Стивенс Сьюзен. Четыре кольца для невесты

   – Что у Эдварда было в руке? – тревожно спросила она, когда за охранником опустился тяжелый занавес.
   – Моя перчатка, – спокойно ответил Калил.
   – Конечно, ведь ты же занимаешься соколиной охотой, – пробормотала она, понимая, что Эдвард, должно быть, нашел перчатку на диване.
   Когда он подрастет, шейх Калил бен Сайд аль-Шариф будет обучать его соколиной охоте, научит ездить без седла и метко стрелять, то есть всему тому, что должен уметь делать каждый настоящий мужчина Абадана.
   Увезти Эдварда из Абадана значило лишить его неотъемлемого права, полученного по рождению. Если она это сделает, то в будущем он может обвинить ее. И тогда она потеряет его навсегда.
   Нужно искать компромисс. Калил может научить Эдварда как быть лидером, а она – как заботиться о себе и других.
   – Ванна готова, – сказал Калил, показывая рукой в направлении прохода в другое помещение. Я скоро вернусь.
   Люси так и подмывало вытянуться по-военному и отдать ему честь. Ситуация угнетала ее, но, к счастью, она не потеряла своего чувства юмора.
   Услышав нерешительное покашливание, Люси оглянулась и увидела двух улыбающихся женщин, видимо служанок, которые подзывали ее ко второй комнате.
   Неужели ее готовят для секса с шейхом? – цинично подумала Люси, рассматривая глубокую ванну, вода в которой была покрыта лепестками роз, источающими тонкий аромат. Женщины не собирались уходить, они стояли, приветливо улыбаясь и держа в руках по стопке пушистых белых полотенец.
   Люси тоже улыбнулась, сказав несколько слов по-абадански, которые успела выучить. Женщины оценили ее знания и в одобрении закивали головами. Люси была рада смыть с себя песок и пыль, но ей не хотелось делать этого в присутствии посторонних. Взяв у женщин несколько полотенец, она снова поблагодарила их и вошла в ванную комнату. Обменявшись быстрыми взглядами, женщины указали ей на одежду из шелка цвета голубого льда и затем, кланяясь, вышли.
   Было приятно, что ей не придется опять надевать грязную одежду. Люси с восторгом погрузилась в теплую, ароматную воду. Такой комфорт был неожиданным в сердце пустыни. Ванна, по-видимому, рассчитана для двоих – к счастью, она наслаждалась одна. Одна.
   Ее мысли сразу же унеслись к Калилу. Он примчался в пустыню, чтобы спасти наследника Абадана; она понимала это. Но ей было невмоготу отбросить образ его сильных рук, управляющих рулем, когда она сидела рядом с ним. Когда-то эти же самые руки управляли ею, ее послушным телом, принося ей такое наслаждение, слаще которого она не могла даже вообразить…
   – Ты все еще в ванне?
   Она напряглась, услышав голос Калила.
   – Еще минуту, и я буду готова.
   Вода расплескалась по всей комнате, когда Люси выпрыгнула из ванны. Она так быстро обернулась в полотенца, как будто Калил мог появиться здесь в любую секунду и увидеть ее обнаженное мокрое тело, все еще возбужденное мыслями о нем.
   Она вытерла влажные волосы, спрятала их в некое подобие тюрбана из сухого полотенца. Новая шелковая одежда ласкала кожу, но ей придется обойтись без нижнего белья. Взяв себя в руки, она вышла и увидела Калила.
   Мгновение они смотрели друг на друга. Калил переоделся, и черный шелк обрисовывал его великолепные мускулы. Густые черные волосы были еще влажными, на высоких скулах играл слабый румянец.
   Люси почувствовала, что ее тело ответило ему, тая под его взглядом. Казалось, что взгляд его черных блестящих глаз раздевал ее, хотя не требовалось большого воображения, чтобы увидеть ее соски, набухшие и поднявшиеся под тонкой тканью.
   Инстинктивно она подняла руки, чтобы прикрыть грудь.
   – Не надо, – пробормотал он, продолжая рассматривать ее.
   – Мы должны продолжить разговор, – хрипло проговорила Люси. – Как там Эдвард?
   – О нем хорошо заботятся, – сказал Калил, протягивая ей руку.
   Должна ли она взять предложенную им руку, как будто они возлюбленные, и позволить вести ее туда, куда он сочтет нужным?
   – Разве ты не хочешь увидеть его?
   – Конечно, хочу, – воскликнула Люси, быстро приходя в себя. Она побежала навстречу, едва касаясь дорогих ковров босыми ногами.
   – Погоди. – Калил снял тюрбан из полотенца с ее головы и заменил его на изящно украшенный драгоценными камнями шарф ярко-синего цвета. – Чтобы не попал песок на твои чистые волосы, – пробормотал он, предчувствуя ее отказ. – И сандалии, – добавил он, опускаясь, чтобы достать пару простых сандалий, представляющих собой несколько переплетенных ремешков, укрепленных на пробковой подошве. – Теперь ты одета для пустыни.
   Калил отступил в сторону, давая ей выйти, и указал на шатер, в котором был Эдвард.
   – Сафия отлично заботится об Эдварде. Она хорошо говорит по-английски.
   Люси улыбнулась пожилой женщине. Эдвард, утомленный опасными приключениями наконец заснул. Она с облегчением посмотрела на его розовые щечки.
   – Ты выглядишь очень уставшей, – заметил Калил, стоя по другую сторону кроватки малыша. – Может, тебе сначала поспать, а потом мы поговорим?
   – Я не могу спать, – честно сказала Люси.
   – Тогда почему бы нам не перейти в мой шатер? Он недалеко отсюда.
   – Да, пойдем.
   Люси знала, что не сможет отдыхать, пока не выяснит, какие у Калила намерения. Вдали от дворца она чувствовала себя более уверенно, и Калил казался здесь… благоразумным. Наверное, пустыня действовала на него успокаивающим образом. Возможно, теперь они придут к какому-то приемлемому решению.
   – Когда солнце встанет, – произнес Калил и помолчал, чтобы еще раз поглядеть на спящего сына, – ты увидишь горы, которые ограничивают наше королевство.
   Люси будто ощутила пощечину. Как она могла подумать, что Калил смягчился? Нет, он оставался тираном, таким же твердым и жестким, как и раньше. Она ошибочно приняла его уверенность в результате их обсуждений за компромисс, его вежливую манеру – за прощение. Но теперь она не сомневалась насчет шейха Калила бен Сайда аль-Шарифа. Будущее его сына уже вырезано из камня.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Калил приказал принести чай в свои роскошные апартаменты. Чай был горячим и сладким, жидкость обожгла Люси язык.
   – Подожди, – сказал Калил, беря маленький, похожий на вазу, стеклянный сосуд из ее дрожащих рук и подливая воду со льдом из золотого кувшина, усыпанного драгоценными камнями. Давай выйдем из шатра и посмотрим на восход солнца, – предложил он, когда она допила чай.
   Надо быть бдительной. Люси знала, что из-за усталости не может адекватно оценивать все происходящее. Она последовала за ним наружу как робот, не уверенная, что ей хватит силы для борьбы с ним.
   – Я любуюсь восходом каждый раз, когда приезжаю сюда, – сказал Калил, поворачиваясь к Люси. Потом подвел ее к веранде, где стояло что-то наподобие дивана из шелковых подушек.
   Широко раскрыв глаза, Люси смотрела на пустыню, простиравшуюся вдаль до черных гор, о которых говорил Калил. Игра света на скалах и песке была необыкновенной. Горы, все еще окутанные туманом, гордо поднимались к серебристо-розовому небу, их снежные пики были едва различимы в тумане. И когда пламенные лучи солнца осветили горизонт, туман начал рассеиваться, обнажая массивные хребты во всем их величии.
   Люси повернулась к Калилу, любующемуся пейзажем своего королевства. Какой он высокий и гордый. Черная одежда, прижатая ветром к телу, подчеркивала его великолепное сложение.
   – Теперь я понимаю, почему ты так сильно любишь все это, – импульсивно выпалила Люси.
   Допив одним глотком чай из сосуда, который все еще держал в руке, Калил вернулся в шатер, чтобы найти для нее что-нибудь теплое. Люси вздрогнула, когда он наклонился над нею и обернул ее плечи мягким, как шелк, платком ручной работы.
   – Ты, должно быть, очень устала.
   От его прикосновения по ней словно пробежал электрический разряд, который вызвал дрожь во всем теле.
   – Да, я все еще немного утомлена…
   – Синий – определенно твой цвет, – добавил он, выпрямляясь. – Ты очаровательна.
   Люси стряхнула с головы ткань, и та упала ей на плечи. Волосы мерцали вокруг лица подобно золотому нимбу. Красивая, подумал Калил. Плохо, что у них так много проблем… Но он будет владеть ею, через какие бы трудности ни пришлось пройти.
   Люси покраснела под его взглядом. Так или иначе нужно продолжить разговор. Она должна быть дипломатичной и казаться более покорной.
   – Не возражаешь, если я присоединяюсь? – Он указал на подушки, на которых она сидела.
   Шейх Калил спрашивает разрешение? У нее?
   Да и как она может возразить? Это его шатер, его подушки, его королевство.
   Люси не ожидала, что окажется от него на таком интимном расстоянии, но могла предсказать свою реакцию. Она вся была в огне. Получилось так, как будто Калил забыл обо всех разногласиях между ними, чтобы заставить ее почувствовать себя желанной.
   Они сидели в тишине. Постепенно мышцы Люси начали расслабляться. Разумом она понимала, что должна быть начеку, но сердцем чувствовала нежность. Она должна искать решение, как обуздать волю Калила, но не могла – не сейчас.
   Красота пустыни смягчит их сердца, излечит их раны и сократит трещину между ними…
   – Проснись… проснись, Люси.
   Люси неохотно открыла глаза и сразу же села.
   Она спала в объятиях Калила, держа голову на его плече!
   Боже! Люси подняла руку и зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Она была уверена, что во сне почувствовала поцелуй в губы.
   – Который час?
   – Почти время ленча. Мне не хотелось будить тебя.
   Он снял платок с ее плеч. Посмотрев вверх, Люси увидела, что над ними натянут тент. Но даже под ним было жарко.
   – Мы еще не поговорили. – Все хорошее, навеянное ей сном, исчезло, когда она вспомнила события прошедшей ночи.
   – Еще нет, – согласился Калил. – Теперь придется подождать. Эдвард готов поесть…
   – Эдвард! Где он?
   – Там, где мы оставили его. – Калил смотрел на нее сверху вниз; его лицо было скрыто тенью, отброшенной навесом. – Твои вещи выстираны. Если хочешь, можешь переодеться в нее к ленчу. Ты не против, если мы перекусим с нашим сыном?
   – Конечно, я хочу поесть с Эдвардом!
   – Хорошо. Ему понравится.
   Оптимизм Люси стал угасать. Калил говорил так уверенно, как будто знал Эдварда всю его жизнь, а она была посторонней.
   – Я желаю видеть его сейчас же, – настаивала Люси, ее голос срывался, – прежде чем переоденусь. – Она остановилась, видя, как глаза Калила становятся холодными.
   – Ты думаешь, что я украл его, в то время как ты спала?
   Люси покраснела: ей действительно пришло в голову нечто подобное.
   – Не волнуйся, Люси, – монотонно сказал Калил, будто читал книгу. – Я никогда так не поступлю. Что бы я ни сделал с моим сыном, это ни для кого не станет тайной. У всех будет возможность узнать об этом и обсудить. – Калил взял ее руки в свои и заглянул ей глубоко в глаза. – Ведь ты совсем не знаешь меня, не так ли? С Эдвардом все будет хорошо. Сафия прекрасно заботится о нем, как я тебе и обещал. И когда ты выйдешь к ленчу, убедишься в этом сама.
   У нее защипало в глазах. Калил опять диктовал ей, когда она может и когда не может видеть Эдварда. Ее побег потерпел неудачу, и этим все только осложнилось…
   Калил притянул Люси к себе. Нет, он не собирается целовать ее. Просто защитить, вот и все…
   Люси Бенсон стала его наваждением, понял Калил. Он хотел своего сына больше всего на свете, но Люси он хотел тоже. Законы Абадана обеспечат ему первое, а второго придется добиваться.
   Но он сделает и то, и другое.
   Возможность обладания ею вскружила ему голову. Он нежно прижимал ее к себе и тихо бормотал что-то на своем языке, пока она не успокоилась и не начала оттаивать. Люси медленно подняла лицо в ожидании поцелуя.
   Калил мечтал видеть ее в кровати, ожидая, что будет доставлять ей наслаждение, ночь за ночью… пока полностью не утолит ею свой голод.
   Ему придется пересмотреть свои планы об отношениях с Люси. Для того чтобы Эдвард стал законным наследником, необходимо выполнить обычаи королевства: Калил должен жениться на его матери. И он женится. На время. Пожалуй – на полгода.
   В этом он не видел никакой проблемы, чувствуя, как Люси жаждет его. Она согласится на все, что он предложит ей. И то, что брак будет непродолжительным, для нее тоже будет иметь свои плюсы, так как она стремится сделать карьеру. И к тому же Люси будет чрезвычайно польщена тем, что он пожелал поднять ее выше простой любовницы. Она получит все: деньги, престиж, трон Абадана для сына. Что еще может желать женщина?
   А любовь?
   Калил едва не рассмеялся, когда это слово вдруг пришло ему в голову. Он видел ложь, которая царила во многих королевских семьях. Трон, благосостояние и титул – вот все, что требуется для того, чтобы даже самая циничная женщина поверила в то, что она влюблена.
   Но сейчас Люси отвечала на его ласки мягкими, глубокими стонами, и Калил нахмурился, отодвинувшись на мгновение. В этот момент она казалась слишком доверчивой, слишком беззащитной.
   Любовь?
   Он снова поцеловал ее, неистово, крепко, смакуя то, как она таяла от его ласк. Это не любовь это вожделение, с торжеством перебил он свой внутренний голос.
   Поцелуй становился все более и более настойчивым. Калил сгорал от желания. Он хотел потеряться в объятиях Люси, раствориться в аромате ее кожи и утонуть в пучине наслаждений.
   – Ленч, – мягко напомнила ему Люси, как только смогла говорить.
   – Чуть позже, – прорычал он и подхватил ее на руки.
   Они слились, едва успев дойти до кровати. От удовольствия Люси издавала глухие стоны, что еще больше возбуждало Калила.
   – Я никогда не обижу тебя. Если ты хочешь, чтобы я остановился…
   – Нет! – отчаянно воскликнула она.
   Наверное, он считает меня распущенной, подумала Люси. Эта мысль тенью проскользнула в сознании и тут же исчезла. Калил понимал ее, знал, чего ей хочется, умел доставить ей максимум удовольствия… Внезапно она исторгла радостный крик, а вслед за этим застонал Калил, и они воспарили вместе, стремительно уносясь вверх по бесконечному туннелю пульсирующих ощущений.
   – А теперь ленч, – произнес Калил, когда она успокоилась. – Прими душ, моя ванная в твоем распоряжении.
   Его голос опять стал таким холодным и сухим, как будто с нею говорил совершенно другой человек.
   – Разве ты тоже не хочешь принять душ? – спросила она.
   – У меня есть вторая ванная. И не возись долго. Не забудь, у нас дела, ты помнишь?
   Помнит? Как будто она могла забыть об их ленче с Эдвардом! Люси выругалась вполголоса, но Калил уже ушел.
   Новости, что прибыл принц, распространились среди его соплеменников как степной пожар, и шанс обсудить будущее Эдварда во время тихого семейного ленча стал невозможной мечтой, поняла Люси, когда вышла из женского шатра и увидела толпы людей. Теперь это превратится в церемонию.
   Жестокая жара значительно спала к тому времени, когда Люси несла Эдварда по деревянным ступеням к возвышению, на котором они должны были разместиться. Не переставая удивляться, Люси осмотрелась вокруг. Шелковые подушки образовывали что-то наподобие дивана. Балдахин, нависающий над ними, сотканный из золотисто-белого шелка, бросал тень на изящно сервированный стол. Шелковые занавеси по бокам колыхались от небольшого ветерка. Спереди шатер был открыт, и можно было видеть, что перед ним собрались все кочевники королевства Абадан.
   Сафия, которая сопровождала их, подумала было принести игрушки для Эдварда, но малыш вцепился в перчатку принца и отверг все остальное.
   Не было никакого намека на присутствие Калила, хотя Люси предположила, что он, наверное, находится в толпе. Ища его глазами среди массы собравшихся людей, она была удивлена, увидев, как много грузовиков припарковано рядом с верблюдами.
   – Теперь пустыня вся изрезана дорогами, – пояснила ей Сафия. – Бензин в Абадане более доступен, чем вода.
   Наконец Люси увидела Калила. Он стоял в центре толпы, на голову возвышаясь над всеми, и разглядывал жеребцов, привезенных ему на экспертизу.
   Как будто почувствовав на себе взгляд Люси, Калил повернулся, и сердце ее подпрыгнуло в груди, когда их глаза встретились. Независимо от того, что он думает о ней, она никогда еще не чувствовала большей гордости за Калила. Он выглядел как настоящий принц Абадана. С нежностью посмотрев на Эдварда, он снова вернулся к разговору с соплеменниками, полностью поглощенный тем, что они говорили ему.
   Напоминая себе, что обязанности принца имеют приоритет над его личной жизнью, Калил искоса наблюдал за Люси. Ее сходство с фотографиями в королевском семейном архиве никогда не поражало его прежде, но оно было почти невероятным. Он считал, что в этом виноваты ее одежда, то, каким образом она убрала свои длинные белокурые волосы, завязав их в хвост, а также отсутствие косметики на лице – разве что немного блеска для губ.
   Для ленча Люси выбрала ту одежду, в которой уехала из дворца: простые хлопковые брюки и рубашку с закатанными до локтей рукавами. Она работающая женщина, мать, и у нет никакого намерения наряжаться так, чтобы доставить удовольствие принцу пустыни. Калил должен принять ее такой, какая она на самом деле; здесь не должно быть никаких компромиссов.
   Калил был великолепен, весь его вид выдавал в нем будущего правителя Абадана. Широкими шагами он направился к помосту.
   Когда Эдвард увидел своего отца, идущего к ним по песку, он запрыгал от восторга.
   Не говоря ни слова, Калил взял сына и, подняв его высоко над своей головой, показал мальчика тысячам собравшихся перед ними людей.
   Соплеменники взметнули кулаки и издали вопль одобрения, от которого по спине у Люси пробежали мурашки. Эдвард был признан одним из них, поняла она, чувствуя смесь гордости и страха. Теперь не могло быть и речи о возвращении.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Им был предоставлен обширный выбор деликатесов, и они наслаждались едой, не замечая, что на песок уже упали фиолетовые тени.
   Почти все время затянувшегося ленча Калил посвятил Эдварду, и, хотя Люси все больше нравилось наблюдать за их общением, ей начало казаться, что Калил преднамеренно уклоняется от ее попыток заставить его обсудить будущее ребенка.
   – Мне надо встретиться кое с кем, – сказал Калил, когда подали кофе. – Эдварда сейчас унесут.
   Слишком утомительно для ребенка сидеть и слушать разговоры взрослых.
   Видя, что няня уже взяла Эдварда, Люси поднялась, но Калил коснулся ее руки, показывая, чтобы она осталась.
   – Но ты же сказал, что у тебя какая-то встреча.
   Наверное, будет лучше, если я пойду с Эдвардом?
   – Мы еще не закончили наш разговор, а Эдвард сейчас ляжет спать. – Калил понизил голос. Сядь. Пожалуйста, Люси.
   Не желая устраивать сцену перед его соплеменниками, Люси снова опустилась на подушки, наблюдая, как Сафия несет Эдварда в женский шатер.
   – Мне нужно поприветствовать некоторых из старейшин племен. Я разделю с ними чаепитие, как того требуют наши обычаи.
   Жизнь Калила начинала очаровывать ее. И эти переговоры могли дать возможность еще больше узнать об отце ее сына.
   – Может, мне пересесть подальше, чтобы ты мог побеседовать со старейшинами наедине?
   – Мне нечего скрывать, – произнес Калил, как и никому из моих родственников, так что можешь остаться здесь.
   Пульс Люси участился, когда Калил слегка улыбнулся ей. И он не спешил отвести глаза.
   Именно она отвернулась первой. Люси вспомнила о том, что было несколько часов назад, и ее сердце возликовало. Она почти поверила, что между ними существует нечто большее, чем секс…
   Калил сделал знак одному из своих слуг. Люди, ожидающие у подножия лестницы, начали медленно подходить к ним.
   – О ком он говорил? – спросила Люси, когда последний гость отвесил им глубокий поклон. – Кто такая медсестра Клемми? – Она прервалась, чтобы улыбнуться пожилому мужчине, покидающему их. Старик почти не отрывал от нее взгляда во время разговора с Калилом, восклицая что-то тихо по-абадански и указывая на Люси.
   – Медсестра Клемми была моей матерью. Ахмед Мехди Бхейа отметил сходство между вами.
   Его отметили также многие из находящихся здесь людей.
   – Я похожа на твою мать?
   – Тот же самый тип.
   Целеустремленная, упрямая и такая же энергичная, как моя самая своенравная чистокровная лошадь, думал Калил, радуясь, что Люси не может прочитать его мысли. Но он заметил, что ее снедает любопытство.
   – Так твоя мать была медсестрой?
   – Да.
   Что-то необычное отразилось в глазах Калила, и Люси нахмурилась.
   – Если тебе неприятна эта тема…
   – Напротив, я бы хотел поговорить о маме.
   Спрашивай меня обо всем, что тебя интересует.
   – Как она встретилась с твоим отцом? – Люси вспомнила старый торшер в апартаментах правящего шейха. Было так много загадок, и теперь она хотела поскорее разгадать их.
   – Она ухаживала за ним в больнице. Это, конечно, стандартная ситуация. Но тут-то все предсказуемое заканчивается и начинается истинная история любви.
   Заинтригованная, Люси едва заметила, что слуги осторожно отошли от них, а соплеменники уже направились к своим грузовикам и верблюдам.
   – Мать была старше моего отца, – продолжил Калил, глядя на пламенное зарево заката. – Она нарушила все здешние традиции, когда он привез ее, так как настояла на продолжении своей работы, находясь в браке с правящим шейхом Абадана.
   – Это говорит о сильном характере.
   – Она и была такой.
   – Что же случилось? – мягко спросила Люси.
   – Несчастный случай в пустыне. Она пыталась спасти жизнь ребенка, упавшего в ущелье. – Калил вздрогнул, как будто воспоминание об этом причинило ему осязаемую физическую боль. Она не должна была отправляться в пустыню одна.
   Гнев окрасил его голос, и Люси почувствовала вину, поняв, что ее собственный опрометчивый поступок только разжег его ужасные воспоминания.
   – Мне жаль, – тихо сказала она, зная, что этого недостаточно.
   – Я думал, что отец не сможет пережить этого… Наши люди теперь считают ее ангелом, смотрящим на них сверху, охраняющим и защищающим их, и даже устраивающим их браки. – Его губы искривились в полуулыбке.
   – Так говорят о святой.
   – Святой, твердо стоящей на земле и имеющей своеобразное чувство юмора, – добавил он, лицо его немного просветлело. – Она всегда говорила, что к профессии медсестры ее подтолкнуло имя.
   – Какое?
   – Клементина.^[1]
   – Да, ее родители, похоже, давно определили профессию дочери, – улыбаясь, сказала Люси.
   – Она поступила в колледж, где обучилась на сестру милосердия. А когда влюбилась в моего отца и приехала в Абадан, навсегда осталась здесь. Реорганизовала нашу медицинскую систему и ускорила ход истории для абаданских женщин на несколько сотен лет.
   Так что пошло не так, как надо? Почему никто не перенял факел у медсестры Клемми? А теперь уже слишком поздно, размышляла Люси, глядя на Калила. Ни он, ни его отец не позволили бы возврата к тому, что существовало тогда, когда медсестра Клемми была жива.
   – Твоя мама была великой женщиной, – искренне произнесла Люси. – Мне жаль, что я не знала ее.
   Каким образом они снова оказались в шатре Калила, Люси уже не помнила.
   – Так наш разговор состоится? – прошептала она, когда он наконец высвободил ее из своих объятий.
   – Позже, – пообещал Калил.
   Луна бросала серебряные блики на кровать, купая в них разрумянившееся лицо Люси. Его любовью нельзя пресытиться. Это как жажда пьешь и не можешь напиться, решила она, проводя кончиками пальцев по густым блестящим волосам Калила, когда он прокладывал дорожку из поцелуев по ее телу.
   Он преподал ей восточный способ занятий любовью. Растягивай удовольствие, пока не достигнешь другого уровня сознания – такого, который уводит далеко от всех забот и тревог в иное место, где правит одно лишь бесконечное блаженство…
   Калил вновь обхватил руками ее ягодицы.
   – Опять? – удивленно пробормотала Люси.
   – Это была только подготовка, – сказал он, обжигая ее глубоким, страстным поцелуем.
   Они принадлежат друг другу; они созданы для счастья… Слова в голове Люси рождались из движений Калила, они очищали ее голову от всех остальных мыслей.
   С глубоким стоном Калил откатился от нее, когда их силы были полностью истощены.
   – Ты дикая кошка, – засмеялся он, взглянув на царапины на своих руках. – Я никак не могу насытиться тобой. Скоро я вообще не смогу жить без тебя. И поэтому хочу поговорить с тобой о браке.
   Брови Люси взметнулись вверх, глаза чуть не вылезли из орбит.
   – О браке?! Но, Калил…
   – Это необходимо для Эдварда, – перебил он, заглядывая ей в глаза, когда подносил ее руку к своим губам. – Ты не можешь быть просто моей любовницей, Люси. Родители Эдварда обязаны состоять в законном браке.
   Восторг наполнил Люси, ведь это то, о чем она только могла мечтать. Но пыл ее мгновенно утих: глаза Калила не выражали никаких эмоций. Она неуверенно что-то промычала в ответ.
   – Эдвард должен быть моим законным сыном, если ему суждено когда-то унаследовать трон Абадана. Поэтому я предлагаю брак. Что ты думаешь по этому поводу?
   Люси сглотнула, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями. Она хотела почувствовать то, что в такой момент ощущает любая женщина: ликование, восторг, абсолютную уверенность. Но что-то настораживало ее. Калил сделал ей предложение без какого-либо намека на чувства.