«Бедный Перри, — подумал Грофилд, — поглядывая на изморось снаружи. Он ведь и вправду может схватить воспаление легких, вот бедолага».
«Если к трем часам ничего не произойдет, — говорил Грофилд себе, — надо пойти и послушать радио в „шевроле“ — что там передадут новенького. Надо послушать новости в три часа».
И вдруг — тишина нарушилась: приближалась какая-то машина. Грофилд увидел ее мельком еще издали, когда она вписывалась в поворот за два или три холма отсюда; здесь, наверху сеновала, у него был просто великолепный обзор местности, и в этом направлении просматривался маленький кусочек удаленной дороги за фермерским полем.
Та самая машина?.. Она быстро перемещалась и, кажется, была того самого цвета. Неопределенная изморось не так сильно ухудшала видимость, как вчерашний ливень, но расстояние, скорость машины и то обстоятельство, что он видел лишь узкий кусочек дороги в совокупности с ней, не давали Грофилду убедиться в этом окончательно.
Да, это была та самая машина! Она вписалась в последний поворот менее чем через полминуты после того, как впервые промелькнула перед ним, и вели ее очень-очень лихо. Поворот увенчивал собой подъем, и бежевый «бьюик» съехал с подъема, на какую-то долю секунды оторвавшись от земли всеми четырьмя колесами, будто за рулем сидел лихой каскадер. Когда машина с размаху приземлилась, ее сильно крутануло, стало раскачивать из стороны в сторону на рессорах, в то время как человек за рулем изо всех сил старался справиться с управлением. На самом деле он вовсе не был никаким каскадером.
Нет, он был просто дураком. При том, как водитель свернул с дороги к амбару, «бьюик» в самом деле должен был вот-вот перевернуться. Он хотел это сделать, он завис на долгий затянувшийся момент, балансируя на самой грани, а потом снова грохнулся на колеса с правой стороны и на полной скорости помчался к амбару.
Грофилд вполне ожидал, что эта чертова махина врежется в амбар, словно боулинговый мяч в кегли, и мобилизовал себя, чтобы попробовать соскочить с обломков, когда амбар начнет разваливаться. Но потом тормоза «бьюика» взвизгнули, машину снова нещадно крутануло вправо, и она остановилась боком к амбарной двери — когда до столкновения оставалось каких-то два фута. Несмотря на легкий дождик и влажную землю, при ее приближении поднялось облако пыли, которая медленно оседала на капот и ветровое стекло «бьюика».
А тем временем дверца водителя резко распахнулась, и Гарри Брок выскочил наружу, заорав во всю мощь своих легких:
— Если считаешь себя таким умным, веди ее сам! Сам веди этот чертов «роллс-ройс»! Все делай сам! Тоже мне умник нашелся!
«Бьюик» стоял так близко от амбара, что, когда Майерс выпрыгнул наружу с пассажирского места и тут же ловко проскочил в дверной проем амбара, Грофилд потерял его из виду, зато его слышал:
— А я из-за тебя до крови поранился, лунатик ты эдакий! Надо же было так вести машину!
— Ты должен был прикончить его в машине! Опять умничаешь!
Манере, обогнув «бьюик», забежал спереди него, но не для того, чтобы напасть на Брока, а чтобы закричать на него с более близкого расстояния:
— Теперь получается, что я во всем виноват! Но ведь я свою работу выполнил!
— Да, ты выполнил, ты пустомеля, Энди! Самый обыкновенный пустомеля!
Майерс явно старался себя сдерживать:
— Гарри, нельзя нам стоять здесь и препираться друг с другом. Дороги перекроют, повсюду будет полиция. Гарри, нам нужно сменить номера, загнать «бьюик» в амбар и взорвать его, а у нас уже нет времени на все это.
— Занимайся этим сам. — Брок решительно повернулся к Майерсу спиной, чтобы уйти по траве вдоль дороги. — Мне надоело получать указания от такого болвана, как ты.
— Гарри, мы нужны друг другу!
— Ты мне нужен, как дырка в моей голове! — Брок, обернувшись, положил руки на бедра и свирепо уставился на Майерса. Это было до странности женственное движение, придавшее ему вид сварливой бабы в уличной перепалке.
Майерс припустился за ним следом:
— Гарри, нам нельзя терять время!
Брок с отвращением сделал отталкивающий жест обеими руками и опять повернулся к Майерсу спиной.
Тот нагнал его и, дотянувшись до руки, ухватился за нее.
— Гарри, послушай меня, нам нельзя...
Брок резко повернулся и ударил Майерса в лицо. Майерс отшатнулся, потерял равновесие и грузно шлепнулся на ягодицы. Он остался сидеть, явно ошеломленный случившимся, а Брок встал над ним и сказал:
— Не прикасайся ко мне, болтливый придурок! На что ты вообще годишься? Ты все испортил, и я скажу тебе, что я собираюсь сделать. Я собираюсь оставить тебя прямо здесь. Отдай мне мою половину денег, я забираю «роллс-ройс». Ты можешь оставить себе «бьюик» с номерами, а еще можешь взять себе Джорджа и сделать с ним все, что захочешь.
Грофилда очень заинтересовали эти слова. Прежде он опасался, что, судя по их перебранке, ограбление так и не удалось совершить. Нет, они не смогли пробиться через ворота пивоварни на своей пожарной машине! Но раз Брок требовал свою долю денег, наверняка они спорили по какому-то другому поводу.
Может быть, это просто от перенапряжения, нервозности, и нет никакой настоящей причины для того, чтобы так сцепиться? Грофилду доводилось видеть, как люди страшно ссорятся безо всякого повода сразу после трудного дела, здесь могло иметь место то же самое явление.
Там, внизу, Брок решил поживиться тем, что Майерс носил при себе. Он стоял над Майерсом, наклонившись, готовый запустить руки в карманы его пальто, а Майерс вдруг пришел в движение — внезапная серия беспорядочных движений, раздался странный пронзительный звук, Брок завопил и отскочил назад на одной ноге. Кровь хлестала из верхней части его другой ноги, совсем рядом с пахом, вытекая через неровную прореху в его брюках.
— Ты меня порезал! Ты меня порезал!
— Я еще и не такое сделаю, сукин сын! — Майерс поднялся на ноги, чуть пошатываясь, размахивая ножом, зажатым в правой руке. В окровавленных местах он был тусклый, но там, куда попали капли дождя, поблескивал.
Брок отчаянно пятился назад по кругу, скачками, припадая на одну ногу, одной рукой вцепившись в верхнюю часть ляжки в попытке остановить кровотечение.
— Что ты собираешься делаешь? — закричал он. Его голос по-прежнему был пронзительным и странным.
— Стой на месте, Гарри! — Майерс подступал к нему. — Я покажу тебе, что я собираюсь сделать! — И он бросился вперед, метя ножом в живот Броку.
Брок в паническом страхе замолотил по ножу руками, и ему очень повезло: обе руки были порезаны, но нож вдруг выскочил из руки Майерса, и дело тотчас приняло иной оборот.
Майерс прыгнул к упавшему ножу. Брок, стоя на неповрежденной ноге, взмахнул раненой, будто пытаясь попасть в ворота на пятидесятиярдовом поле. Его ботинок угодил Майерсу в грудь, так что тот сделал в воздухе полное сальто. Майерс грохнулся на спину, перевернулся, а Брок подступил к нему с ножом.
Майерс побежал к амбару. Грофилд, чтобы ему было видно, высунул голову из лаза на сеновале так далеко, как только мог, но Майерс уже был внутри помещения, и теперь Брок заходил следом за ним, сильно прихрамывая, держась одной рукой за раненую ногу, а другой выставив перед собой нож.
Продолжения Грофилд не видел. Он стоял, пригнувшись, на сеновале, с «терьером» в руке, наблюдая за лестницей, по которой он туда забрался, и прислушиваясь к звукам внизу.
Поначалу вообще не было слышно ничего, кроме шуршания волочившейся раненой ноги Брока, пока тот передвигался по амбару. Потом Брок елейным, ласковым голосом проговорил:
— Энди, ты где? Выходи, Энди, забери свой нож!
Потом наступила тишина, полная тишина, которая длилась почти минуту. Грофилд напрягал слух и зрение. Нет, оттуда не доносилось ни звука. Он посмотрел через плечо на лаз в передней стене, почти готовый к тому, что обнаружит их обоих у себя за спиной, но он по-прежнему был один. И все-таки его не покидало чувство, что они тут, наверху, вместе с ним, и тот и другой, просто их не видно.
Крик сменился вдруг внезапными стремительными шагами, а за ним последовали беспорядочные удары и звуки потасовки. Что-то лязгнуло, а потом Майерс разразился отрывистым, испуганным, полубезумным смехом, закричав:
— Что, тебе не нравятся вилы? Не нравятся, да? Потом несколько секунд тишины. Снова шум вспыхнувшей потасовки, шаги и тяжелое дыхание, но на этот раз без крика, а потом опять тишина. А дальше Майерс в ужасе завопил:
— Нет!
Металл лязгнул о металл, началась беспорядочная беготня, упало что-то металлическое, а потом под ногами у Грофилда все заходило ходуном, и Грофилд, вздрогнув, уставился на лестницу: кто-то карабкался сюда, наверх.
Это был Майерс! Кровь сочилась из двух длинных порезов на его лице, вся одежда была порвана, он выглядел так, будто все тело его было изранено, и он дополз почти до самого верха сеновала, прежде чем увидел Грофилда, сидевшего там на корточках и целившегося в него из «терьера». Потом он заорал, но не как раненый человек, а как человек, увидевший привидение, и, оттолкнувшись от лестницы, пролетел по воздуху спиной вперед и, стремительно падая, пропал из виду.
Потом рычание! Исходило ли оно от Гарри Брока? Удовлетворенное и победное рычание? Грофилд пригнулся еще сильнее и не шевелился. Внизу Майерс бормотал во всю силу своих легких:
— Гарри, там Грофилд! Там, наверху, Грофилд! Мы нужны друг другу... Мы должны помогать друг другу... Мы должны добраться до Грофилда! Гарри! Гаррриииииии!
Дальше последовали всхлипывающие звуки, и тишина после них показалась какой-то влажной. В этой тишине Гарри Брок проговорил:
— Грофилд? Ты действительно здесь, Грофилд? «Приди и посмотри», — подумал Грофилд, наводя «терьер» на лестницу.
— Ну что же, давай проверим, — сказал Брок снизу. — Давай обезопасим, себя.
Грофилд ждал. Пол под ним казался тонким, как бумага. У него пересохли губы. Он слышал лишь капли дождя, ударявшиеся о травинки.
Удар сотряс амбар. Еще один. Верхняя часть лестницы, прибитая гвоздями, отвалилась.
— Эй! — позвал Брок снизу. — Ты там, Грофилд? Тебе ничего не нужно говорить. Если ты там, наверху, можешь там и оставаться.
Грофилд не шевельнулся.
— Ну, сукин сын! — Это уже не к нему, к Майерсу. — Где деньги? — Значит, он обыскивал то, что осталось от Майерса.
Грофилд раздумывал, не подползти ли ему вперед, к краю сеновала, чтобы заглянуть вниз, в амбар, но он боялся пошевелиться: пол был скрипучим. Ни Майерс, ни Брок не воспользовались огнестрельным оружием, но у Брока оно могло быть. Стоит раздаться звуку отсюда, и Брок будет точно знать, где находится Грофилд. Мысль о пуле, которая, пройдя через пол, угодила бы ему, Грофилду, между ног, не доставляла радости.
Что же происходило внизу? Слышались негромкие звуки, непонятно что означавшие. Грофилд ждал и не мог понять, что у Брока на уме, пока не услышал, как хлопнула дверца «бьюика», — дверца со стороны пассажира, расположенная-перед входом в амбар, которую Майерс оставил открытой, выпрыгнув из машины.
Теперь Грофилд задвигался, причем быстро. Он выпрямился, повернулся, сделал один размашистый скачок и выпрыгнул в лаз сеновала, выставив вперед ноги.
До крыши «бьюика» было около шести футов. Грофилд приземлился, крыша под ним прогнулась, ботинки заскользили по мокрому металлу, и он тяжело рухнул на четвереньки, лицом к задней части машины.
Он не сумел обрести точки опоры. Несмотря на свои усилия, соскользнул спиной вперед и осознал, что его ноги повисли перед ветровым стеклом. Единственное, что оставалось сделать, это порезче оттолкнуться, так, чтобы все тело соскользнуло по ветровому стеклу вниз, на капот.
Лежа на животе поверх капота, он уставился через ветровое стекло на Брока, который в свою очередь вытаращил глаза на него. Грофилд подтянул руку кверху, расположив ее перед своим лицом, и выстрелил в Брока через ветровое стекло. Брок взвизгнул и вывалился из машины со стороны водителя. Грофилд выстрелил в него еще раз, когда тот выбирался наружу, и увидел, как задымилось плечо на пальто Брока.
Но Брок все еще двигался. Он бросился прочь от машины, а Грофилд оттолкнулся от капота и встал на ноги. Повернувшись, он увидел, как Брок, спотыкаясь, заворачивает за угол амбара, и погнался за ним.
Брок стоял на коленях возле амбара, привалившись к нему правым плечом и наклонив голову. Грофилд осторожно обошел его кругом, и Брок приподнял какое-то очень сонное лицо.
— Это во всем Майерс виноват, — пробормотал он так, будто его накачали наркотиками.
Грофилд спросил:
— Где деньги?
— У меня в карма.... В карма... пальт...
— Сто двадцать тысяч долларов? У тебя в кармане пальто? — Такова, согласно Майерсу, была общая сумма зарплаты в пивоварне Нортуэй.
Удивительно, но Брок начал смеяться. От колыхания хрупкое равновесие его тела нарушилось, он повалился вперед ничком и затих.
Грофилд перевернул его, и Брок сонно посмотрел вверх. Веки у него были тяжелые, держать их открытыми стоило ему больших усилий. Грофилд спросил:
— Что тут смешного? Где сто двадцать тысяч? Разве дело не выгорело?
— Они платят чеками! — Брок хотел было снова засмеяться, но это, похоже, причинило ему боль, и он просто улыбнулся. — Они снова перешли на чеки, — произнес он сонно, а его улыбка выглядела ленивой и блаженной.
— Они не смогли платить наличными, они снова пере... — Глаза его закрылись.
Грофилд толкнул его в плечо.
— Сколько вам досталось?
— Дветсч смьс...
— Два тысячи семьсот долларов?
Брок захрапел.
Грофилд порылся в карманах его пальто, там они и оказались. Две тысячи семьсот долларов крупными купюрами. Деньги на мелкие расходы, вероятно, единственная наличность, которую они там держали. Шесть человек, пожарная машина, три машины для бегства — и две тысячи семьсот долларов.
— Майерс не разузнал всего как следует, — вздохнул Грофилд. Покачав головой, он встал, а Брок в этот момент перестал храпеть. Грофилд посмотрел на него — тот совсем не дышал. Грофилд отвернулся и снова пошел за угол, к передней стене амбара, чтобы еще раз убедиться во всем самому.
В «бьюике» не было ничего, кроме мертвого тела на заднем сиденье. Это, скорее всего, был Ланахан.
В припаркованном внутри амбара «роллс-ройсе» не было ничего, кроме трех чемоданов в багажнике с костюмами, туалетными принадлежностями и тому подобным.
И, наконец, Майерс. Брок, очевидно, решил — пусть тот истечет кровью, и употребил для этого нож и вилы. Невозможно было обыскать одежду, не запачкав пальцев в крови. Грофилд морщился от отвращения, пока шарил в карманах его одежды, и отвращение его было настолько сильным, что он чуть было вообще не заметил пояс с деньгами. Однако нашел его, отвязал и снял с тела Майерса.
Там было четыре отделения. Два из них, с левой стороны, были проколоты вилами, и пропитались кровью. Грофилд не стал их даже открывать. Он открыл два других, с правой стороны: там были деньги.
Его собственные деньги. Они все еще были перехвачены лентами «Фуд Кинг». Остатки доли Грофилда, причитавшейся ему за дело в супермаркете. Он сел на пол и пересчитал их: там было четыре тысячи сто восемьдесят долларов. Из тех тринадцати тысяч трехсот двадцати пяти, которые у него отобрал Майерс.
— Это все-таки что-то, — сказал Грофилд и рассовал деньги по карманам. Идя через дорогу к своему «шевроле», он сложил в голове две тысячи семьсот и четыре тысячи сто восемьдесят, и у него получилось шесть тысяч восемьсот восемьдесят долларов.
— Как бы там ни было, мы все-таки сможем открыть сезон, — сказал он. Он зашел за угол обгоревшего здания, и обугленный кусок доски два на четыре выскочил, стремительно описав дугу, со свистом от такого стремительного движения и ударил его прямо в лицо.
Глава 7
«Если к трем часам ничего не произойдет, — говорил Грофилд себе, — надо пойти и послушать радио в „шевроле“ — что там передадут новенького. Надо послушать новости в три часа».
И вдруг — тишина нарушилась: приближалась какая-то машина. Грофилд увидел ее мельком еще издали, когда она вписывалась в поворот за два или три холма отсюда; здесь, наверху сеновала, у него был просто великолепный обзор местности, и в этом направлении просматривался маленький кусочек удаленной дороги за фермерским полем.
Та самая машина?.. Она быстро перемещалась и, кажется, была того самого цвета. Неопределенная изморось не так сильно ухудшала видимость, как вчерашний ливень, но расстояние, скорость машины и то обстоятельство, что он видел лишь узкий кусочек дороги в совокупности с ней, не давали Грофилду убедиться в этом окончательно.
Да, это была та самая машина! Она вписалась в последний поворот менее чем через полминуты после того, как впервые промелькнула перед ним, и вели ее очень-очень лихо. Поворот увенчивал собой подъем, и бежевый «бьюик» съехал с подъема, на какую-то долю секунды оторвавшись от земли всеми четырьмя колесами, будто за рулем сидел лихой каскадер. Когда машина с размаху приземлилась, ее сильно крутануло, стало раскачивать из стороны в сторону на рессорах, в то время как человек за рулем изо всех сил старался справиться с управлением. На самом деле он вовсе не был никаким каскадером.
Нет, он был просто дураком. При том, как водитель свернул с дороги к амбару, «бьюик» в самом деле должен был вот-вот перевернуться. Он хотел это сделать, он завис на долгий затянувшийся момент, балансируя на самой грани, а потом снова грохнулся на колеса с правой стороны и на полной скорости помчался к амбару.
Грофилд вполне ожидал, что эта чертова махина врежется в амбар, словно боулинговый мяч в кегли, и мобилизовал себя, чтобы попробовать соскочить с обломков, когда амбар начнет разваливаться. Но потом тормоза «бьюика» взвизгнули, машину снова нещадно крутануло вправо, и она остановилась боком к амбарной двери — когда до столкновения оставалось каких-то два фута. Несмотря на легкий дождик и влажную землю, при ее приближении поднялось облако пыли, которая медленно оседала на капот и ветровое стекло «бьюика».
А тем временем дверца водителя резко распахнулась, и Гарри Брок выскочил наружу, заорав во всю мощь своих легких:
— Если считаешь себя таким умным, веди ее сам! Сам веди этот чертов «роллс-ройс»! Все делай сам! Тоже мне умник нашелся!
«Бьюик» стоял так близко от амбара, что, когда Майерс выпрыгнул наружу с пассажирского места и тут же ловко проскочил в дверной проем амбара, Грофилд потерял его из виду, зато его слышал:
— А я из-за тебя до крови поранился, лунатик ты эдакий! Надо же было так вести машину!
— Ты должен был прикончить его в машине! Опять умничаешь!
Манере, обогнув «бьюик», забежал спереди него, но не для того, чтобы напасть на Брока, а чтобы закричать на него с более близкого расстояния:
— Теперь получается, что я во всем виноват! Но ведь я свою работу выполнил!
— Да, ты выполнил, ты пустомеля, Энди! Самый обыкновенный пустомеля!
Майерс явно старался себя сдерживать:
— Гарри, нельзя нам стоять здесь и препираться друг с другом. Дороги перекроют, повсюду будет полиция. Гарри, нам нужно сменить номера, загнать «бьюик» в амбар и взорвать его, а у нас уже нет времени на все это.
— Занимайся этим сам. — Брок решительно повернулся к Майерсу спиной, чтобы уйти по траве вдоль дороги. — Мне надоело получать указания от такого болвана, как ты.
— Гарри, мы нужны друг другу!
— Ты мне нужен, как дырка в моей голове! — Брок, обернувшись, положил руки на бедра и свирепо уставился на Майерса. Это было до странности женственное движение, придавшее ему вид сварливой бабы в уличной перепалке.
Майерс припустился за ним следом:
— Гарри, нам нельзя терять время!
Брок с отвращением сделал отталкивающий жест обеими руками и опять повернулся к Майерсу спиной.
Тот нагнал его и, дотянувшись до руки, ухватился за нее.
— Гарри, послушай меня, нам нельзя...
Брок резко повернулся и ударил Майерса в лицо. Майерс отшатнулся, потерял равновесие и грузно шлепнулся на ягодицы. Он остался сидеть, явно ошеломленный случившимся, а Брок встал над ним и сказал:
— Не прикасайся ко мне, болтливый придурок! На что ты вообще годишься? Ты все испортил, и я скажу тебе, что я собираюсь сделать. Я собираюсь оставить тебя прямо здесь. Отдай мне мою половину денег, я забираю «роллс-ройс». Ты можешь оставить себе «бьюик» с номерами, а еще можешь взять себе Джорджа и сделать с ним все, что захочешь.
Грофилда очень заинтересовали эти слова. Прежде он опасался, что, судя по их перебранке, ограбление так и не удалось совершить. Нет, они не смогли пробиться через ворота пивоварни на своей пожарной машине! Но раз Брок требовал свою долю денег, наверняка они спорили по какому-то другому поводу.
Может быть, это просто от перенапряжения, нервозности, и нет никакой настоящей причины для того, чтобы так сцепиться? Грофилду доводилось видеть, как люди страшно ссорятся безо всякого повода сразу после трудного дела, здесь могло иметь место то же самое явление.
Там, внизу, Брок решил поживиться тем, что Майерс носил при себе. Он стоял над Майерсом, наклонившись, готовый запустить руки в карманы его пальто, а Майерс вдруг пришел в движение — внезапная серия беспорядочных движений, раздался странный пронзительный звук, Брок завопил и отскочил назад на одной ноге. Кровь хлестала из верхней части его другой ноги, совсем рядом с пахом, вытекая через неровную прореху в его брюках.
— Ты меня порезал! Ты меня порезал!
— Я еще и не такое сделаю, сукин сын! — Майерс поднялся на ноги, чуть пошатываясь, размахивая ножом, зажатым в правой руке. В окровавленных местах он был тусклый, но там, куда попали капли дождя, поблескивал.
Брок отчаянно пятился назад по кругу, скачками, припадая на одну ногу, одной рукой вцепившись в верхнюю часть ляжки в попытке остановить кровотечение.
— Что ты собираешься делаешь? — закричал он. Его голос по-прежнему был пронзительным и странным.
— Стой на месте, Гарри! — Майерс подступал к нему. — Я покажу тебе, что я собираюсь сделать! — И он бросился вперед, метя ножом в живот Броку.
Брок в паническом страхе замолотил по ножу руками, и ему очень повезло: обе руки были порезаны, но нож вдруг выскочил из руки Майерса, и дело тотчас приняло иной оборот.
Майерс прыгнул к упавшему ножу. Брок, стоя на неповрежденной ноге, взмахнул раненой, будто пытаясь попасть в ворота на пятидесятиярдовом поле. Его ботинок угодил Майерсу в грудь, так что тот сделал в воздухе полное сальто. Майерс грохнулся на спину, перевернулся, а Брок подступил к нему с ножом.
Майерс побежал к амбару. Грофилд, чтобы ему было видно, высунул голову из лаза на сеновале так далеко, как только мог, но Майерс уже был внутри помещения, и теперь Брок заходил следом за ним, сильно прихрамывая, держась одной рукой за раненую ногу, а другой выставив перед собой нож.
Продолжения Грофилд не видел. Он стоял, пригнувшись, на сеновале, с «терьером» в руке, наблюдая за лестницей, по которой он туда забрался, и прислушиваясь к звукам внизу.
Поначалу вообще не было слышно ничего, кроме шуршания волочившейся раненой ноги Брока, пока тот передвигался по амбару. Потом Брок елейным, ласковым голосом проговорил:
— Энди, ты где? Выходи, Энди, забери свой нож!
Потом наступила тишина, полная тишина, которая длилась почти минуту. Грофилд напрягал слух и зрение. Нет, оттуда не доносилось ни звука. Он посмотрел через плечо на лаз в передней стене, почти готовый к тому, что обнаружит их обоих у себя за спиной, но он по-прежнему был один. И все-таки его не покидало чувство, что они тут, наверху, вместе с ним, и тот и другой, просто их не видно.
Крик сменился вдруг внезапными стремительными шагами, а за ним последовали беспорядочные удары и звуки потасовки. Что-то лязгнуло, а потом Майерс разразился отрывистым, испуганным, полубезумным смехом, закричав:
— Что, тебе не нравятся вилы? Не нравятся, да? Потом несколько секунд тишины. Снова шум вспыхнувшей потасовки, шаги и тяжелое дыхание, но на этот раз без крика, а потом опять тишина. А дальше Майерс в ужасе завопил:
— Нет!
Металл лязгнул о металл, началась беспорядочная беготня, упало что-то металлическое, а потом под ногами у Грофилда все заходило ходуном, и Грофилд, вздрогнув, уставился на лестницу: кто-то карабкался сюда, наверх.
Это был Майерс! Кровь сочилась из двух длинных порезов на его лице, вся одежда была порвана, он выглядел так, будто все тело его было изранено, и он дополз почти до самого верха сеновала, прежде чем увидел Грофилда, сидевшего там на корточках и целившегося в него из «терьера». Потом он заорал, но не как раненый человек, а как человек, увидевший привидение, и, оттолкнувшись от лестницы, пролетел по воздуху спиной вперед и, стремительно падая, пропал из виду.
Потом рычание! Исходило ли оно от Гарри Брока? Удовлетворенное и победное рычание? Грофилд пригнулся еще сильнее и не шевелился. Внизу Майерс бормотал во всю силу своих легких:
— Гарри, там Грофилд! Там, наверху, Грофилд! Мы нужны друг другу... Мы должны помогать друг другу... Мы должны добраться до Грофилда! Гарри! Гаррриииииии!
Дальше последовали всхлипывающие звуки, и тишина после них показалась какой-то влажной. В этой тишине Гарри Брок проговорил:
— Грофилд? Ты действительно здесь, Грофилд? «Приди и посмотри», — подумал Грофилд, наводя «терьер» на лестницу.
— Ну что же, давай проверим, — сказал Брок снизу. — Давай обезопасим, себя.
Грофилд ждал. Пол под ним казался тонким, как бумага. У него пересохли губы. Он слышал лишь капли дождя, ударявшиеся о травинки.
Удар сотряс амбар. Еще один. Верхняя часть лестницы, прибитая гвоздями, отвалилась.
— Эй! — позвал Брок снизу. — Ты там, Грофилд? Тебе ничего не нужно говорить. Если ты там, наверху, можешь там и оставаться.
Грофилд не шевельнулся.
— Ну, сукин сын! — Это уже не к нему, к Майерсу. — Где деньги? — Значит, он обыскивал то, что осталось от Майерса.
Грофилд раздумывал, не подползти ли ему вперед, к краю сеновала, чтобы заглянуть вниз, в амбар, но он боялся пошевелиться: пол был скрипучим. Ни Майерс, ни Брок не воспользовались огнестрельным оружием, но у Брока оно могло быть. Стоит раздаться звуку отсюда, и Брок будет точно знать, где находится Грофилд. Мысль о пуле, которая, пройдя через пол, угодила бы ему, Грофилду, между ног, не доставляла радости.
Что же происходило внизу? Слышались негромкие звуки, непонятно что означавшие. Грофилд ждал и не мог понять, что у Брока на уме, пока не услышал, как хлопнула дверца «бьюика», — дверца со стороны пассажира, расположенная-перед входом в амбар, которую Майерс оставил открытой, выпрыгнув из машины.
Теперь Грофилд задвигался, причем быстро. Он выпрямился, повернулся, сделал один размашистый скачок и выпрыгнул в лаз сеновала, выставив вперед ноги.
До крыши «бьюика» было около шести футов. Грофилд приземлился, крыша под ним прогнулась, ботинки заскользили по мокрому металлу, и он тяжело рухнул на четвереньки, лицом к задней части машины.
Он не сумел обрести точки опоры. Несмотря на свои усилия, соскользнул спиной вперед и осознал, что его ноги повисли перед ветровым стеклом. Единственное, что оставалось сделать, это порезче оттолкнуться, так, чтобы все тело соскользнуло по ветровому стеклу вниз, на капот.
Лежа на животе поверх капота, он уставился через ветровое стекло на Брока, который в свою очередь вытаращил глаза на него. Грофилд подтянул руку кверху, расположив ее перед своим лицом, и выстрелил в Брока через ветровое стекло. Брок взвизгнул и вывалился из машины со стороны водителя. Грофилд выстрелил в него еще раз, когда тот выбирался наружу, и увидел, как задымилось плечо на пальто Брока.
Но Брок все еще двигался. Он бросился прочь от машины, а Грофилд оттолкнулся от капота и встал на ноги. Повернувшись, он увидел, как Брок, спотыкаясь, заворачивает за угол амбара, и погнался за ним.
Брок стоял на коленях возле амбара, привалившись к нему правым плечом и наклонив голову. Грофилд осторожно обошел его кругом, и Брок приподнял какое-то очень сонное лицо.
— Это во всем Майерс виноват, — пробормотал он так, будто его накачали наркотиками.
Грофилд спросил:
— Где деньги?
— У меня в карма.... В карма... пальт...
— Сто двадцать тысяч долларов? У тебя в кармане пальто? — Такова, согласно Майерсу, была общая сумма зарплаты в пивоварне Нортуэй.
Удивительно, но Брок начал смеяться. От колыхания хрупкое равновесие его тела нарушилось, он повалился вперед ничком и затих.
Грофилд перевернул его, и Брок сонно посмотрел вверх. Веки у него были тяжелые, держать их открытыми стоило ему больших усилий. Грофилд спросил:
— Что тут смешного? Где сто двадцать тысяч? Разве дело не выгорело?
— Они платят чеками! — Брок хотел было снова засмеяться, но это, похоже, причинило ему боль, и он просто улыбнулся. — Они снова перешли на чеки, — произнес он сонно, а его улыбка выглядела ленивой и блаженной.
— Они не смогли платить наличными, они снова пере... — Глаза его закрылись.
Грофилд толкнул его в плечо.
— Сколько вам досталось?
— Дветсч смьс...
— Два тысячи семьсот долларов?
Брок захрапел.
Грофилд порылся в карманах его пальто, там они и оказались. Две тысячи семьсот долларов крупными купюрами. Деньги на мелкие расходы, вероятно, единственная наличность, которую они там держали. Шесть человек, пожарная машина, три машины для бегства — и две тысячи семьсот долларов.
— Майерс не разузнал всего как следует, — вздохнул Грофилд. Покачав головой, он встал, а Брок в этот момент перестал храпеть. Грофилд посмотрел на него — тот совсем не дышал. Грофилд отвернулся и снова пошел за угол, к передней стене амбара, чтобы еще раз убедиться во всем самому.
В «бьюике» не было ничего, кроме мертвого тела на заднем сиденье. Это, скорее всего, был Ланахан.
В припаркованном внутри амбара «роллс-ройсе» не было ничего, кроме трех чемоданов в багажнике с костюмами, туалетными принадлежностями и тому подобным.
И, наконец, Майерс. Брок, очевидно, решил — пусть тот истечет кровью, и употребил для этого нож и вилы. Невозможно было обыскать одежду, не запачкав пальцев в крови. Грофилд морщился от отвращения, пока шарил в карманах его одежды, и отвращение его было настолько сильным, что он чуть было вообще не заметил пояс с деньгами. Однако нашел его, отвязал и снял с тела Майерса.
Там было четыре отделения. Два из них, с левой стороны, были проколоты вилами, и пропитались кровью. Грофилд не стал их даже открывать. Он открыл два других, с правой стороны: там были деньги.
Его собственные деньги. Они все еще были перехвачены лентами «Фуд Кинг». Остатки доли Грофилда, причитавшейся ему за дело в супермаркете. Он сел на пол и пересчитал их: там было четыре тысячи сто восемьдесят долларов. Из тех тринадцати тысяч трехсот двадцати пяти, которые у него отобрал Майерс.
— Это все-таки что-то, — сказал Грофилд и рассовал деньги по карманам. Идя через дорогу к своему «шевроле», он сложил в голове две тысячи семьсот и четыре тысячи сто восемьдесят, и у него получилось шесть тысяч восемьсот восемьдесят долларов.
— Как бы там ни было, мы все-таки сможем открыть сезон, — сказал он. Он зашел за угол обгоревшего здания, и обугленный кусок доски два на четыре выскочил, стремительно описав дугу, со свистом от такого стремительного движения и ударил его прямо в лицо.
Глава 7
Грофилд сел, потрогал свой нос, а когда убрал руку, она вся была в крови. Он с трудом увидел — настолько у него опухли глаза, а все его лицо было охвачено жжением. К тому же у него страшно разболелась голова.
Он оглядел нижнюю часть своего тела, и оказалось, что он сидит на земле возле сгоревшего дома под небольшим дождиком, карманы его вывернуты: его обчистили. Он сказал:
— Эй!
Какое-то движение привлекло его внимание. Он повернул голову, медленно и осторожно, и оказалось, что возле машины стоит человек. Возле «шевроле» — машины Грофилда. А человеком этим был... вот сукин сын, это был Перри Мортон!
Мортон как раз собирался залезть в машину, но теперь стоял там, глядя на Грофилда, и говорил:
— Уже очухался? А я рассчитывал, что ты готов на пару часов.
— Сколько ... — У него запершило в горле, он откашлялся и начал заново: — Сколько времени я пробыл без сознания?
— Наверное, минут пять. Как раз достаточно, что забрать твои деньги, твою пушку и твои ключи от машины. — Мортон был доволен собой: а почему бы и нет?
Грофилд снова откашлялся.
— Не оставляй меня здесь, Перри, — сказал он. — Этот район наводнят полицейские. Я сделал поблажку тебе, а ты сделай мне.
Мортон задумался. Однако самоуверенность и самодовольство его так и распирали, поэтому ему пришлось проявить великодушие. Он сказал:
— Если ты дойдешь до машины, я возьму тебя с собой.
— Спасибо, Перри, — сказал Грофилд. Он встал на ноги со второй попытки, а потом у него страшно закружилась голова. Он, пошатываясь, подошел к «шевроле» со стороны пассажирского места и уселся рядом с Мортоном, который только что завел двигатель.
Мортон посмотрел на него и ухмыльнулся.
— Только помни, что теперь пушка у меня, — сказал он. — Надеюсь, ты будешь таким же умником со мной, каким я был с тобой.
— Я запомню, — едва слышно пробормотал Грофилд. Мортон завел машину, тронул ее с места и повез их прочь от этого места.
— Я собираюсь ехать дальше этой дорогой в Канаду, а потом отправлюсь на запад.
— Это мне вполне подходит. — На солнцезащитном козырьке со стороны пассажира было зеркальце, для того чтобы приводить себя в порядок. Грофилд опустил козырек и осмотрел свое лицо. Похоже, нос у него не был сломан, но на носу и щеках было несколько маленьких порезов. У него также появятся два очаровательных синяка вокруг глаз, но до начала сезона они сойдут.
— Лимоны никогда не лгут, — сказал Грофилд и вздохнул.
— О чем это ты?
— Да так, ни о чем.
Какое-то время они ехали молча, а потом Мортон, улыбаясь, проговорил:
— Ну, хоть ты и профессионал с большой буквы, а я — просто новичок, но, по-моему, я все схватываю на лету, а?
— Еще бы, — откликнулся Грофилд. Он послюнявил носовой платок и принялся вытирать кровь с лица. Не так уж это плохо — иметь шофера до конца дня, до тех пор, пока они не отъедут на приличное расстояние от места ограбления. А насчет того, чтобы снова взять бразды правления в свои руки, — так это не к спеху. Ведь кольт «трупер», что под приборным щитком, никуда не денется.
Мортон включил радио и стал насвистывать под знакомую мелодию.
Грофилд убрал носовой платок и сказал:
— Разбуди меня, когда будут новости, хорошо? Мортон посмотрел на него с удивлением:
— Ты собираешься спать?
— Денек у меня выдался тяжелый, — сказал Грофилд.
— Ну что ж, теперь ты вполне можешь отдохнуть. — Мортон широко улыбнулся.
— Да, могу, — сказал Грофилд и закрыл глаза. «Шевроле» ехал по Канаде навстречу рассвету.
Он оглядел нижнюю часть своего тела, и оказалось, что он сидит на земле возле сгоревшего дома под небольшим дождиком, карманы его вывернуты: его обчистили. Он сказал:
— Эй!
Какое-то движение привлекло его внимание. Он повернул голову, медленно и осторожно, и оказалось, что возле машины стоит человек. Возле «шевроле» — машины Грофилда. А человеком этим был... вот сукин сын, это был Перри Мортон!
Мортон как раз собирался залезть в машину, но теперь стоял там, глядя на Грофилда, и говорил:
— Уже очухался? А я рассчитывал, что ты готов на пару часов.
— Сколько ... — У него запершило в горле, он откашлялся и начал заново: — Сколько времени я пробыл без сознания?
— Наверное, минут пять. Как раз достаточно, что забрать твои деньги, твою пушку и твои ключи от машины. — Мортон был доволен собой: а почему бы и нет?
Грофилд снова откашлялся.
— Не оставляй меня здесь, Перри, — сказал он. — Этот район наводнят полицейские. Я сделал поблажку тебе, а ты сделай мне.
Мортон задумался. Однако самоуверенность и самодовольство его так и распирали, поэтому ему пришлось проявить великодушие. Он сказал:
— Если ты дойдешь до машины, я возьму тебя с собой.
— Спасибо, Перри, — сказал Грофилд. Он встал на ноги со второй попытки, а потом у него страшно закружилась голова. Он, пошатываясь, подошел к «шевроле» со стороны пассажирского места и уселся рядом с Мортоном, который только что завел двигатель.
Мортон посмотрел на него и ухмыльнулся.
— Только помни, что теперь пушка у меня, — сказал он. — Надеюсь, ты будешь таким же умником со мной, каким я был с тобой.
— Я запомню, — едва слышно пробормотал Грофилд. Мортон завел машину, тронул ее с места и повез их прочь от этого места.
— Я собираюсь ехать дальше этой дорогой в Канаду, а потом отправлюсь на запад.
— Это мне вполне подходит. — На солнцезащитном козырьке со стороны пассажира было зеркальце, для того чтобы приводить себя в порядок. Грофилд опустил козырек и осмотрел свое лицо. Похоже, нос у него не был сломан, но на носу и щеках было несколько маленьких порезов. У него также появятся два очаровательных синяка вокруг глаз, но до начала сезона они сойдут.
— Лимоны никогда не лгут, — сказал Грофилд и вздохнул.
— О чем это ты?
— Да так, ни о чем.
Какое-то время они ехали молча, а потом Мортон, улыбаясь, проговорил:
— Ну, хоть ты и профессионал с большой буквы, а я — просто новичок, но, по-моему, я все схватываю на лету, а?
— Еще бы, — откликнулся Грофилд. Он послюнявил носовой платок и принялся вытирать кровь с лица. Не так уж это плохо — иметь шофера до конца дня, до тех пор, пока они не отъедут на приличное расстояние от места ограбления. А насчет того, чтобы снова взять бразды правления в свои руки, — так это не к спеху. Ведь кольт «трупер», что под приборным щитком, никуда не денется.
Мортон включил радио и стал насвистывать под знакомую мелодию.
Грофилд убрал носовой платок и сказал:
— Разбуди меня, когда будут новости, хорошо? Мортон посмотрел на него с удивлением:
— Ты собираешься спать?
— Денек у меня выдался тяжелый, — сказал Грофилд.
— Ну что ж, теперь ты вполне можешь отдохнуть. — Мортон широко улыбнулся.
— Да, могу, — сказал Грофилд и закрыл глаза. «Шевроле» ехал по Канаде навстречу рассвету.