Страница:
с управлением, - машина отказывалась ехать по склону над дорогой.
- Вперед! - заорала Мартинс, откидывая заднюю дверцу.
Следом за ней метнулся Риверез, и они побежали вверх по склону к
ближайшему укрытию в виде пня давным-давно поваленного дерева. Она
знала, что синяки на боку будут чертовски болеть, когда у нее появится
время о них вспомнить, но сейчас у них было полным-полно более
серьезных проблем.
Шуурф. Шуурф. Шуурф.
Опять миномет. И опять тот же результат. Над водой и тоннами железа
вперемешку с бетонными обломками обрушившегося пять минут назад моста
виднелась очень малая часть Марк III. Одна из батарей 5-миллиметровых
ультрапушек еще действовала. Ее чириканье, больше напоминающее
высокочастотный визг, слышалось по мере того, как магазины скармливали
заряды разогретым до белого каления стволам. В небо уносились ленты
света, следы испаряющейся стальной оболочки пуль из обедненного урана.
Раздался тройной грохот разорвавшихся в воздухе мин, одна из которых
взорвалась неприятно близко к высоте, на которой уже должен был
сработать детонатор. Шрапнель вспорола землю, поднимая фонтанчики
пыли. Что-то ударило Мартинс между лопаток, и она застонала от
внезапной боли.
- Ерунда, - прошипела она в ответ на обеспокоенный взгляд Ривереза.
- Бронежилет выдержал. Давай вперед.
Было бы лучше, если бы дело было ночью: у Глорио не было
оборудования ночного видения. Еще лучше, чтобы с ней был весь взвод, а
еще лучше рота полным составом в сто двадцать человек. А лучше всего
было бы оказаться сейчас дома, в Санта-Фе.
Они с Риверезом разделились и поползли наверх. Мартинс включила
активный прицел своего шлема, и на пластину забрала скользнуло
визирное кольцо, двигавшееся синхронно с мушкой ее винтовки. Куда она
прицелится, туда и полетят пули из М-35 в ее руках. Звуковые и ИК
сенсоры превратили окружающий мир в сплетение пятен и разводов; для
нетренированного человека все это казалось бы настоящим хаосом, но для
профессионала это было словно возможность видеть сквозь стены.
- Слева и чуть восточнее, - прошептала она, поднимаясь на
четвереньки.
На ее лицевом щитке вспыхнуло тепловое изображение старинного
пулемета пятидесятого калибра; его раскаленный ствол ярко светился на
фоне призрачных силуэтов кустов. Скорее всего эта штуковина была
старше ее, но советские инженеры хорошо знали свое дело, и пулемет
по-прежнему мог плеваться пулями размером с большой палец и с дульной
скоростью больше километра в секунду. Они пробили бы легкую броню их
УНВ, даже не замедлившись. "Калашниковы" боевиков-автоматчиков тоже
были видны довольно отчетливо; сами люди выглядели бледными силуэтами.
- Ананас.
- На позиции.
- Давай.
Она навела прицел на пулеметчика, до которого было не больше ста
метров, и вжала спусковой крючок. Торс боевика пронзила очередь из
пяти 4-миллиметровых пуль. Высокоскоростные префрагментированные пули
вспороли его грудь не хуже выстрела в упор из дробовика, отбросив от
пулемета и забрызгав зарядный ящик кровью и клочьями легких. Другой
боевик, не потеряв хладнокровия, схватился за гашетку и развернул в
сторону Мартинс длинный ствол, полыхающий теплом. Тррах. В этот раз
прицел сместился чуть выше, и голова Глорио исчезла. Он рухнул вперед,
кровь и ошметки мозга зашипели на раскаленном металле.
Автоматчик тоже открыл по ней огонь, и она перекатилась вниз,
спасаясь от нащупывающих добычу пуль. Как раз пора.
Бух-бух-бух. Гранатомет Ананаса с характерным звуком выплюнул весь
магазин. Гранаты летели относительно медленно, и, прежде чем среди
врагов начала рваться шрапнель, прошло добрых полсекунды.
Стекловолоконная начинка гранат сдирала зеленые листья с густого
кустарника; заодно она очень эффективно шинковала плоть, и автоматчики
- те, что не погибли сразу, - побежали. Возможно, они просто пытались
спастись, а возможно, хотели попытаться раздавить двоих солдат числом.
Мартинс стреляла до тех пор, пока М-35 не выплюнула свой пластиковый
магазин. УНВ прикрывали их с обочины дороги, и их огонь стал довольно
эффективным теперь, когда Глорио покинули свои укрытия.
Не успела она вщелкнуть запасную 50-зарядную кассету безгильзовых
патронов, как все боевики полегли, зажатые между двумя солдатами и
бьющими с дороги пулеметами.
Возможно, помогла и беспорядочная автоматная стрельба пяти десятков
инди из конвоя, но Мартинс почему-то в этом сомневалась.
- Пусть эти индейки прекратят огонь! - рявкнула она Дженкинсу по
ротной частоте. Для этого понадобилась одна секунда, и еще одна
очередь из пулемета УНВ - по земле или поверх голов, - решила она,
хотя какая разница. - У нас есть еще о чем беспокоиться.
За это время минометы Глорио еще трижды пытались накрыть конвой.
Скоро они плюнут на эту идею и присоединятся к вечеринке.
В левом нижнем углу лицевого щитка Мартинс мигнула красная точка,
почти сразу ровно вспыхнув.
- Макаров?
- Его больше нет, - лаконично доложил капрал Кернан.
Проклятие! Здоровяк русский был хорошим солдатом, особенно после
того, как преодолел свое иммигрантское стремление казаться более
настоящим американцем, чем все остальные. А это ему удалось довольно
быстро. Здесь, в Сан-Габриэле, быстро начинаешь понимать, что есть
либо они, либо ты. Гораздо более четко, чем в любом из славянских
гетто, которые расплодились после великого исхода беженцев примерно
поколение назад. Проклятие! К тому же он был последним из пополнения.
Теоретически никого из них здесь уже быть не должно, вот только ждут
они и так уже больше года.
- Марк III начал двигаться, - доложил Дженкинс.
Она и сама это слышала - вой и лязг, доносящиеся из водяного потока
в тысяче метров у нее за спиной. Ничего себе шум, нелегко, наверное,
править танком на краю речной долины.
- Гребаный Марк III, - начала она.
Новый звук разнесся над полем боя. Над рекой несколько раз
бабахнуло, а секундой позже она узнала ни с чем не сравнимый рев
кластерных бомб, накрывших ущелье всего через два холма от дороги.
Сразу же громыхнула серия вторичных разрывов, и над холмами на
мгновение взметнулся шар оранжевого пламени. Эхо волнами прокатилось
над ложем реки, затихая где-то вдалеке.
- Ну, - выдохнула она. - Отлично. - Несколько секунд стояла тишина,
нарушаемая лишь шепотом кустов и реки. - Э-э, Ананас, надо бы
взглянуть, что там такое.
Почему-то ей казалось, что от минометов противника и стрелкового
расчета очень мало чего осталось.
- Жаль, что Марк III пропал. Похоже, кое на что он все же годится.
- Вылезай, Винателли, - позвала Мартинс, забравшись на крайнюю из
уцелевших опор моста.
Вблизи Марк III выглядел еще хуже, чем она думала. Над водой
виднелись только антенны сенсоров да два из верхних орудийных портов.
Большая часть корпуса была погребена под бетонными глыбами,
заклиненными стальными двутавровыми балками моста. Кроме того, сверху
были навалены известняковые блоки размером не меньше компакт-кара;
видимо, Глорио действовали по принципу: килограмм пластита хорошо -
десять еще лучше. С такой методологией она спорить не собиралась; в
этом деле лучше больше, чем меньше. Вокруг импровизированной дамбы
бурлила вода, оставляя на обломках слой красновато-коричневого ила.
При такой высокой воде уже через несколько часов здесь все затопит, и
миниатюрное озеро просуществует несколько недель, пока засушливый
сезон не превратит бурный поток в тонкий ручеек.
- Винателли! - еще раз позвала она. Если у него не работает
передатчик, кому-нибудь придется спуститься туда на веревке и
постучать по люку прикладом.
Новенький довольно неплохо держался в своей первой схватке, лучше,
чем некоторые... хотя, если быть честным, в этом бронированном
круизном лайнере ему лично ничего и не угрожало. Но в его пользу
говорило то, что он не отрубился и разумно использовал имеющееся в его
распоряжении оружие. И вполне возможно, именно сейчас его скрутил
послебоевой шок.
- Лейтенант Мартинс, - обратился к ней чересчур сексуальный голос
танка.
"Боже, да как этот Винателли дошел до жизни такой?" - подумала она.
Этот голос заставлял думать о сексе даже ее, а ведь она сейчас была
жестче стального прута. "Ну и ладно, может, ему так нравится. Может,
свихнувшийся на программировании тип самая подходящая пара для этого
танка".
- Винателли! - снова начала Мартинс, которой все это уже порядком
надоело. Да будь она проклята, если собирается общаться с ним
посредством 150-тонной электронной машины-секретарши.
По ротному каналу к ней пробился голос Макнаута:
- Мартинс, что там у вас происходит?
- Производим зачистку и пытаемся оценить ситуацию с Марк III, сэр,
- отозвалась Мартинс. - Он застрял в реке. Чтобы его вызволить,
понадобится целый инженерный батальон.
- Вы можете перебраться через реку вместе с УНВ?
- Нет, сэр. Придется пройти пару километров вверх по течению.
Тем более не могут инди, которые исчезли в направлении побережья,
как только немного подлатали своих раненых, при этом захватив с собой
припасы, кроме тех, которые ее люди предусмотрительно везли в УНВ...
да того, что они успели снять с грузовиков.
- А если бросить груз к черту, сможете перевезти УНВ на тот берег?
- Ну да, - ответила она, автоматически просчитывая вводную в уме.
Немного взрывчатки, чтобы взорвать груду обломков, потом протянуть
кабель... УНВ могут плавать, и если удастся сделать так, чтобы их не
сносило, - никаких проблем. - Но, сэр, нам ведь нужен этот груз.
- Уже нет, - угрюмо заметил Макнаут. Она так и села. - Я только что
получил кое-что из Реальности.
То есть из США. Мартинс жестом остановила Дженкинса, который
осторожно пробирался по обломкам в ее сторону. Капитан продолжил:
- Сегодня утром президент, вице-президент, спикер и генерал
Маргрэйв вылетели из Анкориджа. Над океаном их сбил русский
истребитель. Уцелевших нет.
- Иисус Христос! - прошептала Мартинс. Ее разум отказывался
принимать услышанное; русские были основой страны, и их правительство
было довольно дружественно настроено к Штатам.
- Никто не понимает, какого черта произошло, - продолжил Макнаут. -
В Москве что-то вроде революции, так что они ответить не могут.
Восточно-Африканская Федерация объявила войну Северной Африке и
отбомбила Каир биологическим оружием. Китай и Япония обменялись
ультиматумами. В ОК, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе бунты, и не только в
неблагонадежных кварталах; в Сиэтле и Виннипеге то же самое. Объявлены
всеобщая мобилизация и военное положение.
Мартинс беззвучно присвистнула. Но она недаром прожила эти четыре
года в Сан-Габриэле и сразу перешла к насущным проблемам:
- Как это отразится на нас, сэр?
- Примерно через шесть часов за нами прилетит вертушка, - ответил
тот. - Генштаб приказал 15-й штаб-квартире в Кучимбе немедленно
собрать весь личный состав - людей, но не технику. Берем все, что
можем унести, остальное взрываем. Они высылают тяжелые транспортники,
чтобы забрать все, что осталось от дивизии, и увезти из Кучимбы домой.
Если читать между строк, то похоже на то, что дома настоящая паника.
Никто в штабе не знает, что делать без Маргрэйва, а закрытая сессия
Конгресса продолжается уже несколько часов. Как будто это может что-то
изменить. Ясно как Божий день, что ни Сан-Габриэль, ни Глорио никого
больше не волнуют. Из дивизии сообщили, что те, кто не уложатся за
шесть часов, пойдут домой пешком, ясно?
- Так точно, сэр, - отрапортовала Мартинс, переключаясь на частоту
взвода. - Так, ребята, слушайте меня, - начала она. - Дженкинс...
- Ну-ка повтори!
- Данная система по-прежнему работоспособна, - повторил голос
Винателли.
"Черт побери, с чего это он перешел на формальности", - яростно
подумала Мартинс.
- Говорю тебе, новенький, мы списываем этот танк на боевые потери и
уходим отсюда. Уходят все; через двадцать четыре часа в Сан-Габриэле
останутся только инди и трупы. И если ты сейчас же не вылезешь,
окажешься в их числе.
За ее спиной в воду сползал первый УНВ, скользя между двух кабелей,
закрепленных импровизированными петлями. На обоих берегах плетеные
синтетические тросы были застопорены вокруг массивных стволов эбеновых
деревьев, и лишенные груза машины сидели в воде довольно высоко. Вода
на правой стороне всего на ладонь не доходила до окон, но это было
лишь течение. Колеса мощно гребли, отбрасывая назад потоки воды; из
верхнего люка высовывался Дженкинс, который громко ругался и всячески
подбадривал сидящего за баранкой солдата, а заодно своей мошной
фигурой поддерживал равновесие легкой машины. Большая часть остальных
ее подчиненных рассеялась вокруг переправы. Солдаты занимали
наблюдательные позиции, так как никто не собирался держать пари на то,
что Глорио не вернутся, несмотря на трепку, которую получили.
О Глорио никогда нельзя было сказать наверняка; их жажда смерти
казалась такой же неотъемлемой частью их образа жизни, как и жажда
власти. Революционная непорочность, так они это называли.
- Лейтенант, - еще раз повторил голос Винателли, - данная Боевая
Единица по-прежнему работоспособна. Состояние всех систем 95 процентов
от нормы.
- Иисус, твою мать, Христос, да эта штука похоронена под четырьмя
сотнями тонн камня! Капрал, я списываю твой танк на боевые потери. А
теперь выбирайся оттуда, это приказ! Сейчас каждая секунда на счету.
- Капрал Винателли не может подчиниться вашему приказу, лейтенант.
- Дьявол! - выругалась Мартинс, глядя вниз, на корпус Марк III, по
которому уже прокладывали путь первые ручейки бурой воды.
Похоже, ей предстоит потерять здесь сразу двоих. Похоже, парень
все-таки не выдержал, только шок у него принял форму отказа покинуть
эту дюрахромовую утробу. Там он и помрет - когда кончатся бутерброды и
кола, если не раньше. И она совсем ничего не может сделать. Вряд ли
будет хорошей идеей послать вниз команду со взрывчаткой, чтобы
взорвать люк. Даже будь у них время, кто знает, что у Винателли с
мозгами, а танк наверняка запрограммирован защищать себя. И уж ясно
как Божий день, у нее и так было чем заняться в оставшееся время.
За спиной громыхнуло; Кернан сделал так, чтобы захваченное оружие
Глорио уже никому не пригодилось.
- Всем подразделениям, отходим! - приказала она и полезла назад, к
ждущему ее у канатов УНВ Кернану. За ее спиной броню Марк III
продолжали захлестывать мелкие мутные волны.
- Мы одержали славную победу, товарищи! - провозгласил командир
Чавез.
Он стоял перед кратером, где совсем недавно стояла минометная
батарея боевиков. На шестьдесят метров вокруг с деревьев срезало все
листья и мелкие ветви; теперь они сияли в лучах заходящего солнца,
словно сказочный сад из сверкающего стекловолокна. Взрыв боеприпасов
оставил кратер шириной в несколько метров; гринго сложили тела
минометчиков - или, точнее, их части - более или менее по порядку,
чтобы было легче считать. Здесь не осталось абсолютно ничего, что
можно было бы использовать.
- Этот гигантский танк вселил ужас в сердца некоторых слабых духом
товарищей, - продолжал Чавез. Земля, которую он попирал ногой, была
влажной и немного скользкой от телесных жидкостей нескольких Глорио, и
по ней ползали трупные мухи. - Они хотели убежать и спрятаться от
страшного танка! Но мы - простой народ, вооруженный верной идеологией,
мы взяли верх над монстром. Мы похоронили его, как похороним всех
врагов Пути Славы, всех тех, кто стоит между страдающим человечеством
и коммунизмом!
Так как за спиной Чавеза стояли его личные охранники, эту речь
встретили бурные и продолжительные аплодисменты. И они были
искренними; ведь им действительно удалось справиться с танком, не
похожим ни на что виденное ими раньше. А теперь он стал всего лишь
здоровенной кучей мусора под рухнувшим в реку мостом.
- Вперед, к нашей победе! - выкрикнул Чавез, вознося свой кулак к
небу.
В это время года река Каатинга была особенно бурной, так как
известняковые почвы охотно отдавали воду, накопленную за период
коротких, но яростных ливней. Пик разлива приходился на май, вскоре
после того, как последние тучи уступают место палящим лучам
беспощадного солнца и поля иссыхают, превращаясь в пыльные
потрескавшиеся пустоши, где в поисках случайно уцелевших травинок
бродят дикие козы.
Но теперь путь ей преградила каменная плотина обрушившегося моста.
Нижние пласты удерживали металлические балки, а верхние - вес камней и
танка; именно его пирамидальная масса стала краеугольным камнем
основания дамбы. Над его броней ревел поток воды метровой глубины, и
вся огромная масса тряслась и покачивалась под напором течения.
- Винни, вода может нам помочь, - сказал Марк III. - Я хочу
попробовать прямо сейчас.
К небу взлетел огромный фонтан камней и грязи, распугав сидящих на
деревьях попугаев и сорокопутов. Валуны пошевелились. Речную долину
сотряс низкий рев, сопровождаемый чудовищным скрипом рвущейся арматуры
и крошащегося известняка.
- Кажется, получается.
- Вот и говори после этого об иронии, - заметил Дженкинс.
- Что такое, Топе? - переспросила Мартинс. Прежде чем
университетская система полетела к чертям, у Дженкинса были вполне
академические амбиции.
- Мысли вслух, Эль-Ти. Все то время, что мы здесь сидели, от Марк
III толку было бы не больше, чем от слона в посудной лавке. Глорио от
него просто разбегались бы, так? А теперь, когда нам надо вовремя
добраться до точки сбора, а нам очень хотят помешать, эта здоровая
дюрахромовая дура здорово бы нам пригодилась.
- Да я и не спорю, - согласилась она.
Перед ними лежала деревушка Сан-Мигель-де-Долороса. Короткие
тропические сумерки миновали, и в небо вскарабкалась луна, холодно и
ярко сиявшая на фоне арки густой звездной пыли, такой ясной в сухом
горном воздухе. Они останавливались здесь как-то раз; в местной
кантине подавали довольно неплохое пиво, а аборигены вовсе не пытались
вас убить, а, наоборот, стремились впихнуть солдатам то козу для
барбекю, то сестру для постели. Но сейчас сенсоры, расставленные ими в
холмах месяц назад, после того как было решено, что людей для
патрулирования уже не хватает, давали очень подозрительные данные,
которые вполне могли оказаться замаскированными позициями пулеметчиков
и РПГ. Огней внизу не было, но это как раз казалось обычным.
Электричества в горных деревушках не было давным-давно, а керосин
стоил приличных денег.
- Дело в следующем, - сказала Мартинс. - Если мы решим идти
напрямую и там засада, мы по уши в дерьме. Если решим обходить,
единственный альтернативный маршрут сожрет весь резерв времени - и то,
если предположить, что нам ничего не помешает.
Дженкинс вздохнул:
- Ты или я?
Кто-то должен был спуститься вниз и провести рекогносцировку, так
как на электронику нельзя полагаться всецело. А если Глорио
действительно там, надо будет отвлечь их на себя, пока не подойдут
УНВ.
- Лучше я, Топе, - решила она. У Дженкинса был взвод с двумя
машинами. - Возьму с собой Ананаса и Марвитца.
Почти половина цепочки мулов уже вошла в воду, когда сержант Глорио
- товарищ взводный - услышал накатывающийся вместе с волнами рев.
- В чем дело? - крикнул он.
Брод располагался в узком месте реки, где, как ни странно, было
довольно мелко. Между высокими крутыми берегами даже днем было
довольно темно. Лунной ночью вроде этой здесь была темень хоть глаз
выколи, лишь отражения звезд слабо мерцали на воде. Боевики работали с
точностью, приобретенной большим опытом, переводя упирающихся мулов с
одного берега на другой, пока их товарищи несли стражу по обе стороны
брода. Они не ждали проблем со стороны обескровленного противника, но
великолепная техника гринго не позволяла забывать о том, что ночной
рейд всегда возможен. Даже атака с воздуха была вполне вероятной, хотя
прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они в последний раз видели
авиацию вне главной базы американцев в Кучимбе.
Когда в километре вниз по течению из-за излучины показался Боло
Марк III, реакцией большинства боевиков была слепая паника. Он казался
всего лишь тенью, но сама река расступалась перед четырьмя гусеницами
несущейся со скоростью под сорок километров в час горы.
Сержант разрядил в танк свой АК - действие совершенно бесполезное,
даже не будь его цель бронированной. От переднего ската брони
протянулась полоска огня, и человека разнесло на куски короткой
очередью гиперскоростных снарядов.
С левого, западного берега заговорила тяжелая зенитная установка.
Прицел оказался точным; очереди 14-граммовых пуль впивались в борт
Марк III, словно ручей зеленого трассерного пламени, текущий сквозь
ночь. Яркими светляками вспыхивали искры, выбиваемые отскакивающими от
уплотненного дюрахрома пулями. Там, где сохранился слой более мягкого
абляционного покрытия, искр не было, но очень внимательный наблюдатель
мог бы заметить отблеск звездного света на обнажающемся металле, в
который продолжали впиваться пулеметные очереди.
Этой ночью на поле боя не оказалось внимательных наблюдателей, по
крайней мере никого снаружи кабины Марк III. Из его орудийных портов
выскочили хищные стволы скорострельных магнитно-импульсных орудий.
Взвыли магнитные ускорители, разгоняя 50-миллиметровые снаряды до
скоростей, при которых внешняя поверхность сверхплотного металла, из
которого они состояли, превращалась в газообразную плазму. Снаряды
оставляли в воздухе и на сетчатке глаз яркие следы. Эти орудия
предназначались в основном для поражения бронированных целей, но могли
использоваться и по-другому. Выбранный сейчас вариант превращал снаряд
в сотни мелких осколков, накрывающих цель площадью сто квадратных
ярдов. Они прошлись по счетверенному пулемету, его станине - а заодно
и стрелкам, - словно чудовищная мясорубка в руках дьявола. Нагретые
трением осколки остывали с треском и фонтанчиками фейерверков, и
больше там ничего не шевелилось.
- Прекратить огонь! Прекратить огонь! - взревел Чавез.
Этот приказ не дошел до тех Глорио, что сломя голову неслись сквозь
ночь, вопя от ужаса. Однако даже перед лицом такой опасности многие
остались на своих местах. Они услышали и подчинились, все, кроме
группы боевиков с самым лучшим бронебойным оружием в распоряжении
Славного Пути - батареей скоростных ракет. Один из них навел на
переднюю гусеницу Боло лазерный прицел, а второй открыл огонь.
Ракеты покидали направляющие с тихим шипением отработанных газов и
почти мгновенно набирали скорость, издавая звук, напоминавший рев
гигантского тигра.
Попади ракеты в гусеницу, они наверняка разорвали бы ее гибкий
дюрасплав, хотя Марк III потерял бы лишь небольшой процент
подвижности. Но они не попали. 4-миллиметровки Боло разнесли прицел
раньше, чем ракеты прошли хотя бы четверть дистанции до цели. До
самого стрелка было всего несколько метров. Его коснулся лишь один
осколок, прочертивший алую линию поперек щеки. Он осел на землю и
затрясся, не в силах пошевелиться даже для того, чтобы остановить
заливающую лицо и разинутый рот кровь.
Две боеголовки расцвели шарами бело-голубого пламени, перехваченные
выстрелами скорострелок. Третья взмыла в небо и унеслась прочь, пав
жертвой последнего рывка прицела. Четвертая же подлетела достаточно
близко для того, чтобы ее оснащенный защитой от дураков процессор
обнаружил Марк III и классифицировал его в качестве цели. Ракета
взорвалась, как и была запрограммирована. Направленный взрыв превратил
круглую вольфрамовую пластину в грубое подобие наконечника стрелы и
метнул его вперед даже быстрее, чем летела сама ракета.
Стрела ударила в броню чуть ниже стволов рэйл-ганов и, отскочив,
исчезла в ночи. В сложном сплаве танковой брони образовалась вмятина
размером почти с кулак, покрытая сияющей пленкой чистого вольфрама.
- Прекратить огонь, - еще раз выкрикнул Чавез.
Боло Марк III был уже совсем рядом. Почти всем мулам удалось
выбраться на противоположный берег, и теперь они убегали вниз по реке,
готовые скорее переломать в темноте ноги, чем оставаться вблизи
огромного металлического объекта. Люди оставались на месте, так как на
подсознательном уровне они были уверены, что бежать уже не имеет
смысла. Танк вырастал прямо на глазах; вот уже фонтаны воды из-под его
гусениц окатили некоторых боевиков. Среди них оказался и товарищ
Чавез, который стоял, пригнувшись, всего в десяти футах от
проносящегося мимо монстра. Наконец он выпрямился и плюнул в воду.
- Трусы, - пробормотал он. Было не совсем понятно, кого он имеет в
виду. Но потом он пояснил погромче: - Эти трусы бегут от нас - они
стреляли только по тем, кто их атаковал. Все в строй! Продолжаем
операцию!
Потребовалось несколько минут, чтобы оставшиеся на своих местах
боевики стряхнули с себя оцепенение, в которое впали от вида
прошествовавшего мимо металлического кошмара. Еще несколько часов ушло
на то, чтобы собрать разбежавшихся, но в конце концов все они робко
выстроились перед лицом своего командира.
- Стоило бы вас всех расстрелять, - сказал тот. Некоторых снова
затрясло; бывали времена, когда Чавез выполнил бы свою угрозу без
промедления, и они прекрасно об этом помнили. - Но Революции так не
хватает людей, что придется пощадить даже вас, хотя бы для того, чтобы
вы остановили своей задницей пулю, которая иначе поразила бы истинного
- Вперед! - заорала Мартинс, откидывая заднюю дверцу.
Следом за ней метнулся Риверез, и они побежали вверх по склону к
ближайшему укрытию в виде пня давным-давно поваленного дерева. Она
знала, что синяки на боку будут чертовски болеть, когда у нее появится
время о них вспомнить, но сейчас у них было полным-полно более
серьезных проблем.
Шуурф. Шуурф. Шуурф.
Опять миномет. И опять тот же результат. Над водой и тоннами железа
вперемешку с бетонными обломками обрушившегося пять минут назад моста
виднелась очень малая часть Марк III. Одна из батарей 5-миллиметровых
ультрапушек еще действовала. Ее чириканье, больше напоминающее
высокочастотный визг, слышалось по мере того, как магазины скармливали
заряды разогретым до белого каления стволам. В небо уносились ленты
света, следы испаряющейся стальной оболочки пуль из обедненного урана.
Раздался тройной грохот разорвавшихся в воздухе мин, одна из которых
взорвалась неприятно близко к высоте, на которой уже должен был
сработать детонатор. Шрапнель вспорола землю, поднимая фонтанчики
пыли. Что-то ударило Мартинс между лопаток, и она застонала от
внезапной боли.
- Ерунда, - прошипела она в ответ на обеспокоенный взгляд Ривереза.
- Бронежилет выдержал. Давай вперед.
Было бы лучше, если бы дело было ночью: у Глорио не было
оборудования ночного видения. Еще лучше, чтобы с ней был весь взвод, а
еще лучше рота полным составом в сто двадцать человек. А лучше всего
было бы оказаться сейчас дома, в Санта-Фе.
Они с Риверезом разделились и поползли наверх. Мартинс включила
активный прицел своего шлема, и на пластину забрала скользнуло
визирное кольцо, двигавшееся синхронно с мушкой ее винтовки. Куда она
прицелится, туда и полетят пули из М-35 в ее руках. Звуковые и ИК
сенсоры превратили окружающий мир в сплетение пятен и разводов; для
нетренированного человека все это казалось бы настоящим хаосом, но для
профессионала это было словно возможность видеть сквозь стены.
- Слева и чуть восточнее, - прошептала она, поднимаясь на
четвереньки.
На ее лицевом щитке вспыхнуло тепловое изображение старинного
пулемета пятидесятого калибра; его раскаленный ствол ярко светился на
фоне призрачных силуэтов кустов. Скорее всего эта штуковина была
старше ее, но советские инженеры хорошо знали свое дело, и пулемет
по-прежнему мог плеваться пулями размером с большой палец и с дульной
скоростью больше километра в секунду. Они пробили бы легкую броню их
УНВ, даже не замедлившись. "Калашниковы" боевиков-автоматчиков тоже
были видны довольно отчетливо; сами люди выглядели бледными силуэтами.
- Ананас.
- На позиции.
- Давай.
Она навела прицел на пулеметчика, до которого было не больше ста
метров, и вжала спусковой крючок. Торс боевика пронзила очередь из
пяти 4-миллиметровых пуль. Высокоскоростные префрагментированные пули
вспороли его грудь не хуже выстрела в упор из дробовика, отбросив от
пулемета и забрызгав зарядный ящик кровью и клочьями легких. Другой
боевик, не потеряв хладнокровия, схватился за гашетку и развернул в
сторону Мартинс длинный ствол, полыхающий теплом. Тррах. В этот раз
прицел сместился чуть выше, и голова Глорио исчезла. Он рухнул вперед,
кровь и ошметки мозга зашипели на раскаленном металле.
Автоматчик тоже открыл по ней огонь, и она перекатилась вниз,
спасаясь от нащупывающих добычу пуль. Как раз пора.
Бух-бух-бух. Гранатомет Ананаса с характерным звуком выплюнул весь
магазин. Гранаты летели относительно медленно, и, прежде чем среди
врагов начала рваться шрапнель, прошло добрых полсекунды.
Стекловолоконная начинка гранат сдирала зеленые листья с густого
кустарника; заодно она очень эффективно шинковала плоть, и автоматчики
- те, что не погибли сразу, - побежали. Возможно, они просто пытались
спастись, а возможно, хотели попытаться раздавить двоих солдат числом.
Мартинс стреляла до тех пор, пока М-35 не выплюнула свой пластиковый
магазин. УНВ прикрывали их с обочины дороги, и их огонь стал довольно
эффективным теперь, когда Глорио покинули свои укрытия.
Не успела она вщелкнуть запасную 50-зарядную кассету безгильзовых
патронов, как все боевики полегли, зажатые между двумя солдатами и
бьющими с дороги пулеметами.
Возможно, помогла и беспорядочная автоматная стрельба пяти десятков
инди из конвоя, но Мартинс почему-то в этом сомневалась.
- Пусть эти индейки прекратят огонь! - рявкнула она Дженкинсу по
ротной частоте. Для этого понадобилась одна секунда, и еще одна
очередь из пулемета УНВ - по земле или поверх голов, - решила она,
хотя какая разница. - У нас есть еще о чем беспокоиться.
За это время минометы Глорио еще трижды пытались накрыть конвой.
Скоро они плюнут на эту идею и присоединятся к вечеринке.
В левом нижнем углу лицевого щитка Мартинс мигнула красная точка,
почти сразу ровно вспыхнув.
- Макаров?
- Его больше нет, - лаконично доложил капрал Кернан.
Проклятие! Здоровяк русский был хорошим солдатом, особенно после
того, как преодолел свое иммигрантское стремление казаться более
настоящим американцем, чем все остальные. А это ему удалось довольно
быстро. Здесь, в Сан-Габриэле, быстро начинаешь понимать, что есть
либо они, либо ты. Гораздо более четко, чем в любом из славянских
гетто, которые расплодились после великого исхода беженцев примерно
поколение назад. Проклятие! К тому же он был последним из пополнения.
Теоретически никого из них здесь уже быть не должно, вот только ждут
они и так уже больше года.
- Марк III начал двигаться, - доложил Дженкинс.
Она и сама это слышала - вой и лязг, доносящиеся из водяного потока
в тысяче метров у нее за спиной. Ничего себе шум, нелегко, наверное,
править танком на краю речной долины.
- Гребаный Марк III, - начала она.
Новый звук разнесся над полем боя. Над рекой несколько раз
бабахнуло, а секундой позже она узнала ни с чем не сравнимый рев
кластерных бомб, накрывших ущелье всего через два холма от дороги.
Сразу же громыхнула серия вторичных разрывов, и над холмами на
мгновение взметнулся шар оранжевого пламени. Эхо волнами прокатилось
над ложем реки, затихая где-то вдалеке.
- Ну, - выдохнула она. - Отлично. - Несколько секунд стояла тишина,
нарушаемая лишь шепотом кустов и реки. - Э-э, Ананас, надо бы
взглянуть, что там такое.
Почему-то ей казалось, что от минометов противника и стрелкового
расчета очень мало чего осталось.
- Жаль, что Марк III пропал. Похоже, кое на что он все же годится.
- Вылезай, Винателли, - позвала Мартинс, забравшись на крайнюю из
уцелевших опор моста.
Вблизи Марк III выглядел еще хуже, чем она думала. Над водой
виднелись только антенны сенсоров да два из верхних орудийных портов.
Большая часть корпуса была погребена под бетонными глыбами,
заклиненными стальными двутавровыми балками моста. Кроме того, сверху
были навалены известняковые блоки размером не меньше компакт-кара;
видимо, Глорио действовали по принципу: килограмм пластита хорошо -
десять еще лучше. С такой методологией она спорить не собиралась; в
этом деле лучше больше, чем меньше. Вокруг импровизированной дамбы
бурлила вода, оставляя на обломках слой красновато-коричневого ила.
При такой высокой воде уже через несколько часов здесь все затопит, и
миниатюрное озеро просуществует несколько недель, пока засушливый
сезон не превратит бурный поток в тонкий ручеек.
- Винателли! - еще раз позвала она. Если у него не работает
передатчик, кому-нибудь придется спуститься туда на веревке и
постучать по люку прикладом.
Новенький довольно неплохо держался в своей первой схватке, лучше,
чем некоторые... хотя, если быть честным, в этом бронированном
круизном лайнере ему лично ничего и не угрожало. Но в его пользу
говорило то, что он не отрубился и разумно использовал имеющееся в его
распоряжении оружие. И вполне возможно, именно сейчас его скрутил
послебоевой шок.
- Лейтенант Мартинс, - обратился к ней чересчур сексуальный голос
танка.
"Боже, да как этот Винателли дошел до жизни такой?" - подумала она.
Этот голос заставлял думать о сексе даже ее, а ведь она сейчас была
жестче стального прута. "Ну и ладно, может, ему так нравится. Может,
свихнувшийся на программировании тип самая подходящая пара для этого
танка".
- Винателли! - снова начала Мартинс, которой все это уже порядком
надоело. Да будь она проклята, если собирается общаться с ним
посредством 150-тонной электронной машины-секретарши.
По ротному каналу к ней пробился голос Макнаута:
- Мартинс, что там у вас происходит?
- Производим зачистку и пытаемся оценить ситуацию с Марк III, сэр,
- отозвалась Мартинс. - Он застрял в реке. Чтобы его вызволить,
понадобится целый инженерный батальон.
- Вы можете перебраться через реку вместе с УНВ?
- Нет, сэр. Придется пройти пару километров вверх по течению.
Тем более не могут инди, которые исчезли в направлении побережья,
как только немного подлатали своих раненых, при этом захватив с собой
припасы, кроме тех, которые ее люди предусмотрительно везли в УНВ...
да того, что они успели снять с грузовиков.
- А если бросить груз к черту, сможете перевезти УНВ на тот берег?
- Ну да, - ответила она, автоматически просчитывая вводную в уме.
Немного взрывчатки, чтобы взорвать груду обломков, потом протянуть
кабель... УНВ могут плавать, и если удастся сделать так, чтобы их не
сносило, - никаких проблем. - Но, сэр, нам ведь нужен этот груз.
- Уже нет, - угрюмо заметил Макнаут. Она так и села. - Я только что
получил кое-что из Реальности.
То есть из США. Мартинс жестом остановила Дженкинса, который
осторожно пробирался по обломкам в ее сторону. Капитан продолжил:
- Сегодня утром президент, вице-президент, спикер и генерал
Маргрэйв вылетели из Анкориджа. Над океаном их сбил русский
истребитель. Уцелевших нет.
- Иисус Христос! - прошептала Мартинс. Ее разум отказывался
принимать услышанное; русские были основой страны, и их правительство
было довольно дружественно настроено к Штатам.
- Никто не понимает, какого черта произошло, - продолжил Макнаут. -
В Москве что-то вроде революции, так что они ответить не могут.
Восточно-Африканская Федерация объявила войну Северной Африке и
отбомбила Каир биологическим оружием. Китай и Япония обменялись
ультиматумами. В ОК, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе бунты, и не только в
неблагонадежных кварталах; в Сиэтле и Виннипеге то же самое. Объявлены
всеобщая мобилизация и военное положение.
Мартинс беззвучно присвистнула. Но она недаром прожила эти четыре
года в Сан-Габриэле и сразу перешла к насущным проблемам:
- Как это отразится на нас, сэр?
- Примерно через шесть часов за нами прилетит вертушка, - ответил
тот. - Генштаб приказал 15-й штаб-квартире в Кучимбе немедленно
собрать весь личный состав - людей, но не технику. Берем все, что
можем унести, остальное взрываем. Они высылают тяжелые транспортники,
чтобы забрать все, что осталось от дивизии, и увезти из Кучимбы домой.
Если читать между строк, то похоже на то, что дома настоящая паника.
Никто в штабе не знает, что делать без Маргрэйва, а закрытая сессия
Конгресса продолжается уже несколько часов. Как будто это может что-то
изменить. Ясно как Божий день, что ни Сан-Габриэль, ни Глорио никого
больше не волнуют. Из дивизии сообщили, что те, кто не уложатся за
шесть часов, пойдут домой пешком, ясно?
- Так точно, сэр, - отрапортовала Мартинс, переключаясь на частоту
взвода. - Так, ребята, слушайте меня, - начала она. - Дженкинс...
- Ну-ка повтори!
- Данная система по-прежнему работоспособна, - повторил голос
Винателли.
"Черт побери, с чего это он перешел на формальности", - яростно
подумала Мартинс.
- Говорю тебе, новенький, мы списываем этот танк на боевые потери и
уходим отсюда. Уходят все; через двадцать четыре часа в Сан-Габриэле
останутся только инди и трупы. И если ты сейчас же не вылезешь,
окажешься в их числе.
За ее спиной в воду сползал первый УНВ, скользя между двух кабелей,
закрепленных импровизированными петлями. На обоих берегах плетеные
синтетические тросы были застопорены вокруг массивных стволов эбеновых
деревьев, и лишенные груза машины сидели в воде довольно высоко. Вода
на правой стороне всего на ладонь не доходила до окон, но это было
лишь течение. Колеса мощно гребли, отбрасывая назад потоки воды; из
верхнего люка высовывался Дженкинс, который громко ругался и всячески
подбадривал сидящего за баранкой солдата, а заодно своей мошной
фигурой поддерживал равновесие легкой машины. Большая часть остальных
ее подчиненных рассеялась вокруг переправы. Солдаты занимали
наблюдательные позиции, так как никто не собирался держать пари на то,
что Глорио не вернутся, несмотря на трепку, которую получили.
О Глорио никогда нельзя было сказать наверняка; их жажда смерти
казалась такой же неотъемлемой частью их образа жизни, как и жажда
власти. Революционная непорочность, так они это называли.
- Лейтенант, - еще раз повторил голос Винателли, - данная Боевая
Единица по-прежнему работоспособна. Состояние всех систем 95 процентов
от нормы.
- Иисус, твою мать, Христос, да эта штука похоронена под четырьмя
сотнями тонн камня! Капрал, я списываю твой танк на боевые потери. А
теперь выбирайся оттуда, это приказ! Сейчас каждая секунда на счету.
- Капрал Винателли не может подчиниться вашему приказу, лейтенант.
- Дьявол! - выругалась Мартинс, глядя вниз, на корпус Марк III, по
которому уже прокладывали путь первые ручейки бурой воды.
Похоже, ей предстоит потерять здесь сразу двоих. Похоже, парень
все-таки не выдержал, только шок у него принял форму отказа покинуть
эту дюрахромовую утробу. Там он и помрет - когда кончатся бутерброды и
кола, если не раньше. И она совсем ничего не может сделать. Вряд ли
будет хорошей идеей послать вниз команду со взрывчаткой, чтобы
взорвать люк. Даже будь у них время, кто знает, что у Винателли с
мозгами, а танк наверняка запрограммирован защищать себя. И уж ясно
как Божий день, у нее и так было чем заняться в оставшееся время.
За спиной громыхнуло; Кернан сделал так, чтобы захваченное оружие
Глорио уже никому не пригодилось.
- Всем подразделениям, отходим! - приказала она и полезла назад, к
ждущему ее у канатов УНВ Кернану. За ее спиной броню Марк III
продолжали захлестывать мелкие мутные волны.
- Мы одержали славную победу, товарищи! - провозгласил командир
Чавез.
Он стоял перед кратером, где совсем недавно стояла минометная
батарея боевиков. На шестьдесят метров вокруг с деревьев срезало все
листья и мелкие ветви; теперь они сияли в лучах заходящего солнца,
словно сказочный сад из сверкающего стекловолокна. Взрыв боеприпасов
оставил кратер шириной в несколько метров; гринго сложили тела
минометчиков - или, точнее, их части - более или менее по порядку,
чтобы было легче считать. Здесь не осталось абсолютно ничего, что
можно было бы использовать.
- Этот гигантский танк вселил ужас в сердца некоторых слабых духом
товарищей, - продолжал Чавез. Земля, которую он попирал ногой, была
влажной и немного скользкой от телесных жидкостей нескольких Глорио, и
по ней ползали трупные мухи. - Они хотели убежать и спрятаться от
страшного танка! Но мы - простой народ, вооруженный верной идеологией,
мы взяли верх над монстром. Мы похоронили его, как похороним всех
врагов Пути Славы, всех тех, кто стоит между страдающим человечеством
и коммунизмом!
Так как за спиной Чавеза стояли его личные охранники, эту речь
встретили бурные и продолжительные аплодисменты. И они были
искренними; ведь им действительно удалось справиться с танком, не
похожим ни на что виденное ими раньше. А теперь он стал всего лишь
здоровенной кучей мусора под рухнувшим в реку мостом.
- Вперед, к нашей победе! - выкрикнул Чавез, вознося свой кулак к
небу.
В это время года река Каатинга была особенно бурной, так как
известняковые почвы охотно отдавали воду, накопленную за период
коротких, но яростных ливней. Пик разлива приходился на май, вскоре
после того, как последние тучи уступают место палящим лучам
беспощадного солнца и поля иссыхают, превращаясь в пыльные
потрескавшиеся пустоши, где в поисках случайно уцелевших травинок
бродят дикие козы.
Но теперь путь ей преградила каменная плотина обрушившегося моста.
Нижние пласты удерживали металлические балки, а верхние - вес камней и
танка; именно его пирамидальная масса стала краеугольным камнем
основания дамбы. Над его броней ревел поток воды метровой глубины, и
вся огромная масса тряслась и покачивалась под напором течения.
- Винни, вода может нам помочь, - сказал Марк III. - Я хочу
попробовать прямо сейчас.
К небу взлетел огромный фонтан камней и грязи, распугав сидящих на
деревьях попугаев и сорокопутов. Валуны пошевелились. Речную долину
сотряс низкий рев, сопровождаемый чудовищным скрипом рвущейся арматуры
и крошащегося известняка.
- Кажется, получается.
- Вот и говори после этого об иронии, - заметил Дженкинс.
- Что такое, Топе? - переспросила Мартинс. Прежде чем
университетская система полетела к чертям, у Дженкинса были вполне
академические амбиции.
- Мысли вслух, Эль-Ти. Все то время, что мы здесь сидели, от Марк
III толку было бы не больше, чем от слона в посудной лавке. Глорио от
него просто разбегались бы, так? А теперь, когда нам надо вовремя
добраться до точки сбора, а нам очень хотят помешать, эта здоровая
дюрахромовая дура здорово бы нам пригодилась.
- Да я и не спорю, - согласилась она.
Перед ними лежала деревушка Сан-Мигель-де-Долороса. Короткие
тропические сумерки миновали, и в небо вскарабкалась луна, холодно и
ярко сиявшая на фоне арки густой звездной пыли, такой ясной в сухом
горном воздухе. Они останавливались здесь как-то раз; в местной
кантине подавали довольно неплохое пиво, а аборигены вовсе не пытались
вас убить, а, наоборот, стремились впихнуть солдатам то козу для
барбекю, то сестру для постели. Но сейчас сенсоры, расставленные ими в
холмах месяц назад, после того как было решено, что людей для
патрулирования уже не хватает, давали очень подозрительные данные,
которые вполне могли оказаться замаскированными позициями пулеметчиков
и РПГ. Огней внизу не было, но это как раз казалось обычным.
Электричества в горных деревушках не было давным-давно, а керосин
стоил приличных денег.
- Дело в следующем, - сказала Мартинс. - Если мы решим идти
напрямую и там засада, мы по уши в дерьме. Если решим обходить,
единственный альтернативный маршрут сожрет весь резерв времени - и то,
если предположить, что нам ничего не помешает.
Дженкинс вздохнул:
- Ты или я?
Кто-то должен был спуститься вниз и провести рекогносцировку, так
как на электронику нельзя полагаться всецело. А если Глорио
действительно там, надо будет отвлечь их на себя, пока не подойдут
УНВ.
- Лучше я, Топе, - решила она. У Дженкинса был взвод с двумя
машинами. - Возьму с собой Ананаса и Марвитца.
Почти половина цепочки мулов уже вошла в воду, когда сержант Глорио
- товарищ взводный - услышал накатывающийся вместе с волнами рев.
- В чем дело? - крикнул он.
Брод располагался в узком месте реки, где, как ни странно, было
довольно мелко. Между высокими крутыми берегами даже днем было
довольно темно. Лунной ночью вроде этой здесь была темень хоть глаз
выколи, лишь отражения звезд слабо мерцали на воде. Боевики работали с
точностью, приобретенной большим опытом, переводя упирающихся мулов с
одного берега на другой, пока их товарищи несли стражу по обе стороны
брода. Они не ждали проблем со стороны обескровленного противника, но
великолепная техника гринго не позволяла забывать о том, что ночной
рейд всегда возможен. Даже атака с воздуха была вполне вероятной, хотя
прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они в последний раз видели
авиацию вне главной базы американцев в Кучимбе.
Когда в километре вниз по течению из-за излучины показался Боло
Марк III, реакцией большинства боевиков была слепая паника. Он казался
всего лишь тенью, но сама река расступалась перед четырьмя гусеницами
несущейся со скоростью под сорок километров в час горы.
Сержант разрядил в танк свой АК - действие совершенно бесполезное,
даже не будь его цель бронированной. От переднего ската брони
протянулась полоска огня, и человека разнесло на куски короткой
очередью гиперскоростных снарядов.
С левого, западного берега заговорила тяжелая зенитная установка.
Прицел оказался точным; очереди 14-граммовых пуль впивались в борт
Марк III, словно ручей зеленого трассерного пламени, текущий сквозь
ночь. Яркими светляками вспыхивали искры, выбиваемые отскакивающими от
уплотненного дюрахрома пулями. Там, где сохранился слой более мягкого
абляционного покрытия, искр не было, но очень внимательный наблюдатель
мог бы заметить отблеск звездного света на обнажающемся металле, в
который продолжали впиваться пулеметные очереди.
Этой ночью на поле боя не оказалось внимательных наблюдателей, по
крайней мере никого снаружи кабины Марк III. Из его орудийных портов
выскочили хищные стволы скорострельных магнитно-импульсных орудий.
Взвыли магнитные ускорители, разгоняя 50-миллиметровые снаряды до
скоростей, при которых внешняя поверхность сверхплотного металла, из
которого они состояли, превращалась в газообразную плазму. Снаряды
оставляли в воздухе и на сетчатке глаз яркие следы. Эти орудия
предназначались в основном для поражения бронированных целей, но могли
использоваться и по-другому. Выбранный сейчас вариант превращал снаряд
в сотни мелких осколков, накрывающих цель площадью сто квадратных
ярдов. Они прошлись по счетверенному пулемету, его станине - а заодно
и стрелкам, - словно чудовищная мясорубка в руках дьявола. Нагретые
трением осколки остывали с треском и фонтанчиками фейерверков, и
больше там ничего не шевелилось.
- Прекратить огонь! Прекратить огонь! - взревел Чавез.
Этот приказ не дошел до тех Глорио, что сломя голову неслись сквозь
ночь, вопя от ужаса. Однако даже перед лицом такой опасности многие
остались на своих местах. Они услышали и подчинились, все, кроме
группы боевиков с самым лучшим бронебойным оружием в распоряжении
Славного Пути - батареей скоростных ракет. Один из них навел на
переднюю гусеницу Боло лазерный прицел, а второй открыл огонь.
Ракеты покидали направляющие с тихим шипением отработанных газов и
почти мгновенно набирали скорость, издавая звук, напоминавший рев
гигантского тигра.
Попади ракеты в гусеницу, они наверняка разорвали бы ее гибкий
дюрасплав, хотя Марк III потерял бы лишь небольшой процент
подвижности. Но они не попали. 4-миллиметровки Боло разнесли прицел
раньше, чем ракеты прошли хотя бы четверть дистанции до цели. До
самого стрелка было всего несколько метров. Его коснулся лишь один
осколок, прочертивший алую линию поперек щеки. Он осел на землю и
затрясся, не в силах пошевелиться даже для того, чтобы остановить
заливающую лицо и разинутый рот кровь.
Две боеголовки расцвели шарами бело-голубого пламени, перехваченные
выстрелами скорострелок. Третья взмыла в небо и унеслась прочь, пав
жертвой последнего рывка прицела. Четвертая же подлетела достаточно
близко для того, чтобы ее оснащенный защитой от дураков процессор
обнаружил Марк III и классифицировал его в качестве цели. Ракета
взорвалась, как и была запрограммирована. Направленный взрыв превратил
круглую вольфрамовую пластину в грубое подобие наконечника стрелы и
метнул его вперед даже быстрее, чем летела сама ракета.
Стрела ударила в броню чуть ниже стволов рэйл-ганов и, отскочив,
исчезла в ночи. В сложном сплаве танковой брони образовалась вмятина
размером почти с кулак, покрытая сияющей пленкой чистого вольфрама.
- Прекратить огонь, - еще раз выкрикнул Чавез.
Боло Марк III был уже совсем рядом. Почти всем мулам удалось
выбраться на противоположный берег, и теперь они убегали вниз по реке,
готовые скорее переломать в темноте ноги, чем оставаться вблизи
огромного металлического объекта. Люди оставались на месте, так как на
подсознательном уровне они были уверены, что бежать уже не имеет
смысла. Танк вырастал прямо на глазах; вот уже фонтаны воды из-под его
гусениц окатили некоторых боевиков. Среди них оказался и товарищ
Чавез, который стоял, пригнувшись, всего в десяти футах от
проносящегося мимо монстра. Наконец он выпрямился и плюнул в воду.
- Трусы, - пробормотал он. Было не совсем понятно, кого он имеет в
виду. Но потом он пояснил погромче: - Эти трусы бегут от нас - они
стреляли только по тем, кто их атаковал. Все в строй! Продолжаем
операцию!
Потребовалось несколько минут, чтобы оставшиеся на своих местах
боевики стряхнули с себя оцепенение, в которое впали от вида
прошествовавшего мимо металлического кошмара. Еще несколько часов ушло
на то, чтобы собрать разбежавшихся, но в конце концов все они робко
выстроились перед лицом своего командира.
- Стоило бы вас всех расстрелять, - сказал тот. Некоторых снова
затрясло; бывали времена, когда Чавез выполнил бы свою угрозу без
промедления, и они прекрасно об этом помнили. - Но Революции так не
хватает людей, что придется пощадить даже вас, хотя бы для того, чтобы
вы остановили своей задницей пулю, которая иначе поразила бы истинного