Стовер Мэтью Вудринг. Новый Орден Джедаев: Изменник

   - Ты должен помочь мне разобраться!..
   - Просто запомни: я увидел свет Истинного пути, - повторил Джейсен - твердо, со значением, - И иду к богам с радостью в моем сердце, полном благодарности за третий дар.
   Пока Ганнер стоял, беспомощно раскрыв рот, сморщенный зев на стене вдруг распахнулся в сторону обширного сводчатого зала. Ганнер дернулся, чуть не уронив меч Анакина в попытке отключить его и спрятать в одном из просторных рукавов своей белой одежды. В зале было полно покрытых шрамами йуужань-вонгских воинов, в настороженной готовности, обязательно с каким-нибудь орудием убийства в каждой руке. Прямо у проема стояла пара нервничающих, потеющих йуужань-вонгов из касты, которую Ганнер не мог распознать. Оба держали на поводу рептилеобразных существ размером с банту; эти существа присели на задние лапы, в то время как их когтистые лапы царапали зев прохода, чтобы он раскрылся пошире.
   Несколькими шагами далее десяток или даже больше удивительно наряженных йуужань-вонгов, одежда которых сияла, переливалась и менялась в нескончаемом движении самой жизни, выстроились полукругом рядом с двумя примечательными личностями. Один из этих йуужань-вонгов носил гигантский шипастый головной убор, который, как Ганнер слышал, полагалось носить старшему формовщику; второй - улыбающийся безгубой, иглозубой улыбкой, знакомую Ганнеру из снов - был одет в длинную черную одежду.
   Ном Анор.
   Джейсен повернулся к ним без малейшей тени тревоги.
   - Что означает это вторжение? - протянул он, снова придав голосу рокочущее звучание грозовых раскатов, присущее богу во плоти. - Как вы смеете беспокоить приносящего Свет?
   Ном Анор протиснулся вперед и склонился к Джейсену, неожиданно прошептав:
   - Очень хорошо, Джейсен Соло. Словно всю жизнь носил эту мантию, - потом он отступил на шаг и произнес чуть громче, чтобы было слышно тем, кто стоял рядом. - Существа-датчики внезапно лишились чувств. Мы обеспокоились. Все ли в порядке?
   - Ваше беспокойство оскорбительно, - рявкнул Джейсен с замечательным высокомерием.
   Брови Ном Анора подпрыгнули, словно он пытался скрыть улыбку, но старший формовщик и строй разодетых йуужань-вонгов - из касты жрецов, как предполагал Ганнер - похоже, восприняли все это вполне серьезно.
   Некоторые явно вздрогнули.
   - Ничто не совершается помимо моей воли. Если эти существа заснули, значит, это я так сделал!
   Ганнер моргнул. "Надо же", подумалось ему, "Как он может взять да и выдать чистую правду за ложь." Джейсен величественно обратился к Ганнеру:
   - Расскажи этим неверующим слабакам, что только что произошло в этой комнате.
   Ганнер опять моргнул.
   - Я, ээ... я... ээ, значит...
   - Говори! Ибо я так велю! - он снова подмигнул - незаметно для всех, кто стоял в зале - и Ганнер пережил момент совершеннейшего просветления. Ему не надо было знать. Ему надо было лишь принять решение. Смерть ждала его в любом случае. Вопрос был не в том, умрет он или нет. Вопрос был в том, как он умрет.
   - Я увидел свет Истинного Пути! - раздался на удивление сильный голос, учитывая, что в груди у него все трепетало, а живот чуть не прохватило. Спрятав ладони в рукавах, Ганнер сжимал меч Анакина, словно талисман, который мог поделиться своей силой. - И я... ээ... иду к богам с радостью в моем сердце... ээ... полном благодарности за третий дар!
   - Так ли это? - беззвучно произнес Ном Анор, и в его глазах появился нехороший блеск, словно он ни на миг не поверил Ганнеру; но один из жрецов выкрикнул, чуть ли не подражая звуку рожка аэротакси:
   - Тчурокк сен хаттазз ал'Йун! Тчурокк'тиз!
   Воины дружно грянули в ответ:
   - ТЧУРОКК!
   "Прямо какие-то маленькие восторженные болваны, нет?", подумал Ганнер в смятении.
   Их выкрик звучал как приветствие. Ганнер тихо прошептал Джейсену:
   - Чего это они?
   - Они предлагают мне жалкое подобие надлежащего уважения, - с королевским достоинством ответил Джейсен. - Слова означают: "Созерцай воплощение божества".
   - Тчурокк сен джиидай Ганнер! Тчурокк'тиз!
   - ТЧУРОКК!
   - И я... это... им тоже нравлюсь, а?
   - Не нравишься ты им, - подал голос Ном Анор, неугомонный в своей злобе, как какой-нибудь откормленный хатт. - Ты никому не нравишься; они просто воздают почести твоему добровольному пожертвованию во славу Истинных Богов.
   - Да. Мое... эмм... добровольное пожертвование. Истинным Богам. Точно. Ну так... чего мы ждем?
   - А ничего, - ответил Ном Анор. - Начнем, пожалуй, или как?
 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. БОЛЕЗНЬ ТЩЕСЛАВИЯ

 
   Ганнер шел следом за Джейсеном, держась в одном шаге за его левым плечом и стараясь выглядеть торжественно и величаво, лишь бы не выказать страха. Он заставлял себя думать о чем-нибудь другом. О чем угодно. Если он не перестанет думать о том, насколько плачевны его дела, то прямо здесь рухнет на колени и вывернет наизнанку свои внутренности. Йуужань-вонги - которые, как он справедливо полагал, выкрикивали приветствия в его честь в том сводчатом зале - окружили его широким кольцом, держась на почтительном расстоянии порядка десяти метров от Ганнера.
   Впереди, окруженные точно таким же кольцом почетной стражи, шагали Ном Анор и формовщик, бывший с ним в зале: крупный уродливый болван с пучком щупалец, растущих прямо из уголка рта. Процессию сопровождал строй воинов с разными причудливыми увечьями, несущих с собой всяческих существ всех мыслимых размеров и немыслимых форм; существ, которых воины похлопывали, стискивали и вертели на протяжении всего перехода, тем самым извлекая некий ритм из этих криков боли.
   А позади жрецов, окружавших Ганнера и Джейсена, шагала парадная шеренга выстроившихся в строгом соответствии с рангом воинов, которые несли свои знамена - некие гибкие существа, на верхушках которых извивались многоцветные реснички, все разные, легко отличимые, сплетающие узоры, от которых тошнота Ганнера становилась еще невыносимее. Но было еще кое-что похуже.
   Вся эта история подавляла его все больше и больше. И Ганнер ненавидел это.
   Джейсен не замолкал ни на миг, делясь обрывками наблюдений о культуре и биотехнологиях йуужань-вонгов - тихим, почти шепчущим голосом, едва двигая губами, чтобы никто из их эскорта не заметил, что он говорит. Ганнер был способен понять едва ли половину из сказанного; и он не был уверен, что запомнил хоть половину из того, что понял. Он не мог сконцентрироваться на том, что Джейсен собирался ему поведать, а больше внимания уделял тому, чтобы не позволить трясущимся подкашивающимся ногам сбиться с шага. Да и какая разница, что он запомнил, а что - нет? В этой жизни он уже никому об этом не расскажет. Нет, не из-за страха ему было так плохо. Несомненно, он боялся смерти, однако он переживал это чувство и раньше... и без сбивающей с ног тошноты.
   Ганнер стиснул рукоять меча Анакина в глубине рукава; и только ощущение гладкой надежной поверхности помогало ему сохранять лицо и не забрызгать рвотой полы одежды. Возможно, сама эта планета отчасти была причиной его подавленности. Он думал, что приготовился увидеть новый облик Корусканта; пока вел расследование, он слышал от беженцев на концентрационных кораблях десятки историй. Слышал о безумно разрастающихся джунглях, покрывших руины планетарного города. Ему рассказывали о великолепных орбитальных кольцах, которые кто-то из беженцев назвал "Мостом". Он знал, что йуужань-вонги изменили орбиту Корусканта, чтобы планета была ближе к своему солнцу. Но знать все это - совсем не то же самое, что и выйти из прохладной тени в бело-голубой полдень - режущий глаза, жаркий до того, что прошибает пот. Пот затекал в рот, в уши, тек рекой по спине; из-за него мокрые брюки липли к ногам.
   Воздух был влажен, как дыхание приапулина, а пах так, словно целая планета была норой ящерки-игрунки; причем наполнена эта нора была гниющими цветами-медоносами. Процессия тянулась спиралью через гигантский лабиринт, который все разрастался вокруг них и умножал число разветвлений, мимо высоких изогнутых стен, сплетенных из ветвей с острыми, как иглы, шипами разной длины - от половины сантиметра до равной длине руки Ганнера. Тысячи йуужань-вонгов незнакомой ему касты карабкались вверх и вниз по этим стенам, украшая их блестяще окрашенными растениями и цветочными гирляндами, развешивая клетки и корзины с множеством удивительных существ, настолько чужеродных, что Ганнер даже не мог их толком разглядеть. Его глаза упрямо хотели распознать в этих существах насекомых либо рептилий, грызунов или кошачьих, или еще каких-нибудь привычных животных, тогда как на самом деле они таковыми не являлись.
   Он воспринял от Джейсена кое-какую информацию - о том, что этот лабиринт может служить двум целям: не только для церемониального хода, но и для защиты бесценного планетного мозга от живой силы противника в случае вторжения. У зрелого существа-лабиринта шипы срастаются на высоте двадцати метров, образуя тоннель тридцатиметровой ширины; и его стены становятся несгораемыми, твердыми, как дюрастил, и достаточно эластичными, чтобы противостоять ударной волне... а в шипах появится нейротоксин такой силы, что малейший укол может разрушить нервную систему того несчастного, что к ним прикоснется. Пешие захватчики будут вынуждены пройти по тому же пути, что и процессия, только на их пути будет множество ловушек.
   Время от времени Ганнер мельком видел сквозь проемы в незрелых стенках лабиринта то место, куда они все направлялись. Колодец планетного мозга располагался в покатой впадине диаметром около двух километров в центре горы из йорик-коралла.
   Даже скрытая, форма, что лежала в основе этой коралловой горы, была легко узнаваема для каждого, кто когда-либо посещал Корускант. Ганнер точно знал, чем это было раньше. И это тоже отчасти могло быть причиной его подавленности. Колодец планетного мозга когда-то был Галактическим Сенатом. Сенат пережил планетарную бомбардировку с минимальными повреждениями, его первый проектировщик еще тысячу лет назад уверял, что любое оружие, способное уничтожить Галактический Сенат, заодно разнесет и всю планету. И хоть в этом заявлении было хвастовства без меры, сомнений в том, что Сенат был одним из прочнейших зданий в истории строительства, не возникало. Даже полное уничтожение Сенатской Залы десять лет назад не привело к повреждению структуры здания: новая Палата Верховного Собрания Республики была отстроена прямо на остове старой. Конструкция этого ячеистого здания придавала его структуре неимоверную прочность, сравнимую - в инженерном смысле - с самим йорик-кораллом. Повредить ячейки могли только прицельные удары, а переборки, которыми изобиловал интерьер, не позволяли ударной волне распространяться.
   Джейсен объяснил: как только йорик-коралл разложит при помощи энзимов дюракрит и транспаристил и приспособит эти материалы для укрепления собственной скелетной ткани, йуужань-вонги превратят хвастовство давно забытого проектировщика в сбывшееся пророчество. Любое оружие, способное нанести ущерб Колодцу планетного мозга, разрушит вместе с ним и планету. Но им и этого было мало: они заодно поселили во впадине множество довинов-тягунов. Даже если Новая Республика каким-то образом решит отыграться за потерю планеты, Колодец отделится от поверхности как полноценный корабль, унося на своем борту планетный мозг со всеми его невосполнимыми генетическими образцами и непревзойденными умениями. Но пока что формирование коралла не завершено. В его структуре еще сохранялись слабые звенья, например - там, где сохранились следы взрыва протонной бомбы, сработавшей в офисе Борска Фей'лиа.
   - Кто-то разбомбил офис Фей'лиа? - пробормотал Ганнер в затылок Джейсену. - До или после вторжения?
   Короткий смешок, который Джейсен издал в ответ, был суше таттуинского лета. Джейсен кивнул в сторону утопающих в джунглях развалин императорского дворца, в очертаниях которого еще можно было угадать полукилометровый провал, который остался после взрыва.
   - Говорят, Фей'лиа сам заложил бомбу. И еще, что вместе с ним погибло около двадцати пяти тысяч первоклассных воинов и кучка высокопоставленных вонговских офицеров - включая командующего операцией.
   - Кто? Кто это говорит?
   - Йуужань-вонги и говорят. Они ценят такие вещи. Фей'лиа для них теперь - что-то вроде местного героя.
   - А. Они знали его не так хорошо, как мы.
   Плечи Джейсена дернулись в движении, которое могло бы показаться небрежным пожатием.
   - Может быть, и мы знали его не так хорошо, как следовало бы.
   Ганнер встряхнул головой. Этот разговор не прибавил ему сил, а как раз наоборот.
   - Откуда ты знаешь, что это все не проверка? - спросил он. - Откуда ты знаешь, что у Колодца не ждет толпа воинов, которым приказано убить нас, если им покажется, что что-то идет не так?
   - Я не знаю. Но мне сказали, что такую "проверку" расценивают как кощунство. Воинам никогда не может быть позволено залечь в засаде у Колодца.
   - Сказали? Кто сказал?
   - Мой... один друг. По имени Вержер.
   Ганнер нахмурился, вспомнив пришелицу из своего сна.
   - Та самая Вержер? Которая была домашней любимицей подосланной йуужань-вонгами убийцы?
   - Та самая, кто исцелил Мару при помощи своих слез. Та самая, чьи слезы исцелили тебя.
   - И которая превратила тебя в йуужань-вонга, - Ганнеру совсем не понравилось, как это звучит. - Ты уверен, что она на нашей стороне?
   - На нашей стороне? - отстраненно переспросил Джейсен. - Ты хочешь сказать - на стороне Новой Республики? Сомневаюсь.
   Неожиданно Ганнера охватило невыносимое желание заглянуть ему в лицо; было что-то такое у Джейсена в повороте головы...
   - Не могу сказать с уверенностью, на чьей она стороне, - продолжил Джейсен. - Не уверен, что она вообще на чьей либо стороне. Не уверен, что она вообще признает какие-либо стороны.
   - Но ты ведь рассказал ей о том, что планируешь? Как ты можешь ей доверять?
   - Потому что я решил верить в то, что она не предаст меня.
   В голове у Ганнера пронеслось эхо: доверие происходит от слова "верить". И ком набухающей тошноты становился тяжелее с каждым шагом. Мир обволакивал его, как медленный желатиновый водоворот. Лабиринт с шипами внезапно оборвался; за ним открылся огромный клинообразный тротуар, покрытый, похоже, аккуратно переплетенными древесными стволами бледного цвета голой кости; побеги с листьями тянулись к солнцу по обе стороны прохода. Там, где тротуар начинался, ширина его была не меньше ста метров. По мере их продвижения тротуар все сужался, образуя похожий на треугольную стрелку скат, с острием, упирающимся в парадные ворота Галактического Сената: в двойную пластину дюрастила, по толщине сравнимую с броней звездного разрушителя, с выгравированной на ней большой галактической Печатью в окружении печатей тысяч миров.
   Йорик-коралл выращивали специально, чтобы пресечь доступ; периметр ворот охватывал зев прохода невероятного размера - и это при том, что к тому моменту он вырос лишь наполовину - а сами ворота виднелись лишь на одну треть. Как только авангард процессии ступил на тротуар, выкрики стали более протяжными, глубокими, звонкими, словно бравый военный марш превращался в религиозное песнопение. И эта смена мелодии, казалось, лишила Ганнера последних сил; колени его подогнулись, и он упал прямо на тротуар, скорчившись в позе зародыша и тем самым словно обвиваясь вокруг невидимого кулака тошноты, что врезался в его живот.
   Рот наполнился слюной, ребра ходили ходуном. Чтобы его не вырвало, Ганнер зажмурился.
   - Ганнер? Ганнер, что с тобой? - голос Джейсена, приглушенный и встревоженный, раздался откуда-то сверху. - Давай, Ганнер, ты должен подняться!
   Ганнер не мог подняться. Он не мог ответить. Он даже не мог открыть глаза. Гладкие твердые стволы, которыми был вымощен тротуар, были холодными - не то, что солнце, припекавшее сверху - и все, чего Ганнер хотел - это умереть.
   Вот здесь. Прямо сейчас. Если бы он только мог умереть... Где-то послышалась отрывистая йуужань-вонгская речь; два голоса - презрительно-властный и елейно-покорный - спорили о чем-то.
   Мгновение спустя Ганнер услышал неподалеку, как Ном Анор рявкнул на общегалактическом:
   - Господин старший формовщик спрашивает, почему джедай жмется, как брензлит. Я солгал ему, Джейсен Соло. Сказал, что таким образом люди проявляют свое уважение Истинным Богам. Заставь его подняться. Заставь эту трясущуюся, жалкую пародию на джедая достойно пройти через обряд - пока господин старший формовщик не догадался, что я солгал ему.
   - Он всего лишь человек, - услышал Ганнер ответ Джейсена. - Нельзя ожидать от человека, который неделями сидел на седативных препаратах, что он будет бодро маршировать под музыку. Он трясется, потому что болен.
   От стыда Ганнера бросило в жар: вот и Джейсену пришлось лгать ради него.
   Слабость, которая свалила его с ног, была не физической. И от того, что Джейсен был вынужден оправдываться за него, было еще хуже. "Всем приходится лгать ради меня", подумал Ганнер. "Всем приходится притворяться, что я не так жалок и бесполезен, как это есть на самом деле. Но вот я-то не могу больше притворяться. Не могу".
   Презрение к себе до тошноты сдавило Ганнеру горло, и из глаз брызнули жгучие, едкие слезы. Кончик большого пальца нащупал в складках рукава световой меч Анакина; не осознавая до конца, что он делает, Ганнер прижал кристалл к своему боку. Одно быстрое нажатие, и пурпурный сноп чистой энергии доставит забвение через кости и мягкие ткани прямо к его трусливому сердцу...
   - Ну же, Ганнер, мы уже почти пришли, - прошептал Джейсен. - Не порть дело перед самым завершением.
   - ...жаль... не могу сделать... - только и смог выдавить Ганнер с глухим обреченным стоном. Он обхватил себя руками, стиснул ребра, скрестил руки на животе - тот единственный еще проявлял признаки тошнотворной непокорности. - ...не могу сделать этого, Джейсен... прости... подвел тебя...
   Палец Ганнера сильнее надавил на кнопку активации меча... И невидимые руки подхватили его за подмышки и рывком поставили на ноги. Он вяло обвис, но процессия все равно тут же двинулась вперед, к воротам. Ноги Ганнера шагали против его воли, и выглядело это так, будто он идет сам по себе. Тело покалывало от прикосновений Силы - Ганнера нес Джейсен.
   - Вот видишь? - спросил Джейсен у Ном Анора. - Он в порядке. Вернись в строй и успокой господина старшего формовщика.
   Ганнер болтался в невидимом захвате, который Джейсен поддерживал при помощи Силы, и захлебывался своим унижением, глядя, как Ном Анор быстрым шагом уходит прочь. Если бы только он мог умереть... вот бы тротуар под его ногами разверзся, как бездонная прорва и проглотил бы его... Всю свою жизнь он мечтал только об одном.
   Он просто хотел быть героем. Вот и все. Даже не так... не героем вовсе... не по-настоящему. Все, чего он хотел - это пройти по зале, полной незнакомцев и услышать, как то-то произнесет: "Вот идет Ганнер Райсод. Это человек, который всегда добивается своего."
   Да, своего я добился. А себя прямо-таки добил. Тоже мне герой. Скорее уж девица в опасности. И в этом было дело - вот что угнетало его все это время. Он сам. Противно было быть Ганнером Райсодом. Противно от попыток стать героем. Противно от попыток не становиться героем. Противно, что он был дрянным джедаем, посредственным пилотом и крайне паршивым предводителем.
   Противно быть пародией. Просто противно.
   Достигнув ворот, те, кто были в авангарде процессии, разделились и построились в две шеренги по обе стороны тротуара, а их выкрики достигли триумфальных высот. Воины, что сопровождали Ном Анора и господина старшего формовщика, выстроились еще в одну шеренгу. Жрецы, окружавшие Ганнера и Джейсена, опустились на колени и склонили лбы к полу. Джейсен без колебаний шагал вперед, не проявляя никаких признаков усталости, ни малейшего намека на усилие, никакой зацепки, которая указала бы собравшимся здесь тысячам йуужань-вонгов, что он несет Ганнера, как дитя, в невидимых руках Силы. Он остановился только у парадных ворот и придвинул Ганнера к себе. Отсюда было видно раскинувшийся внизу город йуужань-вонгов и обширные дремучие заросли всех мыслимых цветов и форм, выросшие на основе из дюракрита и транспаристила.
   - Ганнер, ты можешь сам стоять? - тихо спросил Джейсен. - Идти не надо. Просто стой. Мне нужно заняться кое-чем другим.
   Ганнер по каплям собирал свою волю, чтобы побороть растущую волну стыда и отвращения к себе. Сила помогла ему стоять прямо и говорить твердо.
   - Да. Да, начинай. Я в порядке, Джейсен, - соврал он и немного спустя добавил. - Спасибо.
   И увидел на лице Джейсена мимолетную улыбку.
   - Ты бы сделал для меня то же самое.
   "Как будто у меня когда-нибудь будет такой шанс", подумал Ганнер, но промолчал. Лицо Джейсена снова скрылось за маской торжественного лицемерия. Он повернулся к пришедшим и поднял руки.
   - Я Джейсен Соло! Я человек! Я был джедаем.
   Слова выстреливали, как артиллерийский огонь, и эхо приносило отзвуки йуужань-вонгской речи:
   - Никк прйозз Джейсен Соло! Никк прйозз человек! Никк пр'ззйо джиидаи!
   - Теперь я служитель Истины! - услышав, как это было произнесено, Ганнер нахмурился; для того, кто всего лишь играл роль, Джейсен был слишком убедителен... Мимо него вдруг пронеслась волна - в Силе произошло какое-то возмущение.
   Ворота открылись, и стало видно плохо освещенное пространство парадного дворика - атриума и похожие на пещеры рты на стенках Сенатской Залы. Джейсен повернул руки ладонями вверх, словно обращаясь к причудливой дуге невероятных оттенков, какой предстал их взглядам Мост.
   - ВНИМАЙТЕ! - прогремел голос Джейсена.
   Эхо отозвалось: Тчурокк!
   - ВНИМАЙТЕ ВОЛЕ БОГОВ!
   Еще до того, как умолкло эхо голосов, приветствовавших Тчурокк Йун'тчилат, Джейсен повернулся и бодро зашагал в ворота; и водоворот Силы потянул Ганнера следом. Ном Анор и господин старший формовщик двинулись было за ними, вместе со всем эскортом, но едва Ганнер шагнул в проход, Джейсен незаметно шевельнул рукой, и Ганнер воспринял этот жест как еще один поворот, невероятной мощности волну в Силе. Ворота захлопнулись наглухо.
   Эхо исчезло. Атриум стал просто просторной пещерой из йорик-коралла. Гигантские статуи, изображавшие различные расы Новой Республики, превратились в непонятные, деформированные столбы, словно облепленные застывшей лавой. Огромные плотные тени скрывали каждый изгиб коралла, и в проходах Сенатской Залы зияла бездонная чернота; единственный свет - прерывистое мерцание красного и желтого - проникал в атриум из сводчатого прохода на противоположной воротам стороне.
   - Откуда этот свет? И... и... стой... - проговорил Ганнер. - Я не помню, чтобы там была дверь... там был, ээ, офис информационной службы, так?
   - Ты мог и заметить уже: все изменилось, - Джейсен уже несся к сводчатому проходу. - Давай за мной. У нас мало времени.
   Ганнер бросился за ним. За аркой открывался тоннель из йорик-коралла примерно в полкилометра длиной. Стенки и свод образовывали неправильный полукруг, чуть меньше пяти метров в ширину и высоту.
   В дальнем конце тоннеля был виден пульсирующий красно-оранжевый свет, который время от времени становился ослепительно желтым.
   - Как ты? - спросил Джейсен, замедляя бег; Ганнер тяжело дышал и еле успевал за ним. - Держишься? Тебе еще нужна помощь?
   - Я... я...
   "Не собираюсь испоганить все дело ", поклялся Ганнер сам себе.
   - ...В порядке. Я в порядке. Куда ты, туда и я.
   Тоннель закончился, открывая обширное помещение, подсвеченное красноватым светом; пол стал выдвижным мостом, который вел к круглой платформе десяти метров в диаметре. Платформа висела без всякой поддержки посреди огромных клочьев сернистого тумана, который обжигал Ганнеру легкие и до слез резал глаза.
   - Что это за место?
   - Оглядись, - мрачно сказал Джейсен. Если опаляющий жар и испарения самородной серы и доставляли ему какое-то неудобство, по нему было незаметно. Казалось, он к чему-то прислушивается.
   - Дай мне минуту. Мне нужно сконцентрироваться.
   Ганнер едва расслышал его. Он не мог сдержать жадного зевания, медленно, потерянно кружа на месте. Это место когда-то было Палатой Верховного Собрания Республики.
   В сотне метров под ногами - там, где раньше было основание трибуны главы государства - теперь бурлила кипящая слизь; огромные пузыри поднимались к поверхности, лопаясь с алыми и желтыми, как астрофлоры, вспышками... вот откуда исходило красно-желтое свечение.
   Вокруг этого водоема возвышались гигантская чаша из йорик-коралла, слой за слоем покрывающего сенаторские платформы вплоть до малоразличимого, скрытого тенями свода потолка. И посреди этой кипящей слизи плавал крупный мясистый комок, то приподнимаясь над поверхностью гладким черным бугорком, то снова исчезая в глубине.
   Ганнер судорожно отпрыгнул от края платформы.
   - Аййй!.. Джейсен, там что-то есть!
   - Да, - Джейсен подошел к самому краю платформы. - Не беспокойся. Это мой друг.
   - Друг? - снова Ганнер заглянул в водоем - и снова над поверхностью показалось существо: черная, раздутая, вывернутая наизнанку утроба, исполненная угрозы. На них смотрел горящий желтый глаз размером с "крестокрыл", мигающий тремя прозрачными веками, которые закрывались под разными углами и тем самым эффективно очищали глаз от слизи. Затем стал виден и второй глаз: моргнул и уставился на них, словно рассчитывая расстояние удара.
   Над поверхностью поднялся веер щупалец. Ганнер отшатнулся, когда эти щупальца - невозможно подвижные отростки мускульной ткани, двигающиеся столь быстро, что трудно даже назвать их точное число - рассекли туман рядом с ним. Чуть не сбив Ганнера с ног, щупальца ударили поперек платформы, и во все стороны посыпались обломки йорик-коралла размером с человеческую голову.