Страница:
Глава 5
– Офигеть! Что это был за потрясный парень? – Эрин демонстрировала маневренность седана «вольво», предоставленного ей ее «папочкой», старательно объезжая подвыпивших людей, которые шатались по парковке. – Если бы не моя убийственная трезвость, я бы подумала, что он порождение моего изголодавшегося по сексу подсознания.
– Пфф! – проворчала я с закрытыми глазами, не поднимая с подголовника тяжелую башку, которая и без того шла кругом. – Только не говори мне про сексуальный голод.
Эрин взяла мою руку и сжала ее:
– Ой, прости, Джей. Я забыла.
С тех пор как мы с Кеннеди расстались, прошло три недели, и об этом все знали. Но я никому не собиралась говорить, что близости между нами не было уже недели четыре или даже пять. Тогда, месяц назад, я почему-то никак не хотела понимать, что мой парень потерял ко мне интерес. Все искала ему оправдания: он, дескать, занят делами студенческого клуба. Меня не смущало, что сама я как-то выкраиваю по меньшей мере два часа каждый день для игры на контрабасе (когда в ансамбле идут репетиции – даже больше), и это не сказывается на наших отношениях. Да, он действительно получал по всем предметам одни «А», но я, помимо учебы, еще и уроки давала.
Через минуту Мэгги пропела с заднего сиденья:
– Ты же не ответила на вопрос, Жаклин! – Она говорила немногим членораздельнее меня и имя мое произнесла по слогам, как два отдельных слова. – Кто тот красавец и, главное, почему ты с его помощью не утолила свой сексуальный голод? Черт возьми, да ради ночи с таким парнем я бы с удовольствием выпинала из постели своего Уилла!
– Потому что ты потаскушка, – произнесла Эрин, выразительно взглянув в зеркало заднего вида.
– Это точно… – засмеялась Мэгги.
Обе подруги молча уставились на меня в ожидании ответа. Я принялась перебирать в голове все, что знала про Лукаса. О том, что он меня спас, я никому не говорила. О том, что сделал из Бака отбивную, тоже. В среду все занятие на меня пялился, а в пятницу даже не взглянул: и об этом я решила промолчать. Еще Лукас работает в «Старбаксе» и постоянно спрашивает, все ли у меня в порядке. Правда, сегодня не спросил.
Сегодня вообще был какой-то особенный день. По молчаливому соглашению мы протанцевали без остановки несколько танцев – самых разных, медленных и быстрых. Все это время Лукас меня не отпускал, вызывая во мне желание, которого я не испытывала очень давно, четыре или пять недель. При этом его руки не сползали с моей талии, и даже пальцы не касались моего тела под тканью топика, но и через материю его прикосновения обжигали.
А потом Лукас вдруг исчез. Наклонившись и почти касаясь губами уха, он поблагодарил меня за танцы, отвел к моему столику и тут же затерялся в толпе. Больше я его не видела. Мне оставалось только предполагать, что он вышел из клуба.
– Его зовут Лукас. Он ходит вместе со мной на экономику. И постоянно что-то рисует.
Мэгги захихикала, шлепнув ладошками по кожаному сиденью:
– Рисует? И что же, интересно? Небось голых девочек? У большинства пацанов только на это и хватает таланта. И они даже не целиком девчонок изображают, а частично – одни только титьки.
Мы все посмеялись.
– Не знаю, что он там рисует. Просто в пятницу он все занятие не переставая черкал в блокноте. Видимо, лекцию совсем не слушал.
– О нет, Эрин! – Мэгги подалась вперед, насколько позволял пристегнутый ремень. – Неужели этот божественный мужчина плохой студент! Мы же знаем, что это значит для Жаклин!
Я нахмурилась:
– И что же это значит?
Эрин улыбнулась и покачала головой:
– Да ладно, Джей! Разве тебе когда-нибудь нравились плохие парни или хотя бы те, у которых… хм… проблемы по академической части? Короче, – Эрин выдохнула, – тебе ведь нравятся одни умники!
Я разинула рот:
– Да ну тебя! Ты хочешь сказать, что я сноб?
– Нет! Мы этого не говорили и не имели в виду! Мы только хотели сказать, что сегодня вечером ты не выглядела так, будто тебе наплевать на этого Лукаса, и вы очень долго вместе танцевали… Просто, получается, он не в твоем обычном вкусе, это не совсем твой тип парней.
– Откуда вам знать, какой у меня вкус, если я три года встречалась только с одним «типом» – с Кеннеди!
– Не кипятись. Ты же меня поняла: я хотела сказать, что раньше ты не западала на тупых.
– А кто на них западает?
Меня возмутило, что Лукаса назвали тупым. Может, экономика просто была ему неинтересна. А вообще ничто в нем не указывало на недостаток ума.
– Ну здрасте! – подала голос Мэгги. – Ты моего Уилла видела?
Мы все прыснули со смеху. Парень Мэгги был симпатяга и, лежа на спине, смог бы, наверное, приподнять небольшую «хонду», но успехами в учебе не блистал.
– А Чез умнее меня, но это небольшая заслуга.
У Эрин была средняя оценка «В», и я много раз пыталась убедить подругу в том, что ей грех жаловаться на интеллект. Но она почему-то упорно считала себя глупой. Я ткнула ее в плечо, как делала всегда, если у нее начинался приступ безосновательного самоуничижения, но она ответила:
– Не надо! Я просто смотрю правде в глаза.
– Ничего подобного!
– Тогда почему же я еле свожу концы с концами и одеваюсь в самых паршивых магазинах? – Тут Мэгги хихикнула, а Эрин вернулась к прерванному разговору: – Вы видели парня, с которым мы были на выпускном? – Она нам всем показывала снимок, где Адонис в смокинге обнимал ее за талию, затянутую в шелк. – Мама дорогая, что это было за тело! Мне прямо хотелось облизывать его пресс! И представьте себе, этот парень учился в классе коррекции. При этом, уверяю вас, он был талантлив во многих вещах, не связанных с умственным трудом.
Мэгги задыхалась от смеха, а я наверняка была вся красная: откровения Эрин иногда смущали меня. Обе мои подруги приехали в колледж без парней, но сексуальный опыт у них к тому времени уже был. Я спала с Кеннеди, своим единственным партнером, с зимних каникул последнего школьного года. На нашу сексуальную жизнь я никогда не жаловалась, хотя некоторые рассказы Эрин и статьи в журналах наводили меня на мысль о том, что есть что-то, чего я не знаю.
– Ну и о чем это говорит?
Эрин осклабилась:
– Это говорит о том, что в твоей жизни наконец-то наступает эра плохих парней! Давно пора!
– У-у-ух! – произнесла Мэгги.
– Хм… Не думаю.
– Нечего тут думать, точно тебе говорю! Соблазни этого Лукаса, получи от него все, чего так долго была лишена. С плохими мальчиками мало у кого бывают серьезные отношения, но такие парни прекрасно подходят девчонкам, которых недавно бросили. Может, Лукас создан для того, чтобы быть «временным вариантом», и в твоей нынешней ситуации он для тебя как раз самое то. Он сможет научить тебя разным интересным вещам…
Мэгги одобрила эту идею.
– Везет тебе! – низко, на выдохе, произнесла она.
Я почувствовала дрожь, вспомнив, как руки Лукаса держали меня за талию, а губы касались моего уха. При мысли о том, как он смотрел на меня в среду, я учащенно задышала. Возможно, дело было в выпитых коктейлях и наутро все покажется мне в другом свете, но пока я начинала верить, что бредовая идея Эрин не такая уж и бредовая. Вот черт!
В субботу мы, к счастью, быстро доехали до общаги, но после этого Эрин и Мэгги не сразу успокоились. Подначивая друг друга и распаляясь все больше и больше, девчонки твердили, как им завидно из-за того, что я вот-вот сделаю. Или из-за того, кого я вот-вот сделаю. Поскольку в клубе Эрин ничего, кроме низкокалорийных газированных напитков, не пила, наутро она бодро вскочила с постели и, фонтанируя идеями, принялась разрабатывать план операции «Фаза плохих парней».
Чтобы отделаться от подруги, я преувеличивала свое похмелье, но от Эрин, если ей что-то взбрело в голову, так просто не отделаешься. В твердом намерении передать мне весь свой опыт по части соблазнения парней (не важно, хочу я этого или нет) она сунула мне в руки бутылку апельсинового сока, и я, ворча, приняла сидячее положение. Мне хотелось спрятать голову под одеяло и заткнуть уши, но было уже поздно.
Эрин плюхнулась возле меня и начала свою лекцию:
– Главное – это не бояться. Они чуют страх и из-за этого сбиваются со следа.
Я нахмурилась:
– Сбиваются со следа? Это же… – Мне хотелось просто сказать: «А-а-а-у!» – потому что более подходящего слова мой сонный мозг выдать не смог.
– Это правда! Послушай, мужчины как собаки. Женщины знают это с древнейших времен. Парни не любят, когда на них охотятся. Они сами охотники. Поэтому, если ты хочешь одного из них сцапать, ты должна сделать так, чтобы он за тобой гонялся.
Я покосилась на нее. Вместо «а-а-а-у!» мне стали приходить в голову слова «примитивно», «пошло», «вульгарно», но поезд ушел. Рассуждения Эрин не должны были меня удивить: она и раньше говорила подобные вещи. Только я думала, что это просто болтовня, а оказалось, это часть мировоззрения моей лучшей подруги.
Пока Эрин разглагольствовала, я успела вылакать полбутылки сока. Наконец я спросила:
– Неужели ты серьезно?
Эрин изогнула бровь:
– С этим не шутят!
– Две – это, пожалуй, многовато. Лучше ограничиться одной, – объясняла моя наставница, – а то он может подумать, что ты к нему неровно дышишь.
Я присела рядом с Лукасом на краешек стула, чтобы было заметно, что я не собираюсь здесь застревать. Он тут же поднял на меня взгляд, а брови его исчезли под волосами, небрежно падавшими на лоб. Ни у кого еще я не видела таких светлых глаз: они были почти прозрачными.
Лукас явно не ожидал, что я к нему подсяду: если верить Эрин и Мэгги, это хорошо.
– Привет! – сказала я с легкой улыбкой, пытаясь изобразить нечто среднее между интересом и безразличием. Как сказали мне подруги, это ключевая деталь нашего плана.
– Привет!
Он открыл учебник и спрятал под ним свой блокнот. Но я успела заметить детальное изображение всеми почитаемого старого дуба, который рос посреди кампуса, и окружавшей его кованой решетки. Я сглотнула «заинтересованно и безразлично»:
– Знаешь, а я, оказывается, забыла, как тебя зовут. Видимо, позавчера немного не рассчитала с коктейлями.
Он облизал губы и несколько секунд смотрел на меня, прежде чем ответить. Я моргнула, – может, он специально так делает, чтобы мне стало еще труднее изображать равнодушие?
– Меня зовут Лукас. Но по-моему, я тебе этого не говорил.
Тут в аудиторию шумно вошел доктор Хеллер. Его портфель прихлопнуло дверью, и мы услышали отчетливое «Черт возьми!»: в аудитории была прекрасная акустика. Все прыснули, и мы с Лукасом улыбнулись друг другу.
– Мм… Ты, кажется, один раз назвал меня Джеки, – сказала я, а он слегка наклонил голову. – Вообще-то, я Жаклин. Теперь.
Он сделал едва заметное движение бровями:
– Хорошо.
Я прокашлялась, не сдвинувшись с места, чем опять удивила Лукаса, судя по выражению его лица.
– Рада была познакомиться, – сказала я, в очередной раз улыбнувшись, перед тем как броситься на свое место.
Не отвлекаться от лекции и подавлять желание оглянуться было для меня настоящим мучением. Мне казалось, я чувствую, как глаза Лукаса сверлят мой затылок. Ощущение было такое, будто у меня что-то зудит, а почесаться нельзя. Чтобы терпеть такое целых пятьдесят минут и ни разу не обернуться, от меня потребовались прямо-таки титанические усилия. Бенджи, сам того не зная, помогал мне в этой борьбе, развлекая меня своими замечаниями в адрес доктора Хеллера. Каждый раз, когда тот говорил «э-э-э…», мой сосед ставил палочку у себя на полях тетради, а еще он заметил, что на профессоре один носок темно-синий, а другой коричневый.
Как только лекция кончилась, я закинула рюкзак на плечо и, ни на кого не глядя, чуть ли не галопом понеслась к выходу: не стала проверять, как поведет себя Лукас (заговорит со мной или проигнорирует меня?), не стала ждать, пока не выйдет Кеннеди (в течение этого часа я впервые в жизни почти не обращала внимания на своего бывшего). Выскочив на улицу через боковую дверь, я глубоко вдохнула в себя бодрящий осенний воздух. Далее в моем плане значилось: испанский, ланч, «Старбакс».
– Черт! – Эрин вытянула шею, выглядывая его за прилавком. – Он ведь был здесь в прошлый понедельник, так?
Я пожала плечами:
– Да, но, может, у него подвижный график.
Тут Эрин легонько подтолкнула меня локтем:
– А вот и нет. Это ведь он, верно?
Лукас вошел в служебную дверь с большим мешком кофе. Его появление обескуражило меня. Мне показалось, будто мои внутренности скрутило в тугой узел, а когда эта судорога прошла, все запустилось по новой: сердце стало часто биться, легкие – что есть силы качать воздух, а мозг начал как ненормальный генерировать волны.
– Ух ты, Джей, да у него татуировки! – одобрительно пробормотала Эрин. – Он и без того сексуальный, а так вообще отпад!
Пока Лукас открывал пакет, я посмотрела ему на руки: действительно, какой-то узор, состоявший из символов и букв, был нанесен на оба запястья и поднимался до локтя, исчезая под закатанными рукавами серого трикотажного джемпера. Во время всех наших предыдущих встреч руки Лукаса были закрыты. Даже в субботу вечером на нем была белая футболка, а поверх – выцветшая черная рубашка с длинным рукавом.
Мне никогда не нравились татуированные парни. Я не понимала, как можно втыкать себе под кожу иголки с чернилами и зачем наносить на тело какие-то рисунки и надписи, от которых потом не избавишься. Интересно, у Лукаса тату только до локтя или и выше, на плечах? А может, еще и на спине? Или на груди?
Тут очередь продвинулась вперед, и Эрин дернула меня за руку:
– Ты сейчас весь наш план сорвешь! Забыла про безразличие? Хотя я тебя, конечно, понимаю, – вздохнула она. – Может, лучше слиняем, пока он не… – Я посмотрела на нее. Она замолчала и, хитро улыбнувшись, повернулась ко мне. – Продолжай глядеть на меня, – сказала Эрин и засмеялась, как будто мы разговаривали о чем-то очень забавном. – Он на тебя пялится, да еще как. Прямо раздевает взглядом. Чувствуешь? – спросила она с торжеством.
«Чувствую ли я, как Лукас на меня смотрит? Теперь да, спасибо», – подумала я, и лицо у меня загорелось.
– Боже мой, ты краснеешь! – прошептала Эрин, вытаращив свои темные глаза.
– Еще бы! – процедила я сквозь стиснутые зубы. Зачем было говорить мне, что он… он…
– Раздевает тебя взглядом? – Она снова засмеялась, и мне, как никогда, захотелось дать ей пинка. – Ну ладно-ладно, Джей, не волнуйся. Парень готов. Уж не знаю, что ты там с ним сделала, но он скоро будет бегать за тобой как собачонка. Можешь мне поверить. – Она взглянула в сторону Лукаса. – Ну а сейчас он занялся новой партией кофе, так что теперь ты можешь на него пялиться.
Мы подошли к прилавку еще ближе. Перед нами оставалось только два человека. Я стала смотреть, как Лукас меняет фильтр, отмеряет кофе и задает на аппарате нужные параметры. Зеленый фартук был завязан на спине как попало – скорее на узел, чем на бант. С тесемок я перевела взгляд на ноги в поношенных, низко сидящих джинсах. К кошельку, засунутому в задний карман, была приделана цепочка, которая исчезала под фартуком. Видимо, другой ее конец крепился спереди, к петле для ремня.
Лукас подошел ко второй кассе и запустил ее, нажав несколько кнопок. Мне не терпелось узнать, проигнорирует ли он меня, как я его на занятии. Если да, то так мне и надо, раз я играю в эту дурацкую игру. Стоявший передо мной парень принялся обстоятельно излагать свой заказ девушке за первой кассой. В этот момент взгляд Лукаса встретился с моим.
– Следующий! – Стальной цвет его джемпера гармонировал с серыми глазами, в которых сейчас не было заметно голубизны. – Жаклин, – он произнес это с улыбкой, и я испугалась, что он читает мои мысли и знает все хитроумные планы, которые навязала мне Эрин, – снова американо или сегодня что-нибудь другое?
Значит, он запомнил, какой напиток я заказала на прошлой неделе!
Я кивнула. Он еле заметно усмехнулся, увидев, как я онемела, потом пробил нужную сумму и пометил чашку маркером, но вместо того, чтобы передать ее напарнику, сам сделал мне кофе, пока Эрин обслуживал другой сотрудник. Лукас надел на стакан крышку и предохраняющий чехол. На лице у него была едва различимая улыбка, смысла которой я не могла понять.
– Удачного дня! – Он посмотрел поверх моего плеча. – Следующий!
Эрин стояла у прилавка, где выдают готовые заказы. Я подошла к ней со смешанным чувством смущения и досады.
– Он сам сделал тебе американо? – спросила она, забирая кофе, и мы отошли к стойке с салфетками, ложечками, сливками и прочим.
– Да. – Я сняла с чашки крышечку, чтобы положить сахар и налить молоко, а Эрин посыпала корицы на свой латте. – Но он попрощался со мной так, будто я обычный покупатель, и стал обслуживать следующего.
Мы наблюдали, как Лукас работает. Он даже ни разу не взглянул в мою сторону.
– Готова поклясться: парень так запал на тебя, что у него в глазах было темно, когда он на тебя смотрел.
Под эти рассуждения мы вышли из кафетерия и, повернув за угол, слились с толпой, наводнившей студенческий центр.
– Привет, детка! – Чез вывел нас обеих из раздумий, выдернув Эрин из общего потока.
Она радостно взвизгнула, и я было рассмеялась, но вдруг увидела, кто стоит рядом с Чезом. Я почувствовала, что у меня кровь прилила к ушам и все лицо горит. Эрин и Чез поцеловались и принялись выяснять, кто во сколько вернется вечером с работы. В это время Бак уставился на меня, криво улыбаясь. Я задохнулась, постаралась не поддаться панике и подавить приступ тошноты. Хотелось развернуться и убежать, но меня как будто парализовало. «Здесь он меня не тронет, здесь он ничего мне не сделает», – успокаивала я себя.
– Привет, Джеки! – Он прошелся по моему телу своим буравящим взглядом, и у меня по коже поползли мурашки. – Классно смотришься, как всегда. – Он делал вид, что флиртует со мной, но мне в его словах послышалась скрытая угроза (уж не знаю, была ли она на самом деле).
Его синяки побледнели, но еще не исчезли. Одно желтоватое пятно обрамляло левый глаз, а другое, похожее на грязь, красовалось возле носа. О том, что Лукас был к этому причастен, знали только мы трое. Я молча в упор посмотрела на Бака, продолжая сжимать в руке стакан с кофе. А ведь когда-то этот парень казался мне симпатичным и обаятельным: этот его внешний лоск, который у нас в Америке в большой чести, ввел меня в заблуждение, как и многих других.
Я подняла подбородок, подавляя страх и вызванные им физические ощущения:
– Меня зовут Жаклин.
Бак удивленно приподнял бровь:
– Да?
Наконец Эрин схватила меня за локоть:
– Пойдем, красотка! У тебя ведь через пять минут история искусств!
Я развернулась и, слегка запнувшись, пошла за подругой. Бак заливисто рассмеялся мне вслед и издевательски крикнул:
– До встречи, Жаклин!
Услышав свое имя, произнесенное этим ртом, я содрогнулась. Ко мне вернулась способность двигаться, и я вслед за Эрин влилась в студенческое море, стараясь как можно скорее в нем исчезнуть.
– Пфф! – проворчала я с закрытыми глазами, не поднимая с подголовника тяжелую башку, которая и без того шла кругом. – Только не говори мне про сексуальный голод.
Эрин взяла мою руку и сжала ее:
– Ой, прости, Джей. Я забыла.
С тех пор как мы с Кеннеди расстались, прошло три недели, и об этом все знали. Но я никому не собиралась говорить, что близости между нами не было уже недели четыре или даже пять. Тогда, месяц назад, я почему-то никак не хотела понимать, что мой парень потерял ко мне интерес. Все искала ему оправдания: он, дескать, занят делами студенческого клуба. Меня не смущало, что сама я как-то выкраиваю по меньшей мере два часа каждый день для игры на контрабасе (когда в ансамбле идут репетиции – даже больше), и это не сказывается на наших отношениях. Да, он действительно получал по всем предметам одни «А», но я, помимо учебы, еще и уроки давала.
Через минуту Мэгги пропела с заднего сиденья:
– Ты же не ответила на вопрос, Жаклин! – Она говорила немногим членораздельнее меня и имя мое произнесла по слогам, как два отдельных слова. – Кто тот красавец и, главное, почему ты с его помощью не утолила свой сексуальный голод? Черт возьми, да ради ночи с таким парнем я бы с удовольствием выпинала из постели своего Уилла!
– Потому что ты потаскушка, – произнесла Эрин, выразительно взглянув в зеркало заднего вида.
– Это точно… – засмеялась Мэгги.
Обе подруги молча уставились на меня в ожидании ответа. Я принялась перебирать в голове все, что знала про Лукаса. О том, что он меня спас, я никому не говорила. О том, что сделал из Бака отбивную, тоже. В среду все занятие на меня пялился, а в пятницу даже не взглянул: и об этом я решила промолчать. Еще Лукас работает в «Старбаксе» и постоянно спрашивает, все ли у меня в порядке. Правда, сегодня не спросил.
Сегодня вообще был какой-то особенный день. По молчаливому соглашению мы протанцевали без остановки несколько танцев – самых разных, медленных и быстрых. Все это время Лукас меня не отпускал, вызывая во мне желание, которого я не испытывала очень давно, четыре или пять недель. При этом его руки не сползали с моей талии, и даже пальцы не касались моего тела под тканью топика, но и через материю его прикосновения обжигали.
А потом Лукас вдруг исчез. Наклонившись и почти касаясь губами уха, он поблагодарил меня за танцы, отвел к моему столику и тут же затерялся в толпе. Больше я его не видела. Мне оставалось только предполагать, что он вышел из клуба.
– Его зовут Лукас. Он ходит вместе со мной на экономику. И постоянно что-то рисует.
Мэгги захихикала, шлепнув ладошками по кожаному сиденью:
– Рисует? И что же, интересно? Небось голых девочек? У большинства пацанов только на это и хватает таланта. И они даже не целиком девчонок изображают, а частично – одни только титьки.
Мы все посмеялись.
– Не знаю, что он там рисует. Просто в пятницу он все занятие не переставая черкал в блокноте. Видимо, лекцию совсем не слушал.
– О нет, Эрин! – Мэгги подалась вперед, насколько позволял пристегнутый ремень. – Неужели этот божественный мужчина плохой студент! Мы же знаем, что это значит для Жаклин!
Я нахмурилась:
– И что же это значит?
Эрин улыбнулась и покачала головой:
– Да ладно, Джей! Разве тебе когда-нибудь нравились плохие парни или хотя бы те, у которых… хм… проблемы по академической части? Короче, – Эрин выдохнула, – тебе ведь нравятся одни умники!
Я разинула рот:
– Да ну тебя! Ты хочешь сказать, что я сноб?
– Нет! Мы этого не говорили и не имели в виду! Мы только хотели сказать, что сегодня вечером ты не выглядела так, будто тебе наплевать на этого Лукаса, и вы очень долго вместе танцевали… Просто, получается, он не в твоем обычном вкусе, это не совсем твой тип парней.
– Откуда вам знать, какой у меня вкус, если я три года встречалась только с одним «типом» – с Кеннеди!
– Не кипятись. Ты же меня поняла: я хотела сказать, что раньше ты не западала на тупых.
– А кто на них западает?
Меня возмутило, что Лукаса назвали тупым. Может, экономика просто была ему неинтересна. А вообще ничто в нем не указывало на недостаток ума.
– Ну здрасте! – подала голос Мэгги. – Ты моего Уилла видела?
Мы все прыснули со смеху. Парень Мэгги был симпатяга и, лежа на спине, смог бы, наверное, приподнять небольшую «хонду», но успехами в учебе не блистал.
– А Чез умнее меня, но это небольшая заслуга.
У Эрин была средняя оценка «В», и я много раз пыталась убедить подругу в том, что ей грех жаловаться на интеллект. Но она почему-то упорно считала себя глупой. Я ткнула ее в плечо, как делала всегда, если у нее начинался приступ безосновательного самоуничижения, но она ответила:
– Не надо! Я просто смотрю правде в глаза.
– Ничего подобного!
– Тогда почему же я еле свожу концы с концами и одеваюсь в самых паршивых магазинах? – Тут Мэгги хихикнула, а Эрин вернулась к прерванному разговору: – Вы видели парня, с которым мы были на выпускном? – Она нам всем показывала снимок, где Адонис в смокинге обнимал ее за талию, затянутую в шелк. – Мама дорогая, что это было за тело! Мне прямо хотелось облизывать его пресс! И представьте себе, этот парень учился в классе коррекции. При этом, уверяю вас, он был талантлив во многих вещах, не связанных с умственным трудом.
Мэгги задыхалась от смеха, а я наверняка была вся красная: откровения Эрин иногда смущали меня. Обе мои подруги приехали в колледж без парней, но сексуальный опыт у них к тому времени уже был. Я спала с Кеннеди, своим единственным партнером, с зимних каникул последнего школьного года. На нашу сексуальную жизнь я никогда не жаловалась, хотя некоторые рассказы Эрин и статьи в журналах наводили меня на мысль о том, что есть что-то, чего я не знаю.
– Ну и о чем это говорит?
Эрин осклабилась:
– Это говорит о том, что в твоей жизни наконец-то наступает эра плохих парней! Давно пора!
– У-у-ух! – произнесла Мэгги.
– Хм… Не думаю.
– Нечего тут думать, точно тебе говорю! Соблазни этого Лукаса, получи от него все, чего так долго была лишена. С плохими мальчиками мало у кого бывают серьезные отношения, но такие парни прекрасно подходят девчонкам, которых недавно бросили. Может, Лукас создан для того, чтобы быть «временным вариантом», и в твоей нынешней ситуации он для тебя как раз самое то. Он сможет научить тебя разным интересным вещам…
Мэгги одобрила эту идею.
– Везет тебе! – низко, на выдохе, произнесла она.
Я почувствовала дрожь, вспомнив, как руки Лукаса держали меня за талию, а губы касались моего уха. При мысли о том, как он смотрел на меня в среду, я учащенно задышала. Возможно, дело было в выпитых коктейлях и наутро все покажется мне в другом свете, но пока я начинала верить, что бредовая идея Эрин не такая уж и бредовая. Вот черт!
* * *
В понедельник перед экономикой я была вся на нервах. Никак не могла решить, применять ли мне разработанный Эрин план по соблазнению ничего не подозревающего однокурсника или бросить все это, пока не поздно. Лукас вошел в аудиторию передо мной, и я заметила, как он бросил взгляд на мое прежнее место рядом с Кеннеди, который, слава богу, уже явился. На то, чтобы принять решение, у меня оставалось секунд тридцать.В субботу мы, к счастью, быстро доехали до общаги, но после этого Эрин и Мэгги не сразу успокоились. Подначивая друг друга и распаляясь все больше и больше, девчонки твердили, как им завидно из-за того, что я вот-вот сделаю. Или из-за того, кого я вот-вот сделаю. Поскольку в клубе Эрин ничего, кроме низкокалорийных газированных напитков, не пила, наутро она бодро вскочила с постели и, фонтанируя идеями, принялась разрабатывать план операции «Фаза плохих парней».
Чтобы отделаться от подруги, я преувеличивала свое похмелье, но от Эрин, если ей что-то взбрело в голову, так просто не отделаешься. В твердом намерении передать мне весь свой опыт по части соблазнения парней (не важно, хочу я этого или нет) она сунула мне в руки бутылку апельсинового сока, и я, ворча, приняла сидячее положение. Мне хотелось спрятать голову под одеяло и заткнуть уши, но было уже поздно.
Эрин плюхнулась возле меня и начала свою лекцию:
– Главное – это не бояться. Они чуют страх и из-за этого сбиваются со следа.
Я нахмурилась:
– Сбиваются со следа? Это же… – Мне хотелось просто сказать: «А-а-а-у!» – потому что более подходящего слова мой сонный мозг выдать не смог.
– Это правда! Послушай, мужчины как собаки. Женщины знают это с древнейших времен. Парни не любят, когда на них охотятся. Они сами охотники. Поэтому, если ты хочешь одного из них сцапать, ты должна сделать так, чтобы он за тобой гонялся.
Я покосилась на нее. Вместо «а-а-а-у!» мне стали приходить в голову слова «примитивно», «пошло», «вульгарно», но поезд ушел. Рассуждения Эрин не должны были меня удивить: она и раньше говорила подобные вещи. Только я думала, что это просто болтовня, а оказалось, это часть мировоззрения моей лучшей подруги.
Пока Эрин разглагольствовала, я успела вылакать полбутылки сока. Наконец я спросила:
– Неужели ты серьезно?
Эрин изогнула бровь:
– С этим не шутят!
* * *
Час пробил: пора было начинать операцию. Я сделала глубокий вдох. До звонка оставалось три минуты. Эрин говорила, что мне понадобится всего одна – максимум две.– Две – это, пожалуй, многовато. Лучше ограничиться одной, – объясняла моя наставница, – а то он может подумать, что ты к нему неровно дышишь.
Я присела рядом с Лукасом на краешек стула, чтобы было заметно, что я не собираюсь здесь застревать. Он тут же поднял на меня взгляд, а брови его исчезли под волосами, небрежно падавшими на лоб. Ни у кого еще я не видела таких светлых глаз: они были почти прозрачными.
Лукас явно не ожидал, что я к нему подсяду: если верить Эрин и Мэгги, это хорошо.
– Привет! – сказала я с легкой улыбкой, пытаясь изобразить нечто среднее между интересом и безразличием. Как сказали мне подруги, это ключевая деталь нашего плана.
– Привет!
Он открыл учебник и спрятал под ним свой блокнот. Но я успела заметить детальное изображение всеми почитаемого старого дуба, который рос посреди кампуса, и окружавшей его кованой решетки. Я сглотнула «заинтересованно и безразлично»:
– Знаешь, а я, оказывается, забыла, как тебя зовут. Видимо, позавчера немного не рассчитала с коктейлями.
Он облизал губы и несколько секунд смотрел на меня, прежде чем ответить. Я моргнула, – может, он специально так делает, чтобы мне стало еще труднее изображать равнодушие?
– Меня зовут Лукас. Но по-моему, я тебе этого не говорил.
Тут в аудиторию шумно вошел доктор Хеллер. Его портфель прихлопнуло дверью, и мы услышали отчетливое «Черт возьми!»: в аудитории была прекрасная акустика. Все прыснули, и мы с Лукасом улыбнулись друг другу.
– Мм… Ты, кажется, один раз назвал меня Джеки, – сказала я, а он слегка наклонил голову. – Вообще-то, я Жаклин. Теперь.
Он сделал едва заметное движение бровями:
– Хорошо.
Я прокашлялась, не сдвинувшись с места, чем опять удивила Лукаса, судя по выражению его лица.
– Рада была познакомиться, – сказала я, в очередной раз улыбнувшись, перед тем как броситься на свое место.
Не отвлекаться от лекции и подавлять желание оглянуться было для меня настоящим мучением. Мне казалось, я чувствую, как глаза Лукаса сверлят мой затылок. Ощущение было такое, будто у меня что-то зудит, а почесаться нельзя. Чтобы терпеть такое целых пятьдесят минут и ни разу не обернуться, от меня потребовались прямо-таки титанические усилия. Бенджи, сам того не зная, помогал мне в этой борьбе, развлекая меня своими замечаниями в адрес доктора Хеллера. Каждый раз, когда тот говорил «э-э-э…», мой сосед ставил палочку у себя на полях тетради, а еще он заметил, что на профессоре один носок темно-синий, а другой коричневый.
Как только лекция кончилась, я закинула рюкзак на плечо и, ни на кого не глядя, чуть ли не галопом понеслась к выходу: не стала проверять, как поведет себя Лукас (заговорит со мной или проигнорирует меня?), не стала ждать, пока не выйдет Кеннеди (в течение этого часа я впервые в жизни почти не обращала внимания на своего бывшего). Выскочив на улицу через боковую дверь, я глубоко вдохнула в себя бодрящий осенний воздух. Далее в моем плане значилось: испанский, ланч, «Старбакс».
ЭРИН. Как операция ФПП?
Я. Спросила, как его зовут. Вернулась на место. Больше не смотрела.
ЭРИН. Молодец! Встретимся через занятие. Перед кофе обсудим стратегию. :)
* * *
Мы с Эрин заняли очередь в «Старбаксе». Лукаса видно не было.– Черт! – Эрин вытянула шею, выглядывая его за прилавком. – Он ведь был здесь в прошлый понедельник, так?
Я пожала плечами:
– Да, но, может, у него подвижный график.
Тут Эрин легонько подтолкнула меня локтем:
– А вот и нет. Это ведь он, верно?
Лукас вошел в служебную дверь с большим мешком кофе. Его появление обескуражило меня. Мне показалось, будто мои внутренности скрутило в тугой узел, а когда эта судорога прошла, все запустилось по новой: сердце стало часто биться, легкие – что есть силы качать воздух, а мозг начал как ненормальный генерировать волны.
– Ух ты, Джей, да у него татуировки! – одобрительно пробормотала Эрин. – Он и без того сексуальный, а так вообще отпад!
Пока Лукас открывал пакет, я посмотрела ему на руки: действительно, какой-то узор, состоявший из символов и букв, был нанесен на оба запястья и поднимался до локтя, исчезая под закатанными рукавами серого трикотажного джемпера. Во время всех наших предыдущих встреч руки Лукаса были закрыты. Даже в субботу вечером на нем была белая футболка, а поверх – выцветшая черная рубашка с длинным рукавом.
Мне никогда не нравились татуированные парни. Я не понимала, как можно втыкать себе под кожу иголки с чернилами и зачем наносить на тело какие-то рисунки и надписи, от которых потом не избавишься. Интересно, у Лукаса тату только до локтя или и выше, на плечах? А может, еще и на спине? Или на груди?
Тут очередь продвинулась вперед, и Эрин дернула меня за руку:
– Ты сейчас весь наш план сорвешь! Забыла про безразличие? Хотя я тебя, конечно, понимаю, – вздохнула она. – Может, лучше слиняем, пока он не… – Я посмотрела на нее. Она замолчала и, хитро улыбнувшись, повернулась ко мне. – Продолжай глядеть на меня, – сказала Эрин и засмеялась, как будто мы разговаривали о чем-то очень забавном. – Он на тебя пялится, да еще как. Прямо раздевает взглядом. Чувствуешь? – спросила она с торжеством.
«Чувствую ли я, как Лукас на меня смотрит? Теперь да, спасибо», – подумала я, и лицо у меня загорелось.
– Боже мой, ты краснеешь! – прошептала Эрин, вытаращив свои темные глаза.
– Еще бы! – процедила я сквозь стиснутые зубы. Зачем было говорить мне, что он… он…
– Раздевает тебя взглядом? – Она снова засмеялась, и мне, как никогда, захотелось дать ей пинка. – Ну ладно-ладно, Джей, не волнуйся. Парень готов. Уж не знаю, что ты там с ним сделала, но он скоро будет бегать за тобой как собачонка. Можешь мне поверить. – Она взглянула в сторону Лукаса. – Ну а сейчас он занялся новой партией кофе, так что теперь ты можешь на него пялиться.
Мы подошли к прилавку еще ближе. Перед нами оставалось только два человека. Я стала смотреть, как Лукас меняет фильтр, отмеряет кофе и задает на аппарате нужные параметры. Зеленый фартук был завязан на спине как попало – скорее на узел, чем на бант. С тесемок я перевела взгляд на ноги в поношенных, низко сидящих джинсах. К кошельку, засунутому в задний карман, была приделана цепочка, которая исчезала под фартуком. Видимо, другой ее конец крепился спереди, к петле для ремня.
Лукас подошел ко второй кассе и запустил ее, нажав несколько кнопок. Мне не терпелось узнать, проигнорирует ли он меня, как я его на занятии. Если да, то так мне и надо, раз я играю в эту дурацкую игру. Стоявший передо мной парень принялся обстоятельно излагать свой заказ девушке за первой кассой. В этот момент взгляд Лукаса встретился с моим.
– Следующий! – Стальной цвет его джемпера гармонировал с серыми глазами, в которых сейчас не было заметно голубизны. – Жаклин, – он произнес это с улыбкой, и я испугалась, что он читает мои мысли и знает все хитроумные планы, которые навязала мне Эрин, – снова американо или сегодня что-нибудь другое?
Значит, он запомнил, какой напиток я заказала на прошлой неделе!
Я кивнула. Он еле заметно усмехнулся, увидев, как я онемела, потом пробил нужную сумму и пометил чашку маркером, но вместо того, чтобы передать ее напарнику, сам сделал мне кофе, пока Эрин обслуживал другой сотрудник. Лукас надел на стакан крышку и предохраняющий чехол. На лице у него была едва различимая улыбка, смысла которой я не могла понять.
– Удачного дня! – Он посмотрел поверх моего плеча. – Следующий!
Эрин стояла у прилавка, где выдают готовые заказы. Я подошла к ней со смешанным чувством смущения и досады.
– Он сам сделал тебе американо? – спросила она, забирая кофе, и мы отошли к стойке с салфетками, ложечками, сливками и прочим.
– Да. – Я сняла с чашки крышечку, чтобы положить сахар и налить молоко, а Эрин посыпала корицы на свой латте. – Но он попрощался со мной так, будто я обычный покупатель, и стал обслуживать следующего.
Мы наблюдали, как Лукас работает. Он даже ни разу не взглянул в мою сторону.
– Готова поклясться: парень так запал на тебя, что у него в глазах было темно, когда он на тебя смотрел.
Под эти рассуждения мы вышли из кафетерия и, повернув за угол, слились с толпой, наводнившей студенческий центр.
– Привет, детка! – Чез вывел нас обеих из раздумий, выдернув Эрин из общего потока.
Она радостно взвизгнула, и я было рассмеялась, но вдруг увидела, кто стоит рядом с Чезом. Я почувствовала, что у меня кровь прилила к ушам и все лицо горит. Эрин и Чез поцеловались и принялись выяснять, кто во сколько вернется вечером с работы. В это время Бак уставился на меня, криво улыбаясь. Я задохнулась, постаралась не поддаться панике и подавить приступ тошноты. Хотелось развернуться и убежать, но меня как будто парализовало. «Здесь он меня не тронет, здесь он ничего мне не сделает», – успокаивала я себя.
– Привет, Джеки! – Он прошелся по моему телу своим буравящим взглядом, и у меня по коже поползли мурашки. – Классно смотришься, как всегда. – Он делал вид, что флиртует со мной, но мне в его словах послышалась скрытая угроза (уж не знаю, была ли она на самом деле).
Его синяки побледнели, но еще не исчезли. Одно желтоватое пятно обрамляло левый глаз, а другое, похожее на грязь, красовалось возле носа. О том, что Лукас был к этому причастен, знали только мы трое. Я молча в упор посмотрела на Бака, продолжая сжимать в руке стакан с кофе. А ведь когда-то этот парень казался мне симпатичным и обаятельным: этот его внешний лоск, который у нас в Америке в большой чести, ввел меня в заблуждение, как и многих других.
Я подняла подбородок, подавляя страх и вызванные им физические ощущения:
– Меня зовут Жаклин.
Бак удивленно приподнял бровь:
– Да?
Наконец Эрин схватила меня за локоть:
– Пойдем, красотка! У тебя ведь через пять минут история искусств!
Я развернулась и, слегка запнувшись, пошла за подругой. Бак заливисто рассмеялся мне вслед и издевательски крикнул:
– До встречи, Жаклин!
Услышав свое имя, произнесенное этим ртом, я содрогнулась. Ко мне вернулась способность двигаться, и я вслед за Эрин влилась в студенческое море, стараясь как можно скорее в нем исчезнуть.
Глава 6
ЭРИН. Еще не выкинула стакан из-под кофе?Если бы во время занятия Эрин не прислала мне эсэмэску, бумажный стакан с написанным на нем номером очутился бы в урне.
Я. А что?
ЭРИН. Сними чехол.
Я. Ого!
ЭРИН. Там номер его телефона?
Я. Откуда ты знаешь???
ЭРИН. Я Эрин, я знаю все. :) Сама подумай, зачем ему было черкать на чашке, если собирался делать кофе сам?
Итак, Лукас, оказывается, оставил мне свой номер. А я-то подумала, что он просто машинально пометил, какой кофе я заказала, – так ведь делают все кассиры до того, как передать чашку напарнику. Я ввела этот номер в память своего мобильного и задумалась, что же делать дальше. Позвонить? Отправить эсэмэску?
Я прокручивала в мозгу все, что знала про Лукаса. В ту злосчастную ночь он возник из ниоткуда и помешал Баку меня изнасиловать, а потом посчитал себя обязанным проследить, чтобы я благополучно добралась до своей общаги. Он с самого начала откуда-то знал мое имя, точнее прозвище, хотя раньше мы вроде бы не встречались.
На экономике Лукас сидел в последнем ряду: рисовал или пялился на меня, вместо того чтобы слушать преподавателя. В субботу вечером мы танцевали, и от его уверенного прикосновения меня повело. После этого он, ни слова не говоря, испарился. Сегодня Эрин решила, что он раздевает меня глазами – посреди кафетерия, у себя на работе. Он самоуверенный и нагловатый, как петух. У него татуировки, и он слишком чувственный, чтобы разговаривать со мной. В общем, он действительно выглядит и ведет себя как плохой парень. Неужели Эрин и Мэгги правы?
Как бы то ни было, теперь его номер у меня в телефоне. Такое ощущение, что ему известно о нашей операции ФПП и он готов хоть сейчас исполнить ту роль, которую отвели для него мои подружки.
Но я его не знаю. Не знаю, что он обо мне думает. И думает ли он обо мне вообще. Девушка, которая разговаривала с ним на прошлой неделе после лекции, явно в него втюхалась. В клубе девчонки пожирали его глазами, когда он проходил мимо, некоторые оборачивались и смотрели ему вслед. Он с ними со всеми мог бы перетанцевать, а многие из них, наверное, даже согласились бы поехать к нему. Тогда почему же он тратит время на меня?
* * *
Привет, Лэндон!
В прикрепленном файле – план моей работы. Как появится возможность, просмотри его, пожалуйста, и скажи: может, я понимаю проблему слишком широко или, наоборот, чересчур узко? Не могу решить, сколько экономик, кроме американской, брать для примера. Еще у меня вопрос про джей-кривую: если не ошибаюсь, она получается уже после девальвации, но разве экономика, как метеорология, не должна предсказывать будущее? Кому нужна эта кривая, когда все уже случилось? Метеоролог, который не умеет предсказывать погоду, точно никому не нужен; его, скорее всего, уволят…
Вопросные листы тоже прикрепляю. Извини, что посылаю тебе столько всего сразу, да еще и в понедельник. Надо было раньше, но не получилось: мы с подругами в субботу были в клубе.
ЖУ
Привет, Жаклин!Я смотрела на это письмо, пытаясь сопоставить Лэндона и Лукаса. В итоге решила, что сравнивать их бесполезно: они казались разными, как день и ночь. Правда, с ними обоими я была знакома не слишком хорошо. Про Лукаса я знала только то, что у него пронзительный взгляд и что он из кого угодно может сделать котлету. На истории искусств я подумала: «Если бы Лукас сегодня вышел из кафетерия со мной вместе, то как бы повел себя Бак? Небось не посмел бы тогда на меня пялиться и говорить, что я „классно смотрюсь“». Я вспомнила, как он изучал меня своими холодными глазами, и у меня подвело живот.
Ничего страшного. День недели для меня значения не имеет: я в любой день почти постоянно учусь или работаю. Надеюсь, на вашей вечеринке было весело.
В первом письме я написал тебе, что не хочу знать обстоятельств твоего разрыва с парнем: получилось грубо, я не хотел. Надо полагать, это было свинство с его стороны – заставить тебя на две недели забросить занятия. Теперь я вижу, что, вообще-то, ты, наверное, нечасто прогуливаешь.
Посылаю тебе статью из «Уолл стрит джорнал». Там про джей-кривую написано лучше, чем в учебнике. Ты абсолютно права: если экономика не предсказывает будущее, это не экономика, а история. И она не поможет тебе решить, в какой валюте хранить сбережения, как плохой метеоролог не подскажет, брать ли зонтик, выходя из дому. (Кстати, экономику с метеорологией ты удачно сравнила.)
ЛМ
Потом я, стыдясь своего легкомыслия, стала гадать, как выглядит Лэндон и изменится ли мое мнение о нем, если я его увижу. Он написал мне такое приятное письмо, что я улыбалась, глядя на экран ноутбука. Он сказал, что мой бывший – идиот. Кажется, ему, Лэндону, теперь любопытно, почему мы с Кеннеди расстались. Ему интересна я. Но, может быть, я просто слишком много фантазирую.
Лэндон!
Мы с моим парнем были вместе почти три года. Мне даже в голову не приходило, что он захочет меня бросить. Я поехала за ним в колледж, вместо того чтобы поступить в Школу исполнительского искусства. С руководителем нашего оркестра чуть удар не случился, когда он об этом узнал. Он уговаривал меня сдать экзамены в Оберлинскую или Джульярдскую консерваторию, но я не стала. Теперь, конечно, мне некого во всем этом винить, кроме себя самой. Я пожертвовала собственным будущим ради школьной любви и теперь чувствую себя не на своем месте. Не знаю, почему так вышло: потому ли, что я слишком сильно доверяла ему, или потому, что слишком мало доверяла себе. В любом случае я набитая дура. Такова моя душещипательная история.