Степанов Николай. На стыке трех миров

   Немного помедлив, Сурдг снял фуражку и расстегнул на куртке застежки, закрепленные в центре крестов.
   – Ты что себе позволяешь?! – повысил голос начальник.
   – Имеется сугубо гражданский разговор, Гарсам.
   – При данных обстоятельствах он меня вряд ли заинтересует.
   В воинских частях Кургстага подчиненные имели право раз в год вызвать начальство на беседу «по душам». Собеседников она ни к чему не обязывала, но происходила на равных, без чинов.
   – Я знаю, что нужно сказать курмистру, чтобы случайная удача Лирсанга навредила разгидам.
   После небольшой паузы кэпраз также снял фуражку.
   – Хорошо. Садись, поболтаем немного.
   Сурдг еще не придумал, что говорить. Он шел ва-банк, пытаясь на ходу найти веские аргументы, которые могли бы повлиять на решение командира. От этого сейчас зависела жизнь разгида. И отталкиваться следовало от слов начальника хрангов.
   – Толстяк в пирамидальном шлеме, о котором говорил кэпдиз, является магринцем Ливаргии Оршугом. В наш мир он наверняка проник с востока Жарзании, а оттуда до столицы еще топать и топать.
   – Ну и что? Зато через этот проход мы хоть сейчас можем перебросить к чужакам целую армию, расчистить плацдарм и начать массированное вторжение, – привел контраргумент Гарсам.
   – В своем рапорте я особо подчеркивал, что основных неприятностей нам следует ждать как раз из Девятиграда.
   – Обоснуй.
   – Зулг после победы в битве у столицы незамедлительно получит поддержку народа и армии. Вполне возможно, междоусобицы сразу пойдут на убыль, центральная власть начнет укрепляться. В результате наш многодневный поход с востока лишь ускорит сплочение вражеских ресурсов вокруг центра. И мы столкнемся с серьезным сопротивлением.
   В тот день, когда они со Шлензом оказались в Скьордах, Сурдгу пришлось еще раз вернуться в Жарзанию, чтобы раздобыть веревку и кое-какое снаряжение для путешествия по горам. Тогда он и узнал, что сиргалийцы потерпели сокрушительное поражение.
   – Допустим. Что ты предлагаешь?
   – Первый удар нужно нанести в самом Девятиграде, чтобы уничтожить кронмага. И для этого целая армия не нужна. Несколько десятков разгидов под моим руководством сумеют незаметно пробраться во дворец. Я знаю там все ходы и выходы. Четко представляю, кого следует убрать в первую очередь, чтобы жарзанская армия превратилась в беспомощную толпу. И только после этого можно будет разворачивать крупномасштабные операции.
   – Хочешь сказать, мы специально искали точку перехода, расположенную как можно ближе к вражеской столице?
   – Вот именно! – Сурдг облегченно вздохнул. – Теперь хочу рассказать о наших со Шлензом наблюдениях. Об этом Лирсанг точно не знает.
   – Слушаю. – Глава разгидов даже кресло придвинул ближе к столу.
   – Прорыв через искрящиеся облака соединил между собой три мира. Соединил довольно странным образом. Частица Кургстага переместилась в Жарзанию. Ее законы захватили зону, прилегающую к облаку на Инварсе. А тот распространил свою власть на нашей территории. Мы в Скьордах возле точки перехода пробовали обратиться к силе – безрезультатно.
   – Ты что-то говорил о возможных трудностях перехода.
   – Они возникнут, если кто-то захватит плацдарм, прилегающий к облаку сразу в трех мирах.
   – Захватить-то его можно, но удержать?
   – А вы представьте, что произойдет, если люди с Инварса нагрянут к нам со своим оружием? Их ведь никакой магией не выбьешь.
   – Пожалуй, ты прав. С этой точки зрения, переход в Скьордах гораздо безопаснее. – Гарсам мысленно копил аргументы в свою пользу для предстоящего доклада во дворце курмистра. – Хорошо, ты меня убедил. Но что делать со Шлензом? Он лишился руки, потерял котерза…
   Начальник разгидов не оставлял намерения наказать хоть кого-то из нерадивых, как ему казалось, агентов. Потеря ценного казенного имущества также считалась тяжким преступлением.
   – Шленза пока трогать не стоит – он настроен на ключ. Я бы подобрал ему помощника, имеющего котерза из семейства длиннохвостых.
   – Предлагаешь провести процедуру двойного подчинения?
   В редких случаях магическое существо чарами привязывали сразу к двум хозяевам. Например, к телохранителю и его подзащитному.
   – Другого выхода у нас нет. Калека в одиночку может не совладать с котерзом, а без его помощи Шленз не услышит сигналов ключа.
   – Хорошо, я распоряжусь. А теперь, – Гарсам снова надел фуражку, – приведи себя в порядок и хватит болтать, агент Сурдг!
   Разгид быстро встал, застегнулся, надел фуражку и вытянулся, прижав ладонь к груди.
   – Слушаюсь, господин кэпраз!
   – Даю тебе день на подготовку группы. Завтра отправляешься в Скьорды, оттуда в Жарзанию. Ступай. Приказ получишь утром.
   Лагерь разгидов находился на западной окраине Коростана, столицы Кургстага. Сурдг через час уже был на месте. Еще три ему понадобилось на то, чтобы собрать отряд в тридцать человек. Оставалось лишь дождаться Шленза и его помощника.
   – Сурдг! – Однорукий первым заметил соратника.
   – Где ты пропадал? Нам выходить завтра… Эй, Шленз, с тобой все в порядке?
   Бородатый низкорослик выглядел несколько отрешенным. Конечно, процедура подчинения котерза не являлась особо приятной, но не до такой же степени?
   – Будешь тут в порядке, – проворчал он.
   – Да что случилось?
   – У нас новая проблема.
   – Подумаешь, удивил!
   – Пока только собираюсь. – Шленз нервно подергал себя за ухо. – Я почувствовал ключ.
   – Ну, правильно, для того тебе и дали помощника с… – Сурдг вдруг резко оборвал речь, сообразив, что поймать сигнал из другого мира невозможно. – Погоди, что значит «почувствовал»?
   – Он здесь, в Кургстаге. В двухстах милях на северо-востоке от Коростана.
   – Не может быть!
   – Вот и я сначала так подумал. Но потом все проверил. Ошибка исключена.
   – Это действительно проблема.
 
   Знакомое раскидистое дерево на крутом берегу осталось позади. Андрей плыл по вязкой, как кисель, жидкости, не имея возможности сопротивляться мощному течению. Куда его несло, парень понятия не имел, но чувствовал, что в конце пути ничего хорошего не ждет, поскольку с обеих сторон от пловца, словно по линейке, выстроились те самые «бревна» с открытыми зубастыми пастями. Они не пытались нападать, только обозначали собой некий коридор с единственным выходом. Вопрос в том, куда он вел.
   – Посмотри вверх! – неожиданно донесся до слуха знакомый женский голос. Кому он принадлежал, Андрей не вспомнил.
   Фетров взглянул в небо. Над ним огромной тенью зависла синяя птица, сжимавшая в когтистых лапах длинный канат. Свободный конец болтался почти над головой пловца. Фокусник ухватился за веревку и полез вверх.
   В это время снизу раздался тревожный гул, заставивший Андрея оглянуться на речку.
   «Мать честная! – Он увидел воронку водоворота, достигавшую в верхней части едва ли не пятидесяти метров в диаметре. – Вовремя я оттуда выбрался!»
   – Еще не выбрался! – ехидно заявила птичка теперь уже мужским голосом.
   Фетров запрокинул голову. Он добрался почти до самых лап спасительницы, вот только голова пернатой теперь оказалась человеческой.
   – Ты?! – Фокусник едва не выпустил веревку, узнав типа, собиравшегося превратить Веронику в чудовище.
   – Конечно я! Ну что, отдаешь мне синеглазку или я тебя бросаю?
   – Вот ты мне и попался! – Изловчившись, фокусник ухватился за когти негодяя. – Сейчас я у тебя все перышки повыдергиваю!
   – А ну отпусти, едрена-матрена к твоей бабушке! – Птичка теперь снова заговорила женским и вполне узнаваемым голосом.
   После столь любезного обращения Андрей сорвался и полетел вниз, но не в воду, а на берег, успев заметить какие-то шалаши прежде, чем проснуться.
   «Елки-метелки, соленый огурец!»
   Представшая картина оказалась не многим лучше его кошмара.
   Прямо перед ним Мадлена сражалась с уродливой крылатой тварью, вцепившейся в сумку с документами. Журналистка одной рукой держала ремешок, а второй с помощью крючковатой палки пыталась отогнать летающее существо, размерами почти не уступавшее самой женщине. Рядом такой же клюкой сражалась Таркова. Она не имела возможности помочь подруге, поскольку отбивалась от нашествия крабов. Со стороны казалось, будто девушка отрабатывает удары гольфа, только мячики ей достались с арбуз величиной, вдобавок оснащенные массивными клешнями.
   Фокусник с трудом поднялся. Одна его рука продолжала висеть плетью, зато вторая послушно выполняла все указания. Парень подобрал булыжник под ногами и метким броском отправил его точно в голову птички. Взвизгнув, та бросила сумку и взмыла в небо.
   – Девушки, что тут у вас происходит?
   – Очнулся? Присоединяйся к аттракциону. Мы с Мадленой уже третье нашествие вот так отбиваем.
   – Откуда они взялись? – Змеиный король отфутболил одного из крабов.
   – Из леса выползают. Ты лучше возьми палку. У этих членистоногих очень острые клешни и крепкая хватка. Если уцепится за ногу, мало не покажется. Мы одного еле отодрали от моего башмака.
   К счастью, атакующих оказалось немного. Люди справились с проблемой и отошли от опушки.
   – Что это за место? – Фетров наконец смог осмотреться.
   Они находились на небольшой площадке, примыкавшей к лесу. Прибрежная полоса, отделявшая крутой склон от опушки, в ширину достигала не более десяти шагов, зато в длину простиралась насколько видел глаз. Ни деревьев, ни кустарников здесь практически не встречалось. Раскидистая ива, благодаря которой люди выбрались из воды, оказалась счастливым исключением. И трава, и листва на деревьях имели непривычные коричневые оттенки, будто их кто-то вымазал в глине.
   – Я не знаю. Одна просьба: постарайся сильно не топать. Ребята с клешнями, похоже, как раз на топот прибегают.
   – Неужели? – удивился змеиный король.
   – Хочешь доказательств?
   – Поверю на слово.
   Первый раз агрессивные крабы появились, когда Злавадская подпрыгнула за сухой веткой для костра. Второй набег спровоцировала Вероника. Она забралась на дерево, чтобы срезать несколько «клюшек», а потом соскочила на землю. Третье нашествие началось во время схватки журналистки с крылатой тварью.
   – Да я и не собиралась. Не стоит кликать беду, сама придет.
   – Смотрю, оптимизма у тебя…
   – А откуда ему взяться? Только что были на Инварсе – и на тебе! Сильно сомневаюсь, что мы в Жарзании, – опустившись на землю, заметила синеглазка. – За все время, пока ты спал, мы не увидели ни одного цветного облака. Только серые тучи. Да здесь вообще все другое, даже воздух по-иному пахнет.
   – И долго я провалялся? – Парень принюхался в надежде ощутить непривычный аромат, но ничего не почувствовал.
   – Около часа. Как рука?
   – Правая нормально, а левая не слушается. У меня такое ощущение, что ее выключили. Неужели какой-то важный нерв болтом перебили? Хотя пальцами вроде пошевелить могу.
   – Надо ее подвязать. Где твой волшебный пояс?
   Фокусник прощупал карманы, поискал возле дерева – тщетно.
   – Елки-метелки! Неужели в речку свалился?
   – Я думаю, его крылатая воровка стащила, – предположила Злавадская. – Надо было ее убить.
   – Горевать поздно. Мадлена, давай сюда свою сумку.
   – Зачем?
   – Будем ее использовать в медицинских целях. У Андрея с рукой проблемы.
   – Но у меня там документы!
   – Что тебе важнее – бумажки, которые здесь никому не нужны, или здоровье человека?
   – Ну, если речь идет о твоем Андрюше…
   – Мадлена, хочешь получить по шее?
   – Нет.
   – Тогда давай ридикюль.
   Перекинутый через шею ремешок сумки послужил довольно удобной подвязкой.
   – Уходить отсюда нужно. – Глава провалившейся в речку миссии приблизился к самому краю обрыва и начал вглядываться в даль. Противоположный берег тянулся желтой полосой, в некоторых местах достигавшей ста метров в ширину. Парень увидел на песке круглые валуны, вокруг которых копошились небольшие продолговатые существа. Изредка проползали змейки, оставляя за собой на мокром песке следы, с противоположного берега казавшиеся тончайшими нитями. Заметил Андрей и других созданий, появлявшихся из воды лишь на несколько секунд. Это были утыканные длинными иглами твари. Когда кто-либо из сухопутных обитателей собирался утолить жажду, они выкатывались на берег – и бедолага попадал в речку нанизанным на иголки.
   «Хорошо, что мы выбрали этот берег», – подумал про себя фокусник.
   Сразу за песчаной грядой невысокой ступенькой произрастал густой кустарник, упиравшийся в сплошную стену из прямоствольных деревьев. Их кроны зелено-коричневым морем простирались до самого горизонта.
   – Ты знаешь, куда идти? – спросила Вероника, остановившись рядом с Фетровым.
   – Вдоль реки. Если здесь есть люди, они должны жить неподалеку от воды.
   – Предлагаешь двигаться по краю обрыва? А вдруг опять кто-нибудь из леса выскочит?
   – Можно увернуться, и он упадет в реку. Согласись, это лучше, чем пробираться между деревьев, не зная, откуда на тебя свалится очередная напасть.
   – Возражать не буду. Предлагаю идти вверх по течению. – Таркова указала направо.
   – Почему?
   – А какая нам разница? – пожала плечами синеглазка.
   – Мужики, они больше налево любят, – не удержалась от едкого замечания журналистка. Она стояла в трех шагах за спиной подруги, боясь подойти близко к краю обрыва.
   – Думаю, лучше двигаться вниз по течению. Во-первых, часть пути мы уже проплыли и не видели ничего заслуживающего внимания. Во-вторых, возвращаться – плохая примета. А в-третьих, – Андрей вспомнил шалаши из своего кошмара, – у меня внутреннее ощущение, что люди именно там.
   – А я что говорила?! – подвела итог Злавадская.
   Путешественники вооружились «клюшками» и, мягко ступая, побрели вдоль берега. Шагали молча. Каждый думал о своем, внимательно наблюдая за кромкой леса. Брюнетка старалась не смотреть вниз и пыталась убедить себя в том, что никакого обрыва не существует. Вероника гадала, куда они все-таки попали, а Андрей сокрушался из-за невозможности вернуться в Жарзанию. Ведь его могут посчитать там лжецом и трусом.
   «Я обязательно отыщу отсюда выход, но сначала нужно найти хотя бы одного местного обитателя. Должен же кто-то рассказать нам, что это за место!»
   Рассуждать о том, что безвыходных ситуаций не существует, легко. До тех пор пока сам в нее не попадешь. Потом приходят совершенно иные мысли, и оптимизма с каждой минутой становится все меньше. На душе у парня лежал тяжелый камень. Мало того что они очутились непонятно где, природа здешних мест встретила враждебно, – так еще и рука. Андрей даже за себя постоять не мог, не говоря уже о том, чтобы защитить женщин. В сложившихся обстоятельствах только Вероника являлась по-настоящему боеспособной единицей, а фокусник и журналистка были скорее обузой.
   По мере продвижения путники услышали шум воды, который усиливался с каждой минутой.
   «Неужели там и вправду огромный водоворот? – подумал Фетров. – Эдак я скоро начну в вещие сны верить».
   – По-моему, впереди водопад! – оглянулась шагавшая первой Вероника.
   Синеглазка не ошиблась. Речка впереди действительно падала с обрыва, и троица внезапно очутилась… на краю земли. А как еще назвать место, где с одной стороны крутой берег отвесно уходит в воду, а прямо под ногами твердь заканчивается, открывая взору лежащую внизу долину?
   У Злавадской закружилась голова:
   – Мамочка! Я сейчас упаду!
   – Мади, иди за мной. – Змеиный король схватил брюнетку за руку и оттащил от края. – Сиди тут.
   – Я лучше лягу. – Журналистка распласталась на траве. – Давайте пойдем в другую сторону. В лес, куда угодно, только подальше отсюда. Пожа-а-алуйста…
   – Ты был прав, – не обращая внимания на стоны подруги, заметила Вероника, которая стояла в шаге от пропасти и смотрела вдаль. – Вон там, слева, слишком ровная просека, в конце которой точно какие-то строения. Юрты, что ли?
   – Почему они так далеко от реки? – озвучил свою мысль фокусник.
   – Скажи спасибо, что на нашем берегу.
   – Спасибо, – послушно повторил парень. У него страшно ныла больная рука, и он не отказался бы составить компанию Злавадской на травке, но, как всегда, не мог себе этого позволить.
   – А там, за селением, лес вроде заканчивается, – продолжала изучать местность синеглазка.
   Андрей в это время внимательно разглядывал возникший перед ними обрыв. Он начинался от реки, огромной ступенькой уходя к горизонту. К счастью, склон только с первого взгляда казался отвесным. На самом деле угол был. Мало того, шагах в пяти слева фокусник обнаружил почти горизонтальный выступ, отлично подходящий для безопасного спуска в долину. Правда, только для тех, кто не боится высоты.
   – Что будем делать с Мадленой? Я смотрю, по этой тропинке можно без особого труда спуститься в долину. Но площадка, которую в скале наверняка люди вырубили, не больше полуметра, а высота тут приличная.
   Фетров понимал состояние брюнетки. Он до недавнего времени и сам испытывал страх перед замкнутым тесным пространством, но там риск был гораздо меньше. Здесь же один неосторожный шаг – и все! Тебя ровным слоем размажет по склону.
   – У нас фокусник ты. Вот и придумай, как спасти женщину от самой себя.
   Парень задумался. Один способ он действительно знал.
   – Благодарю за подсказку. Сейчас мы из нее попробуем сделать монтажницу-высотницу. А тебе настоятельно рекомендую не прислушиваться к нашей беседе. Можешь, к примеру, какую-нибудь песенку про себя напевать, иначе потом голова болеть будет.
   Фетров подошел к брюнетке и опустился на корточки. Сначала следовало вывести ее из шокового состояния, отвлечь от тревожных мыслей.
   – Мади, девочка, посмотри на меня, – нежно сказал он.
   – Зачем? – Журналистка боялась даже взгляд оторвать от земли, но что-то в интонации Андрея заставляло прислушиваться к его словам.
   – Ай-ай-ай, госпожа Злавадская! – так же мягко продолжил парень. – Во что твои руки превратились? Разве это ногти? Смотреть же страшно!
   Фокусник пытался разговаривать с Мадленой как любящий, но строгий родитель с ребенком. Обучая Андрея тонкостям профессии, его отец любил повторять: «При работе с личностью следует учитывать ее индивидуальные особенности». И хотя парень никогда не задавался целью составлять психологический портрет журналистки, он решил, для нее лучше всего подойдет именно такое обращение.
   – А что с ними? – Дамочка оторвала руки от земли и поднесла их к глазам. – Ой, какой кошмар! Столько грязи! Но разве в таких условиях за всем усмотришь?
   Первый шаг был сделан: ее волнения переместились из одной плоскости в другую. Пациентка немного отвлеклась, чего и добивался Андрей. Боязнь высоты ненадолго была забыта. Фокусник тут же продолжил наступление.
   – Да и прическа подкачала. Где твои пышные черные волосы? Разве можно так себя запускать? Ты же очень привлекательная женщина.
   – Я знаю.
   – А почему перестала за собой следить? Ну-ка доставай расческу!
   – Что значит «перестала»? – заволновалась Мадлена. – Андрюша, ты что задумал?
   – Одно время я увлекался разработкой женских причесок, дорогуша, и сейчас твоя всклокоченность подсказала мне одну интересную идею. Хочешь эксклюзивное произведение?
   Ничего другого Фетрову просто не пришло в голову. Он постарался сыграть на женских слабостях. Как умел, а умел он не очень хорошо. И Злавадская в любой другой ситуации наверняка услышала бы фальшь в его голосе, но не сейчас.
   – Я не понимаю, – совсем растерялась брюнетка. – Расческа?.. Она у тебя, в моей сумке. Все равно я не верю, что ты парикмахер.
   – Проверить недолго. Неужели откажешься? Я ведь от всего сердца предлагаю. И только один раз…
   Фокусник уже приступил к гипнотическому воздействию. Он, конечно, был не в лучшей форме, но близость к субъекту, непосредственный контакт с ним и некоторая психическая неуравновешенность пациентки давали ему дополнительные преимущества.
   – А сейчас зажмурься. Поднимайся, я отведу тебя к зеркалу. Держись за руку.
   Так он и повел женщину к обрыву. Они начали спуск по наклонному уступу, высеченному в скале.
   – Здесь очень узкие коридоры, поэтому идти придется боком. Прижмись к стенке, что за спиной. Та, что спереди, недавно покрашена… Я не хочу, чтобы ты испачкалась…
   Фетров внушил журналистке, что существует только его голос, ничего другого она не слышала и без разрешения фокусника не могла открыть глаза, даже когда пару раз споткнулась. В такие моменты парню приходилось резко прижимать брюнетку к скале, а самого иллюзиониста страховала Вероника. Она опять двигалась впереди «процессии».
   Весь спуск Андрей продолжал свой малосодержательный, но необходимый для дела монолог. Почти час. К концу пути он уже еле ворочал языком.
   – Мы пришли, Мадлена. Очнись.
   – Ой, мамочка! Что вы сделали с моей головой? – Сразу дала о себе знать боль в висках. – Едрена-матрена к твоей бабушке!
   – Да ничего необычного, – ответила Вероника. – Андрей тебя немного причесал, а потом помог спуститься со скалы.
   – С какой скалы?
   – Вон с той, – указала вверх синеглазка.
   – Мама дорогая! Я оттуда спустилась?! – Злавадская инстинктивно села на траву. – Мне плохо.
   С расстояния почти в километр от берега, на котором они еще недавно стояли, шум водопада доносился слабо, поэтому сразу стали явственно слышны посторонние шорохи. Кто-то выбирался к ним из лесной чащи.
   – Подруга, – прошептала Таркова, – сейчас может стать еще хуже.
   – Не хочу. – Журналистка передумала падать в обморок.
   Из густых зарослей сначала показались когтистые передние лапы, а потом высунулась похожая на бычью голова, только без рогов. Зверь высунулся наполовину и остановился, издалека изучая людей.
   – Кто это? – прошептала брюнетка.
   Похоже, у животного был тот же вопрос. Оно не могло опознать новичков. Хотя с одним таким недавно сталкивалось. А поскольку ощущения после встречи остались довольно неприятные, когтистый «бык» не стал выбираться на открытую местность. Он сдал назад и ретировался.
   – Почему он ушел? – с некоторой обидой в голосе произнесла Злавадская.
   – Наверное, за другом отправился. Увидел сразу двух красивых девушек, вспомнил о ближнем, – ответил Фетров слегка охрипшим голосом. – Давайте убираться отсюда, девчонки. Где-то поблизости должна быть просека. Надеюсь, она выведет нас к людям.
   – Ты что со мной сделал? Почему я не заметила, как очутилась внизу?! – внезапно набросилась Мадлена на фокусника.
   – Ничего страшного. Самый обыкновенный гипноз.
   – Вероника, ты слышишь? Эдак он любой девушке голову заморочит. И не заметишь, как мамой станешь.
   – Мадлена, угомонись! – На щеках синеглазки проступил румянец.
   – И не подумаю! – Журналистку буквально прорвало.
   У каждого человека существует свой предел выносливости. И не только физический. Порой эмоциональные нагрузки изматывают нас гораздо сильнее, а когда они наваливаются совместно… Мадлена сейчас переживала именно такой момент. Не выплеснет накопившееся – взорвется. Поэтому любые попытки ее успокоить женщина воспринимала в штыки.
   – Почему вы распоряжаетесь моей жизнью? Я же говорила, что не хочу сюда спускаться. А вы, не спросив моего мнения, с помощью запрещенных методов просто перетащили, как куль с мукой! Что я, кукла на ниточках?!
   Истерика продолжала набирать обороты. Злавадская разве что ногами не топала. Пока. Требовалось принимать срочные меры – на крики мог прибежать кто угодно.
   – Мадлена, я действительно виноват перед тобой. – Андрей опустился на колени и обхватил ее ноги. – Давай меня повесим.
   – Да… я… у меня… – Брюнетка закашлялась от неожиданности. – Отпусти!
   Змеиный король выполнил приказ.
   – Дурак ты, фокусник!
   Журналистка отвернулась и пошла обратно к скале. Таркова направилась было за ней.
   – Погоди, – остановил ее парень. – Пусть немного поплачет. Говорят, слезы – лучшее лекарство от стресса.
   – Ты такой мудрый? – Вероника вспомнила похожую ситуацию, когда сама была в истерике.
   – Был бы мудрым, не затащил бы вас сюда. Просто очень хочется исправить ситуацию, но как – пока не знаю.
   – Ты бы поднялся с колен, а то со стороны подумают, что ты у меня прощения просишь.
   – Кто подумает? – грустно улыбнулся Фетров. – Тут никого нет.
   – Ой! – тихо вскрикнула девушка. – Уже есть. К нам опять гости.
   Как и когда они выскочили из зарослей, никто не услышал. А сейчас пять длинноногих животных клином выстроились напротив парочки.
   – Медведи? – удивился вождь сумеречников.
   В пользу этого предположения свидетельствовали бурая шерсть и форма морды, но строение тела больше подходило обезьяне. И размерами каждая ничуть не уступала человеку.
   Вероника выхватила из-за пояса кинжал. Фетров достал подарок сумеречника. Сдаваться без боя они не собирались.
   Выбравшиеся из леса твари недолго изучали противников. Самый крупный, видимо вожак, бесшумно метнулся к парочке. Таркова сделала шаг вперед, прикрывая раненого соратника. Ее резкий выпад должен был зацепить четвероногого, но – увы! – ловкий хищник не только увернулся от острого лезвия, но и умудрился поцарапать девушке бедро. Помимо зубов, звери имели на вооружении длинные острые когти, которые до поры до времени были надежно припрятаны в мягких подушечках лап.