Степнова Ольга. Вселенский стриптиз

   – Подождите! – Дина побежала в свою комнату. Спотыкаясь и путаясь в лабиринтах заставленного пространства, она отыскала и принесла купленную вчера маленькую, аккуратную раковину прекрасного персикового цвета.
   – Вот эту, пожалуйста, ставьте! – вручила она раковину сантехнику.
   – Я что-то не понял, – округлил глаза парень, – вы с мужем сначала договоритесь, а потом…
   – Он мне не муж!! Он тут… случайно!
   – Со своей раковиной? – ухмыльнулся сантехник.
   – Послушайте, – доверительно взял под локоть сантехника Левин. – Я вас вызвал, я вам плачу, мою раковину и ставьте!
   – Уважаемый! – подхватила парня под другой локоток Дина. – Я вам заплачу на пятьсот рублей больше, только не ставьте этот зеленый кошмар, поставьте вот эту прелесть!
   Сантехник дернулся у них в руках, как карась на крючке, но они держали его крепко.
   – Раковину нужно устанавливать зеленую, потому что со временем здесь будет малахитовая плитка, малахитовая ванна и малахитовый унитаз, – назидательно произнес Левин, еще крепче сжимая локоть сантехника.
   – Со временем здесь будет персиковая плитка, персиковая ванна и персиковый унитаз! – прошипела Дина. – Поэтому раковину нужно установить персиковую!
   – Помогите! – прошептал парень и рванулся так, что ни Дина, ни Левин не смогли его удержать. Схватив чемодан, сантехник исчез за дверью, успев выкрикнуть:
   – Идиоты! Лечиться надо!!
   – Вы… вы… маленькая вредительница! – задохнулся от бешенства Левин.
   – А вы… вы… мелкий пакостник, обожающий депрессивные цвета!
   – Дрянь!
   – Оксфордский урод!
   – Гадина.
   – Дебильный филолог!
   – Ведьма!
   – В лучшем смысле этого слова!!!
   Но этой победной ноте Дина ушла в свою комнату, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.
 
   «Надо же, в лучшем смысле этого слова! – думал Левин, упаковывая раковину обратно в коробку. – Как ответила, стерва! Словно сто лет репетировала!»
   Раковина выскользнула из рук, упала на пол, и на ее малахитовой благородной поверхности появилась длинная трещина.
   – …ть! – выругался Левин, хотя никогда в жизни не ругался матом. Как филолог, он знал все чудесные обороты, облегчающие душу, но воспользовался одним из них впервые.
   Что делается?!!
   Милиция бездействует, прокуратура молчит. Мошенников, продавших эту квартиру, ищут, но как-то вяло и между делом.
   Мадам сидит дома, как курица на насесте, – отпуск, что ли взяла?
   Она шастает по квартире в золоте и драгоценных камнях. Цокает каблуками, как кобыла копытами. Ни хрена не делает по хозяйству, курит, сбрасывая пепел куда придется и стукается в своей комнате обо все углы, взвизгивая при этом, словно старая дева, незапланированно лишившаяся девственности. А главное – она везде роняет свои длинные волосы, которые цепляются за тряпку, когда он моет полы, и потом эти черные, ведьмовские волосы приходится вытягивать из тряпки, воевать с ними, скручивать, спускать в унитаз и все равно находить их в самых своих интимных местах – постели, например, или на подкладке кашемирового пальто…
   Что делается!!!
   Нужно подарить ей средство от выпадения волос. Или не подарить, а потихоньку подлить в чай. Учитывая, что почти все подобные средства на масляной основе, эффект должен быть потрясающий.
   Эх, с каким удовольствием он помоет полы в ее комнате, когда отвоюет эту квартиру!
   Беспорядочные, глупые мысли роились в левинской голове, и он с удивлением обнаружил, что среди них нет ни одной мысли о Клэр. Это так удивило Левина, что он снова ругнулся – теперь уже весело и со вкусом.
   Предстояло тащиться на тренировку к Титову, и Левин нехотя стал собираться. Он пробовал пропускать тренировки, но друг устраивал по телефону такой разнос, что легче было попотеть под штангой и на беговой дорожке, чем выслушивать потом вопли Клима об уродстве своей фигуры.
   Левин переоделся, собрал сумку и тут услышал за дверью быстрый топот и грохот ведер.
   Мадам все же решила помыть полы?! Бегом и на шпильках?!
   Переполненный любопытством, Левин вышел из комнаты.
   Мимо него промчалась Дина с тазом. Она бежала на кухню.
   – Баба с пустым тазом плохая примета, – крикнул ей в спину Левин. – Куда бежим, мадемуазель?!
   – Меня затопило, – сообщила из кухни Дина.
   Левин зашел на кухню и увидел, как она подставляет таз под капающую с потолка воду. Рядом с тазом стояли ведра, какие-то миски, даже пустые цветочные горшки, и все эти емкости быстро заполнялись водой, льющейся с потолка.
   – Э-э, – присвистнул Левин, – да это меня затопило! Стойте здесь с тазом, спасайте мои полы, а я побегу к соседям!
   – Ага, сейчас! Это мои соседи, и к ним побегу я!
   Отпихивая друг друга, они выбежали из квартиры и помчались наверх.
   Плохо Левин тренировался на беговых дорожках, плохо!
   Дина без труда обогнала его и первой подбежала к двери соседской квартиры. Звонок, правда, оказался непомерно высоко закреплен, и она, два раза нелепо подпрыгнув, так и не достала до него. Усмехнувшись, Левин с остервенением вдавил кнопку.
   Дверь никто не открыл. Дина начала пинать дверь. Подумав, Левин присоединился к ней, справедливо решив, что в таком деле можно стать и союзниками. Ремонт в квартире хоть и не ахти какой, но жить с разводами на потолке и с испорченным полом не очень хотелось.
   Они молча и вразнобой били соседскую дверь ногами, одинаково раскрасневшиеся, с одинаково свирепыми лицами…
   – Ну, етитская сила!!! – раздался вдруг сиплый голос, и на площадку из противоположной квартиры вышел мужичок в белой майке, широких черных трусах и валенках. Из распахнутой двери потянуло борщом и стиркой.
   – Етитская сила, – повторил мужик, – ну чего вы как дятлы долбитесь?! Нету там никого!
   – Как – нету?! – позорно повторил Левин просторечное слово. – Что значит, нет никого?!!
   – Да чего вы орете?! – возмутился мужик. – Чего орете, как белый медведь в Южной Африке?! В этой квартире уже пять лет никто не живет! Хозяева, – он сделал ударение на последний слог, – уехали на ПМЖ в США!
   – Как на ПМЖ в США?! – возмутилась Дина. – Какое к черту США, если в данный момент они заливают мою квартиру?!
   – Мою квартиру, – с нажимом поправил Левин, оттесняя ее плечом от двери и опять начиная трезвонить.
   Неожиданно дверь бесшумно открылась. На пороге стоял высокий, бритый наголо парень, черты лица которого выдавали кавказских предков. Вот только голубые глаза сильно диссонировали с орлиным носом, черными бровями вразлет и тонкими усиками. Затуманенный взгляд парня выдавал, что он долго и крепко спал.
   – Ну, етитская сила, это что еще за моджахед? – потрясенно пробормотал мужик в валенках. – Ты как в квартиру попал, мурло гастарбайтерское?!
   – Я тут живу, чучело, – без малейшего акцента ответил парень, протирая заспанные глаза.
   Оттолкнув его, Левин ринулся в квартиру. На кухне из крана хлестала вода. Раковина была забита посудой, поэтому вода перелилась через край и образовала на полу огромную лужу. Левин закрыл кран, выкинул из раковины посуду, чтобы дать накопившейся воде стечь, и только тут заметил, что мадам уже надраивает полы кухонным полотенцем, которое она содрала с крючка. Дина собирала воду широкими размашистыми движениями и выжимала полотенце в раковину.
   – Эй, люди, вы чего тут хозяйничаете? – возмутился бритый наголо парень с кавказским носом. – Чего полы мои моете?! Посуду бьете?!
   – Ты, урод, мою кухню залил, – запыхавшись, сообщила ему Дина и швырнула мокрое полотенце в парня. Он поймал его и с недоумением посмотрел на Левина.
   – Етитская сила!!! – всплеснул руками мужик в валенках, тоже притопавший на кухню.
   – Будешь делать ремонт на моей кухне! – жестко сказал Левин парню.
   – С чего ради? – нагло ухмыльнулся тот, посмотрев сначала на Дину, потом на Левина. – Я что, две кухни залил?
   – Одну, – буркнул Левин, – но очень и очень спорную.
   – Это как?
   – Так!
   – С вас, гражданин, сто долларов за побелку.
   – Пятьсот, на замену потолочной плитки, – надменно сказала Дина.
   – Я не понял, так у вас плитка или побелка?! – продолжал ухмыляться парень.
   – Плитка!
   – Побелка!
   – Ну, так я вам ничего не должен, раз у вас настолько спорная кухня, – захохотал парень.
   – Ну, етитская сила, вы кто такие?! – всерьез обеспокоился мужик в валенках.
   – А ты кто такой?! – с наездом спросил его парень.
   – Я… Филипп Филиппович Портнягин! Старший по подъезду! Я сорок два года в этом доме живу! А вас первый раз вижу! Вы кто?!
   – Никто, – буркнул Левин и хотел выйти из квартиры, но Портнягин цыплячьей грудью преградил ему путь.
   – Он никто, а я ваша новая соседка из пятой квартиры, – любезно пропела Дина. – Очень приятно познакомиться, меня зовут Дина Алексеевна! Это хорошо, что вы старший по подъезду, вот, будете свидетелем, что этот товарищ меня залил!
   – Он меня залил! – не выдержал Левин такого преимущества Дины Алексеевны в борьбе за квартиру. – Меня!
   – Вы кто?! – тупо повторил старший по подъезду, опять обращаясь в Левину.
   – Ваш! Сосед! С нижнего! Этажа! – крикнул Левин ему в лицо. – И это меня он залил! – ткнул он пальцем в кавказского парня. – Меня! И вы, как старший по подъезду, если что, подтвердите этот печальный случай!
   – Супруги! – осенило мужика в валенках. – Которые разосрались…
   – Не-е-ет! – в один голос закричали Дина и Левин.
   Они одновременно выбежали в подъезд и наперегонки бросились вниз, словно спринтеры, конечной целью которых была квартира на втором этаже.
   – Топай отсюда, дядя, а то валенки промочишь, – посоветовал Портнягину парень.
   – А ты кто?! – решил не сдаваться Портнягин. – Птичкины сто лет назад отсюда уехали…
   – Я твой новый сосед, – похлопал его по плечу кавказец, вытесняя в подъезд. – Женюсь я на Птичкиной!
   – На которой?
   – На Еве! Евдокии то есть, – пояснил парень, захлопывая дверь у него перед носом.
   – Дурдом, – пробормотал Филипп Филиппович. – Нет у Птичкиных никакой Евдокии! А уж Евы тем более! Ну, етитская сила, понаехали тут… моджахеды!
   Он поплелся в свою квартиру, с сожалением рассматривая валенки, которые все-таки успели промокнуть.
 
   Урон от потопа оказался не очень велик: намокшая плитка – все-таки на потолке была плитка, а не побелка! – подтеки на крашеных стенах и вздувшийся в одном месте мокрый линолеум.
   Убрав с кухни тазы и ведра, Левин решил принять душ. Но ванная оказалась занята. За дверью слышался возбужденный голос Дины, и Левин понял – она разговаривает по мобильному. Без малейшего угрызения совести, Левин припал ухом к двери. Ни разу в жизни он не подслушивал, но теперь вдруг ощутил острое удовольствие от того, что делает нечто неприличное и запретное.
   «Поздравляю! – сказал себе Левин. – Кажется, ты снова становишься русским до мозга костей. Быстренько адаптировался!»
   – Нора, я не могу так больше! – почти кричала мадам в трубку. – Я готова его убить! Мне надоело краситься дома, одеваться, словно на подиум, и ходить на каблуках! Я хочу шастать по дому растрепанной, в тапочках и в халате! Почему не шастаю? Он все же какой-никакой мужик… Огромный, дебелый, но мужик как-никак! Хочу уважения к себе! Не хочу, чтобы он видел меня беспомощной и домашней. Каблуки, косметика и одежда – это как иголки, ты понимаешь?! Защита! В милиции говорят, что я должна подождать. Я и жду! Только сил моих больше нет! Боюсь, им придется расследовать загадочное убийство оксфордского преподавателя. Ты сдала все анализы? Что?! Гемоглобин пониженный?! Ешь больше мяса и красных фруктов. Откуда знаю? Да он у меня всю жизнь пониженный, потому что я мяса не ем и красные фрукты не выношу. А ты ешь, ты беременная! Эх, Норка, счастливая ты… Слушай, может, мне завести собаку? Огромную! Злую! Кусачую! Чтобы хватала его за зад и за пятки, когда он из своей комнаты высунется?! Чтобы клочья шерсти по квартире летали, чтобы на полу грязные следы от лап, чтобы его любимые ботинки в хлам сгрызла, чтобы… Да, ты права, я такую собаку не прокормлю. Да, и гулять с ней утром надо, по холодку, бр-р-р!!! А с кем не надо, Нор? С мужиком? Нет, я не готова завести любовника только ради того, чтобы насолить этому… дебелому бегемоту. Не го-то-ва. У меня душа после развода болит и тело сопротивляется мужскому естеству. Да, Нора, я подожду, когда ты сдашь все анализы, и тогда мы устроим с тобой такую релаксацию, что всем тошно станет! – Наверное, она нажала отбой, потому что дверь с размаха вдруг ударила Левина в лоб. Очки с носа слетели, но Левин успел их поймать и водрузить на нос до того, как мадам уставилась на него насмешливым взглядом.
   – Ого! – захохотала она. – Да вы никак подслушивали, сэ-эр!
   – Я шел мимо, а вы меня ударили дверью! – оскорбленно вздернул подбородок Левин.
   – Ну идите, идите, – помахала ему Дина ручкой, на которой фиолетовым огнем полыхнул топаз. – Стойте!
   – Что? – замер Левин с поднятой для шага ногой.
   – Как вас зовут?
   – Левин.
   – Я спрашиваю, как вас зовут!
   – Зачем вам?! Вы собираетесь обращаться ко мне по имени-отчеству?!
   – Нет, но я имею право знать, с кем живу под одной крышей.
   – Меня зовут Левин.
   – Вы трус, господин Левин? Почему не хотите назвать свое имя?
   – Не придуривайтесь, вы прочитали мое имя в документах на квартиру!
   – Я забыла. Вернее, не обратила внимания.
   – Это ваши проблемы.
   – Скажите, как вас зовут, или я расскажу следствию, что вы шифруетесь и подслушиваете мои разговоры под дверью. Как вы думаете, это не покажется подозрительным?
   – Лев! – выкрикнул Левин. – Меня зовут Лев Сергеевич! Вы удовлетворены?!
   Он не любил свое имя. Оно казалось ему напыщенным и устаревшим.
   Вот и мадам расхохоталась, закинув голову и показав розовую глотку.
   – Лев! Подумать только… – Она смеялась и не могла остановиться. – Лев Левин!
   – У вас тоже имечко еще то! Вы в курсе, что восемьдесят процентов сучек зовут Динками?!
   Она замолчала, побледнела, а ее топазы засияли еще ярче и злее.
   Левин развернулся и хлопнул дверью своей комнаты у нее перед носом.
   От глухого бешенства началась аритмия, а перед глазами заплясали черные мушки. Левин встал перед зеркалом и задрал свитер.
   Как эта дрянь сказала?
   Дебелый бегемот?!
   Какой-никакой мужик?!
   Он повернулся боком, чтобы рассмотреть себя в профиль.
   Пузцо у него действительно было, но вполне нормальное, органичное для его роста, комплекции и возраста пузцо.
   Нужно, черт побери, спросить у Титова, есть ли у него в зале солярий…
   «Стоп, Левин, стоп!» – остановил он себя и торопливо одернул свитер. Его что, волнует, что думает о нем эта черноволосая ведьма?!
   Эта мысль озадачила, он обдумал ее обстоятельно и вдруг пришел к счастливому выводу: нет, не волнует. Но ведь есть на свете и другие женщины, такие, как Клэр – тонкие, высокие, светловолосые, нежные блондинки. И ради таких, как они…
   Левин схватил свою спортивную сумку и весело помчался на тренировку к Титову.
   Собаку она заведет! Злую, огромную и лохматую! Да она сама как…
   Собак Левин боялся.
   Особенно злых, больших и лохматых.
 
   Дуська впервые в жизни делала прическу.
   Да не где-нибудь в захолустной парикмахерской, а в салоне красоты. И не по легенде: «я мать десятерых детей, подстригите меня подешевле», а по полному прейскуранту для солидных людей.
   Евдокия сидела в высоком кресле, болтала ногами и, глядя на себя в зеркало, счастливо улыбалась.
   – А я замуж выхожу, – не выдержав, сообщила она девушке, которая трудилась над ее головой.
   – Поздравляю, – равнодушно отозвалась парикмахерша и скосила глаза на огромную плазменную панель телевизора, висевшую под потолком.
   На экране, эротично извиваясь, пела мулатка, и хор мулатов чувственно ей подпевал…
   – Не сегодня, конечно, – пояснила парикмахерше Евдокия, – а через две недели. В загсе очередь, представляете? Любовь, не любовь – извольте ждать и проверять свои чувства. Э-эх! А я ведь им взятку дала, чтобы расписали пораньше.
   – Поздравляю, – невпопад ответила парикмахерша, кося в телевизор.
   – А жених у меня такой красавец, что того и гляди уведут, – вздохнула Дуська. – Вам нравятся брюнеты с голубыми глазами?
   – Поздравляю! – заело девушку с ножницами.
   Евдокия обиженно замолчала, глядя, как рыжие пряди падают на клеенчатый палантин. Она начала тихонечко напевать, так как молчать не могла, а поговорить было не с кем.
   – Поздравляю, – вдруг снова поздравила ее парикмахерша.
   – Почему вы меня в третий раз поздравляете? – возмутилась Евдокия. – Я платить за это не буду!
   – Ой, то есть филировочку делать будете?! – пришла в сознание после темпераментного выступления мулатов девушка с ножницами.
   – Буду! – решительно кивнула Дуська.
   «Филировочка» прибавляла к цене прически еще рублей пятьсот, но Евдокии так фантастически везло в последнее время, что филировочка стала бы заслуженной наградой за это везение.
   Все началось с удивительной встречи с Алексом, а закончилось странным заданием хозяек, за которое они согласились заплатить Дуське тысячу евро.
   Услуга была ерундовая – полежать в перемазанной кровью ванной, изображая труп. Правда, все это попахивало криминалом, и Дуська соответственно заломила вполне справедливую цену. Теперь-то она понимала, что могла заломить и больше, хозяйки – бабки небедные, но это она сообразила позже, а все потому, что голова была забита любовью.
   Ну, ничего, тысяча евро тоже деньги хорошие, тем более что работы на пять минут.
   – Как вы думаете, мне блондинкой пойдет быть? – спросила она парикмахершу.
   – Да, мне очень нравятся брюнеты с голубыми глазами, – заторможенно сказала та, пялясь в телевизор, где начались новости.
   – Эй! На минуточку! Я ведь вам за внимательность тоже плачу! – сердито прикрикнула Евдокия. Девушка с ножницами вздрогнула и посмотрела на нее в зеркало.
   – Мне блондинкой пойдет быть? – требовательно повторила вопрос Евдокия.
   – Блондинкой всем пойдет, – язвительно ответила парикмахерша и добавила: – А еще всем пойдут длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь и точеные черты лица.
   – Спасибо за консультацию, – буркнула Дуська, размышляя, устроить скандал или нет.
   Несмотря на то что стригла парикмахерша, пялясь в телевизор, стрижка получилась отличной. Голова у Дуськи приобрела благородные, аккуратные очертания, рыжие волосы, космами торчавшие в разные стороны, теперь лежали густой, живописной волной. Евдокия решила, что скандалить ей лень. Впереди маячила счастливая жизнь с мужем-красавцем, с тысячей евро на сберкнижке, с тайной, которую она знает о своих хозяйках и пока толком не сообразит, как эту тайну использовать…
   Конечно, Евдокия не была настолько наивна, чтобы думать, что счастье – величина постоянная. Но как-то глупо не схватить его за ускользающий хвост, не попытаться удержать в своих цепких руках. Вот только квартирный вопрос у нее подкачал. Дуське принадлежала всего лишь маленькая комната в коммуналке, и устроить свою личную жизнь с таким «приданым» не представлялось возможным. Как только у нее появился доступ к двухкомнатным хоромам на Арбате, так сразу и жених нарисовался. Такова жизнь… И Дуська, в силу легкости своего характера, принимала эти правила без обиды и раздражения. Не дал ей бог светлых волос, длинных ног, высокой груди, тонкой талии и точеного лица, зато отвалил с лихвой хитрости, изворотливости и умения найти выгоду в любых не нужных никому мелочах.
   – Блин, опять преступник сбежал, – указала ножницами на экран парикмахерша. – Куда смотрят, уроды? Я домой за полночь со смены возвращаюсь, деньги, документы, сотовый всегда при мне, а куда их девать?!
   Дуська глянула на экран и… вскочила, срывая через голову палантин.
   – Разыскивается опасный преступник Томас Александрович Ревазов, совершивший дерзкий побег из изолятора временного содержания, – бесстрастно вещал закадровый голос, озвучивая изображение крупным планом на экране. – Угрожая ножом, преступник нападал на граждан в темное время суток и требовал отдать сотовые телефоны, деньги и драгоценности. На счету Ревазова более двадцати таких эпизодов. Побег совершен при перевозке преступника из изолятора в СИЗО. Ревазов напал на конвойного, нанес ему тяжелую черепно-мозговую травму и скрылся. Конвойный в тяжелом состоянии находится в больнице, и врачи считают, что шансов выжить у него почти нет. Приметы Ревазова: рост сто восемьдесят пять сантиметров, телосложение худощавое, волосы черные, нос с горбинкой, глаза голубые, на подбородке ямочка. Может иметь при себе чужие документы, возможно, ездит на «Жигулях» шестой модели синего цвета. Знающих о его местонахождении просьба позвонить по телефону…
   Евдокия схватила сумку, сорвала с вешалки пуховик и бросилась вон из зала.
   – Стой! – бросилась вслед за ней парикмахерша. – Стой, я тебе говорю! Держите эту курицу, она не заплатила!
   Дуська выхватила из сумки пачку денег и швырнула ее на стойку ресепшен.
   Вопли сзади утихли, погоня прекратилась. Она выскочила на улицу и пошла, не разбирая дороги, против течения пешеходов, не обходя лужи, не видя перед собой ничего. Пуховик так и болтался у нее на руке.
   Так вот, значит, как! Алекс – вовсе не Алекс, его зовут Томас, он промышлял грабежами, удрал из ИВС, изувечив конвойного, и теперь отсиживается у нее, поманив предварительно Дуську замуж, чтобы та не выставила его…
   Теперь понятно, почему сегодня утром он обрился наголо, как Дуська ни умоляла его оставить шевелюру. Идти в загс с лысым женихом Дуське не хотелось, но тот и слушать ее не стал. Хотя, если честно, то непохоже было, что Алекс особо скрывался: в загс с ней спокойно пошел, заявление подал, воспользовавшись чужим паспортом, за рулем не боялся ездить… Черт поймет этих вооруженных грабителей! Людей на нож ставить – это тебе не в «секонде» шмотки потихоньку таскать… Тут кроме жадности кураж нужен или дрянь какая-то по крови гулять должна, чтобы ни совести, ни страха, ни жалости не ведать.
   Евдокия остановилась у киоска, купила сигареты и жадно вдохнула в себя терпкий дым, хотя курить бросила еще в детстве.
   Что делать?!
   В милицию бежать?
   От мысли, что свадьбы не будет, у Дуськи перехватило дыхание и подкосились колени. Она отбросила сигарету, натянула на себя пуховик и поплелась по дороге, шлепая по глубоким лужам.
   Ну и что, что грабитель, ведь не убийца! А Дуське он будет всю жизнь благодарен, потому что она спасет его.
   Евдокия вытащила из сумки простенький старый мобильник, набрала ноль-два и громко сказала дежурному:
   – Хрен вам собачий, а не мой Алекс!
   Это было чистой воды детство и хулиганство, но Евдокия почувствовала себя героиней оскароносного фильма.
   До дома она дошла пешком, промочив ноги и застудив на холодном ветру уши.
   Алекс лежал на диване перед выключенным телевизором и курил, стряхивая пепел в Дуськин тапок. Окинув взглядом его смуглый торс, его слегка подернутое щетиной лицо, Евдокия отчетливо поняла – она никому, никогда, ни за что его не отдаст. Даже если тот конвойный все-таки скончается от черепно-мозговой травмы, даже если ей придется отвечать за укрывательство, соучастие и за что там еще принято отвечать в таких случаях?..
   – А я все знаю, – сказала Дуська, осторожно присаживаясь на край дивана.
   – Что, соседи уже нажаловались? – Алекс лениво привстал и затушил сигарету прямо в Дуськином тапке, словно это была пепельница.
   – Какие соседи? – удивилась Евдокия.
   – Нижние. Я их залил, – вздохнул Алекс. – Придется, наверное, заплатить им какие-то деньги, чтобы они не скандалили, но… У меня сейчас нет ни гроша!
   – Ерунда! – отмахнулась Дуська и выпалила: – Я знаю, что тебя зовут Томас!
   Он побледнел, но лицом не дрогнул.
   – Откуда?
   – По ящику твое фото показывают, говорят, что разыскивается преступник.
   – Отлично, – кивнул он. – Теперь мне не надо врать.
   – Ты не думай, я тебя не предам. Я тоже… того… из «секонда» шмотки иногда тибрю. Ножом, конечно, не угрожаю, но если б меня кто поймал… по голове точно бы стукнула и сбежала!
   Он захохотал и чмокнул ее в конопатую щеку.
   – Так ты на мне женишься? – шепотом спросила она. – Не передумаешь?
   Алекс вскочил и грациозно прошелся по комнате, потирая свой лысый череп.
   – А ты не боишься меня?
   – Нет!
   – И согласна, несмотря ни на что, выйти за меня замуж?
   – Да!
   – Почему?! – Он резко остановился, нагнулся и заглянул ей в глаза.
   – Потому что мне нужен муж! – крикнула в лицо ему Дуська. – Живой, настоящий муж, который хотя бы чуть-чуть, – показала она кончик мизинца, – будет принадлежать мне! Который будет храпеть по ночам, есть мои обеды и просить, чтобы я вытерла его после ванны! Я ж не дура, понимаю, что законопо-слушные, богатые принцы на «Мерседесах» не предлагают сразу расписываться такой конопатой дурнушке, как я! Я привыкла подбирать то, что другим не нужно! Я знаю, что с этим делать и как получить удовольствие, урвав на халяву некондиционный товар!
   Он захохотал.
   – Некондиционный товар! Это я-то некондиционный товар?! Эх, Ева, дура ты рыжая! Поженимся, я займусь твоим воспитанием!
   – Значит, все-таки поженимся?..
   – А почему бы и нет?
   – Скажи, а ты с грабежами завяжешь?
   – А ты с воровством в «секонд-хендах»?!
   Дуська задумалась.
   – Не знаю, – призналась она. – Если честно, у меня это неосознанно происходит, на уровне рефлекса…