Страница:
Александр Тамоников
Солдаты необьявленной войны
Светлой памяти Ольги Суворовой, безвременно покинувшей тех, кто ее искренне любил, с выражением глубочайшей скорби, посвящаю!
ЧАСТЬ I
…Бандит прижал к себе женщину, приставив к ее виску ствол пистолета. В ней, в этой женщине, которую он ранее уже приговорил к смерти, сейчас заключалось решение многих проблем, возможно, и жизни. Нужно было только выйти из одной комнаты, пройти через коридор и войти в другое помещение. В кабинет, где он имел бы хоть какую-то защиту от снайперов. Бандит знал, что проиграл, но сдаваться не хотел. Если и не уйти отсюда, то по крайней мере серьезно испортить проклятому спецназу радость победы — это пока еще было в его силах.
И он решил выйти из комнаты. Прикрываясь женщиной.
Его планам не суждено было сбыться.
Как только он оказался в коридоре, слева кто-то выкрикнул его имя. Бандит резко развернул на голос живой щит, приказав:
— Назад, спец! Исчез с глаз, или я снесу бабе череп! Ну?
Но, повернувшись, он совершил ошибку, на которую и рассчитывал командир отряда спецназа. Профи сзади выстрелил! Пуля выбила ствол пистолета из руки бандита. А у женщины подкосились ноги, и она выскользнула из захвата.
Бандит оказался открытым для оружия спецназа. Он обернулся и увидел того, которого тоже ранее приговорил к смерти. Враг спокойно, но жестко смотрел на бандита. И в его взгляде не было пощады. Офицер спросил:
— Ну что, выродок, хотел получить меня? Получай! Вот он я! Пришел, как и обещал.
— Думаешь взять меня живым? И не мечтай. Такого удовольствия я тебе не доставлю.
И, сделав шаг в сторону, бандит выхватил из-за пояса оборонительную гранату «Ф-1». Но выдернуть кольцо предохранительной чеки не успел. Первая пуля, выпущенная командиром спецназа, перебила одну руку, вторая другую, третья, раздробив колено, завалила бандита. И тут же глушитель автомата того, кто первым окликнул его слева, уперся в голову.
Командир спецназа подошел к корчившемуся от боли бандиту, приказав подчиненным:
— Убрать ублюдка!..
И он решил выйти из комнаты. Прикрываясь женщиной.
Его планам не суждено было сбыться.
Как только он оказался в коридоре, слева кто-то выкрикнул его имя. Бандит резко развернул на голос живой щит, приказав:
— Назад, спец! Исчез с глаз, или я снесу бабе череп! Ну?
Но, повернувшись, он совершил ошибку, на которую и рассчитывал командир отряда спецназа. Профи сзади выстрелил! Пуля выбила ствол пистолета из руки бандита. А у женщины подкосились ноги, и она выскользнула из захвата.
Бандит оказался открытым для оружия спецназа. Он обернулся и увидел того, которого тоже ранее приговорил к смерти. Враг спокойно, но жестко смотрел на бандита. И в его взгляде не было пощады. Офицер спросил:
— Ну что, выродок, хотел получить меня? Получай! Вот он я! Пришел, как и обещал.
— Думаешь взять меня живым? И не мечтай. Такого удовольствия я тебе не доставлю.
И, сделав шаг в сторону, бандит выхватил из-за пояса оборонительную гранату «Ф-1». Но выдернуть кольцо предохранительной чеки не успел. Первая пуля, выпущенная командиром спецназа, перебила одну руку, вторая другую, третья, раздробив колено, завалила бандита. И тут же глушитель автомата того, кто первым окликнул его слева, уперся в голову.
Командир спецназа подошел к корчившемуся от боли бандиту, приказав подчиненным:
— Убрать ублюдка!..
ГЛАВА 1
Вечер в офицерском кафе подходил к концу. Старые, неизвестно как попавшие сюда напольные часы гулко пробили половину одиннадцатого. Офицеры, мужской ли компанией или с женами, начали покидать уютное помещение, пожалуй, единственного в военном городке места, где можно было как-то расслабиться после службы. Только подполковник за крайним столиком, задумчиво сидевший в обществе пустой бутылки из-под коньяка, никуда не торопился.
В опустевшем кафе особенно тоскливо зазвучала инструментальная музыка. Подполковник закурил. К нему подошла официантка, присела рядом, положив подбородок на ладонь согнутой в локте руки.
— Все скучаем, спецназ?
Офицер взглянул на излишне размалеванную молодую женщину. Та кокетливо наклонила голову, опустив на столик свои длинные распущенные золотистые волосы, одновременно демонстрируя наполовину оголенную пышную грудь. Подполковник, стряхнув пепел, допил последнюю рюмку, проигнорировав вопрос дамы, сделал заказ:
— Пожалуйста, еще бутылку «Арарата» с собой и, — он посмотрел на полупустую пачку сигарет, — два «Парламента»!
Женщина не сдвинулась с места, спросив:
— Не вредно ли на ночь, Андрей?
— А что в этой жизни не вредно, Люда?
— Ты не знаешь?
— Нет! Поэтому и спрашиваю.
Официантка вздохнула:
— Любовь, подполковник! И особо одиноким, обделенным женской лаской мужчинам!
— Где ее взять-то, любовь?
Людмила наклонилась к офицеру, тихо произнеся:
— А ты вокруг-то осмотрись. Может, и заметишь ее?
Офицер улыбнулся:
— Уж не о себе ли ты, девонька, речь ведешь?
— А что, если и так?
— Ты, Люда, извини за прямоту, не в моем вкусе. Так что я уж лучше коньячку на сон грядущий!
Официантка окинула подполковника насмешливым взглядом, в котором, впрочем, ей не удалось скрыть горечи уязвленного самолюбия.
— Ну-ну, будет тебе коньяк. И сигареты будут. Только дурак ты, Кудреев! По мне, знаешь, сколько мужиков сохнет? Полгарнизона, если не больше! И каждый за счастье посчитал бы просто вечер со мной провести! А ты?..
— Я — не каждый. И закончим на этом.
Подполковник развернулся и прямо, не качаясь, несмотря на выпитую за вечер бутылку, прошел к бару.
Он уже взял коньяк и сигареты, как в кафе зашел его заместитель и начальник штаба отряда подполковник Щукин:
— Вот ты где, Андрей Павлович? А я тебя ищу…
— Что стряслось, Витя? — трезвым голосом спросил Кудреев.
— Пойдем в штаб, дело есть!
Женщина после ухода подполковника подошла к окну, раздвинув тюль, посмотрела уходящим в ночь офицерам, проговорив:
— Ничего, Кудреев! Будешь ты мой, будешь! И еще набегаешься за мной, когда вкус почувствуешь. Вот тогда я и отыграюсь на тебе, Андрюшенька!
Бармен спросил от стойки:
— Ты чего там, Людка, у окна застыла? На полкана спецназовского глаз положила? Зря! Сдался он тебе? Эти ребята — люди временные во всех отношениях. Если не переведут куда вскоре, то на выходе боевом подстрелят, такая у них служба! Ты там заикнулась, что начфин твой на полигон слинял?
— Тебе-то что?
— Как это что? Ты сегодня одна, я тоже один! Оба полны желания, так зачем сдерживать себя? Момент более чем подходящий, хата свободна, все не в каптерке, на старом диване… а, Люд?
— Да пошел ты…
Она отошла от окна, закурив длинную, тонкую сигарету, взглянула сквозь облако дыма на похотливую физиономию бармена:
— Хотя… а почему бы и нет?
— Прибери быстренько зал, пока я кассу сниму, возьмем шампанского, и все будет ба-бах, дорогая!
На улице Кудреев спросил у начальника штаба:
— Что, связь с Центром?
— Да!
— Ясно!
— А чего это, Андрей, тебя сегодня в бадыгу занесло?
— Да черт его знает, Витя! Как-то муторно на душе стало, решился развеяться.
— Развеялся?
— Ага! Проглотил пол-литра — и ни в одном глазу. Вот еще пузырек взял, дома догнаться, но, видимо, и без спиртного начальство не слабо догонит, раз в такое время вызывает.
— Это точно.
Щукин взглянул на командира:
— А я подумал, что ты туда завалился, чтобы с Людкой-официанткой шуры-муры закрутить!
— Да ты что!
— Я, будь холостой, уж точно не пропустил бы этой мини-юбки!
— Каждому свое. Ну все, пришли, заканчивай базар.
Офицеры подошли к штабу отдельного ремонтно-восстановительного батальона, прошли в здание, ответили на приветствие дежурного, вошли в кабинет, в котором находилась секретная часть отряда спецназа. Их встретил исполняющий обязанности секретчика, прапорщик Ермолаев. Кудреев, как только Щукин закрыл входную дверь, спросил:
— Что за дела, Юра?
— Шифровка из Центра, товарищ подполковник!
— Раскодировал?
— Так точно! Вот, пожалуйста.
Прапорщик подал командиру листок.
Подполковник прочитал:
«Совершенно секретно!
По ознакомлении уничтожить!»
«Бригадир — Утесу.
Послезавтра, в 10.00 местного времени, селение Бады в Ущелье Грез Чечни планируется к зачистке Белопольским ОМОН. Привлекаемые к акции тотальной проверки силы составят 30 человек на 4 бронетранспортерах. По данным разведки, полевой командир группировки «Джихад» Аслан Кулаев (Кулан) имеет намерения уничтожить ОМОН во время зачистки. Для чего завтра в ночь по ущелью с севера к Бады будет переброшен один из отрядов, подчиненный Кулану, численностью шестьдесят боевиков, под командованием Руслана Малаева (Бекаса).
Командиру Утеса разработать и организовать акцию по нейтрализации банды Бекаса. Обеспечить безопасность Белопольского отряда милиции особого назначения и захватить главаря подразделения противника. Состав привлекаемых сил спецназа и вооружение определить по обстановке. О принятии решения на боевое применение доложить не позднее 12.00 завтра. Ожидайте прибытия штатного начальника секретной части отряда.
Бригадир».
Ознакомившись с документом, командир отряда передал его начальнику штаба, обратившись к прапорщику:
— Готовь ответ, Юра.
— Я готов. Диктуйте, товарищ подполковник.
«Совершенно секретно! Утес — Бригадиру.
Задачу на действие в Ущелье Грез принял. Доклад о принятом решении на боевое применение в 12.00, завтра. Начальника секретной части встретим.
Утес».
Прапорщик сел за рабочий стол, оборудованный аппаратом секретной связи с Центром, набрал текст ответного сообщения закодированным сигналом, отправив его в Москву, доложил:
— Все, товарищ подполковник!
— Хорошо, а теперь достань мою рабочую карту Чечни.
Кудреев, расписавшись в журнале, завернул карту в газету. Щукин вернул шифровку. Командир отряда приказал:
— Тебе, Виктор Сергеевич, к 6.00 собрать в гарнизон всех бойцов отряда. Общее построение в казарме в 9.00, после завтрака.
Кудреев скомкал донесение из Центра, положил его в пепельницу. Чиркнул зажигалкой, поднес огонь к бумаге.
Командир с начальником штаба вышли из здания управления рембата.
Кудреев проговорил:
— Ну, вот, Витя, кажется, дождались мы своего часа.
— Да и пора бы уже. А то по городку и так разговоры идут: на какой хрен прибыл в гарнизон отряд спецназа? Скоро все в округе узнают о нас. И к черту тогда секретность.
Подполковник направился к себе, в двухкомнатную двухъярусную квартиру отдельного дома с мансардой. Такие удобства на месте временной дислокации отряда были предоставлены только ему, командиру подразделения спецназа, и начальнику штаба. Остальные же бойцы разместились в казарме. Снаружи она ничем не отличалась от одноэтажных бараков, где размещался личный состав рембата и медсанбата, двух воинских частей. Помещения были разделены на одно— и двухместные отсеки, по типу гостиницы, в которых обосновались офицеры и прапорщики отряда. Службу внутреннего наряда несли срочники. И сами спецы вместо привычной камуфлированной формы облачились в обычное обмундирование общевойсковых специальных частей. Таким образом, отряд спецназа был закамуфлирован под одно из подразделений ремонтно-восстановительного батальона. И этому были свои причины. Дело в том, что в последнее время эффективность действий сил специального и особого назначения в Чечне резко снизилась. И объяснялось это тем, что главари бандитов были хорошо информированы не только о местах дислокации спецчастей и подразделений, но и об их секретных планах. Контрразведке удалось вычислить крота в штабе объединенной группировки, им оказался высокопоставленный чин военной разведки, но ситуацию сей факт не исправил или, если быть точнее, не совсем исправил. Зная о пунктах дислокации спецназа различных ведомств, моджахедам не составляло труда держать боевые отряды под своим контролем. Поэтому в Москве и было решено задействовать специальные силы не с Чечни, а с соседних территорий. Первой ласточкой и стал отряд Кудреева. Он разместился в военном городке недалеко от поселка Дивный, в двухстах километрах от западной административной границы с Чечней. Боевые выходы в мятежную республику планировались на «вертушках» «Ми-8», и уже там работа по определенной цели. Цель эта отряду была определена четко — разгром преступной группировки под громким названием «Джихад» одиозного полевого командира Кулана, или Аслана Кулаева, бывшего советского офицера-десантника, в Афганистане командира отдельного разведывательно-штурмового батальона. С захватом, по возможности, командного состава группировки, в которую, помимо Кулана, входили его заместитель Тимур Байдаров, а также главари бандформирований Руслан Малаев (Бекас), Доулет Радаев (Фараон) и Ахмед Затанов (Шайтан).
И вот после почти полуторамесячного перерыва отряду Кудреева вновь предстояло выйти на тропу войны. И сразу вступить в бой с подчиненными одного из приближенных Кулана — Бекаса.
Войдя в квартиру, подполковник зажег свет, опустив на окна первого этажа плотные шторы светомаскировки, принял душ, переоделся в легкий спортивный костюм. Перекусил тем, что нашел съедобного в полупустом холодильнике. Сел в кресло у журнального столика, на котором разложил подробную карту Чечни. Закурил, внимательно разглядывая ее.
Так, где у нас Ущелье Грез? Интересно, кто дал простому ущелью такое несколько необычное название? Наверное, поэт какой-нибудь! Может, сам Михаил Юрьевич Лермонтов, он в свое время тоже усмирял гордых абреков. Вот оно! Тянется стрелой на юг республики. Судя по размерам, в нем есть подходящее место для посадки вертолета. А вот и селение Баты.
Подполковник затушил сигарету, нагнувшись над картой. С севера, откуда к аулу и должны подойти бандиты, рельеф ущелья немного сложнее, чем в его южной части. А километрах в пяти от Бады, опять же с севера, начинается «зеленка», и тянется она по обоим склонам, захватывая дно, почти до аула. Южнее населенного пункта склоны и дно чисты от растительности, там дорога на райцентр. По ней к Бады прибудет ОМОН.
Если Бекас имеет задачу уничтожить отряд Белопольской милиции и знает его силы, то блокировать в селении неплохо вооруженное подразделение не будет. Находясь в ауле, ОМОН, используя крупнокалиберные пулеметы КПВТ бронетранспортеров, отобьется от банды легко. На марше к селению менты будут собранны и готовы к бою. А вот после того как, спокойно проведя зачистку, ОМОН начнет уходить, его можно будет и атаковать. С фронта и с флангов, со склонов. Но лишь для того, чтобы развернуть отряд обратно. ОМОН вынужден будет вернуться в Бады, и вот тут его с окраины селения и встретят основные силы противника. И попадут милиционеры в самый настоящий огненный мешок.
Так по логике должны спланировать акцию бандиты.
Другого, более эффективного варианта в данной ситуации просто не придумаешь.
Следовательно, его, Кудреева, отряд спецназа должен действовать на опережение. Банда Бекаса будет идти по ущелью ночью, чтобы затемно выйти к аулу и занять позиции перед боем с ОМОНом. При подходе к «зеленке» командир наемников должен остановить свой отряд и выслать вперед усиленную разведку. Ведь среди низкорослых деревьев и густых зарослей кустарника вполне может затаиться засада. И неважно, что Бекас будет уверен в безопасности маршрута к аулу. Инстинкт самосохранения и обостренное ночью чувство дискомфорта заставят его перестраховаться. Он остановит отряд.
Подполковник закурил очередную сигарету, пододвинув пепельницу ближе к середине столика.
Бекас остановит отряд, выслав в «зеленку» усиленный разведывательный дозор.
Ну и что? Что это даст спецназу? А то, что абрека можно будет цеплять за хобот, и цеплять плотно!
Сколько бойцов он пошлет в лесополосы, имея в составе банды шестьдесят человек? Двадцать, не меньше, по десять на каждую сторону. Это нормальный расклад для проведения разведки в условиях темного времени суток. Даже если люди будут оснащены приборами ночного видения. Итак, предположим, разведка войдет в «зеленку» и начнет осторожное продвижение вперед. А лесополосы заминированы зарядами дистанционного управления. Нажал на клавишу в нужный момент — и двадцать духов взлетят на воздух. Этот сюрприз дезорганизует Бекаса. На какое-то время банда превратится в бессильное и беспомощное скопище вооруженных людей. А тут удары по ним пулеметов и снайперов со склонов! Паника в стане врага. Они побегут! Куда? В сторону аула? Вряд ли! Взрывы минной паутины отрежут им путь на юг, к тому же можно прикрыть и тропу расчетом одного станкового гранатомета с пулеметчиком. Бандиты рванут назад. А там их встретит полноценная диверсионная группа, оснащенная по последнему слову техники. Она будет стрелять выборочно. Выбивая рядовых бандитов, а самого Бекаса подранив! И все! Дело сделано!
Далее вызов «вертушки» и отход групп с главарем банды на борту. Что ж, такой вариант в принципе неплох. Какие у него минусы?
Что может сделать не так господин Малаев, как за него запланировал командир российского спецназа?
Может Малаев не остановить колонну перед «зеленкой», а продвигаться дальше в походном порядке, с небольшим передовым дозором, которому и будет поставлена задача по проведению беглой разведки лесополос? Вряд ли. Ведь при этом раскладе достаточно выставить минный заслон на рубеже от склона к склону, через тропу, чтобы поставить Бекаса в очень невыгодное положение и развернуть назад под огонь пулеметов и снайперов. Так, что еще? Банда обойдет «зеленку» по хребтам? Это возможно, хотя маловероятно, да и вряд ли осуществимо. В этом случае Бекасу придется делить отряд надвое. А мины можно поставить и на вершинах перевалов.
И тогда Малаев теряет не только личный состав, но и единое управление бандой. Что опять-таки вызовет панику и беспорядочный отход от «зеленки» под огонь бойцов спецназа.
В любом случае вариант с засадой у лесополос на склонах выглядит вполне реальным.
Остановимся пока на нем.
Завтра послушаем еще начальника штаба. Он тоже наверняка сейчас просчитывает варианты предстоящих действий спецназа. Да и командиры диверсионных групп, которых Кудреев уже определил на завтрашний выход в Чечню, тоже могут подсказать что-нибудь дельное. Ребята все боевые, опытные, в переделках не раз побывавшие.
Подполковник докурил неизвестно какую по счету сигарету, потушил ее в заполненной окурками пепельнице, посмотрел на время. Ого! Уже почти три часа. Да, засиделся он. Теперь спать! Завтра он, командир отряда, должен быть в форме.
Утром следующего дня, ровно в 9.00, подполковник Кудреев вошел в казарму, выделенную под временное размещение подчиненного ему разведывательно-диверсионного отряда. В правом коридоре вдоль дверей жилых отсеков было уже построено его «войско». Щукин с темными кругами у глаз — свидетельством бессонной ночи — доложил, что отряд построен.
Кудреев поздоровался с подчиненными, обойдя строй. По внешнему виду бойцов определил, что чуть ли не весь личный состав отряда провел весьма бурное время, с приличным возлиянием крепких напитков. Оттого и Щукин выглядел крайне уставшим. Пришлось, видно, заместителю потрудиться на славу, отлавливая славных бойцов спецназа по всему городку и поселку Дивному.
Командир встал посередине строя, заложив руки за спину, покачиваясь на каблуках до блеска начищенных полуботинок.
— Так, господа офицеры и прапорщики! Что я вижу перед собой? Бойцов отряда спецназа, как доложил начальник штаба, или толпу постояльцев местного поселкового «мыльника»? Кстати, в вытрезвителе никто не ночевал?
По строю прошел ропот, кто-то проговорил:
— Да что вы, товарищ подполковник, на самом деле?
Кудреев мгновенно среагировал на разговор в строю:
— Это кто там такой борзый решил голос подать, когда командир говорит?
— Я, — ответил молодой офицер, — лейтенант Буров, только вы не говорили, вы спрашивали!
— Отставить возгласы! Стоять и слушать! Меня интересует: с чего это вдруг вы решили загулять? Хотя понятно, прочухали, что командир в кафе завис, и пошли вразнос. Так?.. Так!
Кудреев повернулся к начальнику штаба:
— А ты мне, Виктор Сергеевич, еще говорил, что надо бы ребятам нашим режим службы смягчить. Да плевали они на режим наш. Захотели — и смягчили сами. Но ничего, уже сегодня кое-кому придется прошлифовать камни в горах. И благодарите высшее начальство, что части отряда в ближайшее время предстоит боевой выход, а то вздрючил бы я вас по полной программе!
Услышав о выходе, бойцы оживились, подняли головы. Хотя и опустили их перед тем не оттого, что совесть мучила или чувство вины заело. Отнюдь! Никто виноватым себя ни в чем не считал, и совесть никого не беспокоила.
В конце концов, что они сделали? Гульнули? Ну и пусть! Не все же время трезвыми евнухами в казарме сидеть? А опустили профи свои буйные головушки лишь потому, что так положено. Но сейчас, услышав о скором выходе на боевое применение, бойцы подняли глаза, в которых читался немой вопрос. Командира они, несмотря ни на что, уважали и почитали, как отца родного, хотя отец этот был старше некоторых всего на год или два. Кудреев, немного успокоившись, приказал:
— Подполковнику Щукину вывести личный состав отряда за пределы части и организовать кросс на три километра. После чего вновь построение.
Вскоре спецназ в полном составе убыл за пределы гарнизона, к дороге, ведущей в поселок Дивный, на асфальте которой была нанесена разметка для проведения кроссов и пробежек на различные дистанции.
Командир же прошел в штаб рембата, приказал прапорщику Ермолаеву:
— Соедини-ка меня, Юра, с командиром нашего вертолетного звена!
Ермолаев установил связь и передал прибор командиру.
— Я — Утес. Слушай приказ, Крыло-1. К 15.00 готовь к вылету одну стрекозу. В 15.20 она должна быть у меня. Как понял?
— Вас понял, Утес-1.
— Выполняй!
Кудреев вышел из штаба отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ).
В это время к казарме подошел и отряд.
Невзирая на то что большинство бойцов ночью изрядно приняло на грудь, кросс отряд пробежал легко, перекрыв все общевойсковые нормативы.
Начальник штаба завел группы в расположение, построив личный состав на прежнем месте.
Следом вошел и Кудреев.
— Равняйсь! Смирно! Равнение налево! — подал команду начальник штаба.
Строй замер, повернув головы навстречу командиру.
— Вольно, расслабиться! — разрешил Кудреев.
Он вновь прошел вдоль строя, спросив:
— Ну, что, орлы вы мои комнатные, полегчало после бега?
— Полегчало, — донеслось со всех сторон.
— Так-то лучше! А теперь слушай мою команду! С этой минуты всему личному составу боевая готовность — повышенная. Из казармы, без личного моего разрешения, никому ни ногой! Командирам первой и второй групп ко мне, остальным разойтись по отсекам!
Майоры Сутенеев и Федоренко подошли к командиру.
Кудреев велел им:
— Идите в канцелярию, мы с начальником штаба скоро подойдем к вам!
Дождавшись, пока коридор опустеет, командир отряда с подполковником Щукиным присоединились к командирам боевых диверсионных групп.
Кудреев начал с порога:
— Так, в сторону все мелочи жизни! Как я уже говорил перед строем, части нашего отряда в ближайшее время предстоит боевой выход. Вчера поздним вечером я получил приказ Центра на проведение в Чечне локальной акции по уничтожению одного из подразделений Кулана, банды Бекаса. К выполнению боевой задачи я решил привлечь две группы, командиры которых находятся здесь. Доведу до вас общую обстановку.
Командир отряда разложил на столе совещаний свою рабочую карту:
— Внимание сюда!..
Кудреев объяснил майорам Сутенееву и Федоренко суть задачи с подробным изложением своего варианта возможных действий групп в Ущелье Грез недалеко от населенного пункта Бады и попросил высказывать замечания, дополнения, уточнения.
Подполковник Щукин согласился с вариантом, предложенным командиром, посчитав его единственно целесообразным в тех условиях, что сложились в ущелье.
Майор Федоренко спросил:
— А не маловато будет двух групп, общей численностью в двадцать бойцов, против шестидесяти духов Бекаса?
Кудреев ответил:
— Считаю, что в самый раз. Действовать нам придется ночью, скрытно, из засад, по врагу, который не ожидает нападения. Выводить в ущелье весь отряд или еще одну дополнительную группу было бы лишним. Резерв нам там будет не нужен, а третья группа, я не говорю уже обо всем отряде, потребует привлечения к акции еще одной «вертушки», что создаст только лишние хлопоты. Так что, думаю, с Бекасом мы справимся и двумя диверсионными подразделениями, оснащенными к тому же последними образцами бесшумного скорострельного стрелкового вооружения и гранатометами различных систем, от станковых «АГС-30» до магазинных «ГМ-94». Плюс мины дистанционного управления, которые быстро уравняют наши с противником силы. Кто еще что скажет?
Больше ни начальнику штаба, ни командирам диверсионных групп сказать было нечего. Командир все продумал до мелочей.
Кудреев встал:
— Что ж, будем считать, что решение по боевому применению сводной группы в целях выполнения поставленной задачи принято. Командирам привлекаемых к акции диверсионных подразделений до 14.00 обеспечить полноценный отдых своим бойцам. С четырнадцати часов — подготовка к вылету в Чечню, который запланирован на 15.30. За время подготовки получить оружие с тройным боекомплектом, средства специальной, внутренней связи, бронезащиту и питание сухим пайком из расчета на трое суток. Не забыть о воде! Старшим сводной группы пойду я, за меня здесь остаешься ты, Виктор Сергеевич. До 14.00 тоже отдохни, а то благодаря нашим «дисциплинированным» подчиненным на тебе лица нет. Все! Все свободны.
Командиры диверсионных групп с начальником штаба отряда вышли из канцелярии. Кудреев остался в канцелярии один. Он сложил карту, подошел к окну, задумался.
Все вроде оговорено, решение принято, осталось передать его на утверждение генерал-лейтенанту Тарасову — Бригадиру, который являлся непосредственным начальником командира отряда спецназа, и… как говорится — вперед, на мины! Но сегодня особого боевого настроя подполковник почему-то не ощущал. Не было обычного куража перед предстоящей схваткой. Он появится, и это знал Кудреев, появится обязательно, как только группа высадится из вертолета в зоне боевого применения. Тогда и настроение мгновенно изменится. Мозг перестроится, запрятав ненужные эмоции в дальние запасники, и начнет работать, как и весь организм, только на одно: на успешное выполнение задачи. Это будет, пусть и позднее, а сейчас подполковник чувствовал себя немного не в своей тарелке.
В опустевшем кафе особенно тоскливо зазвучала инструментальная музыка. Подполковник закурил. К нему подошла официантка, присела рядом, положив подбородок на ладонь согнутой в локте руки.
— Все скучаем, спецназ?
Офицер взглянул на излишне размалеванную молодую женщину. Та кокетливо наклонила голову, опустив на столик свои длинные распущенные золотистые волосы, одновременно демонстрируя наполовину оголенную пышную грудь. Подполковник, стряхнув пепел, допил последнюю рюмку, проигнорировав вопрос дамы, сделал заказ:
— Пожалуйста, еще бутылку «Арарата» с собой и, — он посмотрел на полупустую пачку сигарет, — два «Парламента»!
Женщина не сдвинулась с места, спросив:
— Не вредно ли на ночь, Андрей?
— А что в этой жизни не вредно, Люда?
— Ты не знаешь?
— Нет! Поэтому и спрашиваю.
Официантка вздохнула:
— Любовь, подполковник! И особо одиноким, обделенным женской лаской мужчинам!
— Где ее взять-то, любовь?
Людмила наклонилась к офицеру, тихо произнеся:
— А ты вокруг-то осмотрись. Может, и заметишь ее?
Офицер улыбнулся:
— Уж не о себе ли ты, девонька, речь ведешь?
— А что, если и так?
— Ты, Люда, извини за прямоту, не в моем вкусе. Так что я уж лучше коньячку на сон грядущий!
Официантка окинула подполковника насмешливым взглядом, в котором, впрочем, ей не удалось скрыть горечи уязвленного самолюбия.
— Ну-ну, будет тебе коньяк. И сигареты будут. Только дурак ты, Кудреев! По мне, знаешь, сколько мужиков сохнет? Полгарнизона, если не больше! И каждый за счастье посчитал бы просто вечер со мной провести! А ты?..
— Я — не каждый. И закончим на этом.
Подполковник развернулся и прямо, не качаясь, несмотря на выпитую за вечер бутылку, прошел к бару.
Он уже взял коньяк и сигареты, как в кафе зашел его заместитель и начальник штаба отряда подполковник Щукин:
— Вот ты где, Андрей Павлович? А я тебя ищу…
— Что стряслось, Витя? — трезвым голосом спросил Кудреев.
— Пойдем в штаб, дело есть!
Женщина после ухода подполковника подошла к окну, раздвинув тюль, посмотрела уходящим в ночь офицерам, проговорив:
— Ничего, Кудреев! Будешь ты мой, будешь! И еще набегаешься за мной, когда вкус почувствуешь. Вот тогда я и отыграюсь на тебе, Андрюшенька!
Бармен спросил от стойки:
— Ты чего там, Людка, у окна застыла? На полкана спецназовского глаз положила? Зря! Сдался он тебе? Эти ребята — люди временные во всех отношениях. Если не переведут куда вскоре, то на выходе боевом подстрелят, такая у них служба! Ты там заикнулась, что начфин твой на полигон слинял?
— Тебе-то что?
— Как это что? Ты сегодня одна, я тоже один! Оба полны желания, так зачем сдерживать себя? Момент более чем подходящий, хата свободна, все не в каптерке, на старом диване… а, Люд?
— Да пошел ты…
Она отошла от окна, закурив длинную, тонкую сигарету, взглянула сквозь облако дыма на похотливую физиономию бармена:
— Хотя… а почему бы и нет?
— Прибери быстренько зал, пока я кассу сниму, возьмем шампанского, и все будет ба-бах, дорогая!
На улице Кудреев спросил у начальника штаба:
— Что, связь с Центром?
— Да!
— Ясно!
— А чего это, Андрей, тебя сегодня в бадыгу занесло?
— Да черт его знает, Витя! Как-то муторно на душе стало, решился развеяться.
— Развеялся?
— Ага! Проглотил пол-литра — и ни в одном глазу. Вот еще пузырек взял, дома догнаться, но, видимо, и без спиртного начальство не слабо догонит, раз в такое время вызывает.
— Это точно.
Щукин взглянул на командира:
— А я подумал, что ты туда завалился, чтобы с Людкой-официанткой шуры-муры закрутить!
— Да ты что!
— Я, будь холостой, уж точно не пропустил бы этой мини-юбки!
— Каждому свое. Ну все, пришли, заканчивай базар.
Офицеры подошли к штабу отдельного ремонтно-восстановительного батальона, прошли в здание, ответили на приветствие дежурного, вошли в кабинет, в котором находилась секретная часть отряда спецназа. Их встретил исполняющий обязанности секретчика, прапорщик Ермолаев. Кудреев, как только Щукин закрыл входную дверь, спросил:
— Что за дела, Юра?
— Шифровка из Центра, товарищ подполковник!
— Раскодировал?
— Так точно! Вот, пожалуйста.
Прапорщик подал командиру листок.
Подполковник прочитал:
«Совершенно секретно!
По ознакомлении уничтожить!»
«Бригадир — Утесу.
Послезавтра, в 10.00 местного времени, селение Бады в Ущелье Грез Чечни планируется к зачистке Белопольским ОМОН. Привлекаемые к акции тотальной проверки силы составят 30 человек на 4 бронетранспортерах. По данным разведки, полевой командир группировки «Джихад» Аслан Кулаев (Кулан) имеет намерения уничтожить ОМОН во время зачистки. Для чего завтра в ночь по ущелью с севера к Бады будет переброшен один из отрядов, подчиненный Кулану, численностью шестьдесят боевиков, под командованием Руслана Малаева (Бекаса).
Командиру Утеса разработать и организовать акцию по нейтрализации банды Бекаса. Обеспечить безопасность Белопольского отряда милиции особого назначения и захватить главаря подразделения противника. Состав привлекаемых сил спецназа и вооружение определить по обстановке. О принятии решения на боевое применение доложить не позднее 12.00 завтра. Ожидайте прибытия штатного начальника секретной части отряда.
Бригадир».
Ознакомившись с документом, командир отряда передал его начальнику штаба, обратившись к прапорщику:
— Готовь ответ, Юра.
— Я готов. Диктуйте, товарищ подполковник.
«Совершенно секретно! Утес — Бригадиру.
Задачу на действие в Ущелье Грез принял. Доклад о принятом решении на боевое применение в 12.00, завтра. Начальника секретной части встретим.
Утес».
Прапорщик сел за рабочий стол, оборудованный аппаратом секретной связи с Центром, набрал текст ответного сообщения закодированным сигналом, отправив его в Москву, доложил:
— Все, товарищ подполковник!
— Хорошо, а теперь достань мою рабочую карту Чечни.
Кудреев, расписавшись в журнале, завернул карту в газету. Щукин вернул шифровку. Командир отряда приказал:
— Тебе, Виктор Сергеевич, к 6.00 собрать в гарнизон всех бойцов отряда. Общее построение в казарме в 9.00, после завтрака.
Кудреев скомкал донесение из Центра, положил его в пепельницу. Чиркнул зажигалкой, поднес огонь к бумаге.
Командир с начальником штаба вышли из здания управления рембата.
Кудреев проговорил:
— Ну, вот, Витя, кажется, дождались мы своего часа.
— Да и пора бы уже. А то по городку и так разговоры идут: на какой хрен прибыл в гарнизон отряд спецназа? Скоро все в округе узнают о нас. И к черту тогда секретность.
Подполковник направился к себе, в двухкомнатную двухъярусную квартиру отдельного дома с мансардой. Такие удобства на месте временной дислокации отряда были предоставлены только ему, командиру подразделения спецназа, и начальнику штаба. Остальные же бойцы разместились в казарме. Снаружи она ничем не отличалась от одноэтажных бараков, где размещался личный состав рембата и медсанбата, двух воинских частей. Помещения были разделены на одно— и двухместные отсеки, по типу гостиницы, в которых обосновались офицеры и прапорщики отряда. Службу внутреннего наряда несли срочники. И сами спецы вместо привычной камуфлированной формы облачились в обычное обмундирование общевойсковых специальных частей. Таким образом, отряд спецназа был закамуфлирован под одно из подразделений ремонтно-восстановительного батальона. И этому были свои причины. Дело в том, что в последнее время эффективность действий сил специального и особого назначения в Чечне резко снизилась. И объяснялось это тем, что главари бандитов были хорошо информированы не только о местах дислокации спецчастей и подразделений, но и об их секретных планах. Контрразведке удалось вычислить крота в штабе объединенной группировки, им оказался высокопоставленный чин военной разведки, но ситуацию сей факт не исправил или, если быть точнее, не совсем исправил. Зная о пунктах дислокации спецназа различных ведомств, моджахедам не составляло труда держать боевые отряды под своим контролем. Поэтому в Москве и было решено задействовать специальные силы не с Чечни, а с соседних территорий. Первой ласточкой и стал отряд Кудреева. Он разместился в военном городке недалеко от поселка Дивный, в двухстах километрах от западной административной границы с Чечней. Боевые выходы в мятежную республику планировались на «вертушках» «Ми-8», и уже там работа по определенной цели. Цель эта отряду была определена четко — разгром преступной группировки под громким названием «Джихад» одиозного полевого командира Кулана, или Аслана Кулаева, бывшего советского офицера-десантника, в Афганистане командира отдельного разведывательно-штурмового батальона. С захватом, по возможности, командного состава группировки, в которую, помимо Кулана, входили его заместитель Тимур Байдаров, а также главари бандформирований Руслан Малаев (Бекас), Доулет Радаев (Фараон) и Ахмед Затанов (Шайтан).
И вот после почти полуторамесячного перерыва отряду Кудреева вновь предстояло выйти на тропу войны. И сразу вступить в бой с подчиненными одного из приближенных Кулана — Бекаса.
Войдя в квартиру, подполковник зажег свет, опустив на окна первого этажа плотные шторы светомаскировки, принял душ, переоделся в легкий спортивный костюм. Перекусил тем, что нашел съедобного в полупустом холодильнике. Сел в кресло у журнального столика, на котором разложил подробную карту Чечни. Закурил, внимательно разглядывая ее.
Так, где у нас Ущелье Грез? Интересно, кто дал простому ущелью такое несколько необычное название? Наверное, поэт какой-нибудь! Может, сам Михаил Юрьевич Лермонтов, он в свое время тоже усмирял гордых абреков. Вот оно! Тянется стрелой на юг республики. Судя по размерам, в нем есть подходящее место для посадки вертолета. А вот и селение Баты.
Подполковник затушил сигарету, нагнувшись над картой. С севера, откуда к аулу и должны подойти бандиты, рельеф ущелья немного сложнее, чем в его южной части. А километрах в пяти от Бады, опять же с севера, начинается «зеленка», и тянется она по обоим склонам, захватывая дно, почти до аула. Южнее населенного пункта склоны и дно чисты от растительности, там дорога на райцентр. По ней к Бады прибудет ОМОН.
Если Бекас имеет задачу уничтожить отряд Белопольской милиции и знает его силы, то блокировать в селении неплохо вооруженное подразделение не будет. Находясь в ауле, ОМОН, используя крупнокалиберные пулеметы КПВТ бронетранспортеров, отобьется от банды легко. На марше к селению менты будут собранны и готовы к бою. А вот после того как, спокойно проведя зачистку, ОМОН начнет уходить, его можно будет и атаковать. С фронта и с флангов, со склонов. Но лишь для того, чтобы развернуть отряд обратно. ОМОН вынужден будет вернуться в Бады, и вот тут его с окраины селения и встретят основные силы противника. И попадут милиционеры в самый настоящий огненный мешок.
Так по логике должны спланировать акцию бандиты.
Другого, более эффективного варианта в данной ситуации просто не придумаешь.
Следовательно, его, Кудреева, отряд спецназа должен действовать на опережение. Банда Бекаса будет идти по ущелью ночью, чтобы затемно выйти к аулу и занять позиции перед боем с ОМОНом. При подходе к «зеленке» командир наемников должен остановить свой отряд и выслать вперед усиленную разведку. Ведь среди низкорослых деревьев и густых зарослей кустарника вполне может затаиться засада. И неважно, что Бекас будет уверен в безопасности маршрута к аулу. Инстинкт самосохранения и обостренное ночью чувство дискомфорта заставят его перестраховаться. Он остановит отряд.
Подполковник закурил очередную сигарету, пододвинув пепельницу ближе к середине столика.
Бекас остановит отряд, выслав в «зеленку» усиленный разведывательный дозор.
Ну и что? Что это даст спецназу? А то, что абрека можно будет цеплять за хобот, и цеплять плотно!
Сколько бойцов он пошлет в лесополосы, имея в составе банды шестьдесят человек? Двадцать, не меньше, по десять на каждую сторону. Это нормальный расклад для проведения разведки в условиях темного времени суток. Даже если люди будут оснащены приборами ночного видения. Итак, предположим, разведка войдет в «зеленку» и начнет осторожное продвижение вперед. А лесополосы заминированы зарядами дистанционного управления. Нажал на клавишу в нужный момент — и двадцать духов взлетят на воздух. Этот сюрприз дезорганизует Бекаса. На какое-то время банда превратится в бессильное и беспомощное скопище вооруженных людей. А тут удары по ним пулеметов и снайперов со склонов! Паника в стане врага. Они побегут! Куда? В сторону аула? Вряд ли! Взрывы минной паутины отрежут им путь на юг, к тому же можно прикрыть и тропу расчетом одного станкового гранатомета с пулеметчиком. Бандиты рванут назад. А там их встретит полноценная диверсионная группа, оснащенная по последнему слову техники. Она будет стрелять выборочно. Выбивая рядовых бандитов, а самого Бекаса подранив! И все! Дело сделано!
Далее вызов «вертушки» и отход групп с главарем банды на борту. Что ж, такой вариант в принципе неплох. Какие у него минусы?
Что может сделать не так господин Малаев, как за него запланировал командир российского спецназа?
Может Малаев не остановить колонну перед «зеленкой», а продвигаться дальше в походном порядке, с небольшим передовым дозором, которому и будет поставлена задача по проведению беглой разведки лесополос? Вряд ли. Ведь при этом раскладе достаточно выставить минный заслон на рубеже от склона к склону, через тропу, чтобы поставить Бекаса в очень невыгодное положение и развернуть назад под огонь пулеметов и снайперов. Так, что еще? Банда обойдет «зеленку» по хребтам? Это возможно, хотя маловероятно, да и вряд ли осуществимо. В этом случае Бекасу придется делить отряд надвое. А мины можно поставить и на вершинах перевалов.
И тогда Малаев теряет не только личный состав, но и единое управление бандой. Что опять-таки вызовет панику и беспорядочный отход от «зеленки» под огонь бойцов спецназа.
В любом случае вариант с засадой у лесополос на склонах выглядит вполне реальным.
Остановимся пока на нем.
Завтра послушаем еще начальника штаба. Он тоже наверняка сейчас просчитывает варианты предстоящих действий спецназа. Да и командиры диверсионных групп, которых Кудреев уже определил на завтрашний выход в Чечню, тоже могут подсказать что-нибудь дельное. Ребята все боевые, опытные, в переделках не раз побывавшие.
Подполковник докурил неизвестно какую по счету сигарету, потушил ее в заполненной окурками пепельнице, посмотрел на время. Ого! Уже почти три часа. Да, засиделся он. Теперь спать! Завтра он, командир отряда, должен быть в форме.
Утром следующего дня, ровно в 9.00, подполковник Кудреев вошел в казарму, выделенную под временное размещение подчиненного ему разведывательно-диверсионного отряда. В правом коридоре вдоль дверей жилых отсеков было уже построено его «войско». Щукин с темными кругами у глаз — свидетельством бессонной ночи — доложил, что отряд построен.
Кудреев поздоровался с подчиненными, обойдя строй. По внешнему виду бойцов определил, что чуть ли не весь личный состав отряда провел весьма бурное время, с приличным возлиянием крепких напитков. Оттого и Щукин выглядел крайне уставшим. Пришлось, видно, заместителю потрудиться на славу, отлавливая славных бойцов спецназа по всему городку и поселку Дивному.
Командир встал посередине строя, заложив руки за спину, покачиваясь на каблуках до блеска начищенных полуботинок.
— Так, господа офицеры и прапорщики! Что я вижу перед собой? Бойцов отряда спецназа, как доложил начальник штаба, или толпу постояльцев местного поселкового «мыльника»? Кстати, в вытрезвителе никто не ночевал?
По строю прошел ропот, кто-то проговорил:
— Да что вы, товарищ подполковник, на самом деле?
Кудреев мгновенно среагировал на разговор в строю:
— Это кто там такой борзый решил голос подать, когда командир говорит?
— Я, — ответил молодой офицер, — лейтенант Буров, только вы не говорили, вы спрашивали!
— Отставить возгласы! Стоять и слушать! Меня интересует: с чего это вдруг вы решили загулять? Хотя понятно, прочухали, что командир в кафе завис, и пошли вразнос. Так?.. Так!
Кудреев повернулся к начальнику штаба:
— А ты мне, Виктор Сергеевич, еще говорил, что надо бы ребятам нашим режим службы смягчить. Да плевали они на режим наш. Захотели — и смягчили сами. Но ничего, уже сегодня кое-кому придется прошлифовать камни в горах. И благодарите высшее начальство, что части отряда в ближайшее время предстоит боевой выход, а то вздрючил бы я вас по полной программе!
Услышав о выходе, бойцы оживились, подняли головы. Хотя и опустили их перед тем не оттого, что совесть мучила или чувство вины заело. Отнюдь! Никто виноватым себя ни в чем не считал, и совесть никого не беспокоила.
В конце концов, что они сделали? Гульнули? Ну и пусть! Не все же время трезвыми евнухами в казарме сидеть? А опустили профи свои буйные головушки лишь потому, что так положено. Но сейчас, услышав о скором выходе на боевое применение, бойцы подняли глаза, в которых читался немой вопрос. Командира они, несмотря ни на что, уважали и почитали, как отца родного, хотя отец этот был старше некоторых всего на год или два. Кудреев, немного успокоившись, приказал:
— Подполковнику Щукину вывести личный состав отряда за пределы части и организовать кросс на три километра. После чего вновь построение.
Вскоре спецназ в полном составе убыл за пределы гарнизона, к дороге, ведущей в поселок Дивный, на асфальте которой была нанесена разметка для проведения кроссов и пробежек на различные дистанции.
Командир же прошел в штаб рембата, приказал прапорщику Ермолаеву:
— Соедини-ка меня, Юра, с командиром нашего вертолетного звена!
Ермолаев установил связь и передал прибор командиру.
— Я — Утес. Слушай приказ, Крыло-1. К 15.00 готовь к вылету одну стрекозу. В 15.20 она должна быть у меня. Как понял?
— Вас понял, Утес-1.
— Выполняй!
Кудреев вышел из штаба отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ).
В это время к казарме подошел и отряд.
Невзирая на то что большинство бойцов ночью изрядно приняло на грудь, кросс отряд пробежал легко, перекрыв все общевойсковые нормативы.
Начальник штаба завел группы в расположение, построив личный состав на прежнем месте.
Следом вошел и Кудреев.
— Равняйсь! Смирно! Равнение налево! — подал команду начальник штаба.
Строй замер, повернув головы навстречу командиру.
— Вольно, расслабиться! — разрешил Кудреев.
Он вновь прошел вдоль строя, спросив:
— Ну, что, орлы вы мои комнатные, полегчало после бега?
— Полегчало, — донеслось со всех сторон.
— Так-то лучше! А теперь слушай мою команду! С этой минуты всему личному составу боевая готовность — повышенная. Из казармы, без личного моего разрешения, никому ни ногой! Командирам первой и второй групп ко мне, остальным разойтись по отсекам!
Майоры Сутенеев и Федоренко подошли к командиру.
Кудреев велел им:
— Идите в канцелярию, мы с начальником штаба скоро подойдем к вам!
Дождавшись, пока коридор опустеет, командир отряда с подполковником Щукиным присоединились к командирам боевых диверсионных групп.
Кудреев начал с порога:
— Так, в сторону все мелочи жизни! Как я уже говорил перед строем, части нашего отряда в ближайшее время предстоит боевой выход. Вчера поздним вечером я получил приказ Центра на проведение в Чечне локальной акции по уничтожению одного из подразделений Кулана, банды Бекаса. К выполнению боевой задачи я решил привлечь две группы, командиры которых находятся здесь. Доведу до вас общую обстановку.
Командир отряда разложил на столе совещаний свою рабочую карту:
— Внимание сюда!..
Кудреев объяснил майорам Сутенееву и Федоренко суть задачи с подробным изложением своего варианта возможных действий групп в Ущелье Грез недалеко от населенного пункта Бады и попросил высказывать замечания, дополнения, уточнения.
Подполковник Щукин согласился с вариантом, предложенным командиром, посчитав его единственно целесообразным в тех условиях, что сложились в ущелье.
Майор Федоренко спросил:
— А не маловато будет двух групп, общей численностью в двадцать бойцов, против шестидесяти духов Бекаса?
Кудреев ответил:
— Считаю, что в самый раз. Действовать нам придется ночью, скрытно, из засад, по врагу, который не ожидает нападения. Выводить в ущелье весь отряд или еще одну дополнительную группу было бы лишним. Резерв нам там будет не нужен, а третья группа, я не говорю уже обо всем отряде, потребует привлечения к акции еще одной «вертушки», что создаст только лишние хлопоты. Так что, думаю, с Бекасом мы справимся и двумя диверсионными подразделениями, оснащенными к тому же последними образцами бесшумного скорострельного стрелкового вооружения и гранатометами различных систем, от станковых «АГС-30» до магазинных «ГМ-94». Плюс мины дистанционного управления, которые быстро уравняют наши с противником силы. Кто еще что скажет?
Больше ни начальнику штаба, ни командирам диверсионных групп сказать было нечего. Командир все продумал до мелочей.
Кудреев встал:
— Что ж, будем считать, что решение по боевому применению сводной группы в целях выполнения поставленной задачи принято. Командирам привлекаемых к акции диверсионных подразделений до 14.00 обеспечить полноценный отдых своим бойцам. С четырнадцати часов — подготовка к вылету в Чечню, который запланирован на 15.30. За время подготовки получить оружие с тройным боекомплектом, средства специальной, внутренней связи, бронезащиту и питание сухим пайком из расчета на трое суток. Не забыть о воде! Старшим сводной группы пойду я, за меня здесь остаешься ты, Виктор Сергеевич. До 14.00 тоже отдохни, а то благодаря нашим «дисциплинированным» подчиненным на тебе лица нет. Все! Все свободны.
Командиры диверсионных групп с начальником штаба отряда вышли из канцелярии. Кудреев остался в канцелярии один. Он сложил карту, подошел к окну, задумался.
Все вроде оговорено, решение принято, осталось передать его на утверждение генерал-лейтенанту Тарасову — Бригадиру, который являлся непосредственным начальником командира отряда спецназа, и… как говорится — вперед, на мины! Но сегодня особого боевого настроя подполковник почему-то не ощущал. Не было обычного куража перед предстоящей схваткой. Он появится, и это знал Кудреев, появится обязательно, как только группа высадится из вертолета в зоне боевого применения. Тогда и настроение мгновенно изменится. Мозг перестроится, запрятав ненужные эмоции в дальние запасники, и начнет работать, как и весь организм, только на одно: на успешное выполнение задачи. Это будет, пусть и позднее, а сейчас подполковник чувствовал себя немного не в своей тарелке.