Свержин Владимир. Война ротмистра Тоота

   Упырь скосил на говорившего большие внимательные глаза и облизнулся, словно намекая, что спасение спасением, а питонья голова послужила неплохим довеском к бобовой похлёбке.
   – Тут видишь, какое дело, – продолжал Тоот. – Меня в столицу отправляют, потом в отпуск. Так что не будет меня. Долго не будет. Ты пойми верно, я тебя не бросаю. С собой бы взял, да только как? С базы тебя не вывезти. Вот если б ты меня по дороге за постами встретил… Да как объяснить тебе? Умел бы ты говорить, – ротмистр махнул рукой, – а то вот на всей базе мало у кого мозгов больше, чем у тебя, а что толку. Ладно, рожа мохнатая, я сюда прикажу сухой паёк положить, дверь запру, так что через ход ты сюда всегда попадёшь. Ты уж подожди меня, а я постараюсь вернуться побыстрее.
   Упырь сел, и треугольные уши его поднялись столбиком.
   – Идёт кто-то? – насторожился Тоот. Дрым недовольно заурчал и полез под кровать. Тоот поднялся, застегнул верхнюю пуговицу кителя и, опираясь на трость, вышел в кабинет.
   – Энц ротмистр! – На пороге образовался дежуривший в канцелярии писарь Варибобу. – К вам старшина сто четырнадцатого отряда Зэф с воспитуемым. Говорит, вы их вызывали.
   – Пусть войдут, – усаживаясь за стол, скомандовал Тоот. Коренастый рыжебородый воспитуемый Зэф, старшина их 114-го отряда, в прежние дни числился одним из известнейших столичных психиатров, да вот беда, оказался выродком. Втайне даже от самого себя к этому умнику Тоот испытывал почти дружеское расположение, хотя, уж конечно, какая может быть дружба между выродком и офицером Легиона.
   За старшиной в кабинет бесшумно – старый легионерский навык – вошел Нил Кросс.
   – Энц ротмистр, – начал Зэф, – воспитуемый Кросс доставлен в ваше распоряжение!
   – Вижу, что доставлен, – напуская на лицо деланную суровость, проговорил Тоот. – Воспитуемый Кросс назначен ко мне механиком-водителем. Вот приказ о переводе. Выдать ему паёк на неделю и экипировать как рядового вспомогательного корпуса.
   – С белой полосой? – на всякий случай уточнил Зэф.
   – Конечно, с белой полосой, он же воспитуемый, – нахмурился ротмистр.
   – Прошу извинить, не подумал.
   – А следовало, – отрезал командир гарнизона. – Воспитуемый Кросс, выйдите!
   Бывший вахмистр не замедлил с выполнением команды.
   – Садитесь, Зэф! – то ли приказал, то ли попросил ротмистр. – Я хотел у вас спросить. Так, между прочим.
   – Это касается психиатрии?
   – Предположим, что нет. Предположим, что я хочу услышать ваше мнение как разумного человека.
   – Благодарю за высокое мнение о моих способностях, господин ротмистр!
   – Помнишь того горца, которого ты недавно обнаружил в зоне расчистки?
   – Так точно!
   – Недавно я видел передачу с его ментаграммой. Как по мне – больное воображение. Чудовища похлеще тех, что здесь, у Голубой Змеи, водятся. Но вот какое дело: у всех существ и предметов в его фантазиях двойная тень. Хотелось бы понять, как такое могло случиться?
   Зэф поднял глаза в потолок.
   – Конечно… – чуть помедлив, начал он, – можно представить себе такое странное раздвоение личности с едва ли не полным наложением ментальной картины. Человек как бы ощущает себя двумя людьми, идущими неподалёку друг от друга. Поэтому он и видит одно и то же, но под другим углом. Возможно, при этом первая картинка подавляет другую. В таком случае одна из теней должна быть слабее.
   – Спасибо, Зэф. Вы мне очень помогли! – радуясь, что нашёл объяснение, улыбнулся Тоот.
   – Но, честно говоря, – продолжал бывший психиатр, – если бы мне в прежние времена пришлось слышать о ком-либо с таким диагнозом, я бы решил, что он лжец.
   – Почему?
   – Крайне нетипичный случай. Но это, энц ротмистр, уже вопросы медицинской практики, которых я не имею права касаться.
   – Верно. – Тоот начал складывать бумаги на столе в стопку, чтобы не смотреть на старшину. – Но ведь этот горец тоже весьма нетипичный случай.
   – Ага, и вам так показалось? – радуясь возможности начать беседу, оживился Зэф. – Об этих горцах, конечно, мало что известно. Но, согласитесь, рисунки, которые он тут демонстрировал, свидетельствуют о высоком развитии того, что называется мелкая моторика.
   Тоот поднял на собеседника суровый взгляд.
   – Простите, энц ротмистр. Всё понял. Когда-то, ещё в прежние времена, я бывал в музее изобразительного искусства. Там сейчас Галерея Преданности. Так вот, я как раз попал на выставку горских мастеров. Картины очень яркие, но, как бы так сказать, простые. Это вообще свойство малоразвитых народов – игнорирование деталей и любовь к ярким цветовым пятнам. Рисунок же этого Мака Сима как раз, наоборот, очень точен в деталях, и ещё… – Зэф взволнованно поднялся со стула, – этот, с позволения сказать, горец умеет готовить и, по всему видно, хорошо готовит земляные клубни.
   – К чему вы ведёте?
   – Энц ротмистр, – почти с превосходством в голосе ответил бывший психиатр, – никто по обе стороны Голубой Змеи не станет есть земляные клубни! А уж в горах они и подавно не растут.
   – Занятное наблюдение. И кто же, по-вашему, этот, – Тоот ухмыльнулся, – найдёныш?
   – Признаться, не могу даже предположить. – Старшина запустил пятерню в огненно-рыжую бороду. – Он не относится ни к одному известному мне народу, что, как бы я посчитал в прежние времена, невозможно. И ещё, у него очень устойчивая психика, хотя в то же время парень явно неадекватен.
   – Вы говорите загадками, воспитуемый Зэф.
   – Увы, для меня самого эти загадки без ответа.
   – Ладно, оставим разговоры. Честное слово, Зэф, мне жаль, что вы, – Тоот замялся, – выродок. Лучше бы вам заниматься вашей странной находкой, а не фугасами на Территории укрепрайона.
   – Полностью с вами согласен. – Бывший психиатр развёл руками и вновь вцепился в бороду.
   – Ладно, старшина. – Ротмистр, опираясь на трость, поднялся с места. – Разговор окончен, через полчаса рядовой Кросс должен быть у крыльца блокгауза.
 
   Командирский бронеход, лёгкая приёмистая «Куница», мчал по дороге, легко преодолевая колдобины, глубокие лужи и разбитые танковыми гусеницами участки трассы. Спаренный с камерой прожектор внешнего обзора быстро вращался на крыше штатного транспортного средства ротмистра Тоота, ежесекундно передавая на экран довольно чёткое изображение округи. Встроенный каталог давал возможность обнаружить попавшие в сферу обзора бомбомёт, орудие или вражеский танк.
   Эта часть укрепрайона не зря считалась надёжно очищенной.
   – Выезжаем за пределы Территории, – сообщил вахмистр Грас, указывая на экран. – Слева двести – блокпост.
   Погруженный в свои мысли, Тоот кивнул и приказал сбавить ход. Выскочившие на дорогу легионеры, увидев командира гарнизона, замерли по стойке «смирно», поднеся ладонь к лихо сдвинутым набекрень беретам. Служба здесь считалась знаком особого благоволения, даже противопылевые маски тут носили в лучшем случае пять-шесть раз в месяц, когда ветер дул от Голубой Змеи. И потому чаще всего в наряде оказывались видавшие виды, прошедшие через огонь ветераны – цвет и гордость Легиона.
   С улыбкой отсалютовав в ответ, Тоот для проформы отдал на проверку свои бумаги, и дежурный фельдфебель с сознанием выполнения торжественного ритуала тщательно изучил документ и перезвонил в комендатуру для сверки данных и сообщения времени, когда бронеход энца ротмистра покинул территорию базы. Покончив с этим, он пожелал командиру счастливого пути и хорошего отдыха в столице.
   «Вот же славный парень, – подумал Тоот, чувствуя, как у него начинает звенеть в ушах. – С такими – в огонь и в воду! Такие – хребет нации, стержень народа! Пока они есть – нас не сломить!»
   – Вам нехорошо, энц ротмистр? – участливо спросил Грас. – Вы побледнели.
   – Всё нормально, это проклятый яд.
   – Да, не повезло вам! – Вахмистр сбросил газ. – Я медленнее поеду, чтоб вас не растрясло.
   Тоот нахмурился. Не хватало ещё какому-то воспитуемому жалеть меня, боевого офицера легиона, кавалера Пламенеющего Креста!
   Атр собрался уже возмутиться, но усилием воли сдержал вспышку гнева и коротко выдавил:
   – Рассказывайте!
   – О чём, энц ротмистр?
   – Дурацкий вопрос! – возмутился Тоот. – О брате, о вашем задании! Не о кулинарных же пристрастиях вашей бабки?!
   – Тут ведь, энц ротмистр, вот какое дело, – на миг повернувшись к командиру, начал Вал Грас. – Я и сам мало что помню.
   – Это ещё что за новости?! Темнить вздумал?!
   – Никак нет! Я уже сказал, что провалил задание. Так оно и было, только не по своей воле провалил. Контузило меня. Вот теперь где-то помню, где-то нет, где-то – вижу и вспоминаю. Да вам это проверить – раз плюнуть.
   – Говори, – хмуро глядя на подчинённого, процедил Тоот.
   – Ваш брат послал меня с заданием организовать транспортную контору в Белле.
   – Транспортную контору? Зачем?
   – Не могу знать, энц ротмистр. Не помню, да и вряд ли ваш брат говорил мне об этом.
   Тоот заскрипел зубами.
   – Хорошо, что было дальше?
   – Я натурализовался, устроился в одну компанию, которая возила рыбу из Беллы в Харрак, а обратно – всякие консервы. Во время одного из первых же рейсов такая вот незадача: огибаем мы горку, спускаемся к береговому шоссе – и тут на тебе! Всплывает прямо перед нами белая субмарина и ка-ак жахнет по нам! Снаряд почти у колеса взорвался, грузовик – в кювет, меня в окно выбросило, а товарища моего – в клочья. Когда нас обнаружили – ни субмарины, ни консервов, что мы везли.
   – Похоже на засаду, – нахмурился Тоот. – Наверняка кто-то сообщил, что и когда вы повезёте.
   – По всему видать, засада. Да только мне-то уже что, – он постучал по лбу, – контузия, и вот ещё следок на память. – Он коснулся пальцем ожога.
   – Ладно, проверю. Что ещё ты помнишь?
   – Обрывки всякие, почти ничего. Бункер. В нем какие-то люди и ваш брат, он отдаёт мне команду.
   – Какой бункер? Какая команда?
   – Не помню, господин ротмистр. Одно только скажу: ещё до войны под старой крепостью Торнаты делали новую, подземную цитадель. Аж до самого Харрака. Такие бункеры там строили – никакой бомбой не развалишь.
   – Я был в Торнате после взрыва. Там не осталось ничего.
   – От верхней крепости. От неё ничего остаться не должно было.
   – Это я помню. Когда в крепость уже ворвались хонтийцы и начали поливать из огнемётов последний очаг нашей обороны, полковник Тоот распорядился взорвать фугасы. Батальона три вражеских полегло, не меньше.
   Ротмистр закрыл глаза. Дурнота всё не уходила, но теперь к ней примешивалось воспоминание – картинка, выдернутая услужливой памятью: груды железа, ошмётки человеческих тел, какое-то брошенное исковерканное оружие.
   – Этот вход намертво законопатили, – продолжал вахмистр. – Но были и другие.
   – Где? Вспоминай! Где?
   – Мне-то почём знать? Наверх всегда ночью выходили, а оттуда сразу на машины грузились. И обратно так же, ещё до рассвета. Поди, разбери, где находишься.
   – Что делали?
   – Не помню.
   – Проклятье! Что ещё ты помнишь?
   – Да почитай, ничего пока не вспомнил. Одно только сказать могу: возможно, где-то у Харрака выход имеется, не зря же вашего брата интересовал маршрут от Беллы…
   – Домой, – себе под нос сказал Тоот.
   Он хотел ещё что-то добавить, но не успел. Бронеход тряхнуло, заблокированные экстренным тормозом колодки надсадно взвизгнули, и возле экрана обзора загорелись кнопки «задний ход», «реверс», «постановка дымовой завесы», «пулемётный огонь».
   – Энц ротмистр, – Вал Грас, выпучив глаза, указывал на экран. – Вы только гляньте, какая зверюга на обочине притаилась!
   – Это Дрым, – улыбнулся ротмистр, – он поедет с нами.
   – На упыря похож, – неуверенно сказал Грас. – Говорят, у них такие вот головы большие. И клыки, как черенок от ложки.
   – Упырь и есть, – заверил Тоот. – Мой личный.
   – Ого!
   Бронеход медленно тронулся вперёд и остановился возле сидящего у обочины зверя.
   – Он поедет с нами, – распорядился Тоот.
   – В столицу?
   – Да хоть в Островную Империю! И ты о нём будешь молчать, иначе – сам понимаешь.
   – Как не понять? – Вахмистр с опасением поглядел на мощную тушу упыря. – Не укусит?
   – Без команды – нет. Но пробовать не стоит. Открой десантное отделение.
   – Сию минуту! – Грас соскочил на землю. – А если его кто в столице увидит?
   – Если он не захочет, чтобы его увидели, его и не увидят. Уж можешь поверить. В шаге от тебя лежать будет – мимо пройдёшь, не заметишь.
   – Давай, влезай! – скомандовал ротмистр.
   Упырь нехотя подошёл к бронированной коробке, чихнул, изобразил на морде глубочайшее презрение и неспешно полез в довольно тесное пространство между шестью сиденьями для бойцов разведывательного звена. Тоот почувствовал, что появление друга резко подняло ему настроение. Он потрепал упыря по спине и улыбнулся, осознавая, что дурнота ушла сама собой.
   – Энц ротмистр, позвольте вопрос.
   – Задавай.
   – А Дрым не в честь ли бригадира Дрыма?
   – Именно в честь него, – рассмеялся легионер. – Вы что же, его знали?
   – Доводилось, – кивнул Грас. – Вот только ничего о нём больше вспомнить не могу.
 
   Форт столичной бригады, так называемой Стальной когорты боевого Легиона, располагался на окраине города, контролируя излучину реки. Тоот помнил её чистой, голубой, с прогулочными аллеями вдоль берега. Теперь на месте прозрачной некогда воды плескалась мутная зеленовато-бурая жижа, а плиты набережной, расколотые, кое-где стоящие почти ребром, давным-давно пробил и спрятал под собой шипастый кустарник, увешанный бурыми ядовитыми ягодами.
   «Так ещё лучше, – подумал Тоот. – Если что, вражеской пехоте будет сложнее добраться до стен форта». Но потом вдруг отчётливо вспомнил, как гулял ещё с живым тогда отцом по тенистой набережной, и воздух был пропитан ароматом огромных белых соцветий, роскошно свисающих с веток. И от этого воспоминания ротмистру стало невыносимо грустно. Он сшиб тростью пучок бурых ягод с куста, и, как ему показалось, шипы тут же развернулись в его сторону. Тоот немного постоял, отгоняя мысли о былом, и зашагал в форт.
   – Атр! – услышал он, едва переступив затоптанный порог офицерской столовой. – Ротмистр Тоот, извольте остановиться! – Навстречу ему, раскрыв объятия, спешил кряжистый офицер с лицом, точно сшитым из кусков обугленной кожи. – Что, не узнал? – хлопая по плечам Тоота, кричал офицер с такими же, как у него самого, нашивками. – Это же я, Чачу! Бат Чачу! Помнишь школу субалтернов?
   – Чачу? – Тоот невольно мотнул головой, словно желая отогнать призрак. Не то чтобы он приятельствовал с этим горлопаном в годы совместной учёбы, но и не враждовал. В его памяти Чачу сохранился довольно миловидным деревенским парнем, кажется, сыном хозяина бойни.
   – Вижу, моя новая рожа тебе не по вкусу? – каркающее засмеялся старый знакомец. – Прямо сказать, мне на неё тоже смотреть тошно. Но так лучше, чем совсем без головы. Легко отделался. Как считаешь? А я, представляешь, с утра заступаю дежурным офицером, – не давая вставить бывшему сослуживцу ни слова, ротмистр Чачу ткнул в золотую повязку на рукаве, – и мне сообщают: с Голубой Змеи, из укрепрайона, приезжает некий Тоот. Я сразу и подумал – не ты ли? Комнату в общежитии я тебе приготовил, хоть сейчас заселяйся.
   – Я снял дом. На окраине.
   – Ах! Ну ты же всегда был аристократом. Извините, граф, дворец к вашему приезду возвести не успели. – Чачу рассмеялся собственной шутке и продолжил без всякого перехода: – Говорят, ты на Территориях гривастого питона голыми руками укокошил?
   – Говорят, – скривился Тоот.
   – Да ты не тушуйся, послушай, как звучит: Аттайр Питон Тоот. Массаракш! Аж душу выворачивает.
   Герой схватки припомнил зеленовато-бурую, всю в мелких оскаленных пастях живую кишку и брезгливо поморщился.
   – Я к вам парня посылал, – начал он, чтобы перевести разговор. – Гая Гаала. Как он тебе?
   – Отличный боец! Просто отличный. Стальной парень! Сразу видно, чья школа, – Чачу ткнул кулаком Тоота под ребра. – Да вон, глянь в окно, они как раз сейчас на плацу маршируют.
   Из-за поднятых бронезаслонок в офицерскую столовую врывались будоражащие сердце звуки марша легионеров. Тоот и Чачу облокотились о подоконник.
   – Вон, в третьей шеренге.
   Взгляд ротмистра Тоота выхватил из строя своего подчинённого и… Атр тряхнул головой, думая, что обознался.
   – Чачу, это у тебя кто? Рядом с Гаалом.
   – Гигант-то? О!! Это особая история. Горец один. Мак Сим. Его твой подопечный в легион рекомендовал. Тоже, если блажь выбить, может отличный боец получиться.

Глава 5

   Странник потрогал указательным пальцем рваный край пробоины. Бронированная дверь, закрывавшая вход в лабораторию, ещё вчера, верно, представлялась надёжной защитой. Пятнадцать сантиметров отличной танковой брони, мудрёный кодовый замок, массивные стержни, запирающие вход, – по три вперёд, вверх и вниз. Мощные петли… Сейчас дверь напоминала огромную закопчённую почтовую марку с неровной перфорацией на месте выдранных с корнем засовов.
   «Тот, кто ставил заряды, несомненно, знал, что делает. Вес каждого взрывного устройства рассчитан идеально: ни тебе перекоса, ни вырванной двери. И расположение блокирующих механизмов вычислено точно, можно держать пари, отрепетировано загодя. Ювелирная работа».
   Он кивнул стоящему рядом с дверью легионеру, и тот с натугой потянул искорёженную броневую плиту на себя. В помещении лаборатории уже хлопотали дознаватели прокуратуры.
   «Привет от Умника, – скривился шеф контрразведки. – Интересно, кому по этому делу Дворец Юстиции намерен предъявлять обвинения?»
   – Все материалы передадите мне, – проходя мимо дознавателей, через плечо бросил Странник.
   – Но… – попробовал возразить один из сотрудников прокуратуры.
   – Отставить «но». Дело проходит под грифом «совершенно секретно». Передаёте мне все, что накопали, и убираетесь в туманную даль, по дороге забывая, где были и что видели. Вопросы?
   – Никак нет.
   Он повернулся к стоявшему поодаль офицеру Легиона, олицетворявшему собой неусыпный контроль вкупе с безопасностью.
   – Лейтенант, проследите, чтобы посторонние немедленно покинули секретный объект.
   Молодой офицер, увидев документы шефа контрразведки, звонче обычного щёлкнул каблуками и принялся алчно поедать глазами начальственную лысину.
   – Юноша, оставьте любование мной, займитесь этими пронырами. Если вдруг кто-либо из них прихватит с собой хоть малюсенькую улику, самый крошечный вещдок, вы маршевым шагом отправитесь командовать взводом «носителей молний» на Голубую Змею.
   – Слушаюсь! – рявкнул офицер, ясно представивший картину службы нос к носу с кровожадными мутантами.
   – Где начальник лаборатории?
   – Он там, – махнул лейтенант, – в кабинете. Пьет успокоительное. Все никак не может прийти в себя.
   Дверь кабинета была нараспашку, хотя кодовый замок вовсе не казался повреждённым. Странник хмыкнул, поглядев на столь безответственное нарушение распорядка внутренней безопасности, и спрятал в карман свой универсальный ключ – открывать здесь было нечего.
   За массивным столом, не обращая на вошедшего никакого внимания, покачиваясь из стороны в сторону, сидел грузный мужчина средних лет.
   – Вы – начальник лаборатории? – произнес Странник. Ему пришлось дважды повторить этот вопрос, прежде чем из-под нависших бровей, словно только обнаружив незваного гостя, на него глянули выцветшие серые глаза.
   – А? Что?
   – Я спросил: вы – начальник лаборатории?
   – Был. Был начальник, – патетически выдохнул толстяк и уронил голову на грудь. – Теперь конец: ни лаборатории, ни начальника. Всё произошло так внезапно. Впрочем, я уже рассказывал вашим коллегам.
   – То, как всё происходило, мы обсудим позже. Сейчас меня больше интересует другое: для чего была проведена эта операция?
   – Чтобы нанести удар по обороноспособности нашей державы, – заученно ответил его собеседник.
   – Предположим, – скривился контрразведчик. – Но какой удар? Ответьте мне чётко и без обиняков: чем занималась лаборатория?
   – Я не имею права об этом рассказывать.
   – Милейший, вы соображаете, с кем разговариваете?! Как это не имеете?
   – Вы из прокуратуры?
   – Ни в малейшей степени. – Странник протянул бедолаге удостоверение.
   – О, простите! Но я всё равно должен позвонить и сообщить о нашем разговоре. – Начальник лаборатории ткнул пальцем в потолок.
   – Считайте, что вы уже сообщили. В любом случае эта информация придёт именно ко мне.
   – Простите ещё раз.
   – Итак, я жду.
   – Лаборатория занималась исследованиями и практическими разработками по теме «Горящие стрелы».
   Странник молча глядел на своего визави, ожидая продолжения.
   – Это излучатели на шасси танков прорыва «Дракон». Фазированные излучатели. Как бы это объяснить… Вот вы представляете себе лампочку, обычную лампочку?
   – Конечно.
   – Она излучает свет и тепло вокруг себя. В нашем случае, если мы блокируем излучение по большей части поверхности, то имеем возможность значительно повысить коэффициент полезного действия и сфокусировать поток энергии в сравнительно узком секторе. Таким образом, дальность поражения вырастает почти в десять раз. Мы в силах достать, скажем, штаб вражеского корпуса далеко за линией фронта, если, конечно, будем знать его координаты. Вернее. – Толстяк вновь глубоко вздохнул и печально опустил глаза. – Теперь всё, что было наработано за много лет упорнейших самоотверженных трудов, – бах, и коту под хвост!
   – Вы сказали «блокировать излучения»? – переспросил Странник. – Но ведь это невозможно.
   Начальник лаборатории снисходительно сверху вниз посмотрел на тощую долговязую фигуру собеседника.
   – Для науки, почтеннейший, не существует невозможного. Есть маловероятное и труднодостижимое. Защита от излучения была одной из основных тем ещё перед войной, в то время как гениальный Каун Сатар только начал говорить о практическом использовании своих открытий в области влияния альфа-лучей на психосоматические реакции. Да, сейчас защита на фазированных секторных излучателях ещё далека от совершенства. Мы смогли только ослабить проницаемость защитных панелей на тридцать – тридцать пять процентов. Но даже это позволяло говорить нам о появлении настоящего чудо-оружия. Увы, если бы в начале войны Сатар не пропал без вести, нас бы ждал величайший прорыв в этой области науки и технологии. Но я, его верный ученик и продолжатель, даже здесь, среди этого… – ученый муж обвёл помещение рукой, – хаоса, не оставлю работы, начатой моим гениальным предшественником. Мы начнем все сначала! Хотя нет, не сначала – ведь голова-то…
   – Да, с головой всё в порядке, – перебил Странник. – Вот напрягите её и ответьте, каким образом неизвестным нам пока диверсантам удалось разузнать о сути проекта «Горящие стрелы»? Каким образом им стали известны детали охраны совершенно секретного объекта? И каким образом плоды ваших исследований могут использовать наши враги как в Хонти, так и в Пандее, учитывая то, что у этих гнусных агрессоров вообще нет излучателей противобаллистической защиты?
   – Я не знаю. – В выцветших глазах начальника лаборатории обозначился страх. – Если вы намекаете… Если вы думаете о ком-то из наших сотрудников, то они проверены много раз. Это честные верноподданные, ни одного выродка. Они свято чтут Неизвестных Отцов и…
   – И всё же информация проникла туда, куда не должна была проникнуть, – холодно глядя на собеседника, жестко отчеканил Странник. – Надеюсь, личные дела сотрудников лаборатории хранились не здесь?
   – Нет.
   – Вот и прекрасно. Распорядитесь доставить их в мой кабинет в башне заводоуправления.
   – Да, да. Конечно, – засуетился толстяк. – Как скажете.
   – Вот оно, значит, как, – пробормотал себе под нос Странник, выходя из лаборатории. – Под шумок учёные мужи занимаются вопросами защиты от излучения и при этом рядом никакого выродка. Занятная история. И ещё эти шлемы…
   Взгляд его остановился на замершем лейтенанте.
   – Ступай-ка, парень, сообщи, что заместитель директора по безопасности уволен без выходного пособия. Дальше им займется Дворец Юстиции. Пусть в башне заводоуправления оборудуют кабинет для меня.
   Он поглядел своими круглыми зелёными глазами в спину удаляющегося офицера и пробормотал себе под нос: «Интересно, люди Умника знали, что именно здесь ищут?»
   Медик в светло-голубом мундире военврача второго ранга, опустив на переносицу очки-велосипед, вперил глаза в длинную бумажную ленту, выползающую из прибора.
   – Что можно сказать? Определённые изменения есть, но не патологические. – Он подошёл к столу, глянул в раскрытую медицинскую карту Тоота. – Да, не патологические. Нам следует оценить процесс в динамике. Скажите, вы давно отдыхали?
   – Был в отпуске в позапрошлом году, – чётко отрапортовал ротмистр. – Но добровольно вызвался провести его в тренировочном лагере «Заата» курсовым офицером для новобранцев Легиона.
   – Похвально, – продолжая сверять кривые на обеих лентах, кивнул врач. – И всё же отдыхать следует. Даже таким несгибаемым парням, как наши бравые легионеры. – Он посмотрел на первую страницу медицинской карты. – Вы родом из Харрака?
   – Так точно.
   – Я там бывал когда-то, ещё до войны. Замечательный город, много зелени, красивые дома. Не то что наша дыра. В прежние времена я бы вам посоветовал отправляться на побережье: отдохнуть, повеселиться. Но сейчас там уже и не отдохнёшь. Езжайте в Харрак. Если с самочувствием всё будет нормально, раз в неделю отмечайтесь у гарнизонного врача. Я напишу вам сопроводительную записку. Ну а ежели вдруг что, сразу ко мне. Отравление, братец, штука серьезная. Шутить с этим нельзя.