Стэндарт Пэтти. Важна только любовь

   - Спасибо, было бы неплохо. И зовите меня Каттер. Адриана занялась приготовлением кофе, а Каттер уселся за стол. Она села напротив, заметив, как напряженно и неестественно он сидит - большие руки с широкими ладонями неподвижно лежат на столе. Зря она поддалась импульсу и попросила его присоединиться к ней. Надо же, как внезапно он передумал... И о чем с ним говорить в эти десять минут?.. Каттер, однако, взял ход беседы в свои руки.
   - Ваш муж, Харви Родес, он, случайно, не бухгалтером был?
   - Да, бухгалтером.
   - Один мой приятель рекомендовал мне его в прошлом году, когда пришло время платить налоги. Сожалею о том, что с ним произошло.
   - Спасибо.
   - Должно быть, вам нелегко пришлось. У одной моей приятельницы тоже умер муж. У него не было страховки. Так она до сих пор не может оправиться. - Он сделал паузу. - Но мне кажется, вы хорошо справляетесь. Даже затеяли переустройство. Получили страховку?
   У Адрианы задрожали губы, она поспешно отпила кофе. Харви вел свои дела, не советуясь с ней. Она понятия не имела, что надо платить по закладным, пока не начала разбирать бумаги после его смерти. Да еще колледж Лизы. И все - на один ее небольшой заработок и деньги на счете в банке - довольно скромные сбережения. На прошлой неделе, когда с замиранием сердца открыла присланный по почте контракт Каттера, у нее сжало горло при взгляде на сумму под линией: этот проект съест большую часть ее денег.
   - Да, у нас все благополучно, - ответила она, не собираясь обсуждать свои финансовые проблемы с этим человеком. И со всей возможной вежливостью произнесла:
   - Уже почти время ланча. Приготовить вам что-нибудь? Сандвич, например?
   Значит, ей не так уж нравится сидеть с ним за чашечкой кофе. Немногие женщины в такой ситуации старались бы защитить мужа, не оставившего им даже страховки. Скорее уж сами рассказали бы об этом, заливаясь крокодиловыми слезами в надежде, что он снизит цены на свои услуги из сочувствия к бедной вдове.
   Но наша южная красавица - не такая. Каттер все старался не замечать, что сердце замирает всякий раз, как ее янтарные глаза встречаются с его взглядом. Слишком памятны ему голубые кукольные глаза Марши - тоже светились невинностью, пока она прятала бутылку под подушкой и любовника под кроватью. У Адрианы Родес нежный голос, волосы цвета меда, прекрасные глаза, но под этой приятной внешностью вполне может скрываться маленькое жестокое сердечко.
   - Нет, спасибо, - ответил он, помня, что в кармане джинсов все еще лежит ключ от дома.
   Открылась дверь в холл, и вошли девочка-подросток, одетая в черное, и приятного вида дама.
   - Я голодна как волк. Обед готов? - сразу осведомилась девочка.
   - Сейчас будет, - успокоила ее Адриана. - Лиза, познакомься - это Каттер. Каттер, - моя дочь Лиза, моя мать Бланш Монро.
   Он встал, пожал девочке руку - светлые, почти белые волосы, веснушки и крупное сложение: в отца пошла. Потом повернулся к сопровождавшей ее даме и тоже пожал ей руку. Эта женщина из тех, кто каждую секунду сражается с временем и гораздо чаще выигрывает, чем проигрывает. Каттер определил ее возраст как пятьдесят с небольшим. Выглядит едва ли старше, чем на сорок, скорее всего, благодаря огромной работе и регулярным подтяжкам.
   - Рад познакомиться. Вы как-то связаны с "Монро риэлти"?
   - О да! - Пожатие прохладной, крепкой руки.
   - Ваш логотип теперь можно встретить повсюду. Игривые улыбки, которые Бланш ему расточала, тут же погасли, глаза обрели деловое выражение, оценивая потенциального клиента.
   - А вы ищете новый дом?
   - Нет, только не сейчас.
   Речь Бланш выдавала южанку, а вот Лиза усвоила арканзасский выговор. Каттер в свое время потратил полгода, пытаясь избавиться от подобного говора.
   - Что ж, когда решитесь, не забывайте обо мне, - смирилась она. - Уверена, что подберу вам то, о чем вы мечтали.
   Значит, у бабуси под безупречным маникюром острые коготки. На данный момент Каттер копил информацию. Еще рано решать, что важно, а что нет, и он просто запоминал все происходящее, начиная от фраз и кончая выражениями лиц. Только так, по частям, можно сложить картину и узнать, что стало с потерянными деньгами.
   - Дорогая, вижу, ты уже начала заниматься уборкой. - Бланш налила себе кофе. - Это так утомительно. Я не забыла, что обещала помочь, но.., понимаешь, только-только сделала маникюр. И вообще, никак не пойму - почему ты проводишь отпуск подобным образом?
   - Я же говорила тебе, мам, помощь мне не нужна.
   - А я сама уберу свою комнату, - вставила Лиза. - Хотя мои друзья обычно не так проводят выходные, можете мне поверить.
   Каттер оглядел кухню, стараясь охватить взглядом всех трех женщин. Внезапно он почувствовал тоску по старым добрым временам: прокуренные бары, пароли, зашифрованные сообщения, сверкающие лимузины, бесшумно выплывающие из тумана... Он вздохнул и расстегнул ремень с инструментами, затаив черные мысли против Джонатана Раунда и его страховых дел. Можно отправляться на обед тихо и спокойно - сегодня он не намерен продолжать возню с кладовкой.
   Глава 2
   Каттер налил соуса в кратер, проделанный им в целой горе картофельного пюре.
   - Так что, если покрыть пол под ванну медью слоем три четверти дюйма, придется потом сверлить балки. - Он протянул руку, точно так же налил соуса в тарелку отцу и аккуратно поставил соусницу в красивых розочках на скатерть.
   - Иногда так и приходится поступать. - Питер Мэтчет терпеливо ожидал, пока жена нарежет ростбиф на мелкие кусочки и повяжет ему салфетку. - Надо только обить балки фанерой, и все в порядке.
   - А для кого это ты делаешь ванную, дорогой? - поинтересовалась Мэри Мэтчет, склонившись над тарелкой мужа.
   - Ее зовут Адриана Родес, работает в банке. Муж недавно погиб в автокатастрофе.
   - Что ж, очень печально. - Мать подняла глаза на сына. Взгляд - сама невинность за стеклами очков в тонкой позолоченной оправе. - Она хорошенькая?
   - Угу-у...
   - А сколько ей лет?
   - Моложе меня.
   - А тебе нравится ее дочь? Она...
   - Мэри!
   - Мама!
   Мужчины одновременно положили конец потоку вопросов. Каттеру не хотелось, чтобы мысли матери принимали такое направление, но разве ее остановишь... В этот вечер его мысли тоже не раз обращались к Адриане Родес - трудно не вспоминать эти огромные золотисто-медовые глаза и светлые волосы, и...
   "Забудь!" - приказал он себе и занялся едой. Ему и раньше кружили голову хорошенькие девушки. У него на счету два скоропостижно скончавшихся брака. Все, хватит! Больше ему неинтересно.
   - Я просто рада, что ты нашел работу, вот и все, - попыталась оправдаться Мэри, садясь за стол. - Говорила на днях с твоим братом. Знаешь, его назначили старшим менеджером целого супермаркета.
   - Да, ты уже сообщила об этом.
   - Том работает семь лет, давно пора дать ему собственный отдел. Сейчас особенно кстати - Люси снова беременна. Клянусь, я всегда считала, что ему надо работать в магазине - ведь он кормит столько ртов. - Мэри взяла вилку мужа и помогла ему сжать скрюченные пальцы. - В общем, я сказала ему, что раз уж у него хорошо идет работа, так задержись там надолго...
   - Мам, сколько раз я тебе говорил, что никуда не собираюсь уезжать. Голос Капера звучал ласково - не раз уже это проходили. - Вернулся два года назад.
   - Господи, так давно? Два года... Боже, Боже! - Мэри встряхнула салфеткой и постелила ее на колени, прикрывая платье в розочках, почти таких же, как на соуснице. - Когда ты в последний раз оставался на одном месте по два года? В том городе в Германии, где стена, да?
   - В Берлине, Мэри, ну как ты не можешь запомнить, - проворчал отец.
   - Конечно, Берлин, знаю - просто название выскочило из головы.
   Каттер улыбался - как хорошо сидеть с ними за ужином, слушать эти разговоры... Он очень скучал по родителям в те годы, что провел в Берлине, Праге, Варшаве и Москве. Мать поседела, стала рассеянной, но все еще готовит, как ангел, одевается, как Джун Кливер, и живет для внуков - теперь, когда он сам и его брат выросли.
   Отец выглядит, как всегда, - худощавый, с угольно-черной шевелюрой, в брюках и рубашке неизменного цвета хаки - постоянная его форма, сколько Каттер себя помнит. Изменились только глаза - ввалились, будто желая спрятаться годы боли очертили вокруг них глубокие морщины. И еще, конечно, руки.
   Каждый раз, когда Каттеру приходилось что-нибудь чинить, неважно - джип или крошечный часовой механизм, - он вспоминал эти руки. Отец постоянно держал на видном месте отвертку и то и дело что-то чинил: тостер, велосипедную цепь... Он всегда знал, как сделать, чтобы старая печка снова заработала. Большие, сильные руки терпеливо извлекали занозы из грязных мальчишеских пальцев. Эти ласковые, любящие руки могли починить для Каттера весь мир.
   И сам он, гуляя по старым аллеям древних европейских столиц, думал, что тоже способен что-то исправить, починить - изменить мир, сделать его лучше... Внезапно мясо у него во рту потеряло вкус, стало пустым. Взгляд опустился на скрюченные пальцы отца - распухшие суставы, настолько измученные артритом, что он не в состоянии держать отвертку, не то что пользоваться ею. Такие же бесполезные, каким оказался и он со своими мечтаниями на старых аллеях.
   - Я рада, что Каттер теперь дома - здесь он и нужен, - молвила мать. Знаешь, милый, отец и я не становимся моложе.
   - Говори за себя, старушка, у меня еще есть порох в пороховницах. - Отец иронично приподнял бровь. - Вообще-то я посматриваю на эти тренажеры: если с ними заниматься, можно за шесть недель приобрести стальные мускулы. Каждый день по телевидению шоу. Стальные мускулы, представляешь?
   - Ну, если тебе это нужно, так ладно, - фыркнула Мэри и опустила вилку. Но я хотела поговорить с Каттером о... - Мэри заколебалась.
   Каттер перестал есть, его охватило беспокойство.
   - О чем, мам?
   - Знаешь, для меня и твоего отца все становится слишком трудно.
   - Мэри, сейчас не время обо всем этом говорить. Дай мальчику поесть в тишине и спокойствии.
   - Возьмем, к примеру, этот дом. Сарай пришел в запустение и в прошлом году рухнул, я просто не могла поддерживать его в нормальном состоянии. Вот о чем я говорю.
   - Знаю и буду рад помочь восстановить его, - ответил Каттер. - Ты, мам, составь список, что тебя беспокоит. Со следующей недели начну разбираться, ладно?
   - Очень мило с твоей стороны, дорогой, но отец и я думали о том, чтобы...
   - А что у нас на десерт? - прервал ее Питер с такой поспешностью, что Каттер удивился - кого он хочет обмануть? - Весь день чуял запах яблочного пирога.
   Мать улыбнулась с видимым напряжением и отодвинула свой стул.
   - Том утром принес яблок, забраковали в магазине, - с гнильцой, но вкусные, спелые. - Поднялась и пошла на кухню.
   Очевидно, отец выиграл этот раунд. Каттеру оставалось только догадываться, из-за чего, собственно, разгорелся бой. Он ел пирог и все посматривал на родителей с растущим беспокойством: что еще за тайны в собственном доме?
   Адриана сама предложила помощь в разъездах, и Каттер на следующее же утро решил отправить ее на склад стройматериалов на другой конец города. Путь через весь город и обратно займет не менее двух часов, а он тем временем завершит поиски в спальне - пока она не начала там генеральную уборку.
   Каттер никогда не видел, чтобы кто-то так убирался: словно за уборкой стоит какая-то иная, темная цель - словно выполняется важная миссия.
   Когда он услышал, что подъехала ее машина, уже перевалило за полдень. Он облазил все пыльные закоулки - никаких денег, кроме десятицентовика под кроватью.
   - Привезла вам обед. - Адриана сунула голову в кладовку. - Ого, да вы уже установили ванну! Здорово смотрится!
   - Как и это. Спасибо. - Каттер указал на пакет у нее у руках - из него выглядывали золотистые ломтики поджаренной картошки.
   Да она и сама выглядит.., тоже здорово смотрится. Ему понравилось, как футболка облегает ее стройную фигуру, а хлопковые шорты обтягивают бедра.
   - Не за что.
   Этим утром Адриана старалась быть с ним еще вежливее обычного, говорить как можно дружелюбнее, но очевидно, что ей неуютно. Вчера она застала его врасплох, и он был угрюм от отвращения к себе и привлекательности этой женщины. Но сейчас он спокоен и собран. Красивые женщины обычно становятся лучшими агентами. Вы смотрите на них, дотрагиваетесь - и тут же забываете обо всем. Каттер слишком хорошо знал об этом их свойстве и приготовился быть приятным собеседником - самым милым и благожелательным сантехником в штате. Они поболтают, она расскажет ему кучу всякой всячины, словно лучшему другу.
   Пока Каттер мыл руки в кухонной раковине, Адриана раскладывала гамбургеры и жареную картошку.
   - Итак, - произнесла она с улыбкой, когда они сели за стол, - мне очень нравится, как идут дела. Сколько лет вы работаете сантехником?
   Вот тебе и лучшие друзья!
   - Два года, с тех пор как вышел на пенсию из армии. Но отец был строителем, так что я вырос на этой профессии.
   Болтовня, болтовня... Он поднял глаза, желая встретиться с ней взглядом, так сказать, наладить контакт, и поймал себя на том, что зачарованно наблюдает, как она обмакивает картошку в кетчуп и отправляет в рот: губы блестят от масла, к ним прилипли кристаллики соли...
   - В каком роде войск вы служили? Он откусил большой кусок от гамбургера, неторопливо прожевал и только потом ответил:
   - Флот.
   - Сделали карьеру?
   - Двадцать лет. - Он проводил взглядом ее язычок, облизнувший губы.
   - Что ж, это вполне объясняет вашу выправку.
   - И стрижку заодно, - согласился Каттер. Адриана улыбнулась в ответ на насмешливый изгиб его губ. Сегодня он уже не такой недотрога, да и она немного расслабилась. В конце концов, все не так уж плохо. Он - бывший военный. Жесткий, очень ответственный. Двадцать лет службы - тут не обойтись без твердого характера. Босния, Сомали... Она остановилась, не донеся до рта очередной кусочек картошки.
   - Вьетнам?
   На секунду он замер, а потом спокойно потянулся за чашкой.
   - Нет, там я не был.
   - Не слишком популярная война. Особенно после того, как все кончилось.
   - Да, правда.
   Она помолчала, но Каттер больше ничего не сказал, только доел гамбургер и вытер пальцы бумажной салфеткой. За кухонным столом он кажется неуместно большим, слишком мужественным, чересчур... Она не могла бы объяснить словами свое чувство, но что-то заставляло ее беспокойно ерзать на стуле.
   Адриана не привыкла к действию тестостерона, если именно он сейчас наполняет ее вены. Все гормоны, с которыми ей обычно доводится встречаться, надежно заперты в темные костюмы с непременными галстуками и заглушаются запахом лосьона после бритья, охраняются свадебным кольцом и фотографиями детей на столе. Должно быть, он почувствовал ее взгляд, потому что поднял глаза, снова холодные и невыразительные - такие могли бы принадлежать большой хищной кошке. Нет, скорее, коту.
   - Разведка, - заключила она. - Вы и сейчас - разведчик.
   Ну вот, снова они вернулись к имени, званию и серийному номеру, думала Адриана, отчаявшись. Она-то старалась быть вежливой, поддерживать беседу, а не выпытывать у него государственные тайны. Ей еще предстоит доесть почти половину гамбургера, и им придется это время о чем-то говорить. Что ж...
   - Должно быть, это было чудесное время - служить в армии, когда кончилась "холодная война", знать, что ты принял участие в разрушении Берлинской стены...
   - Ее и не нужно было разрушать. - Его пальцы сжали салфетку, скатали в шарик. - Сама развалилась бы через несколько лет под собственной тяжестью.
   - Но...
   - Разваливающиеся заводы, устаревшие методы ведения хозяйства - вот что разрушило ее, а не разведка, как принято считать. Нам надо было только подождать конца. - Внезапно Каттер встал и кинул смятую салфетку в бумажный кулек. - Мне пора возвращаться к работе. Спасибо за обед.
   Вот так! Она тоже встала и взяла кулек, который он ей протянул. Ее пальцы лишь слегка коснулись его руки, но по ней туг же побежали горячие токи - вот уж неожиданно, вовсе ни к чему ей это возбуждение.
   Адриана вздрогнула и оторвалась от него, прервав контакт, который подействовал на нее, как мощный взрыв.
   - Пойду готовить ужин - лазанью и пирог для Лизы, она любит поесть сладкого после школы. - И сверкнула своей самой вежливой улыбкой; стараясь не переборщить и не выглядеть, как модель с рекламного плаката.
   Каттер просто кивнул и направился обратно в кладовку. Шел и разминал пальцы, будто стараясь стереть ощущение от ее прикосновения. Именно такие прикосновения и заставляют мужчин делать очень большие глупости.
   На кухне гремит посуда - Адриана готовит Лизе сладкое. Вообще-то девочке совершенно не нужно есть сладкое, особенно после школы, размышлял он, протискиваясь в темное, тесное пространство под полом через узкую дыру. Гораздо лучше погонять ее вокруг дома.
   "Не твое дело", - напомнил он себе, ложась на спину прямо в грязь, чтобы подсоединить слив к трубе. Да и, кроме того, все равно он не может ничего посоветовать. Если и усвоил что-то за двадцать лет службы, так только то, что ему не дано ничего исправить. Эта истина досталась ему тяжело, зато запомнилась накрепко.
   Он помнил, как горды были родители, когда он записался во флот - летним днем, через неделю после окончания колледжа. Отец тоже в свое время служил во флоте и вспоминал эти два года с теплым чувством. Каттер собирался пойти по его стопам и изменить мир. За последние двадцать лет мир действительно изменился, но это не имеет к нему ни малейшего отношения. Коммунизм рухнул, развалился, словно колосс на глиняных ногах, а он и множество ему подобных остались не у дел, со своими никчемными кодами и секретами, со своими никому не нужными жизнями.
   Каттер услышал, как хлопнула дверца духовки; потом в раковину полилась вода. Послышались решительные шаги Адрианы, и он понял - она готова приняться за очередную комнату. Как все же неловко вышло с этим утренним разговором: он рассчитывал получить от нее новую информацию, а не болтать о посторонних предметах. И уж точно он не собирался обсуждать падение Берлинской стены или "холодную войну", в которой пролилось столько горячей крови.
   Он наезжал домой при первой возможности и каждый раз поражался тому, что артрит сделал с руками отца, и количеству обезболивающих, которые ему приходилось пить.
   Каттер медленно, шаг за шагом поддавался происходящим переменам. А однажды он вернулся в Литтл-Рок, пережив настоящее потрясение: пришлось обучать бывших врагов, вдруг ставших уважаемыми коллегами, использованию новейшей навигационной системы. В тот вечер он стоял и смотрел, как мать нарезает для отца пищу на кусочки. Человек, который однажды починил для Каттера весь мир, теперь не может даже поесть самостоятельно. И тогда Каттер решил - ему тоже ничего не изменить.
   Мир отлично справится и без его помощи. В тот день он подал в отставку и с тех пор проводил время, превращая ровные ряды досок в кофейные столики, буфеты и книжные полки. Дубовой доске можно придать почти любую форму. Он медленно и кропотливо трудился, делал все как надо. Но только в работе с деревом.
   Адриана услышала, как хлопнула входная дверь - пришла Лиза. Она стерла последнюю пыль с верхней полки шкафа, осторожно спрыгнула на пол со стула, на котором балансировала, и уронила тряпочку в тазик с водой. Из прихожей послышался смех Бланш, затем - низкий, раскатистый ответ Каттера...
   Она спустилась по лестнице, с ведром в руках, как раз вовремя - Бланш говорила:
   - Да, я почти каждый вечер бываю здесь. Мне кажется, это очень важно ужинать со своей семьей. - Понизив голос, она доверительно добавила:
   - Я вдова, вы же знаете, и сейчас, когда Адриана тоже потеряла мужа, нам нужно держаться вместе. Семья - это единственное, что у нас осталось.
   Ну вот, начинается, мать тут же придумала все это, как только умер Харви. Адриана позволила себе фыркнуть и усмехнуться, но шутливое настроение тут же испарилось.
   - Мама, ты ужинаешь с нами, дай Бог, два раза в неделю, да и то, если повезет. Остальное время ты занята своими комитетами и встречами с друзьями.
   Лиза взяла из шкафа тюбик с глазурью и стала покрывать ею торт, стоящий на столе. Бланш посреди кухни покачивалась на высоких, четырехдюймовых шпильках, которые носила постоянно. Каттер прислонился к притолоке, в руке беспроводная дрель, в темных волосах застряли опилки и штукатурка. Как он привлекателен и.., сексуален, неожиданно отметила Адриана и сама поразилась своей мысли. Он улыбнулся ей, и сердце у нее слегка подпрыгнуло. Чувствуя себя неловко, она прошла через кухню и выплеснула в раковину грязную воду.
   - Моя мама не сидит дома, разделяя с нами трапезу каждый вечер, как убитая горем вдова, поверьте мне.
   - Не преувеличивай, дорогая, - возразила недовольная Бланш. - Вдовство довольно сложное состояние для женщины, ты хорошо это знаешь. Вы женаты, Каттер?
   Он покачал головой:
   - Разведен.
   - Ах, это тоже бывает нелегко. - Она взяла со стола сумочку. - Мне не хочется давать тебе новый повод, Адриана, но я действительно ужинаю сегодня с Сэмюелом Вагнером. Разумеется, чисто деловой ужин.
   - Разумеется. - Адриана перевернула ведро над раковиной и провела по нему полотенцем. - Жаль, я не знала об этом заранее - приготовила невероятное количество лазаньи.
   - Извини, милая, обещаю питаться остатками три дня подряд. И не надо смотреть на меня так укоризненно. Ты же обожаешь печь и готовить разные вкусности и будешь заниматься этим в любом случае - стану я есть или нет.
   - Верно замечено.
   У Лизы оказалось больше шоколада на руках, чем на пироге, и она тщетно собирала оплывающую по краям шоколадную горку ложкой.
   Адриана подошла к духовке и повернула выключатель, поймав на себе взгляд Каттера: похоже, он следит за каждым ее движением.
   - Виновата, люблю готовить. Знаешь, я помню, когда муж был жив, мы закатывали большие тематические обеды. Садились за стол и...
   - Да когда это было?
   Адриана обернулась и в недоумении взглянула на дочь, шокированная циничной, слишком взрослой ноткой, прозвучавшей у нее в голосе.
   - Ну, много раз. Мы...
   - Когда в последний раз мы вместе садились за стол?
   - Это было...
   - Если не считать Рождества, - Лиза бросила ложку в раковину. - Папа был так занят, что последние года два мы вообще не ели вместе. Ну, может, раз в месяц.
   Адриана молчала, растерянная, - неужели правда прошло так много времени с тех пор, как они были счастливы? Неужели Лиза не помнит более ранних лет, до того как Харви начал работать с множеством клиентов в других городах и все пошло наперекосяк?
   - Да.., вообще-то ты права. - Она с трудом выговорила это. - Скорее, это было, когда ты была маленькой.
   - Ладно, какая разница. - Лиза пожала плечами, облизала глазурь, прилипшую к пальцам, и подняла глаза, зеленые, как у Харви, и простодушные. - Кстати, они уже нашли деньги?
   Адриана замерла. Даже Каттер, который собирался вернуться к работе, остановился на половине шага. Бланш вскинула руку к груди и судорожно вздохнула.
   Слова сказаны, их уже не воротишь, но Адриана сделала все, чтобы притвориться, что эти пронзительно-зеленые глаза не видят ее насквозь.
   - Ты о чем, детка? - Она поспешно подошла к холодильнику и вынула тяжелую тарелку с лазаньей.
   Тон у Лизы беспечен, но от этого Адриана только сильнее беспокоилась.
   - Ко мне в школу приходил один человек, сказал, что у одного из папиных клиентов пропали деньги. Задал мне кучу вопросов.
   - Мы поговорим об этом позже, ладно? - Адриана показала глазами на Каттера (скрестил руки на груди и следит за ними из-под полуопущенных век; в его напряженной неподвижности что-то неестественное). - А сейчас почему бы тебе не...
   - Нет! Я хочу знать, к чему клонил этот человек.
   Он сказал...
   - Лиза! - Голос у Бланш был резкий, повелительный. - Сейчас не время и не место обсуждать подобные вещи!
   Лиза смущенно взглянула на бабушку, открыла рот, чтобы возмутиться, но так ничего и не вымолвила, плечи у нее поникли.
   - Ну да, никогда не время. - Она развернулась на каблуках и вышла.
   Каттер видел, как с лица Адрианы сползает краска при упоминании о деньгах.
   - Адриана, дорогая, - Бланш потянулась к ней, - я не хотела...
   - Только не надо устраивать представлений, мама. - Адриана ускользнула от протянутой руки и открыла духовку.
   Голос Бланш понизился до едва различимого шепота. Она склонила голову к дочери и принялась ей что-то тихо говорить. Каттер бесшумно вышел из кухни и последовал за Лизой на второй этаж. Он нашел ее за компьютером, белые волосы закрывали лицо.
   - Лиза, мне надо знать, какой высоты делать стойку в ванной.
   Ее пальцы виртуозно работали с мышью - по экрану так и мелькали яркие картинки. Она пожала плечами, не поднимая глаз.
   - Мне все равно. Как сделаете, так и будет.
   - Послушай, но это ведь твоя ванная. - Он стоял у двери, не входя в комнату. - Кому-то нравятся высокие стойки, чтобы не наклоняться. Ты можешь выбирать - все будет, как ты хочешь.
   - Да, все будет, как я хочу. Хорошая шутка. - Она развернула кресло и встретилась с ним глазами, откинув волосы нетерпеливым движением. - А знаете, чего я на самом деле хочу?
   - Нет.
   - И я не знаю.
   Улыбка у нее была отчаянной.
   - Для твоего возраста вполне обычное дело.
   - Ничего во мне нельзя назвать обычным. Он подумал: возможно, это правда.
   - Я хочу сказать: скольких девочек вы знаете, чьи отцы - воры? - И с вызовом взглянула на него. Но он видел - ей и больно и страшно. Веснушки уступили место на щеках горячему румянцу, глаза покраснели от едва сдерживаемых слез. Надо быть очень осторожным: она не враг, не объект, а всего лишь ребенок.