Страница:
— Сколько цифр?
Тех раздраженно насупился.
— Какая вам разница?
Фелан сгреб его за воротник и приподнял над полом.
— Отвечай, идиот! Там же люди, и они, возможно, еще живы.
— Д-девять.
Фелан отпустил его, вытащил из кармана электронную отмычку и бросил ее теху.
— Поставь переключатели на «девять» и держи ее возле замка.
Затем он повернулся к другому из команды техов.
— Дай мне костюм для открытого космоса. Я пойду первым. ИльХан и Хан Ульрик были на мостике. Найдем их, выведем оттуда и немедленно отправим в лазарет, а потом вытащим всех остальных, кого сможем найти.
Техи кивнули и стали готовить оборудование, пока Фелан натягивал спецкостюм и плотно застегивал манжеты на запястьях и лодыжках. «Их так приучили подчиняться приказам, что они слушаются меня просто потому, что я готов принять командование на себя. Не сомневаюсь, что поплачусь за это, когда минует кризис, хотя в оправдание они могли бы принять то, что я раб, пекущийся о своем хозяине». Он надел сделанный пузырем шлем и закрепил его у шеи. Кто-то помог ему справиться с обувью и перчатками, и тут он услышал изумленный вопль теха, колдующего над замком.
Двери, ведущие к мостику, скользнув, разошлись в стороны. Из облака серого дыма, еле держась на ногах, вышли двое сильно обожженных людей. К ним тут же подскочили санитары с болеутоляющими и увели по коридору подальше от опасного места. Фелан схватил два баллона с кислородом и пригнулся. Как только раненых увели и путь освободился, он направился к мостику, стараясь держаться ниже уровня быстро рассеивающегося дыма.
«То, что врезалось в нас, было огромным или быстро двигалось — или и то и другое!» За малым исключением, почти все рабочие места были напрочь оторваны от мостика и отброшены к внутренней переборке. Под грудой обломков оборудования Фелан увидел чьи-то руки и ноги, но по ручейкам крови, струящимся из-под этих могильных холмов, он понял, что погребенным под ними людям помощь уже не нужна.
Людей далеко разбросало по развороченной палубе, кое-кто подавал слабые признаки жизни, но Фелан продолжил поиск, даже не повернув и головы в их сторону.
«Последний раз я видел его в голоблоке». Когда Фелан подошел к рухнувшим стенам, дым уже почти рассеялся, и в обшивке корпуса он увидел дыру. Она зияла вверху справа от главного экрана наблюдения. Острые, как кинжалы, зазубрины рваного края отверстия отогнулись внутрь. «После удара сюда, должно быть, всадили хорошенький заряд шрапнели, но что же, черт побери, это могло быть?»
Трубы в корпусе качали сгустками вылетавшее поверх пробоины, похожее на деготь смолистое вещество, закрывающее дыру блестящей черной шторой. Хотя немного темной жидкости, пачкая стенки, каплями стекало внутрь отсека, все же большая ее часть прилипала к уже застывшему слою, увеличивая его толщину. Но тут Фелан заметил, как туго натянут слой герметика, прогнувшийся от сильного всасывания наружным вакуумом, и его охватил приступ панического ужаса. До него вдруг дошло, что, не выдержи перекрытие, и вакуум с быстротой молнии вырвал бы наружу и его и других, засосав в глубины пространства. Он осмотрел мостик и качнул головой. Не приходилось сомневаться, что все, кого не придавило обломками, вылетели через пробоину, прежде чем натянулась пленка герметика. И хотя шансы были ничтожны, Фелан знал, что отыщет Ульрика.
По радио тревожно прозвучал голос теха:
— А ну-ка, пошевеливайтесь! Заплата и в самом деле сильно нагружена. Не знаю, долго ли еще она выдержит.
Фелан бросил через плечо быстрый взгляд на дверь.
— Дайте нам знать, когда у вас появятся хоть мало-мальски хорошие новости.
Ремонтник покачал головой:
— Это как раз и есть хорошие новости.
Добравшись до останков голоблока, Фелан обнаружил впадину под самой нижней из покореженных панелей. «Кто знает, а вдруг...» Присев, он встал на колени и вполз в пустоту. Светом ручного фонарика на правом предплечье он разогнал темноту и уперся взглядом в Хана.
«Ах, черт! Скорее дать ему воздуха!» Фелан приладил маску одного из своих кислородных баллонов к пепельно-серому лицу Ульрика и открыл вентиль. С величайшей осторожностью он поводил лучом фонарика по телу Хана, проверяя, не получил ли тот серьезных увечий. «Серьезных переломов нет, и ничем тяжелым его вроде бы не придавило, посмотрим, смогу ли я вытащить его отсюда».
Наемник подхватил Хана Клана Волка под мышки и с усилием потащил прочь. И как только тело Хана сдвинулось с места, Фелан заметил, что к тому мало-помалу начинает возвращаться жизнь. Ульрик открыл глаза, но тут же зажмурился и заморгал от яркого света фонарика.
Вытянутыми руками Ульрик, приподнявшись, обхватил руки Фелана чуть выше локтя. А затем, пользуясь наемником как подпоркой, Хан выкарабкался из голоблока. Он, как мог, постарался устоять на ногах, но колени его тотчас же подогнулись, и он, не подхвати его вовремя Фелан, рухнул бы на пол.
Наемник жестами подозвал двух одетых в белое санитаров:
— Я нашел Хана. Забирайте его, да поскорей.
Вдруг все это время молчавшие наушники, вмонтированные в его шлем, пронзительным кудахтаньем заявили о своей жизнеспособности и заговорили:
— Всем отойти от мостика. Коэффициент напряжения изолирующего слоя на десять процентов превысил свой максимум, а у нас есть сведения, что главный удар противник намеревается направить именно в эту зону. Поторапливайтесь! Не знаю, надолго ли мне хватит сил продержаться.
Фелан бросился к двери, но вдруг его внимание привлекла пара чьих-то слабо шевелящихся ног. Он повернул в сторону посмотреть, не понадобится ли помощь, и, пройдя несколько шагов, остановился как вкопанный. «Ну и везет же мне, нечего сказать!»
На спине, наполовину зажатый погнутым магниевым брусом, лежал Влад; его вывихнутые руки и ноги изогнулись как-то нелепо фантастически. Все кости, видимо, уцелели, но левая часть лица от брови до челюсти, почему-то оставшаяся незащищенной, была залита кровью. Однако Фелан не сомневался, что Влад жив.
— Эй, раб, не мешкай. Максимальное напряжение уже дошло до ста двадцати семи процентов. Перегородка отлетит в любую секунду.
Фелан пропустил его предупреждение мимо ушей. Опустившись на колени, он попытался вытащить Влада из-под бруса, но в того будто что-то крепко вцепилось, не давая сдвинуть с места. «Вот будет забавно, если то, что раньше помешало тебе вылететь наружу, теперь не даст мне тебя спасти». Фелан распластался под стальной балкой и, отцепив застрявшую пряжку поясного ремня воина-водителя, наконец полностью его освободил.
Ухватив Влада за пряжку, искусно сделанную Тирой, Келл вытащил его из-под груды железок и, перекинув через левое плечо, помчался к выходу, пока тех знаками указывал ему поскорее убираться. Перепрыгивая через груды обломков, он всеми силами стремился к спасительной двери, но, не добежав до нее каких-нибудь пять метров, упал, поскользнувшись в луже крови.
Влад соскочил с его плеча и вылетел прямиком в дверной проем, где его тут же подхватил тех и быстро умчался с ним прочь. Фелан попытался подняться, но его пропитавшиеся кровью башмаки скользили, не давая устоять на ногах. А тут еще с перегородкой стало твориться что-то неладное. Ее края начали постепенно отрываться от края отверстия, а вслед за этим валявшиеся повсюду мелкие куски разных обломков затряслись и заплясали вокруг Келла в каком-то диком танце. Отчаянно цепляясь за все, что могло бы ему помочь, Фелан попытался приблизиться к выходу, но все было тщетно. Ужас охватил его, когда он почувствовал, как сантиметр за сантиметром начинает сползать в зияющую пустоту пробоины.
Вдруг в дверном проеме, полностью заслонив его собой, возникла металлическая громада. Элементал схватил наемника за шиворот и вышвырнул его в идущий за мостом коридор всего за несколько секунд до того, как за ними с шумом захлопнулись створки мостика. Тяжело и неуклюже Фелан опустился на пол, но облегчение от того, что удалось избежать смертельных объятий космического вакуума, заслонило ощущаемую им боль и не к месту охватившее его смущение.
Он поднялся на ноги и, сорвав левую перчатку, протянул руку спасшему его элементалу.
— Не знаю, сумею ли вас хоть когда-нибудь отблагодарить.
Бронированная фигура выпрямилась и сняла шлем. Повесив его на крюк на правом локте, Эвента взяла протянутую ей руку и сжала ее в стальном пожатии.
— Было бы непростительно дать тебе погибнуть.
Наемник от удивления даже рот раскрыл.
— Эвента? После того, что я сделал с тобой на Расалхаге... Как же так?
Она еще раз встряхнула и отпустила его руку.
— Может быть, ты и раб, Фелан Патрик Келл, но в груди твоей бьется сердце воина. Тебе еще многое предстоит узнать о нас и наших обычаях, а главное, понять наконец, что ты завоевал наше уважение. Допустить, чтобы ты умер без всякой пользы, — значит совершить гораздо больший грех, чем разрешить тебе сражаться против меня.
Неожиданная усмешка прорвалась сквозь жуткую маску ее лица.
— К тому же это помешало бы мне вновь помериться с тобой силами.
Застыв в немом изумлении, Фелан смотрел ей вслед, пока она, следуя за уносившими Влада санитарами, уходила все дальше по коридору. «Она права. Мне и в самом деле придется многое узнать о кланах. Так вот что, видимо, нужно Ульрику. Он хочет, чтобы я понял, зачем они прибыли во внутреннюю Сферу». И тут он вспомнил о своем обещании помочь регенту разгадать тайну кланов. «Но что, собственно, произойдет, если я обо всем узнаю? Как мне воспользоваться этим знанием?»
XLII
XLIII
Тех раздраженно насупился.
— Какая вам разница?
Фелан сгреб его за воротник и приподнял над полом.
— Отвечай, идиот! Там же люди, и они, возможно, еще живы.
— Д-девять.
Фелан отпустил его, вытащил из кармана электронную отмычку и бросил ее теху.
— Поставь переключатели на «девять» и держи ее возле замка.
Затем он повернулся к другому из команды техов.
— Дай мне костюм для открытого космоса. Я пойду первым. ИльХан и Хан Ульрик были на мостике. Найдем их, выведем оттуда и немедленно отправим в лазарет, а потом вытащим всех остальных, кого сможем найти.
Техи кивнули и стали готовить оборудование, пока Фелан натягивал спецкостюм и плотно застегивал манжеты на запястьях и лодыжках. «Их так приучили подчиняться приказам, что они слушаются меня просто потому, что я готов принять командование на себя. Не сомневаюсь, что поплачусь за это, когда минует кризис, хотя в оправдание они могли бы принять то, что я раб, пекущийся о своем хозяине». Он надел сделанный пузырем шлем и закрепил его у шеи. Кто-то помог ему справиться с обувью и перчатками, и тут он услышал изумленный вопль теха, колдующего над замком.
Двери, ведущие к мостику, скользнув, разошлись в стороны. Из облака серого дыма, еле держась на ногах, вышли двое сильно обожженных людей. К ним тут же подскочили санитары с болеутоляющими и увели по коридору подальше от опасного места. Фелан схватил два баллона с кислородом и пригнулся. Как только раненых увели и путь освободился, он направился к мостику, стараясь держаться ниже уровня быстро рассеивающегося дыма.
«То, что врезалось в нас, было огромным или быстро двигалось — или и то и другое!» За малым исключением, почти все рабочие места были напрочь оторваны от мостика и отброшены к внутренней переборке. Под грудой обломков оборудования Фелан увидел чьи-то руки и ноги, но по ручейкам крови, струящимся из-под этих могильных холмов, он понял, что погребенным под ними людям помощь уже не нужна.
Людей далеко разбросало по развороченной палубе, кое-кто подавал слабые признаки жизни, но Фелан продолжил поиск, даже не повернув и головы в их сторону.
«Последний раз я видел его в голоблоке». Когда Фелан подошел к рухнувшим стенам, дым уже почти рассеялся, и в обшивке корпуса он увидел дыру. Она зияла вверху справа от главного экрана наблюдения. Острые, как кинжалы, зазубрины рваного края отверстия отогнулись внутрь. «После удара сюда, должно быть, всадили хорошенький заряд шрапнели, но что же, черт побери, это могло быть?»
Трубы в корпусе качали сгустками вылетавшее поверх пробоины, похожее на деготь смолистое вещество, закрывающее дыру блестящей черной шторой. Хотя немного темной жидкости, пачкая стенки, каплями стекало внутрь отсека, все же большая ее часть прилипала к уже застывшему слою, увеличивая его толщину. Но тут Фелан заметил, как туго натянут слой герметика, прогнувшийся от сильного всасывания наружным вакуумом, и его охватил приступ панического ужаса. До него вдруг дошло, что, не выдержи перекрытие, и вакуум с быстротой молнии вырвал бы наружу и его и других, засосав в глубины пространства. Он осмотрел мостик и качнул головой. Не приходилось сомневаться, что все, кого не придавило обломками, вылетели через пробоину, прежде чем натянулась пленка герметика. И хотя шансы были ничтожны, Фелан знал, что отыщет Ульрика.
По радио тревожно прозвучал голос теха:
— А ну-ка, пошевеливайтесь! Заплата и в самом деле сильно нагружена. Не знаю, долго ли еще она выдержит.
Фелан бросил через плечо быстрый взгляд на дверь.
— Дайте нам знать, когда у вас появятся хоть мало-мальски хорошие новости.
Ремонтник покачал головой:
— Это как раз и есть хорошие новости.
Добравшись до останков голоблока, Фелан обнаружил впадину под самой нижней из покореженных панелей. «Кто знает, а вдруг...» Присев, он встал на колени и вполз в пустоту. Светом ручного фонарика на правом предплечье он разогнал темноту и уперся взглядом в Хана.
«Ах, черт! Скорее дать ему воздуха!» Фелан приладил маску одного из своих кислородных баллонов к пепельно-серому лицу Ульрика и открыл вентиль. С величайшей осторожностью он поводил лучом фонарика по телу Хана, проверяя, не получил ли тот серьезных увечий. «Серьезных переломов нет, и ничем тяжелым его вроде бы не придавило, посмотрим, смогу ли я вытащить его отсюда».
Наемник подхватил Хана Клана Волка под мышки и с усилием потащил прочь. И как только тело Хана сдвинулось с места, Фелан заметил, что к тому мало-помалу начинает возвращаться жизнь. Ульрик открыл глаза, но тут же зажмурился и заморгал от яркого света фонарика.
Вытянутыми руками Ульрик, приподнявшись, обхватил руки Фелана чуть выше локтя. А затем, пользуясь наемником как подпоркой, Хан выкарабкался из голоблока. Он, как мог, постарался устоять на ногах, но колени его тотчас же подогнулись, и он, не подхвати его вовремя Фелан, рухнул бы на пол.
Наемник жестами подозвал двух одетых в белое санитаров:
— Я нашел Хана. Забирайте его, да поскорей.
Вдруг все это время молчавшие наушники, вмонтированные в его шлем, пронзительным кудахтаньем заявили о своей жизнеспособности и заговорили:
— Всем отойти от мостика. Коэффициент напряжения изолирующего слоя на десять процентов превысил свой максимум, а у нас есть сведения, что главный удар противник намеревается направить именно в эту зону. Поторапливайтесь! Не знаю, надолго ли мне хватит сил продержаться.
Фелан бросился к двери, но вдруг его внимание привлекла пара чьих-то слабо шевелящихся ног. Он повернул в сторону посмотреть, не понадобится ли помощь, и, пройдя несколько шагов, остановился как вкопанный. «Ну и везет же мне, нечего сказать!»
На спине, наполовину зажатый погнутым магниевым брусом, лежал Влад; его вывихнутые руки и ноги изогнулись как-то нелепо фантастически. Все кости, видимо, уцелели, но левая часть лица от брови до челюсти, почему-то оставшаяся незащищенной, была залита кровью. Однако Фелан не сомневался, что Влад жив.
— Эй, раб, не мешкай. Максимальное напряжение уже дошло до ста двадцати семи процентов. Перегородка отлетит в любую секунду.
Фелан пропустил его предупреждение мимо ушей. Опустившись на колени, он попытался вытащить Влада из-под бруса, но в того будто что-то крепко вцепилось, не давая сдвинуть с места. «Вот будет забавно, если то, что раньше помешало тебе вылететь наружу, теперь не даст мне тебя спасти». Фелан распластался под стальной балкой и, отцепив застрявшую пряжку поясного ремня воина-водителя, наконец полностью его освободил.
Ухватив Влада за пряжку, искусно сделанную Тирой, Келл вытащил его из-под груды железок и, перекинув через левое плечо, помчался к выходу, пока тех знаками указывал ему поскорее убираться. Перепрыгивая через груды обломков, он всеми силами стремился к спасительной двери, но, не добежав до нее каких-нибудь пять метров, упал, поскользнувшись в луже крови.
Влад соскочил с его плеча и вылетел прямиком в дверной проем, где его тут же подхватил тех и быстро умчался с ним прочь. Фелан попытался подняться, но его пропитавшиеся кровью башмаки скользили, не давая устоять на ногах. А тут еще с перегородкой стало твориться что-то неладное. Ее края начали постепенно отрываться от края отверстия, а вслед за этим валявшиеся повсюду мелкие куски разных обломков затряслись и заплясали вокруг Келла в каком-то диком танце. Отчаянно цепляясь за все, что могло бы ему помочь, Фелан попытался приблизиться к выходу, но все было тщетно. Ужас охватил его, когда он почувствовал, как сантиметр за сантиметром начинает сползать в зияющую пустоту пробоины.
Вдруг в дверном проеме, полностью заслонив его собой, возникла металлическая громада. Элементал схватил наемника за шиворот и вышвырнул его в идущий за мостом коридор всего за несколько секунд до того, как за ними с шумом захлопнулись створки мостика. Тяжело и неуклюже Фелан опустился на пол, но облегчение от того, что удалось избежать смертельных объятий космического вакуума, заслонило ощущаемую им боль и не к месту охватившее его смущение.
Он поднялся на ноги и, сорвав левую перчатку, протянул руку спасшему его элементалу.
— Не знаю, сумею ли вас хоть когда-нибудь отблагодарить.
Бронированная фигура выпрямилась и сняла шлем. Повесив его на крюк на правом локте, Эвента взяла протянутую ей руку и сжала ее в стальном пожатии.
— Было бы непростительно дать тебе погибнуть.
Наемник от удивления даже рот раскрыл.
— Эвента? После того, что я сделал с тобой на Расалхаге... Как же так?
Она еще раз встряхнула и отпустила его руку.
— Может быть, ты и раб, Фелан Патрик Келл, но в груди твоей бьется сердце воина. Тебе еще многое предстоит узнать о нас и наших обычаях, а главное, понять наконец, что ты завоевал наше уважение. Допустить, чтобы ты умер без всякой пользы, — значит совершить гораздо больший грех, чем разрешить тебе сражаться против меня.
Неожиданная усмешка прорвалась сквозь жуткую маску ее лица.
— К тому же это помешало бы мне вновь помериться с тобой силами.
Застыв в немом изумлении, Фелан смотрел ей вслед, пока она, следуя за уносившими Влада санитарами, уходила все дальше по коридору. «Она права. Мне и в самом деле придется многое узнать о кланах. Так вот что, видимо, нужно Ульрику. Он хочет, чтобы я понял, зачем они прибыли во внутреннюю Сферу». И тут он вспомнил о своем обещании помочь регенту разгадать тайну кланов. «Но что, собственно, произойдет, если я обо всем узнаю? Как мне воспользоваться этим знанием?»
XLII
Триада, Таркад-Сити, Таркадо,
Округ Донегал, Лиранское Содружество
10 ноября 3050 год
Виктор Штайнер улыбнулся, держа руку Кая Алларда в своей ладони.
— Я рад, что ты решил остаться в Центре управления полетами ВВС. Лишиться тебя было бы величайшей оплошностью.
Кай крепко пожал руку Виктора, однако принц заметил тень сомнения, промелькнувшую в серых глазах друга.
— Я ценю столь высокое мнение, ваше высочество, но далеко не уверен, что оно вполне заслуженно.
Увидев, как суживаются глаза Виктора, Кай, как бы сдаваясь, поднял руки вверх.
— И не говори, что я слишком строг к себе. Просто иногда вы столь усердно стараетесь укрепить мое доверие, что рискуете добиться совсем обратного. Я, конечно, совершаю ошибки и вынужден расхлебывать последствия, например, одной из них, сделанной на Туаткроссе. Спасибо, что мне на это хоть дали время.
Виктор выдернул руку и пожал плечами.
— Это минимум из того, что я мог сделать для человека, не допустившего уничтожения четырех полков боевых роботов.
Он широко развел руки, обводя ими огромное пространство тронного зала, где они стояли. Зеленые и золотые флаги волнами ниспадали с балюстрад и окружавшей их колоннады. И даже два «Грифона», стоящие по обеим сторонам трона Архонта, выглядели нарочито торжественными в своих шлемах, увенчанных гребнями гвардейцев Стражей Донегала.
— Если бы не ты, все здесь было бы завешано черными орденскими лентами и для нынешних торжеств явно не было бы повода. Черт возьми, после того веселенького побоища, что ты им устроил, кланы отступили и больше уже не пытались захватить Туаткросс.
Губы Кая сжались в тонкую линию, от чего его лицо приобрело крайне суровое выражение.
— Спасибо за столь лестное мнение, но и ты и я знаем гораздо больше, чтобы поверить этому...
— Ты сделал все, что положено, — резко заметил Виктор, — и не виновен ни в каком преступлении. Доктор Лир заявила, что все те люди были обречены задолго до того, как ты их туда послал.
Кай пятерней пригладил свои черные волосы.
— Мне не надо было вообще посылать туда людей. Мне слишком хорошо известны свойства пентаглицерина. Я знал, что, раздайся где-нибудь поблизости хоть малейший взрыв, и его действие тут же бы проявилось. Они погибли бессмысленно и бесполезно, хотя их вполне можно было эвакуировать вместе с другими. И как ни крути, я-то ведь знаю, что их кровь так и останется на моих руках.
Виктор насупился.
— Нечто вроде этого ты уже высказал на Туаткроссе, когда заявил об отставке. Так откуда эта перемена? Почему ты все-таки решил остаться в Центре полетов ВВС?
Кай поджал губы, но потом, вздохнув, махнул рукой.
— Сперва меня задел твой «приговор» отправить меня на санитарный корабль, посланный для эвакуации людей с Туаткросса. Мои раны, прямо скажем, были ничтожны, и, приняв решение уйти в отставку, я все же чувствовал ответственность за ту злополучную атаку. На Кюри я, как мог, держался особняком, но в один прекрасный день там вдруг как-то прополз слушок о том, кто я такой и что, собственно, натворил.
Лейтенант с подозрением взглянул на Виктора, но принц сделал шаг назад и как бы в доказательство своей невиновности с простодушным видом поднял руки вверх.
— Эй, я тут ни при чем.
«Доктор Лир была на Кюри, хотя и получила указания держаться от Кая подальше. Мы в общем-то не старались хранить в тайне акцию Кая, но тем не менее о ней мало что было известно. Неужели...»
— Да ладно, Виктор, порядок! С меня хватит и одного твоего слова. — Кай поднял глаза вверх, пристально разглядывая остающийся в тени выступ потолка. — После рейса сюда, на Таркад, многие солдаты приходили поблагодарить меня за жертву, принесенную мной ради их спасения. По их словам, для того, что я совершил, требовалась недюжинная отвага. Среди них были солдаты, эвакуированные из полевого госпиталя доктора Лир. Все они уверены, что погибли бы, если бы мне не удалось прорваться и объяснить, что надо делать. Говорят, я спас им жизнь и они с радостью опять послужили бы под моим началом, если бы представилась такая возможность. Может, впервые в жизни я не чувствовал себя истинным сыном своего отца и наследником матери. Они обращались ко мне, называя Каем Аллардом, и восторженно приветствовали мое появление вовсе не потому, что у меня такие родители или связи, а только благодаря тому, что я сделал для них. Они выражали готовность служить со мной, зная только о моих личных заслугах.
— Кай, если ты считаешь, что я стал твоим другом, потому что...
Кай энергично потряс головой:
— Нет, Виктор, я знаю, что это не так. Я по достоинству ценю посланное мне счастье иметь нескольких друзей, кто, подобно тебе, проявил достаточную настойчивость, чтобы узнать меня поближе. Мне следовало бы с этого начать. Но даже тебе придется признать, что мы вряд ли стали бы друзьями, если бы общественные положения наших семейств не заключили между нами естественного альянса. Так или иначе, все эти мужчины и женщины, осыпающие меня благодарностями, не вполне отдают себе отчет в том, что произошло на Тауткроссе, зато я слишком хорошо понял, что уже никогда не допущу подобной ошибки, познав весь ужас и невыносимую боль ее последствий. Так вот, если я подам в отставку, меня, вполне возможно, заменит какой-нибудь дослужившийся до лейтенанта молокосос и наверняка совершит ту же самую ошибку. — Кай пожал плечами. — А потому, ваше высочество, я беру назад свое заявление об отставке.
Когда Виктор взглянул на Кая, в его глазах светилась неподдельная радость. Он знал, что его друг все еще не отделался от привычки заниматься самоедством и без конца пересматривать прежние решения, но он, по крайней мере, хоть научился правильно предугадывать последствия всех своих действий. Перемена была ничтожной, но все же достаточной, чтобы ее заметить.
Тут Виктор услышал звук открываемой за спиной двери и заметил, как, вздрогнув, насторожился Кай. Виктор быстро обернулся, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Через боковую дверь в тронный зал входила его мать, архонтесса Мелисса Штайнер, в сопровождении Моргана Хайсек-Дэвиона.
— У нас потрясающая новость, — обратился к ним Виктор. — Кай забрал свое заявление об отставке.
Прежде чем ему удалось произнести еще хоть слово в тронный зал через ту же дверь вошел некто третий! Человек, одетый в черную форму, перехваченную в талии ремнем и отделанную по бокам красным кантом, обошел вокруг Моргана и остановился перед ним, уперев руки в бока. В его длинных темных волосах играли яркие голубые блики, а в черных глазах горело злобное ликование. На плечах его куртки была вышита волчья голова, отделанная настоящим мехом, а багровые вспышки рубинов на месте волчьих глаз не уступали огню, пылавшему в глазах незнакомца.
— Виктор Дэвион и Кай Аллард-Ляо. Какая удача застать вас вместе!
Саркастический тон неизвестного разозлил Виктора. |
— Виктор — это я. С кем имею честь?
Человек, откинув голову назад, расхохотался, и его лающий смех эхом отразился под сводами зала.
— Нет, вы только взгляните! — Он повернулся и кивнул Мелиссе. — В нем прекрасно смешалась кровь Штайнеров и Дэвионов. Пламень и сталь. Чуть-чуть сдержанности, и он — непобедим.
Незнакомец взглянул на стоявшего за спиной Виктора Кая.
— А этот скромник прямо-таки создан, чтобы стоять на страже. — Он подмигнул Моргану. — В Древнем Риме, да будет вам известно, в колесницу с триумфаторами обычно сажали карлика. И во время публичных манифестаций, когда не в меру восторженные толпы бурно изливали на героя льстивые похвалы, карлик шепотом напоминал ему о том, сколь преходяща земная слава. А офицер, который водит за собой собственного карлика и постоянно останавливается с целью убедиться, что он прав, вместо того чтобы просто верить в свою правоту, — такой офицер многого стоит.
Виктор обернулся, желая посмотреть, как Кай воспринял подобный комплимент, и был слегка удивлен, не заметив, вопреки своему ожиданию, ни тени смущения на лице Кая. Напротив, Кай слегка поклонился, а затем поднял голову и криво улыбнулся.
— Благодарю, Нгов. Это поистине высокая похвала. Виктор нахмурился и взглянул на Моргана.
— Что здесь происходит? Я узнаю форму — он из Волчьих Драгун. Просветите меня, будьте добры.
Морган кивнул Свенгу Нгову, и наемник широко улыбнулся.
— Все очень просто, ваше высочество. Полковник Джеймс Вульф послал меня для сопровождения вашей матери, Моргана, Кая и вас на Стратегический Совет на Недосягаемой.
— Стратегический Совет? — Виктор снова нахмурился, и глубокая складка залегла меж его бровей. — Как же так? И я узнаю последним, что Драгуны предпочли устраниться от этой войны. Да и захватчики к тому же убрались.
Улыбка сползла с лица наемника.
— Времена меняются, принц Виктор, и этот Совет призван доказать, что именно МЫ, а не ОНИ управляем скоростью, временем и направлением всех изменений. Если же мы окажемся несостоятельными, то, перефразируя детский стишок, все королевские роботы и вся королевская рать не смогут Государства-Наследники собрать...
Округ Донегал, Лиранское Содружество
10 ноября 3050 год
Виктор Штайнер улыбнулся, держа руку Кая Алларда в своей ладони.
— Я рад, что ты решил остаться в Центре управления полетами ВВС. Лишиться тебя было бы величайшей оплошностью.
Кай крепко пожал руку Виктора, однако принц заметил тень сомнения, промелькнувшую в серых глазах друга.
— Я ценю столь высокое мнение, ваше высочество, но далеко не уверен, что оно вполне заслуженно.
Увидев, как суживаются глаза Виктора, Кай, как бы сдаваясь, поднял руки вверх.
— И не говори, что я слишком строг к себе. Просто иногда вы столь усердно стараетесь укрепить мое доверие, что рискуете добиться совсем обратного. Я, конечно, совершаю ошибки и вынужден расхлебывать последствия, например, одной из них, сделанной на Туаткроссе. Спасибо, что мне на это хоть дали время.
Виктор выдернул руку и пожал плечами.
— Это минимум из того, что я мог сделать для человека, не допустившего уничтожения четырех полков боевых роботов.
Он широко развел руки, обводя ими огромное пространство тронного зала, где они стояли. Зеленые и золотые флаги волнами ниспадали с балюстрад и окружавшей их колоннады. И даже два «Грифона», стоящие по обеим сторонам трона Архонта, выглядели нарочито торжественными в своих шлемах, увенчанных гребнями гвардейцев Стражей Донегала.
— Если бы не ты, все здесь было бы завешано черными орденскими лентами и для нынешних торжеств явно не было бы повода. Черт возьми, после того веселенького побоища, что ты им устроил, кланы отступили и больше уже не пытались захватить Туаткросс.
Губы Кая сжались в тонкую линию, от чего его лицо приобрело крайне суровое выражение.
— Спасибо за столь лестное мнение, но и ты и я знаем гораздо больше, чтобы поверить этому...
— Ты сделал все, что положено, — резко заметил Виктор, — и не виновен ни в каком преступлении. Доктор Лир заявила, что все те люди были обречены задолго до того, как ты их туда послал.
Кай пятерней пригладил свои черные волосы.
— Мне не надо было вообще посылать туда людей. Мне слишком хорошо известны свойства пентаглицерина. Я знал, что, раздайся где-нибудь поблизости хоть малейший взрыв, и его действие тут же бы проявилось. Они погибли бессмысленно и бесполезно, хотя их вполне можно было эвакуировать вместе с другими. И как ни крути, я-то ведь знаю, что их кровь так и останется на моих руках.
Виктор насупился.
— Нечто вроде этого ты уже высказал на Туаткроссе, когда заявил об отставке. Так откуда эта перемена? Почему ты все-таки решил остаться в Центре полетов ВВС?
Кай поджал губы, но потом, вздохнув, махнул рукой.
— Сперва меня задел твой «приговор» отправить меня на санитарный корабль, посланный для эвакуации людей с Туаткросса. Мои раны, прямо скажем, были ничтожны, и, приняв решение уйти в отставку, я все же чувствовал ответственность за ту злополучную атаку. На Кюри я, как мог, держался особняком, но в один прекрасный день там вдруг как-то прополз слушок о том, кто я такой и что, собственно, натворил.
Лейтенант с подозрением взглянул на Виктора, но принц сделал шаг назад и как бы в доказательство своей невиновности с простодушным видом поднял руки вверх.
— Эй, я тут ни при чем.
«Доктор Лир была на Кюри, хотя и получила указания держаться от Кая подальше. Мы в общем-то не старались хранить в тайне акцию Кая, но тем не менее о ней мало что было известно. Неужели...»
— Да ладно, Виктор, порядок! С меня хватит и одного твоего слова. — Кай поднял глаза вверх, пристально разглядывая остающийся в тени выступ потолка. — После рейса сюда, на Таркад, многие солдаты приходили поблагодарить меня за жертву, принесенную мной ради их спасения. По их словам, для того, что я совершил, требовалась недюжинная отвага. Среди них были солдаты, эвакуированные из полевого госпиталя доктора Лир. Все они уверены, что погибли бы, если бы мне не удалось прорваться и объяснить, что надо делать. Говорят, я спас им жизнь и они с радостью опять послужили бы под моим началом, если бы представилась такая возможность. Может, впервые в жизни я не чувствовал себя истинным сыном своего отца и наследником матери. Они обращались ко мне, называя Каем Аллардом, и восторженно приветствовали мое появление вовсе не потому, что у меня такие родители или связи, а только благодаря тому, что я сделал для них. Они выражали готовность служить со мной, зная только о моих личных заслугах.
— Кай, если ты считаешь, что я стал твоим другом, потому что...
Кай энергично потряс головой:
— Нет, Виктор, я знаю, что это не так. Я по достоинству ценю посланное мне счастье иметь нескольких друзей, кто, подобно тебе, проявил достаточную настойчивость, чтобы узнать меня поближе. Мне следовало бы с этого начать. Но даже тебе придется признать, что мы вряд ли стали бы друзьями, если бы общественные положения наших семейств не заключили между нами естественного альянса. Так или иначе, все эти мужчины и женщины, осыпающие меня благодарностями, не вполне отдают себе отчет в том, что произошло на Тауткроссе, зато я слишком хорошо понял, что уже никогда не допущу подобной ошибки, познав весь ужас и невыносимую боль ее последствий. Так вот, если я подам в отставку, меня, вполне возможно, заменит какой-нибудь дослужившийся до лейтенанта молокосос и наверняка совершит ту же самую ошибку. — Кай пожал плечами. — А потому, ваше высочество, я беру назад свое заявление об отставке.
Когда Виктор взглянул на Кая, в его глазах светилась неподдельная радость. Он знал, что его друг все еще не отделался от привычки заниматься самоедством и без конца пересматривать прежние решения, но он, по крайней мере, хоть научился правильно предугадывать последствия всех своих действий. Перемена была ничтожной, но все же достаточной, чтобы ее заметить.
Тут Виктор услышал звук открываемой за спиной двери и заметил, как, вздрогнув, насторожился Кай. Виктор быстро обернулся, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Через боковую дверь в тронный зал входила его мать, архонтесса Мелисса Штайнер, в сопровождении Моргана Хайсек-Дэвиона.
— У нас потрясающая новость, — обратился к ним Виктор. — Кай забрал свое заявление об отставке.
Прежде чем ему удалось произнести еще хоть слово в тронный зал через ту же дверь вошел некто третий! Человек, одетый в черную форму, перехваченную в талии ремнем и отделанную по бокам красным кантом, обошел вокруг Моргана и остановился перед ним, уперев руки в бока. В его длинных темных волосах играли яркие голубые блики, а в черных глазах горело злобное ликование. На плечах его куртки была вышита волчья голова, отделанная настоящим мехом, а багровые вспышки рубинов на месте волчьих глаз не уступали огню, пылавшему в глазах незнакомца.
— Виктор Дэвион и Кай Аллард-Ляо. Какая удача застать вас вместе!
Саркастический тон неизвестного разозлил Виктора. |
— Виктор — это я. С кем имею честь?
Человек, откинув голову назад, расхохотался, и его лающий смех эхом отразился под сводами зала.
— Нет, вы только взгляните! — Он повернулся и кивнул Мелиссе. — В нем прекрасно смешалась кровь Штайнеров и Дэвионов. Пламень и сталь. Чуть-чуть сдержанности, и он — непобедим.
Незнакомец взглянул на стоявшего за спиной Виктора Кая.
— А этот скромник прямо-таки создан, чтобы стоять на страже. — Он подмигнул Моргану. — В Древнем Риме, да будет вам известно, в колесницу с триумфаторами обычно сажали карлика. И во время публичных манифестаций, когда не в меру восторженные толпы бурно изливали на героя льстивые похвалы, карлик шепотом напоминал ему о том, сколь преходяща земная слава. А офицер, который водит за собой собственного карлика и постоянно останавливается с целью убедиться, что он прав, вместо того чтобы просто верить в свою правоту, — такой офицер многого стоит.
Виктор обернулся, желая посмотреть, как Кай воспринял подобный комплимент, и был слегка удивлен, не заметив, вопреки своему ожиданию, ни тени смущения на лице Кая. Напротив, Кай слегка поклонился, а затем поднял голову и криво улыбнулся.
— Благодарю, Нгов. Это поистине высокая похвала. Виктор нахмурился и взглянул на Моргана.
— Что здесь происходит? Я узнаю форму — он из Волчьих Драгун. Просветите меня, будьте добры.
Морган кивнул Свенгу Нгову, и наемник широко улыбнулся.
— Все очень просто, ваше высочество. Полковник Джеймс Вульф послал меня для сопровождения вашей матери, Моргана, Кая и вас на Стратегический Совет на Недосягаемой.
— Стратегический Совет? — Виктор снова нахмурился, и глубокая складка залегла меж его бровей. — Как же так? И я узнаю последним, что Драгуны предпочли устраниться от этой войны. Да и захватчики к тому же убрались.
Улыбка сползла с лица наемника.
— Времена меняются, принц Виктор, и этот Совет призван доказать, что именно МЫ, а не ОНИ управляем скоростью, временем и направлением всех изменений. Если же мы окажемся несостоятельными, то, перефразируя детский стишок, все королевские роботы и вся королевская рать не смогут Государства-Наследники собрать...
XLIII
Дворец, Столица империи, Люсьен,
Округ Пешт, Синдикат Драконов
15 ноября 3050 года
Шин, скрываемый тенью от садовой стены, осторожно опустился на колени. Черное шелковое кимоно позволяло ему оставаться практически невидимым для посторонних глаз, но тонкая ткань, надо сказать, мало спасала от холода ясной люсьенской ночи. Шин не боялся холода, напротив, он, унимая жжение в левом боку, был ему даже приятен.
Чтобы не нарушать тишины сада, Шин сдерживал дыхание и старался как можно реже глотать. Полузакрыв глаза, он почти не видел, как мало света просачивалось в сад из другой части города, нимало не заботясь о том, что сон может сморить его в самый неподходящий момент. Мучительная боль и обуревавшие его чувства все равно не дали бы спокойно уснуть.
Слегка подняв голову, он разглядывал багрово-черный контур дворца, где со своей семьей обитал Канрей Теодор Курита. Этот дворец, так же как и поместье на Эдо, был построен в строго японском стиле. В центре дворца вздымалась к небу трехъярусная башня огромного диаметра, а каждый ее ярус по высоте вдвое превышал обычные размеры. Даже шаттлы, на которых путешествовал Шин, по своим размерам и массе уступали этой громаде. Он был польщен тем, что Канрей пожаловал ему комнату в этом дворце. «Долгий путь из трущоб Марика!»
Размышляя о своей жизни, все, что происходило до вторжения, он видел расплывчатым и нереальным, как в картинках ранней голографии или кадрах старой кинохроники. Захватчики были во многих отношениях самыми достойными противниками. Снова и снова стремились они согласовать свои военные силы с нашими, чтобы мы не слишком теряли престиж, даже потерпев поражение. Иногда, имея дело с нами, они выглядели откровенно наивными, и с тех пор как на Уолкотте им пришлось испытать горечь поражения, новых атак на наши миры с их стороны больше не предпринималось. Возможно ли, чтобы при их взглядах на Вселенную одно поражение положило конец всем планам нападения?!
Однако от этой идеи он отказался с той же быстротой, с какой она пришла в его голову. Нет, в этом еще меньше смысла, чем в некоторых теориях о том, кто они такие на самом деле. То немногое, что я узнал о их боевой технике и костюмах, мы «почерпнули» из битвы на Уолкотте; так вот, все это наводит меня на мысль, что они люди, невзирая на численность их пехоты. То, что у них есть боевые роботы, просто доказывает, что где-то они наткнулись на людей с такими машинами, но ведь никому неизвестно, как далеко могли забраться наши пираты на задворках Вселенной. Может, они из какой-то затерянной колонии или потомки некоего покоряющего сердца масс лидера, тайно уведшего за собой людей, чтобы построить военное общество?!
Наши пленники молчат о своем прошлом, заявляя только, что сейчас они члены клана Куриты, хотя нам они, конечно, не расскажут, что он, собственно, собой представляет. Это тайна, окутанная клубком еще больших тайн. И теперь, когда они ушли, сможем ли мы когда-нибудь докопаться до сути?
Едва слышный звук, будто кто-то кожаным башмаком наступил на камень, заставил Шина резко поднять голову. Заслонив сияние звезд, изящная фигурка перемахнула через зубчатую стену сада и, съежившись после прыжка, припала к земле. Переждав несколько секунд, фигура выпрямилась и двинулась в направлении дворца. И тут только Шин понял, что незваный гость был женщиной. «Оружия вроде бы нет... неужели наемный убийца?»
С величайшей осторожностью Шин поднял валявшийся под ногами булыжник, бесшумно встал и пошел вслед за незнакомкой. Пройдя несколько шагов, он остановился и швырнул камень в садовую стену. Когда женщина обернулась, чтобы посмотреть, откуда исходит непонятный звук, он одним прыжком оказался рядом, решив, однако, не нападать на нее со спины.
— Стой!
Не повиновавшись его окрику, она резко повернулась и, высоко подпрыгнув, попыталась ударом ноги отшвырнуть его в сторону. Удар был настолько силен, что, достигни он цели, напрочь бы снес Шину голову. Однако он сделал «нырок», ушел от удара, хотя и покачнулся, потеряв равновесие, когда его слегка зацепил ее каблук. Успев прийти в себя, пока она поворачивалась к нему лицом, он встал в боевую стойку. Но вновь, двигаясь быстрее, чем он ожидал, она схватила его за правое запястье, и тут же его плечо стрелой пронзила боль. Шин, хотя его рука и онемела, выдернул ее за рукава кимоно, увернулся и быстро завертелся на месте. И пока незнакомка за рукав тянула его одежду к себе, он, быстро кружась и разматывая с себя материю, отбегал все дальше в сторону, пока наконец не оказался в середине сада, а у его противника в руках осталось лишь пустое кимоно.
Тут двери дворца, выходящие в сад и на балкон, распахнулись, выплеснув в ночную черноту потоки тусклого света. Прямоугольник света упал на Шина, и сразу же на стене сада заплясала его длинноногая тень. Женщина, отбросив кимоно в сторону, приготовилась к новой атаке, но вдруг выпрямилась и почтительно поклонилась. «Вот тебе и на! Сражается как львица, а в следующий момент кланяется. Что здесь происходит?» Когда женщина подошла ближе, Шин, в свою очередь, отвесил ей поклон, пытаясь вспомнить, где он видел этот знак отличия в виде красной волчьей головы, украшающей левую сторону ее туники. «Волчьи Драгуны? Не может быть! Ведь на этот раз единственное, что может им здесь потребоваться, так это смерть координатора. Но тогда зачем же нападать на дворец Канрея?»
Незнакомка стянула с головы черный вязаный шлем, и ее длинные светлые волосы волнами рассыпались по плечам.
— Добрый вечер, Канрей Курита-сан, — обратилась она на безупречном японском к стоявшему на балконе человеку. — Я к вам с поклоном от полковника Джеймса Вульфа.
Канрей подбоченился.
— Полковник Вульф передает мне поклон? — В его голосе прозвучала саркастическая нотка. — Неужто христианский ад и в самом деле замерз и рак в пруду свистнул, или это особая манера шутить? Что, разве Драгунам-посланцам вменяют в обязанность всегда набрасываться на верных вассалов тех, кому они несут сообщение?
Женщина рассмеялась, и ее веселый смех, в котором полным диссонансом звучала смертельная угроза, был явно уже знаком Шину.
— Лилит Ланг, майор драгун к вашим услугам. Я и не думала шутить и никогда не напала бы на Шина Йодаму, если бы знала, что это он.
Шин уставился на нее в полном изумлении.
— Что? Как вы догадались? Лилит указала на грудь Шина.
— По татуировке можно узнать всю вашу подноготную. Ваш левый бок выдает в вас члена якудзы, а правый свидетельствует о великих подвигах.
Округ Пешт, Синдикат Драконов
15 ноября 3050 года
Шин, скрываемый тенью от садовой стены, осторожно опустился на колени. Черное шелковое кимоно позволяло ему оставаться практически невидимым для посторонних глаз, но тонкая ткань, надо сказать, мало спасала от холода ясной люсьенской ночи. Шин не боялся холода, напротив, он, унимая жжение в левом боку, был ему даже приятен.
Чтобы не нарушать тишины сада, Шин сдерживал дыхание и старался как можно реже глотать. Полузакрыв глаза, он почти не видел, как мало света просачивалось в сад из другой части города, нимало не заботясь о том, что сон может сморить его в самый неподходящий момент. Мучительная боль и обуревавшие его чувства все равно не дали бы спокойно уснуть.
Слегка подняв голову, он разглядывал багрово-черный контур дворца, где со своей семьей обитал Канрей Теодор Курита. Этот дворец, так же как и поместье на Эдо, был построен в строго японском стиле. В центре дворца вздымалась к небу трехъярусная башня огромного диаметра, а каждый ее ярус по высоте вдвое превышал обычные размеры. Даже шаттлы, на которых путешествовал Шин, по своим размерам и массе уступали этой громаде. Он был польщен тем, что Канрей пожаловал ему комнату в этом дворце. «Долгий путь из трущоб Марика!»
Размышляя о своей жизни, все, что происходило до вторжения, он видел расплывчатым и нереальным, как в картинках ранней голографии или кадрах старой кинохроники. Захватчики были во многих отношениях самыми достойными противниками. Снова и снова стремились они согласовать свои военные силы с нашими, чтобы мы не слишком теряли престиж, даже потерпев поражение. Иногда, имея дело с нами, они выглядели откровенно наивными, и с тех пор как на Уолкотте им пришлось испытать горечь поражения, новых атак на наши миры с их стороны больше не предпринималось. Возможно ли, чтобы при их взглядах на Вселенную одно поражение положило конец всем планам нападения?!
Однако от этой идеи он отказался с той же быстротой, с какой она пришла в его голову. Нет, в этом еще меньше смысла, чем в некоторых теориях о том, кто они такие на самом деле. То немногое, что я узнал о их боевой технике и костюмах, мы «почерпнули» из битвы на Уолкотте; так вот, все это наводит меня на мысль, что они люди, невзирая на численность их пехоты. То, что у них есть боевые роботы, просто доказывает, что где-то они наткнулись на людей с такими машинами, но ведь никому неизвестно, как далеко могли забраться наши пираты на задворках Вселенной. Может, они из какой-то затерянной колонии или потомки некоего покоряющего сердца масс лидера, тайно уведшего за собой людей, чтобы построить военное общество?!
Наши пленники молчат о своем прошлом, заявляя только, что сейчас они члены клана Куриты, хотя нам они, конечно, не расскажут, что он, собственно, собой представляет. Это тайна, окутанная клубком еще больших тайн. И теперь, когда они ушли, сможем ли мы когда-нибудь докопаться до сути?
Едва слышный звук, будто кто-то кожаным башмаком наступил на камень, заставил Шина резко поднять голову. Заслонив сияние звезд, изящная фигурка перемахнула через зубчатую стену сада и, съежившись после прыжка, припала к земле. Переждав несколько секунд, фигура выпрямилась и двинулась в направлении дворца. И тут только Шин понял, что незваный гость был женщиной. «Оружия вроде бы нет... неужели наемный убийца?»
С величайшей осторожностью Шин поднял валявшийся под ногами булыжник, бесшумно встал и пошел вслед за незнакомкой. Пройдя несколько шагов, он остановился и швырнул камень в садовую стену. Когда женщина обернулась, чтобы посмотреть, откуда исходит непонятный звук, он одним прыжком оказался рядом, решив, однако, не нападать на нее со спины.
— Стой!
Не повиновавшись его окрику, она резко повернулась и, высоко подпрыгнув, попыталась ударом ноги отшвырнуть его в сторону. Удар был настолько силен, что, достигни он цели, напрочь бы снес Шину голову. Однако он сделал «нырок», ушел от удара, хотя и покачнулся, потеряв равновесие, когда его слегка зацепил ее каблук. Успев прийти в себя, пока она поворачивалась к нему лицом, он встал в боевую стойку. Но вновь, двигаясь быстрее, чем он ожидал, она схватила его за правое запястье, и тут же его плечо стрелой пронзила боль. Шин, хотя его рука и онемела, выдернул ее за рукава кимоно, увернулся и быстро завертелся на месте. И пока незнакомка за рукав тянула его одежду к себе, он, быстро кружась и разматывая с себя материю, отбегал все дальше в сторону, пока наконец не оказался в середине сада, а у его противника в руках осталось лишь пустое кимоно.
Тут двери дворца, выходящие в сад и на балкон, распахнулись, выплеснув в ночную черноту потоки тусклого света. Прямоугольник света упал на Шина, и сразу же на стене сада заплясала его длинноногая тень. Женщина, отбросив кимоно в сторону, приготовилась к новой атаке, но вдруг выпрямилась и почтительно поклонилась. «Вот тебе и на! Сражается как львица, а в следующий момент кланяется. Что здесь происходит?» Когда женщина подошла ближе, Шин, в свою очередь, отвесил ей поклон, пытаясь вспомнить, где он видел этот знак отличия в виде красной волчьей головы, украшающей левую сторону ее туники. «Волчьи Драгуны? Не может быть! Ведь на этот раз единственное, что может им здесь потребоваться, так это смерть координатора. Но тогда зачем же нападать на дворец Канрея?»
Незнакомка стянула с головы черный вязаный шлем, и ее длинные светлые волосы волнами рассыпались по плечам.
— Добрый вечер, Канрей Курита-сан, — обратилась она на безупречном японском к стоявшему на балконе человеку. — Я к вам с поклоном от полковника Джеймса Вульфа.
Канрей подбоченился.
— Полковник Вульф передает мне поклон? — В его голосе прозвучала саркастическая нотка. — Неужто христианский ад и в самом деле замерз и рак в пруду свистнул, или это особая манера шутить? Что, разве Драгунам-посланцам вменяют в обязанность всегда набрасываться на верных вассалов тех, кому они несут сообщение?
Женщина рассмеялась, и ее веселый смех, в котором полным диссонансом звучала смертельная угроза, был явно уже знаком Шину.
— Лилит Ланг, майор драгун к вашим услугам. Я и не думала шутить и никогда не напала бы на Шина Йодаму, если бы знала, что это он.
Шин уставился на нее в полном изумлении.
— Что? Как вы догадались? Лилит указала на грудь Шина.
— По татуировке можно узнать всю вашу подноготную. Ваш левый бок выдает в вас члена якудзы, а правый свидетельствует о великих подвигах.