Страница:
Некоторое время летели молча. Консультанты – такого в самолетах Зула еще не видела – курили.
– Раз уж нам надо найти Тролля, может, составим план? – предложил Чонгор.
Спецконсультанты удивленно посмотрели на него, но быстро отвлеклись и, ухмыляясь, начали отпускать комментарии и шуточки на русском. Иногда Соколов приказывал им заткнуться и притихнуть – возможно, обрывал нежелательные темы. Какие именно, Зула даже думать не хотела.
– Ты хоть что-нибудь знаешь о Сямыне? – спросила она.
– Я успел немного погуглить, – сообщил Чонгор.
– А мы – нет, – заметил Питер.
– Любопытное место. Чем-то даже напоминает Венгрию.
– Чем же?
– Большим числом соседей.
– Это ведь там терракотовая армия? – предположил Питер.
– Ты путаешь с Сианем. – Чонгор смущенно улыбнулся, показывая, что поначалу и сам допустил такую же ошибку. – Сиань в глубине материка, а Сямынь – у моря, чуть севернее Гонконга, на берегу… как называется узкий водный отрезок?..
– Пролив, – подсказала Зула.
– На берегу пролива ровно напротив Тайваня. Через Сямынь в Китай шло серебро. Испанцы везли его галеонами из Мексики в Манилу, а оттуда местные торговцы переправляли его сначала в Сямынь, а потом во внутренние области по Реке Девяти Драконов. Когда об этом прознали голландцы, на островках возле Сямыня поразвелось пиратов, которые крали серебро, а в остальное время грабили местных жителей. Потом пришел Чжэн Чэнгун и выгнал голландцев. Удивительный был человек. Мать – японка, отец – китайский пират. Сам он родился в Японии, а воспитали его мусульмане – бывшие рабы, которых освободил его же отец, – поэтому многие думают, что Чжэн Чэнгун втайне принял ислам. В общем, он прогнал голландских пиратов с Тайваня и воссоединил его с Китаем. Чэнгуна считают героем и в материковом Китае, и на Тайване, а в Сямыне ему поставили огромный памятник.
– Это имеет отношение к нашей задаче? – Питер проявлял чудеса терпения.
Чонгор внимательно посмотрел на него и напомнил:
– Я вышел в Интернет всего на пару минут, но успел скачать несколько старых книг, потом доступ отрубили. Я читал их, пока летел сюда.
– То есть вся твоя информация – из старых книг, – уточнил Питер.
– Да. Из них я знаю, что у Сямыня с Тайванем старинные и очень запутанные отношения. Прямо в Сямыньской бухте есть два тайваньских острова. Всего в десяти километрах от города – территория другого государства. Во время «холодной войны» Советская армия постоянно их бомбила.
– Тесные связи с Манилой, Гонконгом и Тайванем. Сямынь – крупный порт. Я усвоила. Информация для туристов. Но какое отношение это имеет к Троллю?
Чонгор пожал плечами.
– К Троллю, наверное, никакого. А к нам – к нашему положению – имеет. Я пытался понять, как нас ввезут в страну. Вы знали, что в Китай нужна виза?
– Нет, – ответила Зула.
Питер помотал головой.
– Получить ее не трудно, но надо заполнять документы, высылать свой паспорт. А виз у нас с вами, очевидно, нет. Вот я и думал – как?
Питер и Зула молча смотрели на него и ждали разгадки.
– Вы спрашиваете, какое это имеет к нам отношение. По-моему, ответ такой: если бы нас хотели провезти во внутренние районы – вот это было бы непросто. А Сямынь – сплошь контрабанда и коррупция. Процентов десять иностранных товаров в Китай ввозят нелегально. И, как правило, через Сямынь. Несколько лет назад чиновников там основательно примучили…
– Прищучили, – хором поправили Питер и Зула.
– Да. Многих казнили или посадили. И все равно Сямынь – самое подходящее место для таких, как он… – Чонгор слегка скосил глаза в сторону ивановского отсека. – Стакнуться с кем надо в порту, на таможне – да где угодно – и провезти контрабандой, скажем так, человеческий груз.
– Хорошо. Допустим, ты совершенно прав и нас пропустят, – кивнул Питер. – А что мы будем делать дальше?
Чонгор задумался – не только над тем, как искать Тролля, но и над тем, как бы не сболтнуть лишнего. Иванов через переборку не расслышит, а вот спецконсультанты, из которых по крайней мере один, Соколов, худо-бедно знает английский, – могут. Чонгор размышлял, сидя спиной к русским, и не шевелился, но вращал глазами более чем красноречиво.
– Известный нам адрес, – начал он, и Зула поняла, что речь идет о четырех разделенных точками числах на ладони Соколова.
– Часть огромного кластера, принадлежащего провайдеру, – подхватил Питер. – Это понятно.
– А если попытаться сузить диапазон географически? – предложил Чонгор.
– Не можем же мы вломиться в офис провайдера и допросить сисадминов, – закончил мысль Питер.
– У них наверняка есть принцип, по которому блоки адресов раздаются районам города. Он, может, и не строгий…
– …но и не полностью случайный, – подхватил Питер. – По крайней мере будем иметь хоть какое-то представление.
Настал черед Зулы чувствовать себя умственно отсталой. Впрочем, работа в хайтековой компании научила ее: лучше спросить прямо, чем юлить и делать вид, что все понимаешь.
– И как вы намерены получить эту информацию?
– Ножками, – ответил Питер и вопросительно посмотрел на Чонгора, который, судя по выражению лица, не понял, что он имеет в виду.
– То есть лично обойдете весь город. А для чего?
– Я слышал, там полно интернет-кафе. Если так, то мы заходим в первое попавшееся, платим за доступ, смотрим ай-пи компьютера, записываем и идем в следующее, – объяснил Питер.
– А можно прочесать эфир, – предложил Чонгор.
Эту фразу Зула как-то слышала – она означала ездить с ноутбуком, разыскивать и подключаться к незапароленным Wi-Fi сетям.
– Гостиничные номера, – согласился Питер.
– Да просто вестибюли.
– Составим карту и поймем, в каком районе какие IP-адреса, и примерно выясним, где живет Тролль. А если повезет, то и интернет-кафе, из которого он выходит в сеть.
– Что мне нравится в вашей идее, – подумав, сказала Зула, – так это методичность и постепенность. Наш начальник увидит, что мы трудимся и выдаем результат.
С этой стороны – с точки зрения довольства Иванова и сдерживания его паранойи – Питер с Чонгором к задаче явно не подходили и потому теперь так и раскрыли рты.
Зула досадливо отмахнулась.
– Говоря языком менеджеров, есть система показателей, с помощью которой мы можем устанавливать ожидания и демонстрировать движение вперед.
Питер и Чонгор не могли понять, шутит она или нет. Зула тоже.
И отчего они так ее раздражают?
Оттого что пытаются решить поставленную перед ними задачу – найти Тролля. Тролль – проблема Иванова, а не их; их проблема – Иванов.
Если они разыщут Тролля, то попадут в еще большие неприятности, став соучастниками убийства.
Но так далеко Зула не заглядывала, поскольку видела в плане Чонгора и Питера шанс: оказавшись в городе, можно позвать на помощь или даже сбежать. Конечно, объяснение с полицией по поводу отсутствия виз добром не кончится, однако судьба, которую им готовит Иванов, явно хуже.
Размышляя об этом, Зула краем глаза наблюдала за Соколовым. Тот по-прежнему сидел с бумагами в руках, но уже давно перестал переворачивать страницы. Время от времени он зло шикал на свой отряд и прислушивался к разговору, который вела компания Чонгора.
– Думаете, нас вот так запросто выпустят в город?
– Хороший вопрос, – согласился Чонгор.
– Если им нужен Тролль – выпустят, – объявил Питер.
– Тогда я попытаюсь доказать ему, что другого варианта нет, – сказала Зула так, чтобы Соколов расслышал.
С этим островом, куда более крупным, чем остальные, мог сравниться (если не населением, то размерами) лишь один – восточнее и немного дальше от материка. На круглом Сямыне зеленым и незастроенным оставался только гористый центр, а на втором острове, похожем на сильно сжатую с боков губку, виднелись редкие приземистые городки, отделенные друг от друга обширными сельхозугодьями. Остальную местность – гористую, дикую, хотя и рассеченную извилистыми дорогами, – испещряли загадочные конструкции сплошь в куполах и антеннах.
– Тайваньский остров? – предположила Зула.
– Похоже, – согласился Чонгор. – Это военные объекты – очень уж смахивают на ту дрянь, которую Советы понастроили в Венгрии.
Под крылом проплыл еще один остров, поменьше, и по сравнению с другими тоже почти не освоенный.
– А вот и второй, – сообщил Чонгор. – Один – Цзиньмэнь, другой – Мацзу. Где какой – не знаю.
Через пару минут они уже летели над Сямынем. Еще несколько виражей, и самолет пошел на посадку.
Вместо того чтобы ехать к терминалу, их борт подрулил к невысоким зданиям. Там стояли небольшие частные самолеты – не один их десяток остался позади, прежде чем нашлось свободное место. Зула, само собой, не представляла, как выглядит местный частный терминал в обычный день, однако, на ее взгляд, тут было столпотворение. За сетчатым забором, выбирая место поудобнее, маневрировали черные автомобили. Их было столько, что регулировщики беспрестанно махали руками и дули в свистки. Некоторым машинам разрешали проехать прямо к самолетам.
Спецконсультанты увлеченно прилипли к иллюминаторам.
– Germaniya, – сказал один.
– Yaponiya, – подхватил другой.
– Они называют страны, – пояснил Чонгор. Зула сидела у другого борта и почти ничего не видела, поэтому он прибавил: – Там правительственные суда, – затем отодвинулся, и Зула увидела борт с надписью «Соединенные Штаты Америки».
– Что тут происходит? – поинтересовалась она.
– Может, конференция? – предположил Чонгор.
– Знаю! – объявил Питер. – Это из-за событий на Тайване – я недавно слышал.
Зула уставилась на него с сомнением – словам-то она верила, но никогда не думала, что он следит за новостями.
Питер пояснил:
– Обвал сайтов. На тайваньских провайдеров устроили DoS-атаки – вот шум и поднялся.
– Да, точно! – подхватил Чонгор. – Я тоже слышал. По этому поводу собрали дипломатов. Только я не знал, что встречу устроили на Сямыне.
Больше они ничего не успели рассмотреть – Соколов приказал опустить шторки.
Самолет остановился. Из своей каюты появился Иванов и, разговаривая по телефону, сошел на землю.
В салоне выключили свет, целый час все сидели в темноте, потом Зула провалилась в сон.
Когда она проснулась, было по-прежнему темно. Все кругом суетились, но совершенно молча – собирали вещи. Зула поступила так же. У трапа, снова вжавшись в кабину пилотов, стоял Соколов и по очереди хлопал по плечу сходивших вниз спецов.
Чонгор, у которого оказались самые настоящие наручные часы, сообщил, что с момента приземления прошло шесть часов.
Когда Зула приблизилась к выходу, Соколов жестом остановил ее и протянул черный мешок. Оттуда пахло новой одеждой. Зула взяла тюк обеими руками, раскрыла и увидела черную толстовку с капюшоном и именем известного модельера – откровенную подделку.
– Я такое не ношу.
– Шубу достанем тебе позже.
Зула пристально посмотрела Соколову прямо в глаза. Таких непроницаемых лиц она в жизни не видела и потому не поняла, был это бесстрастный юмор, злой сарказм или действительное обещание достать шубу.
– Шубы тоже не в моем стиле.
– Не до стиля. Надевай.
Она надела толстовку. Соколов протянул руку вперед, накинул капюшон Зуле на голову, затем опустил на лицо чуть не до подбородка и тронул за плечо, давая понять, что можно идти. Прикосновение показалось ей приятным – за это Зула очень на себя рассердилась.
Выходя, она заметила у самого борта два черных фургона. Рядом с первым стоял спецконсультант и не спускал с Зулы глаз. Еще один, ждавший внизу у трапа, проводил ее до машины, держась чуть в стороне.
Зулу усадили между двумя спецами на заднем сиденье (те проверили, хорошо ли закреплен ее ремень безопасности), Чонгора – на переднем, а Питера, судя по всему, отправили во второй фургон.
Соколов скомандовал, машины тронулись и выехали через ворота на внутреннюю дорогу аэропорта. Спереди пристроился черный «мерседес». Зула все ждала, когда покажется пропускной пункт, но их никто не остановил. Вскоре кортеж влился в общий поток на шоссе. Они были в Китае.
Начало и конец маршрута проходили над сплошными горами, а середина – над обводненной низиной возле плотины Гранд-Кули. Всякий раз Ричард завороженно смотрел, как местность внезапно становится ровной и по ней идеальной сеткой – совсем как на Среднем Западе – бегут дороги. Прежде узор разрывали щербатые столовые горы, служившие границами долин, но теперь решетка асфальтовых нитей отступала лишь перед самыми неприступными местами. Единственное, чем отличались здешние квадратные угодья от таких же на Среднем Западе, – тут в центре некоторых полей зеленели круги – признаки системы круговой ирригации.
Каждый раз, глядя на эти дороги, Ричард думал о Чете. Тот тоже вырос в городке на Среднем Западе в восточной, аккуратно разлинованной части Южной Дакоты. Вместе с приятелями юный Чет сколотил нечто вроде банды байкеров. Они гоняли на самодельных драндулетах с движками от газонокосилок, потом доросли до внедорожных и, наконец, до самых настоящих мотоциклов. Мироздание не желало снабжать Чета средствами, которых хватало бы на содержание и прокачку мотопарка, и он взялся толкать травку в окрестных городках. В ту пору такой бизнес казался жутким и опасным, хотя в нынешнюю метамфетаминовую эпоху выглядел безвреднее торговли газировкой. Чет намотал бессчетное число миль, разъезжая по второстепенным дорогам, предпочитая их основным трассам, поскольку и машин, и полиции в полях встречалось меньше.
Как-то раз в семьдесят седьмом году Чет, провернув удачное дельце в Пайпстоуне, штат Миннесота, катил на юг. Стояла теплая летняя ночь, мерцали звезды, светила луна. Он откинулся на пассажирскую спинку, подставил ветру патлатую голову и крутанул ручку газа. А очнулся в феврале в одном из стационаров Миннеаполиса. Трудотерапевты постепенно растолковали Чету, что его нашла фермерская собака посреди кукурузного поля, а ночную поездку, по-видимому, прервал поворот – дорога внезапно вильнула к западу. Он не успел среагировать и полетел прямиком в посадки на скорости миль девяносто в час. Кукуруза (в то время года футов в восемь высотой) обеспечила ему относительно мягкое падение – Чет отделался на удивление немногочисленными травмами. Длинные, жесткие, волокнистые стебли разлетались в щепки – от них его спасла кожаная одежда. К несчастью, Чет ехал без шлема – одна из щепок прошла сквозь левую ноздрю и впилась в мозг.
Восстановление шло долго. Большинство мозговых функций вернулось, так же как и умственные способности, если не относить к таковым навыки общения и осмотрительность. Чет решил дознаться, почему дотошные мастера теодолитов, которые сто лет назад прокладывали эти дороги и скрупулезно придерживались решетчатой схемы, вдруг ни с того ни с сего порой вставляли в нее повороты. Рассматривая карты, он выяснил: изгибы встречались лишь в направлении север – юг; на дорогах с запада на восток их не было.
Разумеется, все объяснялось сферической формой Земли, покрыть которую равными квадратами невозможно; довольно большой участок – да, но рано или поздно понадобится внести поправку, сдвинуть один ряд к западу либо к востоку.
На дворе стояли семидесятые, и Чет, который оставил школу из-за травмы головы, не мог не ощутить фундаментальности своего открытия. Также неизбежно он пришел к выводу, что ошибка, совершенная им той лунной ночью, была посланием свыше и предупреждением: из-за своей сомнительной и монотонной пушерской работенки он упускает вещи более серьезного, космического плана.
Чет двинулся на запад, как поступали в то время многие американцы, искавшие «космического». Не доехав пары сотен миль до Тихоокеанского побережья, он встретил группу байкеров, сотрудничавшую с пешим контрабандистом Ричардом. Чета признали своего рода шаманом. Он стал верховным жрецом отколовшейся группы, которая, желая обособиться от основной калифорнийской компании, назвалась Паладинами Септентриона. Паладины перебрались на север и осели в южной части Британской Колумбии. Чет снова едва не погиб в аварии, чем лишь усилил свою мистическую славу.
Вскоре после его выписки из больницы Паладины Септентриона взялись за проект, целью которого было, как сказал Чет, стать настоящими мужчинами.
Когда этот замысел донесли до Ричарда (случайно, в баре, посреди разговора на вроде бы отвлеченные темы), благоговейный трепет и обыкновенный ужас принялись сражаться за первенство в той части его мозга, которая досталась человеку от млекопитающих. Включились и рептильные рефлексы: Ричард быстро прикинул все традиционные (и не очень) пути бегства из бара, кожа покрылась потом, пульс взлетел до частоты, от которой зашкалило бы радары канадской дорожной полиции. Слишком хорошо знакомый с этими парнями в их домужественную эпоху, Ричард боялся представить, что же будет теперь. Однако через несколько минут несвязных обсуждений прояснилось: Чет имел в виду «остаться настоящими мужчинами», снизив при этом число жертв своей мужественности. Сместившиеся акценты совпали к тому же с принципами выживания: с браком и рождением детей. Паладины избавились почти от всего огнестрельного оружия и, воспользовавшись законами Канады, где на удивление терпимо относились к мечам, стали разъезжать по местным дорогам с притороченными за спиной пятифутовыми шотландскими двуручными клейморами. Они устраивали на лесных полянах потешные поединки и бои, участвовали в исторических фестивалях, где поднимали кубки вместе со своими новообретенными братьями по духу из Общества творческого анахронизма. Рокочущие колонны байкеров-меченосцев гармонично влились в пейзаж юга Британской Колумбии – той части света, что гордилась своей эксцентричностью. Дети, едва различимые за тонированными стеклами и солнцезащитными шторками семейных фургонов, показывали на них пальцами и радостно махали руками. Паладины Септентриона стали героями местных телесюжетов об умилительных и неординарных событиях и бросили нарушать законы.
Фраза-ссылка «в силу пока необъяснимого астрального феномена» вела к статье на внутреннем вики-сайте. Железное правило «Газеты» гласило: мир «Т’Эрры» – такой, каким он предстает на мониторах, – окончательная истина и единственная реальность, доступная и известная корреспондентам. Необычные события, связанные с поведением игроков, объяснялись «странными небесными огнями», «сверхъестественными силами, недоступными пониманию местных мудрецов», «неожиданным парадом планет», «по всей видимости, капризом здешнего полубога», «громом средь ясного неба» и даже «внезапным поворотом колеса Фортуны, которого, по общему мнению умудренных опытом старожилов, ничто не предвещало, и опиши некий автор подобное в книге, его осмеяли бы за топорный пример явления «бога из машины». Тем не менее одной из главных задач «Газеты» было сообщать о действиях игроков, то есть о происходившем в реальном мире, поэтому ссылки вели к внешним статьям вики-сайта, написанным тем языком офисных объявлений, от которого Ричард впадал в уныние.
В записи говорилось, что в Торгайских предгорьях заправляет группа, называющая себя кланом «Голда шу», то есть златоделами; «голда» – видимо, из-за моды на гангста-рэп. Клан хозяйничал в этом районе уже несколько лет. Обычное дело – подобных анклавов в Т’Эрре множество. Правила не запрещали группам увлеченных игроков захватывать и удерживать тот или иной район. А «мясо» понаехало сюда из-за «REAMDE», который несколько недель распространялся вяло, потом вдруг взмыл по экспоненте, и в последние двенадцать часов дело выглядело так, будто он скоро захватит всю вычислительную мощь Вселенной. Однако затем он увяз в своей же экспансии и встретил сопротивление реального мира, а тот всегда сплющивает такие якобы экспоненциальные графики в сильно растянутую за концы букву S. Это не уменьшало серьезности проблемы и не значило, что десятки программистов и сисадминов не вкалывают по восемнадцать часов кряду, разбираясь с вирусом. С другой стороны, он не грозил захватить мир и обрушить работу Корпорации. К тому же тысячи персонажей, убивая друг друга в баре Господина Бодряка, только зарабатывали опыт.
– Раз уж нам надо найти Тролля, может, составим план? – предложил Чонгор.
Спецконсультанты удивленно посмотрели на него, но быстро отвлеклись и, ухмыляясь, начали отпускать комментарии и шуточки на русском. Иногда Соколов приказывал им заткнуться и притихнуть – возможно, обрывал нежелательные темы. Какие именно, Зула даже думать не хотела.
– Ты хоть что-нибудь знаешь о Сямыне? – спросила она.
– Я успел немного погуглить, – сообщил Чонгор.
– А мы – нет, – заметил Питер.
– Любопытное место. Чем-то даже напоминает Венгрию.
– Чем же?
– Большим числом соседей.
– Это ведь там терракотовая армия? – предположил Питер.
– Ты путаешь с Сианем. – Чонгор смущенно улыбнулся, показывая, что поначалу и сам допустил такую же ошибку. – Сиань в глубине материка, а Сямынь – у моря, чуть севернее Гонконга, на берегу… как называется узкий водный отрезок?..
– Пролив, – подсказала Зула.
– На берегу пролива ровно напротив Тайваня. Через Сямынь в Китай шло серебро. Испанцы везли его галеонами из Мексики в Манилу, а оттуда местные торговцы переправляли его сначала в Сямынь, а потом во внутренние области по Реке Девяти Драконов. Когда об этом прознали голландцы, на островках возле Сямыня поразвелось пиратов, которые крали серебро, а в остальное время грабили местных жителей. Потом пришел Чжэн Чэнгун и выгнал голландцев. Удивительный был человек. Мать – японка, отец – китайский пират. Сам он родился в Японии, а воспитали его мусульмане – бывшие рабы, которых освободил его же отец, – поэтому многие думают, что Чжэн Чэнгун втайне принял ислам. В общем, он прогнал голландских пиратов с Тайваня и воссоединил его с Китаем. Чэнгуна считают героем и в материковом Китае, и на Тайване, а в Сямыне ему поставили огромный памятник.
– Это имеет отношение к нашей задаче? – Питер проявлял чудеса терпения.
Чонгор внимательно посмотрел на него и напомнил:
– Я вышел в Интернет всего на пару минут, но успел скачать несколько старых книг, потом доступ отрубили. Я читал их, пока летел сюда.
– То есть вся твоя информация – из старых книг, – уточнил Питер.
– Да. Из них я знаю, что у Сямыня с Тайванем старинные и очень запутанные отношения. Прямо в Сямыньской бухте есть два тайваньских острова. Всего в десяти километрах от города – территория другого государства. Во время «холодной войны» Советская армия постоянно их бомбила.
– Тесные связи с Манилой, Гонконгом и Тайванем. Сямынь – крупный порт. Я усвоила. Информация для туристов. Но какое отношение это имеет к Троллю?
Чонгор пожал плечами.
– К Троллю, наверное, никакого. А к нам – к нашему положению – имеет. Я пытался понять, как нас ввезут в страну. Вы знали, что в Китай нужна виза?
– Нет, – ответила Зула.
Питер помотал головой.
– Получить ее не трудно, но надо заполнять документы, высылать свой паспорт. А виз у нас с вами, очевидно, нет. Вот я и думал – как?
Питер и Зула молча смотрели на него и ждали разгадки.
– Вы спрашиваете, какое это имеет к нам отношение. По-моему, ответ такой: если бы нас хотели провезти во внутренние районы – вот это было бы непросто. А Сямынь – сплошь контрабанда и коррупция. Процентов десять иностранных товаров в Китай ввозят нелегально. И, как правило, через Сямынь. Несколько лет назад чиновников там основательно примучили…
– Прищучили, – хором поправили Питер и Зула.
– Да. Многих казнили или посадили. И все равно Сямынь – самое подходящее место для таких, как он… – Чонгор слегка скосил глаза в сторону ивановского отсека. – Стакнуться с кем надо в порту, на таможне – да где угодно – и провезти контрабандой, скажем так, человеческий груз.
– Хорошо. Допустим, ты совершенно прав и нас пропустят, – кивнул Питер. – А что мы будем делать дальше?
Чонгор задумался – не только над тем, как искать Тролля, но и над тем, как бы не сболтнуть лишнего. Иванов через переборку не расслышит, а вот спецконсультанты, из которых по крайней мере один, Соколов, худо-бедно знает английский, – могут. Чонгор размышлял, сидя спиной к русским, и не шевелился, но вращал глазами более чем красноречиво.
– Известный нам адрес, – начал он, и Зула поняла, что речь идет о четырех разделенных точками числах на ладони Соколова.
– Часть огромного кластера, принадлежащего провайдеру, – подхватил Питер. – Это понятно.
– А если попытаться сузить диапазон географически? – предложил Чонгор.
– Не можем же мы вломиться в офис провайдера и допросить сисадминов, – закончил мысль Питер.
– У них наверняка есть принцип, по которому блоки адресов раздаются районам города. Он, может, и не строгий…
– …но и не полностью случайный, – подхватил Питер. – По крайней мере будем иметь хоть какое-то представление.
Настал черед Зулы чувствовать себя умственно отсталой. Впрочем, работа в хайтековой компании научила ее: лучше спросить прямо, чем юлить и делать вид, что все понимаешь.
– И как вы намерены получить эту информацию?
– Ножками, – ответил Питер и вопросительно посмотрел на Чонгора, который, судя по выражению лица, не понял, что он имеет в виду.
– То есть лично обойдете весь город. А для чего?
– Я слышал, там полно интернет-кафе. Если так, то мы заходим в первое попавшееся, платим за доступ, смотрим ай-пи компьютера, записываем и идем в следующее, – объяснил Питер.
– А можно прочесать эфир, – предложил Чонгор.
Эту фразу Зула как-то слышала – она означала ездить с ноутбуком, разыскивать и подключаться к незапароленным Wi-Fi сетям.
– Гостиничные номера, – согласился Питер.
– Да просто вестибюли.
– Составим карту и поймем, в каком районе какие IP-адреса, и примерно выясним, где живет Тролль. А если повезет, то и интернет-кафе, из которого он выходит в сеть.
– Что мне нравится в вашей идее, – подумав, сказала Зула, – так это методичность и постепенность. Наш начальник увидит, что мы трудимся и выдаем результат.
С этой стороны – с точки зрения довольства Иванова и сдерживания его паранойи – Питер с Чонгором к задаче явно не подходили и потому теперь так и раскрыли рты.
Зула досадливо отмахнулась.
– Говоря языком менеджеров, есть система показателей, с помощью которой мы можем устанавливать ожидания и демонстрировать движение вперед.
Питер и Чонгор не могли понять, шутит она или нет. Зула тоже.
И отчего они так ее раздражают?
Оттого что пытаются решить поставленную перед ними задачу – найти Тролля. Тролль – проблема Иванова, а не их; их проблема – Иванов.
Если они разыщут Тролля, то попадут в еще большие неприятности, став соучастниками убийства.
Но так далеко Зула не заглядывала, поскольку видела в плане Чонгора и Питера шанс: оказавшись в городе, можно позвать на помощь или даже сбежать. Конечно, объяснение с полицией по поводу отсутствия виз добром не кончится, однако судьба, которую им готовит Иванов, явно хуже.
Размышляя об этом, Зула краем глаза наблюдала за Соколовым. Тот по-прежнему сидел с бумагами в руках, но уже давно перестал переворачивать страницы. Время от времени он зло шикал на свой отряд и прислушивался к разговору, который вела компания Чонгора.
– Думаете, нас вот так запросто выпустят в город?
– Хороший вопрос, – согласился Чонгор.
– Если им нужен Тролль – выпустят, – объявил Питер.
– Тогда я попытаюсь доказать ему, что другого варианта нет, – сказала Зула так, чтобы Соколов расслышал.
* * *
В этих двух парнях Зула обнаружила кое-что общее. Она разглядела в Чонгоре то, чем ее в первую, пожалуй, очередь когда-то привлек Питер. Ни тот ни другой толком не имели образования: оба годам к двадцати решили начать самостоятельную жизнь и заняться делом. Оба нашли свой путь, хотя он приводил их и к успеху, и к неудачам. В итоге они не заработали ни денег, ни имени, однако каждый приобрел ту уверенность в себе, какой не встретишь у молодых людей, послушно прошедших школу, университет и даже получивших степень. Если бы Зуле хотелось зло съязвить по поводу таких лощеных мальчиков, она сравнила бы их с перезревшими зародышами, которые бесконечно выжидают и не спешат явиться на свет. Впрочем, ничего страшного: в университетах полно девушек им под стать. Видимо, из-за своего прошлого – лагеря беженцев, безвременной смерти приемной мамы – Зуле даже в голову не приходило увлечься подобными типами. Свойство, которое она разглядела в Питере, а теперь заметила в Чонгоре (и произнеся про себя это слово, поморщилась, хотя не видела смысла застенчиво отгораживаться от него иронией), называлось мужественностью. Это качество сулило и хорошее, и плохое. У некоторых мужчин в ее семье оно присутствовало, особенно у дяди Ричарда. Зула знала, что дядя по натуре своей человек хороший, хотя, случалось, творил безумства и обижал людей, о чем сожалел; знала, что ему повезло, что он пожертвует собой, лишь бы защитить племянницу. И что отношения с женщинами у него не складывались.* * *
Самолет снизился и заложил несколько виражей, видимо, готовясь к посадке. До захода солнца оставалось минут тридцать, оно светило под крылом. Почти горизонтальные лучи выпукло выхватывали здания и детали рельефа. Даже с высоты становилось понятно, что внизу жарко и влажно. Ландшафт был изумительно сложный: ветвистые полуострова тянулись к большим и маленьким островам, которыми кишел залив, а сам залив складывался из слияния дельт по меньшей мере двух крупных рек. Если не считать намывных площадок вдоль кромки воды, его берега были крутыми и поросшими зеленью. Чем ближе подлетал самолет, тем яснее проступал Сямынь – почти круглый остров, отделенный от большой земли проливами. Проливы были широкими, но не слишком – вполне по силам современным мостам. Переправы тянулись от острова к промышленным пригородам.С этим островом, куда более крупным, чем остальные, мог сравниться (если не населением, то размерами) лишь один – восточнее и немного дальше от материка. На круглом Сямыне зеленым и незастроенным оставался только гористый центр, а на втором острове, похожем на сильно сжатую с боков губку, виднелись редкие приземистые городки, отделенные друг от друга обширными сельхозугодьями. Остальную местность – гористую, дикую, хотя и рассеченную извилистыми дорогами, – испещряли загадочные конструкции сплошь в куполах и антеннах.
– Тайваньский остров? – предположила Зула.
– Похоже, – согласился Чонгор. – Это военные объекты – очень уж смахивают на ту дрянь, которую Советы понастроили в Венгрии.
Под крылом проплыл еще один остров, поменьше, и по сравнению с другими тоже почти не освоенный.
– А вот и второй, – сообщил Чонгор. – Один – Цзиньмэнь, другой – Мацзу. Где какой – не знаю.
Через пару минут они уже летели над Сямынем. Еще несколько виражей, и самолет пошел на посадку.
Вместо того чтобы ехать к терминалу, их борт подрулил к невысоким зданиям. Там стояли небольшие частные самолеты – не один их десяток остался позади, прежде чем нашлось свободное место. Зула, само собой, не представляла, как выглядит местный частный терминал в обычный день, однако, на ее взгляд, тут было столпотворение. За сетчатым забором, выбирая место поудобнее, маневрировали черные автомобили. Их было столько, что регулировщики беспрестанно махали руками и дули в свистки. Некоторым машинам разрешали проехать прямо к самолетам.
Спецконсультанты увлеченно прилипли к иллюминаторам.
– Germaniya, – сказал один.
– Yaponiya, – подхватил другой.
– Они называют страны, – пояснил Чонгор. Зула сидела у другого борта и почти ничего не видела, поэтому он прибавил: – Там правительственные суда, – затем отодвинулся, и Зула увидела борт с надписью «Соединенные Штаты Америки».
– Что тут происходит? – поинтересовалась она.
– Может, конференция? – предположил Чонгор.
– Знаю! – объявил Питер. – Это из-за событий на Тайване – я недавно слышал.
Зула уставилась на него с сомнением – словам-то она верила, но никогда не думала, что он следит за новостями.
Питер пояснил:
– Обвал сайтов. На тайваньских провайдеров устроили DoS-атаки – вот шум и поднялся.
– Да, точно! – подхватил Чонгор. – Я тоже слышал. По этому поводу собрали дипломатов. Только я не знал, что встречу устроили на Сямыне.
Больше они ничего не успели рассмотреть – Соколов приказал опустить шторки.
Самолет остановился. Из своей каюты появился Иванов и, разговаривая по телефону, сошел на землю.
В салоне выключили свет, целый час все сидели в темноте, потом Зула провалилась в сон.
Когда она проснулась, было по-прежнему темно. Все кругом суетились, но совершенно молча – собирали вещи. Зула поступила так же. У трапа, снова вжавшись в кабину пилотов, стоял Соколов и по очереди хлопал по плечу сходивших вниз спецов.
Чонгор, у которого оказались самые настоящие наручные часы, сообщил, что с момента приземления прошло шесть часов.
Когда Зула приблизилась к выходу, Соколов жестом остановил ее и протянул черный мешок. Оттуда пахло новой одеждой. Зула взяла тюк обеими руками, раскрыла и увидела черную толстовку с капюшоном и именем известного модельера – откровенную подделку.
– Я такое не ношу.
– Шубу достанем тебе позже.
Зула пристально посмотрела Соколову прямо в глаза. Таких непроницаемых лиц она в жизни не видела и потому не поняла, был это бесстрастный юмор, злой сарказм или действительное обещание достать шубу.
– Шубы тоже не в моем стиле.
– Не до стиля. Надевай.
Она надела толстовку. Соколов протянул руку вперед, накинул капюшон Зуле на голову, затем опустил на лицо чуть не до подбородка и тронул за плечо, давая понять, что можно идти. Прикосновение показалось ей приятным – за это Зула очень на себя рассердилась.
Выходя, она заметила у самого борта два черных фургона. Рядом с первым стоял спецконсультант и не спускал с Зулы глаз. Еще один, ждавший внизу у трапа, проводил ее до машины, держась чуть в стороне.
Зулу усадили между двумя спецами на заднем сиденье (те проверили, хорошо ли закреплен ее ремень безопасности), Чонгора – на переднем, а Питера, судя по всему, отправили во второй фургон.
Соколов скомандовал, машины тронулись и выехали через ворота на внутреннюю дорогу аэропорта. Спереди пристроился черный «мерседес». Зула все ждала, когда покажется пропускной пункт, но их никто не остановил. Вскоре кортеж влился в общий поток на шоссе. Они были в Китае.
* * *
Чет как раз собирался в Элфинстон пополнить запасы на Грязный месяц межсезонья. Он подбросил Ричарда до города – до аэропорта с единственной взлетной полосой. Двухмоторный винтовой самолет уже ждал. Чет знал местный распорядок и поехал прямиком к крылу. Там он опустил окно и взялся добродушно подначивать пилота, пока Ричард доставал из кузова сумку и пропихивал ее в узкую самолетную дверь. Спустя полминуты борт уже набирал высоту. Ричард летал пару раз в месяц – он заключил постоянный договор с одной фирмой из пригорода Сиэтла; так что в его путешествии не было ничего необычного. Этим утром ему предстояло провести в воздухе меньше времени, чем некоторым сотрудникам Корпорации-9592 за рулем, стоя на понтонном мосту или в пробке из-за очередной пары «поцеловавшихся» машин.Начало и конец маршрута проходили над сплошными горами, а середина – над обводненной низиной возле плотины Гранд-Кули. Всякий раз Ричард завороженно смотрел, как местность внезапно становится ровной и по ней идеальной сеткой – совсем как на Среднем Западе – бегут дороги. Прежде узор разрывали щербатые столовые горы, служившие границами долин, но теперь решетка асфальтовых нитей отступала лишь перед самыми неприступными местами. Единственное, чем отличались здешние квадратные угодья от таких же на Среднем Западе, – тут в центре некоторых полей зеленели круги – признаки системы круговой ирригации.
Каждый раз, глядя на эти дороги, Ричард думал о Чете. Тот тоже вырос в городке на Среднем Западе в восточной, аккуратно разлинованной части Южной Дакоты. Вместе с приятелями юный Чет сколотил нечто вроде банды байкеров. Они гоняли на самодельных драндулетах с движками от газонокосилок, потом доросли до внедорожных и, наконец, до самых настоящих мотоциклов. Мироздание не желало снабжать Чета средствами, которых хватало бы на содержание и прокачку мотопарка, и он взялся толкать травку в окрестных городках. В ту пору такой бизнес казался жутким и опасным, хотя в нынешнюю метамфетаминовую эпоху выглядел безвреднее торговли газировкой. Чет намотал бессчетное число миль, разъезжая по второстепенным дорогам, предпочитая их основным трассам, поскольку и машин, и полиции в полях встречалось меньше.
Как-то раз в семьдесят седьмом году Чет, провернув удачное дельце в Пайпстоуне, штат Миннесота, катил на юг. Стояла теплая летняя ночь, мерцали звезды, светила луна. Он откинулся на пассажирскую спинку, подставил ветру патлатую голову и крутанул ручку газа. А очнулся в феврале в одном из стационаров Миннеаполиса. Трудотерапевты постепенно растолковали Чету, что его нашла фермерская собака посреди кукурузного поля, а ночную поездку, по-видимому, прервал поворот – дорога внезапно вильнула к западу. Он не успел среагировать и полетел прямиком в посадки на скорости миль девяносто в час. Кукуруза (в то время года футов в восемь высотой) обеспечила ему относительно мягкое падение – Чет отделался на удивление немногочисленными травмами. Длинные, жесткие, волокнистые стебли разлетались в щепки – от них его спасла кожаная одежда. К несчастью, Чет ехал без шлема – одна из щепок прошла сквозь левую ноздрю и впилась в мозг.
Восстановление шло долго. Большинство мозговых функций вернулось, так же как и умственные способности, если не относить к таковым навыки общения и осмотрительность. Чет решил дознаться, почему дотошные мастера теодолитов, которые сто лет назад прокладывали эти дороги и скрупулезно придерживались решетчатой схемы, вдруг ни с того ни с сего порой вставляли в нее повороты. Рассматривая карты, он выяснил: изгибы встречались лишь в направлении север – юг; на дорогах с запада на восток их не было.
Разумеется, все объяснялось сферической формой Земли, покрыть которую равными квадратами невозможно; довольно большой участок – да, но рано или поздно понадобится внести поправку, сдвинуть один ряд к западу либо к востоку.
На дворе стояли семидесятые, и Чет, который оставил школу из-за травмы головы, не мог не ощутить фундаментальности своего открытия. Также неизбежно он пришел к выводу, что ошибка, совершенная им той лунной ночью, была посланием свыше и предупреждением: из-за своей сомнительной и монотонной пушерской работенки он упускает вещи более серьезного, космического плана.
Чет двинулся на запад, как поступали в то время многие американцы, искавшие «космического». Не доехав пары сотен миль до Тихоокеанского побережья, он встретил группу байкеров, сотрудничавшую с пешим контрабандистом Ричардом. Чета признали своего рода шаманом. Он стал верховным жрецом отколовшейся группы, которая, желая обособиться от основной калифорнийской компании, назвалась Паладинами Септентриона. Паладины перебрались на север и осели в южной части Британской Колумбии. Чет снова едва не погиб в аварии, чем лишь усилил свою мистическую славу.
Вскоре после его выписки из больницы Паладины Септентриона взялись за проект, целью которого было, как сказал Чет, стать настоящими мужчинами.
Когда этот замысел донесли до Ричарда (случайно, в баре, посреди разговора на вроде бы отвлеченные темы), благоговейный трепет и обыкновенный ужас принялись сражаться за первенство в той части его мозга, которая досталась человеку от млекопитающих. Включились и рептильные рефлексы: Ричард быстро прикинул все традиционные (и не очень) пути бегства из бара, кожа покрылась потом, пульс взлетел до частоты, от которой зашкалило бы радары канадской дорожной полиции. Слишком хорошо знакомый с этими парнями в их домужественную эпоху, Ричард боялся представить, что же будет теперь. Однако через несколько минут несвязных обсуждений прояснилось: Чет имел в виду «остаться настоящими мужчинами», снизив при этом число жертв своей мужественности. Сместившиеся акценты совпали к тому же с принципами выживания: с браком и рождением детей. Паладины избавились почти от всего огнестрельного оружия и, воспользовавшись законами Канады, где на удивление терпимо относились к мечам, стали разъезжать по местным дорогам с притороченными за спиной пятифутовыми шотландскими двуручными клейморами. Они устраивали на лесных полянах потешные поединки и бои, участвовали в исторических фестивалях, где поднимали кубки вместе со своими новообретенными братьями по духу из Общества творческого анахронизма. Рокочущие колонны байкеров-меченосцев гармонично влились в пейзаж юга Британской Колумбии – той части света, что гордилась своей эксцентричностью. Дети, едва различимые за тонированными стеклами и солнцезащитными шторками семейных фургонов, показывали на них пальцами и радостно махали руками. Паладины Септентриона стали героями местных телесюжетов об умилительных и неординарных событиях и бросили нарушать законы.
* * *
Ричард вернулся мыслями в самолет и снова взялся за «Т’Эрранскую газету», ежедневное издание, выпускаемое, разумеется, в электронном виде крохотным отдельчиком сиэтлского офиса. В ней подытоживалось главное за сутки: достижения, войны, дуэли, разграбление городов, статистика смертности, эпидемии, скачки цен.СМЕРТНОСТЬ В ТОРГАЯХ ВЫРОСЛА НА 1 000 000%.Насколько понял Ричард (правда, не сразу), авторы статьи – гуманитарии с дипломами очень дорогих вузов – писали подобным языком, чтобы уж наверняка не потерять место. Руководство Корпорации-9592 привыкло почитывать «Газету» за утренним кофе, и наверняка стало бы платить авторам даже вопреки бюджету, лишь бы не лишать себя этого удовольствия.
Материал подготовлен по сообщениям корреспондентов «Т’Эрранской газеты» Греш’накха Покинутого, Эрикка Жезлобоя и Феи Златоглазки.
Стремительный рост уровня смертности в Торгайских предгорьях, где внезапно разразились боевые действия, сегодня превысил миллион процентов. Наблюдатели связывают этот аномальный показатель с невиданным наплывом визитеров, которые в силу пока необъяснимого астрального феномена вынуждены платить дань обитающему там троллю. Пришлые, или, как их называют местные жители, «мясо», везут оброк, благодаря чему представляют собой лакомую добычу для грабителей. Аналитики расценивают показатель в миллион процентов как психологически значимый порог, отделяющий опустошительную войну от эпохального кровопролития.
Опираясь на восьмифутовый волшебный посох, местный алхимик Шекондар Грозный бродит по колено в крови, заливающей торговую улицу Волынного Ущелья – городка, который некогда именовал себя «Вратами в Торгаи». Шекондар не разделяет мнения о том, что последние события портят репутацию местечка. По его мнению, наплыв «мяса» и явившихся следом бандитов, сухопутных пиратов и головорезов – благо для экономики региона и золотое дно для негоциантов, особенно для тех, кто, как сам Шекондар, продает целебные зелья, волшебные камни и прочий товар, пользующийся у гостей большим спросом.
На постоялом дворе «Странник» – популярном злачном месте у крутой дороги, ведущей из Волынного Ущелья в предгорья, – можно услышать иные подробности. Из-за горы трупов, которыми до потолка завален бар, едва доносится голос, представляющийся владельцем питейного заведения Господином Бодряком. На его взгляд, нашествие гостей «хорошо, да не в меру», к тому же многие клиенты, ссылаясь на груду разлагающихся тел, которая перекрывает дорогу в бар, покидают гостиницу, не заплатив.
Фраза-ссылка «в силу пока необъяснимого астрального феномена» вела к статье на внутреннем вики-сайте. Железное правило «Газеты» гласило: мир «Т’Эрры» – такой, каким он предстает на мониторах, – окончательная истина и единственная реальность, доступная и известная корреспондентам. Необычные события, связанные с поведением игроков, объяснялись «странными небесными огнями», «сверхъестественными силами, недоступными пониманию местных мудрецов», «неожиданным парадом планет», «по всей видимости, капризом здешнего полубога», «громом средь ясного неба» и даже «внезапным поворотом колеса Фортуны, которого, по общему мнению умудренных опытом старожилов, ничто не предвещало, и опиши некий автор подобное в книге, его осмеяли бы за топорный пример явления «бога из машины». Тем не менее одной из главных задач «Газеты» было сообщать о действиях игроков, то есть о происходившем в реальном мире, поэтому ссылки вели к внешним статьям вики-сайта, написанным тем языком офисных объявлений, от которого Ричард впадал в уныние.
В записи говорилось, что в Торгайских предгорьях заправляет группа, называющая себя кланом «Голда шу», то есть златоделами; «голда» – видимо, из-за моды на гангста-рэп. Клан хозяйничал в этом районе уже несколько лет. Обычное дело – подобных анклавов в Т’Эрре множество. Правила не запрещали группам увлеченных игроков захватывать и удерживать тот или иной район. А «мясо» понаехало сюда из-за «REAMDE», который несколько недель распространялся вяло, потом вдруг взмыл по экспоненте, и в последние двенадцать часов дело выглядело так, будто он скоро захватит всю вычислительную мощь Вселенной. Однако затем он увяз в своей же экспансии и встретил сопротивление реального мира, а тот всегда сплющивает такие якобы экспоненциальные графики в сильно растянутую за концы букву S. Это не уменьшало серьезности проблемы и не значило, что десятки программистов и сисадминов не вкалывают по восемнадцать часов кряду, разбираясь с вирусом. С другой стороны, он не грозил захватить мир и обрушить работу Корпорации. К тому же тысячи персонажей, убивая друг друга в баре Господина Бодряка, только зарабатывали опыт.