Страница:
R. Дагистани разные языки. Оссы, лезгинцы, суаны, дзики, туши. Кума р. Бивара р. Маджары. От полковника Гарбера я уведомился, что в Тавлинских горах, или Тавлистане, многие народы в малых провинциях, что им описываются, почти двадцатью языками разделены, между которыми есть именующиеся тавлинцами, оссами (24), суанами, дзиками, или гиками, туши. Я б нисколько не сомневался, что оссы усы были; также упоминаются древние поселения мазаров между Доном и Волгою, то есть река Кума, из Кавказских гор на север и на восток по степям текущая и многими реками умноженная, затем в Каспийское море впадающая. Два дня ходу от Кавказа Бивара река, из степи между Доном и Волгою проистекшая, в Куму впадает; при стекающихся реках великого города лежат развалины, остатки палат и подземные погреба. Черкасы и прочие ближние народы в том согласны, что тот город был народа магиар (25).
S. Хазария. Области хазар. Укрух р. Данаприс р. Данастрис р. Днепр – Узы р. Одсы – Очаков гр. Богосола р. Ава р. Олбия и Борисфена. Приступаю снова к казарам в Европе. От Феофана Византийского150 в Делах Иустиниана Ринотмета весьма явственно находим, что Хазария на северной стороне Херсонеса Таурийского, или Крыма, была, но поскольку границы тамошних народов обитания многократно переменены, того ради я точнее рассмотрю, как оные во время Константина императора были, ибо я уже показал, где Таматарха лежит. К тем на азиатском берегу при Меотисе присоединены были девять пределов хазарских (26) и соседями имели при Укрухе зихийцев, а также и аланов с восточной стороны, и узов при Борапелиоте, от Таматархии и от девяти областей Хазарии нужные вещи сыскивали, Константин, стр. 62. О прочем же чтоб точнее представление получить, сначала надобно рассмотреть берега и реки, которые по природе не перемещаются, почему не только в Казарии, но и в прочих областях не ошибемся. Константин, объявляя путь патроны от Дуная в Казарию, реки, текущие в Дунай, а также и промежуточные по своему порядку исчисляя, говорит, что две превеликие реки Данастрис и Данаприс. Данастрис ныне у поляков Днестр, или Нестр, у Геродота Тирас. Данаприс ныне Днепр, у древних Борисфен, в карте турецкой Борисфен, или река Узы. И в мысе, что напротив устьев Борисфена и Бога реки, есть замок Одсы, а значит это город, который ныне Очаков именуем (27). Тирас (Днестр) автор Перипла означил не иным именем, как Тирас. Так же географ Равенна151, Константину императору почти одновременный, стр. 143 издания Порхеронова, назвал: реки Ава, Борисфен (то есть Днепр), Данапр, которые впадают в Понтское море; река Тирас (то есть Днестр), а также Богосола, о каковых именах свидетельствует Иордан152, премудрейший космограф. Об Аве Плацид Пурхерон ничего сказать не мог, по-видимому же Равенна в уме имел Савию и города и реки имена смешал. Перипл Понта Евксинского Олбию Савию называет Олбией, или Борисфен, Древний, (28) город-слободу греческую при Днепре. Напротив же, автор Равенна оный Борисфен от Днепра как-то кажется отличает. Но Иордан, стр. 194 издания Муретова, реки от самого Дуная, Тирас, Вагосолу и великий Днепр исчисляет.
Т. Бог р. Сингул р. Ивул р. Илмате р. Куфис р. Атель сошлась с Доном. Морей соединение. Поляки Богосолу называют Богом. Она у Иордана называется Вагосола, у Руенна – Богоссола, у Константина императора – Богус, у древних – Гипанкс. Константин император, прочие реки называя, так говорит: «Сингул (29), Ивул, Илмате, Куфис, Богус». Делилю Куфис показался тем самым, которого из Геродота Гипациром и Гергом я назвал. Феофан Византийский, стр. 296 и 297, по-видимому, тому мнению угождая, так пишет: «В старину болгары выше Понта Евксинского в северных странах жили и при Меотисе, в который впадает превеликая река, от Океана текущая через Сарматские земли, именуемая Атель (30), в который впадает Дон река. Оная же и сама от Иверских (Грузинских) ворот, находящихся в горах Кавказ, проистекает. Когда уже Атель река смешалась с Доном, то опять Атель к упомянутому Меотису течением своим склонилась, и от оной области Куфис река проистекает и в Понтское море возле Некропилы под мысом Криумтоном впадает». Великая есть беда, когда на авторов сему подобных мы попадем. Однако ж и это досадное указание надобно как-то преодолеть, хотя кажется это никаким образом невозможным, разве только когда вспомним, о чем я многократно объявлял, какое ведение географии оные некоторые нам оставили. Есть у оных Кавказ, к северу весьма далеко уходящий, Каспийское море почти к северу Евксинского моря, между обеими показалось возможным соединение (31). От сего легко было Феофану, чтоб Волгу и Дон, в том же направлении стекающих, довести в Понт. Что же говорит о том, что Куфис при Некропиле впадает, того я не презираю; что же о том, что Куфис от Волги и от Дону, то как бы Феофан ни казался наивным, но устья Куфисовы его не обманули б; и ежели то не случилось, то надобно нам искать Куфис, под тем же именем другую реку в Азии. Географ Равенна, стр. 134, говорит: «Мимо отечества хазиров многие реки текут, между прочими превеликая река Куфис». Никак это не противоречит Феофану, разве что Равенна на девять областей Хазарии в Азии смотрел, потому что тотчас присовокупляет Лазику. Но если посмотришь на Менандра Протектора, стр. 109, то Куфис с озерами мешается, не так далеко от Алании отстоит, более же к востоку Дон. Посему оный Куфис у Менандра есть иной, нежели сей Константинов. Никифор Константинопольский, стр. 22, так, как и Феофан, пишет: «Около Меотийского озера возле Кофина реки есть исстари названная Великая Болгария». Хорошо, что около Меотийского озера, но Феофан пространнее пишет, что возле Некропил впадает; имя без сомнения турецкое или от кюф, то есть от плесни, или от кюб, либо куф, то есть от аиста или совы.
U. Алма р. Близко пред Куфисом Константин исчисляет Алмату, и если послушаем Делиля, то оная река и поныне имя свое сохраняет Алма. Это более чем допустимо и, поскольку Бог, река Куфис, Алма по природному порядку на своих местах полагаются, следует, что Гибул и Сингул так расположены, что ближе есть к Дону Сингул. Гибул, из рукописных Бондуриевых книг, было же издано от Меурсия, Ипсул (32).
V. Адара р. Св. Ефереа остров. Георгия остров. Крарийская переправа. Пороги. Ессупы. Руссов и славян языки различны. Чеканастеры. 2 Улворсы. Островной. Славяне в Греции. Славянский язык в греческий. 3 Геландры. 4 Неясыть. 5 Вольный. 6 Веручи. 7. Набрязи. Остановит меня еще Днепр, или Борисфен. Некропила залив при Днепре уже, можно считать, довольно ведом. На восточном мысу при устьях реки, текущей в зализ, есть Адара, Константин, стр. 113, место более близкое к Некропилам, нежели к реке. В оном озере, которое, по сочинениям, устья рек Днепра и Бога, ближе к морю там же святого Эферия (33) остров был, стр. 61. От оного против Днепра плыли к другому острову, святого Георгия, стр. 60. Впрочем, находилась против реки Крарийская переправа (34), которой ширина как ипподрома, длина же от нижней части сколько глазом усмотреть можно и сколько стрелою дострелить. Я сыскал, что ширина ипподрома Константинопольского была стадия. После переправы наступали семь порогов Днепровых, Константин, стр. 59, 60, называет фрагмусами. Он эти пороги, начавши вниз по реке, описывает, и в этом будем порядку Константинову последовать. Первый по реке порог от руссов и от славян называется Ессупы, то есть не спи, как он сам толкует. Ансельм Бандурий Рагуский, славянского народа красота, на Управление Константина, стр. 37, думает, что надобно читать Нессыпы, говоря: не сыпы у наших значит не спать, как у рагусцев. А у богемцев не спей, у сербов лузитанских не спай, как Христиана Шеттгена153 друг приметил, Первоначалий русских раздел 3, стр. 6, русские говорят – не спи. И поскольку в прочих порогах имена русские от славянских всячески различаются, то удивительно, что в сем слове руссы и славяне согласны. Опасаюсь же я, что имя русское не позабылось ли и что только славянское осталось. Об оном пороге император говорит, что «весьма узок, так, как увеселительные поля, именуемые Чеканистеры, на которых император с дворянами, на лошади сидя, мечом играл». Два были поля в Константинополе, одно старое, а другое новое, неведомо, о каком он говорит, еще более неизвестно, какая ширина была, что одного, что другого. О пороге же император пишет, что «в пороге камни находятся крутые и высокие. которые будто острова кажутся. Об те камни бьют волны и вниз опускаются». Второй порог от русских называется Улворсы, от славян же Островуни праг, по толкованию Константинову, остров порога. Бандурий читает Искробуний праг, говоря: «У наших называется Острый порог холма». Но не мог так ошибиться Константин, ибо при дворе имел своих геодезистов под командою церемониймейстера и своих драгоманов, как их тогда называли (межевщиков), и личного весьма достойного канцлера, которые ему толковать могли. И поскольку в Константинополе великое множество славян было, то двор многих в чины произвел, так что язык греческий многие славянские слова себе усвоил. Император пишет, что тот порог был первому подобен, говоря, что вид острова оный имел, отчего и имя оного порога славянское; русские называют порогом. Посему не надобно читать у Константина Островуни праг, но Островный праг, так что У на место гласного подставлять не требуется. Третий порог Геландры, по-славянски Ихос, что, толкует император, шум порога. Никто мне сего не протолкует, все же говорят, что оное имя не славянское, посему я верю, что оное имя русское было, а славянское, которое обычно император прибавлял, из-за небрежности переписчиков пропущено. Шеттгена же друг говорит, что Геландры у богемцев значит мятеж или шум беснующихся, весьма подходяще к мнению Константинову. Четвертый порог по-русски Анфар, по-славянски Неясыть, от пеликанов, которые между камнями тамошнего порога гнезда имеют. Ничто лучше сего не подходит, потому что как у русских, так и у славян неясыть называется пеликан, так что когда переводчики александрийские святого Давыда стих перевели по-гречески, Псалом 102, ст. 7, то славянский переводчик вместо пеликана положил неясыть (ныне так зовется птица баба). Пятый порог у русских Варуфорос, у славян же Вулни праг, великое озеро составляет. Другу некоему преученому и остроумнейшему показалось, что оное испорчено от слова Волненый порог, или праг, как бы порог волнами утесняемый, а как Шеттген примеченное оставил, что у богемцев вулны значит свободного, или вольного. Шестой же порог у русских Леанты, у славян Веручи, как бы кручения реки, точно от слова вир и виручи, то есть пучина. Историограф русский пишет, что при порогах белобережья Свендослав побежден печенегами. Я верю, что у тех самых порогов, которые император называет верючами. Сего ради Бандурий это из рукописных книг прямо показал, хотя прежде читали верончи. Наконец, имя седьмого порога у русских Стровун, у славян Напрязи, т. е. малый порог. Друг наш мнил, что оно испорчено от славянского слова напряги, или напресчи, натянуть паруса. И вероятно, что в малом пороге это быть могло (35). Удивительно, что русских слов никто растолковать не может, которые нисколько славянским не подобны. Еще ж неизвестно, русские оные имена со славянскими в значении согласны ли, после об этом говорено будет (36).
W. Казары в Херсонесе. Текель Кирчь. Канал Херсонский. Соль крымская. По природным как бы следам, по расположению географических названий, тоже можно немало узнать. В первую очередь казаров в Европе на своих местах, как тогда были, определю. Я говорил, что они в северной стороне Крыма жили и по это время в Крыму островными (как теперь татары от старинного слова крымские) именовались. При востоке или при Восфоре Киммерийском есть Текель Кирчь, у русских Керчь. Это хотя похоже на то, что произведено от стекающегося снегу, однако ж есть надежда, что перепорченное слово более древнюю память хазаров сохраняет. Об оном народе я буду говорить только то, что конкретно к положению пределов касается, ибо дела их заслужили, чтоб в отдельном рассуждении оные описать (37). Владели же только внутренним Херсонесом (т. е. Крымом). К северу весь берег от Перекопи до города Восфора 300000 шагов римских было. Оный берег основанием Херсонеса называется у Константина, описывающего его в Темах, стр. 30, положения же пределов и города херсонские с крепостями в книге Об управлении империи, стр. 113. Из Геродота я показал, что канал от скифов был проведен (38) ради укрепления Херсонеса. Об оном канале пишет Константин, стр. 113: «Древние из Меотиса каналом, проведенным к Некропиле, сюда и туда плавали». Претемное это я так толкую: залив западный Меотиса лежит напротив Некропилов, которые находятся при Днепре реке. Расстоянием же залив оный 4000 шагов от Некропилов помещается (скорее же в старину помещался прежде Константина), на том месте, где древние, проведши канал, привели море. Оным каналом отсекли от внешнего положения (или берега Херсонова от Херсона при городе Восфоре) и Восфора города поле (от берега скифского). Наконец, оное берегов окружение от Херсонеса до Восфора было пятьсот тысяч шагов и больше. Так из Меотиса плавание в Некропилу гораздо короче было, нежели если б берега оные всего Херсонеса кругом объезжать. Я думаю, что сие императору дало причину о канале говорить. Но оный канал и в Константиновом веке столь был завален и землею засыпан, что густой лес там порос. Две дороги мимо оного леса, одною в Крым обычно ездили пацинациты в места крымские, другою к Восфору, так как греки не только до самой Куфис берегами, но и по самый Днепр владели, ибо между Днепром и Херсоном соляные варницы и пристань херсонесов были, стр. 113. От Днепра по самый Херсонес 300000 шагов (39). В средине озера и пристань, в которых херсонесы соль варят и продают. Если же последнее слово сомнительного значения названия, так потому что одно значение к озерам и соляным варницам склоняется, другое же к пристаням. Надобно ж, чтоб оные пристани далее Некропилов от Днепра были для того чтобы, по свидетельству Константинову, никаким путем к самым Некропилам судам проходить невозможно было. Дион Хризостом154 в Борисфеннике, стр. 437, о тех соляных варницах при устьях Днепра пишет: «Там же есть и в достаточном количестве соль, оттуда многие посторонние народы соль берут и продают, а также греки и скифы, в Херсонесе Таурийском живущие».
X. Крариева пристань. Пачинаки выше и ниже порогов. Плавание русских. Саркел. Борапелиот. От сего, по-видимому, еще от устьев Днепровых до Крариевы переправы херсонесы жили, ибо Константин, стр. 80, говорит, что чрез оную переправу пацинациты, при западе реки жившие, переправились в Херсонес, а херсонесы в Русь. И на ином месте о послах русских говоря, стр. 57, пишет: «Такое было обыкновение, когда россы мимо пацинаков в Константинополь шли, то в Херсонесе останавливались, пока, с обеих сторон давши аманатов, провожены бывали пацинаками». Посему к переправе херсонесы надлежали, чтобы нужды не было, чтоб и от хазаров канвой послам попросить. И особенно потому, стр. 55 и гл. 7, что пацинаки были крымские соседи, стр. 57: «Они так близко от херсонесов были, что нападение чинить могли, когда похотели». И как, по-видимому, о западной Пачинации на оном месте, так на другом точно о восточной говорил, оная при Крариевой переправе пограничная была с Херсонесом промеж рекою Днепром. Сия же к востоку от оной переправы смежная была с частью Херсонеса с последовавшими потом хазарами, которые прочие местности Херсонеса с восточными починацитами разделяли. Явственно же есть, что император о восточных починацитах говорит, ибо немного прежде о пачинацитах, смежных с болгарами, руссами и турками, то есть о западных, разглагольствуя, к той речи присовокупляет также иной народ пачинацитов, к части херсонской прилежащий. Посему от самой Крариевой переправы и до порогов пачинациты западные с хазарами граничили, а пачинациты за пороги простирались, ибо, плавание руссов описывая, император говорит, что они на восточный порогов берег выступали и пачинацитов, как главных там неприятелей, жестоко опасались, по той причине стражу содержали, чтобы побиты не были (40). На ином месте, которое я ниже приведу, пространнее написал, каким образом пацинациты русских там грабить обыкновение имели, потом объявляет, что при Крариевой переправе пачинациты многократно против русских судами выходили, и сии западные явно. Где же границы хазаров и пачинацитов потом были, то я не сыскал, по-видимому, не так просто, как поворотом от Куфиса реки к Дону граничили, ибо явно, что к Дону хазары принадлежали, потому что при оной реке весьма крепким замком Саркелом владели, которого положение если рассмотрим, то и границы Хазарии к Борапелиоту определенные увидим. Саркел из хазарского языка Константин перевел белый постоялый двор. Леонтий Византийский155, стр. 76, пишет белый дом (41). Сыскал я, что язык хазарский есть турецкий, шер значит город, а кил значит грязь или глину, акшер – белый город, в Румелии или в Меньшей Азии слово испорчено. Как Абулфеда156 объявляет, поскольку к строению замка Саркела в близости каменных гор не было, то они печи поделали и, обжегши кирпичи с известью и весьма мелким песком из реки, материалы приготовили. По свидетельству Константинову, в построении замка греки вспомоществование чинили.
Y. Каган. Бек. Дон из Рифейских гор. Донец граница казар. Константин пишет: «(Хаган) Какан хазаров, который и пехом зовется». Это нужно понимать так, что сии два слова каган и пех разных значат, ибо хакан (42) у турок титул императорский, или царский, которого выше нет, а бек только титул княжеский. Леонтий Византийский или кто бы там ни был, который по повелению Константина императора дела Феофила императора писал, стр. 76, показывает, как хазарский король и бек некоторый, или хазарского народа князь, прислав послов, у Феофила императора вспомоществование упросили. Оный же император Петрона и с ним Пафлагона с припасами и с работными людьми на построение замка Саркела отправил (43). Делиль Саркел указывает при источнике Донца, или Меньшего Дона, причины же полагать так те, что там есть Белгород, чему само имя Саркел соответствует. И поскольку Константин написал, что при ключах Дона крепость построена, то, по-видимому, древние очень часто оный Донец Доном назвали (44), ибо император объявляет, что ключи Дона от Рифейских гор проистекают, но сам Дон великий, где в самом начале проистекает, в близости никаких гор не имеет. К тому ж, ежели бы Саркел при ключах Большего Дона, а не Меньшего построен был, то оный был бы расстоянием от Казарии за 300 миль, что невероятно. Это так Делилю показалось. Я в самом деле с преученым сим человеком согласен, ибо нахожу, что пачинаки выше Донца при другом Доне жили, потому Саркел не мог при ключах оного Дона во власти хазаров быть. И поскольку донцовый берег как защита (45) Казарии против починаков был, то и ключи оного против тех же, как прежде против турков, хотя сродственников своих, укрепления имели же. Леонтий Византийский пишет: «Есть замок при Доне, реке, которая с одной стороны от пачинаков, с другой от самих же хазаров разделяет». Явственнее сего ничего сказать невозможно, чтоб мы Донцом его полагали, хотя назвал император Доном. Написал же император, что Петрон, от Дуная отправившись, за шестьдесят дней на то место прибыл.
Z. Печенегов отдаление от Руси. Покажу я, что пачинациты выше хазаров от Дона по Днепр и оттуда по Дунай жили. Самая область у Константина – Пацинакия, народ же у их самих и у Леонтия Византийского – починациты, у прочих же, как у Кедрина, Симеона Логофета157, Льва Грамматика158 – пацинаки, у Луитпранда159, стр. 92, издания Ревбера, приченаки, ибо в те же времена, однако ж прежде Константина, писал: «Константинополь имеет от севера венгерцев, печенаков, хазаров и руссов». У Еггарда Урагского, стр. 226, 426, 451, печинеги и пеценаты, педенеи, пединеи, печинеиги. У монаха Триум Фонтиюм160 прозванием, стр. 225, печенаты, явно печенаки. Они есть тот народ, что в русских и в польских древностях прославился, печенеги, или печениги, народ достойный, которого б дела несколько прилежнее изъяснить. Ныне только тогдашних времен области пачинакские определю, а которыми областями прежде они владели и как выгнанные чрез Дон переправились, о том выше я говорил. От Алании отстояла на шесть дней пути, а от Узии на пять. Говорит Константин, что от Руссии починаки в расстоянии были один день ходу. Посему около Днепра ниже Киева надобно их положить, что на один день пути промеж городом и полем пачинакским было оттуда до переправы Крариевой по вышеупомянутому, где Крым начинается. Император, стр. 55, говорит, что и с русскими людьми починациты смежны и пограничны. Потом передает причины битв между россиянами и пачинацитами, которые мне ради древней истории русской надлежит упомянуть его словами.
Aa. Проход порогов русских. «Пацинаки многократно, особенно же когда примирение нарушено, разграбляют Руссию и скота весьма много отгоняют. Из-за сего россы прилежно мир с пацинацитами содержат, ибо от оных быков, лошадей и овец покупают и потому уже способнее и хлебное живут, ибо ни быков, ни овец, ни лошадей в Руси нет. Да и на войны за границы (я думаю, войны с северными народами или с восточными славянами) руссы только тогда идти могут, когда с пачинацитами мир имеют, ибо пачинациты могут, когда руссы из своих границ выдут, нападение учинить и русские поля вытравить и выпустошить. Того ради более всегда весьма о том руссы старались, чтоб от починацитов вреда не иметь, но чтоб больше (так как оный народ столь силен есть) от оного вспомоществование получить, а заодно уберечься от неприятельских оного нападений и присылаемым вспомогательным войском пользоваться, ибо россы к императорскому оному римскому городу (Константинополю), ежели с пачинацитами мира не имеют, ходить не могут ни ради войны, ни ради купечества, из-за того что, когда россы в своих судах к порогам Днепровым прибудут и не могут пройти, разве вынут свои суда из реки и на плечах перенесут, пока пороги пройдут, тогда пачинациты на оных коварно нападают, и тем им еще легче, что двух трудов россы одновременно свершать не могут (несть на плечах своих лодки и биться), потому часто в бегство обращаются и с уроном отходят». Присовокупляю я иные речи, на ином месте положенные, подобные этим из Константина Порфирородного.
S. Хазария. Области хазар. Укрух р. Данаприс р. Данастрис р. Днепр – Узы р. Одсы – Очаков гр. Богосола р. Ава р. Олбия и Борисфена. Приступаю снова к казарам в Европе. От Феофана Византийского150 в Делах Иустиниана Ринотмета весьма явственно находим, что Хазария на северной стороне Херсонеса Таурийского, или Крыма, была, но поскольку границы тамошних народов обитания многократно переменены, того ради я точнее рассмотрю, как оные во время Константина императора были, ибо я уже показал, где Таматарха лежит. К тем на азиатском берегу при Меотисе присоединены были девять пределов хазарских (26) и соседями имели при Укрухе зихийцев, а также и аланов с восточной стороны, и узов при Борапелиоте, от Таматархии и от девяти областей Хазарии нужные вещи сыскивали, Константин, стр. 62. О прочем же чтоб точнее представление получить, сначала надобно рассмотреть берега и реки, которые по природе не перемещаются, почему не только в Казарии, но и в прочих областях не ошибемся. Константин, объявляя путь патроны от Дуная в Казарию, реки, текущие в Дунай, а также и промежуточные по своему порядку исчисляя, говорит, что две превеликие реки Данастрис и Данаприс. Данастрис ныне у поляков Днестр, или Нестр, у Геродота Тирас. Данаприс ныне Днепр, у древних Борисфен, в карте турецкой Борисфен, или река Узы. И в мысе, что напротив устьев Борисфена и Бога реки, есть замок Одсы, а значит это город, который ныне Очаков именуем (27). Тирас (Днестр) автор Перипла означил не иным именем, как Тирас. Так же географ Равенна151, Константину императору почти одновременный, стр. 143 издания Порхеронова, назвал: реки Ава, Борисфен (то есть Днепр), Данапр, которые впадают в Понтское море; река Тирас (то есть Днестр), а также Богосола, о каковых именах свидетельствует Иордан152, премудрейший космограф. Об Аве Плацид Пурхерон ничего сказать не мог, по-видимому же Равенна в уме имел Савию и города и реки имена смешал. Перипл Понта Евксинского Олбию Савию называет Олбией, или Борисфен, Древний, (28) город-слободу греческую при Днепре. Напротив же, автор Равенна оный Борисфен от Днепра как-то кажется отличает. Но Иордан, стр. 194 издания Муретова, реки от самого Дуная, Тирас, Вагосолу и великий Днепр исчисляет.
Т. Бог р. Сингул р. Ивул р. Илмате р. Куфис р. Атель сошлась с Доном. Морей соединение. Поляки Богосолу называют Богом. Она у Иордана называется Вагосола, у Руенна – Богоссола, у Константина императора – Богус, у древних – Гипанкс. Константин император, прочие реки называя, так говорит: «Сингул (29), Ивул, Илмате, Куфис, Богус». Делилю Куфис показался тем самым, которого из Геродота Гипациром и Гергом я назвал. Феофан Византийский, стр. 296 и 297, по-видимому, тому мнению угождая, так пишет: «В старину болгары выше Понта Евксинского в северных странах жили и при Меотисе, в который впадает превеликая река, от Океана текущая через Сарматские земли, именуемая Атель (30), в который впадает Дон река. Оная же и сама от Иверских (Грузинских) ворот, находящихся в горах Кавказ, проистекает. Когда уже Атель река смешалась с Доном, то опять Атель к упомянутому Меотису течением своим склонилась, и от оной области Куфис река проистекает и в Понтское море возле Некропилы под мысом Криумтоном впадает». Великая есть беда, когда на авторов сему подобных мы попадем. Однако ж и это досадное указание надобно как-то преодолеть, хотя кажется это никаким образом невозможным, разве только когда вспомним, о чем я многократно объявлял, какое ведение географии оные некоторые нам оставили. Есть у оных Кавказ, к северу весьма далеко уходящий, Каспийское море почти к северу Евксинского моря, между обеими показалось возможным соединение (31). От сего легко было Феофану, чтоб Волгу и Дон, в том же направлении стекающих, довести в Понт. Что же говорит о том, что Куфис при Некропиле впадает, того я не презираю; что же о том, что Куфис от Волги и от Дону, то как бы Феофан ни казался наивным, но устья Куфисовы его не обманули б; и ежели то не случилось, то надобно нам искать Куфис, под тем же именем другую реку в Азии. Географ Равенна, стр. 134, говорит: «Мимо отечества хазиров многие реки текут, между прочими превеликая река Куфис». Никак это не противоречит Феофану, разве что Равенна на девять областей Хазарии в Азии смотрел, потому что тотчас присовокупляет Лазику. Но если посмотришь на Менандра Протектора, стр. 109, то Куфис с озерами мешается, не так далеко от Алании отстоит, более же к востоку Дон. Посему оный Куфис у Менандра есть иной, нежели сей Константинов. Никифор Константинопольский, стр. 22, так, как и Феофан, пишет: «Около Меотийского озера возле Кофина реки есть исстари названная Великая Болгария». Хорошо, что около Меотийского озера, но Феофан пространнее пишет, что возле Некропил впадает; имя без сомнения турецкое или от кюф, то есть от плесни, или от кюб, либо куф, то есть от аиста или совы.
U. Алма р. Близко пред Куфисом Константин исчисляет Алмату, и если послушаем Делиля, то оная река и поныне имя свое сохраняет Алма. Это более чем допустимо и, поскольку Бог, река Куфис, Алма по природному порядку на своих местах полагаются, следует, что Гибул и Сингул так расположены, что ближе есть к Дону Сингул. Гибул, из рукописных Бондуриевых книг, было же издано от Меурсия, Ипсул (32).
V. Адара р. Св. Ефереа остров. Георгия остров. Крарийская переправа. Пороги. Ессупы. Руссов и славян языки различны. Чеканастеры. 2 Улворсы. Островной. Славяне в Греции. Славянский язык в греческий. 3 Геландры. 4 Неясыть. 5 Вольный. 6 Веручи. 7. Набрязи. Остановит меня еще Днепр, или Борисфен. Некропила залив при Днепре уже, можно считать, довольно ведом. На восточном мысу при устьях реки, текущей в зализ, есть Адара, Константин, стр. 113, место более близкое к Некропилам, нежели к реке. В оном озере, которое, по сочинениям, устья рек Днепра и Бога, ближе к морю там же святого Эферия (33) остров был, стр. 61. От оного против Днепра плыли к другому острову, святого Георгия, стр. 60. Впрочем, находилась против реки Крарийская переправа (34), которой ширина как ипподрома, длина же от нижней части сколько глазом усмотреть можно и сколько стрелою дострелить. Я сыскал, что ширина ипподрома Константинопольского была стадия. После переправы наступали семь порогов Днепровых, Константин, стр. 59, 60, называет фрагмусами. Он эти пороги, начавши вниз по реке, описывает, и в этом будем порядку Константинову последовать. Первый по реке порог от руссов и от славян называется Ессупы, то есть не спи, как он сам толкует. Ансельм Бандурий Рагуский, славянского народа красота, на Управление Константина, стр. 37, думает, что надобно читать Нессыпы, говоря: не сыпы у наших значит не спать, как у рагусцев. А у богемцев не спей, у сербов лузитанских не спай, как Христиана Шеттгена153 друг приметил, Первоначалий русских раздел 3, стр. 6, русские говорят – не спи. И поскольку в прочих порогах имена русские от славянских всячески различаются, то удивительно, что в сем слове руссы и славяне согласны. Опасаюсь же я, что имя русское не позабылось ли и что только славянское осталось. Об оном пороге император говорит, что «весьма узок, так, как увеселительные поля, именуемые Чеканистеры, на которых император с дворянами, на лошади сидя, мечом играл». Два были поля в Константинополе, одно старое, а другое новое, неведомо, о каком он говорит, еще более неизвестно, какая ширина была, что одного, что другого. О пороге же император пишет, что «в пороге камни находятся крутые и высокие. которые будто острова кажутся. Об те камни бьют волны и вниз опускаются». Второй порог от русских называется Улворсы, от славян же Островуни праг, по толкованию Константинову, остров порога. Бандурий читает Искробуний праг, говоря: «У наших называется Острый порог холма». Но не мог так ошибиться Константин, ибо при дворе имел своих геодезистов под командою церемониймейстера и своих драгоманов, как их тогда называли (межевщиков), и личного весьма достойного канцлера, которые ему толковать могли. И поскольку в Константинополе великое множество славян было, то двор многих в чины произвел, так что язык греческий многие славянские слова себе усвоил. Император пишет, что тот порог был первому подобен, говоря, что вид острова оный имел, отчего и имя оного порога славянское; русские называют порогом. Посему не надобно читать у Константина Островуни праг, но Островный праг, так что У на место гласного подставлять не требуется. Третий порог Геландры, по-славянски Ихос, что, толкует император, шум порога. Никто мне сего не протолкует, все же говорят, что оное имя не славянское, посему я верю, что оное имя русское было, а славянское, которое обычно император прибавлял, из-за небрежности переписчиков пропущено. Шеттгена же друг говорит, что Геландры у богемцев значит мятеж или шум беснующихся, весьма подходяще к мнению Константинову. Четвертый порог по-русски Анфар, по-славянски Неясыть, от пеликанов, которые между камнями тамошнего порога гнезда имеют. Ничто лучше сего не подходит, потому что как у русских, так и у славян неясыть называется пеликан, так что когда переводчики александрийские святого Давыда стих перевели по-гречески, Псалом 102, ст. 7, то славянский переводчик вместо пеликана положил неясыть (ныне так зовется птица баба). Пятый порог у русских Варуфорос, у славян же Вулни праг, великое озеро составляет. Другу некоему преученому и остроумнейшему показалось, что оное испорчено от слова Волненый порог, или праг, как бы порог волнами утесняемый, а как Шеттген примеченное оставил, что у богемцев вулны значит свободного, или вольного. Шестой же порог у русских Леанты, у славян Веручи, как бы кручения реки, точно от слова вир и виручи, то есть пучина. Историограф русский пишет, что при порогах белобережья Свендослав побежден печенегами. Я верю, что у тех самых порогов, которые император называет верючами. Сего ради Бандурий это из рукописных книг прямо показал, хотя прежде читали верончи. Наконец, имя седьмого порога у русских Стровун, у славян Напрязи, т. е. малый порог. Друг наш мнил, что оно испорчено от славянского слова напряги, или напресчи, натянуть паруса. И вероятно, что в малом пороге это быть могло (35). Удивительно, что русских слов никто растолковать не может, которые нисколько славянским не подобны. Еще ж неизвестно, русские оные имена со славянскими в значении согласны ли, после об этом говорено будет (36).
W. Казары в Херсонесе. Текель Кирчь. Канал Херсонский. Соль крымская. По природным как бы следам, по расположению географических названий, тоже можно немало узнать. В первую очередь казаров в Европе на своих местах, как тогда были, определю. Я говорил, что они в северной стороне Крыма жили и по это время в Крыму островными (как теперь татары от старинного слова крымские) именовались. При востоке или при Восфоре Киммерийском есть Текель Кирчь, у русских Керчь. Это хотя похоже на то, что произведено от стекающегося снегу, однако ж есть надежда, что перепорченное слово более древнюю память хазаров сохраняет. Об оном народе я буду говорить только то, что конкретно к положению пределов касается, ибо дела их заслужили, чтоб в отдельном рассуждении оные описать (37). Владели же только внутренним Херсонесом (т. е. Крымом). К северу весь берег от Перекопи до города Восфора 300000 шагов римских было. Оный берег основанием Херсонеса называется у Константина, описывающего его в Темах, стр. 30, положения же пределов и города херсонские с крепостями в книге Об управлении империи, стр. 113. Из Геродота я показал, что канал от скифов был проведен (38) ради укрепления Херсонеса. Об оном канале пишет Константин, стр. 113: «Древние из Меотиса каналом, проведенным к Некропиле, сюда и туда плавали». Претемное это я так толкую: залив западный Меотиса лежит напротив Некропилов, которые находятся при Днепре реке. Расстоянием же залив оный 4000 шагов от Некропилов помещается (скорее же в старину помещался прежде Константина), на том месте, где древние, проведши канал, привели море. Оным каналом отсекли от внешнего положения (или берега Херсонова от Херсона при городе Восфоре) и Восфора города поле (от берега скифского). Наконец, оное берегов окружение от Херсонеса до Восфора было пятьсот тысяч шагов и больше. Так из Меотиса плавание в Некропилу гораздо короче было, нежели если б берега оные всего Херсонеса кругом объезжать. Я думаю, что сие императору дало причину о канале говорить. Но оный канал и в Константиновом веке столь был завален и землею засыпан, что густой лес там порос. Две дороги мимо оного леса, одною в Крым обычно ездили пацинациты в места крымские, другою к Восфору, так как греки не только до самой Куфис берегами, но и по самый Днепр владели, ибо между Днепром и Херсоном соляные варницы и пристань херсонесов были, стр. 113. От Днепра по самый Херсонес 300000 шагов (39). В средине озера и пристань, в которых херсонесы соль варят и продают. Если же последнее слово сомнительного значения названия, так потому что одно значение к озерам и соляным варницам склоняется, другое же к пристаням. Надобно ж, чтоб оные пристани далее Некропилов от Днепра были для того чтобы, по свидетельству Константинову, никаким путем к самым Некропилам судам проходить невозможно было. Дион Хризостом154 в Борисфеннике, стр. 437, о тех соляных варницах при устьях Днепра пишет: «Там же есть и в достаточном количестве соль, оттуда многие посторонние народы соль берут и продают, а также греки и скифы, в Херсонесе Таурийском живущие».
X. Крариева пристань. Пачинаки выше и ниже порогов. Плавание русских. Саркел. Борапелиот. От сего, по-видимому, еще от устьев Днепровых до Крариевы переправы херсонесы жили, ибо Константин, стр. 80, говорит, что чрез оную переправу пацинациты, при западе реки жившие, переправились в Херсонес, а херсонесы в Русь. И на ином месте о послах русских говоря, стр. 57, пишет: «Такое было обыкновение, когда россы мимо пацинаков в Константинополь шли, то в Херсонесе останавливались, пока, с обеих сторон давши аманатов, провожены бывали пацинаками». Посему к переправе херсонесы надлежали, чтобы нужды не было, чтоб и от хазаров канвой послам попросить. И особенно потому, стр. 55 и гл. 7, что пацинаки были крымские соседи, стр. 57: «Они так близко от херсонесов были, что нападение чинить могли, когда похотели». И как, по-видимому, о западной Пачинации на оном месте, так на другом точно о восточной говорил, оная при Крариевой переправе пограничная была с Херсонесом промеж рекою Днепром. Сия же к востоку от оной переправы смежная была с частью Херсонеса с последовавшими потом хазарами, которые прочие местности Херсонеса с восточными починацитами разделяли. Явственно же есть, что император о восточных починацитах говорит, ибо немного прежде о пачинацитах, смежных с болгарами, руссами и турками, то есть о западных, разглагольствуя, к той речи присовокупляет также иной народ пачинацитов, к части херсонской прилежащий. Посему от самой Крариевой переправы и до порогов пачинациты западные с хазарами граничили, а пачинациты за пороги простирались, ибо, плавание руссов описывая, император говорит, что они на восточный порогов берег выступали и пачинацитов, как главных там неприятелей, жестоко опасались, по той причине стражу содержали, чтобы побиты не были (40). На ином месте, которое я ниже приведу, пространнее написал, каким образом пацинациты русских там грабить обыкновение имели, потом объявляет, что при Крариевой переправе пачинациты многократно против русских судами выходили, и сии западные явно. Где же границы хазаров и пачинацитов потом были, то я не сыскал, по-видимому, не так просто, как поворотом от Куфиса реки к Дону граничили, ибо явно, что к Дону хазары принадлежали, потому что при оной реке весьма крепким замком Саркелом владели, которого положение если рассмотрим, то и границы Хазарии к Борапелиоту определенные увидим. Саркел из хазарского языка Константин перевел белый постоялый двор. Леонтий Византийский155, стр. 76, пишет белый дом (41). Сыскал я, что язык хазарский есть турецкий, шер значит город, а кил значит грязь или глину, акшер – белый город, в Румелии или в Меньшей Азии слово испорчено. Как Абулфеда156 объявляет, поскольку к строению замка Саркела в близости каменных гор не было, то они печи поделали и, обжегши кирпичи с известью и весьма мелким песком из реки, материалы приготовили. По свидетельству Константинову, в построении замка греки вспомоществование чинили.
Y. Каган. Бек. Дон из Рифейских гор. Донец граница казар. Константин пишет: «(Хаган) Какан хазаров, который и пехом зовется». Это нужно понимать так, что сии два слова каган и пех разных значат, ибо хакан (42) у турок титул императорский, или царский, которого выше нет, а бек только титул княжеский. Леонтий Византийский или кто бы там ни был, который по повелению Константина императора дела Феофила императора писал, стр. 76, показывает, как хазарский король и бек некоторый, или хазарского народа князь, прислав послов, у Феофила императора вспомоществование упросили. Оный же император Петрона и с ним Пафлагона с припасами и с работными людьми на построение замка Саркела отправил (43). Делиль Саркел указывает при источнике Донца, или Меньшего Дона, причины же полагать так те, что там есть Белгород, чему само имя Саркел соответствует. И поскольку Константин написал, что при ключах Дона крепость построена, то, по-видимому, древние очень часто оный Донец Доном назвали (44), ибо император объявляет, что ключи Дона от Рифейских гор проистекают, но сам Дон великий, где в самом начале проистекает, в близости никаких гор не имеет. К тому ж, ежели бы Саркел при ключах Большего Дона, а не Меньшего построен был, то оный был бы расстоянием от Казарии за 300 миль, что невероятно. Это так Делилю показалось. Я в самом деле с преученым сим человеком согласен, ибо нахожу, что пачинаки выше Донца при другом Доне жили, потому Саркел не мог при ключах оного Дона во власти хазаров быть. И поскольку донцовый берег как защита (45) Казарии против починаков был, то и ключи оного против тех же, как прежде против турков, хотя сродственников своих, укрепления имели же. Леонтий Византийский пишет: «Есть замок при Доне, реке, которая с одной стороны от пачинаков, с другой от самих же хазаров разделяет». Явственнее сего ничего сказать невозможно, чтоб мы Донцом его полагали, хотя назвал император Доном. Написал же император, что Петрон, от Дуная отправившись, за шестьдесят дней на то место прибыл.
Z. Печенегов отдаление от Руси. Покажу я, что пачинациты выше хазаров от Дона по Днепр и оттуда по Дунай жили. Самая область у Константина – Пацинакия, народ же у их самих и у Леонтия Византийского – починациты, у прочих же, как у Кедрина, Симеона Логофета157, Льва Грамматика158 – пацинаки, у Луитпранда159, стр. 92, издания Ревбера, приченаки, ибо в те же времена, однако ж прежде Константина, писал: «Константинополь имеет от севера венгерцев, печенаков, хазаров и руссов». У Еггарда Урагского, стр. 226, 426, 451, печинеги и пеценаты, педенеи, пединеи, печинеиги. У монаха Триум Фонтиюм160 прозванием, стр. 225, печенаты, явно печенаки. Они есть тот народ, что в русских и в польских древностях прославился, печенеги, или печениги, народ достойный, которого б дела несколько прилежнее изъяснить. Ныне только тогдашних времен области пачинакские определю, а которыми областями прежде они владели и как выгнанные чрез Дон переправились, о том выше я говорил. От Алании отстояла на шесть дней пути, а от Узии на пять. Говорит Константин, что от Руссии починаки в расстоянии были один день ходу. Посему около Днепра ниже Киева надобно их положить, что на один день пути промеж городом и полем пачинакским было оттуда до переправы Крариевой по вышеупомянутому, где Крым начинается. Император, стр. 55, говорит, что и с русскими людьми починациты смежны и пограничны. Потом передает причины битв между россиянами и пачинацитами, которые мне ради древней истории русской надлежит упомянуть его словами.
Aa. Проход порогов русских. «Пацинаки многократно, особенно же когда примирение нарушено, разграбляют Руссию и скота весьма много отгоняют. Из-за сего россы прилежно мир с пацинацитами содержат, ибо от оных быков, лошадей и овец покупают и потому уже способнее и хлебное живут, ибо ни быков, ни овец, ни лошадей в Руси нет. Да и на войны за границы (я думаю, войны с северными народами или с восточными славянами) руссы только тогда идти могут, когда с пачинацитами мир имеют, ибо пачинациты могут, когда руссы из своих границ выдут, нападение учинить и русские поля вытравить и выпустошить. Того ради более всегда весьма о том руссы старались, чтоб от починацитов вреда не иметь, но чтоб больше (так как оный народ столь силен есть) от оного вспомоществование получить, а заодно уберечься от неприятельских оного нападений и присылаемым вспомогательным войском пользоваться, ибо россы к императорскому оному римскому городу (Константинополю), ежели с пачинацитами мира не имеют, ходить не могут ни ради войны, ни ради купечества, из-за того что, когда россы в своих судах к порогам Днепровым прибудут и не могут пройти, разве вынут свои суда из реки и на плечах перенесут, пока пороги пройдут, тогда пачинациты на оных коварно нападают, и тем им еще легче, что двух трудов россы одновременно свершать не могут (несть на плечах своих лодки и биться), потому часто в бегство обращаются и с уроном отходят». Присовокупляю я иные речи, на ином месте положенные, подобные этим из Константина Порфирородного.