Страница:
Я молод, мне еще рано к Королю!
– Дядь, а может, нам отсюда…
– Учись, малыш! – сурово возвестил тот. – Твоя сила может потребоваться тебе очень скоро.
Обрадовал, называется.
Мы сговорились встать пораньше, до завтрака, и начать тренировки, из-за необходимости которых я оказался в таком дерьме.
– Не рано? – уточнил я.
– Потом будет поздно.
Тут я вспомнил, как меня раздражала в детстве манера дяди Гордона «утешать» – сначала скажет, что ничего страшного в порванных штанах нет, а потом добавит: «Ну выпорют тебя для порядка, и дело с концом». Интересно, он понимает, что его племянник немного вырос?
Завтрак назначили на восемь, а мы отправились на берег в семь – взяли полотенца и сделали вид, что идем купаться. Почему бы и нет? Летом вода в бухтах хорошо прогревается, а об ее чистоте на острове Короля беспокоиться не приходилось. От вчерашнего тумана не осталось следа, день обещал быть солнечным и теплым, в волнах, недоступные черным проклятиям, мелькали стайки мальков.
– Полезай! – велел дядя, указав на одиноко торчащий из моря камень.
– А может, лучше на берегу?
– Ну, если ты согласен призвать к себе всю окрестную нежить…
Я вздохнул, разделся и полез в воду. Кстати, вода была теплая. Взгромоздиться на скользкий валун было нелегко; уже балансируя на верхушке, я поинтересовался:
– А дальше что? – И тут же схлопотал по заднице мелким камешком. – Эй! Ты чего?
– Призывай Силу! – приказал дядя.
– Как?!
– Как в первый раз призывал.
Следующий камешек чиркнул по ягодице.
– Призывай Силу.
– Дай хотя бы минуту!
Я попытался вспомнить обстоятельства, сопутствующие Обретению. Следует ли мне разозлиться или испугаться? Опять камень!
– Заканчивай с этим! Ты что, сдурел?
– Делай, что сказано.
– Я делаю.
– Ты делаешь не то. Эмоции облегчают призыв, но не являются его частью. Тебе нужна не злость, не гнев, а Сила! Покажи мне ее!
– Минутку! – Я лихорадочно пытался придумать, что делать. Набить дяде морду? Он был старше и все еще сильней.
– Уже лучше. Продолжай!
А что я сделал? Опять камень!
– Не расслабляйся.
Я снова сжался, так, что в глазах потемнело, и принялся тужиться изо всех сил, пока, казалось, мозги не полезли наружу.
– Продолжай, уверенней!
Сохраняя ощущение давления, я рискнул открыть глаза – передо мной раскачивалась черная зыбь, то самое пламя, что слепило меня во время Обретения. И тут дыхание кончилось, в глазах помутилось на самом деле, и я полетел с камня. Дядя вытащил меня из воды.
– Для первого раза достаточно, – заключил он. – Отдыхай. И запомни: пытаться подавить черный Источник означает перестать чувствовать разницу между присутствием и отсутствием Силы, а следовательно, потерять над ней контроль. Попытка забыть о своей сути для черного мага всегда заканчивается безумием. Обретение Силы – дорога в один конец. Выбора у тебя нет, ты должен призывать Силу снова и снова, пока она не перестанет ассоциироваться с какой-то определенной эмоцией и не раскроет себя вполне. Ты должен научиться воспринимать ее, как руку или ногу. Это достигается только непрерывной практикой, многократным повторением. Понял?
– Усек, мастер! – Лежа на гальке, я пытался отдышаться. Перед глазами плавали разноцветные круги.
– Ты тратишь на призыв слишком много сил, но это с непривычки, это пройдет.
Очень надеюсь! Тошнота отступила, вместо нее появилась слабость и дрожь в мышцах. А ведь только семь утра, нам еще целый день работать!
– Вставай! – Дядя пнул меня в бок. – Ломай любые стереотипы. Физически ты вовсе не устал, это умственная иллюзия.
Ни фига себе иллюзия!
Мы отправились завтракать. Я шел мокрый и злой, дядя – тоже мокрый, но преисполненный чувства выполненного долга. Наставник хренов! Если бы у меня был выбор, разве я бы позволил ему так со мной поступить?
За завтраком жизнь стала интересней – к нам подсел Алех. Черная Сила еще бродила во мне, и я едва удержался, чтобы его не обхамить (для белых это чревато).
– Ну, в чем дело?
Алех помялся:
– Можно я буду жить в вашей комнате?
Это заявление меня так удивило, что я даже злиться забыл.
– С чего это вдруг?
– Я… Да ничего, забудь! – Он предпринял попытку уйти.
И ничего не объяснить? Не выйдет! Я срочно сбавил тон, подпустил в голос доверительные интонации и иронию: белые – почти все эмпаты, а значит, непроизвольно воспринимают настроение собеседника. Зеркалят, короче, и чем моложе маг, тем хуже он этот процесс контролирует.
– Не торопись! Мы ведь не против. – Я бросил взгляд на дядю, тот пожал плечами. – Просто это немного неожиданно.
Алех, не чуя, в лапы какого махрового манипулятора попал, немного расслабился, но откровенничать не спешил. Выглядел он немного помятым, а здоровье белых сильно зависит от общего эмоционального фона.
– Пугают? – догадался я.
Он тихо кивнул.
Ну что я говорил? Эти обычные люди бывают похлеще любого черного мага. Нашли время и место трепать нервы приятелю! Если все оставить как есть, он психанет, сорвется и оплатит собственной кровью жизненный опыт этих придурков. У меня от возмущения раздулись ноздри, и захотелось кого-нибудь избить.
– Дядь?
Тот снова пожал плечами.
– Пусть живет! Только вот что – проведи с ним ликбез, чтобы не было сюрпризов.
За оставшееся после завтрака время мы перетащили вещи Алеха, сопровождаемые задумчивыми взглядами мистера Смита. Я поучал нового знакомого:
– Пугаться не надо! Ты и сам чувствуешь, что дело нечисто, но есть простые правила. Если их соблюдать, то риск минимален. Верь мне! Я ведь вырос в Краухарде.
– Думаешь, здесь есть нежить? – с болезненным интересом спросил белый, укладывая в мешок всякую мелочовку, которую успел разложить накануне.
– Гарантирую! Это же остров Короля. Главное, помни: нельзя ходить туда, где темно, даже с фонарем. Особенно туда, куда солнечный свет никогда не попадает, ну, в пещеры, подвалы всякие. Нельзя проявлять любопытство, особенно если ты один. Замечаешь любые странные звуки, шорохи, движение – сматывайся оттуда и сразу иди к Смиту. И не тушуйся – он черный, он поймет. Если дело обернется круче, помни: в море – спасение, через соленую воду к тебе никакая тварь не подберется. Еще правило: увидел человека – окликни, если не отвечает – беги. В Краухарде немые не живут, их тут еще в детстве как нечисть убивают. Ну и конечно же не открывай заклятые двери, не нарушай защитные знаки, если что испортил – сразу зови Смита. Ему за это платят, пусть он и разбирается. Запомнил?
– Угу. – Алех положил свой мешок в угол нашей комнаты и с интересом огляделся.
– Главное – следовать этим правилам всегда, вне зависимости от обстоятельств. Представь себе, что это – закон природы, и ты не можешь нарушить его физически, кто бы ни попросил.
– И сразу звать Смита, – улыбнулся парень.
– Молодец, усвоил!
В тот день мы много работали. Работа, с моей точки зрения, была дебильной: мы вручную перебирали камни на помойке. Расчищая место под тюрьму и возводя стены, древние строители произвели целую гору строительного мусора, который недолго думая свалили тут же, на пляже. Прежде чем совершать рейды в глубь острова, миссис Клементс желала узнать, не было ли что-то интересное для нее откопано раньше и выброшено за ненадобностью. Для оценки помоечного сокровища на свалке было выбрано несколько участков, которые нам предстояло перебрать по камешку до уровня основной породы, тщательно протоколируя находки. Два студента копали вместе, Алеха поставили в пару со мной, а дядя и охранники продолжили разгрузку катера. Угадайте, кто из нас работал больше?
Белый был снова бодр и полон энтузиазма – переживания, к счастью, не особо сказались на его самочувствии. Он просвещал меня относительно тонкостей археологических изысканий (не интересуясь, надо оно мне или нет):
– Камни в этих частях отвала различаются по цвету и размерам, их явно несли из разных мест. Если мы что-то найдем, то сможем понять, где следует сосредоточить внимание. Времени у нас в обрез!
Я серьезно кивал и старательно, по одному, перекладывал в корзину булыжники. Пока что передо мной были камни, камни и ничего, кроме камней.
– Вот! – Алех показал мне осколок с рваными рубцами на кромке. – Материал явно пытались обрабатывать зубилом. Думаю, наш участок – отходы деятельности каменотесов, вряд ли здесь что-то есть.
Кто бы сомневался! Уверен, миссис Клементс ни за что не доверила бы мне ответственное задание, ведь я скептически отнесся к техномагии. Горка перемещенного грунта росла, Алех успел рассказать о том, где учится, чем интересуется, почему отправился в эту экспедицию и как здорово быть археологом. Меня спасала привычка пропускать мимо ушей пустую болтовню, отработанная на младшеньких. Белый бухтел и шуршал, как шумят дождь и ветер, изредка роняя осмысленные фразы. С его слов выходило, что миссис Клементс – восходящая звезда археологии, сумевшая заинтересовать своими исследованиями состоятельных людей и военных. Впрочем, это я успел понять и так. Предметом ее научного интереса была самая древняя из известных цивилизаций, предположительно дислоцировавшаяся в Кейптауэре (та самая железная крепость), но, по понятным причинам, малоизученная. Среди понятных причин была древность изучаемой культуры, а также ее несомненная связь с проявлениями потустороннего: большинство раскопок археологи смогли посетить один, максимум два раза, серьезно рискуя жизнью. Как мог белый выбрать такой род деятельности, было совершенно непонятно.
На глубине двух футов грунт внезапно изменил свойства: вместо грубых каменных осколков пошел плотно слежавшийся песок с вкраплениями разноцветных чешуек и крупного мусора, среди минерального крошева белел скелет рыбы. Господи боже, вобла, съеденная триста лет назад! Я нашел сокровище, однозначно. Алех восторженно прыгал вокруг ямы:
– Это оно, оно! То, что вынесли из древних руин перед началом строительства! Теперь мы узнаем, как все это выглядело раньше!
Оптимист. Подошла миссис Клементс, похвалила Алеха (а как же я?) и стала объяснять ему, как следует описывать происходящее. Конфигурацию раскопок изменили, теперь исходящие завистью студенты должны были копать неподалеку от нас. В такой возне незаметно время пролетало.
Остров Короля затаился. Ничего странного не происходило, туман не возвращался, и дни были, как на подбор, солнечные и теплые. Мы с дядей каждое утро ходили «купаться», и я был вынужден признать, что мои навыки заметно улучшились. Еда была хорошая (мистер Мермер оказался отличным поваром), работа – не тяжелая, присутствовали также и развлечения: дядя Гордон начал лаяться с мистером Смитом. То, что это произойдет, я понял сразу, как только увидел их рядом, но не рассчитывал, что они возьмутся за дело с таким рвением.
Началось все на третий день, когда я, очередной раз звезданувшись с камня, приходил в себя на берегу. Загорал, короче.
– Вот наглая рожа… – неожиданно пробормотал дядя.
Я привстал на локте и оглядел каменистый пляж – сквозь валуны к нам подбирался Пьер Аклеран.
– Смит вас ищет! – злорадно сообщил студент.
– До завтрака четверть часа, – отрубил дядя.
– Вот вы ему и скажите!
Торопиться мы не стали: надо было смыть с себя соль (для этого мы приносили с собой ведро пресной воды), вытереться и одеться. То есть к завтраку мы успевали тик в тик.
Смит встретил нас на тропинке, ведущей с пляжа к тюремным корпусам. Его глаза метали молнии:
– Из лагеря больше не выходить!
– А вот это вряд ли, – спокойно усмехнулся дядя. – Или вы считаете, что тюрьму еще не закрыли?
– Эти места… – начал мистер Смит.
– …моя родина, – закончил за него дядя. – Я живу здесь в два раза дольше, чем ты существуешь. Меня не надо учить осторожности, лучше прочти лекцию своим студентам – они лазят по руинам с простым фонарем.
Масляный фонарь – это ерунда. Для того чтобы уверенно чувствовать себя в наших местах, нужно иметь специальную, зачарованную на голубой свет лампу. Мистер Смит поиграл желваками и ушел чистить мозги столичным олухам. Весело иметь трех черных магов в одной кошелке!
В тот день я почти не следил за развитием конфликта – мои мысли были заняты другим. Прямо скажем, проблема была неординарной: накануне вечером Алех сообщил, что завтра катер совершит рейс на материк, и поинтересовался, не хочу ли я отправить весточку родственникам.
– Зачем? – Я еще ни разу не писал писем, даже о возвращении домой сообщил телеграммой.
– Что значит – зачем? – в свою очередь удивился Алех. – Они, наверное, волнуются.
Мама точно волновалась. Вчера я просто пожал плечами в ответ на слова Алеха, а сегодня мысль о письме посещала меня с навязчивым постоянством. «Если хочешь поддерживать с кем-то хорошие отношения, повторяй за белым магом» – есть такая хорошая поговорка у черных. Допустим, мама знала меня как облупленного, и если любила до сих пор, то это уже ничто не могло изменить.
Я маялся этим вопросом полдня, с раздражением наблюдая, как Смит цепляется к дяде по пустякам, а старый перечник громко критикует меры безопасности. Два дурня начинали привлекать к себе внимание, но ни один не желал уступить – это означало бы признать чужое превосходство. Шерсть стояла дыбом, глаза метали искры, хорошо хоть до швыряния проклятиями дело не доходило. Вот почему в сказках черные маги всегда живут в башнях по одному и никогда не поступают на службу. Интересно, а как же военным удается отдрессировать свой контингент? Судя по Смиту, никак.
Алех попытался привлечь мое внимание к конфликту, но я отмахнулся от него и посоветовал плюнуть на это дело – сами разберутся. У меня была более серьезная проблема: решить, что делать с письмом. Писать или не писать? В конце концов, стоило хотя бы попробовать. Во время обеденного перерыва я разжился у Алеха чернильницей и листом бумаги, устроился на ступенях жилого корпуса и попытался сделать самую противоестественную вещь в своей жизни – вступить в переписку.
С ходу выяснилось, что я даже приблизительно не представляю, как должно выглядеть письмо. Ну, то есть насчет конверта с адресом все было понятно. А внутри? Смутно припомнилось содержание официального приглашения, пришедшего мне из Редстона.
«Здравствуйте, все», – написал я в верхней части листа и снова задумался.
В принципе исходным пунктом моего поступка было то, что мама волнуется. Что надо написать, чтобы она перестала беспокоиться?
«Здесь хорошо».
Где – здесь? Я густо зачеркнул последние слова и написал по-другому:
«Прибыли на остров без приключений. При первой же оказии отправляю письмо. Условия хорошие, кормят отлично. Каждое утро купаюсь в море, пока не простыл».
Я с удовлетворением оглядел результат своих усилий. Коротко, информативно, грамотно. Разборчиво. На этом можно было закруглиться, но я вошел во вкус. Что бы еще такое написать?
«Ты, наверное, удивляешься, почему я сюда уехал».
Вдруг она обиделась: всего три дня дома пробыл и укатил на остров. Стоило добавить немного откровенности:
«Новое увлечение Джо застало меня врасплох».
Это еще мягко сказано!
«Пойми меня правильно, я не хочу мешать его самовыражению. Просто мне нужно время, чтобы подготовиться к этому морально».
И физически, кстати, тоже, если черный Источник можно считать физическим явлением.
«Я уверен, что к концу экспедиции достаточно овладею собой».
А заодно и своей силой. По крайней мере, дядя уверяет, что именно так и произойдет.
«Наверное, мне следовало предупредить заранее, что я приеду».
Но некоторые вещи, к сожалению, начинаешь понимать задним числом. Хорошо еще, мне не пришло в голову просить у них денег телеграммой! С мамы сталось бы продать все и оставить младшеньких без сладкого. Как при этом выглядел бы их старший брат?
Решив, что долг исполнен, я подписал письмо и пошел разыскивать миссис Клементс – Смит был не в том состоянии, чтобы играть роль почтальона. Дальше все было просто: в коробке для писем уже лежала целая пачка, подписанная аккуратным почерком Алеха. Наверное, белый отписал всем знакомым, адреса которых сумел припомнить. Я присовокупил свое скромное послание к его титаническому труду и с чистым сердцем отправился ковыряться в помойке.
Между тем война магов разгоралась. Вечером дядя пытался завербовать меня в свою армию, но был послан лесом. Утром Смит потащился с нами на пляж, и вместо того чтобы проводить занятия, мы были вынуждены добросовестно купаться. Днем дядя подловил студентов на попытке забраться в подвал водонапорной башни и долго распинался о том, что Смит за ними не следит. Вечером эксперт по безопасности пришел проверить целостность защитных заклинаний на нашем окне, в двенадцатом часу. Со своим светильником.
Первыми не выдержали зрители.
– Почему они это делают? – жалобно вопрошал Алех. Покидать нашу комнату белый не торопился.
Я мученически вздохнул:
– Они черные.
– Но ты-то себя так не ведешь!
– Я не просто черный, я – умный. – И если уж начну качать права, то ни за что не стану срамиться перед зрителями.
Какой смысл в том, чтобы устраивать бесплатный цирк, подтверждая скандальную репутацию черных магов? Я уже не говорю о том, насколько от этого страдает дело (фиг с ним, с делом!), но они сами лишили себя возможности маневра, уткнувшись друг в друга лбами, словно пара мериносов. Теперь у них не оставалось иного способа выяснения отношений, кроме банального мордобоя, вопрос был только в том, как скоро они преодолеют старательно внушаемый каждому черному магу принцип, что насилие – это зло. Я ставил на Смита: он все-таки военный, их учат по-другому, да и в силе даст приличную фору дяде Гордону, что в физической, что в магической. Но пока еще оба помнили, что драться нехорошо, а оттого злились и портили нервы себе и окружающим.
Возвращение катера на время развело скандалистов, но сути дела не меняло – должна была пролиться чья-то кровь. Этого события я ждал с интересом: никогда не видел, как дерутся большие дяди, тем более – инициированные маги. Рискнут ли они использовать колдовство? И как на это отреагирует остров? Надо шлюпку с берега столкнуть на всякий случай…
И вот наступил день, обещавший стать «тем самым». Заметив признаки, я тихо отвел Алеха в сторону и попросил его не общаться с дядей, даже не здороваться. В принципе можно было и не предупреждать – дядя угреб куда-то спозаранку, а за завтраком у обоих магов были такие лица, что даже самый вредный из студентов, Пьер, не решался зубоскалить. Днем дядя Гордон ожесточенно копал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос (наверное, подсчитывал нанесенные обиды), а Смит торчал на берегу, отрешенно глядя на море (вероятно, делал то же самое, но молча). Для финального столкновения их нужно было свести поближе. Алех хотел, чтобы я им помог, ведь так?
Улучив момент, когда миссис Клементс позвала Смита осматривать какие-то находки, я будто невзначай опустил свою корзину рядом с ними и как бы между делом спросил:
– А если мы найдем кости, то сможем узнать, что убило человека?
– Нет, – буркнул через плечо Смит.
Дядя оглушительно фыркнул:
– Это они теперь ничего не могут, а в мое время такое делалось запросто.
– Как? – живо заинтересовался я, поскольку тоже не знал ответа на этот вопрос.
– Поднимали мертвеца и спрашивали, кто его убил и за что! В Краухарде безымянных могил не бывает.
– Захлопни пасть! – тут же вскинулся Смит. – Ты еще некромантии ребенка поучи, старый висельник! – И уже мне: – Даже думать забудь, это подсудное дело!
Старый колдун расплылся в нахальной ухмылке:
– Ах, простите, запамятовал! Столичные олухи себе правил понапридумывали от большого ума, они теперь как кастраты – все понимают, но сделать ничего не могут.
Мистер Смит попытался взять себя в руки:
– Еще одно слово, и дальнейшую речь ты будешь произносить перед своим куратором в надзоре.
Дядю эта угроза не смутила:
– То-то вы их близко знаете, чай, одна контора! Правильно мне говорили, нельзя черным в надзоре служить – по ходу мозги сворачивает, весь пар через задницу выходит.
Миссис Клементс, с некоторым недоумением наблюдавшая за перепалкой, такого отношения к начальству понять не смогла.
– Что за тон? – возмутилась она.
Я страдальчески вздохнул – только ее здесь не хватало! Спрашивается, ну куда лезет человек?
– Да пусть их лаются, миссис Клементс! Это такой черномагический спорт. Как говорится, натура – дура.
А черная натура – дура вдвойне.
Леди-крокодил, кажется, поняла, о чем я говорю. Она пренебрежительно фыркнула и удалилась, многозначительно поигрывая бедрами. Мистер Смит смутился, закашлялся, бросил на меня мрачный взгляд и поспешил следом за ней.
Стоило ему скрыться из виду, как дядя тоже начал кхекать:
– Ты это, знаешь… того… нельзя так с магами-то!
– А что я сделал? – искренне удивился я.
– Того… сам знаешь.
Да пропади они пропадом! Оба – взрослые люди, оба – инициированные, что такого я могу им сказать о черной магии, чего они без меня не знают?
После этого случая конфликт резко сошел на нет, словно ведро воды на котов вылили. Не знаю, сыграли ли тут роль мои слова или миссис Клементс сумела провести с подчиненным душеспасительную беседу, но разум неожиданно возобладал над магией. Они стали обращаться друг к другу предельно официально («мистер Ферро», «мистер Смит»), выстраивая фразы в зубодробительно-литературном стиле. Я украдкой вздыхал, прочие члены экспедиции, памятуя о том, с кем имеют дело, хихикать не решались. Да, вот так оно и бывает, когда количество черных магов на квадратный метр зашкаливает! Неужели я вырасту и стану таким же? Как это печально.
Глава 5
– Дядь, а может, нам отсюда…
– Учись, малыш! – сурово возвестил тот. – Твоя сила может потребоваться тебе очень скоро.
Обрадовал, называется.
Мы сговорились встать пораньше, до завтрака, и начать тренировки, из-за необходимости которых я оказался в таком дерьме.
– Не рано? – уточнил я.
– Потом будет поздно.
Тут я вспомнил, как меня раздражала в детстве манера дяди Гордона «утешать» – сначала скажет, что ничего страшного в порванных штанах нет, а потом добавит: «Ну выпорют тебя для порядка, и дело с концом». Интересно, он понимает, что его племянник немного вырос?
Завтрак назначили на восемь, а мы отправились на берег в семь – взяли полотенца и сделали вид, что идем купаться. Почему бы и нет? Летом вода в бухтах хорошо прогревается, а об ее чистоте на острове Короля беспокоиться не приходилось. От вчерашнего тумана не осталось следа, день обещал быть солнечным и теплым, в волнах, недоступные черным проклятиям, мелькали стайки мальков.
– Полезай! – велел дядя, указав на одиноко торчащий из моря камень.
– А может, лучше на берегу?
– Ну, если ты согласен призвать к себе всю окрестную нежить…
Я вздохнул, разделся и полез в воду. Кстати, вода была теплая. Взгромоздиться на скользкий валун было нелегко; уже балансируя на верхушке, я поинтересовался:
– А дальше что? – И тут же схлопотал по заднице мелким камешком. – Эй! Ты чего?
– Призывай Силу! – приказал дядя.
– Как?!
– Как в первый раз призывал.
Следующий камешек чиркнул по ягодице.
– Призывай Силу.
– Дай хотя бы минуту!
Я попытался вспомнить обстоятельства, сопутствующие Обретению. Следует ли мне разозлиться или испугаться? Опять камень!
– Заканчивай с этим! Ты что, сдурел?
– Делай, что сказано.
– Я делаю.
– Ты делаешь не то. Эмоции облегчают призыв, но не являются его частью. Тебе нужна не злость, не гнев, а Сила! Покажи мне ее!
– Минутку! – Я лихорадочно пытался придумать, что делать. Набить дяде морду? Он был старше и все еще сильней.
– Уже лучше. Продолжай!
А что я сделал? Опять камень!
– Не расслабляйся.
Я снова сжался, так, что в глазах потемнело, и принялся тужиться изо всех сил, пока, казалось, мозги не полезли наружу.
– Продолжай, уверенней!
Сохраняя ощущение давления, я рискнул открыть глаза – передо мной раскачивалась черная зыбь, то самое пламя, что слепило меня во время Обретения. И тут дыхание кончилось, в глазах помутилось на самом деле, и я полетел с камня. Дядя вытащил меня из воды.
– Для первого раза достаточно, – заключил он. – Отдыхай. И запомни: пытаться подавить черный Источник означает перестать чувствовать разницу между присутствием и отсутствием Силы, а следовательно, потерять над ней контроль. Попытка забыть о своей сути для черного мага всегда заканчивается безумием. Обретение Силы – дорога в один конец. Выбора у тебя нет, ты должен призывать Силу снова и снова, пока она не перестанет ассоциироваться с какой-то определенной эмоцией и не раскроет себя вполне. Ты должен научиться воспринимать ее, как руку или ногу. Это достигается только непрерывной практикой, многократным повторением. Понял?
– Усек, мастер! – Лежа на гальке, я пытался отдышаться. Перед глазами плавали разноцветные круги.
– Ты тратишь на призыв слишком много сил, но это с непривычки, это пройдет.
Очень надеюсь! Тошнота отступила, вместо нее появилась слабость и дрожь в мышцах. А ведь только семь утра, нам еще целый день работать!
– Вставай! – Дядя пнул меня в бок. – Ломай любые стереотипы. Физически ты вовсе не устал, это умственная иллюзия.
Ни фига себе иллюзия!
Мы отправились завтракать. Я шел мокрый и злой, дядя – тоже мокрый, но преисполненный чувства выполненного долга. Наставник хренов! Если бы у меня был выбор, разве я бы позволил ему так со мной поступить?
За завтраком жизнь стала интересней – к нам подсел Алех. Черная Сила еще бродила во мне, и я едва удержался, чтобы его не обхамить (для белых это чревато).
– Ну, в чем дело?
Алех помялся:
– Можно я буду жить в вашей комнате?
Это заявление меня так удивило, что я даже злиться забыл.
– С чего это вдруг?
– Я… Да ничего, забудь! – Он предпринял попытку уйти.
И ничего не объяснить? Не выйдет! Я срочно сбавил тон, подпустил в голос доверительные интонации и иронию: белые – почти все эмпаты, а значит, непроизвольно воспринимают настроение собеседника. Зеркалят, короче, и чем моложе маг, тем хуже он этот процесс контролирует.
– Не торопись! Мы ведь не против. – Я бросил взгляд на дядю, тот пожал плечами. – Просто это немного неожиданно.
Алех, не чуя, в лапы какого махрового манипулятора попал, немного расслабился, но откровенничать не спешил. Выглядел он немного помятым, а здоровье белых сильно зависит от общего эмоционального фона.
– Пугают? – догадался я.
Он тихо кивнул.
Ну что я говорил? Эти обычные люди бывают похлеще любого черного мага. Нашли время и место трепать нервы приятелю! Если все оставить как есть, он психанет, сорвется и оплатит собственной кровью жизненный опыт этих придурков. У меня от возмущения раздулись ноздри, и захотелось кого-нибудь избить.
– Дядь?
Тот снова пожал плечами.
– Пусть живет! Только вот что – проведи с ним ликбез, чтобы не было сюрпризов.
За оставшееся после завтрака время мы перетащили вещи Алеха, сопровождаемые задумчивыми взглядами мистера Смита. Я поучал нового знакомого:
– Пугаться не надо! Ты и сам чувствуешь, что дело нечисто, но есть простые правила. Если их соблюдать, то риск минимален. Верь мне! Я ведь вырос в Краухарде.
– Думаешь, здесь есть нежить? – с болезненным интересом спросил белый, укладывая в мешок всякую мелочовку, которую успел разложить накануне.
– Гарантирую! Это же остров Короля. Главное, помни: нельзя ходить туда, где темно, даже с фонарем. Особенно туда, куда солнечный свет никогда не попадает, ну, в пещеры, подвалы всякие. Нельзя проявлять любопытство, особенно если ты один. Замечаешь любые странные звуки, шорохи, движение – сматывайся оттуда и сразу иди к Смиту. И не тушуйся – он черный, он поймет. Если дело обернется круче, помни: в море – спасение, через соленую воду к тебе никакая тварь не подберется. Еще правило: увидел человека – окликни, если не отвечает – беги. В Краухарде немые не живут, их тут еще в детстве как нечисть убивают. Ну и конечно же не открывай заклятые двери, не нарушай защитные знаки, если что испортил – сразу зови Смита. Ему за это платят, пусть он и разбирается. Запомнил?
– Угу. – Алех положил свой мешок в угол нашей комнаты и с интересом огляделся.
– Главное – следовать этим правилам всегда, вне зависимости от обстоятельств. Представь себе, что это – закон природы, и ты не можешь нарушить его физически, кто бы ни попросил.
– И сразу звать Смита, – улыбнулся парень.
– Молодец, усвоил!
В тот день мы много работали. Работа, с моей точки зрения, была дебильной: мы вручную перебирали камни на помойке. Расчищая место под тюрьму и возводя стены, древние строители произвели целую гору строительного мусора, который недолго думая свалили тут же, на пляже. Прежде чем совершать рейды в глубь острова, миссис Клементс желала узнать, не было ли что-то интересное для нее откопано раньше и выброшено за ненадобностью. Для оценки помоечного сокровища на свалке было выбрано несколько участков, которые нам предстояло перебрать по камешку до уровня основной породы, тщательно протоколируя находки. Два студента копали вместе, Алеха поставили в пару со мной, а дядя и охранники продолжили разгрузку катера. Угадайте, кто из нас работал больше?
Белый был снова бодр и полон энтузиазма – переживания, к счастью, не особо сказались на его самочувствии. Он просвещал меня относительно тонкостей археологических изысканий (не интересуясь, надо оно мне или нет):
– Камни в этих частях отвала различаются по цвету и размерам, их явно несли из разных мест. Если мы что-то найдем, то сможем понять, где следует сосредоточить внимание. Времени у нас в обрез!
Я серьезно кивал и старательно, по одному, перекладывал в корзину булыжники. Пока что передо мной были камни, камни и ничего, кроме камней.
– Вот! – Алех показал мне осколок с рваными рубцами на кромке. – Материал явно пытались обрабатывать зубилом. Думаю, наш участок – отходы деятельности каменотесов, вряд ли здесь что-то есть.
Кто бы сомневался! Уверен, миссис Клементс ни за что не доверила бы мне ответственное задание, ведь я скептически отнесся к техномагии. Горка перемещенного грунта росла, Алех успел рассказать о том, где учится, чем интересуется, почему отправился в эту экспедицию и как здорово быть археологом. Меня спасала привычка пропускать мимо ушей пустую болтовню, отработанная на младшеньких. Белый бухтел и шуршал, как шумят дождь и ветер, изредка роняя осмысленные фразы. С его слов выходило, что миссис Клементс – восходящая звезда археологии, сумевшая заинтересовать своими исследованиями состоятельных людей и военных. Впрочем, это я успел понять и так. Предметом ее научного интереса была самая древняя из известных цивилизаций, предположительно дислоцировавшаяся в Кейптауэре (та самая железная крепость), но, по понятным причинам, малоизученная. Среди понятных причин была древность изучаемой культуры, а также ее несомненная связь с проявлениями потустороннего: большинство раскопок археологи смогли посетить один, максимум два раза, серьезно рискуя жизнью. Как мог белый выбрать такой род деятельности, было совершенно непонятно.
На глубине двух футов грунт внезапно изменил свойства: вместо грубых каменных осколков пошел плотно слежавшийся песок с вкраплениями разноцветных чешуек и крупного мусора, среди минерального крошева белел скелет рыбы. Господи боже, вобла, съеденная триста лет назад! Я нашел сокровище, однозначно. Алех восторженно прыгал вокруг ямы:
– Это оно, оно! То, что вынесли из древних руин перед началом строительства! Теперь мы узнаем, как все это выглядело раньше!
Оптимист. Подошла миссис Клементс, похвалила Алеха (а как же я?) и стала объяснять ему, как следует описывать происходящее. Конфигурацию раскопок изменили, теперь исходящие завистью студенты должны были копать неподалеку от нас. В такой возне незаметно время пролетало.
Остров Короля затаился. Ничего странного не происходило, туман не возвращался, и дни были, как на подбор, солнечные и теплые. Мы с дядей каждое утро ходили «купаться», и я был вынужден признать, что мои навыки заметно улучшились. Еда была хорошая (мистер Мермер оказался отличным поваром), работа – не тяжелая, присутствовали также и развлечения: дядя Гордон начал лаяться с мистером Смитом. То, что это произойдет, я понял сразу, как только увидел их рядом, но не рассчитывал, что они возьмутся за дело с таким рвением.
Началось все на третий день, когда я, очередной раз звезданувшись с камня, приходил в себя на берегу. Загорал, короче.
– Вот наглая рожа… – неожиданно пробормотал дядя.
Я привстал на локте и оглядел каменистый пляж – сквозь валуны к нам подбирался Пьер Аклеран.
– Смит вас ищет! – злорадно сообщил студент.
– До завтрака четверть часа, – отрубил дядя.
– Вот вы ему и скажите!
Торопиться мы не стали: надо было смыть с себя соль (для этого мы приносили с собой ведро пресной воды), вытереться и одеться. То есть к завтраку мы успевали тик в тик.
Смит встретил нас на тропинке, ведущей с пляжа к тюремным корпусам. Его глаза метали молнии:
– Из лагеря больше не выходить!
– А вот это вряд ли, – спокойно усмехнулся дядя. – Или вы считаете, что тюрьму еще не закрыли?
– Эти места… – начал мистер Смит.
– …моя родина, – закончил за него дядя. – Я живу здесь в два раза дольше, чем ты существуешь. Меня не надо учить осторожности, лучше прочти лекцию своим студентам – они лазят по руинам с простым фонарем.
Масляный фонарь – это ерунда. Для того чтобы уверенно чувствовать себя в наших местах, нужно иметь специальную, зачарованную на голубой свет лампу. Мистер Смит поиграл желваками и ушел чистить мозги столичным олухам. Весело иметь трех черных магов в одной кошелке!
В тот день я почти не следил за развитием конфликта – мои мысли были заняты другим. Прямо скажем, проблема была неординарной: накануне вечером Алех сообщил, что завтра катер совершит рейс на материк, и поинтересовался, не хочу ли я отправить весточку родственникам.
– Зачем? – Я еще ни разу не писал писем, даже о возвращении домой сообщил телеграммой.
– Что значит – зачем? – в свою очередь удивился Алех. – Они, наверное, волнуются.
Мама точно волновалась. Вчера я просто пожал плечами в ответ на слова Алеха, а сегодня мысль о письме посещала меня с навязчивым постоянством. «Если хочешь поддерживать с кем-то хорошие отношения, повторяй за белым магом» – есть такая хорошая поговорка у черных. Допустим, мама знала меня как облупленного, и если любила до сих пор, то это уже ничто не могло изменить.
Я маялся этим вопросом полдня, с раздражением наблюдая, как Смит цепляется к дяде по пустякам, а старый перечник громко критикует меры безопасности. Два дурня начинали привлекать к себе внимание, но ни один не желал уступить – это означало бы признать чужое превосходство. Шерсть стояла дыбом, глаза метали искры, хорошо хоть до швыряния проклятиями дело не доходило. Вот почему в сказках черные маги всегда живут в башнях по одному и никогда не поступают на службу. Интересно, а как же военным удается отдрессировать свой контингент? Судя по Смиту, никак.
Алех попытался привлечь мое внимание к конфликту, но я отмахнулся от него и посоветовал плюнуть на это дело – сами разберутся. У меня была более серьезная проблема: решить, что делать с письмом. Писать или не писать? В конце концов, стоило хотя бы попробовать. Во время обеденного перерыва я разжился у Алеха чернильницей и листом бумаги, устроился на ступенях жилого корпуса и попытался сделать самую противоестественную вещь в своей жизни – вступить в переписку.
С ходу выяснилось, что я даже приблизительно не представляю, как должно выглядеть письмо. Ну, то есть насчет конверта с адресом все было понятно. А внутри? Смутно припомнилось содержание официального приглашения, пришедшего мне из Редстона.
«Здравствуйте, все», – написал я в верхней части листа и снова задумался.
В принципе исходным пунктом моего поступка было то, что мама волнуется. Что надо написать, чтобы она перестала беспокоиться?
«Здесь хорошо».
Где – здесь? Я густо зачеркнул последние слова и написал по-другому:
«Прибыли на остров без приключений. При первой же оказии отправляю письмо. Условия хорошие, кормят отлично. Каждое утро купаюсь в море, пока не простыл».
Я с удовлетворением оглядел результат своих усилий. Коротко, информативно, грамотно. Разборчиво. На этом можно было закруглиться, но я вошел во вкус. Что бы еще такое написать?
«Ты, наверное, удивляешься, почему я сюда уехал».
Вдруг она обиделась: всего три дня дома пробыл и укатил на остров. Стоило добавить немного откровенности:
«Новое увлечение Джо застало меня врасплох».
Это еще мягко сказано!
«Пойми меня правильно, я не хочу мешать его самовыражению. Просто мне нужно время, чтобы подготовиться к этому морально».
И физически, кстати, тоже, если черный Источник можно считать физическим явлением.
«Я уверен, что к концу экспедиции достаточно овладею собой».
А заодно и своей силой. По крайней мере, дядя уверяет, что именно так и произойдет.
«Наверное, мне следовало предупредить заранее, что я приеду».
Но некоторые вещи, к сожалению, начинаешь понимать задним числом. Хорошо еще, мне не пришло в голову просить у них денег телеграммой! С мамы сталось бы продать все и оставить младшеньких без сладкого. Как при этом выглядел бы их старший брат?
Решив, что долг исполнен, я подписал письмо и пошел разыскивать миссис Клементс – Смит был не в том состоянии, чтобы играть роль почтальона. Дальше все было просто: в коробке для писем уже лежала целая пачка, подписанная аккуратным почерком Алеха. Наверное, белый отписал всем знакомым, адреса которых сумел припомнить. Я присовокупил свое скромное послание к его титаническому труду и с чистым сердцем отправился ковыряться в помойке.
Между тем война магов разгоралась. Вечером дядя пытался завербовать меня в свою армию, но был послан лесом. Утром Смит потащился с нами на пляж, и вместо того чтобы проводить занятия, мы были вынуждены добросовестно купаться. Днем дядя подловил студентов на попытке забраться в подвал водонапорной башни и долго распинался о том, что Смит за ними не следит. Вечером эксперт по безопасности пришел проверить целостность защитных заклинаний на нашем окне, в двенадцатом часу. Со своим светильником.
Первыми не выдержали зрители.
– Почему они это делают? – жалобно вопрошал Алех. Покидать нашу комнату белый не торопился.
Я мученически вздохнул:
– Они черные.
– Но ты-то себя так не ведешь!
– Я не просто черный, я – умный. – И если уж начну качать права, то ни за что не стану срамиться перед зрителями.
Какой смысл в том, чтобы устраивать бесплатный цирк, подтверждая скандальную репутацию черных магов? Я уже не говорю о том, насколько от этого страдает дело (фиг с ним, с делом!), но они сами лишили себя возможности маневра, уткнувшись друг в друга лбами, словно пара мериносов. Теперь у них не оставалось иного способа выяснения отношений, кроме банального мордобоя, вопрос был только в том, как скоро они преодолеют старательно внушаемый каждому черному магу принцип, что насилие – это зло. Я ставил на Смита: он все-таки военный, их учат по-другому, да и в силе даст приличную фору дяде Гордону, что в физической, что в магической. Но пока еще оба помнили, что драться нехорошо, а оттого злились и портили нервы себе и окружающим.
Возвращение катера на время развело скандалистов, но сути дела не меняло – должна была пролиться чья-то кровь. Этого события я ждал с интересом: никогда не видел, как дерутся большие дяди, тем более – инициированные маги. Рискнут ли они использовать колдовство? И как на это отреагирует остров? Надо шлюпку с берега столкнуть на всякий случай…
И вот наступил день, обещавший стать «тем самым». Заметив признаки, я тихо отвел Алеха в сторону и попросил его не общаться с дядей, даже не здороваться. В принципе можно было и не предупреждать – дядя угреб куда-то спозаранку, а за завтраком у обоих магов были такие лица, что даже самый вредный из студентов, Пьер, не решался зубоскалить. Днем дядя Гордон ожесточенно копал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос (наверное, подсчитывал нанесенные обиды), а Смит торчал на берегу, отрешенно глядя на море (вероятно, делал то же самое, но молча). Для финального столкновения их нужно было свести поближе. Алех хотел, чтобы я им помог, ведь так?
Улучив момент, когда миссис Клементс позвала Смита осматривать какие-то находки, я будто невзначай опустил свою корзину рядом с ними и как бы между делом спросил:
– А если мы найдем кости, то сможем узнать, что убило человека?
– Нет, – буркнул через плечо Смит.
Дядя оглушительно фыркнул:
– Это они теперь ничего не могут, а в мое время такое делалось запросто.
– Как? – живо заинтересовался я, поскольку тоже не знал ответа на этот вопрос.
– Поднимали мертвеца и спрашивали, кто его убил и за что! В Краухарде безымянных могил не бывает.
– Захлопни пасть! – тут же вскинулся Смит. – Ты еще некромантии ребенка поучи, старый висельник! – И уже мне: – Даже думать забудь, это подсудное дело!
Старый колдун расплылся в нахальной ухмылке:
– Ах, простите, запамятовал! Столичные олухи себе правил понапридумывали от большого ума, они теперь как кастраты – все понимают, но сделать ничего не могут.
Мистер Смит попытался взять себя в руки:
– Еще одно слово, и дальнейшую речь ты будешь произносить перед своим куратором в надзоре.
Дядю эта угроза не смутила:
– То-то вы их близко знаете, чай, одна контора! Правильно мне говорили, нельзя черным в надзоре служить – по ходу мозги сворачивает, весь пар через задницу выходит.
Миссис Клементс, с некоторым недоумением наблюдавшая за перепалкой, такого отношения к начальству понять не смогла.
– Что за тон? – возмутилась она.
Я страдальчески вздохнул – только ее здесь не хватало! Спрашивается, ну куда лезет человек?
– Да пусть их лаются, миссис Клементс! Это такой черномагический спорт. Как говорится, натура – дура.
А черная натура – дура вдвойне.
Леди-крокодил, кажется, поняла, о чем я говорю. Она пренебрежительно фыркнула и удалилась, многозначительно поигрывая бедрами. Мистер Смит смутился, закашлялся, бросил на меня мрачный взгляд и поспешил следом за ней.
Стоило ему скрыться из виду, как дядя тоже начал кхекать:
– Ты это, знаешь… того… нельзя так с магами-то!
– А что я сделал? – искренне удивился я.
– Того… сам знаешь.
Да пропади они пропадом! Оба – взрослые люди, оба – инициированные, что такого я могу им сказать о черной магии, чего они без меня не знают?
После этого случая конфликт резко сошел на нет, словно ведро воды на котов вылили. Не знаю, сыграли ли тут роль мои слова или миссис Клементс сумела провести с подчиненным душеспасительную беседу, но разум неожиданно возобладал над магией. Они стали обращаться друг к другу предельно официально («мистер Ферро», «мистер Смит»), выстраивая фразы в зубодробительно-литературном стиле. Я украдкой вздыхал, прочие члены экспедиции, памятуя о том, с кем имеют дело, хихикать не решались. Да, вот так оно и бывает, когда количество черных магов на квадратный метр зашкаливает! Неужели я вырасту и стану таким же? Как это печально.
Глава 5
За неделю копания в помойке мы нашли массу разных вещей, но все они относились к периоду постройки Юдоли – это было ясно даже мне – и исторического интереса не представляли. Начинали звучать разговоры о том, что никаких песчаных гнид на острове нет и вообще это явление может быть не связано с Кейптауэром. Миссис Клементс была с таким мнением категорически не согласна.
– Нужно расширить географию поисков! – Ее глаза горели фанатизмом. – В докладе комиссии говорится о руинах, замеченных на берегу пятью километрами южнее. Там мы наверняка что-нибудь найдем!
Еще одни руины, причем необжитые. Блеск! Что-то мне подсказывало – найти мы там можем не то, что ожидаем.
На первичный осмотр нового места мистер Смит поехал сам, а в качестве помощника взял Пьера, чем этот дурачок жутко гордился. Вернулись они, как ни странно, вдвоем, целые и невредимые. Смит нес с собой сундучок, содержимое которого никому, кроме миссис Клементс, не показал, но было там что-то, несомненно, важное, потому как дискуссии закончились и передислокацию назначили на следующий день.
В добровольцы записали нас с дядей, того же Пьера и одного из охранников, Герика. Я обратил внимание на тот факт, что черных в базовом лагере не остается, но решил – Смиту лучше знать, где мы нужнее.
– Что, не берут твоего подхалима? – съехидничал дядя.
Я не сразу понял, о ком он говорит.
– Никогда бы не думал, что в тебе такая жажда власти, племяш! Я бы на эту бледную глисту не соблазнился.
Это он что, про Алеха? Никогда не замечал за белым подхалимажа – у него просто натура такая, вечно восхищенная. Мне, конечно, льстило, что более взрослый парень признает мой авторитет, но дело было не в командирстве, а скорее в комплексе Старшего Брата, который проснулся во мне после визита домой. Раньше я просто не замечал, как мне нравится чувствовать себя главой семьи. Но с чего вдруг дядя лезет в мои дела?
– Завидуешь? – невинно поинтересовался я.
Ха! Точно завидует! Вон покраснел даже. Да, дядь, привык ты быть первым парнем на деревне, ан не выходит – поджимает молодежь. Считайте меня гадким, но быть объектом зависти – обалденно приятное чувство! Дядя, осознав свою ошибку, тему больше не поднимал, но дело было сделано: я впервые отчетливо осознал, что мы двое – тоже черные, а значит, придет и наш черед выяснять отношения. Только не сейчас, сейчас на повестке дня мой Источник Силы, угрозы острова и молчаливо присутствующая проблема денег. Не время заниматься строительством иерархии! И надо подумать, как отвлечь от этого дела дядю. Снова поссорить его со Смитом?
Но, как оказалось, беспокоился я зря – остров Короля первым нашел способ нас развлечь.
Новое место раскопок располагалось в самой труднодоступной части побережья. Как пресловутой комиссии удалось его найти, оставалось тайной. Тем не менее место это нашли, обозначили на картах и даже дали название – мыс Одиночества. Мы высадились туда как заправский десант – на шлюпке с катера, буквально просочившись через прибрежные скалы. Меня немного беспокоило то обстоятельство, что подобный подвиг нам придется совершать каждый день. За линией камней нас ожидала даже не бухта, а так – мелкая заводь, к которой по берегу вели остатки древней дороги. Кто, когда и зачем ее создавал, было решительно непонятно – подвести сюда крупный корабль невозможно в принципе. Наша цель располагалась гораздо выше уровня моря, на срезанной верхушке горы – геометрически правильные кучки песка и щебня обозначали останки трех или четырех больших зданий. Масштабами строительства они напоминали Кейптауэр – должно быть, тем и приглянулись миссис Клементс. Карабкались мы туда минут двадцать, старательно изображая вьючных мулов и тихо матерясь. Свалив на землю первую партию груза, я позволил себе перевести дух и прогуляться по руинам.
– Нужно расширить географию поисков! – Ее глаза горели фанатизмом. – В докладе комиссии говорится о руинах, замеченных на берегу пятью километрами южнее. Там мы наверняка что-нибудь найдем!
Еще одни руины, причем необжитые. Блеск! Что-то мне подсказывало – найти мы там можем не то, что ожидаем.
На первичный осмотр нового места мистер Смит поехал сам, а в качестве помощника взял Пьера, чем этот дурачок жутко гордился. Вернулись они, как ни странно, вдвоем, целые и невредимые. Смит нес с собой сундучок, содержимое которого никому, кроме миссис Клементс, не показал, но было там что-то, несомненно, важное, потому как дискуссии закончились и передислокацию назначили на следующий день.
В добровольцы записали нас с дядей, того же Пьера и одного из охранников, Герика. Я обратил внимание на тот факт, что черных в базовом лагере не остается, но решил – Смиту лучше знать, где мы нужнее.
– Что, не берут твоего подхалима? – съехидничал дядя.
Я не сразу понял, о ком он говорит.
– Никогда бы не думал, что в тебе такая жажда власти, племяш! Я бы на эту бледную глисту не соблазнился.
Это он что, про Алеха? Никогда не замечал за белым подхалимажа – у него просто натура такая, вечно восхищенная. Мне, конечно, льстило, что более взрослый парень признает мой авторитет, но дело было не в командирстве, а скорее в комплексе Старшего Брата, который проснулся во мне после визита домой. Раньше я просто не замечал, как мне нравится чувствовать себя главой семьи. Но с чего вдруг дядя лезет в мои дела?
– Завидуешь? – невинно поинтересовался я.
Ха! Точно завидует! Вон покраснел даже. Да, дядь, привык ты быть первым парнем на деревне, ан не выходит – поджимает молодежь. Считайте меня гадким, но быть объектом зависти – обалденно приятное чувство! Дядя, осознав свою ошибку, тему больше не поднимал, но дело было сделано: я впервые отчетливо осознал, что мы двое – тоже черные, а значит, придет и наш черед выяснять отношения. Только не сейчас, сейчас на повестке дня мой Источник Силы, угрозы острова и молчаливо присутствующая проблема денег. Не время заниматься строительством иерархии! И надо подумать, как отвлечь от этого дела дядю. Снова поссорить его со Смитом?
Но, как оказалось, беспокоился я зря – остров Короля первым нашел способ нас развлечь.
Новое место раскопок располагалось в самой труднодоступной части побережья. Как пресловутой комиссии удалось его найти, оставалось тайной. Тем не менее место это нашли, обозначили на картах и даже дали название – мыс Одиночества. Мы высадились туда как заправский десант – на шлюпке с катера, буквально просочившись через прибрежные скалы. Меня немного беспокоило то обстоятельство, что подобный подвиг нам придется совершать каждый день. За линией камней нас ожидала даже не бухта, а так – мелкая заводь, к которой по берегу вели остатки древней дороги. Кто, когда и зачем ее создавал, было решительно непонятно – подвести сюда крупный корабль невозможно в принципе. Наша цель располагалась гораздо выше уровня моря, на срезанной верхушке горы – геометрически правильные кучки песка и щебня обозначали останки трех или четырех больших зданий. Масштабами строительства они напоминали Кейптауэр – должно быть, тем и приглянулись миссис Клементс. Карабкались мы туда минут двадцать, старательно изображая вьючных мулов и тихо матерясь. Свалив на землю первую партию груза, я позволил себе перевести дух и прогуляться по руинам.