Страница:
Виктор увидел красный круг, перекрывший в проекции желтый. На нем была надпись «Подрыв».
– Тактические соображения развивались и становились все более необходимыми, поскольку возрастание поражающей способности и расширение зон поражения, сопровождавшие прогресс военных технологий, вызвали увеличение масштабов военных конфликтов. Косвенные и обманные методы причинения трудностей противнику приобрели большую значимость. Если противника удается заставить думать, что вы нападете здесь, а вы будете атаковать там, он может сосредоточить силы не там, где надо, и растратить их зря. Даже ожидание атаки, которой так и не будет, оказывает существенное отрицательнее влияние на боеспособность противника.
Перекрытие между поражающей способностью и подрывом означает преимущество, возникающее при уничтожении командных и управленческих звеньев противника или перерезании линий снабжения. Посредством такого специфического применения поражающей способности может быть уничтожена цель, существенная для способности противника реагировать на угрозу. Убейте связного, везущего приказы войскам, и боевая единица не двинется с места. Убейте командира – и единица останется без мозга. Хотя такие боевые единицы и не уничтожаются в ходе боя, они полностью теряют эффективность в его ведении.
Чернокожий показал в середину зала, где появился синий кружок, перекрывшийся с первыми двумя:
– В модели Германа добавлен третий элемент: трение. Этот термин относится к амортизации боевой единицы за счет боевого износа – как к обслуживанию, необходимому для поддержания единицы в боеспособном состоянии, так и – в особенности – к трудностям, вызванным введением боевой единицы в бой. Сюда попадают дезертирство, неисправности техники, дефицит запасов горючего и провизии, недостаток боевого духа и масса других еле заметных по отдельности факторов. Зеленая зона перекрытия между трением и поражающей способностью известна как усталостное истощение. Она означает неспособность войск устранять повреждения и восстанавливаться после битвы. Лиловое перекрытие между трением и подрывом называется инерцией и описывает ущерб, который несет боевая единица, реагируя на ложные угрозы и другие отвлекающие действия.
Центральная зона, где перекрываются все три кружка, является ключевой для энтропийной модели войны. Вот в чем ее значение: если вы заставите противника действовать, когда вам этого хочется, если поразите его командные и управленческие звенья так, чтобы была утеряна согласованность командования, то этого удара будет достаточно, чтобы потрясти его войска, – а потрясение здесь совершенно необходимо, – и они рассыплются. Они будут в буквальном смысле слова потеряны – не будут знать, зачем они находятся там, где находятся, не будут знать, что делать, а перед ними будет противник, от которого нет защиты. Если война – это ад, то энтропийная война – личная сауна Сатаны, – заключил Пондсмит.
Маршал Брайан покачала головой:
– Все эти теории очень красивы и убедительны, и, быть может, это самое трение позволяет использовать количественные методы, которые постфактум совпадут с реальностью, но арифметикой Кланы не победить.
– Согласен, маршал Брайан, – поклонился с трибуны Пондсмит. – Однако анализы битвы при Токкайдо и Ковентрийской кампании и даже рейдов Красного Охотника в Лиранский Альянс показали, что к угрозе Кланов энтропийная модель войны – ЭМВ – полностью применима. Кланы действуют почти исключительно в зоне поражающей силы. На Токкайдо мы видели, что навязывание им долгой войны серьезно снизило их боеспособность. Расточительное использование боезапаса – пример трения: они не могли дальше сражаться, потому что израсходовали необходимые для этого материалы. Только Волки, ограничившие свою потребность в снабжении, смогли одержать существенную победу над Гвардией Комстара.
Сидевший за столом Конфедерации Капеллы By Канг Куо поднял глаза:
– Правильно ли тогда мое предположение, что оперативные и тактические соображения нашей кампании будут сосредоточены на максимальном усилении наносимого Кланам ущерба от трения?
Пондсмит сдвинул брови.
– Поскольку Кланы выглядят уязвимыми именно в этой области, такой план представляется разумным, но об этом лучше говорить не мне.
Встал Виктор.
– Спасибо, доктор Пондсмит. – Виктор обвел глазами коллег по совещанию. – Энтропийная модель войны была вам представлена в качестве основы для построения нашей кампании вот почему: она прямо указывает на некую реальность, осознать которую должны мы все. Дело в том, что кампания будет долгой. Пусть Кланам потребовалось только два года, чтобы захватить все миры, которые они сейчас удерживают, но для подготовки обороны у них было пять лет. Наша кампания должна будет отбросить их назад широким фронтом, а это будет нелегко.
Маршал Шарон Брайан наклонилась вперед.
– Есть другой способ покончить с этим вторжением.
Виктор приподнял бровь. Брайан улыбнулась.
– Мы можем ударить по столичной планете Кланов и вывести их из боя полностью.
– И вы знаете, как туда попасть? – Виктор всмотрелся в Брайан тяжелым взглядом. – Я не знал, что вам известно ее местонахождение.
– Мне – нет. – Брайан повернулась к Фелану Келлу. – А ему – да. Он может отвести нас к их логову. Один удар, coup de grace, и с этим делом покончено.
Зеленые глаза Фелана холодно сверкнули.
– Я не поведу вас к Стране Мечты.
– Вероломный пес! Что ты тогда здесь делаешь?
– Помогаю вам разгромить Кланы, маршал Брайан.
– И защищаешь их!
– Нет. – Фелан твердо покачал головой. – Я отказываюсь вести вас к Стране Мечты по многим причинам, и не последняя из них – та, что у меня нет необходимых для этого данных.
Прецентор нахмурился:
– Вам неизвестен маршрут к Стране Мечты?
Виктор увидел гримасу боли на лице Фелана. Впервые вижу, чтобы он проявил слабость. Фелан медленно встал, наклонив голову.
– Когда Ильхан Ульрик Керенский послал мой отряд во Внутреннюю Сферу, он хотел убрать меня подальше от соблазна. Он хотел, чтобы я и мои люди во Внутренней Сфере послужили тормозом для остальных Кланов. Он знал, что ему предстоит погибнуть, и знал, что мы захотим за него отомстить. Чтобы этого не случилось, он принял экстраординарные предосторожности – убрал из компьютеров наших кораблей навигационные данные о маршрутах к мирам Кланов. Помимо этого – насколько мне известно – не существует ни одной полной карты подобного маршрута. Входящим кораблям дают маршруты путевые станции.
Брайан сощурила глаза до щелок.
– Я думаю, вы лжете.
– Можете думать, что хотите, маршал Брайан, но независимо от этого у меня нет данных, которые вам нужны. – Фелан поднял голову. – А были бы – я бы вам их не дал. Одиночный далекий удар по Стране Мечты только разозлит Кланы и подогреет их войну с Внутренней Сферой. Без кампании, которая покажет, что мы можем их встретить и разгромить, они отмахнутся от этого удара, как от нашего случайного везения, – а чтобы долететь туда, ударить и вернуться обратно, понадобится везение очень немалое.
Виктор кивнул своему кузену:
– Ничего бы я так не хотел, как нанести единственный удар, выводящий Кланы из строя, но если подходить реально, то вопрос стоит так: мы должны вытеснить их из Внутренней Сферы. По моим оценкам, такая кампания затянется очень надолго – порядка семи или больше лет, в зависимости от степени участия.
By поднял руку:
– Что вы имеете в виду под «участием»?
– Сколько Кланов будет против нас одновременно? – Виктор пожал плечами. – Если бы мы могли вести эту войну так, чтобы против нас стоял только один Клан, мы бы с ними разобрались быстрее.
Фелан кивнул:
– Необходимо вспомнить, что сами Кланы политически расколоты по вопросу о необходимости вторжения. Крестоносцы считают, что Внутренняя Сфера должна быть освобождена от тех, кто не имеет на нее прав, а Охранители верят, что цель Кланов – защищать людей
Внутренней Сферы от любых угроз – в том числе от Кланов. Если мы нападем на Клан Крестоносцев, позиции Крестоносцев в Совете Кланов будут подорваны. Может быть, Кланы склонятся к поискам мира. Брайан постучала пальцем по столу:
– Но мы никогда не согласимся на мир без полного отхода Кланов с оккупированных миров. Я права?
Прецентор встал и жестом велел сесть и Виктору и Фелану.
– Это, маршал Брайан, вопрос политический и будет решаться политиками. Мы же будем заниматься вопросами боеготовности войск, транспорта, боевых задач, снабжения и выбора подходящих целей для атаки. Где мы будем сражаться, также будет решаться политиками, но мы должны заверить их, что сражаться мы можем и будем. Мы – скальпель, которым другие вырежут раковую опухоль Кланов из тела Внутренней Сферы. И нам решать, сколько времени продлится операция и как лучше ее осуществить.
Шарон Брайан презрительно фыркнула:
– Думаю, эта война будет какой угодно, только не хирургической.
Виктор выдержал ее презрительный взгляд, не моргнув.
– Если пациент останется жив, маршал Брайан, значит, мы сделали то, что требовалось.
X
XI
– Тактические соображения развивались и становились все более необходимыми, поскольку возрастание поражающей способности и расширение зон поражения, сопровождавшие прогресс военных технологий, вызвали увеличение масштабов военных конфликтов. Косвенные и обманные методы причинения трудностей противнику приобрели большую значимость. Если противника удается заставить думать, что вы нападете здесь, а вы будете атаковать там, он может сосредоточить силы не там, где надо, и растратить их зря. Даже ожидание атаки, которой так и не будет, оказывает существенное отрицательнее влияние на боеспособность противника.
Перекрытие между поражающей способностью и подрывом означает преимущество, возникающее при уничтожении командных и управленческих звеньев противника или перерезании линий снабжения. Посредством такого специфического применения поражающей способности может быть уничтожена цель, существенная для способности противника реагировать на угрозу. Убейте связного, везущего приказы войскам, и боевая единица не двинется с места. Убейте командира – и единица останется без мозга. Хотя такие боевые единицы и не уничтожаются в ходе боя, они полностью теряют эффективность в его ведении.
Чернокожий показал в середину зала, где появился синий кружок, перекрывшийся с первыми двумя:
– В модели Германа добавлен третий элемент: трение. Этот термин относится к амортизации боевой единицы за счет боевого износа – как к обслуживанию, необходимому для поддержания единицы в боеспособном состоянии, так и – в особенности – к трудностям, вызванным введением боевой единицы в бой. Сюда попадают дезертирство, неисправности техники, дефицит запасов горючего и провизии, недостаток боевого духа и масса других еле заметных по отдельности факторов. Зеленая зона перекрытия между трением и поражающей способностью известна как усталостное истощение. Она означает неспособность войск устранять повреждения и восстанавливаться после битвы. Лиловое перекрытие между трением и подрывом называется инерцией и описывает ущерб, который несет боевая единица, реагируя на ложные угрозы и другие отвлекающие действия.
Центральная зона, где перекрываются все три кружка, является ключевой для энтропийной модели войны. Вот в чем ее значение: если вы заставите противника действовать, когда вам этого хочется, если поразите его командные и управленческие звенья так, чтобы была утеряна согласованность командования, то этого удара будет достаточно, чтобы потрясти его войска, – а потрясение здесь совершенно необходимо, – и они рассыплются. Они будут в буквальном смысле слова потеряны – не будут знать, зачем они находятся там, где находятся, не будут знать, что делать, а перед ними будет противник, от которого нет защиты. Если война – это ад, то энтропийная война – личная сауна Сатаны, – заключил Пондсмит.
Маршал Брайан покачала головой:
– Все эти теории очень красивы и убедительны, и, быть может, это самое трение позволяет использовать количественные методы, которые постфактум совпадут с реальностью, но арифметикой Кланы не победить.
– Согласен, маршал Брайан, – поклонился с трибуны Пондсмит. – Однако анализы битвы при Токкайдо и Ковентрийской кампании и даже рейдов Красного Охотника в Лиранский Альянс показали, что к угрозе Кланов энтропийная модель войны – ЭМВ – полностью применима. Кланы действуют почти исключительно в зоне поражающей силы. На Токкайдо мы видели, что навязывание им долгой войны серьезно снизило их боеспособность. Расточительное использование боезапаса – пример трения: они не могли дальше сражаться, потому что израсходовали необходимые для этого материалы. Только Волки, ограничившие свою потребность в снабжении, смогли одержать существенную победу над Гвардией Комстара.
Сидевший за столом Конфедерации Капеллы By Канг Куо поднял глаза:
– Правильно ли тогда мое предположение, что оперативные и тактические соображения нашей кампании будут сосредоточены на максимальном усилении наносимого Кланам ущерба от трения?
Пондсмит сдвинул брови.
– Поскольку Кланы выглядят уязвимыми именно в этой области, такой план представляется разумным, но об этом лучше говорить не мне.
Встал Виктор.
– Спасибо, доктор Пондсмит. – Виктор обвел глазами коллег по совещанию. – Энтропийная модель войны была вам представлена в качестве основы для построения нашей кампании вот почему: она прямо указывает на некую реальность, осознать которую должны мы все. Дело в том, что кампания будет долгой. Пусть Кланам потребовалось только два года, чтобы захватить все миры, которые они сейчас удерживают, но для подготовки обороны у них было пять лет. Наша кампания должна будет отбросить их назад широким фронтом, а это будет нелегко.
Маршал Шарон Брайан наклонилась вперед.
– Есть другой способ покончить с этим вторжением.
Виктор приподнял бровь. Брайан улыбнулась.
– Мы можем ударить по столичной планете Кланов и вывести их из боя полностью.
– И вы знаете, как туда попасть? – Виктор всмотрелся в Брайан тяжелым взглядом. – Я не знал, что вам известно ее местонахождение.
– Мне – нет. – Брайан повернулась к Фелану Келлу. – А ему – да. Он может отвести нас к их логову. Один удар, coup de grace, и с этим делом покончено.
Зеленые глаза Фелана холодно сверкнули.
– Я не поведу вас к Стране Мечты.
– Вероломный пес! Что ты тогда здесь делаешь?
– Помогаю вам разгромить Кланы, маршал Брайан.
– И защищаешь их!
– Нет. – Фелан твердо покачал головой. – Я отказываюсь вести вас к Стране Мечты по многим причинам, и не последняя из них – та, что у меня нет необходимых для этого данных.
Прецентор нахмурился:
– Вам неизвестен маршрут к Стране Мечты?
Виктор увидел гримасу боли на лице Фелана. Впервые вижу, чтобы он проявил слабость. Фелан медленно встал, наклонив голову.
– Когда Ильхан Ульрик Керенский послал мой отряд во Внутреннюю Сферу, он хотел убрать меня подальше от соблазна. Он хотел, чтобы я и мои люди во Внутренней Сфере послужили тормозом для остальных Кланов. Он знал, что ему предстоит погибнуть, и знал, что мы захотим за него отомстить. Чтобы этого не случилось, он принял экстраординарные предосторожности – убрал из компьютеров наших кораблей навигационные данные о маршрутах к мирам Кланов. Помимо этого – насколько мне известно – не существует ни одной полной карты подобного маршрута. Входящим кораблям дают маршруты путевые станции.
Брайан сощурила глаза до щелок.
– Я думаю, вы лжете.
– Можете думать, что хотите, маршал Брайан, но независимо от этого у меня нет данных, которые вам нужны. – Фелан поднял голову. – А были бы – я бы вам их не дал. Одиночный далекий удар по Стране Мечты только разозлит Кланы и подогреет их войну с Внутренней Сферой. Без кампании, которая покажет, что мы можем их встретить и разгромить, они отмахнутся от этого удара, как от нашего случайного везения, – а чтобы долететь туда, ударить и вернуться обратно, понадобится везение очень немалое.
Виктор кивнул своему кузену:
– Ничего бы я так не хотел, как нанести единственный удар, выводящий Кланы из строя, но если подходить реально, то вопрос стоит так: мы должны вытеснить их из Внутренней Сферы. По моим оценкам, такая кампания затянется очень надолго – порядка семи или больше лет, в зависимости от степени участия.
By поднял руку:
– Что вы имеете в виду под «участием»?
– Сколько Кланов будет против нас одновременно? – Виктор пожал плечами. – Если бы мы могли вести эту войну так, чтобы против нас стоял только один Клан, мы бы с ними разобрались быстрее.
Фелан кивнул:
– Необходимо вспомнить, что сами Кланы политически расколоты по вопросу о необходимости вторжения. Крестоносцы считают, что Внутренняя Сфера должна быть освобождена от тех, кто не имеет на нее прав, а Охранители верят, что цель Кланов – защищать людей
Внутренней Сферы от любых угроз – в том числе от Кланов. Если мы нападем на Клан Крестоносцев, позиции Крестоносцев в Совете Кланов будут подорваны. Может быть, Кланы склонятся к поискам мира. Брайан постучала пальцем по столу:
– Но мы никогда не согласимся на мир без полного отхода Кланов с оккупированных миров. Я права?
Прецентор встал и жестом велел сесть и Виктору и Фелану.
– Это, маршал Брайан, вопрос политический и будет решаться политиками. Мы же будем заниматься вопросами боеготовности войск, транспорта, боевых задач, снабжения и выбора подходящих целей для атаки. Где мы будем сражаться, также будет решаться политиками, но мы должны заверить их, что сражаться мы можем и будем. Мы – скальпель, которым другие вырежут раковую опухоль Кланов из тела Внутренней Сферы. И нам решать, сколько времени продлится операция и как лучше ее осуществить.
Шарон Брайан презрительно фыркнула:
– Думаю, эта война будет какой угодно, только не хирургической.
Виктор выдержал ее презрительный взгляд, не моргнув.
– Если пациент останется жив, маршал Брайан, значит, мы сделали то, что требовалось.
X
Королевский дворец
Триады
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
5 октября 3058 года
Катрина Штайнер встретила Томаса Марика прямо в дверях своего кабинета. Она протянула левую руку, чтобы он мог обменяться с ней рукопожатием здоровой левой рукой, а не изувеченной правой. Катрина заметила удивление в его глазах, но ничем этого не проявила, только дружелюбно улыбнулась.
Я знаю, что на него производит впечатление, когда человек помнит его предпочтение пользоваться левой рукой. Он считает это вежливым и предупредительным, а именно эти качества я и хочу проявить.
– Я очень рада, что вы смогли прийти ко мне, генерал-капитан.
– Я был счастлив принять ваше приглашение, Архонтесса.
Катрина посмотрела ему за спину, в закрывающиеся двери кабинета,
– Вашей спутницы с нами не будет?
Томас чуть повернулся, чтобы к ней был обращен профиль без шрамов,
– Нет. Графиня просила меня передать ее сожаление, но она сопровождает мою дочь в походе по Таркарду. Думаю, Изида собирается обогатить вашу экономику, а Шеррил интересуют кое-какие культурные памятники столицы.
Катрина жестом пригласила Томаса сесть на белый кожаный диван возле стеклянного стола с инкрустациями кованого железа.
– Садитесь, прошу вас. Хотите чего-нибудь выпить?
– Спасибо, не сейчас. – Томас подтянул форменные брюки и сел. Зеленый мундир был отделан королевским пурпуром, но был лишен шевронов, полос и шнуров, которые полагались бы к форме человека такого ранга. Для Катрины эта форма выглядела достаточно по-военному, но отсутствие украшений напоминало ей простоту формы Комстара.
Будто мне надо напоминать, что Томас был когда-то адептом Комстара и даже сейчас многими из фракции Мира Блейка считается «Примасом в изгнании».
Сама она выбрала себе костюм солдатского покроя – жакет болеро, строгая юбка и ботинки для верховой езды, облегающие икры как вторая кожа. Белое сукно и кожа, и единственным цветным элементом были золотые пуговицы и пряжки. Волосы забрала в золотистую косу позади, переброшенную через плечо подобно змее.
– Жаль, что графиня Халас не смогла быть с нами. Она очаровательна, и я очень хотела бы сойтись с ней поближе. – Катрина села напротив Томаса. – Я рада, что вы нашли спутницу, которая смогла вас утешить после гибели Софины.
У Томаса пресеклось дыхание. Всего полтора года назад он потерял жену и узнал почти сразу после этого, что их сын и наследник Джошуа умер, подвергшись лечению на Новом Авалоне – столице Федерации Содружества Виктора Дэвиона. Удар оказался сокрушительным. Узнав, что Виктор собирался подставить вместо его сына дубля, Томас напал на Федеративное Содружество и смог отбить обратно миры, которые двадцать лет назад захватил Ханс Дэвион.
– Да, в этом мне повезло, хотя Шеррил – это серебряный просвет в черной туче.
– Я понимаю, что Софину вам никто заменить не может. – Катрина заставила себя произнести это сдавленно, будто от наплыва чувств. – Я так о вас печалилась.
– И я был вам очень благодарен тогда за выражение сочувствия. – Томас потер челюсть левой рукой. – А ваше решение воздержаться от нападения на меня, когда я наказывал вашего брата за вероломство, показало мне вашу благородную природу.
– Виктор – мой брат, но я никогда не могла бы поддержать такой коварный и жестокий обман.
– Я чувствовал в вас тогда – и сейчас чувствую – тягу к справедливости. – Томас слегка вздохнул. – Тогда я ощущал с вами родство, которое могло бы привести ко многому.
Значит, Тормано прав – ты интересовался мной как возможным консортом.
Катрина улыбнулась и поиграла кончиком косы.
– Есть вещи, которые делаются по политическим причинам, а есть которые по личным. Я знаю, что нереально было бы полагать, будто именно в моей жизни эти вещи можно было бы разделить, но мне этого очень хотелось бы. Любовь моей жизни – Гален Кокс – был убит из-за политики. Из-за нее погибла моя мать и… нет, этого мне не следует говорить…
Взгляд Томаса стал острее, но он скрыл свой интерес за вежливым кивком.
– Я ценю ваше доверие, Катрина. То, что мы здесь говорим, говорится между родственными душами, а не политическими соперниками.
Катрина позволила себе выразить голосом облегчение.
– Моя мать была страшно несчастна.
– Что?
– О, я знаю, что это считается величайшей ересью – чуть ли не богохульством – считать, будто она не была безнадежно влюблена в моего отца. Так оно и было во многих смыслах, но Ханс Дэвион был далек и практически неизвестен той, кем она была в молодости. Правда, что они сблизились за последующие годы, но ей претило, что ее используют для распространения власти Дэвионов на ее народ. Сами подумайте – в качестве свадебного подарка мой отец преподнес ей войну. В ее честь он уничтожил миллионы.
Томас заморгал, помолчал. Потом произнес:
– Я никогда не смотрел с этой точки зрения.
– Мало кто смотрел. Я не думаю, что мой брат это понимает, а если и понимает, то ему это все равно. Он для этого слишком сын Ханса.
Генерал-капитан коротко кивнул:
– Порода Лиса в нем слишком сильна.
– К сожалению.
– Вы так думаете? – Томас нахмурился. – Хотя я никогда особенно не любил вашего отца, если бы я сейчас мог вызвать его из могилы и поставить во главе войны с Кланами, я бы сделал это в мгновенье ока. Переделывая пословицу: если проблема – это гвоздь, то решением будет молоток.
Катрина кивнула.
– Да, но политика, но управление нациями – это не те проблемы, которые можно назвать гвоздями, вы согласны?
– Да, управление государствами – это больше искусство, чем умение.
– А я, Томас, оказалась в таком положении, что должна заниматься государственным управлением, не имея должного совета. Я не могу обратиться к Виктору – он ненавидит меня за раскол Федеративного Содружества. Теодор Курита тоже настроен Виктором против меня. Сунь-Цзы Ляо и я никогда не встретимся с глазу на глаз, особенно когда я взяла к себе советником его дядю. – Катрина улыбнулась с надеждой во взгляде. – Вы единственный человек, которому можно доверять, и вы обладаете знанием, которое мне нужно, чтобы быть уверенной, что я действую правильно.
Кожаный диван скрипнул, когда Томас подался вперед.
– Вы мне льстите, Катрина.
– Я только констатирую очевидное, Томас,
– Очевидное, быть может, для вас, но я никогда бы не посмел думать, что вы мне настолько доверяете.
Теперь посмеешь, поскольку это тот вывод, к которому я тебя подвожу.
– Я доверяю вам, Томас, поскольку каждому из нас нужно то, что может ему дать другой. – Катрина облокотилась на левую сторону дивана и положила ногу на ногу. – Я не удивлюсь, если ваша Шеррил Халас вскоре объявит, что носит вашего ребенка. Не делайте такой удивленный вид – это просто интуиция. Вам нужен наследник, чтобы отодвинуть Изиду и не пустить Сунь-Цзы на ваш трон, а Халас – вполне подходящий консорт.
Темный глаз Томаса заискрился.
– Она не была единственным вариантом среди кандидаток на рождение моего наследника.
– Я так и думала, – улыбнулась Катрина. – Будь мой брат все еще главой единого Федеративного Содружества, он мог бы предложить меня вам в качестве консорта, чтобы наш ребенок стал средством объединения наших царств.
– Это был бы мощный альянс даже и сейчас, Катрина.
– Согласна, но сейчас это невозможно, Томас. – Катрина посмотрела прямо ему в глаза. – Если бы мы поженились и объединили наши царства, у нас оказался бы один голос вместо двух в Звездной Лиге, которую мы собираемся создать. – Она сощурилась, улыбка стала жестче. – Пусть я не могу дать вам наследника, но я могу помочь вашему новому наследнику выжить.
– Как?
– Тормано постоянно порывается усилить свое Движение за свободу Капеллы. Сейчас его возглавляет Кай Аллард-Ляо, но вы можете себе представить, чтобы он удержался от вступления в войну против Кланов? Вряд ли, а в его отсутствие влияние Тормано усилится. Его действия могут вывести Сунь-Цзы из себя, и ему будет не до вас,
– Он будет занят другим.
– Именно, и не будет думать о вашем ребенке. – Катрина улыбнулась. – Я сочту для себя честью предоставить графине кров и до и после родов, сколько она пожелает.
Лицо Томаса замкнулось, тон стал официальным.
– Прошу прощения, Архонтесса, но один мой ребенок уже насладился гостеприимством вашей семьи.
Катрину охватил гнев.
Как ты смеешь думать, что я предлагаю тебе подвох, ты, недочеловек несчастный!
Чтобы не броситься на него, она поднесла руку ко рту, потом наклонилась, положила руку к нему на колено.
– Томас, я не подумала. Боже мой, каким же исчадием зла вы считаете меня! – Катрина сумела перевести гнев в ужас и позволила себе выразить его дрожью в голосе. – Я думала, что Кали Ляо трудно было бы заслать своих убийц на Атрею, но нанести удар здесь им было бы еще труднее. Прошу вас, простите меня. Я… это такой ужас…
Левая рука Томаса опустилась на ее руку, прижав ее к его колену.
– Я хочу верить, Катрина, что вас тогда ввели в заблуждение. Очень хочу. – Его голос стал чуть резче. – Но все же я хочу, чтобы вы знали: за любую угрозу моему ребенку я отплачу сполна. Я не стал продолжать войну против вашего брата, поскольку он всего лишь выполнял план отца, но мою сдержанность не следует считать трусостью. Может быть, мне не хочется драться, но это не значит, что я не могу драться или не буду.
– Эту ошибку я бы допустила в последнюю очередь, Томас. – Катрина подвинулась, коснувшись коленями края стола, и выпрямилась, насколько позволяла пойманная рука. – Я не представляю себе ситуации, в которой мне бы понадобился заложник от вас или вам от меня. Учитывая наши границы, мы и без того заложники друг друга. Если мы начнем воевать друг с другом, нас съедят другие – Кланы нападут на мое царство, Сунь-Цзы – на ваше. А когда нас разгромят, мой брат и Дом Куриты сметут то, что не сожрут Кланы. – Катрина высвободила руку, и стало легче. – Наш единственный шанс на процветание, на выживание – это работать вместе. Имея меня в союзниках, вы ничем не рискуете, покоряя Сунь-Цзы. Правильное использование вашего будущего зятя поставит моего брата туда, где ему место, а Теодор согласится на любой план, идущий на пользу его стране.
Томас нахмурился.
– Вы действительно так презираете своего брата? Вопрос поразил Катрину настолько, что она даже не смогла скрыть этого до конца.
– Виктора? Не то чтобы я презирала его, Томас, я его просто слишком хорошо знаю. Он считает Сунь-Цзы своим врагом, но еще считает его прямой угрозой своему другу Каю. Виктор предан почти до нелепости, и преданность его ослепляет. И как вы уже отметили, Виктор больше воин, чем политик. Им вертеть нелегко, но можно.
Томас медленно опустил изрезанное шрамами лицо.
– Не могу отрицать, что в ваших словах есть логика. Но я не уверен, что мне нравится мысль вертеть Виктором.
– Но вы сами сказали, что Виктор – наша самая большая надежда как командующий силами, которые уничтожат Кланы. Наш неофициальный союз гарантирует, что он сделает работу, для которой подходит лучше всякого другого. – Катрина позволила себе слегка усмехнуться. – То, что он будет думать только о Кланах, а потому представлять собой меньшую угрозу для нас, – это всего лишь дополнительная выгода.
Томас сложил руки как в молитве.
– Я думаю, Архонтесса, что наши государства очень выиграют от сотрудничества. Все это, конечно, должно быть конфиденциально, но вполне допустимо, поскольку наши планы на пользу Внутренней Сфере в целом. – Томас улыбнулся. – Вас удивляет, что я так быстро согласился?
– Признаюсь, да. Вы же создали общество Рыцарей Внутренней Сферы с упором на благородство и справедливость, и я думала, что подобные действия за кулисами для вас могут быть неприемлемы.
– На самом деле нет. В идеальном обществе подобные закулисные действия не были бы необходимы. – Взгляд генерал-капитана стал тверже. – Но наше общество не идеально, и нам приходится принимать решения, из-за которых родители теряют детей – как и я заплатил жизнью сына. Если тайные сделки уменьшают эту цену, я вступаю в них. Как бы я ни желал, чтобы можно было без этого обойтись, они необходимы, а раз так, я стараюсь использовать их как можно лучше.
Он поднял глаза, и Катрину проняло холодком. Изуродованное лицо светилось внутренним огнем.
– Джером Блейк, слова которого я выучил, когда был в Комстаре, предвидел золотой век человечества. И это та цель, которую я преследую. Она не оправдывает средства, но требует должного усердия. В вас, Катрина, я вижу партнера для ее достижения. Поэтому я работаю с вами, но лишь на благо всего человечества.
ѕ Ваша цель – моя цель, Томас. – Катрина прижала руки к сердцу. Золотой век – под властью золотоволосой женщины. – И горе тому, кто встанет у нас на дороге.
Триады
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
5 октября 3058 года
Катрина Штайнер встретила Томаса Марика прямо в дверях своего кабинета. Она протянула левую руку, чтобы он мог обменяться с ней рукопожатием здоровой левой рукой, а не изувеченной правой. Катрина заметила удивление в его глазах, но ничем этого не проявила, только дружелюбно улыбнулась.
Я знаю, что на него производит впечатление, когда человек помнит его предпочтение пользоваться левой рукой. Он считает это вежливым и предупредительным, а именно эти качества я и хочу проявить.
– Я очень рада, что вы смогли прийти ко мне, генерал-капитан.
– Я был счастлив принять ваше приглашение, Архонтесса.
Катрина посмотрела ему за спину, в закрывающиеся двери кабинета,
– Вашей спутницы с нами не будет?
Томас чуть повернулся, чтобы к ней был обращен профиль без шрамов,
– Нет. Графиня просила меня передать ее сожаление, но она сопровождает мою дочь в походе по Таркарду. Думаю, Изида собирается обогатить вашу экономику, а Шеррил интересуют кое-какие культурные памятники столицы.
Катрина жестом пригласила Томаса сесть на белый кожаный диван возле стеклянного стола с инкрустациями кованого железа.
– Садитесь, прошу вас. Хотите чего-нибудь выпить?
– Спасибо, не сейчас. – Томас подтянул форменные брюки и сел. Зеленый мундир был отделан королевским пурпуром, но был лишен шевронов, полос и шнуров, которые полагались бы к форме человека такого ранга. Для Катрины эта форма выглядела достаточно по-военному, но отсутствие украшений напоминало ей простоту формы Комстара.
Будто мне надо напоминать, что Томас был когда-то адептом Комстара и даже сейчас многими из фракции Мира Блейка считается «Примасом в изгнании».
Сама она выбрала себе костюм солдатского покроя – жакет болеро, строгая юбка и ботинки для верховой езды, облегающие икры как вторая кожа. Белое сукно и кожа, и единственным цветным элементом были золотые пуговицы и пряжки. Волосы забрала в золотистую косу позади, переброшенную через плечо подобно змее.
– Жаль, что графиня Халас не смогла быть с нами. Она очаровательна, и я очень хотела бы сойтись с ней поближе. – Катрина села напротив Томаса. – Я рада, что вы нашли спутницу, которая смогла вас утешить после гибели Софины.
У Томаса пресеклось дыхание. Всего полтора года назад он потерял жену и узнал почти сразу после этого, что их сын и наследник Джошуа умер, подвергшись лечению на Новом Авалоне – столице Федерации Содружества Виктора Дэвиона. Удар оказался сокрушительным. Узнав, что Виктор собирался подставить вместо его сына дубля, Томас напал на Федеративное Содружество и смог отбить обратно миры, которые двадцать лет назад захватил Ханс Дэвион.
– Да, в этом мне повезло, хотя Шеррил – это серебряный просвет в черной туче.
– Я понимаю, что Софину вам никто заменить не может. – Катрина заставила себя произнести это сдавленно, будто от наплыва чувств. – Я так о вас печалилась.
– И я был вам очень благодарен тогда за выражение сочувствия. – Томас потер челюсть левой рукой. – А ваше решение воздержаться от нападения на меня, когда я наказывал вашего брата за вероломство, показало мне вашу благородную природу.
– Виктор – мой брат, но я никогда не могла бы поддержать такой коварный и жестокий обман.
– Я чувствовал в вас тогда – и сейчас чувствую – тягу к справедливости. – Томас слегка вздохнул. – Тогда я ощущал с вами родство, которое могло бы привести ко многому.
Значит, Тормано прав – ты интересовался мной как возможным консортом.
Катрина улыбнулась и поиграла кончиком косы.
– Есть вещи, которые делаются по политическим причинам, а есть которые по личным. Я знаю, что нереально было бы полагать, будто именно в моей жизни эти вещи можно было бы разделить, но мне этого очень хотелось бы. Любовь моей жизни – Гален Кокс – был убит из-за политики. Из-за нее погибла моя мать и… нет, этого мне не следует говорить…
Взгляд Томаса стал острее, но он скрыл свой интерес за вежливым кивком.
– Я ценю ваше доверие, Катрина. То, что мы здесь говорим, говорится между родственными душами, а не политическими соперниками.
Катрина позволила себе выразить голосом облегчение.
– Моя мать была страшно несчастна.
– Что?
– О, я знаю, что это считается величайшей ересью – чуть ли не богохульством – считать, будто она не была безнадежно влюблена в моего отца. Так оно и было во многих смыслах, но Ханс Дэвион был далек и практически неизвестен той, кем она была в молодости. Правда, что они сблизились за последующие годы, но ей претило, что ее используют для распространения власти Дэвионов на ее народ. Сами подумайте – в качестве свадебного подарка мой отец преподнес ей войну. В ее честь он уничтожил миллионы.
Томас заморгал, помолчал. Потом произнес:
– Я никогда не смотрел с этой точки зрения.
– Мало кто смотрел. Я не думаю, что мой брат это понимает, а если и понимает, то ему это все равно. Он для этого слишком сын Ханса.
Генерал-капитан коротко кивнул:
– Порода Лиса в нем слишком сильна.
– К сожалению.
– Вы так думаете? – Томас нахмурился. – Хотя я никогда особенно не любил вашего отца, если бы я сейчас мог вызвать его из могилы и поставить во главе войны с Кланами, я бы сделал это в мгновенье ока. Переделывая пословицу: если проблема – это гвоздь, то решением будет молоток.
Катрина кивнула.
– Да, но политика, но управление нациями – это не те проблемы, которые можно назвать гвоздями, вы согласны?
– Да, управление государствами – это больше искусство, чем умение.
– А я, Томас, оказалась в таком положении, что должна заниматься государственным управлением, не имея должного совета. Я не могу обратиться к Виктору – он ненавидит меня за раскол Федеративного Содружества. Теодор Курита тоже настроен Виктором против меня. Сунь-Цзы Ляо и я никогда не встретимся с глазу на глаз, особенно когда я взяла к себе советником его дядю. – Катрина улыбнулась с надеждой во взгляде. – Вы единственный человек, которому можно доверять, и вы обладаете знанием, которое мне нужно, чтобы быть уверенной, что я действую правильно.
Кожаный диван скрипнул, когда Томас подался вперед.
– Вы мне льстите, Катрина.
– Я только констатирую очевидное, Томас,
– Очевидное, быть может, для вас, но я никогда бы не посмел думать, что вы мне настолько доверяете.
Теперь посмеешь, поскольку это тот вывод, к которому я тебя подвожу.
– Я доверяю вам, Томас, поскольку каждому из нас нужно то, что может ему дать другой. – Катрина облокотилась на левую сторону дивана и положила ногу на ногу. – Я не удивлюсь, если ваша Шеррил Халас вскоре объявит, что носит вашего ребенка. Не делайте такой удивленный вид – это просто интуиция. Вам нужен наследник, чтобы отодвинуть Изиду и не пустить Сунь-Цзы на ваш трон, а Халас – вполне подходящий консорт.
Темный глаз Томаса заискрился.
– Она не была единственным вариантом среди кандидаток на рождение моего наследника.
– Я так и думала, – улыбнулась Катрина. – Будь мой брат все еще главой единого Федеративного Содружества, он мог бы предложить меня вам в качестве консорта, чтобы наш ребенок стал средством объединения наших царств.
– Это был бы мощный альянс даже и сейчас, Катрина.
– Согласна, но сейчас это невозможно, Томас. – Катрина посмотрела прямо ему в глаза. – Если бы мы поженились и объединили наши царства, у нас оказался бы один голос вместо двух в Звездной Лиге, которую мы собираемся создать. – Она сощурилась, улыбка стала жестче. – Пусть я не могу дать вам наследника, но я могу помочь вашему новому наследнику выжить.
– Как?
– Тормано постоянно порывается усилить свое Движение за свободу Капеллы. Сейчас его возглавляет Кай Аллард-Ляо, но вы можете себе представить, чтобы он удержался от вступления в войну против Кланов? Вряд ли, а в его отсутствие влияние Тормано усилится. Его действия могут вывести Сунь-Цзы из себя, и ему будет не до вас,
– Он будет занят другим.
– Именно, и не будет думать о вашем ребенке. – Катрина улыбнулась. – Я сочту для себя честью предоставить графине кров и до и после родов, сколько она пожелает.
Лицо Томаса замкнулось, тон стал официальным.
– Прошу прощения, Архонтесса, но один мой ребенок уже насладился гостеприимством вашей семьи.
Катрину охватил гнев.
Как ты смеешь думать, что я предлагаю тебе подвох, ты, недочеловек несчастный!
Чтобы не броситься на него, она поднесла руку ко рту, потом наклонилась, положила руку к нему на колено.
– Томас, я не подумала. Боже мой, каким же исчадием зла вы считаете меня! – Катрина сумела перевести гнев в ужас и позволила себе выразить его дрожью в голосе. – Я думала, что Кали Ляо трудно было бы заслать своих убийц на Атрею, но нанести удар здесь им было бы еще труднее. Прошу вас, простите меня. Я… это такой ужас…
Левая рука Томаса опустилась на ее руку, прижав ее к его колену.
– Я хочу верить, Катрина, что вас тогда ввели в заблуждение. Очень хочу. – Его голос стал чуть резче. – Но все же я хочу, чтобы вы знали: за любую угрозу моему ребенку я отплачу сполна. Я не стал продолжать войну против вашего брата, поскольку он всего лишь выполнял план отца, но мою сдержанность не следует считать трусостью. Может быть, мне не хочется драться, но это не значит, что я не могу драться или не буду.
– Эту ошибку я бы допустила в последнюю очередь, Томас. – Катрина подвинулась, коснувшись коленями края стола, и выпрямилась, насколько позволяла пойманная рука. – Я не представляю себе ситуации, в которой мне бы понадобился заложник от вас или вам от меня. Учитывая наши границы, мы и без того заложники друг друга. Если мы начнем воевать друг с другом, нас съедят другие – Кланы нападут на мое царство, Сунь-Цзы – на ваше. А когда нас разгромят, мой брат и Дом Куриты сметут то, что не сожрут Кланы. – Катрина высвободила руку, и стало легче. – Наш единственный шанс на процветание, на выживание – это работать вместе. Имея меня в союзниках, вы ничем не рискуете, покоряя Сунь-Цзы. Правильное использование вашего будущего зятя поставит моего брата туда, где ему место, а Теодор согласится на любой план, идущий на пользу его стране.
Томас нахмурился.
– Вы действительно так презираете своего брата? Вопрос поразил Катрину настолько, что она даже не смогла скрыть этого до конца.
– Виктора? Не то чтобы я презирала его, Томас, я его просто слишком хорошо знаю. Он считает Сунь-Цзы своим врагом, но еще считает его прямой угрозой своему другу Каю. Виктор предан почти до нелепости, и преданность его ослепляет. И как вы уже отметили, Виктор больше воин, чем политик. Им вертеть нелегко, но можно.
Томас медленно опустил изрезанное шрамами лицо.
– Не могу отрицать, что в ваших словах есть логика. Но я не уверен, что мне нравится мысль вертеть Виктором.
– Но вы сами сказали, что Виктор – наша самая большая надежда как командующий силами, которые уничтожат Кланы. Наш неофициальный союз гарантирует, что он сделает работу, для которой подходит лучше всякого другого. – Катрина позволила себе слегка усмехнуться. – То, что он будет думать только о Кланах, а потому представлять собой меньшую угрозу для нас, – это всего лишь дополнительная выгода.
Томас сложил руки как в молитве.
– Я думаю, Архонтесса, что наши государства очень выиграют от сотрудничества. Все это, конечно, должно быть конфиденциально, но вполне допустимо, поскольку наши планы на пользу Внутренней Сфере в целом. – Томас улыбнулся. – Вас удивляет, что я так быстро согласился?
– Признаюсь, да. Вы же создали общество Рыцарей Внутренней Сферы с упором на благородство и справедливость, и я думала, что подобные действия за кулисами для вас могут быть неприемлемы.
– На самом деле нет. В идеальном обществе подобные закулисные действия не были бы необходимы. – Взгляд генерал-капитана стал тверже. – Но наше общество не идеально, и нам приходится принимать решения, из-за которых родители теряют детей – как и я заплатил жизнью сына. Если тайные сделки уменьшают эту цену, я вступаю в них. Как бы я ни желал, чтобы можно было без этого обойтись, они необходимы, а раз так, я стараюсь использовать их как можно лучше.
Он поднял глаза, и Катрину проняло холодком. Изуродованное лицо светилось внутренним огнем.
– Джером Блейк, слова которого я выучил, когда был в Комстаре, предвидел золотой век человечества. И это та цель, которую я преследую. Она не оправдывает средства, но требует должного усердия. В вас, Катрина, я вижу партнера для ее достижения. Поэтому я работаю с вами, но лишь на благо всего человечества.
ѕ Ваша цель – моя цель, Томас. – Катрина прижала руки к сердцу. Золотой век – под властью золотоволосой женщины. – И горе тому, кто встанет у нас на дороге.
XI
Большой бальный зал
Королевский дворец
Триады
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
8 октября 3058 года
Та же усталость, что заострила лицо Прецентора, гудела в костях Виктора. Заседания военного планирования разбились на долгие совещания, когда сравнивали официальные боеготовность и силу войск каждого государства с фактами и цифрами, сообщенными Джерри Крэнстоном и Доком Тревеной. В общем и целом цифры оказывались похожими, хотя Сунь-Цзы переоценивал свои новые боевые единицы и недооценивал боевые единицы Дома Воина.
Цифры и обсуждения закладывали фундамент реального создания коалиционных сил. Хотя маршал Брайан все еще возмущалась исходом конфликта на Ковентри, другие руководители, в том числе By Канг Куо и сэр Пол Мастере из Мариковых Рыцарей Внутренней Сферы с уважением относились к желанию Виктора принять победу, которая не стоила жизней солдатам. Никто, конечно, не смел предположить, что кампания против Кланов будет выиграна так же чисто, но все вроде бы соглашались, что бессмысленных потерь следует всеми силами избегать.
Прецентор тяжело облокотился на стол и оглядел собрание политических руководителей.
– Все вы уже получили ваши секретные доклады о ходе дискуссий на заседаниях военного планирования. Как вы знаете, нашей предварительной задачей было оценить войска, которые мы можем мобилизовать против Кланов. Эти новые Силы Самообороны Звездной Лиги будут превосходны, но кампания потребует времени и серьезного расхода ресурсов. Сколько именно она продлится и сколько потребуется людских и материальных ресурсов, в данный момент невозможно точно прогнозировать.
Перед тем как мы вступим в фазу составления каких-либо существенных планов, необходимо обсудить некоторые вопросы. Будь эта кампания чисто планетарной, тактические соображения решали бы, где, когда и как мы ее начнем. Но поскольку мы ставим себе целью изгнание врага из области, охватывающей сотни тысяч кубических световых лет, вопрос о том, где начать, может и должен содержать политическую составляющую. Итак, это первый вопрос, который я ставлю перед вами: откуда мы начнем наступление?
Виктор слушал эти слова вдумчиво и серьезно, но его сестра, судя по тому, с какой быстротой она вскочила на ноги, очевидно, приняла их за призыв аукциониста назначать цену. Виктору пришло в голову, что то, что они сейчас будут делать, очень похоже на торговлю, предшествовавшую атаке Кланов, и ирония ситуации заставила его улыбнуться.
Мы становимся похожими на врагов, а они – на нас.
Анастасиус Фохт кивнул Катрине:
– Вы хотите начать, Архонтесса?
Катрина улыбнулась и показала на центр зала. Там медленно соткалось голографическое изображение – вид Лиранского Альянса, кверху границей с Лигой Свободных Миров через оккупационную зону Нефритовых Соколов. Карта тянулась до Терры и границы между Лиранским Альянсом, Синдикатом Дракона и крошечной Свободной Республикой Расалхаг.
Королевский дворец
Триады
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
8 октября 3058 года
Та же усталость, что заострила лицо Прецентора, гудела в костях Виктора. Заседания военного планирования разбились на долгие совещания, когда сравнивали официальные боеготовность и силу войск каждого государства с фактами и цифрами, сообщенными Джерри Крэнстоном и Доком Тревеной. В общем и целом цифры оказывались похожими, хотя Сунь-Цзы переоценивал свои новые боевые единицы и недооценивал боевые единицы Дома Воина.
Цифры и обсуждения закладывали фундамент реального создания коалиционных сил. Хотя маршал Брайан все еще возмущалась исходом конфликта на Ковентри, другие руководители, в том числе By Канг Куо и сэр Пол Мастере из Мариковых Рыцарей Внутренней Сферы с уважением относились к желанию Виктора принять победу, которая не стоила жизней солдатам. Никто, конечно, не смел предположить, что кампания против Кланов будет выиграна так же чисто, но все вроде бы соглашались, что бессмысленных потерь следует всеми силами избегать.
Прецентор тяжело облокотился на стол и оглядел собрание политических руководителей.
– Все вы уже получили ваши секретные доклады о ходе дискуссий на заседаниях военного планирования. Как вы знаете, нашей предварительной задачей было оценить войска, которые мы можем мобилизовать против Кланов. Эти новые Силы Самообороны Звездной Лиги будут превосходны, но кампания потребует времени и серьезного расхода ресурсов. Сколько именно она продлится и сколько потребуется людских и материальных ресурсов, в данный момент невозможно точно прогнозировать.
Перед тем как мы вступим в фазу составления каких-либо существенных планов, необходимо обсудить некоторые вопросы. Будь эта кампания чисто планетарной, тактические соображения решали бы, где, когда и как мы ее начнем. Но поскольку мы ставим себе целью изгнание врага из области, охватывающей сотни тысяч кубических световых лет, вопрос о том, где начать, может и должен содержать политическую составляющую. Итак, это первый вопрос, который я ставлю перед вами: откуда мы начнем наступление?
Виктор слушал эти слова вдумчиво и серьезно, но его сестра, судя по тому, с какой быстротой она вскочила на ноги, очевидно, приняла их за призыв аукциониста назначать цену. Виктору пришло в голову, что то, что они сейчас будут делать, очень похоже на торговлю, предшествовавшую атаке Кланов, и ирония ситуации заставила его улыбнуться.
Мы становимся похожими на врагов, а они – на нас.
Анастасиус Фохт кивнул Катрине:
– Вы хотите начать, Архонтесса?
Катрина улыбнулась и показала на центр зала. Там медленно соткалось голографическое изображение – вид Лиранского Альянса, кверху границей с Лигой Свободных Миров через оккупационную зону Нефритовых Соколов. Карта тянулась до Терры и границы между Лиранским Альянсом, Синдикатом Дракона и крошечной Свободной Республикой Расалхаг.