Степанян Елена. Царский выбор

    Кузьма.Борис Иванович! К нам протопоп идет.
    Морозов(не отрываясь от бумаг).Мне с ним надо поговорить.
    Кузьма.Значит, почувствовал. Он прямо бежит. Те же и протопоп.
    Морозов.Вдвойне тебе рад, отче Стефан! Есть важное дело.
    Стефан (отдышавшись).И у меня очень важное. — Ересь открылась. Страшная ересь, хуже жидовской.
   Морозов разводит руками и иронически переглядывается с Кузьмой.
    Морозов.Слушаю тебя со всем вниманием. Что за ересь?
    Стефан.А вот послушай очевидца. (Подходит к двери.)Заходи!
   Входит изгнанный слуга Прозоровских и бухается на колени перед Морозовым.
    Морозов.Кто таков?
    Ерошка.Ерошкой зовут. Ерофей Петров. Морозов.Чем занимаешься?
    Ерошка.Служил в усадьбе князя Прозоровского.
   Морозов делает недовольную гримасу.
    Кузьма.Служил. А теперь, значит, не служишь?
   Ерошка мотает головой. Кузьма хмыкает.
    Морозов.Так что за ересь? Где ты ее отыскал?
    Ерошка.Сейчас скажу. У князя Прозоровского управляющим Трофим Игнатьевич.
    Морозов (кивая).Ну-ну.
    Ерошка.Живет он в той же усадьбе, в отдельном доме. В доме том подвал. А в подвале окошки вровень с землей, вот там они и молятся по-своему, еретики эти. Встанут в кружок на колени, руки над головой поднимут — и молятся. А я на землю лег и в окошко подсмотрел.
    Морозов (в полном недоумении).У них там что, церковь в подвале?
    Стефан (приходя на помощь Ерошке).Сейчас я тебе разъясню, Борис Иванович. Совершается общая молитва вне церкви, без икон, без крестного знамения (доносчик кивает на все это),втайне от властей.
    Морозов (в ужасе).И князь тоже в их молитвах участвует?
    Ерошка.Нет-нет, князя я с ними никогда не видел. В подвале в этом. Но однажды он заходил и беседовал с одним. Такой с большущей бородой, которого они больше всех почитают.
    Морозов.И за что же они его почитают?
    Ерошка.Да он, как будто бы, невесть сколько лет живет и не помирает. И пройти может где угодно. Хоть по воде, хоть сквозь стену.
    Кузьма (в полном изумлении).Неужто сам Михайло Иванов?
    Ерошка.Да, Михайлой Ивановичем его зовут.
    Стефан.Ты что, слышал о нем, Кузьма Кузьмич?
    Кузьма.Об этом Михайле, отче Стефан, слышали еще в царствование Василия Иоанновича. Да редко кто верил в него, чаще все это баснями считали. (К Ерошке)Так ты его видел живьем?
   Тот испуганно кивает.
    Морозов.Так сколько же ему лет?
   Протопоп тот же вопрос повторяет беззвучно.
    Кузьма (весело).Вот сами и считайте, я на его крестинах не был.
    Морозов.А остальные что? Тоже по воде ходят? Откуда они берутся и куда деваются?
    Ерошка(в замешательстве).Ну… я… Иной раз кто-нибудь так у Трофима и стоит, а другие еще где-то стоят. Сойдутся, а потом расходятся.
    Кузьма.А что ж ты за ними не проследил?
    Ерошка (в еще большем замешательстве).Да я хотел. Да это все равно без толку. Они, как выходят за ворота, так будто растворяются. Я сам слышал, как один хвалился, что может невидимым пройти, а другие посмеивались и говорили, что очень даже можно, если очень нужно.
   Кузьма прохаживается по комнате, выразительно переглядываясь с Морозовым.
    Кузьма.Ну хорошо, а сейчас кто-нибудь из них стоит у Трофима? (Ерошка отрицательно мотает
    головой.)А давно они на молитву свою еретическую сходились? (Ерошка молчит.)Что не отвечаешь? Давно, значит. А теперь их и вовсе нет, разлетелись пташки. Так почему же ты, когда надо, не донес? Чего ждал? Ждал, пока Трофим Игнатьич тебя за воровство выгонит?
   Ерошка ударяет головой об пол.
    Кузьма (выглядывая за дверь).Кликни сюда Лавруху! Пусть он возьмет этого и выведет его через Боровицкие ворота.
   Кузьма выпроваживает Ерошку.
    Стефан.Кузьма Кузьмич, что ж ты не спросил, где его потом искать? Он ведь еще понадобится.
    Кузьма.Нет, отче Стефан, он уже больше не понадобится. (Протопоп хмурится. Кузьма продолжает двусмысленно.)Мы и так уже все, что надо, знаем про все эти дела и про честного Трофима Игнатьевича.
   Морозов сидит крайне недовольный, барабанит пальцами по столу.
    Кузьма.То-то меня всегда от этого Трофима воротило. Уж до того честный. — Вот ведь как получается, честность, оказывается, опасная вещь. В честном человеке должного смирения не бывает. Честный, он всегда гордец. (Лицемерно вздыхает.)А уж если он в делах веры возомнит себя умней других, то — пиши пропало.
    Стефан (недовольно).Так что ж ты делать собираешься?
    Кузьма (лукаво).Ждать. Терпение есть вера святых.
   Стефан готов завопить. Вмешивается Морозов.
    Морозов.Отче Стефан, послушай меня. Ты ведь меня при выходе застал, я к тебе шел (подмигивает),
   подарочек тебе приготовил. Но не это главное. О деле собирался говорить, великой государственной важности. И тебя оно напрямую касается.
   Сын твой духовный, о народном благе пещась, задумал жениться.
    Стефан (крестясь торжественно).Слава тебе Господи. Я уже не раз об этом думал, все поговорить собирался. с тобой, Борис Иванович.
    Морозов.Уж такое это дело, что от него зависит будущность всей земли Русской (выразительно)и всех и вся. Пока оно не совершится, никакой сумятицы допускать нельзя. — Да еще где! В доме князей Прозоровских. Ну, понятное дело, князь Симеон тут ни при чем. Подумаешь, пришел разок посмотреть на диковинного старца.
    Кузьма.Который черт знает что врет, мол, что полтораста лет прожил, а то и все двести.
    Морозов.А этот Трофим, он же князю родней
   родного. Он ему и правая рука, и левая. Ему люди завидуют, что у него такой управляющий.
    Кузьма.До того честный, аж тошно делается.
    Стефан (бурчит).Преподобный Иосиф Волоцкий ересь жидовскую огнем и мечом истреблял.
    Кузьма.Эк сравнил. Жидовская ересь в Кремле сидела, во всех соборах и аж в терем царский проникла. А эта где? В подвале у какого-то Трофима.
    Морозов.Еще и разобраться надо, было там что-нибудь, или этот вор все напридумал.
    Кузьма.Ну, это мы выясним. Мы их без присмотра не оставим. И честный Трофим от ответа не уйдет, ты уж не сомневайся, отче Стефан, только терпения наберись.
    Морозов (машет на него рукой. К Стефану).
   И потом, тебе же хорошо ведомо, что молодой Прозоровский очень к царю близок. И как ведь разумно себя держит. Во всех забавах царских участвует, а в советчики никогда не лезет, не то, что иные. Стоит ли из пустяков государя огорчать, тем более сейчас, когда у него мысли совсем не о том!
    Стефан.В общем, приказываете ждать, пока они открыто пойдут свою ересь проповедовать на площадях да на папертях.
   Кузьма и Морозов смеются.
    Кузьма.Долго ждать придется, Стефан Вонифатьевич. Этот Михайло за двести лет не собрался, глядишь, еще двести прособирается.
    Морозов (резко).Хватит об этом… (Обнимает Стефана за плечи.)Пойдем, отче Стефан, отужинаем и поговорим совсем о другом. О наших раскрасавицах московских и особливо о твоих духовных дочерях.
    Стефан (уходя, Кузьме).Кузьма Кузьмич, ты ведь доносителю давешнему даже не сказал, чтоб он язык за зубами держал.
    Кузьма.Вот об этом уж не беспокойся. Никто от него ни слова не услышит.
    Стефан (нервно).Ты что, ты что делать с ним собираешься?
    Кузьма.Я? Ровным счетом ничего.
 
   Вечер. Ерошка бредет по темной улице. Его настигают двое и убивают ножом.

7. Царь у себя

   Прохаживается по комнате. Садится. Встает. Звонит в колокольчик.
    Алексей.Назар!
   Входит Назар Чистой.
    Алексей.Сегодня больше с боярами сидеть не буду. Я к сестрам пойду.
 
   Царь идет дворцовыми переходами в женский терем. В передней царевен все вскакивают, кланяются.
 
   Царь входит в горницу, переглядывается с Ириной, та немедленно делает знак всем, кроме царевен, выйти.
    Ирина.Царюшка наш пожаловал. (Целует его.)
   Сестры наперебой приветствуют его. Анна — с вымученной улыбкой.
    Алексей.Я вас собираюсь удивить. А вот чем — ни за что не угадаете.
    Татьяна.Да, не угадаем… Уж больно у тебя хитрый вид, царь-батюшка.
    Алексей (грозя пальцем).У царя-батюшки хитрого вида не бывает. У него всегда мудрый вид, даже если он глупость говорит.
   Сестры с готовностью смеются.
    Алексей.Я, однако, о важном деле говорить пришел. Думал я, думал и решил, что слишком долго у нас на Руси государя своего за малое дитя почитают. Он все погремушками играет, а решают за него бояре. Так что решил я люди своя порадовать и напомнить, что я уже взрослый.
    Ирина.Только голову никому не руби.
    Алексей (улыбаясь).Нет, это пока никому не грозит. — Я жениться решил.
    Сестры.Ах, братец! Ах, Алешенька! Ах ты наш батюшка!
    Татьяна.А на ком, государь-батюшка?
    Алексей (пожимая плечами).Выберу по обычаю.
    Ирина.Что ж, по обычаю, так по обычаю.
    Алексей.Понятно, что у других государей не так заведено, но что мы тут можем поделать?
    Ирина (грустно, покачивая головой).Ничего не можем.
    Алексей.Зато сам, кого захочу, того и выберу. Тут тоже своя выгода есть.
    Татьяна.Дело уж очень важное, государь. Тут не грех лишний раз посоветоваться. И с Борис Ивановичем, и с другими.
    Алексей.Посоветуюсь, посоветуюсь. Только выбирать буду все равно сам.
    Ирина (как бы между прочим).А указ уже подписал, Алешенька?
    Алексей.Завтра подпишу, а может уже и сегодня.
    (Подзывает сестер к себе поближе, заговорщицки)Я тут придумал кое-что, а вы мне в этом поможете. Только обещайте, что до последнего дня никому ни звука.
    Сестры.Ну конечно, конечно обещаем.
    Алексей.Я всех девиц смотреть не хочу. Ну их, еще в глазах зарябит. Пусть они соберутся, а я назначу судей из бояр, чтоб отобрали шесть-семь самых лучших. А уж потом сделаем так. Вы этих выбранных зовете к себе, понятное дело, еще и боярынь всяких, для порядку, а я переоденусь музыкантом и вместе с другими туда затешусь. И времени будет больше рассмотреть, и вы с ними поговорить успеете, разобраться, чтоб дурой полной не оказалась. А, Ирина Михайловна, хорошо я придумал?
    Ирина.Да, мой ангел. Уж мы-то для тебя
   постараемся. Твое счастье — это наше счастье. Уж мы ради него ничего не пожалеем.
    Анна (взволнованно).Ты просто чудо хорошо как придумал, Алешенька. Конечно, ты сам должен выбирать. И только ту, что по сердцу тебе придется. И уж конечно, самую красивую.
    Татьяна.Вот и начнешь сам государить.
    Алексей.Да уж, давно пора.
 
   Сестры без Алексея.
    Анна.Иринушка! Танюшенька! А ведь он и вправду сам начнет царствовать! А этот Морозов, что на нем, свет клином сошелся? Да кто он такой? Ирина, почему ты молчишь?
    Ирина (прижимая ее голову к своему плечу, смотрит поверх).Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо, все наладится.
    Анна.Ты что, не веришь?
    Ирина.Спать иди, Анна Михайловна, спать пора. Нам завтра к ранней обедне, выспаться не успеешь. (Крестит ее и целует.)Иди, Христос с тобой.
   Анна уходит, чуть не прыгая на ходу.
    Ирина.Обрадовалась, дуреха. Морозова скинула, замуж вышла, народ накормила пряником
   медовым… (Вздыхает.)Ну не будет Бориса. Другие найдутся, еще похуже! — Да нет, куда он денется? Небось, уже и невесту припас для Алеши.
    Татьяна.Да может, он вообще еще ничего не знает?
    Ирина.Ох и умна же ты! Он же сказал, что уже
   сегодня указ подпишет! Значит, он уже пишется. Неужели в обход Морозова? — Да это все его затея.
    Татьяна.Вообще-то у Бориса ни сестры, ни дочери. Мы же всё их родство знаем — там нет невест, одни малолетки.
    Ирина.Ничего, Морозов из камней сих сотворит нужную невесту (крестится на икону),прости меня, Господи!
    Татьяна.Но ведь Алеша не дурачок какой-нибудь. Он твердо решил, что выбирать будет сам. Как ему смогут навязать?
    Ирина (тихо).Наш отец тоже сам выбирал.
    Татьяна.Что наш отец, Ирина? Ну была у него
   первая жена, Долгорукова. Она умерла. Что ж тут поделаешь? Потом он на матушке женился.
    Ирина.Умерла. И все знали прекрасно, от чего умерла. А до нее — что было?
    Татьяна.Как это — до нее?
    Ирина.Да ты что — про Марью Хлопову никогда не слышала? Хорошо же у нас умеют молчать.
    Татьяна.Да кто она?
    Ирина.Первая отцовская невеста. Он ее сам выбирал, и высматривал перед этим. Все сам. А с ней еще до свадьбы невесть что твориться стало. Объявили ее порченой и сослали в Тобольск. А родителей еще куда-то сослали. Так они поврозь и погибли.
 
    Татьяна.Матерь Божия! — Знаешь, Ирина, может, лучше Алеше выбрать ту, которую Морозов укажет, уж он-то не даст ее обидеть. — И вообще, хоть все его ненавидят, а он царю предан и в делах государственных смыслит.
    Ирина (гневно).Это ты в них ничего не смыслишь! — Что он умеет? Чужие мысли за свои выдавать, чужие дела себе присваивать? А в сундуках у него больше, чем в государевой казне. С чего бы это, а? — (Махнув рукой)Да что тут говорить! Как-то жили, как-то и дальше проживем. (-) Куда нам деваться, когда мы одни в целом свете православные, а все кругом злые еретики.
   Спать пора, царевна Татьяна. Завтра к ранней обедне вставать, не добудишься тебя.
   Ирина остается одна. По лицу ее текут слезы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1. Касимов. Харчевня

   Яков Осина и его сообщники сидят за столом, уставленном кружками.
    Осина.Уж такой он наглец, Ивашка этот
   Всеволожский, второго такого наглеца еще поискать. А надоел всем хуже горькой редьки: с поклонами не ездит, подарков пристойных не возит. И не понимает, дурак, что себе же хуже делает. Ведь его именьишко разори до тла — никто не заступится. Одно слово — дурак и наглец.
    Первый.А у него хоть есть, чем поживиться? А то просто так громить — скукотища.
    Осина.Еще как есть, можешь не сомневаться. Он
   не только наглый, он еще и хитрющий. Да, наглец и хитрец. Домишко у него старый, кафтан один и тот же двадцать лет таскает, — а все знают, что урожай у него каждый год, какой другим не снился. Так куда же, спрашивается, все девается?
    Первый (оживляясь).А вот пошарим в сундуках, тогда узнаем.
    Остальные (гогочут).Да уж, проверим! -
   Повыясняем! — А с тем и пойдем, чтоб узнать — куда что девается?
    Второй.Тут одна закавыка есть. Усадьба его от деревни неподалеку, ясное дело, мужики проснутся, или кто из дворовых за ними побежит.
    Третий.Какой мужик за своего барина в драку
   полезет? Еще рад будет, что кто-то за его обиды отомстил.
    Осина (обеспокоенно).У Ивана Всеволожского могут и полезть. Там у них… (делает неопределенный жест).
    Второй.То-то и оно.
    Остальные.Да что они против нас! — Раскидаем. — Первых же так испугаем, что остальным не захочется.
    Второй.Договорить мне дайте. — Есть
   у Всеволожского один мужик, Гордеем зовут. Может, кто из вас его знает? Не может быть, чтоб никто не знал.
    Остальные.Да, слышали, конечно. — Он медведей голыми руками заваливал. — Он один тридцати стоит — у него такие кулачищи — кирпичную стену прошибить может.
    Первый.Так как же тут быть?
    Второй.А вот как? — Уговориться с ним надо. Кой-чего поднести, кой-чего обещать. Надо, чтоб он в эту ночь в отлучке оказался.
    Осина (мрачно).Ну что, так вот заявиться и сказать: мы, такие-то и такие-то, в такой-то день твоего барина грабить собираемся?
    Второй (самодовольно).Я знаю, что надо делать. — Этот Гордей, он и такой, и сякой, а жену свою, как малое дитя, слушает. А мы с ней не чужие. Она у моей сестры крестила. Ну, не у сестры, у золовки ее, но всё равно свои. — Она такая бабенка, и из себя у-ух! И пошутить любит. Я ее уговорю.

2. Крестьянское подворье на околице села

   Красивая дородная баба стоит на приставной лестнице перед чердачным окном. С высоты ей хорошо видна проселочная дорога. По дороге идет Второй сонцевский
   разбойник. Женщина проворно спускается с лестницы, входит в избу, обращается к мужику богатырского вида.
    Варвара.Гордей Гордеич! Там Микитка сонцевский идет и все в нашу сторону поглядывает. Знаешь что, полезай-ка ты в чулан.
    Гордей.Ну ты, баба, скажешь! Чего это я в чулан полезу?
    Варвара (ласково).Гордей Гордеич! Полезай-ка в чулан.
   Гордей пожимает плечами и лезет в чулан. Варвара выскакивает наружу и, поворотившись спиной к дороге, старательно изучает горшки и кувшины, нет ли где трещины.
    Микита (появляясь у нее за спиной).Доброго здоровьичка, Варвара Матвеевна!
    Варвара (вздрагивая всем телом).Ой, Микитушка! А я тебя и не приметила. Аж напугал! Каким ветром к нам занесло?
    Микита.Да вот тебя хотел навестить, да с хозяином твоим потолковать (подмигивает),ежели ты не против.
    Варвара.Ой, незадача какая. А Гордеича моего и нет.
    Микита (глаза у него загораются).А где он?
    Варвара.Барин Иван Родивоныч его аж в Рязань отослал.
    Микита.А за каким делом?
    Варвара.Снасть какую-то привезти для медоварни. И еще чего-то там, а чего, не знаю. Он грамоту отписал купцу тамошнему, купец и прочтет. А мыто не умеем, я туда заглянула, да только «веди» и «мыслете», а больше ничего и не разобрала.
    Микита.И когда же ты его ждешь?
    Варвара.К субботе обещался непременно быть, а ты уж для верности заходи в воскресенье после обеда.
    Микита.Зайду-зайду. Обещаю. — А пока, Варвара Матвеевна, в знак дружбы нашей, прими от меня вот это (вынимает из-за пазухи роскошный платок).
    Варвара (машет руками).Да что ты, Микитушка, и думать не моги! Уж ты не обижайся, но мне без Гордей Гордеича подарок принять! Хоть мы с тобой и свои! Не приведи Господь. Ты же знаешь, какие у него кулачищи.
    Микита.Знаю, Матвеевна, знаю.

3. В усадьбе Всеволожских

   В большой горнице Иван Родионович, Евдокия, Андрей, Варвара, Гордей и староста Митрофаныч.
    Варвара.Барин-батюшка, Иван Родивоныч! Чует мое сердце, они этой ночью заявятся.
    Евдокия (тяжело дыша).Дождались! Дождались! А ведь говорил отец Никола!
    Всеволожский.Говорил, говорил! Что, оборонимся, что ли, его словами?
    Митрофаныч.Не бойся, матушка Евдокия
   Никитишна! Бог не выдаст — свинья не съест. Не зря же их Гордеиха перехватила.
    Всеволожский (жене).Варварушку наградить надо, как следует.
    Евдокия.О чем речь! Сегодня же наградим.
    Варвара (машет руками).Нет-нет, только опосля. — Решайте скорее, как их встречать. Дело к вечеру.
    Всеволожский.Как думаешь, Павел Митрофаныч, встанут за меня мужики?
    Митрофаныч.Не сумлевайся, Иван Родивоныч, наши мужички никогда тебя не выдадут. Они твоей справедливости хорошо цену знают. И хорошо знают, какие господа у других.
    Всеволожский (тихо, Андрею).Вот видишь, я у тебя и неуч, и грешник. А вот что обо мне другие говорят.
    Андрей (так же тихо).Батюшка, родимый, ну что ты такое на меня возводишь?
    Гордей.Да что этих сонцевских бояться? Это ж гниль болотная. Они только тем сильны, что безнаказанны. Я один с ними справлюсь. А если мне еще Сеньку с Аукашкоой…
    Андрей.Тебя чтоб тут и близко не было!
    Гордей.Как это, барин?
    Андрей.А ежели тебя узнают? Ведь Варвара-то тебя в Рязань отправила. Не приведи Бог, они додумают, что она их провела! Они же вас подожгут.
    Варвара (смотрит на него изумленно).Ох какой же ты, Андрей Иваныч!
   Варвара выпрямляется во весь рост и как бы засучивает рукава.
    Варвара.Ладно! Что стоим, время теряем? (Евдокии)Ты, матушка, собери барышню Фиму с ее нянькой и спровадь их к Митрофанычу в избу. Лучше ей быть отсюда подальше. (Митрофанычу и Гордею)Вы поскорее мужичков собирайте и ведите сюда. Мы им смотр устроим.
    Всеволожский.Ай да баба! Козьма Минин в сарафане!
    Варвара (тоном полководца).По моему разумению, ждать их надо со стороны гумна. К барской
   усадьбе только две дороги: со стороны гумна и через деревню. Но по деревне они побоятся.
    Всеволожский.Почему?
    Варвара.Собаки залают непременно. По собачьему лаю всегда понять можно, спроста они лают, или нет. — Но на всякий случай надо будет у околицы каких-никаких дозорных выставить.
    Андрей.Вот собаки — это то, что нам нужно.
    (Всеволожский смотрит вопросительно.)Там возле гумна есть пустой сарай. Надо привязать возле него собак, и побольше. И как они залают, пусть дозорный закричит «воры, воры!» и бежит в сторону деревни. Нам непременно нужно, чтоб сонцевские думали, что все получилось случайно.
   Варвара опять изумленно смотрит на Андрея.
    Всеволожский.А что собаки там делали?
    Андрей.Не знаю, это не мое дело. Это их дело. Собачье.
    Варвара (хлопает в ладоши).Телегу надо поставить поперек дороги! А колесо снять. — Ну дурной мужик! Телега сломалась, а он там на ночь остался. Увидел добрых людей, испужался — и бегом в деревню. А пока они через ту телегу перелезать будут, все наши и подоспеют.
    Андрей.Шум нужен, шум, шуметь надо изо всех сил. Они сообразят, что к чему, и, может, безо всякой драки уберутся.
    Всеволожский.Ну, не мешало бы их отделать хорошенько, чтоб неповадно было сунуться еще раз.
    Андрей (очень спокойно и твердо).Всякая драка
   смертоубийством может кончиться. Неужели наши люди должны голову сложить за наше добро?
    Всеволожский (покосившись на Варвару).Наши — Боже упаси. Но этого Якова Осину я бы своими руками придушил.
    Андрей.Тогда воевода Обручев с нас взыщет и за него, и за все его грехи. — Нет, Господь помилует, не будет у нас душегубства.
   Входят Гордей и Митрофаныч.
    Митрофаныч.Варвара Матвеевна, принимай войско.
   Все выходят на крыльцо. Во дворе толпятся мужики с дубинами и кольями.
   Варвара, как заправский военачальник, ходит между ними, отдавая приказания. Всеволожский и Андрей наблюдают за ней, улыбаясь и качая головами.
    Голос Варвары из толпы.А ты беги навстречу и кричи: «Сенька идет, Сенька! Он похлеще Гордея будет!»
    Голос Гордея.Вот ведь врет. Я Сеньку в два счета на лопатки кладу.
 
   Темнеет. Наступает ночь. Мужики в дозоре. Другие в засаде.
 
   Господский дом.
   Всеволожский, Андрей, Гордей, Варвара и Митрофаныч вглядываются в темноту.
   Ожидание.
 
   Шайка Осины движется по дороге к усадьбе.
    Осина (хватаясь за шапку).Ишь какой ветер поднялся!
    Микита.Зато светло как сделалось.
   Ярко светит луна.
    Осина.У него дворовых совсем мало, у Ивашки-то, и всё старухи, да старик один. И сам он уже не боец. А сын у него, говорят, придурковатый (смеется),с мужиками первым здоровается.
    Микита.Да чего там! Главное — Гордея нет. Этих мы живо скрутим. А без Гордея никто из ихних мужиков не пойдет им на подмогу.
 
   У Всеволожских.
   Все приникли к окнам. Наконец, доносятся крики.
    Крики.Воры! Воры! Разбойники! Сюда, сюда! Помогите!
   Всеволожские и их люди выбегают на крыльцо. Варвара и Гордей бегут в направлении криков.
    Крики.Бей их! Это сонцевские, я их узнал! Давай, Сенька! Всыпь им, Лукашка!
    Голос Варвары.Не смей, Гордеич! Тебе барин запретил!
 
   Андрей один. Он несколько секунд стоит в растерянности, потом бежит бегом в деревянную часовню возле дома.
   В часовне.
   Луна ярко светит в окно. Освещает икону, изображающую Христа с раскрытой книгой на коленях. Текст: «Аще кто хощет по мне идти, то отверзи ся, возьми крест свой и по мне иди».
   Андрей хватает свечу, ставит перед образом и вдруг соображает, что ему нечем ее зажечь. За окном крики. Андрей в замешательстве. Свеча загорается сама.
    Андрей.Господи Боже!
   Андрей падает на колени, прижимается головой к ножке подсвечного стола, целует ее.
    Андрей.Господи Боже! Милый Ты мой!
    Голос Всеволожского.Андрей! Андрей! Где ты подевался?
   Всеволожский врывается в часовню.
    Всеволожский.Ну конечно, баба богомольная!
   Хватает Андрея за шиворот, вытаскивает из часовни.
    Крики.А-а-а! Бегут! Бегут! Трусы! Догоняй их, ребята! Бей их!
    Голос Варвары.Назад! Все назад! Барин не велел.
 
   Андрей, Всеволожский и Митрофаныч бегут навстречу возвращающимся мужикам. Женщины и дети тоже собрались большой толпой.
    Всеволожский.Ну молодцы, ребята, молодцы! Век вашей службы не забуду. Сейчас Павел Митрофаныч всем по чарке нальет.
    Андрей.А завтра каждому по двадцати копеек серебром. (Всеволожский морщится. Андрей говорит ему на ухо)Из моих, из моих.
   Всеобщее веселье.
 
   Двое мальчишек, ходивших догонять разбойников, бегут к усадьбе.
    Мальчишки.Пожар! Пожар! Сонцевские господский амбар подожгли.
   Крик общего ужаса.
    Голоса.Погибли мы, погибли! — Ветер на деревню! — Ой, батюшки! Матерь Божья! Святые угодники! — Ветер-то какой! — Ой, погибель пришла! — Все погорим!
    Андрей (посреди толпы, властно).Бегите, тушите! И Бога молите! Господь помилует нас! Помилует нас Господь!
   Несколько старых женщин опускаются на колени, творя крестные знамения. Все остальные бегут к горящему амбару.