Страница:
Царь долго в задумчивости смотрел на черты лица Божьего человека.
Затем приказал поставить изображение в своем дворце и созвал своих мудрецов.
Мудрецы были опытны во многих тайных науках, — и царь часто совещался с ними о делах своего народа.
Царь показал мудрецам сделанное художником изображение и сказал:
— Вы читаете сокровенное, как развернутый свиток. Скажите же мне по чертам этого лица, — что это за человек, и в чем его сила?
Мудрецы стояли перед изображением, переминались с ноги на ногу и посматривали на старшего из мудрецов.
Никто не хотел первым высказывать своё мнение, — мудро боясь ошибиться и чрез то подвергнуться сраму.
Старший из мудрецов дергал себя за бороду, стоял, смотрел, и наконец, сказал:
— Это человек злой.
Тогда и остальные мудрецы развязали свои языки и начали в запуски бранить человека, изображенного художником.
— Он человек гордый! — сказал один.
— Он зол и вспыльчив, — добавил другой.
— Он честолюбив.
— Корыстолюбив.
— Сладострастен!
И они находили в нём все дурные [246]качества, которые унижают человека. И все хором подтвердили:
— Этот человек — злодей. Такой человек не может быть угоден Богу! [247]
— Остановитесь! — воскликнул царь вне себя от гнева [248], — что вы? Смеетесь надо мною? Знаете ли вы, чье это изображение? Моисея, которому удивляются все люди. А вы говорите, что он не может быть угоден Богу! Все люди дивятся его доблестям, а вы находите в нём все недостатки! Вижу я теперь вашу мудрость!
И царь разодрал на себе одежды в знак печали.
— Горе мне! Горе, что я слушался вас в делах моего народа!
Мудрецы со страха попадали на колени [249], — и старший из них сказал:
— Наука наша верна. И то, что мы говорим, — истина. Виноват художник! Значит он неправильно нарисовал черты великого человека и тем ввел нас в заблуждение. Вели его казнить!
И поднялся тут спор. Художник говорил:
— Я нарисовал верно, это мудрецы ошибаются.
Мудрецы уверяли:
— Художник плохо нарисовал свою работу!
Царь захотел непременно узнать на чьей стороне правда, приказал приготовить колесницу, взял с собою изображение и сам поехал в пустыню.
Проводники указали ему лагерь израильтян, и он прибыл туда в своей колеснице.
Там, подняв глаза, он издали еще увидал человека, как две капли воды похожего на изображение, сделанное художником.
— Кто это? — спросил царь.
— Божий человек — Моисей! — ответили ему.
Царь достал изображение и принялся еще раз сравнивать его с лицом Моисея.
Изображение было чудом искусства, и Моисей на нём был как живой.
Тогда изумленный и пораженный царь сказал, что он желает беседовать с Моисеем, зашел в шатер к Божьему человеку, поклонился ему в пояс, рассказал ему про спор между мудрецами и художниками и сказал:
— Прости меня, Божий человек! Пока я не видел твоего лица, я думал, что виноват художник, что он сделал изображение неверно, — потому что мудрецы мои — мудрейшие из мудрецов мира и знают свои науки отлично [250]. Но теперь, когда я вижу, что изображение верно, как две капли воды, я знаю цену их мудрости. Я вижу, что они обманули меня, и вообще ничего не понимают в науках. А они ели мой хлеб и постоянно дурачили меня своими глупостями.
Моисей в ответ улыбнулся и сказал:
— Нет! И художник, и мудрецы твои удивительнейшие знатоки своего дела. А только знай: если бы я по самой природе своей был таким, каким меня люди знают по моим поступкам, — я не был бы лучше сухого бревна, у которого тоже, ведь, нет человеческих недостатков. И у меня не было бы тогда никаких заслуг ни перед Богом, ни перед людьми. Да, мой друг, не стесняюсь сказать тебе, — что все недостатки, которые нашли во мне твои мудрецы, действительно врождённы мне, свойственны моей природе. Может быть их еще больше даже, чем угадали твои мудрецы. Но я сам победил в себе дурные страсти [251]. Как выращивают из зерна большое дерево, — я вырастил в себе добро. Я приучил себя к добру, пока привычка эта не сделалась моей второй природой. Вот, за что я любим как на небе, так и на земле [252].
И с доброй улыбкой Моисей отпустил аравийского царя с миром.
* *
Эта притча приведена по тексту книги “Легенды и сказки Востока” [253]. Притчу сопровождает подзаголовок «Легенда из Талмуда», что эквивалентно: относиться критично, поскольку наряду с правдивой психологической основой, она содержит и фантазии о расовом превосходстве иудеев, навеянные им заправилами библейского
Именно благодаря тому, что все представители вида Человек Разумный являются носителями индивидуального разума, способны мыслить обособленно от сложившейся культуры общества и от образуемой в нём множеством индивидов коллективной психики, каждый индивид имеет открытую возможность выработать на основе доступной ему информации его особенное понимание всякого вопроса, относящегося к его личной жизни, к жизни общества, частью которого он является, к жизни биосферы Земли, которая породила многоплеменное человечество. Вне зависимости от того, лишен человек недостатков, либо они ему свойственны, если он этого не делает, то он, как верно охарактеризовал суть дела в притче Моисей, — “бревно”; вопрос только в том — прямое или кривое, дикое корявое или обтесанное культурой и её функционерами.
Конечно, в отличие от подавляющего большинства людей в прошлом и в настоящем, Моисей обладал наивысшим образовательным цензом: будучи воспитанником семьи фараона, он получил жреческое образование в иерархии посвящений Древнего Египта, как это можно понять из Библии. Суфийские источники прямо говорят, что кроме этого образования Моисей прошел еще одну жизненную школу: его учителем был суфий древности Хидр, и именно его подразумевает Коран в суре “Пещера” (18:59 — 81), где речь идет о периоде жизни Моисея, предшествовавшем его миссии среди древних евреев в Египте и в пустыне.
Хотя такое образование недоступно подавляющему большинству людей, тем не менее и до, и после Моисея такое же образование, а возможно и лучшее, получили многие другие, которые, однако, так и остались “бревнами”,более или менее хорошо обтесанными их учителями, нафаршировавшими их души разного рода знаниями и навыками. Дело не в образовательном цензе, а в том, что далеко не каждый творчески думает сам
С другой стороны, вне зависимости от степени отесанности культурой и полученного образования (а подчас даже вопреки ошибочным мнениям, почерпнутым из них) каждый, кому Свыше дано быть человеком, способен ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НА ОСНОВЕ СВОЕЙ РАЗУМНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ определить желательные изменения в себе самом; а осуществив их реально, он тем самым неизбежно вызовет изменение всех сопутствующих ему жизненных обстоятельств [254]. И это касается всякого индивидуального разума, вне зависимости от строя той индивидуальной или коллективной психики, в составе которой он пребывает: в животном, зомби, человечном, мельтешащем между ними по причине без-ОБРАЗ-ности своего «я», создаваемого каждый раз общественным окружением и другими внешними обстоятельствами.
И разум человека способен понять, что он должен опираться на инстинкты, в одних обстоятельствах давая свободу их проявлениям, а в других игнорируя их позывы; что разум и человек в целом не вправе раболепно подчиняться их диктату — в противном случае человек будет разумным животным; разумчеловека способен понять, что сам разумне должен закрываться как ракушка, в попытке спрятаться от той или иной информации, с которой приходится в жизни соприкасаться индивиду, и которая не свойственна взрастившей его культурной традиции (или даже порицает её) — в противном случае, субъективно исключив из бытия ту или иную информацию, человек будет неотличим в своем поведении от запрограммированного робота, автомата, программа поведения которого записана на “заезженной до скрипов и всё заглушающей хрипоты пластинке”; если человек не сведущ о Боге по причинам личной бесчувственности или порочности взрастившей его культурной традиции, то разум способен дать ему ясное понимание, что Бог есть и Он — Вседержитель; разум способен понять, что именно этот реальный факт — через разумный диалог с Богом [255]— открывает человеку дорогу из плена нескончаемой круговерти ошибок, совершать которые он обречен по причине своей разнородной ограниченности, если ему свойственна замкнутость атеизма, каковым по существу является и разного рода индивидуализм [256], поскольку только Бог во всех без исключения случаях способен дополнить ограниченность и ущербность индивида до полноты его безопасного бытия в Объективной реальности; и человек может понять, что если разум исключен из религии, а “молитва” и “богослужения” только средство эмоциональной подпитки и жизнь разделяется на церковно-культовую и светскую, каждая из которых обладает якобы независимым один от другого смыслом, а то и якобы непостижимостью, — то вероучение богоборчески лживо и античеловечно именно потому, что посягает на устранение из жизни Земли [257]данного Богом человечного разума.
И это статистически неизбежное понимание поставит индивида перед выбором:
· либо остаться тем, кем он был прежде обретения такого рода знания, и сетовать на судьбу, от полноты дальнейшего сотворчества которой в единстве эмоционального и смыслового строя души, выверенного по камертону «Вечных Ценностей», он сам же и отказался, отдав предпочтение статусу первородного или культурно обделанного “бревна”;
· либо всё же, как о том повествует притча о Моисее, пересилив инерцию прошлой судьбы, целенаправленно приступить к каждомоментному осмысленному сотворчеству своей человечной судьбы в Богодержавии, перестав быть “бревном”.
В первом случае знание о возможности альтернативы станет для индивида убийственным, поскольку он — после осознанного отказа от сотворчества своей будущей судьбы по здравому смыслу в Любви — пустоцвет по отношению к Высшему, а то и активно агрессивный паразит, узурпировавший место другого возможного Человекапод Солнцем Земли. И только вопрос времени, когда в его существовании всё, ставшее ему привычным, будет прервано так, что ему самому невозможно будет что-либо изменить…
В случае же выбора и следования по пути к человечности, индивиду предстоит многое преодолеть в себе самом и столкнуться с необходимостью решить множество проблем, возникающих у него в отношениях как с отдельными людьми, так и с окружающим его обществом в целом. Разного рода проблемы встанут перед ним как следствие изменения им же самим строя его психики, который будет всё более и более отличаться от нечеловечных типов психики, численно преобладающих в обществе, частью которого он является.
Это во многом подобно тому, что описал Хидр в приведенной ранее притче “Когда меняются воды”, с тою лишь разницей, что всё происходит еще в тот период реальной истории, пока старые “воды” количественно преобладают над новыми “водами”. При такой господствующей статистике с точки зрения тех, кто преисполнен всем привычных старых “вод”, и кто мог бы залить ими всё Мироздание, психически ненормальными и врагами являются именно “водолеи” новых “вод”; то есть те, кто осознанно или бессознательно изменяет себя в направлении к человечности в процессе взаимодействия разных уровней его психики с “царской информацией”.
Но через такого рода отчужденность или даже конфликт с обществом следует пройти непреклонно и по возможности щадяще по отношению к окружающим носителям старых “вод”, поскольку, как было показано ранее, именно носители старых “вод” являются врагами себе самим, будущим поколениям, биосфере Земли, Космосу, вне зависимости от того, понимают они это или нет. Щадящее отношение к индивидам, существующим старыми “водами”, необходимо потому, что с изменением соотношения эталонных частот биологического и социального времени почти все они находятся под воздействием потока “царской информации”, и пока такой индивид, существуя привычным ему образом, не сделал осознанного выбора в пользу сатанизма или дальнейшего своего существования недолюдком, не следует пресекать ему возможностей стать человеком, отвлекая его и свои ограниченные психические ресурсы на участие в конфликте между вами; если же он сделает осознанный выбор в пользу сатанизма или дальнейшего пребывания недолюдком (что почти одно и то же), либо проявит лицемерие, то только после этого вопрос об отношении к нему переходит в область социальной гигиены из области человеческих отношений.
И только после такого выбора им своей будущей судьбы по отношению к нему осуществится принцип «положение обязывает, а если положение не обязывает к тому, что должно, то оно же и убивает», поскольку пока человек был в неведении относительно себя самого и обстоятельств своей жизни, водительство Свыше прямо или опосредованно ограждало его от многих возможных бед, сопряженных с тем, чего он не знал вообще или о чём имел ложные или ошибочные понятия.
Но с того момента, как обладателю разума предоставлено определенное знание, положение качественно изменилось: осмысленное отношение к предоставленной информации должно способствовать тому, чтобы человек изменил свое поведение и тем самым оградил бы себя сам от обусловленных прежним его неведением возможных бед; если он от этого уклоняется, то ограждать его Свыше от них, как то делали прежде в период его неведения, больше не будут.
Именно в результате выхода через “царскую информацию” на осмысленное выражение в своей жизни «Вечных Ценностей» — в душе индивида, преисполненного старых “вод”, возникают капельки “вод” новых [258]. И если человек не останавливается на этом пути, испугавшись непривычных ему изменений в себе самом, то капельки новых “вод” в его душе умножатся и сольются воедино в поток-богатырь.
Иными словами, каждому человеку ныне, после изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени, открыта возможность стать живущим источником “вод” новых — “водолеем” [259].
Однако на пути к этому могут возникнуть проблемы исключительно личностного характера, в которых непосредственно не выражаются отношения индивида с окружающими. Дело в том, что в ходе изменения эмоционально-смыслового строя души, прежние радости и наслаждения, свойственные животному строю психики или строю психики зомби перестанут восприниматься в качестве таковых даже, если в процессе приобщения к ним они и будут по-прежнему доставлять удовольствие; но после завершения очередного “приобщения”, всё будет оцениваться совершенно иначе вплоть до переживания омерзительности себя и глубокого сожаления о случившемся очередном “приобщении”.
Однако это отличается от памятного многим со школы лермонтовского «из всякой радости, бояся пресыщенья, мы соки лучшие на веки извлекли»; и тем более это отличается от пресыщенности жизнью, хотя непривычное “безэмоциональное” состояние может восприниматься как духовное опустошение. И возможно, что человеку предстоит пережить более или менее длительный непривычно “безэмоциональный” период.
Но это не духовное опустошение, а своеобразный переходный период, в течение которого иерархически многоуровневая психика будет вырабатывать новое единство эмоционального и смыслового строя души сообразно выявленным ею «Вечным Ценностям», разрешая внутренние (возможно даже не выходящие на уровень сознания) неопределённости отношения человека ко взаимосвязям «Вечных Ценностей» и разного рода житейской информации. Пока этот процесс длится (он вовсе не обязательно совершается как мгновенное изменение, хотя возможно и такое), то психика оказывается просто не способной формировать на уровне сознания большинство прежних эмоций в обстоятельствах, сходных с ранее бывшими, что может оцениваться самим человеком как отупелость, бесчувственность и безэмоциональность.
Если в силу разных причин человек остановится на этом этапе, не позволив бессознательным уровням психики завершить его естественным образом, жизнь его может стать действительно тягостной, поскольку из одного жизнеспособного состояния он уже вышел [260] , а в новое психическое жизнеспособное состояние еще не только не вошел, но даже остановился на пути к нему.
Попытка же вернуться к прежнему строю психики, в прежнее психическое состояние оказывается невозможной: она требует
Если такого рода информационная “мина” взорвется, то в лучшем случае чары психотехники рухнут и в одно мгновенье психика необратимо примет человечный строй, разом вспомнив всё в переосмысленном заново виде; в худшем случае произойдет самоликвидация индивида в тех или иных обстоятельствах, что возможно будет внешне выглядеть как неизлечимая болезнь или убийственный несчастный случай.
Поэтому тем, кому непреодолимо трудно или боязно стать человеком, для возврата к прежнему существованию недолюдком с животным строем психики или строем психики зомби-автомата более “безопасно” не искать психотренинговой или “экстрасенсорной” экзотики, а избрать традиционный алкогольный способ, медленно уничтожающий структуры головного мозга в процессе их деятельности вместе с обрабатываемой ими информацией. Если разрушение нервной системы алкоголем идет темпами, опережающими обработку ею “царской информации”, то возврат в недочеловеческое состояние практически неизбежен; конечно, если такое поведение не будет пресечено Свыше тем или иным образом.
Попытка вернуться к прошлому стилю жизни, искусственно увеличив нагрузку суеты, аналогичной суете предшествующего периода, не принесет удовлетворения, поскольку, как сообщалось ранее, вследствие уже успевших свершиться изменений эмоционально-смыслового строя души, всё то, что прежде доставляло удовольствие, будет в худшем случае безвкусным, а в лучшем — омерзительно неприемлемым. Но такая попытка возврата во вчерашний или позавчерашний день только замедлит выход из периода тягостной “безэмоциональности” в новый строй психики, с иным эмоционально смысловым строем жизни.
Поэтому лучше принять “безэмоциональность” как должное, чтобы она “сама собой” исчезла естественным образом вследствие завершения глубинной работы бессознательных уровней психики, решающих самую значимую задачу в жизни индивида: обеспечить, если не окончательный и необратимый выход его в человечность, то хотя бы существенное приближение к ней.
Когда завершится первый такт [261]этого процесса,
Но взращивание человеком иного строя психики не проходит незаметным и для многих окружающих и так или иначе воспринимается ими. И человечный строй психики (или устремлённость личностного развития в направлении к нему) не всегда и не всем будут приятны. И не всегда будут терпимы к проявлениям человечности [262]те, кто живет с иным эмоционально-смысловым строем души, и кто сознательно или бессознательно полагает, что все прочие должны жить в том же разрыве эмоций и смысла «Вечных Ценностей», в котором почти постоянно (за исключением редких мгновений их жизни) существуют они сами [263].
Именно эта несмешиваемость старых и новых “вод” и лежит в основе возможных проблем в отношениях с теми окружающими, кто преисполнен через край старых “вод”. Конечно, от окружающих возможно изолироваться более или менее эффективно и в вещественном мире, и в мире духовном, но это будет не выражением человечности, к которой должно устремиться, а всё еще выражением античеловечного индивидуализма, аналогичного индивидуализму монахов, уходивших от жизни общества и его проблем и оправдывавших себя в этом
Однако такой уход из мира несовместим с человечным строем психики, поскольку Человек сам должен вносить в действительно греховный мир человечность по мере того, как, понимая существо своей греховности, освобождается от приверженности и подневольности ей. Для понимания греховности и освобождения от неё уединение действительно может быть необходимым, поскольку является одним из средств освободить психику от загрузки в неё избыточной информации, что открывает благоприятные возможности для упорядочивания образа мыслей и эмоций в ходе диалога сознательного и бессознательных уровней психики. Для этого может потребоваться даже длительное уединение, однако
О разрешении проблем в отношениях между людьми в непреклонной добродетельности в одном из мест Корана сказано так:
«Не равны доброе и злое. Отклоняй же „зло“ тем, что лучше, и вот — тот, с которым у тебя вражда, точно он горячий друг. Но не даровано это никому, кроме обладателя великой доли. А если нисходит на тебя какое-нибудь наваждение от сатаны, то проси защиты у Бога, — ведь Он — слышащий, мудрый!» — Коран, 41:34 — 36.
Поэтому возможно возникающиепроблемы отношений с окружающими лучше терпеть. О том же говорится у Марка, 8:34 — 38; о том же и русская пословица «терпенье и труд всё перетрут».
И всё, сказанное о терпении, — не проповедь мазохизма [265], поскольку благодаря терпению делателей — в их осмысленной целеустремленности — в Мир снисходит с их помощью Высшее благо для всех и каждого. [266]По этой причине выход на путь к человечности исключает замкнутость в беспроблемном индивидуализме, в общем-то легко достижимом простым обрывом социальных связей и “уходом в себя”.
Но поскольку проблемы в отношениях с окружающими в процессе изменения строя своей психики неизбежны, а терпеть их неограниченно долго без смысла и цели человек в течение своей ограниченной жизни не может, то это приводит к необходимости уметь разрешать конфликты и проблемы не путем ухода от них, не путем подавления и устранения их внешних носителей, а путем выхода обеих конфликтующих сторон на новый качественно иной уровень миропонимания, нравственности и этики каждой из сторон, при которых, во-первых, их прошлые конфликты утрачивают значимость для общего им дальнейшего будущего, а, во-вторых, новые разногласия того же характера становятся невозможными: то есть необходимо уметь искренне и терпеливо устранять зло тем, что лучше.
Затем приказал поставить изображение в своем дворце и созвал своих мудрецов.
Мудрецы были опытны во многих тайных науках, — и царь часто совещался с ними о делах своего народа.
Царь показал мудрецам сделанное художником изображение и сказал:
— Вы читаете сокровенное, как развернутый свиток. Скажите же мне по чертам этого лица, — что это за человек, и в чем его сила?
Мудрецы стояли перед изображением, переминались с ноги на ногу и посматривали на старшего из мудрецов.
Никто не хотел первым высказывать своё мнение, — мудро боясь ошибиться и чрез то подвергнуться сраму.
Старший из мудрецов дергал себя за бороду, стоял, смотрел, и наконец, сказал:
— Это человек злой.
Тогда и остальные мудрецы развязали свои языки и начали в запуски бранить человека, изображенного художником.
— Он человек гордый! — сказал один.
— Он зол и вспыльчив, — добавил другой.
— Он честолюбив.
— Корыстолюбив.
— Сладострастен!
И они находили в нём все дурные [246]качества, которые унижают человека. И все хором подтвердили:
— Этот человек — злодей. Такой человек не может быть угоден Богу! [247]
— Остановитесь! — воскликнул царь вне себя от гнева [248], — что вы? Смеетесь надо мною? Знаете ли вы, чье это изображение? Моисея, которому удивляются все люди. А вы говорите, что он не может быть угоден Богу! Все люди дивятся его доблестям, а вы находите в нём все недостатки! Вижу я теперь вашу мудрость!
И царь разодрал на себе одежды в знак печали.
— Горе мне! Горе, что я слушался вас в делах моего народа!
Мудрецы со страха попадали на колени [249], — и старший из них сказал:
— Наука наша верна. И то, что мы говорим, — истина. Виноват художник! Значит он неправильно нарисовал черты великого человека и тем ввел нас в заблуждение. Вели его казнить!
И поднялся тут спор. Художник говорил:
— Я нарисовал верно, это мудрецы ошибаются.
Мудрецы уверяли:
— Художник плохо нарисовал свою работу!
Царь захотел непременно узнать на чьей стороне правда, приказал приготовить колесницу, взял с собою изображение и сам поехал в пустыню.
Проводники указали ему лагерь израильтян, и он прибыл туда в своей колеснице.
Там, подняв глаза, он издали еще увидал человека, как две капли воды похожего на изображение, сделанное художником.
— Кто это? — спросил царь.
— Божий человек — Моисей! — ответили ему.
Царь достал изображение и принялся еще раз сравнивать его с лицом Моисея.
Изображение было чудом искусства, и Моисей на нём был как живой.
Тогда изумленный и пораженный царь сказал, что он желает беседовать с Моисеем, зашел в шатер к Божьему человеку, поклонился ему в пояс, рассказал ему про спор между мудрецами и художниками и сказал:
— Прости меня, Божий человек! Пока я не видел твоего лица, я думал, что виноват художник, что он сделал изображение неверно, — потому что мудрецы мои — мудрейшие из мудрецов мира и знают свои науки отлично [250]. Но теперь, когда я вижу, что изображение верно, как две капли воды, я знаю цену их мудрости. Я вижу, что они обманули меня, и вообще ничего не понимают в науках. А они ели мой хлеб и постоянно дурачили меня своими глупостями.
Моисей в ответ улыбнулся и сказал:
— Нет! И художник, и мудрецы твои удивительнейшие знатоки своего дела. А только знай: если бы я по самой природе своей был таким, каким меня люди знают по моим поступкам, — я не был бы лучше сухого бревна, у которого тоже, ведь, нет человеческих недостатков. И у меня не было бы тогда никаких заслуг ни перед Богом, ни перед людьми. Да, мой друг, не стесняюсь сказать тебе, — что все недостатки, которые нашли во мне твои мудрецы, действительно врождённы мне, свойственны моей природе. Может быть их еще больше даже, чем угадали твои мудрецы. Но я сам победил в себе дурные страсти [251]. Как выращивают из зерна большое дерево, — я вырастил в себе добро. Я приучил себя к добру, пока привычка эта не сделалась моей второй природой. Вот, за что я любим как на небе, так и на земле [252].
И с доброй улыбкой Моисей отпустил аравийского царя с миром.
* *
*
Эта притча приведена по тексту книги “Легенды и сказки Востока” [253]. Притчу сопровождает подзаголовок «Легенда из Талмуда», что эквивалентно: относиться критично, поскольку наряду с правдивой психологической основой, она содержит и фантазии о расовом превосходстве иудеев, навеянные им заправилами библейского
Именно благодаря тому, что все представители вида Человек Разумный являются носителями индивидуального разума, способны мыслить обособленно от сложившейся культуры общества и от образуемой в нём множеством индивидов коллективной психики, каждый индивид имеет открытую возможность выработать на основе доступной ему информации его особенное понимание всякого вопроса, относящегося к его личной жизни, к жизни общества, частью которого он является, к жизни биосферы Земли, которая породила многоплеменное человечество. Вне зависимости от того, лишен человек недостатков, либо они ему свойственны, если он этого не делает, то он, как верно охарактеризовал суть дела в притче Моисей, — “бревно”; вопрос только в том — прямое или кривое, дикое корявое или обтесанное культурой и её функционерами.
Конечно, в отличие от подавляющего большинства людей в прошлом и в настоящем, Моисей обладал наивысшим образовательным цензом: будучи воспитанником семьи фараона, он получил жреческое образование в иерархии посвящений Древнего Египта, как это можно понять из Библии. Суфийские источники прямо говорят, что кроме этого образования Моисей прошел еще одну жизненную школу: его учителем был суфий древности Хидр, и именно его подразумевает Коран в суре “Пещера” (18:59 — 81), где речь идет о периоде жизни Моисея, предшествовавшем его миссии среди древних евреев в Египте и в пустыне.
Хотя такое образование недоступно подавляющему большинству людей, тем не менее и до, и после Моисея такое же образование, а возможно и лучшее, получили многие другие, которые, однако, так и остались “бревнами”,более или менее хорошо обтесанными их учителями, нафаршировавшими их души разного рода знаниями и навыками. Дело не в образовательном цензе, а в том, что далеко не каждый творчески думает сам
С другой стороны, вне зависимости от степени отесанности культурой и полученного образования (а подчас даже вопреки ошибочным мнениям, почерпнутым из них) каждый, кому Свыше дано быть человеком, способен ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НА ОСНОВЕ СВОЕЙ РАЗУМНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ определить желательные изменения в себе самом; а осуществив их реально, он тем самым неизбежно вызовет изменение всех сопутствующих ему жизненных обстоятельств [254]. И это касается всякого индивидуального разума, вне зависимости от строя той индивидуальной или коллективной психики, в составе которой он пребывает: в животном, зомби, человечном, мельтешащем между ними по причине без-ОБРАЗ-ности своего «я», создаваемого каждый раз общественным окружением и другими внешними обстоятельствами.
И разум человека способен понять, что он должен опираться на инстинкты, в одних обстоятельствах давая свободу их проявлениям, а в других игнорируя их позывы; что разум и человек в целом не вправе раболепно подчиняться их диктату — в противном случае человек будет разумным животным; разумчеловека способен понять, что сам разумне должен закрываться как ракушка, в попытке спрятаться от той или иной информации, с которой приходится в жизни соприкасаться индивиду, и которая не свойственна взрастившей его культурной традиции (или даже порицает её) — в противном случае, субъективно исключив из бытия ту или иную информацию, человек будет неотличим в своем поведении от запрограммированного робота, автомата, программа поведения которого записана на “заезженной до скрипов и всё заглушающей хрипоты пластинке”; если человек не сведущ о Боге по причинам личной бесчувственности или порочности взрастившей его культурной традиции, то разум способен дать ему ясное понимание, что Бог есть и Он — Вседержитель; разум способен понять, что именно этот реальный факт — через разумный диалог с Богом [255]— открывает человеку дорогу из плена нескончаемой круговерти ошибок, совершать которые он обречен по причине своей разнородной ограниченности, если ему свойственна замкнутость атеизма, каковым по существу является и разного рода индивидуализм [256], поскольку только Бог во всех без исключения случаях способен дополнить ограниченность и ущербность индивида до полноты его безопасного бытия в Объективной реальности; и человек может понять, что если разум исключен из религии, а “молитва” и “богослужения” только средство эмоциональной подпитки и жизнь разделяется на церковно-культовую и светскую, каждая из которых обладает якобы независимым один от другого смыслом, а то и якобы непостижимостью, — то вероучение богоборчески лживо и античеловечно именно потому, что посягает на устранение из жизни Земли [257]данного Богом человечного разума.
И это статистически неизбежное понимание поставит индивида перед выбором:
· либо остаться тем, кем он был прежде обретения такого рода знания, и сетовать на судьбу, от полноты дальнейшего сотворчества которой в единстве эмоционального и смыслового строя души, выверенного по камертону «Вечных Ценностей», он сам же и отказался, отдав предпочтение статусу первородного или культурно обделанного “бревна”;
· либо всё же, как о том повествует притча о Моисее, пересилив инерцию прошлой судьбы, целенаправленно приступить к каждомоментному осмысленному сотворчеству своей человечной судьбы в Богодержавии, перестав быть “бревном”.
В первом случае знание о возможности альтернативы станет для индивида убийственным, поскольку он — после осознанного отказа от сотворчества своей будущей судьбы по здравому смыслу в Любви — пустоцвет по отношению к Высшему, а то и активно агрессивный паразит, узурпировавший место другого возможного Человекапод Солнцем Земли. И только вопрос времени, когда в его существовании всё, ставшее ему привычным, будет прервано так, что ему самому невозможно будет что-либо изменить…
В случае же выбора и следования по пути к человечности, индивиду предстоит многое преодолеть в себе самом и столкнуться с необходимостью решить множество проблем, возникающих у него в отношениях как с отдельными людьми, так и с окружающим его обществом в целом. Разного рода проблемы встанут перед ним как следствие изменения им же самим строя его психики, который будет всё более и более отличаться от нечеловечных типов психики, численно преобладающих в обществе, частью которого он является.
Это во многом подобно тому, что описал Хидр в приведенной ранее притче “Когда меняются воды”, с тою лишь разницей, что всё происходит еще в тот период реальной истории, пока старые “воды” количественно преобладают над новыми “водами”. При такой господствующей статистике с точки зрения тех, кто преисполнен всем привычных старых “вод”, и кто мог бы залить ими всё Мироздание, психически ненормальными и врагами являются именно “водолеи” новых “вод”; то есть те, кто осознанно или бессознательно изменяет себя в направлении к человечности в процессе взаимодействия разных уровней его психики с “царской информацией”.
Но через такого рода отчужденность или даже конфликт с обществом следует пройти непреклонно и по возможности щадяще по отношению к окружающим носителям старых “вод”, поскольку, как было показано ранее, именно носители старых “вод” являются врагами себе самим, будущим поколениям, биосфере Земли, Космосу, вне зависимости от того, понимают они это или нет. Щадящее отношение к индивидам, существующим старыми “водами”, необходимо потому, что с изменением соотношения эталонных частот биологического и социального времени почти все они находятся под воздействием потока “царской информации”, и пока такой индивид, существуя привычным ему образом, не сделал осознанного выбора в пользу сатанизма или дальнейшего своего существования недолюдком, не следует пресекать ему возможностей стать человеком, отвлекая его и свои ограниченные психические ресурсы на участие в конфликте между вами; если же он сделает осознанный выбор в пользу сатанизма или дальнейшего пребывания недолюдком (что почти одно и то же), либо проявит лицемерие, то только после этого вопрос об отношении к нему переходит в область социальной гигиены из области человеческих отношений.
И только после такого выбора им своей будущей судьбы по отношению к нему осуществится принцип «положение обязывает, а если положение не обязывает к тому, что должно, то оно же и убивает», поскольку пока человек был в неведении относительно себя самого и обстоятельств своей жизни, водительство Свыше прямо или опосредованно ограждало его от многих возможных бед, сопряженных с тем, чего он не знал вообще или о чём имел ложные или ошибочные понятия.
Но с того момента, как обладателю разума предоставлено определенное знание, положение качественно изменилось: осмысленное отношение к предоставленной информации должно способствовать тому, чтобы человек изменил свое поведение и тем самым оградил бы себя сам от обусловленных прежним его неведением возможных бед; если он от этого уклоняется, то ограждать его Свыше от них, как то делали прежде в период его неведения, больше не будут.
Именно в результате выхода через “царскую информацию” на осмысленное выражение в своей жизни «Вечных Ценностей» — в душе индивида, преисполненного старых “вод”, возникают капельки “вод” новых [258]. И если человек не останавливается на этом пути, испугавшись непривычных ему изменений в себе самом, то капельки новых “вод” в его душе умножатся и сольются воедино в поток-богатырь.
Иными словами, каждому человеку ныне, после изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени, открыта возможность стать живущим источником “вод” новых — “водолеем” [259].
Однако на пути к этому могут возникнуть проблемы исключительно личностного характера, в которых непосредственно не выражаются отношения индивида с окружающими. Дело в том, что в ходе изменения эмоционально-смыслового строя души, прежние радости и наслаждения, свойственные животному строю психики или строю психики зомби перестанут восприниматься в качестве таковых даже, если в процессе приобщения к ним они и будут по-прежнему доставлять удовольствие; но после завершения очередного “приобщения”, всё будет оцениваться совершенно иначе вплоть до переживания омерзительности себя и глубокого сожаления о случившемся очередном “приобщении”.
Однако это отличается от памятного многим со школы лермонтовского «из всякой радости, бояся пресыщенья, мы соки лучшие на веки извлекли»; и тем более это отличается от пресыщенности жизнью, хотя непривычное “безэмоциональное” состояние может восприниматься как духовное опустошение. И возможно, что человеку предстоит пережить более или менее длительный непривычно “безэмоциональный” период.
Но это не духовное опустошение, а своеобразный переходный период, в течение которого иерархически многоуровневая психика будет вырабатывать новое единство эмоционального и смыслового строя души сообразно выявленным ею «Вечным Ценностям», разрешая внутренние (возможно даже не выходящие на уровень сознания) неопределённости отношения человека ко взаимосвязям «Вечных Ценностей» и разного рода житейской информации. Пока этот процесс длится (он вовсе не обязательно совершается как мгновенное изменение, хотя возможно и такое), то психика оказывается просто не способной формировать на уровне сознания большинство прежних эмоций в обстоятельствах, сходных с ранее бывшими, что может оцениваться самим человеком как отупелость, бесчувственность и безэмоциональность.
Если в силу разных причин человек остановится на этом этапе, не позволив бессознательным уровням психики завершить его естественным образом, жизнь его может стать действительно тягостной, поскольку из одного жизнеспособного состояния он уже вышел [260] , а в новое психическое жизнеспособное состояние еще не только не вошел, но даже остановился на пути к нему.
Попытка же вернуться к прежнему строю психики, в прежнее психическое состояние оказывается невозможной: она требует
Если такого рода информационная “мина” взорвется, то в лучшем случае чары психотехники рухнут и в одно мгновенье психика необратимо примет человечный строй, разом вспомнив всё в переосмысленном заново виде; в худшем случае произойдет самоликвидация индивида в тех или иных обстоятельствах, что возможно будет внешне выглядеть как неизлечимая болезнь или убийственный несчастный случай.
Поэтому тем, кому непреодолимо трудно или боязно стать человеком, для возврата к прежнему существованию недолюдком с животным строем психики или строем психики зомби-автомата более “безопасно” не искать психотренинговой или “экстрасенсорной” экзотики, а избрать традиционный алкогольный способ, медленно уничтожающий структуры головного мозга в процессе их деятельности вместе с обрабатываемой ими информацией. Если разрушение нервной системы алкоголем идет темпами, опережающими обработку ею “царской информации”, то возврат в недочеловеческое состояние практически неизбежен; конечно, если такое поведение не будет пресечено Свыше тем или иным образом.
Попытка вернуться к прошлому стилю жизни, искусственно увеличив нагрузку суеты, аналогичной суете предшествующего периода, не принесет удовлетворения, поскольку, как сообщалось ранее, вследствие уже успевших свершиться изменений эмоционально-смыслового строя души, всё то, что прежде доставляло удовольствие, будет в худшем случае безвкусным, а в лучшем — омерзительно неприемлемым. Но такая попытка возврата во вчерашний или позавчерашний день только замедлит выход из периода тягостной “безэмоциональности” в новый строй психики, с иным эмоционально смысловым строем жизни.
Поэтому лучше принять “безэмоциональность” как должное, чтобы она “сама собой” исчезла естественным образом вследствие завершения глубинной работы бессознательных уровней психики, решающих самую значимую задачу в жизни индивида: обеспечить, если не окончательный и необратимый выход его в человечность, то хотя бы существенное приближение к ней.
Когда завершится первый такт [261]этого процесса,
Но взращивание человеком иного строя психики не проходит незаметным и для многих окружающих и так или иначе воспринимается ими. И человечный строй психики (или устремлённость личностного развития в направлении к нему) не всегда и не всем будут приятны. И не всегда будут терпимы к проявлениям человечности [262]те, кто живет с иным эмоционально-смысловым строем души, и кто сознательно или бессознательно полагает, что все прочие должны жить в том же разрыве эмоций и смысла «Вечных Ценностей», в котором почти постоянно (за исключением редких мгновений их жизни) существуют они сами [263].
Именно эта несмешиваемость старых и новых “вод” и лежит в основе возможных проблем в отношениях с теми окружающими, кто преисполнен через край старых “вод”. Конечно, от окружающих возможно изолироваться более или менее эффективно и в вещественном мире, и в мире духовном, но это будет не выражением человечности, к которой должно устремиться, а всё еще выражением античеловечного индивидуализма, аналогичного индивидуализму монахов, уходивших от жизни общества и его проблем и оправдывавших себя в этом
Однако такой уход из мира несовместим с человечным строем психики, поскольку Человек сам должен вносить в действительно греховный мир человечность по мере того, как, понимая существо своей греховности, освобождается от приверженности и подневольности ей. Для понимания греховности и освобождения от неё уединение действительно может быть необходимым, поскольку является одним из средств освободить психику от загрузки в неё избыточной информации, что открывает благоприятные возможности для упорядочивания образа мыслей и эмоций в ходе диалога сознательного и бессознательных уровней психики. Для этого может потребоваться даже длительное уединение, однако
О разрешении проблем в отношениях между людьми в непреклонной добродетельности в одном из мест Корана сказано так:
«Не равны доброе и злое. Отклоняй же „зло“ тем, что лучше, и вот — тот, с которым у тебя вражда, точно он горячий друг. Но не даровано это никому, кроме обладателя великой доли. А если нисходит на тебя какое-нибудь наваждение от сатаны, то проси защиты у Бога, — ведь Он — слышащий, мудрый!» — Коран, 41:34 — 36.
Поэтому возможно возникающиепроблемы отношений с окружающими лучше терпеть. О том же говорится у Марка, 8:34 — 38; о том же и русская пословица «терпенье и труд всё перетрут».
И всё, сказанное о терпении, — не проповедь мазохизма [265], поскольку благодаря терпению делателей — в их осмысленной целеустремленности — в Мир снисходит с их помощью Высшее благо для всех и каждого. [266]По этой причине выход на путь к человечности исключает замкнутость в беспроблемном индивидуализме, в общем-то легко достижимом простым обрывом социальных связей и “уходом в себя”.
Но поскольку проблемы в отношениях с окружающими в процессе изменения строя своей психики неизбежны, а терпеть их неограниченно долго без смысла и цели человек в течение своей ограниченной жизни не может, то это приводит к необходимости уметь разрешать конфликты и проблемы не путем ухода от них, не путем подавления и устранения их внешних носителей, а путем выхода обеих конфликтующих сторон на новый качественно иной уровень миропонимания, нравственности и этики каждой из сторон, при которых, во-первых, их прошлые конфликты утрачивают значимость для общего им дальнейшего будущего, а, во-вторых, новые разногласия того же характера становятся невозможными: то есть необходимо уметь искренне и терпеливо устранять зло тем, что лучше.