Страница:
– На войне главным оружием является личное. В основном это автомат, – проходя вдоль строя курсантов, в своей обычной манере говорил инструктор. – Но это для солдат, вы – милиционеры, и автоматы не ваше оружие. Но вот пистолет – то, с чем «за речкой» вам не следует расставаться ни днем ни ночью. И «ствол» желательно держать с досланным патроном в патронник и снятым с предохранителя.
По шеренге милиционеров пробежал недовольный рокот. Марьяныч остановился и, окинув своих подопечных внимательным взглядом, добавил:
– Понимаю, что это нарушение служебной инструкции, но инструкция написана для мирного времени, а вы будете на войне. Я бы сказал, на фронте без флангов, где нападение может быть совершено в любом месте, не только на выезде или на встрече с осведомителем, но даже в расположении советской миссии или даже в ДОСе[2]. Там у вас не будет времени досылать патрон в патронник и делать предупредительный выстрел с грозным окриком «Стой! Стрелять буду!». Стрелять нужно сразу и из любого положения, в противном случае времени на второй шанс не будет, либо убьют, либо уволокут в горы. Так что еще здесь вы должны психологически перестроиться на военный лад. Сегодня мы поговорим о всем хорошо знакомом пистолете Макарова, или проще – «ПМ».
По шеренге вновь пробежал недовольный шепоток, но на этот раз Марьяныч сделал вид, что ничего не услышал.
– Пистолет Макарова образца 1951 года калибра девять миллиметров с магазином на восемь патронов с прицельной дальностью двадцать пять метров. Но это уже чересчур, «ПМ» – оружие ближнего боя, а не снайперская винтовка, поэтому не стоит требовать от пистолета дальнобойной точности. Вам нужно не дать противнику попасть в себя и самому его обезвредить. Девятимиллиметровая тупая пуля обладает огромным останавливающим действием. С дистанции десять-двенадцать метров даже бронежилет плохой от нее защитник. И если удастся избежать ранения, то тяжелая контузия обеспечена наверняка, что дает возможность захватить противника живьем.
– Как же с «макаром» я там ходить буду, – проворчал майор Артюхов. – Мужики, что были в Афгане, базарили, там можно для себя любой «ствол» достать, хоть революционный «маузер», хоть самый современный американский «кольт».
– Ты, Юрий Иванович, себе там надыбай хоть кармультук, – уголком рта шепнул Леня Иванов, стоящий позади майора.
– Поговори мне еще немного, пацан, и я из тебя самолично бедуина сделаю, – шутливо пригрозил вечно угрюмый сибиряк.
– Сегодня, как я уже сказал ранее, мы будем отрабатывать действия с «ПМ», – продолжал монотонным голосом Марьяныч. – Передвижение с пистолетом, стрельба в движении, уходы с линии огня. В конце попытаетесь изобразить стрельбу «по-македонски». Первая шеренга на огневой рубеж шагом арш…
Теперь каждый знал, как ему действовать в той или иной ситуации, и действовали уверенно, слаженно и расчетливо.
– Ну, как твои подопечные? – в кабинет начальника учебного лагеря вошел полковник Грачук.
Тот с ошалелым видом глянул на московского гостя, вскочив с кресла и не решив, то ли отвечать на заданный вопрос, то ли приветствовать старшего по званию согласно Уставу. Размышлять времени не было, поэтому подполковник соединил два в одном.
– Подчиненные в норме. Здравия желаю, товарищ полковник.
– Здоров и ты. – Грачук примостился на краешке старого, скрипучего стула перед письменным столом и поставил свой кейс рядом. – А теперь я хотел бы услышать подробный доклад. Цифры меня не интересуют, только личное мнение.
– В целом подготовительный процесс идет по плану. Все курсанты адаптировались к учебной программе, кто-то больше, кто-то меньше, но нормативы выполняют в полном объеме. Через месяц, к концу учебной программы, все будут в лучшем виде.
– Да нет у нас этого месяца, – тяжело вздохнул московский гость.
– То есть как – нет? – обеспокоенно спросил начальник учебного лагеря.
– А вот так, нет. Война в Афганистане затянулась, и с каждым годом в нее втягивается все больше и больше участников. Если в самом начале войны душманами вяло командовали спецслужбы Пакистана и Ирана, то теперь там прочно обосновались разведки НАТО, США и даже Китая. Соответственно, и интенсивность боевых действий изменилась. «Духи» еще год назад из средств ПВО имели крупнокалиберные пулеметы, теперь у них есть даже переносные ракетные комплексы «Рэд Ай», и что будет дальше – одному богу известно. – Семен Александрович замолчал, будто в размышлении, говорить или нет. Потом все же решился: – Один мой приятель из военных говорил, что недавно в Генштабе на совещании был сам Андропов. Так вот, Юрий Владимирович как бы между прочим сказал, что следует продумать вариант выхода сороковой армии из Афганистана. Хотя при этом добавил, мол, сунуть голову всегда легче, чем вытащить ее назад.
– Что верно, то верно, – со вздохом согласился начальник учебного лагеря и внезапно спросил: – А это правда, что в больших городах стали щемить тунеядцев?
– Не тунеядцев, а лодырей, – поправил подполковника московский гость.
– В смысле?
– Сейчас по магазинам, парикмахерским, кинотеатрам, в общем, по общественным местам ловят тех, кто должен находиться на рабочих местах, а не шататься по своим делам.
– Давно пора. А то одни воюют, а другие жируют, как будто никакой войны нет. Из-за «речки» везут цинковые гробы, а по телику либо молчат, либо как в лужу дуют: «Интернациональная помощь советских солдат заключается в том, чтобы помогать афганцам школы строить да фруктовые деревья сажать».
– Да-да, – закивал Грачук и тут же, будто спохватившись, поспешно добавил: – Ты бы на эту тему не особо распространялся, а то, знаешь, и у стен уши имеются, особенно если учесть, откуда Генеральный пришел.
– А что мне? – равнодушно пожал плечами подполковник. – Дальше Афгана не пошлют. Времена сейчас не те, чтобы за правду к стенке ставили.
– Да ведь выгонят с «волчьим билетом», а это похуже фронта в наше время, – с укоризной проворчал московский гость, который курировал подготовку этой партии милиционеров. В кабинете на несколько секунд повисла неприятная тишина, после чего Семен Александрович перешел на деловой тон: – «Кобальт» на днях понес ощутимые потери, да и люди там работают на износ. Так что месяца у вас нет, три дня, чтобы расписать курсантов по оперативно-следственным бригадам, и сразу отправляем на замену. Как говорится, промедление смерти подобно.
Грачук помолчал и добавил усталым голосом, зевая во весь рот:
– А я, пожалуй, пойду отдохну, а то здесь загоняли сивку крутые горки…
Оставшись один в кабинете, подполковник долго раздумывать не стал, приоткрыв дверь, он громко крикнул:
– Посыльный, живо ко мне Махача.
Через десять минут второй инструктор по рукопашному бою находился в кабинете начальника центра. Подполковник сразу же перешел к делу:
– Помнишь, Сергей, ты говорил о курсанте, кажется, Маркове. Ну, который тебя на татами раскатал.
– Так точно, – серьезно кивнул Емельянов. – Настоящий талант, я, между прочим, брал серебро на соревнованиях по рукопашке на первенстве Туркестанского округа, а он меня, как пацана зеленого, сделал в первом же раунде. Вот бы нам такого инструктора, мы бы золото запросто взяли.
– В общем, так, товарищ лейтенант, у вас на вербовку своего протеже есть время до завтрашнего утра. Если согласится – оформить в штат инструкторского состава. А нет, ну, на нет и суда, как говорится, нет.
– Это почему же только до завтрашнего утра?
– Потому что курсанты через три дня будут отправлены к месту дальнейшего прохождения службы. Это ясно? А раз так, не смею больше задерживать, или, проще говоря, время пошло…
Ровный гул турбин убаюкивал и навевал сон. Этот рейс запросто можно было бы посчитать самым обычным, если бы пассажиры все как один не были одеты в полевую форму цвета хаки. Вместо дорожных сумок и чемоданов полки были заняты армейскими вещмешками.
Кирилл Марков недовольно поморщился и повернул голову, рядом в кресле басовито храпел сибиряк Артюхов, не давая ни малейшей возможности спокойно провалиться в нирвану.
Капитан покачал головой и уставился в иллюминатор. За толстым стеклом виднелось бескрайнее белое марево облаков, на волнистой поверхности которого всеми цветами радуги играли солнечные лучи. Зрелище было по-настоящему завораживающим, но длилось это, к сожалению, недолго. Вскоре облака разошлись, и в образовавшиеся прорехи можно было разглядеть темно-коричневые вершины гор, казавшиеся с большой высоты обрывками мятой бумаги, разбросанными чьей-то рукой.
«Афганистан», – сообразил Марков и тут же почувствовал, как усилилось сердцебиение. Смерти он не боялся, за время службы в УГРО не раз приходилось пересекаться с курносой. Настораживала новизна самой командировки на войну. Примерно так же Кирилл себя ощущал, когда после окончания университета выбрал службу в милиции. Тогда, придя в районное отделение, он переживал панический страх, опасаясь опростоволоситься перед более опытными коллегами и стать всеобщим посмешищем. Вот и сейчас сознание оперативника заполнил синдром «шута горохового».
Страшно хотелось курить, но Кирилл привычно пересилил это желание, хорошо помня лекции по психологии: «Потакание мимолетным желаниям ведет к ослаблению силы воли. А потеря силы воли чревата различными расстройствами».
– Лимонад, чай, кофе, карамель, – рядом с Марковым остановилась стюардесса в темно-синем форменном костюме с тележкой, на которой были расставлены стаканчики с газированной водой и пластиковые чашечки с тонизирующими напитками.
– Лимонад, пожалуйста, – попросил Кирилл.
Девушка протянула ему запотевший стаканчик. Стюардесса была тоненькая, как былинка, чуть выше среднего роста, с большими зелеными глазами на приятном округлом лице и аппетитными ямочками на щеках.
– Вы часто летаете в Кабул? – пригубив пузырящийся напиток, неожиданно для себя спросил Марков.
– Три-четыре раза в месяц. В зависимости от графика, – просто ответила девушка и двинулась дальше по салону, грациозно виляя бедрами.
«Эх, хороша Маша, да не наша, – потягивая лимонад, размечтался Кирилл. – Можно было бы с ней закрутить любовь, если бы служить довелось в Кабуле. А так «дан приказ ему на запад, ей в другую сторону».
После развода с женой у него, конечно же, были женщины, но там, в его прежней, мирной жизни, это казалось несущественным и не особо ценным. Сейчас сыщик на этот вопрос ответил бы по-другому.
Майор Артюхов на высокой ноте оборвал сонные фуги и, повернув голову, поудобнее умостился, едва слышно посапывая. Под эти монотонные звуки Марков незаметно провалился в черноту сна…
Возглас «Пристегнуть ремни! Заходим на посадку!» разорвал сонную паутину, как внезапный порыв шквального ветра.
Дальше все события закрутились, как карусель в парке культуры и отдыха. Длинношеий лайнер несвойственно для такого класса самолетов резко сорвался в пике, сбивая таким маневром прицелы душманских зенитчиков, притаившихся на вершинах окружающих город гор.
Выйдя на дальний радиомаяк Кабульского аэропорта, лайнер перешел в горизонтальный полет и, выпустив шасси, стал заходить на посадку.
Едва самолет замедлил свой бег по бетону посадочной полосы и, плавно свернув на рулежке, въехал на стоянку, тут же подали автотрап. Сразу же началась выгрузка прибывших на замену милиционеров. Хватая свои нехитрые пожитки, они спешили на выход, где их тут же строили в две шеренги. После чего провели перекличку.
Стоя в строю, Кирилл Марков беглым взглядом окинул новое место службы. Кабульский аэропорт внешне походил на крупные аэродромы Страны Советов, только с той разницей, что был разделен на две части. На меньшей приземлялись гражданские лайнеры, большую часть «ангажировали» военные.
Со своего места Кирилл видел серые туши транспортников «Ан-12», похожих на древесных лягушек, разукрашенные узорами несколько ударных вертолетов «Ми-24», как уже знал капитан, прозванных в войсках «крокодилами». В самом конце стояла дежурная пара остроносых истребителей «МиГ-23» с подвешенными под крыльями бомбами и ракетами.
– На-ле-во! – зычно прозвучал голос старшего встречающей стороны. – Шагом арш!
Строй направился в военную часть аэродрома. Афганское солнце, находившееся в самом зените, безжалостно жарило, многие страдальчески морщились, прикрывая ладонями слезящиеся глаза.
Выстроив прибывших у коробки двухэтажного здания для летного состава, стали делить милиционеров на команды по гарнизонам Афганистана. Сейчас каждый из прибывших старательно вслушивался в громко звучащий голос, зачитывающий фамилии и объявлявший команды.
– Команда «Семь». Командир группы майор Артюхов. Дальше, капитан Марков. Старший лейтенант Костырин, лейтенант Иванов, лейтенант Ковалевский, старшина Огородник, старший сержант Попов.
Все объявленные семеро милиционеров, подхватив рюкзаки, вышли из строя, к ним поспешил широкоплечий мужик лет пятидесяти. Его лицо с дубленой кожей обильно заросло густой седой щетиной.
– Так вот, значит, какие кадры идут на смену к нам, – бесстрастным голосом произнес встречающий.
– Что, не нравимся? – распрямив плечи, с вызовом спросил майор Артюхов. Он был на голову выше встречающего и теперь возвышался над ним, как гранитный утес.
Однако геройски выпяченная широкая грудь никакого впечатления на седого не произвела, он криво усмехнулся и таким же безликим голосом уклончиво ответил:
– Поживем – увидим. – На мгновение будто запнувшись, продолжил: – Я подполковник Гончаров, буду вводить вас в курс дела. Времени у нас немного, поэтому прошу, карета подана. – Рука встречающего указала в сторону лупоглазой стрекозы транспортного вертолета «Ми-8». – Бегом! – И неожиданно первым сорвался с места.
Едва милиционеры забрались в десантный отсек вертолета, тут же бортач втащил внутрь короткую алюминиевую лестницу и захлопнул дверь. Натужно загудел двигатель «Ми-8», винтокрылая машина легко оторвалась от земли, быстро набрала скорость и, заложив крутой вираж, взяла курс на восток.
Сидящие внутри салона вертолета милиционеры чувствовали себя не особо комфортно, возможно, сказалось первое впечатление от прилета на войну. Молодые сотрудники расселись у иллюминаторов, наблюдая за мелькающим внизу пейзажем.
Майор Артюхов сел поближе к Гончарову и, не теряя времени, пытался в общих чертах прояснить условия службы на новом месте. Из-за рева двигателя подполковнику приходилось почти кричать.
Полет занял около двух часов, наконец вертушка пошла на снижение, и милиционеры смогли разглядеть небольшой афганский городок, раскинувшийся на равнине. Скопление построек, слепленных из серо-желтой глины, напоминало россыпь гигантских коровьих лепешек, только центр города и южная сторона более или менее походили на современные жилые дома.
По мере снижения вертолета все отчетливей становился виден военный городок, окруженный высоким бетонным забором с охранными вышками по углам.
– Русская зона! – Возле Маркова присел подполковник Гончаров и кивком головы указал на иллюминатор: – Это наша база, где можно чувствовать себя относительно спокойно.
Наконец вертушка заложила крутой вираж и плавно опустилась на посадочную площадку. Из пилотской кабины, как черт из табакерки, выскочил вихрастый бортач, проворно распахнул дверь и установил трап.
– На выход!
Милиционеры по очереди выпрыгивали наружу и, сгибаясь под тугими порывами воздуха, исходившими от винта, тут же отбегали подальше от вертолета.
В сотне метров от посадочной площадки их ждал микроавтобус «УАЗ». Из-за того, что машину в основном использовали медики, военные остряки прозвали его «таблеткой».
– Ваша служба будет проходить в этом месте, – сообщил подполковник Гончаров, когда новоприбывшие расселись в салоне микроавтобуса. – Даши-Мусс, по нашим меркам, средних размеров поселок городского типа, пятнадцать тысяч жителей вместе с прилегающими к окраине кишлаками. По сути, настоящая дыра, но очень удачно расположенная, где сходятся буквально все караванные пути из Пакистана в Афганистан и обратно. Кроме торговых караванов, тут же бродят кочевники-пуштуны, поэтому и контролируют этот район значительные силы советского контингента и силы правопорядка Афганистана, то есть царандой.
«Таблетка» мягко катила по бетонной дорожке, вдоль которой выстроились тонкие пики молодых тополей. Вид за окном напоминал типовой военный городок, каких на одной шестой земного шара было разбросано бесчисленное количество.
– Здесь размещается десантный батальон, – сидя вполоборота, пояснял Гончаров. – Кроме всего, здесь же находится большое количество гражданских специалистов. Медики, которые работают в больнице для местных жителей, и инженеры, помогающие наладить оборудование на фабрике по переработке шерсти.
Микроавтобус остановился у двухэтажного длинного, как барак, здания.
– Это ваше общежитие, – сообщил подполковник. – Комнаты уже готовы, так что будем заселяться.
Комнаты оказались небольшими, с двумя деревянными кроватями, парой тумбочек и обеденным столом с набором старых обшарпанных табуреток.
– В общем, обживайтесь. А я вкратце посвящу вас в структуру вашей группы. Подразделение «Кобальт» создано в МВД как паритет аналогичного отдела КГБ «Каскад». В действительности получилось немного по-другому. Чекисты работают самостоятельно, или, как говорят моряки, в автономном режиме. Мы же вынуждены вплотную сотрудничать с местной милицией, поэтому структура группы такова: майор – старший, капитан и старший лейтенант – оперативные сотрудники, старшина и старший сержант – водители, а лейтенанты обеспечивают охранение во время выездов. – Гончаров на мгновение задумался. – Да, вот что еще, когда будете выезжать на расследование или на встречу с агентурой, машину без присмотра не оставлять, а то местные басмачи большие любители совать мины под днище. Это ясно?
– Ясно, – за всех ответил Артюхов.
– Вопросы?
– А нам оружие выдадут или будем, как в Союзе, только с «ПМ»? – поинтересовался Ковалевский. Его глаза загорелись азартными огоньками подначки.
– Придет комендант и выдаст автоматы. Но с пистолетами не вздумайте расставаться даже в своей комнате, – серьезно предупредил подполковник. – В прошлом году банда «духов» проникла на территорию зоны и едва не устроила кровавую бойню, только «ПМами» и отбились… Кстати, оружия здесь полно, так что со временем подберете «стволы» по себе. Больше всего здесь «калашей» китайского и иранского производства. Оружие неплохое, но есть один нюанс: «китайца» клинит от иранских патронов, а «перса» от китайских, а вот отечественный «АКМ» переваривает все. Это, так сказать, зарубка на будущее. И последнее, завтра за вами придет представитель от царандоя, он введет вас в курс основной деятельности. Так что не забудьте ему напомнить, чтобы выписал справки, что вы сотрудники МВД. А то по оперативной надобности выберетесь в город, а там патруль вас и повяжет. Уж больно наши военные не любят типов в гражданской одежде и с европейскими физиономиями, сразу видят в них лазутчиков ЦРУ.
Подполковник Гончаров замолчал, мысленно припоминая, не забыл ли он чего существенного из инструктажа. В конце концов, решив, что все необходимое уже сказано, со вздохом закончил:
– Пока обживайтесь, отдыхайте до появления коменданта, а я с вашего позволения откланяюсь. Да, вот что еще, капитана Маркова заберу с собой, есть парочка вопросов к нему.
Оставив свой вещмешок, Кирилл покорно последовал за подполковником, в душе ощущая неприятный зуд. Он не любил, когда его выделяли из общей массы без надлежащего на то повода.
«Таблетки» возле общежития уже не было, но Гончарова это нисколько не смутило.
– Немного пройдемся пешком, Кирилл Николаевич, не возражаете? – не глядя на Маркова, как ни в чем не бывало предложил он. – Здесь недалеко.
Они свернули за угол и двинулись в направлении восточной окраины базы. Проходя мимо небольшого трехэтажного здания, выстроенного из серого монолита, подполковник, как профессиональный гид, заметил:
– Прошу обратить особое внимание, женский бокс. В основной своей массе здесь живут медички, обслуживающие местную больницу. Большая часть больничного персонала либо совсем юные девы, либо опытные разведенки. Одним словом, розарий. Но нравы там царят суровые, с кондачка не ворвешься, дамы сюда прибыли, чтобы найти суженого-ряженого, и без подобной «карамели» дальше порога не пустят. А уж если войдешь, то сможешь только одну осчастливить. Дисциплина прежде всего, настоящий матриархат, а не трамвайно-троллейбусное общежитие.
Едва женское общежитие осталось позади, как подполковник без всякого перехода приступил к делу.
– В общем, так, Кирилл, ознакомился я с личными делами и выбрал тебя для особой миссии.
– Какой еще миссии? – сразу всполошился Марков.
– Мы хоть и милиционеры, но работа здесь специфическая, отличная от той, что в Союзе. В основном МВД здесь борется с бандитизмом и разбоями, но с учетом военного времени и на этой войне тебе предстоит заменить меня. Объясняю сразу и популярно: твоя группа будет работать с царандоем, их дело расследовать уже совершенные преступления, а твоя задача работать на опережение.
– Это как?
– Об этом позже, – отрубил подполковник. – Вернее, все по порядку. Официально считается, что в Даши-Мусс расположен десантно-штурмовой батальон, на самом деле здесь всего одна рота охраны и разведрота. Впрочем, разведчиков обычно здесь не больше взвода, их ротный сюда отправляет на отдых, пока сам гоняется за «духами». И штаба здесь нет, все руководство батальона вместе с комендантским и хозяйственными взводами находятся во второй роте, которая занимает господствующую высоту в тридцати километрах от города. А из всего начальства здесь только один особист. – Гончаров указал на небольшое одноэтажное здание, возле которого томился автоматчик в обвислой панаме.
– Роман Иванович у себя? – по-свойски поинтересовался он у бойца.
– У себя, – вовсе не по-военному ответил автоматчик, из чего Марков сделал вывод, что подполковник здесь довольно частый гость. Если вообще гость.
В тесном коридоре стояла смертельная духота. Прямо на входе в глаза бросался щит с нарисованными на красном фоне белой краской советским солдатом и афганским дехканином, над которыми золотом было выведено: «Интернациональная помощь братьям». По периметру весь щит был обклеен фотографиями солдат, которые особенно активно помогали местным жителям налаживать мирную жизнь. Тут же висел запыленный «Боевой листок» месячной давности.
В дальнем углу коридора за столом сидел боец с повязкой «Дежурный по штабу». Гончаров кивнул ему как старому знакомому и постучал в ближайшую дверь. Услышав в ответ: «Войдите», толкнул дверь от себя и первым шагнул внутрь.
Помещение оказалось небольшим, прямоугольной формы, отчего напоминало узкий пенал. В центре комнаты стоял Т-образной формы стол, скособоченный, допотопного вида шкаф, отливающий желтоватым лаком, массивный сейф, на котором чудом удерживался маленький квадратный холодильник. На торцевой стене из скромной рамки сурово глядел на вошедших Феликс Дзержинский.
«Ну да, это сразу демонстрирует, кто в доме хозяин», – отметил про себя Кирилл.
Под портретом сидел мужчина лет сорока пяти, с открытым лицом, большими серыми глазами и крупным греческим носом. Рядом навытяжку стоял молодой парень чуть выше среднего роста, с широкими плечами и выгоревшими до белизны светлыми волосами. Мужчины были одеты в полевую форму и бело-синие десантные тельняшки. На погонах сидящего Кирилл рассмотрел по одной темно-зеленой звезде, у стоящего рядом по три маленьких.
– Здравию желаю, Роман Иванович, – весело поздоровался Гончаров. – Вот, привел знакомиться со своей заменой. Прошу любить и жаловать, капитан Марков.
– Значит, отмучился, Сергеич? – приподнимаясь над столом, проговорил майор.
– Да нет, – усмехаясь, покачал головой подполковник. – Остался еще дембельский аккорд. Нужно же парня ввести в курс дела для эффективной работы.
– Без этого никак, – согласился особист и без всякого перехода обратился к гостю: – Ну, давай знакомиться. Коллега, Евтушенко Роман Иванович, можно проще – Иванович.
– Кирилл Марков, – пожимая руку, сдержанно представился капитан.
– А это командир роты охраны старший лейтенант Кочетов, – майор указал на своего собеседника.
– Григорий, – просто сказал молодой офицер, рукопожатие у него было крепким, как у всякого привыкшего к физическим нагрузкам. На груди старшего лейтенанта Марков увидел нашивку за тяжелое ранение.
По шеренге милиционеров пробежал недовольный рокот. Марьяныч остановился и, окинув своих подопечных внимательным взглядом, добавил:
– Понимаю, что это нарушение служебной инструкции, но инструкция написана для мирного времени, а вы будете на войне. Я бы сказал, на фронте без флангов, где нападение может быть совершено в любом месте, не только на выезде или на встрече с осведомителем, но даже в расположении советской миссии или даже в ДОСе[2]. Там у вас не будет времени досылать патрон в патронник и делать предупредительный выстрел с грозным окриком «Стой! Стрелять буду!». Стрелять нужно сразу и из любого положения, в противном случае времени на второй шанс не будет, либо убьют, либо уволокут в горы. Так что еще здесь вы должны психологически перестроиться на военный лад. Сегодня мы поговорим о всем хорошо знакомом пистолете Макарова, или проще – «ПМ».
По шеренге вновь пробежал недовольный шепоток, но на этот раз Марьяныч сделал вид, что ничего не услышал.
– Пистолет Макарова образца 1951 года калибра девять миллиметров с магазином на восемь патронов с прицельной дальностью двадцать пять метров. Но это уже чересчур, «ПМ» – оружие ближнего боя, а не снайперская винтовка, поэтому не стоит требовать от пистолета дальнобойной точности. Вам нужно не дать противнику попасть в себя и самому его обезвредить. Девятимиллиметровая тупая пуля обладает огромным останавливающим действием. С дистанции десять-двенадцать метров даже бронежилет плохой от нее защитник. И если удастся избежать ранения, то тяжелая контузия обеспечена наверняка, что дает возможность захватить противника живьем.
– Как же с «макаром» я там ходить буду, – проворчал майор Артюхов. – Мужики, что были в Афгане, базарили, там можно для себя любой «ствол» достать, хоть революционный «маузер», хоть самый современный американский «кольт».
– Ты, Юрий Иванович, себе там надыбай хоть кармультук, – уголком рта шепнул Леня Иванов, стоящий позади майора.
– Поговори мне еще немного, пацан, и я из тебя самолично бедуина сделаю, – шутливо пригрозил вечно угрюмый сибиряк.
– Сегодня, как я уже сказал ранее, мы будем отрабатывать действия с «ПМ», – продолжал монотонным голосом Марьяныч. – Передвижение с пистолетом, стрельба в движении, уходы с линии огня. В конце попытаетесь изобразить стрельбу «по-македонски». Первая шеренга на огневой рубеж шагом арш…
* * *
Подготовка сотрудников милиции для командировки в Афганистан шла полным ходом. Но, как и говорил Кирилл Марков, уже к началу второго месяца все офицеры и сержанты втянулись в интенсивный образ жизни, и даже ночные тревоги, начинавшиеся с оглушительных подрывов взрыв-пакетов и автоматных очередей, уже никого не вгоняли в ступор.Теперь каждый знал, как ему действовать в той или иной ситуации, и действовали уверенно, слаженно и расчетливо.
– Ну, как твои подопечные? – в кабинет начальника учебного лагеря вошел полковник Грачук.
Тот с ошалелым видом глянул на московского гостя, вскочив с кресла и не решив, то ли отвечать на заданный вопрос, то ли приветствовать старшего по званию согласно Уставу. Размышлять времени не было, поэтому подполковник соединил два в одном.
– Подчиненные в норме. Здравия желаю, товарищ полковник.
– Здоров и ты. – Грачук примостился на краешке старого, скрипучего стула перед письменным столом и поставил свой кейс рядом. – А теперь я хотел бы услышать подробный доклад. Цифры меня не интересуют, только личное мнение.
– В целом подготовительный процесс идет по плану. Все курсанты адаптировались к учебной программе, кто-то больше, кто-то меньше, но нормативы выполняют в полном объеме. Через месяц, к концу учебной программы, все будут в лучшем виде.
– Да нет у нас этого месяца, – тяжело вздохнул московский гость.
– То есть как – нет? – обеспокоенно спросил начальник учебного лагеря.
– А вот так, нет. Война в Афганистане затянулась, и с каждым годом в нее втягивается все больше и больше участников. Если в самом начале войны душманами вяло командовали спецслужбы Пакистана и Ирана, то теперь там прочно обосновались разведки НАТО, США и даже Китая. Соответственно, и интенсивность боевых действий изменилась. «Духи» еще год назад из средств ПВО имели крупнокалиберные пулеметы, теперь у них есть даже переносные ракетные комплексы «Рэд Ай», и что будет дальше – одному богу известно. – Семен Александрович замолчал, будто в размышлении, говорить или нет. Потом все же решился: – Один мой приятель из военных говорил, что недавно в Генштабе на совещании был сам Андропов. Так вот, Юрий Владимирович как бы между прочим сказал, что следует продумать вариант выхода сороковой армии из Афганистана. Хотя при этом добавил, мол, сунуть голову всегда легче, чем вытащить ее назад.
– Что верно, то верно, – со вздохом согласился начальник учебного лагеря и внезапно спросил: – А это правда, что в больших городах стали щемить тунеядцев?
– Не тунеядцев, а лодырей, – поправил подполковника московский гость.
– В смысле?
– Сейчас по магазинам, парикмахерским, кинотеатрам, в общем, по общественным местам ловят тех, кто должен находиться на рабочих местах, а не шататься по своим делам.
– Давно пора. А то одни воюют, а другие жируют, как будто никакой войны нет. Из-за «речки» везут цинковые гробы, а по телику либо молчат, либо как в лужу дуют: «Интернациональная помощь советских солдат заключается в том, чтобы помогать афганцам школы строить да фруктовые деревья сажать».
– Да-да, – закивал Грачук и тут же, будто спохватившись, поспешно добавил: – Ты бы на эту тему не особо распространялся, а то, знаешь, и у стен уши имеются, особенно если учесть, откуда Генеральный пришел.
– А что мне? – равнодушно пожал плечами подполковник. – Дальше Афгана не пошлют. Времена сейчас не те, чтобы за правду к стенке ставили.
– Да ведь выгонят с «волчьим билетом», а это похуже фронта в наше время, – с укоризной проворчал московский гость, который курировал подготовку этой партии милиционеров. В кабинете на несколько секунд повисла неприятная тишина, после чего Семен Александрович перешел на деловой тон: – «Кобальт» на днях понес ощутимые потери, да и люди там работают на износ. Так что месяца у вас нет, три дня, чтобы расписать курсантов по оперативно-следственным бригадам, и сразу отправляем на замену. Как говорится, промедление смерти подобно.
Грачук помолчал и добавил усталым голосом, зевая во весь рот:
– А я, пожалуй, пойду отдохну, а то здесь загоняли сивку крутые горки…
Оставшись один в кабинете, подполковник долго раздумывать не стал, приоткрыв дверь, он громко крикнул:
– Посыльный, живо ко мне Махача.
Через десять минут второй инструктор по рукопашному бою находился в кабинете начальника центра. Подполковник сразу же перешел к делу:
– Помнишь, Сергей, ты говорил о курсанте, кажется, Маркове. Ну, который тебя на татами раскатал.
– Так точно, – серьезно кивнул Емельянов. – Настоящий талант, я, между прочим, брал серебро на соревнованиях по рукопашке на первенстве Туркестанского округа, а он меня, как пацана зеленого, сделал в первом же раунде. Вот бы нам такого инструктора, мы бы золото запросто взяли.
– В общем, так, товарищ лейтенант, у вас на вербовку своего протеже есть время до завтрашнего утра. Если согласится – оформить в штат инструкторского состава. А нет, ну, на нет и суда, как говорится, нет.
– Это почему же только до завтрашнего утра?
– Потому что курсанты через три дня будут отправлены к месту дальнейшего прохождения службы. Это ясно? А раз так, не смею больше задерживать, или, проще говоря, время пошло…
* * *
Белокрылый лайнер «Ту-154» рассекал воздушное пространство на привычных десяти тысячах метров. Под ним белым безмолвием раскинулись облака, надежно скрывавшие от взглядов пассажиров острые пики афганских гор.Ровный гул турбин убаюкивал и навевал сон. Этот рейс запросто можно было бы посчитать самым обычным, если бы пассажиры все как один не были одеты в полевую форму цвета хаки. Вместо дорожных сумок и чемоданов полки были заняты армейскими вещмешками.
Кирилл Марков недовольно поморщился и повернул голову, рядом в кресле басовито храпел сибиряк Артюхов, не давая ни малейшей возможности спокойно провалиться в нирвану.
Капитан покачал головой и уставился в иллюминатор. За толстым стеклом виднелось бескрайнее белое марево облаков, на волнистой поверхности которого всеми цветами радуги играли солнечные лучи. Зрелище было по-настоящему завораживающим, но длилось это, к сожалению, недолго. Вскоре облака разошлись, и в образовавшиеся прорехи можно было разглядеть темно-коричневые вершины гор, казавшиеся с большой высоты обрывками мятой бумаги, разбросанными чьей-то рукой.
«Афганистан», – сообразил Марков и тут же почувствовал, как усилилось сердцебиение. Смерти он не боялся, за время службы в УГРО не раз приходилось пересекаться с курносой. Настораживала новизна самой командировки на войну. Примерно так же Кирилл себя ощущал, когда после окончания университета выбрал службу в милиции. Тогда, придя в районное отделение, он переживал панический страх, опасаясь опростоволоситься перед более опытными коллегами и стать всеобщим посмешищем. Вот и сейчас сознание оперативника заполнил синдром «шута горохового».
Страшно хотелось курить, но Кирилл привычно пересилил это желание, хорошо помня лекции по психологии: «Потакание мимолетным желаниям ведет к ослаблению силы воли. А потеря силы воли чревата различными расстройствами».
– Лимонад, чай, кофе, карамель, – рядом с Марковым остановилась стюардесса в темно-синем форменном костюме с тележкой, на которой были расставлены стаканчики с газированной водой и пластиковые чашечки с тонизирующими напитками.
– Лимонад, пожалуйста, – попросил Кирилл.
Девушка протянула ему запотевший стаканчик. Стюардесса была тоненькая, как былинка, чуть выше среднего роста, с большими зелеными глазами на приятном округлом лице и аппетитными ямочками на щеках.
– Вы часто летаете в Кабул? – пригубив пузырящийся напиток, неожиданно для себя спросил Марков.
– Три-четыре раза в месяц. В зависимости от графика, – просто ответила девушка и двинулась дальше по салону, грациозно виляя бедрами.
«Эх, хороша Маша, да не наша, – потягивая лимонад, размечтался Кирилл. – Можно было бы с ней закрутить любовь, если бы служить довелось в Кабуле. А так «дан приказ ему на запад, ей в другую сторону».
После развода с женой у него, конечно же, были женщины, но там, в его прежней, мирной жизни, это казалось несущественным и не особо ценным. Сейчас сыщик на этот вопрос ответил бы по-другому.
Майор Артюхов на высокой ноте оборвал сонные фуги и, повернув голову, поудобнее умостился, едва слышно посапывая. Под эти монотонные звуки Марков незаметно провалился в черноту сна…
Возглас «Пристегнуть ремни! Заходим на посадку!» разорвал сонную паутину, как внезапный порыв шквального ветра.
Дальше все события закрутились, как карусель в парке культуры и отдыха. Длинношеий лайнер несвойственно для такого класса самолетов резко сорвался в пике, сбивая таким маневром прицелы душманских зенитчиков, притаившихся на вершинах окружающих город гор.
Выйдя на дальний радиомаяк Кабульского аэропорта, лайнер перешел в горизонтальный полет и, выпустив шасси, стал заходить на посадку.
Едва самолет замедлил свой бег по бетону посадочной полосы и, плавно свернув на рулежке, въехал на стоянку, тут же подали автотрап. Сразу же началась выгрузка прибывших на замену милиционеров. Хватая свои нехитрые пожитки, они спешили на выход, где их тут же строили в две шеренги. После чего провели перекличку.
Стоя в строю, Кирилл Марков беглым взглядом окинул новое место службы. Кабульский аэропорт внешне походил на крупные аэродромы Страны Советов, только с той разницей, что был разделен на две части. На меньшей приземлялись гражданские лайнеры, большую часть «ангажировали» военные.
Со своего места Кирилл видел серые туши транспортников «Ан-12», похожих на древесных лягушек, разукрашенные узорами несколько ударных вертолетов «Ми-24», как уже знал капитан, прозванных в войсках «крокодилами». В самом конце стояла дежурная пара остроносых истребителей «МиГ-23» с подвешенными под крыльями бомбами и ракетами.
– На-ле-во! – зычно прозвучал голос старшего встречающей стороны. – Шагом арш!
Строй направился в военную часть аэродрома. Афганское солнце, находившееся в самом зените, безжалостно жарило, многие страдальчески морщились, прикрывая ладонями слезящиеся глаза.
Выстроив прибывших у коробки двухэтажного здания для летного состава, стали делить милиционеров на команды по гарнизонам Афганистана. Сейчас каждый из прибывших старательно вслушивался в громко звучащий голос, зачитывающий фамилии и объявлявший команды.
– Команда «Семь». Командир группы майор Артюхов. Дальше, капитан Марков. Старший лейтенант Костырин, лейтенант Иванов, лейтенант Ковалевский, старшина Огородник, старший сержант Попов.
Все объявленные семеро милиционеров, подхватив рюкзаки, вышли из строя, к ним поспешил широкоплечий мужик лет пятидесяти. Его лицо с дубленой кожей обильно заросло густой седой щетиной.
– Так вот, значит, какие кадры идут на смену к нам, – бесстрастным голосом произнес встречающий.
– Что, не нравимся? – распрямив плечи, с вызовом спросил майор Артюхов. Он был на голову выше встречающего и теперь возвышался над ним, как гранитный утес.
Однако геройски выпяченная широкая грудь никакого впечатления на седого не произвела, он криво усмехнулся и таким же безликим голосом уклончиво ответил:
– Поживем – увидим. – На мгновение будто запнувшись, продолжил: – Я подполковник Гончаров, буду вводить вас в курс дела. Времени у нас немного, поэтому прошу, карета подана. – Рука встречающего указала в сторону лупоглазой стрекозы транспортного вертолета «Ми-8». – Бегом! – И неожиданно первым сорвался с места.
Едва милиционеры забрались в десантный отсек вертолета, тут же бортач втащил внутрь короткую алюминиевую лестницу и захлопнул дверь. Натужно загудел двигатель «Ми-8», винтокрылая машина легко оторвалась от земли, быстро набрала скорость и, заложив крутой вираж, взяла курс на восток.
Сидящие внутри салона вертолета милиционеры чувствовали себя не особо комфортно, возможно, сказалось первое впечатление от прилета на войну. Молодые сотрудники расселись у иллюминаторов, наблюдая за мелькающим внизу пейзажем.
Майор Артюхов сел поближе к Гончарову и, не теряя времени, пытался в общих чертах прояснить условия службы на новом месте. Из-за рева двигателя подполковнику приходилось почти кричать.
Полет занял около двух часов, наконец вертушка пошла на снижение, и милиционеры смогли разглядеть небольшой афганский городок, раскинувшийся на равнине. Скопление построек, слепленных из серо-желтой глины, напоминало россыпь гигантских коровьих лепешек, только центр города и южная сторона более или менее походили на современные жилые дома.
По мере снижения вертолета все отчетливей становился виден военный городок, окруженный высоким бетонным забором с охранными вышками по углам.
– Русская зона! – Возле Маркова присел подполковник Гончаров и кивком головы указал на иллюминатор: – Это наша база, где можно чувствовать себя относительно спокойно.
Наконец вертушка заложила крутой вираж и плавно опустилась на посадочную площадку. Из пилотской кабины, как черт из табакерки, выскочил вихрастый бортач, проворно распахнул дверь и установил трап.
– На выход!
Милиционеры по очереди выпрыгивали наружу и, сгибаясь под тугими порывами воздуха, исходившими от винта, тут же отбегали подальше от вертолета.
В сотне метров от посадочной площадки их ждал микроавтобус «УАЗ». Из-за того, что машину в основном использовали медики, военные остряки прозвали его «таблеткой».
– Ваша служба будет проходить в этом месте, – сообщил подполковник Гончаров, когда новоприбывшие расселись в салоне микроавтобуса. – Даши-Мусс, по нашим меркам, средних размеров поселок городского типа, пятнадцать тысяч жителей вместе с прилегающими к окраине кишлаками. По сути, настоящая дыра, но очень удачно расположенная, где сходятся буквально все караванные пути из Пакистана в Афганистан и обратно. Кроме торговых караванов, тут же бродят кочевники-пуштуны, поэтому и контролируют этот район значительные силы советского контингента и силы правопорядка Афганистана, то есть царандой.
«Таблетка» мягко катила по бетонной дорожке, вдоль которой выстроились тонкие пики молодых тополей. Вид за окном напоминал типовой военный городок, каких на одной шестой земного шара было разбросано бесчисленное количество.
– Здесь размещается десантный батальон, – сидя вполоборота, пояснял Гончаров. – Кроме всего, здесь же находится большое количество гражданских специалистов. Медики, которые работают в больнице для местных жителей, и инженеры, помогающие наладить оборудование на фабрике по переработке шерсти.
Микроавтобус остановился у двухэтажного длинного, как барак, здания.
– Это ваше общежитие, – сообщил подполковник. – Комнаты уже готовы, так что будем заселяться.
Комнаты оказались небольшими, с двумя деревянными кроватями, парой тумбочек и обеденным столом с набором старых обшарпанных табуреток.
– В общем, обживайтесь. А я вкратце посвящу вас в структуру вашей группы. Подразделение «Кобальт» создано в МВД как паритет аналогичного отдела КГБ «Каскад». В действительности получилось немного по-другому. Чекисты работают самостоятельно, или, как говорят моряки, в автономном режиме. Мы же вынуждены вплотную сотрудничать с местной милицией, поэтому структура группы такова: майор – старший, капитан и старший лейтенант – оперативные сотрудники, старшина и старший сержант – водители, а лейтенанты обеспечивают охранение во время выездов. – Гончаров на мгновение задумался. – Да, вот что еще, когда будете выезжать на расследование или на встречу с агентурой, машину без присмотра не оставлять, а то местные басмачи большие любители совать мины под днище. Это ясно?
– Ясно, – за всех ответил Артюхов.
– Вопросы?
– А нам оружие выдадут или будем, как в Союзе, только с «ПМ»? – поинтересовался Ковалевский. Его глаза загорелись азартными огоньками подначки.
– Придет комендант и выдаст автоматы. Но с пистолетами не вздумайте расставаться даже в своей комнате, – серьезно предупредил подполковник. – В прошлом году банда «духов» проникла на территорию зоны и едва не устроила кровавую бойню, только «ПМами» и отбились… Кстати, оружия здесь полно, так что со временем подберете «стволы» по себе. Больше всего здесь «калашей» китайского и иранского производства. Оружие неплохое, но есть один нюанс: «китайца» клинит от иранских патронов, а «перса» от китайских, а вот отечественный «АКМ» переваривает все. Это, так сказать, зарубка на будущее. И последнее, завтра за вами придет представитель от царандоя, он введет вас в курс основной деятельности. Так что не забудьте ему напомнить, чтобы выписал справки, что вы сотрудники МВД. А то по оперативной надобности выберетесь в город, а там патруль вас и повяжет. Уж больно наши военные не любят типов в гражданской одежде и с европейскими физиономиями, сразу видят в них лазутчиков ЦРУ.
Подполковник Гончаров замолчал, мысленно припоминая, не забыл ли он чего существенного из инструктажа. В конце концов, решив, что все необходимое уже сказано, со вздохом закончил:
– Пока обживайтесь, отдыхайте до появления коменданта, а я с вашего позволения откланяюсь. Да, вот что еще, капитана Маркова заберу с собой, есть парочка вопросов к нему.
Оставив свой вещмешок, Кирилл покорно последовал за подполковником, в душе ощущая неприятный зуд. Он не любил, когда его выделяли из общей массы без надлежащего на то повода.
«Таблетки» возле общежития уже не было, но Гончарова это нисколько не смутило.
– Немного пройдемся пешком, Кирилл Николаевич, не возражаете? – не глядя на Маркова, как ни в чем не бывало предложил он. – Здесь недалеко.
Они свернули за угол и двинулись в направлении восточной окраины базы. Проходя мимо небольшого трехэтажного здания, выстроенного из серого монолита, подполковник, как профессиональный гид, заметил:
– Прошу обратить особое внимание, женский бокс. В основной своей массе здесь живут медички, обслуживающие местную больницу. Большая часть больничного персонала либо совсем юные девы, либо опытные разведенки. Одним словом, розарий. Но нравы там царят суровые, с кондачка не ворвешься, дамы сюда прибыли, чтобы найти суженого-ряженого, и без подобной «карамели» дальше порога не пустят. А уж если войдешь, то сможешь только одну осчастливить. Дисциплина прежде всего, настоящий матриархат, а не трамвайно-троллейбусное общежитие.
Едва женское общежитие осталось позади, как подполковник без всякого перехода приступил к делу.
– В общем, так, Кирилл, ознакомился я с личными делами и выбрал тебя для особой миссии.
– Какой еще миссии? – сразу всполошился Марков.
– Мы хоть и милиционеры, но работа здесь специфическая, отличная от той, что в Союзе. В основном МВД здесь борется с бандитизмом и разбоями, но с учетом военного времени и на этой войне тебе предстоит заменить меня. Объясняю сразу и популярно: твоя группа будет работать с царандоем, их дело расследовать уже совершенные преступления, а твоя задача работать на опережение.
– Это как?
– Об этом позже, – отрубил подполковник. – Вернее, все по порядку. Официально считается, что в Даши-Мусс расположен десантно-штурмовой батальон, на самом деле здесь всего одна рота охраны и разведрота. Впрочем, разведчиков обычно здесь не больше взвода, их ротный сюда отправляет на отдых, пока сам гоняется за «духами». И штаба здесь нет, все руководство батальона вместе с комендантским и хозяйственными взводами находятся во второй роте, которая занимает господствующую высоту в тридцати километрах от города. А из всего начальства здесь только один особист. – Гончаров указал на небольшое одноэтажное здание, возле которого томился автоматчик в обвислой панаме.
– Роман Иванович у себя? – по-свойски поинтересовался он у бойца.
– У себя, – вовсе не по-военному ответил автоматчик, из чего Марков сделал вывод, что подполковник здесь довольно частый гость. Если вообще гость.
В тесном коридоре стояла смертельная духота. Прямо на входе в глаза бросался щит с нарисованными на красном фоне белой краской советским солдатом и афганским дехканином, над которыми золотом было выведено: «Интернациональная помощь братьям». По периметру весь щит был обклеен фотографиями солдат, которые особенно активно помогали местным жителям налаживать мирную жизнь. Тут же висел запыленный «Боевой листок» месячной давности.
В дальнем углу коридора за столом сидел боец с повязкой «Дежурный по штабу». Гончаров кивнул ему как старому знакомому и постучал в ближайшую дверь. Услышав в ответ: «Войдите», толкнул дверь от себя и первым шагнул внутрь.
Помещение оказалось небольшим, прямоугольной формы, отчего напоминало узкий пенал. В центре комнаты стоял Т-образной формы стол, скособоченный, допотопного вида шкаф, отливающий желтоватым лаком, массивный сейф, на котором чудом удерживался маленький квадратный холодильник. На торцевой стене из скромной рамки сурово глядел на вошедших Феликс Дзержинский.
«Ну да, это сразу демонстрирует, кто в доме хозяин», – отметил про себя Кирилл.
Под портретом сидел мужчина лет сорока пяти, с открытым лицом, большими серыми глазами и крупным греческим носом. Рядом навытяжку стоял молодой парень чуть выше среднего роста, с широкими плечами и выгоревшими до белизны светлыми волосами. Мужчины были одеты в полевую форму и бело-синие десантные тельняшки. На погонах сидящего Кирилл рассмотрел по одной темно-зеленой звезде, у стоящего рядом по три маленьких.
– Здравию желаю, Роман Иванович, – весело поздоровался Гончаров. – Вот, привел знакомиться со своей заменой. Прошу любить и жаловать, капитан Марков.
– Значит, отмучился, Сергеич? – приподнимаясь над столом, проговорил майор.
– Да нет, – усмехаясь, покачал головой подполковник. – Остался еще дембельский аккорд. Нужно же парня ввести в курс дела для эффективной работы.
– Без этого никак, – согласился особист и без всякого перехода обратился к гостю: – Ну, давай знакомиться. Коллега, Евтушенко Роман Иванович, можно проще – Иванович.
– Кирилл Марков, – пожимая руку, сдержанно представился капитан.
– А это командир роты охраны старший лейтенант Кочетов, – майор указал на своего собеседника.
– Григорий, – просто сказал молодой офицер, рукопожатие у него было крепким, как у всякого привыкшего к физическим нагрузкам. На груди старшего лейтенанта Марков увидел нашивку за тяжелое ранение.