Страница:
1.1. Концептуальное обоснование проблемы организации процесса здоровьетворящего образования в современной школе
Первый параграф посвящен ответу на вопросы о сути, генезисе, структуре и общественных функциях педагогической валеологии как составной части общей валеологии и теоретической основы здоровьетворящего образования. Как уже отмечалось во введении, валеология – это одно из новых явлений нашей жизни. Термин «валеология» был предложен И. И. Брехманом для обозначения науки, которая, по его мнению, должна заниматься здоровьем человека в аспекте его становления, восстановления и поддержания. Для выявления мотивов, которыми руководствовался И. И. Брехман, обосновывая необходимость новой науки, нам представляется уместным привести некоторые его рассуждения, наиболее важные для нашего исследования.
В своей работе 1980 года «Человек и биологически активные вещества» он пишет: «Здоровье – одна из основных жизненных ценностей, важнейший эмоциональный, социальный, экономический фактор, значение которого в условиях научно-технической революции не уменьшается, а увеличивается. Чрезвычайно важно понимание двух целей: достижения здоровья и излечения болезней. Обе цели тесно связаны между собой. Но стратегия и тактика успешного достижения обеих целей требует двух различных научных решений и двух раздельных систем практического претворения» (68, с. 12).
И чуть позже: «Проблема здоровья неотделима от проблемы человека, она возникает вместе с человеком и видоизменяется соответственно движению человеческой культуры. Здесь следует подчеркнуть, что проблема человека не может не включать в себя проблему здоровья, так как только здоровый человек может решить свою историческую миссию на Земле.
Человек – предмет изучения многих… наук. Но фактически человек в большой степени монополизирован одной наукой – медициной, которая практически представляет собой науку о болезнях – «человекопатологию» (67, с. 8).
В приведенных цитатах для нас важными являются две мысли: первая о том, что медицина более наука о болезнях, нежели о здоровье, и вторая – о необходимости двух принципиально отличных путей при излечении болезни и при становлении здоровья.
С методологической точки зрения, важны две следующие мысли: «Для философского рассмотрения здоровья важно понимать, что оно отражает необходимость, вытекающую из сущности явлений, а болезнь – случайность, не имеющая всеобщего характера. Современная же медицина занимается преимущественно случайными явлениями – болезнями, а не здоровьем, являющимся закономерным и необходимым» (67, с. 26).
И далее. «Декларируя преследование одной цели – здоровья, медицина фактически главным образом занимается лечением болезней. Но излечение болезней приносит здоровье далеко не всегда. Мало того, в организме человека нередко остается след не только от перенесенного заболевания, но и от самого лечения, насыщенного альтерирующими психическими (нервно-эмоциональный стресс), физическими (ионизирующие излучения, токи высокой частоты, ультразвук и пр.), химическими (химиотерапевтические, наркотические и прочие лекарственные препараты) и биологическими (вакцины, сыворотки) факторами. Достижения любой медицины состоят главным образом в том, что очень многим она в той или иной степени возвращает («ремонтирует») здоровье. Но, излечивая болезни и спасая умирающих, современная медицина недостаточно участвует в активном создании («капитальном строительстве») здоровья» (67, с. 23).
Анализ данных положений позволяет констатировать, что отсутствие у медицины нацеленности на здоровье затрудняет для человека его достижение.
Переходя к обоснованию валеологии, И. И. Брехман пишет: «Подавляющее большинство людей очень хорошо знают, что полезно и что вредно для здоровья, но не следуют известным правилам… Поэтому следовало бы более четко, конкретно и требовательно сформулировать обязанности человека в отношении сохранения своего здоровья, здоровья своих близких и окружающих людей» (68, с. 15). Эта же мысль звучит и во втором издании его монографии «Валеология – наука о здоровье»: «Наконец, еще об одном, самом распространенном и обезоруживающем виде незнания. Очень часто люди не знают, что одни способны сделать с самими собой, какими огромными резервами физического и психического здоровья обладают, сумей они сохранить и задействовать их, вплоть до увеличения продолжительности активной и счастливой жизни.
Таким образом, на фоне общей грамотности люди многого просто не знают, а если и знают, то не следуют правилам здоровой жизни. Для здоровья нужны такие знания, которые стали бы бытием» (66, с. 63).
Данные рассуждения И. И. Брехмана, с одной стороны, подтверждают наши выводы о том, что современный человек, во-первых, не несет ответственности за свое здоровье, во-вторых, зачастую не знает о том, что он должен сам ее нести и, в-третьих, просто не имеет представления о том, как это делать; а с другой стороны, являются обоснованием необходимости для человека знаний о здоровье. И далее ученый ставит, как ему представляется, «естественный вопрос, а нужна ли наука о здоровье, если медицина исторически… декларировала сохранение здоровья в качестве главной своей цели. Но если бы это было действительно так, – продолжает он, – то показатели успехов здравоохранения должны были бы основываться на данных об уменьшении числа больничных коек, закрытии за ненадобностью больниц и станций скорой помощи, переквалификации части врачей в консультантов по здоровому образу жизни. Сейчас же здравоохранение видит свои заслуги в увеличении числа посещений поликлиник, объемов госпитализации и скорой помощи. Все это неизбежно, так как число больных не уменьшается, а увеличивается.
Однако путем преимущественно лечебной медицины и больничного здравоохранения дальше идти нельзя. Нужно повернуться лицом к еще не больным людям и заняться первичной профилактикой как самым главным делом медицины и здравоохранения, привлечь к нему все силы и средства государства и общества. Задача эта не укладывается в рамки медицины; поэтому нужна не альтернативная, а содружественная медицине наука» (67, с. 5). Подчеркнем последнюю мысль: нужна наука не альтернативная, а содружественная (!) медицине. Эго очень важно, ибо только сотрудничество медицины и валеологии, построенное на взаимодополняемости, и их одновременная направленность на излечение болезней, с одной стороны, и становление здоровья, с другой стороны, являются важнейшими условиями полноценного выполнения этими науками своих функций.
Положительный ответ на вопрос о необходимости валеологии сразу же влечет за собой другие вопросы: кто такой валеолог (или специалист в области здоровья); каковы его профессиональные функции и где и как готовить специалистов подобного рода? И на эти вопросы И. И. Брехман отвечает достаточно обстоятельно: «Специалист по здоровью фактически должен быть воспитателем навыков и правил поведения, важных для сохранения здоровья. Он должен не лечить человека, а учить (выделено нами. – Т.О.) его. Учение же предусматривает наличие учителя. Кто может быть учителем-наставником в вопросах здоровья…? В это дело должны включаться воспитатели детских дошкольных учреждений, все преподаватели школ и вузов, работники культуры и искусства, печати, радио и телевидения. Представители всех упомянутых профессий, от врачей до поэтов, сами должны быть образцами правильного образа жизни и хорошего здоровья (выделено нами – Т.О.). Но первыми учителями должны быть, конечно, родители… Вероятно, не обойтись и без профессионалов. Они должны быть разных уровней – от ученых в области здоровья до специалистов среднего звена» (68, с. 14). «Специалистов по здоровью (валеологов) будут готовить новые вузы, необходимо организовать и соответствующие научно-исследовательские институты» (68, с. 20).
Методологическая ценность данных тезисов состоит фактически в обосновании ученым необходимости, во-первых, валеологического образования всех специалистов, связанных с процессом воспитания человека, а во-вторых, организации специальной подготовки соответствующих кадров: педагогов-валеологов и ученых валеологов-исследователей.
Анализ всех приведенных выше рассуждений И. И. Брехмана дает основание сделать ряд важных выводов.
Во-первых, появление валеологии – закономерное событие, отражающее осознаваемую в настоящее время обществом потребность в индивидуальном здоровье человека как условии развития, совершенствования и прогресса человеческого общества.
Во-вторых, валеология, опираясь на все знания о человеке и о здоровье, открытые другими науками, в отличие от них рассматривает человека с позиции законов здоровья. Используя знания из этих наук в качестве общефилософской, общенаучной или конкретно-научной методологической основы, она в то же время существенно отличается от всех них (за исключением, может быть, только практической психологии в части, обозначаемой рубрикой «Познай себя, человек»).
В-третьих, важно констатировать, что медицина не обеспечивает здоровье человеку не потому, что она некомпетентна в этой области или, как часто можно слышать сейчас, врачи неквалифицированно делают свое дело, а потому что предметом медицинской науки является изучение болезней человека и разработка путей их излечения. В «Большой медицинской энциклопедии» медицина определяется как «одна из древнейших наук, имеющая целью лечение и предупреждение болезней человека» (60, с. 47). Причина такого положения кроется в том, что понятие здоровья, как отмечает И. И. Брехман, «с давних пор не имело конкретного научного определения. И это, несмотря на то, что корифеи мировой и отечественной медицины придавали первостепенное значение здоровью как великому дару природы» (67, с. 3). В то же время следует отметить, что в области исследования и лечения болезней медицинские наука и практика достигли и продолжают достигать огромных успехов.
В-четвертых, здоровье человека зависит не столько от медицины и здравоохранения, сколько от всего комплекса природных, социальных, экономических, политических и других условий жизни человека и в еще большей степени, как мы считаем, от готовности человека быть здоровым. Согласно заключению экспертов Всемирной организации здравоохранения (1985), состояние здоровья населения лишь на 10 % определяется уровнем развития медицины как науки и состоянием медицинской помощи, на 20 % – состоянием окружающей среды и на 50 % (!) – образом жизни людей. (52, с. 3).
В-пятых, становлению, восстановлению, поддержанию и сохранению здоровья человека необходимо специальным образом учить, начиная с первых шагов его сознательной жизни. (Одним из признаков начала этого этапа можно считать появление в речи ребенка слов «Я сам». Это происходит у детей приблизительно в возрасте 3–4 лет и зависит от интенсивности их индивидуального развития.)
И, наконец, в-шестых, для обучения населения здоровью необходимы специально подготовленные к этому педагоги или, по-другому, учителя здоровья. (О содержании подготовки таких специалистов речь пойдет в третьей главе нашего исследования.)
Итак, валеология как наука является реальностью и находится на стадии становления и развития: отрабатывается ее категориальный аппарат, содержание, методы исследования, принципы, законы и закономерности, определяются теоретические и практические проблемы, намечаются пути их решения. Анализ этого процесса, а также отсутствие общепринятой концепции валеологии дает нам основание предложить свою дефиницию этого понятия.
Практически все современные авторы (Г. Л. Билич и Л. В. Назарова, В. И. Дубровский, В. В. Колбанов, С. В. Попов, Л. Г. Татарникова, Б. Н. Чумаков) вслед за И. И. Брехманом начинают свои рассуждения о валеологии с выявления этимологии этого слова. В его основе лежат латинские «vale» и «logos», которые переводятся соответственно «будь здоров» и «учение, знание, наука». Сам И. И. Брехман в 1980 году пишет: «Трудно удержаться от соблазна придумать название для этой науки. Может быть, ее следует назвать валеологией (от латинского vale – здравствовать, быть здоровым)» (68, с. 20). И чуть позже в 1987 году уже в монографии, посвященной валеологии, уточняет: «Если у новой науки есть основания, то она должна иметь и название. Это очень важно, так как название – уже значение («Nomen est omen» – лат.). Мы назвали науку о здоровье валеологией… Доктор С. Фудлер, редактор английского издания нашей книги пишет в предисловии к ней: «Валеология – наука о здоровье. Почему этого слова нет в нашем словаре? Почему у нас нет зеркального отражения патологии…?» Хочется верить, что это слово появится во многих словарях, что валеология разовьется в большую самостоятельную науку и породит в ряде стран государственную систему обеспечения здоровья. Пока положено лишь начало валеологии, но, как считал Пифагор, «начало – половина целого» (67, с. 5).
В. В. Колбанов, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой валеологии Санкт-Петербургского государственного университета педагогического мастерства, во II части своей книги «Валеология: Основные понятия, термины и определения» предлагает следующее определение: «валеология (лат. vale – здравствую; греч. logos – учение) – новая интегративная область знаний (самостоятельная область науки, практики и комплексная учебная дисциплина) о закономерностях, способах и механизмах формирования, сохранения, укрепления и воспроизводства здоровья человека».
Термин предложен И. И. Брехманом (1980) для обозначения науки о здоровье. Неоднозначность понимания сущности валеологии, характерная для начала 90-х годов, очевидно, была обусловлена лингвистической неточностью: глагол «валео» ставит акцент не на здоровье, а на здравоохранении. Отсюда – более узкое представление о валеологии как о науке здорового образа жизни, усугубляющееся к тому же примитивным пониманием последнего.
На данном этапе своего развития валеология – наука о созидании здоровья индивида, она нуждается в разработке адекватных критериев здоровья, поскольку критерии общественного здоровья, используемые социальной гигиеной, противоречат современному пониманию здоровья человека. По мере разработки этих критериев на новой методологической основе, возможно, границы валеологии расширятся, но без экспансии в область социальной гигиены, имеющей медицинскую профилактическую направленность.
Есть основания полагать, что валеология – наука не только о здоровье здоровых, так как формование здоровья необходимо и людям, имеющим хронические болезни и аномалии развития, и инвалидам. Дальнейшее совершенствование критериев индивидуального здоровья позволит выполнить количественную оценку здоровья независимо от нозологических характеристик. Нозология, в свою очередь, была, остается и сохранится как самостоятельная область практической медицины» (168, с. 77).
Г. Л. Билич и Л. В. Назарова, авторы учебника «Основы валеологии, удостоенного премии имени Сократа (I место) Национальной академии ювенологии за 1997 год, пишут: «Выделение валеологии – науки о здоровье (лат. valeo – здравствовать) в качестве автономной области научных знаний обусловлено глобальностью проблемы здоровья и выживания человечества на планете Земля в связи с кризисной ситуацией, в которой оказался человек разумный на пороге XXI века» (52, с. 3).
Л. Г. Татарникова в своей фундаментальной работе «Педагогическая валеология» отмечает: «Существуют два принципиальных способа обеспечения здоровья: прямой, когда объектом воздействия является человек, не носящий в себе болезни, не требующий медицинского вмешательства, и обратный – путем излечения уже существующей болезни. Мы выделяем третий способ – формирование и сбережение здоровья, относящийся к новому направлению в науке – валеологии» (312, с. 46). Как науку о формировании, сохранении и укреплении здоровья валеологию определяют и другие современные авторы: Г. К. Зайцев, В. П. Соломин, С. В. Попов, Б. Н. Чумаков и др.
Соглашаясь с ними по основным позициям, мы считаем возможным предложить свое определение, которое, на наш взгляд, отражает глубинную сущность этой науки. В своих рассуждениях мы также идем от русского перевода латинского слова «vale» (именно «vale», а не «valeo», ибо таково оригинальное латинское написание этого слова) – «будь здоров». Следует отметить, что «vale» обычно употребляется в ситуации прощания (например, у А. С. Пушкина в «Евгении Онегине»: «В конце письма, поставив «vale»…). Отсюда вытекает семантика фразы – «Прощай! Будь здоров!», то есть «оставайся здоровым, здравствуй до следующей встречи». Если иметь в виду именно такой смысл слова «vale», то слово «валеология» можно перевести как «наука о том, как быть здоровым». Таким образом, мы предлагаем следующую дефиницию этого понятия: валеология – наука о становлении, восстановлении, сохранении, поддержании и улучшении здоровья самим человеком без лекарств и лекарственных трав за счет наращивания резервных мощностей всех составляющих его организма на протяжении всей жизни.
Важным нюансом предложенной дефиниции является указание на становление здоровья без лекарств и лекарственных трав. Мы не отрицаем возможности применения лекарств и лекарственных трав в лечебных целях в периоды острых заболеваний; при этом считаем необходимым проведение валеологических процедур, способствующих восстановлению здоровья. При этом полностью согласны с Н. М. Амосовым, И. И. Брехманом, О. И. Елисеевой, А. С. Залмановым и многими другими, что лекарственные препараты не столько лечат болезни, сколько облегчают состояние человека и уменьшают болевые ощущения, облегчая страдания, причиняемые болью. Эго с одной стороны. А с другой стороны, преобладающее большинство лекарств, как известно, имеют негативные побочные эффекты и, помогая в одном, вредят в другом.
Кроме того, экологическое состояние нашей планеты, по свидетельствам ученых-экологов, представляет серьезную угрозу не только для здоровья, но и для жизни человечества: практически во всех регионах планеты отмечаются те или иные загрязнения окружающей среды, превышающие предельно допустимые безопасные для здоровья человека нормы. Экологами установлено также, что загрязнения из почвы накапливаются в пищевых и лекарственных растениях и с ними попадают в организм человека. Этот факт дает возможность констатировать малую вероятность наличия экологически чистых трав. В то же время лекарственные травы – это тоже лекарства, имеющие, как и все другие, побочные действия. Поэтому мы и настаиваем на тезисе о становлении здоровья без лекарств и лекарственных трав.
Предложенное нами определение позволяет обозначить специфические черты валеологии как науки и определить ее место в системе других наук о человеке. Такими чертами, на наш взгляд, являются: во-первых, ее антропологическая принадлежность; во-вторых, интегральность (на это указывал уже И. И. Брехман), в-третьих, личностно ориентированная направленность, в-четвертых, педагогический характер и, наконец, в пятых, гуманистичность. Обоснуем сказанное.
Первая специфическая черта валеологии – антропологичность, или антропологическая принадлежность – означает, что предметом изучения валеологии как науки является только человек. Если физиология и медицина могут проводить свои эксперименты первоначально на животных с тем, чтобы впоследствии переносить их результаты на человека, то «валеологии животных» в принципе быть не может. Эго связано со специфической для валеологии трактовкой здоровья, что подробно будет раскрыто во втором параграфе данной главы. Однако в последнее время приходится слышать фразеологические обороты типа: «валеология подростка», «курортная валеология», «валеология в школе и дома» и пр.
Вторая специфическая черта валеологии – ее интегральность (или интегративность) выражается в ее опоре на знания из различных наук, предметом изучения которых является человек. Обозначая данную черту, мы исходим из тезиса А. В. Петровского, что интегральность или интегративность науки определяется не простым суммарным объединением знаний других наук, а глубиной знания данной науки о предмете, богатством открывающихся в исследовании связей и зависимостей (232, с. 6). Как отмечал И. И. Брехман, это естественные науки: биология, антропология, медицина, и общественные: социология, этнология, психология, история, философия, педагогика. Он считал, что интегральность валеологии как науки о здоровье детерминируется ее местоположением «на стыке экологии, биологии, медицины, психологии, педагогики и других наук». Полностью соглашаясь с этим положением, мы, однако, считаем необходимым определить принцип отбора необходимых и достаточных человеку знаний из перечисленных наук, которые позволят ему сохранять, поддерживать и укреплять свое здоровье. Таким ограничивающим регулятором является, на наш взгляд, содержание категорий «человек», «жизнь», «здоровье» в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Валеология интегральна еще и потому, что пользуется методами и естественных, и гуманитарных наук. Это значит, что в рамках естественно-научного изучения человек рассматривает себя как объект в ряду других объектов, подвергает себя эксперименту, ставит себя под собственный контроль и превращается сам для себя в источник информации. В процессе само исследования он, как ученый естествоиспытатель, активен: «он определяет цели, процедуры опыта, варьирует условия, устанавливает нормы поведения испытуемого» (299, с. 87). Однако известно, что в ситуации, когда исследователь изучает другого человека как объект, этот последний пассивен, так как должен точно следовать данной ему инструкции. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев считают, что при таком положении дел исследуемый существует отстраненно от исследователя, а последний, изучая свой объект беспристрастно, строя объективное знание как бы с внешней позиции, не способен постичь индивидуальность личности, ее духовную сущность. В ситуации же самоисследования, когда человек одновременно является и субъектом, и объектом исследования, сам наблюдает за психическими процессами, протекающими в его организме, и имеет достаточно знаний для объяснения результатов своих наблюдений, такая отстраненность преодолевается, и сделанные человеком выводы можно считать более ли менее истинными.
В то же время направленность человека в познании здоровья на самого себя вводит валеологию в состав гуманитарных наук, которые ориентированы на индивидуальность и обращены к духовному миру человека, к его личным ценностям и смыслам жизни, ибо именно в гуманитарных науках, как известно, на одну проблему может существовать несколько разных точек зрения. Далее в нашем исследовании будет конкретно показано, как в знании о здоровье интегрируются естественно-научный и гуманитарный подходы к познанию человека и становлению здоровья.
Интегральность валеологии как ее специфическая черта особенно важна в современную эпоху, когда человечество, по мнению В. Франкла, все больше и больше «сталкивается скорее со специализированным образованием». Франкл пишет: «Мы живем сегодня в век специалистов, и то, что они нам сообщают, – это лишь отдельные аспекты действительности под определенными углами зрения. За деревьями результатов исследований ученый уже не видит лес действительности. Исследовательские результаты, однако, не только разрозненны, но и несопоставимы, и очень трудно синтезировать их в едином образе мира и человека» (336, с. 45). И далее: «В наше время, для которого характерна групповая научно-исследовательская работа, мы еще меньше, чем когда бы то ни было, можем обойтись без специалистов. Но ведь опасность заключается отнюдь не в специализации как таковой, да и не в недостатке универсализации, а скорее в той кажущейся тотальности, которую приписывают своим познаниям столь многие ученые в заявляемых ими претензиях на «тотальное знание» (Ясперс)… Что касается, в частности, наук о человеке, то биология превращается в биологизм, психология – в психологизм и социология – в социологизм» (336, с. 46). Свою позицию В. Франкл объясняет на примере двух законов димензиональной онтологии. «Первый из двух законов… звучит так:
Один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношению к нему измерения, отображается в этих проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу. Например, если стакан, геометрической формой которого является цилиндр, я проецирую из трехмерного пространства на двухмерные плоскости, соответствующие его поперечному и продольному сечению, то в одном случае получается круг, а в другом – прямоугольник (рис. 1). Помимо этого несоответствия, проекции противоречивы уже постольку, поскольку в обоих случаях перед нами замкнутые фигуры, тогда как стакан – это открытый сосуд.
Рис. 1. Проекция одного трехмерного предмета на две двухмерные плоскости
Второй закон димензиональной онтологии гласит:
Уже не один, а различные предметы, спроецированные из их измерения не в разные, а в одно и то же низшее по отношению к нему измерение, отображается в своих проекциях так, что проекции оказываются не противоречивыми, но многозначными. Если, например, я спроецирую цилиндр, конус и шар из трехмерного пространства на двухмерную плоскость, параллельную основаниям цилиндра и конуса, то во всех трех случаях получается круг (рис. 2). Предположим, что перед нами тени, которые отбрасывают цилиндр, конус и шар. Эти тени многозначны, поскольку я не могу заключить на основании тени, отбрасывает ли ее цилиндр, конус или шар, – во всех случаях тень одна и та же.
В своей работе 1980 года «Человек и биологически активные вещества» он пишет: «Здоровье – одна из основных жизненных ценностей, важнейший эмоциональный, социальный, экономический фактор, значение которого в условиях научно-технической революции не уменьшается, а увеличивается. Чрезвычайно важно понимание двух целей: достижения здоровья и излечения болезней. Обе цели тесно связаны между собой. Но стратегия и тактика успешного достижения обеих целей требует двух различных научных решений и двух раздельных систем практического претворения» (68, с. 12).
И чуть позже: «Проблема здоровья неотделима от проблемы человека, она возникает вместе с человеком и видоизменяется соответственно движению человеческой культуры. Здесь следует подчеркнуть, что проблема человека не может не включать в себя проблему здоровья, так как только здоровый человек может решить свою историческую миссию на Земле.
Человек – предмет изучения многих… наук. Но фактически человек в большой степени монополизирован одной наукой – медициной, которая практически представляет собой науку о болезнях – «человекопатологию» (67, с. 8).
В приведенных цитатах для нас важными являются две мысли: первая о том, что медицина более наука о болезнях, нежели о здоровье, и вторая – о необходимости двух принципиально отличных путей при излечении болезни и при становлении здоровья.
С методологической точки зрения, важны две следующие мысли: «Для философского рассмотрения здоровья важно понимать, что оно отражает необходимость, вытекающую из сущности явлений, а болезнь – случайность, не имеющая всеобщего характера. Современная же медицина занимается преимущественно случайными явлениями – болезнями, а не здоровьем, являющимся закономерным и необходимым» (67, с. 26).
И далее. «Декларируя преследование одной цели – здоровья, медицина фактически главным образом занимается лечением болезней. Но излечение болезней приносит здоровье далеко не всегда. Мало того, в организме человека нередко остается след не только от перенесенного заболевания, но и от самого лечения, насыщенного альтерирующими психическими (нервно-эмоциональный стресс), физическими (ионизирующие излучения, токи высокой частоты, ультразвук и пр.), химическими (химиотерапевтические, наркотические и прочие лекарственные препараты) и биологическими (вакцины, сыворотки) факторами. Достижения любой медицины состоят главным образом в том, что очень многим она в той или иной степени возвращает («ремонтирует») здоровье. Но, излечивая болезни и спасая умирающих, современная медицина недостаточно участвует в активном создании («капитальном строительстве») здоровья» (67, с. 23).
Анализ данных положений позволяет констатировать, что отсутствие у медицины нацеленности на здоровье затрудняет для человека его достижение.
Переходя к обоснованию валеологии, И. И. Брехман пишет: «Подавляющее большинство людей очень хорошо знают, что полезно и что вредно для здоровья, но не следуют известным правилам… Поэтому следовало бы более четко, конкретно и требовательно сформулировать обязанности человека в отношении сохранения своего здоровья, здоровья своих близких и окружающих людей» (68, с. 15). Эта же мысль звучит и во втором издании его монографии «Валеология – наука о здоровье»: «Наконец, еще об одном, самом распространенном и обезоруживающем виде незнания. Очень часто люди не знают, что одни способны сделать с самими собой, какими огромными резервами физического и психического здоровья обладают, сумей они сохранить и задействовать их, вплоть до увеличения продолжительности активной и счастливой жизни.
Таким образом, на фоне общей грамотности люди многого просто не знают, а если и знают, то не следуют правилам здоровой жизни. Для здоровья нужны такие знания, которые стали бы бытием» (66, с. 63).
Данные рассуждения И. И. Брехмана, с одной стороны, подтверждают наши выводы о том, что современный человек, во-первых, не несет ответственности за свое здоровье, во-вторых, зачастую не знает о том, что он должен сам ее нести и, в-третьих, просто не имеет представления о том, как это делать; а с другой стороны, являются обоснованием необходимости для человека знаний о здоровье. И далее ученый ставит, как ему представляется, «естественный вопрос, а нужна ли наука о здоровье, если медицина исторически… декларировала сохранение здоровья в качестве главной своей цели. Но если бы это было действительно так, – продолжает он, – то показатели успехов здравоохранения должны были бы основываться на данных об уменьшении числа больничных коек, закрытии за ненадобностью больниц и станций скорой помощи, переквалификации части врачей в консультантов по здоровому образу жизни. Сейчас же здравоохранение видит свои заслуги в увеличении числа посещений поликлиник, объемов госпитализации и скорой помощи. Все это неизбежно, так как число больных не уменьшается, а увеличивается.
Однако путем преимущественно лечебной медицины и больничного здравоохранения дальше идти нельзя. Нужно повернуться лицом к еще не больным людям и заняться первичной профилактикой как самым главным делом медицины и здравоохранения, привлечь к нему все силы и средства государства и общества. Задача эта не укладывается в рамки медицины; поэтому нужна не альтернативная, а содружественная медицине наука» (67, с. 5). Подчеркнем последнюю мысль: нужна наука не альтернативная, а содружественная (!) медицине. Эго очень важно, ибо только сотрудничество медицины и валеологии, построенное на взаимодополняемости, и их одновременная направленность на излечение болезней, с одной стороны, и становление здоровья, с другой стороны, являются важнейшими условиями полноценного выполнения этими науками своих функций.
Положительный ответ на вопрос о необходимости валеологии сразу же влечет за собой другие вопросы: кто такой валеолог (или специалист в области здоровья); каковы его профессиональные функции и где и как готовить специалистов подобного рода? И на эти вопросы И. И. Брехман отвечает достаточно обстоятельно: «Специалист по здоровью фактически должен быть воспитателем навыков и правил поведения, важных для сохранения здоровья. Он должен не лечить человека, а учить (выделено нами. – Т.О.) его. Учение же предусматривает наличие учителя. Кто может быть учителем-наставником в вопросах здоровья…? В это дело должны включаться воспитатели детских дошкольных учреждений, все преподаватели школ и вузов, работники культуры и искусства, печати, радио и телевидения. Представители всех упомянутых профессий, от врачей до поэтов, сами должны быть образцами правильного образа жизни и хорошего здоровья (выделено нами – Т.О.). Но первыми учителями должны быть, конечно, родители… Вероятно, не обойтись и без профессионалов. Они должны быть разных уровней – от ученых в области здоровья до специалистов среднего звена» (68, с. 14). «Специалистов по здоровью (валеологов) будут готовить новые вузы, необходимо организовать и соответствующие научно-исследовательские институты» (68, с. 20).
Методологическая ценность данных тезисов состоит фактически в обосновании ученым необходимости, во-первых, валеологического образования всех специалистов, связанных с процессом воспитания человека, а во-вторых, организации специальной подготовки соответствующих кадров: педагогов-валеологов и ученых валеологов-исследователей.
Анализ всех приведенных выше рассуждений И. И. Брехмана дает основание сделать ряд важных выводов.
Во-первых, появление валеологии – закономерное событие, отражающее осознаваемую в настоящее время обществом потребность в индивидуальном здоровье человека как условии развития, совершенствования и прогресса человеческого общества.
Во-вторых, валеология, опираясь на все знания о человеке и о здоровье, открытые другими науками, в отличие от них рассматривает человека с позиции законов здоровья. Используя знания из этих наук в качестве общефилософской, общенаучной или конкретно-научной методологической основы, она в то же время существенно отличается от всех них (за исключением, может быть, только практической психологии в части, обозначаемой рубрикой «Познай себя, человек»).
В-третьих, важно констатировать, что медицина не обеспечивает здоровье человеку не потому, что она некомпетентна в этой области или, как часто можно слышать сейчас, врачи неквалифицированно делают свое дело, а потому что предметом медицинской науки является изучение болезней человека и разработка путей их излечения. В «Большой медицинской энциклопедии» медицина определяется как «одна из древнейших наук, имеющая целью лечение и предупреждение болезней человека» (60, с. 47). Причина такого положения кроется в том, что понятие здоровья, как отмечает И. И. Брехман, «с давних пор не имело конкретного научного определения. И это, несмотря на то, что корифеи мировой и отечественной медицины придавали первостепенное значение здоровью как великому дару природы» (67, с. 3). В то же время следует отметить, что в области исследования и лечения болезней медицинские наука и практика достигли и продолжают достигать огромных успехов.
В-четвертых, здоровье человека зависит не столько от медицины и здравоохранения, сколько от всего комплекса природных, социальных, экономических, политических и других условий жизни человека и в еще большей степени, как мы считаем, от готовности человека быть здоровым. Согласно заключению экспертов Всемирной организации здравоохранения (1985), состояние здоровья населения лишь на 10 % определяется уровнем развития медицины как науки и состоянием медицинской помощи, на 20 % – состоянием окружающей среды и на 50 % (!) – образом жизни людей. (52, с. 3).
В-пятых, становлению, восстановлению, поддержанию и сохранению здоровья человека необходимо специальным образом учить, начиная с первых шагов его сознательной жизни. (Одним из признаков начала этого этапа можно считать появление в речи ребенка слов «Я сам». Это происходит у детей приблизительно в возрасте 3–4 лет и зависит от интенсивности их индивидуального развития.)
И, наконец, в-шестых, для обучения населения здоровью необходимы специально подготовленные к этому педагоги или, по-другому, учителя здоровья. (О содержании подготовки таких специалистов речь пойдет в третьей главе нашего исследования.)
Итак, валеология как наука является реальностью и находится на стадии становления и развития: отрабатывается ее категориальный аппарат, содержание, методы исследования, принципы, законы и закономерности, определяются теоретические и практические проблемы, намечаются пути их решения. Анализ этого процесса, а также отсутствие общепринятой концепции валеологии дает нам основание предложить свою дефиницию этого понятия.
Практически все современные авторы (Г. Л. Билич и Л. В. Назарова, В. И. Дубровский, В. В. Колбанов, С. В. Попов, Л. Г. Татарникова, Б. Н. Чумаков) вслед за И. И. Брехманом начинают свои рассуждения о валеологии с выявления этимологии этого слова. В его основе лежат латинские «vale» и «logos», которые переводятся соответственно «будь здоров» и «учение, знание, наука». Сам И. И. Брехман в 1980 году пишет: «Трудно удержаться от соблазна придумать название для этой науки. Может быть, ее следует назвать валеологией (от латинского vale – здравствовать, быть здоровым)» (68, с. 20). И чуть позже в 1987 году уже в монографии, посвященной валеологии, уточняет: «Если у новой науки есть основания, то она должна иметь и название. Это очень важно, так как название – уже значение («Nomen est omen» – лат.). Мы назвали науку о здоровье валеологией… Доктор С. Фудлер, редактор английского издания нашей книги пишет в предисловии к ней: «Валеология – наука о здоровье. Почему этого слова нет в нашем словаре? Почему у нас нет зеркального отражения патологии…?» Хочется верить, что это слово появится во многих словарях, что валеология разовьется в большую самостоятельную науку и породит в ряде стран государственную систему обеспечения здоровья. Пока положено лишь начало валеологии, но, как считал Пифагор, «начало – половина целого» (67, с. 5).
В. В. Колбанов, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой валеологии Санкт-Петербургского государственного университета педагогического мастерства, во II части своей книги «Валеология: Основные понятия, термины и определения» предлагает следующее определение: «валеология (лат. vale – здравствую; греч. logos – учение) – новая интегративная область знаний (самостоятельная область науки, практики и комплексная учебная дисциплина) о закономерностях, способах и механизмах формирования, сохранения, укрепления и воспроизводства здоровья человека».
Термин предложен И. И. Брехманом (1980) для обозначения науки о здоровье. Неоднозначность понимания сущности валеологии, характерная для начала 90-х годов, очевидно, была обусловлена лингвистической неточностью: глагол «валео» ставит акцент не на здоровье, а на здравоохранении. Отсюда – более узкое представление о валеологии как о науке здорового образа жизни, усугубляющееся к тому же примитивным пониманием последнего.
На данном этапе своего развития валеология – наука о созидании здоровья индивида, она нуждается в разработке адекватных критериев здоровья, поскольку критерии общественного здоровья, используемые социальной гигиеной, противоречат современному пониманию здоровья человека. По мере разработки этих критериев на новой методологической основе, возможно, границы валеологии расширятся, но без экспансии в область социальной гигиены, имеющей медицинскую профилактическую направленность.
Есть основания полагать, что валеология – наука не только о здоровье здоровых, так как формование здоровья необходимо и людям, имеющим хронические болезни и аномалии развития, и инвалидам. Дальнейшее совершенствование критериев индивидуального здоровья позволит выполнить количественную оценку здоровья независимо от нозологических характеристик. Нозология, в свою очередь, была, остается и сохранится как самостоятельная область практической медицины» (168, с. 77).
Г. Л. Билич и Л. В. Назарова, авторы учебника «Основы валеологии, удостоенного премии имени Сократа (I место) Национальной академии ювенологии за 1997 год, пишут: «Выделение валеологии – науки о здоровье (лат. valeo – здравствовать) в качестве автономной области научных знаний обусловлено глобальностью проблемы здоровья и выживания человечества на планете Земля в связи с кризисной ситуацией, в которой оказался человек разумный на пороге XXI века» (52, с. 3).
Л. Г. Татарникова в своей фундаментальной работе «Педагогическая валеология» отмечает: «Существуют два принципиальных способа обеспечения здоровья: прямой, когда объектом воздействия является человек, не носящий в себе болезни, не требующий медицинского вмешательства, и обратный – путем излечения уже существующей болезни. Мы выделяем третий способ – формирование и сбережение здоровья, относящийся к новому направлению в науке – валеологии» (312, с. 46). Как науку о формировании, сохранении и укреплении здоровья валеологию определяют и другие современные авторы: Г. К. Зайцев, В. П. Соломин, С. В. Попов, Б. Н. Чумаков и др.
Соглашаясь с ними по основным позициям, мы считаем возможным предложить свое определение, которое, на наш взгляд, отражает глубинную сущность этой науки. В своих рассуждениях мы также идем от русского перевода латинского слова «vale» (именно «vale», а не «valeo», ибо таково оригинальное латинское написание этого слова) – «будь здоров». Следует отметить, что «vale» обычно употребляется в ситуации прощания (например, у А. С. Пушкина в «Евгении Онегине»: «В конце письма, поставив «vale»…). Отсюда вытекает семантика фразы – «Прощай! Будь здоров!», то есть «оставайся здоровым, здравствуй до следующей встречи». Если иметь в виду именно такой смысл слова «vale», то слово «валеология» можно перевести как «наука о том, как быть здоровым». Таким образом, мы предлагаем следующую дефиницию этого понятия: валеология – наука о становлении, восстановлении, сохранении, поддержании и улучшении здоровья самим человеком без лекарств и лекарственных трав за счет наращивания резервных мощностей всех составляющих его организма на протяжении всей жизни.
Важным нюансом предложенной дефиниции является указание на становление здоровья без лекарств и лекарственных трав. Мы не отрицаем возможности применения лекарств и лекарственных трав в лечебных целях в периоды острых заболеваний; при этом считаем необходимым проведение валеологических процедур, способствующих восстановлению здоровья. При этом полностью согласны с Н. М. Амосовым, И. И. Брехманом, О. И. Елисеевой, А. С. Залмановым и многими другими, что лекарственные препараты не столько лечат болезни, сколько облегчают состояние человека и уменьшают болевые ощущения, облегчая страдания, причиняемые болью. Эго с одной стороны. А с другой стороны, преобладающее большинство лекарств, как известно, имеют негативные побочные эффекты и, помогая в одном, вредят в другом.
Кроме того, экологическое состояние нашей планеты, по свидетельствам ученых-экологов, представляет серьезную угрозу не только для здоровья, но и для жизни человечества: практически во всех регионах планеты отмечаются те или иные загрязнения окружающей среды, превышающие предельно допустимые безопасные для здоровья человека нормы. Экологами установлено также, что загрязнения из почвы накапливаются в пищевых и лекарственных растениях и с ними попадают в организм человека. Этот факт дает возможность констатировать малую вероятность наличия экологически чистых трав. В то же время лекарственные травы – это тоже лекарства, имеющие, как и все другие, побочные действия. Поэтому мы и настаиваем на тезисе о становлении здоровья без лекарств и лекарственных трав.
Предложенное нами определение позволяет обозначить специфические черты валеологии как науки и определить ее место в системе других наук о человеке. Такими чертами, на наш взгляд, являются: во-первых, ее антропологическая принадлежность; во-вторых, интегральность (на это указывал уже И. И. Брехман), в-третьих, личностно ориентированная направленность, в-четвертых, педагогический характер и, наконец, в пятых, гуманистичность. Обоснуем сказанное.
Первая специфическая черта валеологии – антропологичность, или антропологическая принадлежность – означает, что предметом изучения валеологии как науки является только человек. Если физиология и медицина могут проводить свои эксперименты первоначально на животных с тем, чтобы впоследствии переносить их результаты на человека, то «валеологии животных» в принципе быть не может. Эго связано со специфической для валеологии трактовкой здоровья, что подробно будет раскрыто во втором параграфе данной главы. Однако в последнее время приходится слышать фразеологические обороты типа: «валеология подростка», «курортная валеология», «валеология в школе и дома» и пр.
Вторая специфическая черта валеологии – ее интегральность (или интегративность) выражается в ее опоре на знания из различных наук, предметом изучения которых является человек. Обозначая данную черту, мы исходим из тезиса А. В. Петровского, что интегральность или интегративность науки определяется не простым суммарным объединением знаний других наук, а глубиной знания данной науки о предмете, богатством открывающихся в исследовании связей и зависимостей (232, с. 6). Как отмечал И. И. Брехман, это естественные науки: биология, антропология, медицина, и общественные: социология, этнология, психология, история, философия, педагогика. Он считал, что интегральность валеологии как науки о здоровье детерминируется ее местоположением «на стыке экологии, биологии, медицины, психологии, педагогики и других наук». Полностью соглашаясь с этим положением, мы, однако, считаем необходимым определить принцип отбора необходимых и достаточных человеку знаний из перечисленных наук, которые позволят ему сохранять, поддерживать и укреплять свое здоровье. Таким ограничивающим регулятором является, на наш взгляд, содержание категорий «человек», «жизнь», «здоровье» в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Валеология интегральна еще и потому, что пользуется методами и естественных, и гуманитарных наук. Это значит, что в рамках естественно-научного изучения человек рассматривает себя как объект в ряду других объектов, подвергает себя эксперименту, ставит себя под собственный контроль и превращается сам для себя в источник информации. В процессе само исследования он, как ученый естествоиспытатель, активен: «он определяет цели, процедуры опыта, варьирует условия, устанавливает нормы поведения испытуемого» (299, с. 87). Однако известно, что в ситуации, когда исследователь изучает другого человека как объект, этот последний пассивен, так как должен точно следовать данной ему инструкции. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев считают, что при таком положении дел исследуемый существует отстраненно от исследователя, а последний, изучая свой объект беспристрастно, строя объективное знание как бы с внешней позиции, не способен постичь индивидуальность личности, ее духовную сущность. В ситуации же самоисследования, когда человек одновременно является и субъектом, и объектом исследования, сам наблюдает за психическими процессами, протекающими в его организме, и имеет достаточно знаний для объяснения результатов своих наблюдений, такая отстраненность преодолевается, и сделанные человеком выводы можно считать более ли менее истинными.
В то же время направленность человека в познании здоровья на самого себя вводит валеологию в состав гуманитарных наук, которые ориентированы на индивидуальность и обращены к духовному миру человека, к его личным ценностям и смыслам жизни, ибо именно в гуманитарных науках, как известно, на одну проблему может существовать несколько разных точек зрения. Далее в нашем исследовании будет конкретно показано, как в знании о здоровье интегрируются естественно-научный и гуманитарный подходы к познанию человека и становлению здоровья.
Интегральность валеологии как ее специфическая черта особенно важна в современную эпоху, когда человечество, по мнению В. Франкла, все больше и больше «сталкивается скорее со специализированным образованием». Франкл пишет: «Мы живем сегодня в век специалистов, и то, что они нам сообщают, – это лишь отдельные аспекты действительности под определенными углами зрения. За деревьями результатов исследований ученый уже не видит лес действительности. Исследовательские результаты, однако, не только разрозненны, но и несопоставимы, и очень трудно синтезировать их в едином образе мира и человека» (336, с. 45). И далее: «В наше время, для которого характерна групповая научно-исследовательская работа, мы еще меньше, чем когда бы то ни было, можем обойтись без специалистов. Но ведь опасность заключается отнюдь не в специализации как таковой, да и не в недостатке универсализации, а скорее в той кажущейся тотальности, которую приписывают своим познаниям столь многие ученые в заявляемых ими претензиях на «тотальное знание» (Ясперс)… Что касается, в частности, наук о человеке, то биология превращается в биологизм, психология – в психологизм и социология – в социологизм» (336, с. 46). Свою позицию В. Франкл объясняет на примере двух законов димензиональной онтологии. «Первый из двух законов… звучит так:
Один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношению к нему измерения, отображается в этих проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу. Например, если стакан, геометрической формой которого является цилиндр, я проецирую из трехмерного пространства на двухмерные плоскости, соответствующие его поперечному и продольному сечению, то в одном случае получается круг, а в другом – прямоугольник (рис. 1). Помимо этого несоответствия, проекции противоречивы уже постольку, поскольку в обоих случаях перед нами замкнутые фигуры, тогда как стакан – это открытый сосуд.
Рис. 1. Проекция одного трехмерного предмета на две двухмерные плоскости
Второй закон димензиональной онтологии гласит:
Уже не один, а различные предметы, спроецированные из их измерения не в разные, а в одно и то же низшее по отношению к нему измерение, отображается в своих проекциях так, что проекции оказываются не противоречивыми, но многозначными. Если, например, я спроецирую цилиндр, конус и шар из трехмерного пространства на двухмерную плоскость, параллельную основаниям цилиндра и конуса, то во всех трех случаях получается круг (рис. 2). Предположим, что перед нами тени, которые отбрасывают цилиндр, конус и шар. Эти тени многозначны, поскольку я не могу заключить на основании тени, отбрасывает ли ее цилиндр, конус или шар, – во всех случаях тень одна и та же.