Страница:
- Как мартышка? - спросил Рэдрик, усаживаясь и стягивая с ног
сапоги.
- Да болтала весь вечер, - отозвалась Гута. - Еле-еле я ее
уложила. Пристает все время: где папа, где папа? Вынь да положь
ей папу...
Она ловко и бесшумно двигалась по кухне - крепкая, ладная, и
уже закипала вода в котелке на плите, и летела чешуя из-под ножа,
и скворчало масло на самой большой сковороде, и восхитительно за-
пахло свежим кофе.
Рэдрик поднялся, ступая босыми ногами, вернулся в прихожую,
взял корзину и отнес ее в чулан. Потом он заглянул в спальню.
Мартышка безмятежно дрыхла, сбитое одеяльце свесилось на пол, ру-
башонка задралась, и вся она была как на ладони - маленький сопя-
щий зверек. Рэдрик не удержался и погладил ее по спине, покрытой
теплой золотистой шерсткой, и в тысячный раз поразился, какая эта
шерстка шелковистая и длинная. Ему очень захотелось взять мартыш-
ку на руки, но он побоялся ее разбудить, да и грязен он был как
черт, весь пропитан зоной и смертью. Он вернулся на кухню, снова
сел за стол и сказал:
- Налей чашечку кофе. Мыться потом пойду.
На столе лежала пачка вечерней корреспонденции:
"Хармонтская газета", Журнал "Атлет", Журнал "Плейбой" - Целая
куча журналов подвалила - и толстенькие, в серой обложке "Доклады
международного института внеземных культур", выпуск 56. Рэдрик
принял от Гуты кружку дымящегося кофе и потянул к себе "Доклады".
Кривульки, значки какие-то, чертежи... На фотографиях - знакомые
предметы в странных ракурсах. Еще одна посмертная статья Кирилла
вышла: "Об одном неожиданном свойстве магнитных ловушек типа
77-б". Фамилия "Панов" Обведена черной рамкой, внизу мелким шриф-
том примечание: "Доктор Кирилл А. Панов, СССР, трагически погиб в
процессе проведения эксперимента в апреле 19... года". Рэдрик от-
бросил журнал, обжигаясь хлебнул кофе и спросил:
- Заходил кто-нибудь?
- Гуталин заходил, - сказала Гута, чуточку помедлив. Она стоя-
ла у плиты и смотрела на него. - Пьяный был в стельку, я его вып-
роводила.
- А мартышка как же?
- Не хотела, конечно, его отпускать. Реветь наладилась. Но я
ей сказала, что дядя Гуталин плохо себя чувствует. А она мне так
понимающе отвечает:
"Опять насосался Гуталин!"
Рэдрик усмехнулся и сделал еще глоток. Потом спросил:
- Соседи как?
И снова Гута чуть помедлила, прежде чем ответить.
- Да как всегда, - сказала она наконец.
- Ладно, не рассказывай.
- А! - сказала она, с отвращением махнув рукой. - Сегодня
ночью стучится эта баба снизу. Глаза вот такие, пена так и брыз-
жет. Чего это мы среди ночи пилим в ванной!..
- Зараза, - сказал Рэдрик сквозь зубы. - Слушай, может быть,
уедем все-таки? Купим где-нибудь дом на окраине, где никто не жи-
вет, дачу какую-нибудь заброшенную...
- А мартышка?
- Господи, - сказал Рэдрик. - Ну неужели мы вдвоем с тобой не
сделаем, чтобы ей было хорошо?
Гута помотала головой.
- Она детишек любит. И они ее любят. Они же не виноваты,
что...
- Да, - проговорил Рэдрик. - Они, конечно, не виноваты.
- Что там говорить! - Сказала Гута. - Тебе звонил кто-то. Себя
не назвал. Я сказала, что ты на рыбалке.
Рэдрик поставил кружку и поднялся.
- Ладно, - сказал он. - Пойду все-таки помоюсь. Куча дел еще у
меня.
Он заперся в ванной, бросил одежду в бак, а кастет, оставшиеся
гайки, сигареты и прочую мелочь положил на полочку. Он долго кру-
тился под горячим, как кипяток, душем, кряхтя, растирая тело ва-
режкой из жесткой губки, пока кожа не стала багровой, потом вык-
лючил душ, сел на край ванны и закурил. Урчала вода в трубах,
Гута на кухне позвякивала посудой; запахло жареной рыбой, потом
Гута постучала в дверь и просунула ему чистое белье.
- Давай побыстрее, - приказала она. - Рыба остынет.
Она уже совсем отошла и снова принялась командовать. Усмеха-
ясь, Рэдрик оделся, то есть натянул майку и трусы, и прямо в та-
ком виде вернулся на кухню.
- Вот теперь и поесть можно, - сказал он, усаживаясь.
- Белье в бак положил? - спросила Гута.
- Угу, - проговорил он с набитым ртом. - Хороша рыбка!
- Водой залил?
- Не-а... Виноват, сэр, больше не повторится, сэр... Да брось
ты, успеешь, посиди! - Он поймал ее за руку и попытался посадить
к себе на колени, но она вывернулась и села за стол напротив.
- Пренебрегаешь мужем, - сказал Рэдрик, снова набивая полный
рот. - Брезгуешь, значит.
- Да какой ты сейчас муж, - сказала Гута. - Пустой мешок ты
сейчас, а не муж. Тебя сначала набить надо.
- А вдруг? - сказал Рэдрик. - Бывают же на свете чудеса!
- Что-то я таких чудес от тебя еще не видела. Выпьешь, может
быть?
Рэдрик нерешительно поиграл вилкой.
- Н-нет, пожалуй, - проговорил он. Он взглянул на часы и под-
нялся. - Я сейчас пойду. Приготовь мне выходной костюм. По классу
"а". Рубашечку там, галстук...
С наслаждением шлепая чистыми босыми ногами по прохладному по-
лу, он прошел в чулан и запер дверь на щеколду. Потом он надел
резиновый фартук, натянул резиновые перчатки до локтей и принялся
выгружать на стол то, что было в мешке. Две "пустышки". Коробка с
"булавками". Девять "батареек". Три "браслета". И один какой-то
обруч - тоже вроде браслета, но из белого металла, полегче и диа-
метром побольше, миллиметров на тридцать. Шестнадцать штук "чер-
ных брызг" в полиэтиленовом пакете. Две великолепной сохранности
"губки" с кулак величиной. Три "зуды". Банка "газированной гли-
ны". В мешке еще оставался тяжелый фарфоровый контейнер, тщатель-
но упакованный в стекловату, но Рэдрик не стал его трогать. Он
достал сигареты и закурил, рассматривая добро, разложенное на
столе.
Потом он выдвинул ящик, вынул листок бумаги, огрызок карандаша
и счеты. Зажав сигарету в углу рта и щурясь от дыма, он писал
цифру за цифрой, выстраивая все в три столбика, а потом просумми-
ровал первые два. Суммы получились внушительные. Он задавил оку-
рок в пепельнице, осторожно открыл коробку и высыпал "булавки" на
бумагу. В электрическом свете "булавки" отливали синевой и только
изредка вдруг брызгали чистыми спектральными красками - желтым,
красным, зеленым. Он взял одну "булавку" и осторожно, чтобы не
уколоться, зажал между большим и указательным пальцами. Потом он
выключил свет и подождал немного, привыкая к темноте. Но "булав-
ка" молчала. Он отложил ее в сторону, нашарил другую и тоже зажал
между пальцами. Ничего. Он нажал посильнее, рискуя уколоться, и
"булавка" заговорила: слабые красноватые вспышки пробежали по ней
и вдруг сменились более редкими зелеными. Несколько секунд Рэдрик
любовался этой странной игрой огоньков, которая, как он узнал из
"Докладов", должна была что-то означать, может быть, что-то очень
важное, очень значительное, а потом положил "булавку" отдельно от
первой и взял новую... Всего "булавок" оказалось семьдесят три,
из них говорили двенадцать, остальные молчали. На самом деле они
тоже должны были разговаривать, но для этого пальцев было мало, а
нужна была специальная машина величиной со стол. Рэдрик снова за-
жег свет и к уже написанным цифрам добавил еще две. И только пос-
ле этого он решился.
Он засунул обе руки в мешок и, затаив дыхание, извлек и поло-
жил на стол мягкий сверток. Некоторое время он смотрел на этот
сверток, задумчиво почесывая подбородок тыльной стороной ладони.
Потом все-таки взял карандаш, повертел его в неуклюжих резиновых
пальцах и снова отбросил. Достал еще одну сигарету и, не отрывая
глаз от свертка, выкурил ее всю.
- Кой черт! - сказал он громко, решительно взял сверток и су-
нул его обратно в мешок. - И все. И хватит.
Он быстро ссыпал "булавки" обратно в коробку и поднялся. Пора
было идти. Наверное, с полчасика можно было еще поспать, чтобы
голова сделалась яснее, но, с другой стороны, гораздо полезней
прийти на место пораньше и посмотреть, как и что. Он сбросил ру-
кавицы, повесил фартук и, не выключив света, вышел из чулана.
Костюм уже был разложен на кровати, и Рэдрик принялся одевать-
ся. Он завязывал галстук перед зеркалом, когда за его спиной ти-
хонько скрипнули половицы, раздалось азартное сопение, и он сде-
лал хмурое лицо, чтобы не рассмеяться.
- У! - крикнул вдруг рядом с ним тоненький голосок, и его
схватили за ногу.
- Ах! - воскликнул Рэдрик, падая в обморок на кровать.
Мартышка, хохоча и взвизгивая, немедленно вскарабкалась на не-
го. Его топтали, дергали за волосы и окатывали потоками разных
сведений. Соседский Вилли оторвал у куклы ногу. На третьем этаже
завелся котенок, весь белый и с красными глазами, - наверное, не
слушался маму и ходил в зону. На ужин была каша с вареньем. Дядя
Гуталин опять насосался и был больной, он даже плакал. Почему ры-
бы не тонут, если они в воде? Почему мама ночью не спала? Почему
пальцев пять, а рук две, а нос один?.. Рэдрик осторожно обнимал
теплое существо, ползающее по нему, вглядывался в огромные,
сплошь темные, без белков глаза, прижимался щекой к пухлой, за-
росшей золотым шелковистым пушком щечке и повторял:
- Мартышка... Ах ты, мартышка... Мартышка ты этакая...
Потом над ухом резко зазвонил телефон. Он протянул руку и взял
трубку.
- Слушаю.
Трубка молчала.
- Алло! - Сказал Рэдрик. - Алло!
Никто не отзывался. Потом в трубке щелкнуло, и раздались ко-
роткие гудки. Тогда Рэдрик поднялся, опустил мартышку на пол и,
уже больше не слушая ее, натянул брюки и пиджак. Мартышка тарах-
тела не умолкая, но он только рассеянно улыбался одним ртом, так
что наконец ему было обьявлено, что папа язык проглотил, зубами
закусил, и он был оставлен в покое.
Он вернулся в чулан, сложил в портфель то, что лежало на сто-
ле, сбегал в ванную за кастетом, снова вернулся в чулан, взял
портфель в одну руку, корзину с мешком - в другую, вышел, тща-
тельно запер дверь чулана и крикнул Гуте: "Я пошел !"
- Когда вернешься? - спросила Гута, выйдя из кухни. Она уже
причесалась и подкрасилась, и на ней был не халат, а домашнее
платье, самое его любимое, ярко-синее с большим вырезом.
- Я позвоню, - сказал он, глядя на нее, потом подошел, накло-
нился и поцеловал в вырез.
- Иди уж, - тихо сказала Гута.
- А я? А меня? - Заверещала мартышка, пролезая между ними.
Пришлось наклониться еще ниже. Гута смотрела на него неподвиж-
ными глазами.
- Чепуха, - сказал он. - Не беспокойся. Я позвоню.
На лестничной площадке этажом ниже Рэдрик увидел грузного че-
ловека в полосатой пижаме, который возился с дверным замком у
своей двери. Из темных недр квартиры тянуло теплой кислятиной.
Рэдрик остановился и сказал:
- Добрый день.
Грузный человек опасливо посмотрел на него через могучее плечо
и что-то буркнул.
- Ваша супруга ночью к нам заходила, - сказал Рэдрик. - Будто
мы что-то пилим. Это какое-то недоразумение.
- А мне-то что! - Проворчал человек в пижаме.
- Жена вчера вечером стирала, - продолжал Рэдрик. - Если мы
вас побеспокоили, прошу прощения.
- А я ничего не говорил, - сказал человек в пижаме. - Пожа-
луйста...
- Ну, я очень рад, - сказал Рэдрик.
Он спустился вниз, зашел в гараж, поставил корзину с мешком в
угол, навалил на нее старое сиденье, оглядел все напоследок и вы-
шел на улицу.
Идти было недалеко - два квартала до площади, потом через парк
и еще один квартал до центрального проспекта. Перед "Метрополем",
Как всегда, блестел никелем и лаком разноцветный строй машин, ла-
кеи в малиновых куртках тащили в подьезд чемоданы, какието иност-
ранного вида солидные люди группками по-двое, по-трое беседовали,
дымя сигарами, на мраморной лестнице. Рэдрик решил пока не захо-
дить туда. Он устроился под тентом маленького кафе на другой сто-
роне улицы, спросил кофе и закурил. В двух шагах от него сидели
за столиком трое чинов международной полиции в штатском, они мол-
ча и торопливо насыщались жареными сосисками по-хармонтски и пили
темное пиво из высоких стеклянных кружек. По другую сторону, ша-
гах в десяти, какой-то сержант мрачно пожирал жареный картофель,
зажав вилку в кулаке. Голубая каска стояла вверх дном на полу ря-
дом с его стулом, ремень с кобурой висел на спинке. Больше в кафе
посетителей не было. Официантка, незнакомая пожилая женщина, сто-
яла в сторонке и время от времени зевала, деликатно прикрывая ла-
донью раскрашенный рот. Было без двадцати девять.
Рэдрик увидел, как из подьезда гостиницы вышел Ричард Нунан,
жуя на ходу и нахлобучивая на голову мягкую шляпу. Он бодро ссы-
пался по лестнице - маленький, толстенький, розовый, весь такой
благополучный, благоустроенный, свежевымытый, решительно уверен-
ный, что день не принесет ему никаких неприятностей. Он помахал
кому-то рукой, перебросил свернутый плащ через правое плечо и по-
дошел к своему "пежо". "Пежо" у Дика был тоже округлый, коротень-
кий, свежевымытый и тоже как бы уверенный, что никакие неприят-
ности ему не грозят.
Прикрывшись ладонью, Рэдрик смотрел, как Нунан хлопотливо и
деловито устраивается на переднем сиденье за рулем, что-то перек-
ладывает с переднего сиденья на заднее, нагибается за чем-то,
поправляет зеркальце заднего вида. Потом "пежо" фыркнул голубова-
тым дымком, бибикнул на какого-то африканца в бурнусе и бодренько
выкатился на улицу. Судя по всему, Нунан направлялся в институт,
а значит, должен был обогнуть фонтан и проехать мимо кафе. Вста-
вать и уходить было уже поздно, поэтому Рэдрик только совсем зак-
рыл лицо ладонью и сгорбился над своей чашкой. Однако это не по-
могло. "Пежо" пробибикал над самым ухом, скрипнули тормоза, и
бодрый голос Нунана позвал:
- Э! Шухарт! Рэд!
Выругавшись про себя, Рэдрик поднял голову. Нунан уже шел к
нему, на ходу протягивая руку. Нунан приветливо сиял.
- Ты что здесь делаешь в такую рань? - Спросил он подойдя. -
Спасибо мадам, - бросил он официантке. - Ничего не надо... - И
снова Рэдрику: - Сто лет тебя не видел. Где пропадаешь? Чем зани-
маешься?
- Да так... - Неохотно сказал Рэдрик. - Больше по мелочам.
Он смотрел, как Нунан с обычной хлопотливостью и основатель-
ностью устраивается на стуле напротив, отодвигает пухлыми ручками
стакан с салфетками в одну сторону, тарелку из-под сандвичей - в
другую, и слушал, как Нунан дружелюбно болтает.
- Вид у тебя какой-то дохлый - недосыпаешь, что ли? Я, знаешь
ли, в последнее время тоже замотался с этой новой автоматикой, но
спать - нет, брат, сон для меня первое дело, провались она, эта
автоматика... - Он вдруг огляделся. - Пардон, может, ты ждешь ко-
го-нибудь? Я не помешал?
- Да нет... - Вяло сказал Рэдрик. - Просто время есть, дай,
думаю, кофе хоть попью.
- Ну, я тебя надолго не задержу, - сказал Дик и посмотрел на
часы. - Слушай, Рэд, брось ты свои мелочи, возвращайся в инсти-
тут. Ты же знаешь, там тебя в любой момент возьмут. Хочешь опять
к русскому, прибыл недавно?
Рэдрик покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Второй Кирилл на свет еще не народил-
ся... Да и нечего мне делать в вашем институте. У вас там теперь
все автоматика, роботы в зону ходят, премиальные, надо понимать,
тоже роботы получают... А лаборантские гроши - мне их и на табак
не хватит.
- Брось, все это можно было бы устроить, - возразил Нунан.
- А я не люблю, когда для меня устраивают, - сказал Рэдрик. -
Сроду я сам устраивался и дальше намерен сам.
- Гордый ты стал, - произнес Нунан с осуждением.
- Ничего я не гордый. Деньги я не люблю считать, вот что.
- Ну что ж, ты прав, - сказал Нунан рассеянно.
Он равнодушно поглядел на портфель Рэдрика на стуле рядом, по-
тер пальцем серебряную пластинку с выгравированными на ней сла-
вянскими буквами. - Все правильно: деньги нужны человеку для то-
го, чтобы никогда о них не думать... Кирилл подарил? - Спросил
он, кивая на портфель.
- В наследство достался, - сказал Рэдрик. - Что это тебя в
"Боржче" не видно последнее время ?
- Положим, это тебя не видно, - возразил Нунан. - Я-то там
почти каждый день обедаю, здесь в "Метрополе" за каждую котлету
так дерут... Слушай, - сказал он вдруг. - А как у тебя сейчас с
деньгами?
- Занять хочешь? - Спросил Рэдрик.
- Нет, наоборот.
- Одолжить, значит...
- Есть работа, - сказал Нунан.
- О господи! - сказал Рэдрик. - И ты туда же!
- А кто еще? - сейчас же спросил Нунан.
- Да много вас таких... Работодателей.
Нунан, словно бы только сейчас поняв его, рассмеялся.
- Да нет, это не по твоей основной специальности.
- А по чьей?
Нунан снова посмотрел на часы.
- Вот что, - сказал он поднимаясь. - Приходи сегодня в
"Боржч" к обеду, часам к двум. Поговорим.
- К двум я могу не успеть, - сказал Рэдрик.
- Тогда вечером, часам к шести. Идет?
- Посмотрим, - сказал Рэдрик и тоже взглянул на часы. Было без
пяти девять.
Нунан сделал ручкой и покатился к своему "пежо". Рэдрик прово-
дил его глазами, подозвал официантку, спросил пачку "лайки
сапоги.
- Да болтала весь вечер, - отозвалась Гута. - Еле-еле я ее
уложила. Пристает все время: где папа, где папа? Вынь да положь
ей папу...
Она ловко и бесшумно двигалась по кухне - крепкая, ладная, и
уже закипала вода в котелке на плите, и летела чешуя из-под ножа,
и скворчало масло на самой большой сковороде, и восхитительно за-
пахло свежим кофе.
Рэдрик поднялся, ступая босыми ногами, вернулся в прихожую,
взял корзину и отнес ее в чулан. Потом он заглянул в спальню.
Мартышка безмятежно дрыхла, сбитое одеяльце свесилось на пол, ру-
башонка задралась, и вся она была как на ладони - маленький сопя-
щий зверек. Рэдрик не удержался и погладил ее по спине, покрытой
теплой золотистой шерсткой, и в тысячный раз поразился, какая эта
шерстка шелковистая и длинная. Ему очень захотелось взять мартыш-
ку на руки, но он побоялся ее разбудить, да и грязен он был как
черт, весь пропитан зоной и смертью. Он вернулся на кухню, снова
сел за стол и сказал:
- Налей чашечку кофе. Мыться потом пойду.
На столе лежала пачка вечерней корреспонденции:
"Хармонтская газета", Журнал "Атлет", Журнал "Плейбой" - Целая
куча журналов подвалила - и толстенькие, в серой обложке "Доклады
международного института внеземных культур", выпуск 56. Рэдрик
принял от Гуты кружку дымящегося кофе и потянул к себе "Доклады".
Кривульки, значки какие-то, чертежи... На фотографиях - знакомые
предметы в странных ракурсах. Еще одна посмертная статья Кирилла
вышла: "Об одном неожиданном свойстве магнитных ловушек типа
77-б". Фамилия "Панов" Обведена черной рамкой, внизу мелким шриф-
том примечание: "Доктор Кирилл А. Панов, СССР, трагически погиб в
процессе проведения эксперимента в апреле 19... года". Рэдрик от-
бросил журнал, обжигаясь хлебнул кофе и спросил:
- Заходил кто-нибудь?
- Гуталин заходил, - сказала Гута, чуточку помедлив. Она стоя-
ла у плиты и смотрела на него. - Пьяный был в стельку, я его вып-
роводила.
- А мартышка как же?
- Не хотела, конечно, его отпускать. Реветь наладилась. Но я
ей сказала, что дядя Гуталин плохо себя чувствует. А она мне так
понимающе отвечает:
"Опять насосался Гуталин!"
Рэдрик усмехнулся и сделал еще глоток. Потом спросил:
- Соседи как?
И снова Гута чуть помедлила, прежде чем ответить.
- Да как всегда, - сказала она наконец.
- Ладно, не рассказывай.
- А! - сказала она, с отвращением махнув рукой. - Сегодня
ночью стучится эта баба снизу. Глаза вот такие, пена так и брыз-
жет. Чего это мы среди ночи пилим в ванной!..
- Зараза, - сказал Рэдрик сквозь зубы. - Слушай, может быть,
уедем все-таки? Купим где-нибудь дом на окраине, где никто не жи-
вет, дачу какую-нибудь заброшенную...
- А мартышка?
- Господи, - сказал Рэдрик. - Ну неужели мы вдвоем с тобой не
сделаем, чтобы ей было хорошо?
Гута помотала головой.
- Она детишек любит. И они ее любят. Они же не виноваты,
что...
- Да, - проговорил Рэдрик. - Они, конечно, не виноваты.
- Что там говорить! - Сказала Гута. - Тебе звонил кто-то. Себя
не назвал. Я сказала, что ты на рыбалке.
Рэдрик поставил кружку и поднялся.
- Ладно, - сказал он. - Пойду все-таки помоюсь. Куча дел еще у
меня.
Он заперся в ванной, бросил одежду в бак, а кастет, оставшиеся
гайки, сигареты и прочую мелочь положил на полочку. Он долго кру-
тился под горячим, как кипяток, душем, кряхтя, растирая тело ва-
режкой из жесткой губки, пока кожа не стала багровой, потом вык-
лючил душ, сел на край ванны и закурил. Урчала вода в трубах,
Гута на кухне позвякивала посудой; запахло жареной рыбой, потом
Гута постучала в дверь и просунула ему чистое белье.
- Давай побыстрее, - приказала она. - Рыба остынет.
Она уже совсем отошла и снова принялась командовать. Усмеха-
ясь, Рэдрик оделся, то есть натянул майку и трусы, и прямо в та-
ком виде вернулся на кухню.
- Вот теперь и поесть можно, - сказал он, усаживаясь.
- Белье в бак положил? - спросила Гута.
- Угу, - проговорил он с набитым ртом. - Хороша рыбка!
- Водой залил?
- Не-а... Виноват, сэр, больше не повторится, сэр... Да брось
ты, успеешь, посиди! - Он поймал ее за руку и попытался посадить
к себе на колени, но она вывернулась и села за стол напротив.
- Пренебрегаешь мужем, - сказал Рэдрик, снова набивая полный
рот. - Брезгуешь, значит.
- Да какой ты сейчас муж, - сказала Гута. - Пустой мешок ты
сейчас, а не муж. Тебя сначала набить надо.
- А вдруг? - сказал Рэдрик. - Бывают же на свете чудеса!
- Что-то я таких чудес от тебя еще не видела. Выпьешь, может
быть?
Рэдрик нерешительно поиграл вилкой.
- Н-нет, пожалуй, - проговорил он. Он взглянул на часы и под-
нялся. - Я сейчас пойду. Приготовь мне выходной костюм. По классу
"а". Рубашечку там, галстук...
С наслаждением шлепая чистыми босыми ногами по прохладному по-
лу, он прошел в чулан и запер дверь на щеколду. Потом он надел
резиновый фартук, натянул резиновые перчатки до локтей и принялся
выгружать на стол то, что было в мешке. Две "пустышки". Коробка с
"булавками". Девять "батареек". Три "браслета". И один какой-то
обруч - тоже вроде браслета, но из белого металла, полегче и диа-
метром побольше, миллиметров на тридцать. Шестнадцать штук "чер-
ных брызг" в полиэтиленовом пакете. Две великолепной сохранности
"губки" с кулак величиной. Три "зуды". Банка "газированной гли-
ны". В мешке еще оставался тяжелый фарфоровый контейнер, тщатель-
но упакованный в стекловату, но Рэдрик не стал его трогать. Он
достал сигареты и закурил, рассматривая добро, разложенное на
столе.
Потом он выдвинул ящик, вынул листок бумаги, огрызок карандаша
и счеты. Зажав сигарету в углу рта и щурясь от дыма, он писал
цифру за цифрой, выстраивая все в три столбика, а потом просумми-
ровал первые два. Суммы получились внушительные. Он задавил оку-
рок в пепельнице, осторожно открыл коробку и высыпал "булавки" на
бумагу. В электрическом свете "булавки" отливали синевой и только
изредка вдруг брызгали чистыми спектральными красками - желтым,
красным, зеленым. Он взял одну "булавку" и осторожно, чтобы не
уколоться, зажал между большим и указательным пальцами. Потом он
выключил свет и подождал немного, привыкая к темноте. Но "булав-
ка" молчала. Он отложил ее в сторону, нашарил другую и тоже зажал
между пальцами. Ничего. Он нажал посильнее, рискуя уколоться, и
"булавка" заговорила: слабые красноватые вспышки пробежали по ней
и вдруг сменились более редкими зелеными. Несколько секунд Рэдрик
любовался этой странной игрой огоньков, которая, как он узнал из
"Докладов", должна была что-то означать, может быть, что-то очень
важное, очень значительное, а потом положил "булавку" отдельно от
первой и взял новую... Всего "булавок" оказалось семьдесят три,
из них говорили двенадцать, остальные молчали. На самом деле они
тоже должны были разговаривать, но для этого пальцев было мало, а
нужна была специальная машина величиной со стол. Рэдрик снова за-
жег свет и к уже написанным цифрам добавил еще две. И только пос-
ле этого он решился.
Он засунул обе руки в мешок и, затаив дыхание, извлек и поло-
жил на стол мягкий сверток. Некоторое время он смотрел на этот
сверток, задумчиво почесывая подбородок тыльной стороной ладони.
Потом все-таки взял карандаш, повертел его в неуклюжих резиновых
пальцах и снова отбросил. Достал еще одну сигарету и, не отрывая
глаз от свертка, выкурил ее всю.
- Кой черт! - сказал он громко, решительно взял сверток и су-
нул его обратно в мешок. - И все. И хватит.
Он быстро ссыпал "булавки" обратно в коробку и поднялся. Пора
было идти. Наверное, с полчасика можно было еще поспать, чтобы
голова сделалась яснее, но, с другой стороны, гораздо полезней
прийти на место пораньше и посмотреть, как и что. Он сбросил ру-
кавицы, повесил фартук и, не выключив света, вышел из чулана.
Костюм уже был разложен на кровати, и Рэдрик принялся одевать-
ся. Он завязывал галстук перед зеркалом, когда за его спиной ти-
хонько скрипнули половицы, раздалось азартное сопение, и он сде-
лал хмурое лицо, чтобы не рассмеяться.
- У! - крикнул вдруг рядом с ним тоненький голосок, и его
схватили за ногу.
- Ах! - воскликнул Рэдрик, падая в обморок на кровать.
Мартышка, хохоча и взвизгивая, немедленно вскарабкалась на не-
го. Его топтали, дергали за волосы и окатывали потоками разных
сведений. Соседский Вилли оторвал у куклы ногу. На третьем этаже
завелся котенок, весь белый и с красными глазами, - наверное, не
слушался маму и ходил в зону. На ужин была каша с вареньем. Дядя
Гуталин опять насосался и был больной, он даже плакал. Почему ры-
бы не тонут, если они в воде? Почему мама ночью не спала? Почему
пальцев пять, а рук две, а нос один?.. Рэдрик осторожно обнимал
теплое существо, ползающее по нему, вглядывался в огромные,
сплошь темные, без белков глаза, прижимался щекой к пухлой, за-
росшей золотым шелковистым пушком щечке и повторял:
- Мартышка... Ах ты, мартышка... Мартышка ты этакая...
Потом над ухом резко зазвонил телефон. Он протянул руку и взял
трубку.
- Слушаю.
Трубка молчала.
- Алло! - Сказал Рэдрик. - Алло!
Никто не отзывался. Потом в трубке щелкнуло, и раздались ко-
роткие гудки. Тогда Рэдрик поднялся, опустил мартышку на пол и,
уже больше не слушая ее, натянул брюки и пиджак. Мартышка тарах-
тела не умолкая, но он только рассеянно улыбался одним ртом, так
что наконец ему было обьявлено, что папа язык проглотил, зубами
закусил, и он был оставлен в покое.
Он вернулся в чулан, сложил в портфель то, что лежало на сто-
ле, сбегал в ванную за кастетом, снова вернулся в чулан, взял
портфель в одну руку, корзину с мешком - в другую, вышел, тща-
тельно запер дверь чулана и крикнул Гуте: "Я пошел !"
- Когда вернешься? - спросила Гута, выйдя из кухни. Она уже
причесалась и подкрасилась, и на ней был не халат, а домашнее
платье, самое его любимое, ярко-синее с большим вырезом.
- Я позвоню, - сказал он, глядя на нее, потом подошел, накло-
нился и поцеловал в вырез.
- Иди уж, - тихо сказала Гута.
- А я? А меня? - Заверещала мартышка, пролезая между ними.
Пришлось наклониться еще ниже. Гута смотрела на него неподвиж-
ными глазами.
- Чепуха, - сказал он. - Не беспокойся. Я позвоню.
На лестничной площадке этажом ниже Рэдрик увидел грузного че-
ловека в полосатой пижаме, который возился с дверным замком у
своей двери. Из темных недр квартиры тянуло теплой кислятиной.
Рэдрик остановился и сказал:
- Добрый день.
Грузный человек опасливо посмотрел на него через могучее плечо
и что-то буркнул.
- Ваша супруга ночью к нам заходила, - сказал Рэдрик. - Будто
мы что-то пилим. Это какое-то недоразумение.
- А мне-то что! - Проворчал человек в пижаме.
- Жена вчера вечером стирала, - продолжал Рэдрик. - Если мы
вас побеспокоили, прошу прощения.
- А я ничего не говорил, - сказал человек в пижаме. - Пожа-
луйста...
- Ну, я очень рад, - сказал Рэдрик.
Он спустился вниз, зашел в гараж, поставил корзину с мешком в
угол, навалил на нее старое сиденье, оглядел все напоследок и вы-
шел на улицу.
Идти было недалеко - два квартала до площади, потом через парк
и еще один квартал до центрального проспекта. Перед "Метрополем",
Как всегда, блестел никелем и лаком разноцветный строй машин, ла-
кеи в малиновых куртках тащили в подьезд чемоданы, какието иност-
ранного вида солидные люди группками по-двое, по-трое беседовали,
дымя сигарами, на мраморной лестнице. Рэдрик решил пока не захо-
дить туда. Он устроился под тентом маленького кафе на другой сто-
роне улицы, спросил кофе и закурил. В двух шагах от него сидели
за столиком трое чинов международной полиции в штатском, они мол-
ча и торопливо насыщались жареными сосисками по-хармонтски и пили
темное пиво из высоких стеклянных кружек. По другую сторону, ша-
гах в десяти, какой-то сержант мрачно пожирал жареный картофель,
зажав вилку в кулаке. Голубая каска стояла вверх дном на полу ря-
дом с его стулом, ремень с кобурой висел на спинке. Больше в кафе
посетителей не было. Официантка, незнакомая пожилая женщина, сто-
яла в сторонке и время от времени зевала, деликатно прикрывая ла-
донью раскрашенный рот. Было без двадцати девять.
Рэдрик увидел, как из подьезда гостиницы вышел Ричард Нунан,
жуя на ходу и нахлобучивая на голову мягкую шляпу. Он бодро ссы-
пался по лестнице - маленький, толстенький, розовый, весь такой
благополучный, благоустроенный, свежевымытый, решительно уверен-
ный, что день не принесет ему никаких неприятностей. Он помахал
кому-то рукой, перебросил свернутый плащ через правое плечо и по-
дошел к своему "пежо". "Пежо" у Дика был тоже округлый, коротень-
кий, свежевымытый и тоже как бы уверенный, что никакие неприят-
ности ему не грозят.
Прикрывшись ладонью, Рэдрик смотрел, как Нунан хлопотливо и
деловито устраивается на переднем сиденье за рулем, что-то перек-
ладывает с переднего сиденья на заднее, нагибается за чем-то,
поправляет зеркальце заднего вида. Потом "пежо" фыркнул голубова-
тым дымком, бибикнул на какого-то африканца в бурнусе и бодренько
выкатился на улицу. Судя по всему, Нунан направлялся в институт,
а значит, должен был обогнуть фонтан и проехать мимо кафе. Вста-
вать и уходить было уже поздно, поэтому Рэдрик только совсем зак-
рыл лицо ладонью и сгорбился над своей чашкой. Однако это не по-
могло. "Пежо" пробибикал над самым ухом, скрипнули тормоза, и
бодрый голос Нунана позвал:
- Э! Шухарт! Рэд!
Выругавшись про себя, Рэдрик поднял голову. Нунан уже шел к
нему, на ходу протягивая руку. Нунан приветливо сиял.
- Ты что здесь делаешь в такую рань? - Спросил он подойдя. -
Спасибо мадам, - бросил он официантке. - Ничего не надо... - И
снова Рэдрику: - Сто лет тебя не видел. Где пропадаешь? Чем зани-
маешься?
- Да так... - Неохотно сказал Рэдрик. - Больше по мелочам.
Он смотрел, как Нунан с обычной хлопотливостью и основатель-
ностью устраивается на стуле напротив, отодвигает пухлыми ручками
стакан с салфетками в одну сторону, тарелку из-под сандвичей - в
другую, и слушал, как Нунан дружелюбно болтает.
- Вид у тебя какой-то дохлый - недосыпаешь, что ли? Я, знаешь
ли, в последнее время тоже замотался с этой новой автоматикой, но
спать - нет, брат, сон для меня первое дело, провались она, эта
автоматика... - Он вдруг огляделся. - Пардон, может, ты ждешь ко-
го-нибудь? Я не помешал?
- Да нет... - Вяло сказал Рэдрик. - Просто время есть, дай,
думаю, кофе хоть попью.
- Ну, я тебя надолго не задержу, - сказал Дик и посмотрел на
часы. - Слушай, Рэд, брось ты свои мелочи, возвращайся в инсти-
тут. Ты же знаешь, там тебя в любой момент возьмут. Хочешь опять
к русскому, прибыл недавно?
Рэдрик покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Второй Кирилл на свет еще не народил-
ся... Да и нечего мне делать в вашем институте. У вас там теперь
все автоматика, роботы в зону ходят, премиальные, надо понимать,
тоже роботы получают... А лаборантские гроши - мне их и на табак
не хватит.
- Брось, все это можно было бы устроить, - возразил Нунан.
- А я не люблю, когда для меня устраивают, - сказал Рэдрик. -
Сроду я сам устраивался и дальше намерен сам.
- Гордый ты стал, - произнес Нунан с осуждением.
- Ничего я не гордый. Деньги я не люблю считать, вот что.
- Ну что ж, ты прав, - сказал Нунан рассеянно.
Он равнодушно поглядел на портфель Рэдрика на стуле рядом, по-
тер пальцем серебряную пластинку с выгравированными на ней сла-
вянскими буквами. - Все правильно: деньги нужны человеку для то-
го, чтобы никогда о них не думать... Кирилл подарил? - Спросил
он, кивая на портфель.
- В наследство достался, - сказал Рэдрик. - Что это тебя в
"Боржче" не видно последнее время ?
- Положим, это тебя не видно, - возразил Нунан. - Я-то там
почти каждый день обедаю, здесь в "Метрополе" за каждую котлету
так дерут... Слушай, - сказал он вдруг. - А как у тебя сейчас с
деньгами?
- Занять хочешь? - Спросил Рэдрик.
- Нет, наоборот.
- Одолжить, значит...
- Есть работа, - сказал Нунан.
- О господи! - сказал Рэдрик. - И ты туда же!
- А кто еще? - сейчас же спросил Нунан.
- Да много вас таких... Работодателей.
Нунан, словно бы только сейчас поняв его, рассмеялся.
- Да нет, это не по твоей основной специальности.
- А по чьей?
Нунан снова посмотрел на часы.
- Вот что, - сказал он поднимаясь. - Приходи сегодня в
"Боржч" к обеду, часам к двум. Поговорим.
- К двум я могу не успеть, - сказал Рэдрик.
- Тогда вечером, часам к шести. Идет?
- Посмотрим, - сказал Рэдрик и тоже взглянул на часы. Было без
пяти девять.
Нунан сделал ручкой и покатился к своему "пежо". Рэдрик прово-
дил его глазами, подозвал официантку, спросил пачку "лайки
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента