Стародымов Николай. Тринадцатый сын Сатаны - 2

   Впрочем, рядовые-то милиционеры тут при чем? Ведь именно на них как раз и лежит основная тяжесть борьбы с криминалитетом. Ну а пользуются они своим служебным положением? Конечно, пользуются! Еще как пользуются! Если оно, это использование служебного положения в корыстных целях, пронизывает сейчас наше общество снизу до самого...
   Стоп! - законопослушно остановил себя Вадим. Есть у нас в стране, на любых уровнях снизу доверху, немало честных и порядочных людей. Именно на них держится наше общество, наш законопорядок, наша страна. И именно на них, на честных людей, которые, как бы высоко они ни поднимались по служебной лестнице, остающихся честными и порядочными людьми, должны ориентироваться и мы, сотрудники правоохранительных органов, которые находятся на самых начальных ступенях должностной иерархии...
   - Ты прав, конечно. Я имею в виду, Ашот, что я не смог найти тех, кто и в самом деле что-то знает, - отвечая на реплику приятеля, поправился следователь, когда многочисленные огни милицейского автомобиля исчезли за поворотом. - А те, кто был на виду, кого я допрашивал, они, допускаю, и в самом деле знают немногое... В общем, скажу тебе откровенно, я почувствовал, что опять оказался в тупике...- невесело закончил он мысль. И тут же встрепенулся, осознав, что едва не потерял основную мысль. - Но знаешь, что странно, Ашот, дело у меня застопорилось, а меня никто не торопит, не топает ногами, не жаждет моей крови... Я только регулярно отчитываюсь о проделанной работе... И тут вдруг это, второе, убийство. Главное, что я знаю точно: оно напрямую связано с первым.
   - А откуда это у тебя такая уверенность? - профессионально среагировав на оговорку, быстро спросил Ашот.
   Вадим словно споткнулся на полуслове. Замялся, виновато покосившись на приятеля. Таинственные одинаковые, но с разными номерами, карточки, которые второй раз уже находят возле трупов, - ключевой момент. И о их существовании, а точнее сказать о том, что существует ДВЕ карточки, знает всего несколько человек - порознь, возле разных тел их видели многие.
   - Понял-понял, - Ашот сам работал в организации, которая занимается расследованиями, знал, что такое служебная тайна, а потому не обиделся на то, что коллега ему выдает дозированную информацию. - Ладно, просто знаем, что связано... И что дальше? Кто убит?
   Вострецов был благодарен приятелю за его тактичность.
   - Так вот. Понимаешь, какое дело, убит профессиональный киллер Ленька по прозвищу Бык, - продолжил он свой рассказ. - Убит немыслимым способом - я раньше о подобном даже не слышал. Да и не только я - все, кто соприкасался с этим делом, фонареют... Суди сам. Кто-то каким-то образом заманил этого самого Леньку на стройку и в нужный момент перерезал веревку. Быку на голову свалилась строительная бадья, на их жаргоне "калоша", в которой на этажи подают раствор и бетон. Представляешь? У него, у Быка, уже от этого падения не было ни малейших шансов на то, чтобы остаться в живых... Это бы еще ладно - мало ли кто и как с кем сводит счеты... Однако эту "калошу" заранее облили горючей смесью и в момент падения зачем-то подожгли. Понимаешь? В этом несомненно был какой-то скрытый смысл. Но какой?.. К тому же у него, у Леньки, в кармане оказалась крупная сумма денег в валюте... Ну это еще ладно - мало ли у кого сейчас доллары в карманах лежат пачками... Так тут есть еще одна странность - рядом с ним лежал "дипломат" с разобранной винтовкой, из которой до этого уже застрелили по меньшей мере двух человек...
   - А что свидетели?
   - Свидетели... Свидетели - простые строители. Они, как оказалось, сами помогли подтянуть "калошу" к потолку. Пришел, говорят, какой-то шизик, явный шизик, понимаешь, и говорит, чтобы они так сделали, в смысле, подвесили бадью и чтобы она до понедельника там провисела. Неплохо заплатил - ну они и рады стараться, хотя, конечно, и посмеялись над ним.
   - И ничего не заподозрили?
   - Я же говорю: хорошо заплатил! А сам, по их словам, явный шиза: дергается, смеется, кривляется... А им-то, строителям, что - да пусть висит!
   По крыше автомобиля вдруг громко пробарабанил водопадик крупных капель дождя. Приятели вновь невольно замолчали.
   - Ну и к какому же выводу ты пришел? - поторопил рассказ Ашот.
   - Погоди еще о выводах. Потому что и это еще не все, - продолжил Вадим. - Бадья-"калоша", бензин, огонь... Так ведь в ней, в этой бадье, понимаешь, какое дело, оказались еще две бутылки вина "Медвежья кровь", которые, естественно, разбились при падении. Представляешь?
   Вот это и в самом деле, как говорится, ни в какие ворота...
   - Может, это вино строители приготовили для себя, а потом забыли? - с сомнением предположил и в самом деле озадаченный Айвазян.
   - Строители? "Медвежья кровь"? Дорогое сухое вино? - едко переспросил Вадим.
   Впрочем, Ашот и сам понимал, что эта мысль не может быть верной.
   - И все же, что же ты по этому поводу думаешь?
   Вострецов слегка пожал плечами.
   - Я думаю... Мало ли что я думаю! Чтобы думать правильно, нужна максимально полная информация. А я почти ничего не знаю!.. Впрочем, должен тебе сказать, все это пока что так, преамбула. Из-за того, чтобы рассказать тебе эту историю, я бы не стал тебя дергать. Главное в этой истории началось уже потом, ты сейчас в этом убедишься... Понимаешь, какое дело, когда я знакомился с кругом общения Быка, узнал, что в последнее время у него был легкий романчик с одной, скажем так, девушкой не слишком строгих правил. Вообще-то баб у него было как у бездомной дворняги блох, но эта у него бывала чаще...
   К двери кафе подкатил и остановился автомобиль и сыщики - официальный и частный - в который раз замолчали. Из машины резво выскочил мужчина, над ним мгновенно распахнулся просторный зонтик. Он подобострастно раскрыл заднюю дверцу салона авто, прикрывая от дождя еще одного мужчину, который появился - не вышел, а именно появился, совсем иначе, не так, как это сделал его "шестерка". В длинном светлом плаще, он солидно одернул пиджак, не обращая внимания, что стоявший рядом подручный, держа над ним зонтик, на глазах набухает сеющейся с неба студеной влагой. И только потом прошел и исчез за дверью, которая распахнулась перед ним, словно по мановению волшебной палочки.
   И они оба дружно позавидовали тому, вошедшему в кафе. Конечно, в салоне автомобиля было отнюдь не так тоскливо, как на улице, и все же...
   - Короче говоря, ты решил эту коровку найти, - поторопил Ашот приятеля, засмотревшегося на картину.
   - Что? - встрепенулся тот. - Какую коровку?
   - Ну телку эту, подругу Быка, - пояснил Айвазян. - Бык - коровка...
   Вадим хмыкнул.
   - А, ну да, конечно... Коровка - это хорошо... Да, я решил ее найти. И знаешь, я не только решил найти, а нашел без малейшего труда.
   Это уже было интересно.
   - И что же?
   - Пришел к ней на работу, поговорил, дурак...
   Ашот усмехнулся.
   - Давай-ка без самобичеваний, ахпер Вадик, - перебил он приятеля. - Я ведь уже понял, что у тебя опять что-то не так пошло, как должно было бы, так что оставь эмоции. Суть говори. И покороче, а то тащишься, как верблюд по пустыне.
   - Ладно, суть, - постарался не показывать кольнувшую его обиду Вадим. - Суть вот в чем. Эта девушка кое-что мне рассказала о том, чем занимаются в их заведении. Это, по сути, притон... Мы с тобой сейчас как раз и стоим перед этим заведением, Ашот... Только она начала мне что-то рассказывать, вдруг ворвался хозяин, девчонку вытолкал взашей, а меня оставил в кабинете и начал плести какую-то ерунду про мозаику, Останкинскую телебашню и еще про что-то... Я сначала не понял, что это он специально сделал, чтобы меня подольше задержать в кабинете. Дальше он мне вдруг сообщает, что пока мы с ним общались, девушку уже уволили и что искать ее бесполезно, потому что она, мол, уже успела уехать домой.
   - Куда домой?
   - Она оказалась неместной. И, по его словам, уже уехала из Москвы.
   - Так-так-так, - Ашот уже позабыл о своих неприятностях, заинтересовался этим делом всерьез. - Значит, ты ее упустил... И, как я понял, сегодня опять начал ее разыскивать. И, конечно же, не разыскал. Правильно?
   - Правильно, - вздохнул следователь. - Я и в самом деле ее нигде не нашел. На ее фамилию в железнодорожных и авиационных кассах билет не продавался. Матери домой, в Калугу, она не звонила. У подруг не появлялась. В квартиру, где снимала комнатенку, тоже не приходила...
   Что ж, за сутки в Москве найти человека, не имеющего постоянного жилья... И тем не менее, Ашот прекрасно понимал опасения Вадима.
   - Может, у хахаля какого-нибудь? - спросил он на всякий случай, хотя и не больно-то верил в вероятность такого предположения. - Ты же сам говорил, что она не самых честных правил.
   - Может, - уныло согласился Вадим. - Только ведь понимаешь, какое дело, никто не видел, чтобы она вчера после разговора со мной выходила из кафе.
   - Задний выход?
   Беседа шла в темпе игры "Счастливый случай": вопрос - ответ, вопрос - ответ.
   - Не исключено, конечно, - согласился Вадим. - Я об этом тоже подумал и версию проверил. Задний выход в кафе, естественно, имеется. Только девчата им никогда не пользуются. Хотя, конечно, можно предположить, что, выйдя после беседы со мной, Анна бросилась не в зал к подругам, где много людей, и где главный выход, а на кухню, прокралась мимо поваров, незаметно для них открыла дверь, попала на хозяйственный двор, перелезла через забор, бросилась к какому-то своему приятелю... Все это, конечно, напрочь исключать не стоит. Вот только вопрос: зачем она это сделала бы?
   - Испугалась, - быстро дал объяснение Ашот.
   - Согласен. Это единственное, во что и в самом деле можно поверить - что она настолько дико испугалась и убежала именно таким образом. Маловероятно, но допустим. Да вот только...
   - Что "только"?
   Вадим отвечал, по-прежнему глядя на закрытую дверь кафе, за которой скрывалась интересовавшая его тайна, отвечал уверенно, четко, чувствовалось, что обо всем этом уже думал, и думал не раз.
   - Только имеются в этом деле два вопроса. Первый: если она вдруг так испугалась, значит, ей было чего пугаться, значит, там и в самом деле сокрыто нечто, из-за чего можно испугаться. И второй... Вот второй-то и наталкивает меня на то, чтобы нанести в это кафе неофициальный визит.
   Оказывается, и это еще не все!
   Ашота даже досада взяла. Приятель строит свой рассказ в духе детектива. Вместо того, что коротко, четко и ясно изложить главные, основные обстоятельства дела, рассказывает, словно излагает содержание понравившегося фильма.
   - Так что же еще произошло? - слегка раздраженно спросил он.
   - Сегодня днем вдруг меня вызывает шеф...
   - Индикатор? - снова блеснул осведомленностью Ашот.
   - Нет, Крутицкий, начальник Индикатора.
   Армянин присвистнул:
   - Даже так?
   - Даже так. Вызывает и заставляет меня сделать подробнейший отчет о проделанной работе. Устраивает разнос за самовольные и неправильные действия в кафе...
   Вадим эффектно замолчал. И Ашот вдруг понял, что произошло дальше, почему приятель так долго подбирается к сути происшедшего.
   - И после этого запрещает тебе трогать это злополучное кафе? - полуутвердительно спросил он, кивнув в сторону сияющих окон.
   Следователь саркастически хмыкнул:
   - Ну что ты, Ашот! Как же он может мне запретить что-то предпринимать, если сам же поручил мне расследование этого дела?.. Нет, дружище, он поступил немного по-другому. Просто высказался, что опыт и интуиция подсказывают ему, что кафе - ложный след. А потому, мол, нужно его, этот след, бросить и заниматься каким-то другим следом...
   Логично, - оценил Ашот.
   - И чем же твой начальник обосновывал эту свою прозорливость?
   - Понимаешь, какое дело, он был довольно убедителен, - признал Вадим. - Игорь Дмитриевич сказал, что при данном варианте все слишком просто и очевидно, чтобы быть правдой, особенно если учесть тщательность подготовки убийства, а также то, что первый убитый, Василий Ряднов, к данному кафе никакого отношения не имел... Так что все логично. И если бы я сумел сегодня найти ту девчонку, я и в самом деле пошел бы по другому пути. Однако она пропала. Понимаешь? Вообще пропала, бесследно, с концами. Значит, с кафе и в самом деле все не так просто, как мне пытаются доказать. И увести меня от него пытаются не случайно... Вот я и предлагаю тебе совершить налет на него. В случае чего, всю вину я, естественно, беру на себя. Но попробовать надо. Потому что официальную санкцию на обыск на моих хлипких основаниях мне никто не даст.
   - Только еще один уточняющий вопрос, - задумчиво проговорил частный сыщик. - Что успела тебе сказать девушка прежде, чем директор ее вытолкнул?
   - Во-первых, я тебе уже сказал, что девушки там занимаются проституцией...
   - Было бы странно, если бы они занимались там чем-нибудь другим, - хмыкнул Ашот.- Нет, это сейчас ни для кого не откровение... А что еще?
   - А вот что еще я как раз и не успел узнать, - вздохнул Вадим. - Анна только начала говорить, что по требованию посетителей они им что-то приносят, причем, именно они, а не официантки... Она успела произнести одно-единственное слово "порошок"...
   - Наркота? - встрепенулся Ашот.
   - Не исключено, - уклонился от четкой формулировки Вадим. - Но утверждать наверное... Не знаю. Как раз тут и появился Барабас.
   - Барабас?
   - Ну, директор. Они его тут Барабасом называют. Я так понял, что он этот наш разговор подслушивал.
   Теперь Ашот заговорил не сразу, сделал паузу. И говорил медленно, словно, не желая задеть приятеля, тщательно подбирает слова.
   - Слушай, Вадим, а ты уверен, что тебе это и в самом деле нужно?
   - То есть? - не понял тот.
   И снова Ашот ответил не сразу. И говорил по-прежнему осторожно, чтобы не обидеть приятеля.
   - Что значит "то есть", Вадик? У нас, у армян, есть поговорка, что человек сам может доставить себе неприятностей больше, чем самый заклятый враг... Ну посуди сам. Это ж только в кино про итальянскую или американскую мафию и про комиссара Каттани мы заранее знаем, что нарушение закона герою обязательно сойдет с рук. А в жизни... Оступишься ты - тебя или осудят показательным судом, а то и попросту пришлепнут потихоньку, чтобы на тебя же списать побольше грехов всей твоей же системы... Ты ведь не положительный киногерой, не крутой Уокер или прозорливый Коломбо, которым неуязвимость гарантирована по меньшей мере до конца сериалов.
   Вадим попытался опротестовать столь мрачные прогнозы Айвазяна:
   - Погоди, Ашот...
   Однако тот не позволил себя перебить.
   - Это ты погоди! - он даже немного повысил голос, что уж вовсе на него не походило. - Ты хочешь сказать, что истина обязательно должна восторжествовать? Правильно. Только объясни мне, заради Бога: а ради чего она в данном случае должна торжествовать?
   Такая постановка вопроса поставила Вострецова в тупик.
   - То есть как это ради чего?
   Ашот продолжал наседать:
   - Ну вот так вот, скажи просто и ясно: ради чего?.. Не знаешь, что сказать? Истина ведь просто существует в природе - и не более того. Ей абсолютно равнобедренно, кто и как на нее смотрит, кто и как к ней относится. Это человек пытается либо скрыть эту истину, либо, напротив, сделать ее достоянием гласности. Вот я и спрашиваю: тебе лично сейчас так уж
   необходима эта истина, которая существует, однако пока сокрыта от всех?
   В схоластических спорах Вадим не чувствовал себя достаточно искушенным, чтобы теперь что-то возразить Ашоту. И этот факт его разозлил.
   - Да хрен с ней, с истиной! - вспылил он. - Мне просто разобраться надо...
   Однако Айвазян не дал ему возможность уйти от откровенного разговора.
   - Это не ответ, - жестко сказал он. - Ты просто боишься за ту бабенку, которая с тобой пооткровенничала. И не хочешь в этом признаться. Не так?
   Вострецов не нашелся что ответить, только слегка пожал плечами.
   - Ничего не скажешь, красиво, благородно, по-мужски, - не дождавшись ответа, с легким сарказмом продолжил Ашот.- Положительный герой, рискуя жизнью и преступая закон, спасает падшую, но, я так понял, весьма симпатичную женщину... Бьют фанфары, звенят литавры, домохозяйки у экранов стоящих на кухне телевизоров утирают слезы умиления, кромсая капусту с буряком для борща... Только давай, Вадик, прикинем ситуацию вот с какой стороны. Представь себе весы - знаешь, такие, аптекарские, как у Немезиды или Фемиды, как ее там... Одна чаша: кафе, да, скорее всего, мафиозное, проституция и, не исключено, наркомафия, тебе твой начальник рекомендует его не трогать (к слову, ты не задумывался, почему он не рекомендует?), дело, на которое ты собираешься идти, противозаконно. Вторая чаша: твое самолюбие, неизвестная судьба девушки не самых, как ты сказал, честных правил... Что еще ты добавишь?.. Ну, скажем еще, совесть, корысть, порядочность, карьера, опасение за свою жизнь - этот "букет" разбрасывай сам куда пожелаешь... Какая чаша перетянет, как ты думаешь?
   Да, это был ответ. Это был прямой и откровенный ответ. А главное, этот ответ был абсолютно четким и ясным. И еще главнее - логичным и правильным. И именно этот факт окончательно сразил Вострецова.
   - Ну что ж, - угрюмо проговорил Вадим. - Я тебя понял. Ты прав, конечно. Только я ведь не остановлюсь. Просто придется искать других помощников.
   Это был нечестный удар. Больше всего хотелось вспылить и послать приятеля именно туда, куда он заслуживает после таких слов. Однако южанин сумел сдержать мгновенно вскипевшие и рванувшие из души эмоции. Потому что понимал: Вострецов не желал его обидеть; более того, он не пытался таким образом его спровоцировать. Просто высказал не в самой тактичной форме то, о чем подумал.
   И он попытался представить себе эту ситуацию с другой стороны.
   В конце концов, мало ли законов, писаных и неписаных, мы нарушаем в этой жизни?.. А вдруг и в самом деле Вадик прав и там, за этими сияющими стеклами, что-то делают с человеком, которого еще можно спасти?.. Так почему бы и не попытаться помочь приятелю, раз уж у него такие сомнения в судьбе девушки?
   - Ладно, ахпер Вадым, - включил он свой южный акцент. - Ладно, астаглох. Какой же джитель Кавказа оставит друга, когда он идет спасать дженшину? Достаю свой боевой кинджал, седлаю лихого коня - и вперед!
   Вадим молча нащупал в полумраке его руку и коротко пожал. Прости, мол, за несправедливость и спасибо за готовность помочь.
   - Ну а как ты вообще планируешь все это мероприятие? - деловито поинтересовался Ашот.- Мы с тобой, как два шерифа из вестерна, врываемся с револьверами, руки на стойку - и никому не шевелиться?..
   - Как планирую? - Вадим не дал приятелю закончить свою импровизацию. - Сейчас все расскажу. Только дождемся еще одного человека...
   Он заметно волновался. Да и немудрено: одно дело абстрактно рассуждать об извечных философских категориях добра и зла - и совсем иное решиться на конкретное деяние, предусмотренное действующим Уголовным кодексом, в результате которого можешь загреметь в места, которые невесть кто и когда, по каким ассоциациям окрестил "не столь отдаленными". По мере того, как приближалось время "Ч", у него в душе и у самого нарастало желание отказаться от собственного замысла. В душе он даже надеялся, хотя не смел признаться в том даже самому себе, что Ашот сумеет его отговорить от акции... Однако теперь, когда Ашот дал согласие, отступать было поздно.
   В жизни редко что-то случается именно так, как планируешь заранее. Изменение плана операции ворвалось в виде звонка радиотелефона, требовательно загудевшего в "бардачке" машины.
   - Да, слушаю, - коротко отозвался Ашот, щелкнув тангентой и прижав к уху старинную массивную трубку на длинном перекрученном шнуре.
   - Здорово, mon chere, армянская твоя морда, - донесла мембрана радостный голос Сашки Максимчука. - Еле тебя отыскал... Ты чего это там делаешь?
   - Тебя, москальского хохла, не спросил, - в тон отозвался Айвазян. - Чего хотел?
   Было слышно, что Сашка что-то сказал в сторону и вдалеке послышался счастливый женский смех. И Ашот сразу понял, зачем его разыскивает приятель.
   - Слышь, Ашот, мне твое содействие нужно, - с напором говорил Максимчук.- Подтвердишь, mon chere, что мы с тобой сегодня вместе на задании были?
   Не впервой - Ашот прекрасно понимал, кому и что он должен подтвердить. Однако теперь сделал вид, что сразу не сообразил.
   - Так ты сейчас на задании? На каком задании? - подмигнув в полумраке притихшему Вадиму, переспросил он. - Кому подтвердить? Шефу?
   Теперь уже удивился приятель.
   - При чем тут шеф?.. Моей благоверной.
   - Ой, Сашка, оторвет она тебе когда-нибудь хотелку, - не выдержал, рассмеялся Ашот.- С корнем и со всеми прибамбасами... Да и не поверит она мне.
   - Ну, поверит или нет - это уже ее проблемы, - небрежно обронил Максимчук. - Главное - чтобы хоть кто-то что-то подтвердил... Так я на тебя полагаюсь?
   - Конечно, - смилостивился Ашот.- Подтвержу, что ты еще до сих пор у меня на диване спишь.
   Максимчук рассмеялся:
   - Что, mon chere, мужскую солидарность будем включать? Годится... Ну а теперь все-таки расскажи, где ты и чем занимаешься.
   - А тебе не все едино?
   - Конечно, нет, - Сашка, похоже, даже обиделся на подобный выпад. - Я, понимаешь, тут провожу время в сообществе коньяка, кофе, шампанского и изумительной женщины, - где-то на заднем плане опять послышался говорок и счастливый смех. - А мой друг в это время где-то невесть за каким чертом под дождем сидит в служебной машине, - продолжал балагурить Максимчук.- Так что давай, колись, морда закавказской национальности, где ты находишься и чем и с кем занимаешься в служебном автомобиле и в неурочное время!
   На Сашку обижаться просто невозможно.
   - Я на задании, Саша, - коротко сказал Ашот.
   - Ах, да, конечно, - вспомнил собеседник. - Ты же водишь супруга той красотки!..
   Снова на заднем плане послышался негодующий возглас:
   - Что? Какой еще красотки?..
   Айвазян почувствовал, что невольное напоминание Максимчука о той шикарной дамочке, из-за которой ему едва удалось унести ноги от пяти костоломов, подпортило ему настроение.
   - Нет, - мрачно ответил он. - Я тут совсем по другому вопросу.
   - Потасовочки, часом, не намечается? - не заметив перемену настроения друга, весело поинтересовался Максимчук.- А то я подскочу, тоже помахаюсь маненько.
   А что, это мысль, - оценил Ашот. Сашка махаться умеет будь здоров! У них в агентстве нет никого, кто с ним мог бы сравниться на ринге или на татами. И в тире... Может, и в самом деле позвать его на помощь? Вот только...
   - Да, Санька, махаловка не исключена, - ответил он. - Только тебя на помощь я не позову.
   - Это почему? - искренне удивился Максимчук.
   - Дело в том, что одному моему другу нужна помощь, а эта помощь немножко выходит за рамки закона, - предельно откровенно ответил Ашот.
   - Ха, mon chere, так тем более я должен быть рядом с тобой, - абсолютно серьезно сказал Сашка. - А то ты без меня будешь все на Уголовный кодекс оглядываться, а я его лучше знаю и лучше сумею обойти. - А потом вдруг добавил снова шутливо и весело: - Зато алиби для дома, для семьи будет самое железное, особенно если фингал под глазом предъявлю... Давай-ка быстро и четко: где ты находишься и как тебя найти... Хотя найду я тебя по нашей машине... Так где ты сейчас?
   - Ты кафе "У Барабаса" знаешь?
   - Даже не слышал. Много их нынче развелось, этих Барабасов... Где это?
   Айвазян назвал адрес.
   - Отлично. Это не так далеко, - оценил Максимчук.- Хорошо, еще в какое-нибудь Едренёво-Гадюкино трястись не придется. Через полчасика буду у вас... Полчаса время терпит?
   - Не уверен, но похоже, терпит.
   - Ну вот и чудненько. Выезжаю.
   Вадим смотрел на приятеля едва ли не неприязненно. Начатое им дело на глазах разбухало, набирало обороты, все меньше оставляя надежды на то, что произойдет нечто такое, после чего вся ситуация вдруг разрешится сама собой. Ашот же, напротив, решившись, теперь выглядел более активным.
   - Кого ты это еще позвал? - мрачно поинтересовался Вострецов.
   Айвазян старательно делал вид, что не замечает его настроения. Как ни говори, а прежде, чем кого-то звать на подмогу, он и в самом деле должен был бы спросить согласие закоперщика мероприятия.
   - Сашку Максимчука. Он у нас в агентстве работает. У него опыт - о-го-го, раньше в управлении по организованной преступности работал, таких "зубров" в свое время брал...1). Его помощь может нам здорово пригодиться.
   ____________________________________________________
   1). Подробнее о судьбе и приключениях Александра Максимчука можно прочитать в повести "Киднэппинг по-русски".
 
   - А с чего это он вдруг на тебя вышел?
   Ашот досадливо вздохнул:
   - Да у него дома проблемы... Понимаешь, что-то с женой у них давно уже не заладилось. Между нами говоря, она у него и в самом деле не подарок, только ему об этом не говори, Сашка не любит, когда кто-то в его дела лезет... Ну да это и в самом деле их дела, сам знаешь, чужая семья - потемки, черт разберет, кто там прав, кто виноват... А потом Сашка в какой-то командировке познакомился с одной журналисткой, с Валькой - и у них такой роман развернулся, прямо любовь, про которую сопливый фильм снимать можно.
   - Так чего ж он, Сашка твой, совсем не уйдет к этой своей подруге?
   - Ну ты даешь! А семья! А дети! А квартира!..
   Как и большинство молодых холостых парней, которые, к тому же живут с родителями, Вострецов имел по этому вопросу категорическое суждение. И теперь он откровенно и неприязненно хмыкнул:
   - Вот-вот! Как трахаться на стороне - так любовь, а как узаконить это самое траханье на стороне - сразу квартира, дети...