— Минут десять.
   — И вы никого не видели? И ничего не слышали?
   — Нет, я была в зарослях орешника, вы же знаете, они такие густые.
   — Не знаю. Не смогла бы орешник отличить от сосны. — Прищуренные глаза Дол были само внимание. — И вы принесли перчатки с собой? Вы тогда их спрятали?
   — Нет… я принесла их. Услышала голоса на теннисном корте и решила сходить туда. Но сначала пошла переодеть туфли. Принесла с собой книгу и перчатки, положила их туда. Она указала на бюро. — Перчатки засунула в ящик, потом спустилась вниз и пошла на корт. Пробыла там всего десять минут, тут пришли вы.
   — Сегодня утром вы сказали мне правду? Что за то время, пока находились в розарии, никого не видели поблизости вообще?
   — Никого, — медленно покачала головой Джэнет.
   — Когда вы запрятали перчатки в арбуз?
   — Сегодня рано утром. Я встала спозаранку.
   — Вы пошли туда, вырезали дырку, выковыряли мякоть, засунули перчатки в арбуз и снова вставили корку на место. Так?
   — Да.
   — Почему вы отнесли мякоть на компостную кучу?
   — Я думала, что там для нее самое подходящее место… мне негде было больше ее оставить.
   — А где вы взяли нож?
   — В мастерской.
   — Вы отнесли его туда обратно?
   — Да.
   Дол отвела глаза от лица Джэнет впервые с тех пор, как вошла в комнату. Уперев локоть в колено и прижав согнутую в кулак ладонь к губам, позволила себе опустить ресницы. Все казалось правдоподобным, никаких противоречий. Дол мысленно вернулась ко времени, когда Джэнет описывала последовательность своих перемещений, оценила мизансцену на восточном склоне так, как сама ее представляла, — и не могла обнаружить ничего противоречивого или невероятного.
   Наконец она выпрямилась:
   — О'кей. Пока что придется мне это проглотить, переварю потом. Конечно, остается вопрос: почему вы спрятали перчатки? Я не собираюсь тянуть из вас душу по этому поводу. Если все, что вы мне тут рассказали, правда, есть только одна разумная причина.
   Вы знали, кому они принадлежат. Это верно?
   Джэнет крепко сцепила пальцы рук. Ее ответ был едва различим:
   — Да.
   Дол кивнула:
   — Ясно. Когда вы их нашли, почему принесли перчатки в комнату и спрятали в ящик? Почему не вернули хозяину?
   — Ну… казалось странным найти их в таком месте. — Джэнет откашлялась, но похоже было, что это не помогло. — Я подумала, что стоит пока оставить их у себя…
   — Как сувенир? А потом, когда вы узнали, что случилось, и позже, когда у всех проверяли руки и речь зашла о перчатках, то пошли к себе наверх и осмотрели эту пару, искали следы порезов. Убедились, что в этих перчатках тянули проволоку, и решили защитить их хозяина от последствий его преступления. Хотя результатом его действий стало убийство вашего отца.
   Так было дело?
   — Нет, — пробормотала Джэнет. — Не так. Это преступление не имеет к нему никакого отношения.
   Он его не совершал.
   — Откуда вам это известно?
   — Потому что он не делал этого. Вы сами знаете, что не совершал… Вы знаете… что ведь Мартин…
   — Вы хотите сказать, что опознали их как перчатки Мартина?
   — Да.
   — Похоже, что так. Я читала ваши поэмы, и у меня есть глаза, особенно на то, что является очевидным. Я знаю, что Мартин — единственный мужчина, чьи перчатки вам захотелось положить в свой ящик, и уж точно только его вы хотели оградить от грозящей ему беды… любой ценой. Но все же, раз это его перчатки, почему вы так уверены, что Мартин не делал этого?
   — Потому что он не стал бы убивать. — Джэнет стиснула пальцы. — Зачем ему убивать? Вы сами знаете, он не пошел бы на это. Кто-то взял его перчатки… воспользовался ими, чтобы его подставить.
   — Как теория сойдет, — насупилась Джэнет. — Конечно, именно такую версию вы и должны были создать. Где-то в чем-то она даже годится. Хотя бы в том, что их мог кто-то использовать. Менее ясно, что кто-то хотел его подставить, ведь перчатки могли и не найти под этим мхом. — Ее глаза, устремленные на Джэнет, прищурились в раздумье. — Я знаю, вы странная девушка… Странная женщина. Когда вам стало известно, как использовали перчатки, почему вы не вернули их Мартину? Не рассказали ему, что нашли их, и не предоставили ему самому в этом разбираться?
   — Я не могла… не могла это сделать. Это было бы для него ужасным ударом!
   — Боже мой! Вы не хотели причинить ему боль.
   Предпочли терзать себя, пока он в это время домогался другой, более богатой девушки! И вы не решились ему сказать? Просто пошли и запихнули перчатки в арбуз?
   — Да.
   — Но вы понимали, что, поступая так, возможно, сводите на нет попытки найти и наказать убийцу вашего отца?.. Нет, пожалуй, я должна забрать свои слова обратно… Что вы думали, это совершенно не мое дело. Хватит и того, как вы поступили.
   Пора понять, что жизнь далека от поэзии, но я сомневаюсь, что вас интересует мое мнение.
   Дол встала и подняла свой чемоданчик из свиной кожи, поставила его на стул, открыла. Потом подняла юбку, вытащила перчатки и поправила резинку на чулках. Затем выпрямилась, держа перчатки в руке.
   — Вот они. Они бы вас не довели до добра. — Она засунула перчатки в чемоданчик и захлопнула крышку. — Теперь я спущусь вниз и отдам их Шервуду.
   Постараюсь, чтобы вы остались в стороне, хотя эта история — просто находка для газет. А этот буйвол, Брисенден, вволю бы потешился, вытягивая из вас самые пикантные подробности вашей безответной страсти. А может, и нет? Остаюсь при своем мнении: вы глупышка.
   Она подхватила чемоданчик и собралась идти. Сопрано Джэкет сорвалось на слишком высокой ноте:
   — Но они найдут… вы сказали, мои отпечатки…
   — Предоставьте это мне. Если смогу, я помогу вам. Если же не получится и они все-таки выйдут на вас, что же, затяните пояс потуже и готовьтесь стоять насмерть. Праматерь наша Ева, каких только глупостей не делают женщины? — Дол отворила дверь, неслышно вышла и закрыла ее за собой.
   Внизу в холле ее чуть было не постигло еще одно — третье по счету — неблагоприятное обстоятельство, но она миновала его, даже не запнувшись. Этим обстоятельством оказался сержант Квил, который как раз в от момент, когда она появилась, беседовал со своим коллегой и при виде Дол с чемоданчиком решил, что вправе уделить ей немного времени и совместить полезное с приятным.
   — О, мисс Боннер! — Сержант преградил ей дорогу. — Я вижу, вы последовали моему совету. Только я имел в виду не сам чемодан, а пистолет. Я как раз рассказываю Миллеру о вашем комплекте — он стоит того, чтобы на него посмотреть. Дайте я покажу ему. — Он протянул руку. — Вы ведь не возражаете?
   На мгновение сердце у Дол замерло. Ее богатое воображение нарисовало ей картину того, что последует, если она откажется: патрульный окажется упрямым и просто отнимет чемодан, чтобы показать коллеге… Она очаровательно улыбнулась в ответ:
   — Конечно нет, сержант, но через несколько минут, когда я выйду… Мистер Шервуд послал за мной…
   Она быстро протиснулась мимо него, подошла к двери в игральную комнату, открыла ее и вошла, когда же собралась закрыть за собой дверь, то натолкнулась на неожиданное препятствие: сержант последовал за ней, и Дол пришлось предоставить эту честь ему.
   Патрульный, находящийся в комнате, бросился ей наперерез, но Дол удалось уклониться от встречи с ним и прорваться к столу. Брисенден, который стоял и смотрел в окно, повернулся при ее вторжении. Шервуд и его помощник-очкарик занимали те же места, что и прежде, крупный мужчина в одной рубашке без пиджака сидел за дальним концом стола; на стуле, который утром занимала Дол, примостилась Сильвия Рэфрей.
   Дол не удостоила ответом Шервуда, возмутившегося ее бесцеремонным вторжением. Она поставила чемоданчик на стол, открыла и небрежным жестом достала перчатки. Швырнула их на стол:
   — Вот они. Я нашла.
   — Это… ну, клянусь Богом!
   Брисенден бросился к ней, чуть не опрокинув стул.
   Мужчина в рубашке встал и наклонился вперед, чтобы взглянуть. Но им не удалось полностью сосредоточиться на находке из-за Сильвии. Та тоже встала, чтобы лучше видеть, и непроизвольно вскрикнула. Все заметили, с каким изумлением Сильвия уставилась на перчатки. Рука Шервуда, протянутая к находке, так и застыла в воздухе.
   — Что такое, мисс Рэфрей? Вы узнаете их? — тут же вырвалось у него.
   Сильвия рухнула на стул и с ужасом смотрела на Дол. Та, сразу же оказавшись рядом, положила ей руку на плечо:
   — Сейчас, Сильвия. Сильвия, дорогая! Все…
   — Сядьте на место, мисс Боннер. — Шервуд был краток. — Если мисс Рэфрей признает…
   Дол набросилась на него:
   — Ну и что будет? А без нее вы не сможете определить, чьи они, при стольких-то помощниках?..
   У нее шок, дайте ей шанс прийти в себя. Если она знает, чьи это перчатки, она вам скажет.
   — А вы знаете?
   — Нет. — Дол легонько похлопала Сильвию по плечу. — Никогда их раньше не видела. Знаю только то, что следы на перчатках должны вас заинтересовать.
   Шервуд держал перчатки в руке, остальные столпились вокруг него. Сержант Квил, поджав губы, заглядывал прокурору через плечо, утвердительно кивая, лицо Брисендена исказилось от ярости. Помощник прокурора смотрел, сверкая очками, с любопытством, но недоверчиво. Мужчина в рубашке взял одну перчатку и подошел к окну.
   Сержант пробормотал:
   — Это они. Отметины на них такие же, как на тех, которые использовали для следственного эксперимента. Те же борозды.
   — Где вы их взяли? — прорычал Брисенден.
   Минутку, полковник. Шервуд перегнулся через стол и положил перчатку перед Сильвией. — Взгляните, пожалуйста, мисс Рэфрей. Мисс Боннер говорит, что никогда их не видела. А вы?
   Сильвия даже не дотронулась до перчатки. Ее взяла Дол.
   — Ну, Сильвия, соберись с духом. Не спеши с выводами. Это всего лишь голый факт. Ты не знаешь, к каким другим фактам он приведет. И я тоже не знаю.
   Ими воспользовались при убийстве Сторса.
   Сильвия взяла перчатку и стала рассматривать. Но когда услышала, что сказала Дол, то выронила перчатку, и та упала на пол. Квил нагнулся, чтобы ее поднять. Сильвия взглянула на Дол:
   — Я знаю, что это всего лишь факт. Но, Дол… эту пару перчаток я сама купила вчера в Нью-Йорке.
   Сама купила.
   — Великий Боже! Неудивительно, что у тебя шок.
   Что ты сделала с ними потом?
   — Я отдала их Мартину, — Сильвия сглотнула, — я спорила с ним и проиграла. Ты помнишь, вчера я вышла из офиса с Мартином и Леном? По пути на ленч мы остановились у Гордона, и я купила ему эти перчатки. — Подбородок у Сильвии задрожал, пальцы непроизвольно вцепились в юбку Дол. — Где… где ты нашла…
   — Сильвия. — Гортанный оклик Дол звучал как призыв к мужеству, к стойкости. Однажды, только однажды, позволив себе расплакаться в присутствии мужчины, Дол не могла позволить, чтобы другая женщина повторила ее ошибку. Тем более, если этой женщиной была Сильвия. Дол повернулась к этим чудовищам. — Мисс Рэфрей купила перчатки вчера днем в Нью-Йорке, между двенадцатью и часом дня.
   У Гордона, на Сорок восьмой улице. Она отдала их мистеру Мартину Фольцу в качестве платежа за проигранное пари. Больше она ничего не знает, оставьте ее в покое. Что касается меня…
   Брисенден взорвался:
   — Мы оставим ее в покое, когда с ней закончим.
   Вы, кажется, думаете…
   — Не кажется, а я действительно думаю, в отличие от прочих, — процедила Дол. — Знаю, нельзя расследовать убийство, не задев чьи-то чувства, но какой смысл мучить эту девушку. А при сложившихся обстоятельствах было бы неплохо для вас воздать мне должное, а не плевать в душу. Черт подери, разве я не отличилась, найдя для вас перчатки, и, возможно, вам все же захочется услышать об этом от меня, или вы предпочитаете узнать о случившемся из завтрашних газет?
   Человек в рубашке громко рассмеялся и сказал:
   Ваше имя Боннер? А я Мэгвайр. Рад познакомиться. Я начальник полиции Бриджпорта. Мои ребята работали здесь, и мне чертовски хорошо известно, что найти перчатки оказалось им не по зубам. Он опять рассмеялся переливчатым смехом.
   Шервуд смотрел на него без всякого удовольствия.
   Он повернулся к сержанту:
   — Приведите Фольца… или нет, подождите минутку. — Он занялся Дол. — Поведайте нам про свою сыскную работу. Где вы нашли перчатки?
   Дол придвинула стул поближе к Сильвии и села, решив обращаться только к Шервуду.
   — Рассказ будет недолгим. Искала-то я не перчатки, но, конечно, помнила о них. Случилось так, что попала в огород, оказалась у компостной кучи и тут заметила мякоть арбуза. Она была незрелой, а корок нигде не было видно. Я подумала: возможно, кто-то вырезал часть арбуза, выковырял мякоть, на ее место втиснул перчатки и закрыл арбузной коркой. Конечно, шанс один на миллион, но, как бы то ни было, я отправилась взглянуть на грядку с арбузами. Нашла один, надрезанный, вытащила кусок корки и обнаружила внутри арбуза перчатки. Эти самые!
   Мэгвайр из Бриджпорта наклонился к Шервуду:
   — Пошлите за арбузом… Вы его оставили на месте, мисс Боннер?..
   Дол качнула головой. Пока она говорила, ее первоначальные планы изменились.
   — Я тоже подумала про отпечатки пальцев. Мне удалось получить их у всех находящихся в доме, и после этого я отнесла арбуз на компостную кучу и обработала его порошком. На нем не оказалось отпечатков, кроме моих. Я вытерла арбуз и отнесла назад, на грядку…
   — Уничтожили улики? — взвыл Брисенден.
   — Пожалуйста, полковник, — отмахнулся от него Шервуд. Он посмотрел на Дол. — Вы понимаете, мисс Боннер, мы благодарны вам за найденные перчатки.
   Это целиком ваша заслуга, достойная самой высокой оценки. Но искать отпечатки — это работа экспертов.
   Опрометчиво с вашей стороны было так поступить с этим арбузом. Это же важная улика!
   — Я нашла перчатки.
   — Я знаю, что нашли. Но вы говорите, что у всех взяли отпечатки? Это уйма времени. Должно быть, вы нашли перчатки более часа назад. Сколько драгоценного времени потеряно…
   — Я нашла перчатки.
   — Я знаю. Намек понят — следует быть благодарным за то, что их нашли, как и за то, что в конце концов отдали все-таки нам. Что ж, спасибо! Но… вы говорите, что стерли отпечатки с арбуза… почему?
   — О, да он весь был в порошке. Я нашла перчатки.
   Мэгвайр заржал. Шервуд сухо заметил:
   — Считайте, что это до меня уже дошло. Но арбузу как улике благодаря вам каюк! Ладно, об этом потом…
   Квил, ведите сюда мистера Фольца. Скажите Граймсу, чтобы он убедился, что знает, где кого искать. — Сержант вышел. — Вы, леди, можете идти, если желаете.
   Вы понадобитесь мне позже. Мисс Рэфрей, не хочу вас мучить, по выражению мисс Боннер, но мне еще придется задать вам несколько вопросов относительно вашего утреннего разговора с мистером Сторсом.
   Дол сказала:
   — Иди, Сильвия, а я останусь. Если мистер Шервуд позволит.
   — Я тоже останусь, — вздернула вверх подбородок Сильвия. Видно, к ней начало возвращаться ее упрямство.
   Но Шервуд был непоколебим:
   — Нет, мисс Рэфрей. Извините, но это исключено, я не могу разрешить вам остаться. Пожалуйста, не заставляйте меня быть невежливым.
   Сильвия пыталась настоять на своем, но поддержки от Дол не получила, а прокурор был тверд и настаивал на ее уходе. Ей пришлось подчиниться.
   Дол проводила ее до двери, пожала руку и вернулась к столу. Посмотрела Шервуду в глаза и сказала:
   — Я нашла перчатки. Если надо еще что-нибудь сделать…
   — Хорошо, хорошо. — Он замахал на нее руками. — Сядьте, пожалуйста. И никаких комментариев. Надеюсь, вам понятно?
   А шеф полиции продолжал посмеиваться.

Глава 12

   Когда сержант подвел Мартина Фольца к столу, у него был вид человека, явно хватившего лишку, но Дол была убеждена, что это только видимость. Как бы она его ни критиковала — главным среди минусов Мартина был тот, что он — особь мужского пола, — но такой грех за ним не числился, даже когда он пребывал в состоянии стресса. Она считала его мягкотелым неженкой, интеллектуалом и эстетом и явно не ровней такой женщине, как Сильвия. Впрочем, под мерки Дол не подошел бы ни один мужчина.
   Когда Мартин садился на стул, который только что занимала Сильвия, он с некоторым удивлением посмотрел на Дол Боннер. Судя по его виду, казалось, только нежелание оказаться участником неприятной сцены заставляло Мартина держать себя в руках. Он вопросительно вскинул брови на Шервуда.
   Прокурор откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Перчаток не было видно, он держал их в правой руке, прикрывая локтем левой. Затем откашлялся.
   — Я послал за вами, мистер Фольц, потому что у нас наметился некий сдвиг. Мы нашли перчатки, которыми пользовался убийца.
   Мартин наморщил лоб:
   Тогда… — и замолчал. Потом продолжил: — Тогда вы знаете, кто это сделал. — Он все больше хмурился. — Я полагаю, вы послали за мной… Но не можете не видеть, что я в странном положении, и это неприятно. В этом доме мой статус весьма сомнителен — просто жених мисс Рэфрей. По ее настоянию я присутствовал на семейном совете, когда прибыл мистер Кэбот — адвокат… Сейчас вызвали меня сюда…
   — Вы заблуждаетесь. — Шервуд не сводил с него глаз. — Я не посылал за вами как за членом семьи.
   Только хотел спросить про перчатки. — Тут он резко подался вперед и выкинул руку так, что перчатки оказались чуть ли не перед самым носом Мартина. — Вы их раньше видели?
   Мартин инстинктивно отпрянул от протянутой руки:
   — Что это?
   — Возьмите их, пожалуйста. Хорошо рассмотрите.
   Вы видели их раньше?
   Мартин взял перчатки. Шесть пар глаз скрестились на нем. Он посмотрел на перчатки, на кожу, пальцы, манжеты, и, когда перевел взгляд на Шервуда, в серых глазах светилось понимание того, что происходит. Он побледнел, несмотря на загар. Дол с отвращением, смешанным с сочувствием, подумала:
   «Надеюсь, бедный простак не хлопнется в обморок».
   Мартин сказал напряженным голосом:
   — Это мои перчатки. Похожи на мои. Где вы взяли их?
   Посмотрите на внутреннюю сторону. Нет, я сказал, на внутреннюю, видите эти бороздки, которые остались на коже? Это следы от проволоки. Той, которой задушили Сторса. Когда тянули.
   Мартин хрипло поинтересовался:
   — Где вы взяли перчатки?
   — Их… нашли. — Шервуд снова откинулся на спинку стула. — Вы понимаете теперь, почему я послал за вами, мистер Фольц? Или нет?
   — Нет. Не понял. Я не знаю, почему вы решили, что это мои перчатки.
   — Нам сказала мисс Рэфрей.
   — Сильвия сказала… — уставился на него Мартин. — Она сказала… значит, она принесла… — Он вскочил. — Я хочу видеть ее! Я требую встречи с мисс Рэфрей!
   Квил сделал пару шагов. Дол подумала: «Вот ты каков: щенок, капризный, набалованный мальчишка! Мамочку зовешь. Лучше бы Сильвия усыновила сироту».
   Шервуд сказал:
   — Сядьте. Мисс Рэфрей только что была здесь. Она осмотрела перчатки и сказала, что вчера купила их для вас. Проиграла на спор. Они принадлежат вам, и ими воспользовался убийца. Вы убили Сторса?
   Мартин стойко выдержал его взгляд:
   — Нет. Я хочу видеть мисс Рэфрей.
   — Вы с ней увидитесь, как только мы сочтем это нужным. Сядьте. Признаете, что обмотали проволоку вокруг шеи Сторса, потянули за нее и вздернули его на сук? При этом у вас на руках были перчатки?
   — Нет.
   — О'кей. Вы этого не делали. Тогда сядьте, пожалуйста.
   Шервуд ждал. Мартин посмотрел на Дол, но не взывал к ней, а так, словно недоумевал, кто же она такая. Она подумала: «Этот человек действительно слишком восприимчив. И умен, этого у него не отнимешь». Между тем Мартин уже уселся, но так, словно в любой момент готов был вскочить на ноги.
   Прокурор самым обыденным тоном поинтересовался:
   — Так это ваши перчатки, мистер Фольц?
   — Думаю, что мои. Похожи.
   — Вам вчера дала их мисс Рэфрей?
   — Да.
   — Они были при вас, когда вы вели сюда машину из Нью-Йорка?
   — Да.
   — Где они были вчера днем, между 4.40 и 6.15?
   — Я не знаю.
   — О, вы не знаете. А где они были в четыре часа?
   — Я не знаю.
   Следующий вопрос прокурора остался незаданным из-за того, что Мэгвайр из Бриджпорта предостерегающе что-то проворчал. Он встал, кивнул Шервуду, и тот прошел за ним в угол комнаты. Брисенден также встал и присоединился к ним в дальнем углу. Оттуда доносилось неясное бормотание: высшее начальство совещалось. Мартин взглянул на Дол:
   — Нечто подобное должно было случиться со мной.
   Ты не могла бы привести сюда Сильвию?
   Дол, как ни странно, ощутила к нему жалость. Она покачала головой:
   — Держи оборону, Мартин! Брызги от грязи летят на всех!
   Троица возвратилась и расселась по своим стульям. Шервуд порылся в бумагах, лежащих перед ним, вытащил одну и пустил по столу Мэгвайру и Брисендену. Потом обратился к Мартину:
   — Давайте расскажите нам всю подноготную этих перчаток. С того момента, как вы привезли вчера их домой.
   Мартин сказал:
   — При условии, что это те самые перчатки.
   — Конечно, это нетрудно установить.
   — Я вам уже рассказывал, чем занимался вчера… с разбивкой по часам, конечно, в пределах того, что мог доподлинно вспомнить. Когда мы приехали ко мне в имение около трех часов, взял перчатки с собой в дом. Я уверен, потому что когда переодевался у себя в комнате…
   — С вами был Циммерман.
   — Да. Он разговаривал со мной, пока я менял одежду. Я положил перчатки в карман моего шерстяного пиджака, всегда беру его с собой, когда предстоит играть в теннис.
   — Но перчатки? Вчера было тепло.
   Мартин нахмурился:
   — Вы должны понять одно: я не оправдываюсь и не защищаю себя, просто рассказываю, как все было. Я надеваю этот пиджак иногда, когда езжу верхом, и надеваю перчатки. Мало ли чем приходится заниматься в имении. Перчатки у меня всегда в пиджаке.
   — О'кей. Потом?
   — Как я вам уже рассказывал, поговорил с Циммерманом. Затем вышел из дому и присоединился к мисс Рэфрей и Чишолму. Я снял пиджак, полагаю, повесил его на спинку стула. Обычно я так делаю.
   Через некоторое время Чишолм ушел, направившись сюда, и немного погодя его примеру последовала Сильвия. Я оставался сидеть, как уже рассказывал вам, и мой работник де Руде подошел, чтобы задать мне несколько вопросов…
   — Пиджак был на месте?
   — Да. Должно быть, был. Потому что когда я пошел в Берчхевен, то перекинул его через руку и понес с собой.
   Шервуд кивнул:
   — Это тот самый пиджак, который вы оставили на стуле в прихожей.
   — Да, я вам уже объяснял. Вошел через оранжерею, но сначала сделал крюк через боковой холл и заглянул на восточную террасу. Обратно я вернулся тем же путем, решил пойти в столовую выпить, вот и бросил пиджак в прихожей. Не видел его до позднего вечера, когда Белден достал его из шкафа в холле, куда он его убрал.
   — Когда вы бросили пиджак на стул в прихожей, были в кармане перчатки?
   — Я не знаю, не помню.
   — Вы не знаете. А когда вы вышли из своего дома и пошли сюда, они были в кармане?
   — И этого не знаю, не заметил.
   — Вы не заметили. А когда вы видели их в последний раз?
   — В своей комнате. Когда я взял их, чтобы положить в карман пиджака.
   — Вы хотите сказать, что это был последний раз, когда вы их видели? Ни разу потом не замечали, есть они или нет?
   — Вот-вот. Именно так.
   Брисенден заворчал. Мэгвайр молча потирал свой солидный нос. Шервуд поглядывал то на них, то на Мартина, храня тягостное молчание.
   — У вас было время все обдумать. Я надеюсь, вы не воспользовались передышкой, чтобы забыть то, что не желаете говорить, ссылаясь на провалы памяти. Вижу, вы не пытаетесь кого-то конкретно подставить — всех свалили в одну кучу. Любой мог взять перчатки из кармана до того, как вы покинули ваш дом: Чишолм, Циммерман, ваши слуги. И в прихожей их мог взять кто угодно: миссис Сторс, Рэнт, мисс Сторс. Вы нам явно не желаете облегчить жизнь, сузив поле поиска, не так ли?
   Мартин внятно ответил:
   — Мне жаль. Но у вас нет оснований не верить изложенным мною фактам. В них нет противоречий…
   — Вот тут вы ошибаетесь. — Шервуд опустил кулак на стол. — Слушайте. Кто-то здесь постоянно лезет на рожон — теперь это вы. Хватить водить меня за нос. Рэнт врал и унес ноги, то же самое сделал Чишолм. Циммерман играет в молчанку, ну да я еще до него доберусь! А вы? Разве сказали мне, что, когда дворецкий вручил вам пиджак поздно вечером, вы не обратили внимания — там перчатки или нет.
   Именно тогда, когда я вас допрашивал? Ладно, сомнение всегда трактуется в пользу обвиняемого, допустим, тогда этот факт вас не интересовал, но почему вы не заявили о нем сегодня утром, когда мы во все тяжкие пустились, чтобы отыскать перчатки?
   Вы и тогда предпочли об этом умолчать? И наконец, когда вы убедились, что они пропали, почему вы не поставили меня в известность? Вправе ли я потребовать у вас объяснений, мистер Фольц?
   — Полагаю, вправе. — Мартин беспомощно заерзал на стуле: Дол знала, что он не выносит, когда кто-то, кричит. — Я заметил, что перчатки пропали.
   Конечно. Прошлым вечером. Но мне казалось, что сам факт, что перчатки пропали, ничем вам не поможет. Вы и так знали, что их нет, и ваши люди разыскивали их повсюду. А я… не хотел это обсуждать.
   Не хотел, чтобы меня расспрашивали. — Он резко спросил: — А кому это понравится?
   — Но прошлой ночью у вас возникло подозрение, что перчатками мог воспользоваться убийца? Или нет?
   — Казалось вероятным. Я боялся, что это не исключено.
   — Вы сказали кому-нибудь, что у вас пропали перчатки?
   — Нет.
   — Даже мисс Рэфрей?