Сьюзен Джи Хейно. Страсть и притворство

   – О да. Возможно, это сработало бы, – поддержала его Пенелопа.
   И будь он проклят, если не услышал в ее голосе разочарования.

Глава 4

   В этот приятный день парк был полон. Пенелопа радовалась, что не пожалела усилий, чтобы выглядеть наилучшим образом. Едва лорд Гарри направил свою громыхающую коляску по дороге для экипажей, она поняла, что они находятся в центре внимания.
   Именно в таком внимании они и нуждались. О, она буквально видела, как с губ светских матрон начали капать пикантные сплетни. Мужчины глазели на них со смешанным чувством недоуменного любопытства и прозорливого умозаключения. Можно было не сомневаться, что слухи и инсинуации распространятся со скоростью неукротимого огня. И очень скоро Энтони услышит то, чему отнюдь не обрадуется. И осознает, какую ошибку допустил, позволив ей принять предложение лорда Гарри.
   Тогда-то она и начнет свою кампанию. Притворится, будто безнадежно влюблена, что жизнь без ее дражайшего Гарри ничего не стоит. А потом объявит, что спасти ее разбитое сердце сможет лишь поездка в Египет.
   Тогда Энтони соберет ее чемоданы и отправит в путь. Все шло по плану. Даже лучше. Пенелопа обнаружила, что находиться в обществе лорда Гарри ей очень приятно. Учитывая, каким ужасным персонажем он был на самом деле.
   – Вам не холодно? – справился он, не замечая любопытных взглядов и вытаращенных глаз.
   Пенелопа взяла легкую накидку, но держала ее на коленях, не желая прятать дорогое кружево, украшающее ее платье. Воздух был слегка прохладным, но день стоял поразительно ясный, и ее согревали солнечные лучи. Она улыбнулась своему спутнику и произнесла чуть громче, чем следовало, стараясь, чтобы все услышали, что он проявляет подобающую жениху заботу о ее благополучии:
   – Как это мило с вашей стороны, лорд Гарри, волноваться. Мне хорошо. Пока я с вами.
   Кажется, он закатил глаза? Глупый мужчина. Неужели не может понять, что наблюдатели все подмечают? Придется ему напомнить.
   – Ваша оценка согревает мне сердце, мисс Растмур, – ответил он, но поскольку закатил глаза, сказанное не оказало того романтического эффекта, который он намеревался, по ее мнению, произвести.
   Впрочем, она и не могла рассчитывать на большее. Он и без того старался изо всех сил, и ей следовало радоваться. Вряд ли это закатывание глаз позволило кому-то догадаться об их обмане. По тому, как реагировали на них прохожие, они и в самом деле производили впечатление влюбленной парочки.
   Не заметить их в этой жалкой коляске было практически невозможно. Пенелопу едва не выкинуло из экипажа, когда его плохо подпружиненные колеса прогрохотали по целой чреде коварных глубоких рытвин. По правде говоря, у нее складывалось впечатление, будто лорд Гарри ловил их нарочно.
   Но разумеется, это было не так. Просто она привыкла ездить по Роттен-роу в более шикарном экипаже, который не подпрыгивал и не раскачивался, заставляя ее стучать зубами. Пенелопа не представляла себе, как мог лорд Гарри восседать со столь гордым и уверенным видом, когда они выглядели столь нелепо в этой полуразвалившейся двуколке. Но надо сказать, что его выдержка в столь унизительном положении произвела на нее должное впечатление.
   Придется позаботиться о том, чтобы Энтони нашел что-либо более приличное для выездов. Неудобно показываться изо дня в день в столь неприглядном виде. Тем более что Пенелопа планировала выезжать с лордом Гарри как можно чаще. Иначе как внушить Энтони, что он должен предпринять нечто радикальное, чтобы разлучить их?
   Казалось, что в парке сегодня собрался почти весь свет, и почти все видели их в этой безобразной коляске. А что скажут эти все, если завтра Пенелопа и лорд Гарри появятся в другом экипаже, новом и блистательном? Возможно, сочтут лорда Гарри охотником за приданым! Господи, но это же замечательно! Энтони это не понравится.
   – Чему вы улыбаетесь? – спросил лорд Гарри, искоса взглянув на спутницу.
   – Уверена, что, прокатившись по парку, мы станем объектом городских сплетен.
   – Вам, видимо, нравится находиться в центре внимания.
   – С чего вы взяли?
   Можно было подумать, что он уже поговорил с ее матерью.
   – Потому что вы отлично держитесь. Люди не могут не обращать на вас внимания, и вы, моя дорогая, всем своим видом показываете, что вам приятно.
   – Если внимание – это то, что соответствует моим целям, то да, я получаю от него удовольствие.
   – Сочувствую тому, что не соответствует вашим целям, мисс Растмур.
   Пенелопа, конечно, могла бы обидеться на эти его слова, поскольку он, видимо, считал ее несколько эгоистичной, но по его добродушной улыбке решила, что он не вкладывал в них никакого особого смысла. Гаррис рассмеялся. Самонадеянно, свободно и достаточно громко, чтобы на них обратили внимание те, кто еще не успел этого сделать. И Пенелопа тоже залилась смехом вместе с ним.
   Тут она увидела сверкающее ландо, ехавшее им навстречу. Верх экипажа был опущен, и было ясно, кто в нем сидел. Пенелопа перестала смеяться и напряглась. К этой встрече она была не совсем готова.
   Лорд Гарри это заметил.
   – Кто это был? – осведомился он.
   – Леди Уортон.
   – Мне это ни о чем не говорит.
   – Она мать моего последнего жениха.
   – Предок моего предшественника.
   Пенелопа скосила на него глаза и нахмурилась.
   – А разве предкам не полагается быть покойными?
   – Вы желаете этого леди Уортон?
   Хм, заманчивая мысль. И лорд Гарри был похож на человека, который мог бы эту мысль осуществить. Но нет, такой нужды она не испытывала, и Пенелопа покачала головой:
   – Нет, а вот шторки в данный момент меня бы очень устроили.
   – Что? И пропустить столь великолепную возможность? Вы меня разочаровали, мисс Растмур.
   Пенелопа постаралась расслабиться и растопить лед в своей искусственной улыбке. Если леди Уортон суждено увидеть ее с лордом Гарри, то видеть ее нервозность и смущение она не должна. И если кто и будет сегодня в ней разочарован, так это леди Уортон, а не лорд Гарри.
   – Конечно же, вы правы, сэр, – с облегчением произнесла Пенелопа. – Сегодня прекрасный день, и я замечательно провожу время.
   – Разумеется, вы ведь со мной.
   Его тщеславие восхищало. Она не могла не рассмеяться от души. Сколько людей теряют многие часы в лицемерной скромности и отвратительном самоуничижении, заставляя слушателя бесконечно расточать фальшивую лесть и утомительные похвалы? Лорд Гарри, безусловно, ни в чем таком не нуждался. Ему не требовалась ее похвала, и он вряд ли оценил бы, прояви Пенелопа подобную инициативу. Это было что-то новенькое.
   Ландо приближалось, и она увидела это сразу, как только леди Уортон их заметила. Сначала знакомое выражение презрения, когда леди Уортон узнала Пенелопу, сменившееся затем неподдельной радостью при виде их жалкой коляски, за чем последовала финальная сцена. Лицо женщины исказила гримаса ужаса, стоило ей узнать в спутнике Пенелопы лорда Гарри.
   Странно. Пенелопа полагала, что ее связь с кем-либо подобным лорду Гарри вызовет у леди Уортон безграничную радость. Похоже, матрона не сразу сообразила, что видит и что означает присутствие лорда Гарри в обществе Пенелопы. Наконец выражение ее лица смягчилось, а на губах появилась злобная ухмылка. Теперь она стала той леди Уортон, которую Пенелопа знала.
   – Ты только взгляни, Амельда! – громко прощебетала леди своей спутнице. – Это, несомненно, мисс Растмур.
   Пенелопа мило улыбнулась и взяла лорда Гарри под руку. Он глазом не моргнул и только улыбнулся, слегка коснувшись шляпы в знак уважения к дамам в приближающемся экипаже. По приказу матроны ландо притормозило.
   – Прекрасный день, не так ли, мисс Растмур? – произнесла леди Уортон.
   Пенелопа улыбнулась так, как будто встретилась с родной любимой бабушкой.
   – И вправду, леди Уортон.
   Мысленно она произвела замену, произнеся имя как Уорт-он^[1]. Ради смеха.
   Лорд Гарри тоже остановил коляску, так что пассажирам поневоле пришлось завязать разговор. В связи с чем Пенелопа даже ощутила в себе прилив сил и еще ближе придвинулась к лорду Гарри. Он продолжал улыбаться.
   – Мне странно, что ваш брат позволил вам кататься одной, лишь в сопровождении лакея, – помолчав, произнесла леди Уортон.
   Ага, значит, она решила пуститься во все тяжкие. Отлично.
   – Жаль, миледи, что в свои почтенные годы вы стали слабы глазами, – произнесла Пенелопа самым слащавым тоном, на какой была способна. – Вы, вероятно, не узнали лорда Гарриса Честертона. Вы же знаете наследника маркиза Хептона?
   Леди усмехнулась, услышав замечание Пенелопы, но притворилась, будто вдруг узнала лорда Гарри.
   – Как? Да, так это лорд Гарри. Я едва узнала вас, сэр, в этой… колымаге.
   – И я с трудом узнал вас, леди Уортон, в вашем восхитительном ландо, – вежливо произнес лорд Гарри и добавил: – Я скорее ожидал увидеть вас впряженной в него. Надеюсь, это не значит, что вы охромели?
   Леди Уортон гневно сверкнула глазами и посмотрела на него так, словно увидела перед собой нечто омерзительное.
   – Мне следовало ожидать, что мисс Растмур закончит, связавшись с кем-то вроде вас, Честертон. Мы все знаем, какого сорта женщин вы предпочитаете.
   – О, вы имеете в виду тех, кто не осыпает меня оскорблениями на улице? – осведомился он.
   – Я имею в виду тех, кто бросается в вашу постель, лорд Гарри, – уточнила леди Уортон.
   От такого бесстыдства даже Пенелопа испытала шок. Она подозревала, что женщина все еще точит на нее зуб из-за того, что она бросила ее сына, но говорить так о ней в публичном месте выходило за рамки дозволенного. Что должен был подумать лорд Гарри!
   Быстрый взгляд в его сторону свидетельствовал о том, что ничего особенного он не подумал. Но его улыбка уже не была столь широкой, как раньше. Он похлопал ее по руке, все еще лежавшей на его локте.
   – Полагаю, вы не имели намерения нанести оскорбление, леди Уортон, – холодно произнес он. – И, как я горячо надеюсь, мисс Растмур в самом деле очень скоро бросится в мою постель, так что мы с моей невестой благодарим вас за добрые пожелания счастья.
   Теперь настал черед леди Уортон испытать шок.
   – С невестой? Не хотите ли сказать, что собираетесь пожениться?!
   – Именно это я и хочу сказать, – подтвердил лорд Гарри. – Мы красивая пара, верно?
   Леди Уортон испуганно переглянулась со своей спутницей. Пенелопа не сомневалась, что новость об их помолвке, приукрашенная преувеличенными колкостями, которыми сегодня обменялись пассажиры двух экипажей, вскоре распространится в обществе со скоростью лесного пожара. Это было лучше, чем объявление в газете, хотя Пенелопа все еще чувствовала, как горит ее лицо от наглых оскорблений дамы.
   – Не знаю насчет красивой пары, – сказала леди Уортон, презрительно фыркнув, – знаю только, что вы двое друг друга стоите.
   Лорд Гарри продолжал держать руку на ладони Пенелопы.
   – Благодарю. Мы отлично ладим.
   С этими словами он вежливо кивнул обеим дамам и тронул вожжи, пуская лошадь шагом. Экипаж загрохотал и закачался, приходя в движение. Пенелопа по-прежнему не отпускала его рук. Во-первых, она боялась вывалиться из коляски, а во-вторых, внезапно почувствовала головокружение.
   Боже, что они наделали?
   Публично оскорбляли леди Уортон прямо здесь, в Гайд-парке, в час, когда все общество вышло на прогулку!
   Если до сего момента она не окончательно пала в глазах света из-за своих глупых помолвок и эксцентричного поведения, то сегодня довершила начатую работу. Трудно предсказать, что будут говорить о ней в Лондоне завтра в это же время.
   Как-никак лорд Гарри заявил о своей горячей надежде, что она бросится к нему в постель! Это просто ужасно. Невозможно себе представить, чтобы леди Уортон устояла от искушения рассказать об этом всем и каждому. И пойдут сплетни. Но опять же – разве не этого они хотели?
   – Какую очаровательную свекровь вы едва не получили, мисс Растмур, – заметил лорд Гарри, когда они отъехали на безопасное расстояние. – Надеюсь, ваш прежний жених пошел в отца.
   – Отнюдь.
   – У-уф.
   – Я так и подумала. Поэтому и сказала ему, что не смогу выйти за него замуж.
   – Но что заставило проявить к нему благосклонность?
   Подумав, Пенелопа ответила:
   – Благосклонности я к нему не проявляла.
   – Нет? Тогда каким образом вы с ним обручились?
   – Дело в том, что я была обручена с кем-то еще, и когда ту помолвку разорвали…
   – Он или вы?
   – Я, разумеется.
   – Разумеется.
   – Когда там все закончилось, Баттли ходил за мной буквально по пятам.
   – Баттли? – повернулся к ней лорд Гарри.
   – Да, Баттли Уортон.
   – Боже праведный.
   Пенелопа не удержалась от насмешки.
   – О, чья бы корова мычала, Гарри Честертон!
   – Гаррис. Мое имя Гаррис.
   – Но все зовут вас Гарри. Честертон.
   – Очень хорошо, – сказал он. – Допускаю, что по одному имени нельзя судить о человеке. Очевидно, этот Баттли обладал какими-то ценными для вас чертами, раз вы собирались выйти за него замуж.
   – Не собиралась. Просто он оказался рядом, и его мать тут же объявила о нашей помолвке. Я смирилась, даже обрадовалась этому. И мне нравилось ходить на балы и прочие ассамблеи, не отвлекаясь на необходимость отгонять поклонников. Но в конце концов помолвку пришлось разорвать.
   – И разбить его сердце?
   – Ничего такого я не делала! Не прошло и недели после того, как я его бросила, и Баттли сбежал, чтобы жениться на дочери мясника из городка, в котором вырос.
   – Что? Потеряв вас, он сбежал с дочерью мясника? Несколько неожиданно.
   – Не совсем. Он постоянно говорил об этой девушке. С самого начала. Но его мать не позволила бы ему ее выбрать. Помолвка со мной, вероятно, показала ему, что лучше следовать своему сердцу, чем указке матери.
   – Думаю, что хвастать этим вам не стоит.
   – Меня не волнует, что на этом фоне я выгляжу невестой второго сорта. Но я рада, что Баттли счастлив. Уверена, что он был бы еще счастливее, если бы его родители не разгневались и не отказались от него. Но я в этом не виновата.
   Лорд Гарри покачал головой.
   – Вы, разумеется, понимаете, что мать малыша Баттли получит огромное удовольствие, подвергнув вашу репутацию вивисекции после сегодняшней беседы.
   – Конечно, но разве не этого мы добивались?
   – Разве?
   – Она наговорит всяких гадостей. Энтони услышит их и поймет, насколько вы опасны. Прогонит вас и пойдет мне на уступки!
   – Правда? Так быстро?
   – Во всяком случае, я на это надеюсь.
   – Потому что я такой опасный?
   – По-моему, мы уже в этом убедились.
   – Нет, мы убедились в том, что я порочный.
   – О да, это правда. В таком случае вы порочный и опасный.
   – Ясно.
   – Наверняка для вас это не сюрприз, лорд Гарри!
   – Нет, конечно, но меня удивляет другое. Вы так убеждены в моей испорченности и все же сидите здесь со мной, мисс Растмур, совершенно одна и беспомощная с таким порочным и опасным мужчиной.
   Лорд Гарри вновь замедлил движение экипажа и прижался к ней. Его тон оставался непринужденным, но огонь в глазах свидетельствовал об ином. Пенелопа огляделась, словно искала спасения в присутствии многочисленных прогуливавшихся, восседавших верхом или в каретах, стремившихся в этот чудесный день в Лондоне показать себя окружающим во всем своем великолепии. Но все они казались очень далекими по сравнению с огнедышащей близостью лорда Гарри.
   – Я едва ли одна, сэр, – возразила она и ужаснулась, услышав, что голос ее дрогнул.
   Он улыбнулся:
   – О? В моем понимании, мисс Растмур, вы совершенно одна в настоящий момент.
   Она вдруг поняла, что это правда. Что она одна. Энтони не было рядом, как не было матушки или Марии, которая в случае чего-то непредвиденного могла взвизгнуть. Учитывая, что лорд Гарри смотрел на нее, пожирая взглядом, как голодный пес, не спускающий глаз с мясной лавки, она действительно чувствовала себя очень одинокой. И матушка предупреждала ее, что случается с барышнями, которые оказываются наедине с мужчинами, у которых плохая репутация.
   – Не лучше ли нам продолжить движение, лорд Гарри? – спросила она все с той же предательской дрожью в голосе.
   – Что мы и делаем, мисс Растмур, – сказал он, придвигаясь к ней еще ближе. – Мы отлично продвигаемся.
   С этими словами он коснулся рукой ее лица. Будь оно все неладно, но у нее невольно опустились веки. Неужели он снова собирается ее поцеловать? Она все же надеялась, что нет. Это было бы неприлично. И ей совсем не хотелось, чтобы у него сложилось о ней превратное представление. Несмотря на свое прошлое поведение в его компании, она имела очень высокие моральные устои. Поцелуй на улице стал бы верхом неприличия.
   Все же она чувствовала его свежий и типично мужской запах. И его ладонь была такой теплой, а истертая от носки перчатка – такой мягкой…
   Когда он обнял ее, она обомлела. Тут лорд Гаррис придвинул ее к себе, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем его губы наконец примкнули к ее губам, и она невольно издала вздох облегчения. Его поцелуй был легким и в то же время уверенным. Ведь он не был робким мальчиком, опасающимся, что она в ужасе вскрикнет или убежит к мамочке. Лорд Гарри целовал ее как взрослый мужчина.
   Как мужчина, который знает, чего хочет. Пенелопе не нужно было притворяться, что ей это нравится, как она притворялась, когда ее украдкой целовали предыдущие кавалеры. Нет, поцелуй лорда Гарри был подобен райскому блаженству. Она просто отдалась испытываемым ощущениям, позволив его губам обследовать ее губы, а его языку вести игру, которую она давно представляла себе. Она прильнула к нему, опасаясь, как бы он не оторвался от нее прежде, чем она получила то, в чем так нуждалась.
   Что бы это ни было.
   Он вдавил ее в жесткое сиденье своим крепким и таким восхитительно мужским телом. По ней заскользили его ладони, и она ощутила, как от них исходят потоки энергии. Желая большего, она ответила на его поцелуй и изогнула тело, давая его рукам лучший доступ к своему телу.
   Но он не воспользовался приглашением и оторвался от нее прежде, чем она была к тому готова. И улыбнулся:
   – Думаю, тем, кто на нас смотрит, хватит пищи для сплетен, что скажете?
   Его слова вызвали у Пенелопы некоторую растерянность, но затем она поняла, что он хотел сказать. Ах да. Их поцелуй был всего-навсего спектаклем. Она, безусловно, знала об этом. Он просто исполнял свою роль, разыгрывая влюбленного жениха. Как и она.
   Пенелопа выпрямилась и одернула платье.
   – Да. Да, этого должно хватить, – едва слышно произнесла она.
   У лорда Гарри хватило наглости рассмеяться. Взяв вожжи, он подстегнул коня, заставляя двигаться. И словно забыл, что делали его руки всего несколько мгновений назад. Господи, как же ей хотелось не испытывать из-за этого досаду.
   Дальнейший путь они продолжили молча, кивая людям, которые смотрели на них с выражением, не дотягивающим до враждебности, остальных просто игнорировали и прибыли домой без новых происшествий. Едва Пенелопа успокоилась и перестала чувствовать пульсацию крови в венах, как все началось заново, стоило лишь взглянуть на лорда Гарри, когда он натянул поводья и спрыгнул на землю, чтобы помочь ей спуститься. Собственная реакция на один простой поцелуй невероятно ее раздосадовала.
   С другой стороны, какой же это был один простой поцелуй? Их было три, и ни один из них не был на самом деле простым. Все они лишали ее равновесия.
   После столь откровенной публичной демонстрации вряд ли возникнет необходимость в дополнительных поцелуях. Ей и вправду следует избегать их по возможности. Поцелуи с лордом Гарри будоражили ее. Нужно будет помнить об этом, если в будущем у него вдруг возникнет потребность повторить нечто подобное. В конце концов он лишь исполнял свою роль. Не стоит принимать всерьез его поцелуи. Придавать им большое значение.
   Осознание этого будоражило ее еще сильнее, чем сами поцелуи.
 
   Гаррис смотрел, как Пенелопа взлетела по ступенькам дома и скрылась внутри. Он старался не заострять внимания на ее фигуре, но соблазнительный танец воздушной ткани ее платья при движении делал это невозможным. Пенелопа Растмур была не просто привлекательной женщиной, она вдохновляла.
   И будь он проклят, если этот их поцелуй в парке не оказался для него чересчур вдохновляющим. Он чуть не увлекся. Чуть не забыл, для чего все это.
   Все сводилось к долгу – его долгу. Ему следовало сосредоточиться и бросить все силы на поиск артефактов. Вопрос состоял не просто в выборе; вопрос шел о жизни и смерти. Дорогого ему человека. Мисс Растмур была не просто хорошенькой бабенкой, с которой он мог развлечься. Она была средством к спасению.
   Средством спасения профессора Чарлза Гарриса Олдема. И забывать об этом не стоило. Хотя его тело говорило ему, что с удовольствием бы забыло.
   Оставив мисс Растмур за закрытой дверью, Гарри взобрался в свою жалкую коляску и направил лошадь с одной фешенебельной улицы на другую. Он ничего не сделал, чтобы завладеть скарабеем или узнать его происхождение, и все же он считал, что день прошел недаром. Он проедет мимо дома лорда Берлингтона и посмотрит, нет ли иного способа в него проникнуть.
   Гаррис знал, что хозяин дома собирает древние ценности, и справедливо полагал, что не все они были приобретены легальным путем. На прошлой неделе он битых полчаса расчищал завалы в его подвале и чулане, пока не попался на глаза леди Берлингтон, в результате чего пришлось разыгрывать из себя пьяницу и распутника, чтобы оправдать свое появление в чужом доме. Леди, на его беду, приняла спектакль за чистую монету и потребовала от него представления другого рода. Гарриса спасло лишь появление ее мужа, пригрозившего кровавой расправой.
   Все же он знал, что Берлингтон имел отношение к похищенным сокровищам. Следовало обязательно найти способ, как добраться до них, как проникнуть в этот дом, чтобы проверить, что есть у этого человека и насколько трудно будет завладеть тем, что у него имелось. А время безвозвратно уходило.
   Гаррис натянул поводья, пуская лошадь шагом, чтобы получше разглядеть дом, выделявшийся среди других своими размерами. Его явно построили раньше других, и в прежние времена он выглядел еще величественнее, чем в настоящее время. Придется потратить много сил, чтобы тщательно обшарить его. Было бы намного легче, если бы он мог найти кого-то, кому этот дом хорошо знаком, кто мог подсказать, где искать. Но как это сделать? В дружеских отношениях ни с Берлингтоном, ни с его приятелями он, разумеется, не состоял.
   Когда Гаррис готов был сдаться, такая возможность сама ему представилась. Он улыбнулся. Из дома, из малоприметной двери сбоку, предназначенной явно не для важных персон, вышла молодая женщина, судя по виду – служанка. Маленькая и стройная, она взглянула на него с благосклонностью, какую он часто замечал в глазах женщин, обращавших на него внимание. Пока, конечно, не узнавали, кто он такой.
   Но эта девушка, когда он кивнул ей, просто покраснела, и ее улыбка стала еще признательнее. Она ничего не имела против, чтобы пресловутый лорд Гарри смотрел на нее. А ему только это и нужно было. Кажется, он нашел способ проникнуть в дом Берлингтона.
   Но он тут же подумал, что его невесте это вряд ли понравится.

Глава 5

   На улице было несколько мрачновато. Не самый лучший день для похода по магазинам с Марией, но Пенелопа не собиралась жаловаться. Ее все устраивало, даже если придется перепрыгивать через лужи.
   Сплетни не знали жалости. Из того, что она уже услышала о себе сегодня, следовало, что они с лордом Гарри вели себя вчера в парке как полные дикари. Их обвиняли во всех смертных грехах, начиная от угроз жизни леди Уортон и кончая раздеванием и нырянием в Серпентайн. Пожалуй, ей стоило бы из-за этого расстроиться, но чем больше она на эту тему думала, тем больше ей хотелось улыбаться.
   Энтони придет в бешенство. Слухи превзошли ее самые смелые ожидания. Как только они достигнут ушей ее брата, он рассвирепеет и немедленно решит принять радикальные меры.
   Пенелопа уже практически ощущала под ногами египетский песок. Сделать лорда Гарри своим женихом было гениальной идеей. Правда, сегодня, прогуливаясь с Марией и глазея на витрины со шляпками и веерами, она надеялась случайно встретить его.
   – Мне было довольно трудно убедить ее на самом деле, – говорила Мария, и Пенелопе пришлось признать, что она не слишком внимательно слушала подругу и понятия не имела, о ком шла речь.
   Ее мысли то и дело возвращались к лорду Гарри и их скандальному поцелую. О, это тоже была гениальная идея. Только бы жар, бросившийся к ее щекам при воспоминании об этом, не проявился румянцем. Чтобы отвлечься от этих мыслей, Пенелопа принялась разглядывать довольно миленькую пару перчаток, гадая, подойдут ли они к ее платью, которое она заказала. Этого, безусловно, не хватило, чтобы переключить внимание на ведущийся разговор, но она кивнула, издав какие-то ободряющие звуки, чтобы Мария могла продолжать.
   – Тетя Клара считает, что ты падшая женщина и я ничем хорошим не кончу, если буду с тобой общаться, – сказала Мария. – Она не хотела, чтобы я тебя сегодня сопровождала.
   Это зацепило внимание Пенелопы.
   – Что? Твоя тетя не хотела, чтобы ты меня сегодня сопровождала?