх, в синий омут неба, в космос.
Огонек ракеты на табло замедляет движение и устремляется к голубому кружку Венеры.
- Началось падение! - докладывает Градов.
Вычерчивая спиральную линию вокруг Венеры, ракета падает на ее поверхность. Вот она скрывается в облачном слое.
Ученые, сидящие в амфитеатре, все, как один, встают.
Кружок Венеры и вся линия трассы вдруг вспыхивают зловещим красным огнем, и... табло гаснет! В нем больше нет нужды!
Умолк зуммер. Тишина.
- Докладывайте! - нервно кричит Забродин.
- Посадка на Венеру... произведена, - говорит Градов. Он встает, вытирает со лба пот и неуверенно шутит: - Приехали...
- Дальше? Что дальше?! - спрашивает Забродин. Бахарев кладет руку ему на плечо, успокаивая, и просит Градова:
- Включите приемники пульта.
Градов поворачивает штурвал. Вспыхивает и мигает одна большая красная лампа. Дребезжит резкий звонок.
- Связи нет! - кричит Забродин.
- Спокойно, Федор, - треплет его по плечу Бахарев, - нашему сигналу лететь две с половиной минуты и столько же назад!
Мажид подносит часы к глазам. Забродин смотрит на часы. Ученые, занявшие места амфитеатра, смотрят на часы. Бегут секундные стрелки.
- Время!
Одновременно все поднимают головы и смотрят на экран. Он по-прежнему темен.
По-прежнему на пульте тревожно мигает лампа и дребезжит неприятно-резкий звонок.
- Вот теперь мы... действительно приехали! - заключает с холодным бешенством Забродин. Стряхнув руку Бахарева, он встает и начинает вымеривать шагами помещение пульта.
- Ракета могла утонуть в океане? - спрашивает президент.
- Нет, - отвечает Градов.
- А если корабль упал на сушу?
- Он взорвался! - отвечает Градов.
- Утонул! Разбился! Взорвался! Или радиоволны не пробивают атмосферы! Какая разница? - говорит Забродин. - Экспедиция закончена! Бесславно закончена!
- Федор Платоныч, - тихо, но властно приказывает Бахарев, - свяжитесь с дублерами и станцией обслуживания.
Забродин бежит к телефону и трясущимися руками берет трубку.
- Москва! - просит он. - Ваши приемники регистрируют какие-нибудь сигналы из космоса? Дайте Владивосток! - требует он через мгновение. - Сигналов из космоса нет? Ваша аппаратура исправна? Так...
Старый профессор стоит посреди группы ученых - прямой, бледный и величественный в своем волнении.
- Планетная обсерватория, у вас связь со спутниками есть? - продолжает Забродин. - Сигналов ракеты они не принимают? Все спокойно?!.
Забродин кладет трубку и кричит в лицо Бахареву:
- Я же предлагал! Я предлагал не сходить с круговой орбиты! Нет сигналов! Нет!..
- И не должно быть, - вдруг говорит Бахарев.
- Что?! - кричит Градов.
- Приказываю: всем, невзирая на ранги, заслуги, возраст и характеры, спать! Спать до шести часов утра.
И, посмеиваясь, Бахарев бодро направляется к выходу.
Даже в глазах президента появляется недоброе выражение. Если Бахарев шутит, то время для этого выбрано явно неудачно...
- Разбился корабль или нет? - раздается в тишине голос Алимкулова.
Бахарев оглядывается.
- Не знаю, голубчик. Знаю только одно: она вертится, Венера-то. Вертится вокруг своей оси!
Старик крутит пальцем в воздухе, показывая, как Венера вертится. И выходит.
В отсеке воцаряется тишина. Ее вдруг нарушает хохот Градова.
- Идиот! Идиот! - он бьет себя кулаком по лбу. - Она вертится! Вертится! А ракета опустилась на той стороне! На той стороне, которая сейчас отвернулась от Земли! И надо ждать до тех пор, пока Венера сама не повернет к нам передатчики ракеты!
Когда эта мысль доходит до всех, в амфитеатре и во всем остальном помещении ЦСУ поднимается всеобщий разряжающий обстановку хохот. Люди бьют друг друга в грудь, по спине, толкают в плечо, смотрят друг другу в глаза и хохочут.
Один Забродин, стиснув челюсти, молчит...
Четкие силуэты вершин на светлеющем небе. Меркнут звезды. Решетчатые чаши гигантских антенн готовы подхватить первый луч Венеры, лишь только планета покажется над горами.
Величественная тишина гор.
- Утренняя красавица - так, кажется, называли Венеру астрономы Востока? тихо спрашивает президент Забродина.
Молчаливая группа ученых стоит у входа в ЦСУ, ожидая появления Венеры.
- На Востоке у Венеры было и второе название - Вечерняя красавица, отвечает Забродин. - Вот она! - указывает он вдруг на одну из соседних горных вершин.
Над нею всплывает голубой фонарик Венеры. Ее первый луч колет глаза людей. Его подхватывают решетчатые сети антенн...
Обвалом в тишину Центрального поста врывается плеск воды, вой ветра и раскаты грома. Рев невидимого урагана "раздувает" трепетные сигнальные огоньки приемников ЦСУ. Они весело вспыхивают сразу всем созвездием. Это Венера! Это звуки с Венеры!
Мажид вскакивает, словно собираясь загородить своим телом старого Бахарева от неведомой опасности. Бахарев лежит в отсеке пульта на диване.
Экран ЦСУ светится вспышками четырех молний подряд. Они перекрещивают его голубыми змеями. И тотчас раздаются четыре крепких, с надломом и молодым задором, громовых удара!
Порывами, надвигаясь и отступая, бушует неземной ураган. На экране засветилось грязно-желтое небо. С невероятной, по земным понятиям, быстротой летят по небу длинные космы облаков... Временами кажется, все помещение ЦСУ, с антеннами и горами, вздымается к небу, и тогда взору открывается необозримый океан желтой воды. Он кипит гигантскими волнами с гривами пенистых вершин. В такие моменты стены ЦСУ раздвигаются необъятно, словно стремятся вместить в себя весь этот просторный мир другой планеты!
- Цела ракета! Цела! Цела! - пляшет вокруг Бахарева Мажид.
А Бахарев старается перекричать грохот урагана:
- Берег, берег ищите, Иван Митрофаныч!
- Ветер-то какой! Волны-то какие! - кричит в ответ Градов.
- Сделайте потише! - просит Забродин.
- Не надо! Не надо потише! - озорно кричит Бахарев. - Пусть грохочет! Не слышал в своей жизни музыки слаще!
Их взгляды встречаются...
Должно быть, главной особенностью погоды на Венере была ее способность меняться неожиданно, почти мгновенно.
Вдруг очистилось небо. Неземное, мутное, желто-оранжевое небо. Время на Венере раннее. Большое, размытых очертаний, огненное пятно Солнца висит низко над горизонтом.
Прекратился шторм, и утих грохот. Посвистывает ветерок, и шумят набегающие волны. Они накатываются на серебристый нос ракеты. И тогда кажется, что в ЦСУ брызгают целые пригоршни теплой влаги с Венеры. Видно было, что ракету постепенно поворачивает волнами. Слышится скрежет металлических боков, трущихся о что-то твердое.
- Мы на мели! Слышите? - говорит Градов.
- Что это? - вскрикивает Мажид.
В кадр входит берег океана, убегающий в желтую туманную даль, и что-то красное, сплошной стеной тянущееся вдоль берега.
- Иван Митрофаныч, выпускайте вездеход! - командует Бахарев. - Пока ракету не унесло обратно в море!
Градов пересаживается в отсек пульта. Ставит ноги на педали, руки - на рычаги, которые выдвигаются из щита.
На экране нос ракеты откидывается вверх. Слышится урчание, и становится видно, как в воду бултыхается вездеход.
Градов, напряженно всматриваясь в экран, осторожно двигает руками и ногами, а...
...вездеход на Венере, подчиняясь командам с Земли, медленно пробирается по отмели к красному берегу. Вот он выползает на прибрежный гравий, ускоряет ход и ползет к загадочной стене...
- Включаю телевизоры вездехода! - предупреждает Градов. Экран на мгновение темнеет, а потом ЦСУ оказывается в самой чаще красных зарослей. Как в земном лесу восхищает разнообразие оттенков зеленого цвета, так и в этом фантастическом лесу удивляло разнообразие оттенков красного! Красные и оранжевые кусты, травы и деревья двигаются прямо на экран, "обтекают" его с мягким шелестом... Буйные и мощные заросли сочных красных ветвей, стволов и листьев чем-то напоминают первобытный лес Земли. Не формой листьев, кустов и деревьев, не цветом, а некоей примитивной мощью, неистовым первобытным буйством!
- Глядите! - кричит Мажид.
Среди оранжевого "подлеска" открывается поляна. Вдали, над красным лесом, на фоне желтого неба виднеются сразу четыре огнедышащие горы. Далекий грохот вулканов, выбрасывающих тучи пепла к самому солнцу, сотрясает почву Венеры.
А посреди полянки возвышается небольшой каменный островок, и по его красной траве ползет живое существо.
Градов резко "берет на себя" педали и рычаги.
- Будет кому передать эстафету, Алексей Павлович! - говорит Бахареву Мажид. - Я передам! Передам!
Островок все ближе и ближе. Команда об остановке вездехода еще летит где-то в безвоздушном пространстве. Только через две с половиной минуты она достигнет Венеры и вездеход остановится!
- Только бы не вспугнуть... - тревожно бормочет Бахарев.
Теперь можно разглядеть, что белое существо отдаленно напоминает огромную ящерицу... Вдруг она перестала ползать, повернула голову, да так и замерла в неудобном положении. Она все ближе... ближе... Вот она уже не вмещается целиком в кадр. Остановился, наконец, вездеход!
Люди переводят дыхание.
У ящерицы часто-часто бьется жилка на белой мокрой шее. Она открывает красную пасть и монотонно скрипит. Голос из глубин веков! Ее большие красные глаза бессмысленны. В них отражается знойный мир юной жизни Венеры.
Бахарев подходит к Градову и сжимает его плечо:
- Включите микрофон! - просит он.
Щелкает одна из ручек пульта.
- Прошу всех... встаньте! - торжественно говорит Бахарев, и когда все встали, он подходит к микрофону.
- ЗДРАВСТВУЙ, ВЕНЕРА... ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕБЯ! - отчетливо, громко и раздельно говорит старый ученый.
Мощный гул четырех вулканов раздается в ответ!
Бахарев медленно выходит из отсека пульта, направляется в помещение амфитеатра.
Там, остановившись под экраном, он обращается ко всем ученым:
- Ну что ж, товарищи биологи, геологи, климатологи и другие представители земных наук... Астрономы передают в ваше распоряжение планету Венеру Утреннюю звезду, как называли ее на Востоке. Засучивайте рукава - и за работу! За работу!
Вдруг к содроганию почвы и грозному гулу вулканов присоединилось удивительное. Слышится... голос!
- ...А-а... Твуй... А-а-а-а...
- Слушайте! - пронзительно кричит академик Забродин.
А с Венеры летит раскатистое, неразборчивое и далекое:
- ...Анета... А-а-а-а... Ветствует... Я-а-а-а-а...
И звучат отдаленные громы четырех действующих вулканов. И посвистывает ветерок в красных ветвях. И глядят с экрана огромные глаза белой ящерицы!
Только Бахарев не теряет самообладания.
- Это эхо, голубчик Федор Платоныч, - говорит старый ученый, - ЭХО С ВЕНЕРЫ...
Конец
- Лететь раздумал?
- Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался? - обижается Лешка.
- Какой болтовни?
- Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит на обратную дорогу...
Может быть, для того Лешка и стал носить темные очки, чтобы не видно было, как порой жалки бывают его глаза. Но Мажид все понял.
- А! Иди! - толкает он Лешку. - Лекцию читать иди. В газету писать иди! Бегать иди!.. Хвастун!
И Лешка идет...
А Мажид возвращается к дому Бахарева и садится на ступеньку.
Он дождался старого профессора, и между ними произошел разговор, который перевернул дальнейшую жизнь Мажида.
Кабинет профессора. Полный радостного оживления и энергии профессор говорит Мажиду:
- Уверяю вас, голубчик! Высоко ценю вашу самоотверженную решимость, но... никто из людей не собирается лететь на Венеру!
- Согласен остаться на Венере. Для науки согласен! - упрямо твердит Мажид.
Бахарев порывисто обнимает его:
- Мой дорогой, даю вам слово... слово очень старого человека, слово аксакала: никто из людей не собирается лететь на Венеру!
Мажид потупился и идет к двери. Но прежде чем открыть ее, он делает последнюю попытку уговорить профессора.
- Не всякий человек имеет право лететь. Кто больше всех думал, больше всех хотел, больше всех сделал - такой человек достоин. Но я не прошу - я просто говорю, что хочу лететь. Ведь если я сам не скажу, кто об этом догадается? Вот я и говорю, чтобы вы знали. Запишите там где-нибудь, что Мажид Сармулатов хочет лететь!
И Бахарев возвращает Мажида, сажает его в кресло и сам садится напротив.
- Шарик душу разбередил? За живое задел?
- Спать не могу! Работать не могу! Жить не могу! - с глубоким волнением отвечает Мажид - Другой тропой идти надо!
- Дорогой мой юноша, это прекрасно, когда рабочий человек решает идти в науку, но ведь придется все начинать сначала и учиться. В три смены учиться!
- Никакой работы я не боюсь!
- Хорошо! - встает Бахарев. - Я помогу вам.
- Рахмет! - благодарно хватает Мажид руку Бахарева. - Кой рахмет! Большое спасибо!..
Мы вновь в комнате Бахарева, где он вспоминает события минувших дней.
Вращаются бобины диктофона, тянется лента... Сидит, облокотившись на стол, старый профессор.
- И, конечно, это должен сделать Мажид! Только он... - бормочет Бахарев.
Выключив диктофон, он подходит к двери и кричит:
- Все, воспоминания окончены! Наступил сегодняшний день! Мажид!.. Позовите Мажида! Скорее!
С особой подставки в углу кабинета Бахарев берет шар - находку шахтеров и нетерпеливо оглядывается на дверь... Входит Дарья Матвеевна.
- Где Мажид? Позвать немедленно! - требует Бахарев.
- Он улетел на ЦСУ за очередной партией материалов, - отвечает Дарья Матвеевна.
- Ну да, ну да! - досадливо машет рукой Бахарев и смотрит на стену, где висит фотография Венеры.
Фотография Венеры "оживает".
Мажид, словно зачарованный, смотрит на большой экран ЦСУ. Помещение ЦСУ содрогается от шумов, тресков, то беспорядочных и обрывистых, то монотонных и гулких.
Лицо Забродина - измученное и растерянное.
- Только эти звуки? - мрачно спрашивает он.
- Да, - отвечает Градов.
- По всему диапазону?
- По всему диапазону! - неприязненно отвечает Градов и, все больше и больше раздражаясь, продолжает: - Только отголоски магнитных бурь. Вот они!
Поворачивается ручка настройки, и возникает мощное шипение, которое "волнами" то наполняет все ЦСУ, то отступает от него.
- Только отголоски самых обыкновенных гроз. Гроз по всей Венере. Двести ударов в одну секунду! - продолжает Градов.
Он еще поворачивает ручку настройки, и из репродуктора вырывается бесконечная и беспорядочная очередь коротких сухих тресков разной силы.
Венера занимает весь экран. Она видна вся целиком. Ночная ее половина бледно светится пепельным светом, и над полюсами ее колышутся величественно "сполохи" - полярные сияния. На дневной половине плывут в мутном хаосе серебристо-желтые массивы. Ниже их в мутной глубине плывут другие желтые пыльные пятна. И где-то совсем на дне хаоса еще угадываются неподвижные темные и оранжевые образования - участки загадочной поверхности планеты. Слышен голос Градова:
- А вот то, что Алексей Павлович Бахарев считает излучением растительности Венеры...
Теперь ЦСУ во власти звуков совершенно нового тембра: растения Венеры "выбрасывают" в пространство избыток тепла, вредный для их жизни.
- И ничего другого приемники ракеты не принимают, - заключает Градов, щелкая ручкой переключателя.
- Иван Митрофаныч, дорогой, что же вы нервничаете? - примирительно спрашивает Забродин, поднимая на инженера усталые, измученные глаза.
- Я не знаю, Федор Платоныч, каких радиопередач с Венеры вы ожидаете, поворачивается к нему Градов. - Мы напрасно тратим остатки горючего на их поиски, в то время когда нам необходимо искать место для посадки ракеты. Осталось пять суток!
- Вы можете в этом хаосе выбрать место для посадки? - досадливо морщится Забродин, указывая на экран.
- Мы должны посадить ракету. За это отвечаю я. Отвечаю как командир корабля.
- Прошу вас. Иван Митрофаныч, выполнять мои распоряжения, ибо я здесь выполняю обязанности начальника экспедиции, - холодно обрывает инженера Забродин. - Включите еще раз приемники. Послушаем Венеру в длинноволновом диапазоне.
Этот разговор слышит Мажид. Разговор производит на него ошеломляющее впечатление. Забрав из рук Алимкулова папку с очередной партией материалов, Мажид бегом выскакивает из помещения Центрального поста.
...И вот он уже в кабинете Бахарева.
- Какая безответственность! - яростно кричит старый профессор и со всего размаха ударяет кулаком по столу. Во все стороны летят карандаши, ручки, детали чернильного прибора.
Бахарев пробегает по кабинету и, подскочив к радиотелефону, яростно нажимает кнопку вызова.
Мигает огонек отзыва, слышится холодный голос Забродина:
- Я вас слушаю, Алексей Павлович.
- Вам, уважаемый Федор Платоныч, и командиру корабля Градову объявляю выговор! Строгий! Последний! С тремя предупреждениями, с занесением в личное дело, с опубликованием в приказе и прочая-прочая!..
- Алексей Павлович...
- Не пререкаться! Выговор за то, что утаили потерю электростанции и резервного бака с рабочей жидкостью! Далее...
- Вы были тогда в таком состоянии... - начинает Забродин, однако Бахарев не желает слушать никаких оправданий.
- Далее!.. Приказываю все мероприятия, связанные с затратой горючего, немедленно прекратить! Далее... разверните фотокарту Венеры.
Бахарев кивает Мажиду, и тот раскладывает на столе большую карту Венеры.
- Развернули там, на ЦСУ?
- Да, Алексей Павлович, - отвечает репродуктор, но уже голосом Градова.
- Найдите в северном полушарии океан Ломоносова - берег Красных Лесов...
Мажид на карте Бахарева в хаосе расплывчатых разноцветных пятен выбирает то, что нужно: оранжевую каемку, обрамляющую огромное серо-желтое пятно.
- Найдите Большую реку, впадающую в океан Ломоносова!
- Нашли, Алексей Павлович, - опять слышен голос Градова.
- В оставшиеся пять суток уточняйте место посадки ракеты именно в этом районе! - приказывает Бахарев.
- Разрешите только один вопрос, уважаемый Алексей Павлович? - раздается голос Забродина.
- С удовольствием, уважаемый Федор Платоныч, - расшаркивается перед радиотелефоном Бахарев.
- Почему вы предлагаете посадить ракету в арктической полосе Венеры, да еще в северном полушарии, где сейчас зима?
- А потому, голубчик, что Венера находится слишком близко к Солнцу. Только на Марсе и Земле жизнь ищет тепла. На Венере жизнь ищет прохлады, жмется подальше от экватора к полюсам. И зима на Венере - это самое золотое время, расцвет жизни!
- Вопросов больше не имею, - говорит Забродин.
- Ваше приказание будет выполнено! - добавляет Градов.
- Будьте здоровы! - кланяется Бахарев радиотелефону и выключает его.
- А теперь, мой дорогой, у меня к вам будет... особый разговор, - обнимает Бахарев за плечи Мажида. - Сначала сядьте и успокойтесь...
Старик усаживает Мажида на диван, проходит по кабинету, заложив руки за спину, ибо успокоиться-то нужно именно ему, а не Мажиду... Потом он подходит к диктофону и кладет руку на стопку плоских рулонов магнитной ленты.
- Вот здесь, Мажид... запись моего рассказа о достижениях разных наук, о жизни на других мирах, о полетах в космос, о находке шара, о его разгадке... Бахарев берет в руки модель шара, найденного когда-то Мажидом в забое. - Вы человек... верный своим мыслям, решениям, задуманному. Вы добьетесь своего, когда-нибудь станете настоящим ученым и полетите на Венеру... когда меня уже не будет в живых...
- Алексей Павлович!.. - восклицает Мажид.
- Дайте мне слово, - продолжает Бахарев, остановив жестом Мажида. - Дайте мне слово сделать одно... дело!
- Все, что вы скажете! Любое дело! Вы для меня...
- Погодите, голубчик! - досадливо перебивает его старик. - Дайте мне слово, что вы... заберете с собой на Венеру такой шар. Несколько таких шаров, чтобы бросить их там в болото! А если не вы полетите на Венеру, то сделайте все для того, чтобы другие захватили с собой такие же шары... Дайте мне слово, что вы добьетесь изготовления этих шаров, подготовите материалы, которыми их начините и... Вы будете большим ученым, Мажид! Вы должны это сделать ради науки!..
Мажид сначала сидит недвижимо, удивленный странной просьбой старого профессора, стараясь понять ее смысл, потом вдруг вскакивает, берет из рук профессора шар.
- Посылку будущим хозяевам Венеры, да? - жарко говорит он. - Мы - гости будущих жителей Венеры, да?.. Они через сотни миллионов лет найдут наш шар и все поймут, да?
- Поняли, голубчик, милый вы мой... - Старик обнимает и трижды целует Мажида. - Может быть, такой шар нашим гостям тоже когда-то оставили жители еще одной, третьей планеты, а они передали его нам. Как эстафету! Эстафету разума, победившего смерть, время, пространство! С планеты на планету... А теперь нам пришел черед выполнить свой долг и передать эстафету дальше! В будущее, в бесконечное время!..
И оба замолчали. Оба глядят на шар, братья которого, может быть, кочуют по вселенной уже миллиарды лет и еще не закончили своего пути, и когда-нибудь, еще через миллиарды лет, где-нибудь совсем на другом краю Галактики, разумные существа совсем другой планеты будут вот так же глядеть на шар, потрясенные той же догадкой, согретые приливом благодарной любви ко всем, кто пронес эстафету через время и пространство...
- Алексей Павлович, только ведь через триста миллионов лет мы не погибнем, а наоборот! - говорит вдруг Мажид. - Мы к ним сами полетим на Венеру. У нас там целые города будут...
"Облака непроницаемы! Красавица стыдлива!"
Из множества репродукторов и с газетных страниц звучат эти слова. Внимание всего мира приковано в эти дни к ничтожной пылинке, заброшенной с Земли в космос, которая все приближается и приближается к Венере.
- Красавица безобразна, - утверждает ученый-консультант господин Альфиери. - Облачным саваном она закрывает свое уродливое тело. Облака представляют собой ядовитый формальдегид. В пластмассовых берегах на Венере плещутся пластмассовые реки и моря. Венера покрыта мощным слоем пластмассы. Пластмассовая планета!
- Венера покрыта сплошным океаном воды. Венера - это водяной шар!
- Завтра ракета пойдет на посадку. Завтра ракета пробьет загадочную атмосферу Венеры!
- Завтра мы увидим, что скрывает красавица под своим облачным покрывалом!
- Завтра мы ничего не увидим.
- Завтра мы узнаем все!
- Завтра мы не узнаем ничего!
Ослепительный зимний день. Снежная степь горит под солнцем. Паломничество и Планетной обсерватории начинается с утра. Битком набитые автобусы останавливаются у Планетной обсерватории. Подъезжают грузовики... Люди выходят из легковых машин... Целыми отрядами юноши и девушки проходят на лыжах...
- Жди, пока в газетах напечатают, а тут сам Бахарев! Он с Венерой по радио связь держит.
- Бахарев не принимает!
- А мы его избиратели! Мы к нему, как к депутату!
- Болен старик...
Идут и едут люди не только из ближайшего города. Вот, например, шагает паренек с новым чемоданом. Он из тех, кто в войну удирает на фронт, кто в мирное время жаждет подвигов и путешествий в неведомые страны. Наверняка у паренька имеется собственный план экспедиции на другую планету... Да паренек не один!
- Сашка! - кричит он. - Ну, где ты застрял, вон уж народу сколько собралось!
Из толпы вынырнул Сашка с точно таким же чемоданом. Он хватает дружка за рукав и тащит за собой.
- Гляди, Витька! Ты знаешь, кто это?.. Это сам Алексей Ракитин!
На голос Сашки оборачивается долговязый человек в помятой шляпе и противосолнечных очках.
- Точно, хлопцы, я Алексей Ракитин. Это я шарик нашел! - громко, с радостной, даже заискивающей готовностью представляется Лешка.
- Как же вы его нашли? - сдавленным от почтения голосом спрашивает Витька.
- Скептики часто спрашивают: если на других планетах есть жизнь и межпланетные сообщения возможны, то почему к нам никто не прилетал до сих пор?.. После моей находки мы можем ответить скептикам: "К нам прилетали!" бойко как по-писаному, отвечает Лешка.
- Видал?!. - многозначительно подталкивает друга Сашка. - Все знает!.. А как вы, товарищ Ракитин, предполагаете, откуда они к нам прилетали?
- Может, с Марса? - добавляет почтительно Витька.
- "Они прилетали с Марса?" - спросим мы "А может, они прилетали с Венеры?" - спрашивает академик Забродин. "Я не знаю, откуда они прилетали", - сказал знаменитый Бахарев! - с готовностью сыплет Лешка.
Ребята переглядываются, сияют, поощренные такой словоохотливостью "самого" Ракитнна.
- Вы человек знаменитый, от вас ничего не скрывают. Началось, правда? доверительно спрашивает у него Витька.
- Не робей, хлопцы! - подтверждает Ракитин, шмыгая красным носом. - У вас еще все впереди. Может, и вы какой-нибудь шарик найдете!
Витька и Сашка понимающе перемигиваются. Конечно, Ракитин не хочет, да и не может разговаривать с ними о делах секретных. Однако...
- На повестке дня теперь один лозунг: даешь космос! Верно? - подмигивает Сашка. - Одна ракета без людей скоро на Венеру приземлится, а десять других небось готовятся лететь?!
Постепенно вокруг начинает образовываться толпа. И если сначала это радовало Лешку, то теперь, заметив в глазах обступающих молодых людей "практический" интерес к беседе, он уже подумывает, как бы улизнуть. А пареньки наседают.
- Вы не думайте, хоть у нас десятилетка за плечами, мы люди не гордые! заверяет Лешку Витька. - Мы на все согласны; таскать, что потяжелее, землю копать, гвоздики забивать - только бы для межпланетного полета!
- Если нужно для опыта забросить кого-нибудь на Марс или другую планету, то пожалуйста! - выступает еще один паренек из толпы. - Всё лучше меня, чем кроликов...
- Мы еще вернемся к этому разговору, а пока... Адью, старики, адью! многозначительно говорит Ракитин и поспешно выбирается из толпы.
Гигантские антенны ЦСУ, сверкающие над облачным полетом. К их подножию опускаются сразу два вертолета. На площадке уже стоят три вертолета.
В нише у основания антенн стоят ученые. Многих из них мы уже видели при разгадке тайны шара. Здесь и "тектонист", и руководитель института радиоактивных веществ, и другие.
Президент смотрит на часы и говорит:
- Ну что ж, товарищи... до посадки ракеты осталось пятнадцать минут... Пойдемте потихонечку.
И вся группа во главе с президентом входит в помещение ЦСУ.
Большой экран ЦСУ. Венера уже не умещается на нем. Сплошной сверкающий желтый хаос! Мутные расплывчатые пятна бесконечным потоком ползут перед глазами...
Сразу от экрана начинается амфитеатр столиков в три ряда. Здесь устанавливают свою аппаратуру звукооператор и кинооператор. Осторожно рассаживаются ученые.
На табло виден кружок Венеры - конечный пункт полета. Огонек ракеты летит уже по круговой орбите вокруг Венеры.
Завершает амфитеатр сплошная стеклянная стена, и за нею расположен главный пульт управления ракетой. Там видны лица Градова и Забродина.
Градов с своего места говорит Забродину:
- Разрешите связаться с профессором Бахаревым?
- Не надо! - отвечает Забродин.
- Я догадываюсь, что вы хотите сделать! - отвечает на это Градов.
- Прошу вас... не надо угадывать, что я думаю и что хочу делать, не надо! - болезненно морщится Забродин. Он встает и зажигает свет во всем помещении ЦСУ.
Ученые, заполнившие три ряда амфитеатра, выжидательно смотрят на академика Забродина, стоящего под экраном.
- Товарищи... вы видите, что посадку на поверхность Венеры, в этот хаос и ад, надо было бы производить вслепую! - постукивая кончиком указки по изображению Венеры на экране, говорит он. - Но вам известно о катастрофе, постигшей корабль при встрече с метеорным роем. У нас... не осталось горючего для посадки вслепую!
- Что?!. Позвольте, что же делать?
- Возвращаться назад?
- Лететь обратно на Землю? - шумит амфитеатр.
- Корабль закончил свой путь! - слышится голос Градова из репродуктора. На обратную дорогу горючего тоже не хватит!..
- Да, товарищи, корабль не может вернуться на Землю, - все увереннее звучит голос Забродина. - И есть только одно решение: превратить ракету в вечного спутника Венеры. Оставить ракету на круговой орбите. Навсегда!
- Сколько времени будет работать радиостанция ракеты? - спрашивает президент.
- Два года! - отвечает Забродин. - Разве науке мало необыкновенной возможности ДВА ГОДА БЕСПРЕРЫВНО иметь автоматическую лабораторию на круговой орбите Венеры?!
- Если на Венере имеется водоем площадью в сто квадратных километров и глубиной в один километр, я РУЧАЮСЬ за благополучную посадку ракеты! - опять слышится голос Градова. И опять в глазах Забродина появляется выражение усталости.
- Если ракета... даже благополучно опустится на Венеру, она все равно будет потеряна для нас, - вяло говорит он.
- Почему? - спрашивает президент.
- Сильно ионизированная близким Солнцем атмосфера Венеры не пропускает радиоволн. Связь оборвется, и... конец всему!.. - отвечает Забродин.
- Это неверно! - звучит из главного пульта голос Градова. - Радиоизлучение гроз и растений проходит через атмосферу Венеры! И все дело в том... что если бы здесь был профессор Бахарев...
- Здесь нет профессора Бахарева! - обрывает Градова Забродин.
И вдруг все слышат насмешливый старческий голос:
- Здесь я, здесь, голубчик Федор Платоныч...
Все головы, как по команде, поворачиваются к двери Центрального поста.
Там стоит профессор Бахарев... Из-за его плеча поблескивают черные глаза Мажида Сармулатова.
Бахарев обращается к Забродину:
- Три минуты как ракета должна быть на Венере. В чем же дело, Федор?
- Венера, вот она, под нами. До нее рукой подать, а мы не получили почти никаких новых данных о строении ее поверхности, - растерянно говорит Забродин. - Облака! Непроницаемые, загадочные облака!
- Но тем более надо заглянуть под облака, посадить ракету! Посадить в океан Ломоносова, в воду! - говорит Бахарев.
Штурвал. Над ним табличка: "АВТОМАТИЧЕСКАЯ ПОСАДКА".
Руки Градова резко поворачивают штурвал.
Пульт. Гаснут почти все сигнальные глазки, кроме тех, что загорелись под штурвалом. Тревожно жужжит зуммер.
Гаснет центральный экран.
Головы всех поворачиваются к световому табло.
Огонек ракеты все еще ползет вокруг Венеры.
Гудит от напряжения мощная аппаратура ЦСУ.
И, словно ощущая это напряжение, гудят могучие фермы антенн. Сверкая над облаками, они обратили свои решетчатые рефлекторы в чистое синее небо Земли. И радиокоманда, сорвавшаяся с рефлекторов, устремляется вверх, в синий омут неба, в космос.
Огонек ракеты на табло замедляет движение и устремляется к голубому кружку Венеры.
- Началось падение! - докладывает Градов.
Вычерчивая спиральную линию вокруг Венеры, ракета падает на ее поверхность. Вот она скрывается в облачном слое.
Ученые, сидящие в амфитеатре, все, как один, встают.
Кружок Венеры и вся линия трассы вдруг вспыхивают зловещим красным огнем, и... табло гаснет! В нем больше нет нужды!
Умолк зуммер. Тишина.
- Докладывайте! - нервно кричит Забродин.
- Посадка на Венеру... произведена, - говорит Градов. Он встает, вытирает со лба пот и неуверенно шутит: - Приехали...
- Дальше? Что дальше?! - спрашивает Забродин. Бахарев кладет руку ему на плечо, успокаивая, и просит Градова:
- Включите приемники пульта.
Градов поворачивает штурвал. Вспыхивает и мигает одна большая красная лампа. Дребезжит резкий звонок.
- Связи нет! - кричит Забродин.
- Спокойно, Федор, - треплет его по плечу Бахарев, - нашему сигналу лететь две с половиной минуты и столько же назад!
Мажид подносит часы к глазам. Забродин смотрит на часы. Ученые, занявшие места амфитеатра, смотрят на часы. Бегут секундные стрелки.
- Время!
Одновременно все поднимают головы и смотрят на экран. Он по-прежнему темен.
По-прежнему на пульте тревожно мигает лампа и дребезжит неприятно-резкий звонок.
- Вот теперь мы... действительно приехали! - заключает с холодным бешенством Забродин. Стряхнув руку Бахарева, он встает и начинает вымеривать шагами помещение пульта.
- Ракета могла утонуть в океане? - спрашивает президент.
- Нет, - отвечает Градов.
- А если корабль упал на сушу?
- Он взорвался! - отвечает Градов.
- Утонул! Разбился! Взорвался! Или радиоволны не пробивают атмосферы! Какая разница? - говорит Забродин. - Экспедиция закончена! Бесславно закончена!
- Федор Платоныч, - тихо, но властно приказывает Бахарев, - свяжитесь с дублерами и станцией обслуживания.
Забродин бежит к телефону и трясущимися руками берет трубку.
- Москва! - просит он. - Ваши приемники регистрируют какие-нибудь сигналы из космоса? Дайте Владивосток! - требует он через мгновение. - Сигналов из космоса нет? Ваша аппаратура исправна? Так...
Старый профессор стоит посреди группы ученых - прямой, бледный и величественный в своем волнении.
- Планетная обсерватория, у вас связь со спутниками есть? - продолжает Забродин. - Сигналов ракеты они не принимают? Все спокойно?!.
Забродин кладет трубку и кричит в лицо Бахареву:
- Я же предлагал! Я предлагал не сходить с круговой орбиты! Нет сигналов! Нет!..
- И не должно быть, - вдруг говорит Бахарев.
- Что?! - кричит Градов.
- Приказываю: всем, невзирая на ранги, заслуги, возраст и характеры, спать! Спать до шести часов утра.
И, посмеиваясь, Бахарев бодро направляется к выходу.
Даже в глазах президента появляется недоброе выражение. Если Бахарев шутит, то время для этого выбрано явно неудачно...
- Разбился корабль или нет? - раздается в тишине голос Алимкулова.
Бахарев оглядывается.
- Не знаю, голубчик. Знаю только одно: она вертится, Венера-то. Вертится вокруг своей оси!
Старик крутит пальцем в воздухе, показывая, как Венера вертится. И выходит.
В отсеке воцаряется тишина. Ее вдруг нарушает хохот Градова.
- Идиот! Идиот! - он бьет себя кулаком по лбу. - Она вертится! Вертится! А ракета опустилась на той стороне! На той стороне, которая сейчас отвернулась от Земли! И надо ждать до тех пор, пока Венера сама не повернет к нам передатчики ракеты!
Когда эта мысль доходит до всех, в амфитеатре и во всем остальном помещении ЦСУ поднимается всеобщий разряжающий обстановку хохот. Люди бьют друг друга в грудь, по спине, толкают в плечо, смотрят друг другу в глаза и хохочут.
Один Забродин, стиснув челюсти, молчит...
Четкие силуэты вершин на светлеющем небе. Меркнут звезды. Решетчатые чаши гигантских антенн готовы подхватить первый луч Венеры, лишь только планета покажется над горами.
Величественная тишина гор.
- Утренняя красавица - так, кажется, называли Венеру астрономы Востока? тихо спрашивает президент Забродина.
Молчаливая группа ученых стоит у входа в ЦСУ, ожидая появления Венеры.
- На Востоке у Венеры было и второе название - Вечерняя красавица, отвечает Забродин. - Вот она! - указывает он вдруг на одну из соседних горных вершин.
Над нею всплывает голубой фонарик Венеры. Ее первый луч колет глаза людей. Его подхватывают решетчатые сети антенн...
Обвалом в тишину Центрального поста врывается плеск воды, вой ветра и раскаты грома. Рев невидимого урагана "раздувает" трепетные сигнальные огоньки приемников ЦСУ. Они весело вспыхивают сразу всем созвездием. Это Венера! Это звуки с Венеры!
Мажид вскакивает, словно собираясь загородить своим телом старого Бахарева от неведомой опасности. Бахарев лежит в отсеке пульта на диване.
Экран ЦСУ светится вспышками четырех молний подряд. Они перекрещивают его голубыми змеями. И тотчас раздаются четыре крепких, с надломом и молодым задором, громовых удара!
Порывами, надвигаясь и отступая, бушует неземной ураган. На экране засветилось грязно-желтое небо. С невероятной, по земным понятиям, быстротой летят по небу длинные космы облаков... Временами кажется, все помещение ЦСУ, с антеннами и горами, вздымается к небу, и тогда взору открывается необозримый океан желтой воды. Он кипит гигантскими волнами с гривами пенистых вершин. В такие моменты стены ЦСУ раздвигаются необъятно, словно стремятся вместить в себя весь этот просторный мир другой планеты!
- Цела ракета! Цела! Цела! - пляшет вокруг Бахарева Мажид.
А Бахарев старается перекричать грохот урагана:
- Берег, берег ищите, Иван Митрофаныч!
- Ветер-то какой! Волны-то какие! - кричит в ответ Градов.
- Сделайте потише! - просит Забродин.
- Не надо! Не надо потише! - озорно кричит Бахарев. - Пусть грохочет! Не слышал в своей жизни музыки слаще!
Их взгляды встречаются...
Должно быть, главной особенностью погоды на Венере была ее способность меняться неожиданно, почти мгновенно.
Вдруг очистилось небо. Неземное, мутное, желто-оранжевое небо. Время на Венере раннее. Большое, размытых очертаний, огненное пятно Солнца висит низко над горизонтом.
Прекратился шторм, и утих грохот. Посвистывает ветерок, и шумят набегающие волны. Они накатываются на серебристый нос ракеты. И тогда кажется, что в ЦСУ брызгают целые пригоршни теплой влаги с Венеры. Видно было, что ракету постепенно поворачивает волнами. Слышится скрежет металлических боков, трущихся о что-то твердое.
- Мы на мели! Слышите? - говорит Градов.
- Что это? - вскрикивает Мажид.
В кадр входит берег океана, убегающий в желтую туманную даль, и что-то красное, сплошной стеной тянущееся вдоль берега.
- Иван Митрофаныч, выпускайте вездеход! - командует Бахарев. - Пока ракету не унесло обратно в море!
Градов пересаживается в отсек пульта. Ставит ноги на педали, руки - на рычаги, которые выдвигаются из щита.
На экране нос ракеты откидывается вверх. Слышится урчание, и становится видно, как в воду бултыхается вездеход.
Градов, напряженно всматриваясь в экран, осторожно двигает руками и ногами, а...
...вездеход на Венере, подчиняясь командам с Земли, медленно пробирается по отмели к красному берегу. Вот он выползает на прибрежный гравий, ускоряет ход и ползет к загадочной стене...
- Включаю телевизоры вездехода! - предупреждает Градов. Экран на мгновение темнеет, а потом ЦСУ оказывается в самой чаще красных зарослей. Как в земном лесу восхищает разнообразие оттенков зеленого цвета, так и в этом фантастическом лесу удивляло разнообразие оттенков красного! Красные и оранжевые кусты, травы и деревья двигаются прямо на экран, "обтекают" его с мягким шелестом... Буйные и мощные заросли сочных красных ветвей, стволов и листьев чем-то напоминают первобытный лес Земли. Не формой листьев, кустов и деревьев, не цветом, а некоей примитивной мощью, неистовым первобытным буйством!
- Глядите! - кричит Мажид.
Среди оранжевого "подлеска" открывается поляна. Вдали, над красным лесом, на фоне желтого неба виднеются сразу четыре огнедышащие горы. Далекий грохот вулканов, выбрасывающих тучи пепла к самому солнцу, сотрясает почву Венеры.
А посреди полянки возвышается небольшой каменный островок, и по его красной траве ползет живое существо.
Градов резко "берет на себя" педали и рычаги.
- Будет кому передать эстафету, Алексей Павлович! - говорит Бахареву Мажид. - Я передам! Передам!
Островок все ближе и ближе. Команда об остановке вездехода еще летит где-то в безвоздушном пространстве. Только через две с половиной минуты она достигнет Венеры и вездеход остановится!
- Только бы не вспугнуть... - тревожно бормочет Бахарев.
Теперь можно разглядеть, что белое существо отдаленно напоминает огромную ящерицу... Вдруг она перестала ползать, повернула голову, да так и замерла в неудобном положении. Она все ближе... ближе... Вот она уже не вмещается целиком в кадр. Остановился, наконец, вездеход!
Люди переводят дыхание.
У ящерицы часто-часто бьется жилка на белой мокрой шее. Она открывает красную пасть и монотонно скрипит. Голос из глубин веков! Ее большие красные глаза бессмысленны. В них отражается знойный мир юной жизни Венеры.
Бахарев подходит к Градову и сжимает его плечо:
- Включите микрофон! - просит он.
Щелкает одна из ручек пульта.
- Прошу всех... встаньте! - торжественно говорит Бахарев, и когда все встали, он подходит к микрофону.
- ЗДРАВСТВУЙ, ВЕНЕРА... ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕБЯ! - отчетливо, громко и раздельно говорит старый ученый.
Мощный гул четырех вулканов раздается в ответ!
Бахарев медленно выходит из отсека пульта, направляется в помещение амфитеатра.
Там, остановившись под экраном, он обращается ко всем ученым:
- Ну что ж, товарищи биологи, геологи, климатологи и другие представители земных наук... Астрономы передают в ваше распоряжение планету Венеру Утреннюю звезду, как называли ее на Востоке. Засучивайте рукава - и за работу! За работу!
Вдруг к содроганию почвы и грозному гулу вулканов присоединилось удивительное. Слышится... голос!
- ...А-а... Твуй... А-а-а-а...
- Слушайте! - пронзительно кричит академик Забродин.
А с Венеры летит раскатистое, неразборчивое и далекое:
- ...Анета... А-а-а-а... Ветствует... Я-а-а-а-а...
И звучат отдаленные громы четырех действующих вулканов. И посвистывает ветерок в красных ветвях. И глядят с экрана огромные глаза белой ящерицы!
Только Бахарев не теряет самообладания.
- Это эхо, голубчик Федор Платоныч, - говорит старый ученый, - ЭХО С ВЕНЕРЫ...
Конец