Табб Эдвин Чарлз. Дераи (Дюмарест с Терры - 2)

   Ее дикий взор блуждал, ни на чем не останавливаясь, мускулы напряглись в нечеловеческом усилии.
   - Посмотри на меня, - повторил кибер, и его пальцы скользнули вниз, к ее шее. - Смотри на меня! Смотри на меня! Я помогу тебе, только смотри на меня!
   Сила убеждения. Уверенность. Абсолютная уверенность в том, что он поступает - правильно. Мощь его направленной мысли перекрывала шум и всеобщее смятение, загоняя безумные вопли обратно в сумятицу сигналов мозга.
   Дераи перестала кричать. Она немного успокоилась, встретив его взгляд; принимая его желание помочь ей.
   - Ты расслаблена, - мягко сказал он ей. - Ты перестаешь бояться. Ты должна доверять мне. Ты видишь сама, что никто тебе не причинит зла. Расслабляемся, повторил он. - Расслабляемся.
   Она вздохнула и подчинилась. Из всех присутствующих кибер был само спокойствие. Даже спокойнее отца Дераи, поскольку мысли Джоаны покрывала паутина эмоций, кибер же был лишен их. Регор был холодночеток. "Он рассматривает меня, - подумала она сонно, - как часть обстановки. Как редкий и ценный образец биологической технологии". Она внезапно вспомнила Киклан колледж и причину, которая заставила ее его покинуть.
   Трудо медленно сложил вещи в сумку. Сумка была старая и поношенная, застежки заедали, но он привык к ней, она вызывала у него давние ассоциации, и у него не было желания поменять ее на новую. Он проверил шприц и положил его в сумку. Шприц тоже был старый, с изношенной иглой и не такого тонкого калибра, которого ему хотелось. Этот шприц Джоан подарил ему по случаю рождения Дераи.
   Он посмотрел на кровать, где лежала Дераи. Она уже успокоилась, погрузившись в искусственный сон. Волосы, поблескивая, струились вокруг лица. "Как молодо и как беспомощно она выглядит", - подумал он. Но внешность всегда обманчива. Она была старше, чем выглядела, и была не так уж беззащитна. Уязвима, может быть, но частично это проистекало из ее собственных ошибок. Если бы была жива ее мать, Дераи была бы совсем иной. Но ее мать умерла и он не любил вспоминать ту страшную ночь, когда он стал свидетелем смерти матери Дераи.
   Тогда-то Джоан и сделал ему подарок. Другой лорд сбросил бы его с башни с петлей на шее. Эмиль, например, или его сын. Но мать Устара погибла при крушении летательного аппарата десять лет спустя после его рождения.
   - Нужно что-то делать, - сказал Устар. - Такое не должно больше повторяться. - В его голосе чувствовалась твердость и уверенность.
   - Что ты предлагаешь? - Джоан сел на стул подле кровати, положив руку на плечо дочери. Он чувствовал себя очень старым. В его горле застрял комок, когда он вспомнил ее вопли, яростное дерганье, почти несвязные слова перед тем, как врач дал ей лекарство. Неужели это будет продолжаться? Как долго надо будет прибегать к лекарствам?
   - Есть одно средство, - сказал Устар. - Операция на мозге -лоботомия, что-то вроде этого. - Он посмотрел на врача. - Возможно ли такое?
   - Да, милорд.
   - Излечит ли это ее от кошмаров?
   - Это полностью изменит ее как личность, - осторожно произнес врач. -Это может сделать ее невосприимчивой к страху.
   - С уважением к вам, милорд, - вмешался Регор. Алое пламя в приглушенно-освещенной комнате. - Такая операция была бы ошибкой, - заявил он. - Операция уничтожила бы Дераи. Надо искать другие решения проблемы.
   - Ваш колледж, например? - Устар даже не попытался скрыть усмешку. -Он, кажется, успеха не имел.
   - Во всяком случае, было бы неразумно рассекать ее мозг.
   - Конечно, ты прав, - сказал Эмиль. - Ты устал, - сказал он сыну. -Предлагаю всем идти спать. Спокойной ночи, Джоан.
   Оставшись с сыном наедине в своей комнате, он испуганно посмотрел на него.
   - Ты хочешь сделать такую глупость?
   Устар вспыхнул.
   - Ты предлагаешь операцию на мозге. Если ты поступишь так, ты лишишь нас одной вещи - самой в ней ценной. Кроме того, она знает о твоих чувствах. Ты думаешь, что это расположит ее к тебе, как твою невесту?
   - Неужели я должен на ней жениться?
   - У тебя нет выбора, если ты надеешься стать главой торгового дома Кальдор. - Эмиль сердито мерил шагами комнату. Почему же он у меня такой дурак? Какой поворот судьбы сделал его семя таким неполноценным, почти стерильным? - Послушай, - сказал он. - События двигаются к кульминации. Или мы остаемся одним из правящих домов, или теряем все, что имеем. Нам нужно сильное руководство. Ты должен обеспечить его. С моей помощью, -добавил он.
   - Править позади трона? - Устар посмотрел на отца. "Вот чего он хочет, сказал он про себя. - Вот что он надеется получить - фактическое правление. Потому что никогда не сможет получить его сам - он хочет действовать через меня. И это, - подумал он самодовольно, - делает меня очень важной персоной". - Есть и другой путь, - сказал он. - Мне не придется жениться на этой уродине. Старый Хозяин может умереть.
   - И тогда Джоан станет главой дома, - продолжил Эмиль мысль сына. -О, и он тоже может умереть - я уже думал об этом. Но что затем? Тогда мне не позволят стать хозяином. Слишком много завистливых родственников следит за нами - Дераи унаследует все права. Они выступят в ее защиту - в защиту женщины, - закончил он. - Мягкая, слабая, податливая женщина во главе дома, и это в то время, когда потребуется мужская твердость. Твердость зрелого мужчины, - добавил он. - Обладающего опытом и сноровкой в вопросах политического маневрирования.
   - Но если Джоан умрет... - задумчиво произнес Устар. - Тогда и Дераи умрет тоже.
   - Вполне возможно, - согласился Эмиль. - Но, если ты женишься на ней, она может родить ребенка. И тогда ты становишься регентом. Зачем же ее убивать? Почему бы не использовать ее? - Он мерил шагами комнату, позволяя Устару переварить сказанное, потом, повернувшись, в упор посмотрел на сына. - Ты же красивый парень, - произнес он безучастно, - тебе не трудно будет обратить на нее свое внимание и завоевать сердце молодой девушки. Ведь ставка так высока. И у тебя нет соперников.
   Устар самодовольно улыбнулся.
   - Ты должен контролировать свои мысли, - предупредил его Эмиль. - Ты должен думать и верить тому, что говоришь. - Он задумался, хмурясь. - Она называла имя, - сказал он. - Когда Дераи визжала и рвалась из рук Регора, она звала кого-то. Как же его имя?..
   - Эрл, - вспомнил Устар.
   - Мужское имя. Ты знаешь его?
   - Нет, - сказал Устар, - лично - нет. Но она летела сюда в сопровождении мужчины - Эрла Дюмареста. Его имя было в списках пассажиров. - Он замолчал, сдвинув брови. - Он сопровождал ее до ворот космопорта. Я видел его. Некий путешественник низшего порядка, прокладывавший себе путь с ее легкой руки.
   Эмиль вздохнул, - даже дураку ясно, что телепату не солжешь. Но новость была ошеломляющей. Устар передернул плечами, когда услышал эти слова.
   - Путешественник низшего порядка, - повторил он. - Мелкая сошка. Почти никто. Какое значение он может иметь?
   - Она звала его по имени, - подчеркнул Эмиль. - В тревоге и страхе она называла его имя. Вполне возможно, что она вообразила себе романтическую преданность этому мужчине. В таком случае, - добавил он со значением, - было бы разумно как-то использовать это.
   Устар опустил руку на кинжал.
   - Правильно, - подтвердил его движение Эмиль, - и поскорее.
   Глава 6
   Лозери представлял собой городишко из тридцати домов, одного магазина, двух навесов, небольшой площади для общих встреч, с широкой беседкой и невысокой башней, в которой покачивался колокол. Вылетев с рассветом путешественники добрались до города в течение часа и зависли над ним, разглядывая.
   - Что-то здесь не так, - сказал Дюмарест. Он прищурился от яркого солнца и обратил свой взгляд на восток. Длинные ряды выращиваемого сфагнума тянулись до подножия невысокой каменной горы. К югу и к северу -тот же пейзаж. К западу тянулись четкие островки различных зерновых культур, каждый из них имел собственные границы. Нигде не было видно никаких признаков жизни.
   - Час еще ранний, - неуверенно произнес Фейн, - может быть, они еще спят.
   - Но они же фермеры. - Дюмарест выглянул из окна, посмотрел вниз, на небольшой островок чистого поля, служившего, по-видимому, взлетным полем. - В таком населенном пункте жители должны вставать с первыми лучами. - Он оторвался от окошка и посмотрел на пилота. - Когда ты был здесь в последний раз?
   - Несколько недель назад, вечером.
   - А еще раньше?
   - Месяца три назад. Я летел тогда в Маджор Пик. Это вон там. - Фейн указал на восток. - Было раннее утро, - припомнил он. - Все были на ногах и работали. - Он с сомнением смотрел на городок, лежавший внизу. - Что нам делать?
   - Садиться.
   - Но...
   - Садимся.
   После выключения двигателя воцарилась тишина. Глубокая, неестественная тишина повисла над городом. Даже если бы в селении не было собак или иных других животных, все равно бы присутствовали какие-нибудь звуки. Смех, кашель, движение людей, спешащих на работу. Но здесь царила тишина.
   - Все это мне не нравится, - сказал Фейн, - очень не нравится.
   Послышался шорох - пилот спустился на землю поодаль от Дюмареста. В одной руке он сжимал тяжелое мачете. Дюмарест посмотрел на лезвие.
   - Для чего это?
   - Для удобства, - сказал пилот. Он окинул взглядом звенящие тишиной окрестности. - А если они пали жертвой пчелиного роя? - спросил он. - Вам, должно быть, известно такое. Но эту гудящую мерзость можно услышать издалека. Что еще может быть? Чума?
   - Есть только один способ выяснить, - сказал Дюмарест. - Я пойду по той стороне, ты иди по другой. Осматривай каждый дом, каждую комнату. Если найдешь что-нибудь, крикни. - Он поспешил вперед, затем оглянулся, не заслышав за собой шагов пилота. - Ты хочешь, чтобы я это сделал за нас обоих?
   - Нет, - сказал Фейн неохотно. Его мачете со звоном рассекло воздух. - Я думаю, нет.
   Дома были сложены из грубого камня, соприкасавшегося друг с другом и замазанные в местах соприкосновения песочной грязью, крыши были выложены скрученными стеблями сфагнума и прошиты листьями. Множество крыш требовало ремонта, и солнечные лучи проникали в жилища. Обстановка была такой же примитивной, как и сами дома. Некоторые стены носили на себе отпечаток каких-то украшений. Каменные фонари с горевшим в них растительным маслом были, видимо, единственным средством освещения.
   Все дома стояли пустые.
   - Никакого признака жизни. - Фейн расстроенно покачал головой. -Ничего не могу понять. Ни одного тела, никакого сообщения - ничего. Весь этот проклятый городишко пуст. - Он стоял, размышляя. - Могли ли они все собраться и покинуть город? Может быть, им все надоело и они ушли?
   - И куда же?
   - В другой поселок. Есть тут один, за Маджор Пик, примерно в пятнадцати километрах к западу. Есть еще один, в двадцати километрах к югу. Может, они решили поискать место получше?
   - Побросав все здесь? - Дюмарест посмотрел на безмолвные дома. - Нет, сказал он. - Это не ответ. Люди не могли уйти куда-то и бросить все здесь. Нет, даже если у них была такая возможность. - Он пошел обратно, к взлетному полю, и остановился, разглядывая землю. Фейн проследил за его взглядом.
   - Эй, - воскликнул пилот. - Тут вся земля истоптана. Как после ярмарки. Он нагнулся и коснулся рукой земли. - Она расплавлена. Такое остается после ракет. - Он машинально посмотрел вверх. - Из космоса, -сказал он. - Может, работорговцы?
   - Вполне возможно.
   - Хорошо, - произнес Фейн, - что же дальше? - Он посмотрел на Дюмареста. Они что, всех забрали? Здесь жили довольно пожилые люди. Неужели работорговцы забрали их всех?
   - Почему бы нет? - Дюмарест пнул ногой землю. - Чтобы некому было донести на них. - Он принял решение. - Друг, которого я ищу, - Калеб. Калеб Кинг. Не знаешь, где его дом?
   - Старины Калеба? Конечно, знаю. - Фейн махнул мачете. - Последний дом налево после муниципалитета. Дом со знаком над дверью. - Он покачал головой. Бедняга Калеб. Он сказал мне однажды, что этот знак приносит удачу. Удачу!
   Дом ничем не отличался от других - сложенный из камня, с просевшей крышей и грязным полом. Дом состоял из одной комнаты. В одном углу стоял диван с тонким, мятым покрывалом, стол и два кресла - в центре. Ряд деревянных колышков поддерживал развешанные вещи. Рядом с печью стоял скудный запас горючего. На полках лежали предметы домашнего обихода, предметы личного пользования располагались по обеим сторонам двери. У ножки кровати стоял открытый баул.
   Дюмарест пересек комнату и заглянул в него. Там лежала только скомканная одежда. Он выпрямился и хмуро стоял, пытаясь представить лицо жившего здесь человека.
   Он был пожилой - единственное, в чем он мог быть уверен. Все остальное только разговор, словечко, случайно услышанное в кают-компании судна, обрывок разговора, затеянного просто, чтобы заполнить свободное время. Человек, который настойчиво заявлял всем, что знает о легендарной Земле. Просто шутка, что же еще? Послушать, посмеяться и забыть. Дюмарест ничего не забыл.
   Только вот прибыл он слишком поздно.
   Он пошел вперед, перегнулся через кровать, заглядывая во все углы. Он ничего не обнаружил, только его нога запнулась обо что-то под диваном. Подняв это что-то, - он откинул его в сторону. На грязном полу четко обозначился деревянный люк. Он ухватился за ручку и с натугой начал поднимать: все вены на его лбу напряглись. Что-то щелкнуло, и люк открылся. В открывшейся щели показался свежесломанный деревянный брусок. В нетерпении Дюмарест сломал задвижку.
   Короткая лестница вела в погреб - десять квадратных метров на шесть в высоту. Остановившись, он пытался рассмотреть внутренность погреба в слабом свете, проникавшем через люк. Этого ему показалось недостаточно. Поднявшись наверх, он отыскал каменный фонарь и зажег его. Поднялся отвратительный дым, запахло маслом, но фонарь сделал свое дело. В подвале рядами стояли кувшины с запечатанными пробками, обмазанные высохшей глиной, из них доносился слабый сладковатый запах сбраживаемого меда. "Винный погреб старика, - подумал он, но почему он прятал его здесь?" Ответ нашелся, когда он поднялся наверх. Солнце уже начало яростно припекать и превратило дом в разогретый очаг. Дрожжи не могли жить при таких температурах. Погреб был не чем иным, как средством сохранить бактерии живыми.
   Дюмарест разочарованно закрыл люк и отошел к двери. Луч солнечного света отразился от куска полированного металла и отбросил маленький зайчик на стену поодаль от двери. Нацарапанный на огромном камне, шероховатый, будто выполненный наспех, лишенный пропорций, будто изготовленный в темноте, он имел странный рисунок. Дюмарест мгновенно узнал его.
   Печать Киклана.
   Когда он покинул дом, Фейна нигде не было видно. Дюмарест быстро направился к взлетному полю. Он облегченно вздохнул, когда увидел летательный аппарат. Подойдя к аппарату, он обнаружил пилота, тот стоял у края полосы сфагнума. Фейна взмахнул рукой, и солнце отразилось от лезвия, огромный цветок упал на землю. Фейн расколол его краем огромного ножа, поднял на плечо и понес обратно на взлетное поле. Он улыбнулся, увидев Дюмареста.
   - Это будет наш завтрак, - пояснил он. Он бросил цветок на землю. -Этот созрел, и его можно есть. - Своим мачете он обрезал бахрому лепестков и показал Дюмаресту внутренность цветка. Большие, яркие зеленые насекомые запутались в паутине нитей. - Они заползли сюда ради меда, - сказал пилот. Ночью этот цветок пахнет, как очумелый. И этим привлекает насекомых. Они забираются внутрь и от запаха теряют все ощущения. - Фейн обрезал верхнюю часть цветка. - Я полагаю, это тот случай, когда один хищник попадает в пасть другому. - Он снова взмахнул лезвием и протянул Дюмаресту кусок тонкой, сочной мякоти. - Попробуйте, - предложил он, - это великолепно. Вкусом цветок напоминал персик, виноград и апельсин. По консистенции он походил на дыню. Он утолял жажду и насыщал, хотя его питательная ценность была относительно низкой.
   - Пчелы едят его все время, - сказал Фейн, отрезая себе еще кусок. -Из жителей - всякий, кто может приобрести его. Для людей он может быть заменителем винограда, и еще он имеет вкус грязи и консистенцию кожи. Два дня, когда он съедобен, - добавил он, - это максимум. Раньше он -незрелый. Позже гнилой. Хотите еще кусок?
   Дюмарест ел, задумавшись.
   - Скажи мне, - спросил он, - ты хорошо знал старину Калеба?
   - Так же хорошо, как и всякого во Фриленде. - Фейн посмотрел на руки. Они были влажны от сока. Он вытер их о себя. - А что?
   - Ты когда-нибудь с ним разговаривал? О его прошлом, я хочу сказать. Всегда ли он жил здесь?
   - Нет. Но он прибыл сюда давно. Никогда не говорил много, но, полагаю, он тоже путешествовал. Вот почему я и интересовался, - сказал он. - Я подумал, что вы когда-то уже встречались.
   - Никогда не встречались, - сказал Дюмарест. Он зачерпнул горсть земли и растер ее в пальцах, чтобы очистить руки от сока. - Никто никогда не навещал его? Старые друзья, может быть?
   - Нет, насколько мне известно, - Фейн посмотрел на пустынный поселок. - Вы покончили с делами?
   Дюмарест посмотрел на небо. Солнце приближалось к зениту, поиски заняли больше времени, чем он рассчитывал.
   - Да, покончил. Можно возвращаться. - Он посмотрел, как пилот прошел к машине, как он открыл двери каюты, залез внутрь и выпрыгнул с пустым мешком. Он перебросил его через плечо и пошел прочь.
   - Куда же ты?
   - Собрать немного цветов, - сказал Фейн извиняющимся тоном: - Жене нравится их вкус, и я всегда привожу ей, когда имею такую возможность. -Он кивнул головой на пустые дома: - Я думаю, здесь никто не будет против. - Нет, я думаю, никто, - сказал Дюмарест.
   - Я долго не задержу, - Фейн махнул мачете и пошел в сторону сфагнума. Дюмарест сел на край открытой двери аппарата.
   Еще один напрасно потраченный день. Много времени и много денег потрачено на бесплодные поиски того, кто, возможно, знает конкретное местонахождение Земли. Планета существует, это он знал точно, но где она находится в галактике - узнать было невозможно. Почти невозможно, напомнил он себе. Информация существует - остается только раздобыть ее.
   Он потянулся, чувствуя незащищенной головой и руками солнечный жар. Грубая рубашка, брюки и обувь закрывали тело Дюмареста. Солнце было очень яркое. Оно отражалось от земли бесчисленными звездочками и мерцало, как если бы почва содержала огромные пропорции силикатов. Он поднял голову и посмотрел на поселок. Под навесами размещалось примитивное коптильное оборудование. При муниципалитете имелась небольшая больница. Было место отдыха и место, где, как он предполагал, люди могли молиться. По этой причине у них и висел колокол.
   Странная жизнь, подумал он. Собирать урожай сфагнума, когда созреет, очищать от скорлупы, доставать маленькие ядра - резать, коптить, стерилизовать эти ядра для последующего потребления. И жить потом на скорлупе, используя ее как горючее, стебли - как строительный материал, волокно - для одежды. Тяжелая, грубая, полная риска жизнь, базирующаяся на рискованной экономике. Но для этих людей она закончилась.
   Теперь, если Фейн не ошибся в своих предположениях, все жители Лозери были либо рабами, либо мертвы.
   Все возможно. Работорговцы действовали именно так. Пустив с неба сонный газ на целую деревню, брали на борт живой работоспособный материал и исчезали так же спокойно, как и прилетали. Но сюда? За дешевой и многочисленной рабочей силой? Его охватывали сомнения. Сомнительно, что работорговцы захватили все население, неважно, в каком количестве. Существовали более дешевые способы заткнуть рот человеку, чем брать его в космос.
   Он снова потянулся, затем сжался, когда услышал в воздухе какой-то рвущийся звук. Он поднялся. Звук повторился, и краем глаза Дюмарест приметил что-то красное. Это нечто появилось в третий раз и ему удалось проследить за ним взглядом. Он оглянулся и запрыгнул в аппарат, захлопнув за собою дверь, и тогда вспомнил о Фейне.
   Фейн стоял далеко среди сфагнума и критически осматривал наиболее подходящие соцветия. Лезвие его мачете было влажным от сока, в мешке, лежавшем у его ног, виднелось что-то выпуклое.
   - Фейн! - крикнул Дюмарест как можно громче. - Фейн! Скорее беги сюда! Скорее!
   Пилот посмотрел вверх.
   - Быстрее же, ты, дурак! Беги!
   Фейн посмотрел на Дюмареста, посмотрел вокруг, бросил цветок и кинулся к аппарату сквозь сфагнум. Он подбежал к Дюмаресту, обогнал его -испуганный взгляд, свистящее дыхание. В нескольких метрах от машины он запнулся и упал, мачете выпало из его рук.
   Дюмарест перехватил Фейна, когда рой уже находился над головой.
   Пчелы налетали с пугающим звуком крыльев, крупных, как у воробьев, и красных, как пламя. Огромные пчелы-мутанты с загнутыми, как сабля, хоботками и с лапками, которыми можно было порвать дубленую кожу. В несколько секунд они заполнили все небо. Дюмарест, окруженный ими, боролся за свою жизнь.
   Он почувствовал укус в плечо. Другой укус - в области почек. Еще два жала ударили его в грудь. Грубая, армированная металлическими нитями одежда предохраняла от укусов и жал пчел. Он уворачивался, когда чувствовал, как стройные лапки пробегали по его лицу, отмахивался мачете, пытаясь защитить голову от укусов. Лезвие было слишком длинное и неудобное. Дюмарест отбросил его в сторону и, напружинив руки, резал краями, чередуя их, давил и размазывал красный хитин и всячески кромсал. Их размеры были их недостатком. Будь пчелы поменьше, ни одному человеку не выстоять бы в борьбе с ними. Но насекомые были крупные и тяжелые. Им требовалось больше пространства для маневра. Только относительное меньшинство могло напасть одновременно, но и у этих немногих была более соблазнительная цель, чем у Дюмареста.
   Фейн закричал, когда облако пчел село на его забрызганный соком костюм. Он бил их и визжал, а другие пчелы кусали его в голову. Покачиваясь, пилот молотил перед собой руками - живая колонна ползущего красного цвета, беспомощная защититься. Дюмарест вдруг с ужасом понял, что пчелы могут заживо съесть человека.
   Он кинулся вперед, схватил пилота и стал бить его прямо по груди. Мертвые насекомые посыпались на землю. Дюмарест стал бить остальных, сбрасывая их с головы Фейна, затем повернулся и ринулся к открытой двери летательного аппарата. Пилот закричал, когда Дюмарест бросил его в кабину и потом снова, когда откатился на пассажирское сиденье. Дюмарест хлопнул дверью и яростно принялся добивать кулаком проникших в кабину пчел. Когда упала последняя пчела, он посмотрел на пилота.
   Фейн представлял собой жалкое зрелище. Его лицо страшно распухло, глаза затянуло складками век, странная жидкость сочилась меж них. Щеки, затылок и верхняя часть груди представляли собой сплошную кровоточащую рану. Руки чудовищно распухли. Пилот был изжален и искусан почти до смерти.
   Дюмарест осмотрелся. В беспорядке, царившем в кабине, он не заметил ничего похожего на аптечку. Он открыл один шкафчик и откинул в сторону лежавшую там инструкцию. В коробке находились совсем посторонние предметы. Фейна, лежавшего на сиденье, трясло, он издавал какие-то мяукающие звуки. - Где она? - закричал Дюмарест. - Где ты держишь аптечку?
   Напрасно. Если бы Фейн и мог его слышать, он не мог бы ответить, настолько его горло было переполнено болью. И все же он пытался что-то сказать. Не хватило бы никакого воображения, чтобы понять, что он говорит. У человека, объятого такой дьявольской болью, могла существовать только одна мысль.
   Дюмарест колебался. Он мог бы пережать артерии и понизить поступление крови в мозг. Это привело бы к потере сознания. Однако пчелиный яд в крови мог сделать это опасным. Но у него не было выбора. Голова и лицо Фейна так распухли, что было невозможно нанести ему эффективный удар.
   Избавив пилота от боли, Дюмарест уставился на панель управления. При всей примитивности машины, он не знал, как ею управлять, но он видел Фейна за работой и поэтому представлял себе, что ему нужно делать. Двигатель заработал. Вращение роторов заставило ползавших по фонарю пчел взлететь, и теперь он мог все видеть перед собой. Рой отлетел к сфагнуму. Может быть, пчелы налетали сюда регулярно. Может быть, колокол на башне предупреждал жителей о необходимости где-то укрыться. Или, может быть, это был рой, ищущий место гнездования.
   Если так, то он его уже нашел. Селение находилось в их распоряжении. Дюмарест с осторожностью начал оперировать рукоятками, и роторы завращались быстрее. Аппарат дернулся и со скрипом взлетел, тогда Дюмарест направил его вверх и прочь от селения. Он начал внимательно осматривать горизонт, отыскивая гору Маджор Пик. Фейн говорил ему, что этот город находится в пяти милях от селения. Там, в больнице, могли бы оказать врачебную помощь пилоту. В противном случае пилот может умереть.
   Делая второй круг над селением, Дюмарест заметил гору и направил свой аппарат к ней. Машина не слушалась. Она требовала концентрации всех его сил. Перегретый воздух, поднимавшийся над пустыней, создавал воздушные ямы; роторы стонали, когда приходилось их преодолевать. Но он все-таки летел, и одно только это имело значение.
   В кабине что-то зашевелилось. Величиной с воробья, красное, как пламя, оно выпрямило изуродованное тело, расправило неповрежденные крылья. Покалеченное, оно умирало, но инстинкт вел его на врага. Шум крыльев тонул в шуме работающих моторов. Тварь села Дюмаресту на затылок.