Стаут Рекс. «Всех, кроме пса, в полицию...»

   — Зачем такая таинственность… перекресток?
   Мисс Джонс рассмеялась.
   — Ну, мистер Вульф… Вы ведь спрашивали о мебели? Так зачем, чтобы меня видели с Виком Таленто?
   Вульф продержал ее до двух: он не уличил ее и не загнал в угол. На Арбор-стрит она не была два месяца. Давно не встречалась с Шеффи, Аландом, Таленто, не говоря уже о Мигане, которого вообще не знала. Она даже предположить не могла, кто убил Кампфа. Единственно, что могло заинтересовать Вульфа, — сообщение, что не осталось ни одного человека, способного предъявить права на Черныша. О наследниках Джуэль ничего не слышала.
   Когда она встала с кресла, собака тоже поднялась. Я проводил мисс Джонс, усадил ее в такси и вернулся.
   — Где Черныш? — поинтересовался я.
   — Внизу у Фрица. Он будет спать там. Ты его не любишь.
   — Это неправда, но как вам будет угодно. Теперь уж вы не сможете винить меня. Так или иначе, завтра его все равно заберет полиция.
   — Они не придут.
   — Ставлю двадцать против одного, что они будут здесь еще до полудня. Вульф кивнул.
   — Приблизительно так рассуждал и я, поэтому, пока тебя не было, я позвонил Крамеру, и мы с ним заключили договор. В девять утра ты вместе с собакой должен быть на Арбор-стрит, к полудню привезешь собаку обратно. Полиция обязуется не трогать ее в течение следующих суток. В том доме ты сможешь найти кого-нибудь более разговорчивого чем обворожительная Джуэль Джонс.
   Было прекрасное солнечное утро. Я не захватил с собой плащ Мигана: на сей раз никакого предлога не требовалось, да и вряд ли бы мне представилась возможность обменяться.
   Блюстители порядка уже ждали. Я сказал проводнику — коренастому средних лет мужчине в штатском, — что пса зовут Черныш, и предупредил передавая поводок:
   — Если он вас укусит, пеняйте на себя.
   Не укусит. Так, Черныш? — Проводник похлопал собаку и начал с ней знакомиться.
   Зычный рев потряс мои барабанные перепонки. Вмешался сержант Пурли Стеббинс:
   — Ему следовало укусить тебя, когда ты его крал.
   Я повернулся. Пурли был на полдюйма выше и на два дюйма шире меня.
   — Ты все перепутал — заметил я — Укусы мне, наносят только женщины. Зато интересно, какая муха кусает тебя то и дело.
   Мы продолжали обмен любезностями, а проводник — его звали Ларкин — устанавливал дружеские отношения с Чернышом. Скоро он объявил, что можно приступать.
   Пурли разъяснил обстановку.
   — Судя по всему, вот как это происходило. Зайдя в дом Кампер снял с собаки поводок, и держал его в руке подходя к двери одной из квартир. Хозяин впустил его, а потом схватил сзади и придушил поводком, который сунул затем в карман плаща. Собака была уже на улице, когда тело вытащили в холл. Это Таленто прогнал ее.
   — В таком случае — заметил Ларкин — он невиновен.
   — Нет, подозрения с него снять нельзя. Таленто мог убить Кампфа вынести тело и, выходя прогнать собаку на улицу. Может ли собака при таких обстоятельствах вести себя спокойно?
   — Вообще да. Это зависит от ее близости с хозяином. Да и крови не было. Вы зайдете первым?
   — Вперед Гудвин.
   Пурли направился к двери, но я возразил:
   — Я останусь с собакой.
   Стеббинс был явно недоволен.
   — Тогда держись позади Ларкина.
   Однако мне не нравилось наблюдать из-за спины. И я зашел в вестибюль вместе с Пурли. Через минуту там появился Ларкин с собакой. Сделав два шага, Ларкин остановился собака тоже. Никто не произносил ни слова, Черныш оглянулся на Ларкина. Тот снял ошейник и чуть подтолкнул пса, чтобы показать ему: он свободен. Черныш подошел ко мне и, задрав голову, дружелюбно завилял хвостом.
   — Ерунда, — с отвращением скривился Пурли. — Знаете, — произнес Ларкин. — я и не рассчитывал, что он покажет нам, куда вчера пошел Кампер. В лучшем случае можно было надеяться, что он подойдет к лестнице, где лежало тело и, может быть, поднимется на площадку, откуда вынесли убитого. Гудвин, подведите пса к лестнице.
   Я подчинился. Он шел охотно, но явно не выказывал особого интереса к этому месту.
   — Прекрасно. — Съязвил Пурли. — Просто прекрасно. Что ж, продолжайте.
   Ларкин надел на собаку ошейник с поводком, провел Черныша через холл и позвонил в дверь. Через мгновение дверь открылась, и появился Виктор Таленто.
   — Привет Черныш — сказал он и нагнулся к собаке.
   — Я же предупреждал вас — ни слова! — взревел Стеббинс.
   Таленто выпрямился.
   — Простите, забыл. — В его голосе звучало искреннее сожаление. — Хотите еще раз?
   — Нет. Это все.
   Таленто шагнул назад и закрыл дверь.
   — Вы должны понять, — втолковывал Ларкин сержанту. — Лабрадор не вцепится в горло врагу не такая это собака. Самое большее, что мы можем ожидать — это недружелюбное поведение или скажем рычание.
   — Стоит продолжать? — спросил Пурли.
   — Непременно. Идите лучше вы первым. Пурли стал подниматься по лестнице я за ним. Площадка была узкой и не слишком ярко освещенной. Ларкин постучал. Через десять секунд раздались шаги, и на пороге появилась личность два дня назад изгнанная из дома Вульфа и забравшая мои плащ.
   — Это сержант Ларкин, мистер Миган, — представил Пурли. — Взгляните на собаку. Вы видели ее когда-нибудь? Погладьте ее.
   Миган фыркнул.
   — Сами гладьте.
   — Вы видели ее прежде?
   — Нет. — Ну, хорошо спасибо. Идем Ларкин.
   Дверь хлопнула громко и резко
   — Ну? — бросил Пурли через плечо.
   — Собаке он не нравится — ответил Ларкин. — Правда, на свете много людей, которых собаки недолюбливают.
   На следующем этаже все повторилось. Мы отошли в сторону, а проводник постучал в дверь. Никто не открывал. Он постучал снова, и вскоре дверь чуть-чуть приоткрылась. Скрипучий голос произнес:
   — Вы с собакой.
   — Да, — подтвердил Ларкин.
   — Сержант здесь?
   — Здесь — отозвался Стеббинс.
   — Я же говорил, собака меня не любит. Однажды у Фила Кампфа Словом, она на меня обиделась. Вы что издеваетесь?
   — Откроите дверь. Собака на поводке.
   — Нет! Сказал вам, не открою!
   Пурли решился. Он неожиданно толкнул дверь, и та распахнулась настежь. На пороге, держась за косяк, стоял костлявый тип в красной полосатой пижаме. Собака зарычала и попятилась.
   — Мы обходим всех мистер Аланд, — сказал Пурли. — Вы не исключение. Теперь можете идти спать. Что касается издевательства. — Он замолчал, потому что дверь захлопнулась.
   — А вы не говорили, что Аланд вас предупреждал — пожаловался Ларкин.
   — Мне хотелось посмотреть… Ну, остался последний.
   О верхней площадке явно заботились. Аккуратно выкрашенные стены были украшены небольшими картинами. Шаги за дверью раздались сразу же после стука. На пороге появился Росс Шеффи, художник, одетый в старый коричневый смокинг. Он был, несомненно, самым красивым из обитателей дома.
   Черныш вел себя совершенно спокойно. Когда стало ясно, что кровь не прольется, Пурли спросил.
   — Вы знаете эту собаку, мистер Шеффи?
   — Разумеется. Чудесный пес.
   — Погладьте его.
   — С удовольствием, — Шеффи грациозно нагнулся, — Черныш, ты знаешь, что твоего хозяина больше нет? — Он почесал пса за ушами и выпрямился. — Что-нибудь еще? Я работаю — люблю утренний свет.
   — Все, спасибо. — Пурли повернулся.
   Спускаясь, мы не проронили ни слова. На втором этаже нас перехватил Виктор Таленто.
   — Звонили от прокурора. Меня вызывают на службу. Я свободен?
   — Да, — сказал Пурли. — Можем вас подвезти.
   Таленто обрадовался и попросил минутку подождать. Стеббинс велел отдать мне собаку, и я взял поводок.
   На улице стояла такая же чудесная погода. Мы остановили первое свободное такси Я вытащил из бумажника пять долларов и протянул водителю.
   — Спасибо, — произнес он с чувством. — За красивые глаза?
   — Тебе придется отработать их, браток, — заверил я. Здесь можно где-нибудь остановиться и подождать — от тридцати минут до трех часов?
   — Три часа за пятерку?
   — Конечно, нет. — Я добавил еще одну. — Вряд ли придется ждать долго.
   — Неподалеку есть стоянка. На улице без пассажира ко мне могут сесть.
   — У тебя будет пассажир — собака. Давай-ка поищем местечко.
   Мы изрядно покрутились, прежде чем смогли припарковаться на Корт-стрт в двух кварталах от Арбор.
   Толпа у дома No 29 уже разошлась. Меня это устраивало. Миган на мои звонок не ответил, и я постучался к Аланду.
   Из-за двери донесся скрипучий голос:
   — Кто там?
   — Гудвин. Я был здесь с полицией. Собаки нет. Дверь приоткрылась. Джером Аланд все еще щеголял в своей полосатой пижаме.
   — Чего вам надо? Я хочу спать.
   — Я собирался задать вам несколько вопросов, но помешала собака. Это не займет много времени.
   Так как он не был настолько вежлив, чтобы пригласить меня зайти, мне пришлось попросту отодвинуть его в сторону.
   Я оказался в комнате обставленной мебелью, которая и привила Джуэль Джонс ненависть к подобным домам. Аланд присел на край хлипкого стула и потребовал:
   — Спрашивайте!
   Щекотливое положение. Ведь он предполагал, что я из полиции. И Джуэль Джонс упоминать рискованно — до нее могли еще не докопаться.
   — Давно Ричард Миган занимает квартиру под вами?
   — Я говорил вам уже десять раз.
   — Не мне. Я перепроверяю. Давно?
   — Девять дней. Он въехал во вторник на той неделе.
   — А кто занимал квартиру раньше?
   — Никто.
   — То есть при вас она пустовала?
   — Нет. Я же объяснял: там жила девушка, съехавшая три месяца назад. Ее зовут Джуэль Джонс, артистка. Именно она нашла мне работу в ночном клубе. — Он изменил тон. — Я знаю чего вы добиваетесь. Вы хотите, чтобы я все перепутал. Привели сюда эту собаку — ну, что мне делать, если я не люблю собак?!
   Он взъерошил волосы и взмахнул рукой как комедиант, каким, в сущности, и был.
   — Умер, как собака! — воскликнул он. — Вот как умер Фил, как собака!
   — Вы говорили, — осмелел я, — что дружили с ним…
   Его голова дернулась.
   — Я этого не говорил!
   — Может быть, в других словах.
   — У меня нет друзей.
   — Вы только что сказали, что жившая здесь раньше девушка нашла вам работу. Это похоже на дружескую услугу. Или она вам чем-то обязана?
   — Конечно, нет. Почему вы все время ее упоминаете?
   — Не я упоминаю ее, а вы. Я лишь спросил, кто жил внизу раньше Вы предпочли бы ее не впутывать?..
   — Джуэль тут совершенно ни при чем.
   — Она знала Филиппа Кампфа?
   — Пожалуй. Да, разумеется.
   — Близко!?
   Он покачал головой.
   — Это надо спрашивать у Фила.
   Я улыбнулся.
   — Любопытно, мистер Аланд. Один из жильцов дома — убийца. А вы увиливаете от вопросов касательно Кампфа и девушки. Подумайте, что это может означать. Предположим, Кампф отбил ее у вас, и вы его задушили.
   — Она никогда не была моей подружкой!
   — Угу. Или, например, Кампф плохо с ней обращался, она хотела от него избавиться, а вы в знак признательности повиновались.
   — Вздор, — процедил он. — Вам бы писать киносценарии.
   Везти его к Вульфу я не мог, долго разговаривать с ним — тоже, так как в любой момент ему вдруг могли позвонить из полиции. И я ушел.
   Спустился еще на этаж и постучал. Послышались шаги, и дверь отворилась, Миган все еще был нечесан и не одет.
   — Ну? — прорычал он.
   — Мне нужно задать вам несколько вопросов. Не возражаете? — вежливо, но твердо произнес я.
   — Определенно возражаю.
   — Мистера Таленто вызвали к прокурору. Наш разговор поможет вам сэкономить время. Он молча повернулся, и я пошел вслед за ним.
   — Где-то я вас видел — пробормотал Миган.
   — Конечно, мы приходили с собакой.
   — Нет, раньше. Вы не были вчера у Ниро Вульфа?
   — Верно.
   — Так как же?
   Я удивленно поднял брови.
   — Неужели не ясно, мистер Миган? Я пришел, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них. Я был у Вульфа по делам. Мне часто приходится туда заходить. А теперь…
   — Жирный заносчивый полуумок!
   — Возможно, вы правы… Но приступим, пожалуй, к делу. — Я достал записную книжку и карандаш. — Вы переехали девять дней назад. Пожалуйста, расскажите подробно, каким образом вы сюда попали.
   Его глаза сверкнули.
   — Я рассказывал, по крайней мере, три раза!
   — Знаю, так и делается. Я не стараюсь поймать вас на какой-нибудь неточности, но вы могли упустить важную деталь. Предположим, что мне ничего не известно. Ну!
   Он простонал и уронил голову на руки.
   — Я профессиональный фотограф, работаю в Питтсбурге. Два года назад женился на девушке по имени Маргарет Райан. Через семь месяцев она меня бросила и уехала из Питтсбурга, во всяком случае, я не мог ее там найти. Примерно год назад один мои клиент вернулся из Нью-Йорка и рассказал, что видел Маргарет в театре с мужчиной. Он заговорил с ней, но она сделала вид, будто его не знает. Я поехал в Нью-Йорк, однако за несколько недель поисков ничего не добился. В полицию не обращался — не хотел, пусть это и покажется вам неубедительным.
   — Ладно, — махнул я, — Продолжайте.
   — Две недели назад в картинной галерее в Питтсбурге мне бросилось в глаза большое полотно, написанное маслом. «Три кобылицы на пастбище». На нем была изображена комната с тремя женщинами. Одна из них сидела на диване, две — на ковре, ели яблоки. Сидевшая на диване — моя жена. В этом нет никакого сомнения.
   — Мы и не сомневаемся, — заверил я. — Что же вы сделали?
   — Картину написал Росс Шеффи. Я навел о нем справки у администрации и, закончив неотложную работу, вновь отправился в Нью-Йорк.
   Адрес Шеффи нашелся проще простого — в телефонной книге. Я встретился с ним здесь, в его студии. Сперва я сказал, что заинтересовался одной из женщин на картине, как возможной натурщицей для съемки. Но Шеффи ответил — его мнение о фотографии, как об искусстве, таково, что он и разговаривать не желает на эту тему. Пришлось открыть ему правду. Его поведение сразу изменилось. Он выразил мне сочувствие и сказал, что с удовольствием бы помог, но написал картину больше года назад и просто не помнит, где брал натурщиц. Миган замолчал, и я оторвался от записей.
   — Повторяю, мне это показалось очень подозрительным, — сказал он агрессивно.
   — Продолжайте-продолжайте, я слушаю.
   — Я говорю это подозрительно. Может забыть фотограф, через которого проходят сотни моделей, но не художник. Поэтому я немного вспылил, но, впрочем, потом извинился. Он обещал вспомнить имена натурщиц и попросил ему звонить. Вместо этого я пришел сам. На мои вопрос Шеффи ответил что ни одного имени не вспомнил и вряд ли вспомнит вообще. На сей раз я сдержался. Поднимаясь, я видел объявление о сдаче квартиры и решил переехать. Для картины позировала моя жена и чтобы найти ее мне не мешало жить поближе к Шеффи и его посетителям.
   У Мигана вероятно была фотография жены, но, разумеется просить ее я не осмелился — она либо давно в полиции, либо ее нет. Поэтому я просто спросил:
   — Чего же вы добились?
   — Пока немногого. Пытался сблизиться с Шеффи, не получилось. Познакомился с двумя другими жильцами Таленто и Аландом, но это ничего не дало. Наконец я понял, что нуждаюсь в помощи специалиста, и сразу обратился к Ниро Вульфу. Вы видели, чем все это кончилось.
   Я кивнул.
   — У него потрясающее самомнение. А чего вы собственно хотели?
   — Чтобы он прослушивал телефон Шеффи.
   — Это незаконно — сурово отчеканил я.
   — Так ведь ничего и не получилось. Я пролистал записную книжку.
   — Давайте вернемся немного назад. В течение этой недели вы встречали друзей и знакомых Шеффи?
   — Только двоих. Молодую женщину натурщицу не помню ее имени, и человека, который, по словам Шеффи, покупает картины. Его фамилия Бронштейн.
   — Вы не упомянули Филиппа Кампфа.
   Миган подался вперед и опустил на стол кулак.
   — И не собираюсь. Никогда его не видел.
   — А что бы вы сказали, если бы я заявил, что вас видели вместе?
   — Я бы сказал, что вы гнусный лжец! — Его глаза еще больше покраснели. — У меня и так хватает забот, а тут вы обвиняете в убийстве совершенно незнакомого человека, а потом приводите собаку и заставляете ее гладить!
   Я соболезнующе кивнул.
   — Что поделаешь мистер Миган. Не вы первый, не вы последний, кто против своей воли оказывается замешанным в преступлении. — Я закрыл книжку и положил ее в карман. — Прошу никуда не уезжать Вы можете снова понадобиться.
   Когда я поднимался на верхний этаж, стрелки моих часов показывали двадцать восемь минут одиннадцатого.
   — Понимаю: при данных обстоятельствах жаловаться на то, что меня отрывают от работы, бесполезно, — сказал Росс Шеффи, указывая мне на стул и садясь напротив.
   — Только не слишком долго, — попросил он.
   — Необходимо прояснить некоторые моменты, — начал я. — Конечно то, что Ричард Миган приехал в город в поисках жены и снял здесь квартиру за девять дней до убийства Кампфа, может оказаться простым совпадением, хотя над таким совпадением стоит задуматься. Честно говоря, мистер Шеффи, есть люди, — и я среди них, — которым трудно поверить, будто вы не в состоянии вспомнить, кто позировал вам для большой картины.
   Шеффи улыбнулся.
   — Вы думаете, я лгу.
   — Я этого не утверждаю.
   — Но, разумеется, так считаете. — Он пожал плечами. — С какой целью? Какой тайный замысел я вынашиваю?
   — Не знаю. Вы сказали Мигану, что попробуете помочь ему разыскать жену.
   — Он ужасно действовал мне на нервы.
   — Стоило немного пошевелиться, лишь бы избавиться от докучливого посетителя? Ну и что же вы сделали?
   — Я объяснял в своем письменном заявлении, больше мне добавить нечего… Пытался вспомнить. Один из ваших коллег посоветовал съездить в Питтсбург и взглянуть на картину, чтобы освежить память. По-моему, это смешно.
   — Послушайте мистер Шеффи, — сказал я проникновенно — вся эта история дурно пахнет. Вы живущие здесь многое знаете друг о друге, но о чем-то связанном с Кампфом, похоже умалчиваете. Я не ожидаю, что человек подобный вам станет копаться в грязи, но, так или иначе, вся грязь, связанная с убийством, неминуемо выплывет наружу. Если вы пытаетесь что-то скрыть это не самая умная линия поведения.
   — Ого, целая речь, — он опять улыбнулся.
   — Спасибо. Теперь ваша очередь.
   — Я не столь красноречив. — Шеффи покачал головой. — Нет, вряд ли я вам чем-нибудь смогу помочь. Не скажу, что не сталкиваюсь с грязью, это было бы неправдой. Но с тем, что вас интересует, нет. Вы знаете мое мнение о Кампфе. В некотором отношении им можно было восхищаться, однако и недостатков у него хватало. Примерно то же самое я бы сказал и о Таленто, Аланда знаю лишь поверхностно. С Миганом едва знаком. И даже не догадываюсь, зачем кому-то из них убивать Филиппа Кампфа. Если вы ожидаете…
   Зазвонил телефон Шеффи подошел к столику у дивана и поднял трубку. Раза два он повторил «да», затем сказал.
   — Но один из ваших людей у меня. Не знаю, не спрашивал. Возможно. Хорошо, к прокурору.
   Он повесил трубку и повернулся ко мне. Я поднялся и заговорил первым:
   — Итак, вас вызывают к прокурору. Им лишь бы тянуть волокиту да соблюдать формальности, никогда не дадут полиции спокойно работать…
   И скромно удалился.
   К счастью, такси оказалось на месте; его пассажир любовался окрестностями. Черныш обрадовано ткнулся мордой мне в колени. Счетчик набил шесть долларов, но я не стал брать сдачу с десятки: если уж Вульф заставляет меня расследовать убийство из-за своего увлечения собакой, пускай расплачивается за удовольствие.
   Когда мы вошли в кабинет, пес полез к Вульфу без всяких колебаний, смело и уверенно. Это доказывало, что вчера, во время моего отсутствия, шеф искал к нему ходы. Возможно, подкормил или даже погладил. Мне в голову пришли кое-какие мысли, но я предпочел оставить их при себе.
   — Ну? — буркнул Вульф.
   Я доложил. Ситуация требовала полного и детального отчета, и я вкалывал изо всех сил, пока Вульф, закрыв глаза, блаженствовал в своем любимом кресле. Вопросов не последовало; вместо этого он открыл глаза и начал: — Необходимо…
   — Минуточку. По-моему такой тяжелой работой я заслужил право высказать идею: необходимо связаться с галереей в Питтсбурге, где выставлялась картина Шеффи.
   — Это выстрел наугад!
   — Все равно.
   Я потянулся к телефону и через каких-то четверть часа, переговорив с тремя разными людьми, узнал все, что мне было нужно.
   — Выставка кончилась неделю назад. В Питтсбург ехать не придется — картина приобретена мистером Германом Бронштейном из Нью-Йорка. Адреса не дали.
   — Телефонную книгу.
   Я уже листал страницы.
   — Вот. Герман только один.
   — Звони.
   — Пожалуй, не стоит. Это может занять весь день. Почему бы мне не подъехать? Картина наверняка там, и, если я не сумею взглянуть на нее, можете меня уволить. Я все равно подумываю об отставке.
   Разумеется, Вульф был не в восторге — это же моя идея! — но все же сдался. Немного поразмыслив, я спустился вниз, достал сумку с камерой и перекинул ее через плечо.
   Такси привезло меня не к дому, а ко дворцу с неизбежным швейцаром, мимо которого я прошел, не поднимая глаз.
   — К Бронштеину, фотографировать, опаздываю, — пробормотал я, не замедляя шага, пересек роскошный холл, бросил лифтеру, по счастью оказавшемуся здесь, «Бронштейн», и мы поехали. Выйдя на двенадцатом этаже я уверенно двинулся направо, полагаясь на свое везение.
   Дверь открыл великан женского пола в переднике. Через пару минут вышла высокая почтенная дама с благообразным лицом и осведомилась, что мне угодно. Я извинился за беспокойство и пообещал свою величайшую признательность, если мне позволят сделать снимок картины, недавно экспонировавшейся в Питтсбурге, а ныне принадлежащей мистеру Бронштейну. Мои клиент — питтсбургский меценат — увы упустил возможность лицезреть ее в подлиннике. Дама поинтересовалась именем и адресом моего клиента, которые я без запинки продиктовал, и провела меня в комнату, размером чуть поменьше концертного зала.
   То была чудная картина. Я почему-то ожидал увидеть «кобылиц» голыми, но они оказались при полном параде. Я сделал несколько снимков под разными ракурсами, со вспышками и тому подобной дребеденью, стараясь выглядеть и действовать профессионально. Затем тепло поблагодарил даму от имени клиента, пообещал прислать парочку фотографии и ретировался.
   На улице я зашел в первую попавшуюся аптеку и набрал номер.
   — Да? Кого вам надо? — раздался голос Вульфа.
   — Вас, — признался я. — Только что видел картину. Она искрится красками и жизнью: кажется под теплой кожей пульсирует кровь. Очень выразительные тени, плавно переходящие друг в друга. Обращает на себя внимание…
   — Заткнись! Да или нет?
   — Да. Вы уже встречались с миссис Миган. Желаете снова увидеть ее?
   — Да. Тащи.
   — Есть, сэр.
   Адрес был у меня выписан заранее. Я покинул аптеку и остановил такси…
   В этом старом кирпичном доме не существовало проблемы швейцара, но пробраться внутрь оказалось сложнее. В ответ на нажатие кнопки с табличкой «Джуэль Джонс» из динамика проскрипел голос:
   — Да?
   — Мисс Джонс?
   — Кто это?
   — Арчи Гудвин. Нельзя ли вас повидать?
   — Чего вам надо?
   — Впустите, я объясню.
   — Нет, говорите сейчас.
   — Дело сугубо конфиденциальное. Если не верите, я могу привести Ричарда Мигана, он подтвердит.
   Послышалось сдавленное восклицание.
   — Но я же сказала вам, что не знаю Мигана.
   — Зря стараетесь. Я только что видел шедевр изобразительного искусства. «Три кобылицы на пастбище». Впустите меня.
   Раздалось кликанье, и дверь открылась. Я пересек маленький вестибюль, вошел в лифт и нажал на кнопку пятого этажа. Мисс Джонс ждала меня на пороге в более чем легкомысленном неглиже. Она начала что-то тараторить, но я невежливо прервал ее.
   — Прекратите. Прошлой ночью вам пришлось выбирать между мистером Вульфом и сержантом Стеббинсом. Сейчас — либо Вульф, либо Миган. Думаю, вы предпочтете мистера Вульфа — ведь он из тех, кто все понимает, не так ли? Я подожду, пока вы переоденетесь. Не советую кому-нибудь звонить. Сперва поговорите с мистером Вульфом и узнайте, на каком вы свете. Кроме того, телефон могут подслушивать.
   Она шагнула ко мне и положила руку на плечо.
   — Арчи, где вы видели картину?
   — Расскажу по дороге. Одевайтесь.
   Она слегка сжала мою руку.
   — Вам вовсе незачем ждать здесь. Проходите. Я погладил ее пальцы, не желая прослыть грубым.
   — Простите, но я боюсь молодых кобылиц. Одна меня как-то раз лягнула.
   Мисс Джонс медленно повернулась и исчезла в квартире, оставив, однако, дверь открытой.
   — …Не называйте меня миссис Миган! — выкрикнула Джуэль Джонс.
   Вульф пребывал в таком же дурном настроении, как и она. Да, действительно ее загнали в угол и обезоружили. Зато он вынужден был отложить трапезу на неопределенный срок.
   — Я лишь подчеркиваю тот факт, — сухо произнес Вульф, — что ваша личность не оставляет никаких сомнении Формально вы миссис Ричард Миган. Установив это, я могу звать вас, как вам будет угодно Мисс Джонс?
   — Да.
   Она расположилась в красном кожаном кресле.
   — Очень хорошо. Вы, похоже, не отдаете себе отчета, мадам, что все вами сказанное воспринимается скептически. Вчерашнее импровизированное отрицание знакомства с мистером Миганом просто превосходно. Вы умелый лжец. Когда мистер Шеффи сообщил вам, что ваш муж в городе и разыскивает вас?
   — Я этого не говорила.
   — Мне сказали. Неважно, кто. Так когда?