– Таким образом, ваше величество, мы повсеместно закрываем «дешевые» займы и продолжаем платить по «дорогим». Вот очередной пример: банкирскому дому Критолини мы должны двадцать четыре тысячи золотых под двенадцать процентов, а банкирскому дому Бриоли – двадцать три тысячи под двадцать один процент. Следуя простейшей логике – из этих двух займов следует закрыть «дорогой» кредит Бриоли, продолжая выплачивать «дешевые» проценты Критолини. Вместо этого, по неведомым мне причинам, казначейство закрывает кредит Критолини, продолжая выплачивать большие проценты Бриоли. А ведь это на две тысячи монет больше. И все это на фоне жестокого дефицита. В то время как стоит только рационализировать погашение казначейских займов, и в первый же год высвободятся искомые семнадцать тысяч. А ведь есть еще бартерные займы, это те случаи, когда казначейство занимало не деньгами, а товаром. Конечно, в некоторых сделках четко прописано, чем, собственно, мы должны расплачиваться. Но в большинстве случаев казначейство разумно оставило за собой право решать, в чем именно будет производиться расчет. Однако, разумно оставив за собой это право, распоряжаемся мы им абсолютно неразумно. Как пример – сделка с гномьей ростовщической конторой «Клекланд и сыновья». Еще до войны они ссудили казначейство зерном – пятьдесят четыре тонны пшеницы под двадцать шесть процентов. Не знаю, право, как им это удалось. Разумно – закрыть столь «дорогой» заем при первой же возможности. Но абсолютно неразумно, я бы даже сказал преступно, расплачиваться по займу зерном, выросшим в цене более чем в два раза. Ведь по договору мы можем расплатиться и деньгами…
– Сколько мы можем сэкономить на бартерных сделках? – прервал его король, до этого времени внимательно слушавший.
– Не знаю, ваше величество, – признался гоблин, которому родная финансовая стихия помогла прийти в себя и избавиться от робости. – Как секретарь младшего казначея Освальда, я имел доступ только к так называемым чистым займам. Информацию по бартерным займам мне удалось раздобыть лишь по двум-трем случаям.
Лицо короля оставалось спокойным, но в глазах проявились стальные отблески, выдавшие хорошо контролируемый холодный гнев.
– Добрая половина из доложенного тобой не попала в твои отчеты. Почему?
– Я боялся за свою жизнь, ваше величество, – честно ответил гоблин. – Слишком большие деньги, ради них даже мягкотелые чиновники сподобятся на убийство.
Глухо хрустнули королевские пальцы, сжатые в кулак, глухо прозвучал и вопрос:
– Освальд?
Фабио облизнул пересохшие губы.
– Чист, ваше величество.
В воздухе повисла напряженная пауза, которую прервал тяжелый вопрос:
– Уотфорд?
– Чист, ваше величество, – выдохнул молодой гоблин. – Их запутали в цифрах и отчетах. Завалили массой мелких расчетов. Они виноваты лишь…
– Договаривай.
– В невнимательности, ваше величество.
Фабио хотел сказать «в некомпетентности», но ему показалось, что это будет похоже на грязную попытку «подсидеть» вышестоящее начальство, и он невольно сгладил формулировку. От короля не ускользнули его душевные метания, он все понял правильно и по достоинству оценил. Впрочем, разговор был еще не окончен.
– Честер, тебе пора к нам присоединиться, – сказал король.
Гобелен с изображением соколиной охоты отъехал в сторону, и из потайного угла вышел глава тайной службы, граф Честер. Фабио остолбенел от удивления и страха, вновь напомнившего о себе. Графа Честера во дворце боялись все, за исключением лишь самого короля и его старого дворецкого Бертрама.
– Покажи ему список, – приказал король.
Граф протянул Фабио исписанный листок бумаги. У Фабио задрожали пальцы, от этого списка веяло сыростью темницы и жаром пыточных принадлежностей.
– Все ли здесь? – тихо спросил у него граф.
Фабио взял себя в руки. В конце концов, произволом здесь и не пахло, графа Честера считали ужасным, но справедливым. А наказание есть воздаяние. Нечего было воровать и жировать за чужой счет. Фабио прочитал список и уверенно ответил:
– Нет.
После чего назвал несколько имен, которые граф прямо на его глазах собственноручно добавил в список.
– А теперь?
Фабио еще раз проверил список и решительно очертил ногтем несколько фамилий:
– Про этих я ничего не знаю.
– Зато мы знаем, – усмехнулся граф. – Ваше величество, разрешите?
– Докладывайте, Честер. Присутствие Иманали нам не помешает, даже напротив, будет весьма полезно.
– Ваше величество, здесь нет измены. В основном – сговор, взяточничество и казнокрадство. При полном попустительстве невиновных, но и некомпетентных руководителей. А в частности королевского казначея Уотфорда и его помощников, младших казначеев вашего величества. Мы еще не разгадали всех хитросплетений, но и того, что накопали, уже вполне достаточно для проведения арестов.
– В этом деле необходимо разобраться до конца, – заявил король. – Брея Уотфорда в почетную отставку, сор из дворца выносить не будем, пусть все оформят чинно и красиво. Всех, кто замешан, – сегодня же арестовать и подвергнуть допросу. Однако предупреждаю: раскаленное железо дозволительно применять только к тем, чья вина не вызывает сомнений.
– Как прикажете, ваше величество, – поклонился граф.
Король достал из ящика заполненный патент и протянул его Фабио:
– Это патент на должность королевского казначея. Ты возглавишь мое казначейство и будешь заведовать королевской казной.
Фабио позеленел почти до синевы и бережно, двумя руками, прикоснулся к патенту. Но его величество не спешил выпускать бумагу.
– Я хочу, чтобы, прежде чем принять решение, ты осознал – обратного пути не будет. Королевский казначей знает слишком много и просто так не уходит. Уотфорд – исключение, он служил моему отцу. К тебе у меня подобных чувств нет, если проворуешься или не справишься – навсегда исчезнешь в сырых подвалах. Поэтому, если не уверен, лучше откажись.
Фабио убрал от патента руки, вытер рукавом вспотевшее от напряжения лицо и встал на колени:
– Я не подведу вас, ваше величество.
Он протянул ладони, и король вложил в них патент. Фабио поцеловал королевскую подпись и отчеканил:
– Клянусь служить вашему величеству верой и правдой, не жалея живота своего и сна своего. Моя жизнь отныне принадлежит вам, ваше величество.
Глава 3
– Сколько мы можем сэкономить на бартерных сделках? – прервал его король, до этого времени внимательно слушавший.
– Не знаю, ваше величество, – признался гоблин, которому родная финансовая стихия помогла прийти в себя и избавиться от робости. – Как секретарь младшего казначея Освальда, я имел доступ только к так называемым чистым займам. Информацию по бартерным займам мне удалось раздобыть лишь по двум-трем случаям.
Лицо короля оставалось спокойным, но в глазах проявились стальные отблески, выдавшие хорошо контролируемый холодный гнев.
– Добрая половина из доложенного тобой не попала в твои отчеты. Почему?
– Я боялся за свою жизнь, ваше величество, – честно ответил гоблин. – Слишком большие деньги, ради них даже мягкотелые чиновники сподобятся на убийство.
Глухо хрустнули королевские пальцы, сжатые в кулак, глухо прозвучал и вопрос:
– Освальд?
Фабио облизнул пересохшие губы.
– Чист, ваше величество.
В воздухе повисла напряженная пауза, которую прервал тяжелый вопрос:
– Уотфорд?
– Чист, ваше величество, – выдохнул молодой гоблин. – Их запутали в цифрах и отчетах. Завалили массой мелких расчетов. Они виноваты лишь…
– Договаривай.
– В невнимательности, ваше величество.
Фабио хотел сказать «в некомпетентности», но ему показалось, что это будет похоже на грязную попытку «подсидеть» вышестоящее начальство, и он невольно сгладил формулировку. От короля не ускользнули его душевные метания, он все понял правильно и по достоинству оценил. Впрочем, разговор был еще не окончен.
– Честер, тебе пора к нам присоединиться, – сказал король.
Гобелен с изображением соколиной охоты отъехал в сторону, и из потайного угла вышел глава тайной службы, граф Честер. Фабио остолбенел от удивления и страха, вновь напомнившего о себе. Графа Честера во дворце боялись все, за исключением лишь самого короля и его старого дворецкого Бертрама.
– Покажи ему список, – приказал король.
Граф протянул Фабио исписанный листок бумаги. У Фабио задрожали пальцы, от этого списка веяло сыростью темницы и жаром пыточных принадлежностей.
– Все ли здесь? – тихо спросил у него граф.
Фабио взял себя в руки. В конце концов, произволом здесь и не пахло, графа Честера считали ужасным, но справедливым. А наказание есть воздаяние. Нечего было воровать и жировать за чужой счет. Фабио прочитал список и уверенно ответил:
– Нет.
После чего назвал несколько имен, которые граф прямо на его глазах собственноручно добавил в список.
– А теперь?
Фабио еще раз проверил список и решительно очертил ногтем несколько фамилий:
– Про этих я ничего не знаю.
– Зато мы знаем, – усмехнулся граф. – Ваше величество, разрешите?
– Докладывайте, Честер. Присутствие Иманали нам не помешает, даже напротив, будет весьма полезно.
– Ваше величество, здесь нет измены. В основном – сговор, взяточничество и казнокрадство. При полном попустительстве невиновных, но и некомпетентных руководителей. А в частности королевского казначея Уотфорда и его помощников, младших казначеев вашего величества. Мы еще не разгадали всех хитросплетений, но и того, что накопали, уже вполне достаточно для проведения арестов.
– В этом деле необходимо разобраться до конца, – заявил король. – Брея Уотфорда в почетную отставку, сор из дворца выносить не будем, пусть все оформят чинно и красиво. Всех, кто замешан, – сегодня же арестовать и подвергнуть допросу. Однако предупреждаю: раскаленное железо дозволительно применять только к тем, чья вина не вызывает сомнений.
– Как прикажете, ваше величество, – поклонился граф.
Король достал из ящика заполненный патент и протянул его Фабио:
– Это патент на должность королевского казначея. Ты возглавишь мое казначейство и будешь заведовать королевской казной.
Фабио позеленел почти до синевы и бережно, двумя руками, прикоснулся к патенту. Но его величество не спешил выпускать бумагу.
– Я хочу, чтобы, прежде чем принять решение, ты осознал – обратного пути не будет. Королевский казначей знает слишком много и просто так не уходит. Уотфорд – исключение, он служил моему отцу. К тебе у меня подобных чувств нет, если проворуешься или не справишься – навсегда исчезнешь в сырых подвалах. Поэтому, если не уверен, лучше откажись.
Фабио убрал от патента руки, вытер рукавом вспотевшее от напряжения лицо и встал на колени:
– Я не подведу вас, ваше величество.
Он протянул ладони, и король вложил в них патент. Фабио поцеловал королевскую подпись и отчеканил:
– Клянусь служить вашему величеству верой и правдой, не жалея живота своего и сна своего. Моя жизнь отныне принадлежит вам, ваше величество.
Глава 3
Егерь
Деревня встретила егерей тишиной. Ни мычания коров, ни блеяния коз, даже лая собак и того не было слышно. Отряд вихрем промчался по единственной улочке и остановился на маленькой площади перед домом старосты. С низкорослой вислоухой лошади, даже издали непохожей на боевого коня, неловко спешился рыцарь в пыльном шлеме с т-образной прорезью. Вслед за ним с огромного меклебурского жеребца спрыгнул двухметровый гигант с унтерскими нашивками на плаще. Оставшиеся сидеть верхом егеря ощетинились во все стороны заряженными арбалетами, взяв под прицел в том числе и кучку помятых мужиков, робко жавшихся к изломанной изгороди.
– Где староста? – требовательно спросил рыцарь.
Избитый староста в испачканной кровью рубахе шагнул вперед:
– Я староста, господин.
– Где разбойники?
– Ушли, ваша милость. Еще до полудня.
Рыцарь, не оглядываясь, бросил через плечо:
– Проверить.
Гигант унтер кивнул и разразился серией коротких отрывистых приказов. Егеря спешились и, разбившись на десятки, начали прочесывать деревню.
– Кого-нибудь убили? – сверкнули в прорези черные напряженные глаза.
– Обошлось, ваша милость.
Рыцарь расстегнул застежку и снял с головы шлем. Перед старостой предстало необычное скуластое лицо с узким разрезом глаз. Староста удивился, но виду не показал. Рыцари люди сложные, за плюхой в карман не лезут, а старосте сегодня и без того досталось.
Рустам вытер ладонью грязное от пота и пыли лицо и кивнул в сторону мужиков:
– Это что, и есть вся твоя деревня?
– Мужички все здесь, ваша милость, – мелко закивал староста. – Окромя кузнеца, того шибко побили, инструменту отдавать не хотел, вот и побили. А баб и ребятишек мы загодя схоронить успели, тем и спаслись. Скотину, хлеб, – губы старосты невольно задрожали, – прочее добро, какое было, все забрали. Но… все живы, и то слава богу, ваша милость.
Глаза Рустама смягчились.
– Правильно рассуждаешь. Я сэр Рустам, старший егерь маркграфа Норфолдского. А это мой первый унтер-офицер Гарт.
– Фрон, сын Климена, здешний староста.
Вышедшие из потайных подвалов женщины навели в доме старосты какое-то подобие порядка. Тяжелый стол и массивные скамьи разбойники поначалу было забрали, но потом опомнились и бросили их за околицей. Так что куда усадить господина рыцаря у старосты нашлось, а вот чем угостить – нет. Обошлись водой из колодца и тяжелым рассказом.
Разбойники нагрянули под утро. Человек тридцать, с копьями, топорами и луками. Благодаря деревенскому пастуху баб и детей успели спрятать, а вот добро нет. Разбойники действовали хоть и решительно, но неумело. Мужиков всех побили, без особого, впрочем, рвения. Так, больше для порядку. Полезшего на рожон кузнеца били уже с чувством, но и тут обошлось без серьезного членовредительства. Зато пограбили всласть, все выгребли, подчистую. Собак и тех увели, разве что кошек оставили да мышей не тронули.
– Четыре коровы с телятами, бык, две лошади, шестнадцать коз, две свиньи и двенадцать поросят, – горестно перечислял староста. – Мы же с них пылинки сдували, ваша милость. Только-только вернулись, только-только отстроились и… эх, жизнь наша горькая… Хорошо хоть посеяться успели, да ведь до урожая еще дожить надо. А кушать-то нечего, все забрали.
Рустам пил воду из незамеченной разбойниками глиняной кружки и мрачнел, как от водки. Уже стало темнеть, когда в комнату зашел Гарт с многообещающей ухмылкой на лице.
– Ну?
– Нашли, – кивнул Гарт.
Складки на лице Рустама разгладились, в глазах появился блеск. Он встал с лавки, с хрустом расправил плечи и, взяв со стола шлем, кивнул старосте:
– Не печалься Фрон, сын Климена. Ты людей сохранил, и это главное. А коров с телятами и коз с поросятами мы тебе вернем.
– Если их еще не сожрали, – не удержался Гарт, выходя вслед за Рустамом на улицу.
К счастью для старосты, он этого уже не услышал. А иначе, кто знает, может быть, и сердце не выдержало бы.
Хорошо пограбили, хорошо пожрали, баб, правда, не было, ну да велика ли беда, будут еще деревни, будут и бабы. Шайка разбойников устроилась на ночлег прямо посреди леса, не утруждая себя сооружением шалашей или поиском естественного укрытия. А что – дождя нет, погода чудесная, настроение отличное, да и награбленного барахла в достатке, есть что подстелить и есть чем укрыться. После жареной поросятинки чем не жизнь? Спали без задних ног и без задних мыслей. Хорошо спали, сыто похрапывая, лениво почесываясь. Часовых, правда, выставили, не без этого. Ну а часовые что, лысые, что ли? Дождались, когда товарищи уснут, и тоже заснули. Идиллия…
– Идиллия, – прошептал Рустам, кривя губы, и дал отмашку.
Кольцо егерей сжалось. Первыми взяли часовых, тихо и без шума. Крепко зажимая рты и перебивая коротким ударом кулака дыхание, чтобы неповадно было кричать и брыкаться. После чего аккуратно собрали валяющееся разномастное оружие и стали будить прочих, уже без всяких деликатностей, пинками и ударами тупых концов копий. Удивленно хлопающих глазами горе-разбойников под прицелами арбалетов вязали веревками. Особо буйных сбивали с ног, угощали зуботычинами и сковывали цепью. Сказка закончилась, началось горькое похмелье.
– Сколько их? – спросил Рустам, окидывая взглядом кучку растерянных и поникших лихоимцев.
– Тридцать два человека и один гном, сэр, – доложил усатый сержант, вытягиваясь в струнку.
Гномов Рустам не любил, а временами даже и ненавидел. Но на этого гнома без жалости смотреть было нельзя. Поникшие усы, спутанная борода, разномастная потрепанная одежда (трудности с размером) и большой красный нос картошкой, на кончике которого лучи восходящего солнца расцветили радугой крупную слезу.
– А что с награбленным? – спросил Рустам у Гарта.
– Все здесь, – ухмыльнулся Гарт, – но поросят и курей уже пожрали. Видно, долго по лесу шатались, успели оголодать.
– Зато лошади и коровы целы, – заметил Рустам, – а это важнее. Выдели бойцов, пусть помогут крестьянам перенести все обратно в деревню.
– Слушаюсь, сэр. – Гарт стер с лица ухмылку и кивнул в сторону плененных разбойников: – А с этими что?
– Отправим под конвоем в Норфолд, – ответил Рустам, – там разберутся.
– А что тут разбираться? – вырвалось у сержанта. – Вешать их надо вдоль дороги, чтобы другим неповадно было… – Последние слова сержант произнес едва слышно, придавленный к земле тяжелым взглядом унтер-офицера Гарта.
– Отставить вешать, – спокойно сказал Рустам. – Убивать, сержант, легко, воскрешать трудно. Отправим в Норфолд, там спокойно и обстоятельно разберутся. Кого надо повесят, кого надо посадят, а кого, глядишь, и отпустят, если грехов немного.
Когда Рустам отвернулся, Гарт притянул к себе сержанта и внушительно произнес:
– Болтаешь много. Не по чину это.
Сержант поспешно кивнул:
– Так точно, господин первый унтер-офицер.
Гарт немного посверлил его гнетущим взглядом и отпустил. Подойдя к Рустаму, он тихо заметил:
– А сержант умную вещь сказал, командир. Это разбойники, их можно вешать и нужно вешать.
Рустам вздохнул:
– Гарт, мы с тобой это уже не раз обсуждали. Ты посмотри на этих доходяг – те же безнадежные. Обычные работяги, с безденежья либо с дури подавшиеся на большую дорогу. Если кто заигрался и на руках у него кровь, то в городе разберутся и воздадут по заслугам. Ну а у прочих появится хотя бы шанс. Рабочих рук не хватает, а вы все вешать да вешать.
– Не любишь ты простых решений, командир, – ухмыльнулся Гарт и уже нарочито громко спросил: – Может, хотя бы гнома повесим?
Рустам посмотрел на гнома и сделал вид, что всерьез задумался над этим предложением. Гном от страха не смог вымолвить ни слова, только слезы катились по его лицу, застывали на мгновение на кончике носа и падали вниз мутными росинками. И смешно, и грустно. Рустам не выдержал, скривился в непонятной гримасе и махнул рукой.
– Понятно, – заметил Гарт и громко объявил: – Гнома вешать не будем, слишком тяжелый, веревку жалко. Лучше нагрузим его награбленным, да и других тоже, пускай обратно тащат.
– Четыре коровы и две лошади на целую деревню, ерунда полная. – Рустам с досадой ударил ладонью по столешнице. – А тут еще эти гопники всю домашнюю птицу и всех поросят сожрали.
– Вот-вот, – поддакнул Гарт, – и я о том же. Добр ты чрезмерно, надо было их все-таки сразу повесить.
– Я серьезно, – заметил Рустам.
– Я тоже, – парировал Гарт. В доме старосты, кроме них, больше никого не было, и они могли разговаривать свободно, без чинов. – Полгода назад на этом месте было пепелище, а эти крестьяне вообще ничего не имели и скитались по лагерям беженцев. Как видишь, все изменилось, причем в лучшую сторону. И в этом есть и наша с тобой заслуга. Потому как мы исправно делали свое дело. А теперь наше дело – прекратить разбой и прочее баловство и дать тем же крестьянам возможность спокойно заниматься своим делом. И тогда со ВРЕМЕНЕМ все и у всех будет хорошо.
– Ты прав, – Рустам через силу улыбнулся, – я слишком нетерпелив.
В дверь постучали.
– Да?
Это был часовой.
– Ваша милость, гонец от маркграфа.
– Зови.
В комнату вошел совсем молодой еще парень в добротном рыцарском доспехе. Рустам многозначительно переглянулся с Гартом. Что же такое произошло, если вместо обычного гонца прислали рыцаря?
Вошедший недоуменно перевел взгляд с Рустама на Гарта и обратно.
– Сэр Рустам? – Он явно не знал, к кому обратиться.
Рустам встал:
– Это я. С кем имею честь?
– Ласло Раймонд.
– Рад знакомству, сэр Ласло…
– Кхм, – юноша густо покраснел, – просто Ласло, сэр Рустам. Я еще не имел чести быть посвященным в рыцари.
– А, вот оно, значит, как, – глубокомысленно заметил Рустам, и юноша покраснел еще больше. – Вы от маркграфа?
– Да, сэр Рустам.
Юноша достал из сумки письмо и передал его Рустаму. Тот проверил печать и вскрыл конверт.
– Переночевать не получится, – сказал он Гарту после прочтения. – В Кайенском лесу объявились оборотни.
– Удивительно, что они только сейчас объявились, – заметил Гарт, поднимаясь с лавки и начиная собираться. – Уже два месяца патрулируем, а попадаются только разбойники и вурдалаки, даже странно.
– Ну вот видишь, объявились же, – отозвался Рустам, – значит, все-таки ничего странного.
А в голове пронеслось – «Вой», «Вой-2», «Оборотень в Париже»… Брр, мурашки по коже. Не надо было увлекаться ужастиками. Рустам тряхнул головой и вернулся в действительность.
– Передайте маркграфу, – сказал он Ласло, – что мы незамедлительно отправимся в Кайенский лес.
Ласло снова покраснел. Совсем по-мальчишески шмыгнув носом, он неуверенно заметил:
– Сэр Рустам, вы не дочитали. Там, в самом низу, еще несколько строчек.
– Да? – Рустам быстро пробежал взглядом письмо. – В самом деле, тут есть еще приписка: «Сэр Рустам, отправляю тебе Ласло Раймонда, сына моего хорошего друга, сделай его своим оруженосцем…» Чего? Но мне не нужен оруже…
Гарт незаметно наступил ему на ногу, и Рустам замолчал на полуслове. Гарт выразительно показал глазами на подпись маркграфа и едва слышно прошептал:
– Принимай, у тебя нет выбора.
Рустам неохотно кивнул:
– Хорошо, Ласло Раймонд, я принимаю тебя на службу. Отныне ты мой… э-э… оруженосец.
– Спасибо, сэр Рустам, – выдохнул новоявленный оруженосец. – Я вас не подведу.
– Не сомневаюсь, – выдавил из себя Рустам.
Гарт укоризненно покачал головой и, подойдя к Ласло, по-свойски похлопал его по плечу:
– Я Гарт, первый унтер-офицер сэра Рустама.
– А я Ласло Раймонд, оружено…
– Знаю, знаю, – улыбнулся Гарт. – А сколько тебе лет-то, Ласло?
– Пятнадцать, – ответил Ласло и опять покраснел (да что ты будешь делать!). – Скоро исполнится.
– Вот и прекрасно. – Гарт еще шире улыбнулся и заметил: – Знаешь, свой первый день на службе у сэра Рустама ты можешь начать с того, что приготовишь его лошадь к дороге.
– А, да… я мигом.
Гарт закрыл за ним дверь и, ехидно ухмыляясь, повернулся к Рустаму.
– Что я с ним буду делать? – развел тот руками.
– Учить всему, что знаешь, и готовить к нелегкому бремени рыцарства.
– А это как?
Гарт пожал плечами:
– Держи его все время рядом и гоняй по-черному.
– Ты уверен? – недоверчиво спросил Рустам.
– Нет, – честно ответил Гарт. И добавил: – Но все рыцари именно так и поступают со своими бедными оруженосцами.
На первой же развилке от отряда отделился десяток егерей, им предстояло отконвоировать связанных разбойников в Норфолд. Гарт проводил их взглядом и прищелкнул языком:
– Эх, добр ты чрезмерно. Целый десяток будет несколько дней ерундой маяться.
– И вовсе это не ерунда, – поморщился Рустам. – Нельзя рубить сплеча. Война закончилась, хватит с нас крови.
– Ну ладно. А деньги тогда зачем дал?
– Кому? – притворно удивился Рустам.
– Старосте. Думаешь, я не видел?
– А, старосте. Ну так я же из своих дал, не из казенных.
– В том-то все и дело, – заметил Гарт. – Дал бы из казенных, это еще понятно. Но из своих-то зачем?
– Гарт, ты же видел – там дети, женщины и всего четыре коровы.
– Ага, и поросят сожрали.
– И не только поросят, – серьезно отозвался Рустам.
Гарт глубоко вздохнул:
– Рустам, а ты хоть уверен, что староста твои деньги не заныкает?
Рустам задумался. Вспомнил старосту, вспомнил, как он смотрел, как разговаривал.
– Нет, ЭТОТ не заныкает.
– Да, – вынужден был согласиться Гарт, – этот не заныкает. Но дело не в нем, дело в тебе. Может, не стоит все-таки разбрасываться своим жалованьем, оно у тебя не такое уж и большое, между прочим.
– А я и не разбрасываюсь, – вяло парировал Рустам и указал на свою простую одежду. – Видишь, какой я хозяйственный.
– Вот и я о том же, – ухмыльнулся Гарт. – Добр ты, братец, чрезмерно…
– Гарт, ну хватит уже! – взмолился Рустам. – У меня и так уже вся задница в мозолях, а нам еще ехать и ехать. И ты тут еще, блин, со своими нотациями. А у этой лошади такая спина жесткая.
– Не спина жесткая, а седло, – поправил его Гарт. – Впрочем, седло тоже не жесткое, это у тебя просто кожа мягкая.
Рустам застонал сквозь зубы. И Гарт смилостивился:
– Ну ладно, Рус, чего ты. Потерпи немного, скоро привыкнешь. А лошадь я тебе и так смирную подобрал. – На его лице неожиданно появилось лукавое выражение. – Кстати о лошади… – Гарт обернулся, нашел взглядом свежеиспеченного оруженосца и прокричал: – Ласло, я тебе забыл сказать спасибо, что почистил моего коня. Очень даже неплохо получилось.
Бедный Ласло кивнул и до боли закусил губу. Откуда он мог знать, что у его патрона сэра Рустама самая не боевая лошадь в отряде, а злой меклебурский жеребец, которого он столь старательно готовил в дорогу, не рыцарский конь, а офицерский. Хорошо еще, что никто не рассмеялся, хотя улыбок в усах было попрятано немало.
Король вошел в ореховый кабинет и с видимым облегчением сбросил горностаевую мантию в руки подоспевших слуг.
– Только что понял, что ненавижу долгие и пустые переговоры с упрямыми послами, – заявил он с чувством, усаживаясь на свой любимый жесткий стул с высокой спинкой.
– Это вы об эдвитанском графе Стенарио, ваше величество? – вежливо поинтересовался граф Честер, уже успевший удобно устроиться в кресле с мягкими подлокотниками.
– Да, именно этого упрямого и напыщенного болвана я и имел в виду, – не стал деликатничать король, оставшись наедине с главой своей тайной службы. – Хотя справедливости ради нужно отметить, что он весьма и весьма неглуп, однако упрямства у него на десятерых. Это же надо, каждую неделю добиваться у меня аудиенции, чтобы по несколько часов спорить со мной по поводу Лирбужского замка.
Граф сочувственно качнул головой. Лирбужский замок с прилегающим к нему поместьем вот уже несколько десятков лет считался спорной территорией между Глинглоком и Эдвитанией, отравляя жизнь властителям и давая работу дипломатам.
– Я, пожалуй, подарю этот замок герцогу Аркскому, – мрачно пошутил Георг, – и подложу ему тем самым огромную свинью.
– Лучше бы вы подарили ему кинжал убийцы, ваше величество, – серьезным голосом заметил граф.
– Не искушай меня, Честер, – усмехнулся Георг и осекся: граф был мрачен и озабочен. – Что произошло?
– Сегодня утром мы арестовали двух дворцовых поваров и шестерых поварят, ваше величество. Они отравили блюда, предназначенные для вашего стола. Причем сделали это очень искусно, дегустатор ничего бы не почувствовал и умер бы только через неделю после вас. Если бы не внимательность Агирье и не подозрительность Бертрама, вы были бы уже мертвы, ваше величество.
Георг помрачнел. Он шумно выдохнул воздух и скрестил перед собой ладони.
– Какая эта уже по счету попытка?
– Четвертая, ваша величество.
– Как им удается каждый раз с такой легкостью вербовать вроде бы верных людей?
– Это работа не одного месяца и даже не одного года, ваше величество. Это – многолетний труд, глубокое внедрение, разветвленная сеть, умеющая стремительно отрезать засвеченные ячейки, агенты, завербованные про запас и потому особенно опасные. Против нас играет мастер высшей пробы, ваше величество. И мы начинаем пасовать перед ним.
– Никогда не думал, что услышу подобные слова от графа Честера.
– Граф Честер если и был самонадеян, то только в молодости, ваше величество. Нас атакуют по всем фронтам, мы не успеваем реагировать. Система безопасности недостаточно гибкая, необходима срочная реорганизация.
– Орден телохранителей?
– Да, ваше величество. Орден непосредственно обеспечит вашу безопасность, это позволит тайной службе вести более основательную работу на дальних подходах и начать контратаковать.
– Хорошо. Не будем затягивать. Где проект?
– Вот, ваше величество.
Граф положил на стол толстую папку. Георг открыл первую страницу и прочитал:
– «Орден рыцарей-найманов». Уже интересно. Почему найманов, почему не телохранителей?
– Правила жанра, ваше величество. Чем больше романтики, тем меньше вопросов.
– И чем больше внешнего блеска, тем легче скрыть внутреннее содержание, – подхватил Георг.
– Абсолютно верно, ваше величество. У вашего предка, короля Ноймана, в то время когда он еще не был королем, но уже начал собирать дружину, был телохранитель – рыцарь по имени Найман.
– Если уж быть точным, Честер, – усмехнулся Георг, – то его тоже звали Нойман, но историки, чтобы не путаться, немного изменили имя.
– Я знаю, ваше величество, и вы это знаете, а прочих подобные подробности не особенно интересуют. Им больше нравятся легенды, а в легендах сей храбрый рыцарь известен исключительно как Найман.
– Ну да, а еще в легендах говорится, что Найман спас жизнь королю Нойману, заслонив его от удара дракона.
– На самом деле это было копье, ваше величество, – улыбнулся граф. – Но людям приятнее думать, что это был дракон. В конце концов, важен сам факт, что рыцарь Найман выполнил свой долг до конца, и в этом сходятся и легенды, и история.
– Согласен, – сказал Георг, – это красиво. И не только красиво, но и достойно. Пускай будут рыцари-найманы. Продолжим. – Он перелистнул страницу. – Ага, иерархия ордена. Так: один магистр, ему подчиняются десять командоров, каждому командору подчиняется пять братьев рыцарей, каждому брату рыцарю подчиняются пять братьев воинов. Получается принцип пирамиды.
– Да, ваше величество, это придает необходимую гибкость.
– Двести пятьдесят братьев воинов, пятьдесят братьев рыцарей и десять командоров. Почти полноценный полк, – заметил Георг.
– Только в числовом выражении, ваше величество. В боевом – это намного, намного больше, чем какой-то полк. Гибкая и мобильная боевая единица, имеющая только одного господина – вас и только одну цель – вашу безопасность.
– Я буду великим магистром ордена? – уточнил Георг.
– У ордена не будет великого магистра, вы будете сувереном ордена, ваше величество.
– Очень предусмотрительно, – заметил Георг. – Великого магистра теоретически могут переизбрать, с сувереном такая возможность исключена в корне.
– Абсолютно верно, ваше величество. У ордена только один господин – король.
– А магистр?
– А магистр в таком случае всего лишь начальник вашей охраны. Которого можете назначить только вы, причем необязательно из членов ордена.
– У меня возникла идея, – улыбнулся Георг, – назначить первым магистром ордена некоего графа Честера.
– Не самая лучшая идея, ваше величество, – покачал головой граф. – Сосредоточившись на ордене, я упущу из-под контроля тайную службу, сосредоточившись на тайной службе, упущу из виду орден. И то и другое – смертельно опасно. К тому же магистр ордена кроме всего прочего должен быть специалистом своего дела – мастером-телохранителем.
– И кого же ты порекомендуешь?
– Сэра Корвина Талбота, ваше величество.
– Ты в нем уверен?
– Да, ваше величество. Помимо подходящих качеств и навыков у сэра Корвина есть и еще один, очень весомый, плюс. Он не любит Злотаря, и Злотарь отвечает ему взаимностью.
– При чем тут Злотарь?
– Я уже стар, ваше величество, – грустно улыбнулся граф. – Костлявая может прийти за мной в любой день. Злотарь мой наиболее вероятный преемник. Я ему доверяю, я в него верю, но рисковать не хочу. После моей смерти, ваше величество, у вас будет тайная служба и орден, а не орден в тайной службе. Это очень важно, ваше величество.
– Отрезай! Отрезай!
Это для Рустама оборотни экзотика, а для егерей и Гарта вполне заурядное явление. Несется вскачь дикая охота, стае волков (оборотней?), застигнутой в чистом поле, придется нелегко. Рустам успевает крикнуть:
– Гарт, а ты уверен, что это оборотни?!
Гарт что-то невнятно кричит в ответ, кивает и бьет шпорами жеребца, вырываясь далеко вперед. Рустаму отвечает один из егерей, немолодой уже, матерый капрал:
– Точно они! В это время только оборотни сохраняют стаю.
Отряд, охваченный азартом, не жалеет лошадей. Если оборотни доберутся до леса, считай, пропало. Шанс закончить дело одним наскоком будет упущен, придется вести планомерную осаду, вычислять логово, блокировать районы.
Рустам, почувствовав, что с него хватит, благоразумно придержал поводья. Седло под ним словно раскалилось докрасна, безумно хотелось застонать и скривиться от боли. Но мешала долговязая фигура оруженосца Ласло. Юноша преданно оставался рядом со своим патроном, но при этом его серые глаза буквально умоляли Рустама продолжить сумасшедшую погоню. Недолго думая, Рустам махнул ему рукой:
– Где староста? – требовательно спросил рыцарь.
Избитый староста в испачканной кровью рубахе шагнул вперед:
– Я староста, господин.
– Где разбойники?
– Ушли, ваша милость. Еще до полудня.
Рыцарь, не оглядываясь, бросил через плечо:
– Проверить.
Гигант унтер кивнул и разразился серией коротких отрывистых приказов. Егеря спешились и, разбившись на десятки, начали прочесывать деревню.
– Кого-нибудь убили? – сверкнули в прорези черные напряженные глаза.
– Обошлось, ваша милость.
Рыцарь расстегнул застежку и снял с головы шлем. Перед старостой предстало необычное скуластое лицо с узким разрезом глаз. Староста удивился, но виду не показал. Рыцари люди сложные, за плюхой в карман не лезут, а старосте сегодня и без того досталось.
Рустам вытер ладонью грязное от пота и пыли лицо и кивнул в сторону мужиков:
– Это что, и есть вся твоя деревня?
– Мужички все здесь, ваша милость, – мелко закивал староста. – Окромя кузнеца, того шибко побили, инструменту отдавать не хотел, вот и побили. А баб и ребятишек мы загодя схоронить успели, тем и спаслись. Скотину, хлеб, – губы старосты невольно задрожали, – прочее добро, какое было, все забрали. Но… все живы, и то слава богу, ваша милость.
Глаза Рустама смягчились.
– Правильно рассуждаешь. Я сэр Рустам, старший егерь маркграфа Норфолдского. А это мой первый унтер-офицер Гарт.
– Фрон, сын Климена, здешний староста.
Вышедшие из потайных подвалов женщины навели в доме старосты какое-то подобие порядка. Тяжелый стол и массивные скамьи разбойники поначалу было забрали, но потом опомнились и бросили их за околицей. Так что куда усадить господина рыцаря у старосты нашлось, а вот чем угостить – нет. Обошлись водой из колодца и тяжелым рассказом.
Разбойники нагрянули под утро. Человек тридцать, с копьями, топорами и луками. Благодаря деревенскому пастуху баб и детей успели спрятать, а вот добро нет. Разбойники действовали хоть и решительно, но неумело. Мужиков всех побили, без особого, впрочем, рвения. Так, больше для порядку. Полезшего на рожон кузнеца били уже с чувством, но и тут обошлось без серьезного членовредительства. Зато пограбили всласть, все выгребли, подчистую. Собак и тех увели, разве что кошек оставили да мышей не тронули.
– Четыре коровы с телятами, бык, две лошади, шестнадцать коз, две свиньи и двенадцать поросят, – горестно перечислял староста. – Мы же с них пылинки сдували, ваша милость. Только-только вернулись, только-только отстроились и… эх, жизнь наша горькая… Хорошо хоть посеяться успели, да ведь до урожая еще дожить надо. А кушать-то нечего, все забрали.
Рустам пил воду из незамеченной разбойниками глиняной кружки и мрачнел, как от водки. Уже стало темнеть, когда в комнату зашел Гарт с многообещающей ухмылкой на лице.
– Ну?
– Нашли, – кивнул Гарт.
Складки на лице Рустама разгладились, в глазах появился блеск. Он встал с лавки, с хрустом расправил плечи и, взяв со стола шлем, кивнул старосте:
– Не печалься Фрон, сын Климена. Ты людей сохранил, и это главное. А коров с телятами и коз с поросятами мы тебе вернем.
– Если их еще не сожрали, – не удержался Гарт, выходя вслед за Рустамом на улицу.
К счастью для старосты, он этого уже не услышал. А иначе, кто знает, может быть, и сердце не выдержало бы.
Хорошо пограбили, хорошо пожрали, баб, правда, не было, ну да велика ли беда, будут еще деревни, будут и бабы. Шайка разбойников устроилась на ночлег прямо посреди леса, не утруждая себя сооружением шалашей или поиском естественного укрытия. А что – дождя нет, погода чудесная, настроение отличное, да и награбленного барахла в достатке, есть что подстелить и есть чем укрыться. После жареной поросятинки чем не жизнь? Спали без задних ног и без задних мыслей. Хорошо спали, сыто похрапывая, лениво почесываясь. Часовых, правда, выставили, не без этого. Ну а часовые что, лысые, что ли? Дождались, когда товарищи уснут, и тоже заснули. Идиллия…
– Идиллия, – прошептал Рустам, кривя губы, и дал отмашку.
Кольцо егерей сжалось. Первыми взяли часовых, тихо и без шума. Крепко зажимая рты и перебивая коротким ударом кулака дыхание, чтобы неповадно было кричать и брыкаться. После чего аккуратно собрали валяющееся разномастное оружие и стали будить прочих, уже без всяких деликатностей, пинками и ударами тупых концов копий. Удивленно хлопающих глазами горе-разбойников под прицелами арбалетов вязали веревками. Особо буйных сбивали с ног, угощали зуботычинами и сковывали цепью. Сказка закончилась, началось горькое похмелье.
– Сколько их? – спросил Рустам, окидывая взглядом кучку растерянных и поникших лихоимцев.
– Тридцать два человека и один гном, сэр, – доложил усатый сержант, вытягиваясь в струнку.
Гномов Рустам не любил, а временами даже и ненавидел. Но на этого гнома без жалости смотреть было нельзя. Поникшие усы, спутанная борода, разномастная потрепанная одежда (трудности с размером) и большой красный нос картошкой, на кончике которого лучи восходящего солнца расцветили радугой крупную слезу.
– А что с награбленным? – спросил Рустам у Гарта.
– Все здесь, – ухмыльнулся Гарт, – но поросят и курей уже пожрали. Видно, долго по лесу шатались, успели оголодать.
– Зато лошади и коровы целы, – заметил Рустам, – а это важнее. Выдели бойцов, пусть помогут крестьянам перенести все обратно в деревню.
– Слушаюсь, сэр. – Гарт стер с лица ухмылку и кивнул в сторону плененных разбойников: – А с этими что?
– Отправим под конвоем в Норфолд, – ответил Рустам, – там разберутся.
– А что тут разбираться? – вырвалось у сержанта. – Вешать их надо вдоль дороги, чтобы другим неповадно было… – Последние слова сержант произнес едва слышно, придавленный к земле тяжелым взглядом унтер-офицера Гарта.
– Отставить вешать, – спокойно сказал Рустам. – Убивать, сержант, легко, воскрешать трудно. Отправим в Норфолд, там спокойно и обстоятельно разберутся. Кого надо повесят, кого надо посадят, а кого, глядишь, и отпустят, если грехов немного.
Когда Рустам отвернулся, Гарт притянул к себе сержанта и внушительно произнес:
– Болтаешь много. Не по чину это.
Сержант поспешно кивнул:
– Так точно, господин первый унтер-офицер.
Гарт немного посверлил его гнетущим взглядом и отпустил. Подойдя к Рустаму, он тихо заметил:
– А сержант умную вещь сказал, командир. Это разбойники, их можно вешать и нужно вешать.
Рустам вздохнул:
– Гарт, мы с тобой это уже не раз обсуждали. Ты посмотри на этих доходяг – те же безнадежные. Обычные работяги, с безденежья либо с дури подавшиеся на большую дорогу. Если кто заигрался и на руках у него кровь, то в городе разберутся и воздадут по заслугам. Ну а у прочих появится хотя бы шанс. Рабочих рук не хватает, а вы все вешать да вешать.
– Не любишь ты простых решений, командир, – ухмыльнулся Гарт и уже нарочито громко спросил: – Может, хотя бы гнома повесим?
Рустам посмотрел на гнома и сделал вид, что всерьез задумался над этим предложением. Гном от страха не смог вымолвить ни слова, только слезы катились по его лицу, застывали на мгновение на кончике носа и падали вниз мутными росинками. И смешно, и грустно. Рустам не выдержал, скривился в непонятной гримасе и махнул рукой.
– Понятно, – заметил Гарт и громко объявил: – Гнома вешать не будем, слишком тяжелый, веревку жалко. Лучше нагрузим его награбленным, да и других тоже, пускай обратно тащат.
– Четыре коровы и две лошади на целую деревню, ерунда полная. – Рустам с досадой ударил ладонью по столешнице. – А тут еще эти гопники всю домашнюю птицу и всех поросят сожрали.
– Вот-вот, – поддакнул Гарт, – и я о том же. Добр ты чрезмерно, надо было их все-таки сразу повесить.
– Я серьезно, – заметил Рустам.
– Я тоже, – парировал Гарт. В доме старосты, кроме них, больше никого не было, и они могли разговаривать свободно, без чинов. – Полгода назад на этом месте было пепелище, а эти крестьяне вообще ничего не имели и скитались по лагерям беженцев. Как видишь, все изменилось, причем в лучшую сторону. И в этом есть и наша с тобой заслуга. Потому как мы исправно делали свое дело. А теперь наше дело – прекратить разбой и прочее баловство и дать тем же крестьянам возможность спокойно заниматься своим делом. И тогда со ВРЕМЕНЕМ все и у всех будет хорошо.
– Ты прав, – Рустам через силу улыбнулся, – я слишком нетерпелив.
В дверь постучали.
– Да?
Это был часовой.
– Ваша милость, гонец от маркграфа.
– Зови.
В комнату вошел совсем молодой еще парень в добротном рыцарском доспехе. Рустам многозначительно переглянулся с Гартом. Что же такое произошло, если вместо обычного гонца прислали рыцаря?
Вошедший недоуменно перевел взгляд с Рустама на Гарта и обратно.
– Сэр Рустам? – Он явно не знал, к кому обратиться.
Рустам встал:
– Это я. С кем имею честь?
– Ласло Раймонд.
– Рад знакомству, сэр Ласло…
– Кхм, – юноша густо покраснел, – просто Ласло, сэр Рустам. Я еще не имел чести быть посвященным в рыцари.
– А, вот оно, значит, как, – глубокомысленно заметил Рустам, и юноша покраснел еще больше. – Вы от маркграфа?
– Да, сэр Рустам.
Юноша достал из сумки письмо и передал его Рустаму. Тот проверил печать и вскрыл конверт.
– Переночевать не получится, – сказал он Гарту после прочтения. – В Кайенском лесу объявились оборотни.
– Удивительно, что они только сейчас объявились, – заметил Гарт, поднимаясь с лавки и начиная собираться. – Уже два месяца патрулируем, а попадаются только разбойники и вурдалаки, даже странно.
– Ну вот видишь, объявились же, – отозвался Рустам, – значит, все-таки ничего странного.
А в голове пронеслось – «Вой», «Вой-2», «Оборотень в Париже»… Брр, мурашки по коже. Не надо было увлекаться ужастиками. Рустам тряхнул головой и вернулся в действительность.
– Передайте маркграфу, – сказал он Ласло, – что мы незамедлительно отправимся в Кайенский лес.
Ласло снова покраснел. Совсем по-мальчишески шмыгнув носом, он неуверенно заметил:
– Сэр Рустам, вы не дочитали. Там, в самом низу, еще несколько строчек.
– Да? – Рустам быстро пробежал взглядом письмо. – В самом деле, тут есть еще приписка: «Сэр Рустам, отправляю тебе Ласло Раймонда, сына моего хорошего друга, сделай его своим оруженосцем…» Чего? Но мне не нужен оруже…
Гарт незаметно наступил ему на ногу, и Рустам замолчал на полуслове. Гарт выразительно показал глазами на подпись маркграфа и едва слышно прошептал:
– Принимай, у тебя нет выбора.
Рустам неохотно кивнул:
– Хорошо, Ласло Раймонд, я принимаю тебя на службу. Отныне ты мой… э-э… оруженосец.
– Спасибо, сэр Рустам, – выдохнул новоявленный оруженосец. – Я вас не подведу.
– Не сомневаюсь, – выдавил из себя Рустам.
Гарт укоризненно покачал головой и, подойдя к Ласло, по-свойски похлопал его по плечу:
– Я Гарт, первый унтер-офицер сэра Рустама.
– А я Ласло Раймонд, оружено…
– Знаю, знаю, – улыбнулся Гарт. – А сколько тебе лет-то, Ласло?
– Пятнадцать, – ответил Ласло и опять покраснел (да что ты будешь делать!). – Скоро исполнится.
– Вот и прекрасно. – Гарт еще шире улыбнулся и заметил: – Знаешь, свой первый день на службе у сэра Рустама ты можешь начать с того, что приготовишь его лошадь к дороге.
– А, да… я мигом.
Гарт закрыл за ним дверь и, ехидно ухмыляясь, повернулся к Рустаму.
– Что я с ним буду делать? – развел тот руками.
– Учить всему, что знаешь, и готовить к нелегкому бремени рыцарства.
– А это как?
Гарт пожал плечами:
– Держи его все время рядом и гоняй по-черному.
– Ты уверен? – недоверчиво спросил Рустам.
– Нет, – честно ответил Гарт. И добавил: – Но все рыцари именно так и поступают со своими бедными оруженосцами.
На первой же развилке от отряда отделился десяток егерей, им предстояло отконвоировать связанных разбойников в Норфолд. Гарт проводил их взглядом и прищелкнул языком:
– Эх, добр ты чрезмерно. Целый десяток будет несколько дней ерундой маяться.
– И вовсе это не ерунда, – поморщился Рустам. – Нельзя рубить сплеча. Война закончилась, хватит с нас крови.
– Ну ладно. А деньги тогда зачем дал?
– Кому? – притворно удивился Рустам.
– Старосте. Думаешь, я не видел?
– А, старосте. Ну так я же из своих дал, не из казенных.
– В том-то все и дело, – заметил Гарт. – Дал бы из казенных, это еще понятно. Но из своих-то зачем?
– Гарт, ты же видел – там дети, женщины и всего четыре коровы.
– Ага, и поросят сожрали.
– И не только поросят, – серьезно отозвался Рустам.
Гарт глубоко вздохнул:
– Рустам, а ты хоть уверен, что староста твои деньги не заныкает?
Рустам задумался. Вспомнил старосту, вспомнил, как он смотрел, как разговаривал.
– Нет, ЭТОТ не заныкает.
– Да, – вынужден был согласиться Гарт, – этот не заныкает. Но дело не в нем, дело в тебе. Может, не стоит все-таки разбрасываться своим жалованьем, оно у тебя не такое уж и большое, между прочим.
– А я и не разбрасываюсь, – вяло парировал Рустам и указал на свою простую одежду. – Видишь, какой я хозяйственный.
– Вот и я о том же, – ухмыльнулся Гарт. – Добр ты, братец, чрезмерно…
– Гарт, ну хватит уже! – взмолился Рустам. – У меня и так уже вся задница в мозолях, а нам еще ехать и ехать. И ты тут еще, блин, со своими нотациями. А у этой лошади такая спина жесткая.
– Не спина жесткая, а седло, – поправил его Гарт. – Впрочем, седло тоже не жесткое, это у тебя просто кожа мягкая.
Рустам застонал сквозь зубы. И Гарт смилостивился:
– Ну ладно, Рус, чего ты. Потерпи немного, скоро привыкнешь. А лошадь я тебе и так смирную подобрал. – На его лице неожиданно появилось лукавое выражение. – Кстати о лошади… – Гарт обернулся, нашел взглядом свежеиспеченного оруженосца и прокричал: – Ласло, я тебе забыл сказать спасибо, что почистил моего коня. Очень даже неплохо получилось.
Бедный Ласло кивнул и до боли закусил губу. Откуда он мог знать, что у его патрона сэра Рустама самая не боевая лошадь в отряде, а злой меклебурский жеребец, которого он столь старательно готовил в дорогу, не рыцарский конь, а офицерский. Хорошо еще, что никто не рассмеялся, хотя улыбок в усах было попрятано немало.
Король вошел в ореховый кабинет и с видимым облегчением сбросил горностаевую мантию в руки подоспевших слуг.
– Только что понял, что ненавижу долгие и пустые переговоры с упрямыми послами, – заявил он с чувством, усаживаясь на свой любимый жесткий стул с высокой спинкой.
– Это вы об эдвитанском графе Стенарио, ваше величество? – вежливо поинтересовался граф Честер, уже успевший удобно устроиться в кресле с мягкими подлокотниками.
– Да, именно этого упрямого и напыщенного болвана я и имел в виду, – не стал деликатничать король, оставшись наедине с главой своей тайной службы. – Хотя справедливости ради нужно отметить, что он весьма и весьма неглуп, однако упрямства у него на десятерых. Это же надо, каждую неделю добиваться у меня аудиенции, чтобы по несколько часов спорить со мной по поводу Лирбужского замка.
Граф сочувственно качнул головой. Лирбужский замок с прилегающим к нему поместьем вот уже несколько десятков лет считался спорной территорией между Глинглоком и Эдвитанией, отравляя жизнь властителям и давая работу дипломатам.
– Я, пожалуй, подарю этот замок герцогу Аркскому, – мрачно пошутил Георг, – и подложу ему тем самым огромную свинью.
– Лучше бы вы подарили ему кинжал убийцы, ваше величество, – серьезным голосом заметил граф.
– Не искушай меня, Честер, – усмехнулся Георг и осекся: граф был мрачен и озабочен. – Что произошло?
– Сегодня утром мы арестовали двух дворцовых поваров и шестерых поварят, ваше величество. Они отравили блюда, предназначенные для вашего стола. Причем сделали это очень искусно, дегустатор ничего бы не почувствовал и умер бы только через неделю после вас. Если бы не внимательность Агирье и не подозрительность Бертрама, вы были бы уже мертвы, ваше величество.
Георг помрачнел. Он шумно выдохнул воздух и скрестил перед собой ладони.
– Какая эта уже по счету попытка?
– Четвертая, ваша величество.
– Как им удается каждый раз с такой легкостью вербовать вроде бы верных людей?
– Это работа не одного месяца и даже не одного года, ваше величество. Это – многолетний труд, глубокое внедрение, разветвленная сеть, умеющая стремительно отрезать засвеченные ячейки, агенты, завербованные про запас и потому особенно опасные. Против нас играет мастер высшей пробы, ваше величество. И мы начинаем пасовать перед ним.
– Никогда не думал, что услышу подобные слова от графа Честера.
– Граф Честер если и был самонадеян, то только в молодости, ваше величество. Нас атакуют по всем фронтам, мы не успеваем реагировать. Система безопасности недостаточно гибкая, необходима срочная реорганизация.
– Орден телохранителей?
– Да, ваше величество. Орден непосредственно обеспечит вашу безопасность, это позволит тайной службе вести более основательную работу на дальних подходах и начать контратаковать.
– Хорошо. Не будем затягивать. Где проект?
– Вот, ваше величество.
Граф положил на стол толстую папку. Георг открыл первую страницу и прочитал:
– «Орден рыцарей-найманов». Уже интересно. Почему найманов, почему не телохранителей?
– Правила жанра, ваше величество. Чем больше романтики, тем меньше вопросов.
– И чем больше внешнего блеска, тем легче скрыть внутреннее содержание, – подхватил Георг.
– Абсолютно верно, ваше величество. У вашего предка, короля Ноймана, в то время когда он еще не был королем, но уже начал собирать дружину, был телохранитель – рыцарь по имени Найман.
– Если уж быть точным, Честер, – усмехнулся Георг, – то его тоже звали Нойман, но историки, чтобы не путаться, немного изменили имя.
– Я знаю, ваше величество, и вы это знаете, а прочих подобные подробности не особенно интересуют. Им больше нравятся легенды, а в легендах сей храбрый рыцарь известен исключительно как Найман.
– Ну да, а еще в легендах говорится, что Найман спас жизнь королю Нойману, заслонив его от удара дракона.
– На самом деле это было копье, ваше величество, – улыбнулся граф. – Но людям приятнее думать, что это был дракон. В конце концов, важен сам факт, что рыцарь Найман выполнил свой долг до конца, и в этом сходятся и легенды, и история.
– Согласен, – сказал Георг, – это красиво. И не только красиво, но и достойно. Пускай будут рыцари-найманы. Продолжим. – Он перелистнул страницу. – Ага, иерархия ордена. Так: один магистр, ему подчиняются десять командоров, каждому командору подчиняется пять братьев рыцарей, каждому брату рыцарю подчиняются пять братьев воинов. Получается принцип пирамиды.
– Да, ваше величество, это придает необходимую гибкость.
– Двести пятьдесят братьев воинов, пятьдесят братьев рыцарей и десять командоров. Почти полноценный полк, – заметил Георг.
– Только в числовом выражении, ваше величество. В боевом – это намного, намного больше, чем какой-то полк. Гибкая и мобильная боевая единица, имеющая только одного господина – вас и только одну цель – вашу безопасность.
– Я буду великим магистром ордена? – уточнил Георг.
– У ордена не будет великого магистра, вы будете сувереном ордена, ваше величество.
– Очень предусмотрительно, – заметил Георг. – Великого магистра теоретически могут переизбрать, с сувереном такая возможность исключена в корне.
– Абсолютно верно, ваше величество. У ордена только один господин – король.
– А магистр?
– А магистр в таком случае всего лишь начальник вашей охраны. Которого можете назначить только вы, причем необязательно из членов ордена.
– У меня возникла идея, – улыбнулся Георг, – назначить первым магистром ордена некоего графа Честера.
– Не самая лучшая идея, ваше величество, – покачал головой граф. – Сосредоточившись на ордене, я упущу из-под контроля тайную службу, сосредоточившись на тайной службе, упущу из виду орден. И то и другое – смертельно опасно. К тому же магистр ордена кроме всего прочего должен быть специалистом своего дела – мастером-телохранителем.
– И кого же ты порекомендуешь?
– Сэра Корвина Талбота, ваше величество.
– Ты в нем уверен?
– Да, ваше величество. Помимо подходящих качеств и навыков у сэра Корвина есть и еще один, очень весомый, плюс. Он не любит Злотаря, и Злотарь отвечает ему взаимностью.
– При чем тут Злотарь?
– Я уже стар, ваше величество, – грустно улыбнулся граф. – Костлявая может прийти за мной в любой день. Злотарь мой наиболее вероятный преемник. Я ему доверяю, я в него верю, но рисковать не хочу. После моей смерти, ваше величество, у вас будет тайная служба и орден, а не орден в тайной службе. Это очень важно, ваше величество.
– Отрезай! Отрезай!
Это для Рустама оборотни экзотика, а для егерей и Гарта вполне заурядное явление. Несется вскачь дикая охота, стае волков (оборотней?), застигнутой в чистом поле, придется нелегко. Рустам успевает крикнуть:
– Гарт, а ты уверен, что это оборотни?!
Гарт что-то невнятно кричит в ответ, кивает и бьет шпорами жеребца, вырываясь далеко вперед. Рустаму отвечает один из егерей, немолодой уже, матерый капрал:
– Точно они! В это время только оборотни сохраняют стаю.
Отряд, охваченный азартом, не жалеет лошадей. Если оборотни доберутся до леса, считай, пропало. Шанс закончить дело одним наскоком будет упущен, придется вести планомерную осаду, вычислять логово, блокировать районы.
Рустам, почувствовав, что с него хватит, благоразумно придержал поводья. Седло под ним словно раскалилось докрасна, безумно хотелось застонать и скривиться от боли. Но мешала долговязая фигура оруженосца Ласло. Юноша преданно оставался рядом со своим патроном, но при этом его серые глаза буквально умоляли Рустама продолжить сумасшедшую погоню. Недолго думая, Рустам махнул ему рукой:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента