Страница:
задать О. Лацису наивный вопрос - а на какие, извините, шиши покупали станки
у Америки? А откуда взяли 25 миллиардов рублей только на капитальные
вложения в промышленность в 1929-1932 годах?
На ХVП съезде в 1934 году Сталин объявил, что только колхозы в 1933
году сдали более миллиарда пудов зерна государству. Каким же образом О.
Лацис объяснит голод 1933 года, ведь хлеба только колхозами было заготовлено
больше в два раза, чем в урожайном 1926/27 году? Куда же он подевался,
хлебушек-то? Конечно же, ни в этот, ни в предыдущие годы, когда хлеба было
больше, чем достаточно, чтобы прокормить всю страну, в том числе и крестьян
и без всяких карточек, хлеб в огромных, невыносимых количествах вывозился за
границу. И ни Бухарин, ни Рыков, ни кто другой никуда не ушел бы от этой
простой экономической необходимости. И вот эти цифры - цифры хлебного
экспорта в годы первой пятилетки, действительно неудобны, неудобны не одному
Сталину - они не были опубликованы тогда, они не опубликованы и сейчас - вот
как, О. Лацис, эти цифры неудобны.2
Следуя логике О. Лациса нужно было ожидать голода не в 1933 году, а в
1932, ведь меньше всего хлеба было собрано в 1931 г., нo дело-то как раз не
в объеме собранного хлеба, а в том, сколько его оставалось в стране после
экспорта.
Единственный раз Сталин приоткрыл завесу - в речи на выпуске
"академиков" Красной Армии 4 мая 1935 года:"...3 миллиарда рублей валюты,
добытых путем жесточайшей экономии и направленных на создание нашей
индустрии..."
Таким образом, следуя нормальной логике, получается, что голод в 1933
году был не потому, что в 1932 году собрали меньше хлеба, чем в 1928 год
(так как в 1931 году собрали хлеба еще меньше), а потому, что в конце 1932
года и начале 1933 хлеба вывезли больше, чем за тот же период год назад и,
вероятно, больше, чем в любой другой соответствующий период первой
пятилетки, Чтобы ответить на этот вопрос точно - нужно знать абсолютные
цифры вывоза хлеба, а не "миллионы рублей". В любом случае принципиальный
вывод останется неизменным - голод был вызван экспортом хлеба для
индустриализации, а не коллективизацией самой по себе.
Но может быть не было нужды экспортировать хлеб в таких количествах -
что же людей-то голодом морить? Вот еще один неудобный вопрос Сталину, но
вопреки О. Лацису, не только Сталину - всей "ленинской гвардии", всему
"съезду победителей". Все и каждый из собравшихся тогда на ХVII съезде
видели гибель миллионов, знали, что пятилетка не выполнена, но никто даже не
заикнулся о них, об этих миллионах - ни благородный Бухарин, ни благородный
Орджоникидзе.
Один каялся, другой гремел о победах. Если Орджоникидзе был смысл
"греметь", то какой смысл Бухарину было молчать? Надежды О. Лациса на
"хорошего" Бухарина в противовес "плохому" Сталину мягко говоря не сбылись.
А ведь как он мог бы заклеймить своего врага с трибуны съезда! Нет, не
заклеймил. Разве это не доказательство того, что он действовал бы также, а
все его и других "уклонистов" "несогласие" заключалось в страхе за исход
борьбы - они помнили о 1921 и 1923 годах и боялись, а Сталин помнил и не
боялся, вот и вся между ними разница. Бухарину было также наплевать на народ
как и Сталину. Как-то не верится в гуманизм человека, призывавшего
пожертвовать десятками тысяч рабочих ради "революционной идеи". И
опять-таки, собой эти люди жертвовать почему-то всячески избегали. И
"пролетарскую секиру" он вполне одобрял, единственное чего он (и другие) не
одобрял, так это то, что она опустилась ему на голову. На других -
пожалуйста. Да и вообще моральный облик, "вождей" оставлял желать лучшего -
достаточно сказать, что как раз в то время, когда миллионы гибли от голода и
в лагерях - Менжинский строил себе особняк по проекту своей жены. Впрочем
это мелочи и не в них дело.
Пусть О. Лацис докажет, что можно было построить заводы, -создать новые
отрасли промышленности, не вкладывая средств. Нужно было меньше вкладывать?
Насколько? Говоря о позиции Бухарина 0.Лацис почему-то "забывает", что этот
"реалистичный" экономист защищал существующий уровень капитальных вложений и
возражал против какого-либо их увеличения. За первую пятилетку в
промышленность было вложено в 2,5 раза больше средств, чем за предыдущие
пять лет. Таким образом, следуя Бухарину, 1933 год оборачивается 1941 годом.
Мы встретили бы 1941 год, имея промышленность 1933 года. Но и это еще не вся
правда. Восстановление, то есть в условиях 20х годов - ввод в действие
старого оборудования в старых цехах, давно построенных, несколько легче
нового строительства, не так ли? Кроме того, к 1929 году старое, то есть
дореволюционное, даже довоенное, оборудование было уже физически изношено и
тоже требовало замены.
Ну, вот, мы и выяснили, что поворот "тележки" не причина, а побочный
результат действительных экономических потребностей страны. Впрочем, я
думаю, что непонимание Бухариным этих потребностей было мнимым - Бухарин и
его команда хотели воспользоваться подходящей ситуацией, тем, что Сталин был
вынужден, как первое лицо в государстве, первым заговорить о действительных
потребностях страны, противоречащих решениям съезда, и выкинуть его из
"тележки" - доказательства: в октябре 1927 года Бухарин, еще до "хлебного
кризиса" первым призвал к наступлению на кулака, а через год "гневно осудил"
этот курс... Сталина. Но поскольку действительная необходимость стояла за
Сталина, им это не удалось и выкинули их. В этом же причина так удивляющего
0.Лациса факта - почему Троцкому, Зиновьеву и Каменеву не удалось изменить
политику партии, а Сталину удалось? Троцкий, Зиновьев и Каменев хотели
изменить политику вопреки реальным экономическим и политическим потребностям
страны и интересам правящего класса, хотели сделать это раньше времени -
Сталин сделал это вовремя.
Никакого "другого пути" реально не было, никто "другого пути" реально
не предлагал и не собирался идти "другим путем".
Единственный вопрос, в котором мне очень бы хотелось согласиться с О.
Лацисом - не было необходимости в гибели миллионов То, что этот голод - не
следствие коллективизации или неурожая а индустриализации - несомненно. Но
была ли возможность его предотвратить? Поскольку я не считаю ни
Орджоникидзе, ни Кирова, ни даже Сталина, кровавыми маньяками, желавшими
истребить собственный народ, приходится ответить на этот вопрос
отрицательно. Но главное, конечно, не в чьих-то личных желаниях - к 1933
году машина индустриализации набрала такую инерцию, а попросту говоря за
импорт станков и металла нужно были платить, выполнять обязательства, если
же еще учесть, что как раз в это время на Западе пшеницу сжигали в
паровозных топках, то становится ясно - кардинально изменить что-либо в ходе
событий было невозможно, даже если бы захотели, хотя несомненно, что можно
было смягчить обстановку и уж во всяком случае не срывать стальными крючьями
живых людей с крыш вагонов. Единственное, что предложили голодным еще раньше
- обменивать золото на хлеб. А что было делать тем, у кого не было золота?
Возникает следующий вопрос - была ли необходимость в такой ускоренной
индустриализации или действительно Сталин, а вместе с ним и вся партия и
значительная часть народа - сошли с ума?
Я считаю, что действительная причина взвинчивания темпов
индустриализации и коллективизации не только в реальной внешней угрозе, а
еще глубже - в интересах правящего класса. А в его интересах была как можно
более быстрая ликвидация класса крестьян - мелких собственников, и на этой
основе, как можно более быстрое окончательное укрепление и закрепление
власти.
"Нереальные", "непосильные" темпы делали вполне реальной экспроприацию
крестьянства, уничтожение класса крестьян, отнюдь не только и не столько
кулаков - а всех.
О. Лацис подает речь Сталина на пленуме ЦК в июле 1928 года как нечто
сенсационное. На самом же деле, и О. Лацису следовало бы это знать, никто не
делал тайны из того, что цены на продукцию сельского хозяйства занижены и
это перераспределение проводится в интересах развития промышленности с 1922
года. Никакого шага вперед и шага назад здесь и в помине нет. Все дальнейшие
рассуждения О. Лациса по этому поводу ничего не стоят, потому что он,
побивая Сталина, постоянно и старательно уходит от ответа на вопрос - почему
Политбюро, пленумы ЦК и ЦКК, партконференции и партсъезды неизменно
поддерживали Сталина, а не его оппонентов?
О. Лацис представляет дело таким образом: Сталин изменил взгляды.
Извините, но ведь надо быть честным до конца - получается, что вслед за
Сталиным - десятки, сотни "твердокаменных с громадным политическим
опытом"(кроме Бухарина, Рыкова, Томского, кстати , "сложивших оружие" на
апрельском пленуме 1929 года) тоже "сменили взгляды"? Или не сменили?
О. Лацис удивляется - чего это Сталин так строго обошелся с "правыми" -
а вот с Троцким, Зиновьевым и Каменевым возился несколько лет. Как всегда за
политической интригой О. Лацис не видит сути дела. Кроме других
обстоятельств, главная причина в том, что они были, хотя и враги в борьбе за
власть, но товарища по классу, призывавшие всего-навсего к преждевременному
выступлению, а Бухарин высунулся со своими "Заметками" в тот момент, когда
этот класс, накопив силы, готовился перейти в решающее наступление.
Противиться наступлению, когда есть все условия для победы - естественно,
это было воспринято Сталиным как. худшее из предательств. И если бы только
одним Сталиным - тогда О. Лацис был бы на коне. Нет, всей верхушкой это
выступление было именно так и воспринято. И предложенные Сталиным оргмеры
прошли на "ура".
О. Лацис утверждает, что социальный и, особенно, качественный состав
РКП(б) имел решающее значение на этапе "раннего социализма". Это серьезное
утверждение, которое он убедительно подтверждает цифрами, характеризующими
этот состав. Сам О. Лацис неоднократно напоминает читателю - в те годы
каждый рядовой член партии считал себя ее солдатом и должен был выполнять
решения ее руководящих органов не задумываясь. "Руководящих органов"....но
ведь эти "руководящие органы" состояли сплошь из "твердокаменных с громадным
политическим опытом", о чем сам же О. Лацис не устает напоминать. Значит
одно из двух - либо эти тысячи "твердокаменных" занимавших все ключевые
посты в партии и государстве оказались скопищем подверженных экзальтации
кисейных барышень, что на них как-то непохоже, либо "некачественная масса"
выполняла решения "твердокаменных". Третьего, как говорится, не дано.
Трудно поверить, что О. Лацис действительно не видит глубочайшей
разницы в положении "других стран", которые вступили на новый путь при
всесторонней помощи мощного государства, при том, что СССР взял на себя
оборону этих стран и положении СССР в 20-е и 30-е годы. Неужели он не знает,
что СССР был один и постоянно ждал то экономической блокады, то прямой
агрессии? Неужели О. Лацис не знает об экономической блокаде, о
неоднократных нападениях на восточных границах? Знает, конечно, но это не
укладывается в его схему, а значит... должно быть отброшено и забыто - сие,
конечно же, весьма оригинальный метод. И уж совсем неприятно было бы
вспоминать О. Лацису о том, что едва. ли не главным витией, гремевшим везде
о "возрастании военной угрозы" был Н.И. Бухарин.
О. Лалис с негодованием пишет о выдвижении Сталиным лозунга об
обострении классовой борьбы, но ведь В.И. Ленин говорил об этом еще в 1922
году (см. Политотчет ЦК XI съезду РК11(б)) .
О. Лацис пишет, что Сталину (не устаю напоминать - и всей остальной
"верхушке" было не жаль отказаться от мелочей, вроде обобществления птицы и
закрытия церквей, но сохранить главное - взятый темп коллективизации. Но
возникает вопрос - а почему, собственно, для Сталина, "верхушки",
"твердокаменных" темпы коллективизации были главным? И зачем ему вообще была
нужна коллективизация? Мы подходим к одному из главных мест статьи О.
Лациса. Оно вполне заслуживает цитирования: "Ясно, что хлебная проблема не
решалась такими методами - так можно было только сорвать ее решение, что и
сделал Сталин. Отрицательные последствия сталинского способа коллективизации
были возмещены в зерновом хозяйстве лишь через несколько лет, в
животноводстве - - спустя десятилетия. Трудно сказать, были ли они вообще
когда-нибудь устранены в психологии тех крестьян, которые в том же духе
стали относиться к труду в колхозах. ( Колхозный строй соответствует
интересам крестьянства, и зло было не в коллективизации вообще, а в
извращенных методах ее проведения. Сами эти методы не сводились к
административному насилию над людьми - голое насилие над всеми крестьянами
было не по зубам даже Сталину. Точнее говорить о насилии над объективными
законами общественного развития, включавшем и репрессии, и обман, и
налоговое давление, и эксплуатация энтузиазма передовых крестьян, и
эксплуатация низменных чувств толпы - вроде дележа имущества раскулаченных.
Крестьянству пришлось заплатить за все - вот почему слово "насилие" ярче
всего выражает его представление о коллективизации по-сталински ) ".
Я позволю себе привести еще одну цитату, но другого автора: "Но дело
именно в том, чтобы объяснить возникновение классов и отношений господства,
и если у г-на Дюринга имеется для этого всегда про запас одно-единственное
слово - "насилие", то такое объяснение ни на шаг не подвигает нас вперед.
Уже тот простой факт, что порабощенные и эксплуатируемые были во все времена
гораздо многочисленнее поработителей и эксплуататоров и что, следовательно,
действительная сила всегда была на стороне первых, - уже один этот факт
достаточно показывает нелепость всей теории насилия."(Ф. Энгельс.
Анти-Дюринг. М.1977. с.179).
Сорвал ли решение хлебной проблемы "Сталин"? Мы уже доказали, что нет.
Никаких отрицательных последствий для зернового хозяйства "палочная
коллективизация" не принесла - об этом говорят цифры, а не эмоции О. Лациса.
"Колхозный строй соответствует интересам крестьянства..." Прямо не
знаешь с какой стороны подходить к этому тезису. Мне искренне жаль, что О.
Лациса нельзя перенести на шестьдесят лет назад - попробовал бы он в году
этак 1928 или 1929 сказать крестьянину, что если у него отнимут землю,
лошадь, корову, плут и семена, то это в его интересах - и не держать при
этом руку на кобуре.
О. Лацис любит говорить о чужих "подменах", но назвать экспроприацию,
ликвидацию класса крестьян - мелких собственников, мелкой буржуазии -
соответствующей ее интересам, это уже не подмена, а много хуже. Социализм, в
конечном счете, тоже в интересах всего народа, в том числе и буржуазии -
почему же она, товарищ О. Лацис, не бежит сломя голову в социализм,
выбрасывая из карманов ценные бумаги, чтобы развить как можно большую
скорость своего "вбегания в социализм"?
"Голое насилие над всеми крестьянами было не по зубам даже Сталину".
Внимание! "Точнее говорить о насилии над объективными законами общественного
развития." Вот ведь как. И ничего - проходит. Если бы О. Лацис заявил о
"насилии над законом всемирного тяготения", совершенным Сталиным, над ним бы
только посмеялись, а вот "насилие над объективными законами общественного
развития", вполне возможно, не говоря уж о том, что это насилие у О. Лациса
совершает один Сталин. Очевидно, О. Лацис представляет себе законы
общественного развития в виде женщины, возвращающейся домой поздним
вечером...
"... после того, как политическая власть стала самостоятельной по
отношению к обществу и из его слуги превратилась в его господина, она может
действовать в двояком направлении. Либо она действует в духе и направлении
закономерного экономического развития. Тогда между ней и этим развитием не
возникает никакого конфликта, и экономическое развитие ускоряется. Либо же
политическая власть действует наперекор этому развитию, и тогда, за
немногими исключениями, она, как правило, падает под давлением
экономического развития. Этими немногими исключениями являются те единичные
случаи завоеваний, когда менее культурные завоеватели истребляли или
изгоняли население завоеванной страны и уничтожали его производительные силы
или же давали им заглохнуть, не умея их использовать... А если оставить в
стороне случаи завоеваний, то там, где внутренняя государственная власть
какой-либо страны вступала в антагонизм с ее экономическим развитием, как
это до сих пор на известной ступени развития случалось почти со всякой
политической властью, - там борьба всякий раз оканчивалась ниспровержением
политической власти. Неумолимо, не допуская исключений, экономическое
развитие прокладывало себе путь, о последнем, наиболее разительном примере в
этом отношении, мы уже упоминали: это великая французская революция." (Ф.
Энгельс. Анти-Дюринг. 1977, с.184.).
О. Лацис пишет: "Она (критика - Н.С.) могла означать только критику
Сталина и его людей." Какие же это "люди Сталина"? Молотов, отвечает О.
Лацис. Правда, вслед за старпомом из "Полосатого рейса" мы могли бы
спросить, почему он говорит об одной сосиске во множественном числе? Но не
будем придираться. О Кирове, Орджоникидзе и сотнях других О. Лацис
благоразумно умалчивает.
На с.148 О. Лацис пишет, что не Сталин, а Куйбышев, Молотов и
Орджоникидзе отчитывались на ХVII партконференции о низкиx темпах роста и
предлагали нереально высокие темпы на следующие годы. О. Лацис представляет
дело таким образом, будто Сталин "ушел в кусты". И опять О. Лацис не
замечает как бьет самого себя и... возвышает Сталина - ведь раз Сталин понял
раньше других, что "ускорительство потерпело крах", а другие, как
Орджоникидзе или Молотов продолжали дудеть в эту дурацкую дуду - значит он
был умнее всех? "Борьба" О. Лациса с культом "набирает силу".
О. Лацис совершенно справедливо спрашивает: "Взять обороноспособность:
можно ли считать ее экономически обеспеченной, когда промышленность еще
слабее, чем в любой из крупнейших стран Европы - потенциальных агрессоров:
Германии, Англии, Франции?..", как всегда не замечая, что в этом,
критикуемом им положении, страна и встретила бы 1941 год, если бы был принят
"путь Бухарина".
"Ведь промышленность действительно двигалась вперед семимильными
шагами, а что она могла бы двигаться еще быстрее и с меньшими жертвами - это
уж были тонкости, очевидные далеко не всем. Но сельское хозяйство вовсе не
двигалось вперед, а пятилось назад. Тут сложнее было и оправдывать прошлую
политику, и обосновывать будущую."
Вот уж, действительно, "тонкости, очевидные далеко не всем"! Честно
признаюсь, иногда мне трудно понять - серьезно говорит О. Лацис или
издевается над читателем?
"Далеко не всем" - но кому? Киров, Орджоникидзе, Куйбышев и т.д. и т.д.
- все они "ускорители". Остается один знающий. человек - О. Лацис: не прошло
и шестидесяти лет, как он все понял, во всяком случае он так думает.
Ценой огромнoгo напряжения сил, страна едва смогла добиться
первоначально запланированного роста, а он преспокойно заявляет, что "она
могла бы двигаться еще быстрее и с меньшими жертвами". Кто же все-таки
главный "ускоритель" - И. Сталин или О. Лацис? И почему бы ему не открыть
нам секрет - каким образом можно "еще быстрее и с меньшими жертвами"
построить в голой степи завод руками неграмотных крестьян, "вооруженных"
лопатой и тачкой, и оснастить его импортными станками - своих-то не было.
Ах, как хорошо и удобно быть крепким задним умом! Жаль только, что даже
через шестьдесят лет О. Лацис не может предложить ничего конкретного, одни
абстрактные рассуждения на тему "если бы, да кабы". И при этом О. Лацис
ерничает, что Сталин говорит не по делу - "да кабы нам да германскую
промышленность", не понимая, что не над Сталиным он смеется, а над трагедией
нашего народа. Здесь не место разбирать, почему Гитлер пришел к власти, но
одно нужно сказать - Гитлер пришел к власти в 1933 году в стране уже
занимавшей первое место в Европе по уровню развития промышленности, и
практически сразу он начал развивать военную промышленность на этой основе.
У нас такая основа появилась только в 1937 году, когда мы догнали ли
Германию. Эта разница в 3-4 года была стратегической. Все остальное -
перенос укрепрайонов к новой границе, недостаточно быстрое перевооружение
армии и т.д. - либо следствие этой стратегической разницы, либо тактика, не
имеющая решающего значения. Нам не хватило этих 3-4 лет. В 1944 году никакой
Гитлер просто не посмел бы на нас напасть. Кстати, Гитлер это очень хорошо
понимал. Единственная стратегическая ошибка во всей политике Сталина и
главная его вина перед народом, непростительная и страшная в том, что он
тратил 40% бюджета на оборону в 1939- 41годах, а надо было - 80%, не
считаясь ни с кем и ни с чем. На этот раз ему не хватило ни ума, ни воли.
О. Лацис обвиняет Сталина в жульничестве, сокрытии цифр и т.д., и он
нрав - этот человек не любил признавать своих ошибок, ни больших, ни малых,
не останавливался ни перед какой подлостью - достаточно вспомнить судьбу
наших пленных, попавших из фашистских концлагерей в лагеря Колымы. Но ведь в
таком случае нельзя жульничать и обвинителю? Или можно? О производстве зерна
я уже говорил. В вопросе о насыщенности тракторами сельского хозяйства О.
Лацис "почему-то" ограничивается процентами, не называя абсолютных цифр. А
ведь цифры эти любопытные: в 1929 году - 35 тысяч тракторов, в 1930 - 72
тысячи, в 1931 - - 125, в 1932 - 148, в 1933 - 204 тысячи тракторов. То, что
Сталин - сукин сын, это понятно, никто не спорит, но что может возразить О.
Лацис, нет не Сталину, а Ленину, слова которого о сотне тысяч тракторов
вспомнил Сталин на ХVII съезде?
" Это было объявление войны уже колхозному крестьянству". Конечно, если
не понимать сути дела, то можно вновь и вновь вслед за О. Лацисом удивляться
и выставлять Сталина патологическим злодеем, жаждущим крови в диетических
целя (опять-таки не один он "жаждал", коль был поддержан)колхозного
крестьянства. Взял да и объявил войну теперь уже колхозному крестьянину.
Зачем? Почему? Какая разница - захотел и все тут. Объявить-то он объявил, да
только не так, как рассказывает О. Лацис. Мощные колхозы, объединения
вчерашних крестьян, были не в интересах нового строя - поэтому колхозы не
получили 200 тысяч тракторов, которые были сосредоточены в государственных
организациях - МТС, что стало главным экономическим источником зависимости
колхозов от государства - они сразу попали в кабалу, не говоря уж об
административных мерах.
Завершая свой "исторический и политический анализ" О. Лацис с
неподражаемым высокомерием пишет, что: "Мы убедились в самом факте: Сталин
отказался от собственных слов, в 1928 году он сжег все, чему поклонялся,
поклонился всему, что сжигал. Во многих важных теоретических и практических
вопросах он встал на чисто троцкистские позиции. Остается невыясненным,
однако, вопрос: почему ему это удалось, почему он не вылетел из тележки на
таком повороте?"
Я полагаю, мы действительно убедились в том, что представляет собой
"анализ" О. Лациса.
Во второй части своей статьи О. Лацис выясняет, почему же Сталин "не
вылетел из тележки", объясняет все происшедшее - сплошную коллективизацию,
раскулачивание, индустриализацию - подводит, так сказать, объективную базу.
В чем же объективная основа "перелома"? И О. Лацис отвечает - в
нетерпении. Да, в нетерпении молодых, "сырых" членов партии, не успевших за
несколько лет после прихода из деревни стать настоящими пролетариями. И
приводит слова Ленина о том, что рабочий стаж для приема в партию должен
быть не менее 10 лет.
Как обычно, сделаем вид, что все обстоит именно так, как утверждает О.
Лацис. И сразу возникают неудобные, наивные вопросы.
Как может чье-то нетерпение быть объективной основой экономического и
политического развития страны, общественного строя? Что за ...? Тем не
менее, перешагнув через этот "наивный" вопрос, О. Лацис на протяжении 25
журнальных страниц скрупулезно, с цитированием и цифрами( в первой
"экономической" части статьи цифр было меньше ) исследует вопрос о
качественном составе партии на протяжении 10 лет. Правда, начинает он ... с
Кутузова, который "в 1812 году сдерживал нетерпение войска, отступавшего по
родной земле", не объясняя, естественно, недогадливому читателю глубокий
смысл своего более чем странного сравнения - отступающей слабой армии с
политической партией, правящим классом, вступающем в классовую борьбу,
переходящим в наступление при огромном перевесе сил.
Не могу понять, каким образом преобладание "мелкой буржуазии" (здесь
определение крестьян как мелкой буржуазии принадлежит О. Лацису) могло
повлиять на "твердокаменных"? Ну, ладно, один Сталин попал под
мелкобуржуазное влияние, но Политбюро? ЦК? ЦКК? Конференция? Съезд? Сотни,
тысячи "твердокаменных с громадным политическим опытом"? Неприятные вопросы.
Именно поэтому, как всегда в таких случаях, О. Лацис переводит разговор на
Сталина, не гнушаясь или действительно не замечая своих логических ошибок.
Как всегда поверим О. Лацису.
"Шестерка вождей могла противостоять давлению мелкобуржуазного
сознания, могла сама подчиниться ему, а могла и сознательно эксплуатировать
его. Сталин это последнее и выбрал в заключительной схватке."
Не правда ли "изящная" (из лексикона О. Лациса) подмена? Постоянно
у Америки? А откуда взяли 25 миллиардов рублей только на капитальные
вложения в промышленность в 1929-1932 годах?
На ХVП съезде в 1934 году Сталин объявил, что только колхозы в 1933
году сдали более миллиарда пудов зерна государству. Каким же образом О.
Лацис объяснит голод 1933 года, ведь хлеба только колхозами было заготовлено
больше в два раза, чем в урожайном 1926/27 году? Куда же он подевался,
хлебушек-то? Конечно же, ни в этот, ни в предыдущие годы, когда хлеба было
больше, чем достаточно, чтобы прокормить всю страну, в том числе и крестьян
и без всяких карточек, хлеб в огромных, невыносимых количествах вывозился за
границу. И ни Бухарин, ни Рыков, ни кто другой никуда не ушел бы от этой
простой экономической необходимости. И вот эти цифры - цифры хлебного
экспорта в годы первой пятилетки, действительно неудобны, неудобны не одному
Сталину - они не были опубликованы тогда, они не опубликованы и сейчас - вот
как, О. Лацис, эти цифры неудобны.2
Следуя логике О. Лациса нужно было ожидать голода не в 1933 году, а в
1932, ведь меньше всего хлеба было собрано в 1931 г., нo дело-то как раз не
в объеме собранного хлеба, а в том, сколько его оставалось в стране после
экспорта.
Единственный раз Сталин приоткрыл завесу - в речи на выпуске
"академиков" Красной Армии 4 мая 1935 года:"...3 миллиарда рублей валюты,
добытых путем жесточайшей экономии и направленных на создание нашей
индустрии..."
Таким образом, следуя нормальной логике, получается, что голод в 1933
году был не потому, что в 1932 году собрали меньше хлеба, чем в 1928 год
(так как в 1931 году собрали хлеба еще меньше), а потому, что в конце 1932
года и начале 1933 хлеба вывезли больше, чем за тот же период год назад и,
вероятно, больше, чем в любой другой соответствующий период первой
пятилетки, Чтобы ответить на этот вопрос точно - нужно знать абсолютные
цифры вывоза хлеба, а не "миллионы рублей". В любом случае принципиальный
вывод останется неизменным - голод был вызван экспортом хлеба для
индустриализации, а не коллективизацией самой по себе.
Но может быть не было нужды экспортировать хлеб в таких количествах -
что же людей-то голодом морить? Вот еще один неудобный вопрос Сталину, но
вопреки О. Лацису, не только Сталину - всей "ленинской гвардии", всему
"съезду победителей". Все и каждый из собравшихся тогда на ХVII съезде
видели гибель миллионов, знали, что пятилетка не выполнена, но никто даже не
заикнулся о них, об этих миллионах - ни благородный Бухарин, ни благородный
Орджоникидзе.
Один каялся, другой гремел о победах. Если Орджоникидзе был смысл
"греметь", то какой смысл Бухарину было молчать? Надежды О. Лациса на
"хорошего" Бухарина в противовес "плохому" Сталину мягко говоря не сбылись.
А ведь как он мог бы заклеймить своего врага с трибуны съезда! Нет, не
заклеймил. Разве это не доказательство того, что он действовал бы также, а
все его и других "уклонистов" "несогласие" заключалось в страхе за исход
борьбы - они помнили о 1921 и 1923 годах и боялись, а Сталин помнил и не
боялся, вот и вся между ними разница. Бухарину было также наплевать на народ
как и Сталину. Как-то не верится в гуманизм человека, призывавшего
пожертвовать десятками тысяч рабочих ради "революционной идеи". И
опять-таки, собой эти люди жертвовать почему-то всячески избегали. И
"пролетарскую секиру" он вполне одобрял, единственное чего он (и другие) не
одобрял, так это то, что она опустилась ему на голову. На других -
пожалуйста. Да и вообще моральный облик, "вождей" оставлял желать лучшего -
достаточно сказать, что как раз в то время, когда миллионы гибли от голода и
в лагерях - Менжинский строил себе особняк по проекту своей жены. Впрочем
это мелочи и не в них дело.
Пусть О. Лацис докажет, что можно было построить заводы, -создать новые
отрасли промышленности, не вкладывая средств. Нужно было меньше вкладывать?
Насколько? Говоря о позиции Бухарина 0.Лацис почему-то "забывает", что этот
"реалистичный" экономист защищал существующий уровень капитальных вложений и
возражал против какого-либо их увеличения. За первую пятилетку в
промышленность было вложено в 2,5 раза больше средств, чем за предыдущие
пять лет. Таким образом, следуя Бухарину, 1933 год оборачивается 1941 годом.
Мы встретили бы 1941 год, имея промышленность 1933 года. Но и это еще не вся
правда. Восстановление, то есть в условиях 20х годов - ввод в действие
старого оборудования в старых цехах, давно построенных, несколько легче
нового строительства, не так ли? Кроме того, к 1929 году старое, то есть
дореволюционное, даже довоенное, оборудование было уже физически изношено и
тоже требовало замены.
Ну, вот, мы и выяснили, что поворот "тележки" не причина, а побочный
результат действительных экономических потребностей страны. Впрочем, я
думаю, что непонимание Бухариным этих потребностей было мнимым - Бухарин и
его команда хотели воспользоваться подходящей ситуацией, тем, что Сталин был
вынужден, как первое лицо в государстве, первым заговорить о действительных
потребностях страны, противоречащих решениям съезда, и выкинуть его из
"тележки" - доказательства: в октябре 1927 года Бухарин, еще до "хлебного
кризиса" первым призвал к наступлению на кулака, а через год "гневно осудил"
этот курс... Сталина. Но поскольку действительная необходимость стояла за
Сталина, им это не удалось и выкинули их. В этом же причина так удивляющего
0.Лациса факта - почему Троцкому, Зиновьеву и Каменеву не удалось изменить
политику партии, а Сталину удалось? Троцкий, Зиновьев и Каменев хотели
изменить политику вопреки реальным экономическим и политическим потребностям
страны и интересам правящего класса, хотели сделать это раньше времени -
Сталин сделал это вовремя.
Никакого "другого пути" реально не было, никто "другого пути" реально
не предлагал и не собирался идти "другим путем".
Единственный вопрос, в котором мне очень бы хотелось согласиться с О.
Лацисом - не было необходимости в гибели миллионов То, что этот голод - не
следствие коллективизации или неурожая а индустриализации - несомненно. Но
была ли возможность его предотвратить? Поскольку я не считаю ни
Орджоникидзе, ни Кирова, ни даже Сталина, кровавыми маньяками, желавшими
истребить собственный народ, приходится ответить на этот вопрос
отрицательно. Но главное, конечно, не в чьих-то личных желаниях - к 1933
году машина индустриализации набрала такую инерцию, а попросту говоря за
импорт станков и металла нужно были платить, выполнять обязательства, если
же еще учесть, что как раз в это время на Западе пшеницу сжигали в
паровозных топках, то становится ясно - кардинально изменить что-либо в ходе
событий было невозможно, даже если бы захотели, хотя несомненно, что можно
было смягчить обстановку и уж во всяком случае не срывать стальными крючьями
живых людей с крыш вагонов. Единственное, что предложили голодным еще раньше
- обменивать золото на хлеб. А что было делать тем, у кого не было золота?
Возникает следующий вопрос - была ли необходимость в такой ускоренной
индустриализации или действительно Сталин, а вместе с ним и вся партия и
значительная часть народа - сошли с ума?
Я считаю, что действительная причина взвинчивания темпов
индустриализации и коллективизации не только в реальной внешней угрозе, а
еще глубже - в интересах правящего класса. А в его интересах была как можно
более быстрая ликвидация класса крестьян - мелких собственников, и на этой
основе, как можно более быстрое окончательное укрепление и закрепление
власти.
"Нереальные", "непосильные" темпы делали вполне реальной экспроприацию
крестьянства, уничтожение класса крестьян, отнюдь не только и не столько
кулаков - а всех.
О. Лацис подает речь Сталина на пленуме ЦК в июле 1928 года как нечто
сенсационное. На самом же деле, и О. Лацису следовало бы это знать, никто не
делал тайны из того, что цены на продукцию сельского хозяйства занижены и
это перераспределение проводится в интересах развития промышленности с 1922
года. Никакого шага вперед и шага назад здесь и в помине нет. Все дальнейшие
рассуждения О. Лациса по этому поводу ничего не стоят, потому что он,
побивая Сталина, постоянно и старательно уходит от ответа на вопрос - почему
Политбюро, пленумы ЦК и ЦКК, партконференции и партсъезды неизменно
поддерживали Сталина, а не его оппонентов?
О. Лацис представляет дело таким образом: Сталин изменил взгляды.
Извините, но ведь надо быть честным до конца - получается, что вслед за
Сталиным - десятки, сотни "твердокаменных с громадным политическим
опытом"(кроме Бухарина, Рыкова, Томского, кстати , "сложивших оружие" на
апрельском пленуме 1929 года) тоже "сменили взгляды"? Или не сменили?
О. Лацис удивляется - чего это Сталин так строго обошелся с "правыми" -
а вот с Троцким, Зиновьевым и Каменевым возился несколько лет. Как всегда за
политической интригой О. Лацис не видит сути дела. Кроме других
обстоятельств, главная причина в том, что они были, хотя и враги в борьбе за
власть, но товарища по классу, призывавшие всего-навсего к преждевременному
выступлению, а Бухарин высунулся со своими "Заметками" в тот момент, когда
этот класс, накопив силы, готовился перейти в решающее наступление.
Противиться наступлению, когда есть все условия для победы - естественно,
это было воспринято Сталиным как. худшее из предательств. И если бы только
одним Сталиным - тогда О. Лацис был бы на коне. Нет, всей верхушкой это
выступление было именно так и воспринято. И предложенные Сталиным оргмеры
прошли на "ура".
О. Лацис утверждает, что социальный и, особенно, качественный состав
РКП(б) имел решающее значение на этапе "раннего социализма". Это серьезное
утверждение, которое он убедительно подтверждает цифрами, характеризующими
этот состав. Сам О. Лацис неоднократно напоминает читателю - в те годы
каждый рядовой член партии считал себя ее солдатом и должен был выполнять
решения ее руководящих органов не задумываясь. "Руководящих органов"....но
ведь эти "руководящие органы" состояли сплошь из "твердокаменных с громадным
политическим опытом", о чем сам же О. Лацис не устает напоминать. Значит
одно из двух - либо эти тысячи "твердокаменных" занимавших все ключевые
посты в партии и государстве оказались скопищем подверженных экзальтации
кисейных барышень, что на них как-то непохоже, либо "некачественная масса"
выполняла решения "твердокаменных". Третьего, как говорится, не дано.
Трудно поверить, что О. Лацис действительно не видит глубочайшей
разницы в положении "других стран", которые вступили на новый путь при
всесторонней помощи мощного государства, при том, что СССР взял на себя
оборону этих стран и положении СССР в 20-е и 30-е годы. Неужели он не знает,
что СССР был один и постоянно ждал то экономической блокады, то прямой
агрессии? Неужели О. Лацис не знает об экономической блокаде, о
неоднократных нападениях на восточных границах? Знает, конечно, но это не
укладывается в его схему, а значит... должно быть отброшено и забыто - сие,
конечно же, весьма оригинальный метод. И уж совсем неприятно было бы
вспоминать О. Лацису о том, что едва. ли не главным витией, гремевшим везде
о "возрастании военной угрозы" был Н.И. Бухарин.
О. Лалис с негодованием пишет о выдвижении Сталиным лозунга об
обострении классовой борьбы, но ведь В.И. Ленин говорил об этом еще в 1922
году (см. Политотчет ЦК XI съезду РК11(б)) .
О. Лацис пишет, что Сталину (не устаю напоминать - и всей остальной
"верхушке" было не жаль отказаться от мелочей, вроде обобществления птицы и
закрытия церквей, но сохранить главное - взятый темп коллективизации. Но
возникает вопрос - а почему, собственно, для Сталина, "верхушки",
"твердокаменных" темпы коллективизации были главным? И зачем ему вообще была
нужна коллективизация? Мы подходим к одному из главных мест статьи О.
Лациса. Оно вполне заслуживает цитирования: "Ясно, что хлебная проблема не
решалась такими методами - так можно было только сорвать ее решение, что и
сделал Сталин. Отрицательные последствия сталинского способа коллективизации
были возмещены в зерновом хозяйстве лишь через несколько лет, в
животноводстве - - спустя десятилетия. Трудно сказать, были ли они вообще
когда-нибудь устранены в психологии тех крестьян, которые в том же духе
стали относиться к труду в колхозах. ( Колхозный строй соответствует
интересам крестьянства, и зло было не в коллективизации вообще, а в
извращенных методах ее проведения. Сами эти методы не сводились к
административному насилию над людьми - голое насилие над всеми крестьянами
было не по зубам даже Сталину. Точнее говорить о насилии над объективными
законами общественного развития, включавшем и репрессии, и обман, и
налоговое давление, и эксплуатация энтузиазма передовых крестьян, и
эксплуатация низменных чувств толпы - вроде дележа имущества раскулаченных.
Крестьянству пришлось заплатить за все - вот почему слово "насилие" ярче
всего выражает его представление о коллективизации по-сталински ) ".
Я позволю себе привести еще одну цитату, но другого автора: "Но дело
именно в том, чтобы объяснить возникновение классов и отношений господства,
и если у г-на Дюринга имеется для этого всегда про запас одно-единственное
слово - "насилие", то такое объяснение ни на шаг не подвигает нас вперед.
Уже тот простой факт, что порабощенные и эксплуатируемые были во все времена
гораздо многочисленнее поработителей и эксплуататоров и что, следовательно,
действительная сила всегда была на стороне первых, - уже один этот факт
достаточно показывает нелепость всей теории насилия."(Ф. Энгельс.
Анти-Дюринг. М.1977. с.179).
Сорвал ли решение хлебной проблемы "Сталин"? Мы уже доказали, что нет.
Никаких отрицательных последствий для зернового хозяйства "палочная
коллективизация" не принесла - об этом говорят цифры, а не эмоции О. Лациса.
"Колхозный строй соответствует интересам крестьянства..." Прямо не
знаешь с какой стороны подходить к этому тезису. Мне искренне жаль, что О.
Лациса нельзя перенести на шестьдесят лет назад - попробовал бы он в году
этак 1928 или 1929 сказать крестьянину, что если у него отнимут землю,
лошадь, корову, плут и семена, то это в его интересах - и не держать при
этом руку на кобуре.
О. Лацис любит говорить о чужих "подменах", но назвать экспроприацию,
ликвидацию класса крестьян - мелких собственников, мелкой буржуазии -
соответствующей ее интересам, это уже не подмена, а много хуже. Социализм, в
конечном счете, тоже в интересах всего народа, в том числе и буржуазии -
почему же она, товарищ О. Лацис, не бежит сломя голову в социализм,
выбрасывая из карманов ценные бумаги, чтобы развить как можно большую
скорость своего "вбегания в социализм"?
"Голое насилие над всеми крестьянами было не по зубам даже Сталину".
Внимание! "Точнее говорить о насилии над объективными законами общественного
развития." Вот ведь как. И ничего - проходит. Если бы О. Лацис заявил о
"насилии над законом всемирного тяготения", совершенным Сталиным, над ним бы
только посмеялись, а вот "насилие над объективными законами общественного
развития", вполне возможно, не говоря уж о том, что это насилие у О. Лациса
совершает один Сталин. Очевидно, О. Лацис представляет себе законы
общественного развития в виде женщины, возвращающейся домой поздним
вечером...
"... после того, как политическая власть стала самостоятельной по
отношению к обществу и из его слуги превратилась в его господина, она может
действовать в двояком направлении. Либо она действует в духе и направлении
закономерного экономического развития. Тогда между ней и этим развитием не
возникает никакого конфликта, и экономическое развитие ускоряется. Либо же
политическая власть действует наперекор этому развитию, и тогда, за
немногими исключениями, она, как правило, падает под давлением
экономического развития. Этими немногими исключениями являются те единичные
случаи завоеваний, когда менее культурные завоеватели истребляли или
изгоняли население завоеванной страны и уничтожали его производительные силы
или же давали им заглохнуть, не умея их использовать... А если оставить в
стороне случаи завоеваний, то там, где внутренняя государственная власть
какой-либо страны вступала в антагонизм с ее экономическим развитием, как
это до сих пор на известной ступени развития случалось почти со всякой
политической властью, - там борьба всякий раз оканчивалась ниспровержением
политической власти. Неумолимо, не допуская исключений, экономическое
развитие прокладывало себе путь, о последнем, наиболее разительном примере в
этом отношении, мы уже упоминали: это великая французская революция." (Ф.
Энгельс. Анти-Дюринг. 1977, с.184.).
О. Лацис пишет: "Она (критика - Н.С.) могла означать только критику
Сталина и его людей." Какие же это "люди Сталина"? Молотов, отвечает О.
Лацис. Правда, вслед за старпомом из "Полосатого рейса" мы могли бы
спросить, почему он говорит об одной сосиске во множественном числе? Но не
будем придираться. О Кирове, Орджоникидзе и сотнях других О. Лацис
благоразумно умалчивает.
На с.148 О. Лацис пишет, что не Сталин, а Куйбышев, Молотов и
Орджоникидзе отчитывались на ХVII партконференции о низкиx темпах роста и
предлагали нереально высокие темпы на следующие годы. О. Лацис представляет
дело таким образом, будто Сталин "ушел в кусты". И опять О. Лацис не
замечает как бьет самого себя и... возвышает Сталина - ведь раз Сталин понял
раньше других, что "ускорительство потерпело крах", а другие, как
Орджоникидзе или Молотов продолжали дудеть в эту дурацкую дуду - значит он
был умнее всех? "Борьба" О. Лациса с культом "набирает силу".
О. Лацис совершенно справедливо спрашивает: "Взять обороноспособность:
можно ли считать ее экономически обеспеченной, когда промышленность еще
слабее, чем в любой из крупнейших стран Европы - потенциальных агрессоров:
Германии, Англии, Франции?..", как всегда не замечая, что в этом,
критикуемом им положении, страна и встретила бы 1941 год, если бы был принят
"путь Бухарина".
"Ведь промышленность действительно двигалась вперед семимильными
шагами, а что она могла бы двигаться еще быстрее и с меньшими жертвами - это
уж были тонкости, очевидные далеко не всем. Но сельское хозяйство вовсе не
двигалось вперед, а пятилось назад. Тут сложнее было и оправдывать прошлую
политику, и обосновывать будущую."
Вот уж, действительно, "тонкости, очевидные далеко не всем"! Честно
признаюсь, иногда мне трудно понять - серьезно говорит О. Лацис или
издевается над читателем?
"Далеко не всем" - но кому? Киров, Орджоникидзе, Куйбышев и т.д. и т.д.
- все они "ускорители". Остается один знающий. человек - О. Лацис: не прошло
и шестидесяти лет, как он все понял, во всяком случае он так думает.
Ценой огромнoгo напряжения сил, страна едва смогла добиться
первоначально запланированного роста, а он преспокойно заявляет, что "она
могла бы двигаться еще быстрее и с меньшими жертвами". Кто же все-таки
главный "ускоритель" - И. Сталин или О. Лацис? И почему бы ему не открыть
нам секрет - каким образом можно "еще быстрее и с меньшими жертвами"
построить в голой степи завод руками неграмотных крестьян, "вооруженных"
лопатой и тачкой, и оснастить его импортными станками - своих-то не было.
Ах, как хорошо и удобно быть крепким задним умом! Жаль только, что даже
через шестьдесят лет О. Лацис не может предложить ничего конкретного, одни
абстрактные рассуждения на тему "если бы, да кабы". И при этом О. Лацис
ерничает, что Сталин говорит не по делу - "да кабы нам да германскую
промышленность", не понимая, что не над Сталиным он смеется, а над трагедией
нашего народа. Здесь не место разбирать, почему Гитлер пришел к власти, но
одно нужно сказать - Гитлер пришел к власти в 1933 году в стране уже
занимавшей первое место в Европе по уровню развития промышленности, и
практически сразу он начал развивать военную промышленность на этой основе.
У нас такая основа появилась только в 1937 году, когда мы догнали ли
Германию. Эта разница в 3-4 года была стратегической. Все остальное -
перенос укрепрайонов к новой границе, недостаточно быстрое перевооружение
армии и т.д. - либо следствие этой стратегической разницы, либо тактика, не
имеющая решающего значения. Нам не хватило этих 3-4 лет. В 1944 году никакой
Гитлер просто не посмел бы на нас напасть. Кстати, Гитлер это очень хорошо
понимал. Единственная стратегическая ошибка во всей политике Сталина и
главная его вина перед народом, непростительная и страшная в том, что он
тратил 40% бюджета на оборону в 1939- 41годах, а надо было - 80%, не
считаясь ни с кем и ни с чем. На этот раз ему не хватило ни ума, ни воли.
О. Лацис обвиняет Сталина в жульничестве, сокрытии цифр и т.д., и он
нрав - этот человек не любил признавать своих ошибок, ни больших, ни малых,
не останавливался ни перед какой подлостью - достаточно вспомнить судьбу
наших пленных, попавших из фашистских концлагерей в лагеря Колымы. Но ведь в
таком случае нельзя жульничать и обвинителю? Или можно? О производстве зерна
я уже говорил. В вопросе о насыщенности тракторами сельского хозяйства О.
Лацис "почему-то" ограничивается процентами, не называя абсолютных цифр. А
ведь цифры эти любопытные: в 1929 году - 35 тысяч тракторов, в 1930 - 72
тысячи, в 1931 - - 125, в 1932 - 148, в 1933 - 204 тысячи тракторов. То, что
Сталин - сукин сын, это понятно, никто не спорит, но что может возразить О.
Лацис, нет не Сталину, а Ленину, слова которого о сотне тысяч тракторов
вспомнил Сталин на ХVII съезде?
" Это было объявление войны уже колхозному крестьянству". Конечно, если
не понимать сути дела, то можно вновь и вновь вслед за О. Лацисом удивляться
и выставлять Сталина патологическим злодеем, жаждущим крови в диетических
целя (опять-таки не один он "жаждал", коль был поддержан)колхозного
крестьянства. Взял да и объявил войну теперь уже колхозному крестьянину.
Зачем? Почему? Какая разница - захотел и все тут. Объявить-то он объявил, да
только не так, как рассказывает О. Лацис. Мощные колхозы, объединения
вчерашних крестьян, были не в интересах нового строя - поэтому колхозы не
получили 200 тысяч тракторов, которые были сосредоточены в государственных
организациях - МТС, что стало главным экономическим источником зависимости
колхозов от государства - они сразу попали в кабалу, не говоря уж об
административных мерах.
Завершая свой "исторический и политический анализ" О. Лацис с
неподражаемым высокомерием пишет, что: "Мы убедились в самом факте: Сталин
отказался от собственных слов, в 1928 году он сжег все, чему поклонялся,
поклонился всему, что сжигал. Во многих важных теоретических и практических
вопросах он встал на чисто троцкистские позиции. Остается невыясненным,
однако, вопрос: почему ему это удалось, почему он не вылетел из тележки на
таком повороте?"
Я полагаю, мы действительно убедились в том, что представляет собой
"анализ" О. Лациса.
Во второй части своей статьи О. Лацис выясняет, почему же Сталин "не
вылетел из тележки", объясняет все происшедшее - сплошную коллективизацию,
раскулачивание, индустриализацию - подводит, так сказать, объективную базу.
В чем же объективная основа "перелома"? И О. Лацис отвечает - в
нетерпении. Да, в нетерпении молодых, "сырых" членов партии, не успевших за
несколько лет после прихода из деревни стать настоящими пролетариями. И
приводит слова Ленина о том, что рабочий стаж для приема в партию должен
быть не менее 10 лет.
Как обычно, сделаем вид, что все обстоит именно так, как утверждает О.
Лацис. И сразу возникают неудобные, наивные вопросы.
Как может чье-то нетерпение быть объективной основой экономического и
политического развития страны, общественного строя? Что за ...? Тем не
менее, перешагнув через этот "наивный" вопрос, О. Лацис на протяжении 25
журнальных страниц скрупулезно, с цитированием и цифрами( в первой
"экономической" части статьи цифр было меньше ) исследует вопрос о
качественном составе партии на протяжении 10 лет. Правда, начинает он ... с
Кутузова, который "в 1812 году сдерживал нетерпение войска, отступавшего по
родной земле", не объясняя, естественно, недогадливому читателю глубокий
смысл своего более чем странного сравнения - отступающей слабой армии с
политической партией, правящим классом, вступающем в классовую борьбу,
переходящим в наступление при огромном перевесе сил.
Не могу понять, каким образом преобладание "мелкой буржуазии" (здесь
определение крестьян как мелкой буржуазии принадлежит О. Лацису) могло
повлиять на "твердокаменных"? Ну, ладно, один Сталин попал под
мелкобуржуазное влияние, но Политбюро? ЦК? ЦКК? Конференция? Съезд? Сотни,
тысячи "твердокаменных с громадным политическим опытом"? Неприятные вопросы.
Именно поэтому, как всегда в таких случаях, О. Лацис переводит разговор на
Сталина, не гнушаясь или действительно не замечая своих логических ошибок.
Как всегда поверим О. Лацису.
"Шестерка вождей могла противостоять давлению мелкобуржуазного
сознания, могла сама подчиниться ему, а могла и сознательно эксплуатировать
его. Сталин это последнее и выбрал в заключительной схватке."
Не правда ли "изящная" (из лексикона О. Лациса) подмена? Постоянно