Стил Даниэла. Семейный альбом

   Даже машину предложила подарить Фэй. Конечно, теперь ему будет легко ездить в университетский колледж в Лос-Анджелесе и на работу летом. Он собирался работать посыльным в «Ван-Клиф энд Арпелз», ювелирной фирме на Родео Драйв. Это была далеко не та работа, которую хотел для него Вард. Грег не стал бы делать ничего подобного, но Лайонел сам ее нашел и выдержал собеседование; перед этим он подстригся, надел новый костюм и произвел хорошее впечатление. А может, там просто знали, кто его родители, но, как бы то ни было, у Лайонела появилась работа. Объявляя об этом родителям, он радовался, как ребенок, хотя старался выглядеть взрослым и степенным. Грег был в замешательстве, близняшки – возбуждены новостью. Довольна была и Фэй, знавшая, как он хотел найти работу, вот и нашел. Она заставила Варда поздравить его, тот сделал это, но признался, что вовсе не так доволен выбором сына.
   – А разве ты не хотел поехать с Грегом в Монтану?
   Грег собирался туда в августе – поработать на ранчо, а перед тем шесть недель пожить в лагере в Йеллоустонском заповеднике, с группой мальчиков и преподавателей из его школы. Но это было как раз то, что старший сын ненавидел больше всего.
   – Мне гораздо лучше здесь, папа, честно. – Глаза Лая были такими же большими и зелеными, как у Фэй, и вдруг в них мелькнул страх, что ему не разрешат работать, а он так старался. Вард быстро отвел взгляд от лица сына.
   – Я только подумал, что, может… Я просто так спросил.
   – Спасибо, папа. – Лайонел ушел в свою комнату.
   Вард перестроил дом несколько лет назад. Гостиной больше не было, а горничная спала в помещении над гаражом, но каждый из детей имел теперь свою комнату, и близняшки вздохнули с облегчением, хотя раньше они не признавались, что совместная жизнь их утомляла.
   Вард и Фэй выехали на Рэксбери Драйв. Дочери уже ждали на лужайке. Ванесса стояла в белом льняном платье с голубой лентой в длинных светлых волосах, в новых сандалиях и белой соломенной шляпке, и родители одновременно подумали, что она очень хороша, как, впрочем, и Вэл, но по-другому. Та надела зеленое платье, такое короткое, что подол был гораздо ближе к попке, чем к коленям. Платье с низким вырезом на спине плотно обтягивало пышную фигурку. В отличие от сестры, Вэл вовсе не была похожа на пятнадцатилетнюю девочку. Она уже начала пользоваться косметикой, ногти покрывала ярким лаком, носила туфли на маленьком французском каблуке. Когда Вард притормозил, Фэй со вздохом взглянула на него.
   – Ну вот опять… Наша сирена на марше… Вард благосклонно улыбнулся и похлопал жену по руке.
   – Да пусть, не спорь с ней сегодня.
   – Хотелось бы, чтобы она умылась, прежде чем мы отправимся.
   Вард сощурился и поглядел на дочь из безопасной глубины машины.
   – Говори всем, что это твоя племянница. – Он посмотрел на жену. – Знаешь, а со временем она обещает стать красавицей.
   – Я буду слишком старой и дряхлой, пока дождусь этого.
   – Оставь ее в покое. – Обычная реакция на всех, кроме Лайонела. Вард слишком много требовал от старшего сына, хотя Фэй считала, что с ним надо быть помягче. Вард никогда не понимал, что это особенный мальчик, на такой, как все, – творчески мыслящий, другой.
   Но Вэл – это нечто… Своевольная, требовательная, воинственная. И, безусловно, самая трудная из всех детей… Или взять, к примеру, Энн, которая всегда держится в стороне… Иногда Фэй не могла понять, кто хуже. Но когда она вышла из машины, подбежала Ванесса с ясной улыбкой, и Фэй решила сегодня ничего не осложнять. Она похвалила наряд Ванессы, обняла дочь.
   – Твой брат может гордиться тобой.
   – Ага, наша Алиса из Страны Чудес уже здесь. – Вэл медленно подошла к ним, закипая при виде таких нежностей. – А тебе не кажется, что она выглядит несколько старомодно? – В отличие от сестры, Валери была одета по последней моде, и Ванесса рядом с ней казалась самой невинностью.
   Когда Валери подошла ближе, Фэй увидела густо подведенные черным карандашом глаза и внутренне съежилась.
   – Дорогая, не слишком ли много косметики, ведь еще день, не вечер? – Легче было свалить все на время суток, чем на юный возраст. Фэй казалось, что в пятнадцать лет еще рано мазать глаза, как Клеопатра, и вообще подобный макияж она никогда не одобряла. Но Валери не похожа ни на мать, ни на отца. У нее была своя точка зрения на все, и один Бог знает, почему и откуда, но ясно одно – не от родителей. Валери напоминала "сошедшую с экрана героиню голливудского фильма о трудных подростках, но выглядела еще более утрированно, и матери хотелось накричать на нее, хотя она старалась сохранить спокойствие при дочери, не слишком уверенно стоявшей на своих каблуках.
   – У меня столько времени ушло на то, чтобы одеться, мама, и я ничего не собираюсь менять. – Она не добавила только слова: «и не заставляй». Фэй вовсе не была уверена, что смогла бы ее заставить.
   – Ну, будь разумной, дорогая. Это чересчур.
   – Для кого?
   – Слушай, пигалица, стаскивай все это дерьмо. – Из дома выскочил Грег в широких брюках цвета хаки, голубой рубашке, кривовато завязанном галстуке. Мягкие кожаные ботинки растоптаны, волосы торчат во все стороны, но, несмотря на явный контраст с изысканным стилем отца, было очевидно – Грег его копия. Фэй улыбнулась и снова с содроганием взглянула на Вэл. – Ты действительно выглядишь по-дурацки, – выкрикнул Грег, но его слова только сильнее разозлили Вэл.
   – Не суйся не в свое дело… На себя посмотри.
   – Знаешь, я тебе одно скажу: с такой девицей, как ты, со всей этой дрянью на физиономии, я бы нигде не показался. – Он осмотрел ее с явным неодобрением. – А платье какое узкое, все наружу!
   Вэл слегка покраснела, но тут же взбесилась. Она стремилась именно к такому эффекту, однако вовсе не хотела, чтобы ненавистный братец вопил об этом на весь белый свет.
   – Ты похожа на гулящую девку, – сообщил Грег. Глаза Вэл широко раскрылись, она замахнулась…
   В этот момент из дома вышел Вард и закричал на обоих:
   – Эй вы, ведите себя как следует! Сегодня выпускной день вашего брата. Забыли?
   – Он назвал меня гулящей девкой! – бесилась Валери.
   Ванесса скучающе наблюдала за происходящим, подобные стычки ее не удивляли. Про себя она думала, что брат прав, но Валери на это наплевать. Своевольная и упрямая девица всегда делала только то, что хотела. Она может испортить им праздник. Они и раньше не раз так сцеплялись, да какое там, по крайней мере, десятки тысяч раз.
   – Но она действительно похожа, разве нет, папа? – Грег, защищаясь, сделал выпад в сторону сестры, и стоящая рядом Фэй услышала, как затрещала его мятая рубашка.
   – Прекратите!
   Но это было бесполезно. Когда они себя так вели, силы покидали Фэй. Как правило, дети затевали свои ссоры, когда она возвращалась после тяжелого дня на съемках. Ушли те времена, когда Фэй читала им на ночь сказки; она вообще редко бывала дома. Нянечки и горничные много лет заменяли детям мать, и иногда Фэй казалось, что настала расплата за постоянное отсутствие в доме. Бывали моменты, когда дети становились совершенно неуправляемы, как сейчас. Вард шагнул к Вэл, схватил ее за руку и твердо произнес:
   – Валери, пойди умойся. – Было ясно: он не собирается выслушивать возражения. Девочка постояла в нерешительности, а он, поглядев на часы, добавил: – Через пять минут мы уезжаем – с тобой или без тебя. Но, по-моему, ты должна быть там. – Он повернулся к ней спиной и поглядел на Фэй. – А где Энн? Наверху ее нет.
   В общем-то Фэй не могла знать больше мужа, они же вместе приехали из офиса.
   – Когда я звонила, она была здесь. Вэл, не знаешь, куда делась Энн?
   Ванесса пожала плечами. За этим ребенком невозможно уследить, она приходит, уходит, ни с кем не разговаривает и почти все время сидит у себя в комнате и читает.
   – Я думала, она наверху. Грег на минуту задумался.
   – Мне кажется, я видел, как она переходила через дорогу.
   – Когда? – Вард начинал терять терпение. Ему вспомнились невыносимые семейные каникулы в Иосемите, когда они не могли позволить себе отправить всех детей в лагерь и хоть немного пожить в покое. Его очень радовала семья, но бывали моменты, когда он просто сходил с ума от детей, и сейчас был именно такой случай. – Ты видел, куда она шла?
   Вард мельком отметил, что Вэл без слов исчезла в доме, и тайно понадеялся, что она умоется или хотя бы переоденется, но, похоже, надеялся зря. И точно, Вэл появилась очень скоро – они все еще искали Энн, – черные обводы вокруг глаз стали чуть бледнее, совсем немного, платье все то же – короткое и в обтяжку.
   – Валери, ты не знаешь, куда ушла Энн? – Он раздраженно смотрел на дочь, готовый убить их всех.
   – Знаю, она пошла к Кларкам.
   Вот так все просто. Энн терялась постоянно. Как-то раз он три сумасшедших часа искал ее в Мэйси, в Нью-Йорке, а нашел совсем в другом месте: она преспокойно спала на заднем сиденье лимузина, который он тогда арендовал.
   – А ты не хочешь поискать ее? – Модная красавица королевна явно собиралась возразить, но, взглянув на отца, не осмелилась, неохотно кивнула и побежала через дорогу. Коротенькая юбка очень плотно облегала красивый задик. Он со стоном оглянулся на Фэй.
   – В таком виде ее запросто могут арестовать. Фэй улыбнулась.
   – Пойду заведу машину. – И краем глаза увидела, как Валери за руку вела домой младшую сестру. Та оделась вполне прилично – в розовое платье, отрезное по талии, хорошо отглаженное, нужной длины; чисто вымытые волосы блестели, глаза сияли, а красные туфельки сверкали на солнце. На нее приятно было смотреть – девочка разительно отличалась от своей чересчур яркой сестры. Энн чинно залезла в машину и забилась в самый дальний угол. Не потому, что злилась на домашних, просто это было ее любимое место.
   – Что ты там делала? – спросил Грег, влезая в машину и усаживаясь впереди между близняшками.
   Энн сейчас сидела одна, обычно рядом были Лайонел или Ванесса. Ни для кого не секрет, что она не ладила с Вэл и мало общего имела с Грегом, а вот Лайонела обожала. Ванесса опекала ее, когда никого рядом не было. Ставший привычным приказ Фэй звучал так:
   – Ванесса, проследи за Энн.
   – Я хотела кое-что посмотреть, – сказала Энн и замолчала. Но она добилась своего, увидев, наконец, в гараже Кларков подарок Лаю в связи с окончанием школы – красивый маленький красный «мустанг». Она молча порадовалась за брата и так больше ничего и не сказала за всю дорогу до школы, ведь родители наверняка хотели, чтобы это было сюрпризом для всех. Когда они приехали, Энн прошла за всеми в аудиторию и села в заднем ряду. Это был самый счастливый день в ее жизни. И… и один из самых печальных.
   Энн знала, что Лайонел к концу года переедет в студенческое общежитие при Калифорнийском университете, в комнату, которую будет делить с друзьями. Мать считала, что он еще слишком юн, но отец уверял, что это ему полезно. Фэй понимала, почему муж так говорит: он ревновал ее к сыну – Лай был очень близок с матерью. А Энн даже не могла себе представить, как будет жить без него. Лай единственный, с кем она могла говорить, только он заботился о ней, готовил ей завтраки в школу, делал те бутерброды, какие она любила, – не с сухой копченой колбасой или заплесневелым сыром, как Ванесса и Валери, нет, он готовил сэндвичи с яичным салатом, ростбифом, цыпленком или индейкой. На ночь подтыкал одеяло, когда родителей не было дома, приносил ее любимые книги, говорил с ней допоздна вечерами и объяснял задачи по математике. Лай – ее лучший друг, он был для нее даже больше матерью и отцом, чем настоящие… Вдруг брат появился на сцене в белой шапочке с квадратным верхом и с белой розой в петлице. Энн заплакала. Это было почти так же, как если бы он женился… Во всяком случае, так же ужасно… Казалось, обвенчался с новой жизнью. И очень скоро оставит свою сестру.
   Грег смотрел на брата с завистью, страстно желая, чтобы и у него был такой же выпускной. В первые годы учебы его оценки были неважными, но он обещал отцу на следующий год подтянуться… Если повезет, он поступит в колледж, хотя Грег еще не думал об этом всерьез. Университет казался ему скучным заведением, он пошел бы в высшее техническое училище в штате Джорджия, где стал бы футбольной звездой, или, как советовал отец, куда-то вроде Йеля. Это устроило бы его, если бы он, конечно, поступил. Там бы он тоже играл в футбол… Грег буквально истекал слюной при одной мысли о спорте… и о девочках…
   Валери наблюдала за мальчиком, сидящим в третьем ряду. Несколько недель назад Лайонел приводил его к ним домой. Это был самый симпатичный парень из всех, кого она когда-либо видела: черноглазый, высокий, с гладкими, черными как смоль волосами, с чистой кожей, а танцевал – мечта! Он ходил с одной дурой из старших классов, но она, Валери, гораздо красивее, и если бы удалось перекинуться с ним хотя бы словом… Лай, конечно, здесь не помощник. Он вообще ни с кем ее не знакомил.
   А потом появился Джон Уэлс, лучший друг Грега, – симпатичный, но очень уж робкий: парень всегда краснел, когда Вэл заговаривала с ним. Он тоже собирался поступать в университет. Хорошо бы подцепить студента из университета… Сейчас она встречалась с тремя одноклассниками, но все они идиоты – им лишь бы пощупать ее за грудь. Нет, Вэл должна сохранить себя для такого парня, как в третьем ряду…
   Ванесса наблюдала за сестрой и практически читала ее мысли. Она слишком хорошо ее знала и всегда чувствовала, кто из мальчишек ей нравится. Больно видеть, как она сходит по ним с ума. Сестра стала такой с седьмого класса. Ванессе тоже нравились мальчики, но больше ее интересовали стихи, собственные сочинения и книги. Мальчики, конечно, дело хорошее, но ей никто особенно не нравился. Ванесса иногда думала, а не прошла ли уже Вэл через все, и надеялась, что еще нет, иначе жизнь сестры была бы разрушена. Конечно, есть таблетки… Но их нельзя принимать до восемнадцати лет или пока не обручена. Раньше их просто не добыть. Говорили, что одна девчонка из младших классов достала такие таблетки, соврав, что ей уже двадцать один. Но сама Ванесса не могла представить себе подобное.
   Если бы Фэй могла читать мысли дочери, ей стало бы легче. Она тоже беспокоилась за всех них, но сейчас не думала ни о Греге, ни об Энн, ни о близняшках. Она сосредоточилась на старшем сыне, таком красивом, высоком, певшем школьный гимн с дипломом в руке, а солнце заливало просторный зал. Фэй смотрела на него, понимая, что такой миг не повторится, никогда больше сын не будет столь юным и чистым, перед ним открывается самостоятельная жизнь. Ей столько хотелось ему пожелать; по щекам текли слезы, и Вард молча протянул ей носовой платок. Она посмотрела на него со слабой улыбкой. Как они все ей дороги… особенно Вард… и этот мальчик, которого так хотелось защитить от всех невзгод, разочарований и сожалений…
   Вард порывисто обнял ее за плечи и привлек к себе. Он тоже гордился сыном, но хотел для него совсем другого.
   – Он такой красивый, – прошептала она мужу. В ее глазах Лай все еще был ребенком.
   Вард ответил:
   – Сегодня он похож на мужчину.
   По крайней мере, он надеялся, что когда-нибудь сын станет, наконец, мужчиной. Пока он все еще весьма изнежен и женоподобен; в нем было слишком много от матери, слишком много… И словно в тон его мыслям Лайонел поднял глаза, поглядел в толпу, нашел Фэй, и оба с любовью посмотрели друг на друга, не замечая никого вокруг. Варду часто хотелось оттащить жену от сына ради нее самой и ради мальчика, но они были недосягаемы и настолько близки, что никто не мог встать между ними.
   – Он такой замечательный мальчик!
   И Вард вдвойне порадовался за то, что Лай закончил школу и осенью переедет. Ему надо оторваться от матери, и Вард еще больше уверился в этом, когда Лайонел прибежал обнять Фэй после церемонии. Другие мальчики стояли рядком и неловко держали за руки своих девиц.
   – Мама, я свободен, я больше не школьник! – Лай смотрел только на Фэй, и она была так же взволнована, как и сын.
   – Поздравляю, мой дорогой. – Она поцеловала его в щеку, а Вард пожал руку.
   – Поздравляю, сын.
   Они еще немного побродили по залу, а потом поехали на ланч в «Поло Лонж». Как Энн и думала, Лай сел с ней на заднее сиденье. И никто не нашел это странным, он много лет садился рядом с младшей сестренкой, так же как Фэй и Вард – впереди, а Грег между близняшками.
   Как и всегда во время ланча, народу в «Поло Лонж» собралось много, публика отличалась изысканностью. Шелка, золотые цепочки, облегающие мини-юбки; режиссеры, писатели, кинозвезды обменивались автографами, телефонами, звонили с одного столика на другой, изображая, будто сообщают друг другу нечто важное. Фэй куда-то исчезла, потом позвонила Лайонелу и поздравила его. Все хохотали, кроме Варда. Мать и сын иногда вели себя как любовники, и это всегда раздражало его. Шумная толпа весело проводила время. После ланча они поехали домой, плавали в бассейне, позже пришли друзья детей, и во всеобщем веселье никто не заметил, как Вард и Фэй потихоньку исчезли и отправились через улицу к Кларкам. Вард подогнал машину почти вплотную к бассейну и громко просигналил; Фэй в мокром купальнике смеялась, сидя на полотенце на переднем сиденье, а дети уставились на них, ничего не понимая и, по-видимому, думая, что родители свихнулись. Вард выскочил из машины, подошел к сыну и вручил ему ключи. Глаза мальчика наполнились слезами, он бросился отцу на шею, плача и смеясь одновременно.
   – Это мне? Мне?
   – Поздравляю с успешным окончанием, сын. В глазах Варда тоже стояли слезы. Он был растроган восторгом сына; такие моменты редко повторяются. Лайонел снова порывисто обнял отца, а Энн стояла сбоку и сияла. Мальчик позвал всех в машину, и Вард с Фэй отступили в сторону. Дети, облепив автомобиль, размещались на сиденьях, капоте, багажнике – кто где мог.
   – Поспокойнее, Лай, – посоветовала Фэй, а Вард взял ее за руку и отвел на несколько шагов назад.
   – Оставь его, дорогая, с ним все в порядке. Пусть веселятся.
   На миг, буквально на миг, прежде чем завести машину и уехать, Лайонел встретился глазами с отцом. Такими улыбками они – мужчины – обменялись впервые в жизни.
   Большей благодарности, чем эта, быть не могло. И когда он уехал, Вард почувствовал, что только сейчас он установил контакт с сыном. Впервые. Наконец.

12

   В тот вечер собралась сотня гостей, в основном друзья детей, приглашенные отметить окончание Лайонелом школы. Праздник устроили на открытом воздухе. Рок-ансамбль, заказанный Вардом и Фэй, играл под тентом в задней части двора. Такого грандиозного праздника они не устраивали уже много лет. Все были очень возбуждены. Грег вырядился в мятую полосатую майку и джинсы, волосы торчали; он разулся и шлепал босиком. Фэй хотела было отправить его наверх, но сын улизнул, а когда она попыталась пожаловаться Варду, услышала обычное:
   – Оставь его. Все в порядке. Она с упреком поглядела на мужа.
   – Ты привык три раза в день менять рубашки, носить белые льняные костюмы и так немного требуешь от сына!
   – Возможно, именно поэтому. Мои привычки возникли двадцать лет назад и безнадежно устарели; уже давно никто так не живет, Фэй. И в наше время это было старомодно, просто мы оба оказались динозаврами, правда, удачливыми. Грег в его возрасте способен на более серьезные вещи.
   – Какие? Футбол, девочки, пляж? – Она ждала от Грега большего, например, чтобы он был похож на Лайонела. Но Вард восторгался этим неотесанным мальчишкой. Она не могла этого понять, ей всегда казалось несправедливым, что муж немногого требовал от Грега и никогда не оценивал по достоинству замечательные успехи Лайонела. Но все равно, в один вечер ничего не изменишь. Они вечно спорили по этому поводу, иногда даже достаточно жарко, но сегодня особенный день, и Фэй не хотелось обострений. Забавно, они и впрямь теперь редко ссорились, только иногда из-за детей, особенно из-за Лайонела… Но только не сегодня…
   – Ну хорошо… Пусть веселится. В конце концов, какая разница, во что он одет.
   – Надеюсь, ты так же думаешь и по поводу Вэл. Наряд Вэл был вызовом им обоим. Дочь натянула на себя белое кожаное мини-платье с бахромой и такие же ботинки, явно взятые напрокат у подруги. Все прелести выставлены напоказ.
   Вард наклонился и, напивая жене выпить у бара, прошептал:
   – Интересно, на каком углу работает ее подружка? Она не говорила?
   Фэй засмеялась и покачала головой. В доме мелькало столько разных подружек, что ее ничем уже не удивить. Это, кстати, помогало Фэй ладить с актерами на МГМ, такими же упрямыми и непредсказуемыми, как любой современный подросток.
   – Мне кажется, бедняжка Ванесса пытается нейтрализовать впечатление от Вэл, – сказал Вард жене.
   Ванесса оделась в бело-розовое вечернее платье, больше подходившее десятилетней девочке, розовые балетные туфельки, а волосы причесала в стиле «Алиса в Стране Чудес». Трудно себе представить более непохожих сестер, чем эти две. Фэй оглядела всех детей. Вот Лайонел, вернувшийся из первой поездки в собственной машине. В летнем костюме, красив, держится с достоинством, в бледно-голубой полосатой рубашке, в отцовском галстуке. Он старается казаться взрослым, а новая машина эффектно припаркована перед домом на лужайке. Вот Грег в мятой одежде… Валери в белой коже… Ванесса в детском платьице… Какие же они разные! Фэй вдруг что-то вспомнила, поглядела поверх рюмки на Варда и спросила:
   – А где Энн?
   – Недавно была у бассейна. Не волнуйся, Лайонел смотрит за ней.
   Лай всегда брал на себя эту обязанность, но сегодня ведь его праздник, и Вард сейчас иначе воспринимал сына. Он видел, как тот наливает себе в стакан белого вина. Пускай мальчик «выпустит пар», и если даже до чертиков напьется в свой выпускной вечер, что здесь плохого? Такое поведение, конечно, может подпортить непогрешимый имидж, но и это пойдет ему на пользу. Надо постараться занять Фэй, чтобы она не следила за сыном. Вард пригласил ее танцевать. Валери наблюдала за ними с ужасом, Ванесса с удивлением, а Лайонел разбил их пару и обнял в танце Фэй. Вард отправился поболтать с друзьями и проследить, чтобы никто из гостей не валялся пьяный.
   Некоторые уже достаточно выпили, но все они – ровесники Лайонела, и у них тоже сегодня выпускной вечер. Они имеют право немного побеситься, но только чтобы никто в таком виде не сел за руль. Вард велел работникам на парковке: ни единому пьяному не давать ключи от машины. Это касалось не только детей, но и взрослых.
   Он нашел взглядом Энн, сидевшую у бассейна и разговаривавшую с Джоном Уэлсом, лучшим другом Грега. Хороший мальчик, он просто благословлял землю, по которой ступал Грег. Вард заподозрил, что Энн положила глаз на Джона, но тот не отвечал взаимностью, еще бы – девочке только двенадцать, пусть подрастет. Правда, Лайонел относился к ней как ко взрослой и гораздо более теплее, чем к близняшкам или Грегу. Варду стало интересно, о чем они беседуют с Джоном. Но Энн такая стеснительная – ничего не стоило вспугнуть ее. Казалось, она хорошо проводит время; чуть позднее к ним подсел Лайонел. Джон с улыбкой и обожанием смотрел на Лая, совсем как Энн… Удивительные все-таки эти дети…
   Вард улыбнулся и пошел спасать Фэй от окруживших ее друзей. Ему хотелось потанцевать с женой, для него она до сих пор была лучше любой девочки, и это было заметно по его глазам, когда он обнял ее за талию.
   – Потанцуем? – Он похлопал Фэй по плечу, и она весело засмеялась.
   Оркестр играл хорошо, дети вовсю веселились. Энн наслаждалась обществом Лайонела и Джона; оба они относились к ней как к взрослой, в отличие от других. Она довольно высокая для своего возраста, цвет волос у нее, как у Фэй в юности, – зрелого персика, с годами Энн станет красавицей, но пока она этого не понимала. Энн считала себя не такой симпатичной, как Фэй, не такой яркой, как Вэл, но Лайонел всегда говорил, что она лучше всех. В ответ Энн называла его ненормальным, показывала ему костлявые колени, говорила, что волосы у нее торчат, как у ведьмы. У нее только недавно начала развиваться грудь, и Энн чувствовала себя неловко. Ей вообще со всеми бывало не по себе, кроме Лайонела.
   – Тебе нравится твоя машина? – Джон улыбался старшему брату друга и втайне восхищался, как аккуратно у него повязан галстук. Ему нравилось, как Лай одевался, но он никогда не осмелился бы ему это сказать.
   – Шутишь, что ли? – по-мальчишески воскликнул Лайонел. – Да я с ума по ней схожу. Не дождусь завтрашнего дня, когда снова поеду прокатиться. – Он улыбнулся другу Грега. Джон уже много лет бывал у них в доме и всегда ему нравился. Он куда интереснее, чем большинство приятелей Грега, хотя Лай обнаружил это случайно, поговорив с ним, когда брата не было дома. Джон старался держаться как все, но Лайонел разгадал, что это – защитная маска и он не такой. Для него есть вещи поважнее, чем футбол, который самого Лайонела вообще никогда не волновал. – Знаешь, на следующей неделе я начинаю работать. И машина мне здорово пригодится.
   – А где ты будешь работать? – Джону было явно интересно. Энн наблюдала за беседой, как всегда, молча, но, слушая брата, следила за лицом Джона. Она всегда находила, что у него красивые глаза.